Осень на двоих. Чертог Пустоты (гет)

Никогда ещё Гарри не думал, что ему где-то будет так же тошно, как у Дурслей. Родовое поместье Блэков, где проходили его каникулы, оказалось не просто запущено. Оно было в ужасном состоянии, и все, что делали обитатели дома подавляющую часть времени, это пытались привести его хоть в относительно приличное состояние. Конечно, очень кстати было присутствие Виви, которого на этот раз Гарри решил оставить при себе. Домовику удавалось куда быстрее и качественнее наводить порядок, но даже он не спасал Гарри, Тома, Рона, Джинни и близнецов от миссис Уизли, которая не давала ребятам сидеть без дела. Целыми днями они выгребали хлам, вытирали пыль, мыли полы, попутно пытаясь избавиться от нашествия пикси и других мелких вредителей, что прятались в стенах и портьерах. Арчер, нужно отметить, больше времени посвящал изучению разложенных по полкам вещей и книг и скорее создавал видимость уборки, чем жутко злил младшее поколение Уизли. Гарри же искренне не понимал, почему несовершеннолетним запрещают использовать магию в доме, где Министерство не сможет их засечь, и при любой возможности тайком все же прибегал к чарам.

С Роном отношения не клеились. И если с Гарри тот ещё худо-бедно общался, то Арчера на дух не переносил. Близнецы слизеринцев тоже избегали по мере возможности, но прирождённая общительность мешала им в полной мере сторониться Гарри и Тома. К тому же, открытая доброжелательность Поттера, как и заинтересованность Тома в их самодельных изобретениях не способствовали поддержанию холодного нейтралитета, и всё чаще Гарри втягивали в шуточные споры или розыгрыши, а Тома — в настольные игры и партии в волшебный покер.

Через пару дней выяснилось, что в доме живет старый домовой эльф Кричер, но с уборкой он никогда не помогал и только осыпал ругательствами незваных гостей и пытался всячески им помешать выбрасывать имущество Блэков, складируя всё мало-мальски ценное, по его мнению, барахло в одной из запечатанных комнат. Миссис Уизли жутко переживала, считая, что опасно оставлять в доме тёмные артефакты и воевала с Кричером. Сириус домовика ненавидел так же сильно, как и собственный дом, отчего только вечно гнал его прочь, чтобы тот даже на глаза ему не попадался. Дети Уизли относились к домовику несколько брезгливо. Остальные его либо сторонились, либо игнорировали. Целыми днями старый домовик блуждал по дому и бормотал себе под нос всякие гадости об обитателях дома. Гарри эльфа было жаль, но навязывать ворчливому созданию своё общество он не пытался, потому что в отличие от того же Виви, Кричер считал Гарри сыном грязнокровки и предателя крови и относился к нему холодно и презрительно, как и к семейству Уизли. Единственным человеком, к которому эльф испытывал некое подобие симпатии, был Арчер, который тайком прятал отложенные на выброс вещи и отдавал их домовику на сохранение. Гарри порыва друга не понимал, но и не комментировал. В конце концов, Том всегда был неравнодушен к разным магическим вещицам.

Помимо жутковатого эльфа в доме обнаружился портрет матушки Сириуса. Картина висела в коридоре первого этажа, закрытая траченными молью бархатными портьерами, которые от любого громкого звука могли раскрыться сами собой, и тогда весьма искусно нарисованная на холсте злая старуха поднимала страшный шум. Когда Гарри довелось встретиться с ней впервые, он так шарахнулся в сторону, что если бы не Сириус, успевший ухватить крестника за шиворот в последний момент, тот наверняка свалился бы с лестницы от неожиданности. Ругаясь и размахивая руками не хуже самой Вальбурги Блэк на картине, Сириус вернул на место портьеры, и портрет затих. Впоследствии оказалось, что картина намертво приклеена заклинанием к стене и снять её нельзя, а никакие мирные переговоры, увещевания и попытки унять крикливую старую ведьму не представляются возможным, поэтому, помимо озлобленного домового эльфа, назойливых пикси и захламлённых комнат приходилось мириться ещё и с сумасшедшим портретом.

Это лето «нравилось» Гарри всё больше и больше.

За прошедшие дни несколько раз проходили собрания Ордена Феникса. Тогда в доме становилось людно и шумно. Миссис Уизли поднимала ребят рано утром и гоняла их по дому, все вместе они наводили порядок и помогали ей с готовкой. Как выяснилось, в состав Ордена входили Минерва МакГонагалл, супруг Молли, Артур и двое старших сыновей Уизли, Чарли и Билл, которые появились в доме пару раз. Так же частенько заглядывал не слишком приятный тип по имени Наземникус Флетчер, у которого Фред и Джордж, пока никто не видел, покупали сомнительные зелья и магические детали для своих изобретений. Ещё членами Ордена оказались Аластор Грюм и Кингсли Шеклболт, и они пока были единственными волшебниками из всего состава Ордена, которые, по мнению Гарри, могли представлять хоть какую-то угрозу Пожирателям. Заходили и другие незнакомые маги, но Гарри не особенно старался запоминать имена и лица. Хотя каждый из них при встрече счел своим долгом пожать ему руку, перекинуться парой слов или завязать разговор, который чаще всего начинался с рассказа о том, какими замечательными людьми были его родители. Однажды Грюм даже притащил колдографию первого состава Ордена, на которой были запечатлены Лили и Джеймс и отдал её Гарри, чем, кажется, разозлил Сириуса. Блэк, как тот потом признался Гарри, считал, что это какое-то издевательство — рассказывать о том, что именно членство в Ордене Феникса отчасти стало причиной гибели Поттеров. Гарри с крестным был не согласен и бережно вложил фото в альбом с другими изображениями родителей.

В целом Гарри обнаружил, что ему даже чем-то нравились эти собрания. В дом приезжало много необычных людей, и после встречи они все собиралась в обеденной зале и разговаривали, о чем только было возможно: от обсуждений статей в «Пророке» до интересных историй из их жизни. Гарри нравилось проводить время среди них, к тому же теперь он часто виделся с Тонкс, которую начал просто обожать, и Ремусом, которого после увольнения из Хогвартса встречал редко.

На собрания Ордена детей не пускали, хоть Сириус и настаивал на обратном, считая, что Гарри должен знать, что происходит, из-за чего часто возникали конфликты с Молли. Самого Поттера эти обсуждения не сильно интересовали, и во время собраний он играл в шахматы с Роном или Джинни. Близнецы то ли из чувства противоречия то ли из любопытства, напротив, всеми возможными путями пытались подслушать, о чем разговаривают старшие. Как ни странно, они нашли себе единомышленника в лице Арчера, который мало того что с удовольствием их поддерживал, так ещё и придумывал способы это провернуть, чем заслужил окончательную и бесповоротную симпатию братьев.

Тридцать первого июля, на день рождения Гарри, в дом Блэков приехала Гермиона, в итоге праздновали они очень странной компанией, что включала в себя почти всё семейство Уизли, Сириуса, Ремуса, Тонкс, Гермиону и Тома. По случаю торжества Молли наготовила кучу еды и испекла просто огромный праздничный торт. Пожалуй, ещё никогда в жизни Гарри не устраивали такого праздника и, не смотря на мрачную обстановку дома и немного непривычное общество, он вдруг понял, что ему здесь нравится. Нравятся эти люди, непринужденные разговоры, искренняя забота и доброжелательность окружающих и даже эти каждодневные домашние обязанности, включающие в себя готовку и уборку. Они много говорили, много смеялись, иногда ругались и спорили, иногда даже ссорились, но незаметно Гарри вдруг начал чувствовать себя частью семьи, в которую помимо него и Тома входило множество других людей. Ощущения были непривычными, но приятными. Даже Рон оттаял и общался с Гарри вполне дружелюбно, а Джинни перестала от него шарахаться или смущенно умолкать при его появлении и с удовольствием участвовала в разговорах.

День и вечер пролетели на удивление весело. Близнецы травили байки, и Тонкс к ним с удовольствием присоединилась. Даже Сириус, который, пребывая в доме, стал мрачным, развеселился и перестал хмуриться. Гарри даже представить не мог, что сможет расслабиться и просто наслаждаться болтовнёй и угощениями, не думая о том, что большинство присутствующих — просто чужие люди, а один безумный волшебник где-то там мечтает его прикончить, или что он теперь даже среди магглов не может быть в безопасности.

Когда торт был съеден, подарки распакованы, а стрелка часов неумолимо приближалась к десяти вечера, все стали потихоньку расходиться. Гарри, Гермиона, Джинни и Рон помогали миссис Уизли с уборкой, Том и близнецы доигрывали партию в волшебный покер, а Ремус, Тонкс и Сириус о чем-то негромко разговаривали в гостиной. В итоге по своим комнатам все разошлись почти в полночь.

Гарри рухнул на кровать и блаженно прикрыл глаза.

— Я объелся, — объявил он.

— Рад за тебя, — Том переодевался в пижаму.

— Даже не думал, что всё так хорошо пройдет, — помедлив, признался Поттер. — Они не такие уж и плохие, эти члены Ордена Феникса, да?

— Осторожнее, Гарри, — насмешливо сказал Арчер, — ещё немного и они тебя достаточно обаяют, чтобы ты, забыв о своих убеждениях, встал на баррикады за правое дело.

— О чем ты? — Гарри недоуменно взглянул на друга.

— Ну как же? — Арчер аккуратно сложил свои вещи на кресле и уселся на кровать. — Что, как не привязанность к этим людям, заставит тебя выступить против Волдеморта? Поскольку ты не заинтересован в мести, то желание защитить друзей сработает, как хорошая мотивация.

— Думаешь, это всё сделано специально? — Гарри сел на кровати, по-турецки скрестив ноги. — Чтобы я согласился присоединиться к сопротивлению?

— В своем роде, — Арчер пожал плечами. — До сих пор ты вращался в кругах слизеринцев, которые вряд ли станут хорошим стимулом к войне против Волдеморта. Дамблдор понимает, что тебя необходимо запихнуть в общество тех, кому будет грозить опасность от рук Тёмного Лорда, а не к тем, кто может к нему присоединиться. Ведь если ты достаточно сильно привяжешься к этим людям, ты захочешь за них бороться. Зная тебя, ты не сможешь стоять в стороне, когда они окажутся в опасности.

— То есть, — медленно протянул Гарри, — это всё ложь? Все, что было сегодня?

— Ну отчего же? — Том улыбнулся. — Я верю, что все эти люди действительно о тебе заботятся. Потому что если бы они были не искренни, ты бы это заметил. Дамблдор понимает, что лестью и ложью тебя не обманешь. Старик использует их так же, как и тебя.

Гарри нахмурился.

— Меня никто не использует. Я уже сто раз говорил, что не собираюсь воевать.

— И что же, ты просто отойдешь в сторону и будешь смотреть, как убивают этих людей? — с колкой иронией уточнил Арчер. — После того, как они заставили тебя почувствовать себя частью семьи? Одним из них? Ты правда сможешь это сделать? Блэк, Люпин, Тонкс, Грейнджер, а теперь и Уизли, в придачу к другим членам Ордена. Ты захочешь их защитить. А чтобы это сделать, придется выступить против Волдеморта. Согласись, до этого у тебя не было такой мотивации. Ты не знал этих людей, не общался с ними, не осознавал, сколькие будут рисковать собой. Наконец, иллюзорное сопротивление обрело лицо, жизнь и характер. Куда проще отвернуться от незнакомца, чем от того, с кем ты говорил, сидел за одним столом, кому улыбался, и кто улыбался тебе в ответ. Дамблдор знает, что ты не дурак. Но так же он знает, что ты будешь бороться за тех, кто тебе дорог, — Том смерил Гарри долгим взглядом. — Я говорил тебе, что любовь и привязанность — это слабость. Теперь взгляни, куда тебя ведут эти чувства.

— То, что они мне нравятся, ничего не значит! — настойчиво процедил Гарри.

— То есть тебе на них плевать?

— Я… — Поттер замолчал и отвел взгляд, — я не знаю.

— Вот в том и беда, Гарри, — Том сочувственно взглянул на него, — пока ты пытаешься разобраться в своих эмоциях, они затягивают тебя всё глубже в этот лабиринт привязанностей, морали и нравственности.

— И что, по-твоему, мне делать? Всех сторониться? — запальчиво бросил он.

— Перестать верить всем подряд, как минимум, анализировать и просчитывать все возможные вероятности развития событий, как максимум, — предложил Арчер. — Иначе ты сам не заметишь, как умрешь за чужие идеалы. Но впрочем, — он хмыкнул, — если однажды их идеалы станут твоими и тебе очень захочется поучаствовать в войне и героически погибнуть, проблемы не возникнет. Только смотри, чтобы это решение не было навязано кем-то другим.

— Я уже давно решил, что не хочу ни с кем воевать.

— А почему? — спросил Том. — Что тебя останавливает? У тебя есть все причины ненавидеть Волдеморта и сражаться с ним.

— Я знаю, — Гарри запустил пальцы в волосы и шумно выдохнул. — Знаю. Но… как бы сказать? Я не хочу бездумно влезать в это противостояние, просто потому что «так надо». Кому это надо? Мне?

— Почему бы и нет? Он убил твоих родителей и хочет убить тебя. Самозащита и месть — хорошие стимулы. А сейчас к ним добавится целая куча людей, которых нужно защищать.

— Я уже не раз говорил, что месть ничего хорошего не приносит, — упрямо нахмурился Гарри. — Чтобы вступать в войну, нужно понимать, за что ты воюешь. За Министерство, которое насквозь прогнило? — он презрительно фыркнул. — За магическое сообщество? С чего бы? Им надо, пусть сами за себя и воюют. За родных и близких? У меня их нет, кроме тебя и Сириуса. За друзей? Если они решат воевать и умирать, почему я должен их защищать? Пусть не воюют.

— А как насчет войны против диктатуры Тёмного Лорда? — напомнил Том.

— Чтобы быть с ним несогласным в плане его взглядов, надо хотя бы эти взгляды понимать. Знать его цели и мотивы. Всё, что я о нём слышал, так это то, что он хочет изменить магический мир. Но как? То есть я хочу сказать, а так ли он неправ? Конечно, я не считаю массовые убийства хорошей идеей, но ведь это не всё, да? Он же чего-то добивался. Чего-то хотел. Пусть вокруг твердят, что он психованный маньяк, и, возможно, так и есть, вступать с ним в противостояние только потому, что все так говорят, я считаю неправильным. Про меня вот тоже столько всего говорят, так что же теперь? И меня объявим злодеем? В смысле меня тоже почти объявили, но мне кажется немного странным ненавидеть кого-то только потому, что кто-то так сказал. Я, конечно, с Волдемортом не встречался лично и не говорю, что он хороший человек. Я даже больше чем уверен, что ни черта он не хороший. Но это как бы не моя проблема.

— Не твоя проблема? — удивленно повторил Арчер. — То есть то, что он убил твоих родителей, хочет убить тебя и возможно убьет всех, кого ты знаешь — тебя не касается?

— Касается! — Гарри тряхнул головой. — Я не знаю, как объяснить, но я просто не хочу идти и слепо сражаться с человеком, о котором ничего не знаю.

— То есть тебе что, с ним лично пообщаться нужно, чтобы сформировать своё мнение? — насмешливо уточнил Арчер.

— Не хочу я с ним встречаться. Пусть делает, что хочет, лишь бы это меня не касалось.

— А если он хочет ад на земле устроить, ты тоже в сторонке постоишь?

— В том-то и дело, что я не знаю, чего он там хочет.

— И знать не хочешь, как видно? — Арчер выжидающе уставился на друга и, когда тот так ничего и не ответил, покачал головой. — Ты, Гарри, окончательно запутался и упрямо суешь голову в песок в отчаянной попытке скрыться от того, что неизбежно тебя настигнет. Ты не хочешь принимать решений, потому что боишься последствий. И бездействуешь ты именно по этой причине, а не потому что тебе плевать.

— Я не понимаю, чего ты сейчас от меня ждешь, — мрачно заметил Гарри.

— Осмысленного решения, — коротко бросил Том. — Позиция «оставьте меня все в покое» канула в лету этой весной, как бы тебе ни хотелось верить в обратное. Пора выбрать сторону.

— Я выбрал нейтралитет.

— Ты слишком значимая фигура, чтобы тебе позволили остаться в стороне.

— И что теперь? Мне к Волдеморту присоединиться?

— А вдруг его идеология тебе будет ближе? — Арчер лукаво сощурился.

— Я не фанат массовых убийств.

— Но это же только верхушка айсберга.

— И всё же это его неотъемлемая часть. Нет уж, спасибо. Стоять в стороне и смотреть, как гибнут твои друзья не так паршиво, как стоять рядом с убийцей твоих друзей, не находишь? И вообще, — Гарри нахмурился, — к чему весь этот разговор? Ты сам-то что думаешь?

— Я? — Том удивленно поднял брови.

— Волдеморт твой дед, между прочим, — сухо напомнил Поттер. — У тебя не возникало мысли к нему присоединиться? И не поэтому ли ты меня ненавязчиво склоняешь к той же мысли, а?

Арчер помолчал.

— Я ни к чему тебя не склоняю, Гарри. Я пытаюсь навести тебя на мысль, что ты сейчас оказался в весьма сложном положении. С одной стороны Дамблдор притащил тебя в штаб Ордена, хотя, согласись, куда логичнее было бы отправить тебя и Сириуса в новый дом Блэка, вместо того, чтобы обманом пытаться сделать причастным к грядущей войне. С другой — ты скоро вернешься в Хогвартс и будешь находиться в окружении слизеринцев. Угадай, что они попытаются сделать?

— Убедить меня встать на сторону Волдеморта?

— Или как минимум понять, чего ты сам хочешь. Тебе не удастся остаться в стороне. Тебе просто не позволят. Именно поэтому тебе стоит хорошенько обдумать свои дальнейшие шаги.

— Но я же не могу просто заявить однокурсникам, что готов присоединиться к Волдеморту, а Ордену, что буду с ним воевать, лишь бы от меня все отстали. Ни то, ни другое правдой не будет.

— Но и говорить, что не будешь воевать — нельзя. Одни тут же решат, что ты на стороне Дамблдора, другие начнут шептаться, что Мальчик-который-выжил-и-стал-слизеринцем не такой уж надежный кандидат на роль героя. И тогда жди удара в спину.

— Тогда что мне делать? — растерялся Гарри.

— Думать головой, — отрезал Том. — И принимать, наконец, решения.

— Ты так и не сказал, что сам думаешь, — помедлив, напомнил Гарри. — Очевидно, что воевать на стороне Ордена ты не будешь. Тогда что насчет Волдеморта? Собираешься вступить в ряды Пожирателей?

Арчер брезгливо скривился.

— Определённо нет.

— Тогда что ты планируешь делать?

— Изучать.

— Изучать что?

— Ситуацию, Гарри. Как я и говорил, стоит обдумать свои дальнейшие шаги.

— То есть ты сам пока не знаешь, — ехидно заметил Поттер.

Арчер хмыкнул, залезая под одеяло.

— Ложись спать, Гарри.

Саркастично фыркнув, Гарри отправился чистить зубы и переодеваться в пижаму.

— А знаешь, что я думаю? — уже лежа в кровати, сказал Гарри.

— Хм?

— Я думаю, что Волдеморта так занесло в прошлой войне, потому что у него рядом не было человека, который смог бы по-иному взглянуть на ситуацию и дать ему хорошего пинка при необходимости. Его окружали только последователи, которые его до одури боялись или слишком доверяли его суждению, и ни одного друга.

— Думаешь, ему нужны друзья? — с ноткой презрения уточнил Арчер.

— Уверен, он думает, что не нужны. Но сама ситуация показывает, что ему их чертовски не хватает.

— На кой дьявол ему друзья?

— Чтобы мозги вправлять при необходимости, — насмешливо бросил Гарри. — Ведь именно для этого друзья и нужны.

— Занимательное в своем роде мнение, — помедлив, отстранённо протянул Том. — Поделись им как-нибудь с твоими новыми друзьями, хочу посмотреть, как они поумирают от смеха.

— Ты злой, Том, — обиделся Поттер.

— Спокойной ночи, Гарри.

* * *

Громкие голоса, доносящиеся с кухни, Гарри и Том услышали ещё на лестнице и, обменявшись недоуменными взглядами, поспешили узнать, что случилось. По правде, Гарри сперва предположил, что это Сириус снова поцапался с миссис Уизли. Но, уже подходя к кухне, стало понятно, что тут происходит нечто поинтереснее, так как под закрытой дверью столпились, подслушивая ссору, четверо детей Уизли и Гермиона. Стоило Гарри поинтересоваться, что происходит, как все пятеро страшно на него зашипели.

— Вот вам и гриффиндорская порядочность, — сухо заметил Том и прижал ухо к двери рядом с Джорджем.

— О чем они хоть разговаривают? — шепотом спросил у Гермионы Поттер.

— О тебе, насколько я могу судить, — так же тихо ответила девушка, и этого ответа оказалось достаточно, чтобы Гарри, бесцеремонно отодвинув в сторону Рона, толкнул дверь и шагнул в кухню, где мигом стихли все голоса.

— Доброе утро! — жизнерадостно улыбнулся он, осматривая присутствующих.

Его взгляд задержался на Снейпе и Дамблдоре, которые появлялись только на собраниях Ордена и никогда не задерживались дольше чем требовалось, после скользнул по взволнованным лицам Тонкс, Сириуса и Молли.

— Что-то случилось?

— Гарри, — к нему с неестественно жизнерадостной улыбкой на губах шагнула миссис Уизли, — доброе утро. Ты голоден? Я сейчас... ох, вы все уже проснулись?

Гарри оглянулся через плечо. Оказалось, что на кухню за ним потихоньку просочились остальные, поняв, что резона подслушивать больше нет.

— Садитесь, я накрою на стол, — засуетилась Молли. — Альбус, Северус, вы голодны? Присаживайтесь!

— Благодарю, Молли, мне уже пора уходить, — Снейп начал торопливо ретироваться к двери.

— Подождите! — Гарри практически встал на пути профессора, отрезая ему путь к отступлению. — Что происходит?

— Возможно, и вправду стоит сначала позавтракать? — вклинилась в разговор Тонкс. — Неприятные новости на сытый желудок воспринимаются…

— Тебя вызывают на допрос в Аврорат, — перебил племянницу Сириус, Гарри вскинул на крёстного недоуменный взгляд.

— Зачем?

— Полагаю, по причине произошедшего у Дурслей, — пробормотал декан Слизерина, явно чувствуя себя очень неуютно под пристальным взглядом Поттера.

— Но вряд ли это что-то плохое, да? — Гермиона обвела старших волшебников полным надежды взглядом. — Наверное, им просто нужны показания Гарри? Потому что на него напали, да?

— Для того чтобы взять показания у пострадавшего его не вызывают на допрос в приказном порядке, мисс Грейнджер, — мрачно заметил Снейп, холодно глядя на неё.

— И что нам делать? — нерешительно прошептала та.

— Так можно как-то устроить, чтобы допрос проводила ты, Тонкс? — сказал Сириус, явно продолжая прерванный разговор.

— Нет, говорю же, кто меня допустит? Я не в том положении, — она вздохнула.

— Известно, кто будет проводить допрос? — напряженно уточнил Дамблдор.

— Нет, — Тонкс сокрушенно покачала головой. — Но Кингсли сказал, что министр выбрал лютого гада на это дело. Какой-то педантичный до чёртиков фанат закона и порядка. Считает, что так можно выдвинуть обвинения против Гарри.

— Как Кингсли может не знать? — удивленно спросила Молли. — Он же у вас там старший!

— Он глава оперативного отдела, — раздраженно ответила Тонкс. — А допросы проводят старшие авроры следственного.

— Может апеллировать главе Аврората? — предложил Сириус.

— На каком основании? Они в своем праве и закона не нарушали.

— Но допрос, Дамблдор…

— А в чем Гарри хотят обвинить? — подал голос Том.

— В нападении на магглов? — Тонкс развела руками. — И злоупотреблении магией.

— Но это же была самозащита! — ахнула Джинни и вопрошающе взглянула на Гарри. — Разве нет?

— А кого это волнует? — процедил Снейп. — Если нашему министру-кретину взбрело в голову навесить на Поттера ярлыков, он этой возможностью воспользуется.

— Но почему? — растерялся Гарри. — Что я ему сделал?

— Отличный вопрос, Поттер, задайте его как-нибудь Фаджу, уверен, он в подробностях вам расскажет.

— Не понимаю…

— И не поймете, — фыркнул декан. — Ни один нормальный человек в жизни не разберет той околесицы, что проносится ежесекундно через жалкое подобие мозга этого недоумка.

Гарри с тяжелым вздохом сел за стол, пододвигая к себе тарелку с овсянкой. Похоже, как из этого выкрутиться, не знал никто.

— Когда мне туда нужно ехать?

* * *

Аврорат располагался там же где и Министерство магии, но под него отводился целый огромный этаж с отдельным входом. Поэтому на этот раз использовать телефонную будку, чтобы попасть внутрь, не понадобилось. Вместо этого Гарри вместе с Сириусом и Дамблдором, который непонятно за каким чёртом потащился с ними, прошли в узкий тёмный переулок неподалеку. Оказавшись в тени обветшалого дома с одной стороны и заброшенного офисного здания с другой, директор Хогвартса постучал палочкой по кирпичам дома, после чего в стене образовался проход, через который зиял черный провал и узкая лестница, что уходила далеко во тьму. Как только они ступили на первую ступеньку, проход закрылся, и все трое оказались в кромешной темноте, в то же мгновение лестница под ногами задрожала и пришла в движение. В лёгкой панике Гарри вцепился в перила, возле него с тихим раздражением вздохнул Сириус:

— Не Аврорат, а аттракцион ужасов какой-то.

Спустя несколько минут этого странного путешествия в кромешной тьме, где-то внизу забрезжил тусклый свет, и лестница, которая двигалась наподобие эскалатора в маггловском метро, неторопливо вывезла троих волшебников в тёмное стылое помещение с множеством коридоров, разбегающихся в разные стороны. На входе посетителей ожидал дежурный аврор. Он проверил их волшебные палочки, внёс в журнал имена, сверился с какими-то своими записями и объяснил, в какой коридор пройти, после чего, потеряв к посетителям всякий интерес, сел за стол, который был единственным предметом мебели в этой странной приемной, и уткнулся взглядом в газету.

«Сумасшедшая бдительность», — подумал Гарри, проходя мимо аврора.

Пока они в тишине брели по длинному извилистому коридору, Гарри оглядывал голые тёмно-серые стены и низкий потолок и гадал, как, работая здесь, Тонкс умудряется оставаться такой жизнерадостной. Спустя несколько минут блужданий в звенящей тишине по абсолютно пустым коридорам и лестницам в голову Гарри закрался ещё вопрос: что стало с человеком, который проектировал это помещение. Он умер? Покончил с собой? Сошел с ума? И если сошел, то до или после того, как придумал этот лабиринт минотавра? Мог ли вообще кто-то в здравом уме изобрести и построить такое?

Наконец, удручающая пустота закончилась простенького вида конторкой, за которой откровенно скучал молодой аврор. Заметив приближающихся к нему посетителей, он тут же вскочил на ноги, напустив на себя важный вид:

— Добрый день, профессор Дамблдор, сэр, рад видеть вас в добром здравии, — по завершении этих слов он все же не смог сдержать радостной улыбки.

По подсчетам Гарри этот парень окончил Хогвартс года четыре назад и, должно быть, страшно скучал по старинному замку, раз едва не кинулся на шею директору. Знал ли этот бедолага, когда выбирал профессию аврора, какая «увлекательная» карьера его ожидает?

«С другой стороны, — размышлял Поттер, — если начнется война, скучно тут не будет никому».

Тем временем Дамблдор тепло улыбнулся аврору, пожав тому руку.

— Джастин, рад тебя видеть, как твоя стажировка?

— Отлично, сэр! — чересчур бодро отозвался тот. — Через месяц поступаю в разведгруппу!

— Очень любопытно, — вежливо оценил директор, — и что же вы будете делать?

— Э-э-э, — Джастин немного сник. — Анализ Министерского архива.

«С ума сойти», — тускло подумал Гарри.

— Что ж, это весьма серьезная работа, — кивнул Дамблдор с таким видом, словно и правда так считал. — Что же, полагаю, нас уже могут принять?

— Да, только, э-э-э, — парень бросил несколько растерянный взгляд на Сириуса и Гарри, — по указу руководства на допросе никого, кроме Гарри Поттера, быть не должно.

— Он несовершеннолетний и я его законный опекун, — сдержанно напомнил Блэк. — Смею заметить, что вы не можете допрашивать моего крестника без присутствия взрослого волшебника.

— Ну, согласно распоряжению…

— Чьему распоряжению?

Джастин снова нервно глянул в свои записи.

— М-м-министра Фаджа.

— Прекрасно, можете передать министру, что он свои идиотские указы может засунуть себе в…

— Сириус! — торопливо перебил Гарри. — Не думаю, что случится что-то плохое, если я просто расскажу, что случилось. Так ведь? — он обратил доверчивый взгляд на Дамблдора.

Тот мгновение о чем-то размышлял и наконец кивнул.

— Полагаю, так и есть, но всё же я бы хотел отметить, что ситуация не совсем этичная, Гарри всего пятнадцать и он…

— Свои сомнения, профессор Дамблдор, вы можете изложить в письменном виде и направить на рассмотрение в приемную министра Фаджа, уверен, он их рассмотрит, как только появится время. Мы здесь не обсуждаем и не подвергаем сомнениям распоряжения вышестоящего руководства.

Все четверо магов обернулись на голос. У Джастина при этом на лице было написано величайшее облегчение, словно мрачный волшебник, который стоял перед ними, только что спас ему жизнь.

— Я старший аврор Маркус Райнер, глава следственного отдела, — равнодушно представился он, окинув холодным взглядом посетителей. — Стажер Грин…

— Да, сэр! — Джастин вытянулся струной, почти испуганно глядя на начальника.

— Внеси их в реестр. Всех, кто не приглашен на допрос, проводи в комнату ожидания.

— А мистера Поттера? — неуверенно уточнил Грин. — В комнату для допросов?

Райнер смерил Гарри оценивающим взглядом, после чего коротко качнул головой.

— В мой кабинет.

— Да, сэр.

Вступать в дальнейшую полемику ни у кого желания не возникло.

Гарри сидел на жестком деревянном стуле в маленьком, скудно обставленном кабинете главы следственного отдела, где не было ни окон, ни лишней мебели, ни каких либо предметов уюта, вроде семейного фото или комнатного растения. Обстановка угнетала и наводила на мысли о тюремной камере. Гарри перевел взгляд на волшебника, сидящего за столом напротив него. Его внешний вид тоже ни на какие радужные мысли не наводил. Навскидку Маркусу Райнеру можно было дать лет сорок, возможно, немного больше. Он был высокого роста, сухощавый и мрачный. Резкие черты лица, высокий лоб и глубоко посаженные тёмные глаза в купе с тяжелым недружелюбным взглядом и острым, крючковатым носом создавали невольную ассоциацию с хищной птицей. Гарри подумал, что если бы Райнер был анимагом, то он бы превращался в беркута или орлана, уж больно угрожающе выглядел. Кажется, рассказывая про личность того, кто будет проводить допрос, Тонкс говорила, что у него трудный, во многом непримиримый нрав и он до одури предан букве закона. И как, во имя Мерлина, с таким человеком разговаривать?!

Гарри приуныл. Было совершенно непонятно, что за характер у Райнера. Какие слабости. Есть ли семья? Дети? Каков он в повседневной жизни? Что он испытывает, допрашивая пятнадцатилетнего мальчишку? Нервозность? Вину? Или ему безразлично, сколько лет предполагаемому преступнику?

Райнер тем временем вытащил из ящика стола записную книжку и тонкую папку, которую, впрочем, сразу отложил в сторону и, раскрыв блокнот, установил на чистую страницу прытко-пишущее перо.

— Полагаю, вы не возражаете, если наш разговор будет записываться, — начал он, хотя явно не особо интересовался мнением собеседника.

— Не возражаю, — все же решил сообщить Гарри и выдал робкую улыбку: — Если только оно не ведет запись так же, как перо Риты Скитер.

Аврор шутку не оценил, лишь бросил на Поттера невыразительный взгляд:

— Весь разговор будет записан слово в слово.

В это же мгновение перо ожило и зафиксировало его последние слова на бумаге. Гарри понаблюдал за пером и посмотрел в глаза Райнера.

— А вы правда глава следственного отдела? — с интересом спросил он.

— Так указано в моём личном файле, — сухо отозвался аврор и уже открыл рот, чтобы что-то сказать, но Гарри его перебил:

— Это так круто! — признался он. — Я тоже хочу стать аврором, когда окончу Хогвартс!

— Вот как… — он помолчал, — это похвально…

— В прошлом году на меня напал настоящий Пожиратель смерти, представляете? — продолжил говорить Гарри. — Хотя вы, наверное, знаете. Авроры ведь всё-всё знать должны, да?

— Как минимум знать, кто или что может угрожать мирным гражданам.

— О-о-о, это же так здорово! Я жутко испугался, когда на меня и моего друга напали и тогда понял, что хотел бы защищать близких людей. И я подумал, что авроры, наверное, очень-очень сильные волшебники! Они же всех защищают, да?

— Так и есть, мистер Поттер, — терпеливо ответил Райнер, на лице его при этом не было ни раздражения, ни, что печалило, симпатии, но он, казалось, готов был сидеть и отвечать на идиотские вопросы до бесконечности.

— А ещё мне говорили, что мой папа был аврором, — с улыбкой вспомнил Гарри.

— Насколько мне известно, так и было.

— А вы знали его? А он вас? А вы не дружили?

— Едва ли мистер Поттер.

— О, — плечи Гарри поникли, — жаль, — но через мгновение на его губах вновь вспыхнула улыбка. — И всё равно, я очень хочу стать аврором!

— Для этого требуется усердие и внимание, мистер Поттер, — так же равнодушно и спокойного говорил Райнер.

— Я знаю! Это, наверное, очень сложно, стать хорошим аврором, да?

— Так и есть.

— Но я все равно хочу попробовать! Не хочу сидеть в стороне и ждать, что кто-то меня спасет. Хочу сам уметь постоять за себя и защищать своих близких. А вы, наверное, ничего не боитесь, да?

«Черт, прозвучало так, как будто мне двенадцать, а не пятнадцать».

— Все чего-то боятся, мистер Поттер.

— Даже авроры? Но вы кажетесь такими уверенными и сильными.

— Мы все живые люди. Людям свойственна слабость.

— Да, вы правы, сэр, но всё равно я хочу сражаться с плохими людьми!

— Наподобие тех, кто нападает на магглов?

— Конечно!

Аврор молчал долю секунды, пристально глядя на Поттера.

— Как вы?

Гарри осекся. Маркус Райнер, чёрт бы его побрал, оказался не таким идиотом, как он рассчитывал. Мысленно обозвав себя болваном, Гарри почти испуганно округлил глаза.

— Но я никогда не нападал на магглов, сэр, — тихо сказал он.

— В вашем личном деле есть упоминание о причинении вреда вашим родственникам-магглам, вы будете отрицать это? — аврор не отрывал предельно внимательного взгляда от лица Гарри.

— О, нет, конечно, нет! — тот опустил глаза. — Но это вышло случайно. Я бы никогда…

— Вы утверждаете, что напали на магглов случайно?

— Нет, сэр, — виновато прошептал Поттер. — Но я не хотел им вредить. Понимаете, у меня проблемы со стихийной магией и когда я злюсь или напуган, она иногда выходит из-под контроля.

— И как часто это происходит?

— Только когда я сильные эмоции испытываю.

— Хорошо.

«Что хорошего-то?»

— Расскажите о том, что произошло с вами в доме родственников?

— В смысле, когда на меня напали?

— Напали? — вот теперь Райнер казался если не удивленным, то заинтересованным. — Кто на вас напал?

— Ну тот человек, одетый как полицейский. Он в меня выстрелил, и я после этого ничего не помню.

— Расскажите с самого начала.

Гарри смерил собеседника задумчивым взглядом, почесал затылок, пожал плечами, пару раз вздохнул и рассказал правду. Все равно ничего компрометирующего в ней не было. Не для него, по крайней мере. Райнер выслушал подростка в абсолютном молчании, и лишь прытко-пишущее перо торопливо записывало показания, не прерывая своего движения по бумаге ни на секунду.

— То есть вы утверждаете, что ваши родные вызвали полицию, когда увидели статью? — уточнил аврор, когда Гарри замолчал.

— Ну я так думаю, да, — он серьезно кивнул.

— Хорошо, — Райнер выдержал недолгую паузу и задал следующий вопрос. — Вы можете с уверенностью утверждать, что у вас произошел стихийный выброс, как вы это называете?

— Мне так сказали.

— Если верить полученным нами показаниям, к моменту прибытия вашего друга и крёстного, дому уже был причин ущерб. Вы уверены, что виной тому стихийная магия?

— Ну она обычно всё рушит. А почему вы спрашиваете? — заинтересовался Гарри.

— Вот в чем дело, мистер Поттер. Министерством не было зафиксировано нарушения Указа, предусматривающего разумное ограничение волшебства несовершеннолетних. Хотя в двух других случаях магический всплеск с вашей стороны был зафиксирован и задокументирован, — Райнер постучал пальцем по папке, что лежала возле него на столе и которую он так и не открыл. — Из чего я могу предположить, что нападение на ваших родственников осуществили не вы.

Вот это было и правда интересно. Точнее было бы. Если бы после разрушения магической коры Министерство вообще могло хоть малейший всплеск магической активности со стороны Гарри зафиксировать. Прошлым летом он дни напролет колдовал и никто так и не узнал. Так что ничего нового эти новости не принесли. Но не хватало ещё, что бы этот клещ вообразил, будто это кто-то из друзей Гарри устроил погром у Дурслей, поэтому Гарри с сомнением взглянул на аврора:

— Считаете, что, когда я потерял сознание, кто-то вломился в дом, всё там порушил, внушил Дурслям, будто это сделал я и, хм, сбежал? — протянул он.

— Звучит весьма сомнительно, — согласился Райнер. — Но, вероятно, вы можете предположить, кто это сделал?

Гарри медленно покачал головой.

— Если бы это был кто-то из моих близких, они не стали бы сваливать это на меня, сэр. Так что я уверен, что это всё из-за моей магии. А Министерство это могло не зафиксировать из-за того, что министр Фадж был в курсе и возможно как-то ослабил контроль над моей магией, ведь любая неосознанная вспышка волшебства с моей стороны могла бы стать причиной моего исключения, а это было бы не совсем справедливо, разве нет?

— Всё верно, — не стал спорить аврор. — Я проверю, почему Министерство могло пропустить этот магический всплеск.

Гарри внутренне похолодел.

«Чёрт! Если они начнут разбираться, то могут заподозрить, что я способен колдовать на каникулах! Нужно было соглашаться, что это был не я», — второй раз за разговор Поттер мысленно обозвал себя идиотом, когда Райнер вдруг задумчиво произнёс:

— Но вот что не дает мне покоя, так это входная дверь.

— Дверь? — Гарри растерянно моргнул. — А что с ней?

— Она была сорвана с петель и отброшена вглубь коридора, — сообщил аврор и замолчал с таким видом, словно Гарри должна была сейчас открыться какая-то истина.

Поттер же в ответ просто невыразительно смотрел на Райнера, демонстрируя, что ни черта не понял.

— Учитывая специфику повреждений, всё выглядело так, словно по дому прошелся огненный смерч. Принимая это в расчёт, я бы предположил, что дверь под напором магии должно было выбросить наружу, во двор, но никак не в помещение.

Теперь Гарри смотрел на аврора с искренней растерянностью.

— Но кто мог… — он замолчал и покачал головой. — Это очень странно.

— Действительно, — Райнер безмолвно разглядывал лицо подростка, в то время как тот гадал, как так могло получиться.

Первым в дом прибыл Том. Он сказал, что всё уже было разрушено, и Гарри верил ему, не впервые его магия устраивает грандиозные погромы, ничего удивительного в этом не было. С Томом не было взрослых волшебников или Виви, а сам Арчер колдовать не мог. Тогда как так вышло, что… Гарри тряхнул головой. Сейчас было не время и не место для этих мыслей. Интересно, а когда пришел Том, дверь уже была сломана? Или нет? Мог её сломать, например, Сириус? Скажем, в приступе ярости или паники? Ведь мог же, да?

Гарри поднял взгляд на аврора.

— Не знаю, что и думать, сэр.

— Я вас понял, — Райнер на удивление легко оставил тему. — Ещё вопрос. Вы можете объяснить, почему ваши родственники так поступили?

— В смысле, почему вызвали полицию?

— Да.

— Нет, — Гарри болезненно скривился. — Ну, за исключением того, что они хотели от меня избавиться.

— Вы утверждаете, что люди, которые вас вырастили, ненавидят вас?

— Я, честно говоря, у них никогда не спрашивал. Но, наверное, они были бы рады, если бы я уехал от них.

Райнер помолчал. В его тёмных глазах появилась какая-то далекая эмоция.

— Поясните.

— Ну, меня им как бы под дверь подкинули, и они меня взяли только потому что боялись, что кто-нибудь из магов им будет мстить, если они меня отдадут в приют. Вот. Но они всегда говорили, что я выродок, ну, знаете, из-за того, что я волшебник… и если я случайно колдовал, меня наказывали.

Пауза.

— Как именно наказывали?

— Ну, не кормили, — Гарри пожал плечами, с таким видом, словно ничего особенного в этой информации не было. — Один раз дядя меня толкнул с лестницы, — он поймал напряженный взгляд Райнера и торопливо продолжил: — Ничего серьезного, сэр! Я только пару ребер сломал, но я был в порядке.

— Ещё что-то?

— Ну, однажды они меня зимой оставили на улице, и мне пришлось проситься к соседям, потому что Дурсли меня не впускали. Я в принципе мог, наверное, и потерпеть, я привык к холоду, в чулане под лестницей, где я спал, всегда холодно было.

— Простите, где вы спали?

— Ну, чулан такой для швабр.

— Вы там спали?

— Я так и сказал, да.

Аврор выдержал ещё одну долгую паузу, в течение которой выглядел так, будто пытается разжевать лимон.

— Об этом было кому-нибудь известно?

— Да. Профессор Дамблдор знал.

— Вы лично ему говорили об этом?

— Однажды.

— Он не предпринял никаких действий?

— Он сказал, что я должен остаться у Дурслей, потому что там безопасно.

— Вы и этим летом ночевали в чулане?

— Нет. Когда пришло письмо из Хогвартса еще перед первым курсом, оно было адресовано в чулан, Дурсли испугались, что за ними следят и переселили меня в свободную спальню.

— Хотите сказать, что в доме была свободная комната, а вы спали в чулане?

— Ну… да?

Райнер ещё какое-то время молчал.

— Я вас понял. Хорошо.

— Сэр, — помедлив, произнёс Гарри, — а вы можете об этом никому не рассказывать?

— Прошу прощения? — теперь Райнер выглядел почти удивленным.

— Ну я бы не хотел, чтобы об этом все узнали.

— Мистер Поттер, — очень холодно произнес аврор, — вы осознаете, что по вашему делу ведется следствие? Если эта информация понадобится для дела, я не стану её засекречивать.

— Я не думаю, что понадобится, это же просто… ну просто информация, знаете? Вы меня спросили, почему я думаю, что мои родные меня ненавидят, я вам сказал, вам же не обязательно всё пересказывать? Я не хочу, чтобы у кого-то из-за меня были проблемы. Возможно, Дурсли меня и не любили, — проникновенно вздохнул он, — но они взяли меня к себе и вырастили и я благодарен, что не попал в приют, поэтому, если возможно, не говорите никому. Пожалуйста...

Глава следственного отдела медлил с ответом, пристально разглядывая Гарри.

— Я приму вашу просьбу к сведению, мистер Поттер, — коротко кивнул он.

— Спасибо.

— Вы можете объяснить, почему вас объявили в розыск магглы?

Гарри покачал головой.

— Я постоянно нахожусь в Хогвартсе, а когда летом приехал к родственникам, был всё время дома.

— Они смогут это подтвердить?

— Да, думаю, да.

— Хорошо. Вы можете предположить, почему вас разыскивают магглы?

— Ну, — Гарри задумался, — профессор Дамблдор говорит, что это из-за того, что возродился Волдеморт, и это он натравил на меня магглов, чтобы меня найти.

При упоминании имени Тёмного Лорда, Райнер невольно вздрогнул, после чего потрясенно уставился на Гарри.

— Вы утверждаете, что Тот-Кого-Нельзя-Называть вернулся к жизни?

— Так говорит профессор Дамблдор, — осторожно уточнил Гарри.

— Вы верите ему?

Поттер пожал плечами.

— Я не знаю. Я его не видел. Волдеморта в смысле.

— Тогда что вы сами думаете?

— Я думаю, что это кто-то из тёмных волшебников сделал.

— Имеете в виду Пожирателей смерти?

— Да.

— Мистер Поттер, — Райнер нахмурился, — все Пожиратели либо мертвы, либо в Азкабане.

— Питер Петтигрю не в Азкабане, — веско напомнил Гарри.

Глава следственного отдела ещё немного помолчал. Поттеру начало казаться, что во время этих пауз тот пытается справиться с особо сильными эмоциями.

— Полагаете, это сделал он? — наконец, спросил аврор.

— Я понятия не имею, сэр.

— И не хотите узнать?

— Хочу, — не стал отрицать Гарри. — Но как? Не то что бы я мог начать своё расследование. А мне ничего важного не рассказывают.

— Что если я вам расскажу? — вдруг предложил аврор.

— А вы знаете что-то? — Поттер удивленно поднял брови.

— Нет. Но могу узнать.

— Правда? — Гарри растерянно моргнул — Конечно, хочу, сэр!

— Но вы должны мне помочь, мистер Поттер, — Райнер чуть понизил голос, в его тоне проскользнули те особые нотки, с которыми взрослые обращаются к маленьким детям.

«Интересно, — весело подумал Гарри, — и кто кого тут водит за нос, а?»

— Конечно! Я буду рад вам помочь! — он с готовностью кивнул.

Впервые за весь разговор Райнер улыбнулся.

— Что ж, тогда для начала расскажите в подробностях, как проходило это лето у ваших родственников. Чем вы занимались, с кем разговаривали и кого видели. Так же я хочу понять, почему вы отправились к ним, учитывая, что у вас есть официальный опекун назначенный вашими родителями.

Гарри сделал глубокий вдох и пустился в долгий детальный пересказ своих смертельно скучных каникул. Маркус Райнер слушал вдумчиво и внимательно, периодически задавая наводящие вопросы или что-то уточняя. Он не давал никакой информации важной для дела. Не рассказывал ничего, что могло бы скомпрометировать его, Сириуса, Тома или других близких ему людей. И никогда ещё ему не доводилось с таким упоением и в таких подробностях жаловаться на Альбуса Дамблдора. Он не знал, о чём думает аврор. Не очень понимал, что тот предпримет. Не представлял, зачем Райнеру вообще столько нудной, бесполезной информации. Он даже не знал, чего теперь ожидать, после этой встречи. Но он наверняка знал одно: если, переступая порог кабинета главы следственного отдела, проблемы были у него, то когда он этот кабинет покинет, проблемы будут у директора Хогвартса.

«И на кой дьявол ты это делаешь?» — постно уточнил внутренний голос.

«Директор слишком уж часто сует нос в мою жизнь, — мысленно улыбнулся Гарри, — ему не помешает хоть раз, шутки ради, отвлечься на собственную».