Последние из молодых (джен)

Тьма облегала его со всех сторон. Она сочилась сверху, сбоку и только где-то далеко внизу и сзади отсвечивала призрачным сиянием оставленной ими планеты. Три механические стрекозы неотвратимо приближались к границе Экрана.

— Так. А теперь возьми чуть левее! — скомандовал в переговорном устройстве голос Эрды.

Она впервые подлетала к Экрану с этой стороны, но ориентировалась, казалось, безупречно. Рей послушно скорректировал курс.

— Ещё совсем чуть-чуть… Только держись подальше от левой башни…

И через несколько показавшихся почти бесконечными минут в тишине космоса финальное:

— Прилетели!

Экран был вовсе не прозрачным куполом из оргстекла или пластика, как думали дети Брюннен-Джи, не был он и металлической сеткой, генерировавшей магнитное поле — каким помнили его старожилы. Увидеть Экран в строгом смысле было невозможно. Единственной вещественной его частью были раскиданные по внешней орбите башни воздушного флота, между которыми курсировали небесные патрули. Эта версия Экрана, установленная чуть более пяти тысяч лет назад, представляла собой сложную гравитационную и оптическую ловушку, «прозрачную чёрную дыру», как говорила Эрда, каждый раз извиняясь, что термин, мол, неточный.

Но Рею он нравился. «Прозрачная чёрная дыра». По ту сторону не было видно звёзд. Только несколько дальних планет из системы Брюнниса-2 да освещавшая систему звезда. Тёмно-жёлтый диск и пять ярких серебряных блёсток, раскиданных по абсолютной черноте. Экран не пропускал из окружающей вселенной даже свет. И поэтому единственное, что позволяло различить заградительную стену между Брюннисом и открытым космосом, — были потоки астероидов. Они появлялись из ниоткуда и бесследно исчезали: рой тёмно-серых точек на ткани ночи. Внезапно в поле зрения показался особенно крупный камень, настоящая скала, медленно вращавшаяся в потоках магнитного ветра.

— Что сейчас будет! — Рей качнул корпусом стрекозы, указывая им на астероид.

— А что? — прозвучал в ушах недоумённый голос Эрды. — Он просто пропадёт, как и…

Скала вошла в зону Экрана. Но вместо того, чтобы — беззвучно и тривиально — исчезнуть, будто стёртая с ткани мира, она рассыпалась фейерверком оранжевых искр. На мгновение, столь краткое, что Рей едва успел ухватить его взглядом, поверхность Экрана стала видимой. И покрылась паутиной светящихся линий. Потом всё пропало, словно померещилось.

В тишине, повисшей в наушниках, он отчётливо услышал судорожный вздох. Почти всхлип. Рей дёрнулся, неуклюже разворачивая стрекозу.

— Эрда? Эрда, ответь!

Собственный голос в переговорном устройстве прозвучал истерично и отрывисто, выдавая внезапно нахлынувшую панику. Сеть оранжевых линий по-прежнему горела перед внутренним взором ядовитой паутиной, недобрым предзнаменованием чего-то непонятного и пугающего… Но в следующий момент в ушах зазвучал уверенный, едва не звеневший голос:

— Этого не может быть! Как вам это нравится? И ни отцу, ни мне никто ничего не сказал. Для чего вообще нужны патрули, если они не замечают элементарного!? Кто-то за это ответит!

О нет, Эрда не была напугана. Она была в ярости. Её стрекоза вильнула в сторону, разворачиваясь и беря курс на ближайшую башню.

— Эй, подожди! — неуверенно окликнул Рей.

Никакого ответа, только бешено работающие лопасти её челнока, всё удалявшегося и удалявшегося, как Рей не пытался его нагнать. Он попробовал снова:

— Что хоть произошло?

И, наконец, с оттенком нарастающего смятения:

— Эрда, ты же не полетишь туда сейчас?

Нет, он не боялся исключения из союза поэтов. И даже нескольких месяцев в комфортабельных (хоть и возмутительно древних) казематах Брюнниса — тоже. Если быть совсем честным, то это даже придало бы Рею некоторый романтический ореол и выделило бы его среди других юных поэтических дарований. Но вот от одной мысли о том, что об их вылазке станет известно прабабушке Алитее, Рей покрылся холодным потом.

— Полечу! — почти прорычала Эрда, кажется, и вправду разозлившаяся ни на шутку.

— Не полетишь, — вмешался третий голос: Кая. — Мы нарушили режим, обошли патрули, вскрыли купол и воспользовались музейными экспонатами. Каждый из нас преступил правила, причём несколько раз. Ты действительно хочешь, чтобы все об этом узнали? Лично я — нет.

Его стрекоза резко преградила путь стрекозе Эрды, да так, что та едва успела затормозить. Они замерли, покачиваясь в пустоте почти экран к экрану. Она попыталась было обойти его, но он снова встал на её пути.

— Экран истончается, Кай! Ты это понимаешь? Он скоро станет проницаемым! — на этот раз в голосе было больше тревоги и усталости, чем злости.

— Понимаю.

— Тогда что ты предлагаешь?!

«Ничего он не понимает, — мысленно проворчал Рей, которому наконец-то удалось поравняться с ними. — И я не понимаю. Чтобы знать, как функционирует Экран, в наше время надо быть инженером и иметь такого отца, как у неё. Впрочем, что бы ни случилось, это совершенно не повод подставлять нас». Но вслух произнёс другое:

— Ты же работаешь с Экраном. Значит, ты можешь сделать какие-нибудь расчёты и «случайно» найти слабое место. Верно?

— Верно! — выдохнула Эрда, неохотно остывая. — Простите ребята.