Эволюция доверия (гет)

Драко умел ненавидеть. Его семья давно научила его этому. Грязнокровки, полукровки, все, кто был недостоин его аристократичной семьи, становились объектом пренебрежения. Круг общения также выбирался скрупулёзно, со всей внимательностью к деталям. Драко собой гордился, он себя уважал.

Теперь же Драко ненавидел всё и вся, саму свою суть. Он ненавидел Макгонагалл с её идиотским планом, Слизнорта с его вонючим зельем. Он ненавидел девицу, из-за которой оказался в мерзких условиях, и самого себя за то, что позволил сделать с собой… такое…

Преисполненный яростью, он толкнул дверь, отворившуюся после названного пароля, так, что картина с обратной её стороны ударилась о стену, и с холста послышалось недовольное ворчание.

— Эй, спокойнее, — раздался из-за спины его собственный голос. — Макгонагалл сказала не вызывать подозрений.

Драко оглянулся. За его спиной находилась точная его копия — не отличишь. Сложно было представить, что глубоко под этой оболочкой скрывается ненавистная ему пуффендуйка. Сам он помнил, что остальные теперь видят в нём исключительно Кэти Девлин, и стон отчаяния при очередной мысли об этом вырвался из груди.

Макгонагалл их прокляла, не иначе. Заклятье, которое она наложила, было похоже на злую насмешку. Драко ненавидел фурию, фурия совершенно точно ненавидела его, но теперь, после мерзеннейшего зелья и болезненного заклинания они стали слишком близки друг к другу. Они стали друг другом.

Шутка, обещавшая затянуться до самого мая.

Им не рассказали ничего, заставили выпить смесь, а после злорадно наблюдали, как Драко шарахается в сторону от себя самого. То же лицо, та же форма. Он сам всё еще был собой. Он видел свои руки, мужские, с привычными родинками и перстнем-гербовкой на пальце. Но он видел те же руки, тот же перстень, те же гребаные родинки на парне перед собой. На том месте, где только что находилась девица с Пуффендуя.

Его копия вскрикнула и отскочила, неуверенно пошарила по телу, возвела испуганные глаза на директора.

— Я — всё еще я, — сказала копия. — Но почему Малфой — тоже я?

— Как это — ты? — переспросил он, снова переводя взгляд на собственные пальцы. — Это ты — я. Я-то, как раз, остался собой.

Декан Слизнорт рассмеялся.

— Вы — это вы, — сказал он. — И воспринимаете себя, как себя. Но окружающие теперь будут видеть вас иначе.

Драко вскочил на ноги. То, что он услышал, было похоже на бред.

— Погодите. Глядя на меня, все будут видеть Девлин? Вы об этом говорите?

— Именно, — спокойно кивнула директор. Её, казалось, ситуация очень забавляла. — Вас будут воспринимать, как мисс Девлин, мисс Девлин — как вас. Вы ведь сами хотели больше никогда не видеть друг друга, верно? Теперь и не будете.

Его копия, в которой, как он понимал, была заточена отныне пуффендуйка, прикрыла лицо ладонями и шумно выдохнула.

— И как нам теперь жить? — задала она резонный, нужно сказать, вопрос.

— Жизнями друг друга, разумеется, — с довольным видом сообщил Слизнорт. — Мистер Малфой, вам теперь придется перебраться в комнату для девочек, взяться за магозоологию и свести дружбу с Гриффиндором. Вам же, мисс Девлин, предстоит сблизиться со студентами Слизерина и Когтеврана. Уверен, общение с мистером Арндтом пойдет вам на пользу.

— Вы шутите… — выдохнула копия. Драко сцепил зубы.

Фарс затянулся. Если им хотели отомстить, это вышло отменно. Драко всё ждал, что сейчас директор сменит гнев на милость, снимет заклятие и отпустит под честное слово, но чуда не произошло. Им дали указания, вручили обратно их палочки, тоже измененные схожим заклинанием, и отправили исправляться.

— В конце года каждый из вас сдаст экзамены за другого, — напутствовала Макгонагалл. — Если хотите получить аттестаты, вам нужно поработать на благо друг друга. А еще лучше — вместе.

Эти слова всё еще звучали в голове, когда Драко, сопровождаемый его точной копией, вошел в гостиную. Когда Баум взмахом руки поприветствовал его, Драко невольно вскинул руку, но тотчас одернул себя. Тяжело было запомнить, что отныне в нём видят тощую пуффендуйку. Она же, в свою очередь, помнила о наказании прекрасно. Махнув Бауму в ответ и рыкнув «ненавижу тебя», она направилась к креслам у камина, где Драко ждали товарищи.

Он не знал, куда себя деть. Его унизили как только можно. Его превратили в девицу, в глупую гусыню, одна мысль о которой вызывала тошноту. И он должен был идти… Идти…

Драко осмотрелся. Гриффиндорцев нигде не было. Наверняка фурия знала, где их искать, но не он. Он совершенно растерялся.

Со стороны камина послышался смех, и Драко ощутил на себе пристальные взгляды. Смеялись над ним. Нет, конечно, объектом насмешек была пуффендуйка, только теперь на нём была её шкура. Это было неприятно. По меньшей мере.

Он встретился глазами со своей копией и поджал губы. Фурия злорадно усмехалась его губами. Казалось, она упивалась предоставленной возможностью. Он же…

Не найдя ничего лучшего, он нырнул на лестницу, ведущую к комнате для девочек. Ему сказали, жить впредь он будет там? Ну и ладно. Даже в новой шкуре, даже с окружающими его идиотами, он мог оставаться собой. Учить уроки, чтобы потом, сбросив ненавистную маску, получить то будущее, которое хотел.

Спальня, которая должна была стать его домом еще на многие месяцы, оказалась слишком маленькой — не развернуться. Всего-то и было места для кроватей и прилегающих к ним тумбочек. У подножья одной из кроватей, на крепком сундуке, он заметил слизеринский шарф. Его шарф.

Подойдя и проверив содержимое сундука, Драко нашел все свои вещи. На них, вероятно, теперь также лежало изменяющее заклятье. Но было ли от этого легче?!

Опустившись на постель, Драко пропустил шарф между пальцами. Всё не должно было быть так. Его жизнь должна была быть идеальной, у него были планы, а фурия…

Он ненавидел её так сильно, как никого и никогда. Учить за неё предметы? Как же! Он не думал даже пальцем шевелить ради неё. Если её судьба в его руках — что ж — она не получит аттестат. От мысли об этом стало чуточку лучше. Пуффендуйка заплатит за его унижения. За каждую минуту, пока он не ощущает себя собой.

Драко с ненавистью сбросил на пол учебник по магозоологии, мирно лежащий до того на краю тумбочки. Никаких зверушек в его жизни не будет. Никаких травок, никаких кроликов из шляп. Драко Малфой — не клоун. Если он хочет работать в министерстве, обучаться он будет чему-то на самом деле полезному. А фурия… Пусть пожинает последствия сама. Если уж она виновата в этом бредовом обмене.

* * *

Собственное лицо со стороны — это было странно. И страшно. Умом Кэти понимала, что перед ней Малфой, но не могла отделаться от мысли, что смотрит в зеркало. В неправильное зеркало.

Кэти напротив неё была и идентичной, и совсем другой. Слишком жёстким и надменным казался взгляд, слишком цинично сжались губы. Кэти видела тёмную себя — такую, какой никогда не была.

Если идея была в этом — заставить остальных поверить, что они — не они, их ожидал непременный провал. Драко явно не умел или просто не собирался притворяться.

Кэти ощутила злость. Они были в равных условиях, но слизеринец отчего-то решил, что может устанавливать правила. Он вёл себя вызывающе. Всем своим видом показывал раздражение и неприязнь — чувства, Кэти в принципе не свойственные. Единственным, кто способен был вызвать в ней негативные эмоции, был он сам. Он унижал и насмехался, теперь можно было взять реванш. Если Малфой не утруждался сохранять её характер, она могла полностью изменить его собственный.

С мыслью об этом она подошла к камину, где ожидал её недавний враг, а теперь друг и последователь, Баум Арндт. Закинь её в любое другое тело, было бы неловко, не знай она элементарных вещей о своих друзьях, но едва ли Драко Малфой утруждал себя запоминанием каких-то фактов из жизни товарищей. Более того, Кэти пребывала в твёрдой уверенности, что он никогда и не слушает того, что ему говорят. И уж точно не вникает в чужие проблемы.

Помня, что Драко обычно ведёт себя крайне неприятно и нагло, Кэти вразвалочку приблизилась к креслам и замерла у одного из них. Уловка подействовала: сидящий там когтевранец тотчас вскочил, и Кэти, добавив взгляду максимум презрения, медленно села.

— Ну что, Драк, долго директриса орала? Наказали? — принялся расспрашивать Баум.

Кэти небрежно повела плечом.

— Жить можно, — бросила она своим голосом. Она знала, услышали все голос Малфоя. — Оно того стоит. Приложил я девчонку знатно.

Баум рассмеялся.

— Хотел бы я это видеть. Меня подняли уже потом, но я видел кровь. Красавчик.

Кэти хмыкнула. Обсуждать собственное ранение ей вовсе не хотелось, но чтобы уничтожить репутацию Драко, она должна была показаться убедительной вначале.

— Да, тихоня великолепно летает, — бросила она, буравя стоящую у дверей копию себя глазами. Драко явно был растерян и уже куда менее зол, чем прежде. Новые обстоятельства выбили почву у него из-под ног, и Кэти не могла не упиваться моментом.

Не выдержав проявленного к нему внимания, Драко ушёл. В сторону комнаты для девочек, вызвав у Кэти невольную улыбку. Хотелось бы ей видеть, как он обживается в новой для себя роли.

О собственном привыкании к его жизни и его кругу общения она думать не хотела. Говорить больше гадостей, находить во всём причину позлорадствовать — это казалось делом нетрудным.

Вот и теперь, придав себе отрешенный вид и обернувшись к огню, она лишь слушала, о чем переговариваются товарищи Драко, и не спешила вступать в диалог.

Обсуждали какие-то глупости. Квиддич, загубленные каникулы, попытку превратить воду в ром.

Быть Драко оказалось удобно. Никто не лез с расспросами, скорее, все ждали, пока он заговорит первым. Кэти такой милости оказывать не собиралась.

— Пойду отдохну, — протянула она, когда сидеть надоело.

— Драк, стой, — остановил Баум, когда она уже было поднялась на ноги. — Там сейчас Тейлор с Рей. Он просил не мешать.

Смысл сказанного дошёл до Кэти не сразу, но через миг вспыхнул смущением на щеках. На щеках слизеринца, напомнила себе она. На очень бледных от природы щеках.

— Плевать, — заставила себя шевельнуть языком и отвернулась, чтобы никто не увидел её реакции на сказанное товарищем. — Будем считать, они закончили.

— А не закончили, их проблемы, — хохотнул Баум. — Верный подход.

Кэти попыталась также выдавить из себя усмешку, однако сама ощутила, насколько искусственной та выглядит. В общей комнате лучше было не оставаться, потому она, бросив вынужденным товарищам «до скорого», свернула к комнатам мальчиков.

Здесь же возникло первое препятствие: она понятия не имела, в какой из двух комнат обретаются слизеринцы. Оставалось действовать наобум.

Толкнув первую же дверь, она попала в захламленную непроветренную спальню, с книгами, разбросанными по столам, и одеждой, разбросанной по кроватям. На спинке дальней кровати обнаружился гриффиндорский галстук. Она ошиблась — Малфой вряд ли жил в одной спальне с недавними соперниками.

— Что ты здесь забыл? — раздался из-за спины голос Шуна, и комната сразу показалась меньше, чем была. Сузилась до одной точки за её спиной.

Затылок обожгло неприветливым взглядом.

Кэти развернулась. Шун выглядел сердитым. Брови сошлись на переносице, руки скрестились на груди. И всё равно, несмотря на исходящие от гриффиндорца флюиды недоверия и злости, Кэти едва не бросилась к нему в объятия и не начала рассказывать о своих злоключениях — вовремя вспомнила, что она теперь не она.

— Искал тебя, — солгала она, на ходу придумывая причину. — Твоя подружка слишком навязчиво лезет ко мне. Повлияй, пока я сам этого не сделал.

Кэти очень надеялась, что слова звучат убедительно. Ничего другого в голову просто не пришло. А списать всё на неприязнь Драко ко всему живому — это первое и единственное, до чего она смогла додуматься в кратчайшие сроки.

Шуна, однако, эти требования совершенно не впечатлили. Он был не из тех, кто станет исполнять чью-то волю просто в попытке угодить. Он был верен друзьям, но нетерпим к врагам. Любые действия, направленные против тех, кто ему дорог, он встречал агрессией.

— Я не собираюсь указывать своим друзьям, — процедил он, пряча руки в карманы мантии. Достать ли палочку или просто показать, насколько он равнодушен. — И уж тем более я не стану ничего делать только потому, что ты так говоришь — много чести. А теперь давай, вали в свой гадюшник, я хочу отдохнуть.

Кэти не хотелось уходить вот так просто, но она понимала, что друг воспринимает её теперь, как своего врага, не иначе. Драко Малфой этого заслужил, не стоило даже удивляться. Но ведь она… Ей хотелось всё рассказать, найти в друге поддержку и защиту в это нелёгкое время. Шун был первым, с кем ей удалось сблизиться — кто, как не он помог бы и поддержал?

— Сунется ко мне — пожалеет, — вместо этого проговорила Кэти ворчливо-сердитым тоном. Копировать Малфоя оказалось слишком легко — всего-то требовалось вести себя самым мерзким образом.

Уходить было тяжелее всего. Казалось, дверь закроется и окончательно отрежет её от Шуна. От этой мысли было неприятно. И всё равно Кэти заставила себя сделать это — вышла прочь и под пристальным взглядом лучшего, но, кажется, уже бывшего друга, вошла во вторую спальню.

И вспомнила.

Как только она могла забыть, что Баум говорил о Тейлоре и Рей?! Она, конечно, намеревалась изобразить Драко с его наглостью и беспринципностью, но, задумавшись о столкновении с Шуном, совершенно выбросила из головы предупреждение слизеринца, и теперь была вынуждена наблюдать картину, моментально окатившую её волной смущения.

Нет, пара была одета. Относительно. И даже не находилась в горизонтальном положении, но жаркие поцелуи и касания всё равно были слишком интимны и заставили Кэти с шумом вобрать в себя воздух.

В ней видели Драко Малфоя, да, который просто вернулся в свою комнату, но Кэти, скрытая под этой маской, ощущала себя шпионкой. Казалось, вот-вот завеса спадёт, её узнают и пристыдят. Она даже была готова к этому.

Только никто не пристыдил. Рей сильнее запахнула мантию под горлом и вскочила на ноги, Тейлор протянул разочарованное «Драк» и поднялся вслед за подругой.

Никакого возмущения, споров и просьб дать им ещё пару минут. Молча и быстро собравшись, Тейлор и Рей покинули комнату, а Кэти, наконец получившая возможность выдохнуть, опустилась на первую попавшуюся кровать. Её бил нервный озноб, пришлось сделать несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. Первый час её новой жизни оказался гораздо труднее, чем она представляла поначалу. Впереди были многие месяцы лжи и притворства, а выть от отчаяния хотелось уже сейчас.

Перед глазами стояло лицо Драко. Насмешливая улыбка, колючий взгляд. Он был виноват в происходящем. Он завёл их в эту глупейшую ситуацию. Отомстить ему хотелось страшно. Оставалось придумать, как заставить его пожалеть. Очень сильно пожалеть.