Эволюция доверия (гет)

Драко терпеть не мог грязнокровок. Он считал их людьми третьего сорта, недостойными носить звания волшебников. Он их презирал даже более открыто, чем приличествовало в обществе, но ни разу не почувствовал себя неправым. К полукровкам отношение у него было несколько более терпимым, кровь в них текла, хоть и не на все сто, но благородная. Таких волшебников, конечно, он не стал бы вводить в близкое окружение, но пренебрежением также отвечать бы не взялся.

Кэти Девлин, как он успел понять со слов Ланы, была волшебницей только наполовину. Отец и сводный брат были маглами, мать — выпускницей Шармбатона. Эти знания мало что давали Драко, и едва ли можно было употребить их пуффендуйке во вред, но правда в том, что он, кажется, более не хотел ей вредить. Занудная, витающая в облаках, до тошноты добрая — она раздражала, очень раздражала, но говорить с ней отчего-то было легко.

Они виделись всё чаще. Вместе работали в астрономической башне, вместе переводили рунические тексты и изучали травы. Вместе же тренировались в трансфигурации, что гриффиндорцам Драко объяснил, как альтруистическое желание помочь «сбившемуся с пути слизеринцу». Как ни странно, такой ответ они приняли, хоть и просили не забывать и об их обществе. Особенно часто свою компанию предлагал Шон, и Драко, вынужденному играть по правилам, приходилось время от времени торчать на заднем дворе вместе с каким-то зверьём, изучать которое ему было совершенно неинтересно. Однако он записывал наблюдения, напоминая себе, что делает это в первую очередь для себя самого: чем больше он будет вкладываться в предметы фурии, тем вероятнее она сдаст его аттестацию на отлично.

В голове всё ещё сидели сомнения: а что, если прекрасно подготовленная к экзамену, она всё же умышленно завалит предметы? По крайней мере, его самого посещали подобные мысли — можно ли было ожидать от фурии честного сотрудничества?

Драко не доверял ей. Он смотрел на свою копию, на хитрый прищур, на насмешливо изогнутые губы, и не верил, что носитель подобной личины станет играть по правилам.

Истинное обличье Кэти он не видел уже третий месяц и, признаться, немного по ней скучал. Ему нравилось подмечать её обеспокоенный взгляд, растерянность и нескладность. Чересчур худая, чересчур высокая — такой она была теперь только в воспоминаниях.

А потом он нашёл колдографию. Она завалилась за тумбочку, и лишь потянувшись за упавшим на пол пером, Драко смог различить снимок. Отряхнув его от пыли, он с удивлением разглядел миниатюрную версию пуффендуйки, стоящей в обнимку с каким-то мужчиной. Они счастливо улыбались, и Драко невольно улыбнулся сам.

«Хорошего чистого листа», — прочёл он на обороте. А далее следовала подпись: «Эндрю».

— Нашла снимок брата? — обрадовалась Лана.

Драко, пойманный с поличным, дёрнулся и неловко сунул колдографию под подушку.

Гриффиндорка никак не прокомментировала подобную реакцию, лишь поздравила с тем, что снимок всё же нашёлся.

Правильным было бы рассказать о находке пуффендуйке, отдать колдографию ей, но почему-то Драко не смог. Присваивать чужое было не в первой, так что угрызений совести особых он не ощутил. Зато теперь у него была она, настоящая, на полгода потерянная, и Драко нравилось изучать изображение. Улыбка её была мягкой, приятной, вовсе не такой раздражающей, как ему запомнилось. И глаза, голубые-голубые, светились теплом и нежностью.

Она была его врагом. Всё ещё. Всегда. Но их сотрудничество более не раздражало. Пуффендуйкой она, конечно, была на все сто. Недопустимо открытой, до тошноты оптимистичной, но в ней также были внутренний стержень, сила и ум, не признать этого Драко не мог. Её компания была всяко не хуже, чем свита его прошлых лет.

Однако самым главным критерием, почему Драко искал её общества было то, что только рядом с ней он мог быть собой. Жизнь в чужой личине хоть и не была слишком уж несносной, всё же дико выматывала. А там, в библиотеке, между высокими стеллажами, можно было на самом деле расслабиться.

Сбрасывая книги на стол, Драко разваливался на стуле и блаженно выдыхал, зная, что не нужно более говорить о себе в женском роде и строить из себя непонятно что.

Пуффендуйка в его обществе расслабленно не выглядела. Ждала подвоха, что ли? Впрочем, Драко не было до этого дела и он не пытался окружить её комфортом. Мог бросить колкость или пошутить так, как ей не нравилось. Фурия терпела, повторяя снова и снова, что делает это исключительно потому, что ей нужен её диплом.

Но в один день всё изменилось. Придя в очередной раз на место встречи, он заметил на глазах своей копии слёзы. Конечно, она пыталась их скрыть, отвернувшись к окну, но он подошёл достаточно близко, чтобы увидеть.

— Тебя Гремучей ивой шандарахнуло? — скривил губы Драко. — А если бы кто увидел? Ты совсем обалдела?

В ответ пуффендуйка только шмыгнула носом и отвернулась.

Драко ощутил злость.

— Ты знаешь, что я пережил сегодня из-за тебя? — зашипел он, резко разворачивая её к себе. — Летал на мерзком гиппогрифе с твоим Шоном. Я кланялся глупой птице, а потом твой бойфренд лапал меня, сидя за моей спиной. И после всего этого, после всей моей грёбаной отдачи, ты смеешь ставить меня в такое положение?

Его копия выглядела разбитой и подавленной, а на его слова лишь жмурилась, словно ожидая удара.

— Это была моя самая большая мечта, — заскулила она. — Гиппогрифы — едва ли не из-за них я и решила изучать магозоологию. То, что ты воспринял, как худшее наказание, как жертву, для меня было воплощением давних желаний. Я смотрела в окно, видела вас, и это было…

Драко хотелось наорать. Встряхнуть хорошенько, чтобы не распускала нюни, но он отчего-то не смог. Было ли что-то в его жизни, о чем он мечтал? Вероятно, что нет. Но он мог понять это чувство разочарования и обиды, которое овладело девчонкой. Он не мог злиться на неё за то, что её мечты рухнули.

— Да покатаешься ещё, вся жизнь впереди, — пробурчал он, занимая соседнюю скамью. — Было бы горе. Вон, попросишь своего Шона, он найдёт тебе хоть дракона, я не сомневаюсь.

— О, Мерлин, почему ты всё время говоришь «твой Шон»? — вспыхнула она, в ярости вытирая слёзы. — Никакой он не мой. И гиппогрифа мне больше никто не даст. Я же не буду магозоологом, а в аврорате хватает и теории. У меня был шанс, его я потеряла. На этом всё. — Она наконец развернулась и раскрыла учебник. — Что ж, практическую магозоологию на сегодня закрываем, давай читать руны.

Весь последующий час они изучали древние тексты, пуффендуйка явно старалась всё понять и запомнить, хотя расстроенное выражение не сходило с её лица, Драко же сконцентрироваться не мог. Всё вспоминал не слишком приятный полёт, чужие руки на своём животе, норовливое животное под собой и бесконечную высоту, спирающую дыхание и кружащую голову. Нет, он совершенно не понимал, как этого можно хотеть. Сам-то он никогда более не собирался повторять этих ужасов. А фурия… Перебьется, не смертельно.

И всё же с того дня дразнил и поддевал он её меньше. Не то, чтобы он чувствовал вину за украденную у неё мечту, просто он увидел в ней девушку. Неожиданно. Хрупкую, чувствительную. И это при том, что носила она на себе его маску.

Вечерами он всё изучал снимок, запоминая каждую чёрточку её лица, любуясь мягкой улыбкой. Именно любуясь — он отдавал себе в этом отчёт. Не сказать, чтобы пуффендуйка была красива, но она, определённо, была мила, и он радовался, что ему приходится жить именно в этом облике, улыбаться именно этими губами. Драко уже не помнил её голоса и ему даже не хватало его. Каким он был? Он чем-то раздражал его прежде. Чем? Высокими нотками? Вспомнить было практически невозможно.

Лана считала, что «Кэти» скучает по брату, и Драко был рад, что на снимке есть этот магл Эндрю, хотя ни разу за всё время он даже не взглянул на брата фурии. Попросили бы его описать этого мужчину — Драко бы не смог. Он не помнил ничего. Только её. В деталях. С раздражающей точностью. Он злился на себя из-за повышенного интереса, но ничего не мог с собой поделать. Видимо, дело всё же было в вине. В, Моргана его побери, чувстве долга. Девчонка много делала для его успеха, и он сам просто не мог выбросить из головы собственные обязательства. Понадеявшись, что если перестанет чувствовать вину, сможет избавиться от наваждения по имени Кэти Девлин, он решился на очень непростой и несколько безумный шаг. Драко решил отдать долг.

* * *

Чужая жизнь. Кэти никогда не думала, что привыкнуть будет так просто. Драко, совершенно не такой, как она, слишком быстро стал кем-то понятным. Они проводили много времени вместе, она знала его, она была им. И пусть уже более трёх месяцев она видела вместо него саму себя, и его собственный образ почти стёрся у неё из памяти, слизеринец становился всё ближе. Частью её секрета, кем-то донельзя привычным, неправильно близким. Кэти злилась. Напоминала себе, что Малфой лжец и подлец, что ждать от него хорошего просто нельзя. Он раздражал её, потешался над ней, давил своим раздутым Эго. Избегать его было бы правильнее всего, но совместные занятия не оставляли выбора. Астрономия после его пространных объяснений не казалась более дремучим лесом, а руны превращались в понятные слова, что не могло не воодушевлять.

Сам Драко вполне усердно изучал её собственные предметы, хотя изначально Кэти ждала от него исключительно обмана. Но нет, они действовали на равных, и шанс получить хорошую отметку в диплом, становился всё более похожим на реальность.

А потом всё изменилось. Кэти почувствовала это, увидела в так похожих на её собственные глазах. После того случая с гиппогрифом, когда она проявила непозволительную слабость, Драко явно стал относиться к ней лучше. Мягче, словно боясь задеть её чувства.

Он не был плохим, хоть и старался таким казаться. С каждым мигом Кэти всё больше утверждалась в мысли, что он не так искренне злорадствует, как хочет показать, и не так охотно отваживает от себя окружающих. Он просто… Не умеет быть милым, что ли?

Давить на него Кэти не хотела. Драко и сам менялся, постепенно, она чувствовала это. Оставалось не спугнуть, позволить ему самому найти свой путь. Как знать, может, только утратив свою личность, он и мог наконец стать кем-то новым, правильным.

Колдографию с ним Кэти взяла у Анри. Общий снимок факультета, где Драко Малфой — кто бы сомневался! — оказался в первом ряду, несмотря на то, что подобные места обычно выделены для малышей. Кэти было интересно, хотелось вспомнить, какой он, напомнить себе, как её видят окружающие. Снимок Анри дал охотно. Подумал, наверное, что Драко скучает по товарищам. А может даже по Пэнси Паркинсон, с которой, если судить по сплетням, вплоть до шестого курса он встречался. Кэти, если честно, было не столь важно, что подумал Анри, для неё куда более значимым был сам снимок и один конкретный слизеринец на нём.

Драко был хорош собой, что, без сомнения, знал и чем беззастенчиво пользовался. Даже по колдографии было ясно, что внимание всего женского состава факультета сосредоточено на нём одном. И если все вокруг потакали ему, было ли что-то удивительное в том, что он вырос самовлюбленным эгоистом?

Образ со снимка разительно отличался от того Драко, которым она успела его узнать. Вредный, заносчивый, всё же он был намного лучше, чем хотел казаться, нужно было просто дождаться того Драко, а на это оставалось ещё более двух месяцев.

Ближе к концу февраля на уроке Защиты от темных искусств они впервые сошлись в поединке. Этого поединка Кэти ждала с того самого дня, как из-за Драко едва не умерла. Она всё еще помнила об этом, надеялась однажды взять реванш, только вот встав в стойку и поднеся палочку к лицу, внезапно поняла, что не может этого сделать. Она с лёгкостью сходилась в дуэли с Баумом или Анри, да даже с Максом и Эвелин, но поднять руку на саму себя было трудно. Да и прежней злости к Драко, если честно, она более не ощущала.

Профессор Карлсон что-то монотонно говорил у неё за спиной, но Кэти не слышала. Она смотрела на свою копию, копия смотрела на неё, и Кэти помнила, что Драко сейчас тоже видит перед собой себя самого. Поднимется ли у него самого палочка?

Поднялась. Слизеринец легко рассёк воздух, и Кэти едва успела выставить защитное заклинание. Потоком силы её сдвинуло чуть назад, но ноги стояли крепко, чувствовали землю.

— Хорошо, мисс Девлин, — похвалил профессор её копию. — У вас отлично выходит. Теперь давайте посмотрим, сможете ли вы выдержать натиск. Мистер Малфой, ваш выход.

Кэти медлила. На миг подумалось, что Драко подставит её, позволит её заклинанию сбить себя с ног, выставит не в лучшем свете перед остальными, только вот когда она всё же отправила в его сторону заклинание, он ушел из-под удара, отбил заклятье и победно улыбнулся её губами.

— Превосходно, мисс Девлин. Мистер Малфой, я бы хотел увидеть ваши реальные возможности. Уверен, вы нас еще можете удивить.

Кэти кивнула. Биться с собой оказалось чуть легче, чем она представляла. Всё же, её соперником был Драко, а уж он точно мог за себя постоять.

Кэти ударила. Так сильно, как только могла. Вложив в заклинание максимум своей энергии. Малфой выставил блок, но всё равно его швырнуло назад, на Шуна и Лану, которые удержали его от падения.

В глазах своей копии Кэти заметила странный блеск. Не то злость, не то восхищение. А может, и гордость, ведь она в его обличье показала себя как нельзя лучше.

То, что демонстрация ею сил понравилась ему, подтвердилось чуть позже, когда они столкнулись в коридоре на пути в библиотеку.

— Классный удар, фурия, — с насмешкой бросил он. — Теперь Драко Малфоя ставят в пример, хорошо.

— Рада помочь, — отозвалась Кэти равнодушно.

Он не должен был знать, как много сомнений плескалось в ней во время дуэли. Не должен был знать, что она всё ещё бывает слаба. Нет, он закалял её своей жесткостью более трёх месяцев, и не стоило ему видеть её слабые стороны.

Она не планировала задерживаться в коридоре надолго, не планировала вспоминать произошедшее, но неожиданно слизеринец её собственным голосом сказал:

— Мне нужна помощь в практической магозоологии.

Кэти замерла. В связи с тем, что Малфой, как известно, животных не любил, его присутствие рядом с ними могло вызвать нежелательные вопросы, и хоть Кэти очень хотелось поработать с фантастическими созданиями, она не смела появляться на заднем дворе во время практических занятий. Мысль о том, что сегодня она может поработать с какой-то зверушкой, моментально отразилась на её лице радостной улыбкой.

— Идём, — охотно согласилась она. — Попытаюсь изобразить максимум скуки и пренебрежения.

Драко скорчил недовольную мину и кивнул, приглашая идти.

Во дворе было слякотно. Снег сошёл, обнажив сырую землю, тут и там стояли лужи. Ботинки неприятно вязли в неприглядном месиве, но Кэти была слишком одухотворена, чтобы видеть в этом проблему. То, на что она и не надеялась, должно было вот-вот прийти ей в руки. Она была бы рада обычному низзлу — да что там! — обычной кошке, и от предстоящего по коже бегали приятные мурашки.

Драко вырвался вперёд, устремившись к зверятнику, где зачастую проводила свободное время декан Гупта. Когда Кэти хотела подойти ближе, слизеринец жестом остановил её, а потому пришлось наблюдать разговор на расстоянии. Говорили долго, то и дело бросая взгляды в её сторону. Кэти смущённо переминалась с ноги на ногу, и облегчённо выдохнула только когда декан кивнула головой.

— Через полчаса приходи, нам предоставят животное. — Драко не стал дожидаться ответа, вернулся в школу, а Кэти, не видя необходимости куда-то отходить, просто села на ступеньках и подперла ладонями голову.

Она редко бывала во дворе, ещё реже просто сидела, ничего не изучая и не повторяя. За всё время учёбы она впервые расслабилась по-настоящему, рассмотрела пробуждающуюся природу, вдохнула свежий запах приближающейся весны, подставила лицо ещё холодному солнцу. Жизнь не казалась ей сложной, не в этот раз. Кэти была почти счастлива.

— Вставай, — раздался из-за спины едкий голос Драко. — Поможешь мне совладать с дурацким животным.

Кэти вскочила на ноги, нетерпеливо оглянулась по сторонам и замерла. Из-за зверятника вышла декан Гупта, приманивающая кроличьими тушками прекрасного мощнокрылого гиппогрифа.

— Глупая птица не хотела меня подпускать с первого раза, — проворчал Драко. — Ты можешь показать мне, как правильнее кланяться? А то из твоего Шона учитель сомнительный.

Кэти тихо хмыкнула. То, что происходило, было вовсе не похоже на просьбу о помощи. Едва ли можно было поверить, что Драко в здравом уме решит повторить встречу с гиппогрифом, тем более, когда это не является обязательным в графике изучения. Скорее уж он воплощал её мечту. По-своему, как делал только он, с видом полного недовольства и пренебрежения. Показывать, что она догадалась об истинных мотивах, Кэти не стала. Кивнула серьезно, из последних сил стараясь сдержать улыбку, и шагнула в сторону декана и птицы.

— Осторожнее, мистер Малфой, — напутствовала декан Гупта. Кэти поблагодарила её коротким взмахом головы и медленно развернулась в сторону птицы.

Сердце буквально выпрыгивало из груди от радости, что такое удивительное, нереальное событие, всё же происходит с ней. Когда декан сказала, что для изучения магозоологии решила прибегнуть к методу Хагрида и выписала разнообразных животных из венгерского питомника, Кэти понадеялась, что гиппогриф будет среди прочих, но когда наконец звери прибыли, она уже была в облике Драко и не могла насладиться предоставляемыми школой возможностями. Теперь же всё внутри пело от предвкушения, пока она, шаг за шагом, приближалась к благородному существу, глядящему на неё с осторожностью своих больших черных глаз.

Кэти низко поклонилась, показывая птице степень своего уважения, и та, мгновение подумав, также склонила голову.

— Хочешь покататься на нём, Малфой? — услышала Кэти голос Драко за спиной.

Декан Гупта стояла в стороне, внимательно наблюдая за происходящим, готовая в любой миг вмешаться, если что-то пойдёт не так. Она явно не была против полёта, и потому Кэти, не видя причин отказываться, кивнула.

— Очень. Полетели, Девлин.

Драко нахмурился, а взгляд его стал не то жалобным, не то сомневающимся.

— Я уже летала, спасибо, — отклонил он приглашение, но Кэти настойчиво протянула руку. Она собиралась впервые за всё время коснуться себя самой. Это было странно.

— Идём, Девлин. Без тебя не полечу.

— Не лети, — пожал плечами Драко и отошел в сторону. Он, кажется, боялся птицы. Но Кэти была уверена, что ему непременно понравится, если она поможет садаптироваться.

— Полетели, Девлин, — позвала она снова. — Ты ведь не боишься?

Её уловка сработала. Признать страх Драко уж точно не мог.

— Я? Боюсь? — Её копия усмехнулась. — Смешно.

Он подошел ближе, почтительно склонив голову, и гиппогриф ответил с первого раза.

— Летим, — пробурчал Драко, касаясь перьев на шее птицы. Кэти показалось, что пальцы его дрогнули, а губы тронула едва заметная улыбка. Если он и боялся, то восхищения в нём явно было больше. Как и в ней. И Кэти рада была разделить это чувство.