Сказка про Репку (гет)

В бесплодных поисках прошла большая часть лета, и Джастин, обшарив все уголки Заклятой Пустоши, решил отправиться к людям. Ближайший к Пустоши город — ингарийский Камербен, и в обычное время до него всего пару-тройку часов пути. Но Джастину пришлось дожидаться, прикидываясь самым обыкновенным пугалом у дороги, пока по ней пройдут маршем несколько батальонов бравых ингарийских вояк. В Камербен зашел по меньшей мере полк, включая танковую роту и подразделения поддержки. Плановые маневры? Учения? До границы с Талассией здесь рукой подать, и зрелище заставило Джастина занервничать.

Но еще хуже пришлось ему в самом Камербене, куда Джастин прокрался под покровом сумерек. Вечер был предгрозовой, душный, окна во многих домах открыты нараспашку, и принц, подслушивая разговоры горожан, составил себе представление о том, что происходило в двух странах во время его скитаний.

Новости глубоко огорчили юношу.

Батюшка его, король Даррел, узнав о пропаже сына, запил (газеты выражались, конечно, куда деликатнее — «занемог от горя»), и дядя Вальтер, заручившись поддержкой части двора, объявил себя регентом. После этого новоявленный регент объявил, что, по его сведениям, наследника талассийского престола похитила Ингария, и потребовал у мадам Солеман выдать принца обратно. Несколько недель две страны обменивались гневными нотами, пока дело не дошло до взаимной высылки послов. И в конце концов дядя Вальтер объявил Ингарии ультиматум: или выдаете принца добром, или забираем его силой.

Разумеется, мадам Солеман никому вернуть Джастина не могла, и это означало полномасштабную войну, а регентство дяди Вальтера… Хоть он и старший брат покойной матушки Джастина и ближайший кровный родственник, внезапное регентство попахивало мягким государственным переворотом.

Что двигало дядей Вальтером? На самом ли деле он пытался вызволить племянника, или освобождение принца — всего лишь ширма, а дядя сводит какие-нибудь личные счеты с главной придворной волшебницей короля Ингарии? (Полагаю, читатель, ты, как и Джастин, уже убедился, что волшебники — народ весьма самовлюбленный.) Опытный придворный наверняка сделал бы правильные выводы, зная, кто именно поддержал приход Вальтера Ватари к власти, но увы, Джастин никогда не утруждал себя политикой: несравненно больше его интересовали балы, пикники, оперные премьеры и автомобильные гонки. Сейчас юный принц корил себя за былое легкомыслие.

Но особенно тяжким грузом лежало на душе Джастина горе короля Даррела. Живя во дворце, Джастин виделся с отцом едва ли по четверти часа в день (не считая официальных мероприятий), которые проводил по утрам в отцовских покоях — да и то обдумывая, по большей части, свои планы на день. Но что имеем, не храним, а потерявши, плачем. Чего бы только Джастин не отдал теперь, чтобы снова обнять своего дорогого батюшку…

В таких невеселых раздумьях принц брел по переулкам сам не зная куда, пока не обнаружил себя на открытом клочке городского пространства с чахлыми деревьями и парой клумб. Джастин повертелся, пытаясь сообразить, где он очутился и куда двигаться дальше, как вдруг взгляд его упал на странно знакомый паланкин с парой носильщиков…

Неуловимая Ведьма Пустоши! Вот так удача!

Джастин бросился к паланкину и накренился вперед, обозначая почтительный поклон.

Дверца открылась, дама в черном манто выплыла из паланкина на мостовую и лукаво усмехнулась. К счастью, Ведьма Пустоши оказалась сообразительнее того волшебника с ходячим домом и поняла Джастина правильно.

— Ну-ну, дружочек, я не сержусь. Молодости извинительна горячность. Я не прощаю только сознательный хладнокровный обман, — сказала она и добавила с горьким вздохом: — Ах, Хаул, Хаул, милый обманщик… Как ты мог так поступить со мной?

В других обстоятельствах Джастин, несомненно, посочувствовал бы ее горю (или этому неведомому Хаулу), но сейчас близость избавления затмевала все остальное.

Он нетерпеливо подпрыгнул на месте, напоминая Ведьме Пустоши о себе.

— Расколдовать? — она снова усмехнулась. — Ну нет, дружочек, это не по моей части. Да и ни по чьей, по правде говоря. Еще не родился волшебник, способный снять мои чары. Даже я на это неспособна! Ха-ха-ха!

Разочарование, постигшее Джастина при этих словах, было так велико, что отразилось, должно быть, даже на нарисованной физиономии пугала. Во всяком случае, Ведьма Пустоши сочла нужным добавить успокаивающим тоном:

— Впрочем, иногда они исчезают сами.

От порыва ветра взметнулись полы черного манто, и где-то вдали прогрохотал первый раскат грома. Ведьма Пустоши озабоченно взглянула на затянутое тучами небо.

— Вот только не хватало промокнуть… Эй вы двое, подъем! — скомандовала она слугам и добавила, обращаясь к Джастину: — Ты бы тоже не задерживался, дружочек. Скоро тут будет огненный дождь. Уж ваши-то постараются…

С этими словами Ведьма Пустоши скрылась в паланкине, и через минуту на мостовой осталась лежать только выскользнувшая из паланкина тросточка из темного полированного дерева.

Джастин тупо посмотрел на нее, повернулся и побрел к холмам Великой Пустоши. Тросточка, как собачонка, поплелась за ним следом.

По раскисшей от дождя дороге Джастин допрыгал до холмов и начал взбираться наверх. С каждым шагом отчаяние охватывало принца сильней и сильней. Отец вне себя от горя, вот-вот начнется война — и единственный шанс все исправить оказался пустышкой!

Деревянная нога Джастина попала в норку полевки, и он рухнул в заросли каких-то колючих кустов с мелкими красными ягодами.

Самому из них не подняться, да и некуда больше идти.

Это конец, конец…