Легенда о красных ягодах (гет)

Спустя несколько дней мы с Чарли встретились с адвокатом Кофманом, который был так любезен, что специально приехал из Бейкуэлла в Шеффилд. Вопреки маминым (да и моим) опасениям, все прошло как по маслу — никаких неожиданных затруднений не возникло, и после того, как все формальности были улажены, мы с Чарли стали законными владельцами поместья Рэдберри — фамильного особняка семьи Блумфилд. Домом мы владели в равных долях и на одинаковых условиях — то есть, чтобы, например, продать его, нужно было согласие и подписи нас обоих.

Адвокат Кофман, вручая нам документы, планы дома и ключи от него, не преминул отметить, что «дом находится в отличном состоянии, оснащен всеми городскими коммуникациями и полностью пригоден для жилья».

— Вы бывали в этом доме? — спросил Чарли. Адвокат замялся.

— Хмм… да, — будто нехотя протянул Кофман, — мы с вашим дедушкой были знакомы, и, признаюсь, мне случалось пару раз бывать в его… то есть, уже в вашем, доме.

— Вы хорошо его знали? Эллиота? — быстро спросил Чарли. — Может вы знаете, почему он оставил дом именно нам, а не родным внукам?

— Что вы, что вы! — всплеснул руками адвокат. — Я знал его не настолько близко, чтобы интересоваться подобными вещами, и уж тем более, не стал бы расспрашивать его, как своего клиента, чем он руководствовался, когда составлял завещание…

На том разговор и закончился. Я потянул Чарли за рукав, давая понять, что пытаться что-то выяснить бессмысленно, мы церемонно распрощались с пожилым адвокатом и ушли.

В тот вечер я долго гулял по паркам и садам Шеффилда и размышлял о внезапно свалившемся на меня наследстве. Я по-прежнему не мог понять, как мне относиться ко всему этому — радоваться, что получил в наследство целый дом (ну, строго говоря, полдома), или огорчаться, что на меня свалилось что-то, что совсем не входило в мои планы на ближайшее время. Меня по-прежнему не покидало ощущение, что все это — не просто рядовая проблема, которую нужно решить, пережить, и вернуться назад к прежней жизни. Мне казалось, что жизнь уже не будет прежней, хотя я не мог найти ни одного логического объяснения этому опасению.

Мы с Чарли не успели еще обговорить, что будем делать дальше с этим наследством, решили только, что в воскресенье встретимся у мамы, там и обсудим.

Я гулял до темноты, пока не поднялся ветер и не начал накрапывать мелкий дождь. Сразу же я свернул в сторону дома и прибавил шаг, но все равно успел промокнуть почти насквозь, пока добрался.

Дома я переоделся в сухое и сделал то, что делал крайне редко и только по выходным — налил в бокал виски из початой бутылки, которая давно стояла в холодильнике, бросил туда пару кубиков льда и разбавил вишневым соком, предусмотрительно купленным по дороге.

Не зажигая свет, устроился на кухне со своим импровизированным коктейлем и стал смотреть, как по оконному стеклу стекают капли дождя.

Мысли в голове текли вяло, неохотно. Как бы я не старался отвлечься и подумать о чем-нибудь другом, все равно то и дело мысленно возвращался к поместью Рэдберри.

Оно находилось в Бейкуэлле — небольшом провинциальном городке в двадцати милях⁽¹⁾ от Шеффилда. Согласно плану дома, который я получил от адвоката, оно действительно было огромным — по крайней мере, по сравнению с моей съемной однокомнатной квартирой. Да даже по сравнению с большой маминой квартирой, в которой я вырос! В поместье Рэдберри было три этажа, множество комнат и внушительные прилегающие территории…

Кстати, интересно, почему оно называется Рэдберри? Поместье красных ягод? Как-то странно, куда логичней было бы «поместье Блумфилдов», или что-то вроде того.

Блумфилды… Я всю жизнь носил эту фамилию, привык к ней, и не придавал ей особенного значения, а теперь оказалось, что мы с братом принадлежим к старинному богатому аристократическому роду. Мама никогда не рассказывала нам об этом, а если мы задавали вопросы об отце или его семье, она отвечала что-то вроде: «у вас есть дальние родственники со стороны отца, но они с нами не поддерживают отношения».

И тот же дедушка Эллиот — присылал нам подарки и, как выяснилось, помогал маме материально, но при этом не пытался даже с нами познакомиться и наладить родственные связи, а потом — раз! — ни с того, ни с сего оставил нам в наследство свой дом. Как это объяснить? Все это было очень, очень странно, и я начинал чувствовал себя, как герой дешевого детектива, пытаясь разгадать эту загадку. Если бы я только знал, что на этом странности, с которыми мне придется столкнуться, только начинаются!

Ветер за окном раскачивал ветви деревьев, косые струи дождя хлестали по стеклам, а я все сидел и сидел, крутя в руках давно опустевший бокал.

Когда я, наконец, отправился спать, было уже далеко за полночь, и всю ночь мне снились мрачные коридоры большого особняка с выплывающими из стен неясными тенями…

В воскресенье, как и договаривались, мы с Чарли и мамой собрались на очередной семейный обед.

— Ну что ж, — едва с основными блюдами было покончено, произнесла мама и подняла бокал вина, — поздравляю вас со вступлением в права наследства, и с тем, что вы стали законными владельцами семейной реликвии!

Мы с Чарли тоже подняли бокалы.

— Это ты о самом особняке? — спросил я, глотнув вина, и отставляя бокал.

— Конечно! — кивнула мама. — Его по полному праву можно таковым считать, ведь он был построен в тридцатых годах девятнадцатого века одним из ваших далеких предков.

— Да? — я удивленно поднял брови. — В прошлый раз ты этого не говорила!

— Ну, я целую неделю только и делала, что вспоминала все, что ваш отец рассказывал мне о своей семье и об этом доме, — улыбнулась мама.

— Подожди, так нам подсунули какие-то развалины? — возмутился Чарли. — Ему же больше ста пятидесяти лет! А адвокат болтал, что дом в приличном состоянии…

— Так и есть, — перебила его мама, — дедушка вашего отца провел генеральную реконструкцию дома где-то в тридцатых годах. Обновил его полностью, при этом сохранив первоначальную архитектуру. Так что дом действительно должен быть полностью пригоден для жилья, по крайней мере, был таким, когда мы с вашим отцом поженились.

— Угу, а было это тридцать лет назад, — проворчал Чарли.

— В любом случае, — мама сделала вид, что не слышала его последней реплики, — теперь вы полноценные хозяева дома, и вам решать, как с ним поступить. Какие у вас мысли на этот счет?

Я замялся с ответом, а Чарли не стал тянуть.

— Продавать, — твердо сказал он. — Зачем он нам? Переезжать жить из Шеффилда в провинциальный городок бессмысленно, а держать его вместо летнего домика — слишком затратно. Самый лучший вариант — продать и поделить деньги, так каждый из нас сможет купить себе по

квартире в Шеффилде и больше не мучиться по съемным конурам…

— Понятно, — кивнула мама, мне показалось, что она чем-то недовольна. — А ты, Джордж, что думаешь?

— Честно сказать, я согласен с Чарли, — осторожно сказал я. — Продать этот дом было бы самым простым вариантом.

Мама помолчала, разглядывая свой бокал с вином.

— Не кажется ли вам, что вы слишком торопитесь избавиться от этого дома? — наконец, произнесла она. — Вы ведь его еще даже не видели. Может, вам стоит поехать туда для начала? Осмотреться там, пожить какое-то время в нем, а потом уже и принимать решение?

— Ну пожить там действительно придется, — кивнул Чарли, — чтобы подготовить дом к продаже. Уверен, там нужно провести уборку, выбросить всякий хлам, заняться мелким ремонтом — вроде дверных ручек или оконных шпингалетов… Ну а потом уже выставлять на продажу. В общем, думаю, в пару недель можно управиться.

— Ты уверен, что нам нужно именно жить там? — недовольно спросил я.

— Конечно. Неужели ты думаешь, что мы много сможем сделать, если будем каждое утро и вечер тратить время на дорогу в Бейкуэлл и обратно?

Я со вздохом кивнул, признавая его правоту.

— У тебя ведь скоро отпуск? — продолжал Чарли. — Вот тогда и займемся этим. Я думаю, что тоже смогу найти пару свободных недель в своем графике. Все-таки, хорошо работать самому на себя!

Он немного хвастливо улыбнулся и приложился к бокалу с вином. Я последовал его примеру, тяжело вздохнув. Мой долгожданный отпуск и все планы на него рассыпались на глазах. Черт возьми, я предполагал, что целых четыре недели буду заниматься приятными вещами, а теперь обстоятельства складываются так, что мне придется тащиться в другой город, жить в старом мрачном доме, да еще и изображать из себя уборщицу! Правда, все эти перспективы немного скрашивало то, что в конце концов, когда дом будет продан, я получу приличную сумму денег, но когда это произойдет? Я не позволял себе уж слишком надеяться на это. Контора, в которой я работал, специализировалась как раз на продаже недвижимости, и я, хоть и не занимался этим лично, не понаслышке знал, что иногда дома продаются годами.

Как бы то ни было, Чарли прав — нужно отправиться в этот дом, оценить его состояние и подготовить к продаже.

— Пообещай мне только одно, — проворчал я, — Сьюзи ты с собой не возьмешь.

— Даже и не думал, — ухмыльнулся Чарли. — Я, видишь ли, собираюсь там не только работать, но и отдыхать, если ты понимаешь, о чем я…

— Женщин в дом не водить! — наигранно-строго процедил я. — Это фамильный особняк, а не бордель!

— Спешу тебя огорчить, Джордж, — притворно-скорбно протянул Чарли, — но я такой же хозяин дома, как и ты, так что… — он сделал эффектную паузу, — не переживай, мои женщины к тебе приставать не будут!

— Клоун! — фыркнул я под его громкий хохот, и тоже засмеялся.

Мама, однако, не спешила присоединиться к нашему веселью. Она мрачно смотрела на нас, скрестив на груди руки, и мне на секунду показалось, что мы снова стали детьми, принесшими из школы плохие отметки.

— Мам? Что-то не так? — перекрывая смех Чарли, спросил я.

Она неопределенно пожала плечами.

— Мне кажется, вы слишком торопитесь, — негромко произнесла она. — Вы стремитесь избавиться от этого дома, как от обузы, внезапно свалившейся на вас, но при этом забываете, что это все-таки фамильное поместье вашей семьи, ваш отец там родился и вырос… Вам не кажется, что нужно просто присмотреться к нему, пожить там какое-то время — вдруг вам понравится, и вы не захотите оттуда уезжать, и тем более продавать его?

— Мам, но ты же сама говорила, что оно мрачное, огромное и неуютное? — удивился я. — А теперь убеждаешь, что оно может нам понравиться…

— Но я — это не вы, — мягко заметила мама. — Если там не понравилось мне, не значит, что не понравится и вам. Тем более, мы не знаем, вдруг за тридцать лет оно изменилось в лучшую сторону?

Настала наша с Чарли очередь пожимать плечами.

— Я не требую от вас сейчас же изменить свое мнение, — продолжала мама. — Просто постарайтесь не принимать поспешных решений. Я уверена, что будь жив ваш отец, и унаследуй он это поместье, он не спешил бы его продавать. Там прошло его детство и юность, и он всегда с трепетом и гордостью вспоминал родовое гнездо…

Мы с Чарли уныло покивали, не желая вступать в спор с матерью.

— Так что, когда отправимся? — спросил я, когда молчание затянулось.

— Можно первого числа, не откладывая в долгий ящик, — воодушевленно

воскликнул Чарли, видимо, тоже побоявшись, что мама сейчас разразится новой тирадой.

— Ну уж нет! — возмутился я. — Дай мне хоть отдохнуть пару дней!

— Хорошо, тогда третьего, — предложил он.

— Ну третьего, так третьего, — в который раз за вечер вздохнул я. — Только не ранним утром, я тебя умоляю!

— Я приготовлю еды вам на пару дней, — вызвалась мама. — Заскочите ко мне, когда будете уезжать.

На том и порешили. Остаток вечера прошел вполне неплохо, но, когда мы прощались, я почувствовал, что мама все еще недовольна нашим поспешным желанием продать особняк.

1) 1 миля = 1.6 км

Вернуться к тексту