Как Амелия Боунс слепое правосудие зрячим делала и что из этого вышло (джен)

Пока подростки искали здешнего домовика, Гарри обратился к девушке с предложением.

— Гермиона, слушай. Я тут подумал, — размышляя Гарри всегда хватался за волосы на макушке. Была у него такая привычка. Хоть и вредная, но думалось ему так полегче, — про здешнего домовика. Ну, о том что ты мне о нём рассказала, и понял что он тот ещё шовинист, нацик и ярый сторонник теории превосходства чистокровных. Поэтому у меня к тебе будет просьба. Давай говорить с ним буду я. А ты не влезай, пожалуйста. Даже если тебе покажется что-то оскорбительным или, если ты услышишь что-то такое с чем ты будешь совершенно не согласна. Лучше ты мне потом, наедине всё выскажешь.

А еще, у Гарри появилась мысль, возникнуть которой, вроде как было неоткуда. Но, вот взяла, да и появилась. Гарри подумал-подумал и пришёл к выводу, что это из-за ощущений. Понравилось ему обнимать Гермиону. Н-да.

— Вот ведь странно, — размышлял он про себя, — мне же вроде как Чанг нравится. Хотя, если вспомнить Гермиону во время бала, то...

Впрочем, дальше порассуждать на эту тему у Гарри не получилось, потому что они нашли домовика. Гарри, прежде чем заговорить, опустился на одно колено, чтобы их с эльфом глаза оказались на одном уровне и обратился к нему, как можно почтительнее.

— Приветствую домового эльфа Древнейшего и Благороднейшего рода Блэк, прости не знаю твоего имени...

— Этого домовика зовут Кричер, — «прокаркал» в ответ старый эльф.

— Очень приятно, а мы — Гарри Поттер и Гермиона Грэйнджер.

— Кричер знает волшебника-полукровку и ...э-э-э... мисс.

— Ну, тогда позволь к тебе обратится, как главному в доме Блэков.

Его последняя фраза заставила Гермиону посмотреть на Гарри с удивлением. Это как так-то? Прежний Гарри так себя вести не стал бы, да и не мог. Не было у прежнего Поттера таких знаний и уверенности в себе. Нынешний же и держится уверенно, и, как ей думается, вполне понимет о чём ведётся речь. И, вроде как, этикет какой-то соблюдает. Впрочем, попозже порассуждав, она пришла к выводу, что такой, новый Гарри ей понравился больше чем прежний. И, спрашивается, откуда в Гарри это появилось?

А появилось всё это благодаря Добби. Именно он рассказал Гарри про всякие там Древнейшие и Благороднейшие роды и вообще о том кто есть кто в магмире. И научил как себя должен вести Гарри Поттер, сэр, чтобы не выглядеть в глазах окружающих откровенной деревенщиной. И, не только — волшебников, но и прочих разумных населяющих магическую Британию. Гарри всё-таки последний Поттер.

А откуда, спрашивается, всё это узнал Добби? Так ведь у Малфоев пока подвизался, там всё это и узнал. Ну, не зря же он столько лет у них в доме прожил. Тем более, что был он домовиком любознательным и много чего полезного выяснить смог. Поэтому, были у него нужные знания, были. Ими-то он и поделился с Гарри Поттером, сэром. Который, сейчас во всю использовал их на практике, общааясь с Кричером.

— Но, как Кричер может быть главным? — не понял домовик.

— А кто же ещё? — вопросом на вопрос отаетил Гарри. — Сам посуди. Единственный живой представитель Блэков, в этом доме, в данный момент, это — Сириус. Вот только он, как бы помягче выразиться, несколько... недееспособен. Да, именно так. Поэтому главным в доме теперь становится Кричер. И у нас к тебе будет просьба.

— Что полукровный Поттер хочет от старого Кричера? — заинтересовался домовик.

— Тут вот какое дело, — объяснил ему Гарри. — Завтра, мы с мисс Грэйнджер собираемся покинуть этот, благодаря усилиям некоторых ставший не очень гостеприимным, дом. Поэтому, мне нужно чтобы ты дал доступ в Блэк Хаус моему домовику. Одноразово. Он заберёт наши вещи.

— И как зовут этого домовика? — уточнил Кричер.

— Добби.

— Кричер знает Добби и сделает как просит полукровный Поттер.

— Вот и договорились. Спасибо Кричер. И, вот что ещё. Совет у меня такой. Завтра, как только мы уйдем, высели всех к... э-э-э... в общем, высели. И перекрой сюда всем доступ. А то, как мне кажется, из этого дома воруют вещи.

Старый домовик ненадолго задумался, а потом... улыбнулся.

— Старый Кричер не возражает. Он так и сделает. И ещё. Если полукровный Поттер как-нибудь позовёт Кричера, то он откликнется на зов. Полукровный Поттер был бы Кричеру хорошим хозяином.

— Гарри Джеймс Поттер... — так начался их с Гермионой разговор после того как они остались одни. Впрочем, в таком ключе длился он не очень долго. Пока Гарри не объяснил Гермине разницу между людьми и домовиками. Кстати, этот нюанс ему тоже Добби объяснил. И чтобы не выглядеть голословным, предложил ей самой завтра пораспросить об этом у этого самого Добби. Так что, как объяснил Гарри, домовиков он не порабощает, а всего лишь с ними... взаимодействует.

А пока их главной задачей было как можно дольше скрываться от рыжих и прочих обитателей дома. Что они с успехом и делали до самого вечера.

А на следующее утро Гарри с Гермионой пораньше позавтракали и отправились на встречу с мадам Боунс. Она, в повестке, которые вчера доставила дежурная сова, и не только одному лишь Гарри, выразила пожелание видеть его на час раньше чем было запланировано начало заседания. Кстати, сова, с которой якобы послали ему сообщение утром, так до него и не долетела.

На этой встрече Гарри и Гермиона вкратце рассказали мадам Боунс об их приключениях в школе и ещё Гарри поделился некоторыми сведениями о своей жизни до Хогвартса.

После чего отправились они в зал номер десять. В котором сегодня было многолюдно. Помимо членов Визенгамота присутствовала куча народу на местах для свидетелей. Включая некоторых преподавателей из Хогвартса и мадам Помфри.

Для комиссии, были оборудованы отдельные места. В состав комиссии входили мадам Боунс, мадам Лонгботтом и ешё один маг имени которого Гарри не запомнил. Гермиона разъяснила такой состав комиссии тем, что в неё включили представителей разных фракций. Гарри, при этом, удивлённо уставился на Гермиону. И спросил что она имеет в виду.

На что Гермиона ответила, что в Визенгамоте, как и в любой подобной организации имеются свои фракции и группировки. И, что в ней постоянно ведётся закулисная и подковёрная борьба. Создаются и распадаются временные союзы, когда "проталкиваются" или блокируются новые законы и так далее. В общем, нормальная политическая деятельность. И добавила, что в Визенгамоте имеются три основных группы. Условно называемые "Тёмные", "Светлые" и "Нейтралы". Вот и получалось что комиссию составляли: мадам Боунс — "Нейтрал", мадам Лонгботтом — "Светлая", и третий маг — из "Тёмных".

Так же присутствовал колдомедик из Мунго и маг из Отдела тайн. Его можно было узнать по бесформенному балахону и затемненному капюшону. Ну и, разумеется, не осталась пустой ложа для прессы. Секретарём комиссии, как и во время суда над Гарри, был назначен Перси Уизли.

— Н-да, — подумал глядя на него Гарри, — этот, пожалуй, при любой власти «выплывет». Потому что — не «утонет».

Мадам Боунс объявила начало работы и обратилась к присутствующим с речью.

— Леди и джентльмену, уважаемый Визенгамот, гости. — Поприветствовала их мадам Боунс, — на сегодняшнем заседании мы начнём расследовать события происходившие в школе Хогвартс в период с первого сентября тысяча девятьсот девяносто первого года по настоящее время.

— Амелия, девочка моя, что там такого в моей школе могло происходить? Она работала всё это время в обычном режиме. — запротестовал присутствующий сегодня в зале Дамблдор.

— Мистер Дамблдор, не забывайтесь, мы с вами не на дружеском междусобойчике. Поэтому, обращайтесь к присутствующим официально. В противном случае вы будете оштрафованы. В первый раз на сто галлеонов. Во второй — на двести. В третий — на четыреста. Ну, а если вы забудетесь в четвёртый раз, то сумма штрафа будет уже восемьсот галлеонов. А теперь я продолжу.

Она оглядела присутствующих, призывая их внимание, и продолжила.

— Но, прежде чем мы приступим к расследованию событий в школе, я предлагаю совершить экскурс в историю. Вернуться назад во времени и вспомнить о событиях случившихся сразу после Хеллоуина восемьдесят первого года. А после того, как мы мысленно вернёмся к тем дням, я предлагаю выяснить, почему мистер Гарри Поттер оказался на попечении своих немагических родственников. Почему, — гремел голос Амелии, — мистер Поттер не знал о своём магическом наследии до одинадцати лет. И почему он не получал соответствующего образования, как и любой наследник Древнего рода. А также почему самопровозглашённый магический опекун мистера Поттера самоустранился от своих обязанностей и был ли он вправе объявлять себя таковым.

В зале послышался ропот. Многие пытались понять, как же так получилось, что их... обманули. Ведь многие были уверены что Гарри жил чуть ли не в сказочном замке и во всю магичил, начиная чуть ли не с трёхлетного возраста, и совершал подвиги. Ну, про которые в книгах про Гарри Поттера писали. И драконов он "забарывал", и троллей десятками укладывал на обе лопатки.

— Тишина в зале, — призвал к порядку Верховный чародей. — Продолжайте мадам Боунс.

— Спасибо, — ответила Боунс. — В связи с этим у меня вопрос к мистеру Дамблдору.

После чего кресло в котором сидел Дамблдор переместилось, вместе с ним, разумеется, в середину зала и оказалось перед столом за которым заседала комиссия.

— Э-э-э... а как это? — не понял Альбус.

— А вот так это, мистер Дамблдор. — ответил ему Верховный чародей. — Зал-то был оборудован по "последнему слову" магической артефакторики. Ну, на тот момент времени когда его в эксплуатацию вводили. И если много опрашиваемых, то именно так он и функционирует. Впрочем, ваша задача, сегодня, отвечать на вопросы, а не задавать их.

— Почему вы, Альбус Дамблдор, — спросила мадам Боунс, — опечатали завещание родителей мистера Поттера и злостным образом нарушили их последнюю волю? Какое вы имели на это право?

— Ам... э-э-э... мадам Боунс, не могли бы вы пояснить? Насколько я знаю, я ничего не нарушал. Наборот, я действовал во благо юного Гарри. В то время, как и сейчас, семья его тёти была и остаётся единственным наиболее безопасным местом. Помимо Хогвартса. И, при тогдашних обстоятельствах, я действовал наилучшим образом для Гарри.

Сказав это, Альбус посмотрел на Боунс и Визенгамот, изображая эдакого мудрого дедушку вынужденного объяснять своим позрослевшим, но так и не поумневшим, внукам прописные истины. Вот только нужного ему впечатления, на комиссию он, судя по всему, не произвел.

— Ну, хорошо. — вроде бы согласилась с ним Амелия. — Допустим в тот самый момент поместить Гарри в семью его тёти было оптимальным решением. Но, почему он там так и остался? Почему, после того, как переловили, осудили и отправили в Азкабан самых фанатичных Пожирателей, вы его оттуда не изъяли? Или вы забыли о том, что у Гарри Поттера, в магическом мире имется как минимум шесть семей, наиболее близких ему по крови?

— Я, прежде всего заботился о ребёнке. — ответил Альбус. — Что было плохого в том, что у него было нормальное детство в любящей семье? К тому же он вырос вдали от магического мира и не превратился в избалованного, маленького принца.

— Нормальное детство? В любящей семье? — переспросила его Амелия. — Ну, очевидно, у нас с вами, разные понятия о том что такое нормальное детство и любящая семья. Поэтому сейчас мы выслушаем мадам Поппи Помфри.

Через несколько секунд кресло с сидящей в нём Помфри оказалось рядом с креслом Альбуса.

— Здравствуйте, мадам Помфри. — поприветствовала её Боунс. — Не будем выяснять вашу личность, все присутствубщие и так вас знают. Сейчас нас интересует ваше медицинское заключение о состоянии здоровья Гарри Джеймса Поттера.

— Разумеется, мадам Боунс. Впервые мистера Гарри Поттера я увидела первого сентября девяносто первого года, — начала свой рассказ Помфри. — Даже без диагностики было понятно, что рост и вес ребёнка не соответствует его возрасту. В свои одиннадцать, он выглядел лет на девять, максимум — десять. А уже обследовав мистера Поттера, я выяснила, что ребёнок в раннем возрасте перенёс сильнейшую простуду. Так же, помимо дефицита роста и веса, у него был недостаток кальция в костях, несколько неправильно сросшихся переломов, возникших в результате избиений, начинающиеся проблемы с кишечником и желудком. Ну и, разумеется, не самое хорошее зрение. Но это у Поттеров наследственное.

— А что насчёт его знаменитого шрама? — уточнила Боунс.

— А этот вопрос не ко мне. Я, как вы знаете, всего лишь школьная медсестра, а не целитель из Мунго.

— Понятно. Но вывод-то вы для себя хоть какой-то сделали? О том в каких условиях проходило детство мистера Поттера.

— Разумееется, — ответила Помфри. — Могу сказать, что отношение к ребёнку, до его поступления в Хогвартс, было... равнодушным. В лучшем случае. А в худшем, так и вовсе пренебрежительным. Что меня поражает больше всего, так это то, что Гарри не вырос законченным мизантропом и социопатом. Ну, или существом боящейся собственной тени.

— И, что вы предприняли? — задала следующий вопрос Амелия.

— Всё, что могла, — ответила Поппи. — Ну, как школьная медсестра. И, хоть сейчас мистер Поттер и выглядит на свой возраст, тем не менее я бы порекомендовала обследовать его в Мунго.

— Спасибо, мадам Помфри, вы нам очень помогли. — закончила её опрашивать Амелия.

Кресло с мадам Пофри переместилось обратно, на его месте появилось кресло с сидящим в нём Гарри.

— Скажите, мистер Поттер, — услышал он вопрос, — откуда у вас застарелые переломы? Вас избивали взрослые опекуны?

— Нет, конечно, — ухмыльнулся в ответ Гарри, — они лишь изредка позволяли себе применить ко мне силу. Дядя Вернон, например, довольствовался, в основном, подзатыльниками, а тётя Петуния могла изредка "приложить" меня сковородкой. А переломы, это от кузена Дадли и его дружков. Любили они сыграть в игру под названием "Охота на Гарри". В которой, как вы поняли, они выступали в роли охотников, а я дичи. И если им удавалось меня выловить, то... В общем, отсюда и переломы. Иными словами, моё детство, можно назвать каким угодно, но только не счастливым.

— Да ну, — не мог не высказаться Дамблдор. — Я думаю что мальчик преувеличивает. Как и любой ребёнок.

— А я, мистер Дамблдор, — возразила ему Боунс, — думаю что совсем наоборот. Мальчик преуменьшает.

Дальше слово взяла Августа Лонгботтом.

— Скажите, Дамблдор, а почему Гарри не передали мне, как правоприемнице моей невестки Алисы? Которая, насколько мы знаем из завещания Поттеров, была одной из кандидаток на его воспитание, как его крёстная. Или, может быть, вы будете утверждать, что если бы он вырос с моим внуком, то непременно бы превратился в «избалованного, маленького принца»?

— Что?! — закричал Альбус не ответив на вопрос Августы. — Вы вскрыли завещание? Кто вам позволил? Я для чего его в своё время опечатывал? Вы что не понимаете, что его несвоевременное обнародование опасно?

— Во-первых, мистер Дамблдор, вы оштрафованы за неуважение к данной комиссии, — вновь вступила в разговор мадам Боунс. — Во-вторых, его никто не собирается обнародовать. То, что завещали Гарри его родители, касается самого Гарри, и остальным знать совершенно необязательно. Но, некоторые моменты мы всё же озвучим. С разрешения самого мистера Поттера, разумеется.

Тут мадам Боунс взяла в руки один из пергаметов, разложенных перед ней на столе и зачитала.

— Последняя воля Джеймса Карлуса Поттера, и — Амелия взяла в руки ещё один лист пергамента и зачитала из него, — Лили Гортензии Поттер, а девичестве Эванс... находясь в трезвом уме и здравой памяти... завещаем... ни в коем случае не передавать нашего сына Гарри на попечение Петунии и её мужа. И что вы скажете на это мистер Дамблдор?

— Что я скажу? Я скажу что вам не понять моих мотивов. И добавлю, что всё что я делал, было для Всеобщего Блага, — напыщенно ответил Альбус.

— Ну что ж. Другого ответа я от вас и не ожидала. Сейчас мы превёмся на пятнадцать минут, а затем продолжим наше расследование.