Темнее Черного (гет)

Дни слились в одно бесцветное пятно.

Подготовка к похоронам Тонкс, затем сама процедура погребения, скромные поминки и странное щемящее чувство, природу которого Гермиона никак не могла понять.

Было во всем этом что-то неправильное, ненормальное: Тонкс не должна была умереть. Не сейчас. Они с Люпином должны были пожениться и жить вместе в тихом месте, подальше от всего этого кошмара…

Как хрупко все-таки человеческое тело! Одно неосторожное движение, короткий миг падения, хруст шейного позвонка и все — тишина. Вечная.

Хотя, может, никакого хруста не было, и эту деталь добавило воображение Гермионы.

Голова у нее шла кругом. Память играла с ней в малопонятную и известную только ей игру, то почти лишая «воспоминаний» о будущем (как ни странно звучит), то угодливо подбрасывая ей нужные факты и события…

Все это очень мешало.

Как можно предотвратить то, чего почти не помнишь? Как спасти людей, если не знаешь, что именно им грозит смертельная опасность?

Вопросы оставались без ответа.

Единственное, что ей удалось вспомнить очень четко — смерть Гарри и Рона в каком-то странном темном месте. Этого Гермиона не могла допустить. Остальное не так важно. По крайней мере, пока. Когда будет нужно пергамент предупредит ее.

Главное, чтобы смерть Тонкс была просто случайностью, как это казалось на первый взгляд.

* * *

Хлопок аппарации. Торопливые шаги. Шуршание листвы под ногами. Тихое, сбивчивое бормотание.

Условленное время, условленное место. В последние дни им приходилось быть более осторожными, чем обычно.

Быстрый взгляд на часы: до прибытия Гарри оставалось ровно две минуты.

Потратить их на то, чтобы отдышаться и съесть шоколадный батончик, купленный в маггловском магазинчике. Почти сутки она ничего не ела.

Сбор информации о крестражах — дело не самое быстрое. И не самое приятное.

Ей еще относительно повезло… Притворившись новой прислугой, Гермиона пробралась в дом одного старого полуслепого министерского служаки, сумевшего за годы работы собрать неплохую библиотеку с очень-очень интересными материалами. Пара бумажек из нее могли указать на расположение очередного крестража, что было нужно Гарри, а значит, и Грейнджер тоже.

Все прошло относительно гладко, но под конец Пожиратели все же выследили ее местоположение (наверняка через предателей в Министерстве) и заявились в дом, из которого она успела выбежать буквально за пару мгновений до этого.

Дверь им открыл старик… Гермиона видела, как он подслеповато рассматривает нежданных гостей, как те бесцеремонно заталкивают его в дом, плотно закрывая тяжелую входную дверь.

Думать о том, что случилось с этим слишком любопытным дедулей, не хотелось. Слишком страшно. Хотя, страшнее, пожалуй, было осознавать то, что, имея возможность помочь, она этого не сделала… Даже не попыталась.

Цель оправдывает средства — так ведь говорят?

Дикая, жестокая формула. Но разве не по ней живет сейчас Гермиона?

Пойдя однажды вслед за Гарри, она автоматически согласилась с этим утверждением. И теперь должна была следовать ему.

Громкий хлопок совсем рядом.

Секунда в секунду. Он пунктуален, даже сейчас.

Хромая, Гарри подошел к подруге. Край его мантии был разодран.

Видимо, его вылазка прошла не так удачно. В его задании ничего опасного быть не должно было: обычный сбор информации у агента Ордена. Все просто, даже обыденно. Что могло незаладиться?

— Что с ногой? — Гермиона встала, встревожено оглядывая Поттера. — Расщепило?

— Нет, — стараясь отдышаться, зашептал тот. — Кинжал… Эйвери.

Тоже Пожиратели. Это было уже странно.

Кажется, скоро им нельзя будет пользоваться аппарацией, слишком уж опасным занятием это становится. Слишком просто это отследить.

Покопавшись в сумочке, Гермиона извлекла маленькую склянку с прозрачной жидкостью.

Рану следовало обработать. Мало ли, чем смазывает свой кинжал Эйвери… Заражение крови, конечно, вылечить можно, но времени на это уйдет не меряно, а сейчас оно дорого.

Если же лезвие было смазано ядом, то все еще хуже. Лучше не тянуть.

— Дай я посмотрю, — шепот.

— Да не надо, Гермиона… Не до этого.

— До этого. Рона ждем еще три минуты.

Приподняв край мантии, Гермиона осмотрела рану: та оказалась небольшой, но довольно глубокой. Кожа по краям немного посинела. Значит, волнения не были напрасными.

— Жить буду? — криво улыбаясь, спросил Поттер.

— Куда ты денешься.

Присев на холодную, остывающую землю, оба оперлись спинами на ствол старого большого дуба.

— Как думаешь, он снова опоздает? — Гарри заметно нервничает.

— Надеюсь, нет. Главное, чтобы в драку снова не ввязался…

— Это уж точно.

Третий хлопок, на этот раз довольно далеко. Поначалу Гермионе даже чудится, что это только игра ее воспаленного воображения. Быстрый взгляд на Гарри и кивок в ответ. Значит, хлопок действительно был.

Растрепанный и довольный Рон появляется минуты через две. В руках его папка с бумагами, которые, как станет ясно позже, окажутся важнее всего, что они добыли за этот странный день.

* * *

Гарри, Рон и Гермиона появились на пороге своего бывшего однокурсника Невилла Долгопупса ночью. Долго стучали, прежде чем им открыла пожилая женщина.

— Мы… — начал Гарри, но та жестом прервала его.

— Проходите.

Августа Долгопупс, бабушка Невилла, несмотря на возраст, еще была красива.

От статной высокой женщины с идеальной осанкой веяло силой.

Невилл работал в своем кабинете: штудировал очередную стопку книг по медицине.

Гермиона не удивилась, узнав, что он решил стать целителем в Больнице Святого Мунго. Для него это был хороший шанс самоутвердиться и, возможно, когда-нибудь помочь родителям…

— Привет… — неуверенно начал Гарри.

Подняв глаза, Невилл просиял. Давно их так тепло не встречали!

Обняв всех троих, он затараторил:

— Как вы тут?.. Впрочем, какая разница… Вам нужна моя помощь? Я готов. Все, что от меня зависит, вы же знаете…

Им действительно нужна была помощь.

В документах, найденных Роном, обнаружился текст на латыни, которого никто из них (даже Гермиона, к своему стыду) не знал. А вот Долгопупс, как будущий медик, обязан был в этом разбираться.

— Сможешь перевести это? — Грейнджер протянула ему лист пергамента, исписанный мелким убористым почерком.

— Думаю, да. Но нужно время.

— Его нет, — угрюмо отозвался Рон. — Но мы подождем.

* * *

Невилл заперся в своем кабинете. Работал двенадцать часов подряд, прерываясь лишь для того, чтобы выпить очередную чашку кофе, которое варила ему лично бабушка, избегая помощи домовых эльфов и старой служанки.

Гарри, Рон и Гермиона расположились в просторной, но темной гостиной. Шторы на огромных окнах были плотно занавешены, горела маленькая настольная лампа.

Августа, сидя в дорогом, обитом бархатом кресле что-то читала, изредка заговаривая с гостями. Чаще всего она рассказывала о том, каким замечательным человеком был ее сын Френк. Короткие истории о его школьной жизни, успехах, женитьбе и работе в аврорате были довольно интересны. Иногда же женщина отпускала комментарии о том, как гордится своим внуком, который первым в их семье направил свою неуемную энергию на созидание (работа аврором казалась миссис Долгопупс разрушением, а вот целителем — как раз наоборот).

К полуночи хозяйка показала гостям их спальни и, пожелав спокойной ночи, вышла.

Гермиона уснула быстро, но сон ее был тревожным. Ей снилась Тонкс. Она плакала. Просто стояла, смотрела на нее и плакала.

Проснулась девушка посреди ночи в слезах. Сна больше не было, и она решила вернуться в гостиную и почитать.

Идя по длинному и темному коридору, Гермиона сильно испугалась, когда чьи-то пальцы схватили ее чуть повыше локтя и, не говоря ни слова, стали тянуть куда-то.

На прикосновение Гарри или Рона это было совсем не похоже.

— Что?..

— Тише, мисс, — скрипучий низкий голос. — Мне просто нужно с вами поговорить.

Вспомнив о том, что в доме живет старая служанка (та подавала им чай за несколько часов до этого), Грейнджер немного успокоилась.

Хотя, о чем ей говорить с незнакомой женщиной, не знала.

Ее почти втолкнули в маленькую комнатку.

— Опасное дело вы затеяли, мисс!

— О чем это вы?

— О маховике, мисс. О чем же еще?

У Гермионы задрожали руки. Внутри все сжалось. Нет, нет… Она просто не могла об этом знать.

— Откуда вы знаете?

— Я многое знаю, мисс. Я, можно сказать, прорицательница. Или посланница. Зовите как хотите.

Перед глазами девушки всплыл образ профессора Трелони. Огромные очки, пышная шевелюра и абсолютно бессмысленные и пустые предсказания. Хотя и не все…

На пятом курсе она наглядно убедилась, что даже такие шарлатанки как Сивилла, могут рассказывать дельные вещи.

Да и эта женщина угадала очень уж точно.

— Плохо все закончится, мисс.

— Я как раз хочу сделать все, чтобы этого не случилось.

— Вы не понимаете…

— Чего? Чего же я не понимаю? — Гермиона поняла, что стала понемногу распаляться.

Нервное напряжение, копившееся в ней очень долго, грозило вырваться наружу. Мало того, обрушиться на голову ни в чем не виноватой, по сути, женщины.

— Всегда есть равновесие! Плата слишком высока.

— Плата?

— Ваш маховик проклят… Он уже взял свою кровавую плату и теперь волен играть с вами, пока это интересно, но… Это еще не все.

Гермиона поймала себя на мысли, что эта «прорицательница» говорит о крестраже совсем как о живом человеке. Хотя он действительно не был обычной вещью.

— Не все? — холодея, Гермиона сжала кулаки.

Она знала о маховике. Она знала о том, что он проклят. Она даже знала о том, что перед тем, как запустить обратный отсчет, гриффиндорка окропила его своей кровью…

Кровавая жертва? Жизнь ей больше не принадлежит? Странно все это. И… Страшно.

— Вы умны и наверняка знаете о законе равновесия.

— Законе равновесия?

— Магический мир держится на ряде законов… Никто в них не верит, зря, — старуха жадно облизнула губы. — Закон равновесия: все, что было взято, должно вернуться. Понимаете о чем я?

В голове у Гермионы мелькнула страшная мысль.

Нет, это не может быть правдой!

— Неужели?..

— Да, вы догадались сами. Не зря он говорил, что вы очень умны. Вы спасли две жизни и смерть забрала другие две. Кровь за кровь. Равновесие. Всегда. Запомните это.

— Подождите… Подождите. Почему две? Умерла ведь только Тонкс.

Старуха мрачно улыбнулась и указала на свой живот, увеличивая его размеры. Так обычно показывают, когда говорят о беременности.

— О, Мерлин…

— Равновесие. Всегда.

Какое-то время Гермиона молчала. Ей было очень страшно и больно. Неужели она виновата в смерти Нимфадоры?

— Вы сказали, что он говорил, что я умна. Кто это «он»?

— Скоро узнаете, мисс. Он появится.

Молчание.

— Я не знаю, что мне делать.

— Боюсь, что теперь вам придется выбирать, чьи жизни вы хотите спасти. И при этом знать, что всякий раз будет умирать кто-то другой… Быть может кто-то из друзей…

Гермиона резко вскочила на ноги и, хлопнув дверью, выскочила в коридор. Сердце гулко стучало в груди. Она была уверена, что уснуть уже не сможет.

* * *

В дверь постучали.

Гермиона сидела на кровати, натянув на себя одеяло до самого носа. Ее трясло, хотя тело жгло огнем.

Ночь прошла в тяжелых раздумьях. Тонкс больше не снилась.

— Войдите, — голос дрогнул.

— Гермиона, у нас хорошие новости, — в комнату вошли Гарри и Рон, сели на краешки кровати с разных сторон. — Ты не заболела?

Девушка точно знала, что они ей скажут. Хотелось сказать это, но она понимала, что нельзя. И так заигралась… Слишком заигралась. Теперь придется выбираться. С трудом. Как умеет.

Уизли придвинулся к ней, легонько обнял за талию, чмокнул в щеку. Мило и ненавязчиво.

— Все в порядке… Что там?

— Можно я? — Рон улыбался. — Невилл расшифровал пергамент.

Конечно. Разве могло быть иначе?

— Следующий крестраж — это маховик времени. Такой, как был у тебя на третьем курсе.

«Нет, Рон, совсем не такой…» — с горечью подумала Грейнджер, отстраняясь от друга.

В этот же день они уйдут из дома Долгопупсов. Прощаясь, Гермиона тихо шепнет Невиллу, чтобы они с бабушкой как можно скорее покинули дом. Тот кивнет.

Утром, незадолго до этого, зачарованный пергамент выдаст новую страшную запись: «3 августа. Смерть Невилла и Августы Долгопупс в их доме в Лондоне».