Темнее Черного (гет)

В первый же день после маскарада Гермиона поняла, что боится оставаться с Роном наедине.

Он вел себя вполне обычно, насколько позволяла его болезнь и ситуация, но что-то внутри все же подсказывало, что не все так просто. Зловещая ухмылка никак не выходила из головы.

— А я уж думал, что забыли обо мне, — хрипло заговорил Рон. — Просыпаюсь — ни вас, ни Невилла. Тишина и холод собачий. Пришлось брать себя в руки и растапливать камин.

Гермиона с Гарри переглянулись.

В то, что Невилл ушел вот так, не прощаясь, поверить было сложно: бросить Рона практически беспомощным? Нет.

— Я свяжусь с Люпином, а ты посиди с Роном, хорошо? — Гермиона сориентировалась почти мгновенно.

— Хорошо, — кивнул Гарри, хмурясь.

Ситуация смутила его не меньше, чем подругу.

— И последи за ним часик-другой, — добавила она шепотом, чтобы Рон не мог расслышать. — Вдруг оборотное.

Снова кивок. Но все же Гермиона заметила в его взгляде некое неодобрение: наверное, думал, что так перестраховываться — глупо, ведь Рон есть Рон… Может, оно, конечно, и так, но рисковать не хотелось. Особенно теперь, когда они знали, что существует живой крестраж.

Думать, что им мог быть Уизли, не хотелось. Подозревать самых близких — мерзко. К тому же, если хорошо подумать, гораздо логичнее было бы предположить, что если и есть подобное образование, то им должен быть Гарри…

Оказавшись в теплой палатке, Гермиона почувствовала, как едва уловимое беспокойство внутри перерастает во что-то более ощутимое и обоснованное.

Слишком уж чисто было внутри: намытый пол, стертая пыль, пустая раковина. Невилл, привыкший, что дом убирает служанка, за все время, что провел с ними, ни разу не притронулся к уборке, Рон, едва-едва пришедший в себя после лихорадки, да к тому же не особенно чистоплотный, вряд ли взялся бы за это. Оставался, конечно, Люпин, но что-то подсказывало Гермионе, что и он этого не делал.

К тому же запах трав и настоек, не дававший ей покоя перед отбытием на маскарад исчез. В комнате не пахло ничем, совсем ничем, и это было странно.

Словно кто-то или что-то провел почти стерильную обработку…

— Так, Гермиона, ты становишься законченным параноиком. Успокойся, — вслух сказала она и постаралась выкинуть странные мысли из головы.

Камин был растоплен на славу, так что ей даже пришлось немного потушить пламя, прежде чем использовать его для связи с Площадью Гриммо.

Гермиона надеялась, что Люпин подойдет сразу же, и ее глупые страхи улетучатся, но нет, вместо худощавого бледного профессора возник непривычно суровый Кингсли.

— Наконец-то! — прогремел он, не давая ей опомниться. — Я уж думал, что-то случилось.

— Все закончилось хорошо. Мы нашли то, что искали.

— «Все» — это что? Что, Мерлин побери, происходит? И где Люпин?

У Гермионы сперло дыхание. Дрожащими руками она провела ладонью по шее, сильно оттягивая ворот свитера.

— Хотите сказать, что профессор Люпин не вернулся? А Невилл?

Она вдруг поймала себя на мысли, что Люпин для нее до сих — учитель. Всегда им будет. Странно было думать об этом в такой момент, но не думать никак не получалось.

Столько мыслей! И все о какой-то ерунде.

Нужно было срочно взять себя в руки.

— Нет. Я не могу связаться ни с кем из вас последние несколько дней.

Воздух с шумом вырывался из легких. Внутри все сжалось, как будто в ожидании сокрушительного, может даже смертельного удара. Но его не было. Сердце продолжало гонять кровь по венам, лицевые мускулы двигались, отвечая на вопросы Кингсли. Жизнь продолжалась.

— Поняла меня? — сурово спросил мужчина, буравя ее взглядом.

Она кивнула, хоть и не была до конца в этом уверена.

Закончив разговор, Гермиона какое-то время мерила шагами палатку, стараясь собраться с силами и мыслями. Глупостей наделано достаточно. Больше просто недопустимо.

Выйдя на свежий воздух получасом позже, она обнаружила, что друзья сидят вокруг огромного костра и, хохоча, что-то обсуждают. Однако стоило им услышать, что Гермиона уже не в палатке — разговор оборвался.

Ее это немного задело, но уже через мгновение она опомнилась, решив, что сейчас не время для мелких детских обид. Нужно же им хотя бы иногда отвлекаться от мрачных мыслей… А то так и сойти с ума недолго.

Осторожно присев на расстеленное покрывало между парнями, ближе к Гарри, она, опустив глаза, произнесла:

— Люпин и Невилл не возвращались. Кингсли не знает где они.

— Уж Кингсли их найдет. Уверен, — пожал плечами Рон. — Не могли же они просто так пропасть.

Гермиона сокрушенно покачала головой, но промолчала.

«Могли, Рон, еще как могли…»

— Подождем пару дней. Это вполне может быть очередной ловушкой. Нельзя и в этот раз подставляться под удар… Обычно кто-то от этого сильно страдает, — грустно произнес Гарри.

Конечно, он был прав. Но… Всегда оставалось это «но». Если бы подобное случилось с ними, Люпин бросился бы на помощь.

А они будут просто сидеть и ждать, пока его обезображенный труп найдут в какой-нибудь канаве. Чудесно.

— А если не найдет?

— Тогда мы сделаем все, что от нас зависит. Обещаю.

Какое-то все сидели молча, глядя на огонь. Гермиона тянула к пламени озябшие ладони, но это не очень помогало. Трясло не от холода.

Рон зачарованно, почти ни мигая, наблюдал за каждым ее движением и, улучив удобный момент, притянул к себе и поцеловал в макушку.

Гермиона вздрогнула, но не отстранилась.

Краем глаза она видела, как напрягся Гарри: вытянулся, словно струнка, свел плечи, прикусил нижнюю губу.

— Слушай, Рон… — зашептала она.

— С ним все хорошо, — тихо произнес Гарри. — Уже два часа прошло.

Гермиона машинально кивнула. Это, конечно, хорошо. Она должна быть рада. Должна.

— Я скучал, — сладко зашептал Рон, наклонившись к ней.

— Да… Ну, я знаю…

Было что-то неуловимо мерзкое в его слюнявых поцелуях, кокетливых фразах и слащавом тоне. Что-то совсем не роновское.

Раньше было не так.

Хотя, возможно, ей это только показалось. После того, единственного, поцелуя Гарри…

Она резко высвободилась из объятий и, сославшись на усталость, скрылась в палатке. Только там, с головой укутавшись теплым верблюжьим одеялом, она почувствовала себя почти в безопасности. К сожалению, только почти.

* * *

Ее разбудило невнятное копошение совсем рядом.

На какое-то мгновение стало страшно, но потом она вспомнила, что кроме нее в палатке еще Рон и Гарри, а, значит, ей ничего не грозит. Может кто-то из них решил устроить ночной перекус (она знала, что оба частенько этим грешили) или просто сделать глоток воды, графин с которой находился у ее спального мешка.

Затаив дыхание, она ждала, когда шум наконец уляжется. Кто-то из парней прошел мимо, затем вернулся и замер у ее постели.

В удивлении Гермиона открыла глаза и увидела направленную на нее палочку.

— Силенцио! — прошептал Рон, лишив ее речи. — Вставай.

В глазах ее возник немой вопрос, и друг, казалось, это понял.

— Гарри — крестраж. Нам нужно бежать как можно скорее.

Гермиона резко села на кровати и, словно загнанный зверь, стала отодвигаться от Рона, пока не уперлась спиной в стену.

Если бы Гарри был крестражем — она бы поняла. Заметила бы. Что-нибудь выдало бы истину. Нет, она не верила. Скорее уж с Роном что-то не то…

— Пошли я сказал. Потом спасибо мне скажешь, — больно схватив девушку чуть повыше локтя, он рывком поднял ее на ноги и, неуклюже накинув на плечи мантию, потащил к выходу из палатки.

Им пришлось проходить мимо кровати Гарри и, плохо понимая, что и зачем делает, Гермиона вырвалась и сделала пару шагов в его сторону. Рон среагировал на удивление быстро и в последний момент успел схватить ее за пояс. Но удержать здоровую взрослую девушку, закаленную долгим и изматывающим походом, оказалось не так просто, как он полагал.

Перекрутившись, она больно укусила «друга» и вновь рванула вперед, удивляясь тому, что Поттер не просыпается.

Шуму от их потасовки немало. Что-то явно не так. Почему он не просыпался? Почему он не поворачивался? Почему не шевелился?

Гермиона закричала, позабыв о заклинании безмолвия.

— Да чтоб тебя, — Рон грязно выругался и, вновь направив на нее палочку, прошептал: — Империо!

«Никогда бы не подумала, что ему удастся это заклинание», — подумала она, чувствуя, как неукротимая сила непростительного заклятия крошит ее волю, обволакивает сознание сладкой ватой рабского подчинения.

Словно послушная кукла она замерла, ожидая приказов своего господина.

Внезапно произошло то, чего она уже никак не ожидала, да и Рон, пожалуй, тоже: Гарри перевернулся на другой бок.

Моля Мерлина о том, чтобы он открыл глаза и увидел, что происходит, Гермиона прилагала все усилия, чтобы противиться чужому голосу в голове, нашептывающему: «Идем. Идем со мной. Идем».

Гарри глаза не открыл, и двое безликих тихих людей, не замеченные и не остановленные никем, покинули теплую и надежную палатку.

— Все хорошо, Гермиона, — улыбаясь, заговорил Рон, когда они подошли к незримому барьеру защитных заклинаний. — Это же я. Снимай заклинания.

Она — безмолвная, лишенная способности мыслить — подчинилась.

Где-то в глубине души она понимала, что не нужно этого делать. Оставить Гарри без защиты посреди ночи, да еще когда он почти в беспомощном состоянии — глупость. Очень опасная глупость, чреватая серьезными последствиями…

Она ведь связалась с проклятым маховиком ради того, чтобы спасти его. И тут сама же…

На мгновение «Империо» ослабло, и она сделала пару неуверенных шагов в сторону лесной чащи, после чего упала без сил, чувствуя только обжигающе холодный снег и тяжелое дыхание Рона. Липкая тьма поглотила ее, на время избавив от проблем.

— Контроль и подчинение — серьезные вещи, Гермиона. Не научишься контролировать тело –рано или поздно попадешь в ситуацию вроде этой. Запомни это хорошенько…

* * *

Очнувшись, Гермиона поняла, что привязана к стволу дерева. Толстая веревка обвивала тело в нескольких местах, лишая возможности передвигаться. Правую руку сильно саднило. На ладони и запястье виднелось несколько аккуратных разрезов.

— Проснулась-таки, — тихо сказал Рон.

— Что ты, дракл тебя подери, делаешь?! — завопила она, радуясь, что возможность говорить вернулась.

— Забираю кое-что. Ну и получаю удовольствие, насколько это возможно.

Подойдя ближе, он заглянул ей в глаза.

— Яркая ты, — нежно поцеловав в губы, Рон осторожно провел кончиками пальцев по шее, осторожно сжал грудь. — Но дура.

Гермиона сглотнула.

— Что тебе нужно от меня?

Резко одернув руку, Рон отошел на несколько шагов.

— Твоя кровь.

Грейнджер попыталась сжать раненную руку в кулак, но, почувствовав резкий укол боли, разжала ее.

— Да успокойся ты, — ухмылка. — Все, что было нужно, я и так взял.

— Зачем тебе моя кровь?

— Маховик отзывается только на нее.

Еще один человек, который знает о ее путешествиях.

— Он не отзовется… Я пробовала запустить его второй раз. Ничего не вышло.

— Ты врешь, — Рон напрягся, но лишь на мгновение. — Впрочем, теперь это моя забота, а не твоя.

— Зачем ты это делаешь?

— Попробуй догадаться.

— Ты — крестраж?

— В точку, дорогая. Я — крестраж.

Слишком просто он отвечал. Слишком просто сдался. Так не бывает.

— И почему ты так легко с этим соглашаешься?

— Мне больше не придется таскаться за тобой и Поттером. Почему бы не сказать.

— А не боишься?

— Чего? Кого? — он рассмеялся. — Тебя? А может Поттера?

— Своего хозяина.

— Он мне не хозяин. Создатель — да.

— Хочешь сказать, что ты действуешь не по его приказу?

— Хочу сказать — нет. Времени долго и подробно объяснять у меня нет. Вот если после этой первой ночи мы еще встретимся — буду рад с тобой поболтать.

Гермиона испугалась, что такой ценный источник информации действительно возьмет и уйдет — так же просто, как и появился. А ей было о чем его спросить.

— Скажи правду, ты — Рон?

Он неопределенно пожал плечами.

— Я — крестраж.

— Ты в теле Рона? Ты был им все это время?

— Я… — он внезапно замолк и прислушался.

Затем, словно зверь, услышавший звук выстрела, нагнулся и отскочил в сторону, в спешке выронив крохотную склянку, заполненную кровью Гермионы.

Через мгновение в это самое место ударила яркая красная вспышка, затем еще одна и еще.

— Никогда не позволяй контролировать себя так, как сегодня позволила мне. Иначе все закончится гораздо хуже, чем сейчас.

Сердце встрепенулось: неужели Гарри очнулся и пришел ее спасти?

Крутя головой, насколько позволяло скованное положение, Гермиона пыталась понять, где же прячется ее неожиданный спаситель. Но определить не могла, как и Рон-крестраж. Какое-то время тот пускал заклинания наугад, болезненно всматриваясь в кромешную лесную темноту, но, видимо, так и не увидев противника, рванул к склянке, схватил ее и, спотыкаясь, скрылся в густой чаще.

Какое-то время все было тихо. Даже слишком тихо.

Спаситель подкрался почти бесшумно. И, не тратя время на пустые разговоры, стал перерезать веревки, сковывавшие Гермиону.

— Гарри, я… — начала она, но вдруг осеклась. — Ой.

— Вот именно, Грейнджер. Ой.

* * *

— Гарри, ну послушай же ты!

Последние несколько часов были потрачены на тщетные попытки объяснить другу простую и страшную правду о том, что их лучший друг Рон — крестраж.

— Его заколдовали. С чего ты вообще взяла, что сказанное на поляне — правда?

Она была рада, обнаружив Гарри раненного, но живого. Его левая рука была сильно повреждена, но это все же было поправимо. Вот то, что случилось с Пожирателем, решившим выслужиться перед Лордом и в одиночку схватить Поттера — нет. Увернувшись от пары-тройки заклинаний Поттера, он угодил спиной на острый железный прут (вероятно, оставленный здесь безответственными туристами-магглами).

— Я не знаю, Гарри. Ничего не знаю. Но ты же сам видел, что за два часа без питья и пищи он не обратился! Что это, по-твоему, может означать?

— Может быть, он использовал особое зелье. Да откуда я знаю! Но это точно был не Рон.

— Он напоил тебя снотворным, заколдовал и увел меня в чащу. Взял кровь. Кровь, понимаешь? Мне самой не хочется в это верить, но… Но. Но. Но. Включи наконец голову.

Гарри болезненно поморщился.

— Почему ты подозревала только его. Не меня, а? Это ведь гораздо логичней. Я — ублюдок, помеченный Лордом, а не он.

— Не говори так, Гарри… Прошу тебя, успокойся.

В сердцах пнув подвернувшуюся банку из-под консервов, Гарри, ни сказав и слова, выскочил из палатки.

«Прямо как ребенок!» — Гермиона прекрасно понимала, что принять такую правду непросто. Сама она, несмотря на то, что была на злосчастной поляне, видела этого чудо-Рона, до сих пор не могла поверить, что он действительно крестраж. Что всегда им был…

Нет, слишком уж просто она сдается. Рон стоит того, чтобы хотя бы проверить все как следует. Наверняка эта тварь просто приняла его личину. Они ведь совсем не знают, на что способен живой крестраж…

Гарри прав. А ей должно быть стыдно.

— Подожди! — закричала она вслед Поттеру. — Куда ты?

— Подальше. Не знаю куда. Я хочу побыть один.

Она хотела было возразить, но передумала. Пожалуй, ему бы и правда не помешало прогуляться. А она пока подумает, что можно сделать.

— Вернется, куда денется, — зевая, протянул Малфой, также вышедший из палатки. — Думаю, надо закопать труп и приготовить обед. Ты что предпочитаешь?

— Обед будет потом, — тихо сказала она, — Мне нужно все проверить. Защитные чары наложить сможешь?

— Да уж как-нибудь справлюсь, — недовольно проворчал он, не упустив случай напомнить Грейнджер, что в школе он учился не намного хуже нее. Уж не ровня всяким Уизли-Поттерам.

— Тогда приступай. Мне нужно в Лондон.

— Что, говоришь, он там нес про контроль и подчинение?