Все меняется, ничего не исчезает (гет)

— Мы привлекаем СЛИШКОМ много внимания, — пробормотал Эрик, поежившись от обрушившихся со всех сторон взглядов. Любопытные, завистливые, восхищенные и даже враждебные — они преследовали семью Гэлбрайтов, со спокойным достоинством шествовавшую через большую площадку, на которой выстроились шесть гигантских карет. Реакция, в общем-то, предсказуемая, но Эрик все равно чувствовал себя не в своей тарелке. Но мальчик вел себя, как и полагается наследнику древнего рода: надев на лицо непроницаемую маску, он, приосанившись, двигался за отцом. На самом деле его слегка мутило: «Это просто расстрел какой-то», — мелькнула мысль.

София переносила ситуацию куда тяжелее остальных Гэлбрайтов. Она шла с опаской и то крутила головой по сторонам, то втягивала шею и неотрывно смотрела под ноги. Это заметил Эрик, ободряюще взял девочку за руку и повел между собой и отцом, хоть отчасти закрывая сестру от приставучих взглядов.

— Пусть глазеют, — Пьер был сама невозмутимость, — это обычная реакция. Нам незачем стесняться своей внешности.

Эрик кивнул, еще раз бросив взгляд вокруг. В руке мальчик нес магически облегченный и уменьшенный чемодан, обошедшийся ему в круглую сумму. Семья держала путь к карете под номером три, украшенной гербом школы — две скрещенные палочки, из каждой вырываются по три небольших звезды.

Эти кареты в скором времени увезут учеников в далекий Шармбатон. Каждая была запряжена четырьмя пегасами, которые в сравнении с обычными лошадьми выглядели великанами — крылатые, в три человеческих роста, с гигантскими, размером с небольшое блюдо копытами. У этих созданий был хищных нрав, а потому к прекрасным на вид существам старались не приближаться.

Многие старшекурсники прибывали самостоятельно и тут же сбивались в небольшие кучки, делясь летними впечатлениями. Младшие ученики, наоборот, не отходили от родителей, получая от них последние напутствия или просто прощаясь на ближайшие девять месяцев.

У кареты, к которой направлялись Гэлбрайты, уже стояла чета Делакуров и что-то пыталась втолковать своей старшей дочке.

— Пусть только придет еще хоть одно письмо, я тут же дам свое согласие! — Мишель говорил чуть громче обычного, что указывало на затянувшийся спор.

— А я только пожелаю вам обоим счастья, — Аполлин, как всегда, была невозмутима. — Научись себя контролировать, Флер.

Флер, стоявшая лицом к Эрику, заметила его и, улыбнувшись отцу, ответила:

— В этом году такого не повторится. Я нашла себе достойного соперника.

Мишель устало вздохнул.

— И почему мне кажется, что это даже хуже? — еле слышно проговорил он. — О! Пьер, вот уже не ожидал тебя тут встретить!

— С чего это вдруг? — Пьер удивился.

— Думал, ты Эрика и сюда в гордом одиночестве отправишь, — хохотнул мсье Делакур. Пьер выдавил из себя мученическую улыбку, опустил руку на плечо сына и слегка сжал.

— Нет. Сюда я его точно одного не пущу, — Эрик ощутил прилив благодарности. Улыбка расцвела на его лице. Мальчик на мгновение выпал из реальности, пропустив окончание реплики. — ... мало ли что. А тут слишком много знакомых лиц.

Мишель звучно рассмеялся, посмотрев на Эрика: у того была жутко довольная мордашка.

— Ладно, скоро отправляться, — Делакур обнял Габриэль. — А тебе я уже все сказал, — обратился он к Флер. Учись хорошо и присматривай за сестрой.

Флер кивнула и обняла мать.

— Ну что, сынок?! Думаю, тебе тоже пора, — Николь нежно обняла сына. — Учись хорошо, не скучай и будь осторожен. Я буду писать каждую неделю.

Эрик пообещал писать в ответ. Он просто не сможет не писать, решил мальчик.

— Удачи, Эрик, — Пьер, как обычно, был немногословен. — Будь осторожен и береги себя. Помни, чей ты сын.

В этот момент Эрик отчетливо ощутил, что отец любит его. От счастья хотелось закричать, но мальчик привычно сдержал себя. Отцу бы это не понравилось.

— Я не подведу тебя, отец, — Эрик, на миг заколебавшись, обнял застывшего отца, коснулся волос Софи и, не оборачиваясь, побежал в карету, где на лестнице его ждала Флер.

— Пока, Эрик! — раздался звонкий голосок сестры. Ответом ей был взмах ладони молодого наследника.

Мальчик не видел, как с лица Пьера слетела бесстрастная маска, и на миг открылась душа уже затосковавшего по сыну человека.

* * *

— Это был тяжелый год, — устало потирая виски, сам себе признался Дамблдор. Директору Хогвартса действительно пришлось немало потрудиться — как-никак ввести новую шахматную фигуру в уже начавшуюся игру невероятно сложно. Пешка "Поттер" каким-то чудом достигла края доски и вывела на поле никому не известного коня. Этой темной лошадкой, по прихоти судьбы, оказался Невилл Долгопупс.

Сочинить убедительную историю о пропаже Поттера было не сложно — точнее, не так сложно, как убедить в ней население магической Британии. С этим пришлось изрядно повозиться. Согласно новой легенде, Гарри Поттер и его родители умерли в тот роковой Хэллоуин, не пережив налет Пожирателей во главе с небезызвестной Лестрейндж, в то время как Невилл пережил нападение Темного Лорда, правда, ценой разума своих родителей. Дамблдор, чувствуя угрозу мальчику со стороны не пойманных Пожирателей, сочинил и выдал историю о герое Поттере. В чем он, само собой, раскаивался и нижайше просил прощения у общества магической Британии. Но легенда была слишком хлипкой без прямых доказательств и свидетельств. За этот год Альбус посетил каждого свидетеля событий той ночи, будь то маг или маггл, и чуть-чуть подправил память... Благо он с детства слыл гениальным легилиментом.

Но даже после всего этого Дамблдор по-прежнему продолжал искать Поттера.

Он был жив: семейный гобелен Блэков отслеживал не только судьбу этого благородного семейства, но и всех его дальних родственников. Только вот почему фамилия "Поттер" рядом с именем мальчика еле заметна?

Альбус как никогда в жизни сожалел, что не уделил толику своего времени изучению всех "этих глупых и бесполезных традиций чистокровных". Тем не менее, поиски Гарри Поттера продолжались.

* * *

— И куда ты меня ведешь? — Эрик следовал за направляющейся легким шагом Флер.

— Как куда? В наше купе, — немного высокомерно ответила девушка. — Не в коридоре же мы лететь будем. Габриель нам заняла.

Коридор, по которому они шли, не был длинным, и большинство дверей были открыты. Почти в каждом отсеке располагались представители старших курсов. И каждый не поленился бросить взгляд на проходящих ребят, причем если мужские скользили по Флер с откровенной заинтересованностью, то женские — с презрением и каплей зависти. Что за...? Негатив был так ощутим, что Эрик даже остановился. Чем вызвана эта неприязнь?

— Пойдем отсюда, — Флер дернула мальчика за руку, вырывая из оцепенения и вталкивая его в купе неподалеку. И тут же закрыла дверь.

— Флер... — начал было Эрик, но девушка пресекла его речь властным жестом.

— Не лезь в дела взрослых. Мал еще.

Эрик вспыхнул. Да, ему только одиннадцать лет, но сама Флер немногим старше.

— Почему бы тебе не пойти к своим друзьям? — с наигранным простодушием осведомился мальчик. — С нами, детьми, наверняка жутко скучно ехать. Иди, пообщайся, я присмотрю за Габриель.

У Флер был такой вид, будто ей залепили пощечину. Кинув на Эрика уничтожающий взгляд, она вылетела из купе, громко хлопнув дверью.

Повисла тишина. Младший Гэлбрайт медленно остывал, чувствуя угрызения совести. Он заметил реакцию девушек на Флер и проверил свою догадку. Да, он оказался прав, но стоило ли того бегство Флер? Ведь это низко — бить по столь больному месту. Да и с чего он взъярился? Его посчитали ребенком? Но кто он еще, в одиннадцать-то лет? «Я должен извиниться», — решил Эрик и тут же был вырван из собственных мыслей тихим голоском своей спутницы.

— У неё совсем нет подруг, — Габриель не смотрела на мальчика, но обращалась явно к нему. — Были, но сейчас нет.

— Были? — Эрик невольно понизил голос, будто вопрос касался некой тайны, не предназначенной для чужих ушей.

— Да, были. До второго курса она была почти всеобщей любимицей, но она очень рано начала взрослеть, её гены проявили себя гораздо раньше моих. За ней начали ухаживать мальчики, как с её курса, так и со старших, и, мне кажется, она возгордилась, — Габриель замолчала, по-видимому, переводя дух. — К нам домой начали поступать многочисленные предложения руки и сердца, признания и даже чуть ли не угрозы. Папа отреагировал мгновенно и отослал Флер вопиллер, содержание которого мне прекрасно известно: он кричал так, что все поместье ходуном ходило.

— И что же там было? — Эрик внимательно прислушивался к девочке, боясь упустить хоть слово.

— Ничего хорошего. Требования контролировать свой дар, угроза полностью его блокировать, хотя не думаю, что это возможно, и предупреждение всем мальчикам, которые его услышат. Хотел он от них многого, но все можно было уместить в пять слов: "Держитесь от моей дочери подальше".

— Неужели все было настолько серьезно? — мальчик поразился: «Устроить такой переполох!»

— Более чем. Подобное поведение Флер стало почвой для множества слухов, возникающих, несмотря на ее юный возраст. Так папа сказал. Я его не поняла, — Габриель пожала плечами в ответ на вопросительный взгляд Эрика.

— Думаю, ты прекрасно заметил, нет, скорее даже прочувствовал, что она отлично контролирует свой дар? — продолжила Габриель.

Эрик кивнул, вспоминая сокрушительный натиск на его ментальную защиту.

— Понятно. Сейчас Флер — самая популярная девушка среди парней и изгой среди девочек, — резюмировал мальчик. Он только сейчас понял, сколь жестоки были его слова. Простит ли она?

— Как думаешь, к нам можно привыкнуть? — глухо спросила Габриель.

— Что ты имеешь в виду?

— Привыкнуть к вейловской красоте. Ты когда-нибудь ел много мороженого? Я ела. Оно было восхитительным на вкус, но чем больше я его съедала, тем слабее были ощущения. Тот изначальный, непередаваемый вкус был утрачен, — Габриель не могла четко сформулировать свою мысль, но Эрик, тем не менее, её понял. — Так как ты думаешь? Могут ли люди привыкнуть к нам?

— Могут. И твой отец — яркое тому доказательство, — Эрик ободряюще улыбнулся, заметив какую-то обреченность в словах девочки. — Как правило, всё приедается. Даже нечто оригинальное незаметно станет обыденностью, если видеть его каждый день.

— Как правило, говоришь... Но из всех правил бывают исключения...

— И не говори... Исключения... — тихо ответил Эрик, вспомнив одну недавно покинувшую их купе особу.

* * *

— Мой господин, я на месте, — из зеркала раздался тихий, но четкий голос с нотками поклонения. — Приступаю немедля.

— Я рассчитываю на тебя, — голос Эрика был ледяным. — Я надеюсь, ты понимаешь, что провал недопустим...

— Я не подведу вас, мой господин. Я не Квиррелл: могу справиться самостоятельно, — неизвестный с презрением произнес это имя.

— Не тебе сомневаться в моих слугах, скользкий змееныш, — прошипел мальчик, впрочем, довольный ответом. — За Квирреллом я присмотрю лично...

— Эрик! — кто-то грубо дернул мальчика за плечо, вырывая из сна. — Эрик, что с тобой? Эрик!..

Мальчик резко открыл глаза и застонал: голова раскалывалась. Первым, что он увидел, была бледная, перепуганная Габриель, которая отчаянно трясла его плечо.

— Не беспокойся, это просто сон, — ободряюще улыбнулся Эрик, превозмогая тупую боль где-то над правым глазом. — Просто небольшой кошмар.

— Кошмар? — Габриель ничуть не успокоилась, а лишь указала куда-то в сторону двери. — Какой кошмар? Скажи лучше, что ты с ней сделал?

Эрик проследил за ее рукой и, увидев, куда показывала девочка, чуть не произнес крепкое словцо, вычитанное в какой-то книге. За дверью купе, прислонившись к стеклу лбом, стояла неизвестная мальчику старшеклассница. Пустые глаза с безмерным обожанием смотрели на мальчика и, казалось, упивались возможностью просто лицезреть его. Девочка не моргала, рука тихонько поглаживала стекло, губы что-то шептали. Это производило настолько жуткое впечатление, что Эрик вздрогнул. Мальчик уже знал причину: сон в который раз прорвал и смел к чертям взлелеянную защиту сознания. Что это за сны такие?!

Девушка медленно опустила вторую руку и начала открывать дверь.

— Черт! — Эрик одним усилием вытолкнул из головы все мысли. Боль тут же кузнечным молотом ударила в висок, но щит уже был восстановлен.

Девушка уже перешагнула порог купе, когда глаза ее вновь приняли осмысленное выражение. Она завертела головой, пытаясь понять, где находится, что тут делает и как вообще сюда попала.

— Э... Привет. Я Эрик, — мальчик не знал, что сказать.

— П.. Привет, — девушка явно была в замешательстве. Глянув на бледную Габриель, уставившуюся на неё во все глаза, и на растерянного мальчика, гостья слабо улыбнулась и, ничего не говоря, покинула купе.

...

— Я объясню тебе все. Когда-нибудь... — после тяжелой паузы не выдержал Эрик. И шепотом, так, чтобы Габриель не услышала, добавил: — Когда я сам узнаю, что со мной не так...