Темный Лорд Поттер - Становление (гет)

Гарри вновь сидел за столом в пабе у Тома и ел выпечку, запивая ее чаем. Он уже несколько часов поджидал Дамблдора или кого-либо из преподавателей. Его немного бесило то, что сейчас происходило. На нем были запонки, которые ему дал Малфой.

Внутри него вскипала от нетерпения его анимагическая форма. Горгулья шевелила хвостом и смотрела на мир, постоянно оглядываясь и выискивая опасность. Таковой она считала Дамблдора.

И как бы Гарри не ждал и не смотрел на камин, но появление Снегга он пропустил. Угрюмый зельевар и декан его факультета пробирался к столу Поттера, через окруживших мальчика фанатов, которые сидели вокруг него и наблюдали. Северус жалел бедного мальчика именно в такие моменты, когда тот не понимал, что на него пялятся или используют. И сейчас сплелись оба таких момента. А ведь он поклялся, что будет защищать этого засранца, на могиле его матери, а теперь сам же и должен вести в одну из ловушек, расставленных директором, и как-то выгодную Люциусу— его старому другу.

Гарри поднялся навстречу подходящему к нему зельевару. Он поставил чашку с недопитым чаем и, позвав свою эльфийку, отправил чашку вместе с ней. Параноик похлеще, чем Грюм.

Северус уже подошел к нему, когда Гарри посмотрел прямо на своего декана.

— Здравствуйте, мистер Поттер. Нам предстоит отправиться на рассмотрение вашего личного дела попечительским советом, — сказал зельевар, стараясь не смотреть Гарри в глаза. Он почему-то неуютно чувствовал себя рядом с этим мальчишкой. Его метка на руке, что принадлежала Темному Лорду, обожгла плечо левой руки, что бывало лишь тогда, когда его хозяин вызывал слугу. Да только Дамблдор обыграл его хозяина в той партии. И Северус точно знал, что сейчас его хозяин, в форме призрака, скрылся в лесах Албании.

— Директор меня об этом предупреждал, — Гарри кивнул в знак приветствия своему декану и ответил на его вопрос.

— Совсем не обязательно было напоминать мне об этом, — продолжил Гарри, следуя за зельеваром в сторону Косого переулка. — Профессор, мы отправимся в Хогвартс, аппарировав туда?

— Вы, как всегда, проницательны, Поттер, — Снегг смотрел на мальчика странным, немного расфокусированным взглядом. Так этот взгляд воспринимал Гарри, на деле же Северус смотрел на ауру мальчика. Она изменилась с прошедшего года. Незначительно, но изменилась. Потоки силы стали более направленные, и стал формироваться центр силы, как будто бы это не мальчик, а представитель благородного дома, да и можно увидеть признаки тотема. Неужто этот сорванец все же решился идти дальше по пути анимагии? Хотя что с него станется?

Снегг вывел Гарри из бара и направился в сторону площадки для аппарации.

Горгулья же в голове всемирно известного героя опасалась за все, что может сделать с ее второй сущностью этот зельевар. Если вспоминать всё, где присутствовала эта «темная» личность, то замечательного не было, а если еще вспомнить, что у этого декана еще есть и долг перед Дамблдором, то вообще его необходимо было опасаться.

В таких тяжелых думах они дошли до зоны аппарации и Северус взял за плечо Гарри. Хлопок, тянущее чувство, а затем Гарри стоит на земле и выблевывает весь свой завтрак. Он так и не смог привыкнуть к чувству, которое испытываешь при аппарации. Горгулья косилась на Снегга, но знала, что это не он. Она чувствовала тут чужую магию. Магию, что исходила из замка и принадлежала ему, только воля была не замка и не его создателей. Она догадалась, что это Дамблдор, или кто-то из директоров пожелал такой эффект для всех, кто не является сотрудником Хогвартса. Горгулья видела все потоки силы и заклинания. Поттер тоже их видел, но не понимал почему, что произошло с ним. И говорить своему декану он ничего не стал, только лишь прикрывал глаза, хотя это практически не помогало.

Вот Гарри смог кое-как подняться и поплестись в сторону замка. Он шел и осматривался вокруг. Новая сила роднила его с анимагичекой формой, все больше сливая их сознания в единое целое, да только кроме этого еще одно существо становилось им. От той маленькой песчинки жизни уже ничего не осталось. Ему все сильнее пережимали доступ к ядру, особенно второе сознание этого детеныша. Магии катастрофически не хватало. Этот осколок души не понимал, что его поглощает более сильная личность, он уже лишился многих своих сил. И своей личности он лишился, осталась только память и силы.

Горгулья ударила лапой по осколку души Тома, тот съежился и постарался сам отгородиться от своего носителя. Горгулья почувствовала слабость и снова ударила по крестражу.

Гарри чувствовал головную боль. Его глаза болели, ведь он не привык видеть магические потоки, а Хогвартс для него был вообще ослепляющим, да ещё эта головная боль! Можно сказать, что его практически нёс на себе его декан. Это было унизительно с одной стороны, и неловко с другой.

Ему хотелось набросился на кого-то, да только Гарри не понимал ничего. В его голове горгулья уже кусала то существо, ту энергию, что отгородил ее носитель. Животное осмотрелось и почувствовало приближение энергий директора и источника, что питал ту магию, которая впечатала это тело в землю, да и заставило выблевать все те вкусняшки, что он съел.

Снегг дотащил Поттера до зала собраний. Он не мог понять, что такое с парнем и почему он не может сориентироваться, да и, откровенно говоря, не мог держаться уверенно на своих двоих. Или же он перенапрягся, или же истощение не связано с магической природой, либо лишь косвенно.

Мистер Гринграсс стоял в дверях и ожидал, когда мальчик пройдёт через детектор артефактов. Снегг надеялся, что этот самый детектор выключен, да только он ошибся.

Гарри прошел через дверь, что вела в коридор, перед залом попечительского совета. Лукас Гринграсс смотрел на камни над дверью. Два топаза засветились несвойственным им ярко-зеленым светом. Это означало, что на мальчишке надеты артефакты, которые блокируют ментальное воздействие.

Северус тоже посмотрел на Топазы, что предательски светились светом его факультета. Теперь Поттеру точно придётся пить Веритасерум его производства. Но его планам не суждено было сбыться. По коридору, в их сторону, направлялся человек, отдаленно похожий на Ориона Блэка, да только не с такими черными глазами, а небесно-голубыми, да и нос был слегка другой. Что собственно ожидать от сына племянника этого человека.

— Мистер Снегг, а вам присутствовать на заседании запрещено, — сказал подошедший Агност Церебрум. Именно он, а не кто иной подошел к застывшим в дверном проеме Поттеру и Снеггу. — Лукас, осмотри наследника Поттера, и сопроводи его в зал.

— Я, как декан этого человека и его законный представитель, имею право находиться на данном слушании, — попытался вмешаться Северус. Только то непробиваемое выражение, с которым на него смотрел Агност, заставило его внутренне передернуться. Он не боялся этого человека, но все равно не решился ему противиться. Северус отошел в основной коридор.

Церебрумы никогда не выступали в открытую за Волан-де-Морта, и Северус об этом знал, да только он еще знал, что жену этого человека изнасиловали Пожиратели смерти, так как она была полукровкой, что поддерживала грязнокровок. Он потом нашел всех, кто тогда участвовал в том акте усмирения, кроме одного. Агност думал, что это Снегг, да только сам Северус знал, что тот, кто участвовал в той операции и руководил ею, был информатором Темного лорда в стане врагов, а не наоборот. И кто именно это был до ареста Блэка, он не знал. Теперь же предполагалось, что этим человеком был Сириус Блэк, хотя Церебрум не верил в это. Он все равно подозревал Северуса.

Гринграсс в это время снимал с Гарри его запонки. Поттер стоял и смотрел на это неверящими глазами, но внутри себя он понимал, что что-то идет не так и его головная боль заботила его больше, чем потеря запонок.

— Мистер Поттер, — сказал Лорд Гринграсс, — я гарантирую, что данный фамильный артефакт вернётся к вам в целости и сохранности.

— Хорошо, — кивнул мальчик, создавая подобные запонки для себя.

Он не мог думать, что же он делает. Голова раскалывалась. Горгулья впилась когтями в непрошенного гостя этого тела и выпивала его. Гарри чувствовал это. Он даже не заметил, как прошёл по коридору и очутился у одной из дверей ведущих в зал собраний попечительского совета.

— Проходи, — сказал Лукас Гринграсс, обращаясь к Гарри Поттеру.

Мальчик выглядел напуганным, но все равно гордо зашел в Зал. Дамблдор смотрел на него и чувствовал, что сегодня он будет защищать это дитя, и тогда он будет должен ему. И Альбус понимал, что сейчас Гарри для него — неожиданный элемент, который необходимо вернуть в прежнее состояние. Для этого он и затеял эту партию с жизнью. Точнее жизнями, но, как он говорит всегда, — для высшего блага.

Гарри усадили на стул, что всегда принадлежал его семье, как место в попечительском совете. Никто не заметил, как волна силы прокатилась по залу и ударившись в Гарри, заставила горгулью оторваться от крестража. Сам же крестраж активировался и стал самоуничтожаться, но эта же сила не дала ему этого сделать. Личности в нем было мало, но вся выставленная Поттером защита улетучилась и две разные души соприкоснулись. Боль в шраме ослепила парня. Ничто вокруг его не заботило кроме того, что что-то пошло не так. Его внутренний зверь метался, а у него не было ни сил, ни желания так же кататься по полу и кричать от боли. Все также резко прекратилось. Будто бы лопнула нить, что связывала тот осколок души с каким-то далеким источником боли. Только вот это была не единственная нить, как понял Гарри.

Он осмотрелся более осмысленными глазами. Начальную процедуру он пропустил, но ему представлялось, что она не слишком отличается от таковой при разборе дел в Визенгамоте. За каждым стулом кто-то сидел, и Гарри ждал подвоха ото всех, хотя бабушка Невилла его немного смущала своей экстравагантной шляпой, а индус за столом попечителей английской школы был тоже слегка странным зрелищем.

— Что ж, — сказал Малфой, — Мы уже выслушали все доводы, по которым необходимо провести дознание с использованием сыворотки правды. Веритасерум стоит в центре стола. Кто даст его юному наследнику Поттеру? — голос Малфоя слегка дрогнул. Ведь он тоже был замешан и если узнают, что тут причастен он, то его смешают с грязью, а Гарри, что бы он не сделал, будет чистым. Ведь на него можно было повлиять.

Гринграсс взял со стола зелье и пошел в сторону Гарри. Дамблдор вновь засверкал своими очками-половинками. В его голове пронеслось, что наконец-то он сможет убрать со своей дороги Люциуса Малфоя. Этот аристократ мешает ему в проведении необходимых законов и взращивании необходимой публики. А еще он точно знает, где находится хотя бы еще один крестраж Тома — Чаша Пуффендуй. И за свою свободу он выдаст его, по крайней мере на это есть большие надежды.

Гарри, не сопротивляясь, проглотил воду с тремя каплями растворенной в ней сыворотки правды. Сознание вначале заволокло каким-то пологом, будто отстраняя от управления телом и подсознанием, но и не выпуская из-под контроля. Будто бы эта сыворотка создавала свое собственное сознание, что должно отвечать на вопросы правдиво, используя при этом воспоминания того человека, что принял эту смесь. Ужасное чувство. Только Гарри мог контролировать свое тело, да и память он мог закрыть от этой пародии на сознание. Несколько секунд борьбы и Гарри вновь единственный, кто владеет телом. Только живот крутит, и голова вновь разболелась.

— Как вас зовут? — спросил Лорд Гринграсс, смотря на Поттера.

— Гарри Поттер, — машинально ответил Гарри.

— Ваш полный возраст? — продолжил расспрос Лукас.

— Точный до года, или вы желаете, чтобы я посчитал до доли секунды? — немного иронично спросил мальчик.

Дамблдор странно посмотрел на ребенка. Он видел, что зелье начало действовать, это отчетливо виднелось на его ауре, но все равно, что-то было не так. Нужно или же увеличивать дозу, или давать антидот, так как парень возможно просто устойчив к ментальной магии.

Дамблдор был весьма близок к истине. Хогвартс дал возможность этому ребенку реализовать свой потенциал, даже вопреки воле директора. А этот замок помнил установки его создателей, но вот директора их последнее время игнорируют. Да и наследников основателей нужно оберегать.

— Мистер Поттер, просто скажите сколько вам полных лет, — продолжил Лорд Гринграсс.

— Не так давно исполнилось тринадцать.— Гарри вопросительно смотрел на окружающих и иногда сверкал своими очками, это Альбусу не нравилось. Словно и не подействовала сыворотка.

— Мистер Поттер, нас интересует все, что вы знаете вот про эту книжку, — показал дневник Реддла Агност Церебрум. Эти двое были выбраны Альбусом для последующего устранения с его шахматной доски, либо взятии под контроль. Хотя сегодня они и делали то, что ему нужно, да только манипулировал он ими косвенно.

Гарри сидел на стуле, что в этом зале всегда занимала семья Певереллов, затем же семья Поттер. Только он этого не знал, да и узнать было не у кого.

Малфой же исходил сейчас нетерпением. И он заметно нервничал. Мальчишку провели через действующий коридор-проявитель, а это уже плохо. Да и Белла будет очень зла, когда узнаёт, что такое произошло. Он оставил мальчика без защиты, хотя обещал защищать его. Теперь же Люциус сидел, обливаясь потом.

Гарри посмотрел на каждого человека в зале и ответил: «Я знаю лишь то, что эта тетрадка раньше принадлежала Тому Марволо Реддлу. И что его воспоминание тогда смогло поработить мою однокурсницу, хотя я предполагаю, что вы хотите узнать, что я смог выяснить из общения с бывшим старостой моего факультета?» — Гарри дождался утвердительного кивка Церебрума. Августа Долгопупс переглянулись с Кингсли. «Это воспоминание шестнадцатилетнего Тёмного Лорда. И мне очень жаль, что пришлось его уничтожить».

Все смотрели на него вопросительно и несколько удивленно. Они не понимали что происходит. Только горгулья веселилась в голове Поттера.

Дамблдор поднялся со своего места и, пристально посмотрев на мальчика, сказал: «Когда вы, мистер Поттер, узнали об этом?»

Горгулья веселилась, а Гарри сам не понимал, как это у него получается так уходить от прямых ответов.

— Тогда же, когда и спас школу от Василиска, — все зашептались, особенно «светлые» семьи. Малфой выдохнул. Гарри справлялся. А значит, если он узнает, что изначально Люциус хотел все свалить на него, а затем вытащить своим авторитетом и связями, то сейчас Малфой очень боялся этого мальчишку, а если им займется Белла, то пиши пропало.

— Том сам со мной поговорил. Он тогда практически обрел оболочку. Ему не хватало лишь жертвы, которой и должна была стать мисс Грейнджер. Только он не рассчитал своих сил. И он говорил о числе семь, — последние слова Гарри сказал, смотря прямо в глаза Дамблдору. Тот как-то странно дёрнулся, при этом совсем не обращая внимания на окружающих, и осел в своё кресло.

Страшное осознание пришло к Альбусу. Мальчик подозревал, что такое этот дневник, он даже смог вытянуть из Тома, сколько он хотел частей души, но все равно этот мальчик еще не знает всего. И это немного успокаивало директора. Он с опаской покосился на шрам. А ведь ему суждено умереть от руки Тома. Но надежда есть. Глубокая легилименция и обучения этого парня оклюменции может помочь в ограничении действий крестража, и возможно, как описано в старых трактатах «Шамбала и новый свет» неизвестного автора и в «Путешествии за грань» за авторством младшего из Певереллов. Только шанс этот мал, возможно так, что та часть души, что в живом существе возьмет полный контроль над телом, так что опасаться нужно этого паренька, ведь даже если Том уничтожит свой крестраж, а Гарри выживет, то неизвестно, кто из них двоих будет в теле этого юноши.

-Также спасибо директору за помощь, которую он прислал. Она подоспела вовремя. Без нее никто бы не выжил, — продолжил говорить Гарри.

-Спасибо, мистер Поттер, за такие подробности, — сказала Августа Долгопупс.— Нам стало известно, что вы подбросили эту тетрадку мисс Грейнджер, — продолжила бабушка Невилла.— Это правда?

-Можно сказать и так, — сказал Гарри.— Я на тот момент не знал, что это такое, и решил, что она принадлежит ей или кому-то из семьи Уизли. Я подобрал эту тетрадку и подложил в стопку книг Грейнджер. Если бы это была не её книга, то она бы вернула вещь владельцу.

Малфой замер от такого ответа. Поттер соврал под Веритасерумом.

-И я так думаю, что последний вопрос.— задумчиво произнес директор. — Кто убил Златопуста Локонса?

-Я, — честно ответил Гарри. — Я не смог найти другого выхода из ситуации, кроме как подставиться под его лучи, что стирали память. Ведь по его словам это единственное заклинание, которое он хорошо умел делать. Да и работал поэтому Стирателем памяти, — продолжил Поттер.

Гринграсс и Церебрум переглянулись. Все остальные члены попечительского совета тоже стали перешептываться между собой. Только Дамблдор и Поттер сидели и смотрели друг на друга. Один немного уставшим, понимающим и все прощающим взглядом, другой же напротив, смотрел, как будто бы в пустоту, словно там никого и не было.

— Члены попечительского совета решили, — начал Люциус Малфой.— что мистер Поттер не виноват ни в подлоге дневника, ни в смерти преподавателя. Во втором случае — это самооборона.

Гарри не заметил, как его провели к выходу, как ему отдали его запонки. Он даже не понял, что Северус Снегг их ему одел. Гарри проваливался куда-то глубоко к себе в сознание. Горгулья хваталась за Гарри и за крестраж в его голове, но не заметила, как повредила защиту на частичках души и они все втроём провалились в подсознание парня.

Темнота. И яркая вспышка ослепила Гарри. Затем снова темно. Его тело корежило и крутило. Боль была везде. Каждую клеточку будто перекручивали и хотелось кричать, да только голоса своего он не слышал. Их с внутренним животным ещё больше соединяло в единое целое. Да только никто из них не замечал, что и душа Тома тоже сплавляется с его душой. В Гарри открывались новые силы, новые каналы и новые резервы. Он не осознавал, что происходит вокруг, а в сознании он погружался все глубже и глубже в темноту.

* * *

В реальном мире, декан Слизерина нёс Поттера в больничное крыло. Альбус и Августа спешили за ним. Чуть поодаль шли остальные члены попечительского совета. Снегг смотрел вперёд своим колючим взглядом, вот только было такое чувство, что у него нет зрачка. Весь глаз был белый. Он перестал контролировать свои родовые способности, а это, как известно всему Слизерину, было только в минуты сильного раздражения, граничащего с гневом.

Так они и ворвались все в больничное крыло. Мадам Помфри сразу принялась выхаживать этого ребёнка. Сеть диагностических заклинаний, затем сигнальных. Только после этого она стала призывать из запасников зелья.

— Он как-то впал в магическую кому, — сказал злой Северус.

— Остынь и выпей успокоительное, — ответила медсестра.— Это не магическая кома. Это просто переутомление. Сейчас он от избытка эмоций так защитил себя. А вы, — обратилась она к остальным присутствующим, — думайте прежде, чем давать детям сыворотку, да ещё концентрат, что Северус варит для Визенгамота.

Дамблдор понуро посмотрел на ведьму.

— Я надеюсь это больше не понадобится, — сказал он и вышел из больничного крыла.

— Я тоже, — процедила медсестра, — А вам всем особое приглашение нужно? Северус, задержись, пожалуйста, — закончила она.

Все остальные вышли за директором. Да, собственно, они могли уже отправляться домой, так как все уже решили. Северус же стоял и смотрел на волшебницу-медика.

— Он обнаружил своё животное и теперь старается слиться с ним. Наверное оно или очень мощное или же очень своенравное. Учитывая прошлогодний инцидент, то мне кажется, что первое и второе вместе. Так что ждем его возвращения из его подсознания.

— Вот поэтому и… — Снегг не договорил. Невербальным беспалочковым призвал бутылку огненного виски и предложил медсестре, — Все равно ждём.

— Тогда там, — показала на задние комнаты медицинского крыла. Они там часто устраивались, когда вместе выхаживали трудных больных.

— За хороший исход, — сказал Северус, и они выпили.

* * *

Гарри же в это время пробирался сквозь густой туман, который был то светлый, то тёмный.

Он очнулся уже в какой-то светлой комнате, когда за её пределами был этот туман, а его струйки просачивались через двери и впитывались в него. И вот тогда он решил выйти из комнаты и поискать выход отсюда, так он шёл уже не первый день. Ему казалось, что вечность. Иногда он набредал на такие же осколки пространства, как и та комната. Да не все он узнавал.

Все чаще ему стали попадаться открытые пространства и улицы, но он не знал их. Да ещё на них не было людей. Его это пугало, но он шёл вперёд. Ещё через неделю такой ходьбы, он стал слышать голоса. Ещё позже он понял, что это память. Его память и в тоже время не его.

Он очутился в приюте. Это здание было на отшибе города. За ним был большой пустырь, который стали застраивать перед его поступлением в школу чародейства и волшебства Хогвартс. Он помнил, что вон те мальчишки издевались над ним, пока он не припугнул одного из них. А затем это стало его хобби. Они все его боялись.

Особенно после повешенного кролика. Да и та прогулка на берегу озёра многое дала. Он сидит в комнате и чего-то ждёт. Вот только чего — он не помнит.

Открывается дверь и в неё входит ещё довольно-таки молодой Альбус Дамблдор.

— Здравствуй, Том…

Примечания:

Благослови меня моя муза, глава наконец вычитана редактором)