Темный Лорд Поттер - Становление (гет)

Примечания:

Часть наконец-то отредактирована.

---

Буря бушевала возле острова Азкабан, находящегося на границе Атлантического и Северного Ледовитого океанов. Холодные тёмные воды бились о скалистые берега леденящего души людей острова. Водная стихия, казалось, хотела поглотить небольшой островок, наполненный скорбью и страданиями…

Люциус Малфой вместе с Корнелиусом Фаджем и Альбусом Дамблдором смотрели на две пустые камеры, расположенные друг напротив друга. Вокруг них стояли пятеро нервно оглядывающихся по сторонам авроров. В леденящей тишине коридоров тюрьмы был слышен лишь стук женских каблуков. Все заключенные, которые были сейчас в камерах, находились в полуобморочном состоянии. И в это состояние их ввела не одна только ярость дементоров.

В узких коридорах тюрьмы было, как всегда, до противности холодно. Однако сегодня твари, питающиеся душами и эмоциями, были особенно активны, ведь они почувствовали всплеск магии, породившей их суть. Хоть вспышка и была до невозможности далекой, она все равно была ощутима для них. Они должны были беспрекословно подчиняться ей, чего бы она ни требовала.

Амелия Боунс, женщина средних лет, подошла к молчащим мужчинам, которые неотрывно смотрели на пустые обледеневшие камеры.

— Знаете, друзья, — в глазах Дамблдора плескался гнев наравне с весельем, а его очки-половинки отбрасывали множество холодных бликов. Он, как и каждый из находящихся здесь, был дезориентирован, и его мысли никак не могли уложиться в голове по своим местам. — Мне кажется, что нужно проверить Гарри, а заодно предупредить магловское сообщество об опасности. И, Корнелиус, я полагаю, что ты должен признать правоту моей точки зрения относительно действий некоторых личностей.

Корнелиус слегка заторможенно кивнул. С его головы как раз сорвало цилиндр из дурацкого пробкового дерева, который создавал ложное ощущение представительности.

— Хорошо, я согласен с тобой, Альбус, на этот год мы объявляем чрезвычайное положение.

— Я думаю, что нужно ещё и выпустить дементоров охранять Хогвартс, — слова Люциуса Малфоя звучали скорее как предложение, чем просто мимолётная фраза.

Загадочная улыбка пробежала по лицу Альбуса Дамблдора, но её смогла заметить только Амелия…

* * *

В этот тёплый летний вечер, третьего июля, в окрестностях Лондона, в маленьком городке Литтл Уингинг, творилось нечто неописуемое.

Гарри Поттер, находившийся в своей комнате, медитировал и перебирал давно прошедшие воспоминания. Всё вокруг дома заволокло тьмой, а семейство Дурслей постаралось по-быстрому уехать из дома к своей родственнице Мардж, так что сейчас Гарри был предоставлен самому себе. Тьма вокруг дома была отнюдь не проявлением природы, она была детищем рвущейся наружу магии.

Салазар наблюдал за Гарри, обвившись вокруг его шеи кольцом, защищая его от неведомой опасности. Паранойя фамильяра Гарри заставляла змея не оставлять своего хозяина на слишком долгое время и быть по возможности как можно ближе к мальчишке.

Сейчас вторая сущность мальчика, которая является горгульей, наблюдала вместе с ним за действиями основной личности парня. А сам Гарри очень быстро прокручивал свою жизнь, как старую плёнку, всё быстрее приближаясь ко дню смерти своих родителей. Вот уже Хагрид везёт его на мотоцикле Сириуса в Литтл Уингинг. А тут уже Сириус и Хагрид спорят о том, кому его, Гарри, забрать. И наконец — зелёная вспышка.

В этот момент дом тряхнуло. С потолка посыпались кусочки штукатурки. Через окна начал пробиваться зелёный яркий свет, а люстра в гостиной отвалилась вместе с частью потолка, создавая прямой проход в комнату Дурслей-старших на первый этаж. Им точно повезло, что они от греха подальше успели уехать к Мардж, правда, пока они об этом не знали.

Зелёная вспышка — и что-то возникло, а тогда уже и заворочалось в голове Гарри. Что-то глубоко зарытое и закрытое, раньше спящее и желающее жить, было закрыто мощными стенами, которые не могли противостоять Гарри. Мальчик оказался в разы сильнее. Он начал пробивать стены защиты чужеродного сознания, получая всё больший доступ к остаткам чьего-то магического ядра, а также к воспоминаниям. Шрам начал пульсировать от боли, которая охватила следом и его голову.

…Вот Гарри стоит в Хогвартсе и видит ещё очень молодого Альбуса Дамблдора, с каштановыми длинными волосами и пока что короткой бородой. Он почему-то отчитывает его за жалобы однокурсников трёх враждебных факультетов. Слизеринцы не выносят всё за стены их дома, но стараются задеть полукровку как можно сильнее, что только больше нагнетает и так не слишком простую обстановку.

…Он опять опускается в ванную в банке Гринготтса, что в который раз подтверждает то, что он только кровный наследник рода Слизерин.

Наконец Гарри смог понять, что это не его память, и быстро начал со всё возрастающим раздражением ограждать от себя ментальными стенами инородное сознание. Его мозг ускорился настолько, что он мог вполне бы поглотить эти воспоминания, но при этом потерять осознание собственного «Я». «Что это было?» — зло подумал Гарри, ударив непонятное ему сознание ментальным ударом. После чего очень быстро отвлёкся от размышлений о чужом сознании, что было очень странно.

Тогда он вновь вернулся к своим воспоминаниям, просматривая оставшиеся. Они промелькнули за несколько секунд: родители играют с ним, мама ласково напевает ему песенку… вот Сириус подкидывает его вверх, и он заливисто смеётся, зная, что мужчина обязательно его поймает; тут же и Римус, который читал ему сказку, тепло улыбаясь, а также неприятный ему Питер.

Вот его первый вздох и чувство сначала жгущей боли, а тогда уже радости и эйфории от него. Он помнит, как проходил через родовые пути матери — боль, шея и голова горят огнём, ему не хватает воздуха, он задыхается… Его мысли быстро уходят, сменяясь последним воспоминанием, что всплывает в памяти: прикосновение магии, которая дала ему пьянящую силу и жизнь, а затем пустота.

Гарри резко открыл глаза, отчего картинка перед ними сначала поплыла. Салазар сполз с шеи Гарри и внимательно посмотрел ему в лицо. Фамильяр уже понял, что горгулья стала одним целым с мальчишкой. Но как он только мог забыть побочное действие второго этапа окклюменции?! Она же помогала слиться окончательно с сознаниями своих вторых «Я». А ведь об этом ему рассказывал ещё его отец, который был фамильяром у одного из магов Крита.

— Как ты, хозяин? — вопросительно прошипел Салазар.

Гарри осмотрелся по сторонам, да так, будто бы оказался тут впервые. Узнавание произошло быстро, и вместе с ним пришло и ощущение головной боли, которая всё же была терпимой. Странное ощущение просветления и нахождения смысла жизни не покидало его и дарило непонятное успокоение. Гарри посмотрел на Салазара, но не ответил ему.

Тогда он подставил руку, и волшебная палочка влетела в неё. Мальчик улыбнулся и попытался зажечь ею огонь, но у него ничего не получилось.

— Хотя бы что-то. И знаешь, Салазар, — продолжил Гарри на парселтанге.— У меня такое чувство, будто я знаю все книги, которые я читал, наизусть.

— Я склонен верить этому, — прошипел змей и подполз к мальчику.— Ты отсортировал свои воспоминания донельзя быстро, но ты так измотал себя, что… Ещё несколько дней без еды, и ты бы перестал существовать в этом мире, — змей рассерженно зашипел на своего друга, показывая всем своим видом то, насколько он недоволен легкомыслием Гарри.

— Анди, — позвал Гарри эльфийку, которая тут же с негромким хлопком появилась рядом с ним.

— Что понадобилось молодому хозяину? — спросила она, но, осмотревшись, нерешительно сказала, — я принесу вам укрепляющего зелья, а затем приведу целителя из Мунго.

Негромкий хлопок, и эльфийка исчезла. Гарри даже не успел моргнуть, как она появилась вновь и уже начала вливать в его рот укрепляющее зелье. Он действительно очень сильно ослаб за это время.

— Хозяин, это зелье на некоторое время поддержит вас, пока я буду искать кого-нибудь в Мунго.

— Не надо никого искать, просто помоги мне. Приготовь еду и приберись в доме. — «Нужны мне эти целители! Я и так слишком известен и скандален, а когда эти чёртовы репортёришки пронюхают о том, что у меня плохи дела со здоровьем… Ничего им не помешает ещё и это всё приукрасить». — Я закончу окончательно сортировать воспоминания, и мы покинем этот дом.

— Хорошо, хозяин, — эльфийка поклонилась и решительно встала около него. — Я присмотрю за вами.

Гарри вяло кивнул и вновь погрузился в себя, переживая все свои самые худшие воспоминания. Вокруг дома больше не было той зловещей тьмы, что заставила его родственников покинуть Тисовую улицу. Но находиться рядом и жить здесь всё равно никто не смог бы, слишком уж долго этот городок пробыл под давлением магии. Теперь эта земля заражена, и совсем скоро тут начнут появляться первые магические жители… Теперь в этой округе маглы снимут много передач про паранормальные явления. Те маглы, которые смогут тут выжить.

Весь июль Гарри Поттер провёл в полусонном амебоподобном состоянии, пока не закончил сортировать свои воспоминания. И огромным плюсом стало то, что теперь он начал спокойно реагировать на воспоминания о побоях и унижениях со стороны Дурслей, теперь это вызывало у него только бессильное раздражение. Он понимал, что ничего уже не вернуть, но вот отомстить… Его горгулья стала с ним одним целым, но он не знал, что из этого выйдет. Гарри больше не ограждал себя от своего второго «Я». А тот барьер, что Гарри создал с чужими воспоминаниями стал истончаться, да только он не замечал этого…

31 июля. Кабинет заседаний и кабинет директора Хогвартса, 21:32

— Извините за столь позднее и экстренное собрание, но нам необходимо решить ряд вопросов, которые нельзя оставлять на потом, — серьёзно произнёс Альбус Дамблдор, усаживаясь во главе круглого стола.

Все собравшиеся представители семей Попечительского совета зашумели. Большинство из них не знали, зачем Дамблдор созвал их, другие же догадывались, третьи, которые были меньшинством, знали лишь частично, что ждёт их детей в этом году. Находящиеся тут волшебники начали шумно переговариваться с друг другом.

Комната, в которой они все находились, имела круглую форму и высокий сводчатый потолок, из-за которого все звуки сливались в однотонный шум, который не давал возможности расслышать отдельную чёткую речь, если говоривший не произносил её в центре зала. И картин тут не было никогда, их сюда просто не вешали, ведь одушевлённые портреты иногда бывают теми ещё прохиндеями. Вот так поступили создатели этого великолепного строения. Всё же странное было у них желание — создать две совершенно разные комнаты: в одной из которых все желания сбываются, а во второй же, наоборот, нельзя исполнить ни одного. Только усилиями всех людей, которые отвечают за школу, можно получить что-то отдалённо похожее на желаемое.

— Дорогие друзья, — начал Люциус, — Я думаю, нам необходимо выслушать директора Дамблдора, а уже затем делать выводы. Так что прошу вас, директор, расскажите нам, что же вас так потревожило, — издевательски закончил Люциус и сел на своё место.

— К-хм, что ж, я думаю, все понимают, что дементоры, которые будут находиться на границах школы, необходимы, — после этих слов все притихли, а те, кто об этом не знали, вперили в Альбуса Дамблдора помрачневшие взгляды, обладательницей одного из которых была Августа Лонгботтом. — Но, как я и писал ранее, нужно быть бдительными и вместе с ними держать авроров, или же, что я считаю более разумным, невыразимцев. Наших детей нужно защитить любым способом, — жёстко проговорил Альбус, на миг сверкнув глазами. — Я думаю, нужно всё же проголосовать. Кто за то, чтобы эти существа находились в школе?

Дамблдор осмотрел все двенадцать мест, среди которых одно напротив него пустовало. Руку не подняли лишь Кингсли Бруствер и Августа Лонгботтом вместе с сидящим рядом Лукасом Гринграссом. Ведь они прекрасно понимали, чем могут грозить дементоры, которые сорвутся с цепи, что удерживает их. Этих существ не остановит то, что перед ними дети.

— Что ж, — встрял Люциус. — Большинством голосов мы разрешили прибытие этих существ на границу земель замка. Что же будет вторым вопросов в этого повестке дня? Директор, вы говорили, что это касается нападений, — Люциус вновь сел на свое место и молча стал ожидать, до чего всё же смог докопаться Дамблдор.

Альбус бросил в центр стола прокушенный василиском дневник Тома Реддла. Его чёрная обложка, с того рокового дня пошла еле заметными серыми трещинками-паутинками, которые говорили о том, что ещё пройдёт некоторое время и вместилище души просто рассыплется, как пепел. Это был тот драгоценный подарок, что подарил Тёмный Лорд на его, Люциуса, свадьбу.

Дамблдор незаметно поёжился, бросив взгляд на дневник, но заговорил вовсе не о нём:

— К моему глубочайшему сожалению, мой подопечный Гарри Поттер поспособствовал тому, что случилось в этом учебном году. Он подбросил этот дневник беззащитной девушке, студентке Гриффиндора. Это вызвало огромную массу проблем, — его взгляд остановился на каждом, кто находился в зале. Волшебники очень хорошо поняли, чей дневник лежит на столе, вот так просто, не источая от себя почти никакой магии, кроме разве что еле заметного некротического душка. — Я считаю, что нам необходимо вызвать его и привести на следующее наше собрание, чтобы выслушать его точку зрения и уточнить некоторые моменты по поводу сложившейся ситуации. Я, как его опекун, разрешаю использовать Веритасерум, но требую задавать вопросы, связанные только с данным делом.

Это привело всех собравшихся в шоковое состояние. Гробовое молчание окутало зал, создавая напряжённую атмосферу и заставляя каждого погрузиться в раздумья. И никто не заметил, как Люциус Малфой, на мгновение не удержав маску, резко побледнел...

15 октября 1980, Годрикова Лощина, Дом Поттеров.

— Лили, ты точно уверена, что мы поступаем правильно? — с тревогой спросил молодой мужчина с чёрными непослушными волосами, глядя на своего сына.

Лили посмотрела сначала на своего мужа, затем на их маленькую крошку... Гарри спал в своей колыбели и сжимал в ручках письмо с согласием Беллатрисы Блэк быть его крёстной матерью. Этот негодник вырвал письмо из рук отца и, неразборчиво пролепетав: «Бе-е-ел...» — беззубо улыбнулся. У Лили было такое чувство, будто бы их маленький сын всё прекрасно понимал и даже с ними соглашался.

При виде Бродяги он всегда о чём-то лепетал и смеялся, у Римуса на руках обычно улыбался и был абсолютно спокойным, но когда приближалось полнолуние, он плакал. А Питера малыш словно игнорировал, не реагируя на мужчину. Петтигрю немного обижался на Гарри, но не оставлял попыток завоевать доверие крохи. И, наверное, именно поэтому они доверили тайну дома ему, ведь все прекрасно знают, насколько сильно малыш Гарри не жалует Питера. Все должны были считать, что настоящий хранитель на самом деле Сириус.

— Но это же Белла! Она поддерживает Тёмного Лорда. Ты представляешь, какой скандал будет, если кто-то пронюхает о том, что она крёстная Гарри?! — громким, исполненным негодования шёпотом воскликнул Джеймс, посмотрев в пронзительные зелёные глаза своей любимой. Лили лишь слегка улыбнулась мужу, пригладив и поправив одеяльце на Гарри:

— Мы с ней подруги, — она вздохнула. — И Белла сейчас в беде, это каким-то образом, я чувствую, поможет ей в будущем. Ты хочешь связать Гарри с Сириусом, а я хочу, чтобы крёстной моего сына была Белла, — неожиданно твёрдо сказала Лили.

— Ну, я, конечно, не против, — Джеймс будто бы засомневался в своих предыдущих словах. — Просто Бродяга хочет этого из-за своей проблемы... — он увидел, как глаза жены на миг сузились. — К тому же мы не знаем, куда пропал его младший брат. Говорят, что Регулус тоже служил Темному Лорду, хотя это и продлилось не слишком долго, — проговорил он и смущённо отвёл глаза.

Лили всё понимала, она знала, что наверняка её сыну придётся возглавить две семьи, ведь даже если Белла вернётся в род, то она всё равно не сможет стать его главой. Об этом позаботился сам основатель рода. Теперь же Сириус задумался о том, кто будет наследовать его титул. После смерти матери мужчину будто бы подменили, он всерьёз задумался о наследнике, да только поздно уже было об этом думать. Он был бесплоден. А потому, когда Джеймс попросил его быть крестным Гарри, то он с радостью согласился, попросив при этом магического крещения и разрешения назначить Гарри ещё и своим наследником.

— Завтра они вместе сюда прибудут, Белла пока скрывается от своего муженька... Только, боюсь, долго мы её прятать не сможем, — Лили недовольно поджала губы.

— Но почему Сириус не может разорвать её контракт с Лестрейнджами?

— Белла говорила, что в контракте прописана определённая дата, после которой можно будет наконец разорвать контракт. Но получается так, что раньше указанной даты только глава дома Лестрейнджей может это сделать. Орион и Вальбурга продали Беллу фактически в рабство этим ублюдкам... Они заставляют её убивать. — Лили резко замолчала, посмотрела с улыбкой на мирно спящего Гарри и поманила за собой Джеймса из комнаты, плотно притворив дверь:

— Они её используют, накладывают на Беллу заклинание подчинения и заставляют совершать ужасные вещи. И тут дело не только в убийствах невинных! О нет, тут ещё и попахивает тухлым душком сексуального насилия! Она не может противиться воле своего мужа, ей приходится исполнять как его приказы, так и приказы его братца, — последние слова Лили зло прошипела сквозь губы, и её и без того волшебные глаза стали напоминать смертоносное пламя.

Джеймс слушал жену, параллельно с этим посматривая через стеклянную часть двери на спящего черноволосого младенца.

— Именно поэтому она сдалась Сириусу и попросила его держать её взаперти? — спросил он Лили, понимая, что Сириус, в отличие от Беллы, рассказывает ему о семейных проблемах совсем немного.

— Да. Нарциссе, в отличие от Беллы, повезло больше, они с Люциусом любят друг друга. Она под его защитой, но они не могут её защитить. Белла намекнула, что Малфоя полностью устраивает теперешнее её положение.

— А почему… — Джеймс запнулся, а после просто посмотрел в глаза любимой, задав ей таким образом немой вопрос.

— Я не знаю, почему она стала сторонницей Тёмного Лорда. Это случилось задолго до свадьбы Нарциссы и Люциуса. Только чую, история там тёмная и она как-то связана с Сириусом и его отцом, — ответила Лили, вздохнув. — Белла об этом почти не говорила...

От разговора их отвлёк громкий плач ребёнка, и они поспешили в спальню, дабы успокоить его.

---

Примечания:

Эта часть тоже отредактирована)

1 августа Литтл Уингинг, 6.25 утра.

Гарри Поттер, наконец, решил выйти из своего добровольного заточения: ему нужно было как следует размяться и подышать свежим воздухом. Горгулья, которая теперь почти не проявляла своего «характера», довольно заурчала, радуясь шевелению Гарри, как маленький ребёнок игрушке.

Через тридцать минут Гарри тяжело привалился к стволу дерева, отдуваясь. Продолжать тренироваться смысла не было, он за эти три недели успел изрядно потерять форму, и поэтому дальнейшая работа с физическими упражнениями должна быть постепенной. Сейчас же от спорта не будет никакого проку, а вот проблем… «Я сейчас прямо как рохля Лонгботтом», — мрачно подумал Гарри, оглядывая сад своей тётки. На свежем воздухе побыть хотелось всё так же, поэтому Гарри приказал эльфийке принести принадлежности для работы с садом и занялся делом.

«Надеюсь, тётя Петунья оценит мой скромный подарок», — криво ухмыльнулся Гарри, поливая клумбы с цветами тётки. После магического катаклизма сад тётки явственно захирел, но с помощью магии Гарри он очень быстро придёт в полную норму, ну, а после… Ну и что с того, что совсем скоро этот город перестанет быть безопасным? Немного времени пройдёт, и сюда начнут приезжать исследователи по паранормальным явлениям, только вот не факт, что кто-то из них сможет разузнать появившиеся секреты аномалии и при этом выжить.

Почти никто не замечал перемены на Тисовой улице, а те, кто всё же смог что-то засечь, решили равнодушно это проигнорировать. Но только не старая кошатница Фигг, которая с тревогой вглядывалась в соседний сад около своего дома.

«Дамблдор должен обо всём узнать», — подумала миссис Фигг, отвернувшись от окна и вида работающего в саду подростка. Она степенно пошла к выходу из комнаты, закрыв за собой дверь, нервно повела плечами и побежала на первый этаж в комнату с камином с несвойственной для её возраста прыткостью. Арабелла Фигг знала: не надо заглядывать в потайной шкаф в её комнате, чтобы понять, что детекторы тьмы зашкаливают. Она и без этих детекторов чувствовала, как в воздухе играет «тёмная» энергия. Да, в Литтл Уингинге и так почти никогда не бывает спокойно, но сейчас…

Щепотка летучего пороха, и пламя в камине взвивается вверх, меняя свой цвет на зелёный. Женщина же, приподнявшись с корточек, сделала немыслимое — шагнула в камин с бушующим изумрудным пламенем, которое ей ничего не сделало, и чётко произнесла:

— Хогвартс, кабинет директора; лаймовый пирог, — Арабелла на самом деле всегда удивлялась любви Альбуса к сладкому, а также тому, что все его пароли были из этого же разряда. Она была уверена — такого сладкоежки, как Альбус Дамблдор, в мире больше нет!

Мгновение, и её закружило в пространстве, после чего с изрядным шипением выплюнуло из камина. Почему-то именно камин Альбуса всех выплёвывал, при выходе из него нельзя было удержать равновесие. Женщина недовольно поморщилась, отряхиваясь от пыли и мельком осматриваясь. Со времён прошлого её посещения в кабинете почти ничего не изменилось. Всё те же приборы, назначение которых знал лишь Альбус, стояли на тех же местах, что и раньше. Портреты висели на прежних местах, и с полотен на Арабеллу смотрели изображения предшественников Дамблдора.

Отряхнувшись, женщина села на кресло около директорского стола и принялась ждать. Альбус долго ждать себя не заставил: появился меньше, чем через пять минут, запахиваясь в махровый халат белого цвета с жёлтыми маленькими полумесяцами:

— Что-то случилось с Гарри? — спросил Альбус без всяких предисловий и приветствий, сразу становясь серьёзным.

— Я не знаю, но за последнюю неделю те приборы, что ты установил, будто бы сошли с ума. Мне очень жаль, что я сразу не обратилась к тебе, — старушка покаянно вздохнула. — За это время ничего странного не произошло, если не считать возросшее напряжение детекторов. Дурсли уехали в путешествие, как я тебе и сообщила, Гарри же всё это время сидел дома, а сегодня решил выйти… Приборы взвыли на пределе, после того как мальчик высунулся во двор, — о том, что на приборы она даже не смотрела, Арабелла решила тактично умолчать.

— Хорошо, что ты проверяла их. Я совершенно забыл, что Гарри остался там совсем один, — старик хмуро насупился. — Нам нужно проверить, как у него дела. — После этого директор подошёл к своему фениксу и, погладив того по голове, ласково проворковал:

— Фоукс, отнеси нас, пожалуйста, к дому Дурслей.

Малфой-мэнор, где-то на территории Англии. За три часа до произошедших событий

Люциус стоял в гостиной своего поместья мрачнее тучи и смотрел исподлобья на сестру своей жены Беллатрису и их кузена Сириуса.

«Эти двое бежали из Азкабана, и ради чего? Правильно, ради своего крестника!» Магия — странная штука, которую Люциусу никогда не будет дано понять. Раньше он даже не мог подозревать, что Белла окажется крёстной матерью Гарри Поттера. После прибытия этих двух прибабахнутых к ним в «гости», начали вскрываться очень интересные подробности общения сестёр Блэк с юной Лили Эванс.

«Конечно, эту ситуацию можно было бы использовать с наибольшей для себя пользой, но… Белла даже в таком ослабленном состоянии всё равно слишком опасна, да и Нарцисса возбуждена появлением своих любимых родственничков. Ещё и этот старый маразматик учудил! Всё-таки смог докопаться до воспоминания грязнокровки, хорошо, что хотя бы Нарцисса об этом не узнала, а то было бы… шуму. Нарси теперь просто так Поттера не оставит, ведь он крестник её любимой старшей сестры! С Поттером нужно что-то решать…»

«А что делать с новоявленными родственничками?! Нельзя допустить, чтобы они раньше времени встретились с Поттером, ведь это может вылиться в огромные неприятности».

— Хорошо, Нарси, приготовь комнату для Беллатрикс в нашем летнем домике, — он на мгновение задумался и добавил, обращаясь к Сириусу. — А с тобой нам нужно будет ещё поговорить. Сейчас.

Белла злобно прищурилась, но всё же отправилась вслед за Нарциссой, провожая меня предостерегающим взглядом. «Спятившая гадина! Только прямо сейчас их всех не хватало в моём доме!»:

— Как бы в прошлом я ни относился к тебе, всё же сейчас ты единственный, кто может помочь мне решить некоторые мои проблемы, — сразу же «взял быка за рога» Сириус, переходя к основе проблемы.

«Мне нужен план действий, самый точный и быстрый. Следовало сначала забрать Поттера от его магловских родственников и подготовить того к предстоящему делу. И Блэк… Нужно, чтобы духу его не было в моём доме, а значит, ему придётся переехать на Гриммо. Также он, скорее всего, примет кольцо главы рода, заберёт с собой эту полоумную и Нарциссу, которая обязательно за ними увяжется. Ну как же, там ведь будет её любимая старшая сестрёнка!» — Люциус не удержался и поморщился под внимательным взглядом Блэка. — «Ладно, всё пойдёт своим намеченным чередом. Нужно ещё сделать всё для того, чтобы Драко не понял, что к ним успели наведаться гости».

— Ты собираешься от нас избавиться? — «Надо же, сама прямота и простодушность Гриффиндора! Почти».

— Не совсем. Для начала нужно отправить твоё дело в Визенгамот и устроить всё так, чтобы никто против тебя слова вякнуть не мог. С Беллатрисой всё будет немного сложнее, поэтому придётся это дело спихнуть на её муженька. Вроде как она будет жертвой брачного ритуала, в котором была полностью подвластна воле мужа… Когда тебя оправдают, ты сможешь воспользоваться титулом главы рода и разорвать их брак. После этого вы сможете получить отступные от Лестрейнджей и министерства.

— Да, это будет очень кстати. Но сейчас я бы хотел встретиться с Гарри.

Это заявление было довольно ожидаемым для Люциуса. Он опустился рядом с Блэком на диван и посмотрел на того.

— Хорошо. Только у меня все же будет просьба — присмотри за Беллой и моей женой. Ты сам знаешь, как они могут попадать в различные передряги, — сказал задумчиво Люциус.

— Она измотана сильнее меня, ведь ей еще приходиться нарушать свою магическую клятву. И поэтому я прошу удостовериться, что с Гарри все в порядке. Она сама просила присмотреть за ним, пока она не восстановилась. Затем мы отправимся в родовое поместье, чтобы закончить личные дела и обустроить его для того, чтобы наш крестник смог бывать там, — голос Сириуса дрогнул.

— И все-таки тёмная это история с сёстрами Блэк и маглорожденной Эванс, не находишь? Почему они дружили? — спросил Люциус.

— Хэх, — пролаял Сириус, — с чего началась их дружба с Беллой я не знаю, но все начала именно твоя жена, она привела к своим сёстрам Эванс, так что расспроси её как-нибудь. Но ты не отклоняйся от темы, что ты хочешь? — продолжил Сириус.

Люциус вздохнул, но все же озвучил:

— Я бы хотел сегодня забрать Гарри от его родственников по материнской линии. Ты мог бы пойти со мной, но только в своей анимагической форме. Затем же я бы хотел, чтобы вы с Беллой отправились к себе в поместье. Если Нарцисса предложит вам помощь, то не отказывайтесь от неё. Мне же необходимо будет подготовить Гарри».

— К чему? — спросил Блэк.

— К комиссии попечительского совета, — ответил Люциус.

— Что же он такого натворил? Неужто мародёрствует так же, как и мы с его отцом когда-то? — рассмеялся Сириус.

— Нет, хотя может он и иногда шутит, но тут другое. Ты же знаешь, что Гарри учится в Слизерине?

После этих слов лицо Блэка слегка изменилось, но все ещё осталось таким же.

— Ну и что, я тоже мог бы учиться там, да только пошёл, как было велено, — после этих слов Блэк слегка прихлопнул рукой по губам, — я поступил в Гриффиндор вслед за Джеймсом.

Сириус выразительно посмотрел на Люциуса, словно говоря, никакой обмолвки не было и быть не могло, это тебе показалось. Люциус посмотрел в ответ, будто бы соглашаясь с мыслями своего собеседника, да только что-то закралось в его мысли и засело там. Не так-то просты Блэки оказались на поверке, да и сын то не совсем убегал от своей семьи.

— Ты пока иди, приведи себя в порядок, Трикси проводит тебя в ванную и выдаст чистую одежду. Я же пока постараюсь начать нарыть компромат на Дамблдора, ведь, я так подозреваю, именно он сообщил, где ты находился в тот злополучный день, да и именно он подписал бумагу, что тебя закрыла от этого мира в мире кошмаров? Я прав?

Сириус кивнул и последовал за эльфийкой, появившейся в комнате.

Люциус с облегчением опустился на Диван.

— Добби, односолодовый, тот, что я люблю, и льда побольше, — сказал Люциус, проводя рукой по лицу. Этот день очень тяжёлый, необходимо срочно предпринимать меры.

1 августа Литтл Уингинг, Тисовая улица 4, 6.30 утра.

Гарри прибирался в саду, осталось совсем немного на заднем крыльце, да постричь газон. Зачем ему всем этим заниматься? А все просто: ему нужно было занять свои руки, да и горгулья чувствовалась так, будто была удовлетворённой. Анди постоянно была рядом с ним и старалась помочь своему молодому хозяину. Когда они закончили стрижку газона, она посмотрела на небо. Там не было ни облачка, да и жара начинала приближаться к Англии семимильными шагами. Гарри пошёл к крану, чтобы включить полив этого проклятого газона, но рядом с ним появилась эльфийка, она что-то хотела сказать хозяину.

Они стояли за домом, и Гарри посмотрел, куда показывала его эльфийка. Там по улице шёл Люциус, одетый по магловской моде в джинсы и рубашку с короткими рукавами, а его белоснежные волосы были собраны в тугой хвост. Вместо своей трости у него за плечами была гитара, Гарри так подозревал, что это была иллюзия, а вот то, что рядом с ним шёл Грим было странно. Хотя, конечно, это был не Грим, но большая чёрная собака, очень похожая на Грима. И все же предвестник смерти, её верный слуга. Горгулья усмехнулась, смотря на собаку, Люциус же удостоился лишь фырканья в своем новом образе, хотя поводов для недовольства, в общем-то, не было.

Гарри не нравилось, когда его прерывают, ведь даже то, что он смог освоить, как он думал, вторую ступень оклюменции и, наверное, нашёл общий язык со своим внутренним животным, даже не разгромив дом так ненавистных ему родственников, делало его более уверенным и в какой-то степени счастливым. Но все же он не любил, когда его планы ломаются вот так. А появление Люциуса ломало его планы. Горгулья слегка посмеивалась над своим основным я, но не подавала беспокойства, когда же сам Гарри немного беспокоился.

— Прости, Гарри, но мы без предупреждения и нам есть, о чем поговорить, — сказал Люциус, пройдя невидимую границу с видимыми трудностями, а вот собака будто бы и не заметила защиты на доме, просто забежала на участок и стала осматривать мальчика и обнюхивать его со всех сторон.

— Фу, Бродяга, — сказал Люциус. Собака отошла от Гарри на несколько шагов, но крутиться вокруг и осматривать мальчика не перестала.

— У меня плохие новости, — Люциус выждал некоторое время. — Старик узнал, кто подбросил дневник девчонке, и теперь жаждет мести за прошедшие провалы.

Ну тут Малфой немного покривил душой, на совете было видно, что не хочет Альбус подставлять мальчишку, зато теперь после подробностей дела Блэка и, если вынести подробности этого дела в общественность, можно заполучить опекунство над Поттером.

— Рррр, гав, — Малфой посмотрел на Блэка в его анимагической форме.

«Ну точно вылитый Грим, только исхудавший, хотя неопытный маг мог бы и принять за оригинал. Может, запечатать его в этом образе, чтобы знал, как лазить в размышления? Да только потом жена меня самого в хорька превратить может или того хуже». Нет, Люциус не боялся своей жены, он правда её любил. И желал сберечь её, так что делать какие-либо глупости он не мог.

Блэк перестал изображать из себя собаку, обнюхивающую нового человека и просто уселся рядом. Было в этом что-то странное и заманчивое, да только Гарри было рано знать, кто рядом с ним. По крайней мере, пока этот кто-то не сможет адекватно реагировать на ситуацию.

— Собирай вещи, Гарри, тебе тут оставаться опасно. Нам необходимо срочно принять контрмеры. И нужно поговорить с той… девушкой, — договорил Люциус.

— Хорошо, — сказал Гарри и уже повернулся к своей эльфийке, — ты слышала мистера Малфоя. Собирай мои вещи, и мы отправляется. А куда? — последнее, уже смотря на Малфоя.

Блэк вновь стал влиять хвостом и бегать, будто предлагая своё имение, да только Люциус сразу отбросил эту идею.

— Я думаю, что придётся нам отправится к Тому. Если ты отправишься сразу в Малфой Мэнор, то Дамблдор может вернуть тебя, а так ты будешь как бы на нейтральной территории, — мысль Люциуса была понятна Гарри, но Сириус не знал, почему Гарри нужно в открытую опасаться этого долькомана. То, что этот человек хитёр и опасен в своих интригах, это точно, но в открытую он не будет предпринимать никаких действий.

— А потом мне нужно вернуть Бродягу его хозяевам, так что нам нужно поторопиться, — Люциус закончил говорить и посмотрел на Гарри и на Блэка. В это время Гарри чесал за ухом у собаки, а этот прохиндей представлял разные части своего уха для чесания. Эту идиллию нарушила эльфийка, появившаяся рядом с ними. Она принесла собранный чемодан Гарри.

— Вот, мы можем отправляться, — сказал Гарри, отрываясь от своего занятия. В голове его крутилась мысль, как он себе это вообще позволил — возиться с собакой, в нем что-то поменялось, что-то сломалось. Или же наоборот исправилось после этого месячного заточения в этом ненавистном доме.

— Да, очень хорошо, — немного пришибленно сказал Люциус. — Тебе нужно будет взмахнуть палочкой и проедешь на «Ночном рыцаре». Ты же путешествовал на нем? — спросил Люциус.

— Уже слышал, про этот «Ночной рыцарь», — усмехнулся Поттер, — Люциус, я так подозреваю, все это для того, чтобы всеми нами любимый директор не заподозрил? — спросил Гарри, беря в руку ручку чемодана и направляясь к ограде. Блэк в образе собаки встрепенулся, но, оглянувшись на Люциуса, вновь остановился. — Ты сильно боишься этого старика, — не оглядываясь на собеседника, продолжил Гарри. — Я подозреваю, что скоро все изменится.

В этот самый момент у Люциуса заныла метка, затем резкая боль пронзила его руку.

— Отправляйся в «Дырявый котёл», там снимешь комнату. Если что, хозяина звать Томом. А мы уже там встретимся завтра. Основная твоя версия: ты убежал от большой чёрной собаки… — сквозь зубы процедил Люциус, хотя боль уже ушла, но это что-то да значило.

Люциус улыбался, Альбус наверняка знает о тайне этих злополучных Мародёров, так что поймёт, что Сириус отправился к Гарри, и переполошится, а им сейчас и нужна неосторожность со стороны много презираемого директора.

— Я также думаю, что тебе его ожидать нужно где-то сегодня вечером, если не раньше.

— А почему я убежал от Бродяги? — спросил Гарри. — Ведь ты про него говорил.

В глазах паренька проскочили красные искры, в голосе зазвучала сталь, горгулья проснулась и презрительно посмотрела на Люциуса. Тот почувствовал напор силы, направленный на него, и немного испугался, хотя и подумал, что мальчишку бояться точно не следует, да и его нельзя запугивать, только вновь что-то словно пронзило его и вновь метка активировалась, призывая к хозяину, только местом притяжения был Гарри Поттер. Люциус посмотрел на мальчика.

— Он поймёт почему и переполошится. Тебе же из-за возможности ментального поединка с директором я не раскрою всего. Подожди до нашей встречи. Ты поезжай в бар, а я отведу Бродягу домой, — через силу улыбнувшись, ответил Люциус.

Он взял Блэка за поводок и трансгрессировал. Гарри же ничего не оставалось, кроме как взмахнуть палочкой и ожидать появления Ночного рыцаря.

Автобус появился практически мгновенно. Этот двухэтажный классический крытый английский автобус затормозил около Поттера, и из передней двери свесилось весёлое веснушчатое лицо контролёра.

— Я Стен Шанпайк, и я сегодня ваш кондуктор в «Ночном рыцаре» — транспорте для волшебников и ведьм, попавших в затруднительное положение.

Гарри немного посмеялся про себя над кондуктором этого чуда техники и уже хотел выйти из тени, когда его фамильяр прошипел ему: «Измени внешность!» Когда до Гарри дошло, что это Салазар, он сменил цвет глаз, немного овал лица и форму носа, а самое главное, он скрыл свой шрам.

— Здравствуй, ты что там стоишь-то? Мы спешим! Залезай скорее, — Стен спрыгнул на землю и поднял багаж Гарри. — Ты чего молчишь? Как тебя хоть звать? — от натуги последние слова он сказал сквозь зубы.

Горгулья в сознании Гарри осмотрела нового знакомого и тот автобус, из которого вышел Стен, она опасалась этого автобуса, а вот человек был вроде бы нормальным, так что волноваться за вещи Гарри точно не нужно. На этом ее инспекция закончилась. Гарри просто не мог не представить, как горгулья ложится на подстилку где-то в его сознании после такого небольшого осмотра, за что получил немного головной боли, от своего внутреннего животного.

— Джастин, — соврал Гарри.

— Идём, Джастин, — сказал Шанпайк, уже давно поднявшись на каретку автобуса.

Гарри ещё раз осмотрелся и, никого не увидев, сел в автобус. Мальчик не успел даже нормально устроиться, когда водитель стартовал, да с такой скоростью, что все, что было не прикручено к полу, а это были кровати с пассажирами, поехало вперёд. Стен уже весело сидел на одной из пустующих кроватей, а Гарри поднимался с пола.

— Докуда тебя, Джастин?

— Что, простите? — переспросил Гарри, еле взобравшись на кидаемую из стороны в сторону кровать.

— Куда едешь? Мне же нужно выбить билет, — усмехнулся Стен во все свои тридцать два зуба.

— «Дырявый котёл», в Лондоне, — сказал Гарри.

— Эрни, ты слышал, этого мальца нужно в «Дырявый котёл», — постучав по стеклу, разделявшему кабину и салон автобуса, сказал Стен.

— Мы уже проскочили нужный поворот, теперь только через полчаса, — пробился звук из кабины и звуки музыки какой-то популярной группы в магической Британии.

Гарри всегда злили такие повороты судьбы. Он её не мог контролировать, но она его могла. И раньше, до Хогвартса, его контролировали Дурсли и именно этот контроль его не устраивал. Ему нужно было больше свободы. Ему нужно было самовыражаться. И вот теперь он едет в дребезжащем старом автобусе, где не было нормальных кресел, но были кровати. И к тому же эти кровати свободно разъезжали по салону автобуса. И ему терпеть компанию этого кондуктора Стена.

— С тебя, Джастин, пять сиклей и семь кнатов, — проорал Стен на ухо Гарри, что ещё больше взбесило парня. Конечно после озвученной суммы, Гарри ничего не оставалось кроме, как отдать её кондуктору.

Стен ещё пару раз старался разговорить Гарри, но у него ничего не вышло и поэтому он уткнулся в газету. В Ежедневном Пророке на главной странице были два беглых заключённых — Сириус Блэк и Беллатриса Лестрейндж, бывшая в девичестве Блэк. Гарри это заинтересовало, ведь это первый побег из магической тюрьмы, как он знал, да ещё и фамилия Блэк знакома ему почему-то.

— А это кто? — кося под незнающего спросил Гарри, показывая на фотографии заключенных. Стен посмотрел на обложку газеты и расплылся в улыбке.

— Кто это? — переспросил он с маниакальными глазами, — а это парень, самые разыскиваемые подвижники Сам-Знаешь Кого. Они учиняли самые жестокие зверства. Беллатриса Лестрейндж — его правая рука, а Сириус Блэк был крестным Гарри Поттера. Он предал своих друзей, сообщив местоположение дома, где прятались тогда Поттеры, прямехонько Сам-Знаешь-Кому, — сказал Стен и, посмеиваясь, стал читать газету дальше.

Гарри переваривал эту информацию. Да он вспомнил, где видел лицо этого мужчины раньше. Оно было в подшивках тех газет, что он пересмотрел на первом курсе. Там говорилось, что этот человек был шафером его родителей, и теперь выясняется, что он их предал. Теперь же он со своей кузиной бежал из заключения и что? Что будут делать эти двое? Меня убивать? Скорее всего, нет. Просто постарается скрыться от властей. По крайней мере, он на это надеялся.

Оставшиеся время, до поворота в темный тупичок за пабом «Дырявый котел», Гарри размышлял, над тем, что же задумал сделать Дамблдор. Что именно и как он будет делать. Да, это точно будет разбор перед попечителями школы, притом в той спешке, что развел Люциус можно было понять, что он чего-то боится, притом не со стороны мальчика или директора, а с какой-то третьей стороны. С какой он мог стороны кого-то бояться сейчас?

Горгулье понравился этот аттракцион — в виде автобусной поездки. И она требовала продолжения веселья, но Гарри поставил ментальную стену вокруг нее, что защитит на некоторое время его от этой доставучей твари, которая была его животным, его вторым «Я».

Остановка была очень болезненная, особенно для кондуктора, ведь в него врезался толстенький джентльмен представительного вида с увесистой поклажей. Гарри же легко спрыгнул с подножки и кивнув на прощание кондуктору, охавшему от пораненных частей тела, и потащил свой багаж к входу. Том уже выглядывал из двери и наблюдал, посмеиваясь над мучениями Стена.

— Том, мне нужна комната на некоторое время, — сказал Гарри, подойдя к бармену и хозяину постоялого двора над этим самым баром.

— Да, конечно, проходите, можете подождать у стойки, — улыбнулся мальчику Том.

Гарри это немного покоробило, но делать было нечего. Гарри вошел через дверь в питейный зал «Дырявого котла» и встал у стойки.

Дерево было местами настолько отшлифовано временем, что мальчику не приходилось сомневаться в исторической ценности данного мебельного гарнитура. А уж разводы на полу особенно в той части, где были столы. Там было полное разнообразие форм, цветов и размеров этих самых разводов, что даже не хотелось думать от чего же они были. И завершали картину окна, занавешенные пыльными темными, не то синими, не то черными, шторами, а свечей было настолько мало, что света едва хватало, чтобы рассмотреть обстановку. Да заглянуть под капюшон магу, если кто решит разглядеть чужое лицо — трудная задача.

— Тебе нужна комната? — спросил вернувшийся Том, тот же джентльмен уже стал подниматься на верх в комнату.

— Да, мне нужно переждать некоторое время, — сказал Гарри, он проявил свой шрам и изменил свои глаза.

Когда он приблизился к Тому, то уже был похож на себя. Бармен пристально посмотрел на паренька и, кивнув чему-то своему, дал ему ключ и назвал сумму за номер.

— Все номера на втором этаже? — спросил Гарри.

— Это со стороны маглов тут два этажа, а вообще тут четыре. Ваш номер, Мистер…— Том огляделся, посмотрел на группу странных людей и промолчал, хотя по такой паузе можно было понять, что он его узнал, — находится на третьем. Самый крайний справа. Вы его найдете по номеру на ключе. А теперь простите меня, мне нужно принять заказ, — и бармен направился в сторону той самой странной группы людей.

Гарри, пожав плечами, и вновь спрятав шрам, пошел в комнату.

— Салазар, вот скажи мне, что не так с этим миром?

— А что ты хочешь услышать? Я ведь сам не так много знаю, Хозяин. Лишь то, что вы теперь стали сильнее.

— Я хочу знать, что со мной не так. Я так и не могу разобраться в магии теней. Очень тяжело контролировать и призывать смеркутов, а ведь так хотелось бы.

— Зато вы смогли освоить всю свою память.

— Да, ты прав, — сказал Гарри. Он прошел в конец коридора третьего этажа и отворил дверь номера. Он мог спокойно вспомнить любой день из своего детства, да только не хотел этого.

— Ползи и можешь поохотиться. Потом побудь в этом номере, охраняй его от вторжения чужих, хорошо?

— Да, хозяин, — ответил Салазар, и немного улыбаясь, если змеи могут улыбаться, пополз на улицу.

В номере была совершенно спартанская обстановка. Двуспальная кровать с балдахином, прикроватная тумбочка, да, собственно, и все. Туалет и душ точно не входили в этот номер.

Гарри, прямо в одежде, завалился на кровать, он был абсолютно без сил.

— Анди, распакуй вещи, а я пока вздремну, — сказал Гарри появившейся эльфийке и закрыл глаза.

1 августа Литл Уингинг, Тисовая улица 4, 6.54 утра.

Дамблдор и Миссис Фиг появились около дома номер четыре по Тисовой улице во вспышке огня феникса.

— Что-то тут не так, — сказала женщина, я видела его только что. Он занимался в саду, что странно для него. Последнее время он просто сидел дома.

Конечно, пребывание мальчика и его эльфийки прошло непросто для газона и заднего двора дома Дурслей. Он словно светился, и можно было подумать, что за ним постоянно ухаживали.

Дамблдор осмотрелся. Он чувствовал эманации темной магии, но не мог понять, что тут произошло.

Они с миссис Фиг не увидели, как Гарри за несколько мгновений до этого уехал на «Ночном рыцаре», а Люциус и Блэк стояли около дома номер два по Тисовой улице и наблюдали за действиями Дамблдора и старушки, что была с ним.

-Нужно создать оправдание для Гарри. Пойди пройдись в анимагической форме рядом с его домом, — сказал Люциус и посмотрел на кузена сестры своей жены. Белла его убьёт, если он не вернет ее двоюродного брата, но другого выхода из этой ситуации он не видел.

— Хорошо, — немного сиплым голосом ответил Сириус и вновь обратился в большую черную собаку. Блэк шел уверенно по дорожке для пешеходов, направляясь в конец улицы. Первым его приметила миссис Фигг, и только затем директор Дамблдор.

— Директор, смотрите это Грим, — промямлила Миссис Фиг.

— Не волнуйся, Арабелла, это обычная собака, сказал директор, рассматривая «обычную собаку» через свои очки-половинки. Стекла Лессера позволяли ему видеть магическую наполненность этой собаки, так что он вспоминал, кто из известных ему анимагов превращается в такую большую собаку. Сириус Блэк. Так он все же добрался сюда. Значит ли это, что он правда предал своих друзей? Или же наоборот? Дамблдор не знал, но устранить этого кобеля было тогда необходимо. Иначе, из Гарри могло вырасти все, что угодно, а так. Конечно он немного перегнул палку, но все же это лучше, чем приют.

— Возможно я знаю, что именно не так, пойдем, Арабелла, ты выпьешь своего любимого чаю, а меня угостишь своей великолепной выпечкой, — заговорил Альбус. Директор в это время думал, что Гарри мог спугнуть Блэк, который очень резво его нашел. Возможно даже, что он использовал какое-то темномагическое заклятие, чтобы найти своего крестника, поэтому приборы так и взбесились. Не зря он отправил тогда в Азкабан этого человека, но если он не прав, то двенадцать лет нахождения в тюрьме — это большой срок. И он сожалеет, что нужно было делать так, все же даже Альбус Дамблдор — человек.

Дамблдор осмотрел вновь все вокруг через стекла Лессера, и, не найдя ничего выходящего за рамки обычного, повел Миссис Фигг к ее дому. Она же, все еще пребывая в небольшом шоке от увиденного, покорно поплелась под руку с Альбусом.

Люциус просто радовался, что все прошло хорошо, а Блэк, вновь вернувшись в свое человеческое обличье, стоял рядом с Малфоем, ждал и думал, что он все же мог поговорить с Гарри.

Первое августа, комната над баром «Дырявый котел», около девяти часов утра.

Эльфийка принялась раскладывать его вещи, а сам Гарри просто лежал, уставившись в потолок, пока не осознал, что сам находится не там. Он так же смотрел в потолок, но уже другой и лежал на кровати. Гарри постарался вновь оказаться в «Дырявом котле», но ничего не получалось, ведь он был там же, единственное что изменилось — его сознание. Все же он осознал, что он в памяти кого-то другого и поэтому не может управлять своим телом.

Ему было сложно осознать это чувство.

Оно встало и пошло по неизвестной комнате. Оно ходило кругами, пока не остановилось около шкафа, где лежали внизу разные игрушки, тетрадки и коробочки, в которых Гарри откуда-то знал, что лежит. Он взял несколько тетрадей и учебники и спустился в столовую завтракать. Он знал, что находится в детском доме и знал, что будет дальше, но все равно это было не с ним.

— Смотрите, злюка Том идет, — кричали и тыкали в него младшие в этом детском доме, а старшие перед входом в столовую окружили и отлупили его. Как это напоминало Гарри его собственную жизнь. Потом были уроки, после которых Этот Том сидел на заднем дворе около сарая, прячась в тени за живой изгородью от обитателей этого дома. Потом он вновь вдруг в другом месте, теперь уже он сам стоит около стропил, что окутывали здание. Он стоял и пристально смотрел на кролика, который прыгал по стропилам. Одна из веревок, что удерживали ведра с краской и растворителем чуть приспустились, по его мысленной команде, а кролик, будто бы не жалел себя запрыгнул в этот капкан и запутавшись в петлях веревки удушился и повис. Удовлетворённо выдохнув, Том ушел. Картинка вновь изменилась, он опять сидел возле сарая и разговаривал теперь со змейкой. Этот маленький уж непонятно зачем приполз, но после их разговора он стал беседовать с Томом постоянно.

Другие дети стали шарахаться от него и избегать Тома после очередного летнего отдыха на побережье. Там была одна пещера и он решил проучить двух подростков: Эми Бенсон и Денниса Бишопа, за то, что те посмели насмехаться и издеваться над ним. Они унижали его перед малышней. За что и поплатились. Их окружили змеи в пещере и загнали на небольшой островок в ее центре. Они там просидели до утра, пока Том не пришел и не вывел их. Да, после этого его наказали, да только месть была сладка. А перемещать небольшие вещи в пространстве, как зайчика той девочки, что обидела его, ударив этим самым зайчиком. Теперь этот заяц в его комнате в его шкафу в укромном месте спрятан от глаз людских.

Вот вновь побережье, пляж. Том сидит и выводит имя на песке: «Том Марволо Реддл». Он написал господин загадка, и на этом Гарри словно вырвало из этих воспоминаний. Гарри открыл глаза и вновь смотрел на потолок своего номера. Он все еще осознавал, после того как он увидел, как жил Темный Лорд в молодости, приблизительно в его возрасте. Что все было очень похоже на его собственную жизнь.

Но было и странное чувство, будто он вновь стал чуточку сильнее, чем был раньше.

— Анди, Салазара не видела?

— Нет, хозяин, он все еще на охоте, — сказала эльфийка из дальнего угла комнаты, который находился между двух окон, занавешенных старыми грязно-серыми и очень пыльными шторами.

— Хорошо, я вниз, — «и зачем я это сказал», — подумал Гарри и направился в бар. Там он заказал плотный ужин и стал есть. Он не скрывался в баре Тома, хотя, наверное, следовало, особенно от того человека, что появился в зеленом пламени камина. Его седую бороду нельзя было перепутать с ничьей бородой, разве что Мерлина.

— Здравствуй, мой мальчик, — сказал Дамблдор, но посмотрев на выражение лица Гарри исправился, — извините мистер Поттер, но я волновался о вашей безопасности. И наконец найдя вас и, узнав, что вы в безопасности, я не сдержал своих эмоций.

Гарри вновь пристально посмотрел на старика, но уже не так агрессивно, это немного обрадовало директора и тот сел рядом с ним. Гарри же наоборот постарался скрыть все свои мысли, и чего он совсем не ожидал, так это то, что Горгулья выползет из своего дальнего угла и, отодвинув его блок, сама встала снаружи, как бы защищая его сознание. Это было необычным для него и слегка обрадовало.

— Я надеюсь, что я не помешал вам, — сказал Дамблдор, — Наверное, мне необходимо извиниться за свои прошлые ошибки еще раз. И на этот раз я совершил ошибку, оставив тебя одного у твоих родственников. У меня не было времени самому присматривать за тобой, так что мне пришлось просить мою давнюю знакомую.

Укоризненный взгляд этих голубых глаз очень покоробил Горгулью, из-за чего она выпустила свои крылья и прикрыла ими крепость, гордо именуемую — Сознание Гарри.

— Мне кажется, что ваши извинения запоздали на несколько лет, — сказал Гарри, — но я их принимаю. — Внутри парня все клокотало. Горгулья плотнее сомкнула свои крылья над сознанием Гарри.

Дамблдор улыбнулся и, посмотрев вокруг, позвал Тома. Он заказал у него черный чай и какой-то десерт. Гарри продолжил свою трапезу, наблюдая, как директор рядом с ним с осторожностью левой рукой режет принесенный тортик или пирожное, что собственно для Гарри было безразлично, а затем кладет кусочек в рот и запивает чаем. Такая странная компания за обедом вообще выбила его из колеи. Он вспоминал жизнь Темного Лорда, и наткнулся на намеки о подобных посиделках.

— У Тома превосходная выпечка, попробуй его пирожные, тебе понравится, — прокомментировал директор свои действия, — да и головной мозг тоже нужно питать. Как писали ученые маглов, наш мозг лучше всего усваивает глюкозу, а она содержится в сладком. Хотя они говорили и о гормонах счастья, но думаю эта тема тебе неинтересна.

Гарри немного ошалел от такого откровения, доедая пирог с капустой и запивая его апельсиновым соком. Он не понимал, чего от него хочет директор. Словно бы опять пытается подружиться с ним, но теперь он это делает как-то ненавязчиво, что еще больше настораживало. Горгулья ухмыльнулась мысли про ненавязчивость директора, ей он совсем не нравился.

— Гарри, нам нужно чаще так просто сидеть и разговаривать обо всем. Но чтобы так было… К моему сожалению, было назначено рассмотрение возможности твоего пребывания в школе со следующего учебного года, — Дамблдор отставил пустую чашку и посмотрел на Гарри, — мне очень жаль, Гарри, но некоторые твои действия были весьма неуместными, поэтому совет попечителей будет рассматривать это на следующем своем собрании. Оно состоится пятнадцатого августа.

Гарри подумал: Наконец-то ты перешел к делу. Сейчас, как всегда, ничего полностью не расскажешь, а лишь намекнешь и убежишь.

Дамблдор пристально посмотрел на своего подопечного.

— Мне жаль, но я должен отправляться по делам, которые из-за пропажи одного мальчика, мне пришлось отложить, — в его глазах вновь появилась чертинка, и его губы слегка сложились в улыбку.

— До свидания, профессор Дамблдор, — сказал Гарри. Директор улыбнулся и, подмигнув ему, исчез с тихим хлопком.

Гарри был в замешательстве — этот человек подвел его к отчислению и теперь делает вид, что беспокоится о нем. С другой стороны, он правда был рад, что с Гарри все в порядке. Откуда Гарри знал это, мальчик не понимал, но привык доверять своей интуиции. А она тянула его в комнату, и, совершенно отчетливо, хотелось спать. Будто за этот день он разгрузил целую тележку навоза на заднем дворе Дурслей.

Первое августа, Площадь Гриммо.

Люциус и Сириус стояли рядом с домом Блэков и не решались ни войти в дом, ни заговорить. Первым тишину нарушил Сириус.

— Ты мне так и не рассказал, что произошло с моим крестником, и постоянно стараешься избежать этой темы.

— Пойми, Блэк, он прожил ужасное детство у сестры его матери. И это благодаря Дамблдору. Я так понял, что ты торчал в тюрьме из-за этого же. Сейчас он учится на Слизерине, строит планы для возможного ускоренного обучения. Еще он хочет получить несколько степеней, не закончив школу, — сказал Люциус, он не смотрел на Блэка, но почувствовал его пристальный взгляд.

— Он дружит с моим сыном и дочерью Андромеды. Я не знаю, что еще рассказать. Он слишком сложен для короткого рассказа. Ты должен узнать его сам. Сейчас лучше нам не привлекать внимания, особенно его, к процессу твоего освобождения. Тебе же лучше всего начать общаться с ним сейчас, да это проблематично, но можно написать ему письмо. Уж письмо передать я точно смогу.

— Что насчет Беллы, ее ты тоже постараешься легализовать? — спросил Блэк.

— Сделаю все возможное, а теперь иди, мне и правда нужно к мисс Грейнджер, а тебя попрошу передать моей жене и твоей сестре, чтобы не засиживались. Напомни, что им обеим нужен отдых, а Беллатрисе в особенности.

Блэк просто кивнул и отворил дверь: ‚Присмотри за ним, и если нужна будет помощь с той девушкой скажи. Я надеюсь на тебя, а ты обещал своей жене‘, — с этими словами Сириус зашел в дом.

— Если понадобишься, скажу, -Люциус трансгрессировал, а Блэку только и осталось, что пройти в дом и заняться насущными делами.

Люциус появился в Лондоне и пошел по темным улицам города к реке. Ему нужно было подумать, составить план дальнейших действий, да только ничего не шло в голову. Маглы кишели повсюду, даже ночью, что не прибавляло настроения, но все же наводило на мысли. Он вспомнил про старый обряд введения в подданство, что открывало этой грязнокровке путь в высший свет, да и называть ее после этого грязнокровкой не следовало бы. Но кто согласится? Я не думаю, что Блэк совсем сошел с ума, особенно после отсидки в Азкабане он поменял свою точку зрения на мир.

Малфой осмотрелся, он даже не заметил, как дошел до набережной и теперь шел по ней. Но ему пора подготовить план противодействия, и, как говорили портреты предков, те запонки совершенно точно подойдут.

Третье августа, Бар ‚Дырявый котел‘, 12:30

Люциус прислал ему вчера с утра письмо, где просил не уходить из бара с половины первого. Как Гарри не любил ждать. И теперь его нелюбовь ожидания еще подогревалась темпераментом горгульи, которая тоже нервничала. Он подозревал, что Люциус нашел средство для возможной защиты его разума, ну и себя, конечно, ведь Малфой-старший был слизеринцем и просто так ничего не делал, даже для друзей. Гарри подозревал, что Люциус спасает свою шкуру, да вот только от кого он ее спасает, не мог знать. Так пролетело полчаса. Полчаса ожидания и нервов. За эти полчаса Гарри выпил два горячих шоколада и съел замечательное пирожное. Да, Дамблдор не врал — у Тома замечательная выпечка. Только вот мороженое он все же предпочитал брать у Фортескью, там оно было каким-то более вкусным, да и нужно дать ему скидку на возраст — там было больше различных вкусов. И он любил ту тишину полуденного летнего зноя именно в кафе Фортескью. Там его не беспокоили.

— Прошу прощения, — сказал блондин, подсаживаясь за столик, за которым сидел Гарри. Он отвлек мальчишку от мыслей, и все же теперь сам задумался — а правильно он поступает. Он хотел использовать паренька, а теперь боится за свою жизнь, ведь Белла на свободе и она крестная этого самого паренька. Да и многие планы на будущее завязаны сейчас на Гарри Поттера.

— Мистер Малфой, — начал Гарри, — как ваши успехи?

— Я же просил называть меня Люциусом, а наши дела будут удачнее. Я отыскал нужную нам вещь, и теперь любое воздействие нам не страшно, — Люциус осмотрел стол, — вижу ты не терял времени даром. Третий шоколад, видно я очень опоздал.

— Немного, -уклончиво ответил Гарри.

— Я тогда предлагаю продолжить нашу беседу в более конфиденциальной обстановке.

— Хорошо.

Люциус протянул свою трость мальчику, тот с удивлением посмотрел на аристократа. Тот же с некоторым смущением пожал плечами: ‚«Нам необходимо скорее отправиться в поместье, а перенастраивать старые портключи или создавать новые нет времени», — пояснил он. Гарри взял трость с другой стороны и они закружились в пространстве.

Горгулья обругала всех создателей этих треклятых порталов, и, для полноты счастья, упомянула и каминную сеть. Это Гарри еще со своей второй сущностью не трансгрессировал, и надеялся этого не допустить, а то все вокруг могут погибнуть.

Люциус провел его в свой кабинет и вытащил из складок своей мантии небольшую коробочку, открыл ее и поставил на стол рядом с Гарри, сам же отошел к шкафам и принялся там что-то искать. Гарри долго смотрел на коробочку, затем на Люциуса, а потом заглянул в нее. Там были золотые запонки. От них так и разило магией.

Люциус подошел к столу и опустился в кресло держа в правой руке не любимую трость, а бокал со льдом и жидкостью, напоминающей по цвету золотой оттенок зелья удачи, только вот пахло от него как от огневиски.

— Я надеюсь, ты не против, — он помахал этим бокалом, — я немного успокоюсь.

— И расскажете мне про запонки? — слегка насмешливо спросил Гарри, — и вы не предложили мне, чего-то взамен. Я бы выпил еще горячего шоколада.

— Сладкоежка, — пробормотал аристократ, — Тинки, принеси моему гостю горячий шоколад и что-нибудь похожее на бутерброды. Разговор предстоит долгий.

Люциус нервничал, он боялся за себя. За свой брак. Ведь его капитал был выстроен на деньгах его жены. Все свои деньги он вложил в дело Лорда и прогорел. Хоть и получил в управление многие другие капиталы и получал с них неплохой процент, но вся новая империя Малфоев — это деньги, что были приданым Нарциссы Блэк. А если Сириус захочет расторгнуть его брак, на это у него есть и причины и возможности. Особенно, если его Белла науськает, то все станет принадлежать его жене. Хоть он ее любил, как и сына, но своих предков уважал не меньше, а так опозориться — это равносильно смерти. И почему в его голову лезли такие мысли? Причина их сидела перед ним и пила горячий шоколад, да вопросительно смотрела на него. Этот маленький змей доверился ему. Зря он это сделал тогда, а теперь, наверное, не зря. Теперь Люциусу придётся считаться с этим знаменитым ребенком. А все из-за Блэков.

— Эти запонки, как гласит каталог моего личного сейфа, создала Моргана для своего осведомителя в рядах круглого стола. Только великий волшебник может носить их. Они сами сильно фонят магией, что можно даже на физическом уровне ощущать их силу. Теперь же вспомним про Веритасерум или сыворотку правды.

— Сыворотка правды воздействует на сознание, блокируя защитные механизмы, из-за чего человек говорит только правду и ничего кроме правды. Ну и при сложных вопросах или же неточных, можно недосказать всей правды, но это все равно будет правда.

Гарри замолчал, ожидая продолжения рассказа.

— Молодец, Гарри, ты прав, только забыл, что еще и снимаются все природные блоки и человек становится доступным легилименции, так как поставить свои человек уже будет не в состоянии. Эти же запонки могут блокировать любое воздействие на твое сознание, -сказал Люциус и отхлебнул из своего бокала.

Гарри долго смотрел на два кусочка металла, что были испещрены рунными символами, только один символ привлек его внимание. Треугольник с вписанным в него кругом, а из вершины треугольника опускается линия в его основание. Этот символ был основным на запонках, а все руны коническими кругами отходили от него, словно окружая его и питаясь силой этого символа. Эти запонки завораживали его и очень сильно тянулись к Гарри, будто всегда принадлежали ему. Малфой этого не замечал, только лишь смотрел за самим мальчишкой.

Гарри подумал, что нужно будет потом узнать у гоблинов про этот знак больше, ведь он где-то видел его, и он очень заинтересовал его тогда, да только он никак не мог вспомнить где он видел этот знак.

— Ну что начнем тренировки? — спросил, улыбаясь, Люциус. «Узнаем, достаточно ли ты силен для этого артефакта», — подумал он про себя.

Гарри оторвался от созерцания узора рун на запонках и только кивнул. Внутри него происходило странное чувство, зверь скалился на Люциуса, будто затаил на него какую-то злобу, а сам Гарри не понимал, почему. Почему горгулья вдруг стала очень агрессивна по отношению к этому человеку. Почему она так дорожила этими запонками, что они были такое, чем они так ее заинтересовали?

Четырнадцатое августа, поместье Малфоев.

Гарри перечитал письмо Драко. Он был на кубке вместе со своей матерью, которая иногда куда-то отлучалась на несколько дней и совсем не понимает, почему он не может приехать домой и быть сейчас с отцом. Хорошо хоть к ним присоединились Сьюзен и Блейз. Хотя, можно сказать, их оставили одних в огромном доме, где они развлекались как хотели.

Гарри немного завидовал этому, да только он больше завидовал Тонкс, которая все же подружилась с какой-то девочкой во Франции. Она описывала ее как очень интересную и милую девушку. Она тоже имела проблему, как и Тонкс, но немного другую, хотя над ней тоже все немного издевались. Они сдружились и теперь гуляют по Парижу. Её новая подруга показывает ей разные места, что не занесены в путеводители, но от этого не лишены интереса, как для маглов, так и для магов.

Гарри хотел прогуляться по улочкам Парижа, побыть там и почувствовать атмосферу другой страны. Только он один из всех его друзей должен отдуваться тут, да еще завтра ему нужно будет выступать перед попечительским советом.

Он все это время учился управлять запонками. Артефакт принял его хорошо и теперь сыворотка правды на него не действовала. Точнее она действовала на него, но он мог отвечать не всегда правду, и уклончиво отвечать становилось легче. Сознание сохранялось. Они с Люциусом долго экспериментировали. Самое главное — активировать запонки в момент попадания в организм Веритасерума.

Сейчас Гарри сидел в одной из гостевых спален в поместье Малфоев и перечитывал в очередной раз письма от своих друзей.

Его отвлек от писем и немного грустных мыслей стук в дверь.

— Гарри, можно войти? — спросил Люциус.

— Да, — сказал Гарри и спрятал письма в чемодан.

Малфой вошел и посмотрел на подростка.

— Гарри, — Люциус задумался. Но представление будущей кары от своей жены вновь заставило его действовать, — я должен был сказать сразу. Дамблдор заберет тебя из паба, так что тебе придётся отправиться ночевать туда.

Мальчик посмотрел на Люциуса.

— Чтобы вас не заподозрили в помощи мне? — спросил он серьезно.

— И это тоже, — согласился Малфой.

— Хорошо, я соберу вещи и отправлюсь в паб. Тот номер все еще за мной числится. Вы дадите мне разрешение воспользоваться камином? — голос Гарри не дрожал, но некоторые нотки говорили о том, что он обиделся на взрослого и совершенно не понимал его действий.

— Ты добавлен в защитные чары, как член семьи, поэтому тебе не нужно мое разрешение на это, но, если ты так настаиваешь, — сказал Люциус, смотря на мальчика и читая в его взгляде недоверие и какую-то обиду. Люциус понял, что обидел ребенка, но что получится из этого — он не знал. Сейчас он больше боялся своей жены и двух Блэков, что стояли за этим ребенком. — Я даю тебе разрешение воспользоваться камином для перемещения из владений Малфоев.

Гарри кивнул и отправился собирать вещи, коих было немного, так как большую часть вещей он оставил в номере над пабом.

Небольшая сумка была собрана. И вот уже Гарри стоит в камине и произносит: «Дырявый котел».

Зелёное пламя окутывает его, он кружится в водовороте и летит из поместья Малфоев в центр Лондона. Его внутренний хищник скалился на всех в пабе. В темном зале никто не заметил, как в комнаты наверху только что прошел Гарри Поттер. Только хозяин проводил его задумчивым взглядом.

---

Примечания:

Редакция в действии)) Спасибо моему новому редактору.

Гарри вновь сидел за столом в пабе у Тома и ел выпечку, запивая ее чаем. Он уже несколько часов поджидал Дамблдора или кого-либо из преподавателей. Его немного бесило то, что сейчас происходило. На нем были запонки, которые ему дал Малфой.

Внутри него вскипала от нетерпения его анимагическая форма. Горгулья шевелила хвостом и смотрела на мир, постоянно оглядываясь и выискивая опасность. Таковой она считала Дамблдора.

И как бы Гарри не ждал и не смотрел на камин, но появление Снегга он пропустил. Угрюмый зельевар и декан его факультета пробирался к столу Поттера, через окруживших мальчика фанатов, которые сидели вокруг него и наблюдали. Северус жалел бедного мальчика именно в такие моменты, когда тот не понимал, что на него пялятся или используют. И сейчас сплелись оба таких момента. А ведь он поклялся, что будет защищать этого засранца, на могиле его матери, а теперь сам же и должен вести в одну из ловушек, расставленных директором, и как-то выгодную Люциусу— его старому другу.

Гарри поднялся навстречу подходящему к нему зельевару. Он поставил чашку с недопитым чаем и, позвав свою эльфийку, отправил чашку вместе с ней. Параноик похлеще, чем Грюм.

Северус уже подошел к нему, когда Гарри посмотрел прямо на своего декана.

— Здравствуйте, мистер Поттер. Нам предстоит отправиться на рассмотрение вашего личного дела попечительским советом, — сказал зельевар, стараясь не смотреть Гарри в глаза. Он почему-то неуютно чувствовал себя рядом с этим мальчишкой. Его метка на руке, что принадлежала Темному Лорду, обожгла плечо левой руки, что бывало лишь тогда, когда его хозяин вызывал слугу. Да только Дамблдор обыграл его хозяина в той партии. И Северус точно знал, что сейчас его хозяин, в форме призрака, скрылся в лесах Албании.

— Директор меня об этом предупреждал, — Гарри кивнул в знак приветствия своему декану и ответил на его вопрос.

— Совсем не обязательно было напоминать мне об этом, — продолжил Гарри, следуя за зельеваром в сторону Косого переулка. — Профессор, мы отправимся в Хогвартс, аппарировав туда?

— Вы, как всегда, проницательны, Поттер, — Снегг смотрел на мальчика странным, немного расфокусированным взглядом. Так этот взгляд воспринимал Гарри, на деле же Северус смотрел на ауру мальчика. Она изменилась с прошедшего года. Незначительно, но изменилась. Потоки силы стали более направленные, и стал формироваться центр силы, как будто бы это не мальчик, а представитель благородного дома, да и можно увидеть признаки тотема. Неужто этот сорванец все же решился идти дальше по пути анимагии? Хотя что с него станется?

Снегг вывел Гарри из бара и направился в сторону площадки для аппарации.

Горгулья же в голове всемирно известного героя опасалась за все, что может сделать с ее второй сущностью этот зельевар. Если вспоминать всё, где присутствовала эта «темная» личность, то замечательного не было, а если еще вспомнить, что у этого декана еще есть и долг перед Дамблдором, то вообще его необходимо было опасаться.

В таких тяжелых думах они дошли до зоны аппарации и Северус взял за плечо Гарри. Хлопок, тянущее чувство, а затем Гарри стоит на земле и выблевывает весь свой завтрак. Он так и не смог привыкнуть к чувству, которое испытываешь при аппарации. Горгулья косилась на Снегга, но знала, что это не он. Она чувствовала тут чужую магию. Магию, что исходила из замка и принадлежала ему, только воля была не замка и не его создателей. Она догадалась, что это Дамблдор, или кто-то из директоров пожелал такой эффект для всех, кто не является сотрудником Хогвартса. Горгулья видела все потоки силы и заклинания. Поттер тоже их видел, но не понимал почему, что произошло с ним. И говорить своему декану он ничего не стал, только лишь прикрывал глаза, хотя это практически не помогало.

Вот Гарри смог кое-как подняться и поплестись в сторону замка. Он шел и осматривался вокруг. Новая сила роднила его с анимагичекой формой, все больше сливая их сознания в единое целое, да только кроме этого еще одно существо становилось им. От той маленькой песчинки жизни уже ничего не осталось. Ему все сильнее пережимали доступ к ядру, особенно второе сознание этого детеныша. Магии катастрофически не хватало. Этот осколок души не понимал, что его поглощает более сильная личность, он уже лишился многих своих сил. И своей личности он лишился, осталась только память и силы.

Горгулья ударила лапой по осколку души Тома, тот съежился и постарался сам отгородиться от своего носителя. Горгулья почувствовала слабость и снова ударила по крестражу.

Гарри чувствовал головную боль. Его глаза болели, ведь он не привык видеть магические потоки, а Хогвартс для него был вообще ослепляющим, да ещё эта головная боль! Можно сказать, что его практически нёс на себе его декан. Это было унизительно с одной стороны, и неловко с другой.

Ему хотелось набросился на кого-то, да только Гарри не понимал ничего. В его голове горгулья уже кусала то существо, ту энергию, что отгородил ее носитель. Животное осмотрелось и почувствовало приближение энергий директора и источника, что питал ту магию, которая впечатала это тело в землю, да и заставило выблевать все те вкусняшки, что он съел.

Снегг дотащил Поттера до зала собраний. Он не мог понять, что такое с парнем и почему он не может сориентироваться, да и, откровенно говоря, не мог держаться уверенно на своих двоих. Или же он перенапрягся, или же истощение не связано с магической природой, либо лишь косвенно.

Мистер Гринграсс стоял в дверях и ожидал, когда мальчик пройдёт через детектор артефактов. Снегг надеялся, что этот самый детектор выключен, да только он ошибся.

Гарри прошел через дверь, что вела в коридор, перед залом попечительского совета. Лукас Гринграсс смотрел на камни над дверью. Два топаза засветились несвойственным им ярко-зеленым светом. Это означало, что на мальчишке надеты артефакты, которые блокируют ментальное воздействие.

Северус тоже посмотрел на Топазы, что предательски светились светом его факультета. Теперь Поттеру точно придётся пить Веритасерум его производства. Но его планам не суждено было сбыться. По коридору, в их сторону, направлялся человек, отдаленно похожий на Ориона Блэка, да только не с такими черными глазами, а небесно-голубыми, да и нос был слегка другой. Что собственно ожидать от сына племянника этого человека.

— Мистер Снегг, а вам присутствовать на заседании запрещено, — сказал подошедший Агност Церебрум. Именно он, а не кто иной подошел к застывшим в дверном проеме Поттеру и Снеггу. — Лукас, осмотри наследника Поттера, и сопроводи его в зал.

— Я, как декан этого человека и его законный представитель, имею право находиться на данном слушании, — попытался вмешаться Северус. Только то непробиваемое выражение, с которым на него смотрел Агност, заставило его внутренне передернуться. Он не боялся этого человека, но все равно не решился ему противиться. Северус отошел в основной коридор.

Церебрумы никогда не выступали в открытую за Волан-де-Морта, и Северус об этом знал, да только он еще знал, что жену этого человека изнасиловали Пожиратели смерти, так как она была полукровкой, что поддерживала грязнокровок. Он потом нашел всех, кто тогда участвовал в том акте усмирения, кроме одного. Агност думал, что это Снегг, да только сам Северус знал, что тот, кто участвовал в той операции и руководил ею, был информатором Темного лорда в стане врагов, а не наоборот. И кто именно это был до ареста Блэка, он не знал. Теперь же предполагалось, что этим человеком был Сириус Блэк, хотя Церебрум не верил в это. Он все равно подозревал Северуса.

Гринграсс в это время снимал с Гарри его запонки. Поттер стоял и смотрел на это неверящими глазами, но внутри себя он понимал, что что-то идет не так и его головная боль заботила его больше, чем потеря запонок.

— Мистер Поттер, — сказал Лорд Гринграсс, — я гарантирую, что данный фамильный артефакт вернётся к вам в целости и сохранности.

— Хорошо, — кивнул мальчик, создавая подобные запонки для себя.

Он не мог думать, что же он делает. Голова раскалывалась. Горгулья впилась когтями в непрошенного гостя этого тела и выпивала его. Гарри чувствовал это. Он даже не заметил, как прошёл по коридору и очутился у одной из дверей ведущих в зал собраний попечительского совета.

— Проходи, — сказал Лукас Гринграсс, обращаясь к Гарри Поттеру.

Мальчик выглядел напуганным, но все равно гордо зашел в Зал. Дамблдор смотрел на него и чувствовал, что сегодня он будет защищать это дитя, и тогда он будет должен ему. И Альбус понимал, что сейчас Гарри для него — неожиданный элемент, который необходимо вернуть в прежнее состояние. Для этого он и затеял эту партию с жизнью. Точнее жизнями, но, как он говорит всегда, — для высшего блага.

Гарри усадили на стул, что всегда принадлежал его семье, как место в попечительском совете. Никто не заметил, как волна силы прокатилась по залу и ударившись в Гарри, заставила горгулью оторваться от крестража. Сам же крестраж активировался и стал самоуничтожаться, но эта же сила не дала ему этого сделать. Личности в нем было мало, но вся выставленная Поттером защита улетучилась и две разные души соприкоснулись. Боль в шраме ослепила парня. Ничто вокруг его не заботило кроме того, что что-то пошло не так. Его внутренний зверь метался, а у него не было ни сил, ни желания так же кататься по полу и кричать от боли. Все также резко прекратилось. Будто бы лопнула нить, что связывала тот осколок души с каким-то далеким источником боли. Только вот это была не единственная нить, как понял Гарри.

Он осмотрелся более осмысленными глазами. Начальную процедуру он пропустил, но ему представлялось, что она не слишком отличается от таковой при разборе дел в Визенгамоте. За каждым стулом кто-то сидел, и Гарри ждал подвоха ото всех, хотя бабушка Невилла его немного смущала своей экстравагантной шляпой, а индус за столом попечителей английской школы был тоже слегка странным зрелищем.

— Что ж, — сказал Малфой, — Мы уже выслушали все доводы, по которым необходимо провести дознание с использованием сыворотки правды. Веритасерум стоит в центре стола. Кто даст его юному наследнику Поттеру? — голос Малфоя слегка дрогнул. Ведь он тоже был замешан и если узнают, что тут причастен он, то его смешают с грязью, а Гарри, что бы он не сделал, будет чистым. Ведь на него можно было повлиять.

Гринграсс взял со стола зелье и пошел в сторону Гарри. Дамблдор вновь засверкал своими очками-половинками. В его голове пронеслось, что наконец-то он сможет убрать со своей дороги Люциуса Малфоя. Этот аристократ мешает ему в проведении необходимых законов и взращивании необходимой публики. А еще он точно знает, где находится хотя бы еще один крестраж Тома — Чаша Пуффендуй. И за свою свободу он выдаст его, по крайней мере на это есть большие надежды.

Гарри, не сопротивляясь, проглотил воду с тремя каплями растворенной в ней сыворотки правды. Сознание вначале заволокло каким-то пологом, будто отстраняя от управления телом и подсознанием, но и не выпуская из-под контроля. Будто бы эта сыворотка создавала свое собственное сознание, что должно отвечать на вопросы правдиво, используя при этом воспоминания того человека, что принял эту смесь. Ужасное чувство. Только Гарри мог контролировать свое тело, да и память он мог закрыть от этой пародии на сознание. Несколько секунд борьбы и Гарри вновь единственный, кто владеет телом. Только живот крутит, и голова вновь разболелась.

— Как вас зовут? — спросил Лорд Гринграсс, смотря на Поттера.

— Гарри Поттер, — машинально ответил Гарри.

— Ваш полный возраст? — продолжил расспрос Лукас.

— Точный до года, или вы желаете, чтобы я посчитал до доли секунды? — немного иронично спросил мальчик.

Дамблдор странно посмотрел на ребенка. Он видел, что зелье начало действовать, это отчетливо виднелось на его ауре, но все равно, что-то было не так. Нужно или же увеличивать дозу, или давать антидот, так как парень возможно просто устойчив к ментальной магии.

Дамблдор был весьма близок к истине. Хогвартс дал возможность этому ребенку реализовать свой потенциал, даже вопреки воле директора. А этот замок помнил установки его создателей, но вот директора их последнее время игнорируют. Да и наследников основателей нужно оберегать.

— Мистер Поттер, просто скажите сколько вам полных лет, — продолжил Лорд Гринграсс.

— Не так давно исполнилось тринадцать.— Гарри вопросительно смотрел на окружающих и иногда сверкал своими очками, это Альбусу не нравилось. Словно и не подействовала сыворотка.

— Мистер Поттер, нас интересует все, что вы знаете вот про эту книжку, — показал дневник Реддла Агност Церебрум. Эти двое были выбраны Альбусом для последующего устранения с его шахматной доски, либо взятии под контроль. Хотя сегодня они и делали то, что ему нужно, да только манипулировал он ими косвенно.

Гарри сидел на стуле, что в этом зале всегда занимала семья Певереллов, затем же семья Поттер. Только он этого не знал, да и узнать было не у кого.

Малфой же исходил сейчас нетерпением. И он заметно нервничал. Мальчишку провели через действующий коридор-проявитель, а это уже плохо. Да и Белла будет очень зла, когда узнаёт, что такое произошло. Он оставил мальчика без защиты, хотя обещал защищать его. Теперь же Люциус сидел, обливаясь потом.

Гарри посмотрел на каждого человека в зале и ответил: «Я знаю лишь то, что эта тетрадка раньше принадлежала Тому Марволо Реддлу. И что его воспоминание тогда смогло поработить мою однокурсницу, хотя я предполагаю, что вы хотите узнать, что я смог выяснить из общения с бывшим старостой моего факультета?» — Гарри дождался утвердительного кивка Церебрума. Августа Долгопупс переглянулись с Кингсли. «Это воспоминание шестнадцатилетнего Тёмного Лорда. И мне очень жаль, что пришлось его уничтожить».

Все смотрели на него вопросительно и несколько удивленно. Они не понимали что происходит. Только горгулья веселилась в голове Поттера.

Дамблдор поднялся со своего места и, пристально посмотрев на мальчика, сказал: «Когда вы, мистер Поттер, узнали об этом?»

Горгулья веселилась, а Гарри сам не понимал, как это у него получается так уходить от прямых ответов.

— Тогда же, когда и спас школу от Василиска, — все зашептались, особенно «светлые» семьи. Малфой выдохнул. Гарри справлялся. А значит, если он узнает, что изначально Люциус хотел все свалить на него, а затем вытащить своим авторитетом и связями, то сейчас Малфой очень боялся этого мальчишку, а если им займется Белла, то пиши пропало.

— Том сам со мной поговорил. Он тогда практически обрел оболочку. Ему не хватало лишь жертвы, которой и должна была стать мисс Грейнджер. Только он не рассчитал своих сил. И он говорил о числе семь, — последние слова Гарри сказал, смотря прямо в глаза Дамблдору. Тот как-то странно дёрнулся, при этом совсем не обращая внимания на окружающих, и осел в своё кресло.

Страшное осознание пришло к Альбусу. Мальчик подозревал, что такое этот дневник, он даже смог вытянуть из Тома, сколько он хотел частей души, но все равно этот мальчик еще не знает всего. И это немного успокаивало директора. Он с опаской покосился на шрам. А ведь ему суждено умереть от руки Тома. Но надежда есть. Глубокая легилименция и обучения этого парня оклюменции может помочь в ограничении действий крестража, и возможно, как описано в старых трактатах «Шамбала и новый свет» неизвестного автора и в «Путешествии за грань» за авторством младшего из Певереллов. Только шанс этот мал, возможно так, что та часть души, что в живом существе возьмет полный контроль над телом, так что опасаться нужно этого паренька, ведь даже если Том уничтожит свой крестраж, а Гарри выживет, то неизвестно, кто из них двоих будет в теле этого юноши.

-Также спасибо директору за помощь, которую он прислал. Она подоспела вовремя. Без нее никто бы не выжил, — продолжил говорить Гарри.

-Спасибо, мистер Поттер, за такие подробности, — сказала Августа Долгопупс.— Нам стало известно, что вы подбросили эту тетрадку мисс Грейнджер, — продолжила бабушка Невилла.— Это правда?

-Можно сказать и так, — сказал Гарри.— Я на тот момент не знал, что это такое, и решил, что она принадлежит ей или кому-то из семьи Уизли. Я подобрал эту тетрадку и подложил в стопку книг Грейнджер. Если бы это была не её книга, то она бы вернула вещь владельцу.

Малфой замер от такого ответа. Поттер соврал под Веритасерумом.

-И я так думаю, что последний вопрос.— задумчиво произнес директор. — Кто убил Златопуста Локонса?

-Я, — честно ответил Гарри. — Я не смог найти другого выхода из ситуации, кроме как подставиться под его лучи, что стирали память. Ведь по его словам это единственное заклинание, которое он хорошо умел делать. Да и работал поэтому Стирателем памяти, — продолжил Поттер.

Гринграсс и Церебрум переглянулись. Все остальные члены попечительского совета тоже стали перешептываться между собой. Только Дамблдор и Поттер сидели и смотрели друг на друга. Один немного уставшим, понимающим и все прощающим взглядом, другой же напротив, смотрел, как будто бы в пустоту, словно там никого и не было.

— Члены попечительского совета решили, — начал Люциус Малфой.— что мистер Поттер не виноват ни в подлоге дневника, ни в смерти преподавателя. Во втором случае — это самооборона.

Гарри не заметил, как его провели к выходу, как ему отдали его запонки. Он даже не понял, что Северус Снегг их ему одел. Гарри проваливался куда-то глубоко к себе в сознание. Горгулья хваталась за Гарри и за крестраж в его голове, но не заметила, как повредила защиту на частичках души и они все втроём провалились в подсознание парня.

Темнота. И яркая вспышка ослепила Гарри. Затем снова темно. Его тело корежило и крутило. Боль была везде. Каждую клеточку будто перекручивали и хотелось кричать, да только голоса своего он не слышал. Их с внутренним животным ещё больше соединяло в единое целое. Да только никто из них не замечал, что и душа Тома тоже сплавляется с его душой. В Гарри открывались новые силы, новые каналы и новые резервы. Он не осознавал, что происходит вокруг, а в сознании он погружался все глубже и глубже в темноту.

* * *

В реальном мире, декан Слизерина нёс Поттера в больничное крыло. Альбус и Августа спешили за ним. Чуть поодаль шли остальные члены попечительского совета. Снегг смотрел вперёд своим колючим взглядом, вот только было такое чувство, что у него нет зрачка. Весь глаз был белый. Он перестал контролировать свои родовые способности, а это, как известно всему Слизерину, было только в минуты сильного раздражения, граничащего с гневом.

Так они и ворвались все в больничное крыло. Мадам Помфри сразу принялась выхаживать этого ребёнка. Сеть диагностических заклинаний, затем сигнальных. Только после этого она стала призывать из запасников зелья.

— Он как-то впал в магическую кому, — сказал злой Северус.

— Остынь и выпей успокоительное, — ответила медсестра.— Это не магическая кома. Это просто переутомление. Сейчас он от избытка эмоций так защитил себя. А вы, — обратилась она к остальным присутствующим, — думайте прежде, чем давать детям сыворотку, да ещё концентрат, что Северус варит для Визенгамота.

Дамблдор понуро посмотрел на ведьму.

— Я надеюсь это больше не понадобится, — сказал он и вышел из больничного крыла.

— Я тоже, — процедила медсестра, — А вам всем особое приглашение нужно? Северус, задержись, пожалуйста, — закончила она.

Все остальные вышли за директором. Да, собственно, они могли уже отправляться домой, так как все уже решили. Северус же стоял и смотрел на волшебницу-медика.

— Он обнаружил своё животное и теперь старается слиться с ним. Наверное оно или очень мощное или же очень своенравное. Учитывая прошлогодний инцидент, то мне кажется, что первое и второе вместе. Так что ждем его возвращения из его подсознания.

— Вот поэтому и… — Снегг не договорил. Невербальным беспалочковым призвал бутылку огненного виски и предложил медсестре, — Все равно ждём.

— Тогда там, — показала на задние комнаты медицинского крыла. Они там часто устраивались, когда вместе выхаживали трудных больных.

— За хороший исход, — сказал Северус, и они выпили.

* * *

Гарри же в это время пробирался сквозь густой туман, который был то светлый, то тёмный.

Он очнулся уже в какой-то светлой комнате, когда за её пределами был этот туман, а его струйки просачивались через двери и впитывались в него. И вот тогда он решил выйти из комнаты и поискать выход отсюда, так он шёл уже не первый день. Ему казалось, что вечность. Иногда он набредал на такие же осколки пространства, как и та комната. Да не все он узнавал.

Все чаще ему стали попадаться открытые пространства и улицы, но он не знал их. Да ещё на них не было людей. Его это пугало, но он шёл вперёд. Ещё через неделю такой ходьбы, он стал слышать голоса. Ещё позже он понял, что это память. Его память и в тоже время не его.

Он очутился в приюте. Это здание было на отшибе города. За ним был большой пустырь, который стали застраивать перед его поступлением в школу чародейства и волшебства Хогвартс. Он помнил, что вон те мальчишки издевались над ним, пока он не припугнул одного из них. А затем это стало его хобби. Они все его боялись.

Особенно после повешенного кролика. Да и та прогулка на берегу озёра многое дала. Он сидит в комнате и чего-то ждёт. Вот только чего — он не помнит.

Открывается дверь и в неё входит ещё довольно-таки молодой Альбус Дамблдор.

— Здравствуй, Том…

---

Примечания:

Благослови меня моя муза, глава наконец вычитана редактором)

Беллатриса сидела на кровати и смотрела в окно. Её мысли были далеко от этой загородной резиденции Малфоев. Сейчас её сестра только вышла из комнаты, после очередного сеанса диагностики. Она знала, что находится в руках хорошего целителя — Полларда. Только вот была одна проблема — её тело умирало. И в этом были виноваты её друзья, и её хозяин.

Рудольфус никогда не отличался умом, да и свободой. Когда были живы их с Рабастаном родители, то решали они, но после их смерти Руди не научился жить самостоятельно, так что всю власть в семье забрал Рабастан. Именно он решил окончательно перейти на сторону Тёмного Лорда. Именно он заставлял её Руди делать с ней страшные вещи и именно из-за него Тёмный Лорд обозлился тогда на неё. Его злость не знала границ, он расшвыривался темными заклинаниями, многие из них были на парселтанге, так что это точно были заклинания из библиотеки Слизерина. Одно попало в нее, и тот плод, что носила она под сердцем, перестал жить. Она тут же родила то, что получилось после заклинания, но после зачать она не смогла. Останки же того плода забрал её повелитель, для экспериментов.

Конечно, после этого случая Тёмный Лорд не посылал её на операции Пожирателей Смерти, да и поручений не давал, только брат её мужа мучал её. Ей же, Руди стал каждый раз, когда они видятся, дарить искусно собранные из бумаги розы. Когда же закончилась фантазия с розами, пошли лилии, дальше же они не дошли…

Она узнала о пророчестве от Северуса. Это был словно гром среди ясного неба. Она хотела защитить Гарри, но её муж запретил ей мешать планам Лорда. Им же было поручено узнать о Долгопупсах. Еще одна нарушенная клятва. Беллатриса чувствовала — ей осталось совсем мало времени. Может год, от силы полтора.

Теперь же она ещё нарушила брачный договор. Она ослушалась своего мужа. Это ей совсем не придавало сил. Они все больше её покидают. Все сильнее и чаще она находилась в полуобморочном состоянии.

«Мысли вновь путаются. И вновь я в купе «Хогвартс-экспресса», — подумала Беллатриса. «Это мой шестой курс, когда Нарцисса привела к нам в купе свою летнюю подругу».

Грязнокровка, так я считала тогда, и не хотела с ней общаться. Да её манеры были безупречны, она в этом плане была даже лучше некоторых моих подруг. Сириус, когда её увидел в нашей компании, долго стоял с открытым ртом. Он долго добивался подробностей: Как? Когда? И, самое главное, где они познакомились с Нарциссой? Конечно, никаких подробностей он не получил, лишь одно слово: «Франция». Да, в каком-то понимании это прогрессивная страна, конечно не такая, как всем известная Германия, но все же это страна любви, да и Цисси прямо-таки влюбилась в эту грязнокровку.

И вот мы сидим в одном купе. Эта девушка на четвертом курсе, как и моя сестра. Единственное, что их отличает — это цвет мантий и внешность, а внутри они обе коварные слизеринки. Они обе выбрали себе мужей и тренируют их. Кстати, говоря, Снегг очень любил проводить время с Лилиан. Как он её называл — небесный цветок. Он старался стать к ней ближе, да только все мы видели, что эта девушка смотрит на другого, а Северус, ох бедный Северус! Он как был её другом, так и останется им навечно. А вот младшему Поттеру повезло, если бы она не была грязнокровкой.

— Лили, ты же хорошо знаешь чары, даже стала учеником нашего профессора. Как тебе это удаётся?

— Знаешь, Эвелин, — ответила Лили одной из девушек с Когтеврана, — Как сказал профессор Флитвик — это врождённое.

Девушки замолчали. О таком и правда не принято говорить, если ты протеже или одарённый. Обычно это узнают по слухам, но никак не от самого человека. Я вот сама одарена в ментальной магии, спасибо Мерлину за это. Нарцисса загадочно посмотрела на меня и нашу младшую сестру Андромеду. Она мало говорила тогда, но все равно была с нами. Именно тогда Андромеда стала отдаляться — все больше общаясь с Сириусом.

Мы ещё общались на отвлечённые темы, но после слов Лили о врожденности её таланта, я заинтересовалась ей.

Пир прошёл очень скучно. Дамблдор опять нёс свою ахинею, а мы делали вид, что слушаем. Это мучение лимонного маньяка закончилось, и мы направились к себе в подземелья. Я заметила, как Цисси и Лили кивнули друг другу, когда наши факультеты поравнялись.

Я долго не говорила с сестрой о ее общении с маглорожденной. Эта одарённая была точно не простой. Мне она тогда понравилась, да и культура ее общения была очень похожа на обычный стиль аристократии. Наверное, поэтому, этот отпрыск Поттеров, что сейчас дружит с моим кузеном, так сильно влюбился в Лили. Лилия. Цветок вечности, цветок божественности, плодовитости и невинности. Да, только меня смущал его второй смысл — смерть. Только по прошествии времени я поняла — это ее жертва, да и связь с Поттером, потомков Певереллов, что помечены самой хозяйкой врат.

Но я вновь вернулась в воспоминания. Вот мы сидим на собрании у Слизнорта. Этот человек выбирал к себе в кружок одаренных волшебников, или, что бывало чаще — людей со связями или со знаменитыми фамилиями, что, зачастую, являлось синонимами. Так что на его собраниях было много зелёного факультета, чуть меньше синего, немного жёлтого, и совсем мало красного, а уж одарённых я совсем не видела у него.

Лили пришла незаметно для других, лишь Северус сопровождал её на этих собраниях. Два ученика, одна из которых приближена к преподавательскому составу, второй же был в лаборатории всегда. Эти два человека давно были дружны. Эх, милый, наивный Северус.

И сейчас они были рядом. Они вновь обсуждали приготовление какого-то зелья.

Вот к Северусу подходит мой кузен и что-то шутя говорит. Лили шикает на него и, отвернувшись, отходит от этих двух лучших врагов. Я тогда не знала, куда позвал Сириус Снегга, да и не интересен мне был этот разговор.

Минут через двадцать ко мне подошла Лили: «Извини, пожалуйста, но ты не видела Северуса?»

Я отрицательно помотала головой. Она ушла, но не успела выйти из комнаты, как ей завладел Слизнорт.

Помню лишь, что к ним подлетает взмыленный Поттер и эти двое сорвались за ним. Только наш декан попросил всех расходиться, так как вечер окончен, и его срочно вызывают в больничное крыло. Именно тогда Северус стал должен Джеймсу свою жизнь.

К чему это я все вспоминаю? Сама не знаю. Возможно это тоже решило что-то в будущем? Кто знает? Но именно тогда Лили стала изучать медицину, а вместе с ней и Нарцисса.

Сейчас вновь посмотрела в окно. Укутываюсь в одеяло. И слышу шаги. Это точно не Нарцисса, скорее уж Сириус.

— Как ты? — спросил Сириус. Он смотрел на меня изучающе. Сам он выглядел намного лучше, чем в начале месяца. Все же принятие родовых обязанностей помогло ему.

— Я знаю, что ты нарушаешь несколько договоров, — его голос был очень груб, словно он с силой проталкивал голос через связки.

— Только если ОН умрёт я смогу быть свободной…

---

Примечания:

Немного вернулся в прошлое в воспоминаниях одной девушки) Хотя на момент фанфика уже женщины))

— Здравствуй, Том, — сказал Дамблдор. Я насторожился. Этого ведь никогда не было и я, собственно, Гарри. Гарри Поттер. — Я — профессор. Меня зовут Альбус Дамблдор. Я пришёл, чтобы поговорить с тобой.

— Вы от неё, — сказал я очень знакомым голосом, но таким отстранённым. — Вы хотите забрать меня в больницу. Нет. Я не пойду в больницу. — глаза Тома опасно заблестели, да вот только Дамблдор никак не отреагировал. Я понемногу начинал нервничать.

— Том, я не врач, я — преподаватель одной закрытой школы для одаренных детей.

— Нет, — стал отступать я, — вы хотите забрать меня в школу для малолетних преступников! Говорите правду!

— Успокойся, мальчик мой, — продолжил Дамблдор, — Я — преподаватель трансфигурации в школе магии. А ты — маг, Том.

Я стоял и смотрел на этого человека, пока тот вытащил из рукава свою палочку. Прямую, коричнево-оранжевую палочку.

— Да, я точно другой. Теперь понятно, что это такое. И чему меня будут учить? — смело спросил Том.

— Многому. Управлять той силой, что мы называем магия, и с ее помощью создавать предметы, украшать помещения. Ты узнаешь как расширять пространство или делать его плотнее. Научишься управлять стихиями. Также узнаешь все про планеты. Познаешь тонкости ухода за магическими животными и растениями. Но есть одно правило, что нарушать в Хогвартсе нельзя! — Дамблдор поднял вверх свою палочку и направил её на шкаф. Тот загорелся, створка открылась, и оттуда выпали все Гарри, нет — Тома, вещи, что он присвоил себе после того, как наказал ребят из приюта.

— Нельзя воровать.

— Да, профессор, — ответил Гарри. Или Том. Гарри запутался. — Этого больше не повторится.

Дамблдор отдал мальчику конверт с письмом, в котором указывались вещи для школы и необходимые компоненты для зелий.

— Где я это могу купить? — спросил Реддл.

— В Лондоне, в Косом переулке. Завтра я провожу тебя, — сказал Альбус. Сейчас Гарри воспринимал все это, как спектакль для одного героя. Так же, наверняка, хотели сделать и с ним.

— Не нужно, профессор. Я сам найду дорогу.

Альбус Дамблдор слегка удивился, но все же объяснил мальчику, где находится «Дырявый котел». Тому оставалось пройти и купить вещи.

— Ты должен помнить, Том, что ты находишься на попечении школы и её попечительского совета. На твой счёт в банке Гринготтс переведена необходимая на этот год сумма денег. Я надеюсь на твоё благоразумие. — Альбус повернулся и вышел из комнаты.

— Мы ещё увидимся, старик, — сказал Гарри-Том. Он вновь шагал по белесой пустыне воспоминаний, пока не наткнулся на лавку Горбина и Бэрка.

Старый дом покосился от времени, но он был настолько опутан магией, что не мог даже развалиться, и это продолжало его агонию. Вывеска была похожа на кляксы, что смешали и плюнули на деревяшку, притом первую попавшуюся. Грязь была повсюду. Ее будто специально разводили тут. Гарри, хоть и не испытывал никаких эмоций, но все же ощутил брезгливость. Он не понимал, зачем он сюда пришёл. Хотя он и смирился со своим продолжением наблюдателя в теле этого Тома, но все равно. Это что-то ему напоминало.

В самой же лавке было темно. Грязные стекла в окнах не пропускали тот свет из проулка, что с большим трудом мог пробиться через смог города и тесно стоящие домики, так что казалось, будто попадаешь в каземат какой-нибудь крепости.

Том осматривался в комнате. Ему нравились все загадочные вещи, что тут были. Различные артефакты с неизвестными для него свойствами. Под слоем пыли на табличках, конечно, были какие-то буквы, в которых ещё можно было узнать надпись: «Лавка старьёвщика». Мало кто мог узнать небезызвестную лавку Горбина и Бэрка, но, именно в тот отрезок времени, даже если ей и владели эти два скупщика, то об этом точно не знал Том, а следовательно, и Гарри. Он вошёл внутрь. В лавке был полумрак, создаваемый слоем пыли на окнах.

Все экспонаты этой лавки были в витринах, что были чистыми, но старыми, как и сам магазин. Это создавало некий колорит, да только Гарри было не до него. Он подошел к одной из них и, увидев какой-то медальон, очень занервничал и одновременно обрадовался.

У него возникло очень сильное чувство, что эта вещь принадлежит ему. И он вспомнил старую фотографию его матери, где она носила этот медальон. Он, когда увидел этот обрывок фотографии, долго смотрел на руку, что обнимала женщину, глаза которой были очень похожи на его собственные.

Гарри понял, что Том нашел семейную ценность и не в обычном ломбарде, а в магическом. И именно эта находка тогда и сподвигла юного Реддла обратиться в поиски.

И вновь он идет по белому туману, только теперь он облачен в школьную мантию без признаков факультета. Вот он стоит на платформе в Хогсмиде. Совсем непривычно молодая профессор Граббли-Дёрг приглашает первокурсников следовать за ним. Когда Том плывет на лодочке через озеро, в белом тумане вырисовывается громада Хогвартса. Это зрелище всегда завораживало Гарри, так что их воспоминания тут же наложились друг на друга, и Поттер почувствовал то же, что и Том в ту минуту. Он прибыл домой. Этот замок стал для него домом.

Гарри не знал сколько времени прошло, но он все бродил по коридорам этого большого замка в воспоминаниях, что теперь были вроде как для него открыты. Иногда он воспринимал их как свои.

Он садится на табурет в центре Большого зала, на него одевают Распределяющую шляпу, и он слышит заветное слово: «Слизерин».

Много новых друзей, хотя сперва они не друзья. Первое время над ним старались издеваться и подшучивать, но несколько приемов, что он проделывал в приюте, пригодились и здесь. Его стали уважать и бояться. Сам же Том все свободное время проводил в библиотеке и искал информацию о своей семье. Он искал отца-мага, но не мог найти. Однажды, отчаявшись, он просмотрел школьные альбомы, но искал уже не отца, а мать. И он ее нашел. Эта девушка поступила на Слизерин, но по документам не окончила школу, а сдавала экзамены экстерном, да и то, только СОВы. Меропа Мракс — это все, что ему удалось выяснить. Он мог бы искать ее родственников, но почему-то сейчас он испугался этого.

Первый год был для него сложным. На зимние каникулы Том остался в замке и наблюдал странные традиции единения людей. Только он оставался в спальне большую часть времени, да иногда ходил в библиотеку. Он изучил за первый год больше, чем смог бы кто-либо другой, этим он напоминал Гарри Гермиону Грейнджер, которая старалась изо всех сил выучить все. Только Том не искал возможности поделиться своими знаниями с другими.

Гарри заворочался, понимая, что что-то идет не так. К его книгам, что он прочитал, стали прибавляться знания о тех, что прочитал Том. Самое странное, что добавилось немного, но было больно. В голове Гарри появились множество комнат, заставленных книжными шкафами с книгами, которые он мог бы открывать. Так он представлял себе свою внутреннюю библиотеку, но не знал, что в ней появятся еще комнаты, хотя нет, скорее секции. Все книги, что появились, были по тем дисциплинам, что Поттер меньше всего изучал в первые годы своей учёбы.

Все же тот длительный транс, что он применял, не прошёл для него бесследно. Его сознание было более подготовлено к таким приемам знаний.

Сам же Гарри вновь из своего подсознания окунулся в белый туман. Теперь ещё было чувство падения. Когда-то он прочитал изодранную Дадли книжку про маленькую девочку, что попала в волшебную страну через кроличью нору. И вот сейчас он ощущает все так же, как было описано в той книге. Он чувствует себя Алисой, что падает в ту самую нору.

Все закончилось так же резко, как и началось. Он вновь в приюте. Вновь лето. Теперь он точно знает, что беспалочковую магию Министерство отследить не может. Даже если её применять на глазах у маглов.

Гарри уже корил себя за то, что не научился нормально пользоваться таким разделом магии. Тогда бы он уже давно поставил на место своих родственников. Возможно, что ещё что-нибудь смог бы сделать, но…

Гарри сейчас не ощущал свою вторую сущность и это стало беспокоить его. Вновь нахлынули воспоминания Тёмного Лорда.

Том смог прожить лето в приюте с пользой. Он устроился на подработку к тем старьёвщикам, где продавался медальон Слизерина. Он бегал по поручениям хозяев и приносил почту. Также, было много разных мелких поручений, с которыми нужно было справляться маленькому Тому.

Это было тяжёлое лето, но он смог заработать на приличную одежду, даже немного на чёрный день отложить. Это радовало, но было все равно мало для покупки медальона.

Гарри чувствовал, что вновь будто падает в пропасть. Вот он стоит и смотрит на безлошадные кареты, понимая, что знает о ведущих их фестралах, но не может увидеть их.

Опять коридоры, переходы Хогвартса. Он узнает много новых потайных ходов. Потом в его голову опять загружают знания прочитанных книг.

Ему кажется, что время стало таким тягучим и пластичным, что он не может даже почувствовать его течения. Изредка он слышал своё имя, но никак не мог отреагировать. Именно в эти моменты он был в белом тумане небытия или же в своей внутренней библиотеке, что разрасталась очень быстрыми темпами.

Но вот рождественские каникулы и он почему-то едет назад в приют. С ним идёт отец Люциуса Малфоя, Абраксас Малфой, они прощаются на перроне и договариваются о встрече в Косом переулке. Сам же Том не спешит отправляться в свой приют. Он направляется к камину и перемещается в «Горбин и Бэрк». Здоровается с хозяином, тот говорит, что Тома ждут гоблины.

Гарри вновь очнулся в той же ванной. Много сил и много родов, но Слизерин — главный. Том просит у гоблинов провести ритуал установления родословной, те соглашаются. Через двадцать минут его родовое древо на пергаменте.

Мраксы. Наследники Слизерина, не признанные кольцом основателя достойными наследства. Гоблины принесли ему шкатулку с кольцом. Он одел его и…

-Гарри, очнись же, — услышал он голос Тонкс. Сил не было и он поднял руку в сторону голоса. Рука Тонкс ухватила его. Они сжали руки друг друга. Гарри открыл глаза, но тут же закрыл, спасаясь от яркого света.

Больничное крыло Хогвартса, а это определённо было оно, приветствовало своего подопечного белым потолком, от которого отражался полуденный свет августовского солнца, и запахом медикаментов, который очень напоминал запах магловских больниц.

Тонкс отпустила его руку и куда-то убежала. Но её ждать пришлось не долго. Она привела с собой мадам Помфри.

— Мистер Поттер. Вы тут? — спросила она Гарри, проводя над ним палочкой. — Ваш фамильяр был все это время рядом с вами, — продолжала женщина говорить и наблюдать за пациентом, — но сегодня он отлучился, и я предположила, что теперь вы пойдёте на поправку.

— Я и сам надеюсь на это, — просипел Гарри.

— Вам необходимо отдохнуть, мистер Поттер, — продолжила медсестра. — А пока выпейте это, — она понесла к его губам пузырек с мутной зелёной жидкостью. Гарри проглотил её.

— Мисс Тонкс, я думаю, что нам следует оставить мистера Поттера. Ему необходим сон, чтобы его организм восстановился, — сказала медсестра, но совсем не суровым голосом, хотя она и старалась сделать его таковым.

Тонкс вновь сжала его руку. Она приблизилась к Гарри и, все ещё сжимая его руку в своей, поцеловала его в щеку. Гарри смог увидеть её заплаканные глаза, но на её лице была улыбка. Это обрадовало его. Он тоже улыбнулся. Постарался ответить хоть что-то, но сил у него не осталось. Он не заметил румянец на щеках девушки.

Медсестра положила руку на плечо Тонкс и настойчиво повела ее к выходу.

— Мы ещё увидимся, Гарри, — сказала Тонкс.

— Конечно, увидитесь, — ответила Поппи.

Гарри моргнул и вновь оказался в Гринготтсе…

Том был главой рода Слизерин. Это была радостная весть, но что-то было не так. Что-то не давало покоя самому Гарри. Он в это время смотрел список вещей, находящихся в семье Слизеринов. Его взгляд ухватился за книгу по магии Теней: «Тени и их сила». Теперь он знал, что нужно делать. Ему нужно прийти в банк и пройти тест на силы вновь…

Это были последние мысли Гарри Поттера. Он заснул.

* * *

Андромеда держала свою дочь за руку и трансгрессировала их к своему дому.

— Поппи знает своё дело. Не волнуйся, — усмехнулась женщина, — скоро получишь своего принца целым и невредимым.

Тонкс залилась краской.

— Мам, ты же сама запретила нам общаться, а тут такое. Мы возвращаемся и идём к нему. Что так повлияло на тебя? — вопрос дочери заставил женщину подумать над ответом. Она решила сказать правду, но не всю.

— Дамблдор попросил присмотреть за ним. Он очень волнуется за мальчика и его окружение. Так что тебе придётся помочь понять Гарри, кто, действительно, его друзья.

Дамблдор сидел в своем кабинете. Директор Хогвартса был в замешательстве, ему было не понятно, как этот мальчишка смог врать и при этом совершенно не подавать признаков, что он не под действием сыворотки. Что прошло не так? Нужно заставить мальчишку пройти тест на определение сил. Если умрёт, то не особо и жалко, но все же нужно ему будет сказать, что это опасно.

Хотя он много времени проводил с Малфоями, возможно, что и тест прошёл. Тогда нужно узнавать его результаты. А пока нужно достать из запасников ещё одну фигуру, а заодно попробовать создать рычаг давления на юнца.

Директор посмотрел на своего феникса.

— Что, Фоукс, время пришло. Отнести это письмо Люпину. Ты знаешь, что его не нужно привозить сюда. Он понадобится нам в другом месте.

Феникс курлыкнул и взяв клювом конверт исчез во вспышке пламени. Дамблдор же осмотрелся и стал доставать из ящика какие-то склянки. Но ему пришлось их убрать, так как в кабинет влетел, с все так же развевающийся за ним мантией, Северус Снегг. За ним в тёплый кабинет директора ворвался прохладный ветерок, что взлохматил уложенную бороду старика и немного перепутал бумаги на столе.

— Мог бы и постучаться для приличия, Северус.

— Альбус, — так же формально ответил ему Снегг, — вы знаете, что я не могу проникнуть в его голову. А кроме того, что он будто испытал сильное психологическое давление, он опустошил весь свой магический запас.

— Он так противился зелью? — перебил Северуса директор.

— Нет. Это произошло позже. Он противился чьему-то проникновению. А сейчас будто поглощает что-то. И это что-то требует много сил. А Вы, директор, знаете, каков запас Поттера, если с него снять все ограничители?

— Что? — вскрикнул Дамблдор. Его глаза пылали гневом. Синий лёд в его глазах сменился жарким пламенем. В этот момент нельзя было бы сказать, что этот старик — так стар, как хочет казаться.

— Возможно вы не знали, но Гарри точно очень сильный ментальный маг, и что-то подействовало на него. И это что-то теперь часть самого Поттера! — последнюю фразу Северус выплюнул. Вокруг него кружились снежинки.

Директор будто бы засветился изнутри, а на кончиках его волос стали проскакивать искры.

— Ты же знаешь, что такое Крестраж, мальчик мой, — успокоившись и сев в кресло, сказал Дамблдор.

Снегг удивлённо посмотрел на директора и взмахнув рукой подозвал ближайший стул и рухнул в него.

— Виски? — спросил Альбус.

— Вы предполагаете, что мальчик — Его крестраж?

Альбус посмотрел в окно. Там занимался рассвет.

— Если его личность ещё в детстве не завладела телом Гарри, значит и сейчас это будет все ещё юный Поттер. Хотя есть шанс, что это какая-то родовая защита, что оставила Лили. Никто не может опознать Крестраж в живом существе.

— Это могли только потомки Слизерина, ведь создавать эту мерзость придумал он, — сказал Снегг смотря за тем, как директор достаёт из стола бутылку ирландского скотча и наливает по донышку, — но, как я предполагаю, он привёз эту мерзость из Египта. Так как он много времени изучал магию фараонов, я думаю он даже нашёл способ и уничтожать эти артефакты, — Дамблдор посмотрел на бокалы и уронил в них по пять льдинок из волшебной палочки, снова посмотрел и добил до половины бокала. Он протянул один Снеггу.

— Да, он нашёл способ не только уничтожать, но и поглощать чужую душу. Это могли маги тьмы. Но таких магов мало. И, поэтому, нам нужно узнать, чем владеет Гарри Поттер, — сказал Дамблдор.

— Лимонную дольку? — спросил Снегг, немного успокоившись и весело смотря на директора. Мало кто видел улыбающегося профессора зельеварения.

— Не откажусь, — подыграл ему директор, — ведь я сам хотел предложить.

Перед ними на директорском столе появилась вазочка с нарезанными и посыпанными сахаром лимонными дольками. Двое мужчин пили скотч и заедали его лимоном с сахаром. За окном же уже солнце начинало стучаться в стекла все сильнее, разгоняя ночной полумрак коридоров.

В больничном крыле в это время лежал, распластав руки по постели, Гарри Поттер. Он становился сейчас ещё сильнее чем был, но пока никто не знал об этом, даже сам мальчик.

— Я думаю, что тебе, Северус, нужно продолжить присматривать за мальчиком. Кстати, ты не в курсе, как его отношения с юной мисс Тонкс? — спросил директор, нарушив молчание, что образовалось в комнате.

Снегг пристально посмотрел на директора, потом молча призвал бутылку скотча, плеснул себе немного. Затем, залпом осушив содержимое своего бокала, ответил: «Альбус, ты же понимаешь, что Андромеда запретила своей дочери общаться с мальчиком», — улыбнувшись сказал Северус, — «только это все равно не помешает общаться им».

— Мне кажется, что стоит официально разрешить им общаться, чтобы они стали еще ближе. Ведь дружба против кого-то сплачивает сильнее, ты сам об этом знаешь не понаслышке, Северус. А еще, в этом учебном году, у них будет новый учитель, который нуждается в твоей профессиональной помощи, — сказал Дамблдор, так же призывая бутылку и наливая себе, а затем отправляя практически пустую тару в сторону Снегга. Зельевар поймал бутыль и вылил себе остатки.

— Ну вот, еще одной бутылки этого скотча не осталось, — с наигранной грустью сказал Альбус.

— Альбус, ты же понимаешь, что Люпин будет держаться подальше от Поттера, а когда он узнает, что тот в Слизерине, то вообще начнет из своей головы вырывать волосы.

— Предоставь это мне, Северус, — ответил Дамблдор.

-Как пожелаете. Я буду дальше наблюдать за парнем, но позвольте хотя бы перестать делать вид, что я ненавижу его. Да я не любил его отца, но он умер, защищая свою семью, и о нем или хорошо, или никак. Время как известно не лечит, но исцеляет. Мне все еще неприятен его отец и память о нем причиняет много боли, но сам Гарри — просто мальчик и ученик моего факультета, так что я несу ответственность за него.

— Как хочешь. Теперь нужно больше возможностей узнать, что за силы унаследовал юный Поттер. И ты можешь этим заняться. Все же крестный Драко может узнать больше, чем просто зельевар и преподаватель Хогвартса, — директор слегка ухмыльнулся, но постарался быстро скрыть свою ухмылку за наигранной доброй улыбкой.

Снегг встал со стула, на котором сидел, и пошел к выходу, допивая последний бокал. Он обернулся и посмотрел на директора: «А ведь еще сбежали оба крестных Поттера. Так что все становится намного интереснее!» Снегг допил виски и бросил бокал в сторону директора. Дамблдор даже бровью не повел, но бокал уже чистый спикировал к своим собратьям.

-Так что посмотрим, кто победит в этой игре, гроссмейстер, — шутливо поклонившись вышел из кабинета директора Северус Снегг, высший вальпургиев рыцарь, посвящённый ордена Феникса и мастер зельеварения.

Директор откинулся в своем кресле.

-Ты прав, мальчик мой, игра будет интересной, ведь она включает в себя теперь три, а может даже четыре стороны.

* * *

Андромеда была на работе. Она как всегда сидела и следила за непонятными формулами, что появлялись на кристаллах, когда ее отвлекла, появившееся во вспышке пламени, записка. Так, обычно во время войны, Дамблдор связывался с орденом Феникса, так что Миссис Тонкс не испугалась этого, а лишь протянула руку к записке и услышала голос Альбуса: «Андромеда, не могла бы ты прийти ко мне минут через двадцать? Нам предстоит небольшой разговор».

Она посмотрела на часы, что висели над ее странными кристаллами, она как раз успеет завершить вторую стадию разбора этого заклинания.

Когда руны перестали мелькать, миссис Тонкс записала вывод на пергамент и положила его в папку по исследованию заклинания «Senium odoriferous», его создатель утверждал, что оно подобно действию дементора, но все склонялось к тому, что все же дементор преобразовывал поглощаемую душу в энергию, которой и мог бы питаться, а это же заклинание просто разрывало три оболочки души друг от друга и отправляло на реинкарнацию «эйдос» — сердце души, ее бессмертную часть, при этом две остальных оболочки оставались в теле и оно не теряло своей функциональной способности, но теряло полностью все способности к магии, ведь с сердцем души уходили основные магические пути.

Андромеда еще раз взглянула на часы и трансгрессировала к воротам Хогвартса. Они встретили девушку легким скрипом, приоткрываясь. Видно директор уже освободился и ждал ее.

И вновь она вернулась в свои школьные годы. Она очень переживала, что все сложилось так, но что могло быть по-другому. А если бы она не сбежала бы со своим любимым?

— Знаешь, я тоже часто вспоминаю свою молодость и думаю, а что было бы, — сказал директор, смотря в окно в коридоре около большого зала на первом этаже.

— Я так задержалась? — спросила Андромеда.

— Нет, что ты! — немного удивленно сказал Альбус, — просто я решил встретить свою гостью. Нам ведь, правда, придётся поговорить о твоей дочери и ее друзьях.

— Что-то случилось с Гарри? — спросила Миссис Тонкс.

— Да, проницательности тебе не занимать. И я бы хотел, чтобы ты не запрещала своей дочери общаться с ним. Ведь общение с ней ведет его к свету. Она должна показать ему, кто его настоящие друзья. А ей в этом тоже есть кому помочь. Факультет Гриффиндор всегда был отчаянным, так что подружиться с Слизеринцем сможет не только она, но и одна девочка, что теперь практически принадлежит мистеру Поттеру. Ведь старые законы все еще не отменены, а долг жизни, перед чистокровным волшебником, она сможет выплатить лишь собой.

После этих слов девушка вздрогнула.

— Я знаю, это неприятно, но таковы законы и сама магия подтвердила это.

Андромеда Тонкс посмотрела на Альбуса Дамблдора и, не сдержав слез, склонила голову, смахнула слезинки со своих ресниц, немного неуклюже попятилась и оперлась спиной о колонну.

— Как тяжело будет девочке. Она знает об этом? — Дамблдор слегка кивнул, как бы давая понять, что девушка знает о своей судьбе, — А Гарри? — Альбус слегка пожал плечами.

-Значит он может об этом знать? — Дамблдор утвердительно кивнул.

— Что ж, значит нужно его навестить, — сказала Андромеда.

— Да, он как раз в больничном крыле. Я думаю, что сегодня он уже придет в себя. Так что можете прийти к нему где-то около одиннадцати дня, но дальше все уже как разрешит Поппи, а ты знаешь ее — она строго относится к лечению своих пациентов.

-Хорошо, я приду с дочерью, но пока я должна вернуться на работу.

* * *

Люпин получил письмо ночью. Для него предложение работы было неожиданным.

Он всегда думал, что после своего обучения в школе он и так обязан директору, но теперь его ещё и преподавать зовут. Он конечно согласится, ведь директор непрозрачно намекнул, что Люпин сможет увидеть Гарри, а ещё он нужен ему для защиты от возможного нападения Сириуса. Хотя сам Люпин был уверен, что Блэк даже близко к школе не подойдёт, но Дамблдор утверждал обратное.

Небольшой чемодан уже собран, но по какой-то причине Альбус просил его прийти только с документами. Поэтому взяв только папочку с документами и палочку, Люпин трансгрессировал к воротам Хогвартса.

— Здравствуй, Римус, — оторвал его от мыслей женский голос. Он посмотрел на молодую девушку, идущую под руку с маленькой девочкой. Он очень долго вспоминал облик Андромеды, но все же смог вспомнить ее.

— Здравствуйте, дядя Римус, — сказала немного испуганным голосом девочка, при этом сменив цвет своих волос. Теперь Люпин не сомневался в личности, что стояли перед ним.

— Здравствуй, Андромеда, и тебе доброго дня, Нимфадора, — сказал Римус, — Как ваши дела? Давно не виделись.

— Да, работа все, работа, — ответила ему Андромеда, — Нимфадора, пойдем. Дай мне руку.

Девочка немного скривилась, но руку все же дала.

— Пока, Римус, — сказала миссис Тонкс. Нимфадора улыбнулась ему и успела помахать рукой, перед тем, как они с ее матерью трансгрессировали.

Люпин усмехнулся своим мыслям. Он помнил, как они с Сириусом играли с Андромедой, как их семьи отдыхали в одном из летних домиков. Тогда он еще не был таким… Но, вернувшись к настоящему, Римус пошел дальше по территории Хогвартса. Легкий ветерок развевал его длинные волосы. Конечно, одежда была слегка поношенная, но добротная, так что сильно в деньгах Люпин не нуждался, но предложение было заманчивым, так как он целый год мог не беспокоиться о подработках.

Школа была тем оплотом, что давал ему надежду на какую-то стабильность. И теперь снова именно она даст ему стабильность. Люпин знал о проклятии, что висело на должности профессора защиты от темных искусств, но все равно был рад принять эту должность. Это был один из любимых предметов, как его, так и Лили, с которой он сдружился. «Ох, бедная девочка, она так страдала из-за невозможности помогать Джеймсу. Но так радовалась их сыну. Они уже думали об еще одном ребенке, да только… И вот, я снова вспоминаю и грущу. Держись, волчара. Тебе нельзя расслабляться. Не превращайся в тряпку», — думал Люпин, медленно бредя по тайным коридорам, на каком-то внутреннем автопилоте придя к кабинету директора.

Люпин постучал по морде горгульи. Каменная статуя отодвинулась с прохода. Зашуршал камень о камень, и лестница, скрытая за статуей, побежала вверх, унося с собою и Римуса.

Дамблдор не сидел за своим столом, а стоял возле насеста Фоукса и старался накормить того лимонной долькой. Феникс курлыкал и не брал любимое лакомство директора, когда их отвлек от такого странного занятия стук в дверь.

— Войдите, — сказал Альбус, не прекращая подсовывать птице лимонную дольку.

Римус вошел в кабинет и остановился в дверях. Альбус посмотрел на гостя, потом попытался еще раз подсунуть Фоуксу сладость, но и эта попытка не увенчалась успехом.

— Римус, проходи, — сказал Дамблдор. — Вот почему Фоуксу не нравятся лимонные дольки? Вот не пойму и все.

Люпин посмеиваясь сел на стул с подлокотниками, который смахивал на тот же, что совсем недавно перед столом директора поставил Снегг.

— Римус, я уже сказал в письме, что приму тебя на должность преподавателя защиты от темных искусств, но сроком на одиннадцать месяцев. Я боюсь, что ты пострадаешь от проклятия. И еще у меня есть одна просьба. Она очень важная. В этом году Хогвартс будут охранять дементоры Азкабана, поэтому не мог бы ты поехать с учениками в поезде. Еще там будут авроры, профессор Флитвик, возможно, также согласится сопровождать учеников, но пока он в отпуске, поэтому узнать точно я смогу лишь через несколько дней.

Для Люпина это было немного неожиданно, но отказываться было как-то неприлично, поэтому раздумья заняли не больше секунды. Римус всегда беспокоился о детях, а тут целый поезд будет проезжать через заслон из Дементоров, а об этих тварях он знал много, и встречался с ними неоднократно.

— Я согласен сопроводить детей, но в договоре тогда уж лучше написать не временные рамки, а то что учитель на подмену. Или еще больше посмеяться и сказать, что учитель на декретную ставку.

Дамблдор улыбнулся в усы, но не той улыбкой, все понимающего старца, а обычной, что возникает на его лице в последние годы нечасто.

— Мы это ещё обговорим, а пока составь программы, освежи знания. Документы можешь оставить на столе. Основные вещи перевезут уже завтра, главный эльф покажет тебе комнату. Для натуральности возьми с собой в поезд чемодан, а то могут заподозрить что-то неладное ученики Слизерина.

— Хорошо, — Люпин был немного поражен, тем с какой силой давит на него Дамблдор, — Я понимаю эту ситуацию.

— Иди, располагайся, а мне ещё нужно поработать.

* * *

Гарри находился в больничном крыле ещё два дня. Затем его отпустили домой. Сам же Поттер был уже в «Дырявом котле» и осматривал свои вещи в комнате. Два новых письма обескуражили любого, но это был Гарри, который теперь был немного другим. Он, с холодным видом, взял первое письмо. Это был список учебной литературы и список учеников Хогвартса, что заняли какие-либо места в рейтинге. Список учебников был отправлен во внутренний карман мантии, а вот список учеников уничтожен простым щелчком пальцев.

Салазар ползал по комнате. Он стал по-другому чувствовать хозяина, будто бы он стал еще сильнее, но сила эта не разрушала его, как раньше, а помогала ему от поглощения магией тени. Будто что-то появилось в нем новое, сильное, но в тоже время слабое.

— Да, Салазар, я нашел кое-что в моей памяти. Даже не в памяти, а в моем сознании, моей душе. Рядом с ее бессмертной частью. Осколок души другого мага. И ты даже не можешь подумать кого, — сказал Гарри. Салазар в конце концов почувствовал, что его хозяин научился пользоваться связью со своим фамильяром. Именно это и насторожило его, так как энергия стала поступать к нему равномерными порциями. Её стало хватать не только на поддержание жизни и сознания, но и на развитие своего тела.

— Не думаю, что смогу выделять столько во время учебы, я пока не так силен, — сказал Гарри, — но я думаю, что знаю путь для того, чтобы помочь себе развиться и не только магически или физически, но так же расширить свои знания.

Голос парня немного дрожал, но был даже весел.

— Хозяин, вы сегодня веселы и бодры. Можно сказать, что вы полны сил, — прошипел Салазар.

Гарри усмехнулся, вновь его фамильяр удивлен.

— Нет, просто теперь во мне немного больше жизни, — Гарри замолчал и продолжил разбирать свои вещи. Какие-то он оставлял, какие-то уничтожал. Время текло медленно, и было непонятно хочет ли сам Гарри, или же это всего лишь совпадение.

— У меня остались две недели лета, я хотел бы найти немного информации об одном человеке, да и пройти проверку на силы необходимо.

— Вы сегодня хотите, мастер, пройти проверку, как я понимаю? — спросил Салазар.

— Ты угадал, — ответил Поттер.

Гарри весь день разбирал свои вещи и составлял список покупок. Так же он решил проверить, не оставлял ли кто на него завещаний, но для этого, так же, как и для проверки необходимо было попасть в гоблинский банк.

Салазар обвил руку своего хозяина, который закутался в мантию и, изменив немного свою внешность, посредством перекрашивания волос в светло-русый цвет, глаз в карий, да и стандартного уже для Гарри скрытия шрама, вышел из номера в «Дырявом котле». Незаметно пройдя через толпу людей, что обсуждали побег Сириуса Блэка и его кузины Беллатрисы Лестрейндж. Гарри не вслушивался в общий гомон, да и он не заметил двух людей в мантиях, что проводили его взглядом.

— Люциус, ну вот почему мне нужно скрываться? Скрываться и следить за собственным крестником, — чуть лающим голосом спросил Сириус Блэк, а его спутником был Люциус Малфой. Они стояли за углом лавки обувных дел мастера, как гласила табличка.

— Извини, Сириус, но быстро добраться до доказательств твоей невиновности не получается. Если бы кто-нибудь сдал Петтигрю, то все стало бы значительно проще…- слегка растягивая слова ответил Малфой. Он даже смог подружиться с этим человеком. Все же тюрьма меняет людей, особенно такая, как Азкабан. Малфой был очень рад, что смог избежать участи многих своих друзей. А ведь даже Северус сидел.

— Как я и предполагал, Гарри пойдёт делать тест на чистокровность снова. Его что-то насторожило.

— Может, я в собаку перекинусь, и мы подойдем к нему?

— Хм…- протянул Люциус, — Я думаю, что не стоит. Лучше встретимся с ним после.

— Хорошо. Потом мы сами в банк? Ты зачем-то просил меня быть там. Что случилось?

— Нужно твоё завещание. Раз ты так болен.

«Ненавижу обследования», — пробурчал себе под нос Сириус.

Люциус посмотрел на своего спутника и сказал: «Да, что ты все как ребёнок?»

«Ничего», — буркнул Блэк: «Да и в завещании уже давно записано все на Гарри. Как у меня выдалась свободная минутка, я сразу написал его».

«Хороший песик», — подумал Малфой.

А в это время Гарри Поттер уже заходил в банк.

— Я хочу поговорить с управляющим семьи Поттер, — сказал Гарри, проявляя свой истинный вид перед гоблином-клерком. Гоблину хватило того времени, что Гарри был в своей настоящей личине, чтобы узнать его и опознать статус его сейфа.

— Следуйте за мной, — пророкотал Гоблин. Они шли по многим коридорам и коридорчикам, проходили многие двери и арки.

Гарри всегда нравилось то убранство коридоров, что было в Хогвартсе. В банке оно было очень похоже на школьное, но тут было как-то чересчур аляписто и безвкусно. От того почти что домашнего уюта, что царил в Хогвартсе, этот стиль разительно отличался, да и, можно сказать, не в лучшую сторону.

Гарри привели в уже знакомую ему комнату. Он был здесь два года назад, когда проходил тесты. Это был небольшой кабинет, выполненный в красно-зелёных тонах, посередине стоял стол, как показалось Гарри, из красного дерева.

— Здравствуйте, мистер Поттер, — сказал старый гоблин, как только взгляд мальчика остановился на нем.

— Здравствуйте, — уверенность Поттера таяла на глазах. Он не представлял, что ему делать. Точнее все было наоборот. Он знал, что делать, но не знал как, да и просто боялся.

Новая память подсказывала, что нужно сказать, да только все равно было странно осознавать, что знаешь что-то, о чем совсем недавно даже представления не имел.

— Мы раньше не виделись, да и до инцидента с Альбусом Дамблдором не могли встречаться. Мое имя ФородУр[1], я — глава клана АнорЛайт[2]. Меня назначили вашим консультантом и управляющим счетами после вашего сообщения и принятия решения по данному инциденту. За данный период ваш фонд Поттеров, а так же фонды Слизеринов и Блэков, косвенно принадлежащие вам, пополнились на пятнадцать-двадцать процентов от изначальной суммы на каждом счете.

Гарри даже немного опешил от такого. Да, если сначала он боялся этих существ, потом начал уважать, то сегодня он немного робел, но деловая хватка, с которой этот гоблин подошел к встрече хозяина счетов, была даже чересчур деловой, так что волнение мальчика улетучилось. А может на это и рассчитывал гоблин, кто их разберет.

— Мистер Поттер, Вы пришли за чем-то определенным? Как мне известно, управляющим со стороны вашей расы был назначен мистер Люциус Малфой, но приступить к своим обязанностям он, увы, не сможет.

Это совсем выбило Гарри из колеи, так что он подошел к одному из кресел около стола и сел в него. Мальчик изучающе смотрел на гоблина.

— Юридически, по законам Министерства, родственники сбежавших из Азкабана преступников не могут управлять счетами других людей. Но в этом законе не говорится о людях, которые сбежали из этой тюрьмы, что они сами не могут управлять своими счетами, так что в нем очень много пробелов, — ни один мускул на лице гоблина не дрогнул, — Как я посмотрю, он не поставил вас в известность. Я надеюсь, что вы получали полугодичные выписки с вашего основного счета?

— Да, получал, — сказал Гарри, — меня эта новость немного сбила, — голос мальчика слегка дрожал, и от волнения он принял свое истинное обличье. «И что делать, чтобы он мог быть управляющим законно?» — спросил Гарри.

-Ну что же, он и Мистер Блэк уже работают над данной проблемой.

-Блэк? Сириус Блэк? Шафер на свадьбе моих родителей? И двоюродный брат Нарциссы Малфой? — голос мальчика срывался и переходил из верхнего регистра в нижний, проще говоря, он то басил, то начинал пищать. Да, вот и пришел возраст, когда гормоны берут свое.

Гоблин выдержал небольшую паузу: «Фактически, да, к тому же, как нам стало известно, мистер Блэк принял свой род, тем самым подтвердив свое завещание. Но это пока не должно касаться вас. Также, как мне известно, он и мистер Малфой заключили союз. Мистер Малфой стал искать документы, подтверждающие невиновность мистера Блэка. Если вы вдруг увидитесь с кем-либо из ваших родственников, я имею в виду двух Лордов перед Магией, то сообщите им информацию, что над вами был проведен ритуал магического крещения, так что ни Мистер Блэк, ни Миссис Лестрейндж не могут ни совершить над вами злодеяния, ни предать вас, ни навредить каким-либо другим образом. Этот документ хранится в нескольких экземплярах. Если бы мистер Блэк мог присутствовать здесь сейчас, то мы могли бы достать из хранилища семьи Блэк один из них. Более доступный лежит в архиве Министерства».

Гоблин встал и прошелся по комнате.

— Вы озадачены, либо сильно в замешательстве, я прав? — спросил ФородУр, — Если ваш фамильяр проголодался, можете его отпустить, эльфы принесут ему все необходимое.

Последняя фраза вывела Гарри из состояния задумчивости. В его жизни столько всего происходило.

— Салазар, ты не хочешь перекусить, тут тебе обещают пиршество, пока я занят, — сказал на парселтанге Гарри.

— Хорошо, только пусть это будет свежее мясо, — ответил ему фамильяр и выполз из-под его мантии.

— Ему мяса, мне немного мороженого, лучше шоколадного, — сказал Гарри.

— Хорошо, мистер Поттер, — ответил ФородУр.

Эльфы быстро принесли заказанное, так что Гарри ел мороженое, а ФородУр наблюдал за ним. Гоблину не терпелось рассказать этому юноше многое, например, то, что он даже совершил недопустимое: он достал из хранилища Лестрейнджей чашу, что принадлежала основательнице Хогвартса — Пенелопе Пуффендуй. Эту чашу когда-то давно род Когтевран приобрел у гоблинов, но именно блудная дочь семи стрел смогла полностью раскрыть ее потенциал, но не это заинтересовало гоблина. Его интересовала магия, что была на этой вещице. Она была связана с родом Слизерин. А совсем недавно, всем известный мальчик стал частью этого рода. Сейчас в столе лежал этот артефакт. Они тянулись друг к другу, а по приходу в эту комнату Гарольда это стало видно еще более заметно для гоблина. Что сотворил с ней Том Марволо Реддл — последний прямой потомок Слизеринов?

В памяти гоблина было много интересного, к примеру то, что семья Морган пересекалась с одной из главных линий семьи Слизерин в конечном итоге поглотив ее, а Поттеры не так давно пересекались с Блэками, так что всё его магическое наследие — это наследие по крови, но дальнее. А значит этого мальчика нужно просвещать и помогать ему.

— ФородУр, простите, если неправильно произнес имя, — сказал Гарри, именно так он вывел ФородУра из задумчивости, — Я отправил с помощью моей эльфийки письмо мистеру Малфою и попросил его присоединиться к нам через два часа, а пока, если это возможно, я бы хотел пройти тест на чистоту крови и наследования. Или, как я знаю, есть урезанная форма, которая сообщает только какими дарами обладает маг.

«А паренек смышлен», — подумал ФородУр: «отправил послание с эльфийкой, молодец»

-Сейчас зала с необходимой нам гектаграммой для усеченной версии ритуала занята, так что, возможно, вы воспользуетесь полной версией ритуала? — спросил гоблин, слегка улыбнувшись, что привело к еще большему оскаливанию зубов, но это никоим образом не покоробило Гарри. Сам же Гарри внутренне содрогнулся от такой улыбки, но внутренний голос Горгульи и воспоминания подсказывали, что это всего лишь улыбка. Горгулья протестовала против той залы с ванной, но поделать ничего не могла.

— Что ж, полный ритуал, значит полный, — немного неуверенно сказал Гарри, понимая, что Горгулье это может не понравится, — только я еще не полностью владею своей анимагической формой, поэтому…

— Не волнуйтесь, мистер Поттер, у нас все под контролем. Так как этот ритуал поддерживается за счёт вашей магии, то навредить самому себе вы не сможете. Хотя бывают случаи, что все же вредят, но не себе, а комнате, вот тогда из вашего сейфа будет взыскана кругленькая сумма.

Гоблин улыбался, а значит он шутил и, скорее всего, комната и от очень буйных защищена.

Они вышли из рабочего кабинета ФородУра и пошли по коридорам без украшений, этот аскетичный стиль подчеркивал древность банка и сооружений, выстроенных под зданием, что находится на поверхности. То, что они спускаются вниз, для Гарри не было секретом. Он чувствовал рядом с собой дыхание смерти, будто старушка стояла где-то рядом и смотрела за ним.

Гарри остановился и осмотрелся.

-Что такое, мистер Поттер? — спросил гоблин.

— Вроде кто-то смотрит за нами. Такое чувство что я спускаюсь в склеп. Будто здесь многие погибали… — голос юноши упал до шепота.

— Вы правы мистер Поттер, — гоблин был удивлен, что мальчик смог почувствовать запах смерти, — в этом коридоре, да и в этих катакомбах погибли многие ваши и мои соплеменники. Тут было множество войн, вы об этом могли узнать из вашего предмета, называемого историей магии.

— Возможно, просто я не сопоставлял места и существующие сейчас объекты, — Гарри немного отпустило, и они пошли дальше. Через пять минут они уже вошли в большую залу, что была похожа на ту, в которой он первый раз проходил тесты.

— Вы удивлены, что мы пришли не тот зал, в котором вы проходили тестирование в первый раз? — спросил гоблин.

— Есть немного, — ответил ему Гарри.

— Этот зал относится к недоступным общественности, его могут использовать лишь только те семьи, что входят в тринадцать знатнейших. Ваша семья одна из них.

— Знатнейших? — переспросил Гарри.

— Да, просто ни в одном человеческом языке нет правильного слова для перевода с гоблинского. Оно означает чистых перед магией, самые знатные и приближенные семьи.

Гоблин смотрел долго на молодого человека, стараясь понять, что тот чувствует, да только ничего у него не выходило.

— То есть тех, кто идёт за магией и исполняет её поручения, — продолжил гоблин.

— Если сказать честно, то это меня больше запутало, — сказал Гарри, — но я подозреваю, что я понял, о чем вы хотели сказать. Это те семьи, что считаются знатными и моя семья входит в это число. А семья Малфоев тоже входит в это число?

— Да, они входят в ковен тринадцати знатнейших семей, — раздался от дверей другой голос, незнакомый Гарри.

— Я все же думаю, что Гарри следует пройти ритуал сейчас, а уже позже знакомиться со своим крестным, — раздался раздраженный голос Люциуса.

[1] — Торговец (Латынь в неверной форме склонения)

[2] — Ищущий свет (Латынь в неверной форме спряжения и склонения)

Примечания:

Новая глава. Немного пришлось закончить не там, где ожидалось, но задел на следующую главу и некоторые спойлеры все же оставил. Внимательные заметят.

Постарался вынести много вкусняшек в этой главе. Ну что ж, приятного прочтения!

---

Гарри окаменел. Он не мог пошевелиться, не говоря уже о том, чтобы повернуться. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы понять, кто стоит у него за спиной.

— А ловко ты придумал передать послание эльфийкой, Гарри, — с лающим смехом сказал Сириус.

— У меня научился, — пробурчал себе под нос Люциус. Мистер Малфой подошёл к Гарри и, слегка поклонившись, сказал: «Извини, что скрыл от тебя такие новости, а также позволь представить твоего крестного — Лорда перед Магией Сириуса Ориона Блэка».

— Очень приятно, — сказал Гарри, смотря на двух мужчин, чем-то похожих друг на друга.

-Ха-Ха, ладно, Гарри, мы пойдём в моё хранилище заглянем, а потом будем ждать тебя у твоего управляющего в кабинете. Хотелось бы надеяться, что все будет, как он тебе сказал, — и, подмигнув крестнику, Сириус схватил Люциуса за плечо и вытолкал его из зала, — Проходи тест, потом у нас будет много времени узнать друг друга.

И, с этими словами, Сириус захлопнул за собой дверь. Губы гоблина искривились в подобии улыбки, что смахивала скорее на оскал.

— Мистер Поттер, поспешим. Нам бы не хотелось встречать патруль авроров, да и вам, думаю, это на пользу не пойдёт.

Гарри сам немного улыбнулся, понимая комичность ситуации. Он познакомился с крёстным отцом как бы между делом. Мальчик осмотрелся и понял, что он уже один в комнате. Последнее, что он слышал от гоблина это: «Мистер Поттер, приготовьтесь и заходите в бассейн». Гарри, как и в прошлый раз, разделся и окунулся в воду, но теперь он не старался всплыть, а сидел спокойно на дне. Вода стала нагреваться, но не сильно. Сейчас будто бы со всех сторон били ледяные ключи чистой воды. Эти родники приносили с собой так необходимый кислород.

Вода не принуждала его к действию, она давала жизнь, поэтому Гарри понял, что что-то идёт не так. Вероятно, испытание меняется, ведь он знает, какое оно было в первый раз.

И тут его ногу обожгло не жаром, а холодом, да таким нестерпимым, что хотелось закричать, но Поттер не издал ни звука. Гарри посмотрел на свою правую ногу и запаниковал. Она вмерзла в кусок льда, который уже подбирался и ко второй ноге.

Вот и левая нога горит от холода, а он ничего не может поделать. Точнее он мог, его горгулья могла, но сам мальчик боролся с ней. Зверь рвался с задворок сознания, тем временем же боль поднималась все выше. Он уже не чувствовал ноги до бедер, так как все сковало льдом.

Гарри ещё сопротивлялся горгулье, но последней каплей для него стало поднятие льда до уровня лопаток. К тому моменту обе его ладони и руки до плеча были во льду. Горгулья вырвалась из-под его контроля. Его тело стало трансформироваться, но ужасная магия не выпускала его. Горгулья забилась в истерическом припадке и перестала отвечать. Её сознание уменьшалось, и она растворилась в большем сознании. Теперь, уже полностью, они стали едиными. Состояние Гарри стабилизировалось.

Он очнулся на дне бассейна, совершенно голый, и не понимал некоторое время, где находится. Когда же его память вернулась к нему, мальчик стал собирать свои вещи по всему залу. Гарри чувствовал, что из него выпили много сил, но он все ещё был пригоден к использованию. Таким юмором он старался поддержать себя.

Одевшись, мальчик бросил взгляд в сторону стены с гербами, думая, что там не будет изменений. Но его чаяниям не суждено было сбыться. На самом верху стены, практически под потолком, загорелся щит со странным гербом, который он не мог рассмотреть из-за белоснежного сияния, слепившего глаза.

* * *

— Люциус, я все же думаю, что нам нужно пойти за Гарри в банк, — продолжал возмущаться Сириус.

Малфой был зол и на своих родственников, и на себя, и даже не заметил, когда Сириус принял свою анимагическую форму.

— Мерлин с тобой, пошли, — фыркнул Малфой.

Последние несколько дней его везде видели с этой чёрной собакой, похожей на Грима, так что и сегодняшнее посещение Гринготтса не будет исключением. Сириус, в роли собаки, был очень даже хорошим другом, что нравилось Люциусу, но стоило тому выйти из образа, как сразу начиналось то, что так сильно нервировало этого видавшего виды аристократа.

— Пойдём, Бродяга, — усмехнувшись, сказал Люциус. Ему нравились эти выдуманные имена-клички экс-Мародёров. Они шли неспешно в сторону банка, огибая немногочисленных посетителей Косого переулка. Но их мирное шествие было прервано появлением домовушки рядом с блондином.

— Мистер Малфой, простите меня. Меня послал мой хозяин с поручением передать вам его письмо. Простите, что Анди отвлекает Вас от ваших дел, — пролепетала домовушка, протягивая Малфою конверт. Тот посмотрел на эльфа, и, немного подумав, взял конверт.

Собака залаяла, но Люциус не обратил на это внимания, пока в его ногу не впились клыки.

— Бродяга, фу. Мне же больно, — сказал Люциус, — Нас просят подойти в банк и рассказывают, что есть один документ в сейфе… Да, нужный нам документ.

Сириус перестал бегать вокруг Люциуса и сел рядом с ним. Он внимательно слушал рассказ аристократа. Прохожие оборачивались и бросали странные взгляды на эту парочку, ведь эльфийка уже успела исчезнуть.

Люциус пересказал практически все письмо в иносказательном стиле. Это выглядело комично, но именно так они передвигались по Косой Аллее. Когда они вошли в здание банка и Люциус сказал, что они хотят увидеть управляющего счетами Блэков, им объявили, что тот на совещании с главой банка. Подумав, они попросили проводить их к управляющему счетами Поттеров, так как у них есть письменное разрешение от самого мистера Поттера.

Их повели по лабиринту коридоров к залу для прохождения теста на чистоту крови. Сириус превратился в человека как раз, когда они подходили ко входу в зал. Они слушали то, как гоблин объясняет мальчику про ковен магических семей.

Люциус стоял, ухмыляясь, слушая эти странные речи гоблина.

-А как бы ты объяснил это своему сыну? — спросил Блэк

Люциус немного задумался, а потом неопределенно провел руками.

— Это те семьи, что считаются знатными и моя семья входит в это число. А семья Малфоев тоже входит в это число? — услышали они. Гоблин не знал, что и ответить, ведь его ограничивала клятва перед советом старейшин о неразглашении тайн клиентов, но ведь Поттеры относятся к тому же уровню допуска, однако мальчик пока не прошел обращения. Его спас Сириус: «Да, они входят в ковен тринадцати знатнейших семей».

Люциус был очень недоволен, тем как Сириус выдал их нахождение тут. Сопровождающий их гоблин пожал плечами и отошел в глубь коридора, где укрылся в тени. Дела волшебников касались его меньше всего, да и нужно дождаться сигнала о том, что мистера Блэка необходимо проводить к его управляющему счетом. Да, гоблины сразу узнали в собаке, что шла с Люциусом, Лорда перед Магией семьи Блэк. Вся защита этого строения была выстроена тринадцатью семьями. Именно они и защищали волшебников от нападения гоблинов. Сейчас, по прошествии стольких лет, от последнего восстания и затраты большого объема ресурсов, гоблинам, наконец-то, удалось получить то, чего хотели — множество привилегий. И терять эти привилегии не хотелось. Ведь даже внутренние устои были изменены, все стало подчинено закону, очень жестокому закону. Как говорили люди: "для достижения цели — все средства хороши".

Гоблин не заметил, как из зала вышел управляющий рода Поттер. Ему следовало поздороваться с ним. Он вежливо склонил голову перед вышестоящим, тот в свою очередь просто махнул рукой, как бы отменяя официоз их общения.

Сириус Блэк и Люциус Малфой вышли из зала и дверь плотно закрылась за ними.

— Мы можем отправиться к управляющему счетами Блэк, — сказал сопровождающий гоблин.

— Передайте ему, что именно Гарри Поттер направил вас для решения вашей проблемы, — добавил ФородУр.

Двое аристократов удивленно посмотрели на гоблина, но, пожав плечами, кивнули в утвердительном жесте. Стоящий рядом гоблин, подумал, что управляющий счетами Поттера очень ловок в ведении дел в гоблинском народе, да и не просто было стать управляющим счетами того, кто обвинил их народ в обмане, а глава даже нашел виновного и казнил его. Бедный Дергим. Гоблин осмотрелся и сказал: «Вы можете следовать за мной. Мы направляемся к управляющему счетом Блэков».

Много коридоров и залов им пройти не удалось, но Блэк вновь окунулся в свою юность, когда его отец постоянно брал его с собой в банк, чтобы мальчик впитывал науку на практике.

— Что застыл? — сказал Люциус, он хотел посмеяться над Блэком, но у него почему-то не получалось этого сделать. Наверное, он сам осознавал, что память — это то единственное ценное, что осталось у этого человека. Даже сестры ушли из семьи, хотя они и живы, но не все вменяемы, хоть это и дело десятое.

— Идем быстрее, Сириус, — позвал Малфой, — гоблины не любят ждать.

— Они и так ждали двенадцать лет, так что несколько минут погоды не сделают, — ответил ему в тон Блэк.

* * *

Гарри смотрел на гербы. Тот белый свет успокаивал и направлял его. Змея шипела, поздравляя его с приобретением высшего покровителя и хваля себя с тем, что не прогадала с приемом в наследники такого сильного и знатного юношу.

Гоблин вошёл в зал и остановился за спиной Гарри. Он узнал этот герб. Треугольник с вписанным в него кругом, пересеченным линией, образующей медиану треугольника. Знак Даров Смерти, знак рода, что давно ушел. Рода Певереллов. Рода Темных Лордов. Рода, которому покровительствует вечная леди.

— Чей это герб? Я не могу рассмотреть, — сказал Гарри вслух.

— Рода Певереллов, что служит вечной леди. Род, который когда-то объединил волшебников Англии и возглавил их. Вассальная клятва принесена всеми родами круга тринадцати. После ухода этого рода, роль глав заняли Слизерин и его подпевалы Малфои, но первым Темным Лордом был Лорд Певерелл. Как нам известно, старшая ветвь прервалась, смешавшись со средней ветвью, а средняя соединилась с младшей. Вы же, Лорд Поттер, потомок младшей ветви. Именно после вхождения Дианы Певерелл в род Поттер, Лорды перед магией этого рода заняли место Певереллов в ковене, но не смогли удержать главенства, так как по прохождению теста род не признавал их. Вы — первый за очень долгое время. Да и кольцо главы куда-то запропастилось. Как говаривали некоторые люди, его видели на руке Тома Реддла, а до этого, у его магических родственников — Мраксов.

Гарри был вновь сильно ошарашен.

— Лорд Поттер, ваш прадед оставил завещание и указал в нем, что нашедший кольцо обязан возвратить его в семью. С вашего позволения, я зачитаю часть этого завещания: "И задача любого Лорда Поттер отыскать это чертово кольцо, для утверждения своих прав на род Певерелл и подтверждения родства с ними. А пока, я возвращаю в семью мантию, что оставила моя трижды "пра" бабка, Диана Поттер, в девичестве Певерелл. И тайну я приоткрою: тот, кто найдет все три дара, что на гербе семьи разместили три брата, откроет для себя знание родовых сил. И силы приумножить сможет наследник, ибо будет дар некроманта у того велик, а коли и врожденный был, то приумножатся силы его", — гоблин убрал пергамент куда-то в складки своей одежды.

Гарри обернулся и посмотрел на стену с дарами. К уже имеющимся и знакомым метаморфизму, анимагии, парселтангу, магии Теней и двум одаренностям, добавилось еще множество записей.

— Все ваши дары и возможности — это те способности, что передавались в семьях. В основном, это родовые дары или предрасположенности.

Гарри смотрел и не верил, что у него столько сил, притом некоторые соединены светящимися линиями. Магия Тени теперь светилась красным светом и от нее отходит черная линия к некромантии. Но это была не единственная линия, идущая к некромантии. Магия смерти. Она соединялась красной линией, хотя сама была выведена темными отсветами. Рядом с ней светился знак с герба Певереллов. Гарри посмотрел на другую группу горящих знаков с названиями его сил. Анимагия соединялась белой линией с магией крови, которая соединялась с одаренностью в магии разума. Итог для Гарри был неутешителен. Мальчик просто не знал, как и когда он найдет столько времени для изучения стольких разделов магии, но его необходимо было найти.

— Кхм, Лорд Поттер, вы еще не посмотрели в нижний угол стены, рядом со стеной с гербами, — гоблин же ликовал. Наконец-то в их мир вернулся Лорд перед магией семьи Певерелл. Только вот ему еще необходимо доказать свою принадлежность к этой семье и собрать все три Дара Смерти, ведь именно тогда перед носителями крови откроется алтарь камня рода, что стоит в основании верхнего здания банка. Да, народ гоблинов использует владения Певереллов, но ведь они сами завещали так.

Гарри не замечал, что его сопровождающий задумался, смотря на одаренность в зельях, как на что-то нереальное.

— Метаморфизм, анимагия, парселтанг, были, а еще не забудем про магию Теней, но теперь ещё маг Смерти и некромант, одарен в трансфигурации и чарах, да и вдобавок еще в зельях, магии разума и магии крови. Какого черта происходит? — Гарри закрутился на месте и вновь почувствовал вливающиеся в него знания другой личности. Та личность тоже проходила этот тест и получила многое из того, что получил Поттер. Некромантия, парселтанг, магия разума, зельеварение и чары. Когда же Том прошел тест второй раз после семнадцатилетия, то он был еще одарен в темной и боевой магии, и у него был дар к левитации и телепортации.

Гарри осознал, что он поглотил часть Тома Марволо Реддла, а значит получил от него его силы и его дары. Гарри быстро подошел к гербу Слизеринов и спросил змею: «Ты признавала Тома Марволо Реддла?»

— А если и признавала, зачем тебе он? — вопросом на вопрос ответил герб.

— Кажется я поглощаю его. Я вспоминаю его детство и школьные годы. Я получил некоторые его силы.

— Я знаю, что тот, кто назвал себя Темным Лордом Волан-де-Мортом, осквернил себя очень плохой магией не единожды, как некоторые до него, а много раз. Ты вспомнишь всю его жизнь, если поглотишь большую часть его души. Я вижу, что магии разума и крови у тебя есть, да и Смерти тоже. А ведь для получения магии Смерти нужны способности и в магии души, и в магии крови. Еще немного подрасти и тогда, возможно, они будут у тебя, Лорд Певерелл. И я рада, что признала тебя, а теперь, не отвлекай меня.

* * *

— Лорд Блэк, здравствуйте, — сказал гоблин, сидящий за столом в кабинете. Сопровождающий просто довел их до двери и даже не стал входить.

— Пусть двери хранилища охраняют богатства ваши, что может приумножить семья. Да снизойдет благословение Энкиля [1] на ваш род, Рипангвентель.

— Благодарю тебя Морна Нейнрнинва Менелвагор, да поможет тебе в твоем пути Мардук [2] двуглавый топор.

Малфой был очень поражен формой приветствия, ведь все обычно желали рек золота и процветания, а тут... Значит, Блэки знали что-то из культуры самих гоблинов, что-то с их родины. Даже Малфои не смогли узнать откуда пришли эти существа, хотя очень старались. Вот Слизерины — выходцы из Индии, они знали, откуда какой магический народ пошел.

— Лорд Блэк, перейдем к делам рода. Я рекомендую вам все же надеть кольцо главы рода, мы его сейчас доставим. Также, я надеюсь, вы ознакомились с состоянием дел ваших владений.

Малфой не стал слушать, о чем говорили Блэк и этот гоблин, имени которого Люциус не знал, да и не сильно горел желанием узнать. Ему хотелось убить сестру его жены очень мучительной смертью. Но тут его руку обожгло. Метка засветилась, и стала жечь, что говорило об очень сильном желании Хозяина увидеть его. Так всегда было, когда Темный Лорд призывал к себе своих слуг. Но ведь он умер. Какого дементора?! Да еще и трансгрессировать нельзя. Хорошо, что это где-то близко. Где-то в банке...

— И еще, ИстмаМалл, я надеюсь, что вы достанете из моего сейфа документ, что удостоверяет мой и Бэллы статус крестных родителей, — сказал Сириус.

— Да, сию минуту пошлю, — ответил ему гоблин.

Малфой был в панике. Его зовет хозяин. И, значит, ему нужно идти, срочно: «Извините меня, господа, но я отлучусь ненадолго. Сириус, если что, то у тебя есть сквозное зеркало, но я постараюсь успеть вернуться сюда».

Люциус выбежал из комнаты, провожаемый недоуменным взглядом Блэка и насмешливым гоблина.

— Он еще не знает, какой его ждет сюрприз, — сказал ИстмаМалл.

* * *

Гарри уже сидел в кресле в кабинете управляющего счетами рода Поттеров. Он думал над предложением гоблина о принятии титула Лорда. Нет, юридически он станет им только после своего семнадцатилетия, или если его опекун пожелает эмансипировать ребенка раньше времени, но принятие родовых колец не будет сейчас чем-то плохим. К тому же, не все кольца есть в наличии. Кольцо рода Певереллов нужно найти, а с ним еще и посох главы рода и его выходную накидку, или мантию. Гоблин так странно смотрел на Гарри, когда рассказывал про эти атрибуты главы рода Певерелл. Гарри уже где-то слышал эту фамилию, или не именно он, а Том.

Ему нужна была консультация, ему очень нужен Люциус Малфой. Он сам не осознал, как его сознание потянулось к Малфою и нашло целую сеть, которая соединяла его и многих людей в Англии и за ее пределами. К кому-то он мог попасть просто, у кого-то, как, например, у Снегга было минное поле на пути, но и там можно было пройти, а кроме того было еще несколько центров таких же, как и он сам. Вот туда попасть было невозможно, потому что было ощущение, что ты проникаешь сам себе в мысли и при этом еще в несколько мест одновременно.

В этот момент у всех Вальпургиевых рыцарей или, как их называли в народе, Пожирателей Смерти, черные метки активировались и стали функционировать. Осколок души темного лорда, что покинул Квиррелла, тоже ощутил, что его метки активировались. Это было для него шоком. Что могло произойти за эти дни? Нужно срочно возвращаться в Англию. Это скорее всего мальчишка, больше просто некому. Любыми способами нужно скорее добраться до Объединённого Королевства.

Том сейчас находился в своем крестраже, что он поместил в змею и оставил в Албанских лесах, ведь тут у него был замок. Они поползли в сторону близлежащего поселения — нужно было забраться в магла и перелететь в Англию.

Гарри не подозревал, что Темный Лорд Волан-де-Морт сейчас старался добраться до него. Да и Северус Снегг был злее тучи, ведь тут такое... Его метка вновь активна. «Нужно об этом доложить Альбусу, может он что знает, но подозреваю, что без Поттера тут не обошлось», — подумал профессор зельеварения.

Не только Снегг был в замешательстве, еще и Белатриса Лестрандж была в странном состоянии, ее связь с крестником окрепла после побега из тюрьмы. Только теперь у нее горела и метка, но она точно знала, что сейчас она почему-то показывает не на Темного Лорда, а на Гарри Поттера.

Сам же Гарри сейчас разбирался, что за странная конструкция впивалась в него, но не несла какого-то отрицательного эффекта. Подобные линии соединялись с еще шестью живыми частями и одной какой-то странной, то ли это существо мертвое, то ли не до конца живое.

Он чувствовал жизнь, в тех других шести центрах, но и о седьмом не мог сказать, что там нет жизни. Что-то было не так и он не знал, что это за сеть. Нужно читать родовые книги. Кроме черной сети была тоненькая линия, что соединяла вообще всех магов на острове и за его пределами. Гарри не знал точно, где эти другие маги и что они делают, но знал, что они есть. И опять нужно идти в родовые библиотеки и читать книги. И все же ему нужна была помощь и консультация. Люциус Малфой сейчас помог бы ему.

В этот момент аристократ бежал по коридорам банка, пытаясь понять, куда ведет его метка. Еще один поворот и он практически на месте. Малфой постучался в закрытую дверь.

— Войдите, — услышал он знакомый гоблинский голос, хотя для него все их голоса были похожи.

Малфой зашел в комнату и остолбенел. В кресле сидел Поттер и перед ним на столике лежало два кольца одно золотое, второе из платины. Малфой узнал золотое кольцо — оно точно принадлежало Поттерам и было украшено рубином, красным словно кровь. Но все же аристократ был очень удивлен, как такое возможно, почему метка и Гарри Поттер.

Гарри посмотрел на вошедшего Малфоя и отвлекся от своих мыслей, сделав внутреннюю пометку посетить родовые библиотеки.

— Мистер Малфой, я как раз нуждался в вашей помощи, — сказал Гарри, очень похожим тоном, на тот, которым иногда к нему обращался его хозяин в те далекие времена, пока не начался весь этот ужасный террор. Очень странно реагировала метка, она говорила, что перед ним стоит его Лорд.

— Я хотел бы у вас спросить, что лучше сделать, принять возможные рода или отложить на время? — спросил Гарри показывая на два кольца, — Еще есть кольцо семьи Морган, объединенное с кольцом семьи Россир, но его должны доставить из французского филиала банка.

Малфой все еще был в шоке, это было нереальное ощущение. Все было нереально, но метка требовала послушания, метка жгла. Его хозяин задал прямой вопрос.

— Я думаю, что изменение твоего статуса перед магией будет неприятно для Дамблдора, но в юридической ответственности все же произойдут небольшие изменения. Ты будешь частично приведен к статусу совершеннолетнего. Ты сам можешь решить, кто будет твоей невестой, или как потребует магия, тут уже возможны варианты, — пока Малфой говорил, жжение в метке уменьшалось, будто бы она была живым организмом и знала, что он говорит правду, или старается слукавить. Когда Малфой говорил про частичную ответственность, жжение усилилось, ведь такая ответственность у волшебников наступает с четырнадцати лет или же если магия позволяет, то и раньше. Там вообще очень странный закон, который не менялся еще с 1572 года, — Хотя частичную ответственность ты несешь уже с первого курса, так как твое магическое ядро было развито для среднего уровня четырнадцатилетнего ребенка, как гласит закон. Единственное, что всегда не выполняют — это проверку готовности магического ядра, поэтому этой частью законодательства очень редко пользуются, — вот теперь метка практически перестала жечь, — Так что можно сказать, для тебя это условность, но для многих это объявит твою сторону, особенно главенство над семьей Слизерин. Ну и нужно изучить родовые обязательства.

— Таковых сейчас нет, если не считать выплату долга жизни Томом Марволо Реддлом перед семьей Поттер-Певерелл, но это личная вира бывшего главы рода. После свершённого зверства по отношению к магии, Реддл, со своей истинной кровью, более не может быть главой рода Слизерин.

— Раз вы говорите, что, собственно, ничего не изменится, кроме моего состояния, как и утверждал мой управляющий, то я принимаю главенство над семьями.

Гарри одел золотое кольцо с рубином на указательный палец левой руки и ничего не произошло, кроме того, что кольцо само подстроилось под размер пальца.

— Вы приняты как глава рода, — торжественно сказал гоблин.

Внутри же Гарри разворачивалась нешуточная борьба. Горгулья чувствовала, как им стала доступна сила, что хранится где-то далеко, но в тоже время близко. Эта сила была их родная, но чужеродная. Животное хотело защитить своего хозяина от этого и вырвалось на свободу.

В комнате, перед пораженным Малфоем и едва успевшим отпрыгнуть гоблином, оказалась горгулья. Только вот это превращение прошло не так, как в прошлый раз, теперь Гарри мог управлять этим телом.

— Успокойтесь, Лорд Поттер, — сказал гоблин. Люциус стоял, прижавшись к стене и осмысливая, что же произошло только что.

— Лорд Малфой, объясните Лорду Поттеру, как вернуться в прежнее состояние, если он не умеет. Я думаю, что это будет выгодно всем нам сейчас, — сказал гоблин, обращаясь к Люциусу. Тот, в свою очередь, слегка отошел от все усиливающегося шока. И все же он решил прийти домой и напиться. Все равно, что подумают его жена и сын, кстати, они готовят для Поттера какой-то подарок-сюрприз тридцать первого августа, да даже Бэлла может думать о нем все, что угодно.

Пока Малфой старался вербально сформулировать путь превращения из анимагической формы в человеческую, Гарри сам вспоминал те книги, что он прочитал, да и не только он, про анимагию. Он быстро перекинулся в человеческое тело, только было одно последствие — боль. Было больно во всем теле.

— Я…я… не думал, что … что будет так, — сказал Гарри.

Малфой подошел к нему и сказал: «Тебе нужно пройти ритуал принятия рода на камне Поттеров, и, наверное, на камне Слизеринов, если ты сейчас примешь и этот род», — Теперь Люциус очень боялся этого мальчика. Он чувствовал к нему даже уважение. Но все же надеялся, что сможет получить выгоду от такого сотрудничества. Даже если не деньги, не власть, то теперь он знал, что метка реагировала на Гарри так же, как и на Темного Лорда. А значит, у них появился новый Лорд, который еще не осознает своей значимости, и этим нужно пользоваться. Да и Бэлле нужно рассказать, ведь для нее это будет просто счастье: крестник и Лорд в одном.

Гарри поднялся с пола и подошел к поваленному столику. Он поднял кольцо семьи Слизерин и посмотрел на обвивавшую его платиновую змейку с двумя изумрудами вместо глаз. Он надел кольцо на безымянный палец левой руки. Ничего не происходило некоторое время, а потом…

Люциус стал кататься по полу, держась за левую руку. По всему миру все Пожиратели Смерти почувствовали, что их метка стала активной. Их Лорд вернулся.

Сам же Том Реддл чувствовал, что пришел в этот мир Лорд Слизерин. Он почувствовал того, кто стоит над ним, он почувствовал Гарри Поттера. Это была страшная боль, как физическая, так и душевная. Теперь Темный Лорд больше не был Лордом Слизерин. Что же он сделал не так? Что было во второй части пророчества, которой он так и не узнал.

Гарри ощущал, как та черная сеть приближается к нему и наливается силой, питаемой из камня рода. Теперь он осознавал, что чувствовала Горгулья, но теперь она была точно частью его, больше не было ее мнения, было их общее мнение. А об этом его никто не предупреждал. Это было приятно вновь быть единственным владельцем своей головы. Своего сознания.

Но и эта сеть темная, липкая, какая-то неправильная. Гарри ощущал ее сильнее и видел, что к Малфою тянутся от него две сети, одна из которых была темная, вторая же красная.

* * *

Гарри очень устал за этот день. Он сидел в своем номере в <<Дырявом котле>>, когда его побеспокоила сова с письмом. Гарри взглянул на изумрудные чернила и почерк с вензелями. Опять Дамблдор что-то от него хочет.

«Дорогой Гарри,

Мне очень жаль, но не могли бы мы встретиться с тобой завтра в пятнадцать сорок пять в кафе-мороженном Фортескью. Нам нужно поговорить о совершенных ошибках, о твоем крестном. А также решить несколько учебных вопросов.

Искренне твой, Альбус Дамблдор»

Мальчик вспоминал, как возвращался в номер, сопровождаемый Люциусом Малфоем и собакой, которой и был его крестный отец. Когда они остались в номере одни, Малфой проверил наложенные Гарри на этот номер заклинания, наложил еще несколько своих и повернулся. Блэк уже был в своей человеческой форме.

-Ну здравствуй, крестник, — сказал он, смотря на Гарри.

Гарри помолчал несколько секунд, рассматривая своего крестного: «Здравствуй Сириус», — когда он это сказал, улыбка на лице Сириуса расцвела, и он сразу стал выглядеть моложе.

— Ты, надеюсь, знаешь, что я не предавал твоих родителей, — сказал он, немного успокоившись. Люциус смотрел за ними и все еще старался правой рукой поддержать левую. После той боли, что он испытал, ему хотелось как-то защитить левую руку. Теперь Метка горела черным огнем, темной магией рода Слизерин. Ему нужно было спрятать ее, но это получилось не сразу, а только сейчас, когда Гарри и Сириус просто общались и Сириус Блэк рассказывал, что же произошло в тот злополучный вечер. Получалось такое, что он, как обычно, был на дежурстве в аврорате, но что-то его беспокоило. Он не понимал, что же произошло. Его потянуло в дом Поттеров. Он взял свой мотоцикл и полетел к ним. Когда же он прилетел, то увидел лишь поврежденный дом, в котором занимался пожар. Его душу переполнили множество эмоций. Но он точно знал, кто предал их, не только Лили и Джеймса, но и его с Люпином.

— Хвост, этот крысеныш, — Сириус распалялся и начал расхаживать по комнате, размахивая руками: «Он всегда был рядом с нами, всегда выдерживал все шутки, что устраивал над ним твой отец, лишь бы быть в нашей компании. И вот на него и не подумаешь. А все оказывается было так. Он один из Пожирателей Смерти… Эти ублюдки, они…

— Вальпургиевых рыцарей, — поправил его Люциус, — эта организация называется Вальпургиевы рыцари. Только теперь у нее другой хозяин. Так что надейся, Блэк, и ты станешь ее частью.

— Это мне не нужно.

— И все же тебе еще учиться и учиться, — Малфой заметил, что Поттер очень устал, да и сам он был эмоционально переполнен. Столько событий за один день, — Посмотри, ведь мальчик за сегодня устал. Он принял два рода. Он подчинил сегодня свое внутреннее животное, да какое. Не то, что твое — мелкая псина.

— Вообще-то Грим, — сказал Блэк, немного потупившись, — прости Гарри, мы правда задержались. Ты отдыхай, а мы еще встретимся. Если что, то пиши мне, ну или Люциусу. Он бывает нормальным дядькой, если не гнет из себя аристократа, — на последних словах Люциус закашлялся. Это уже ни в какие ворота не лезло.

— Гарри, мы пойдем. Ты отдохни, — сказал Люциус, сделав вид, что не заметил высказываний Сириуса, — а завтра-послезавтра, как соберешься отправляться в свои замки, напиши нам, мы придем. Один не ходи туда, лучше в сопровождении.

Гарри утвердительно кивнул: «Хорошо Сириус, дядя Люциус, простите, но я правда устал. Сегодня был бешеный день», — его голос немного дрожал, но все же Гарри старался сохранить свое лицо. И вот теперь его потревожила сова с запиской от Дамблдора.

Гарри не заметил, как заснул. Его фамильяр — Салазар забрался на него и, свернувшись калачиком, тоже задремал. Завтра предстоял еще один день — тяжелый день.

[1] — Одно из главных божеств в шумеро-аккадском пантеоне богов, в его обязанности входил присмотр за недрами земли и их богатствами.

[2] — Еще один бог из шумеро-аккадского пантеона богов, воинственный бог, покровитель Вавилона, по преданию, еще человеком, опустился в темный мир и уничтожил большую часть его обитателей, а оставшуюся малую долю (только самых сильных демонов-богов) запечатал в мире без возможности самим выбраться из темного мира.

Примечания:

Теперь все выстроено в хронологическом порядке. Что ж. Текст стал больше.

---

Юный Том Реддл сидел, как обычно, в библиотеке, и наткнулся на прелюбопытнейший трактат: «Кто, из магических семей новой Англии, с какой стороны света», — за авторством некоего А.К. Россира.

Тому нравилось читать такие трактаты из запретной секции.

«В долине двух рек родились темные маги, что сроднились и стали родом черным, так их и прозвали Морна. Они еще застали древних носителей искусства, что позволяло призывать существ с других миров. Сейчас таких специалистов по пальцам пересчитать, да и те прячутся от мира, но, когда зарождался этот род, их было в достатке, даже гильдии свои образовывали и народом простым правили. Да только во втором веке они не смогли удержать власть, и силы, как назло, были не на их стороне. Что-то было не так, так что бежали они через Рим к берегам Британского острова, потеряв много своих друзей и родственников в этом сложном путешествии. Во времена Мерлина и Морганы, они держались особняком. Сильно не вникая в те склоки, они занимались развитием своей науки. Множество темных заклинаний изменения внешности, да и зелий разработано в семье Блэков. Именно под этой фамилией их можно найти, начиная где-то с тысяча триста семьдесят восьмого. Так же они славились своими способностями в некромантии и боевой магии, склонностью к темным искусствам, но это не те, что запрещены сейчас многими Министерствами Магии по всему миру, а к тем, о которых те даже не слышали. Если сейчас отправиться в Долину рек Тигр и Евфрат, то можно отыскать их дальних родственников, а возможно и тех, кто жил еще до их отделения от известной тогда на всю Римскую империю Вавилонской гильдии Магов. Поговаривают, что именно в этой гильдии был создан сосуд, что позже обычные маглы прозвали святым Граалем, но это по неподтвержденным данным»

Том оторвался от чтения и посмотрел в окно. За стеклом бегали грозовые тучи и моросил дождь. В библиотеке было тихо и уютно, свеча на столе горела ровным пламенем, что колыхалось, когда кто-нибудь из учеников проходил рядом с его столом. Том еще раз посмотрел в окно. Ему хотелось успокоиться, ведь в оглавлении он видел фамилию Слизерин. Сразу перелистнув несколько десятков страниц, на которых описываются похождения семьи Блэк и их достижений в магии, он стремился дойти поскорее до его родственника, до его предка.

«Индостан. Полуостров материка Евразия. На нем собраны различные климатические пояса, но не это важно нам. Тут собрались различные магические течения. Только наступила наша эра, и в Индии возвысились маги рода Талихарин. Много поколений магов обучались на этом полуострове, другие же шли учиться мастерству к Тибетским магам стихий и природы. Именно в этой удачной для магов стране — Индии и родился мальчик Салазар Талихарин, у него была сестра Анабелла. В каком именно районе Индийского царства родились дети Семьи Талихарин неизвестно, но точно известно, что овладели они магией в одной из магических школ полуострова, а мастерство защищали уже за гималайскими горами — в Тибете. Долог был путь брата и сестры. Они прошли суровое испытание природой и богатством, а если точнее, его отсутствием. После окончания обучения, Анабелла узнает, что у них есть дальний родственник в северных землях. Он могучий колдун, но уже стар для рождения потомства. Сестра упросила своего брата отправиться в королевство Бриттов…» — Том не выдержал и перелистнул страницу: «Анабель осталась в окрестностях деревушки Вингдельбург на берегу Эльбы. Она горячо попрощалась со своим братом, дав обещание, которого так выполнить и не смогла — привести своих детей и показать единственному своему близкому родственнику, не считая мужа, Карвенгера. Дальше Талихарин отправился один. Он пересек пролив, отделяющий материк от острова, и отправился на поиски своего родственника Слизерина, как его здесь называли. Так и стал Салазар Талихарин — Салазаром Слизерином. В своем путешествии он нашел множество тайн и познал множество интересных знаний. В Англии Салазар нашел своего родственника Номархуса Слизерина, троюродного брата его отца Сивелиуса Талихарина. Многие люди в Англии из-за незнания стали называть его Слизерином, но их семья не была в обиде на них. Вскоре Салазар встретил трех друзей: Годрика Гриффиндора, Кандиду Когтевран и Пенелопу Пуффендуй. Они собирались создать школу для волшебников, так как слышали, что они есть во многих восточных странах. Слизерин улыбнулся и посмеялся над их идеей, но отдал им замок своего погибшего родственника» …- Том не стал читать дальше. Его предок был выходцем из Индии. Интересное совпадение, если учитывать, что упоминалось в книге про родовые дары — многие змееусты родились в Индии.

«Про дальнейшую судьбу моих предков почитаю потом, а пока бегло ознакомлюсь с другими семьями», — подумал Том.

Он перелистнул страницу и наткнулся на интересную сноску: «Моргана ле Фей. Бежала с Британского острова, когда проиграла в борьбе с Мерлином. По неподтвержденным данным, она бежала, уже беременная от него ее старшим сыном Марком Морганом. По официальной версии, Марк Морган и Энрик Морган родились от одного мужчины. В шестом веке нашей эры, в западной части Франкского государства, и процветали Морганы, они были разделены на две ветви: старшую, из потомков Марка, и младшую — из потомков Энрика. Младшая ветвь отделилась через два поколения (около седьмого века нашей эры), образовав новый род — Малфоев. Род мореплавателей и купцов. Род пиратов. Они быстро разбогатели. Ведь они смогли быстро сориентироваться и отправиться во славу Британской Империи на завоевание новых земель. Малфои стали мореходами и мореплавателями, что помогло развиваться Британии — позволило завладеть множеством колоний. Именно тогда, на рубеже пятнадцатого и шестнадцатого веков, и произошло становление полного ковена из тринадцати сильнейших семей Британской Империи. Именно с вхождением в ее состав огромных территорий по всему земному шару, власть этого ковена стала практически безграничной, но тогда произошел и упадок семьи Певерелл в 1654 году.

Морганы же так прикипели ко двору Западного Франкского государства, что, когда образовалась Французская империя, они остались там, как свои».

Том отложил книгу. Он прислушался и услышал легкий гомон, где-то через два или три стеллажа. Опять девочки обсуждали какие-то свои проблемы в библиотеке, самое главное, чтобы их не застала мадам Пинс, эта новая библиотекарь была очень строга с нарушителями порядка и скора на расправу. Выдворение, да еще и закрытие доступа к библиотечному фонду.

Он посмотрел на часы, оставалось совсем немного времени до закрытия библиотеки. Но ему можно задержаться, все же он староста школы, да и последний курс. А ему нужно готовиться к ЖАБА, можно почитать еще немного.

«После французской революции, власть в стране забрал Наполеон Бонапарт, и всех неугодных ему казнили. Так и прервалась линия Морганов. Мужская линия. По женской линии род продолжился, внеся новую кровь в род Россир. Этот род берет начало от двух, уже упомянутых мной людей: Анабеллы Талихарин и Карвенгера Визимирского. Впоследствии их дети носили фамилию Россир, как указывали некоторые семейные источники — во избежание преследования на территории Священной Римской Империи.

Как ни странно, до слияния Рода Визимир с родом Талихарин, от первого отделилась побочная ветвь гончаров и ремесленников, а не воинов, как основная. Их и прозвали Поттеры. Они прибыли на территорию Британии в 1389 году и были малой купеческой семьей до 1654 года, когда их старший сын Вергилий Поттер породнился с Дианой Певерелл, последней представительницей рода Певереллов».

Том покрутил на своем безымянном пальце правой руки кольцо-печатку с символом, состоящим из треугольника с вписанным в него кругом и прямой линией.

Дальше автор описывал, как власть в ковене перешла к Слизеринам и Малфоям. Но самое главное, что Слизерины забрали себе кольцо Певереллов, и описывал то кольцо, что было у него сейчас на пальце.

Это удивило и взволновало юного Тома. Он смог найти то заклинание крестражей в книгах Малфоев, Блэков и Ноттов, у остальных лишь упоминания и сноски к тем книгам, что было только у перечисленных семей. Но он вновь отвлекся от текста.

«Дальними родственниками друг другу являются Дамблдоры, Гринграссы и Нотты, ведь выходцы они с северных земель Швеции. Нотты имеют и норвежские корни. По некоторым данным, Дамблдоры это потомки сквибов — некоторых шведских и норвежских магических семей. Более точные данные об этих семьях получить не удалось в силу закрытости их общин, но с некоторыми предположениями вы можете ознакомиться в приложении», — Том пролистал книгу до конца, ознакомившись с основным ее текстом. Был уже поздний вечер и просматривать приложение для разъяснения каких-то моментов у него просто не было времени. Он посмотрел на часы, нужно идти в комнату. Завтра еще собрание у Слизнорта, а ему так нужно уточнить одну маленькую деталь. Том улыбнулся, ведь Слизнорты — довольно молодой род, только семь поколений чистокровных, и вот родились два брата: один преподает зелья, второй обзавелся семьей и тоже преподает, но не в Хогвартсе, а в академии Аврората. Это все мелочи. Том сдал мадам Пинс книги, которые взял сегодня, и побрел в сторону слизеринских помещений.

Примечания:

Глава проверена) Спасибо Нашему неунывающему редактору, Вот теперь бы он меня еще иногда пинал писать что-то интереснее...

---

Эстафета перед первым учебным днем. Часть 1.

Гарри чуть не проспал встречу с Дамблдором. Его разбудил Салазар, шипя на ухо своему хозяину, что тот опаздывает. Хоть и был еще час до встречи, и сильно спешить туда не хотелось, но подготовить себя, к этому странному действу стоило. Чем, собственно, Гарри и занялся.

Закончив свой утренний моцион, юноша стал выбирать из своих нарядов более подходящий, но обнаружил странную закономерность — он вырос из большинства своих вещей. А это значило, что необходимо вновь идти по магазинам и покупать себе одежду. А той части его гардероба, из которой он не вырос было совсем немного, но для встречи с зловредным стариком ее хватило.

Гарри надел джинсовые штаны и белую сорочку, с расстёгнутой верхней пуговицей, затем повязал на шею галстук и слегка, совсем небрежно, не довел узел до шеи, так чтобы можно было показать либо свое пренебрежение, либо уверенность в себе. А ему оба варианта были уместны.

Ботинки он выбрал из драконьей кожи. Они были черными, но с голубым отливом. Это для знатоков было знаком, что они были сделаны из натуральной кожи норвежского горбатого. Гарри подумал, что, возможно, сегодня он успеет заглянуть и в магазины, а может, и в банк, так как, все же, следовало снять еще некоторое количество денег. И заодно уточнить у гоблинов, какие из магазинов в волшебном мире и какие из предприятий в магловском, принадлежат ему. Только бы Дамблдор не увязался за ним.

Все было хорошо в этом плане, кроме одного — времени. Его, как всегда, не хватало, притом обоим сторонам.

Дамблдор, в свою очередь, уже был в Лондоне и искал необходимые ему вещи. Два зелья он приобрёл в Косом переулке, но одно из них было слегка нелегальным и, поэтому, он направился в логово темных магов. Лютный переулок, был, как всегда, грязен и пропитан темными эманациями. Точнее, просто все дома держались на магической подпитке, многие даже имели в основании камень рода. Хотя окружающая обстановка и давила на людей, но они не видели того потока магии, что окружал их. Лишь некоторые, владеющие специальными стеклами, могли увидеть малую часть всей той красоты, что видел Дамблдор сейчас.

Ему всегда льстил тот факт, что он смог пробудить дремлющий дар его семьи. Он понимал, почему именно в Лютном переулке Авроры не могут найти преступников — магия тут была очень концентрированная. Да тут вообще ничего просто так нельзя найти.

Непонятно как ориентируясь в хитросплетениях домов, директор прошел лавку Горбина и Бэрка и направился к зельевару и алхимику Вергосу.

Лавка была, как всегда, в тупике, что отходил от центрального проспекта Лютного переулка. Хоть, в общем, Лютный переулок и называли так, но он давно уже был не переулком, а целым кварталом магов, как, собственно, и Косой переулок.

Дом зельевара был трехэтажный, первый из которых — кирпичный, последующие -

деревянные. Зажиточные крестьяне, пронеслось в голове у директора. Он усмехнулся и вошел в лавку.

— Здравствуй, Михаэль, — позвал Альбус.

Вергос появился практически сразу. Он выглядел молодым человеком, лет двадцати-двадцати пяти. Его длинные густые черные волосы, цвета воронова крыла, закрывали глаза, но оставляли вид на слегка изогнутый нос, который неоднократно был сломан.

— Здравствуйте, директор, — поздоровался Михаэль и продолжил смотреть на Дамблдора.

— Мальчик мой, не мог бы ты дать мне то зелье, о котором я тебя просил? — спросил Альбус.

— Мог бы, мог бы, но не мог бы ты, Альбус, подписать бумагу о перечислении на мой счет суммы, что я озвучивал в прошлый раз. Все честно, ведь так? — усмехнувшись, ответил Вергус. Его желтые глаза с вертикальными зрачками уставились на директора немигающим взглядом, а лицо… Лицо выражало искреннее презрение.

Альбус уже и забыл, какого ученика воспитал Николас Фламель.

— Что ж, мальчик мой, я подпишу чек.

— Тогда я дам вам эликсир жизни. Я не знаю, что вы замыслили, но зачем вам литр? — Вергос искренне поражался.

— Опыты с драконьей кровью не проходят бесследно, ты и сам знаешь это. И не хочешь рассказывать мне секрет изготовления камня, который поведал тебе Николас, — Дамблдор был очень раздражён. Он быстро подписал чек и положил его на прилавок. Михаэль медленно перевернул бумажку, просмотрел на нее и, убедившись в полном заполнении данного документа, поставил две бутылки из-под добротного огденского, но заполненными не огневиски, а жидкостью красного цвета, что, даже в том небольшом количестве проходящего света, отливала как рубин.

— Ваш эликсир, директор. Я просто не понимаю, зачем вам столько. Чтобы продлить жизнь? Вас подпитывает школа. Она лучше эликсира справляется с этим. Или кого-то другого подпитать? Может быть, двести пятьдесят миллилитров этой жидкости спасут от любой раны, даже отрубленную голову восстановить можно. Что же вы замышляете? Литра может хватить на воскрешение мертвого, что умер не более трех дней назад. Но того, кто умер больше сорока дней назад уже не вернуть. Создать новое тело? Тогда литра не хватит, нужно больше.

Дамблдор, уже успевший спрятать бутылки в складках своей мантии, пристально посмотрел на продавца.

— Я привел в школу дементоров, и мне же защищать учеников от них.

— Да, этот эликсир, вместе со слезами вашего феникса, может создать хорошую основу для ритуала по созданию защитного круга от подобной нечисти. Соединение светлой и темной магии. Истинной магии Смерти, — сказав это, Михаэль направился в дальние комнаты.

— А мой старый учитель так и не решился открыть секрет философского камня? — крикнул Вергос из-за стеллажей с товаром.

— Нет, — кратко ответил Дамблдор.

— Все же, ваш друг Грин-де-Вальд практически смог создать такую презабавнейшую вещь, но остановился. Даже он остановился.

Алхимик хлопнул дверью своих рабочих комнат, показывая посетителю, что разговор окончен.

Альбус пошел назад, получив в свои руки большую ценность. Эта субстанция могла исцелить все. Ее магическая составляющая превосходит даже кровь единорога.

Обратный путь был не столь долгим. И Альбус был уже на выходе из Лютного переулка, когда ему на встречу вышел из банка Гринготтс Гарри Поттер.

Гарри же, не подозревая никакой подставы со стороны своей судьбы, спокойно вышел из банка, держа в руках увесистый чемоданчик, заполненный документами о состоянии счетов, его имуществе и прочими прелестями, а в кармане у него был бездонный кошелёк и чековая книжка. Именная чековая книжка, которую давали только привилегированному вкладчику.

Гарри заметил директора, когда уже спустился с крыльца банка. «И что этого старого козла принесло так рано?» — подумал Гарри. Ему хотелось крови этого человека, вонзить в него сверлом когти и клыки. Но нужно было держать свое желание при себе.

— Мой мальчик, — сказал Дамблдор, когда понял, что Гарри смотрит на него.

— Сколько раз говорить вам, — последнее слово Поттер выплюнул сквозь зубы. Его глаза стали похожи на глаза горгульи — те же вытянутые зрачки и налитые кровью белки. Тень его животного проскользнула в них, а его ногти стали покрываться роговым слоем.

— Извините, мистер Поттер, я хотел бы все же перейти в более подходящее для разговоров место, а не говорить на улице, — исправился директор, заметив волну силы, что поднялась от мальчика и окрасила мир вокруг, словно радуга, что немного ослепила старика.

— Идемте, куда вы хотели, — слегка успокоившись, ответил Гарри. Юноша понемногу приходил в норму, но все равно чувствовал лютую ненависть к этому человеку.

— Знаешь, Гарри, я же могу обращаться к тебе по имени или? — Дамблдор вздохнул и посмотрел на небо, что было в тучах, но через эти темные островки непогоды, проглядывали участки чистого неба, через которые и искрился солнечный свет. Это давало ему надежду на возможность исполнения его замыслов. Он знал, что то общество, в котором сейчас был этот юнец сильно искорежит взгляды маленького мальчика, а значит нужно вернуть его на путь истинный. Да это трудно, Мальчик уже не такой, каким был два года назад. Он даже смог противостоять Веритасеруму, но… Дамблдор отвлекся от созерцания неба и посмотрел на Поттера.

Гарри понял по взгляду директора, что тот снова с ним, и сказал: «Вы уже это сделали, и, наверное, еще раз сделаете. Прошу только не при всех. Наедине. И надеюсь, что вы не забудете об этом, Дамблдор», — его слова были пропитаны ядом и не сулили ничего хорошего. Как же этот ребенок теперь напоминал директору молодого Тома, еще перепуганного, жаждущего знаний, гения в магии. Только его, директора, ошибки принесли много бед миру. Увидь он тогда проблемы этого ребенка, возможно они смогли бы решить их. И теперь он снова создал своими руками монстра, что может обидеться на весь мир. Это были похожие ошибки.

Они дошли до кафе-мороженого. Гарри немного улыбнулся официантке, та слегка покраснела, но вот требовательно изучающий взгляд парня ее еще сильнее вогнал в краску. Директор школы чародейства и волшебства смотрел на юношу и понимал, что тот взрослеет слегка быстрее, чем его сверстники. Он не знал, чем это вызвано, но предполагал, что и он может косвенно, но виноват в этом.

— Гарри, — сказал Дамблдор, когда официантка удалилась, получив заказ и автографы двух великих людей. Гарри вообще хотел накричать на девушку, но все же сдержался и с довольной ухмылкой поставил свою роспись.

— Альбус, — парировал юноша, пока директор раздумывал, как начать их разговор.

— Я слушаю тебя очень внимательно, — тон Гарри был подчеркнуто нейтральный. «Что ж, наверное, нужно начать с самого главного», — подумал директор. «Ты, я думаю, знаешь, что у тебя есть крестный», — небольшой кивок, скорее позволение продолжать, нежели согласие: «И то, что он был обвинен в предательстве твоей семьи, передаче местоположения твоего дома Волан-де-Морту и убийстве маглов?» Дамблдор пристально смотрел на мальчика, ожидая его реакции. Она последовала, но не такая, на какую рассчитывал старик.

— Знаю, — коротко ответил парень.

— Прости меня, Гарри, что я из-за своего малодушия не сказал тебе об этом раньше. Я старался защитить тебя от окружающего мира. Хотел, чтобы ты побыл просто ребенком, а не Мальчиком, Который Выжил.

Старик опустил голову. Его глаза были закрыты. Он не мог простить себе такого упущения. Ребенок был важен для всего мира, но он должен был быть просто ребенком, даже если и было пророчество. Он должен был радоваться, дурачиться, общаться с друзьями, а не воевать. Он мог бы направить его. Мог бы… Но не смог.

— Что еще, старик? — смотря на Дамблдора, сказал Поттер. Директор дернулся, словно от пощечины. Он понимал, что этот молодой человек, услышав всю правду про своих крестных, может увериться в правильности своих суждений.

— Ты знаешь, что кроме крестного отца должна быть и крестная мать? — спросил Дамблдор юношу.

— Да, — напряжение стало нарастать.

— И ты должен знать, что твоей крестной должна была стать…

— Беллатриса Лестрейндж, в девичестве Блэк, — Дамблдор совсем растерялся, а парень положил перед ним копию завещания его родителей, точнее ту страницу, где указывались его крестные.

— Прости меня, мальчик мой…

Дамблдор посмотрел на мальчика, затем на документы. Он не знал, что делать. Директор встал и продолжал смотреть. Люди в кафе оборачивались на них, бросали заинтересованные взгляды, но быстро отходили, когда чувствовали странную пелену тьмы, окутывающую столик, за которым были эти двое знаменитых людей.

— Прости старика, что заигрался в вершителя судеб, — лицо директора стало совсем не похоже на обычную маску доброго старичка-маразматика. Он был очень опечален тем, как все пошло. Ему нужен был этот мальчик, а этому мальчику никто не был нужен. Ему был нужен только он сам. Гарри все понимал, он даже все узнал, но именно план, что строил директор сделал из мальчика такое чудовище. «Практически Том. А я ведь просто хотел закалить характер этого ребенка», — грустно подумал директор, при этом опускаясь на свой стул.

Гарри смотрел на старика и ухмылялся. Он не зря зашел сегодня в банк. В его руках вновь была сила. Он вновь обошел этого человека, но, все же, как-то было все не совсем так, как планировал мальчик. Все внутри него требовало разорвать этого мерзкого старика, но вот тот вид, что с него сползла маска всепонимающего Директора Хогвартса, и из-под нее показался этот незнакомый ему уставший старикан — было шоком для мальчика и его внутреннего я, которое подсказывало ему, что верно, а что нет.

Интуитивно и мальчик и директор чувствовали, что сейчас никто не сможет победить, так как в их игру вмешались другие личности, о намерениях которых никто из этих двоих не знал.

— Вы о чем-то еще хотели со мной поговорить, директор? — спросил Гарри, смотря на то, как к их столику подходила с заказом та красивая официантка. Она левитировала поднос с их заказом и совершенно счастливая улыбка разливалась на ее лице.

— Вот дурочка, — сказал мальчик, — Так что-то еще, директор, или мы заканчиваем нашу беседу?

— Все же не обижай девушку, давай хотя бы сделаем вид, что у нас дружеская встреча. Мы съедим свой заказ и я откланяюсь, раз тебе так противно мое общество, — сказал Дамблдор каким-то странным голосом.

Официантка принесла заказ. Вазочка мороженого, украшенного шоколадно-фисташковой крошкой досталась победителю Тома, а молочное мороженое с кусочками банана — победителю Геллерта.

Атмосфера напряженности спала. Посетители все равно иногда оборачивались на столик с двумя известными личностями, но уже не с опаской смотрели на них, а с плохо скрываемым любопытством. Именно в этот момент в кафе-мороженое зашел Драко Малфой.

Драко был немного задумчив, но все же сообразил, что нужно сыграть перед директором небольшую сценку.

— Гарри, а я ищу тебя! — выкрикнул наследник Малфоев.

Примечания:

Поздравляю вас с наступающим Рождеством и с наступившим Новым Годом.

Всех Благ и Здоровья.

Жду комментариев — они помогают в работе над сюжетом и просто иногда приносят музу.

---

Эстафета перед первым учебным днем. Часть 2

Лето у Драко началось с разочарований. Его отец был очень зол. Как понял мальчик, что-то в его делах не ладилось, поэтому было много приступов злости, он срывался на жене. Нарцисса собрала свои вещи, ребенка и поехала в путешествие.

Малфою очень понравилась поездка в Австралию, но он все время спрашивал про отца. Еще его удивила просьба Гарри меньше писать ему, хотя, как подозревал сам мальчик, Гарри будет приручать свое животное, а для этого нужна глубокая медитация. Так что Гарри был занят. Еще Драко огорчали малые объемы писем от Нимфадоры. Ее мама тоже стала очень сильно давить на свою дочь, чтобы она перестала общаться с «этими молодыми людьми», но все же до нее доходили письма, и он получал на них ответы.

Еще Драко переписывался с Джинни, притом эта переписка нормально не могла существовать без Гарри. Также немного общался с Боунс. Хотя он совсем не хотел привлекать их внимания к проблемам Поттера, но все же рассказал им методику, по которой можно приручить своего зверя.

Большую часть времени он был предоставлен самому себе и поэтому изучал те города, в которых они останавливались. В какой-то момент мама перестала скрывать, что его тетка, вместе с крестным Гарри, сбежала и гостит сейчас у них. И именно из-за нее они поссорились с его отцом. Драко не понимал почему, но просто принял это на веру.

Его не пускали в те комнаты их загородного особняка, где квартировались Блэки. Иногда он слышал какие-то отголоски разговоров, но все это никак не могло выстроиться в целую цепочку.

Все изменило письмо Нимфадоры.

Драко,

Я очень огорчена, что Гарри не вскрывал (текст замаран) не получил моего подарка в день рождения. Я бы хотела устроить ему сюрприз и приехать к нему, но моя мама совсем сошла с ума и не выпускает меня из виду.

Искренне твоя подруга Тонкс.

Малфой недоумевал. Он думал, что же можно сделать. Все же можно повернуть в последние дни перед отъездом. Тридцатого или тридцать первого августа. Нужно просто устроить вечеринку в их поместье, а пригласить туда всех друзей и тех, с кем они общаются. Только одна проблема — отец должен участвовать в этом.

— Племянничек, — раздался голос, который Драко только помнил, а теперь и иногда слышал из-за двери.

— Тетя, — чуть смутившись, сказал Драко, повернувшись на звук голоса.

— Здравствуй. Мы так давно не виделись, что я уже и забыла, как ты похож на своего отца, — Беллатриса смотрела на мальчика и вспоминала те годы, когда она нянчилась с Драко.

— Тетя, вы можете мне помочь? — Драко, надеялся, что его отец прислушается к тетке, как всегда в прошлом. Сам же Драко был немного напуган появившейся теткой. Она сбежала из Азкабана вместе с его дядей — Сириусом Блэком.

Белла осмотрела комнату парня, она слышала, что он просит ее о помощи. Все же ее заинтересовала фотография, где стоял ее Гарри, Драко и Нимфадора. Она узнала их всех.

— Это ведь Гарри и Нимфадора? — спросила она Драко.

— Да, — ответил он, не понимая к чему она ведет. Он все же хотел получить от нее помощь, чтобы его отец помог с выполнением его плана по организации праздника для всех.

— Как они выросли, — сказала женщина. В ее глазах читалась грусть и неподдельная скорбь: «А ведь я могла воспитывать его», — прошептала она.

— Что вы сказали? — спросил Драко, он не расслышал последних слов тетки, но подозревал, что они связаны с Гарри и Тонкс.

— Ничего, Драко. Ты что-то хотел? — сказала Белла.

— Да, тетя. Я хотел устроить небольшой праздник перед первым сентября, и хотел бы позвать еще и Гарри с Тонкс. Мы с ними не смогли увидеться этим летом, а до Гарри не доходят и письма.

Беллатрис смотрела на Драко и думала, что же там с ее крестником. Чем он занимался все лето?

— Он что-то тебе говорил, Драко? Ты не выглядишь слишком расстроенным, ведь, как я понимаю, твой лучший друг не отвечает на твои письма?

— Да, он мой лучший друг, — Драко запнулся, но все же смог продолжить, — но он и говорил о том, что, возможно, не сможет отвечать, ведь ему нужно время на….

-На что ему нужно время? — спросила Белла, — Ты мне можешь сказать, Драко.

В голове мальчика боролись две мысли: он сдаст своего друга, но он и правда мог попасть в беду.

— Он открыл свое внутреннее животное и теперь старается приручить его.

— А там еще Дамблдор со своими планами… Так кто он?

— В смысле, кто он? — переспросил Драко.

— Животное, — сказала Белла.

— Как я понял, он — Горгулья.

-А-ха-ха-ха, — ее безумный смех разнесся по всему особняку. — Теперь понятно, почему его так тяжело вытаскивали после приема им сыворотки правды, — женщина снова зашлась в приступе смеха.

— Гарри давали сыворотку, зачем? — Малфой был встревожен, его тетка это заметила и постаралась успокоиться.

— Я помогу тебе с твоим занятием, — постаралась увильнуть она от ответа, но Драко взял ее за рукав, как когда-то в детстве. Белла не могла отказать этому ребенку. Она любила детей. Она всегда хотела своих, но не могла. Она стала крестной, но не могла выполнять свои обязательства, а потом заключение.

— Это все любитель лимонных долек подстроил. Ему хотелось вернуть хотя бы часть влияния на Поттера. Отсюда родился план отчисления, ведь он увидел в памяти некой Гермионы Грейнджер, как кое-кто подсовывает ей один небезызвестный дневник, была лишь одна загвоздка, воспоминание девушки — разрушилось, а воспоминание просмотра воспоминания — не является уликой, только косвенным свидетельством. Да видно не вышло у директора разговорить парнишку, теперь Гарри в больничном крыле, а Дамблдор очень сердится.

Белла не думала рассказывать так много, но молящий взгляд этого ребенка ее всегда заставлял растаять.

— Не волнуйся, с Гарри все будет хорошо. Люциус сегодня был у него. К Гарри уже пускают посетителей, но ты пока не рвись. Твой отец сказал ему, что вам не стоит появляться в больнице, пока он под опекой директора.

Драко все понял, но его рука все еще держала женщину за рукав платья.

— Да, отпусти меня, — сказала Беллатриса, — что ты хотел еще? Праздник для Поттера? Будет вам праздник.

Драко улыбнулся.

— Белка, ты куда сбежала? — услышал он еще один голос.

-Прости, Дракопусик, но мне пора бежать, — в глазах Беллатрисы заплясали чертики, — Сири, я уже иду. Надеюсь, ты блох опять не притащил?

Из-за двери послышался лающий смех, да такой задорный, что и Драко захотелось засмеяться. Женщина же подошла к выходу из комнаты мальчика, еще раз окинула ее взглядом и, посмотрев в глаза парню, подмигнула.

— Если что, то придется тебя снова купать магловским шампунем от блох, мне Люц его много привез, — крикнула она и удалилась. Именно с этого и началась подготовка в Малфой-меноре к празднику в честь дня рождения Гарри Поттера и нового учебного года.

Он написал многим своим знакомым, его даже удивило, что Тонкс смогла прибыть к ним для помощи и тоже будет на этом празднике, даже не сбегая из дома, а официально. Как сказали ему мама и тетка — скорее всего, это Дамблдор хочет показать, что «светлая» сторона и его люди намного лучше, чем «Пожиратели» и их отпрыски. Отец почти не вмешивался в приготовления, но вносил очень изящные штрихи в виде подарков и допуска в библиотеку. Но кое-что он сделал сам. Люциус пригласил Гермиону Грейнджер на этот праздник, даже передал приглашение Джинни. Только вот ее родители и братья были не очень в восторге от этого, но все же отпустили девочку с ними.

И вот сегодня двадцать девятое августа. Гарри уже получил приглашение. Люциус сказал сыну, что встретил его еще в Гринготтсе, а теперь Драко нужно встретить его. Скорее всего, сегодня он будет в кафе-мороженом Фортескью.

Малфой-младший шел по улице и думал о предстоящем празднике. Как он полагал, Крэбб с Гойлом уже были там, еще, возможно, перенеслись и Нотт с Боунс. Вот Джинни тоже могла переместиться, а за Грейнджер пошел сам Люциус. Отец выдал ему портал до замка.

Вот он заходит в кафе и видит, что за дальним столиком сидит его лучший друг и Дамблдор. Драко подходит к ним и, не найдя, что же лучше сказать, произносит: «Гарри, а я ищу тебя!»

Дамблдор за столиком встрепенулся, а Гарри посмотрел на него и улыбнулся.

— Как я погляжу, у вас сегодня совместные дела с Драко, — сказал, немного усмехаясь в бороду, директор. — Раз я ничем не могу помочь тебе, то еще раз прошу прощения за мои ошибки.

Затем директор Хогвартса посмотрел на Драко и сказал: «Присаживайтесь, молодой человек, я еще немного задержу вашего друга. Ровно на столько, чтобы съесть свое мороженое, да и вам советовал бы взять себе порцию».

Драко сел за столик, к ним вновь подошла та же официантка. Она все еще смотрела с благоговейным ужасом на двух знаменитых людей, на Драко же она смотрела по-обычному, но все равно с уважением, ведь он сидит с ее кумирами.

— Чего желаете? — спросила девушка.

Гарри слегка скривился, но продолжил есть мороженое, вся эта ситуация ему не нравилась.

— Вишневое с шоколадной крошкой, а второй шарик шоколадный и полить вишневым сиропом, — сказал Драко, мягко улыбаясь девушке. Та же, в свою очередь, стрельнула в него глазками, изучая и запоминая. Она узнала в нем наследника Малфоев.

— Хорошо, — улыбнулась она и упорхнула на кухню.

Гарри еще сильнее скривился, но понимал, что он повел себя слегка некультурно с этой девушкой. Хотя бы она у Малфоя не стала просить автограф.

— И о чем же еще мы можем поговорить, директор? — спросил Гарри.

— Я должен узнать, что вы будете изучать в качестве факультативов на уровне СОВ?

Малфой смотрел на Гарри так же вопросительно, как и директор, пока его не отвлекла улыбка девушки, поставившей перед ним его заказ. Драко тоже улыбнулся ей и даже подмигнул, но этого никто из сидевших рядом знаменитостей не заметил. Они смотрели друг другу в глаза и пытались там что-то прочесть, хотя ничего у них не получалось. Паритет был соблюден, поэтому Гарри ответил: «Нумерологию, Руны и Дуэлинг. Вы же не можете отказать Лорду перед магией в маленькой уступке?»

Дамблдор помрачнел и отвел взгляд.

— Преподаватель у нас имеется, но группа вашего курса будет собрана, только если будут представители всех четырех факультетов.

— Я не возражаю, — сказал, улыбаясь, Гарри.

Малфой вообще не понимал, как такое могло произойти — его друг стал Лордом перед магией. Хотя, зная его отца и тетку, они смогли бы провернуть даже такое.

— Мистер Малфой, как я понимаю, так же будет ходить на Дуэлинг? — спросил Дамблдор.

— Я сам хотел это сказать, — довольно резко ответил Драко. — Я пойду так же на Нумерологию, Древние руны и Дуэлинг.

— Очень хорошо, — ответил Дамблдор. Он доел последние кусочки своего бананового мороженого и положил ложечку в креманку.

— Благодарю хозяев, — сказал Дамблдор, смотря на официантку и хозяина кафе, стоявших в дальнем углу. — Мне очень жаль, но неотложные дела зовут.

Дамблдор поднялся и, с грациозным видом победителя, вышел из зала кафе-мороженого. Мальчики остались одни за столом.

— Как ты, Гарри? — спросил Драко.

— Знаешь, пока вроде бы ничего, но вообще за это лето я испытал много чего нового.

— Расскажешь? — спросил Драко.

— Думаю, пока не буду сильно тебя травмировать, — улыбнувшись, ответил Гарри. — Только ничего плохого в итоге не было. И я думаю, твой отец рассказывал тебе, хотя бы о части моих приключений. Так, что у нас по плану?

— У нас сейчас подготовка к празднику, — сказал Драко.

— Какой праздник? Ты решил удивить меня? — сказал Гарри.

— Немного, — усмехаясь, ответил Малфой.

— Тогда я должен еще по магазинам пройтись, чтобы найти несколько подарков.

— Ты для Грейнджер не забудь подарок.

Территория около школы Хогвартс. В то же время.

Дамблдор брел по границе защитных чар школы, что вверили ему в управление. Но его голова была заполнена не мыслями о благоустройстве этой школы, а о том, что он опять совершил ошибку. Его ошибкой был Гарри Поттер. Ему совсем не улыбалось вновь воспитать Темного Лорда, уже третьего на его веку.

Конечно, он уже был уведомлен попечительским советом, что в этом году в программу возвращаются предметы, которые он, вместе со своим предшественником, так старательно убирали из нее. Хорошо, хоть их можно сделать факультативами, а не обязательными, как были некоторые из них. Его интересовало, когда Гарри успел все это сделать, точнее, когда Малфой его проинформировал обо всем. И его ошибка с Веритасерумом. Он запамятовал, что Горгульи не переносят это зелье.

-Эх, старею, — сказал Альбус тихо и посмотрел на гладь озера, которая иногда покрывалась рябью, из-под которой выглядывали щупальца кальмара, что обитал в этом озере.

— Наверное, нужно было самому воспитывать себе героя и преемника, — Альбус Дамблдор взмахнул палочкой и перед ним появился красивый удобный трон, который был копией его кресла из Большого зала. Он сел в него и продолжил наблюдать за водной гладью, за тем как солнечные зайчики разбегаются от щупалец гигантского кальмара, как иногда показываются на поверхности русалки, что живут в этом озере… Он старался понять, что ему делать дальше. Стараться привести мальчика к свету или не допустить полного падения во тьму. Для директора были необходимы оба варианта, но тут нужно чем-то жертвовать. Вот только чем?

Малфой-мэнор. Несколькими минутами позже.

Люциус Малфой появился в зале для трансгрессий и порталов под руку с маленькой девочкой, в которой было очень тяжело узнать Гермиону Грейнджер.

-Мистер Малфой, спасибо еще раз за приглашение, но такие траты на меня были совершенно лишними, — голос девочки дрожал.

— Вас хотела видеть одна моя старая знакомая, так как вы появляетесь в кругу общения ее крестника. И, так как тут соберется весь свет молодежи, то я счел эти траты обоснованными, — голос Малфоя-старшего был тверд и его тон совершенно не допускал возражений.

Девушка вплыла в зал с другими людьми. Там уже присутствовали многие из приглашенных. Кто-то приехал вместе с родителями, кто-то — без. Гермиона увидела Джинни, наряженную в красивое темно-синее платье, которое с нее ниспадало кружевными юбками, а ее руки обрамляло светло-голубыми вставками. Девушка еще раз осмотрела свое кремовое платье, такое же воздушное, как и ее новая прическа. Она подумала, что ее скорее всего не узнают в таком наряде, да еще и с макияжем на лице.

Нимфадора стояла около камина и держала в руках какой-то пакет, в котором по-видимому был подарок, но ее руки дрожали. За столом сидели трое взрослых, одну из двух женщин Гермиона знала — это была Нарцисса Малфой, а двоих людей она не знала. Оба с черными волосами, но у мужчины были добрые глаза, а женщина была будто надломлена, что-то с ней было не так. Белла узнала Гермиону. И от этой девушки зависела судьба ее крестника — уму непостижимо.

— Сириус, я думаю, что ты будешь хорошим Главой рода и примешь девочку в наш род. И, надеюсь, позволишь мне заняться ее образованием, — тихо сказала темноволосая женщина.

— Ей самой решать, если она захочет, то примет твое предложение, а нет — значит нет. Только не дави на нее, сестрёнка, — ответил мужчина, названный Сириусом и засмеялся. Его смех был похож на лай собаки. Женщина толкнула его в бок, тогда смех (или лай) прекратился.

В зале были еще взрослые, но они не обращали внимания на эту парочку, будто знали, кто они. А за то время, что Сириус пытался стать полноправным членом общества, о его побеге и нынешнем местонахождении узнали несколько человек. Двое Боунсов, адвокат и родители Винсента и Грегори, а так же родители Гринграссов подозревали, что в дело вмешались Малфои.

— Позвольте представить, — сказал Малфой-старший, выходя вместе с девушкой в центр зала, — Гермиона Грейнджер.

Именно в этот момент в зале появились Гарри и Драко. Сам Поттер немного остолбенел от слов Люциуса. Драко же улыбался.

Они задержались, так как покупали подарки для приглашенных.

— И еще мой сын вместе с Гарри Поттером, — уже тише сказал Малфой, отпуская Гермиону и отходя к своей жене, — новообретенным Лордом перед магией.

Гермиона даже открыла рот, Нимфадора смотрела на Гарри странным взглядом. Дафна и Астория тоже были удивлены не меньше и прикрывали рты руками. Нотт слегка усмехнулся. Крэбб и Гойл с родителями ничего не сделали, да и их лица ничего не выражали.

— Мы решили, что будет немного веселее нам отпраздновать твой день рождения, Гарри, — сказал Малфой-младший, — и немного развеяться перед первым сентября. Но тут мой отец придумал кое-что еще.

— Да, Гарри, Люц, тут кое-что придумал, а мы, с моей сестрёнкой, его поддержали. Меня ты уже знаешь, — сказал Сириус Блэк, вставая из-за стола.

— Да, крестный, здравствуй, — настороженно повернулся к нему Гарри, — и, как я подозреваю, крестная, — сказал он, смотря на Беллатрису.

* * *

Беллатриса, Гарри и Сириус сидели вместе и разговаривали. Все уже успели поздравить Гарри с его днем рождения и получением титула. Было уже давно за полночь. Боунсы, Нотты, Гойлы, Крэббы и Гринграссы уже покинули мэнор, даже за Джинни уже приходили родители, остались только близкие родственники и Грейнджер, на которую сегодня тоже были обращены взоры. Практически все мальчики успели потанцевать с ней, только Нотт не захотел приглашать ее, а она и не рискнула.

Она сидела у камина и чего-то ждала, как к ней подсела Тонкс.

— Что, тебя не отпустили домой? — спросила девушка.

Гермиона пожала плечами и посмотрела на Тонкс. Глаза девушки менялись: то были кошачьими, то человечьи, то серые, то вообще красные.

— Ты нервничаешь? — спросила Гермиона.

— Ну, есть немного. Я не могу подарить Гарри подарок от моей мамы. Я чувствую, что там что-то много магии, притом не очень хорошей, но и не подарить не могу.

— И что ты выбрала, племяшка? — спросила Беллатриса. Две девушки подпрыгнули на диванчике, на котором сидели, и, обернувшись, посмотрели на женщину испуганными глазами.

— Тет-т-тя Белла, — сказала, заикаясь Нимфадора.

— Да не бойся, не буду я тебя есть, — пошутила она. — Нам нужно поговорить с Гермионой. Но пока Сириус занят крестником, я могу подготовить Гермиону к разговору с ним.

— Кто бы подготовил меня к разговору с тобой, — прошептала Гермиона, и уже более громко: «Тонкс, сходи, спроси помощи, а я поговорю с миссис Лестрейндж».

— Кхм, — кашлянула Беллатриса, — Я уже снова Блэк.

Нимфадора вопросительно смотрела на них. Она не понимала, что происходит вокруг, а она не любила не понимать.

— Ладно, я схожу поговорю с Драко, — ответила Тонкс и, кивнув в знак уважения, пошла в сторону от все еще страшной для нее Беллатрисы.

Девочка прислушалась к разговорам в комнате. Гарри слушал историю того, как его отец спас Нюнчика от Люпина. Конечно, они в его рассказе были на правой стороне, а профессор зельеварения был просто монстром. Сириус показывал мальчику фотографии родителей и рассказывал о них. Малфои сидели рядом и тоже слушали Блэка, но не вмешивались в его разговор с крестником.

Примечания:

От автора:

Меня просто преследуют какие-то роковые обстоятельства. В общем, у меня слетела прошивка на телефоне, а так как я пишу в основном на нем, только выверяя ошибки на компьютере... Я потерял готовую 7-ю главу и один практически готовый спин-офф... Готового текста резервных копий нет больше нигде, что меня еще больше удручает. Постараюсь в ближайшие сроки восстановить текст из имеющихся обрывков и предоставить вам, дорогие читатели.

Но есть счастливые и радостные новости. Теперь мне будет помогать новый Соавтор. Прошу любить и жаловать.

С уважением,

Павел Chistovik Кощеев

От соавтора:

Здравствуйте, дорогие читатели! Я не так давно присоединилась к команде, но надеюсь, что оправдаю ваши ожидания. Опыт писательства есть, вредных привычек — нет. Думаю, мы сработаемся.

С наилучшими пожеланиями,

Эммануэлиана

<hr />Примечания:

Часть наконец-то отредактирована.

<hr /> Буря бушевала возле острова Азкабан, находящегося на границе Атлантического и Северного Ледовитого океанов. Холодные тёмные воды бились о скалистые берега леденящего души людей острова. Водная стихия, казалось, хотела поглотить небольшой островок, наполненный скорбью и страданиями…

Люциус Малфой вместе с Корнелиусом Фаджем и Альбусом Дамблдором смотрели на две пустые камеры, расположенные друг напротив друга. Вокруг них стояли пятеро нервно оглядывающихся по сторонам авроров. В леденящей тишине коридоров тюрьмы был слышен лишь стук женских каблуков. Все заключенные, которые были сейчас в камерах, находились в полуобморочном состоянии. И в это состояние их ввела не одна только ярость дементоров.

В узких коридорах тюрьмы было, как всегда, до противности холодно. Однако сегодня твари, питающиеся душами и эмоциями, были особенно активны, ведь они почувствовали всплеск магии, породившей их суть. Хоть вспышка и была до невозможности далекой, она все равно была ощутима для них. Они должны были беспрекословно подчиняться ей, чего бы она ни требовала.

Амелия Боунс, женщина средних лет, подошла к молчащим мужчинам, которые неотрывно смотрели на пустые обледеневшие камеры.

— Знаете, друзья, — в глазах Дамблдора плескался гнев наравне с весельем, а его очки-половинки отбрасывали множество холодных бликов. Он, как и каждый из находящихся здесь, был дезориентирован, и его мысли никак не могли уложиться в голове по своим местам. — Мне кажется, что нужно проверить Гарри, а заодно предупредить магловское сообщество об опасности. И, Корнелиус, я полагаю, что ты должен признать правоту моей точки зрения относительно действий некоторых личностей.

Корнелиус слегка заторможенно кивнул. С его головы как раз сорвало цилиндр из дурацкого пробкового дерева, который создавал ложное ощущение представительности.

— Хорошо, я согласен с тобой, Альбус, на этот год мы объявляем чрезвычайное положение.

— Я думаю, что нужно ещё и выпустить дементоров охранять Хогвартс, — слова Люциуса Малфоя звучали скорее как предложение, чем просто мимолётная фраза.

Загадочная улыбка пробежала по лицу Альбуса Дамблдора, но её смогла заметить только Амелия…

* * *

В этот тёплый летний вечер, третьего июля, в окрестностях Лондона, в маленьком городке Литтл Уингинг, творилось нечто неописуемое.

Гарри Поттер, находившийся в своей комнате, медитировал и перебирал давно прошедшие воспоминания. Всё вокруг дома заволокло тьмой, а семейство Дурслей постаралось по-быстрому уехать из дома к своей родственнице Мардж, так что сейчас Гарри был предоставлен самому себе. Тьма вокруг дома была отнюдь не проявлением природы, она была детищем рвущейся наружу магии.

Салазар наблюдал за Гарри, обвившись вокруг его шеи кольцом, защищая его от неведомой опасности. Паранойя фамильяра Гарри заставляла змея не оставлять своего хозяина на слишком долгое время и быть по возможности как можно ближе к мальчишке.

Сейчас вторая сущность мальчика, которая является горгульей, наблюдала вместе с ним за действиями основной личности парня. А сам Гарри очень быстро прокручивал свою жизнь, как старую плёнку, всё быстрее приближаясь ко дню смерти своих родителей. Вот уже Хагрид везёт его на мотоцикле Сириуса в Литтл Уингинг. А тут уже Сириус и Хагрид спорят о том, кому его, Гарри, забрать. И наконец — зелёная вспышка.

В этот момент дом тряхнуло. С потолка посыпались кусочки штукатурки. Через окна начал пробиваться зелёный яркий свет, а люстра в гостиной отвалилась вместе с частью потолка, создавая прямой проход в комнату Дурслей-старших на первый этаж. Им точно повезло, что они от греха подальше успели уехать к Мардж, правда, пока они об этом не знали.

Зелёная вспышка — и что-то возникло, а тогда уже и заворочалось в голове Гарри. Что-то глубоко зарытое и закрытое, раньше спящее и желающее жить, было закрыто мощными стенами, которые не могли противостоять Гарри. Мальчик оказался в разы сильнее. Он начал пробивать стены защиты чужеродного сознания, получая всё больший доступ к остаткам чьего-то магического ядра, а также к воспоминаниям. Шрам начал пульсировать от боли, которая охватила следом и его голову.

…Вот Гарри стоит в Хогвартсе и видит ещё очень молодого Альбуса Дамблдора, с каштановыми длинными волосами и пока что короткой бородой. Он почему-то отчитывает его за жалобы однокурсников трёх враждебных факультетов. Слизеринцы не выносят всё за стены их дома, но стараются задеть полукровку как можно сильнее, что только больше нагнетает и так не слишком простую обстановку.

…Он опять опускается в ванную в банке Гринготтса, что в который раз подтверждает то, что он только кровный наследник рода Слизерин.

Наконец Гарри смог понять, что это не его память, и быстро начал со всё возрастающим раздражением ограждать от себя ментальными стенами инородное сознание. Его мозг ускорился настолько, что он мог вполне бы поглотить эти воспоминания, но при этом потерять осознание собственного «Я». «Что это было?» — зло подумал Гарри, ударив непонятное ему сознание ментальным ударом. После чего очень быстро отвлёкся от размышлений о чужом сознании, что было очень странно.

Тогда он вновь вернулся к своим воспоминаниям, просматривая оставшиеся. Они промелькнули за несколько секунд: родители играют с ним, мама ласково напевает ему песенку… вот Сириус подкидывает его вверх, и он заливисто смеётся, зная, что мужчина обязательно его поймает; тут же и Римус, который читал ему сказку, тепло улыбаясь, а также неприятный ему Питер.

Вот его первый вздох и чувство сначала жгущей боли, а тогда уже радости и эйфории от него. Он помнит, как проходил через родовые пути матери — боль, шея и голова горят огнём, ему не хватает воздуха, он задыхается… Его мысли быстро уходят, сменяясь последним воспоминанием, что всплывает в памяти: прикосновение магии, которая дала ему пьянящую силу и жизнь, а затем пустота.

Гарри резко открыл глаза, отчего картинка перед ними сначала поплыла. Салазар сполз с шеи Гарри и внимательно посмотрел ему в лицо. Фамильяр уже понял, что горгулья стала одним целым с мальчишкой. Но как он только мог забыть побочное действие второго этапа окклюменции?! Она же помогала слиться окончательно с сознаниями своих вторых «Я». А ведь об этом ему рассказывал ещё его отец, который был фамильяром у одного из магов Крита.

— Как ты, хозяин? — вопросительно прошипел Салазар.

Гарри осмотрелся по сторонам, да так, будто бы оказался тут впервые. Узнавание произошло быстро, и вместе с ним пришло и ощущение головной боли, которая всё же была терпимой. Странное ощущение просветления и нахождения смысла жизни не покидало его и дарило непонятное успокоение. Гарри посмотрел на Салазара, но не ответил ему.

Тогда он подставил руку, и волшебная палочка влетела в неё. Мальчик улыбнулся и попытался зажечь ею огонь, но у него ничего не получилось.

— Хотя бы что-то. И знаешь, Салазар, — продолжил Гарри на парселтанге.— У меня такое чувство, будто я знаю все книги, которые я читал, наизусть.

— Я склонен верить этому, — прошипел змей и подполз к мальчику.— Ты отсортировал свои воспоминания донельзя быстро, но ты так измотал себя, что… Ещё несколько дней без еды, и ты бы перестал существовать в этом мире, — змей рассерженно зашипел на своего друга, показывая всем своим видом то, насколько он недоволен легкомыслием Гарри.

— Анди, — позвал Гарри эльфийку, которая тут же с негромким хлопком появилась рядом с ним.

— Что понадобилось молодому хозяину? — спросила она, но, осмотревшись, нерешительно сказала, — я принесу вам укрепляющего зелья, а затем приведу целителя из Мунго.

Негромкий хлопок, и эльфийка исчезла. Гарри даже не успел моргнуть, как она появилась вновь и уже начала вливать в его рот укрепляющее зелье. Он действительно очень сильно ослаб за это время.

— Хозяин, это зелье на некоторое время поддержит вас, пока я буду искать кого-нибудь в Мунго.

— Не надо никого искать, просто помоги мне. Приготовь еду и приберись в доме. — «Нужны мне эти целители! Я и так слишком известен и скандален, а когда эти чёртовы репортёришки пронюхают о том, что у меня плохи дела со здоровьем… Ничего им не помешает ещё и это всё приукрасить». — Я закончу окончательно сортировать воспоминания, и мы покинем этот дом.

— Хорошо, хозяин, — эльфийка поклонилась и решительно встала около него. — Я присмотрю за вами.

Гарри вяло кивнул и вновь погрузился в себя, переживая все свои самые худшие воспоминания. Вокруг дома больше не было той зловещей тьмы, что заставила его родственников покинуть Тисовую улицу. Но находиться рядом и жить здесь всё равно никто не смог бы, слишком уж долго этот городок пробыл под давлением магии. Теперь эта земля заражена, и совсем скоро тут начнут появляться первые магические жители… Теперь в этой округе маглы снимут много передач про паранормальные явления. Те маглы, которые смогут тут выжить.

Весь июль Гарри Поттер провёл в полусонном амебоподобном состоянии, пока не закончил сортировать свои воспоминания. И огромным плюсом стало то, что теперь он начал спокойно реагировать на воспоминания о побоях и унижениях со стороны Дурслей, теперь это вызывало у него только бессильное раздражение. Он понимал, что ничего уже не вернуть, но вот отомстить… Его горгулья стала с ним одним целым, но он не знал, что из этого выйдет. Гарри больше не ограждал себя от своего второго «Я». А тот барьер, что Гарри создал с чужими воспоминаниями стал истончаться, да только он не замечал этого…

31 июля. Кабинет заседаний и кабинет директора Хогвартса, 21:32

— Извините за столь позднее и экстренное собрание, но нам необходимо решить ряд вопросов, которые нельзя оставлять на потом, — серьёзно произнёс Альбус Дамблдор, усаживаясь во главе круглого стола.

Все собравшиеся представители семей Попечительского совета зашумели. Большинство из них не знали, зачем Дамблдор созвал их, другие же догадывались, третьи, которые были меньшинством, знали лишь частично, что ждёт их детей в этом году. Находящиеся тут волшебники начали шумно переговариваться с друг другом.

Комната, в которой они все находились, имела круглую форму и высокий сводчатый потолок, из-за которого все звуки сливались в однотонный шум, который не давал возможности расслышать отдельную чёткую речь, если говоривший не произносил её в центре зала. И картин тут не было никогда, их сюда просто не вешали, ведь одушевлённые портреты иногда бывают теми ещё прохиндеями. Вот так поступили создатели этого великолепного строения. Всё же странное было у них желание — создать две совершенно разные комнаты: в одной из которых все желания сбываются, а во второй же, наоборот, нельзя исполнить ни одного. Только усилиями всех людей, которые отвечают за школу, можно получить что-то отдалённо похожее на желаемое.

— Дорогие друзья, — начал Люциус, — Я думаю, нам необходимо выслушать директора Дамблдора, а уже затем делать выводы. Так что прошу вас, директор, расскажите нам, что же вас так потревожило, — издевательски закончил Люциус и сел на своё место.

— К-хм, что ж, я думаю, все понимают, что дементоры, которые будут находиться на границах школы, необходимы, — после этих слов все притихли, а те, кто об этом не знали, вперили в Альбуса Дамблдора помрачневшие взгляды, обладательницей одного из которых была Августа Лонгботтом. — Но, как я и писал ранее, нужно быть бдительными и вместе с ними держать авроров, или же, что я считаю более разумным, невыразимцев. Наших детей нужно защитить любым способом, — жёстко проговорил Альбус, на миг сверкнув глазами. — Я думаю, нужно всё же проголосовать. Кто за то, чтобы эти существа находились в школе?

Дамблдор осмотрел все двенадцать мест, среди которых одно напротив него пустовало. Руку не подняли лишь Кингсли Бруствер и Августа Лонгботтом вместе с сидящим рядом Лукасом Гринграссом. Ведь они прекрасно понимали, чем могут грозить дементоры, которые сорвутся с цепи, что удерживает их. Этих существ не остановит то, что перед ними дети.

— Что ж, — встрял Люциус. — Большинством голосов мы разрешили прибытие этих существ на границу земель замка. Что же будет вторым вопросов в этого повестке дня? Директор, вы говорили, что это касается нападений, — Люциус вновь сел на свое место и молча стал ожидать, до чего всё же смог докопаться Дамблдор.

Альбус бросил в центр стола прокушенный василиском дневник Тома Реддла. Его чёрная обложка, с того рокового дня пошла еле заметными серыми трещинками-паутинками, которые говорили о том, что ещё пройдёт некоторое время и вместилище души просто рассыплется, как пепел. Это был тот драгоценный подарок, что подарил Тёмный Лорд на его, Люциуса, свадьбу.

Дамблдор незаметно поёжился, бросив взгляд на дневник, но заговорил вовсе не о нём:

— К моему глубочайшему сожалению, мой подопечный Гарри Поттер поспособствовал тому, что случилось в этом учебном году. Он подбросил этот дневник беззащитной девушке, студентке Гриффиндора. Это вызвало огромную массу проблем, — его взгляд остановился на каждом, кто находился в зале. Волшебники очень хорошо поняли, чей дневник лежит на столе, вот так просто, не источая от себя почти никакой магии, кроме разве что еле заметного некротического душка. — Я считаю, что нам необходимо вызвать его и привести на следующее наше собрание, чтобы выслушать его точку зрения и уточнить некоторые моменты по поводу сложившейся ситуации. Я, как его опекун, разрешаю использовать Веритасерум, но требую задавать вопросы, связанные только с данным делом.

Это привело всех собравшихся в шоковое состояние. Гробовое молчание окутало зал, создавая напряжённую атмосферу и заставляя каждого погрузиться в раздумья. И никто не заметил, как Люциус Малфой, на мгновение не удержав маску, резко побледнел...

Примечания:

Спасибо вам за терпение, дорогие читатели. Нам с моим соавтором приятно будет узнать ваше мнение. Без ее помощи я бы провозился еще неделю, или благодарности ей.

И приятного чтения, дорогие читатели!

П.Ch.Кощеев

Глава вычитана))) Все благодарности Бете (Редактору)!

---

— Гермиона, нам нужно поговорить, — сказала Беллатриса. Девушка немного отшатнулась и вжалась в диванчик.

— О чем? — спросила девушка.

— Ты же не знаешь, что из-за твоих воспоминаний Гарри чуть не исключили из школы? Да только не это главное. У тебя перед ним долг жизни, но ты отдала свои воспоминания Дамблдору, вместо того, чтобы защищать его. Теперь у тебя два варианта: или входить в общество и становиться его женой, либо… Если он не захочет брать тебя в жены, то тебе придётся отдать ему свою жизнь. В любой форме, в какой он пожелает.

Гермиона вся сжалась. Она не знала, о чем говорит ей эта женщина, она боялась эту женщину, но чувствовала, что та не лжет ей. Ей хотелось убежать отсюда, но она понимала: что-то неправильно, что-то не так.

— Я предлагаю тебе учиться у меня. Как только Сириус будет оправдан, он примет тебя в род и твой долг будет уже не долгом тебя одной, а долгом рода. Мы с Сири обязаны нашему крестнику и без твоего долга, так что это не сильно увеличит долг нашего рода.

Белла смотрела на камин, что был в этой комнате. В ее черных глазах отражалось пламя. Она понимала, что сильно давит на эту девушку, но по-другому ей сейчас было нельзя. Она возможно приобретет что-то новое для себя, что поможет ей выпутаться из сложившейся ситуации.

— Принять меня в род? — Гермиона только смогла сконцентрироваться и начала задавать вопросы. — Как я помню, то раньше была такая традиция и принимали в род достойнейших из… маглорожденных.

Девочка запнулась перед словом, которым называли таких как она.

— Да, и они становятся после этого истинными обретенными. Девушку, конечно, можно взять замуж, но вот мальчикам приходится тяжелее. Их нужно сначала принять в род, — ответила Белла.

— Что вы хотите этим сказать? Что и тут я исключение, раз меня до свадьбы принимают в род? Да и не хочу я за чистокровного.

— Девочка, — Беллатриса начала выходить из себя. — Тебя никто и спрашивать не будет, если нужна новая кровь, то возьмут, но если же узнают, что ты должна Поттеру, а он теперь имеет вес в обществе похлеще одного блондинчатого родственника, то даже самый грязнокровный маг не пожелает породниться с тобой. Те же Уизли и то ищут себе приличных девушек.

Гермиона заплакала. Ее переполняла ненависть к себе и всем окружающим.

— Вы — Пожирательница Смерти, слуга Темного Лорда. Вы убивали многих, но как вы стали крестной Гарри? Да и Мистер Блэк недалеко от вас ушел, — она хотела уязвить эту ведьму, да посильнее, чтобы та тоже поняла. Грейнджер не думала, что привлекает внимание. Ей было всё равно. Она хотела сделать этой женщине больно, но ее лицо было таким же спокойным и холодным, как и в начале разговора.

Но тут на диван упала Тонкс и повалила за собой свою тетю.

— Нимфадораааа, — взвизгнула Белла, приземляясь рядом с Тонкс на диванчик.

— Не называй меня так, — вскрикнула девушка прямо в ухо Белле, которая практически лежала на ней.

— Сначала привыкни к одной форме, а затем уже бегай, — проигнорировав племянницу закончила Беллатриса, выпрямляясь и расправляя свое смявшееся платье.

Тонкс тоже побаивалась свою вторую тетю, но по заверениям Нарциссы Белла была очень даже доброй, особенно с родственниками.

— Ты что-то хотела? — спросила Белла Тонкс. Девушка немного смутилась.

Ее отправила Нарцисса к своей сестре, со словами: «Она лучше знает такие вещи, как заклятия и проклятия. Сама их накладывает, да и снимает. Так что, если твоя мама и наложила что на этот подарок, то Белла точно сможет его очистить». Вот она сейчас и сидела рядом с ней, держа в руках пакет, в котором был подарок для Гарри и не решалась ни дать его Белле, ни подарить самому Гарри.

— Подарок, — протянула руку к пакету Беллатриса. Тонкс замерла. Ей не верилось, что ее так легко можно понять.

— Не понять. Прочитать поверхностные мысли. Вон, бери пример со своего Поттера — его не прочитать ни поверхностно, ни глубинно. Сверху слой мыслей ни о чем, а глубже монолитные стены, через которые мало кто сможет пройти.

Тонкс, конечно знала, что есть Легилименты, но не знала, что они так просто могут считывать мысли. Гермиона же вообще была поражена, она не знала о такой магии. Девушки были и напуганы, и поражены.

— Так ты дашь мне на проверку подарок для крестника или нет?

Тонкс, замешкавшись, все же протянула пакет Беллатрисе. Та, в свою очередь, очень аккуратно взяла его и, достав палочку, стала водить над пакетом с подарком. Вокруг него возник светящийся круг со странными узорами рун красного, зеленого и желтого цветов. Беллатриса хмыкнула и стала четкими и резкими взмахами проводить над подарком. Все окружающие смотрели за таким зрелищем.

Сириус комментировал действия сестры для Гарри.

— Она вызвала диагностический круг, теперь подбирает пароли на заклинания и снимает лишние. Если ты присмотришься, то желтые руны обозначают контуры, что заставят подействовать основные красные руны, что обозначают действующие заклинания.

Гарри понимал, что он сделал правильный выбор в пользу рун. Да он и так откуда-то знал значение большинства этих символов. Гарри подозревал откуда, но озвучивать это не стал.

Красные и желтые руны исчезали из кольца. Иногда даже появлялись новые зеленые и синие. В итоге за пять минут работы Беллы, как понял это Гарри, подарок был очищен от всего, что могло причинить ему вред.

— Держи, — сказала Беллатриса, протягивая Нимфадоре пакет с подарком. — Теперь он точно будет хорошо для него подходить, — вынесла вердикт Беллатриса и подмигнула девочке.

— Ну что, Грейнджер, ты что-то решила? — теперь Лестрейндж обратилась к Гермионе, ведь Тонкс побежала отдавать подарок своей мамы.

— У меня еще есть вопрос, — потупившись, сказала Гермиона.

— Какой? — Белле даже стало интересно разговаривать с этой девочкой. Убедить ее можно легко, но нужно делать это так, чтобы она думала, что сама принимает решение.

— Что будет с моими родителями? Что они будут помнить, или им не будут стирать память? И смогу ли я с ними видеться? — Белла поняла, что девочка готова к переходу в магический мир, ведь она уже подсознательно согласилась.

— И что будет со мной? — в глазах Гермионы была решимость.

— Девочка, — Белла просто обняла Гермиону, прижав ее к себе.

Гарри же уже получал подарок от Тонкс, теперь смотрел, как она неуверенно подошла к нему во второй раз за вечер, но уже не в общей массе людей, а одна.

— Я просила маму купить тебе кое-что определенное, так как по совиной почте это не получить и не заказать, но ты видел, чем закончилась эта небольшая шалость. Так что, прости ее за это.

— Я не в обиде на нее, просто запомню, — сказал Гарри. Сидящий рядом с ним Блэк состроил странное выражение лица.

— И помнишь, я как-то обещал написать главе рода Блэк, чтобы тот вернул тебя в род. Так что, я думаю писать не придется, так ведь, крестный?

Сириус усмехнулся и подмигнул детям. Гарри засмеялся, а ничего не понимающая Тонкс оглянулась, на чету Малфоев и Драко. Оказалось, что они уже разделились. Нарцисса стояла и разговаривала о чем-то с Беллой и Гермионой, Драко с отцом упражнялись в игре в шахматы, поэтому ей никто не мог подсказать.

— Вот же глава рода Блэк, кстати говоря, твой дядя, — продолжал Гарри.

Тонкс посмотрела на немолодого мужчину. В его черных глазах плескался такой же безумный огонек, как и у ее мамы, как и у тети Цисси, да и у тети Беллы был подобный…

— Вы — лорд Блэк? Не ожидала! — голос Тонкс дрожал.

— Вот сейчас моя дражайшая матушка переворачивается в гробу.

— Что ты так о ней? — спросил Гарри. Ему льстило, что у него появилась семья. Конечно, то что этот оболтус был под стражей до суда — это понятно, но ведь они все же родственники.

— Она была странной старухой, да все делала так, что мне было очень некомфортно в моем доме, — Сириус был очень грустным. — Я даже ушел из дома. И меня приютили твои дедушка и бабушка. Родители Джеймса были очень ко мне добры, и мне у них было намного лучше, чем дома. Да, я изучал все тоже, что и чистокровные, но в нашей семье еще изучают родовую магию, которая была запрещена еще до становления Министерства.

Гарри был очень рад, что в сестре его крестного есть такая магия.

— Тонкс, я верну тебя в род Блэк, как только меня оправдают.

Гарри кивал головой и улыбался. Лорд Малфой тоже улыбнулся, закончив партию в шахматы со своим сыном. Как он не старался поддаться, все равно выиграл. Драко был печален, но все равно пошел к Грейнджер.

— Сириус, не забывай, что еще нужно сделать Гарри. И что-то очень скоро. Расскажешь ему про ритуал, или это мне сделать? — спросил Малфой-старший у Блэка.

— Да сам смогу. — Блэк посмотрел на Гарри.

— Крестник, ты стал лордом и главой многих родов, но тебе еще нужно получить их магию. Ты, я надеюсь, знаешь об этом? — тон был вопрошающим, но сама суть — утвердительной. Гарри посмотрел на Драко, тот постарался как можно незаметнее ответить другу — слегка пожал плечами, словно говоря: «Я не знаю, о чем они».

У Поттера в памяти вновь проснулись воспоминания Лорда, когда тот еще молодым посещал свой дом. Обветшавшая избушка Мраксов совсем его не прельщала, но именно она скрывала в себе родовой камень Слизеринов.

— Гарри, ты меня слушаешь? — тряся за плечо, привлек внимание юноши к своей персоне Блэк.

В этот же момент Гермиона вопросительно смотрела на Беллатрису, которая отпусила ту из объятий.

— Твои родители будут помнить, что у них была ты, но вот как ты перестала быть с ними — уже не наша забота, это решать Стирателям Памяти Министерства. Ты же станешь обретенной рода Блэк, сменишь фамилию и уравняешься в правах с чистокровными. Собственно, ты станешь чистокровной.

Гермиона странно смотрела на Беллатрису.

— Сириус скоро войдет в мир оправданным, и тогда он примет тебя в род, что будет означать, что ты станешь, фактически, его дочерью, но без права наследования.

Гермиона встала, но, немного закачавшись, не устала на ногах. Ее успела подхватить Нарцисса.

Драко же, что спешил к ним, остановился рядом со своей теткой. Люциус, оценив обстановку, кивнул Сириусу, говоря, что пора бы детям спать.

— Дядя Люциус, а меня и Гермиону домой не отправите?

Люциус чуть улыбнулся, вспоминая сколько слов ненависти он выслушал от Андромеды Тонкс, когда сообщил ей новость, что ее дочь проведет оставшиеся дни вместе с Гарри Поттером, но не у нее дома, а в одном из поместий Малфоев, Блэков или Поттеров. Да и Нимфадоре самой нужно присутствовать при принятии родовой магии Поттером.

— Мы договорились с вашими родителями, что вы поедете сразу в Хогвартс от нас, — твердо сказал Люциус.

— Гарри, я оставил в твоей комнате книгу, там описан ритуал. Освежи знания, а если не знаешь, то нужно выучить. Завтра вечером отправимся в Поттер-мэнор и проведем ритуал. Я надеюсь, что буду уже свободным человеком.

Гарри понял, что, скорее всего, с того дня, когда он сбежал вместе с Беллатрисой, они обратились за помощью к Малфою, и он им не отказал.

— Эльфы проводят вас в ваши спальни, — сказала Нарцисса.

— Цисси, подожди. Я провожу крестника и Грейнджер в их спальни, — голос Беллатрисы завораживал своей глубиной. Сириус странно покосился на свою сестру и закатил глаза, будто вспомнил что-то, что не совсем хорошо характеризовало ее.

— Драко, проводи тогда Нимфа… Тонкс, — поправилась Нарцисса, — к ее спальне. И не вздумай зайти в библиотеку.

Драко невинно посмотрел на свою мать, но та была непреклонна, особенно величественно она выглядела под руку с мужем. Мальчик отвел взгляд, подошел к Тонкс и, буркнув: «Пошли!» — поплелся в сторону выхода.

— Не обращай внимания, Дора, — сказал Люциус, — он немного подсел на учебу, ведь Гарри так много может.

Тень счастья и гордости появилась на лице Драко от такой похвалы, но он понимал, что нужно заниматься усерднее.

Дора обняла Гарри и, поцеловав в щеку, быстро убежала за Драко, что заставило Поттера залиться краской. А это уже стало поводом веселья взрослых.

— Идём, Гермиона, Гарри, — сказала Беллатриса.

Родители Драко и Сириус остались в комнате. За окнами уже была глубокая ночь. Часы показывали без пяти минут полночь. Но освещенная, как днем, зала вводила в заблуждение. Особенный уют создавал камин, что горел ярким, теплым светом, не то, что магические светильники по краям комнаты.

— Ты готов, Сириус? Как настрой? — Нарцисса подошла к брату и протянула ему какую-то склянку.

— Что это?

— Зелье Сна-без-сновидений. Если нужно, выпей перед сном, думаю, половины пиалы тебе хватит, — закончила Нарцисса и тоже вышла из комнаты.

— Молодец. Хорошо, что мы рассказали ему твою историю, — Малфой смотрел на огонь, но говорил с Сириусом. — Хотя он мог по-разному отреагировать. Сейчас на нашей стороне самый сильный Лорд Англии, и пусть, что в перспективе, но все же.

— Ты хочешь из него воспитать правителя Англии? — спросил Блэк.

— Я не хочу. Он сам это делает.

— Спасибо за помощь с Боунс и с моим делом. Я думаю, Альбус вообще забыл это сделать, да и не хотел бы, — сказал Сириус и, кивнув Люциусу, сказал: «Удачи нам завтра», — после чего тоже покинул комнату.

В это время Гарри шел рядом с Гермионой, а за ними шла Беллатриса. Это было странно для Поттера. Бывшая Пожирательница и грязнокровка. Да, она глоток новой крови, но все равно это плохо, если не учить таких, как Грейнджер. И что-то Белла задумала…

Они вошли в коридор, что вел к комнатам для гостей. Процессию возглавлял известный герой современности — Мальчик-Который-Выжил.

— Гарри, вас разместили в комнаты для родственников, а ты свернул в коридор, который уведет нас дальше в другую сторону, и придется делать круг, — голос Беллы был грудным и обволакивал его сознание, но это в большей степени его отталкивало.

Гермиона смотрела на них и не понимала, что происходит.

— Знаешь, Гарри, ты мало похож на своего отца, но на одного человека, что тоже был мне симпатичен, ты очень похож. Я не жалею, что пошла за ним, но я жалею, что не была рядом с тобой.

Все замерли посреди коридора. Его окна выходили на сторону, где должно быть поле для квиддича, но его не видно в той темноте, что накрыла все вокруг поместья. Только звезды, изредка закрываемые тучами, неровным узором покрывали небо. Луна же вообще играла в прятки, постоянно скрываясь от взора за облаками.

— Нет спокойствия на небе, — сказала Белла. И, вновь посмотрев на детей, очень пристально вгляделась в Гарри.

— Прости меня, крестник, что не смогла быть эти годы с тобой.

Гарри кивнул ей в знак согласия. Гермиона же немного отошла от них. Она сейчас думала о своих родителях и их судьбе.

— Гарри, Гермиона согласилась принять предложение рода Блэк и стать его частью. Теперь ее долг жизни — это долг жизни рода Блэк. У нас с Сириусом тоже есть должок перед тобой. Но мы не знаем, как искупить его. Вспоминая старинные традиции, Гарри, эта дева должна связать свою жизнь с твоей. Этого хочет магия. Я не знаю, что еще она может предложить. Конечно, я не сторонница рабства, — с этими словами она потерла свое левое предплечье, — но магия требует этого, так как она ничего другого не имеет.

На шее у Гарри кто-то зашевелился, а когда он заговорил на змеином языке, тело Беллы сжалось, будто перед ней вновь был ее хозяин. Ее Волан-де-Морт. Ее и только ее.

Гарри выговаривал Салазара, за то, что тот вконец разленился. Фамильяр же отстаивал свою точку зрения.

— Может, хватит? — не выдержала Гермиона. Гарри и Салазар повернули свои головы в ее сторону, мальчик еще что-то сказал, и Салазар пополз в неизвестном для окружающих направлении.

— Я отправил его кормиться, он все равно весь вечер проспал у меня на плечах, — тихо объяснил Гарри.

— Значит тут еще и будет ползать ядовитая змея, — истерика у Грейнджер начинала набирать обороты. — Мне нужно отказаться от родителей, чтобы влиться в общество, где я смогу раскрыть все свои возможности, но все равно буду изгоем. Максимум, на что я могу рассчитывать, это рабский ошейник от Поттера…

Гермиона сверкнула глазами и побежала в сторону от них. Белла просто взмахнула палочкой, и девочка, барахтаясь в воздухе, прилетела назад к ним.

— Успокойся. Нам придется подавать заявление для заказа процедуры у Стирателей Памяти или же самим стирать память, но на данную процедуру все равно нужно заявление. Если мы не будем подавать положенное заявление, им память не сотрут. Мы только подправим ее сами.

Девочка, немного затихла, но все равно продолжала вырываться. Вокруг нее заискрило, и Гермиона упала на пол.

— Видишь, Гарри, она даже смогла перебороть мое заклинание, только вот и сама от этого обессилела.

Гарри не был удивлен. Как-то Флитвик показывал ему подобный эффект. Это означало, что эмоции мага вышли из-под контроля.

— Гермиона, — Поттер опустился на колени рядом с ней. — Я не смогу простить тебе долг, не потребовав ничего взамен. Я не хотел его, но получил, а потом ты усугубила ситуацию. Получив еще один долг жизни и сразу же нарушив его, все условия твоего подчинения мне вступили в силу. Теперь все очень сложно. Прости меня, я сам был несмышлёным юнцом, что согласился на такой план. Теперь мне уже понятно, как лучше было поступить. Ты была помехой, но теперь ты подарок.

Белла странно смотрела на него. Она не думала о таком варианте, ей казалось, что Гарри отринет долги Гермионы или же не признает всех. Беллатриса знала, что девочка пообещала, а точнее поклялась перед магией, что не выдаст тайну появления у нее дневника Темного Лорда, но она отдала воспоминание и еще один долг жизни, ведь если бы не Люциус, то с помощью этого воспоминания можно было загнать Гарри в определенные рамки, что выгодны Дамблдору.

— Я чувствую связь со всеми магами Туманного Альбиона, но с некоторыми она будто сильнее, — сказал Поттер уже смотря на Беллатрису. Их взгляды встретились. В глубине зеленых глаз было очень пусто, как когда-то в глубине синих глаз Тома Реддла. Красная пелена застилала их.

Женщина отшатнулась, так как почувствовала активацию ее Метки.

— Значит, Люциус не врал, — простонала она.

— Я не знаю, что рассказал тебе Лорд Малфой, но я чувствую, что вы будете служить мне. А мне нужно понять, что происходит со мной. И у меня, похоже, тоже магическое истощение.

Сам Гарри облокотился о стену. На стене был гобелен с приятным пейзажем леса и полянки где-то в его чаще, но висеть ему было суждено недолго.

— Мне нужно восстановиться до завтрашнего вечера. Нужно пройти этот ритуал.

Гарри мысленно сжимал две нити, что тянулись от него к Беллатрисе, а теперь отпустил. На левой руке у нее перестало пульсировать, но общий фон Метки остался. Она наполнилась силой и теперь была не просто блеклой татуировкой.

Беллатриса вызвала эльфов и те помогли разнести детей по комнатам. Сама она уселась около Гарри и стала гладить его по голове.

Гарри же видел очень странный сон.

— Мы очень похожи. Вся наша судьба страдание. Мы и стали одним целым в конце концов. Моя ошибка сделала нас едиными. Дала нам второй шанс.

Гарри был в клубах дыма или тумана. Он сам не знал, где находится и почему опять падает.

Вот он стоит около дома Мраксов. Внутри, он знал, нет никого, и он только что понял магию рода. Она его приняла. Нехотя, но приняла. Его душа… Ее нельзя дробить было до принятия магии. Знал бы он это раньше, было бы легче сейчас, но что свершилось, то свершилось. Дождь лил и все вокруг было словно болото. Ему нужно было дойти до своего тайника, что он спрятал за старой стеной лачуги, что когда-то была домиком прислуги, а затем служила отпрыскам древнего рода в качестве дома, а уж сейчас была всего лишь тайником его крестража.

— Ритуал поглощения должен помочь, — произнесли его губы. Гарри вспомнил, что это в действиях очень простой, но вот энергетически очень нелегкий ритуал.

Том-Гарри вошел в дом, хлюпая грязью. Он временно деактивировал защиту всего парой кодовых заклинаний. Кольцо блестело в его руке. Немного его крови и слова: «Ego consumere hoc creatura».

Но все было не так. Был сильный откат и неделя без сил. Затем он долго искал ошибку и понял — поглотить себя нельзя. Только другая душа может поглотить его. Но этому не бывать.

Сам Гарри понял, что только что увидел, как увеличить свои силы и получить больше знаний Лорда. Ему нужно поглотить его крестражи. Тогда они станут фактически единым целым. Нужно найти этот ритуал, что использовал Том. Возможно, есть другие его формы или что-то, что дает похожий эффект. Но это были его мысли во сне. Теперь он уже просто спал.

Беллатриса постоянно меняла прохладные компрессы на голову Гарри, ведь он метался и лихорадил.

— Белла, мы нашли ритуальный зал в замке Поттеров. Завтра нужно это сделать срочно, — Нарцисса подошла к своей сестре.

— Дашь ему вот эти два зелья, они помогут ему восстановиться и немного укрепить организм. Надеюсь, этого хватит до привязки магии.

— Хорошо, Цисси.

Вымученная улыбка озарила лицо Лестрейндж.

— Как там Сириус и Люциус? — поинтересовалась Белла у сестры.

— Оба уже спят. Сегодня у них тяжелый день. Очень тяжелый…

Министерство Магии. 30 августа, около девяти утра. Зал заседаний Визенгамота.

Темный зал на нижнем этаже Министерства Магии наполнился людьми. Дамблдор сидел в главном кресле верховного судьи. Ему нравилось всегда появляться из темноты, будто озаряя собой всю комнату. Этот прием был выверен до мелочей и никогда не подводил. Сегодняшняя сессия должна быть интересна, ведь ее полностью составляла глава департамента магического правопорядка мисс Боунс. Конечно, это немного настораживало, но даже если где и были у Альбуса грешки, то их всегда можно скинуть или на нерасторопных подчиненных, или на слишком усердных.

— Пора начинать, — сказал заместитель министра Оригинейт Ник. Этот шотландец был очень предан своему делу и не был замечен в грязных делах, но вот девушек он очень любил. Так он себе секретаршу и выбирал, так что все шли через нее, если хотели дать взятку или ускорить какой-либо процесс. Его единственный грех был в том, что при этом он был женат на красивой девушке, младше него на добрый десяток лет.

Когда копошение в зале относительно улеглось, голос Дамблдора огласил:

— Доброе утро, дамы и господа!

После этих слов комната озарилась светом и полумрак сменился полутенью. Весь основной свет был направлен на президиум и стул в центре зала. Дамблдор хмыкнул, значит кто-то будет обвиняться или защищаться.

— Позвольте мне открыть сегодня первое заседание Визенгамота в эту осеннюю сессию. Что же, предоставляю слово мадам Боунс, главе департамента магического правопорядка.

Амелия Боунс, с вековой усталостью на лице, подняла взгляд от папки с документами, которые проглядывала непосредственно перед заседанием. Миг — и ровный спокойный голос заполнил зал Визенгамота.

— Я рада приветствовать всех собравшихся в этом зале! В неспокойные времена тьма все чаще овладевала разумом честных волшебников, толкала их на безумства, на ошибки, достойные порицания. Маги сходили с ума, становились марионетками Темного Лорда. — Цепкий взгляд мадам Боунс, казалось, остановился на каждом волшебнике. — Благо, те годы канули в лету. Однако, последствия их терзают магическое общество и по сей день. А ошибки, как известно, нужно исправлять. Тогда и только тогда человек будет свободен от бремени, возложенного совестью, когда признает свои недостатки и проступки. Каждый имеет право на второй шанс. — Амелия замолчала и, демонстративно открыв кожаную красную папку, до той поры перевязанную тесемкой, возвестила: — Министерство Магии не обладает безграничными возможностями и тоже совершает ошибки, как и все мы. Дело №1101, заключенного в Азкабан за убийство двенадцати человек во время войны, Сириуса Ориона Блэка так и не было рассмотрено Визенгамотом. Пора исправить это недоразумение.

Зал зашумел и заполнился шорохом мантий. Маги недоверчиво оборачивались друг к другу, пытались узнать мнение тех, кто сидел с наиболее уверенным видом. Кто-то упорно вещал о том, что дело Блэка не стоило и поднимать, все и так ясно — он убил на глазах у десятков маглов двенадцать человек! Другие тихо говорили, что будет справедливо узаконить отправку Блэка в Азкабан. Некоторые сидели неподвижно и молча, но смотрели на главу департамента магического правопорядка такими жадными до грязных историй глазами, что им только закуски не хватало для полного погружения.

Воцарившийся хаос был разрезан звонким стуком небольшого судейского молотка. Маги замерли. Мадам Боунс откашлялась и, заглянув напоследок в красную папку, продолжила:

— По постановлению военной комиссии Сириус Орион Блэк был помещен в камеру предварительного заключения в Азкабане, как особо опасный преступник. Там он должен был содержаться до слушания Визенгамота. Однако, во время войны, суд был вынужден отложить разбор дела №1101. Позднее мистер Блэк был перемещен в камеру одиночного заключения с установкой «за серьезное нарушение тюремных правил», где и пребывал до настоящего момента. Из этого следует вопрос к председателю Визенгамота Альбусу Дамблдору: почему, по прошествии войны, дело Сириуса Блэка так и не было представлено суду для рассмотрения?

Бубенцы, вечно стягивающие длинную бороду, нервно звякнули. Дамблдор протяжно вздохнул и принял скорбный вид.

— Госпожа Боунс, разве стоит сейчас поднимать этот вопрос? Гораздо важнее, что ныне мы имеем возможность по всей строгости и справедливости осудить или помиловать мистера Блэка. Ведь добро всегда восторжествует, как бы долго ни пришлось этого ждать. — Глаза старого мага лукаво блеснули в сторону зала. — Думаю, не стоит более тянуть время. Нужно наконец сгладить помарки военных лет! Мадам Боунс, вам слово.

Амелия, повидавшая на своем веку немало выходок Дамблдора, лишь еле заметно покачала головой. Хитрец, он так и не ответил на поставленный вопрос. Впрочем, как и всегда, когда не видел собственной выгоды или выгоды для приближенных, которых он опять же мог использовать в личных целях. Боунс перелистнула несколько страниц кроваво-алой папки и подняла взгляд на зал.

— Суд вызывает заключенного по делу №1101, Сириуса Ориона Блэка.

Казавшаяся монолитной арена, от которой клиньями расходился амфитеатр, едва заметно засветилась. Посередине серого каменного пола образовалась трещина в форме идеально ровного круга. «Вырезанная» плита плавно опустилась куда-то вглубь. Раздался громкий щелчок, и из зияющего провала на поверхность поднялась узкая клетка, усыпанная заточенными лезвиями, что были направлены остриями к находившейся внутри фигуре.

По залу пронесся взволнованный шепот. Человек в клетке вовсе не выглядел грязным и изможденным узником, только и способным, что удерживаться на ногах. Это был статный ухоженный мужчина с мягкой волной темных волос и поистине лордской выправкой. Одним своим видом он показывал, что уверен в собственной невиновности и пришел в Департамент магического правопорядка — собравшиеся, разумеется, знали о его побеге из Азкабана — только ради того, чтобы подтвердить, что он никого не убивал.

— Тишина, — твердый голос Боунс погасил нарастающие шепотки. — Из-за того, что полного расследования проведено не было, а маглы — легко внушаемые элементы, которым нельзя до конца доверять как свидетелям, было принято решение применить к подсудимому Блэку Веритасерум для получения сведений о событиях одиннадцатилетней давности, — Амелия повернулась к жуткого вида клетке. — Мистер Блэк, согласны ли вы принять Сыворотку правды для подтверждения ваших показаний? Если вы дадите добровольное согласие, это будет записано в вашем деле как сотрудничество с судебными органами.

Фигура перенесла вес на одну ногу и залихватски засунула руки в карманы потертых магловских джинсов.

— Конечно, я согласен! Для чего же еще мы здесь? Не чаи ведь гонять, верно, председатель Дамблдор? — ярко-голубые глаза на миг утратили прежнее веселье и кольнули холодом.

Двое авроров подошли к клетке и навели палочки на безмятежно притопывающего ногой мага. Появившийся из ниоткуда седой старец взмахнул тонкой щербатой палочкой, и клетка раскололась напополам, раскрываясь, будто шкатулка, поставленная на торец. Авроры тут же скрутили подсудимому руки и приставили палочки к самой его шее, в любой момент ожидая сопротивления, которого маг и не думал оказывать. Старец выудил из полы мантии небольшой пузырек с абсолютно бесцветной прозрачной жидкостью, принял принесенный расторопным помощником кубок и вылил в него ровно три чистейших капли. Затем поднял чашу на уровень глаз и показал ее всем магам. Некоторые из них в нетерпении даже привстали с мест. Сухие мозолистые руки с уродливыми фиолетовыми венами поднесли край кубка к устам Сириуса. Он еще раз улыбнулся и послушно открыл рот, куда и соскользнули кристальные капли Веритасерума. Старец вновь поднял палочку, и скованного стальной хваткой авроров мага окутало серебристое сияние — верный знак того, что сыворотка правды подействовала.

Мадам Боунс кивнула, старец откланялся и удалился в неприметный затемненный уголок зала. В зале суда повисла гнетущая тишина.

— Назовите ваше имя.

— Сириус Орион Блэк, — монотонно ответил Блэк, глядя пустыми глазами прямо перед собой.

— Справедливо ли вы осуждены на пожизненное пребывание в Азкабане?

— Нет.

Маги зашептались, но быстро умолкли, повинуясь поднятой руке Амелии.

— Вы были Хранителем тайны заклятия Фиделиус, что было наложено на дом Поттеров?

— Нет.

— Это вы убили группу маглов одиннадцать лет назад?

— Нет.

Два слова — но какой они возымели эффект! Трибуны амфитеатра загудели и зашевелились, будто разворошенный муравейник. Тут и там слышались крики: «Ложь!», «Это все подстроено!», «Заговор!». Чтобы утихомирить бесновавшуюся толпу и дать главе департамента Боунс завершить допрос, Дамблдор наложил на магов кратковременное Силенцио, которое не снимал, пока те не успокоились или хотя бы не сели обратно на места. Вновь воцарившаяся тишина вскоре была прервана очередным вопросом, который волновал всех:

— Кто был Хранителем тайны?

— Питер Петтигрю.

Маги затаили дыхание.

— Кто убил маглов в том инциденте одиннадцатилетней давности?

— Питер Петтигрю.

— Разве Питер Петтигрю не был убит тогда же? — стараясь не обращать внимания на трибуны и вцепившись тонкими короткими пальцами в столешницу, уточнила Боунс. — Как же ему удалось выжить?

— Он не умер. Питер Петтигрю убил маглов, откусил себе палец, превратился в крысу и скрылся в канализации, — отвечал Сириус так спокойно, будто перечислял ингредиенты для приготовления яблочного пирога.

— Вы хотите сказать, что он незарегистрированный анимаг?

— Да.

Дамблдор снял заклятие немоты за ненадобностью. Казалось, было слышно, как потрескивают завихрения магии в этом абсолютно защищенном от любого внешнего магического воздействия зале. Общественность была не просто потрясена. Правдивая история Сириуса Блэка шла вразрез с тем, во что обыватели верили больше десятка лет подряд, клеймя невиновного убийцей.

Допрашиваемого мага стало мелко трясти, у него то и дело норовили подкоситься ноги. Мадам Боунс спешно махнула рукой, и старец с заранее заготовленным противоядием оказался около осужденного — нужно было как можно скорее влить ему антидот: Веритасерум пагубно воздействовал на нервную систему и мог привести к магическому параличу или блокировке магического ядра. Вновь засветившаяся серебристым аура сменила цвет на умеренный синий, а затем и вовсе пропала. Сириус по-собачьи тряхнул головой и огляделся, чуть щурясь: после Сыворотки правды ужасно болела голова.

Амелия настойчиво стукнула молоточком по подставке, привлекая внимание.

— У меня остались еще вопросы к Лорду Блэк. Вы являетесь магическим крестным и магическим опекуном Гарри Поттера? — все маги, находящиеся в зале, повернулись в сторону Блэка. Они всегда думали, что магический опекун Гарри Поттера — Альбус Дамблдор, но в связи с последними событиями это, возможно, поменялось.

—Я являюсь магическим крестным Гарри Поттера. Обряд зарегистрирован в Министерстве, что подтверждено приложенными к моему делу документами. Насчет магической опеки над крестником — я не знаю. Я не чувствую связи, что должна была быть, ведь я указан в завещании Лили и Джеймса как один из людей, желательных к опеке, — Сириус замолчал и опустился на пол клетки, стараясь не прикасаться к прутьям и шипам.

— Ввиду появления доказательств, опровергающих обвинения по делу №1101, предлагаю провести голосование. Кто считает осужденного Сириуса Ориона Блэка невиновным?

Палочки голосовавших стройной волной взметнулись вверх, и по центру зала, над неприглядной клеткой, загорелись цифры: 138 «за» и 12 «против».

— Сим заключаю, что заключенный Сириус Орион Блэк, проходивший по делу №1101 и пребывавший двенадцать лет в тюрьме Азкабан, невиновен. Решение суда окончательно и обжалованию не подлежит.

Где-то в зале раздались редкие хлопки, так и не переросшие в аплодисменты. На председателя Визенгамота старались не смотреть: хоть Дамблдор и поднял палочку за невиновность Блэка, но над его головой разве что тучи не собирались, такая давящая атмосфера окружала директора Хогвартса. В сверкающих очках-половинках отражался зал, а за ними, в глубине блеклых глаз, уже разгорался план, как вернуть под контроль отбившуюся от стада овцу. Или, в данном случае, пса.

— Так как мистер Блэк признан судом невиновным, ему будет немедленно возвращена волшебная палочка, а также выплачена денежная компенсация в размере ста десяти тысяч галлеонов за причиненные неудобства.

— Неудобства? Теперь это так называется? — проворчал под нос Блэк.

Юркий молодой человек, чем-то смутно напоминавший ящерку, принес освобожденному от захвата авроров Сириусу футляр из темного дерева. Блэк с благоговением открыл его и робко взял ничуть не изменившуюся за годы отсидки палочку. Его палочку. Родную.

— Люмос, — едва слышно прошептал он.

Тусклый в свете ярких ламп огонек принес такое глубокое спокойствие бывшему заключенному, что тот на миг потерял гордую осанку и маску превосходства на лице. Конечно, после побега он пользовался палочкой Люциуса, но это было совсем другое. Будто садишься на чужой велосипед: сиденье слишком высокое, руль низкий, педали крутить неудобно, да еще и немилосердно трясет на любой кочке.

Губы мага растянулись в широченной улыбке, пронзительно-голубые глаза загорелись привычным чуть сумасшедшим огоньком авантюры. Блэк выпрямился, обернулся на медленно опускавшуюся в никуда клетку и, сделав шаг вперед, громко и уверенно произнес:

— Я подаю в суд на Питера Петтигрю, убийцу группы маглов, предателя четы Поттеров и своих друзей, перебежчика под флаги Темного Лорда.

А вот это заявление Блэка произвело неизгладимый фурор.

— Мы принимаем ваше заявление и хотели бы уточнить ваши показания, что вы дали под воздействием Сыворотки правды. Мы, в лице суда, надеемся, что вы будете говорить только правду.

Сириус залился смехом, похожим на собачий лай.

— Я всегда стараюсь говорить только правду. Но если вы пожелаете, то я могу поклясться перед магией, что отвечу правдиво на заданные вопросы касательно Питера Петтигрю, — он взмахнул палочкой, и ее кончик засветился красным светом, словно говоря, что магия приняла такую клятву.

Весь зал ахнул, поражаясь безрассудной гриффиндорской храбрости данного человека, за его словами лишь некоторые, в том числе директор, заметили коварство, которое всегда было присуще семье Блэков.

— Как вы уже сказали, хранителем тайны был Петтигрю, и вы не знали на тот момент, что он является предателем?

— Да. Мы подозревали, что кто-то в наших кругах предатель, но не знали кто. А когда у Дамблдора появился осведомитель в стане Пожирателей, то мы точно узнали, что предатель есть, но кто он, мы так и не смогли узнать. Тогда мы с Джеймсом и Римусом Люпином решили, что сделаем Питера Хранителем тайны, а всем скажем, что Хранителем являюсь я, — Сириус вновь замолчал и посмотрел на судей. Мадам Боунс была, как всегда, строга, Дамблдор старался быть расслабленным, точнее казаться таковым, но все равно из-под его маски вечного сумасшедшего старика проскальзывали отголоски его истинных чувств. Заместитель министра Оригинейт был безмятежен, но сосредоточен.

— Что ж, дорогое собрание, — сказал Дамблдор. — Мы пересмотрели дело Сириуса Блэка, но не закрыли дело №1101. Теперь это дело о предателе Питере Петтигрю. Я предлагаю снять все дарованные Петтигрю почести и привилегии, что он получил посмертно.

— Объявляю голосование, — сказала Боунс.

Дамблдор улыбался — он смог поддержать свой авторитет даже тут. Плохая игра — тоже игра, а игра плохими картами — не всегда проигрыш.

— Кто за? — голос мадам Боунс раздавался где-то далеко, и Дамблдор даже не заметил, как за снятие всех почестей проголосовало большинство. Он думал, что теперь делать с этой псиной, но ничего в голову не приходило. Такой верно выверенный план рушился. Теперь дементоров придется вернуть назад в Азкабан. Но тут Альбус вспомнил, что Беллатриса все еще в бегах и ее нет здесь, а это значит… Это значит, что еще все можно исправить.

Все в зале замерли после слов о помиловании Сириуса Блэка. Они даже не заметили, как самый разыскиваемый и ужасный преступник превратился в простого подсудимого, но изгоя. Ведь его упекли без суда и следствия в Азкабан, но вот то, что он подаст на Петтигрю — героя войны, было неожиданным. Воспоминания Блэка все переворачивали с ног на голову. Теперь сам Сириус — герой войны, а Петтигрю — предатель и Пожиратель Смерти.

Боунс выжидала, пока утихнут шепотки по всему залу. Когда они стихли, женщина посмотрела на Дамблдора. Тот сидел словно изваяние. Теперь не было чего-то невозможного. Он понимал, что сейчас будут оправдывать и Беллатрису Лестрейндж, но он точно знал — она Пожиратель Смерти, это подтверждено и ее допросом, но вот только никто не спрашивал, сама ли она стала на сторону Тома или же по принуждению. И сейчас у Блэка есть одна карта, которую он может легко разыграть.

Они видели, как из ложи Малфоев спустился Люциус. Все сидящие в зале провожали его взглядами.

— Я прошу прощения у уважаемого собрания и лично у Лорда Блэк, — Малфой замолчал, спустился с последних ступеней и остановился рядом с Сириусом. Никто не заметил, как эти двое перемигнулись, и Люциус продолжил:

— Прошу рассмотреть так же и дело сестры моей жены, Беллатрисы Лестрейндж, что родилась в роду Блэк.

Та тишина, что была в зале, переросла в гвалт. Дамблдор не ожидал, что это сделает Лорд Малфой. Теперь картина становилась еще прискорбнее.

— Тихо, — сказал Дамблдор, но использованное заклинание усилило его голос до такой громкости, что все звуки потонули в нем.

— Вы знаете процедуру, — сказал заместитель министра.

Боунс поморщилась, но стала дальше ждать обращения от Сириуса.

— Знаю, — Блэк выпрямился и, взмахнув возвращенной палочкой, создал щегольскую трость, набалдашник которой был выполнен в виде черного пса. На нее он оперся обеими руками.

— Как я понимаю, Лорд Малфой поддержит меня?

— Да, Лорд Блэк, — Люциус повторил пижонский жест Блэка и создал трость, но вот набалдашник его трости был выполнен из хрусталя, да еще в виде черепа. Только это мало кто мог заметить, так как Люциус сразу же взял трость в руки и оперся на нее.

— Мы, два Благородных Лорда перед магией, просим за Беллатрису Лестрейндж, что была Пожирательницей Смерти в виду такового настроя ее мужа и брата ее мужа. В связи с заключенным брачным договором, она не смела преступить слово мужа и была вынуждена выполнять его требования.

Малфой странно посмотрел на Блэка, но продолжил за ним:

— Мы, два благородных Лорда перед магией, просим за Беллатрису Лестрейндж, что была мучима даже в качестве Пожирательницы Смерти, я, как подневольный участник тех событий, готов предоставить воспоминания, какие грязные и отвратительные приказы исполняла Беллатриса для своего мужа.

Голос Малфоя немного дрогнул, но он все равно достал из складок своей мантии коробочку, сквозь стенки которой пробивался небольшой серебристый свет.

Альбус Дамблдор был в растерянности. Неужели Малфой правда передаст свои воспоминания суду?

— В этой шкатулке хранятся сосуды с моими воспоминаниями о наиболее приличных и легких приказах, что исполняла Белла для своего мужа, — Малфой вновь запнулся, но, собравшись с силами и внутренне уверившись, что все равно никто не будет смотреть их, продолжил: — Я могу предоставить и другие, если Визенгамот сочтет это необходимым.

— Думаю, что Визенгамот может пересмотреть это дело, но в его архивах хранятся воспоминания и записи допросов самой Беллатрисы Лестрейндж, где явно сказано, что она сама по своей воле вступила в ряды Вальпургиевых рыцарей и в его тайную ложу Пожирателей Смерти, — сказал Ник Оригинейт.

Дамблдор улыбнулся себе в бороду. Его бубенчики вновь звякнули. Все же дементоры в этом году не отменяются.

— Но вы все еще можете в рамках этого дела расторгнуть брак между Рудольфусом Лестрейнджем и Беллатрисой Лестрейндж.

Блэк и Малфой переглянулись. Они и не надеялись на такой исход этого дела.

— Я, как глава рода Блэк, прошу расторгнуть брак между Беллатрисой Блэк-Лестрейндж и Рудольфусом Лестрейндж, — Блэк сказал данную формулировку, и в центре перед ним возник странный камень с углублением в форме чаши.

— Это великий уравнитель, — сказал Альбус Дамблдор севшим голосом и опустился в свое кресло.

— Ему нужны доказательства, что принес Лорд Малфой.

Люциус, улыбаясь, подошел к камню и стал выливать из баночек воспоминания, а когда те закончились, даже добавил несколько из своих воспоминаний.

Чаша затянулась, и камень стал монолитным. Потом на камне стали проступать кроваво-красные руны, пока весь камень не заволокло красным светом. Свет постепенно угас, и на месте камня остался столик с листком.

— Подойдите и принесите вердикт уравнителя, — сказала мадам Боунс своим твердым голосом.

Уже известный нам человек-ящерица подбежал к столу, взял листок и исчез где-то за рядами сидящих, чтобы появиться в ложе у главных судей.

Амелия взяла листок и, прочитав текст, передала его заместителю министра. Тот, в свою очередь, нахмурив брови, чуть покачав головой, когда читал текст, так же передал листок Альбусу. А вот Дамблдор долго смотрел на сам листок, будто пытаясь прожечь в нем дырку своим взглядом. Возможно, так оно и было, но вот полностью сжечь данный листок было невозможно.

Пока судьи рассматривали приговор Чаши уравнения или великого уравнителя, Малфой собирал со стола склянки с воспоминаниями, которых теперь стало больше.

Дамблдор был в гневе. Его план был сохранен, даже поправлен, но вот тот факт, что состояние Лестрейнджей переходит в род Блэк вместе с Беллатрисой Лестрейндж, которую с сего момента необходимо именовать как мисс Блэк, был большим, просто неимоверно большим пробелом в его плане. Ну да это неважно. В этом году просто потренируемся на крысах, подготовимся к следующему. Нужно обработать сынишку Бартемия, которого тот прячет у себя дома.

— Ну что вы, верховный чародей, — сказала Боунс, смотря на Дамблдора.

— Простите, все же стал я очень стар, — ответил ей Дамблдор и, уже обращаясь ко всем:

— Так как Великий уравнитель — неподкупный древний артефакт, что обращается к страницам кодексов родов и законов, что действуют на данный момент, так же он учитывает мнение всех лож, что есть в Визенгамоте. Он вынес решение, что дева из рода Блэк должна быть возвращена в свой род, а вместе с ней и откупные в размере всего движимого и недвижимого имущества, что принадлежало роду Лестрейндж. Так же ее наказание в связи с выше представленными доказательствами изменяется с пожизненного пребывания в тюрьме Азкабан на пожизненное домашнее заключение под стражей с постоянными проверками ее пребывания дома или на территории семейных владений семьи Блэк. Каких-либо политических и или иных постов в любых учреждениях мадам Блэк занимать более не может, как и вести пропаганду любого политического движения. Данный приговор вступает в силу немедленно и не подлежит обжалованию.

Дамблдор сел, огласив данный вердикт. Сириус же вновь залился смехом, его оправдали по всем статьям, в род вернули Беллу, а вместе с ней и откупные в размере всего имущества рода Лестрейндж

— Еще какие-то просьбы или предложения у Лорда Блэк будут к Визенгамоту? — спросил Оригинейт.

— Да, последнее на сегодня. Если позволите, я начну с вопроса, — отсмеявшись, сказал Блэк. Люциус смотрел на него и улыбался. У него практически получилось оправдать двоих людей, не считая Крэббов и Гойлов, он помог еще Макнейру и вот теперь Блэку. Снеггу больше помог Альбус, чем показания Малфоя, но все же, косвенно, Люциус помог и ему.

— Мне вернули мои голоса ложи Блэков в Визенгамоте или они находятся до сих пор у кого-то в управлении? — он смотрел прямо на Альбуса, но ответила ему мадам Боунс.

— По всем условиям, вам возвращены ваши голоса Визенгамота, кем бы они ни были до этого использованы, — отчеканила она.

— Хорошо, ну и теперь маленькие просьбы, — Блэк откашлялся и продолжил. — Я бы хотел чтобы вышеуказанное наказание и изменение статуса моей кузины не выходило в прессу как можно дольше, а так же некоторые подробности данного слушания. И последнее — как многим из здесь присутствующих известно, существует традиция вводить в род выдающихся маглорожденных. Мы их называем обретенными, ведь так, господа и дамы?

Зал одобрительно зашумел, особенно ложи, что принадлежали родам или чиновникам, что придерживались консервативной политики.

— Я хотел бы принять в свой род Гермиону Джин Грейнджер с ее полного согласия на то и абсолютной осведомленности. Да будет магия мне свидетелем, — кончик палочки Сириуса вновь засветился красным светом, оповещая Визенгамот о том, что магия вновь приняла его клятву.

— Вы специально используете такие формулировки, чтобы взывать к магии? — спросил Ник Оригинейт. — Или же это просто совпадение?

— Скорее привычка, но сейчас они почему-то срабатывают как клятвы.

— Много вы просили, и мы многое сделали, все данные мы постараемся придержать. Пророк будет выдавать информацию порциями. Ну, а с удочерением Грейнджер вам решать… Визенгамот не в праве запрещать вам этого, — ответил ему заместитель министра. — На изменение памяти ее родителей вы тоже способны, так что это останется на вашей совести, но если что-то станет известно маглам от ее родителей, то тут уже будете виноваты вы.

Дамблдор поднялся и сказал:

— Я предлагаю перейти к следующему вопросу повестки, дорогая Амелия, продолжайте…

Директора бросало из ярости в апатию. Артефакты рода Лестрейндж должны были помочь ему в поиске крестражей Тома, но теперь ему нужно идти к Сириусу и выстраивать взаимоотношения с ним. Опять. Он и в школе плохо шел на контакт, пришлось делать в нем ментальные закладки, но Азкабан и принятие рода смыло все это из его головы, а теперь к нему и не подступишься.

Сириус же был счастлив. У него все вышло. Он пожал руку Малфою, что заставило всех задуматься, что будет дальше. Это был переломный момент в политическом курсе Англии.

Но не эти мысли заполняли голову Блэку, он думал, что сегодня нужно еще успеть обрадовать своего крестника, который, как он надеялся, выучил все слова клятвы магии, а вопрос с Гермионой решить уже завтра.

12.40. Малфой-мэнор. Шотландия.

Драко все утро не выходил из библиотеки, Тонкс проводила время с ним. Беллатриса учила Гермиону некоторым тонкостям магического этикета, геральдике и прочим женским штучкам. Гарри же просто спал. Он восстанавливался после истощения, которое с ним вчера случилось.

За ним ухаживали Нарцисса и Белла. Они менялись и теперь была очередь Нарциссы.

— Гарри, ты очнулся, я вижу по заклинанию, что установила вчера, — строго сказала она ему.

— Да, тетя, я проснулся, но вставать не хочу. Совсем нет сил, — голос его был слегка другой, не такой, как обычно. К нему подлетели его очки, и он их надел.

— Гарри, ты… — Нарцисса не нашлась, что сказать.

— Я все хотел сказать, что в общем-то простые заклинания я могу делать и без палочки, но что-то сложнее, все равно требует проводник в виде палочки.

— И давно ты так можешь? — женщина была поражена.

— Всего несколько дней. Так что же мне: оставаться в постели или идти на завтрак? — Гарри постарался пошутить, но видно у него это не вышло, потому что Миссис Малфой ответила:

— Скорее уж обед. Ладно, беги одевайся и умывайся. Сил должно хватить на это. И спускайся в малую гостиную, там будет обед через полчаса. Мы ждем Сириуса и Люциуса из Визенгамота.

Гарри не пришлось повторять, и он, встав с кровати, направился в ванную, как и советовала Нарцисса.

Где-то через полчаса он вошел в малую столовую. Конечно, он надеялся, что его крестный уже будет там, но его желание не осуществилось.

Все ели молча. Атмосфера была гнетущей, пока в коридоре не послышались шаги.

— Ты видел его лицо? Как оно у любителя лимонных долек перекосилось? — Сириус очень бурно обсуждал их сегодняшний день. Все стали прислушиваться к тихому ответу Люциуса, но так как двое мужчин приближались к столовой, то конец его фразы они все же расслышали: — … скорее уж твоя последняя выходка его подкосила», — с этими словами Люциус и Сириус вошли в комнату. Все обернулись к ним.

— Сначала радостные новости или грустные? — спросил Люциус.

— Грустные, — сказала Беллатриса.

— Сама просила, — вздохнув, сказал Сириус. — Нам не удалось тебя оправдать.

Все смотрели испуганным глазами на Сириуса:

— Зато все остальное получилось! — воскликнул он.

— Остальное? — недоверчиво уточнил Гарри, пока остальные ликовали.

— Люциус, Сириус, садитесь за стол, — хлопотала Нарцисса.

Воссоединившаяся семья приступила к трапезе. Молчание то и дело прерывалось бурными восклицаниями официально свободного Блэка. Гарри все так же сверлил крестного взглядом, и тот наконец сдался.

— Особенно здорово нам удалось справиться с делом Гермионы.

Девушка удивленно посмотрела на Сириуса. Того, казалось, вот-вот разорвет от радостной вести и гордости за то, что все получилось как нельзя лучше.

— Я прямо на суде подал бумаги на твое удочерение!

Услыхав благую весть, Гермиона бросилась на шею будущему отцу. Тот, тихо смеясь, обнял ее и потрепал по голове. И только строгий взгляд Беллатрисы заставил почти что родственников вернуться к трапезе.

— Ну что, Гарри, готов? — спросил в конце застолья Сириус.

— Вроде. А вы? — в свою очередь ответил Поттер.

— Гарри, — начала Белла, — мы знаем, где находятся несколько поместий тех родов, что ты принял под свое начало, но все равно начать нужно с того рода, что даровал тебе жизнь. Так что, сегодня мы отправимся в поместье Поттеров. Нет, я предвижу твой вопрос, это не дом, где убили твоих родителей. Это была резервная база Поттеров, а в основное поместье у твоего отца просто не было допуска.

— Она хочет сказать, что твой отец так и не стал Лордом, как это сделал ты, — поспешно добавила Нарцисса.

— У него тогда были обстоятельства в виде завещания твоего деда, — сказал Сириус. — Твой дед не верил, что Джеймс справится с ведением семейных дел, поэтому он завещал, чтобы твой отец стал лордом только тогда, когда у него появится ребенок и Джеймс проживет в браке не менее пяти лет.

— Тогда все называли твоего отца Лордом. Он надел кольцо, он стал им, но вот магия рода не приняла его и домовики законсервировали здание до лучших времен, которые так и не настали.

— Мы отправимся к гоблинам, чтобы ты поговорил с ними, как тебе добраться до мэнора так, чтобы домовики опознали принявшего род мага и … — Театральные паузы — любимый прием Люциуса, — они впустили тебя как хозяина. Ты пройдешь в ритуальный зал, где и совершили Ритуал.

Гермиона не слушала всего диалога, она всё думала над словами Сириуса, что Визенгамот разрешил ему принять ее в род, осталось только ей сказать «да»… Она боялась за родителей, хотя после того, как она войдет в род Блэков, ее родители Джин и Ричард уже не будут ее родителями. Она не могла решиться предать их.

Драко, улыбаясь, подал руку Гарри, сказал: «Удачи», — после чего пошел за своей матерью, уволакивая за собой Гермиону, которая совсем не реагировала на окружающих.

Тонкс же просто подбежала, обняла Гарри, несмело чмокнула его в щеку и убежала, краснея, даже волосы покрасились в красный цвет. Сириус просто положил руку на плечо мальчику, и они трансгрессировали.

Личное место прибытия для Лордов было где-то в глубине самого банка. Оно было представлено простой круглой, хотя все же скорее цилиндрической, комнатой. Гарри запрокинул голову и постарался рассмотреть потолок, но у него это не получилось.

— Они уже знают, кто пришел и, думаю, догадываются, зачем. Пошли, Сохатик, — сказал Блэк.

Гарри не нравилось, что его крестный сравнивает его с отцом, но все равно — это было внимание близкого человека, так что можно немного и потерпеть.

Сириус рассказал всё, что знал о Джеймсе. Он даже по секрету рассказал, с кем потерял девственность его папка. А еще, Блэк постоянно подтрунивал над Беллой, говоря что-то про чулан для метел. Та, в свою очередь, постоянно краснела.

Но сейчас они стояли в зале для трансгрессии в банке Гринготтс.

— Знаешь, крестник, с тобой было проще сюда переместиться, обычно тут будто железный заслон, а с тобой как через решетку можно просочиться.

Гарри непонимающе посмотрел на него.

— Ладно, пойдем, — с легкой усмешкой сказал Сириус.

— Пойдем, — подтвердил Гарри. И они двинулись в сторону массивных дверей, которые на поверку оказались качественной иллюзией. Они вошли в пещеру, а рядом с ними были такие же столы для гоблинов, как и наверху в фойе, но вот только за каждым столом начинались пути для тележек, которые возили посетителей до сейфов.

— Чем могу помочь двум Лордам? — спросил Гоблин, что сидел за одной из трибун.

— Вы можете поведать Лорду Поттер, как ему добраться до его мэнора, — сказал Сириус, а Гарри про себя добавил: «И не сдохнуть».

— Вы правы, Лорд Поттер, если подумали о смерти. Ваш дед был еще тот параноик. Простите за грубость, но его пророчили в Темные Лорды наравне с Грин-де-Вальдом.

Сириус долго смеялся, да так, что его лай был слышен, наверное, на самых верхних уровнях банка.

— Для вас, Лорд Поттер, все просто. Всему ключ — кровь. Если вы тот, за кого себя выдаете, то дом пропустит вас. Вашим же спутникам я бы не советовал появляться в доме, только после ритуала принятия магии рода. На этом все, — сказал гоблин.

— Но советую так же посмотреть немного информацию про Певереллов, и кто были их заказчиками, кому они были должны или кто им был должен, — после этих слов не представившийся представитель гоблинской расы просто спрыгнул с стула, что был за каменной трибуной и куда-то запропастился.

— Сириус, он сказал, как попасть в мэнор Поттеров? — Гарри немного не понял, что только что было.

— Да, он сказал, что тебе нужно капнуть немного крови на кольцо. Своей крови. Затем, переместившись им как порталом в Поттер-мэнор, пройти ритуал принятия родовой магии и только затем звать гостей. — Сириус был задумчив над последними словами коротышки. Он явно на что-то намекал. Ведь главной загадкой было сейчас местонахождение мэнора Певереллов. Все братья были мертвы, только род младшего не прервался, но он и стал потом родом Поттеров.

Гарри, недолго думая, легким движением руки наслал Диффиндо на свой палец с родовым кольцом Поттеров. Кровь из маленькой ранки смочила перстень, Гарри сжал руку в кулак и, подумав о доме, исчез во вспышке портала.

Сириус удивленно посмотрел на то место, где был Поттер.

— Эх, он очень похож на Джеймса.

Поттер-мэнор, этот же день, расположение неизвестно.

Гарри упал на пол, больно ударившись пятой точкой.

— Хозяин, — прошипел Салазар, который вывалился из-за шиворота Гарри, — могли бы и подумать прежде, чем использовать это.

— Мог бы, — огрызнулся он, — да и подумал тоже. Я же не ожидал, что тут будет столько слоев защиты. Чувство, что меня прожевали и выплюнули.

— Импульсивный мальчишка, — прошипел обиженный змей.

Перед Поттером уже стоял домовой эльф.

— Молодой Лорд желает чего-то?

— Да, проводи меня в ритуальный зал, — сказал Гарри эльфу. — Салазар, ползи за мной!

Змей что-то прошипел, но так тихо, что Гарри не расслышал. Хотя связь Фамильяра и его хозяина позволяла узнать, что сказал фамильяр, но Гарри не пользовался этим слишком часто, чтобы дать свободу своему фамильяру.

Внутреннее убранство оправдывало все ожидания. Роскошные ребристые колонны, мрачные готические потолки, стрельчатые окна — все было мрачно, но невероятно возвышенно. Гарри шел по коридорам за эльфом, как ребенок, крутя головой по сторонам.

— Через эти двери, — вскоре сказал эльф. — Вы знаете, как их открыть.

Гарри провел раненной рукой по дверной ручке, та немного зашипела, но все же приняла его запекшуюся кровь. Немного подождав, он открыл дверь и вошел в ритуальный зал.

Зеленый, красный, черный — только эти цвета бросались в глаза, все другие были немного приглушены. Сама комната была выполнена в форме октаэдра, а на полу были начаты многие магические фигуры, какие-то из этих фигур Гарри сам выучил, изучая заклинания боя, так как подобными фигурами описывались формулы выведения движения палочкой или кистью руки, ну, а руны…

— Я, Гарри Поттер, сын Джеймса Поттера, внук Флимонта Поттера. Пришел взять то, что мое по праву рождения и наследования, несмотря ни на что я стал Лордом перед магией и возглавил род. Магия, подчинись мне, стань частью меня. Я пришел в колыбель свою, чтобы переродиться в себя самого, — Гарри прошел в центр зала, где уже появился алтарь, на котором лежал старинный фолиант. Рядом с ним было небольшое углубление, похожее на чашу.

— Кровь для рода не вода, — сказал Гарри, и еще одним Диффиндо располосовал уже всю ладонь с кольцом и положил ее так, чтобы капли крови скатывались в углубление. — Прими мой дар.

Ничего не происходило, пока чаша не заполнилась наполовину, после этого по руке парня пробежал холодок и от его ран не осталось и следа.

— Лорд Поттер, вы так же Лорд Певерелл и Лорд Слизерин. Я давно хранил два рода из трех, что сейчас под твоей рукой. И сейчас пришла, чтобы мы помогло тебе, — голос был везде и нигде. Он был то женским, то мужским. — Благословение ты мое получил, так что собери все три дара и стань главой перед магией моего рода. Нашего рода…

Голос пропал и Гарри почувствовал, как в него влили много… очень много сил. Он и раньше не чувствовал границ своих резервов, но теперь ему казалось, что они будто стали безграничными.

— Домовики, пустите в дом моих гостей. И подготовьте комнаты, — Гарри сползал вниз, его тело искрило магией, но вот физических сил у него не было. К нему подполз его фамильяр. Он был уже больше, чем прежде.

— И тебе досталось, Салазар? — спросил Гарри.

— Да, Хозяин, — прошипела змея.

Гарри закрыл глаза и чувствовал, как в дом проходят Малфои, двое его крестных, Тонкс и даже Гермиона. Та осматривала дом и озиралась. Теперь мальчик чувствовал, что он и Грейнджер связаны. Он был главой в этом союзе, а Гермиона в роли подчинённой. Магическая связь требовала от девочки выплаты долга жизни. Как и когда непонятно, но требовала.

Блэк смеялся, Беллатриса улыбалась и вела за руку совсем не упирающуюся Гермиону. Она правда будто стала для девочки мамой, магической мамой.

— Теперь нам нужно подготовиться к следующему ритуалу. Надеюсь, он пройдет спокойнее, а пока дождемся, пока они дойдут до меня и найдут тут. Да, Салазар?

Перед глазами Гарри все поплыло, и он плавно погрузился в дрему.

Гарри проснулся рано утром. Он вспомнил, что произошло вчера вечером. Это не улучшило его состояния, так как ему было плохо, очень плохо. Именно осознание произошедшего пришло сейчас.

Он видел или, точнее, слышал Смерть. Она назвала его достойным. Хотя нет, не она. Он. И не он. Оно. Гарри сам запутался. Он читал дневник теневого мага, и там было что-то подобное. Теневые маги могут многое, но для этого нужна тень. Говорят, таких магов создает сама Смерть, чтобы они служили ей верой и правдой. Ведь и существа, что им подчинялись, были прислужниками самой Смерти, хоть со временем маги и извратили их природу, но они все еще служили Смерти.

Он ощущал, что в комнате еще кто-то есть, но никак не мог понять кто. Ему было лень открыть глаза, ведь защита не вопила и его фамильяр продолжал мирно спать на его животе. И тут знакомый женский голос сказал:

— Гарри, не прикидывайся спящим. Мне видно, что твоя грудь перестала подниматься размеренно, да и заклинание… — голос Беллатрисы был бархатистым и не помогал сосредоточиться, но Поттер с усилием сел в кровати.

— Диагностическое. И оповещающее.

— Правильно, — Белла стояла у окна в новой комнате Поттера в его доме.

— Знаешь, Гарри. Мне нравится, что ты такой смышленый, да только это не идет ребенку. А твой возраст — это возраст ребенка.

Гарри улыбнулся. Он не знал, что сказать. Тогда, в коридоре Малфой-мэнора, он и так много сказал.

— Ответь мне, крестная, на такой вопрос: почему у меня было истощение, когда я уже принял магию рода, хотя изначально ничего к этому привести не должно было?

— Дом. Ты его восстановил, — коротко бросила через плечо Беллатриса.

Гарри видел точеный женский силуэт в солнечных лучах, что освещали комнату, но при этом женщина в темных одеждах становилась вроде не от мира сего в этом свете. То, что он видел, ему определенно нравилось. И некоторое отрешенное сознание, только начинающее оценивать противоположный пол, заинтересовалось этой фишкой, но как-то лениво и будто бы нехотя.

«Как кстати», — подумал Поттер, — «ведь мне нужен собственный дом».

Если все получится, как он хочет, то будут у него еще и силы Слизеринов.

— Ты думаешь, что теперь все? Получил силу, что была в роду, и готов? Твои дары теперь подпитываются из родового источника, тебе легче колдовать, но и источнику ты должен отдавать силу. Так что, для следующего рода ты пока не готов. Раз в год — вот сколько нужно времени для восстановления необходимого резерва.

— И что же будет? — наглая улыбка проступила на его лице.

— Сильное истощение.

— Я думаю, что смогу пережить это, — Гарри был недоволен Беллой.

— Знаешь, я расскажу тебе историю, в которой сама приняла участие. А всему виной поспешные решения. Это было, когда я была на пятом курсе школы, а твой отец с его друзьями — на третьем.

* * *

Этот вечер был ничем не примечателен. Обычный весенний вечер. Учебный год близился к концу. Осталось несколько недель и все ученики займут места в Хогвартс-экспрессе, чтобы отправиться домой на летние каникулы. Ученики, как всегда, только начали входить в темп работы, а учителя стали задавать все больше домашних заданий, готовя их к предстоящей экзаменационной неделе. Единственное, что отличало для большинства обитателей Хогвартса этот вечер — собрание у декана Слизерина и профессора зельеварения Горация Слизнорта.

Но это было то, что отличало этот вечер для большинства, к которому не относились оболтусы и смутьяны, что называли себя Мародерами. Для них это была ночь прогулок под луной. Все они совсем недавно обрели возможность превращаться в своего внутреннего зверя и теперь сопровождали Лунатика в ночных прогулках по лесу.

Джеймс Поттер смотрел на луну. Они с друзьями сегодня должны были собраться для ставшей уже традицией прогулки под луной. Только вот они с Хвостом ждали возвращения Сириуса со званого вечера у Слизнорта. А этот блохастый все где-то попадал. Нюниус пробежал по коридору в сторону подземелий.

Сам Поттер не пошёл на очередную тусовку у Слизнорта, так как именно сегодня его проклял Снегг и ему пришлось посетить владения Поппи. Эта девушка была очень хорошо подкована в магических травмах, но для исцеления Джеймса ей пришлось просить помощи у профессора Флитвика. Все же Нюнчик был хорошими дуэлянтом, да и разбирался в заклятиях не хуже самого Джеймса, а может и лучше.

— Сохатый, тебе не кажется странным, что мы так долго ждем его, так что… — развел руками Питер Петтигрю.

— Да, мы облажались немного, только нам и остается, что смотреть на время и ждать Бродягу.

— Может, все же попробуем тот план с картой? Вдруг получится хоть что-то, — голос Петтигрю дрожал. Можно сказать, что от нетерпения Питер потерял голову. — Или пойдем уже за Сириусом сами?

— Карту мы постараемся сделать, а сейчас, — Джеймс устало вздохнул и потер переносицу, после чего кивнул: — наведаемся на вечеринку к Слизнорту.

Быстрым шагом они дошли до помпезно украшенного внутри кабинета Слизнорта и нырнули внутрь. В нос тут же ударил запах пряностей и слабого алкоголя. Похоже, официальная часть собрания уже закончилась. Ученики разных курсов бродили по расширенному кабинету с бокалами и закусками, переговариваясь между собой. То к одной, то к другой группке подходил Гораций и — Джеймс точно знал — хвалился своими связями, стараясь заполучить новые.

Джеймс стал искать в толпе хоть кого-то, кто мог знать, где сейчас Блэк. И его взгляд привлекла кузина их лучшего друга. «Кто как не Блэк может знать, где другой Блэк прохлаждается».

* * *

Лили и Беллатриса как раз обсуждали новое зелье, о котором писал «Вестник зельевара», порой переходя на спор, когда их внимание привлекла вьющаяся шевелюра Блэка, мелькнувшая в толпе. Затем она появилась возле такой знакомой тощей фигуры Северуса Снегга. Сириус что-то шепнул однокурснику на ухо. Тот переменился в лице и даже не возразил, когда Бродяга под локоть увел его с банкета.

Девушки не придали значения этому случаю и не видели, куда направились два заклятых недруга.

— В этом зелье нужное количество помешиваний определяет, какой из соответствующих ингредиентов класть следующим, а направление помешиваний — в каком виде приготовлены ингредиенты, — продолжала разглагольствовать Лили. Белла улыбалась ей и, понимала, что эта девочка уже сейчас может сдавать ЖАБА без подготовки и преподаватели примут его минимум на «Выше ожидаемого», да и «Превосходно» может быть вполне вероятно.

— Блэк, — крикнул Поттер, пробираясь в сторону Беллы.

Голос Поттера вырвал ее из раздумий и из разговора с Лили. Поттер же остановился и посмотрел на Эванс. Ее рыжие волосы и зеленые глаза будоражили его. Он вновь забылся, любуясь ей, но подоспевший Питер заметил это и, незаметно для девушек, подтолкнул Поттера. Джеймс встряхнулся, а Беллатриса, поняв причину состояния мальчика, ухмыльнулась, но промолчала.

— Блэк, ты не видела своего кузена? — спросил Питер, немного заикаясь.

Белла посмотрела на него как на умалишённого, но это не подействовало на маленького крысеныша, как она прозвала Питера про себя. Тот же навел на Беллатрису свою палочку, хорошо, что они стояли у импровизированного магического окна и были огорожены длинными в пол черными драпированными занавесками. Поттер обвел занавески палочкой, что-то вспыхнуло на миг и погасло. Весь шум от гуляющих подростков пропал.

— Не знаю я, где он шатается. Может, с Люпином где-то. Вам лучше знать, — отрезала она.

Лили немного не понимала, что происходит, но все же сказала:

— Он куда-то увел Северуса. Они даже не ругались, что странно, — голос девочки был немного надломлен, но она все равно продолжила: — Надеюсь, Сириус будет благоразумен.

— Куда они пошли? — спросил Джеймс, смотря на Беллу, он никак не мог сосредоточится, ведь рядом была Лили.

— Сам подумай, Поттер, — выплюнула она.

— Северус, — сказала Лили, смотря на Поттера. Питер же уже не держал девушек, целясь в них палочкой.

Поттер вывернул что-то нечленораздельное и побежал. Питер же, опустив палочку, помчался за ним. Эти двое бежали по коридорам, но девушки тоже решили не отставать от них.

Они мчались, будто за ними гналась смерть, кое-как подбадривая запыхавшихся девушек. Факелы, камни, лестницы, стены — переходы старинного замка мелькали, как картинки в калейдоскопе. Спустя несколько минут, казавшихся вечностью, ребята вылетели на улицу, со всех ног несясь к знакомому проходу у корней Гремучей Ивы.

Джеймс на ходу пролевитировал камень и ударил им по рычагу на узловатом стволе дерева. Ива встрепенулась, словно обиженно, и замерла.

— Скорее, — поторопил девушек Питер. Он предполагал, что сможет их развлечь, но вот сам Поттер не видел никого вокруг. Он лишь бормотал, что нужно успеть.

В это время Сириус и сопровождаемый им Северус вошли в комнату, где был Люпин. Римус не понял, что в комнате кто-то посторонний, ведь уже начал обращаться.

В этот же момент в комнату вбежал Джеймс, создавая серебристый щит на двери, тем самым перекрывая проход для девушек, перед которыми просто исчез Питер. Те недоуменно переглянулись: трансгрессия в Хогвартсе заблокирована, так куда же он исчез?

Люпин уже завыл на луну, но все еще был в полуобращенном состоянии. Он понял, кто находится в комнате. Римус постарался выпрыгнуть из окна, но луна полностью осветила его и сущность оборотня полностью завладела им.

— Praeclara castrum, — крикнул Джеймс, замысловато взмахнув палочкой, указав на Северуса. Тот окутался сиянием и стал недоступен ни для кого, кроме самого Поттера.

— Бродяга, уведи Лунатика, пока заклинание действует.

Черная собака, очень похожая на Грима, бросилась на волка. Тот помнил прошлые прогулки с этой собакой, поэтому просто игрался с ней, не замечая никого вокруг. Они выбежали во двор. Питер же обратился в свою форму и побежал за собакой и волком. Честно говоря, он боялся Беллатрису, да и Джеймса.

Джеймс расслабился и рухнул на пол рядом с потрепанным диваном, на который сел Снегг.

Заклинание щита, что сотворил Джеймс на входе, тоже рассыпалось мириадами сверкающих звездочек.

Лили заглянула в комнату и затащила в нее Беллу.

— Поттер, что все это значит? — голос Беллы был очень сладок, а значит, нужно было бежать.

— Блэк, это ничего не значит, кроме того, что Сириус опять отчебучил что-то сверх опасное.

Северус смотрел на Джеймса с отвращением, но понимал, что ему всё равно придется выплатить долг жизни перед младшим из Поттеров.

— Прими же Долг жизни и оплати, коли не хочешь расплачиваться жизнью своей, — сказал Снегг, указав своей палочкой от Поттера к себе. Их объединила призрачная цепочка, вошедшая в тело Северуса и обвившая руку Джеймса.

— Я принимаю это, — закончил ритуал Джеймс, все также не вставая с пола.

— Мог бы и уважение проявить, — сказала Лили. — Не у всех получается такое сотворить, Поттер, а потом еще и принять клятву. Но ты всё равно балбес, и дружки твои такие же безответственные дегенераты. Правильно вас Мародерами прозвали, — после такой тирады Лили выпорхнула из комнаты.

Белла постояла, посмотрела на все это и, подойдя к Снеггу, шепнула тому на ушко: «Я присмотрю за ним, только не оставляй Лили одну».

Снегг сорвался и побежал за Лили. Девушка же подошла к Джеймсу.

— Не отчаивайся, возможно, она еще будет с тобой.

* * *

— И я сказала ему: «Не отчаивайся, возможно она еще будет с тобой».

— И все?

— Все. Потом мы разошлись.

— Что же я должен понять из этой истории? — спросил Гарри.

— Импульсивность у вас в крови, мистер Поттер.

— Ты так считаешь? — ответил вопросом на вопрос Гарри.

— Да, мой… Да, — чуть не выдала Белла, забывая, что она говорит не со своим господином. Татуировка на ее предплечье была полностью активна. Да и не все она рассказала, она оставила за кадром, то как обнимала Джеймса, а он, смотря в ее глаза, чуть не поцеловал ее. Вот лучший пример его импульсивности, да только не рассказать об этом никому. Ведь не мог же в самом деле борец с тьмой, аврор, да и просто хороший парень, желать такую как она.

— Завтрак через час. Эльфы уже принялись восстанавливать дом. Так что, большая его часть готова к проживанию. Осталось только выбрать его местонахождение, — сказала Блэк, выходя из комнаты.

Примечания:

Извиняюсь за задержку, но я думаю, что такое ожидание не сильно убило интерес к данному фику. Я стараюсь привести свои дела в порядок, а вместе с этим и дела Главных героев этого Фанфика. Так что, прошу любить и не жаловаться, но это продолжение!

Как скоро новая глава — никто не знает. Скорее всего она выйдет быстрее, чем эта. Надеюсь закончить чуть быстрее. Что ж, не будем затягивать. Я могу лишь пожелать приятного чтения.

---

Гермиона была одна в комнате. Рядом с ней не было сейчас той, кто мог уничтожить сразу, одним лишь взмахом палочки, около сотни людей. Белла ушла проведать Поттера, который, оказывается, потратил много энергии, если не всю, на восстановление этого дома. Поэтому он их и не встречал. Все же жаль, что хозяин дома так и не вышел к ним. Девочка чувствовала себя странно. Все совсем было не так, как она себе представляла. Она думала, что не решится оставить своих кровных родителей, но что-то словно подтолкнуло её к такому решению. Она будто была загипнотизирована, ведь как таковых чувств к этим малознакомым людям она не испытывала, но шла на такой шаг. Теперь же отступать было некуда. Вся ее жизнь, о которой она знала, осталась позади, и ей остается только двигаться вперед.

Дверь отворилась, пропуская в эту маленькую, но светлую комнатку женщину с усталыми глазами.

— Гермиона, нам нужно спускаться к завтраку. Потом мой кузен проведет ритуал, и ты станешь его дочерью.

— А вы думаете, я так хочу этого? — голос девочки немного подрагивал.

— Нет, но так будет лучше для всех, в том числе и для тебя. Ты же помнишь, что долг перед Гарри у тебя все еще сохранился. Ты, оставаясь одна, выплатить его не сможешь, — уверенно сказала Беллатриса.

— Я пойду в ванную, — уклончиво ответила Гермиона.

— Иди, но на завтрак не опаздывай.

Девочка кивнула и направилась в ванную комнату. Изображенная на картине, что висела над кроватью, молодая девушка, покачала головой и еле слышно прошептала, своими нарисованными губами: «И сейчас так же заманивают невинных девочек». Беллатриса на эти слова никак не отреагировала сделав вид, что не слышала их, лишь демонстративно позвала домового эльфа.

Рядом с ней появился Кикимер.

— Проследи, чтобы юная мисс Грейнджер получила обычную дозу ее зелий.

Эльф поклонился в пол и практически бесшумно исчез.

— А после ритуала она уже не сможет противиться родовой магии, как не смогла и я, — прошептала Белла и вышла из комнаты, скосив глаза на портрет девушки, будто обращаясь к ней. Она никому не рассказывала, как ее заставили выйти замуж за старшего Лестрейнджа, о чем Белла узнала от Сириуса.

Гермиона не слышала этого монолога, но все равно подозревала нечто подобное. Она уже понимала, что стала игрушкой в интригах семьи Блэк, да только теперь отдалиться от нее она не могла. Девочке было очень стыдно за себя. Она чувствовала себя должницей Поттера, а после такого предательства, что она совершила, то вообще… словно чувствовала себя его рабыней. Магия не препятствовала такому варианту выплаты долгов жизни, да только ни сам Поттер, ни Грейнджер не стремились к чему-то такому.

Девушка шагнула под струи воды, которые она отрегулировала с помощью двух плиток на стене. На них были нанесены управляющие рунные конструкты[1]. Расслабляющий душ принёс ей умиротворение и немного уверенности в себе. Пусть ее используют, но и она использует род Блэк в своих интересах.

Когда же она вышла из очерченного круга на полу, вода перестала литься и все стало сухо. Девушка не заметила запаха лаванды, ведь так пахнет ее гель, которым она моется. И только в последние дни этот запах стал более насыщенным и держался намного дольше.

Завернувшись в полотенце, она вернулась в свою комнату. На кровати уже лежала новая красивая одежда, которая была приготовлена специально для нее. Она все же была маленькой девочкой и все это ее радовало, поэтому она многого не замечала. Она попала в магическую сказку, где были хорошие и плохие волшебники. Вот только теперь она не понимала, где плохие, а где хорошие.

Теперь, стоя посреди комнаты, девочка окинула её взглядом и, найдя нужные ей вещи, подошла к кровати.

Еще одно платье с нательным бельем, на трюмо стоит шкатулка, в которой спрятались в огромном количестве, как зелья для макияжа, так и обычные пудры и крема. Надев платье, она обратила свой взор на шкатулку.

Девочка сама нанесла макияж, что было для нее не впервой, но сегодня она сама захотела этого.

После всего она вышла из комнаты и чуть не столкнулась с Поттером.

— Черт, Грейнджер, что ты тут делаешь? — Гарри был какой-то помятый, словно не спал всю ночь. Да и выглядел он как-то иначе. Не было той детской непосредственности в глазах, как раньше. И злился он, как показалось Гермионе, не на нее.

— Иду на завтрак.

— В моем доме? — правая бровь Поттера постаралась удивленно изогнуться, но природной гибкости ей не хватило, и она комично застряла. Из-за этого казалось, что у Поттера нервный тик.

— Да, ты меня пригласил вместе со своим крестным, — сказала она, — ведь сегодня я войду в род Блэк как принятая дочь Сириуса, — немного гордо сказала девочка.

Гарри и забыл уже, что ее сделают Блэк, и она перестанет быть грязнокровкой.

— Поздравляю, — сухо сказал он. — Ты идешь на завтрак или мы так и будем стоять в коридоре?

— Пойдем, — коротко ответила она.

Поттер пошел впереди. Он знал, куда нужно идти, так как чувствовал этот дом, но все равно из-за своего любопытства осматривался по сторонам. А посмотреть было на что. Сам коридор был светлый и просторный, как в старинном замке с ответвлениями в затенённые галереи и анфилады. По стенам были развешаны портреты, картины с изображенной на них природой и просто натюрморты, которые разбавляли гобелены с изображением родового герба. Во всем этом многообразии были ниши, в которых стояли вазы, графины, и прочая утварь. Также, на стенах располагались искусно вырезанные из дерева поделки в форме деревьев или даже целые художественные композиции.

— Гарри, — сказала Гермиона, когда они уже во второй раз прошли один и тот же портрет старичка, что вешал за мизинцы гоблинов на какой-то опушке леса, — а мы не заблудились?

— Нет, — отрезал парень и, толкнув ближайшую дверь, вошел в зал. Как ни странно, он оказался тем местом, куда они шли: столовой, — И не называй меня Гарри, для тебя и подобных тебе, я — мистер Поттер, — сказал Гарри, — как минимум, — добавил он уже тише.

Находившиеся в зале Блэки не отреагировали на вошедших детей, только двое домовиков подошли к ним.

— Сегодня у нас на завтрак глазунья с беконом и молочная каша. Молодой господин и его юная гостья желают чего-то особенного?

— Черный кофе, — сказал Гарри, а затем, обращаясь к Блэкам: «Доброе утро, крестные».

Белла повернула голову и кивнула, а Сириус вначале вскочил со своего места, а затем вновь сел и просто сказал: «Привет. Как спалось? А ты как, Гермиона?»

Девушка присела в приветственном книксене и ответила, что у нее все хорошо и спала она замечательно.

— Сегодня у тебя волнительный день, Гермиона, — улыбаясь, сказал Блэк, поедая в это время перловку. Белла же, в отличие от своего кузена, все никак не могла съесть глазунью и мучила одно из жареных яиц у себя в тарелке, изредка запивая, те маленькие кусочки, что она все же отправляла себе в рот, апельсиновым соком.

— Белла, перестань уже нервничать. Это раздражает, — сказал Сириус, — и съешь хоть что-нибудь. Тебе сегодня понадобится много сил.

Женщина улыбнулась и стала усерднее есть. Гарри просто ел свой завтрак, не обращая ни на кого внимания, но следя за обстановкой в комнате.

— Сегодня ты должен выбрать место, где будет размещаться твой дом в мире, где обитают маглы, — сказал Сириус, закончив с завтраком и откинувшись в кресле.

— И что это из себя представляет?

— Ты хотел спросить, как это и почему? — уточнила Белла, показывая какие-то знаки вилкой. Как понял Гарри эти знаки предназначались Сириусу, но тот тоже не мог понять их смысл. В конце концов, Беллатриса сдалась, и сама сказала: «Твой дом долго был без хозяина и, когда линия передачи титула прервалась, дом законсервировал сам себя. Вследствие чего, он перестал быть частью мира маглов, но сохранился в магической части мира. И теперь тебе, как главе рода, нужно выбрать то место, где он станет существовать в мире маглов. Ведь дом на площади Гриммо, что является нашим домом, тоже находится в двух мирах. Так строили только старинные родовые поместья».

— Я думаю, что нужно выкупить землю у моих родственников и отправить дом туда, — сказал Гарри, смотря на Беллу.

— Фирму твоего дяди мы с Сириусом уже выкупили, так что не прогадай. Может выбрать другое место?

— Ну, — Гарри смутился, — я там немного наследил, так что маглам жить в том доме точно невозможно.

Сириус сидел и похихикивал, прикрываясь рукой, делая вид, что он их не слушает.

— Наследил он, — не выдержал Сириус. — Да там и простому магу находиться ужасно тяжело. Такое чувство, что твоя магия заранее знала, что дом будет именно там.

Гарри усмехнулся и вновь переключился на свой завтрак. Но все в нашем мире имеет свойство заканчиваться. Как только Гарри закончил свою трапезу, тут же все, сидящие за столом, положили приборы. Этикет тут соблюдался.

— Знаешь, крестник, — обратился к Поттеру Блэк. — А мы подозревали, что тебе захочется сыграть со старым маразматиком в эту игру, и выкупили от твоего имени землю под домом четыре на Тисовой улице в тихом городке Литтл-Уингинг, что находится в предместьях Лондона, — Сириус достал папку с бумагами официального вида и положил их на стол перед собой. — Так что, с новосельем тебя. И это наш запоздалый подарок на твой день Рождения.

Блэк подтолкнул папку в сторону Гарри. Мальчик поймал ее и, не удержавшись, сразу открыл, за что был тут же наказан перекрашиванием своих черных волос в розовый оттенок на неделю.

Все в комнате еле сдерживали улыбки, даже сам Поттер.

— Ты не мог нормально отдать ему бумаги? — Беллатриса, хоть и тоже оценила юмор, но понимала, что нужно что-то сказать. И по привычке повторила слова своей тетки, даже в ее манере.

— Хорошо, в следующий раз не буду красить его волосы, — наигранно надувшись, чем показывал свою обиду, сказал Сириус. Он даже отвернулся от своей кузины. Гарри посмеивался, но все равно шуточно погрозил пальцем крестному и углубился в чтение документов. Весь дом и земля, где он когда-то проживал как домовой эльф, теперь принадлежали ему.

— Ну и что я должен сделать для того, чтобы мой дом занял место дома тетки?

— Все просто, — улыбаясь, сказала Белла, — пойдешь в ритуальный зал и на камне рода проведешь ритуал. Он простой. Нужно несколько капель твоей крови и заклинание, если же у тебя есть наложница, то она должна присутствовать.

После этих слов Гермиона стала вслушиваться в разговор.

— Таковых не имею, — отрезал парень. — Я пойду в ритуальный зал.

— Стой, — сказал Сириус и достал ещё один пергамент. — Тут описана магическая формула ритуала. Все же лучше так, чем ты займешься самодеятельностью.

Гарри кивнул. Он уже «вспомнил» этот ритуал, так как его пытался использовать Реддл на заснувшем камне рода Мраксов.

— Хорошо, крестный.

Гарри взял свиток и удалился в сторону кладовых, ему хотелось обойти свой новый дом, а заодно подготовиться к этому ритуалу.

— Теперь с тобой, Гермиона, — сказала Беллатриса после того, как за Гарри Поттером закрылась дверь.

— Мне не хотелось этого говорить, но все же придется. Было понятно сразу, что ты одна из тех, кого называют «новой кровью». Если по-простому, то ты можешь основать новый род, конечно, женщины это делали реже, чем мужчины, но и такое случается. Поэтому ты для нас будешь ценна. Да вот только твой долг перед Гарри заставить тебя почувствовать, что и как можно сделать.

Гермиона сжала в руках платочек, что так подходил к платью и так странно пах лавандой.

— Если будет такая необходимость, то я готова.

Её голос дрожал и ей было страшно, но она все равно храбрилась — ведь у нее впереди вся жизнь и в этой жизни она сможет бросить дом Блэк к своим ногам. Белла слышала мысли девочки, да только не реагировала на них. Она знала, что скорее всего случится. Она уже слышала предсказание безликого.

— Мы отправимся на Гриммо, как только Гарри будет готов.

Дом тряхнуло и в окнах появилась не серая поволока, а обычное синее небо и зеленая сетка, что обычно использовалась маглами, когда шла реконструкция зданий.

— А он молодец, — заметил Сириус. — Пойдем собираться, сестренка, а то приготавливать ритуал удочерения придётся моему крестнику, — смеясь, продолжил он.

— Да, он хороший мальчик.

Сириус трансгрессировал в родовое поместье, а Белла пошла за Гарри, сказав Гермионе, чтобы та была готова через пятнадцать минут.

Девушка посмотрела на нее ничего не выражающим взглядом и сильнее сжала платочек, что так странно пах лавандой.

Блэк-мэнор, площадь Гриммо 12, Лондон. Около часа после полудня.

Гарри и Гермиона появились, держась за руки Беллатрисы, в каком-то странном темном помещении, где горело всего лишь тринадцать свечей и один факел. Поттер сразу понял, что это ритуальный зал рода Блэк, так как почувствовал родовой источник, что был скрыт под этим помещением.

— Сам ритуал не сложный. Гермиона, от тебя всего лишь нужно немного крови, а остальное я сам.

С этими словами Сириус полоснул свою руку атамом [2]. Его кровь заструилась по руке и стала попадать внутрь круга.

— Белла, приведи Гермиону и поставь ее сюда, — Блэк указал кинжалом на центр круга.

Гарри понимал, что сейчас будет, поэтому он достал свою палочку с пером феникса. И такой ритуал он знал. Когда-то в жизни Тома было и такое.

— Принимаешь ли ты кровь моего рода? Ее защиту и силу? — спросил Блэк подошедшую Гермиону.

— Да, — дрожащим голосом ответила девочка.

— Тогда принеси в жертву свою кровь. Пусть она станет частью крови рода Блэк, — голос Сириуса тоже дрогнул, но он все равно продолжил: «Вытяни руку, дитя». Гермиона вытянула правую руку, которую Сириус тоже полоснул атамом.

Боли Гермиона не почувствовала.

— Я свидетельствую перед магией, что в роду Блэк прибавление, — сказал Гарри и взмахнул своей палочкой.

Беллатриса кивнула и присела в реверансе. Она и выказывала уважение и просто немного издевалась над парнем, который неосмотрительно заглянул в разрез ее платья. Это немного шокировало обоих.

Гормоны затмили разум Поттера, но его внутренняя сущность, что так невосприимчива, смогла охладить пыл парня. Он даже не заметил, как приказал Беллатрисе, через связь Меток хотеть его.

Женщину просто раздирали противоречивые чувства. Она вдруг почувствовала вызов от своего повелителя и, в тоже время, ее тянуло именно к Гарри Поттеру.

Эти двое не заметили, как закончился ритуал, что Грейнджер держится за Сириуса, словно из нее высосали всю ее силу, а сам Сириус был ещё бледнее, чем обычно.

— Что такое с вами? — спросила Гермиона. Ее голос не был похож на ее собственный. Именно это обстоятельство вывело Гарри и Беллу из ступора, в котором они рассматривали друг друга.

— Гермиона? — удивленно спросил Гарри. Он подозревал, что с девушкой произойдут изменения, но… Ведь он никогда не присутствовал на подобных ритуалах и не подозревал, что все будет так очевидно.

— Думаю, что нужно отдохнуть этим вечером, а завтра вам в Хогвартс. Я напишу Нарциссе, что вы встретите Драко на вокзале.

Свечи моргнули светом и погасли, но свет в зале не исчез, по всему периметру появились лучики света, излучаемые узорами на стенах. И в таком свете маги покинули ритуальный зал, только Кикимер вышел из тени и посмотрев вслед удаляющимся господам сказал: «Блэки возвращаются в род. Блудный сын вернулся, хозяйка, да еще и дочку привел. Теперь тьма благоволит им. Да и Поттер не вхож в свет, за ним тянется метка великой».

Никто не видел и не слышал старого домовика, кроме его самого и стен ритуального зала, в узоре которых что-то сменилось. Что-то стало не так, как было, зато теперь всем в доме стало уютнее.

Детей проводили к их комнатам. Их поселили рядом с Беллой, а Сириус пошел в спальню хозяина дома. Он прошел рядом со своей старой спальней, вновь заглянул в нее и, посмотрев на плакат школьной команды по квиддичу факультета Гриффиндор его года выпуска, смахнул скупую мужскую слезу. Его взгляд остановился на изображении его школьного друга Джеймса Поттера.

— Прости, Сохатый, — и закрыв дверь, пошел дальше по коридору. В это же время Белла стояла у зеркала и распутывала свои непослушные черные волосы и напевала:

«И вот теперь ты,

Снова в холоде и пустоте,

Неужто ты желал этого, малыш?

Вини меня во всем,

Ведь совесть твоя чиста.

Тебя мне уже ничто не вернёт.

Сейчас, когда ты ушел,

Я стала вновь собой.

Страдая, что никогда не решусь, не …

Ты винил во всем меня,

И пусть твоя совесть чиста,

Я не хочу останавливать тебя, любовь моя.

Я не могу изменить себя,

Поэтому, не буду лгать сейчас, чтоб остановить тебя.

И жизнь так коротка, не трать её впустую,

Моей любви нам стало мало.

И можешь винить меня во всем,

Дорогой, лишь сбрось вину с себя.

Любовь моя, я не хочу удерживать тебя». [3]

Белла перестала петь и, отвернувшись от трюмо, упала на постель, не раздеваясь и не закончив прическу. Она заплакала. Боль. Боль прошла через все ее существо. Магия просила отдать долг. Да только сама Белла не понимала, кому нужно отдать этот долг. Она должна и своему крестнику, и хозяину. Но что-то странное творилось со связью, что соединяла её и хозяина. Она не понимала, почему это так, почему ее крестник появился в этой связи. Да только не это вызвало её слезы, точнее не только это. Боль была не такая, как раньше, не только физическая, теперь болела сама душа. Это причиняло ей страдания посильнее Круциатуса.

Никто в доме не слышал ни пения, ни плача Беллатрисы: Гарри уснул, читая книги по темной магии, Гермиона заснула, читая кодекс рода, а Сириус, хотя и не спал, но все равно был дальше всех от Беллы.

Ночь накрыла Лондон. Все было спокойно и обычно. Совы носили почту, по улицам «летал» автобус «Ночной Рыцарь», в Министерстве Магии появилась запись об удочерении Гермионы Джин Грейнджер, с сего дня она Гермиона Вальпурга Блэк, родная дочь Сириуса Ориона Блэк. Все вроде бы обычно, но что-то было не так. В воздухе витали запахи битвы. Луна спряталась за облаками и город практически погрузился во тьму, лишь магловская часть освещалась электрическими фонарями, что давало немного надежды на будущее. Никто из простецов не замечал, как в темноте появились несколько фигур в балахонах. Их руки были в струпьях, а пальцы вытянутые и без ногтей. Лиц этих существ различить было невозможно из-за балахонов, а их шумное дыхание пугало. Когда они окружали очередной дом, то его жители переставали чувствовать радость, словно эти существа съедали ее.

Гарри уснул за чтением книги и ему снился очередной сон про жизнь Тома. Он уже был на втором курсе школы чародейства и волшебства Хогвартс, как вдруг в его голове промелькнуло: «Хозяин, мы защитим вас. Мы поможем вам. Мы чувствуем вас».

Мальчик проснулся и посмотрел на потолок. Черные своды, под которыми угадывался рисунок дерева, что затем покрывали неоднократно лаком, насторожили его. Затем Гарри все же вспомнил, где он находится.

— Анди, — сказал Гарри. Хлопок и эльфийка была рядом с хозяином.

— Гарри Поттер, сэр, желаете чего-нибудь? — спросила она мальчика.

— Где Салазар? Я чувствую, что он далеко.

Хлопок, и эльфийка исчезла. Прошло несколько секунд, возможно не больше минуты, и раздавшийся второй хлопок, сообщил о возвращении Анди. Она держала в своих руках очень длинную змею, которая обвивалась вокруг её тела. Салазар не выказывал недовольства, только удручённо смотрел на своего хозяина.

— Я полз в Хогвартс. Я слишком сильно вырос, теперь прятать меня под одеждой тебе будет проблематично. Надеюсь, ты не будешь сильно злиться.

— Я не злюсь. Ты сам это чувствуешь, — Гарри смотрел на своего фамильяра. — Буду ждать тебя в Хогвартсе. Эльф перенесет тебя на территорию, а там встретимся в Тайной комнате. Анди, ты слышала меня, отнеси Салазара на территорию Хогвартса. Доставь вещи, что понадобятся мне в школе, сюда, и еще… Будь незаметна.

Анди кивнула и исчезла практически бесшумно.

На улице стояла скверная погода, как и всегда в Лондоне. Смог сгущался, но все же что-то было не так. Гарри сам не мог понять, что именно, но это ему нравилось. Даже доступ к памяти бывшего Темного Лорда ничего ему не давал. Он вновь взял книгу, которую читал. «Магия разума и магия души» за авторством Парацельса. Этот средневековый алхимик очень хорошо изучил душу, но данное издание книги было неполным, не хватало второго тома «О теле и душе», а там подробнее рассказывалось о Филактериях и их разновидностях.

Самым интересным было то, что в этой книге Гарри смог найти заклинание поглощения. Как писал автор книги, с помощью этого заклинания можно было поглощать все что угодно, но все же желательно съедобное, иначе могли быть последствия несовместимые с жизнью. Самое интересное поджидало в конце — поглощение душ. Для этого существовало ещё одно заклинание, но его мог применить только одаренный в этой области маг, да к тому же знающий парселтанг.

Поттер смотрел на это заклинание и понимал, что видные для всех символы и закорючки, для него выглядят как слова, и его мозг тут же прочитал написанное как: «Сая Хаса Ши». Сам же он, видя нормальный текст, сказал: «Да поглотится сущность сея».

В его памяти всплыли воспоминания Тома, больше и концентрированнее чем обычно. Замок, старый замок. Он был для Тома домом. Хогвартс для него, как и для Гарри, тоже был чем-то волшебным.

Комната на седьмом этаже, он уже видел ее, да только теперь в его воспоминаниях он там что-то прятал. Какую-то диадему, или корону. Нет, все же диадему. Этот головной убор девушек, он что-то значил, как для Тома, так и для всех людей.

— Хозяин, простите меня, но я уже все закончила. Да и молодая мисс Блэк вас ищет, она утверждает, что, по ее опыту, парни не способны собраться вовремя и она не хочет из-за этого опоздать на поезд, — голос домовушки привел Гарри в чувство.

— Приведи ее сюда и покажи ей мой собранный чемодан, а я пока пойду все же освежусь.

И действительно, Гермиона Блэк искала Поттера, чтобы тот начал собирать свой чемодан, забыв о том, что у него есть домовой эльф.

— Мисс Блэк, простите меня, но мой хозяин просил передать вам, что он уже собрался, а если вы не верите, то можете пройти в его комнату и убедиться сами.

Гермиона опешила. Она не в первый раз видела этих существ, но в ней что-то вдруг взыграло. И этим чем-то, как ни странно, было любопытство.

— Как тебя звать? — спросила девушка эльфийку.

— Анди, — ответила эльфийка, потупившись.

— Веди меня к своему хозяину, и пусть будет так, как ты говоришь. Ведь этот мальчишка попортил мне много крови в прошлом, — так, ругаясь, они направились по гостевому этажу, подбираясь к комнате Беллы и двум комнаткам, что были выделены детям.

— Анди, — раздалось из-за двери комнаты Поттера, — где вы там, я уже спешу, мне еще нужно заскочить в Косой переулок, — голос Поттера был странным. Он менялся постоянно, переходя в шипящие нотки. Гермиона отворила дверь и без приглашения вошла в комнату, хотя, чисто теоретически, оно у нее было.

— Ты собрал свои вещи? — спросила девушка, смотря на парня.

— Да, мамочка, — огрызнулся, даже не оборачиваясь к ней, Гарри. Он стоял и вытирал голову. Гермиона посмотрела на тело парня, это был для нее первый раз, когда она видела практически голого мальчика. Нет, на Поттере были нижние штаны, но это были не брюки, что обычно одевают аристократы на выход.

— Можешь проверить его. Вон он, около двери. Там все сложено, да, Анди?

— Да, хозяин.

— Вот видишь, — сказал Гарри и повернулся к девушке, отбросив при этом полотенце. Их взгляды встретились и Гермиона полностью окунулась в зелено-красные глаза Поттера. Он уже не был ребенком и это выдавали его глаза. Его память постепенно наполнялась памятью Тома, что стал для Гарри, как поучительная история и поэтому, Поттер понял, что девушка что-то почувствовала по отношению к нему.

Не хотелось расстраивать девочку и несколько беззвучных команд домовушке и Гарри предстал перед Гермионой в полном облачении мага. Он был одет по последней магической моде, словно денди новой Англии. Гермиона фыркнула и выбежала из комнаты. Она почувствовала некий укор от магии, означавший, что девушка пренебрегает ее законами, да только девушка не пренебрегала. Ей правда понравился этот новый Гарри Поттер. Он выглядел старше, разумнее, по крайней мере, ей хотелось так думать.

Девушка вбежала в свою комнату, да и осталась там до того момента, пока за ней не зашёл Сириус.

— Гермиона, пойдем на завтрак, заодно я представлю тебя моей безумной мамаше.

— Если вы так настаиваете, отец, — последнее у нее вырвалось помимо ее воли.

— И все же магия берет своё, прости, да пошли за мной.

Девушка была слегка обескуражена тем, как к ней относился этот человек. У нее возникло чувство, что он все же любит ее, словно она и правда его дочь.

Они спустились на первый этаж. В бархатистом обрамлении посреди коридора был размещен портрет немолодой девушки, хотя лучше сказать, что на портрете была изображена мать Сириуса — Вальпурга Блэк, тогда весь тот милый вид, что создавался при первом взгляде сразу исчезал. На портрете была изображена холодная и расчётливая женщина, которая стояла за свою семью и идеалы семьи или же думала, что за идеалы семьи.

— Мать моя, нелюбимая, я готов представить тебе принятую мной дочь, — сказал портрету Сириус. Вальпурга на портрете уже смотрела на Гермиону, не обращая внимания на своего сына. Девушка же полностью была во внимании портрета.

— Как тебя звать, дитя? — спросила она.

— Гермиона Блэк-Грейнджер, миссис Блэк, — поклонившись, ответила она.

— Воспитанная, уже хорошо. А ты, сын, хотя бы взялся за ум. Возроди род, или пусть наша кровь и магия вольётся в более сильный род, но не потеряли бы мы своих позиций.

— У нас есть долг жизни перед родом Поттер. И у этой девочки личный долг жизни перед последним из рода Поттеров.

— Что ж, — Вальпурга на портрете отвернулась от стоящих перед ней людей. — Вам решать это, но девочка, ты обязана перед своим родом стать хотя бы наложницей Гарри Поттера.

— Что? — Гермиона была поражена.

В этот самый момент Гарри стоял за углом коридора и держал в магическом захвате домовика рода Блэк.

— Кикимер, я знаю, что вы задумали. Не смей мне подливать любовных зелий. Моя животная сущность может не вынести такого отношения к нам и пошлет всех вас подальше.

Висящий в воздухе домовик был обескуражен. Он и не подозревал, что юный наследник рода Поттеров уже владеет таким уровнем волшебства.

— А ещё юный наследник знает, что является наследником вашего рода, по завещанию крёстного. Но мне теперь интересно, что будет действовать: законы магии или завещание человека, что смертельно болен.

— Все. Завещание — это последняя воля, поэтому оно тоже действительно и магия его исполнит. Так что, тебе от брака с Грейнджер не убежать, или она станет твоей вещью и наш род подчинился Певереллам. Тебе больше выгоден второй вариант, — ответила Беллатриса. Самое странное, что женщина стояла в одной ночнушке, что не скрывала ее фигуры. Поттер обернулся и посмотрел на женщину слегка мутным взглядом.

— Я чувствую и твой долг и ее и Сириуса, они личные, но ещё… Я чувствую долг всего рода, он намного древнее. Вы его должны не Поттерам даже, а их предкам. Вам повезло, что я унаследовал и этот род, ведь так, крёстная? — голос Гарри более походил на шипение, Белла так и хотела упасть на колени, словно это ее повелитель. Но это был уже не он.

Белла знала, что это не Волан-де-Морт. Не ее повелитель и любовь, но она все равно чувствовала что-то родное, кроме связи крестника и крестной.

— Да. Мы уже не помним из-за чего это было.

Гарри не обращал внимания на нее, он уже смотрел за Гермионой и Блэком, что стояли перед портретом и продолжали спорить. Девушка не хотела перед ними признавать, что влюблена в Гарри.

— Она чувствует что-то ко мне. Ее помыслы затмевает пелена чувств, — Гарри отвел взгляд. — Надеюсь, мы с ней не опоздаем на поезд. И ещё, Кикимер, раз я буду твоим будущим лордом, найди мне такую безделицу в форме медальона. Она где-то здесь, я чувствую это. И принеси ее мне.

Эльф, вздрогнув, исчез и вскоре появился с медальоном Слизерина.

— Отдай его мне. Наверное, его тебе отдал Регулус Блэк, я же прав?

Беллатриса удивлённо смотрела на происходящее. Она не заметила, как к ним присоединились Сириус с Гермионой. Девочка вообще не понимала, что происходит, но чувствовала, что что-то странное.

— Что с ним? От него пахнет, как от чаши, что Лорд дал мне на сохранение, — удивлению Беллатрисы не было предела.

— Чаша, — глаза Поттера стали практически красного цвета. — Подари мне ее, крестная. Гарри приказывал по связи его рода с родом Блэк, по связи Меток и по связи крёстного-крестника. Девушка не могла вынести такую ментальную атаку. В ее душе все покатилось, словно снежный ком. Она уже не понимала, где прежняя Беллатриса Блэк, а где она настоящая. Все больше и больше девушка не верила в свою судьбу.

— Может быть, — еле выдавила из себя Беллатриса. Она кивнула головой и сдалась, той ментальной атаке, что произвел парень.

— Сириус, Гермиона, простите, что побеспокоили вас.

Гермиона ничего не понимала, а Блэк, поняв, решил присмотреться к парню. И решил, просто для проверки, бросить в него одно заклятие, что выявляет крестражи.

— Mors esse, sed erit visibilis anchoras animae est alienus,[4] — произнес Сириус, странно взмахнув палочкой, словно очерчивая круг в треугольнике, что разделан на два равных.

Гарри засветился вначале черным, как крестраж, но потом проявилась его аура, а вот медальон остался черным.

— Не ожидал, что ты знаешь столько о темной магии. Хотя, я тоже не должен знать много в силу своего возраста, да только мои дары требуют побыстрее узнать больше. И да, позвольте представить вам Крестражи Волан-де-Морта.

Сириус побледнел, Белла села на пол, да так, что ее ночнушка задралась, открывая хороший вид на ее кружевные трусики, а Гермиона смотрела с открытыми глазами, не понимая, что происходит.

— Ты-то откуда знаешь о них? — спросил севшим голосом Блэк.

— От самого хозяина этих безделушек. Он был во мне, его часть была во мне, но… — немного театральной паузы, а сам Гарри усиленно соображал, что можно сказать своим родственникам, — он спал. Когда я принял род, то Вечная приходила и открыла некоторые завесы. Теперь этой части нет, но вся память Тома Марволо Реддла будет со временем моей. Она ещё кое о чем говорила, но это моё и мой долг перед ней.

Поттер решил соврать. Он не знал, что Беллатриса — «верная сторонница» Тома, у которой магия, из-за её клятвы, отнимает жизнь. Хотя и постепенно, но все же отнимает. И он не знал, что он, как будущий наследник Реддла, может отменить этот долг. Сириус был удивлен и смотрел на Поттера и лишь Гермиона заметила, что Беллатрисе Блэк плохо.

— Белла, Белла, — девочка взяла ее за плечи и слегка потрясла. Сама же Блэк чувствовала, что она поняла, как можно выжить, как можно обмануть смерть. Хотя скорее, как можно не потеряться в черной пустоте утробы дементоров, а обморок — это просто от избытка эмоций и потраченных сил на защиту от ментальной атаки.

— Да, — еле прошептала она. Гермиона улыбнулась и обняла девушку.

— Слава Мерлину, — сказал Сириус, отвлекшийся от мальчишки и осмотревший место преступления.

— Сириус, прости меня, — Гарри взмахнул палочкой и прошептал слова заклинания: «Конфундус», — Блэк, не ожидавший такого от парня, получил порцию заклинания и слегка ошалел, а полученное следом заклинание Забвения уже от Беллатрисы совсем вывело его из дееспособного состояния на несколько минут. Гермиона отпрянула от Блэк и смотрела на все это большими удивленными глазами. Она не понимала, как вообще все это возможно. Нужно кого-то защищать, но кого и от кого?

— Он забыл, что ты знаешь про крестражи Лорда, да и сам был им. Я ведь права, Повелитель? — сказала, поднимаясь с пола, Беллатриса. Гарри посмотрел на нее и улыбнулся.

— Мы с Гермионой опаздываем на поезд. С тебя подарок — Чаша, и обучение этой девочки. А ты, Гермиона, должна учиться, раз магия сводит нас так близко, то ты можешь быть постоянно в опасности рядом со мной.

Гарри смеялся в душе. Он не мог поверить, что все получится так и его крестная примет его за Тома, хотя теперь он уже и сам не знал, кто он, точнее, как все это назвать. Его внутренний зверь желал полакомиться уже второй частью Тома и Гарри не хотел отказывать ему в этом удовольствии.

— Ты дашь Непреложный Обет господину, что будешь послушной девочкой, — сказала Беллатриса, смотря на Грейнджер.

— Белла, успокойся, она будет молчать, ведь она поняла, что иногда лучше молчать и не делать ничего, чем пытаться что-то предпринять.

Гермиона закивала и, слегка пожав плечами, пошла за Гарри. Когда они вошли в его комнату, то парень слегка расслабился.

— Анди, — эльфийка тут же появилась, — сделай так, чтобы нас не смогли подслушать, пока я поговорю с бывшей мисс Грейнджер.

Гермиона была отрешена от мира, после того, что случилось в коридоре. Вначале разговор с портретом, принятие в род, а теперь непонятно, какой род Блэк настоящий. То ли он враждует между собой, то ли это просто несколько разных мнений у его старших представителей.

— Гермиона, запомни, я все тот же Гарри Поттер, который тебя не любил, немного не переносил и был для тебя занозой в твоем мягком месте. Я просто получил немного больше возможностей, так как принял род, но не более. Мое отношение лично к тебе не сильно изменилось. Ты все так же неприятна мне, но так как ты дочь моего крестного, да и магия требует от тебя выплаты долга, а мне просто нельзя отказаться от этого, так как я поставлю под угрозу вымирание рода Блэк, то мы можно сказать в круговой поруке. Будем терпеть друг друга. И насчет сегодняшнего, точнее то, что произошло после твоего разговора с портретом Вальпурги. Я не планировал ничего подобного, все вышло случайно, но, в то же время, это нам на руку.

— Дети, вы собрались? Идем завтракать, а то опоздаем на поезд, — послышался голос Сириуса из-за двери.

— Гарри, я все еще не поняла всех законов этого мира, в который попала. Я не знаю кому верить, а кому нет. Помоги мне, — Гермиона чуть не плакала. Сам Гарри почувствовал запах лаванды. Так пах комплекс зелий, что помогал юным магам адаптироваться в новых для них условиях и при потере родителей легче перенести принятие в другой род. Легкая улыбка проскользнула по его губам

— Хорошо, Блэк, я помогу тебе.

Платформа 9 ¾, 10.45 утра, 1 сентября.

— Ну где они? Словно сквозь землю провалились, — расхаживал около своих родителей Малфой-младший.

— Будь более собранным, сын, и перестань уже выказывать свое нетерпение. Если Малфои ждут, то только вынужденно и с гордостью. Это обычно значит, что задание, что они оставили людям — очень сложное.

— А мы ничего Блэкам и Поттеру не оставляли в задание, — парировал Драко. Он уже начинал нервничать. Все лето от Гарри не было вестей, затем все события словно ком бегут и развиваются и вот опять Гарри пропадает на несколько дней, а он вынужден отписывать Тонкс, что сам не знает, где этот чертов Поттер. Теперь, когда его крестный вышел из подполья и стал законопослушным гражданином, все стало сложно.

— Смотри, Драко, — сказала Тонкс, что тоже ждала своего друга, — Вон они.

И правда, компания, состоящая из Гарри, его крестного и, к неожиданности для всех, еще и Гермионы, приближалась к ним.

— Лорд Блэк, рад Вас приветствовать, — сказал Люциус, слегка подернув лицом, когда заметил на плече у Блэка черного ворона, точнее ворону. — Вы, как всегда, пунктуальны.

— Да, Лорд Малфой, — ничуть не изменившись в лице, ответил Сириус и пожал руку Люциусу. — Позвольте представить вам мою дочь — Гермиону Блэк, — Сириус улыбался, но никто не мог понять почему. Когда же все узнали в этой леди ту девчонку-заучку, то немного опешили.

— Гермиона, я думаю нам нужно поздороваться с присутствующими и направляться в поезд. Все же мы не хотим опоздать, — довольно громко сказал Гарри. Он сделал это специально, чтобы разрядить ситуацию, потому что выражение лиц Малфоев, да и Тонкс немного нервировало.

— Здравствуйте, Лорд Малфой, миссис Малфой, Драко, Тонкс, — Гарри подал руку Малфою, слегка подержал в руках руку Нарциссы, кивнул Драко и слегка прикоснулся губами к руке Тонкс.

Все немного замешкались, но ответили на приветствие, Гермиона же присела в приветственном книксене и, кивнув Драко и Тонкс, взяла Гарри под руку. Они ушли в вагон.

— Драко, Тонкс, поспешите за своими друзьями, а то и правда останется мало места в поезде, — сказала Нарцисса и подтолкнула своего сына в сторону поезда.

Они тоже заспешили в сторону поезда.

— Постой, Драко, — голос Нимфадоры немного выдавал ее волнение и, можно сказать, даже какую-то ревность, — Почему Грейнджер вдруг стала дочерью Блэк. Я думала, это они так с тетей Беллой шутят.

— Грейнджер, как сказал мой отец, очень выгодна Блэкам, так как ее кровь сильна. Она была истинной обретенной, что делало из нее хорошую партию для любого мага ее возраста, так как это вливание свежей крови в род, но случилось кое-что на первом курсе, а затем в прошлом году, что сделало из нее девушку второго сорта для всех, если об этом узнают. Что именно произошло у нее с Поттером, я не знаю, а отец молчит, видимо, тоже приложил к этому руку. Ну так вот, она теперь должна всю свою жизнь Поттеру. При этом, я так понял из слов тетки, она поклялась служить Темному Лорду, не спрашивай меня как — этого я тоже не знаю, — Малфой протянул свою руку девушке, Тонкс же приняла ее неохотно. И они пошли дальше, — Я так понял, что Блэки задолжали как самому Гарри, так как они крестные и не смогли помочь ему все то время, что были в тюрьме, хотя этот долг не так силен, ведь магия понимает обстоятельства, а вот со слов уже моей матери, у Блэков есть долг перед Певереллами, а, как известно, Гарри у нас еще и потомок этих легендарных братьев. Они хотели, чтобы Гарри принял и их род, но позже, когда сможет попривыкнуть к тому чем уже владеет.

— Ну и раз Гермиона должна, то она может выплатить все долги сразу, — догадалась Тонкс.

— Что-то похожее говорил мой отец, только более официально, — подтвердил догадку Тонкс Драко.

Остальной путь они прошли молча. Зашли в поезд и стали искать то купе, куда направились Гарри и Гермиона, пока Малфой не наткнулся на Салазара, что выползал из купе. Размеры змея поражали. Он просто неимоверно вырос за это время, а все, наверное, подпитка мощью главы рода, а не наследника.

— Кажется, мы знаем, где они, — сказала Тонкс, Малфой же просто кивнул, наблюдая за змеем. Эта пара вошла в купе, что заняли ее друзья. Гермиона смотрела в окно и кивала каким-то словам Сириуса, что тот говорил ей, стоя рядом с поездом. Гарри откинулся на спинку сиденья и углубился в чтение каких-то книг.

— Еще раз всем привет. Гарри, что твой фамильяр делает в поезде, а не у тебя на руках? — спросила Тонкс.

Поттер посмотрел на нее поверх книги, пожал плечами и снова углубился в чтение.

И тут в купе зашла Джинни Уизли. Все обернулись к ней, даже сам Гарри, так как на шее девочки болтался его фамильяр.

— Джинни, — немного испуганно воскликнула Гермиона, а Тонкс вообще отшатнулась. Они все немного побаивались Салазара.

— Салазар, слезь с Джинни, — приказал Гарри. Сам Поттер почувствовал, что у него в кармане немного завозился крестраж, чувствуя как рядом с ним были сказаны слова на змеином языке.

— Хорошо, хозяин, — ответил змей и сполз с девочки.

— Гарри, никогда не пугай нас так, хорошо? — спросил Малфой. Он сидел на диване и указывал палочкой на Салазара, тот же, в свою очередь, игнорировал Драко.

— Хорошо, — ответил всем Гарри и вновь закрылся ото всех книгой.

Он не заметил, как к ним зашли Блейз и Сьюзен, как побывала компания из девушек Слизерина. Пэнси, как всегда, пыталась привлечь внимание Драко, а вот Милисента и Дафна просто хотели потрепать нервы. До Поттера они так и не дошли. Все поражались видом преображенной Грейнджер.

Где-то на середине пути, как раз после второго проезда тележки со всевозможными сладостями, поезд начал тормозить, а затем и вовсе остановился.

Все почувствовали надвигающийся холод. Драко взглянул в окно, а точнее в ту часть, что ещё не успела заледенеть.

— Там что-то приближается, — сказал Драко. Его голос в конце фразы вообще перешёл на шёпот.

Поттер чувствовал что-то родное в приближающемся нечто. Он даже ощущал, что там не одно существо, а целый десяток.

— Я их чувствую, — сказал Гарри. Ему было комфортно. Он дотронулся до двери из купе, но и она заледенела. Чуть силы и лёд, что сковывал дверь, треснул и распался. Тени клубились вокруг него, он чувствовал прилив сил, более того, мальчик с удивлением узнал свою собственную энергию. Точно такая же выделялась из него этим летом. Гарри действовал словно на автопилоте.

Он не заметил, как все, кроме Гермионы, трясутся в страхе. Девушка же смотрела на него и не понимала, что происходит.

— Чувство, будто всю радость забрали или ее никогда не было, — прошептала Джинни. Как не удивительно, фамильяр Поттера все ещё спал у нее на коленках, перед таким резким похолоданием и своим резким побуждением.

— Хозяин, что происходит? Вы вновь стали излучать это? — прошипел змей и забился за спины девушек.

— Я сам не знаю, — прошипел Гарри в ответ. Он только наблюдал, как в коридоре гаснет свет, затем свет гаснет в купе, и темнота постепенно приближается к ним. Был только один минус — Поттер был магом Тени и мог видеть в темноте так же, как днём, а вот он и не подозревал об этом.

— Я вижу фигуры, и они приближаются к нам.

— Гарри, скорее в купе, — сказала Гермиона и втащила мальчика в купе.

— Зачем это сделала? Я теперь прячусь от такой маленькой проблемы.

В соседних купе раздавались крики ужаса, кто-то потерял сознание, Гарри и Гермиона слышали это все, так как на них этот забирающий счастье холод не действовал.

Малфой, Джинни и Нимфадора забились в угол купе и прижались друг к другу. Они дрожали. Пар, что выдыхали дети, замерзал, превращаясь в небольшой заиндевевший снежок.

— Что это такое, Гарри? — Гермиона занервничала и тоже стала ощущать приближающийся холод. Ей стало некомфортно. Она встала за парнем и прижалась к нему. Она перестала ощущать чувство тепла, но какой-то источник подпитывал ее, и она могла переждать приближение этого неизвестного холода, что так действовал.

— Малфой, если я правильно помню, то так действуют два типа существ. Одни не водятся в этих краях, а вторые уже известны всем. Сейчас я думаю, что твой отец был прав, в том, что не хотел их приближения к детям, — сказал Гарри. В его памяти, что услужливо увеличилась познаниями Тома Марволо, он понял, какие существа приближаются к ним. А вот про первых Том знал очень мало, больше всего знал про них сам Гарри. Только то, что знал Том о Смеркутах — это то, что они — пожиратели тела и души, а их менее прожорливые собратья пожиратели душ — Дементоры. Вторые живут и размножаются где угодно. Их вид был выведен в одной из войн, но как ими управлять — не знал никто. Про Смеркутов известно было и того меньше.

— Если ты о дементорах, то это не лучшая шутка, Поттер, — процедил Драко. — Их нам только на счастье не хватало. Вот мой отец узнает…- продолжал бормотать Малфой и думать, что он знает про защиту от этих существ.

— Я думаю, мы сейчас познакомимся с представителями этой … — Гарри договорить не удалось. Дверь отворилась и длинная рука, вся покрытая струпьями и волдырями, да ещё черного цвета разлагающегося мяса, высунулась из балахона черной мантии, в который было одето это существо. Один палец указывал на детей. Что это значило, они не знали.

Шумное дыхание вырывалось из-под капюшона черного балахона, теперь они видели, что это была не мантия. Существо медленно приближалось к ним…

Хогвартс, вечер первого сентября, Большой зал, где-то за два часа до прибытия поезда.

Дамблдор вошел в Большой зал и посмотрел на собравшихся учителей. Все они негромко спорили.

— Альбус, ты же уже знаешь, что случилось с младшим Уизли и Невилом Долгопупсом? — спросила Помона. Альбус уже знал это, как же, ведь в поезде ехало столько новых учителей, что они смогли проследить для него за детьми. А заодно подстраховали от дементоров нужных ему людей.

— Мы поговорим с ними после того, как они прибудут в замок, а пока, Минерва, не волнуйся. Помона, я надеюсь, что они будут способны разрушать твои теплицы во время учебного года и тебе тоже опасаться ничего не нужно, — Дамблдор был спокоен. Это его спокойствие передалось всем, может, за исключением зельевара, который был вроде бы спокоен, да только никто, кроме самого Альбуса, не видел, в каком тот состоянии. Метку значительно жгло, потом она вновь становилась неактивной и практически исчезала с предплечья, но потом почему-то все повторялось. Как сказал директор, и как догадывался сам Снегг — Темный Лорд пытается вернуться. Это было бы самое логичное объяснение.

— Минерва, встреть мальчиков пожалуйста, а распределение сегодня проведет Помона.

Женщины кивнули словам директора. Остальные учителя расслабились и вновь стали что-то обсуждать…

В самом зале пока горели только свечи, что плавали над столом преподавателей.

— Зря вы вызвали этих тварей, — подошёл к директору Снегг. — Они совсем не управляемы, а поддерживать ментальное поле ни вы, ни я не способны. Оно требует уйму сил. Дементоры могут сорваться и войти на территорию школы, тогда нам будет…

Что тогда будет, зельевар не стал озвучивать, так как считал, что старик сам может все понять.

— Дети не будут в опасности, — голос директора был тверд. — Я точно знаю: в этом учебном году ученики не в опасности, как в прошлом. И, Северус, присмотри за Гарри, ему будет тяжело в этом году. Да и юной мисс Грейнджер тоже.

— Она уже Блэк.

Директор недоуменно замер.

— Когда это случилось?

— Сегодня утром, — ответил Снегг.

Хогвартс-экспресс. За два часа до прибытия на станцию Хогсмид.

-Ааааа, — раздался чей-то крик. Гарри же смотрел на того монстра, что стоял перед ним. Он ощущал его, как и всех дементоров. В купе попытался войти ещё один, но не смог, так как первый занимал проход.

— Кто ты? Чего ты хочешь? — спросил Гарри. Он не осознавал, но его тело стало переходить в частичный оборот. Его глаза и ногти на руках точно перестали быть человеческими.

Дементор словно бы понял его и, опустив руку, двинулся к нему.

-Хосяин, — прошипело существо, — Фы нашш хоссяин. Ссила вашша нассса нашшшла.

Гарри еле-еле понял, что существо шипит на змеином языке. Их парселтанг был такой исковерканный, что понимать их было практически невозможно.

— Кто вы?

— Ссуди, — это существо повернулось назад и посмотрело на собратьев, — немногие снаут, шшоо мы суди.

— Ааааа, — крик задался снова, уже ближе и на этот раз послышалось падение тела на пол.

— С кем это вы так? И зачем? — голос Гарри перешёл на шёпот. Он не боялся за себя, а вот за Тонкс и Гермиону он опасался, да и за Драко с Джинни.

— Еда. Мы ссудим и питания, нам нужно для вышшивание, — немного неуверенно ответил дементор.

— Исключительно, — поразился Гарри. — И судите и наказываете. И называете меня хозяином? Что во мне такого?

— Ты маг Тени, — сказало существо, — Они нашш приссвали и сссоссдали, но мы не единсссственные, есссть еще Шшшоры.

Гарри догадался, кто такие Жоры, но задать следующий вопрос не успел. В купе влетело нечто белое, что прогоняло тень и из-за этого дементор, что стоял рядом с ним, начал пятиться от мальчика и слегка были слышны его рыки. Гарри не понимал, что происходит.

— Expecto Patronum, -крикнул мужской голос и к дементору помчались белые шары. Он старался убежать, но тогда бы он пошел на Гарри, да только сделать этого он не мог.

— Прости, — услышал он отчётливо в голове голос дементора. После этого существо отважно пошло на белые светящиеся шары. Хотя нет, эти сферы были похожи на луну, Гарри не понимал, что происходит и что это такое.

Малфой выдохнул, когда от этих белых сфер, что стали заполнять комнату, начали расходиться волны тепла. Они смогли пробить тот лёд и туман, и счастье вернулось к детям, что находились в купе.

Гарри немного не осознал этого, но, когда его дотронулся этот шар, а он все ещё излучал Теневую магию, его сильно приложило.

Когда мальчик пришел в себя, в их купе уже вновь горел свет и слышался стук колёс. Его будто бы закрутило в водовороте и Гарри не мог выбраться из него.

— Тонкс, Драко, что случилось после того, как я отключился? — спросил Гарри. Ни в памяти Тома, ни в его собственной, заклинание заступника не действовало так ни на кого. Только дементоры страдали от него.

— Ничего интересного. Оказывается, с нами в поезде ехал новый преподаватель Защиты от Темных Искусств, Римус Люпин, и ещё несколько преподавателей новых предметов. Но те странные шары вызвал именно он. Потом он всем раздавал шоколад и очень сильно испугался за тебя. Долго размахивал над тобой своей волшебной палочкой, пока не успокоился и, сказав, чтобы мы накормили тебя шоколадом, не пошел дальше.

Малфой чуть было не сказал, что это плохо — бросать больного ребенка, но, посмотрев на Поттера, передумал.

— Нам осталось ещё около часа пути до Хогсмида, по словам ещё одного учителя, но, увы, имя ее мы не узнали, — сказала Гермиона.

Гарри повертел головой и только сейчас осознал, что его голова лежит на коленях у Тонкс. Его лицо стало красным, и он сам не помнил, когда так быстро двигался последний раз.

— Вот зря ты сказала про учителей, — манерно растягивая слова, произнес Малфой. — Теперь мы не узнаем, когда ждать изменения статуса Тонкс.

Тонкс залилась краской не меньше Гарри, а вот Гермиона слегка побледнела.

— Малфой, ты, как всегда, ничего не понимаешь, — начала она, но, взглянув на ребят, выдохнула весь воздух, что был у нее сейчас в лёгких. Она поняла, что эта связь уже есть и осталось только дождаться осознания ее этими двумя.

— Да я тут вообще ни при чем, — блондин искренне недоумевал, что так не понравилось Гермионе. Та просто отвернулась к окну.

— Мы подъезжаем к Хогсмиду, — пятнадцать минут спустя оповестила всех девушка.

Гарри улыбнулся — ему не нужно переодеваться, ведь он сразу поехал в школьной форме. Да только не он один подумал об этом. Все присутствующие здесь поступили так же — что взять с чистокровных.

Пока все остальные приходили в себя после «нападения» дементоров, переодевались в школьную форму или просто беседовали, Гарри, со своей компанией, направился в сторону тамбура. На этот раз они шли вообще налегке.

— И зачем мы вышли так рано? — спросила Джинни. Она все ещё смущалась при виде Гарри, но за прошлый год уже смогла привыкнуть к нему. Хотя сам Поттер теперь и чувствовал ее желание, но вот он не знал точно ее эмоций, лишь память Тома вновь подбрасывала ассоциации поведенческих реакций других людей.

— В купе слишком долго ждать, пока все выйдут. А так мы успеем с первыми каретами прибыть в Хогвартс.

— Гарри, ты спешишь в школу? — спросила подошедшая к ним Дафна.

— Есть такое, — ответил, посмеиваясь, Поттер. Никто не заметил, как он сжал в руке медальон Слизерина, а по ободку зрачков его глаз пробежали красные искры.

— Чем скорее закончим этот ежегодный ритуал, тем скорее пойдем спать. Что-то меня вымотала встреча с этим дементором.

— Да по тебе и не скажешь, — начал было Драко, но осекся, так как три девушки из присутствующих очень странно посмотрели на блондина.

Собравшиеся у выхода дети смотрели, как поезд стал замедляться и в окнах уже появилась платформа станции Хогсмид. На станции, как всегда, стоял великан и поджидал первокурсников. Том очень хорошо помнил этого полувеликана, а значит, теперь и Гарри знал, что в лесу есть акромантулы и можно, поймав одного, неплохо подзаработать, ведь тогда точно можно будет продавать либо их паутину для выделки в шелк, либо кого-то из его домовиков заставить делать этот шелк и продавать уже его, либо продать самого арахнида, что менее выгодно.

Когда состав остановился, дети почувствовали небольшой толчок — это тормозная система сработала и остановила состав окончательно. Гарри вышел, открыв дверь. Его начищенные туфли подняли небольшое облачко пыли и их обычный черный цвет стал менее глянцевым, и они перестали быть девственно-чистыми. Словно сам Поттер перестал быть собой, став кем-то больше.

Он не обращал внимания на великана, что попытался поговорить с ним, а направился прямиком к каретам, что были запряжены страшными скелетоподобными конями с натянутой на кости кожей. Их грива была очень яркого черного цвета, а вот сама кожа была серой, похожей на разлагающуюся от времени.

Память Тома подсказала ему все теории о происхождении фестралов. Гарри сразу не замечал кожистые крылья этих зверей, но сейчас, когда подошел ближе и погрузил руку в гриву одной из «лошадок», он их заметил.

— Гарри, кого ты гладишь? — спросила Гермиона. У нее же в глазах немного рябило, ведь видеть этих животных могут только те, кто видел смерть, а точнее, кто помнит, что видел смерть.

— Фестралы. Они везут кареты в замок.

— Но ведь там никого нет? — сказал Драко.

— Возможно и нет, но кони смерти тянут эти повозки, — сказал Гарри. — Только тот, кто видел смерть может увидеть ее конницу, — сказал Гарри и залез в первую карету. Его друзья последовали за ним.

Все молчали. Только Малфой косился на Гермиону, а Тонкс смотрела на нее, как на захватчицу ее собственности. Гарри видел эти переглядки и смеялся про себя, вот только младшая Уизли не могла все еще понять этого и сама просто транслировала окружающим свои мысли. Девочка думала: приехать бы сейчас в замок и после пира залезть в ей так полюбившуюся кровать. И Гарри поддерживал ее, вот только у него было еще одно дело.

Пройдя ворота замка, Поттер немного поговорил со своим фамильяром напротив призрака подземелий — Кровавого Барона и скрючившегося за ним полтергейста-шутника Пивза. Второй даже не попытался что-то сделать компании Гарри Поттера, но, как только они зашли в Большой зал и Кровавый Барон проплыл за ними, полтергейст вооружился навозными-бомбами и стал забрасывать ими студентов.

Драко обернулся и увидел, как МакГонагалл отчитывала Пивза за плохое поведение и даже потрясала в его сторону волшебной палочкой. Он слегка толкнул Гарри в бок, но тот в свою очередь отмахнулся.

— Я сегодня буду сидеть за столом Гриффиндора, — сказала Тонкс, — Гермиона, ты, я надеюсь, со мной?

— Пока да, а там я не знаю, как выйдет, — ответила ей немного смущающаяся девушка.

— Гермиона, привыкай к своему статусу дочери Сириуса. Ты теперь не грязнокровка, а принятая в род, и даже еще выше. Ты практически как наследница рода, вот только один казус — главенство в роде Блэк передается по мужской линии, — сказал, растягивая слова, Драко. В этот самый момент он рассматривал главный стол.

— Ладно, — сказала Джинни и направилась к столу Слизерина, — Ну что, долго мне вас еще ждать?

Улыбка озарила лицо Гарри. Он приехал домой.

— Пошли, Драко, — Гарри даже смеялся.

Все они расселись по своим столам. Теперь они были третьекурсниками. Гарри посмотрел на Джинни и подумал — ну почти все.

Зал быстро заполнялся. Дамблдор уже сидел на своем месте в окружении преподавателей. Их в этом году было больше, а значит, больше новых лиц. Все надеялись, что директор все же решит представить педагогов публике, но он начал не с этого. Когда в Большой зал вошли первогодки, он сказал: «Добро пожаловать в Хогвартс. С этого момента это и ваш дом тоже», — обращаясь к первокурсникам. «Но я рад так же приветствовать и более старшие поколения магов. Им я хочу сказать «С возвращением!»

Он помолчал и, обведя всех в зале взглядом, добавил: «И всех вас я поздравляю с началом нового учебного года!»

[1] Рунные конструкты — Активаторы каких-либо временных артефактов, которые, в обычном состоянии, не являются артефактами.

[2] Атам — обоюдоострый ритуальный нож. Обычно лезвие не более 15 см, изготовлено из железа или стали. Используется в колдовских ритуалах.

[3] — текст песни Lacrymosa группы Evanescence в моем (SecretHero) переводе.

[4] — Смерть, да увижу я якоря души иной.

Примечания:

Немного затянулось ожидание новой главы, но ... Зато она здесь)

Спасибо редактору за работу))) Приятного чтения.

---

Немного текста и глава готова. Ждать пришлось дольше, но спасибо редактору)))

— И всех вас я поздравляю с началом нового учебного года! — Дамблдор обвел взглядом зал. — Начнем распределение. Помона Стебль внесла табурет и поставила его в центре зала перед столом преподавателей. На табурет она положила Распределяющую шляпу. Та посмотрела на окружающих и, задержавшись взглядом на слизеринском столе, вновь посмотрела на первокурсников.

Это подействовало на них так же, как инициация ритуалом стихий. Гарри чувствовал, что нужно что-то сделать, да такое, чтобы гриффиндорцы посходили с ума от зависти, да только его планам не суждено было сбыться. Шляпа отряхнулась и запела своим слегка дребезжащим голосом:

«В той полутьме, что над миром нависла,

У двух игроков, что некогда дружили,

Появятся ведомых двое, что будут фигурой мощней чем король.

Сей джокер покроет все карты за ход и выиграет раунд,

Но что же, вперёд.

Теперь же немного о том, ребятишки, что вам предстоит

Изучать тут по книжкам.

И в этом году много новшеств ввели,

Теперь уже точно узнать снова можно, где скрыт тот скелет

Василиска — хранителя школы от злых происшествий,

Но встретив наследника-куклу, чудищем злым — убийцей студентов прозвали его.

Когда наследник Всех придет, то будет уж разорван круг проклятья,

Тогда откроется печать судьбы,

Тогда меняются местами свет и тьма.

Все, да услышат небеса, исполнила я волю четырех,

Распределяю деток в один из их домов.

Учитесь же прилежно, дети,

И скоро будут знания нужны вам эти».

Шляпа замолчала. Никто не понял, к чему была столь странная песнь в этом году, лишь Дамблдор любовался, через свои стекла Лессера[1], конструктом, что создал гений четырех магов. Он и не подозревал, что в ней есть и функция воспроизведения пророчеств, что произнесла Кандида Когтевран в бытность еще свободной магессой. Директор смотрел на то, как плетения, что произносят пророчества, прячутся под псевдоразумом шляпы и громоздкой структурой, содержащей слепки сознаний всех четырех основателей школы. Красно-черные переплетения магии крови и трансфигурации, немного белых структур, что означают магию души. Дамблдор видел, что школа соединена со шляпой не только как с артефактом, распределяющим учеников. Несколько защитных структур школы отреагировали на произнесенное пророчество и фон магии, что устилал школу, изменился.

— Что ж, начнем распределение, — сказал Альбус. Ничто в его голосе не выдало тревогу за только что случившееся. Он осмотрел учеников. Как ему показалось, никто не понял, что только что случилось. Что-то заставило его посмотреть на Гарри. Тот выглядел как-то по-другому. У него на руке сияло кольцо рода.

— Альбус, вы заметили, что что-то изменилось? — спросил директора Северус.

— Да, — немного пожевав губами, старик продолжил, — Магия приспособилась к новой задаче. Необходимости встретить наследника всех. Или же просто, для защиты учеников. Я увидел, как пришли в действие некоторые защитные структуры.

— Ясно, — Снегг вновь вернулся к разглядыванию учеников.

Гарри почувствовал, что в этом месте магия пришла в движение. Он не понимал, что видит краем глаза все то, что видел старик через стекла Лессера. Гарри начало тянуть в сон. Много сил ушло за предыдущие дни, и он не успел восстановиться.

Гарри не заметил, как закончилось распределение и как завершился праздничный ужин. Многое было у него в мыслях, но он видел диадему. Снова и снова перед его глазами пробегала эта вещь. Поттер не понял, каким образом он вновь очутился в своей спальне и заснул. Сон забрал его в свое царство. И все новые образы посещали его. Он понимал, что в его теле бушуют гормоны и магия реагирует на них, так как его память, точнее, память Темного Лорда, предоставляла ему такие воспоминания. Он слишком рано принял главенство над родом, его организм не был к этому готов. Источник Хогвартса подключился к наследнику и теперь стал функционировать по-иному. Для подтверждения родства со всеми — парню осталось найти все реликвии-ключи и сделать так, чтобы они приняли его.

Гарри забылся беспокойным сном. Драко странно смотрел на своего друга. Он чувствовал, что от него исходит какая-то новая сила, но не мог понять, какая. Он встал и пошел в комнаты своего декана.

Праздничный ужин 1 сентября, школа чародейства и волшебства Хогвартс.

— Спасибо, Помона, а теперь я бы хотел сказать несколько слов по поводу нововведений в учебную программу.

Тонкс посмотрела на директора. Она уже слышала от матери о новых учителях, но до сих пор не понимала, как получилось, что директор прогнулся под давлением попечительского совета.

— В этом году будет несколько нововведений в программу обучения. С этого года курс профессора Чарити Бербидж, нашего преподавателя магловедения, становится обязательным для всех курсов, так же, как и курс нового профессора Шедар Эскейп, которая займется воспитанием правил этикета.

Дамблдор замолчал, будто переводя дух и, осмотрев молчащих студентов, продолжил: «Также, в этом году в программу предметов по выбору был введен Дуэлинг, но на этот курс смогут попасть лишь те ученики, чьи оценки по предмету „Защита от Темных Искусств“ за все время их обучения в Хогвартсе были не ниже, чем „Выше ожидаемого“ или „Превосходно“», — директор вновь замолчал. Он ожидал какой-то бурной реакции от зала, но поначалу все восприняли это как шутку, но, когда до учеников дошел смысл слов директора, они загомонили. Дав им выплеснуть первую волну эмоций, Альбус продолжил: «Тихо», — его голос сотряс весь зал. Ученики замолчали. Невербальное заклинание всегда выручало его в таких случаях.

— Как многие уже слышали, каждый год у нас новый преподаватель Защиты от Темных Искусств. Этот год не стал исключением и Златопуст Локонс не смог продолжить занимать свое место. В этом году эту должность займет мой друг и соратник — Римус Люпин. По залу прошелся шепоток, когда встал невзрачный человек в слегка поношенной мантии, но, все равно, три стола из четырех зааплодировали новому преподавателю.

— Также, у нас будет новый преподаватель истории магии. Все это по требованию Министерства Магии, ведь наш штат не может включать призрака. К сожалению, он опаздывает по некоторым семейным проблемам и будет представлен вам завтра утром, так что…- театральная пауза. Альбус разводит руками и хлопает в ладоши. На его лице разливается улыбка.

— Ешьте…

Еда заполнила столы, а голодные с дороги дети стали наедаться, а некоторые не очень-то культурные, особенно за столом Грифффиндора, и нажираться.

Тонкс осмотрелась. Как всегда, поморщилась от вида, поглощающего все не жуя, Рональда Уизли, но ее взгляд быстро перешел на сменившую статус Гермиону. Да, она не только статус сменила, но и имидж. У нее больше не было той растрёпанности волос, что преследовала ее все время. Её сменила хорошая укладка, да и сами волосы стали черными, как и ее новая фамилия.

Девушка ела, как всегда, аккуратно. Она общалась со своими однокурсниками. Те удивлялись переменами в ней, да и ее собственному выбору.

Ближе к концу пира к Гермионе спланировала записка, та ее развернула и, прочитав, стала осматривать стол Слизерина. Сама Тонкс тоже посмотрела туда и увидела, как Гарри автоматически поглощает еду и старается не выдать своей усталости, но у него это не сильно-то получается. Малфой помахал им. Джинни, что сидела рядом с Гарри и Драко, отправила к Тонкс записку-самолетик.

Тонкс, попроси Гермиону задержаться после ужина. Что-то странное с Гарри. Джинни.

Тонкс кивнула Джинни, девочка ответила тем же. Остальная часть ужина прошла как обычно.

— Что ж, я думаю, — сказал, встав со своего трона, Дамблдор, — что нам следует пропеть школьный гимн и отправиться по постелям, — сказал он, но решил добавить, — По своим постелям!

По взмаху палочки директора в воздухе появились слова гимна.

— Как всегда, каждый поет так, как он хочет, — после этих слов, Флитвик поморщился, Снегг наложил какое-то заклинание на себя, профессор Эскейп тоже что-то сотворила с собой, а остальные преподаватели постарались приготовиться к тому, что сейчас может произойти.

Потолок отображал дождливую погоду, так что видны были даже капли дождя, а небо озаряли изредка проскальзывающие молнии. Но вот именно сейчас через весь потолок проскользнула молния и он стал испускать разряды в сторону учеников.

— Insubigebantde[2], — раздался знакомый некоторым ученикам голос. Все повернулись к дверям. Никто не ожидал, что там появится новый учитель истории магии, но это был именно он.— Дети, позвольте вам представить вашего нового преподавателя истории магии. Сириус Блэк.

Блэк театрально поклонился и убрал свою палочку в рукав.

— Спасибо, Альбус. — сказал, улыбаясь одними краешками губ, Сириус. — Я думаю, многие слышали о том, что я поддерживаю взгляды Темного Лорда? И даже отсидел двенадцать лет в Азкабане? И даже то, что я учился на Гриффиндоре и ненавидел слизеринцев? Ну и еще какие-то слухи.

Сириус, уже совсем восстановившийся после своего тюремного заключения, благодаря зельям, что поставлял Малфоям Снегг, выглядел так, что половина девушек, особенно со старших курсов, тут же приготовилась атаковать нового преподавателя. Ведь он был такой… да такой, что все девушки магического мира мечтали бы стать его женой, ну или хотя бы начать встречаться с ним. Этот его черный шарм. Он красив, богат, у него много связей… Все девушки со старших курсов страстно смотрели на нового преподавателя. Кто-то старался реально смотреть на вещи, а у кого-то все было написано на лице. Особенно выдавали глаза. Такой томный взгляд, больше обращенный в себя, чем на окружающий мир.

— Девушки, — Сириус сообразил, что происходит. — но-но, я вроде как беглый преступник, — сказал он, смеясь своим смехом похожим на лай. Никто не понял, как он уже оказался около стола преподавателей, никто кроме мужской половины обитателей Хогвартса.— Будьте серьезны, я в свое время ни одной …- он замолчал под взглядами трех людей: Северуса, Шедар и Римуса.— Вон лучше завоюйте самого загадочного профессора зелий, — сказал, усмехаясь, он и сел рядом с Люпином.

— Привет, Бродяга, не ожидал тебя увидеть тут, — тихо сказал Римус, как только в зале восстановилась тишина и дети стали потихоньку покидать зал.

— Да и я сам не ожидал, — ответил Сириус и пожал протянутую руку друга.

— Прости, что не навещал тебя, — отведя взгляд, продолжил Римус.

— Ничего, — ответил Блэк.

Внимание Тонкс, когда все стали расходиться из-за столов, вновь вернулось к Гермионе.

— Гермиона, подожди, — окликнула девушку Тонкс.

— Что тебе? — раздражённо ответила девушка, повернувшись так резко, что каблуки скрипнули о каменный пол.

— Я хотела поговорить с тобой и Джинни.

— Она прислала мне записку. — Девушка немного помолчала. — Хорошо, у дверей нашей гостиной через двадцать минут. И не говори мне, что Джинни не знает туда дороги.

После этих слов девушка поспешила затеряться в толпе, но перед этим она подошла к старосте и спросила пароль.

Тонкс не уследила в толпе старшекурсников за Блэк. Как не привычно называть бывшую маглорожденную фамилией, к которой и она имела отношение. Кем она теперь ей приходилась? Двоюродной сестрой? Нет — все же троюродной.

Что-то было не так. Что-то витало в воздухе. Тонкс не нашла ни Джинни, ни Малфоя. Но вдруг увидела Снегга, он направлялся прямо к ней.

— Мисс Тонкс, прошу простить меня, но вы должны сказать мне кое-что.

Нимфадора немного опешила. Рука Снегга держала ее за плечо. Девочка слегка смутилась, но вышла из зала с преподавателем.

— Гарри что-нибудь новое принимал, либо совершал за последние несколько дней? — голос профессора был очень странный.

— Д-да, — заикаясь, ответила Нимфадора. — Он принял главенство рода, — не поняв полностью вопроса декана Слизерина, ответила Тонкс. Она сильно испугалась, да и Снегг никогда не был таким встревоженным, как сейчас. — Ясно, — с этими словами "летучая мышь подземелий" действительно полетела вниз, расправив свои крылья. Она никогда не видела профессора зельеварения таким обеспокоенным, да и обычно он не вел себя так странно. Поднимаясь вверх, Тонкс поняла, что не знает пароля от гостиной, но надеялась, что Грейнджер… тьфу ты, Блэк, поможет ей.

Ещё одной неожиданностью оказалась, когда ее на полпути к гостиной перехватила взволнованная Джинни.

— Тонкс! Эй, Нимфадора! — голос девочки был так же напряжён.

— Не называй меня Нимфадорой. Никогда! — привычно отреагировала она. — Так что там с Гарри? — закончила она совсем другими эмоциями.

Движущиеся портреты, потревоженные голосами детей, мгновенно оживились. Им так же было интересно, что там с известным Гарри Поттером, ведь только об этом Гарри могли говорить эти две, а не о Гарри Брауне с четвертого курса Пуффендуя и не о новеньком Гарри Эшворде, что поступил в Гриффиндор.

— У него магическое истощение, но вроде бы воздействие здешнего магического фона помогает ему. Снегг не отправил его в больничное крыло, и зельями поить не будет.

Нимфадора вздохнула с облегчением. За таким разговором они не заметили, что рядом с ними стоит ещё одна девушка. Гермиона стояла в проёме, что занимали доспехи. И именно вздох облегчения выдал её. Девушки посмотрели на нее, а Джинни шепнув: «Люмос», — направила свет в нишу.

— Если с Гарри все в порядке, то пойдёмте по гостиным.

Блэк немного нервничала.

— Ну уж нет. Мы должны понять, кто ты для Гарри, и что нам теперь делать. — Тонкс упёрлась руками в бока, а младшая из Уизли просто помахала палочкой со светящимся огоньком.

Гермиона задумалась.

— Как мне рассказала одна компетентная родственница, — Гермиона поёжилась, и иронично улыбнулась, что выдавали и интонации её голоса, — для вас я не составляю конкуренции. Можно сказать, что, из-за непростой ситуации, Гарри понадобимся все мы, либо же ненамного меньшее количество девушек. Хотя, этот вопрос все равно остается открытым. Слишком много нюансов. Даже сам глава дома Блэк не знает, как поступит его наследник.

Щеки юной мисс Блэк заалели, а Тонкс вообще постаралась отвернуться. Лишь Джинни смотрела на них как обычно.

— И на него не действует Амортенция, — пробормотала Уизли.

— Что?

— Что слышала, — отвернувшись и покраснев, ответила она.

— Самый сильный любовный напиток. Так вот куда убежали его силы. Джин, ты дура, — сказала Блэк.

Тонкс смотрела на двух девочек и совсем запуталась.

— И он не подействует, если объект и так влюблен, либо магия объекта имеет сродственный или какой-то подобный эффект (тогда действие зелья будет ослаблено), либо объект вообще невосприимчив к магии разума. А Гарри практически невосприимчив. Со слов отчима, он смог побороть действие сыворотки правды, чем спас меня от разбирательства на суде Визенгамота, ведь мои воспоминания, а точнее, их копия, сделанная директором, утрачена, она разрушилась сразу после просмотра. — Гермиона немного перевела дух и продолжила: «А значит, ненастоящее, либо изменённое, что говорит о недостоверности источника».

— Директор получил от тебя воспоминания, которые помогли ему в чем-то? — спросила Джинни, так как слышала об этом слушании от своего отца.

— Он смог бы доказать, что это Гарри открыл Тайную комнату, либо причастен к ее открытию прямо или косвенно.

Джинни вздохнула и посмотрела на Тонкс. Та же, в свою очередь, была белее мела.

— А он причастен к этому? — выдавила она наконец.

— Гермиона, скажи нам правду, — потребовала Джинни.

— Честно, он мне рассказал, что хотел подшутить надо мной и уберечь тебя Джинни, так как что-то подсказало ему, что черная тетрадка почему-то будет ключом. — Блэк замолчала, переводя дух. — Как я знаю, у него есть семейная склонность к артефактам или что-то что позволяет видеть магию. Что-то наподобие его знания языка змей.

Гермиона посмотрела на девочек.

— Он просто понял, что это артефакт и довольно-таки не светлый. И он защищал ту, что была в его ближнем круге, — Гермиона смутилась, — а кто я ему была? Никто и звать никак. Вот и…

Девочка заплакала.

Она, конечно, знала правду, но рассказать ее никому не могла. Беллатриса очень хорошо умела убеждать. И сейчас Гермиона показывала на практике начальные основы того, чем владела Белла.

Тонкс смотрела на Гермиону и не понимала, с чего вдруг та начала плакать, но, после тычка Джинни, у нее будто просветление наступило. Гермиона влюбилась в Гарри, да и Джинни не сильно от нее отстала. А плачет она потому, что Гарри защищал не её, а Джинни за счёт неё.

Юная мисс Блэк вдруг сорвалась и побежала.

— Я за ней, а ты присмотри все же за Гарри, — сказала Тонкс и побежала за Гермионой. Джинни стояла посреди коридора. Она осмотрелась, затем подошла к окну и взглянув на небо уселась на подоконник. Она не заметила, как прошло довольно-таки много времени и ей нужно спешить в свою гостиную.

Этот день выдался очень насыщенным на события.

— Небо и правда очень красивое, не правда ли, мисс Уизли? — мужской голос вывел её из состояния ступора. Девушка посмотрела на него.

— Ещё бы несколько лет и я бы точно за тобой приударил, но… — его вздох сожаления и смешок, больше похожий на лай, чем на смех, ещё больше заставил её нервничать.

— Профессор Блэк.

— Да, юная леди, — Сириус оперся спиной о косяк окна, — я пришел к вам с просьбой.

— Какой же? — спросила Джинни.

— Присмотри за ним, и если что, ты знаешь, где меня или Нюн… кхм, профессора Снегга можно найти, — закончил Блэк. Он подмигнул ей.

— А теперь, позволь сопроводить тебя до твоей гостиной.

Их путь занял не больше десяти минут. Джинни запуталась в тайных переходах.

— Сэр, и вам не, — она замялась, прежде чем продолжить, — странно показывать секретные ходы ученикам?

— Да нет. Тем, кто с моей дочерью и моим наследником — истинным наследником Мародёров… Надеюсь, в этом году разгорится новая война шуток. Нюнчик по крайней мере вас будет прикрывать. Да… вот с Луни нужно поговорить… Но Нюнчик и так на вашей стороне, хотя он всегда, обычно… — Сириус усмехнулся, — был слегка против нас. Ну, собственно, мы и пришли.

— А пароль вы знаете как преподаватель? — спросила девочка.

— Неа, — усмехнувшись, ответил Сириус, — Но есть универсальный пароль. Его вставили очень веселые ребята, когда создавали защитные контуры замка. Так что, воспользуюсь им.

С этими словами Блэк повернулся к портрету и сказал: «Quadragintaduo»[3].

Джинни немного не поняла, что сказал Сириус, но увидела, что это открыло дверь.— Проходите, юная леди, и не забывайте о моём наказе.

Блэк зашагал в сторону от подземелий и скрылся за одним из поворотов коридора, ей же ничего не оставалось, кроме как зайти в гостиную. Она прошла в свою комнату и, не думая ни о чем, заснула. Трудный был день.

В это время в гриффиндорской гостиной закончилось объяснение правил для первокурсников, отдельное собрание семикурсников и практически все разошлись по своим комнатам.

— Гермиона, ты так быстро бежала, а потом стояла и ждала меня у портрета, — Тонкс, немного запыхавшись, пыталась объясниться с девочкой.

— Я просто немного устала, — сказала Блэк, стараясь незаметно вытереть слезы своим носовым платком.

— Мы понимаем с Джин, что ты чувствуешь. И я так подозреваю, что ты все же … — Дора замялась, но все же продолжила, — влюбилась в него.

— Не знаю, — отрывисто ответила Гермиона. — Давай поговорим обо всём завтра. И Гарри, надеюсь, станет лучше.

Девочки кивнули друг другу, но не вышли из гостиной. Они увидели, как Почти Безголовый Ник смотрит на луну. Его тело пропускало лунный свет, но искажало его спектр, что делало свет в гостиной более красным и зловещим.

Все столики были опрятно убраны домовиками, на всех полочках стояли учебники или книжки для углубленного изучения каких-либо предметов, и только на одном из диванов неопрятно лежал плед.

На картинах их обитатели уже легли спать, набираясь сил перед завтрашним днём, в котором у них будет лучшее развлечение — передача сплетен от портрета к портрету. Дора и Гермиона поднялись по лестнице в спальню девочек башни Гриффиндора и отправились каждая в свою комнату, перед этим ещё раз попрощавшись.

Никто из них не заметил, как в том призрачном свете проскользнуло на краю сознания одно зеркало, которого обычно нет в гостиной. По легенде, это был вход в личные покои самого Годрика Гриффиндора.

Время текло то быстро, когда спешить совсем не хотелось, то медленно, когда нужно было бы поспешить.

И вот уже утренние часы. Гарри проснулся и смотрел в потолок. Салазар спал на нем, свернувшись в несколько десятков колец. Фамильяр охранял сон своего хозяина.

Гарри чувствовал, что нужно что-то сделать, а что именно — он не понимал. Мальчик встал, умылся, даже ополоснулся под душем, но чувствовал, что чего-то не хватает. Что-то он не сделал. Порывшись в своих вещах, Гарри оделся в мантию, сшитую как школьная, но из более дорогих тканей, надел светло-зелёную рубашку, застегнул запонки, повязал галстук и застегнул дорогой зажим из золота, платины и нескольких изумрудов. В карман он положил медальон Слизерина, что был крестражем Волан-де-Морта, на правую руку повесил футляр для палочки. На ногах у него были классические черные броги из кожи дракона. Штаны были подтянуты ремнем из кожи дракона с зеленоватым отливом, а на пряжке была выгравирована змея, глазами которой служили два изумруда.

В гостиной было темно. Гарри принял форму тени и стал искать свободный класс, поближе к кабинету Снегга, чтобы поглотить крестраж. Это стало его идеей фикс. Немного поплутав по теневым линиям, он отыскал подходящее место. Выйдя в обычную форму, Гарри положил на стол медальон, серебряная цепочка которого зазвенела по крышке стола.

* * *

Гермионе не спалось. Она проснулась и, осмотревшись, выскользнула из своей постели. Ее соседки уже спали, но все же ей стоило соблюдать тишину, потому что, если кто-нибудь проснется и заметит её, он может рассказать профессорам о нарушении ею школьных правил. Она не понимала, что её влечет и куда. Накинув свою новую школьную мантию просто поверх ночнушки и обув удобные ботинки из кожи какого-то драконоподобного животного, о котором долго рассказывала мисс Фейт, у которой она с Беллой закупала себе вещи на этот год, очень тихо пройдя через гостиную, девушка замерла в дверном проёме. Она чувствовала, к кому её влечет магия, но не понимала, почему. Рука, опустившаяся на ее плечо, очень напугала девушку. Приглушённо вскрикнув, Гермиона обернулась и столкнулась с…

[1] — Стекла Лессера — специальный артефакт, позволяющий увидеть магическое плетение. Жалкое подобие врождённого/семейного дара артефактора.

[2] — Insubigebantde (латынь) — укрощение (перевод приблизительный, так как сослагательное наклонение).

[3] — Quadragintaduo (латынь) — Сорок два.

Примечания:

С наступающим всех Новым Годом! В первую очередь хочу пожелать вам, чтобы у меня была муза и было время!) Ну и всего чтобы вы себе не пожелали. Большая благодарность нашему редактору за его шпыняния меня и огромную работу, что он проделал!

И спасибо всем Вам, что вы не покидаете темного Гарри, будущего Темного Лорда...

---

Утро по определению не бывает добрым, так и у Гарри Поттера оно началось не в семь или восемь часов утра, как у всех нормальных школьников, а в четыре часа ночи. Его манила одна вещица, а если быть точным, то не совсем она, а душа, что содержалась в ней. Ему было любопытно — сработает заклинание поглощения или нет? Хотя, наверное, сработает, только как? До этого он не делал ничего подобного, и сейчас в нем была очень большая жажда. Именно так описывался один из признаков нахождения рядом Смеркутов в дневнике мага Теней. А значит, дементоры тоже подчинялись магу Теней, отсюда вывод — Гарри Поттеру нужно научиться управлять этими существами. А раз управлять, то знаний много не бывает. Легче всего поглотить крестраж Тома Реддла и получить необходимые знания. Как всегда — нельзя забывать, что проживать в теле ребенка тяжело и необходимо постоянно следить за своими желаниями, ведь играть с душой — не самое хорошее занятие… Да, Том многому научил Гарри, а точнее ту часть себя, что была в теле мальчика. Гарри уже понял, что произошло, когда он прорвал защиту того странного образования в своей голове. Он выжил только благодаря своему везению и помощи магии. Сейчас мальчик знал чуть больше школьного курса, всего лишь несколько заклинаний вне программы, но прекрасно осознавал, что нужна практика.

Мысли рождались в голове одна за другой. Теперь он полностью контролировал свой разум. Это было приятное чувство. Не менее приятно было осознавать, что ты можешь превратиться в опасное животное, хотя… Превратиться-то он мог, но вот контролировать себя, скорее всего, не смог бы. Все же, он не привык к звериной сущности в себе, и иногда эта горгулья будет давать о себе знать. Что-то влекло его сделать такой отчаянный шаг, но все же он сомневался. Он все больше вспоминал жизнь Темного Лорда, как в приюте, так и в школе. Вечер для Гарри выдался тяжелым, и он понемногу засыпал. Он не помнил, как попал в комнату и что творилось потом. Он не знал, что очень много людей просто хотели знать, как он, и только некоторые реально заботились о его состоянии. А узнай Гарри, что Снегг был среди них, это вызвало бы у него шоковое состояние.

Теневая форма была для Гарри все же не самым привычным вариантом передвижения. Он просто передвигался по тени. Примеченный им как-то класс для занятий все еще пустовал, так как находился вдали от основных маршрутов школьников, поэтому он отправился к нему.

Оказавшись в учебном классе, первое, что сделал Гарри, это сотворил заклинание очистки от пыли, а уже затем подумал, что мог бы позвать свою эльфийку. Как говорится, все сильны задним умом.

Ну ничего, бывает. Помахать палочкой тоже полезно. Такие мысли пронеслись в голове у Гарри. Еще несколько заклинаний и комната идеально чистая. Даже девушки позавидовали бы. Ближайший стол превращен в деревянную трибуну, на которой выгравирована эмблема дома Певереллов. Гарри положил на эту трибуну тот самый медальон. Он сожалел, что уничтожил дневник с такой ценной частью души Тома, но что теперь поделаешь: отчаянное время — отчаянные действия.

Цепочка медальона звякнула о дерево. Крышка просто так не открывалась, пришлось подумать, что перед ним змея и он разговаривает с ней, только так Гарри смог открыть медальон.

— Откройся, — произнес Гарри на парселтанге.

Первое время ничего не происходило. Поэтому Гарри направил волшебную палочку на медальон и произнес, все так же на змеином языке: «Да поглотится сущность сея». Когда он стал произносить заклинание, из медальона, по крайней мере, так казалось, взвился небольшой смерч. В нем угадывались очертания совершенно разных людей, мест и событий.

Боль. Много боли. Он ее причинял и ее ему причиняли. Нет разницы, что происходит или происходило. Слишком неподготовленным он был. Гарри не контролировал процесс поглощения, но и просто сторонним наблюдателем не был. Он чувствовал все, что чувствовал Том Марволо Реддл. Много эмоций, боли и разочарования. Даже как вести себя с девушками, Гарри узнал из воспоминаний Темного Лорда. Пытки и наслаждение болью жертв. Пьянящая сила струилась в душу мальчишки из осколка души Волан-де-Морта.

В подземельях проснулся профессор зельеварения. Его Метка звала к хозяину и противиться этому у него не было сил. Накинув свою мантию, профессор отправился на поиски источника зова.

Гарри не понимал, сколько времени прошло, его немного потряхивало, все же так с ходу поглотить душу для него было делом чрезвычайно трудным. Зато теперь он сам понял, почему этот процесс такой болезненный. Другая часть души, которую он неосознанно поглотил, была рядом с ним на протяжении всей его жизни, что заставило ее уже практически и так слиться с ним, а тут он словно разматывал клубок информации и запихивал насильно себе в голову.

Теперь он знал много из программы по предметам, которые сейчас уже и не преподавались в Хогвартсе, много по темной магии, хотя, следуя трактатам самого Слизерина, это была не темная, а всего лишь более энергоёмкая магия. И многие полукровки или маглорожденные не могли выполнить такие заклинания без вреда для своего здоровья и стабильности своего магического ядра. И чиновники вроде Фаджа, завидуя более сильным чистокровным магам, запрещали все больше и больше магии, которая некогда была дана первым семьям в дар. Уже никто не мог разбудить спящий вулкан, развести руками море, сотворить казни египетские, да и еще много чего, что умели и делали маги древности. Но обдумать это Гарри не дали.

— Поттер, — раздался голос декана. — Какого лешего ты тут делаешь, что на полшколы распространяются эманации силы.

Раздражение чувствовалось в каждом слове, даже в движениях зельевара угадывались нотки этого чувства.

— Простите, профессор, этого больше не повторится, — Гарри принял правила игры, что создавали для него. Но он не хотел быть пешкой, да и ферзем быть не привлекало, мальчик понимал, что может повторить историю своего предшественника.

— Так что вы здесь, Поттер, такое делали, — вот теперь сквозь маску раздражения пробилось любопытство.

— Я всего лишь открыл одну из реликвий, что унаследовал. Надеюсь, этим я не сильно побеспокоил учителей.

Поттер теперь сам себя ещё больше корил, так как он не подумал об магическом всплеске при поглощении даже части души. Нужно проверить Выручай-комнату и попробовать все сделать там, или же спуститься в Тайную комнату.

— Змея? — Снегг удивлённо посмотрел на украшение, но разглядывание медальона Слизерина не помогло ему.

— Если ты не против, то я заберу его, — сказал он парню. Северусу очень хотелось изучить вещицу, которая принадлежала Слизерину, к тому же, он явно где-то видел ее раньше.

— Я отдам медальон вам, но только на время. Все же это семейная реликвия, которая досталась мне от моего рода.

В этот самый момент Гарри проявил у себя на пальце перстень главы рода Поттер. Снеггу хватило тех коротких мгновений, что перстень был видим, чтобы понять, что изменилось в юноше. Только сейчас Северус понял, что происходило с Гарри вчера. Недостаток сил, чтобы пройти периметр распознавания и выдержать праздничный ужин.

— Я заберу его сейчас, — твердо повторил зельевар.

— Хорошо, — покорно ответил Поттер, — но я буду ждать его назад, не позднее следующей пятницы.

Зельевар кивнул и забрал медальон Слизерина, уже без крестража Темного Лорда.

— Мои проверки не займут много времени, — Снегг держал левитацией медальон, пока заворачивал его в свой носовой платок.

Гарри улыбнулся, он уже забрал оттуда часть души Лорда, но хотя этот медальон и обладал некоторыми свойствами, которыми наделил его Слизерин, да только уже нельзя было даже предположить, что он был крестражем. Да, темный артефакт, но не более того.

Снегг убрал медальон и теперь смотрел на ученика своего факультета. Да, он был сыном Лили и ненавистного Поттера, но уже даже внешне он все меньше и меньше походил на своих родителей, а что говорить про его воспитание и общее поведение. Да, он был наглым, как Поттер, но тут была другая наглость — не взбалмошного подростка, а скорее запутавшегося взрослого.

Метка горела. Клеймо раба говорило своему носителю, что этот человек — его хозяин. Снегг не понимал, как мог Том возродиться в мальчике.

— Хорошо, возвращайся в свою комнату, пока комендантский час не закончился. На этот раз я прощаю тебе твой проступок, — голос зельевара слегка дрогнул, ведь поводок слегка ослаб, — И не попадайся другим преподавателям.

Гарри кивнул и спокойно вышел из класса. Он знал, что может влиять на тех людей, что были связаны с ним не только красной сетью, но и темной. Он может приказывать им напрямую. Это и хорошо, и плохо. Но нельзя, чтобы кто-то узнал об этом. Гарри соскользнул в тень и отправился в свою спальню, вышедший же за ним Северус просто ошалел от вида исчезающего в тени Поттера. Он должен рассказать обо всем директору.

Снегг бежал по коридорам школы. На счастье некоторых молодых людей, что прятались по углам, они не были целью его бега. Дамблдор… Этот старик должен знать. Тут он остановился как вкопанный, почувствовав прикосновение к своему горлу. Шипящие звуки ещё больше испугали его.

— Молодец, Герми, ты быстро учишься, — голос был одновременно и знакомый и не очень. Все же он знал оба варианта звучания этого голоса.

— Беллатриса, — прохрипел декан Слизерина.

— Угадал. Я с моей ученицей вышла поупражняться в магии. А тут ты бежишь, да ещё одна занятная реликвия моего хозяина у тебя в кармане.

Зельевар был поражен. Белла нашла ученицу, к тому же, это новоявленная Блэк, и они знают про медальон. Уже плохо. Нет никакой определенности, да и дёрнуться тоже не получается, а змея на шее не очень способствует мышлению. Одна мысль в голове: «Только бы это была не ядовитая змея».

— Ты будешь паинькой и не будешь рассказывать Альбусу о том, что видел…

— Зачем Темному Лорду скрывать силы Поттера от Дамблдора? — голос Северуса слегка дрожал, но все равно в нем были слышны нотки веселья и отчаяния. Снегг даже стал получать некоторое удовольствие от этой ситуации.

— А почему бы и нет, — ответил другой женский голос. Снегг узнал нелюбимую им грязнокровку, но теперь она была принятой в род и по логике была выше по положению чистоты крови, чем он. Мир несправедлив.

Он услышал шипящие звуки, что произносила Гермиона. Змея на его шее пришла в движение и сползла к Метке на левой руке. Беллатриса смеялась своим ужасающим смехом. В какой бы личине она сейчас не находилась, но все равно оставалась такой же безумной убийцей.

— А это, чтобы ты нам не соврал. Малышка будет с тобой, а если что-то пойдет не так, она всегда сможет или убить тебя, или доложить хозяину. Все же она была создана самим хозяином, — голос девочки был холоден и кровожаден. Ей одновременно и хотелось того, что она делала и, в то же время, она осуждала себя за такие поступки.

— Наигрались? — спросил зельевар, ощущая, как змея превращается в татуировку, или врастает в уже существующую, что сейчас пылала на левом предплечье. Это был не самый приятный процесс, но вытерпеть такую незначительную боль он мог даже не поморщившись.

— Я знаю, что тебе очень некомфортно, Северус, — сказала Беллатриса.

— Да нет, что ты, я просто балдею, — иронично ответил Снегг.

Он осмотрелся и все же увидел двух девушек, одну он узнал сразу, это была Гермиона Блэк, а вот вторая… преподаватель этикета… Но она точно была Беллатрисой Лестрейндж.

— Я не Лестрейндж, и уже давно в разводе, — хихикая, ответила преподавательница по этикету.

— Просто не делай ничего, что могло бы заставить твою подружку выйти из себя. И помни, хозяин рядом, — с этими словами и прекратились его мучения. Змея стала дополнением к его основной татуировке Пожирателя Смерти.

Северус осмотрелся — около него уже никого не было.

— Стерва, — процедил Снегг. — Как была безбашенной, так такой и осталась. Ну, по крайней мере, я могу просто сказать, что Поттер владеет магией Теней. Об этом Дамблдор и так знал или догадывался.

И после этого Северус, ещё более усердно изображая из себя летучую мышь, направился к кабинету директора.

* * *

— Гермиона, ты молодец. Так хорошо исполнить то, о чем я говорила, — смех нового преподавателя, а по совместительству беглой преступницы, Беллатрисы Блэк.

— Как мне к тебе обращаться? Шедар Эскейп? Тетя? Или учитель? — Гермиона слегка запуталась в том, как обращаться с этой женщиной, вкупе с ее новым статусом наследницы рода Блэк.

— На людях все же воздержись от семейных обращений, — Белла улыбалась. — А на наших уроках — как хочешь.

Девушка кивнула. Они шли по коридору, только что выйдя из тайного хода, по которому они скрылись от Снегга.

— И что на самом деле делает это заклинание? — спросила Гермиона.

— А ты догадалась? — скорее утвердительно, чем вопросительно сказала Блэк, что сейчас находилась под личиной некой Шедар Эскейп.

— Я поняла, что это заклинание немного не то, о чем ты говорила Снеггу, — Гермиона смотрела в пустоту коридора. — Я немного понимаю язык змей.

Белла улыбнулась ей.

— Оно только позволит хозяину полностью следить за Северусом, а уж карать Метка и так могла, — чуть посмеиваясь, ответила Беллатриса. — Зато он будет опасаться нас.

— Да, верно, — потупившись, сказала девочка.

Белла задумалась. Несколько минут тишины заставили задуматься и Гермиону. Она только что использовала темные заклинания, но ожидала от них светлых действий. Да и, как говорила Белла, с помощью темных заклинаний можно исцелить намного больше, чем с помощью разрешенных Министерством.

— На сегодня хватит, — хлопнув в ладоши сказала профессор Шедар. Белла не дурачились, а была очень сосредоточена. Ей нужно было помочь своему крестнику. И ее желание совпадало с волей хозяина. — Позже пройдем немного бытовых чар и самооборону. Посмотрим, какие есть классы с защитой, да и просто погуляем после отбоя. А пока, давай-ка я провожу тебя до гостиной.

Гермиона Блэк смотрела на Беллатрису немного с укором, желанием узнавать новое и ещё тысячей различных детских эмоций, что родились у нее в голове. Белла узнавала в этой девочке себя в молодости.

— Идёмте, — как Белла заметила, девочка не могла определиться, как к ней обращаться. Ну ничего, у них ещё много времени.

* * *

Утренняя суматоха закружила всех учеников школы Хогвартс, да и не только учеников. Некоторые учителя в спешке составляли конспекты того материала, что должны преподать молодым волшебникам.

Большой зал представлял собой огромное количество людей, желающих сесть за свой стол, выходящих из зала или же просто стоявших на одном месте.

Гарри наблюдал за всем этим беспорядком с любопытством. Он уже успел ознакомиться с расписанием своих занятий и теперь ждал, когда проспавший Драко сможет преодолеть толчею у входа и проберется на свое место рядом с Гарри за столом Слизерина.

Для Малфоя-младшего это была, мягко говоря, сложная задача. Все было бы намного быстрее, если бы он не пытался вести себя как истинный наследник своего отца, а, плюнув на все приличия, просто протолкался бы через толпу.

— Сегодня ты дольше, чем обычно, — сказал, чуть подтрунивая, Гарри, когда его друг опустился рядом с ним.

— А ты раньше, — многозначительно кивнул Малфой.

— Так получилось. — Голос Гарри чуть дрогнул, а кубок, что он держал в руках, вдруг вспыхнул. Между пальцами Поттера пробежало несколько статических разрядов. Все сидящие вокруг отодвинулись от него, только Малфой взмахнул палочкой и невозмутимо произнес: «Агуаменти». Вода из его палочки потушила кубок и окатила героя магического мира с ног до головы.

Преподавательский стол в начале, когда загорелся кубок, был наполнен опасением, теперь они даже посмеивались. Особенно старалась МакГонагалл. Конечно, она восхищалась возможностями и знаниями Поттера, но все же жалела о том, что он не на ее факультете. Директор же даже достал свою палочку, но быстро спрятал ее в складках мантии.

— Остынь, — Малфой был очень зол на Поттера. — Ты опять все лето не писал даже после своего дня рождения.

Гарри сушил себя горячим воздухом из своей палочки и отфыркивался от воды, которая, как он думал, попала ему в рот.

— Я был немного занят. Принял род, но это ты знаешь и от своего отца. А ещё раздобыл девочку, которая носит на себе долг жизни. Причем, как личный, так и всего ее рода.

— А вот с последним, если я угадаю, что это заучка, то ты мне дашь списать несколько домашних и моё расписание…

Гарри уже положил перед Драко маленький лист бумаги, который был подписан его именем.

— Посмотри сам, про остальное ничего не скажу. Ни да, ни нет. И по каким предметам тебе нужно переписать мои работы? Лучше уж спроси их у нее. Скажешь, что от меня, а лучше…- Гарри вытащил маленький магловский блокнотик и пером написал что-то на нем, — отдай ей это.

Драко смотрел на него с непередаваемыми эмоциями на лице. Это была смесь из изумления, обычной Малфоевской напыщенности и некоей небольшой детской недоверчивости.

— И? — спросил Малфой

Поттер пожал плечами и стал дальше пить свой кофе.

Драко долго всматривался в своего друга и, придя к какому-то выводу, тоже принялся за свой завтрак.

— Что у нас первой парой сегодня? — спросил Драко, смотря совершенно в другую сторону. Там Джинни разговаривала с кем-то из Когтеврана.

— Догадаешься — получишь галлеон, — сказал Нотт.

— Значит, она общая для всего факультета.

Нотт кивнул и продолжил поглощать свой завтрак. Малфой же задумчиво перевел взгляд в свою тарелку и посмотрел на овсяную кашу, которую автоматически поглощал, и хотя он ел культурно и аккуратно, но все же он совершенно не замечал, что ест.

— История магии? И, надеюсь, не с Гриффиндором? — сказал Малфой, возвращаясь в свое нормальное состояние.

— Он точно не подсматривал? — разочарованно спросил Нотт у Поттера.

— Вроде нет, — сказал Гарри. — Ну, по крайней мере, он смотрел совершенно в другую сторону. И я думаю, что Драко ждёт от тебя свой галлеон.

— Держи, — Нотт бросил галлеон в сторону Драко. Тот уже даже не смотрел на него, а просто позвал своего домового эльфа и попросил найти тот галлеон.

Дальше ели молча. Все старались побыстрее съесть то, что они выбрали из тех блюд, что были поданы на завтрак, и перейти к обсуждению новостей за лето, или только за те несколько недель, что ученики не виделись, а, может быть, даже и не переписывались.

Третий курс Слизерина, практически в полном составе, направились к классу истории. Гарри думал о том, каким учителем будет его крестный. Он не мог не заметить, что на него смотрят многие чистокровные. Ведь они знали, кем ему приходится Сириус.

Они сгрудились у двери, когда к ним подошла такая же группа когтевранцев. «Ну, хотя бы не Гриффиндор, или совсем тупоголовый Пуффендуй», — подумал Поттер.

Из кабинета показалась голова Сириуса. Он осмотрел собравшихся и затем, пытаясь выглядеть солидно, вышел в коридор.

— Молодые люди, я прошу вас пройти в мой кабинет.

Его голос разнёсся по коридору и тут же перекрыл все прочие звуки. Гарри отметил, что его крестный воспользовался невербальным Сонорусом.

— Привет, Гарри, как спалось?

— Вроде ничего, — постарался ответить мальчик, передразнивая манеру речи самого Блэка.

— Молодец, — тот же даже не поругал его, а похвалил и, к полной неожиданности мальчика, ещё и подмигнул. Это совсем выбило Поттера из колеи. Он прошел в кабинет и уселся за самую дальнюю от учительского стола парту.

— Этот год будет необычным, — сказал Теодор.

— Точно подмечено, — поддакнул Драко. Крэбб пожал плечами и сел рядом с Гойлом, закрывая собой Поттера с Малфоем.

— Гарри, не злись на Сириуса… профессора Блэка, он не мог отказаться от этого, так как это часть штрафа, что выплачивает Министерство.

— Драко, я уже понял.

Раздался звук колокола, который оповещал о начале занятий.

— Рассаживайтесь и начнем, — Сириус встал у двери и впускал опоздавших студентов. Когда все расселись, он прошел между рядами и, осмотрев весь класс, подошёл к доске.

— Раньше, даже ещё при мне, этот урок вел профессор Бинс. Но, в последнее время, он совершенно выжил из ума и поэтому Министерство Магии попросило меня заменить профессора Бинса на должности преподавателя истории магии.

Все смотрели на Блэка с недоверием.

— Да не расстраивайтесь вы так, — улыбка озарила лицо Сириуса, — над ним не проводили ритуал экзорцизма, он просто постоянно приходит в свой кабинет и читает лекции пустому классу. А мы проведем это время с куда большей пользой. Сегодняшняя тема — это историческое становление магического общества в Англии.

Все чистокровные с подозрением смотрели на Блэка, ведь эту тему запретило Министерство, и в отредактированных по их нормам учебниках этой теме уделялось совсем мало внимания, можно сказать, меньше двух строчек.

— Вы думаете, что если меня попросило Министерство, то мне запрещено рассказывать некоторые темные аспекты нашей истории? В какой-то степени — это правда. Они просили, настоятельно просили, чтобы я не затрагивал эту тему. Но раз меня настоятельно просят о чем-то, то нужно сделать наоборот. В этом году нам предстоит разобрать все становление магов в мире и не только в Великобритании, но начнем мы с нее, родимой.

Гарри задумался: а так ли нужно было менять призрака, при котором можно было заниматься чем угодно, на нормального преподавателя? Возможно.

— Итак. Первые упоминания о магии появились в период от 4000 до 3000 до нашей эры. В предшествующую кельтской эпоху. Из дошедших до нас данных было высказано предположение, что в ту эпоху маги были столь редки, сколь и распространены. Все ведуны жили отдельно от основного населения, но помогали практически в любых вопросах. Как говорилось в некоторых источниках, в тот период маги могли передвинуть гору, заставить огонь падать с неба или, например, пробудить вулкан. Что уж говорить о хождении по воде и преобразовании воды в вино. Тогда, как вы понимаете, встретить волшебника, было очень сложно, — Блэк перевел дыхание и взмахнул палочкой. Перед ним тут же появилась карта Великобританских островов и части Европейского материка.

— Вы уже поняли, к чему я веду. Под влиянием магов сформировалось кельтское устройство общества. Некоторые из магов древности были названы богами и почитаются по сей день. Но я опять отвлекся. Кельты долгое время жили, накапливая магические знания и создавая магические общины. Им мешали только набеги римлян.

Блэк осмотрел класс и стал водить палочкой по карте, и на ней появлялись поселения кельтов и обособленные магические общины. Затем появились красные стрелочки с подписью «римляне», которые двигались с материка.

— Римские маги уступали кельтским в силе, но брали свое количеством. Вскоре власть над Британскими островами перешла к римлянам.

На карте тем временем стали появляться места сражений, а рядом даже проецировались небольшие сценки сражений той эпохи. Самыми интересными для учеников были сценки с участием магов.

— Уже тогда римские легионеры создавали отдельные поселения для магов. Помимо домов, там строили и школы. Они обучали не только грамоте, но и основам магического искусства.

Карта ушла на второй план, а перед преподавателем появился план такого поселения. И даже появились картинки реконструкций школ и некоторых домов.

— Это было началом для создания первых коренных магических династий.

Ученики слушали такую лекцию очень внимательно, некоторые конспектировали, некоторые нет, но никто не отвлекался и не занимался чем-то посторонним.

Урок пролетел незаметно. Гарри понял, что так историю ему ещё никто не преподавал. Даже в памяти Тома, все тот же Бинс рассказывал больше про восстания гоблинов и уход Эльфов. Хотя, тема ухода Эльфов была скорее исключением, потому что, когда призраку напоминали, тему занятия, он вновь переключался на восстание гоблинов. Том сам читал учебники истории и восстанавливал их правдивость, сравнивая множество источников. Но все это было не важно. Крестный Гарри и правда был хорошим учителем.

— Ну и как я вам? — спросил Сириус у оставшихся в классе слизеринцев.

— Это было круто, — высказался Малфой.

Нотт слегка улыбнулся и поклонился, признавая полную победу Блэка, Гарри тоже улыбался. Что-то внутри подтолкнуло его к странному проявлению эмоций и он обнял своего крестного.

Малфой засмеялся за спиной у мальчика, но это был скорее радостный смех.

— Мы можем опоздать, — произнес Теодор. Винсент и его друг тоже забасили что-то про опоздание, но Гарри вдруг почувствовал, что теперь он не один, ведь крестный согласился на эту должность ради него. Он в первый раз чувствовал теплоту.

Когда он разорвал объятия и повернулся к сокурсникам, Гарри вытирал слезы.

— У нас ещё этикет. Его тоже сделали обязательным, так что нам нужно поторопиться.

— Этот предмет ведёт кое-кто знакомый вам, а так как он обязателен для всех, то он будет проходить в Большом зале у всего вашего потока, — сказал Сириус. — И даже, если вы поймёте, кто ваш учитель, не стоит раскрывать этого.

— Значит, ваше появление на празднике было постановочным? — спросил Драко.

— Думай, племянник, — сказал Блэк. — А вам и правда пора. Вот, — он что-то черкнул на пергаменте, — отдадите профессору этикета.

Друзья быстро бежали к Большому залу. Топот нескольких десятков ног раздавался по коридорам Хогвартса. Не только слизеринцы задержались в учебных классах, но и группа гриффиндорцев.

— Ты слышал, как она просила не запирать ее в том шкафу? А её крики и плач…

— Не думаю, что профессор Блэк будет рад, если узнает, что ты так обошелся с его дочкой, — говоривший засмеялся. Если Поттер не ошибся, то это был школьный хулиган и друг Близнецов Уизли, а рядом с ним точно был один из Уизлей… Это Гарри понял по волосам.

— Нотт, Малфой, — мальчик остановился в проходе. — Похоже у нас проблема.

Они посмотрели на него.

— Вместе с Забини прикройте меня. А Эскейп скажете, что меня задержал крёстный.

— А ты куда? — спросил Драко.

— Спасать Грейнджер… то есть Блэк, — процедил Гарри. — По-моему, эти придурки запихнули ее в Исчезательный шкаф.

Малфой изменился в лице.

— Я тоже пойду с тобой, — но он не успел. Гарри подошёл к тени, что была за доспехами и растворился в ней.

— Винсент, Грег, оставайтесь здесь, — Драко осмотрел доспехи и, не найдя Поттера, слегка напрягся. Он, конечно, слышал от своего отца, что Поттер умеет так делать, но что это возможно и в Хогвартсе…

— Он переместился.

Нотт был ошеломлён. Теперь он понимал, почему Поттера иногда называют новым Темным Лордом.

Гарри же в это время в теневой форме старался переместиться к шкафу.

Гарри чувствовал, как Гермиону сжимала какая-то сила. Ей было очень больно, а его почему-то звала магия. Звала на эту боль.

Хотелось, чтобы это прошло быстрее. Длинные тягучие теневые переходы затягивали его. В Хогвартсе в вечернее время для Поттера были быстрые дороги, и он мог перейти к шкафу за пять-семь минут, но сейчас что-то удерживало его за стенкой шкафа.

— Этот шкаф — реликвия, которую твоя семья передала для защиты Хогвартса, как один из завещанных еще Гриффиндором даров своим потомкам, — раздался голос у него в голове.

— И чем мне это поможет? — выкрикнул Поттер, но ответа не получил. Он появился у шкафа, но проникнуть внутрь не мог. Из памяти Тома он знал, что есть второй, парный шкаф и между ними есть ход, который служил для эвакуации из школы во время нападения на нее, либо для поставок продовольствия.

Темнота и Поттер несётся через всю страну в сторону Лютного переулка. Длинные темные тени, много Дементоров, кто-то даже потянулся за ним, но они отстали, еще несколько минут темноты и Поттер стоит перед дверью лавки Горбина и Бэрка в Лютном переулке.

— Что за… — Поттер метнул в дверь «Бомбарду» и та разлетелась в щепки. Еще миг — и он уже был у второго шкафа. Немного усилий и створки открыты. Гарри слышит крики Гермионы. Последний рывок и он в шкафу. Теперь только его ощущение связи с Гермионой указывало направление.

Сам мальчик не ожидал, что в шкафу будет столько места, что можно и потеряться.

Он спешил и действовал совершенно неосмотрительно. Узкие проходы сменялись большими залами, но сам Гарри ничего этого не видел, так как перемещался в своей теневой форме. И в одном из таких проходов он увидел это существо. Оно было тут давно. Эта сила была всегда с ним. Он узнал его. Он позвал его. Смеркут нехотя отпустил Гермиону и пополз в сторону Хогвартса.

— Нет! — Гарри вышел из своей теневой формы. Смеркут замер. — Покормишься потом, — продолжал кричать Гарри. Существо чувствовало своего хозяина, но испытывало такой голод, что набросилось на источник своей силы.

Стоявшие рядом с Исчезательным шкафом профессор этикета и профессор зельеварения смотрели на него заинтересованно и ждали. Когда по нему пошли трещины, они едва успели поставить Щитовые чары.

Шкаф разлетелся вдребезги и из него выпала горгулья, что закрыла своими лапами ученицу Гриффиндора.

— Поттер, мог бы и поаккуратнее — начал было Снегг, но заметив черные лоскуты на каменном звере стал что-то бормотать себе под нос и размахивать палочкой, пока эти лоскуты не развеялись окончательно.

— Я отведу девочку в больничное крыло, — сказала профессор Эскейп. — А ты, Северус, верни мистеру Поттеру его первоначальный вид. Не наблюдать же нам каменную статую.

И женщина, посмеиваясь, подошла к девочке, помогла той выбраться из лап горгульи, и, стараясь успокоить ее, начала шептать ей что-то. В конце концов они покинули кабинет, оставив Снегга и Поттера одних.

— Поттер, немедленно возвращайте свой первоначальный вид или я сниму с вас баллы за неповиновение…

Примечания:

Немного запоздал с частью главы. Все комментарии я прочитал, постараюсь учесть их, но насчет "загадочного окончания". Сейчас главы это условное деление текста. Все до важных событий это одна большая глава, которая требует небольшого, а местами и большого, редакторского ножа, али большего количества кофе

---

Следующий день прошел весьма сносно. Ему написали МакГонагалл и Флитвик, интересовались, когда они смогут возобновить их занятия. Притом Филиус очень рекомендовал позаниматься с Блэком в некоторых заклинаниях, которые он, как преподаватель, не мог дать в данной ситуации. Это откровенно указывало на Дамблдора, но Гарри не унывал, потому что знал, что все равно будет упражняться с крестным, но немного позже.

Гермиона лежала в больничном крыле. По словам Мадам Помфри, то существо и правда было Смеркутом, и просто повезло, что Грейнджер фактически не пострадала. Останки его смогли собрать с шкуры окаменевшей горгульи, что защищала Гермиону. Девочка в очередной раз осталась должна своему сюзерену. Беллатриса немного негодовала, но, в то же время, была поражена способностями своего крестника.

Поттер же думал о том, как ему понять, что движет им самим, особенно после того, как он фактически съел чужую душу. Кто он сам теперь? В этот вечер, сидя у камина в гостиной Слизерина и автоматически играя в шахматы с Теодором, он размышлял. Нет, он не считал себя теперь чем-то вроде дементора, но осознавал, что может быть как-то с ними связан. Он обдумывал эту мысль, когда его отвлек Снегг.

Студенты понемногу втягивались в новый поток учебных дней и вскоре все стало по-прежнему — новые домашние задания и новые уроки. В конце недели должен был состояться первый урок по Дуэлингу. Никто так и не узнал, кто будет преподавателем этого предмета. Все могли только гадать. Каким-то образом сложилось так, что у всей школы это занятие будет либо в конце недели, либо на следующей. А самые лучшие ученики по Защите от Темных искусств, что проходили отбор, к концу недели ходили очень напряженные, так как все они выбрали этот курс себе в факультатив.

Завтра предстоит ещё один день, простой или сложный, никто не знал. Драко уже списывал у кого-то домашнюю работу. Сам же Поттер ещё и не приступал к ее выполнению. Ему тяжело дались эти дни. Вчера он получил ещё один долг жизни от Гермионы Блэк. Это не улучшало его настроения. Да и поведение Снегга вызывало немало вопросов: он поспешно сбежал, едва Гарри вновь стал человеком.

Вроде все было хорошо, но почему-то он переживал за Гермиону. Девочка ему не нравилась. Раньше он ее не любил, так как она была не из того круга людей, но мог ее игнорировать. Потом игнорировал, и продолжил бы, если бы не обстоятельство — магия требовала от девочки решения… Но теперь и от него требовалось решение.

— Драко, отвлекись от домашних заданий. Мне нужно кое-что обсудить, — голос Поттера заполнил всю гостиную Слизерина. Джинни, что тоже пыталась делать домашку, тоже заинтересовалась. Она только вернулась из больничного крыла.

— Сейчас, — огрызнулся в наступившей тишине Малфой. Он был на другом конце гостиной. Все навострили уши, чтобы послушать, но Гарри, будто нарочно, посмотрел на Джинни и начал обсуждать с ней состояние Блэк, а также странное поведение Тонкс. Гостиная вновь наполнилась звуками. Кто-то обсуждал предстоящие матчи по квиддичу, кто-то грезил поступлением в команду факультета, а кто-то развлекался в плюй-камни.

Никто не заметил, что Поттер наложил неизвестное даже старшему курсу заклинание от чужих ушей.

— «Оглохни», хорошо помогает от подслушивания, — сказал Гарри, когда Драко сел рядом с ним. Джинни тоже хотела сесть на один диван с Гарри, как Малфой, но пришлось садиться напротив.

— Ты вчера очень всех перепугал, — сказала Джинни. Гарри отметил, что глаза у нее были заметно покрасневшие.

— Ну, извините, — отрезал Поттер.

— За что? Ты был крут, — сказал подошедший Блейз.

— И кого, кроме нас, ты ещё включил в слышимый спектр? — спросил Нотт, усаживаясь рядом с Джинни. Девочка ещё больше заалела, но постаралась отвлечься от того, что она единственная девочка в этом круге.

— Пока все. Я не знаю, где Грегори и Винсент, так что из присутствующих только вы.

— Можно было ещё Гринграсс позвать, — Вклинился Забини.

— Можно, но, если я решу расширяться. А пока, что за фигня с Грифами. Они совсем распоясались.

Гарри надавил на красные нити, что соединяли его с этими детьми. От них пришла столь приятная волна согласия.

— Это они зря, — продолжил Забини. — Мне кажется, это кто-то подстроил из семьи рыжих, так как я случайно узнал, что их маман решила поженить Рона и Гермиону. А, как я понял, бывшая Грейнджер, и так уже практически была твоей собственностью, так теперь ещё один долг жизни.

— Не говори так о Гермионе, — надула губки Джини. Она посмотрела на Гарри и смутилась.

— Возможно, вы правы, — задумчиво сказал Гарри.

Его мысли были для этих детей уже точно… Детей? Гарри одёрнул себя, ведь он сам все ещё ребенок. И пока не может решать, но тут его удивил перстень главы рода — ударил небольшим разрядом тока.

Да, он уже полностью эмансипирован, но физически — слишком мал. Или стареть физически, а это ещё хуже, чем стареть от старости, стареть из-за старости. Т.е. он стареет душой, поглощая душу Лорда. Он становится взрослее, но тело все так же молодо. И это его немного смущало.

— Хватит уже грустить из-за того, что случилось. Нужно отомстить всем недоброжелателям, а заодно показать кто тут главный, — раззадорился Малфой.

— Драко, — сказал Блейз — все же тебе нужно вести себя сдержаннее. Как я помню, у нас есть выход на некую родственницу главы департамента магического правопорядка. Нужно и в Пуффендуе так же найти наших соратников. А уже потом мстить рыжему семейству.

— Так и займись этим, — сказал Гарри. — Я помню, ты со Сьюзен лучше нас общаешься. Возьми еще и Нотта. Он тебе поможет.

Гарри посмотрел на камин, что грел гостиную Слизерина.

— Знаете, я конечно не Темный Лорд, — при этих словах все на него посмотрели, — но нам все же нужно вспомнить то, с чего он начинал. А это были…

— Варпульгиевы рыцари, — закончил за него Теодор, — понятно.

— Мы извлечем из его действий уроки, — Гарри мысленно поправил себя: «Я извлеку уроки из своих действий», — потом посмотрел на своих друзей и продолжил, — и соберем группу людей. Будем тренироваться. А занятия по Дуэлингу нам помогут. У меня есть догадки, кто их ведет в этом году. И думаю, если мы объединимся, то сможем пропихнуть в следующем году своего учителя по Дуэлингу.

Джинни скромно улыбнулась.

— Прости, Джинни, — Драко взял девочку за руку и, утешая, погладил по плечу, — в следующем году ты тоже сможешь выбрать этот предмет, ну и заодно подтянешься в Защите.

На этом их импровизированное собрание закончилось, когда Гарри показал всем, что снимает защиту. Изнутри купола это было видно, а снаружи — как будто ничего и не происходило.

* * *

Пятница — не самый лучший день недели. Но для Гарри все было довольно-таки хорошо. А вот Тонкс была в отчаянии. У нее не было времени даже пообщаться со своим лучшим другом. Она, конечно, пыталась написать ему письма, но постоянно сжигала их, так как не знала, о чем писать. Она скучала по Гарри и это выводило ее из равновесия. У нее никогда такого раньше не было. Что-то изменилось и это ее пугало. Ну, кроме тех дней, что пришли в этом году и немного расстроили ее маму, а заодно прибавили учителям головной боли, так как талант метаморфа в Те Самые Дни немного начинал шалить.

На завтраке она смотрела на юного героя магического мира и чувствовала себя очень странно. Ей не хватало общения с ним. Ей очень хотелось обнять Гарри, а может даже отчитать его за горячность поведения, но все ее время у нее отбирала учеба и дополнительные занятия с профессорами. А это еще не начался квиддичный сезон. Тогда, наверное, она сможет увидеть своих друзей только на поле.

В этом году у нее уже четвертый курс, а Гарри все ещё на третьем. Как она слышала, Поттеру предложили пропустить один год, но так как он не дал окончательного ответа, да и не выбрал пока дополнительных предметов, то он перешел на третий курс, так же, как и все его однокурсники.

Она чувствовала, что в ее друге что-то изменилось. И, возможно, это что-то создаст пропасть между ними, а может, и наоборот.

Ей очень понравился урок истории магии. Блэк был великолепен. Ему доверяли все, а девчонки еще и влюблялись. Даже ей он понравился, но тот разговор, что был между ней и профессором — он направлял ее к более молодому поколению дома Блэк. В пространных речах Сириуса можно было различить странный стержень, что соединял его и Поттера. Точнее, что у Поттера должно быть две, а может и больше, невесты. А может, одна невеста и одна рабыня? Нимфадора так и не смогла понять, а говорить с матерью по этому поводу вообще не хотелось.

— Тонкс, ты записалась на занятия по Дуэлингу? — спросила Парвати Патил.

— Да, — ответила девочка.

— Я тоже, но все равно боюсь туда идти.

Проходящая рядом Кэти Белл усмехнулась

— Девочки, вы не смотрели расписание? Или не сопоставили? Дамблдор пошел у кого-то на поводу, но все равно сделал по-своему. Он будет проводить занятия у всех курсов сразу, а это значит, что ничего из этого не выйдет.

— Я думаю, Гарри что-нибудь придумает, — сказала Тонкс.

— Тьфу, — Кэти была слегка раздражена, — еще одна темная подстилка этого Мальчика-Который-Выжил. И как ему резиновая кукла?

Белл не стала слушать, что ответит Тонкс, а просто прошла в сторону выхода из Большого зала.

— Тонкс, — кто-то взял Нимфадору за руку, и вся злость, что была сейчас в девочке, как и обида, вдруг куда-то испарились вместе с запахом жасмина и лаванды, что окружил девочку, — не обращай внимания. Не забывай — ты все еще принадлежишь семье Блэк, так же, как и я, — Гермиона держала Тонкс за руку и нежно гладила по спине, успокаивая ее.

— Я не Блэк и никогда не была ею.

— Источник, со слов моего отца, признал тебя, — слово «отца» девочка сказала механически, так как этого требовала магия, но сама она пока не чувствовала каких-то чувств кроме уважения и признательности, что постарались спасти ее от смерти, но из-за ее собственных ошибок она вновь стала должна, а это вновь ее приблизило к смерти.

— Не обращай внимания на Белл, — посоветовала Парвати, — а раз Гермиона говорит, что ты Блэк, значит, так оно и есть.

Гермиона стала уводить Тонкс из Большого зала. Ей не хотелось, чтобы все окружающие видели, как ее родственнице плохо.

— Сегодня все узнаем. Надеюсь, что вести у всех будет Дамблдор, хотя и мой отец хорош в дуэлях. Ещё, как я слышала, вести занятия вызывались профессор Флитвик и, как ни странно, профессор Снегг.

Такое щебетание над ее ухом немного успокоило Тонкс и даже слегка привело в чувство.

— Вот съешь это, ты ведь даже не смогла позавтракать, — сказала Гермиона. — А мне пора, прости, я и так немного опаздываю.

И девочка убежала. Тонкс же осмотрелась и поняла, что она находится у класса Трансфигурации, что сегодня была первым уроком у ее класса. Что ж, несколько часов с МакГонагалл, и она забудет о случившемся.

Занятие прошло очень плодотворно. Многим удалось освоить новое заклинание, Тонкс же просто спала на занятии, создавая видимость того, что она отрабатывает упражение. Ей совсем не хотелось ничего делать. Она с нетерпением ждала занятия по Дуэлингу.

Время для нее тянулось как бесконечный товарный поезд, и она никак не могла перейти через его железнодорожные пути. Обед стал для нее настоящей пыткой. Все вокруг обсуждали свои планы на ТО САМОЕ занятие. Ей тоже хотелось это делать, но она сидела рядом с Гермионой и молчала, а та, в свою очередь, то ли стеснялась начать разговор, то ли не могла по какой-то причине.

— Тонкс, да расслабься ты, — услышала она голос девочки, что сидела рядом с ней. Нимфадора посмотрела на… И вот кем теперь ей приходится эта девочка? То ли сестра, то ли нет.

— Не могу, — ответила она.

— Тааак, — протянула Гермиона и, что-то прошептав, направила на Тонкс волшебную палочку.

По ее венам будто бы разлилась ясность. Все мысли покинули ее. Она будто бы парила в воздухе.

— Ты будешь чувствовать себя хорошо, — говорила ей Гермиона. — Ты сможешь поговорить с Гарри Поттером по душам и рассказать ему о своих чувствах.

После этих слов Нимфадора поняла, что она правда сможет рассказать Гарри о своих чувствах, но вот как ей понять свои собственные чувства?

То наваждение легкости прошло, да и она уже слышала всех, а не только Гермиону. Блэк уже общалась, как ни в чем не бывало, с одной из своих соседок по столу. Тонкс не могла разобрать, кто это. В этом году дела у Гермионы шли получше, а вот у самой Нимфадоры как-то не очень.

— Тебя просто зовёт источник, — сказала одна из сестер Патил.

Тонкс машинально кивнула, затем подналегла на свой обед.

И вот, она снова стоит у дверей Большого зала и смотрит на доску объявлений, где написано всем ученикам, выбравшим Дуэлинг, отправляться в свои гостиные, откуда их сопроводят в Дуэльный зал их деканы.

Все, как и Тонкс, останавливались у доски, читали это объявление, и, немало удивлённые, шли в свои гостиные.

* * *

Гостиная Гриффиндора сейчас представляла из себя небольшой котел с несчастьями. Близнецы Уизли наколдовали какой-то туман, войдя в который становишься канарейкой на какое-то время, а если войти не полностью, то обрастаешь перьями. Вот и щеголяла половина гостиной в перьях, а другая половина отходила от превращения в птицу.

Как только туман развеялся, все вновь стали собой. В дверном проеме показалась Минерва МакГонагалл. Она строго осмотрела гостиную. Староста, Перси Уизли, стоял за ее плечом и что-то ей говорил на ухо. Этот подлиза везде старался найти выгоду. В прошлом году у него была отдельная спальня, даже не как у всех старост факультета или школы, а вне территории гостиной факультета. Потом, как рассказывала Джинни, он, пользуясь своей должностью, затаскивал в ту спальню девушек, для того, чтобы устраивать с ними всякие непотребства. Кто-то из девочек сдал его Снеггу, но тот не смог ничего с ним сделать, только наказал Гриффиндор на крупную сумму баллов. И он все еще староста школы. Хуже того, он еще и братьев своих прикрыл, сказал, наверное, что это все получилось случайно, и ни у кого не получалось снять это заклинание, что МакКошка самая сильная и прочая, и прочая…

— Так, Перси, я вам дорогу показывать отдельно ото всех не буду, так что вы либо идете со всеми, либо исключаетесь из списка учеников, записанных на курсы Дуэлинга. Таково распоряжение директора.

Голос МакГонагалл был суровым. Она даже не отчитала никого за выходку, наверное понимала, что все равно, даже если не сорванцы Уизли, а кто-то другой, но все равно что-то такое сотворит из-за нервного напряжения.

— Все, кто записан на Дуэлинг и прошел отбор — за мной. Остальным отправляться на свои занятия, либо, если у вас сейчас «окно» — займитесь делом, поучите заданные вам материалы.

МакГонагалл развернулась на своих небольших каблуках, но при этом был такой звук, будто только что выстрелила пушка. А может, она и правда выстрелила. Ведь в этот же момент, один из близнецов Уизли произнес какое-то незарегистрированное заклинание и у всех учеников заложило уши.

Вот теперь ругань Минервы никто не слышал, лишь по странному стечению обстоятельств, а может защитных заклинаний и амулетов, лишь представители чистокровных домов, могли услышать столь величайшую речь из ста одного бранного слова и без повторов. Некоторые потом постарались законспектировать, а самые хитрые скинули воспоминания в Омут Памяти.

Востановление слуха и наказание близнецов отняло ещё порядка двадцати минут. Гермиона стояла в стороне и улыбалась. Она слышала, как назначают наказание — отработка у декана Слизерина и у МакГонагалл, да ещё по отдельности и сменяя друг друга. Потом на Фреда и Джорджа наложили какие-то чары, о которых Тонкс не имела ни малейшего понятия, но движения напоминали движения при заклинании этикетки. Тонкс тоже улыбнулась.

— Их пометили, — сказала Гермиона, — самое забавное, что это заклинание никто кроме самой МакГонагалл снять не сможет, ведь это ее этикетки, — Гермиона веселилась.

— Это твоя месть им? — спросила Тонкс. — За шкаф?

— Нет, просто так случилось, но теперь будет легче их различить и шутить над ними.

— А ещё нужно у них забрать карту, — Тонкс оживала, ведь она вновь могла общаться, — Как говорил за завтраком, да и за обедом, Рон, по ней можно видеть кто и где ходит по территории Хогвартса.

— Хм, — протянула Гермиона, — Интересно.

Но их разговор был прерван преподавателем Трансфигурации, и они двинулись в сторону подземелий. Раньше Тонкс не приходилось ходить теми коридорами, которыми сейчас шла группа декана Гриффиндора. Судя по направлению, они были где-то около озера.

— Мы будем ждать другие факультеты, — голос МакГонагалл прорезал сложившуюся тишину.

— А я думал, это мы будем ждать, — сказал Флитвик, выходя из одного из ответвлений тоннеля, вместе с учениками своего факультета. Вороны были насторожены. Будто чувствовали какую-то опасность.

— И мне кажется, только Северус со своим факультетом ушел вперёд, — сказала Стебль, — он всегда был нетерпелив.

— Ты права, Помона. Я до сих пор не понимаю, почему директор до сих пор не сделает ему выговора.

— Он уже много раз разговаривал с Северусом, даже принимал некоторые санкции, — Минерва покосилась на учеников, не подслушивает ли кто? Но, казалось, все были поглощены обсуждением предстоящего занятия.

— Ладно, думаю, что нужно его догнать.

Тонкс же было интересно, что за санкции применял к декану Слизерина директор Дамблдор.

— Ученики, — Флитвик первый призвал всех к порядку. Но, как ни странно, его мало кто послушал, а, скорее всего, просто не услышали.

— Ученики, — второй раз с усиленным заклинанием голосом произнес профессор Флитвик. На этот раз его уже услышали все и посмотрели на своих деканов.

— Хорошо, что вы соблаговолили наконец обратить на нас внимание, — небольшая самоирония от профессоров. — Мы направляемся в дуэльный зал школы чародейства и волшебства Хогвартс.

После этих слов юные волшебники даже построились в шеренги, но все ещё слушали своих деканов.

— Он уже давно не использовался, но с включением в программу данного предмета, мы с коллегами решили, что лучшего места для проведения данной дисциплины в школе нет.

— Уже более ста пятидесяти лет этот коридор был запечатан от всех студентов школы, — продолжила Минерва, — и только сегодня мы сняли с него заклинания сокрытия. Но предупреждаем сразу.

— Хоть это и безопасное место, но все равно в нем таится множество опасностей, — подхватила Стебль. — Самое тяжелое — пройти отбор защитными чарами самого зала, он может посчитать студента недостойным и не позволит войти. Как писали в некоторых рукописях, недостойные умирали. Да только это все бредни людей, которые не проходили отбор и не были допущены к изучению дуэлинга.

— Да все будет с ними хорошо, хватит пугать учеников, — раздался голос Снегга.

Он появился из стенки, точнее его голова.

— Заходите по одному. Деканы, следите за проходами, чтобы другие ученики не попали в этот зал.

Примечания:

Очень прошу прощения за затянувшийся кризис времени на работе. Я наконец начал исправлять некоторые дыры в сюжете, и в повествовании, что допустил (поэтому немного подправил предыдущие главы), пока не все.

И вновь я ищу редактора, что согласится работать со мной, возможно, еще соавтора, что сможет не только писать главы, но и пинать иногда меня, чтобы у меня было мотивирующее ЭГО писать и редактировать для ВАС то, что я уже рассказал своим племянницам и дочке. Мы с ними продвинулись чуть дальше в повествовании, закончили третий курс и перешли к окончанию четвертого курса...

Поэтому я прошу все же не сильно кидаться в меня тапками за задержки... Работа, дом, работа... Студенты, больные, отсыпаюсь... как-то нет вдохновения писать что-либо. Постараюсь поскорее отредактировать 13 главу и предоставить ее вам на суд, а пока:

Глава 12 — Тренировки и немного странностей. Часть 3.

---

* * *

Все ученики стали потихоньку заходить в стену, на которую указал профессор зельеварения. Мало кто был удивлен из чистокровных, а вот некоторые полукровки и все без исключения маглорожденные, очень даже удивлялись, как убранству зала, так и написанным на стенах рисункам. Свет выделял центр, где стояли ученики Слизерина с разных курсов. Тонкс сразу заметила Поттера, с задумчивым выражением лица стоящего в центре зала. Создавалось такое чувство, что он уже бывал тут.

— Ученики, — надеюсь, вы не будете так безрассудны, как ваши коллеги из Слизерина и все же будете соблюдать правила безопасности.

— А зачем? — раздался голос одного из близнецов Уизли. Но ему ответил не один из четырех деканов, а вошедший Сириус Блэк.

— Тут нужно соблюдать осторожность, так как это зал для дуэлей. Если вы видите, то в центре очерчен круг, который как бы отделяет его от остальной части. На самом деле, всё наоборот, это центр зала отгорожен от остальной части, но только на время дуэли.

— Там есть ещё несколько кругов для секундантов и судьи, если это тренировочная дуэль, — добавил Снегг.

Два человека встретились взглядами и в воздухе буквально запахло враждой. Блэк и Снегг. Они будто взглядом прожигали в оппоненте дырку, что явно не способствовало улучшению обстановки в зале.

Гарри заметил это в поведении своего крестного и крестного своего лучшего друга.

— Как думаешь, кто из наших крёстных будет вести этот урок? — спросил Поттера Малфой.

— Думаю, оба, — прошипел Гарри в ответ. Салазар завязался потуже вокруг его руки и высунул свою голову, так же наблюдая за обстановкой. Поттер уже готов был превращаться в большого каменного монстра, когда посреди зала вспыхнуло пламя и из этой вспышки вышел директор Дамблдор.

— Теперь понятно, кто будет вести эти уроки, — сказала подошедшая Джинни. К друзьям так же присоединились Гермиона и Нимфадора. Последняя слегка улыбнулась Гарри и получила ответную улыбку. Нотт и Блейз, вместе с сестрами Гринграсс что-то обсуждали рядом.

Настроение Нимфадоры немного улучшилось.

— Тонкс, посмотри, пожалуйста, вот это заклинание, — Малфой протянул ей небольшую бумажку с описанием заклинания. Совсем не важно, что это было заклинание боли, что так полюбил блондин за прошлый год.

— И зачем мне нужно это заклинание? — спросила Тонкс. — Ты же знаешь, как я обычно стараюсь вести наши дуэли.

— Я знаю, но ты так… отстранена от нас, что…

Дальнейший разговор друзей заглушил гвалт голосов, ведь в эту аудиторию вошёл Локонс.

— Вот и павлин своей собственной персоной, — сказал Малфой.

— Он же должен был быть в Мунго, — удивившись, сказал Поттер.

Мальчик посмотрел на Златоуста и улыбнулся, так как заметил нить магии, что тянулась к директору.

— Ну что же, развлечемся?

* * *

Как понял Гарри, это был не настоящий Локонс, а кто-то из авроров под действием Оборотного зелья с волосом этого павлина. Но даже так актер был хороший. Он старался подражать этому нечто, что было номинировано на несколько премий по лучшей улыбке.

Все преподаватели отошли в сторону от основной площадки и занятие вел Златопуст. Он показал несколько толковых чар и вообще вел себя не как Локонс. Да, все уже поняли, что это не он, но раз уж кого-то привели в замок, чтобы учить детей, то пусть будет так.

Даже Драко, удивляющийся этому представлению, обратил внимание на педагога. Ему не передались знания от убийцы родителей (как тому же Гарри), но домашнее обучение было хорошей опорой.

Тонкс, как и Гермиона, слушала внимательно, затаив дыхание, да и многие девочки все ещё были под впечатлением от его ужасных улыбок, а точнее это был постэффект от зелья, которым этот индюк ряженный себя обливал.

К концу занятия Гарри оказался рядом с Локонсом и почувствовал то же зелье в духах, что и у настоящего Златопуста. Но, помимо зелья, был ещё один знакомый запах. Виду решил не подавать.

— Что ж, дети, нужно будет, — гигантская улыбка на пол-лица озаряет профессора, — составить график дуэлей. Начнем с дуэлей в одной весовой категории. Это ваш курс плюс-минус один курс, а закончим уже состязанием чемпионов.

Локонс взмахнул палочкой и на доске появились предполагаемые пары.

— Директор, попрошу перенести эту таблицу в Большой зал и дать возможность студентам вписать имена напротив своих, и либо согласиться с выбором оппонента, либо не согласиться. На этом у нас все.

Локонс убежал из Дуэльного зала. Все занятие заняло ровно два часа. Дети, что последовали примеру своего нового преподавателя, выходили из дуэльного зала ошарашенными и не понимали, что произошло, ведь Локонс не умел учить, да и не мог противостоять многим студентам, не говоря уже о преподавателях.

Следующие занятия начинались с появления Локонса, а заканчивались его исчезновением. Он рассказывал студентам, как защищаться от людей и различных магических тварей. Такой подход отличался от всего, что было до этого.

Дуэли же проходили по строгому графику, за которым следили все учителя.

Ну, и вот наступил день Самайна. Гарри был слегка встревожен. Тонкс боялась своей дуэли, а вот Джинни, наоборот, была в предвкушении. Драко вальяжно сидел с утра в гостиной факультета и покачивал палочкой.

— Думаете, я смогу победить Фреда, или они все-таки струсят? — сказала Тонкс, подходя к Гарри и Драко в Большом зале. Рядом стояла странно бледная Гермиона. С ней что-то происходило.

Гарри Поттер смотрел на нее и видел, что у девушки на шее висит рабский ошейник, точнее, так он назвал то, что происходило с ней. Она зависела от Гарри, да как-то все еще усугублялось, что она вновь недавно стала ему должна свою жизнь. Вот не нужно было падать с лестничного пролета! Близнецы Уизли активизировали свою кампанию по изведению слизеринцев и всех, кто с ними общается. Старый маразматик даже не пытался их как-то урезонить. Вот в одной из их шуток и пострадала Гермиона Грейнджер, а из-за преображения Гарри в свою звериную ипостась пострадал первый этаж школы.

Теперь им придётся дрожать от страха, так как Гарри все же решил подшутить и над ними.

— Сегодня новое занятие по Дуэлям и у меня дуэль с близнецом, — сказала Тонкс. Гарри взял ее руку в свою и слегка сжал. Девочка смутилась, а вот Гермиона наоборот немного обрадовалась, но в ее планы теперь не входило отдавать Поттера Нимфадоре.

— Ты справишься, ведь ты же молодец, Тонкс.

Малфой слегка хмыкнул.

— У меня тоже сегодня дуэль со вторым близнецом, и никто меня не держит за руку.

— Хочешь, я тебя подержу? — предложила Джинни.

Эти слова услышал Рон и его чуть не стошнило за столом Гриффиндора. Хотя нет, Гарри посмотрел на стол. Все же стошнило, так как все, кто сидел рядом с Роном, очень быстро ретировались из Большого зала.

— Все будет хорошо, — сказал Гарри. Завтрак закончился быстро и день потек как обычно. Уроки, занятия, подготовка к другим занятиям. И вот, все, кто сегодня должен был заниматься на Дуэлях уже подошли ко входу в Дуэльный зал Хогвартса. По обычаю, рядом с дверьми стояли деканы факультетов и Директор.

— Проходите, надеюсь, никто не опоздал, — поторопил учеников Дамблдор.

Комнату опутывали вереницы различных украшений. Всюду были летающие подсвечники в виде голов из тыкв, летучие мыши, пауки с паутинками, откуда-то свисали внутренности и какие-то еще брызги крови. Вся комната была погружена в полумрак, только помост, для дуэлей был чист от всяких украшений и был в достаточной степени освещен.

Когда все заняли свои места, у помоста остались только преподаватели, близнецы Уизли, Тонкс и Драко.

Все замолкли, когда, посреди помоста, из ниоткуда, без каких-либо звуков, возник Локонс.

— Здравствуйте, мои дорогие, давайте наконец приступим к так мной не любимым дуэлям и посмотрим, кто же из сегодняшних участников лучше всех. А так же сегодня, по просьбе директора, мы после двух дуэлей закончим наше сегодняшнее занятие и встретимся, как всегда, в следующую пятницу и будем ждать здесь Гарри Поттера и Джека Слоупера. А пока, поприветствуем первую пару. Драко Малфой и Фред Уизли!

Зал загомонил. Все знали, что школа давно разделилась на два лагеря. Одни поддерживали Слизерин, вторые были за Гриффиндор.

Малфой поднимался на помост в своей обычной манере, один же из близнецов немного неуверенно. Они поднялись на помост.

— Мы все ждем от вас честной дуэли, — сказал Златоуст, — На счет «три».

Малфой поклонился и взмахнул палочкой. В отличие от всех предыдущих выступающих, своим взмахом от плеча он разрешил любые заклинания. Близнец же поклонился, соглашаясь с такими условиями. Локонс слегка покачал головой, не очень одобряя подобное, но и не запретил.

— Мистер Малфой разрешил все заклинания, мистер Уизли согласился, — объявил он. Что ж, посмотрим. Один, два… Три!

Уизли взмахнул палочкой и что-то прошептал себе под нос. Синий луч понесся в сторону Малфоя.

— Протего, — спокойно сказал Драко и синий луч попал в возникший перед мальчиком щит. На щите, на какой-то краткий миг, появилась синяя клякса и пропала с него, но вот уже в сторону Драко неслась струя воды.

Драко сразу же отреагировал: «Инсендио!», — шипение воды и пар, что образовывался вследствие ее испарения, устлал весь подиум.

— Депульсо, — выкрикнул Уизли. Драко слегка оттолкнуло и его щит разлетелся на маленькие осколки, оседающие кусочками синих всполохов магии.

— Петрификус Тоталус, — не остался в долгу Малфой.

— Инканцеро, — увернувшийся близнец бросил заклинание опутывания.

Драко вновь поставил щит «Протего», что спасло его от пут.

— Бомбарда, — выкрикнул Уизли. Щит над помостом мигнул и отразил часть силы, чего хватило на разрушение самого помоста. Малфой поранился осколками помоста, сам же Уизли отлетел назад.

Джинни подошла к Гермионе и потащила ее к Поттеру, пока все смотрели за тем, как поднимается Фред Уизли, а Малфой старается остановить кровотечение из своего плеча.

— Локомотор Мортис, — крикнул Фред. Драко не успевает заслониться и падает. Следующее заклинание так же от близнеца: «Мимбл Вимбл».

Драко откидывает палочку, что означает его поражение. Гарри сжимает руки в кулаки. Девочки окружили его и слегка успокоили своими словами, что все будет хорошо.

— Джинни, иди к Драко, помоги ему.

Девочка кивнула и оставила Гермиону и Гарри одних.

— Гарри, — неуверенно начала Гермиона.

— Ты знаешь, что я не люблю, когда ты так ко мне обращаешься.

— Я чувствую, что я тебе должна отдать самое ценное. А это моя жизнь. После последнего раза связь укрепилась. Тебе лишь нужно сказать, что ты признаешь мою клятву.

— Сделаем это на камне семьи, когда я буду принимать род.

— Ты убьешь меня? — в голосе девочки послышалась паника.

— Если понадобится, то да.

После этих слов на ее шее сжался черный кокон. Гарри почувствовал, что он может управлять им, словно это смеркут или дементор. Эта тьма разливалась по девочке, заполняя ее существо. Все ее магические точки[1] стали производить такую же субстанцию, заполняя ее ауру чернотой.

— Хватит, не истери.

Гермиона, словно сомнамбула, кивнула. Он уже управлял ею, как хотел, что же будет, когда он ее примет как раба? Проблема. Он не хотел такой судьбы для этой девочки. Да, он ее не любил, но все же относился довольно терпимо, других «грязнокровок», хотя скорее «обретенных», он просто не принимал. Да, теперь он понимал, что свежая кровь полезна сообществу, но ее нужно было правильно воспитать.

Задумавшись, он потерял нить связи с Гермионой, и она понемногу пришла в себя. Чакры[1] девочки вновь стали обычными производителями и переработчиками окружающего фона магии, создавая вокруг нее ауру из разных цветов, только две из них не перестали продуцировать темноту. Свадхистана и в большей степени сахасрара- продуцировали несвойственный им свет излучения. Гарри это видел, так как в нем открылся вновь его основной дар архитектора артефактов. [2]

— Поговорим потом, — сказал Гарри и направился ближе к подиуму, чтобы наблюдать следующий бой. Его мысли были заняты уже Нимфадорой. Он немного переживал за нее. Если честно, то слишком много. Это не было похоже на обычную дружбу. Он не понимал, что с ним происходит. Старался отбросить все мысли из своей головы. Сосредоточился на фигуре Нимфадоры и вновь его мысли стали слишком нетипичными для него. Все же, очень похоже, что Нимфадора ему очень нравится. Больше, чем просто друг. Осознав эту мысль, Гарри стал еще пристальнее смотреть на подиум.

Нимфадора стояла на восстановленном преподавателями подиуме и слегка ухмылялась. Джордж Уизли ухмылялся в ответ. Он не знал, что девочка решила использовать проклятия, которые учила в прошлом году.

После такого же взмаха палочкой, как и сделал Драко, Тонкс дождалась кивка близнеца и на счет «три» бросила в него костедробящее заклинание, затем, сразу же, заклинание вакуума и, последним из тройки, чары паралича.

Джордж увернулся от первых двух, а третье поймал на осколки от вновь сломанного подиума. Ответил он «Бомбардой» и двумя боевыми модификациями «Инсендио».

Реакция Тонкс была незамедлительной: «Протего» и водяная сфера, которая спасла от второго огненного заклинания. Было видно, что она слегка устала уже сейчас, что же будет потом. Гермиона слегка прижалась к Поттеру, но никто этого не заметил, кроме него самого.

Поттер увидел, что Уизли бросил в Тонкс заклинание «Мелофорс», та вновь подняла магический щит, и ответила ему каким-то странным заклинанием, похожим на дробитель костей. Левая рука Джорджа повисла словно плеть. От этого он разозлился и бросил очередную «Бомбарду», но она погасла в щите Протего.

— Флиппендо Триа, — голос Уизли выбился из-за гула толпы. Но теперь уже толпа выдохнула, так как в куполе образовался небольшой торнадо и раскидал участников дуэли по разным углам выделенного пространства, а от помоста теперь уже ничего не осталось. Тонкс ударилась головой и не понимала где она находится. Она слегка изменила свою внешность. Теперь у нее были рыжие волосы, как и у Уизли, но вот глаза были зеленые. Можно было сказать, что Тонкс нервничает, но это было все равно, что ничего не сказать. Она была в панике.

— Бомбарда максима, — кричит она и направляет палочку на угол, где недавно заметила Уизли. Да только его там не было уже давно.

Уизли подошел к ней со спины и практически стоя вплотную к ней произнес: «Экспеллимеллиус». Тонкс падает без чувств. Ее успевает поймать Гарри, как-то проникнув внутрь купола и что-то темное запустил из руки в одного из братьев Уизли.

* * *

После очередного пятничного занятия по Дуэлингу, Поттер был очень раздражен. Гарри пребывал в своей теневой форме и облетал Тайную комнату раз за разом. Он пролетел вокруг статуи Слизерина. Ему хотелось узнать, что значит то кольцо силы, что сжималось вокруг Хогвартса. Нечто темное, что идёт к нему. Он чувствовал странное родство с этим. Дементоры. Это слово возникло в его голове, и он вывалился на свет, прямо в лужу у основания статуи.

— Ну вот что за черт.

Очищающее заклинание сработало, как всегда, безупречно, стоило только подумать об этом. Почему-то Гарри все равно казалось, что он грязный и снова хотелось помыться.

— В прошлый раз я не обследовал эту статую как следует. Как гласит надпись, что указывает на трубы и найденный мной ещё один вход, — мальчик начал бормотать себе под нос. Он вновь стал тенью и прошел внутрь статуи.

Грязно и сыро. Гарри чувствовал магические ловушки, но также чувствовал, что ему здесь нечего бояться. Он сможет пройти все ловушки, так как они должны пропустить змееуста.

— Люмос, — и рядом с ним появился висящий шарик света. Его хватало, чтобы рассмотреть коридор, ведущий в другой коридор.

— Слизерин был любителем всяких коридоров, — пробурчал Гарри.

— Тебе что-то не нравится, юнец? — сказал кто-то прямо за его спиной.

Гарри был не из пугливых, но его внутреннее животное все же решило его оберегать, и Поттер частично обернулся горгульей. Неизвестный засмеялся очень бархатистым тенором, а в голове у парня пробежала мысль: «Ну вот тебе и Самайн».

— Я не причиню тебе вреда, можешь не перекидываться, наследник, — и вновь этот завораживающий смех.

Поттер наконец повернулся на голос и обомлел. Напротив него стоял сам Салазар Слизерин.

— Вы, но как? — Гарри даже не смог задать полностью вопрос. Его кожа стала каменной и тут же стала обычной. Гарри очень нервничал.

— Я надеюсь, ты помнишь, какой сегодня праздник и поймёшь, как я смог пройти через грань. Хотя, твоя дальняя родственница в этом очень помогла, но, если бы не Самайн, а точнее, его канун, я бы предстал перед тобой в виде духа. А духи не могут хоть что-то изменить в этом мире.

Гарри провалился в теневую форму, но не стал двигаться. Его силы будто бы стали больше, или же он из-за эмоций не мог управлять ими.

— Чего вы хотите? — мальчик задал единственный вопрос, что пришел к нему в голову.

— Да, собственно, ничего, — улыбка на губах великого мага древности не вызвала доверия у Поттера. — Не бойся. Как только закончится праздник, я вновь отправлюсь в мир мертвых, а пока мне нужно рассказать тебе, где находится источник рода Слизерин. А также, почему мой наследник не смог стать директором школы, и что произошло с прямой линией родства, вследствие чего только род моих бастардов смог открыть эту комнату.

Салазар расхаживал по комнате. Рот статуи был открыт и теперь сюда поступал свет из большой залы.

— Слушай внимательно. Мой источник — это источник этого замка. Мой родовой камень был перенесен из этого замка мальчишкой Томом около шестидесяти лет тому назад. Но источник он выбрал не самый сильный, поэтому верни камень сюда, в родной замок — Слизерин-Мэнор.

Гарри смотрел на Слизерина, но все запоминал. Он помнил, как Том доставал из ритуального зала школы этот родовой камень, как он его унес… Но вот куда, Гарри не мог вспомнить.

— Рошель. Замок, что Реддл выкупил у семьи Лестрейндж. Источник слишком слаб, чтобы перенести туда магию Слизерин-Мэнора, но защиту это там усилило.

Гарри кивнул.

— Я знаю от твоей бабки, что ты съел моего внука… или ешь, я что-то не понял. Но если он правда создал столько крестражей, то туда ему, собственно, и дорога. Не будет вечной жизни после смерти у того, чью душу съели. Да и не отправится он на перерождение, так как якоря его все ещё в этом мире. Теперь он весь твой и мой род будет твоим.

Поттер не мог и слова вставить. Он чувствовал себя красной девицей.

— Нет, я не умею читать мысли, если ты думаешь об этом. Со мной просто говорила твоя прабабка, а она очень умная женщина, так что я знаю, что времени у меня мало и я сам чувствую, что ты уже сильнее меня. Если тебе нужно место для тренировок, то тут поможет Выручай-комната или комната так-и-сяк. Ты знаешь, что она на седьмом этаже. Так что, тренируйся там. Тут есть только лаборатория, но вход в неё с другой стороны от статуи.

Есть небольшой дуэльный зал, но он не выдержит твоих экспериментов с магией Теней, а я вижу, что ты хочешь заняться чем-то поинтереснее призыва и управления Дементорами и Смеркутами.

Фигура Слизерина стала менее четкой на несколько секунд, но потом вновь обрела форму.

— Что это? — озвучил свой вопрос Поттер, — Праздник ещё в самом разгаре.

— Просто предупреждение, что не все в моей власти, — улыбнувшись, сказал Слизерин. — А пока, пойдем прогуляемся, ты мне расскажешь, что знаешь о магии, а я расскажу, что лучше просить в Выручай-комнате из книг, что лучше взять в библиотеке, а что просто заказать… А что касается того, что это я бескорыстно тебе помогаю… Нет, я не бескорыстен. Ты напитаешь камень в стенах школы силой и станешь новым главой рода. Только вот Певереллы все же старше нас — Слизеринов, так что прими все наследия, стань Лордом Магии. Верни магию в мир.

Призрак вновь стал размытым и прозрачным.

— Все же, мое время тут не безгранично, — задумчиво пробормотал он. — Идем, наследник.

Они общались долго и Слизерин объяснил, как пользоваться лабораторией, почему в Выручай-комнате лучше заниматься, ну и еще некоторые вопросы, касательно обучения нового наследника его рода. Они говорили до тех пор, пока, в конце концов, один из основателей Хогвартса совсем не перестал быть видимым для живых.

— Еще увидимся, малец, — сказал Слизерин и его присутствие перестало ощущаться Поттером. Эта встреча вызывала смешанные чувства. Тайная комната, словно чувствуя настроение своего хозяина, тоже стала загадочно-мрачной. Факелы на стенах не освещали ничего, кроме основного зала комнаты со статуей, где было гнездо василиска.

— Выведи нового короля змей, — раздался где-то в глубине покоев голос Слизерина.

— Хорошо, — ответил Гарри. Он понял, как отомстить близнецам, он понял, что нужно делать сейчас и что потом. В его голове возник полный план своих действий.

— На следующий Самайн я принесу много даров тебе, магия, — прошептал Гарри, — Хотя, и на Йоль тоже нужно не забыть.

Сноски:

[1] — Чакры или магические точки — это психоэнергетические точки (области) в теле человека в которых протекает прана и манна. В данных областях происходит переработка окружающей «сырой» магии/манны в манну человека, а так же выработка собственной манны из жизненнной силы — праны. SecretHero (Это не официальное определение, а именно для данного фанфика и/или серии фанфиков)

[2] — Название половой и головной чакр соответственно.

POV Гарри Поттера

Я никогда не любил жаркие месяцы, а сентябрь в этом году выдался довольно жарким. Осень и ранняя весна нравились мне куда больше. До безумия хотелось прохлады. И сегодня дождь не испортил моего настроения, скорее наоборот. Впрочем, во время ужина, моя усталость стала слишком явной для меня, так что я уснул как только добрался до своей кровати.

Моё пробуждение среди ночи было крайне неожиданным. Что-то манило меня. Словно зов, что исходил из глубин замка… Он звал меня, ожидая что я приду.

Я не стал огорчать этот старинный артефакт, в котором мы обучались волшебству.

Да, я видел некоторые потоки силы в этом замке, так как во мне просыпались, как я понял, родовые дары. "Какой артефактор может обойтись без магического зрения?" — пошутил как-то Драко. Ответа я тогда не знал, и он, ухохатываясь, ответил сам: "Два варианта: мёртвый и очень мёртвый!"

В сумеречной форме пришлось сделать всего один рывок, нить между тенями послужила мне тем, чем автомобилям служит автобан, и вот я уже около какой-то старинной комнаты, что напомнила мне о Выручай-комнате из воспоминаний Тома. Единственной разницей было то, что конкретно эта комната была на третьем или втором этаже — рассмотреть подробнее из теней не вышло, а из окна вид был только на пологий спуск от замка к Запретному Лесу, так что оценить адекватно высоту не получилось бы при всех стараниях.

Совсем немного моей крови, чтобы пройти защиту, и я внутри. Замок чувствует мою кровь, и с легкостью пропускает меня, как верный, но грозный пёс, узнающий запах хозяина. На полу в комнате начертана некая асимметричная помесь гектограммы с пентаграммой, внутри которых руны закручиваются в причудливые узоры. Приглядываюсь...

Лысый Мерлин в коньках на босу ногу! Все ритуалы состоят из множества базовых частей и рун, одинаковых для большинства из них, и тут... ТУТ ЕСТЬ ОНИ ВСЕ! Все базовые комбинации рун, размещенные таким образом, что можно активировать их выборочно и при этом неактивированные никак не повлияют на ритуал. Из нахождения этого шедевра ритуального искусства, за который многие мастера были бы готовы начать войну, я понял, что попал в основную ритуальную комнату замка Хогвартс.

В самом центре светящийся фигуры находился сосуд и кинжал, которым необходимо даровать жертву. Это понимание пришло из глубин разума и я уверен, что всё делаю правильно. Повлиять на мои мысли очень сложно, однако такому артефакту как Хогвартс это под силу. Кого-нибудь другого подобное влияние могло бы превратить в овощ, но только не меня. Чистой силы у замка куда больше любого волшебника. Как говорится: "У носорога очень плохое зрение, но при его габаритах это НЕ ЕГО проблемы."

Если замок требует моей крови, то я отдам её, но почему именно я? Что во мне такого, что отличает меня от многих других? Это из-за родства, да?

Когда сосуд наполнился, рана на моей руке сама затянулась.

— Спасибо, Хогвартс, — пробормотал я, — Ты всё же не такой зверь-мучитель, как о тебе писали.

Как я понял по пришедшей в ответ эмоции-воспоминанию псевдоразума замка, наполнение сосуда кровью было частью ритуала, и, скорее всего, финальной. После этого меня с головой накрыло чувство благодарности, исходившее от Хогвартса, да так, что в глазах потемнело.

Неожиданно для себя я оказался в своей спальне. Вскочил с кровати и осмотрелся. Боль от пореза всё ещё ощущалась, да и красная линия зажившего пореза на руке была отчетливо видна.

Моя ментальная защита, на удивление, не была взломана, ничего не изменилось, кроме того, что я стал лучше чувствовать замок. Он стал больше походить на мой дом. Мою крепость где я в безопасности.

"Нужно будет спросить Беллу, ну или Малфоя" — подумал я.

Было понятно, что замок каким-то образом усилил себя за счет моей крови, а также вплёл меня в свои защитные контуры, но и это ещё далеко не все. Ощущать и знать наверняка — это разные вещи. В этом конкретном случае мне нужно ЗНАТЬ и никак иначе.

С этими мыслями я и уснул.

POV Альбуса Дамблдора.

"Что-то произошло в замке. Что-то изменилось. Даже воздух, казалось, стал другим. Идя по коридору, чувствуешь произошедшие изменения. Замок стал сильнее. Он совершенно иначе резонирует и плетения магии меняют свои якоря."

Темнело. Плотная стена дождя закрыла замок от всего, что было вокруг, своей неповторимой занавесью из сотен капелек воды, что отражали всё, что могло нести свет. Только сама громадина черепахи замка освещала всё вокруг себя словно маяк.

— Не чувствую каких-то глобальных изменений, но что-то не так. Что-то изменилось. — пробормотал я.

Всегда предпочитал проблемные мысли сбрасывать в Омут Памяти, но раз его нет, то просто выскажу вслух.

— Альбус, что же Вы, так поздно и вне своих апартаментов? — спросила меня Помона Стебль.

Надоедает иногда, но её забота часто позволяет немного иначе взглянуть на ситуацию и провести переоценку. Приходится терпеть. Как инструменты для работе по кости: не слишком удобные, но полезные.

— Да вот, вышел немного развеяться. Ночных караульных много не бывает, а если не спится и читать надоело, то что остаётся делать кроме патрулирования? — усмехаюсь в бороду.

Славу чудака надо поддерживать, потому и приходится лепить всякую несуразицу и по-доброму бездумно ухмыляться. Мы пошли с ней по коридору. Редкие горящие факелы тихо потрескивали, а освещаемые ими доспехи отбрасывали причудливые тени. Показалось, что один из гобеленов колыхнулся, но мне-то видно, что там, за ним, открывается переход в сторону Астрономической башни, а оттуда постоянные сквозняки.

— Помню, еще когда училась, всё искала тайны этого замка, — принялась вспоминать Стебль.

— Да, Вы тогда со своими друзьями чудили на славу. Чего только стоила ваша экспедиция по всему библиотечному крылу в попытках найти проходы в полу... И ведь не один раз пытались её провернуть.

— А Вы все время нас ловили. Хоть директор Диппет и был более строг, но всё равно больше наказаний мы получали от Вас, чем от него. Но теперь мне кажется, что я знаю все тайны этого замка.

— Я не стал бы утверждать, что знаю все секреты Хогвартса. Даже если лет тридцать назад Вы знали их все, то почему Вы не думаете, что есть, допустим, переходы или комнаты, которые открыты только по четным десятилетиям? Или же только в високосный год? — добродушно ответил я. — Вот чудесный пример... Не далее, как сегодня утром, отправился я в туалет после завтрака. Вы ведь знаете, что я завтракаю первый раз в пять утра, прямо на кухне, когда захожу проверить эльфов. До башни, думал, не дойду, вот и пошел. Где-то свернул не туда, и очутился в прелестной, совершенно незнакомой комнате с превосходной коллекцией ночных горшков. Позже я вернулся, чтобы получше осмотреть её, а комнатка-то исчезла. Я, конечно, всё равно её отыщу. Возможно, она доступна только в полшестого утра, а может, когда месяц в фазе одна четверть, или когда слишком полный мочевой пузырь. Есть также шанс, что на ней какой-то пароль, который я случайно произнес, но это уж слишком чудно...

— Ну вот, теперь мне вновь хочется стать маленькой и отправиться на поиски тайн, — грустно сказала Стебль. — Мне нравится эта ночная тишина, она успокаивает.

— Как и мерный шум дождя, — продолжил я. — Доброй ночи, Помона. Уж простите, но тут мне нужно с Вами попрощаться, — всё так же добродушно, поблескивая своими очками-половинками, попрощался я.

— И вам, доброй ночи, директор.

Всё просто: именно в коридоре по правую руку от меня начинался проход, значительно сокращавший расстояние до моего кабинета. Нужно было посмотреть на показания приборов. Вдруг что-то изменилось так, что увидеть я не могу, а они засекли. Странная ночь, непонятная. Не люблю непонятные ночи.

---

Примечания:

В главе использована цитата из книги "Гарри Поттер и Кубок Огня" с небольшими правками.

Примечания:

АХТУНГ!!! ЧИТАТЬ ДО КОНЦА!!!! Глава перезалита!!!!

Как всегда, извините за долгое ожидание...

Всем кто ждал новую часть — спасибо. Фик не заброшен, но пишется, к сожалению, долго.

Всей команде, что работает со мной, огромное спасибо за ее труд. А я, как всегда, скажу несколько слов: "олух, пузырь, уловка". Всего доброго и приятного чтения.

АХТУНГ!!!

Глава немного переделана и дополнена, чтобы исправить недоработки и дыры в сюжете!

И еще поздравьте нас) Фанфик обрел дом на фанфикс.ми и он стал второй частью серии Темное наследие. В связи с этим я выкладываю часть досрочно — до набора ждунов, но теперь будем включать публикацию с большего количества, и все еще жду комментариев — как радостных, так и грустных, хвалебных и не очень. Даже жду вашей критики. Активность читателей все же улучшает активность музы и дает стимул сидеть ночью с банками кофе в обнимку... We need more coffee!!!!

---

Суббота. Ноябрь. Хогвартс. Тайная комната, покои Салазара Слизерина.

Гарри сидел в центре Тайной комнаты и тренировался в вызове дементоров и смеркутов. С каждым разом у него получалось все лучше и лучше. Также он понял, что кроме этих способностей есть еще одна, только он не знал, к какой магии она относится, ведь у него так много даров. Кажется, что даже слишком много.

«Магия-магия. Мой ты дар и проклятие!» — мысленно выругался он, когда призыв смеркута сорвался, слизав десятую часть из резерва в никуда.

Справа от него висел откуда-то принесенный домовиками портрет старого волшебника, в котором угадывался Салазар Слизерин.

— Сходи вновь к этим так нелюбимым волшебниками гоблинам, или поглоти еще кусок моего внука, — рассмеялся он. — И ещё: напомни гоблинским отродьям, что они должны твоим предкам. Притом, они сами клялись перед Магией, и самой твоей прабабке клялись в верности, — похохатывая продолжал свой монолог портрет. — Впрочем, если тебе интересно, тебя и самого скоро потянет поглотить часть этого недоучки.

Гарри посмотрел на картину. Слишком странно было то, что он знает обо всем, а особенно о разговоре с призраком из-за грани.

— И откуда Вы знаете разговор с призраком? — смутившись и отвлекаясь от своего занятия, спросил Поттер.

— Меня тут заперли в моем изображении, чтобы я присматривал за тобой. А то там совсем скучно и человек будто бы отрезан от всего мира с его свежими новостями и прочими мелкими радостями.

— Что?! — вскрик Гарри повеселил портрет основателя.

— Теперь будешь знать, как спорить со старшими…- после этих слов изображенный на портрете Слизерин ушел за край полотна и пропал. — Ах, да, — его голова вернулась на холст — директор следит за тобой через портреты. Только те, что находятся в Тайной комнате, служат моему наследнику.

Смех портрета все еще стоял в ушах у Поттера. «Теперь непонятно, какому наследнику: Тому или же мне. Эх… А ещё Дамблдор, чтоб его.»

Немного поносившись по комнате в образе тени, Гарри успокоился. Потом еще попрактиковался в некоторых заклинаниях. Убедившись, что все получается так, как он хочет, мальчик направился к себе в комнату.

Тот же день. Коридоры в подземельях школы Хогвартс.

Свет факелов озарял коридор школы. Гарри был в своей теневой форме, но Карта Мародеров все равно его видела, поэтому близнецы были предупреждены и, мягко говоря, озадачены. Они уже не сильно доверяли Карте, ведь не может показываться там мертвый Питер Петтигрю, равно как не может ходить сквозь стены живой Гарри Поттер.

А сейчас, как и много раз за этот и предыдущий год, Гарри исчезал из одной комнаты и появлялся в ближайшей за секунду, будто и не было его в другом месте.

— Фред, ты не думаешь, что чары на ней просто начали выветриваться? — задал вопрос брату Джордж.

— Возможно, — протянул второй близнец и бросил в сторону ближайшей стены — Гоменум ревелио!

Как ни странно, заклинание ничего не показало, но Джордж начал материться, ведь у него из рук только что пропала Карта.

— Что такое?

— Карта только что пропала, — сказал Джордж.

Фред нахмурился и стал разбрасывать везде вокруг заклинание, определяющее присутствие человека.

— Никого, — скорее испуганно, чем удивленно или разочарованно, выдохнул Джордж.

Фред же угрюмо кивнул. Так, у близнецов Уизли пропал один из козырей. Можно сказать, что они изучили Карту и могли воссоздать её, но для этого нужно время.

«А пока, Карта поможет мне и друзьям.» — подумал Гарри.

В этот момент он смотрел на Карту, которую сделал отец со своими друзьями. Он знал все нужные слова для активации карты, но еще видел, что в этой карте есть какой-то секрет для носителей крови Поттеров. Он не знал, что его отец был одним из создателей карты, но сейчас это понял, после применения одного из своих навыков — определения структуры строения. Он еще не знал в тот момент, что у него медленно просыпается еще один дар — артефактора.

Он не планировал пока что его развивать, но все же дар был довольно сильным даже в спящей форме. Потому юноша и понял, что секрет для тех, в ком течет кровь Поттеров, все же в этой карте наличествует. Отложив на будущее поиск возможного секрета, Гарри заспешил в свою спальню. Сегодня его не должны искать. Все же слежка за близнецами Уизли отняла чрезмерно много времени и сил. Теперь нужно помочь младшей Уизли отомстить за плохое отношение к ней братьев.

Как думал Гарри, эта Карта поможет его друзьям совершать различные вылазки. Это ему не нужно ею пользоваться, он и так, почему-то, находясь в замке, может найти любого человека, если очень захочет.

Однако, как он узнал из дневника, долгое нахождение в теневой форме выматывает и магов смерти, в следствии чего они становятся странными иссушенными трупами, если ступают в мир теней. Но, если маг смерти одновременно с этим ещё и маг тени, то он становится практически неубиваемой машиной смерти, хотя всё равно в форме тени устает довольно быстро. Вот и Гарри, материализовавшись в гостиной своего факультета, почувствовал себя вымотанным.

— Нужно найти больше частей Тома и поглотить их, — пробормотал он себе под нос, но неожиданно его обняли чьи-то мягкие руки.

— И кого это великий Гарри Поттер собрался поглощать? — ласково спросила Тонкс.

— Ты не поверишь, Тонкс, но я скучал.

— А я, такая плохая, не подходила, или ты, такой болван, забыл про…- Тонкс не договорила, а села рядом с Гарри и положила голову ему на плечо.

— Знаешь, нам пора заводить традицию учиться всем вместе, а то разбежались, и все учат то, что хотят. У меня в этом году вот дополнительные занятия с Флитвиком и МакГонагалл, а еще, я так понимаю, они хотят сделать меня своим помощником, чтобы я иногда вел занятия у первого курса, — сказал, устало вздыхая, Поттер.

Он повернул голову и случайно уткнулся носом в макушку Тонкс.

Блэк мэнор. Этот же час.

Беллатриса задумчиво смотрела на портрет своей тетушки. Рядом с ней стоял Сириус.

— Сири, — прости, но мне кажется, что пора кое-что убрать в этом доме, иначе вся защита особняка решит, что мы предатели крови. И ещё. Из-за этой самой защиты у меня нет доступа в библиотеку, а там мне кое-что нужно, или я не смогу продолжить помогать нашему общему маленькому-большому знакомому.

— Я тебя понял, Бэль. — кивнул мужчина и направил магию в своё кольцо Лорда — С этого момента разрешаю тебе пользоваться всеми комнатами дома и назначаю тебя со всеми полномочиями хранительницей крови семьи Блэк.

Магия приняла его желание, их озарила вспышка и на руке Беллатрисы появилось маленькое колечко. Портрет Вальпурги в то же время стал каким-то странным. Будто из нарисованной матери Сириуса всю ее решимость выпустили, или только что на ее глазах произошло то, чего она не могла перенести.

— Да, матушка. — ответствовал перед нею Сириус чуть позже, — Я бесплоден, и, раз уж я не успел обзавестись бастардом, то мой сын по магии — Гарри Поттер. И пока он не решит жениться, охранять род от вымирания будет Беллатриса. Но и она родить никого уже не сможет, хотя, зная ее тягу к черной, ой, прости, Темнейшей магии, я думаю, она сможет сотворить что-то такое, что можно сравнить с чудом. И да, она больше не Лестрейндж. Мы скоро разорвем её брак и получим в компенсацию все активы той семьи, за то, что они сотворили с представителем нашего Рода.

— Как низко пал дом Блэков… Такими слабыми мы не были под пять сотен лет. Быть может, ты сможешь найти для нас ещё вассалов, сын? Я просто не знаю как ещё можно удержать Род от ухода за Грань. Всё держится на едином волоске, ты это понимаешь сын?

— Понимаю мам, понимаю. Мы уже ищем в нашей библиотеке способы восстановить Род или фертильность Беллы, но пока что я видел лишь один такой способ и он был подписан прадедом Кигнусом со словами «Никогда не применять в нашем Роду. Ни за что.»

— Хорошо. Ищите. Беллатриса?

— Да, тётушка Валь? — удивилась та, что к ней обратились.

— Ты уверена, что выдержишь? Что сможешь не отдаться безумию полностью? Я читала мемуары Плейоны Блэк, бывшей некогда Хранительницей. Это было очень тяжело для неё, а ведь она заняла этот пост в двадцать пять лет, когда уже имела жизненный опыт, но не получила таких тяжелых травм рассудка как у тебя, племянница. Её не коснулось семейное безумие и она была гораздо сильнее тебя в твоём нынешнем состоянии.

— Я знаю, тётя, я знаю — читала те дневники, когда отважилась предложить подобное.

— Ты очень смелая девушка, Беллатрикс. Я горжусь нашим родством. Бери пример, сын. Хоть ты и Лорд, но Белла куда крепче тебя характером. Пока что… — тяжело вздохнув, она замолчала.

Белла смотрела на своего родственника и понимала, что сейчас, когда он принял наследство семьи, что-то в нем незримо изменилось. Он все еще оставался тем же бесшабашным шутником, но теперь искал выгоду для рода. Он действительно становился Лордом, и Вальбурга, хоть и нарисованная, почувствовала это первой. «Теряю хватку» — подумал Белла. — «Если бы не Долг, наверняка бы ощутила раньше!».

— Белз, как сможешь, найди в библиотеке заклинание, которое позволит снять контроль защиты дома с портрета и перевесить его на другое существо или на что-нибудь еще.

— Конечно, братишка, — чуть заигрывая и немного покачивая бедрами, ответила Белла.

Она веселилась, хоть теперь ее путь и лежал в библиотеку. Сириус же пошел куда-то вглубь дома. В этот день нужно было провести очередной ритуал для приношения даров магии.

— Постой. — он догнал и ухватил её за руку, разворачивая лицом к себе. — Ты и правда уверена в своём выборе? Судя по вашему с матерью разговору, это будет адски трудно.

— Да, уверена, — упрямо заявила она.

— А насчет повреждений рассудка? Это… — неуверенно протянул он.

-Маенький нефниматейный блатиска тойко заметиль? — детским голоском протянула Беллатрикс, после чего вернулась к нормальному тону, а её «ненормальное» выражение лица сменилось «адекватным». — Почти всё, что ты слышал в Азкабане от других о «бешенной суке Лестрейндж» — правда. Моё подчинение Рудольфусу и Рабастану было настолько сильным, что я не могла ничего противопоставить их приказам. А в самые страшные моменты… Когда я по приказу медленно резала мужчин и женщин на части, вытягивая из них органы и оставляя их в живых при этом… В эти моменты единственным способом не сойти с ума от ненависти к себе было полюбить то, что ты делаешь. И я действительно ловила кайф. Потому что иначе я бы стала овощем!..

— Я не обвиняю тебя… — открестился Сириус.

— Но и понять не в состоянии, уж прости. Я больна не только этой черной заразой Долга, но и безумием. Лишь пара якорей не даёт мне отдаться этому хаосу в голове. Один из них ты, братишка. Стал таким якорем, когда единственным из всех обратился прямо ко мне там, в Азкабане. Второй якорь — мой долг перед Родом. И третий…

— Какой третий? — встрепенулся тот.

— Догадайся сам, маенький блатиска… — хохотнула Белла и рванула вверх по лестнице.

Ему оставалось только покачать головой и направиться туда, куда и планировал.

— Больше книг по магии крови и души, — протянула Беллатриса, когда вошла в библиотеку.

Живой дом. А дома старых семей всегда становились живыми… Хотя нет, не живой, скорее дома обретали сознание и поэтому могли выполнять примитивные желания своих хозяев, либо передавая их домовым эльфам, либо самостоятельно, через магию родового камня. И вот сейчас Библиотека повела Беллатрису к полкам, где находятся самые старые и совсем не самые светлые из разделов магии.

Первой книгой, что попалась Белле под руку, был трактат шумерского мага по строению души и о силах магов тени. Она немного подумала и взяла фолиант. «Нужно отправить его Гарри», — решила она и продолжила поиски.

В самом конце своего похода между полок, она держала в руках пять книг, что ее заинтересовали. Свалив их на столик и усевшись в кресло, Беллатриса углубилась в их изучение. Но работа была долгой, поэтому обычный магловский карандаш и такой же магловский черный блокнот ей в помощь…

Из-под ее руки появлялись выписки и размышления. Например, возможность создать щит от смертельного заклинания, ведь раньше его использовали для успокоения неизлечимых, посредством безболезненного перекрывания токов энергетического поля человека.

Через три часа поисков она нашла, как сможет выжить, но кое-кем придется пожертвовать. Вот только… Как убедить всех, что этот путь единственный и правильный? Задача. Связав все книги жгутом вместе со своим блокнотом, она направилась в гостиную, где ее уже ждал порядком уставший Сириус. Он провел сегодня ритуал и настроение у него было не самое радостное. Жертвоприношения всегда его отталкивали, хоть теперь он и понимал их необходимость.

— Как прошло? — спросила она.

— Сама понимаешь, что мне это не нравится, но продолжаешь спрашивать. Я, конечно, буду продолжать, да только все же моему наследнику придется делать большую часть работы самому.

Беллатриса пристально посмотрела на Сириуса, тот, в свою очередь, повернулся в профиль и откинул рубашку. На его спине расползался черный уродливый шрам, что покрывал половину левого плеча и лопатку.

— Она стала прогрессировать. Возможно, род избавляется от бесплодного главы, а, возможно, магия берет свою плату за несоблюдение мной ее законов.

— Не думаю, что магия наказывает тебя. Скорее, это очень энергоёмкие ритуалы и болезнь поэтому прогрессирует. Но без них никак нельзя.

Кузены посмотрели друг на друга и рассмеялись.

Хогвартс через час или два.

Гарри и Тонкс сидели в гостиной Слизерина и дремали. Драко спал у себя в кровати, а вот младшая Уизли смотрела на то как бывшая Грейнджер, а теперь уже Блэк, смотрит на Гарри и Тонкс из-за угла.

Джинни чувствовала что-то странное, происходившее с этой Гермионой. Она то ли жива, то ли мертва… Энергия от нее исходила странная.

Девочка отвернулась, чтобы не видеть наблюдающую за Гарри девушку, и ушла к себе в комнату с мыслями, что нужно рассказать об этом Поттеру, ну или хотя бы Малфою с Ноттом. Может, они что-нибудь подскажут.

Следующее утро, Хогвартс, гостиная факультета Слизерин.

Гарри чувствовал себя каким-то разбитым. Словно его переехала машина. Он попытался пошевелить своей правой рукой, но не смог, так как кто-то ее держал. Он открыл глаз, и копна светлых волос закрыла все его поле зрения. Гарри слегка ошалел от такого. Он начал судорожно вспоминать вчерашний день… А когда он понял, что эта копна волос принадлежит Тонкс, то покраснел ещё больше.

— Вы выглядите так, словно кто-то засиделся допоздна, — сказал Драко, явно подтрунивая над ними.

Тонкс еще не понимала, что происходит и просто озиралась. Гарри же всем своим видом старался показать, что все так, как и должно было быть.

— Мы… тут повторяли, — сказал он, чуть замявшись в начале фразы, чем полностью выдал свое состояние.

Старшекурсники с улыбками смотрели на разворачивающуюся в гостиной факультета то ли драму, то ли комедию.

Драко подтрунивал над Тонкс, Нотт, улыбаясь, молчал, а Джинни вовсю пыталась в шуточной форме флиртовать с Гарри. За такой возней они и не заметили, как один из портретов на стене смотрел за ними и грустно улыбался.

Кабинет Директора Хогвартса около 8 часов утра, этот же день.

Дамблдор смотрел на пустую картину, что была у него за занавесью. Он только что закончил наблюдение за Гарри через один из специальных портретов. Он всегда считал себя очень умным человеком, но сейчас не понимал, что же происходит с этим мальчиком.

После того излияния тьмы в Литтл-Уингинге, Гарри творит иногда магию Тьмы, хотя, скорее, магию Тени, которую засекают его личные уловители, а вот система оповещения замка, что должна была быть завязана на директора — молчит. Гарри и раньше подавал признаки мага Тени. К великому сожалению Альбуса, он сам сделал его таковым, отправив на воспитание к своей тетке. «Да, старый болван, ты просчитался.» — думал он. — «Не всезнающ и не всеведущ, а так хотелось сделать все правильно! Все ведь так хорошо складывалось.»

Как бы то ни было, но Альбус все еще корил себя за смерть Лили и Джеймса так же, как и за смерти многих других, кто умер в этой и прошлой магических войнах. Ведь и тогда, с Геллертом, он не хотел его смерти. Альбус выводил бой на ничью, хотя он и не уступал своему противнику. Как потом понял Альбус, Грин-де-Вальд пожертвовал собой ради какого-то своего плана. И, как видно, этим планом был юный Том Марволо Реддл.

Продолжатель рода Мраксов, потомков Слизерина. Темный род, и темный волшебник, которому Грин-де-Вальд передал все свои знания. Вопрос только: как?

Директор задумчиво погладил феникса, который сидел на его плече, тот ущипнул его за палец и показал на шкафчик. Откуда директор, все так же находясь в своих мыслях, достал какую-то странную баночку и налил слабо-розового раствора.

— Тебе придётся вечно благодарить Фламеля за его изобретение, — пробормотал Альбус. И вновь погрузился в свои думы, о том, что нужно сделать для того, чтобы уничтожить крестражи Тома. Их явно больше одного, так как в ту самую ночь Дамблдор почувствовал присутствие частички своего бывшего ученика в избранном ребенке пророчества.

— И ни один не сможет жить, пока жив другой, — процитировал Сивиллу старик. — как же все странно складывается, раньше первые два курса я точно чувствовал Тома в мальчишке, а теперь будто его и не было. А шрам все так же насыщается силой. Хотя, если Гарри — маг Тени, то может у него есть еще какие-то родовые силы, что пробудились от предков, а что-то перешло по праву сильнейшего, раз он победил своего противника и практически уничтожил? Если бы не хитрость Тома, то от него уже ничего бы не осталось.

Директор произнес это вслух, раздумывая над чем-то. Он прошелся по кабинету, раздвинул зеркальные двери, что прятали каменную чашу, испещрённую старинными рунами и заполненную чем-то напоминающим серебряные нити, что извивались и запутывались в неимоверно сложный клубок в чистейшей воде. Директор поднес палочку к виску и вытащил такую нить из него. Стряхнул с кончика палочки к своим товаркам, пробормотал что-то о том, что над этим нужно подумать, закрыл дверцы шкафа и вышел из кабинета.

Пора было идти на завтрак.

В это утро Дамблдор вновь восседал за столом, на своем кресле-троне, общался с коллегами, обсуждал программу. За столом преподавателей были хорошо видны и слышны студенты школы, так что все самые свежие сплетни были обсуждены, построены новые гипотезы и сделаны выводы.

* * *

Так пролетело несколько недель. Гарри помогал Флитвику с младшими курсами, с Минервой он проходил углубленную трансфигурацию и проверял работы младшекурсников, в чем ему иногда помогала Гермиона. Тонкс тоже обучалась по несколько ускоренной программе. Занятия в Дуэльном клубе все еще вел лже-Златопуст Локонс, но вот, кто это, друзьям так и не удалось узнать, как бы они не пытались. Но это точно было не Оборотное зелье. Ведь под действием данного зелья магическая структура изменяется, но не становится идентичной оригиналу. Гарри не понимал, как магическая структура может быть такой же, как у настоящего Локонса.

Время неумолимо летело. Вся школа глубже и глубже погружалась в рутину, никто не замечал течения времени, все спешили на занятия или в Хогсмид по выходным.

Декабрь стал вступать в свои права. Погода менялась и Хогвартс укрывало снежными перинами, закрывая тем самым проходимые тропки даже между теплицей и школой. Все команды по квиддичу в такую погоду не могли тренироваться, так как получили кто устное, а кто и письменное разъяснение. Близнецы Уизли отличились тем, что они получили письменный запрет на продолжение тренировок до особого разрешения декана факультета, а все из-за того, что они сломали несколько веток бесценной Гремучей Ивы, а заодно и несколько школьных метел.

Тропинки прокладывались, строились снежные замки и устраивались снежные битвы. Гриффиндор и Слизерин временно перестали враждовать в коридорах, перенеся свою вражду в такие вот импровизированные сражения. Когтевран старался скрыться в своей гостиной, все больше напоминая ботаников, хотя, на самом деле, все просто грелись в гостиной у большого камина, так как все коридоры Хогвартса стали в той или иной степени обледенелыми и по ним гуляли сквозняки.

Филч патрулировал коридоры более усердно, стараясь найти парочки в нишах, что скрывались в них от других людей и ночного холода.

Но больше всего усердствовал, или лютовал, декан Слизерина. Будто в эту погоду он что-то чувствовал, хотя, скорее наоборот — он помнил и вспоминал.

Глубокой ночью с 13 на 14 декабря он стоял на самой высокой башне Хогвартса. Все небо было затянуто тучами и шел крупный снег. Его мантия развевалась на ветру. Его губы что-то шептали. Но через несколько секунд Снегг будто бы одернул сам себя и повернулся к двери в стене. Там стояла неизвестная молодая темноволосая девушка. Хотя если приглядеться, то можно было в этой девушке узнать молодую версию Беллатрисы Лестрейндж.

— Твоего кузена оправдали, если верить новостям, гуляющим в Лондоне, — сказал Снегг, стараясь перекрыть своим голосом шум начинающейся бури.

— О, мой дорогой Северус, это не так важно, — сказала девушка, голосом больше похожим на Гермионин. — Мне не так долго осталось, но помоги Гарри Поттеру получить некоторые вещицы, что сейчас ищет Альбус. Твой друг и, по совместительству, отец твоего крестника — полный болван. Он подставил дело Темного лорда, но если эти вещицы найдет первым Поттер-Блэк, то…

Она прервалась и постаралась закутаться в шарф, что сорвал с нее порыв ветра.

— Ты знаешь, что мне осталось недолго. Я нашла выход, но он не подходит без участия нашего хозяина. А пока Поттер не получит то, о чем я говорила, — девушка вновь вздрогнула и пошатнулась. Северус рывком подошел к ней и прижал к себе. Юное тело Гермионы исходило жаром, но ее пробирал озноб.

— Передай ему несколько книг, Северус, — сказала она. — Поттер поймет, какие из них нужно взять для ритуала. Эта девчонка долго не выдержит моего присутствия. Хотя, она тоже умирает из-за нарушения клятв. Как иронична судьба. Мы с ней такие разные, но так похожи… Каждая умирает за свои идеалы.

— Какие книги, и где они, — лаконично спросил зельевар.

— В кармане, в пространственном кошеле розового цвета, — чуть кашлянув, сказала Беллатриса.

У Гермионы из носа выкатилась крупная капля крови.

— И почему же ты не попросила Люциуса передать это ему? — спросил Северус, промакивая нос девочки белоснежным носовым платком.

Платок постепенно напитывался кровью и на его краешке выступили две вензельные буквы «СС».

— Наследник рода Принц, ты знаешь, что кое-кто оплошал, да и я ему не доверяю. А теперь, мне кажется, это тело нужно отнести в лазарет, или же ты сам займешься ею? — чуть наигранно спросила Белла.

Она одновременно издевалась над ним и над собой, ведь практически она существовала за счет этой девчонки.

— Ты знаешь, что сейчас ты уподобилась своему повелителю, — сказал Снегг.

— Нашему, — прошипела Белла.

— Хорошо, нашему.

Северус донес бессознательное тело Гермионы в лазарет и стал наносить диагностические чары, когда подошла Поппи.

— Ты знаешь, что с ней? — спросила она.

— На первый взгляд истощение, на второй тоже, но тут сказывается еще то, что она не выполняет данные обеты. Это убивает ее быстрее.

Снегг быстрым движением обыскал карманы девушки и переложил себе розовый кошель.

Мадам Помфри тоже наложила диагностические чары и стала осматривать пациентку.

Возились они с ней до утра. Когда девушка проснулась, то ничего не помнила с вечера прошлого дня.

Гарри сидел рядом с ней и болтал ногами, перелистывая какую-то новую книгу, Тонкс стояла у окна и смотрела в окно. Драко и Нотт сидели за столиком и играли в шахматы, а Джинни… Она была слегка подавлена, тем, что ощущала, но, сидя в углу, все равно наблюдала за всеми.

— В это Рождество, нас всех пригласил к себе мой крестный, — сказал Гарри, когда понял, что Гермиона может его слышать. — Надеюсь, ты не против.

— Нет.

— И передай крестной, что я получил ее послание. Интересные книги.

Тонкс посмотрела на них странно.

— Темные, — фыркнула она.

— Так же, как и все тут собравшиеся, — ответил ей Нотт. — Ведь ты же знала, что твой дар метаморфа — темный. Точнее, его считают темным. Он, как и все дары, нейтрален, даже если это дар полностью специализирован на темной или даже магии смерти, то все равно сам по себе он нейтрален, так как это просто умение.

Тонкс пожала плечами.

— Ты же читала книги, что я давал, — посмотрел на нее Драко. Тонкс слегка изменила цвет волос с темного на какой-то темно-синий.

— Да, — сказала она. — Но все равно ты попробуй исключить все то, что в тебя вбивали с рождения. Это тебе хорошо, ты читал всю возможную и доступную литературу, да и Гарри с Гермионой. У первого дары как я не знаю, у Мерлина, да и силы не меньше, вторую принял в род человек, что изгнал нас с матерью.

— У тебя бы не проявилось родового дара, если бы тебя изгнали из рода, — сказала Джинни, выходя из угла и подходя к Тонкс.

— Гермиона, мы, наверное, пойдем, — сказал Гарри, — проведали тебя и хватит. Мадам Помфри сказала, что тебя сильно расстраивать не нужно. Пошлите, продолжим нашу беседу в другом месте.

Все, кроме Гермионы, вышли из палат лазарета и направились в сторону гостиной Гриффиндора, чтобы проводить Тонкс. Гарри что-то почувствовал на седьмом этаже. Что-то родное и отвергнутое, что-то сильное и слабое. В его мыслях проскользнуло, что осталось всего три предмета. Кольцо, диадема и змея, не считая, собственно, самого последнего кусочка, что был личностью Тома Реддла.

Тонкс обняла его на прощание, и они всей слизеринской компанией двинулись в сторону подземелий.

Когда они практически были в своей гостиной, Джинни спросила:

— А я такой глупой не выгляжу? Ведь мне тоже много чего постоянно рассказывала мама с папой и говорят постоянно, что я в плохой компании. Им не нравится мой выбор факультета»

— Успокойся, — сказал Гарри. — Ни ты, ни Тонкс не выглядите смешно. Да и с родителями твоими, если что, можно всегда поговорить.

— Угу, точно, — подтвердил Драко, — А еще скоро свершится твоя месть. У тебя будет поединок с одним из близнецов. А у меня с другим.

— Я бы хотела их наказать не только на дуэли, но и так… просто в качестве профилактики.

— Мы над этим подумаем, — сказал Гарри и остальные ребята его поддержали. — Кажется, нам в этом поможет одна замечательная комната. Твои братья, скорее всего, о ней знают, но, возможно, не используют постоянно, так что мы сможем их слегка проучить.

Дети зашли в гостиную, дверь за ними закрылась с тихим шелестом. Их декан стоял в одной из ниш и думал. Рядом с Поттером у него всегда болела Метка, она словно ныла и призывала подчиняться. И, как и раньше, пролезть в его голову было невозможно. Совершенно сплошная стена. Такой не было на первом курсе. Что-то происходит, что-то меняется. Даже замок стал хуже подчиняться директору. Деканы это точно заметили, да и некоторые преподаватели.

А эта афера с лже-Златопустом съедает много сил на свою реализацию. Снегг покачал головой, и, убедившись, что все вошли в свои комнаты, направился дальше патрулировать коридоры.

Гарри же наблюдал за ним из Тени. Больше тренировок — больше опыта. У него даже практически получилось материализовать Смеркута.

— А теперь в путь, за тем кусочком души Тома, что хранится тут. — И, с этими словами, Гарри врезался в силовую стену, так что материализовался в коридоре около Выручай-комнаты.

— Вот зараза, — пробурчал Поттер. Он, конечно, «помнил», как попадал в комнату Темный Лорд, но не помнил, как именно Том прятал этот крестраж.

— Теперь нужно ходить, — возмущался дальше Гарри. — Хорошая защита была сотворена, а это значит, что Основатели знали о магах Тени.

Гарри пытался по памяти понять, попал он куда нужно или нет. Все же он нашел в этот вечер комнату с завалами разных вещей, но крестраж так и не нашел. Он летал в сумеречной форме, бродил в человеческой, искал статую с диадемой на голове, но она была слишком далеко и завалена таким количеством мусора, что даже не скажешь, что там что-то было, так как ее закрывал сломанный Исчезательный шкаф.

Гарри обернутой в белую тряпицу рукой взял диадему. По тряпице прошли полосы черноты, пока вся она не стала черного цвета, и от нее не повалил дымок. Гарри ничего не оставалось, как убрать ее в расширенную сумку. Так, диадема не соприкасалась ни с чем в пустом пространстве.

— На каникулах посмотрю, — решил Поттер и переместился через Тень в свою спальню.

Его ждало ещё одно дело: неприятное, но важное и срочное. Была проблема, которую он не мог разрешить ни магией, ни как-либо ещё. Её нужно было обдумать и принять решение.

Дело было вот в чем: он взрослел душой с каждой поглощенной частью Волдеморта. Душа утягивала за собой ввысь разум, заставляя смотреть на друзей как на детей, коими они, технически и были. Впрочем, потерпеть этих детишек, пока они не вырастут, а попутно навязать им свои идеалы и виденье мира — это очень ценный бонус. Хуже было другое, и хуже настолько, что пугало юношу практически до седых волос. Принцип «Разум превыше материи», которым автор одного темномагического трактата описывал изменения в маге после поглощения части души иного смертного был мало понятен Поттеру, пока не начал действовать. Разум, повзрослев, при помощи магии начал подтягивать до своего уровня и тело. И ладно бы только поллюции и утренняя эрекция — вполне нормальное явление. Однако, пять дней назад он увидел профессора Синистру без иллюзии, которую она обычно держала на своём лице, как раз против таких вот молодых людей. Она была совершенно не похожа на свой образ под иллюзией: бледная белая кожа с едва заметным оливковым отливом; аккуратный прямой нос; высокие скулы; пухлые розовые губы; длинная шея с тонкой синей венкой… Мечта обуреваемого гормонами подростка, одним словом, на которую Гарри и засмотрелся. Впрочем ему повезло и профессор не заметила его интереса.

А двумя днями позже он засмотрелся на пышногрудую когтевранку-старшекурсницу с осиной талией и невероятными голубыми глазами. В голове всплыли разные воспоминания из жизни Тома о том, что именно можно сделать с этой красоткой, а в штанах резко стало тесно и горячо. Повезло, что девушка попалась то ли понимающая, то ли с чувством юмора, но она сама подошла к нему и едва слышно сказала:

— Твой откровенный раздевающий взгляд я посчитаю за комплимент, но ничего больше. Хоть ты и национальный герой, но подожди хотя бы пару лет и если будет так невтерпёж, напиши мне письмо на имя Элизабет Олсэн. — она подмигнула ему и ушла, покачивая бедрами.

В общем, проблема была нешуточная. Решалась она, конечно, усилением ментального самоконтроля, но это полумера. Учитывая то, что в последние дни он почувствовал тягу даже к милой Тонкс, решать эту проблему надо было жестко и очень срочно. Край — на зимних каникулах.

«Да. Так и сделаю. По приезде надо поговорить с Сириусом об этом — всё равно в замке этого не решить, а терпеть его подколы даже пару часов — увольте.» — подумал Гарри, устраиваясь на кровати поудобней.

Несколько раз повторив мысленно детали этого бесхитростного плана, он быстро уснул.

Столь знаменательное для Гарри событие — нахождение диадемы, а не решение вопроса половой жизни, конечно же — произошло ночью накануне последнего дня учебы и заодно финала поединков Дуэльного клуба.

* * *

Вся школа шумела — последней парой должен был быть Дуэльный клуб.

Джинни улыбалась. Гарри немного сомневался в придуманном им с Драко и Джинни плане. Тонкс и Нотт заметно нервничали, но всё равно поддерживали своих друзей. Сестры Гринграсс старались скрыться подальше от этой сумасшедшей компашки, так как они случайно подслушали план мести Близнецам Уизли.

Локонс вновь занял свое место в Дуэльном зале, а рядом с ним стоял Дамблдор.

— Ученики, сегодня у нас эпическое сражение. Сегодня мы увидим много новых дуэлей между нашими факультетами.

— Спасибо, директор, — подхватил Локонс. — Участники, выйдите к помосту.

К нему двинулись Близнецы Уизли, Гермиона, Джинни, Драко и сам Гарри Поттер. Чуть позднее подошел Джимми Керт с Гриффиндора и ещё несколько учеников со старших курсов.

— Поистине, битва титанов. Гриффиндор против Слизерина. — Продолжал заливаться соловьем лже-Златопуст.

Примечания:

Всем привет. Я — Джаспер и я соавтор, отныне работающий вместе с SecretHero, над этим фанфиком.

Спин-офф, который вы сейчас прочтете, написан нами в кооперации, так что теперь можете играть в игру "Угадай, кто писал абзац".

Всем спасибо за внимание!

Дальше — круче!)

---

Примерно Х век н.э., одно из безымянных предгорий Шотландии, место стройки будущей Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс

— Нет, нет и ещё раз нет! Я ПРОТИВ! Это идёт вразрез с самим понятием честной дуэли! — бушевал широкоплечий рыжебородый мужчина.

Его красно-золотая мантия Лорда развевалась по ветру и, то и дело, захлестывала ножны полуторного меча, висевшего на поясе мага рядом с волшебной палочкой.

— Хватит. Мы тебя услышали, Годрик. А теперь услышь и ты нас.

— НЕТ! — взревел Гриффиндор, в который раз ударяя по столу.

— Pacem, — мягко сказала светловолосая женщина, направив палочку в спину самого вспыльчивого из четвёрки Основателей.

— Успокаивающее… — то ли спросила, то ли объяснила её темноволосая подруга.

— А теперь, когда ты способен слушать, а, возможно, ещё и думать… — начал седовласый маг.

— Салазар! — укоризненно произнесла светловолосая Пенелопа.

— Да-да. — отмахнулся он, — Так вот. Подумай сам. Это — дети. Вспыльчивые, нестабильные, с огнем в крови и подчас с инстинктами вместо разума. Ты уверен, что за все времена, покуда будет стоять школа, ни один их них не решится использовать что-то, выходящее за рамки школьной дуэли? Что ни один из них не испытает болевого шока и не запустит каким-нибудь развеивающим в противника? Или каким-нибудь семейным проклятьем, что снять может только их род? Ты подумай, что будет, если обозленный Глава Рода примчится в школу, потому что его единственного Наследника убили на дуэли. Да, случайно. Да, Глава Рода может понять, что школа не очень-то и причастна к тому, что дитя одного Рода убило дитя другого. Однако, поразмысли, нужна ли нам такая слава? Школа, из-за которой объявляют кровную месть! Кто пойдет сюда в таком случае?

— Но ведь… Ведь это возможность помочь одному из участников дуэли. Это — постороннее вмешательство, — уже как-то вяло попытался укрепить свои позиции Гриффиндор, понимая, что безнадежно проигрывает очередную словесную схватку.

— Так ведь и директор школы дураком не может быть по определению. Это должен быть достаточно умный и сильный маг, чтобы понимать, когда и как отразить удар того, кто немного увлекся и перешел черту.

— Ай, демоны с вами. Оставляйте. Возможно, этим щитом в Дуэльном зале мы и наши преемники действительно сможем спасти тех, кто в этом нуждается. Только тогда пусть и наши наследники смогут воспользоваться этим щитом.

— Как скажешь, — ответила ему Когтевран. — Я вообще думала дать его тем, у кого есть расширенная связь с замком: директор, заместитель и наследники.

Остальные трое магов выдохнули: все, кто был знаком с Годриком, знали о его крутом нраве. Вот только нравом всё не ограничивалось: его отец, бывший скорее воином, чем магом, в своё время прошел курс специальных зелий, которые и сделали Эрика Гриффиндора берсерком. Годрик тоже в раннем возрасте начал получать эти зелья, да только погиб Эрик, а вместе с ним и секрет фамильных зелий. Проблема, как оказалось позже, состояла в том, что Годрик, в отличие от отца, не закончивший цикл алхимических метаморфоз своего тела и разума, не контролировал свою ярость и мог превратиться в берсерка в любую секунду и от любого неудовлетворительного поступка окружающих. Страшен боевой маг, не разбирающий, где свои и чужие, и вдвойне страшен он, если обладает колдовской силой и навыками Гриффиндора.

Потому и применила Пенелопа Пуффендуй на своего любовника успокаивающее заклинание и лишь потому Салазар и Кандида всё ещё были живы, хотя за годы строительства замка не один десяток раз могли умереть от руки товарища…

Несмотря на все нестыковки характеров, Салазар был ценен для Пенелопы ещё и потому, что они вместе трудились над восстановлением утраченных рецептов зелий для создания истинно боевых магов и демонологов. Ну, а заодно и вылечить её любимого от последствий ошибки его отца. Ей было откровенно страшно, что такой добрый и даже немножко наивный Годрик может в любую минуту уничтожить всех, кто ему дорог и сойти с ума от одиночества и горя.

Посвящение: данный текст в память о Руденко Н.П. Для меня очень важно теперь закончить многие мои начинания, что ты поддерживал. Надеюсь, в твой день рождения мы сможем помянуть твою память не только сами, но и мои читатели узнают про тебя, хоть немного, но…

Моему деду, в память о нем.

SecretHero

* * *

— Поистине, битва титанов. Гриффиндор против Слизерина. — Продолжал заливаться соловьем лже-Златопуст.

Гарри раздражала манера речи этого человека, кем бы он ни был, хотя ненавидеть его не было ни единой причины, ведь он только копировал речь оригинала.

— Начнем наши поединки, — продолжил Златопуст. — И первыми на помост выходят мисс Тонкс и мисс Феркл.

— Мы ждём от вас честной дуэли, — сказал Директор, — надеюсь, мне нет необходимости напоминать правила? Если так, то можно приступать.

В его очках-половинках вновь заблестели отсветы свечей, что кружили под потолком. Такое мерцание всегда хорошо защищало от контакта глаза в глаза. Возможно, Директор параноик, а возможно просто очень продуманная личность. Меньше всего Гарри хотелось думать именно об этом. «Только и остается, что думать о возможностях, которые ускользают от нас, когда директор начинает так делать», — думал Поттер-Блэк.

Девочки поклонились друг другу и направили палочки, будто бы в стороны, вот только опытный взгляд профессора Флитвика позволял понять, что они были направлены точно в грудь противнице. Он подумал было вмешаться, но затем, хмыкнув, решил просто посмотреть внимательнее на это представление.

— На счет «три», — сказал Лже-Златопуст, — Раз, два… — небольшая драматическая пауза, между словами, пока девочки больше начинали нервничать, Лже-Златопуст же наоборот обвел всех собравшихся в Дуэльном зале взглядом и, наконец, сказал заветное: «Три!»

С обеих сторон полетели красные лучи, и девочки прикрылись защитными заклинаниями. Что занимательно, действовали они практически одновременно и с примерно равной скоростью, да такой, что Гарри едва смог понять, что Тонкс выпустила оглушающее первой, на долю секунды раньше оппонентки. «Надо расспросить, что у них там за взаимная обида такая», — подумал Поттер.

Тонкс выпустила три быстрых режущих заклятия одно за другим. Мисс Феркл увернулась от одного, а два других легко приняла на Протего, после чего ударила ещё одним оглушающим, вслед за ним заклятие заморозки, режущее и вновь щит от контратаковавшей Нимфадоры.

Синий луч, фиолетовый, несколько черных, белые и прозрачные щиты. Девочки не выкрикивали заклинания, как многие, а шептали, чем, несомненно, добавляли друг другу проблем. «Интересно, Дора умеет читать по губам?» — подумалось Джинни, увлеченно наблюдавшей за помостом.

Тонкс хорошо умела двигаться, её прошлые уроки с Гарри и слизеринцами очень ей помогали в этом, а врожденная повышенная гибкость метаморфа, которую она лишь недавно начала по-настоящему развивать, позволяла реже использовать щиты. Выученные заклинания и полученные от Гарри подсказки о тактике боя тоже сыграли немаловажную роль в её дуэльном умении.

Теперь она словно игралась со своей оппоненткой. Много быстрых перемещений, то отступление, то наскок… Это сбивало неподготовленного человека с ритма и задуманного плана боя, ведь Тонкс совсем не давала простым ученикам прочитать рисунок боя, а те, кто начинал понимать, запутывался в ее передвижениях. Все учителя уже знали кто выйдет победителем. Гарри довольно ухмылялся, хотя в его мыслях шла самая настоящая гражданская война.

Нимфадоре и остальным в помещении было явно не до внутренних терзаний Мальчика-Который-Выжил — всех поглотил вихрь боя, развернувшегося под защитным куполом. Профессор Флитвик видел, что девочка способна в три-четыре приема завершить дуэль, однако она, почему-то, не делала этого, пытаясь именно что выжать досуха оппонентку. Полугоблин крепко пообещал себе, что предложит юной волшебнице тренировки под его контролем, как только закончатся каникулы.

Тонкс и впрямь не считала необходимым завершать дуэль, ведь, как сказал когда-то Гарри: «Нет лучшего места для настоящей проверки своих сил, чем поле боя». Именно поэтому она сейчас сосредоточилась на скорости и точности плетения магических формул.

Заклинания потоком сыпались из её палочки, а девочка лишь подгоняла себя: «Ещё быстрее, ещё больше, ещё сильнее!»

Слизеринка всё глубже уходила в защиту. Она применяла что-то то ли из семейного арсенала, то ли просто выученное от кого-то вне школы, но это был единственный щит, который выдерживал этот град относительно слабых заклятий, и позволял девушке контратаковать разошедшуюся Тонкс. Было видно, что слизеринка выдыхается, используя энергоёмкие обереги, и практически не сдвигаясь с места. Флитвик также увидел, что движения метаморфа замедляются, хоть и не настолько быстро, как у её соперницы.

Тонкс глупой не была — поняла, что выдыхается гораздо раньше, чем это сделал профессор Чар и, закончив очередной цикл заклинаний, решила использовать одно особо мощное заклятие, недавно показанное Гарри и, не без проблем, разученное самой Нимфадорой.

— Nunc vosvere got [1], — сказала Тонкс, рисуя палочкой в воздухе восьмерку и накрест перечеркивая её.

Яркая ветвистая молния прочертила на помосте черную полосу, ударила в ослабленный щит слизеринки и тот не выдержал. Все, как в замедленной съемке, смотрели на продолжающую свое путешествие молнию, которая, разрушив защиту, дотронулась до державшей её соперницы и отбросила ее в конец помоста.

— Побеждает Нимфадора Тонкс, — радостно изрек Лже-Златопуст. — Мисс Феркл не может продолжать бой по техническим причинам.

На заднем фоне никто не слышал ругани Снегга и Помфри. Декан Слизерина постоянно пытался призвать Аделиану Феркл («Вот как её зовут», — мелькнула мысль у Гарри) к сознательности и не проваливаться во тьму беспамятства. Колдомедик, в свою очередь, вливала в слизеринку какие-то зелья. Судя по тому, что девочка в себя пришла — сильнодействующие, но до жути невкусные.

Тонкс, утерев со лба пот и заправив за ухо выбившийся локон, спрыгнула с помоста и подошла к Гарри, не оглядываясь на поверженную противницу. Тот, в свою очередь, обнял девушку и мимоходом, поцеловал в щеку.

Его мысли вновь и вновь возвращались к недавно появившейся проблеме: ему хотелось эту девочку. Всё та же проблема ускоренного взросления (спасибо крестражам Тома) сильно тревожила юношу. Да, Тонкс, как и прочие из их круга приятелей, быстро перенимала опыт и точку зрения Гарри, осознавая их и становясь взрослее умственно. "НО НЕ ТЕЛЕСНО!" — проорала его рациональная часть сознания. — "Ей только четырнадцать, держи это в уме. Возраст согласия — да, четырнадцать лет. Но стоит ещё вспомнить, что она воспитывалась в маггловской культуре больше, чем в чистокровной и твоё желание для неё дикость!"

Застряв в этих мыслях, он подсознательно оттолкнул девочку. В её глазах смешались непонимание, горечь и даже легкая обида. Этот взгляд обжигал Гарри, но он, будто его кто-то позвал, лишь отвернулся, шепнув: «Прости. Я случайно». Но было ещё кое-что, сильно обжегшее его — вокруг правой руки обвивался поводок долга жизни, почему-то проявившийся сейчас, и тянулся он к Гермионе Блэк. «Надеюсь, поводок вижу только я», — подумал Поттер после нескольких безуспешных попыток погасить эту светящуюся нить.

Фактически, она стала его рабыней, не подозревая этого, но что с ней делать, Гарри не знал. Поттер подергал за эту связующую нить, и девочка повернулась к нему.

Парень прищурился и, вновь подключившись к защитным контурам замка, слегка кивнул идущей в этот момент к помосту Гермионе. В его голове сложился план: злой, колючий и очень в духе старины Тома Реддла, но иного удобного выхода Гарри не видел. План состоял из одной мысли, и был предельно простым, тем более что юноша уже читал о подобном виде погашения долга и Белла об этом упоминала: "Гермионе тоже уже 14".

— Мисс Гре… Простите, Мисс Блэк, — сказал директор, — Вы готовы?

— Да, — еле слышно прошептала девочка, смотря на парнишку напротив неё.

Это был один из гриффиндорцев. Она когда-то помогала ему с домашним заданием по Чарам, но вот он точно её не жаловал. Особенно сейчас, когда она стала Блэк. Джимми — гриффиндорец до мозга костей. Ему нельзя сказать, что бывает такое, что тебя берет на поруки семья из мира магии… Он, как и Гермиона, родился в магловской семье, но ненавидел всех чистокровных. Он считал, что они скрывают большой пласт магических знаний, но не думал о том, что это делают не сами так называемые «тёмные маги», а Министерство. Она боялась его силы. Он, ученик пятого курса, мог бороться на равных с учеником седьмого и победить за счет своей скорости, очень большой для столь мощного телосложения. Конечно, она, после уроков Беллатрисы, стала намного сильнее многих из здесь присутствующих одногодок, но против этого парня ей было практически нечего выставить.

— Керт и Блэк, — по местам. — Голос Северуса Снегга, нелюбимого преподавателя её обожаемого зельеварения перекрыл шум галдящей толпы.

Прошла секунда и щит отрезал от них окружающий мир. Теперь можно полагаться только на себя — никаких подсказок от раздражающегося, но очень дотошно объясняющего Гарри; никакой моральной поддержки от Джинни и Тонкс, как и никаких подколов. Только она и противник.

— Да, — повторила она, вставая в стойку, что разрешала любую магию вплоть до темных проклятий, исключая лишь непростительные и оговоренные в пятой поправке закона о разумном ограничении магии заклинаниях.

— Джимми, будь аккуратен с девочкой, — услышала она голос одной из стоящих рядом с помостом шестикурсниц, что представляла Когтевран на этих соревнованиях. — Помни, что я тебе говорила, иначе останешься без десерта, — хихикнула она.

Прозвучало «Три», и гриффиндорец обрушил заклятие заморозки на незащищенную мисс Блэк. Та же, в свою очередь, поставила зеркальный щит, который успел материализоваться в последнее мгновение перед попаданием ледяного луча.

Директор слегка ошалел, когда увидел одно из любимых заклинаний Тома в исполнении обычной студентки. Но затем успокоился, ведь она недавно приняла приглашение о вступлении в семью Блэк. «Она могла выучить его вместе с кем-то из этой семьи. Как сам Блэк мог её научить, так и Беллатриса. Но еще поражает сама сила, что есть у девушки. Не зря её так хотел к себе в род Сириус, ох не зря», — думал директор.

Дамблдор не заметил, как из щита вырвалась стайка птиц и унеслась в сторону гриффиндорца. «Бой Гриффиндорки и гриффиндорца, как же. Она уже стала слизеринкой, так же, как и дочь Андромеды. Очень много защитных знаний — виден стиль обучения Блэков. А птиц бы остановить, ведь на каждой из них еще по проклятью, но вмешиваться в бой нельзя, а охранные системы замка, почему-то не отвечают на мои запросы. Сейчас это совсем не кстати», — вертелось в голове у седого мага.

Гарри держал в голове щит, но он не сильно был нужен в этом бою. Гермиона послала проклятых птиц, от которых Керт не знал контрзаклятий. Всё перепробовал, но было видно, что он выдыхается.

— Депульсо, — прокричала Блэк, выходя из-под своего зеркального щита, и отталкивая Джимми на ее же птиц.

— Нет… — вскрикнул гриффиндорец и прикоснулся к одной из птиц. Остальных из стаи, он сумел разрезать Диффиндо.

Ему повезло, что эта птичка несла на себе только жалящее заклинание. Парню это не понравилось и он взорвался серией атак, большую часть из которых Гермионе пришлось поймать на Протего. После очередной вспышки оглушающего, она сделала рискованный шаг: поставила щит в сторону, как будто она намеревается туда отпрыгнуть.

Керт ожидаемо ударил режущим по новосозданному щиту, а девушка, воспользовавшись отвлечением противника, запустила в него быстрым ударным заклятием, надеясь заставить его потерять концентрацию. Вот только о скорости реакции парня не зря ходило столько пересудов — он увернулся, едва успев разминуться с заклятием на пару сантиметров. Последующее обезоруживающее он легко принял на Протего и запустил в Гермиону Инкарцеро. Девушка присела, пропуская связывающее над собой и отправляя в противника два быстрых режущих заклятия, которые, впрочем, были приняты на щит. Про то, что при желании верёвки от Инкарцеро можно не развоплощать сразу, Блэк забыла, а когда вспомнила, то не успела среагировать на верёвку, оплетающую ноги. Она направила палочку на эту досадную помеху и произнесла "Фините", но в этот момент Керт применил Бомбарду, от чего щит девушки рассыпался сверкающими искрами, а секундой спустя в правое плечо больно ударил Экспеллиармус. Гермиона грохнулась на спину, но успела подставить локти и не ушибить голову.

— В этом бою побеждает Джимми Керт. — торжественно провозгласил Локонс.

Керт подошел и неожиданно помог Гермионе подняться на ноги, после чего подал ей её палочку.

— Мне тут сказали, — полушепотом заявил он, — можно сказать, открыли глаза, что принадлежность к чистокровным не делает человека лживой дрянью. Надеюсь, ты станешь подтверждением этого заявления. И да. Ты хорошо держалась.

Парень кивнул и сошел с помоста первым.

— Мисс Блэк? — подошла к ней колдоведьма — Всё в порядке? Нужна помощь?

— Нет, мадам. Всё хорошо. Противник был аккуратен.

— Хорошо. — кивнула та головой, а затем сказала громче, чтобы все услышали. — Будьте аккуратными, как этот юноша, чтобы у нас с профессором Снеггом было меньше работы. Спасибо.

Северус зевнул, но ничего не сказал. Остальные преподаватели вообще не знали, как лучше отреагировать на поведение Блэк. Она вроде и проиграла, и вроде всё было в пределах правил, но… всё же некоторые заклинания в её арсенале тесно граничат с запрещенными. Дилемма была ещё та, но многие для себя разрешили её очень просто: "Девочка из Блэков, так чего удивляться фамильным наработкам в сфере боевого воспитания?"

Следующим на помост вышел Драко и та старшекурсница с Когтеврана. Драко спокойно принял стойку дуэлянта, что сделала и его противница, откинув со лба выбившийся локон.

Пышный наряд Малфоя затмевал всех в этом зале. Его мантия развевалась не хуже мантии их декана, но она была выполнена в тёмно-синих тонах с красным подбоем. Гарри считал этот наряд слишком аляповатым, но вслух об этом не рассуждал. Как и о том, что у Драко не было ни шанса против Наследницы Арчеров — молодой, но крайне амбициозной семьи пиромантов, которые вот-вот должны были стать полноценным Родом со всеми вытекающими правами и обязательствами.

Они разошлись по разным углам помоста, друг другу кивнули в приветственном жесте и на счет "три", с сигналом, что вылетел из палочки Лже-Златопуста, выстрелили друг в друга обезоруживающим заклинанием. Лучи заклинаний красными молниями ударились друг в друга ровно на середине помоста и окатили всех близко находящихся учеников ворохом фиолетово-красных искр. Все отшатнулись от дуэлянтов. Защитный же щит, что стоял между помостом и студентами, окрасился всполохами различных цветов.

Всё так же синхронно, дуэлянты поставили Протего, затем вновь запустили обезоруживающие, потом по связке различных заклинаний. Один нападал, второй защищался, потом роли менялись. Они словно отзеркаливали друг друга. Совершенно идентичные действия. Бой тянулся несколько минут, но то было лишь до тех пор, пока девушка не решила заканчивать и безмолвно создала какое-то заклинание. Тут же из её палочки вырвался огненный шар, затем второй, и оба, быстро вращаясь, полетели в Малфоя. Тот прикрылся щитом, но первый фаербол разметал защиту парня, а второй, сильно уменьшившись в размерах, ударил ему прямо в грудь.

Огненная магия не причинила много вреда, но ощутимо откинула наследника древнего рода и ударила о помост, что позволило девушке наложить связывающее заклинание на Драко. Гарри всё же смог поставить щит и защитить товарища от сильного ожога, но ударную волну, что не причиняла такого вреда, этот щит дуэльной комнаты поглотить не смог. "Ну или я ещё не научился им пользоваться." — подумал он.

— Победила Салли Арчер, — радостно вскричал Локонс. — Поздравляю с эффектным завершением дуэли, мисс. Однажды я применил очень похожее заклятие, чтобы отвадить великана от деревни во Франции, но не рассчитал силы и бедолаге разнесло голову! Хорошо что Вы, мисс, так тщательно контролируете свою силу!

Нотт, взошедший на помост парой минут позже, тоже не смог победить своего оппонента-шестикурсника: они долго перебрасывались различными стихийными заклинаниями, но слизеринец из шестого курса как-никак сильнее обычного слизеринца с третьего. Шестикурсник попросту приложил Теодора Конфундусом, после чего связал и обезоружил. В результате, с ринга парень уходил в подавленном состоянии, как и Малфой перед ним.

Крэбб с Гойлом давно выбыли из этой гонки, и просто сейчас помогали отойти от шока поражения Драко и Нотту. Гарри забавляло это действо, но внимание было приковано одновременно к двум вещам, между которыми и скользил взгляд Избранного, не в силах определить более увлекательное зрелище: происходящее на помосте или точеная фигурка Анджелины Джонсон. Конечно, темнокожие не были во вкусе Поттера, но менее привлекательными изгибы тела, обтянутого плотным гольфиком, от этого не становились.

Астория Гринграсс красиво проиграла Джорджу Уизли, оставив того без волос и некоторых элементов одежды. Правда, она и сама была покрыта всякими странными отростками и щупальцами, из которых сочилась слизь. Последние заклинания Джорджа были какими-то авторскими и превращали объект заклинания в что-то странное и отвратительное. Хорошо, что Гарри удалось частично ослабить это заклинание, иначе от Астории остались бы одни воспоминания… Точнее, лица бы у неё наверняка не осталось. А держать палочку она не смогла после того, как её руки превратились в тентакли. При этом, они могли даже немного увеличиваться, но она не переносила как холод, так и огонь, поэтому постоянно убегала от Джорджа. Он, в конце концов, устал её выцеливать и запустил два быстрых связывающих в разные углы помоста, на чем Астория и попалась.

Мадам Помфри долго ругала Джорджа, или Фреда — она так и не поняла. А Снегг расколдовывал Гринграсс, тихо ругая "креативных идиотов". Он давал ей универсальные противоядия и использовал различные отменяющие заклинания, которые, впрочем, действовали очень слабо. В итоге её всё же отправили в больничное крыло, правда возвратив правую руку в антропоморфный вид, хоть она и осталось серо-синей. Гарри очень хотелось приложить рыжего чем-то тяжелым и не имеющим отмены, но он решил, что стоит пока что обойтись без жертв. Тем более, что старая знакомая Элизабет ему подмигнула и повернулась так, обращаясь к кому-то из сокурсников, что Поттер смог внимательно осмотреть все прелести её фигуры.

Тем временем, Джинни взошла на помост, где её уже ожидал второй из близнецов Уизли. Напряжение между братом и сестрой можно было снимать и подавать на высоковольтные линии.

— Ну что, сестренка, надеюсь ты продержишься дольше своей подружки.

Джинни фыркнула и встала в приветственную стойку. Фред, слегка издеваясь, принял стойку высшей аристократии, принимающей бой от низшей. Девушка оскалилась и напряглась, ожидая начала боя.

Те, кто понял оскорбление от Фреда, очень сильно удивились. Макгоннагал и вовсе огорчилась, разочаровавшись в близнецах, ведь по её мнению, какой бы ни была семья, эти люди остаются семьёй, а так унижать свою сестру — недостойно Гриффиндора. Пускай она и очень опекала свой факультет, но крепко решила больше не прикрывать близнецов Уизли от гнева других деканов, уставших от их проделок.

— Бой, — сказал подставной Локонс, и из его палочки вылетели красные искры.

Джинни взмахнула палочкой и её фирменный Летучемышиный сглаз угодил прямо в брата, но тот ожидал чего-то подобного и моментально закрылся щитом от физического воздействия.

— Невербальные в исполнении Уизли хороши, — прокомментировала Тонкс.

— Вынужден признать, что ты права, — согласился Драко.

Гарри не отвлекался от боя, а отражал некоторые атаки рыжеволосого, раз за разом аккуратно прикрывая Джинни щитом дуэльного класса, позволявшим сделать вид, что Джордж просто недостаточно меткий.

Режущие, щекотки, частичная трансфигурация в птицу, похожую то ли на какаду, то ли на попугая, блевотное, какое-то неопределённое — наверняка авторское, и опять щупальца. Ударное, обезоруживающее, жалящее, оглушающее… Много-много разных конфигураций и цепочек заклятий. А Джинни метала в него различные сглазы и проклятья, в которых она с подачи Гарри постепенно становилась экспертом. «Ешь слизней», — выкрикнула она и попала лучом в брата. Тот отвлекся на снятие проклятия, но младшей Уизли не удалось реализовать превосходство, ведь её брат очень ловко увернулся от связывающего и оглушающего, после чего принял на щит два режущих.

— Тебе со мной не тягаться, мелкая. — выкрикнул Фред.

Секунду спустя он запустил в сестру земляным шипом, моментально разрушившим Протего Джинни. Только за счет маленького роста и худощавой фигуры, девочка смогла уклониться от последовавших за этим трех быстрых ударных заклятий и запустила в брата щекоткой. Он моментально отменил этот сглаз, отбил очередной Летучемышиный и метнул какой-то синий луч, пролетевший мимо девочки. На лице Джинни был виден сильный румянец — всё же её физическая форма была далёкой от таковой у брата-загонщика. Помня ситуацию с Гермионой, младшая Уизли очень удачно кинула за спину заклятие отмены трансфигурации, а секундой позже — Эванеско. Фред, воспользовавшись заминкой сестры, трансфигурировал часть помоста в зыбучие пески, где Джинни мгновенно застряла. Протего помогло ей выпутаться из данной ситуации, не поймав заклятие, но ещё через полминуты обмена, она повисла вниз головой над помостом, и только связывающее уберегло её от позора с демонстрацией её нижнего белья передо всеми, кто был в дуэльном зале.

— Победитель — мистер Уизли! Должен отметить, что мисс Уизли очень достойно держалась против соперника с гораздо лучшими навыками! — заливался соловьём Локонс, вызывая у всех присутствующих желание заткнуть его чем-то очень болезненным.

Фред с довольной ухмылкой сошел с помоста и только после этого отменил заклинание, которым подвесил сестру. Если бы не Филиус Флитвик, быстро поймавший чарами Джинни, она вполне могла бы разбить голову или свернуть себе шею.

— Двадцать пять очков с Гриффиндора за неуважение к противнику, мистер Уизли! — своим высоким голоском произнес декан Когтеврана.

Минерва схватилась за сердце, но умом она понимала, что не будь он с её факультета, сама бы сняла за подобную выходку с Фреда три десятка очков.

Один только Дамблдор заметил, что тут что-то не чисто, ведь он всё ещё чувствовал магию замка, которая пыталась защитить мисс Уизли, хоть и не до конца успешно.

— Не вышло, — грустно констатировала Джинни, когда сошла с помоста и отдышалась.

— Ничего, всё ещё впереди. Они своё получат. — твердо сказала Нимфадора, утешая подругу.

— Не думай, что все будет так просто для них. Они встретятся с нереально темной сущностью сегодня, — пообещал Гарри. — И это будет только началом, поверь. Слишком многим они попортили кровь, а после того, что он с тобой сделал, едва не убив, у тех же многих быстро исчезнет мнение о безвинных шутниках. Они перешли черту, а когда им покажут, что они более не неприкосновенны, тогда многие вспомнят о старых обидах и решат "отшутиться". Месть свершится даже без нас?

— А зачем тогда сегодня... — начала Джинни, но Поттер её перебил.

— Необходимо знаковое событие. Начало конца.

— Только не убей их, — ударив в бок мальчика, сказала Тонкс.

— Так и быть, не буду, — выдохнул тот, прикрывая больное место.

* * *

Дуэльный зал Хогвартса, несколькими минутами позже.

— Что же, у нас осталось несколько боёв на сегодня, и вы поедете домой. — Пока же мы сделаем небольшой перерыв, чтобы успели прийти те студенты, что отправлены в больничное крыло, и вы передохнули от такой большой нагрузки.

Директор сошел с помоста и пошел проверять защитные чары вместе со своими коллегами: шуточные проклятия порой складывались и могли легко прорезать нешуточную дыру в защитном куполе, а это чревато…

Гарри и компания сгрудились около только что подошедшей Гринграсс, которую многие, кто в открытую, а кто, как и наши герои, ненавязчиво расспрашивали про поединок и про лечение.

Астория рассказывала практически все, кроме уж очень пошлых вопросов от гриффиндорцев, которых попросили тут же удалиться, иначе количество дуэлей увеличится в геометрической прогрессии и будут они до полного уничтожения противника.

Когда дуэли возобновились, компания друзей, увлечённая беседой, не заметила, как пролетело несколько боев, и подошел черёд Гарри выходить на помост.

Гарри поклонился своему оппоненту. Это был семикурсник со Слизерина.

— Я надеюсь, на честную игру, — сказал профессор Снегг. И на счет три запустил красные искры.

— Баубиллиус[2], — произнес Вивиан Гамп.

Быстрый перекат, начатый в момент старта дуэли, и молния попадает в то место, где Поттера уже нет, а сам мальчик уже успевает сделать какой-то замысловатый жест в виде волны и произнести:

— Destabilize[3], — и пол под Гампом стал ходить ходуном, как при землетрясении.

Вивиан не удерживается на ногах, но запускает Риктусемпрой в мальчика, который укрывается таким же зеркальным щитом, как и Гермиона. Риктусемпра отскакивает в своего создателя, но тот уворачивается и запускает в противника огненный шар, пролетающий мимо Гарри. Целый вал воды бьет по щиту Гампа, и расплывается лужей на помосте. Вивиан обновляет щит и запускает в Гарри тремя жалящими, одно за другим, а затем — Бомбардой. Протего Триа поглощает атаку взрывным, а Поттер направляет заклятие на лицо противника:

— Люмос Солем!

Тонкий луч солнечного света на мгновение ослепляет старшекурсника, бросающего два огненных шара вслепую. Гарри уворачивается от обоих и завершает бой, направляя палочку, на лужу, в которой стоит противник, со словами:

— Баубиллиус минима!

Вивиан получает удар током от едва заметной нити-молнии, ударившей в воду, дергается и ловит обезоруживающее в грудь, падая навзничь.

— Побеждает мистер Поттер! Мои поздравления со столь изящным использованием нестандартных заклятий!

Гарри возвращает противнику палочку, но тот пока не в состоянии заметить этого: обувь противника и кончики светлых волос едва заметно дымятся. Мадам Помфри вливает в старшекурсника какие-то зелья, отчего в его взгляде появляется осмысленность.

Поттер слышал, как одна из хаффлпафок вздохнула, когда он сходил с помоста: «Даже прическа не испортилась…». "Наверняка магглорожденная" — подумал он — "Я прическу зельем закрепляю, чтоб волосы ни от воды, ни от ветра не растрепались. Наивная девочка".

Сам Гарри очень раздражен, но его обнимает Тонкс и ему становится чуть лучше. Ещё выше его настроение прыгает при взгляде на мисс Олсен, которая даже похлопала ему, когда он сходил с ринга.

На последующие бои, что были после него, Гарри не смотрел, а разговаривал с друзьями. Он знал, что не выиграет и, возможно, даже не выйдет в финал по очкам, полученным ими от судей. Просто он один не может вытащить наверх турнирной таблицы всех остальных…

В финале, как и ожидалось, бились только старшекурсники. Как ни странно, победил Когтевран. Всё это время Поттер и друзья полушепотом обсуждали уже увиденные дуэли и о победителях узнали лишь пост-фактум, когда Локонс особенно громко поздравлял тех.

Первые два места остались за ними, а на третье взошел шестикурсник со Слизерина, имеющий звучное имя Арчибальд ЛеГоф.

Напоследок, когда все торжественные мероприятия закончились и взволнованная победой орлов толпа перестала перешептываться, слово взял Дамблдор:

— Все отдыхать, потом на ужин, — сказал директор, — тех же, кто отбывает, попрошу не опаздывать на поезд после ужина, у вас только час на путь до платформы. Багаж доставят без вас, не переживайте.

В его глазах вновь играли озорные лучики, а на лице закрепилась, будто клеем, загадочная улыбка. Гарри сильно захотелось каленым железом выжечь эту улыбку с лица многонеуважаемого директора, но тут Тонкс решила особенно сильно обнять Поттера и ему срочно пришлось изворачиваться, чтоб метаморф не почувствовала напряжение у него чуть пониже пояса.

Занятие закончилось, очередная встреча Дуэльного Клуба была закрыта, после чего первым из зала вышел Римус Люпин, за ним Северус Снегг, потом Сириус, под ручку с Шедар Эскейп, хитро улыбавшейся каким-то свои мыслям, но то и дело бросающей весёлые взгляды по сторонам. И только после этого толкающаяся и гудящая многими голосами толпа школьников повалила сквозь двери подобно лавине.

Гарри с компанией, отправились по своим гостиным собирать несобранные вещи. Тонкс сжала руку Гарри напоследок, а Гермиона, подойдя и слегка смущаясь, погладила её там, где руку обвивал злосчастный поводок Долга. Покраснев, как помидор, Гермиона чмокнула Поттера в щеку и побежала вверх по лестнице. Причин этого поступка он так и не понял.

Парой минут позже, Гарри ощутил, как на его руке вновь появляется поводок, который никуда и не пропадал. Она вся его и он может найти её в любую минуту, или вынудить её прийти самостоятельно. Даже не желая этого, он крепко привязал её к себе — слишком уж она задолжала ему. Да и семья Блэк тоже. Нужно выяснить, что было между семьей Поттер и Блэк раньше, ведь этот долг тянется откуда-то очень давно. Может, даже от Певереллов.

Но об этом Гарри подумает позже, когда будет у Сириуса в гостях. Все остальные, кроме, конечно, Гермионы, прибудут туда позже, так что у них будет ещё время выяснить свои отношения. Но всё же первым делом нужно поглотить сущность лорда из диадемы Когтевран. «Знания и жизненный опыт волшебника такой силы — очень соблазнительный фрукт, чтобы не начать с него застолье.»

С такими разнообразными мыслями Гарри Поттер вошел в свою комнату. Впереди его ждал ужин и поезд. Постояв секунду, он махнул рукой и вышел из комнаты: «А вещи… А черт с ними. Анди соберёт», — думал он, ухмыляясь, вспоминая вертящую задницей Шедар Эскейп.

[1] — Ебани его/её током ннахуууй (вольно с латыни SecretHero).

[2] — Появлялось в играх к вселенной ГП (в какой не помню, по-моему, в карточной коллекционке).

[3] — Неверное использование в грубой форме слова дестабилизировать на латыни ну или английском (SecretHero/Riksky).

---

Примечания:

Мы слегка обновили главы с 13 по 14-ю...

Примечания:

Всех с прошедшим в РФ днем Космонавтики)...

Надеемся на ваши комментарии. И что вы все здоровы!

---

Коридоры Хогвартса, полчаса после дуэлей.

Близнецы Уизли уже закончили собирать свои вещи, когда что-то странное пронеслось мимо них. В этот момент никого кроме них в комнате не было: Ли Джордан о чем-то спорил с Крисом МакГратом в гостиной, а девушки, в основном составлявшие квиддичную команду и потому активно общавшиеся с близнецами, сейчас приводили себя в порядок после дуэли.

Темнота и холод. Холод и темнота. Никогда прежде близнецы не сталкивались с этими двумя явлениями в своей комнате одновременно. «Кто-то обиделся на шутку и решил напугать…» — синхронно мелькнула мысль в их головах.

Джордж кивнул Фреду и тот, ответив ему тем же, вытащил палочку и взмахнул ей. Огненное заклинание ненадолго разогнало надвигающуюся тьму, плотной стеной окружавшую их посреди комнаты, но эмоции все равно стали пропадать…

Боль и страх. Шипение змей. Пронизывающий холод…

— Ты тоже чувствуешь холод и …

— … Как будто все эмоции выкачали. На дементора похоже… — закончил за брата Джордж.

— Эй, ребята, — словно из-под воды донесся до ушей близнецов голос Гарри Поттера.

Близнецы обернулись, но ничего не увидели во сжимающейся всё плотнее тьме. Сейчас они уже стояли в центре круга диаметром в четыре метра и в зоне видимости оставался лишь один из балдахинов на чьей-то кровати — всё остальное поглотила тьма.

— Да что вы, в самом деле! Будто привидение увидели, честное слово — раздалось сразу с двух сторон.

— Гоменум ревелио, — пробормотал Джордж.

В комнате кроме них никого не было — отзвук магии пришел обратно пустым. Проблема была в том, что Поттер всё равно продолжал звать их из темноты и от этого пробирал недетский страх.

Секундой позже, братья просто кубарем выкатились в гостиную, прорвав завесу тьмы сдвоенным Люмос Максима. Они выдохлись в магическом плане: почти сразу после дуэли применять подобные заклятия на максимуме влитых сил явно было не лучшим решением. Однако ещё хуже было то, что липкий страх их не отпустил и им всё так же мерещились дементоры, которые вот-вот должны были вплыть в гостиную из спален.

Гарри на тот момент был уже далеко от них. «Куда я нахрен трачу силы?» — думал юноша, вздыхая, — «Не будь я настолько везучим, не обладай толикой знаний Тома, не заинтересуйся я расшифровкой тех рун — в жизни не узнал бы этого заклятия. И дернуло же меня в этом полубредовом дневнике Мага Тени читать записи на полях и переводить их! А в результате я применяю свой четырехчасовой труд по переводу для того, чтобы наказать мелких сошек. Гвозди микроскопом забивать благоразумнее! Впрочем, они заслуживают. Твари рыжие… И что теперь? Перечитывать дневник заново, разгадывая каждую закорючку на полях?! Это же до какого состояния мне Томовы крестражи мозги разжижают, что я не стал заниматься этим сразу? Нет, мне определенно необходимо создание системы ментальных и физических противовесов. Иначе я стану копией этого безумца. Интересно, если его пунктиком было бессмертие, это мне передастся или нет?»

Все его тренировки забирали уйму времени, а давали только маленький, но ощутимый прогресс. Сейчас он уже мог одурачить, а при желании и нейтрализовать двоих Уизли, хоть ненадолго, хоть и с помощью своего дара — это уже результат. Но хотелось большего. Гораздо большего.

Его тень скользнула в тень приятеля и Гарри материализовался там, обрывая поток самоанализа.

— Хочется большего? — спросил сидящий на кровати Нотт.

— Почему бы и нет, — согласился Гарри, понимая, что последние фразы произнес вслух — больше силы, больше знаний, а значит, и больше власти.

— Не забудь, что чистокровные, как бы хорошо лично к тебе не относились, всё же пойдут за Темным Лордом, если он сейчас возродится.

В Поттере что-то вскипело… «Как Наследник знатного Рода смеет упоминать этого полукровку!» Усилием воли юноша сдержался.

— И если он прикажет, то тебя придется предать. Некоторые начинают шептаться, что Метка… Его Метка иногда жжет и тянет, а это значит, что он восстанет. Он уже пытается это сделать.

Желание обратиться в горгулью и разорвать эту личинку волшебника превышало всё остальное, но Гарри терпел. «Этот трижды Морганой трахнутый Нотт хочет предать меня», — пронеслось в голове у Поттера.

— И всё же, мы друзья, так что я решил предупредить тебя об этой проблеме. Я думаю, ты можешь изменить нынешний паритет в выгодную для себя сторону, но поторопись. Как сказал мой отец: «Время в клепсидре матери-Магии утекает капля за каплей, но их уже осталось очень мало для одной из сторон, и это явно не о Темном Лорде», — закончил Нотт и пошел к двери из комнаты. — Ждём тебя в гостиной. Нам бы не хотелось опоздать на праздничный ужин.

«Ну вот и что прикажете делать? Как на это реагировать? Вроде унизили, но вроде предупредили. Ещё больше вопросов и ещё больше задач, а времени и впрямь слишком мало. Как он сказал? «В клепсидре матери-Магии»? Необходимо запомнить выражение. И ещё необходимо ещё больше сторонников: в идеале — сеть осведомителей и хотя бы полтора десятка боевиков. А ещё нужен источник Певереллов, но это уже летом, ближе к концу. А перед тем — последние крестражи Тома. Сила, которую он в них запечатал, поможет мне пережить принятие Рода некромантов, а уж эта сила без проблем увеличит мой резерв сил раза в четыре, если не в десять. Певереллы, как и личи, известны своими бездонными резервами, пускай и с медленной регенерацией маны. Вот только у меня за спиной будут ещё потоки силы от Поттеров и Блэков. И не только от них, если всё выйдет как я желаю. А ритуалы… уж наверняка в запасниках некромантов есть несколько орудий последнего шанса и невероятных ритуалов».

Оборвав поток мечтаний и планов, Гарри позвал:

— Анди! Приготовь мои вещи — сегодня мы поедем в Блэк Хаус.

— Слушаюсь, хозяин.

Сам же Гарри направился в общую гостиную, чтобы со всеми пойти в Большой зал, прокручивая в голове новый план действий.

Хогвартс, вечер. Большой зал.

Тонкс смотрела на Гарри и слегка кривилась после того, что сегодня увидела. Он смог размазать одного из близнецов, а уж что о нем рассказали потом Уизли, это совсем другая история. Но ей не верилось, что он может такое провернуть, хотя она подозревала, что если кто и может, то только он.

Теневое перемещение и холод. Она уже пробовала как-то с ним прыгать в его теневой форме — ничего хорошего из этого не вышло. Только тогда он не был так силен как сейчас, а теперь, если присмотреться, можно увидеть небольшое свечение от него. В магическом зрении, которому её обучала мама, было много тонкостей и несколько планов реальности, на которых размещались различные энергетические модули и излучения. Она, как метаморф, могла перекрыть два из трёх, её мама — только один, а вот Глава и Наследник Блэков все три. Говорили, что ещё есть четвёртый план, и его используют артефакторы, но в Британии из таковых были только Певереллы, Мраксы и Поттеры. Известно было только об одном представителе хоть одного из этих Родов — о Гарри Поттере. «Кто бы сомневался, ага!» — нахмурилась Дора.

Этот план в книгах, что давал Гарри, описывается как план силы связанной с демоническими мирами, а где-то указывают на взаимосвязь с Хаосом. Это наталкивало Нимфадору на крамольную мысль, что сами исследователи и авторы этих трудов ничего не знали о семейном даре Поттеров и Певереллов.

Тонкс долго смотрела на Гарри и его друзей. «Или приспешников…» — мелькнуло в её голове. Она подошла к ним и села за стол Слизерина. Казалось, что все уже перестали обращать на это внимание.

Дамблдор удрученно проводил взглядом мисс Тонкс до её нового постоянного места в Большом зале. «Ещё несколько лет и девочка сможет от своего имени подать прошение о переводе, но пока что нужно пытаться просто вернуть её к семье, к матери и друзьям, что у неё есть на факультете. Слишком непредсказуемой становится комбинация, если в ней появляется метаморф, зависимый от мага Тени. Так ведь и до полиморфа недалеко, а полиморф с пробужденными Дарами Блэков к крови и боёвке… Лучше не представлять».

Директор не учёл одной маленькой детали — той самой песчинки, что разносит в щепки механизм идеально выверенных швейцарских часов: у Нимфадоры не было на факультете никаких друзей, кроме новоиспеченной мисс Блэк, да и та ещё не была её полноценной подругой.

Девушка не заметила взгляда директора, в отличии от её друга, который прекрасно чувствовал взгляд и интерес этого «паука» к себе и друзьям. Тем не менее Гарри продолжал улыбаться и поддерживать беседу, не упоминая о своих ощущениях.

Этот день в Хогвартсе был последним перед каникулами. Многие будут праздновать Рождество в замке, а Гарри со своим крестным и многими видными людьми магической Британии планировали праздновать Йоль.

Пир закончился быстро и все поспешили за своими вещами. Только слизеринцы и некоторые студенты с других факультетов могли не спешить в свои комнаты.

— Ты собрал вещи? — спросила Тонкс у Гарри, поднимаясь из-за стола, чтобы тоже бежать собирать вещи.

— Вещи собраны. Если хочешь, то я попрошу свою домовушку, и она тебе тоже соберёт.

— Спасибо за заботу, но я сама.

Дора смутилась, её волосы стали ярко-красными, и она, чуть склонившись, клюнула губами Гарри в щеку, обозначая поцелуй.

Тот слегка подвис, не зная, как правильно реагировать на такое проявление чувств Нимфадоры. Его разум был затуманен после дуэлей и шутки над близнецами, да ещё и диадема жгла ментальную защиту, стараясь завладеть телом живого существа.

Малфой встал из-за стола и, уходя, положил руку на плечо приятеля:

— Думаю, мы должны ещё немного поговорить в поезде, так что будь готов.

— Постараюсь, — ответил, чуть улыбнувшись, Поттер.

Подошедшая мисс Блэк, поцеловала Гарри в щеку и тоже убежала собирать какие-то оставшиеся вещи. Вдвойне опешивший от подобного, юноша совершенно потерял серьёзный настрой и недоуменно потирал покрасневшую от внимания девушек щеку.

— Это только начало. Привыкай, национальный герой! Скоро это будет самым невинным проявлением любви твоих фанаток к тебе! — сказал Квентин О’Басти, шестикурсник и Наследник богатейшего ирландского Рода.

Другие старшекурсники расхохотались.

Один только Гарри понимал, насколько несвойственно Гермионе, на дух не переносившей прежде излишних контактов, подобное поведение.

* * *

Поездка прошла весело: вновь все шутили, колдовали и развлекались. Даже поиграли в плюй-камни и взрывного дурака, повеселив девушек своими растрепанными волосами и обугленными бровями. Домовики обеспечили им перекус, а на вокзале Тонкс махнула Гарри рукой и скрылась в толпе, где у выхода в магловский мир стояла её мама.

Андромеда не подошла к появившемуся в сопровождении двух сногсшибательных красоток Сириусу. Ведь всё с ним было ясно. Хоть он и был её любимым кузеном когда-то, но он стал лордом Блэк, а значит темным магом. «От таких нужно держаться подальше. Хоть Дамблдор и просил приглядывать за Гарри. Придется рисковать дочерью, допуская её ближе к этим темным. Гарри же хороший мальчик, только запутался, а я попробую его вылечить, как и Дору, если она в этом повязнет» — размышляла женщина.

Тонкс, в свою очередь, думала совсем в противоположном русле. Она перестала доверять директору и даже планировала сбежать от своей матери. Так что вдвойне удивительно было девочке услышать, что её мать официально отпустила её на несколько дней в Блэк-Хаус. Нимфадора даже переспросила один раз, но получила довольно грубый ответ: «Я ещё не совсем сошла с ума и в маразм едва ли впаду. Если сказала, что отпускаю, то отпускаю. А если и передумаю, то тебе скажу».

«Надо будет обязательно рассказать Гарри о такой перемене. Странно это всё» — думала Дора, разбирая свой чемодан.

Блэк-Хаус. Второй день Рождественских каникул. Скорее всего, утро.

Гарри давно заметил, что когда он использует Магию Тени, то его внутренние, биологические, часы теряют всякий настрой. Да и вообще, когда ты обладаешь ночным зрением, живёшь в особняке, где на большинстве окон выставить время суток можно магически, притом закрыв эти окна непроницаемыми для света шторами, то очень сложно без часов и заклятий отследить положение солнца на небе реального мира.

Голова болела немилосердно, сердце билось в каком-то рваном, медленном ритме, и все магические каналы в теле, особенно в руках и возле сердца, будто бы одновременно горели и покрывались льдом. При всем этом многообразии негативных ощущений, была в наличии и парочка положительных. Во-первых, он чувствовал, как его распирает от запертой в теле магической мощи. Во-вторых же, нечто приятно теплое согревало его правый бок, плотно прижавшись к правой руке. Сонная нега непроснувшегося мозга в сочетании с этим теплом действовали умиротворяюще и совершенно не способствовали тому, чтобы Поттер поднялся с кровати. Тем не менее, мыслительный процесс был запущен и Гарри…

Громкий собачий лай огласил особняк, отчего юноша, не ожидавший подобного, получил леденящую дозу адреналина в кровь и резко сел на кровати. «Ссс-Сириуссс, сссобака» — мысленно прошипел юноша. Его голова, всё ещё болевшая, не оценила подобного движения с одновременным мысленным усилием и вспышкой боли погасила зрение.

Хотелось откинуться на подушку, привалиться к ней головой и перестать даже дышать, но Гарри этого не сделал, так как опасался испытать ещё больше боли.

Секунд через пятнадцать зрение вернулось, и он смог медленно, очень медленно, чтобы снова не ослепнуть, повернуть голову вправо. Источником тепла, и, как оказалось, тихого сопения, оказалась обнаженная Гермиона, крепко прижимавшая его предплечье к ложбинке между грудями.

Он зажмурился. Вновь открыл глаза. Всё та же Гермиона с красивыми темными ореолами задорно стоящих сосков. «А ещё, у нее засос на шее. От меня, надо полагать.»

Гарри снова зажмурился и попытался вспомнить…

Вот кареты везут их к Хогвартс-экспрессу. Вот поездка в купе с несмолкающей Нимфадорой и остальными, внимательно слушающими друзьями. Вот Сириус и Андромеда, встречающие их на перроне. Тугой тоннель трансгрессии в исполнении крестного и… Серая рябь вместо дальнейших воспоминаний.

От досады он дернул рукой и Гермиона, затрепетав ресницами, вперила в него свой сонный взгляд, перевернувшись на спину. Только теперь он заметил клеймо в виде головы Грима, татуировкой разместившееся под её левой ключицей. Гарри чувствовал связь с этим клеймом. Тонкая черная нить, похожая на связь с Беллатрисой, но будто бы украшенная маленькими белыми бусинами. Странная, очень странная связь, которая, к тому же, была интуитивно понятной. Одна маленькая мысль, и Гермиона уже тараторит, рассказывая ему то, о чем он лишь пожелал в своих помыслах.

— Мы попали в дом и ты, отмахнувшись от предложения Сириуса пройти в столовую и поесть, сказал: «Вначале я отведаю немного знаний, а потом посмотрим». Ты потащил меня за собой, приказав Кикимеру вести в ритуальный зал. Он не хотел, но ты приложил его какой-то черной дымкой даже без палочки! Когда он привел нас, ты пнул его ногой, убирая с дороги, а он только кланялся и бормотал: «Сильный Наследник Блэк… Могущественный Наследник… Хорошая кровь… Сильный будущий Глава почтил Кикимера своей силой…» Ты втащил меня в ритуальный зал, поставил у стенки и приказал смотреть за тем, что ты делаешь, а если потеряешь сознание или станешь неадекватным — вызвать Кикимера и Сириуса. Потом достал какую-то корону…

— Диадему. — низким, хрипящим, крайне непривычным голосом перебил Гарри. — Это была диадема Кандиды Когтевран. — на последнем слове голос скакнул на пару тонов вверх, отчего в горле у парня неприятно царапнуло.

Он вспомнил, как кинул на пол возле Камня Рода тогда ещё действующий крестраж Волдеморта, как оголился до пояса, отбросив одежду в сторону Гермионы, как оперся на спиной о камень и, направив палочку, прошипел на змеином заклятие поглощения…

* * *

Тёмно-серая дымка потянулась от диадемы прямо к груди мальчика и медленно просочилась под кожу. Он увидел, не внешним зрением, но внутренним, как комок всё того же цвета, медленно пульсируя, ползет к нему. Вот только комок был едва ли не впятеро меньше самого Гарри. Он смело «сделал шаг» навстречу обрывку души Тома Реддла и понял, что этот комок злости и боли медленно растворяется в нем. Серая дымка просачивалась сквозь все стены ментальной защиты, медленно оседая и материализуясь в самой середине сознания. Знания, очень много знаний, упорядоченной вереницей поплыли к нему в разум, превращаясь в книжные тома на полках воспоминаний: проклятия и контрпроклятия; заклятия, пробивающие защиту и индивидуальные щиты от этих чар; но самое главное — магические клейма рабов, собственности и наложниц из разных стран и библиотек разных родов, а как вершина достижений магического искусства в этой отрасли — Черная Метка во всей её красе, со всеми нюансами наложения, предыдущими версиями и вариациями создания. Широчайший функционал, органическая подстройка и симбиоз с энергоканалами. «Мастерский сплав из сложнейших направлений в Магии Тьмы, Крови, Рун и Некромантии. Том действительно гений, раз сумел, пусть и на чужих наработках, создать нечто подобное» — отвесил мысленный поклон своему кровнику Поттер-Блэк.

Разум практически не помутился, хотя тело немного подвело и ноги стали ватными. Сердце ухало как паровой молот, пытаясь давлением ускорить кровь настолько, насколько ускорилась магия, бегущая по его энергетическим каналам и стремительно впитывающаяся во всё расширяющиеся стенки. Магическое ядро тоже подросло процентов на двадцать, хоть и сильно опустело, практически до грани магического опустошения.

Левой рукой он оперся о Камень Рода и, в этот момент, Кольцо Блэка на той же руке укололо палец. Кровь потекла на источник магической поддержки Блэков и, в этот момент, весь особняк изрядно тряхнуло. Мысли спутались. Гарри упал на землю, едва не выбив себе плечо и поняв, что не в силах оторвать левую руку от Камня. Ярость затмила глаза и тёмный дым повалил из правой ладони: это Магия Тени откликнулась на призыв хозяина в беде. В воздухе зашелестело, будто сотни мечей вынимались одновременно из ножен. Пол загудел, задрожал мелким тремором, а Камень Рода засветился кроваво-алым. Краем сознания он тогда отметил Гермиону, сжавшуюся в позу эмбриона, у которой из носа потянулись две тоненькие струйки крови. Он повернулся вокруг своей оси так, чтобы достать правой ладонью до злополучного камня и ударил по нему чистой силой теней.

Всё стихло, и лишь алеющий камень подсказывал, что ничего ещё не кончено. Магия бесконечным потоком, океаном чистой мощи рванула в его тело и разум, смывая всё на своём пути. Даже огромные каменные стены ментальной защиты попросту захлестнуло огромной волной и лишь маленькая частичка Гарри, ядро его сознания, будто маленькая лодочка заскользило по волнам силы.

Секундой спустя океан отступил с тоскливым волчьим воем, а ядро сознания возвратилось на место. Всё это произошло так быстро, что Поттер-Блэк и не понял, из чего было сделано то, что составляет центр его личности и естества. Он мог лишь лежать, опершись грудью о камень и чувствуя, как гудит его магия, на половину заполняющая внутренний резерв молодого мага.

Стены ментальной защиты остались на месте. Разве что парочку книг-воспоминаний скинуло с полок, но это — смехотворная потеря после такого происшествия. Почувствовать себя песчинкой в океанских волнах — сильное потрясение, действующее гораздо лучше любого холодного душа. Гарри понял, насколько он, со всеми его дарами, титулами и знаниями, всё ещё слаб против истинной мощи первозданной Магии. Однако в то же время он чувствовал, что может стать из песчинки — скалой, и это лучше любого мотиватора заставляло сорваться с места и действовать.

Он рывком поднялся, удивляясь легкости своего измученного тела, после чего, подойдя к Гермионе, привел её в чувство Энервейтом, оделся, и потащил девушку наверх, в особняк. А дальше… снова серая дымка без воспоминаний.

* * *

— Ты вышел в коридор и тут на тебя начал орать портрет Вальпурги. Что-то о проклятых даже Блэками ритуалы и глупых, самодовольных юнцов, которые слишком глупы, чтобы стать Лордами. Вот только ты посмотрел на неё, а радужки у тебя — красные. Ты будто превратился в чистую ярость. Шагнул к портрету и в этот момент весь особняк ТАК тряхнуло, что Сириус, выскочивший из кухни, едва на ногах устоял, а я и вовсе упала. Вальпурга замолкла, а ты и говоришь, холодно так, спокойно: «Я, быть может, не всё знаю о Темнейших искусствах, но то, чего я не знаю, я компенсирую силой и Дарами. Назови мне хоть одного настолько достойного Наследника.» Она будто бы даже немного побледнела, хоть и нарисованная, а потом улыбнулась и ответила: «Достоин», и замолчала. А потом…

Потом, будто в слайд-шоу, в разуме всплыли несколько картинок воспоминаний, как по лестнице спустилась Беллатриса, приблизилась, и задохнулась от восхищения и возбуждения. В тот момент Гарри очень хорошо чувствовал её чуть приторный запах шоколада и мускуса, а её расширенные зрачки и нос, жадно втягивающий запахи, не оставляли сомнений в состоянии крестной и её реакции на Поттера.

— «Я почувствовала знакомую силу и решила проверить, кто там буянит, а это ты…» — вот что она тебе сказала, Гарри. А ты провел тыльной стороной ладони по её щеке и говоришь всё тем же холодным голосом: «Не сейчас. Сейчас я голоден иначе». У неё от этого руки затряслись и едва глаза не закатились. Я тогда не понимала, что на неё нашло, а сейчас, после нанесения этой метки я почувствовала… — Гермиона потупила глаза и её щеки заалели. — Ты очень сильный. И притягательный. — добавила она, совсем смутившись.

— Это действие твоего долга и метки дома Блэк, которую ты отныне носишь на теле. Продолжай рассказывать. Что было дальше? —всё тем же чужим тоном спросил Гарри, чувствуя, как одновременно с этим он вливает каплю силы в черную нить клейма на девушке, тем самым подтверждая свой приказ-вопрос.

— Слушаюсь, мой господин. — как-то механически проговорила она, и Поттер понял, что метка вынуждает её использовать эту формулировку. — Мы отобедали в столовой, где ты уселся во главе стола, заняв место Сириуса. Во время еды ты попросил у Сириуса разрешение провести ритуал рабства на мне, так как это снимет часть долга семьи Блэк. Он как-то странно посмотрел на тебя, а потом и говорит: «Ты не стесняешься без моего разрешения проводить в ритуальном зале нечто такое…

Воспоминание, казалось, стершееся из памяти, проявилось на поверхности сознания, обрело краски и поплыло перед глазами Наследника Поттер-Блэк…

* * *

— Ты не стесняешься без моего разрешения проводить в ритуальном зале нечто такое… — он подался всем телом вперед и вздохнул, прикрыв глаза. — Нечто такое, что даже моя мать, приверженка темных ритуалов и искусств, ругается о недопустимости и Тьме подобных практик.

Он откинулся на стуле и, пригладив волосы, продолжил:

— Я бы мог потребовать от тебя ответа или надавить авторитетом, но… Во-первых, я тебе доверяю. Я считаю тебя достаточно умным, чтобы не сдохнуть в погоне за силой. А во-вторых, я имею связь с домом. А после того, что ты сделал там, у Камня Рода, Блэк-Хаус, если можно так выражаться об условно-живом здании, почувствовал себя лучше. По каналу связи пришло ощущение, как будто старик внезапно помолодел на сорок лет. Даже мне немного легче стало. — при этих словах он бросил выразительный взгляд на Беллатрису.

Женщина едва заметно кивнула. Гарри сделал вид, что не заметил этого.

— Так что, да. Я, Лорд Блэк, разрешаю тебе, Наследник Блэк, проводить и использовать на Камне Рода любые ритуалы, в том числе и порабощение членов Рода, если то пойдет на пользу Блэкам. Я сказал!

Он хлопнул ладонью по столу, перстень Лорда на его пальце вспыхнул и тут же погас, а по полу прокатилась едва ощутимая волна дрожи. С Гарри, и до того чувствовавшего себя вольготно в доме Благороднейшего и Древнейшего семейства Блэков, будто бы спали кандалы. Теперь у него стало ещё меньше запретов, а значит и откатов в случае нарушения.

— Благодарю. — ответил Поттер-Блэк, а его крестный, почему-то отшатнулся. — И за разрешение, и за еду.

Он встал, и Беллатриса, тут же прошептав: «Благодарю», так же встала из-за стола, по-видимому закончив с насыщением. Прикрыв глаза, Гарри, не отходя от стола, перебирал информацию по метке, а точнее её вариации. Том, как оказалось, предпочитал иметь несколько вариаций меток, объединенных широким и универсальным набором функций, но так же имевших две-три индивидуальные. Наконец, выбрав необходимую специализацию и поняв, какие потребуются коррективы для изменения дизайна Метки, Поттер-Блэк позвал:

— Анди!

— Да, Хозяин? — спросила, появившаяся с хлопком эльфийка.

— Подготовь мне и Гермионе одну комнату на двоих. Туда же доставь наши вещи и разложи мои как мне привычно.

— Будет исполнено, Хозяин.

Хлопок, и Анди исчезла. Отвечая на невысказанный подкол Сириуса, застывший на лице мужчины кривой ухмылкой, Гарри произнес:

— После ритуала ей надо быть поблизости от меня для закрепления связи, что необязательно включает в себя половой контакт, если тебе так интересно.

Гермиона, всё это время сидевшая молча, побледнела и отложила вилку, так и не доев рагу. «Конечно, ты не ожидала, что это будут решать за тебя. Ты готовилась принять рабство, но до этого момента не понимала всю суть этого явления. Бедная маггловоспитанная девочка и суровые традиции чистокровного мира. Это будет… занимательно — сделать тебя своей вещью».

Медленно, медленнее обычного, Гарри обошел стол и подошел к Гермионе. Едва тронув её за плечо, он будто подобрал поводок, которого, естественно, на её шее не было, и направился к выходу из комнаты. Поттер не видел Сириуса, застывшего от напряжения, витавшего в воздухе, как не видел и мертвенно-бледного лица Гермионы, с набухающими каплями слез в уголках. Нет, он видел только Беллатрису и черную бездну её расширяющихся зрачков. Она стояла возле самой двери, частично перекрывая проём. Пухлые красные губы притягивали взгляд, как и все «необходимые выпуклости», выгодно подчеркнутые привычным корсетом её черного с бордовой подкладкой платья, внизу едва прикрывавшего колени. Когда Гарри подошел к ней, она оскалилась, точно дикая кошка, и едва не зашипела. Помедлив мгновение, он оскалился в ответ, и Белла мгновенно спрятала зубы, признавая его превосходство и отходя с его пути. Лишь когда и парень, и его новая рабыня скрылись из виду, женщина прошептала:

— Лорд. Мой Темный Лорд!

Сириус, наблюдавший за этим представлением в немом оцепенении, дернулся и тяжело выдохнул. Беллатриса, блаженно улыбаясь, медленно сползла спиной по стене.

— Что это было? — спросил Сириус, чувствуя, как с его плеч исчезла гора.

— Какой же ты, братишка, нечувствительный мужлан. Тааакой кайф своим голосом обломал. — пожаловалась Белла, но затем всё же соизволила ответить. — Во-первых, ты, своим разрешением, каким-то образом перекрыл небольшую часть Долга перед ним. Я прямо чувствую, что мне легче стало дышать. Во-вторых, ты, разрешив ему использовать ритуалы, разрешил также действие всех предыдущих ритуалов, проводимых им. Аура, если ты не забыл, открывается ритуалом принятия Рода, а он не посчитал сейчас необходимым её скрывать. Вот и придавило нас.

— И это его аура? — понимая, как глупо это прозвучит, всё же спросил удивленно Сириус. — Когда он успел стать ТАКИМ?

— А ты думал, что принять столько Родов, сколько должен он, может кто-то с иной сутью? — с нотками издевки, веселья и гордости в голосе, ответила Белла.

— Нет… — выдохнул мужчина, чувствуя, как трясутся его ноги от уже исчезающего нервного напряжения.

* * *

— Раздевайся. — приказал Гарри, едва они вошли в ритуальный зал.

— Н-нет, пожалуйста. — прошептала Гермиона, пытаясь сопротивляться Долгу, медленно ломавшему её волю.

— Не сделаешь этого — умрешь. И потащишь за собой на тот свет Сириуса и Беллу. Ты этого хочешь? Умереть, так и не признав того, что уже является фактом?

— Нет… — ещё тише сказала она.

— Тогда раздевайся. Обнаженность, как и добровольное согласие, поможет тебе легче принять Метку. — объяснил он, понимая, что это единственный способ ускорить медлящую девушку.

Одежда Гермионы упала на пол, и он впервые в жизни увидел девушку обнаженной. Гарри был вынужден мысленно признать, что выглядит будущая рабыня привлекательно. Нет, Том уже видел голых женщин, и таких, что по фигуре дали бы этому нескладному подростковому телу сто очков вперед. Но реальность гораздо лучше воспоминаний, и потому Поттер-Блэк вновь может пережить «первый раз».

Он чувствует, как его кровь закипает от выделяемых в неё гормонов, но тренированный горгульей разум легко подавляет инстинкты. Сглатывая слюну, Гарри отводит взгляд от тела девушки и медленно обходит оцепеневшую Гермиону по кругу.

— Сейчас будет немного больно, но после нанесения Метки знаки исчезнут. — предупреждает он.

Три быстрых взмаха палочкой и одна медленная петля — на спине девушки вдоль позвоночника появляется небольшая руническая цепочка, выглядящая, как затянувшиеся раны, выведенные ножом. Гермиона тихо вскрикивает, но продолжает смирно стоять.

— На камень спиной ляг. — он указывает палочкой на Камень Рода и отступает в сторону.

Она ложится, упираясь руками в камень и, пытаясь не свалиться, упирается руками в бока магического сердца Рода. На удивление, жжение в нанесенных на её спине знаках пропадает почти полностью.

— Дэаскхайшесстиассашдхоэссастссоэсх [1]. — раздается в тишине и черный дым начинает медленно впитываться в кожу девушки, чуть ниже левой ключицы.

Боль шипастым веретеном пронзает её — Гарри чувствует это, ведь Метка это ноша для двоих. Гермиона изгибается и вопит, никак не ограничивая себя. На камне её удерживает лишь желание Гарри, поддержанное магией Рода. Легкая волна силы толкает парня в грудь, пытаясь отвадить его от порабощения собственного рода и крови, но тут же отступает, перед его правом хозяина многократно должной девушки.

Всё стихает…

* * *

— Я пришла в себя и поняла тебя. Будто мои глаза открылись, и я словно увидела. Увидела твою силу и силу Рода. Увидела, что у тебя не было иного выбора. Будто в разуме что-то стало на место, и я смогла осознать…

— Твой долг перестал сжимать твою плоть, кровь и душу. Естественно, ты смогла яснее мыслить. Продолжай. Что было дальше?

— Мы ушли из зала. Ты сказал Сириусу, ожидавшему нас у двери, что хочешь сразиться с ним. «А отдых?» — спросил он. Ты сказал, что такие мелочи отложишь на позже и мы пошли в Дуэльный Зал. Там Беллатриса стала за накопительным артефактом и следила за уровнем щитов, пока вы двое громили всю обстановку. Ей пришлось дважды сливать энергию в накопитель, пока битва не закончилась. Притом это случилось, когда ты связал, обезоружил и оглушил Сириуса. И я не уверена что всё произошло именно в таком порядке. Он, когда очнулся, сказал, что ты просто задавил его силой и энергообъемом заклятий, а ты лишь отмахнулся, что знаешь это и обязательно поработаешь над точностью и скоростью плетений. После этого тебя потянуло поесть, хотя Сириус даже не до конца залечил твои порезы. Впрочем, там была парочка темномагических, почти не заживающих от магии — только со временем, так что довольно логично, что ты просто пошел в столовую. Там, пока ты ел тройную порцию мясного рагу, заедая её каким-то невероятным количеством разносолов, открытых Кикимером, Сириус постоянно подтрунивал над тобой, за то, что ты не сходил для начала в душ и не сменил одежду. Твоя, на тот момент, и вправду была очень потрёпана битвой и превратилась фактически в ветошь.

— Ничего из этого не помню, но надеюсь, что вспомню… — пробормотал Гарри, которому очень хотелось извлечь из проведенной дуэли урок, а, возможно, и выучить у Сириуса парочку хитрых комбинаций заклинаний.

— После того как ты поел, мы оставили старшее поколение в столовой и пошли в душ…

* * *

— Заходи. — махнул рукой Гарри, когда Гермиона застыла на пороге ванной комнаты.

— Но… — она всё же вошла, однако чувствовала себя при этом крайне неловко.

Он достал палочку и начал лоскут за лоскутом отрезать и сбрасывать с себя остатки одежды — просто так их было уже не снять. Особенно неприятной была эта процедура там, где кровь, засыхая, приклеила одежду к коже, или, ещё хуже, к чувствительным краям раны.

— В любом случае, ты уже моя рабыня. Ты служишь мне. Ты не можешь ни выдать моих тайн, ни сбежать, ни напасть на меня против моей воли. Если я прикажу подпрыгивать, то ты лишь сможешь уточнить, как высоко это надо делать. — он говорил прерывисто, обрывая речь при особенно неприятных ощущениях от «раздевания». — Если я захочу сделать тебя ритуальной жертвой, то я получу разве что мигрень на сутки. Ты мне принадлежишь. Твоё тело, а вскоре и твой разум будут служить мне. Более того, это будет приносить тебе удовольствие — настолько изменится твоё мышление. Таково… Последствие Метки, нанесенной на камне Рода. Так что, моя нагота, которой ты так смущаешься сейчас — всего лишь ответное действие.

— Ответное действие? — переспросила Гермиона.

— Да. — ухмыльнулся Гарри. — Я ведь тебя обнаженной видел.

Она смотрела на него, время от времени отводя глаза, чтобы он не видел, что ей действительно интересно. Юная Блэк ещё не видела обнаженных юношей — только читала анатомические атласы, но это было иначе. Будто рассматривать манекен, а затем увидеть живого человека. Что и произошло.

Что было для неё очень странным, так это то, что она увидела след от открытого перелома на предплечье Гарри. Этот шрам был очень похожим на тот, что был от аналогичной травмы у её маггловского отца. Были и другие шрамы, хоть и не слишком много: одни были понятные — от режущих и ударных заклятий; другие — нет, но можно было догадаться, что они оставлены не магией. Странно, но раньше она не задумывалась, что именно пережил Гарри, а ведь знала, что люди редко становятся темными от хорошей и спокойной жизни.

— Нравлюсь? — насмешливо спросил он, оборачиваясь.

Она ойкнула и отвела взгляд.

— Я чувствую, как люди смотрят на меня. И переставай смущаться. Тебе, как примерной рабыне, придется много раз увидеть меня в самых разных ситуациях.

Он наконец обнажился полностью и осмотрел себя в огромном ростовом зеркале, висящем на стене. Ткнув пальцем в один из шрамов, он немного поморщился от боли.

— Адреналиновый всплеск после ритуалов и дуэли медленно сходит на нет, так что если я засну в ванной, то через пятнадцать минут разбудишь меня, а если не сможешь — позовешь Кикимера. Иначе у меня снова могут открыться раны, и я легко изойду кровью. Ясно?

Он открутил вентили на кранах, и, настроив температуру воды, отошел от ванной, продолжая рассматривать себя в зеркало.

— Зачем ты всё это рассказываешь? — спросила она, всё же решаясь взглянуть на своего… теперь уже господина.

— Ты — исполнитель. Неосведомленный исполнитель — это горе похуже торнадо, ведь, стремясь исполнить букву приказа, он напрочь забудет о его духе. Мне нужны хорошие исполнители, так почему бы тебе не стать одной из первых?

— Понятно. Спасибо.

Она смущалась, но любопытство всё же раз за разом пересиливало стыд и она, стоя чуть в стороне, всё так же раз за разом опускала взгляд с верхней половины тела на его половой орган, полностью очищенный от какой бы то ни было «растительности». Небольшой с виду и очень бледный — как и вся кожа юноши. Гермиона снова глянула на него и закусила губу — теперь она понимала, что такое искушение любопытства и как тяжело этому сопротивляться.

А потом… Потом у неё в голове будто нечто щелкнуло и слова, произнесенные им до этого, обрели смысл. Она его рабыня. Связанная его волей и подчиненная ему до конца жизни, так что нет смысла смущаться. Она откровенно уставилась на самый существенный признак различий между их телами, столь заинтересовавший её, но Гарри почти сразу развернулся и полез в ванную, положив палочку на бортике.

Стоя по колено в воде, Поттер попытался поднять левую руку за душевой головкой, но одна из полузаживших ран на его спине не дала ему это сделать и парень поморщился от боли. Пришлось просто переключить воду и стоять под струями закрепленного душа. Брызги воды полетели на Гермиону, но она этого практически не заметила, смотря на своего господина.

— Возьми мочалку и добавь на неё немного мыла.

Она послушно взяла необходимый предмет гигиены и обмакнула его в воду. После этого она вылила на мочалку пару капель Мыльного Зелья из флакончика, стоявшего рядом.

— А теперь, — он выключил воду и сел на край ванны, спиной к девушке, благо двойной уровень бортика позволял сесть так, чтобы вода, стекающая с мага, не падала на пол. — Будь добра, намыль мне спину. Только аккуратно возле шрамов.

Девушка без промедления принялась исполнять указание.

— Быстро реагируешь. Примирилась со своим положением? — Гермиона чувствовала, как вибрирует спина парня, когда он говорит.

— Похоже, что да. Только я совсем не чувствую давления приказов. Почему?

— Первое время будет хорошо, если ты будешь исполнять приказы добровольно, ведь таким образом ты избежишь внутренних конфликтов в будущем и в целом будешь меньше переживать по поводу своего рабства. Если вообще будешь. Ты ведь хорошая девочка? — он повернул голову к левому плечу и краем глаза взглянул на неё. — Будешь исполнять мои приказы, а я постараюсь не делать их слишком уж тяжелыми для твоей психики.

Он ухмыльнулся, а она покраснела, поняв намек.

После этого пришла очередь намыливать перед парня, что и вовсе вогнало девушку в дикую краску, когда она случайно прикоснулась рукой к пенису парня. Он тактично сделал вид, что ничего не заметил — уж очень ему хотелось заполучить адекватную рабыню. «Да и до того, как по расчетам произойдет смена её приоритетов, я ещё десяток раз успею сломать её представления о жизни, не повлияв на качество привязки» — подумалось ему.

Когда мыльная пена была смыта, надо отдать Гермионе должное — он почти не почувствовал прикосновений к ранам, Гарри улегся в воду. При этом то мыло и грязь, которые он смыл себя, тихо исчезли из ванной, оставляя только кристально чистую воду. Ещё одно заклятие и вода снова обжигающе-теплая — в самый раз для расслабления. Откинувшись на спину, он прикрыл глаза.

Пришел в себя от того, что Гермиона, сидя на бортике, положила ему на плечо ладонь и медленно сжимала пальцы — эффективный и очень известный метод, судя по воспоминаниям Тома, чтобы кого-то аккуратно разбудить.

— Двадцать минут истекли.

— Да? — он мотнул головой и Гермиона увидела на воде отблеск красных глаз. — Хорошо. Уже подымаюсь.

* * *

— Потом, когда я помогла тебе высохнуть, ты обернулся полотенцем и пошел к выходу. Глаза красные, движения резкие… Я немного испугалась и решила не предлагать позвать эльфийку. В коридоре ты встретил Беллатрису. «Как насчет танца или парочки, мой Лорд?» — почти что пропела она. Ты ей ответил: «Как только приму более подобающий случаю вид.» Мы пошли в твою комнату…

— Так, погоди. — он почесал затылок. — Вот после того как я вылез из ванной, я плохо помню, откровенно говоря. И что у меня с голосом?! — вконец вышел из себя Гарри, от того, что его голос продолжал быть непривычно низким и хрипящим, изредка срываясь на какие-то высокие певчие ноты.

— Подозреваю, что он ломается. При переходе тела из детского возраста в подростковый у мальчиков так бывает. — пожала плечами девушка.

Поттер-Блэк хлопнул себя по лбу: он-то уже успел надумать себе, что это поглощение крестражей так влияет на его тело. «Первая приятная ошибка в моей жизни» — улыбнулся он — «Глупая, досадная ошибочка. И ведь от кого? От рабыни, пускай и очень умной, узнать более вероятную причину…». Так Гарри и выучил один из главнейших уроков в своей жизни, возможно именно тот, который и привел его к тем вершинам силы, на которые он взобрался: «Не усложняй то, что можно решить просто».

* * *

Серебряный, с подставкой, граммофон наполнял воздух пустующего уже много лет бального зала переливами вальса. Беллатриса, когда они вошли, молча включила музыку и утянула Гарри на центр помещения, оставив Гермиону, одетую в мягкую белую мантию на голое тело, сидеть в кресле у входа.

Некогда Грейнджер, но достаточно давно Блэк, чтобы свыкнуться с этой фамилией, немного заартачилась, но всё же выполнила эту странную прихоть насчет одежды на голое тело. Было некомфортно, но она понемногу привыкала к тому, что мантия немного натирала швами в самых неожиданных, а иногда и приятных местах. От мыслей о последних, девушка чувствовал румянец на щеках, но ничего не могла противопоставить тому, что ощущения действительно были приятными. А ещё Гермиону завораживал вальс Гарри и Беллатрисы.

Да, в пустующем зале, где многие элементы интерьера были покрыты пылью за ненадобностью, этот танец мог бы выглядеть комично или даже угнетающе, как если бы они танцевали в морге между трупами. Однако был в этом вальсе один немаловажный фактор, в корне менявший картину происходящего, и имя ему: энергия. Магия взрывалась фейерверками невидимых искр, сталкиваясь и отходя назад, как волна отходит от скалистого берега. Гермиона сейчас, после принятия Метки, особенно остро чувствовала эту энергию в паре.

Вальс… Он был лишь физическим воплощением того, что на самом деле происходило между Гарри и Беллой. Это было столкновение двух энергий, настолько противоположных и похожих, что перед внутренним взором Гермионы попросту рябило от магических взрывов, не отражавшихся в материальном мире. Белла задавала шаг, но темп и силу задавал Гарри. Такт вальса четкий и партнеры действуют под него. «Раз» — женщина делает шаг и толкает энергию на парня, а он отвечает ей тем, что подавляет посланную волну ответной, но на пару долей большей волной. «Два» — она толкает на него волну чуть больше, чем та, которой он подавил её только что. Он отвечает ещё одной волной, подавляя и эту. «Три» — энергии ещё больше, но Гарри снова её подавляет. Всё повторяется, растут объемы сил, что сталкиваются друг с другом и только вальс всё так же размеренно чеканит свой ритм в переплетениях фортепианных нот: «Раз, два, три. Раз, два, три. Раз, два, три.»

В этом калейдоскопе событий Гарри видел всё, Гермиона — только столкновения магии, а Белла — только его. Что интересно, он испытал сильную досаду от того, что этот интимный процесс пришлось прервать — в один момент у Беллатрисы попросту перестало хватать магии для «увеличения ставок». Впрочем, он и сам был на пределе, опустошая свой резерв практически полностью, чтобы перекрыть Беллу, доказать ей, что он достоин и силен.

— Благодарю за прелестный танец, мой Лорд. — сказала она. — Это был лучший танец в моей жизни.

Гарри поклонился и поцеловал её руку, ограничившись коротким ответом:

— В моей тоже.

Позже, когда бальный зал снова был заперт, а фрак на Гарри сменился просторной тёмно-серой мантией, хозяин и его рабыня направились в библиотеку. Поттер-Блэк за одним фолиантом, который Темный Лорд однажды просматривал, но не читал внимательно за ненадобностью, а Гермиона — продолжать чтение книг из списка, который Беллатриса считала необходимым для освоения, то есть боевая магия, в основном.

— Ты победил Сириуса сегодня. — как будто невзначай сказала Гермиона, выискивая на полках необходимую книгу. — А вчера ты дрался на равных только с семикурсником. Он был сильнее, но ты — хитрее и быстрее. Что произошло?

— Ритуал поглощения. — ответил Гарри — После него я был накачан магией больше, чем могло влезть в мой обычный резерв. Вот только я получил в своё распоряжение частицу резерва Тома, которую он вложил в свой крестраж, а во время слияния двух резервов организм тянет магию изо всех доступных источников. Вот меня и расперло. И понесло, откровенно говоря. И сейчас может… понести. Нестабильное психическое состояние на протяжении двух суток — установленная норма для подобных процессов. Дуэль с Сириусом я провел, чтобы сбросить излишки и не быть таким психованным. Уже послезавтра я не буду столь силен и на чистой мощи крестного в пол не вкатаю. Да только к тому времени моё тело освоит «мышечную память» Волдеморта и я стану немного искуснее, потеряв при этом в силе против сегодняшнего. Если всё пройдет так, как я думаю, то я буду немного слабее Сириуса. Приятный бонус — мой резерв будет расти быстрее, так что… Хотя резерв у меня и так неплохой был, да только сильно покалечен он стал из-за принятия Рода и неправильного поглощения одного из крестражей.

— А как ты в прошлые разы избавлялся от переизбытка энергии?

— Летал до посинения в форме Тени. Потом как-нибудь расскажу подробней.

— Понятно, спасибо. Ты очень откровенен, что удивительно.

— Ты не можешь меня предать. Да и к тому же ты умна. Каким бы ни было моё к тебе отношение, ты — очень выгодное приобретение. Любой маг способен совершить ошибку — я осознал это, получая знания Тома. Его главная ошибка — отсутствие альтернативной точки зрения, которую бы подал кто-то из его окружения. Он считает себя непревзойденным гением, но идея, полученная со стороны, часто может сослужить гораздо лучшую службу, чем сгенерированная усталым мозгом гения. Не хочу стать таким конченым психом, как он, хотя иной раз меня и мои мысли заносит точно так же, как и его в юности. Впрочем, я почти уверен, что принятие ещё одного Рода вымоет разнородную грязь, которую я занес в своё сознание из сознания Волдеморта. Так почему бы мне, имея рабыню с твоими мозгами, не обезопасить себя от первой ошибки моего врага?

— Спасибо за доверие… — хоть он и не видел, но она сделала шутливый книксен. — Ты так говоришь о нем, будто он жив…

— Он не жив. Но и умереть не может. Прячется где-то. Ослабленный и проклятый. Хуже и слабее чем самая бледная тень от привидения, если верить книгам из этой библиотеки. Но он существует и его можно найти, если знать, как искать. После той войны осталось много его верных рабов, плотно связанных с ним. Ставлю галлеон против кната, что кто-то да найдет его. Вопрос лишь в том, успею ли я найти все его «якоря» и уничтожить их до того момента. Если нет, то силы, которые я получу от него очень сильно мне помогут в уничтожении его новообретенного тела. — он усмехнулся и её пробрала дрожь от магии, которую он на краткий миг отпустил.

А затем ей стало страшно от осознания того, КАКОЙ МОЩЬЮ должен обладать Волдеморт, чтобы даже небольшая часть от его запасов магии подняла Гарри от талантливого ученика, до уровня взрослого, хоть и ослабленного мага.

-А ты… — начала она, но он перебил её.

— Нет, не боюсь, как бы бредово это ни звучало. В один момент перестал — остался лишь холодный расчет в голове. Есть опасения, но… У меня очень много вещей, которые дают мне фору. Так или иначе я одержу победу, даже если для этого мне придется забрать его в могилу с собой. Да, тогда очень многое рухнет, а мне не видать нормального посмертия, но кровный враг не может жить, пока я жив. Если бы я мог, я уже сейчас отправился бы его уничтожать, но моих знаний пока слишком мало. Не хочу сдохнуть от какой-то банальной ловушки, которую он наверняка приготовил в хранилище для своей души. — он запрокинул голову и медленно провел пальцами по своим волосам.

Гермиона, наконец найдя необходимую книгу, уселась в кресле в полутора метрах от Гарри так, что их лодыжки практически соприкоснулись. Его это, почему-то, рассмешило и он заухмылялся. Ей это показалось абсолютно нормальным, и она погрузилась в чтение.

Долгое время в библиотеке стояла тишина. Один раз по воздуху проплыла книга — видимо Белла или Сириус её дочитали и заставили Кикимера вернуть на место прочитанный фолиант. В один момент Гарри показалось, что тонкая черная нить, связывавшая его с меткой Гермионы, немного натянулась, но он, отметив это краем сознания, не придал данному факту значения.

— Беллатриса. — в один момент встрепенулась Гермиона, — Ты наверняка знаешь о ней больше меня и мне кажется, что ты что-то узнал о ней сегодня, во время танца.

Гарри захлопнул книгу и отложил её на столик рядом с собой. Затем он, прикрыв глаза, потер переносицу и устало выдохнул.

— Беллатриса Блэк. Бывшая Лестрейндж. Она сломана, как кукла. Разум сильно поврежден, хотя она и контролирует себя очень тщательно, осознавая этот факт. Я не эксперт, конечно, но я почувствовал это, когда наши магии сталкивались. Такое в партнере по танцу невозможно пропустить. Как и то, что она умирает. Став рабыней, ты замедлила этот процесс, но не остановила. Долги в магическом мире — отвратительная штука. Она запуталась в реалиях этого мира, как мне кажется. И я не знаю, что ею движет, но, как только это исчезнет — её не станет. Это очень неправильно, как по мне. Она страдала и вряд ли заслужила тот ужас, с которым ей приходится жить сейчас.

Помолчали. В конце концов, Гарри, придя к какому-то выводу, кивнул своим мыслям и погрузился в чтение, казалось, не замечая, что его рабыня не отводит от него взгляда.

Беллатриса как-то рассказывала ей… Тот урок полового воспитания Гермиона запомнила надолго, хоть там и не было ничего уж слишком неприличного. Просто Белла, рассказывающая о том, что 14 лет, которые тогда ещё только должны были наступить — возраст согласия в Магическом Мире. Юные колдуны и волшебницы часто созревают раньше маггловских детей физически и психологически — магия сильно способствует этому, особенно у чистокровных. Несомненно, проводимые для своевременного зачатия ребёнка нумерологические расчеты очень редко благоприятствовали четырнадцатилетним девочкам в результатах их беременности, но при помощи противозачаточного зелья эта проблема могла быть решена. Многие, даже чистокровные семьи, придерживались мнения, что если естество требует, то нельзя себе в подобном удовольствии отказывать. Естественно, были случаи, когда в брачном контракте (а будущих супругов часто укладывали в раннем возрасте) прописывали то, что невеста должна быть невинной, но даже при таком требовании можно было извернуться и, если не ослабить либидо юной волшебницы при помощи ритуала, то как минимум восстановить её плеву.

В противовес такому раннему взрослению шел целый ряд проблем, которые могли случиться с волшебницей при раннем начале половой жизни. Некоторые проблемы и вовсе были настолько распространенной практикой, что их начали принимать за норму. Яркий пример: специфичные вкусы относительно партнеров, которые с одинаковой частотой возникали как у мальчиков, так и у девочек. Беллатриса рассказывала, что одно время она была в восторге от блондинов настолько, что грубо отвергла довольно достойного кандидата в будущие мужья просто за то, что он был брюнетом. Потом её, конечно, отпустило, но Нарцисса Малфой, а тогда ещё Блэк, долго ревновала Люциуса к Белле, хоть парень и галантно отвергал все намеки со стороны последней. Это продлилось недолго, но было очень ярким примером подобного отклонения. Ещё одним бичем сексуальной жизни была низкая физическая возбуждаемость у женщин, вне зависимости от её личностных отношений с партнером. И именно из-за подобных нюансов в чистокровных семьях разговор «об этом» проводили с детьми ещё в десять лет.

Был и ещё один аспект, из-за которого, как оказалось позже, и затевался этот разговор. Такие сильные долги, как у Гермионы, нередко «прописывали» в психике волшебника то самое «специфическое желание» по отношению к типажу хозяина Долга. Вследствие этого, как пыталась объяснить Белла, когда юная Блэк дозреет, она может почувствовать тягу к Гарри, и, если тот будет не против, то она просто-таки обязана отдаться ему, а иначе может легко сойти с ума и сломаться, не выдержав давления одновременно от гормонов и магии.

И сейчас, чувствуя жжение и тяжесть внизу живота, понимая, что во рту скапливается слюна от одного только взгляда на Гарри, а ноги начинают дрожать, Гермиона не могла ничего сделать. Книга была отложена и пальцы сжались на подлокотниках кресла настолько сильно, что побелели. Девушка почти до крови закусила губу пытаясь противостоять зову своей крови и магии, этой песни сирен, медленно отбирающей контроль над её телом. Она наклонила голову набок, будто рысь, наблюдающая за жертвой и тихо, будто всё та же рысь, прыгнула с места прямо на Гарри, чувствуя как его губы податливо реагируют с небольшим запозданием на её неумелые поцелуи.

Юный Поттер-Блэк, особенно отчетливо запомнивший сей момент, потянулся к разумом к её метке и получил сильнейший ментальный удар: похоть, затмевающая разум девушки была чем-то невообразимым, чего он до сих пор не испытывал и был, откровенно говоря, не уверен, что его тело способно выдерживать такую нагрузку из смеси гормонов, воспламенявших кровь в его жилах. Он помнил, что после получения этого типа Метки девушке остро необходима его энергия, а самый простой способ её получить, это секс, но думал, что это — крайняя мера. Как оказалось — нет. Он чувствовал, что её разум отключился и вряд ли она запомнит хоть что-то из происходящего. Он боялся, что и сам потеряет разум из-за недавнего поглощения крестража. В один момент страх отступил и осталась лишь похоть, так долго снедавшая его, и внезапно вынырнувшие из задворков сознания, воспоминания Тома о его регулярных посещениях женщин разной степени красоты и опытности. Остатки морали и сдержанности, так долго сковывавшие сознание парня улетучились, а последнее, что он успел исполнить по велению здравого смысла, был перенос их двоих в подготовленную для них спальню.

* * *

Гермиона закончила рассказ. Воспоминания перестали всплывать в голове юноши, а голова начала медленно проясняться. Он чувствовал волны похоти, медленно зарождавшиеся в глубине его сознания и резонирующие в девушке, потянувшейся к нему с поцелуем. Рыкнув, он подавил в себе столь несвоевременную физическую тягу и отвел девушку от себя. Она очевидно слишком быстро привязалась к нему и теперь вряд ли получится её сломать. На одно развлечение в вариации стало поменьше. Отведя её лицо от своего, он объяснил свой физический отказ:

— У тебя пятнадцать минут, чтобы привести себя в порядок в ванной. Дальше идем на завтрак, или что там сейчас по расписанию. А если тебе так хочется. Ведь хочется?

— Да. — она ткнулась лбом ему в грудь и мягко возложила один поцелуй ему напротив сердца, отчего оно пропустило удар.

— Если тебе… — тяжело задышавший Гарри, сглотнул слюну и перевел взгляд с соблазнительного юного тела. — Так хочется… То я тебя обрадую: в Блэк-Хаусе занавески плотные и ночь оттого — долгая. Ты знаешь Полог тишины?

Она качает головой.

— Сегодня разучишь. Будем ставить на ночь.

Радостно взвизгнув от предоставившихся её фантазии перспектив, Гермиона выпрыгнула с кровати и помчалась, как была, то бишь в чем мать родила, в ванную. Оттуда послышался тихий визг, низкий смех и шлепки босых ног по паркету.

— Так значит, половой контакт необязателен, крестник? — спросил, подмигивая, Сириус. — Что-то я не заметил, чтобы ты в этом аспекте отошел от принятых традиций.

— Ой, да иди ты. Гавкает он тут с самого утра. — рассмеявшись, ответил ему Гарри, откинувшийся обратно на подушки.

[1] — «Стань рабыней, преклонись, служи и ощущай» (так как у авторов играет фантазия, [я ему говорю, что я змееуст, а он мне не верит][это кто не верит, это мой язык по жизни ~шииссаисса~[2]] то решено использовать такой вольный перевод со змеиного языка).

[2] — «Да пошел бы ты…» [3], хотя в оригинале более глубокий смысл, перевод со змеиного языка.

[3] — я вижу тут кое-кто моралист и даже материться нормально не способен. Пиздец, товарищи!

— Знаешь, Северус, — начал свою речь слегка подвыпивший Том Марволо Реддл. — Когда-то большинство магов могли сотворить многое, а легенды о Мерлине практически правдивы, если отсечь сказочную шелуху. Как говорится: «свернуть горы, достать до луны и вернуться домой к обеду».

— Ну, положим, до луны и я смогу трансгрессировать после пары ритуалов и зелий. Да даже создать головной пузырь с пригодной для дыхания газовой субстанцией, но горы сворачивать… Как-то не по мне, — чуть заплетающимся языком сказал молодой мастер зельеварения, который только несколько дней назад защитил свою степень мастера.

— А я и не требую от тебя этого, Северус. Никто из нас не требует. Нельзя требовать от гепарда, чтобы он полетел как сапсан. Гепард быстр в своём беге, а сапсан в полёте и потому каждый должен делать своё дело — то самое, в котором он Мастер, — раздались смешки. Темой вечера было празднование Снеггом новой степени и поэтому все пытались как-либо схохмить на эту тему, — Однако, должен ли оный гепард забывать, КТО парит над ним? А должен ли сапсан забывать об опасности когтей, с которыми он повстречается, если будет лететь слишком низко? Вы должны знать, что было раньше, и какие были требования к претендентам в личные ученики мастеров и архимагов. Ну, а внеранговые маги и вовсе были похожи на богов для обычных колдунов, не говоря уж про маггловское представление о них.

Вся компания празднующих расселась вокруг своего лидера, оставаясь в поле его зрения так, чтобы он не напрягаясь мог смотреть на своё окружение. Никто не рисковал встать за спиной у Темного Лорда. Его, как и всегда, слушали очень внимательно, а это значило, что и эта часть шумерских знаний потерялась в семьях его последователей со временем. Только стоящая в стороне ото всех Беллатриса Блэк едва слышно фыркнула, а значит, она знает о своём происхождении, о корнях своей семьи. Видимо, кто-то в её семье сохранил дневники далёких предков. «Чуть позже надо будет уточнить у Рабастана, когда там уже свадьба», — подумал Реддл.

— Вот смотрите на Блэк, она помнит заветы предков! — махнул рукой Темный Лорд.

— И что тут такого секретного? — она закатила глаза. Это была одна из вольностей, которые были дозволены ей и никому больше, — Моя матушка всегда говорила, что мы прибыли из Междуречья Тигра и Евфрата, как и многие иные семьи, что ныне живут в Британии или Европе. Там наши предки были у вершины власти, но что-то случилось с их потомками. Точной записи о причинах не сохранилось, но их магические силы стали уменьшаться. При Мерлине ещё рождались самородки, истинные Дети Магии, что выходили за границы уровней и категорий. Они дышали чистой силой, а каждый их шаг отражался едва ли не во всём мироздании и многие демоны боялись их, а теперь…

— Да, Белла, теперь таких уже нет. Даже я, скорее всего, лишь архимаг, как и Дамблдор, да и то… Скорее всего, мы не ушли намного дальше начала этого уровня. То, что мы получили уровни магистров в нескольких областях науки, не свидетельствует напрямую о переходе в архимаги.

— Говорят в России есть Кстей или как-то так, — сказал один из Вальпургиевых Рыцарей.

— Кощей Бессмертный, — поправил Нотта, а ремарка исходила именно от него, Антонин.

— Да, Антон. И мне бы было бы очень полезно с ним встретиться. Ведь он все же Бессмертный. Ты можешь себе представить всю глубину его опыта? А сколько экспериментов он провёл за то время, пока ходит по земле?

— Насколько я знаю, он не любит тему своего долголетия. Да и с ним, как с директором Колдовстворца, не так-то просто встретиться. Гораздо проще с его заместителем Ягой, но и она баба суровая. Мы как-то помню с друзьями залезли в один…

Но закончить ему не дали, а утащили вглубь толпы и его рассказ утонул в стакане с чем-то алкогольным. Истории от Антонина были не хуже выступления заправского комика, но сейчас всем хотелось послушать, что же скажет Лорд.

Том обвёл внимательным взглядом своих приспешников.

— Мы забыли то, что помнили наши предки. Древние фолианты рассыпались в пыль за тысячелетия. Старые Мэноры и Великие Библиотеки сгорели, но кое-что осталось, уж поверьте. Цена этой информации велика и не следует это разглашать недостойным. В то же время, я считаю преступлением скрывать это от достойных магов, и надеюсь, что вы все поступите также. Слушайте и запоминайте: есть уровни силы мага — универсальные ступеньки, единые для всех идущих к вершинам могущества. Да, вы считаете, что директор Дамблдор — великий маг, но по сравнению с верховными архимагами, что живут сейчас, а о двух таких вы только что услышали от Долохова, он ничто. Он пыль на их дорожных плащах, налёт гари на их боевых посохах и песок, скрипящий под их сапогами. Ничто…

— Он ничто и перед вами! — раздался выкрик из толпы, поддержанный гудением других голосов.

— Вы меня радуете. Верите в меня и мою силу, но позвольте вам кое-что рассказать.

Том посмотрел на окно, что покрывалось снаружи инеем, хоть на улице накрапывал дождь, иногда перемежаясь со снегом. Ветер носил обрывки старых газет и листовок, призывавших сидеть дома, так как в стране были зафиксированы неоднократные случаи драконьей оспы. Подозрительные случаи…

Трактир был снят на все выходные, так что войти сюда никто без приглашения не мог, и Том планировал представить кое-что особенное своим верным последователям.

— Когда рождается ребёнок — он Дитя. У него столько магии, что невозможно передать словами. Когда-то давным-давно говорили: «Каждый ребёнок — маленький архимаг». Магия есть и у магглов, но она покидает их, так как она не принадлежит им. Она лишь разжигает пожар жизни, то пламя, что живет в душе у каждого из нас и у магглов в том числе!

Присутствующие начали недовольно перешёптываться, однако верные Лестрейнджи быстро заставили всех замолчать. Многие знали об этой особенности всех речей Лорда: сначала шокировать абсурдным заявлением, а потом поднести его так, что оно переворачивает мировоззрение и заставляет задуматься. Впрочем, понять что это был крайне действенный манипулятивный приём мог разве что Малфой и ещё парочка человек, предпочитавших молчать о своих знаниях.

— А иначе магглы были бы тупыми животными, безо всякого намёка на интеллект.

— Но ведь они и так тупые животные, Мой Лорд! — снова выкрик из толпы.

Тома это начало раздражать, однако не стоило забывать, что он общается с теми, кто, в большинстве своём на десять, а то и тридцать лет младше него. Из старой гвардии, с которой он учился, тут было максимум семь человек, а остальные… Дети, что с них взять?

— Грин-де-Вальд считал точно так же и его попросту задавили. Пускай разум магглов не может овладеть магией, но они придумали немало приспособлений, помогающих им наносить облику этого мира ужасные раны. Чего стоит только разрушение Лондона в сороковых годах! Магглы… Они как бык, стоящий напротив безоружного тебя в чистом поле. Да, одно беспалочковое Секо и бык мёртв! Но только зазевайся… Хоть на секундочку утрать концентрацию, отведи взгляд, и разума этого животного точно хватит, чтобы задавить тебя массой!

В комнате воцарилась тишина. Все с замиранием сердца слушали своего Лорда и переосмысливали услышанное. Том усмехнулся: он буквально слышал треск шаблонов в головах, как же — Темный Лорд, и выказал уважение магглам!

— Именно недооценка магглов стала роковой ошибкой Грин-де-Вальда и я не намерен её повторять, — он обвёл присутствующих взглядом ещё раз, и продолжил — Впрочем, я слишком сильно люблю стейки с кровью, чтобы не использовать Секо!

Все замерли, а затем громыхнули смехом, когда до них дошел смысл сказанного Лордом. Мужчина и сам улыбнулся, скорее по инерции, ведь он уже давно не чувствовал веселья, но никто бы не понял, если бы Том этого не сделал.

— Однако, — перекрывая весёлые голоса и гомон, повысил голос Волдеморт, — мы слишком ушли от темы, а именно от уровней магии, так продолжим! — все зашикали и вновь воцарилась тишина, однако теперь она была радостной, предвкушающей, — Когда магия стабилизируется в теле ребёнка, он становится Неофитом. Обычно это происходит где-то годам к трём-четырём. Когда же ребёнок доживает до одиннадцати лет, уровень его связи с магией растёт и его магические каналы крепнут. В этом возрасте обычно начинают обучать магии более систематически, повышают нагрузки, учат работать с маной осознанно. Ребёнок переходит на ранг Ученика. Ядро становится стабильным и теперь оно начинает расширять свой запас, то есть образуются дополнительные каналы магии, формируется энергоструктура. Этот процесс заканчивается к двенадцати-тринадцати годам, но сила всё равно не наращивается сразу. Конечно, это всё работает так, как я сказал, только при условии усердной работы над собой. Ученик уже готов перерасти в Подмастерье, но нужен какой-то стимул, какой-то скачок. Он застывает, подобно статуе, и не может шагнуть дальше ни шагу. Потому что здесь и таится первый секрет. Дорога к вершинам могущества не подобна прямой стреле, пронзающей небеса и её не возьмешь на одном лишь уме, или одной лишь упрямости. Именно в этой точке дорога делает первый поворот и тут необходимо шагнуть не вперёд и вверх, а в сторону и на одну ступень вниз, чтобы затем взлететь вверх.

Том замолчал, прикрыв глаза и переводя дух. Он любил рассказывать и учить других. Белла даже один раз пошутила, что Тёмный Лорд в совершенстве владеет ещё одним направлением магии, которое, впрочем, не афиширует — Магией Голоса. Тот раз был, пожалуй, одним из немногих в последнее десятилетие, когда Том улыбался искренне. И, как и в каждой шутке, в этой была доля правды — такие лекции действительно понемногу пили из него магию, не так и много, однако заметно…

Ему поднесли стакан, который он, не глядя, осушил. Жидкость обожгла горло, однако затем на голосовые связки будто бы кто-то наложил охлаждающее заклятие. Он кивнул в знак благодарности, когда отдавал стакан обратно, и теперь, уже смотря на своих последователей, продолжил:

— Сами себя вспомните, что где-то до шестнадцати-семнадцати лет после резкого возрастания силы в тринадцать не прогрессировали, лишь учились новым видам колдовства и углубляли познания в уже известных вам направлениях. Но тут, в самое ваше совершеннолетие, и начинает играть свою роль предрасположенность к чему-то. Она может быть как к одному, так и сразу к нескольким разделам магии, и уже нечего говорить об одарённости в каком-либо виде магии.

Том встал с кресла, прошёл по комнате и подошёл к Блэк. Достаточно близко, чтобы дистанция была интимной, но в то же время, оставалась в рамках приличий.

— Ведь ты же получила за рубежом, в тайне от всех семей Британских островов, мастерство в Магии Крови где-то в лет пятнадцать, я прав? Не отвечай. Древняя чистая кровь даёт её носителям ускоренное развитие, а Валь в любом случае настояла бы на подтверждении твоих умений зарубежной комиссией.

Белла… Она смотрела на этого человека и была просто в восторге от него. Сила, разлитая в воздухе вокруг него, острый ум, исключительные познания, казалось, во всех областях магии… Он знал много, а чего не знал, о том ему было несложно догадаться. И главное, он не требовал ответов, как все остальные — он и был ответом.

Том резко от неё отвернулся и подошёл к Снеггу. Этот уважал расстояние, так что и встал Темный Лорд на большем расстоянии, чем было с Беллой.

— А ты, Северус, мог бы получить Мастера лет в тринадцать или четырнадцать. По зельеварению конечно. И только жадность Слизнорта и непробиваемость Дамблдора не дали тебе этого сделать. А то как же: «У ребенка должно быть его детство». Тьфу, аж противно, — но никто не услышал, как он пробурчал себе под нос еле различимое: «А мне такой возможности не дал, старый интриган»

Снегг неуверенно кивнул своему новому наставнику.

— Всех вас что-то подтолкнуло к рывку, а вот у одарённых в этой дисциплине такого тренера нет. Они развиваются пока не упрутся в границы знаний и, постояв на месте, начинают их раздвигать. Кровью и потом. Сверхчеловеческим надрывом. Рискуя всем и нарушая каждый мыслимый запрет в поисках истинной силы, они раздвигают границы реальности или погибают. И вот, спустя какое-то время, они уже переходят на уровни Магистров. Порой, они становятся таковыми даже этого не замечая — настолько невозможные они порой совершают вещи.

Реддл замолчал. Это была не драматическая пауза, а просто очередная передышка, но долго смотреть за каплями дождя ему не дали.

— Вы хотите сказать, что? — чуть запнувшись, нарушил сложившуюся тишину Нотт.

— Лишь то, что большинство волшебников застревают на уровне подмастерья, изредка пробиваясь в мастера. Хотя раньше было много именно мастеров и магистров. А если вспоминать времена до Исхода из наших родных земель Междуречья, то много было архимагов и верховных архимагов, и у каждого из них был свой клан — почти что семья. От этой традиции кланов у нас, к слову, и унаследованы традиции вассалитета. Раньше старший в клане обучал себе преемников, или глав различных ветвей клана, а уже они в свою очередь обучали своих заместителей и преемников. И так было до подмастерий, которые или только вступали в клан или достигали возраста подходящего для обучения. Смотрите же, что происходит сейчас. Подмастерья выпускаются из школы и… И всё! Живут дальше в мире! Даже не мастера, нееет!

Шипящие нотки проступили в его речи.

— Большинство семей даже не очень-то и развивают свои семейные дары! Вот так и потерялись многие стихийные маги у нас на острове и в большинстве европейских стран! Зато их много в странах востока, да и в России остались. Потому что для овладения стихией нужен особенно кропотливый труд. А оракулы и провидцы?! Как был распространен раньше этот дар, вы хоть представляете?!

Все смотрели на распалявшегося Тома со всё нарастающим интересом. Он завлекал. Он открыл перед ними Ящик Пандоры и вместо тысячи бед оттуда полезли тысячи вопросов, что было куда хуже.

— Сейчас только Сивилла Трелони — последняя из славного рода дельфийских оракулов. А некроманты?! Все, что остались — в Восточной Европе и то большинство — выходцы из Советского Союза, да маги вуду из африканского региона.

Все просто переглядывались и правда пытались вспомнить кого-то кроме Певереллов из некромантов на их острове.

— Если вы вспомнили Певереллов, то они были не единственными некромантами. Да, самыми приближенными к первостихии Смерти, но далеко не единственными. А Лонгботоммы?! Последние целители и боевые маги одновременно. А ведь раньше были ещё и Пэрриоты и Санкастеры с такими же дарами! Ну, хоть кто-то из них пошел по стопам предков, и то радует. Поттеры это артефакторы и наследники Певереллов. Нотты — хозяева животных. Малфои — мореплаватели или, по-другому, Маги Пространства. Блэки — истинные воины и истребители чудищ. Абботы могли заговорить любое растение. Селвины были неотразимы в качестве отравителей. МакМиланны до сих пор хранят знания о музыкальной магии. Лестрейнджи, да-да, Рудольфус и Рабастан — вы оба. Знаете, что полтысячелетия назад ваши предки были лучшими демонологами Франции? Я могу долго продолжать эту цепочку фамилий, уж поверьте…

Все переглядывались и шептались. Они знали, что многие из их семей владеют старыми секретами, но чтобы так им в лицо кто-то указал их незнание собственных сил и возможностей?! Это было бы оскорблением, если бы они не понимали, что им это говорит их Лорд лишь для того, чтобы помочь.

— Я также думаю, что многие из вас вообще забыли пройти проверку крови, или если даже прошли, то не стали развивать все свои дары. Кто-то из вас в чём-то да одарён, или имеет предрасположенность. Не бросайте изучение своего дара. Не стесняйтесь никаких здравых знаний для его развития, ведь любые деньги — малая цена за очередную ступеньку на пути могущества. Идите вперёд! Не уподобляйтесь тем грязнокровкам, что приходят в наш мир и попросту тратят жизненное пространство магов действительно достойных этого названия!

Том взмахнул рукой и в камине заплясали разноцветные языки пламени, прыгавшие то в одну сторону, то в другую, пока не занялись поленья, что там лежали.

— Вспоминайте не только о своей силе, как мага, но и об умениях. Пока ты не заключил контракт с какой-либо тварью или демоном ты человек, как бы ты не издевался над собой ритуалами и магией… Даже если руны на себе рисовать начнешь — ты смертен, — тут Реддл замолчал ненадолго, но так быстро продолжил, что всем показалось, что эта пауза нужна была для того, чтобы перевести дух, а не запнуться на возможности смерти, — Самое страшное, что внезапно смертен. Какие бы ты планы не построил, но высшие сущности знают наперед твои ходы и, если ты не заключил с кем-то из демонов, или изначальных начал сделку, конец неминуем, только вопрос когда. И единственное, что может дать вам отсрочку, что может изменить планы высших на ваши жизни в более благоприятную сторону — ваше личное могущество. Как и везде: или сила, или смерть. Однако не об этом я хотел рассказать. Весь мир пронизан магией, и вы вспоминайте свои начала! То, откуда пошли ваши Рода. Ищите эти места, узнавайте свою историю! Тогда мы вновь вспомним много утерянных знаний. Пора поднимать магов с колен! Магглы слишком расплодились на этой земле, и ими нужно руководить, иначе они её уничтожат!

Вальпургиевы рыцари загомонили, почувствовав, что вдохновенная речь их лидера закончилась, однако быстро умолкли, как только он заговорил. Их, как и любого человека интересовал вопрос: «Что же можно добавить после такой непревзойденной речи, чтобы не испортить её, не уничтожить эффект?».

— Есть ещё одна вещь. Единственный эфемерный фактор, по которому раньше судили, пускай и с некоторой погрешностью, является ли тот или иной Магистр нескольких направлений, Архимагом, или нет. Изучая различные аспекты магии, многие забывали о нём. Ведь гораздо проще изучать Тьму, или скажем, Пламя, отдельно от Света или Воды. Вот только без Тьмы невозможно понять, где Свет. Без жара не осознать мороз. Подумайте вот над чем, и, быть может, это продвинет вас на ещё одну ступеньку силы вверх: Магия едина и неделима.

— Мой Лорд! — спустя пару минут раздался из замершей толпы голос.

— Да, Роджер? Ты на удивление говорлив сегодня, друг мой.

Пару человек хохотнуло, но тут же умолкли.

— Простите…

— Не извиняйся! В этой теме много интересных аспектов, и если ты что-то не понял, или, наоборот, понял больше рассказанного, то спрашивай.

— Мой Лорд, есть ведь ещё одна категория магов. Вы упоминали внекатегорийных колдунов, как некое подобие богов. Но как понять, что маг таким стал? Как можно узнать, что перед тобой один из них? — немного дрожащим голосом задал вопрос Нотт.

Все молчали, как будто набрали в рот воды — это была действительно интересная тема.

— Тут, боюсь, мы вступаем на скользкую дорожку, состоящую из домыслов, составленных на основании пересказа слов очевидцев. Слишком мало достоверной информации дошло до наших дней. Единственное, что я могу сказать о таких сущностях с уверенностью… Да-да, это именно сущности — с обычными людьми у них мало общего! Так вот, если перед кем-то стоит внекатегорийный колдун, не скрывающий своего присутствия, то не понять этого должно быть невозможно. Кем необходимо быть, чтобы не чувствовать этого дрожания самой материи мироздания? Вот и ответ на твой вопрос, Роджер.

Все замолчали, а парой минут спустя начали расходиться — было что обсудить. На своих местах остались лишь Малфой, двое Лестренджей, Крауч-младший и Белла. Пускай Лорд этого никогда не говорил, но на постоянной основе он мог терпеть подле себя лишь этих пятерых, ибо лишь они умели чувствовать настроение Тома так, чтобы понимать, когда стоит молчать, а когда — говорить.

С деревянными их саблями

И со стеклянным вечным дыханием

Проливала бы оловянную кровь

Наша армия, армия

Мой генерал, а если наш враг — о семи головах,

Семь сверкающих корон над звездными башнями?

И ты шепчешь — госпожа моя, я помогу победить тебе страх,

Нашу армию мы вылепим ещё более страшною

Ведь с деревянными их саблями

И со стеклянным вечным дыханием

Ныне льет оловянную кровь

Наша армия, армия.

Хелависа, альбом Люцефираза — «Кракатук»

* * *

Блэк хаус, хозяйское крыло, спальни.

Когда с утренними процедурами того бесконечно длинного утра было покончено, и Гарри возвратился в спальню, то там была обнаружена Гермиона в одних лишь трусиках, пытающаяся решить извечный женский вопрос: «Что бы такого надеть?». После того, как Поттер захлопнул за собою дверь, он имел возможность лицезреть, пожалуй, самую быструю смену выражений лиц, когда-либо продемонстрированную в этом мире. Юная Блэк вначале была озадачена, поскольку её мозг всё ещё пытался выбрать один из предметов гардероба, пускай её взгляд и был направлен на вошедшего. После этого выражение лица стало попеременно удивленным, возмущенным и испуганным. Мгновением позже в её глазах мелькнула искорка узнавания, радости, снова удивления и наконец, с покрасневшим от стыда лицом, Гермиона подпрыгнула на месте и попыталась спрятаться за дверцу шкафа.

— Во-первых, — произнес Гарри, единственным элементом одежды которого было полотенце, обмотанное вокруг бедер, — я уже видел тебя обнаженной. Понимаешь? Ты хватаешься за старые поведенческие шаблоны. Кивни хоть, что понимаешь…

— Ну да, — нехотя признала девушка, переставая прятаться.

— Во-вторых, — он взял в руки палочку и направил её на шкаф, перед которым стояла Блэк — отойди оттуда, пожалуйста. Ты всё равно сама не выберешь то, что необходимо.

Она с удивленным выражением лица отошла на пару шагов назад. Под взмахами палочки юноши одни дверцы закрылись, а другие, щелкнув, открылись, предоставив пытливому взгляду Гермионы целый ряд одинаковых темно-серых мантий подобных той, в которой Гарри был предыдущим… вечером, наверное?

Одна из этих накидок поплыла к юноше, стоявшему обнаженным рядом с кроватью, а вторая упала Блэк прямо в руки.

— Надевай на голое тело. — сказал он, выполняя свои же указания ей, — Она такая же удобная как и белая, но ты больше не невинна и можешь носить лишь такую мантию. Конкретно эти — домашние. Ритуальные и парадные мантии у Блэков — черного цвета и различаются лишь рунами, вышитыми на рукавах, груди и спине.

— То есть белые мантии носят…

— Да. Только невинные телом.

— Но ведь ты вчера был сразу в темно-серой! — воскликнула Гермиона, — Как так?

— Я же говорил что поглощаю Волдеморта. Частично я — это он. А уж он-то участвовал в ТАКИХ оргиях в Египте, что то, что мы вытворяли перед сном можно назвать целибатом.

Гермиона зарделась и стала стягивать с себя трусики, чтобы мантия действительно была на голое тело.

— Ты… В общем, я не так себе представляла своё рабство.

— А у тебя богатый опыт? — хохотнул Поттер, — Ладно, не бесись. Не так уж я и непохож на тех ужасных и отвратительных рабовладельцев, о которых ты, скорее всего, читала в маггловских книгах. Различие же между мной и ними в том, что мне, как я уже вчера объяснял, нужен преданный человек. Личность, хоть в какой-то мере более адекватная, чем я. Поэтому я и не стремлюсь к жестокому подходу по отношению к тебе, хотя иногда мои порывы… Скажем, они больше подходят Волдеморту, а не мне.

За время монолога он успел облачиться в мантию и подошел к Гермионе, помогая ей проделать то же самое. Когда он закончил, она потянулась к нему губами, пытаясь навязать поцелуй, однако Гарри удивительно мягко отстранил её от себя.

— Нет. Как я уже говорил, это оставь на ночь. Для всех не-Блэков наши отношения, какими бы ты их не считала, должны остаться неизменными, понимаешь? Никто пока что не должен знать о том, что мы спим вместе. Это приказ, так что…

— Да, я понимаю. Но это же просто…

— Это ни разу не «просто»! Тормозов у меня почти нет и я не хочу сейчас ещё часа четыре заниматься пусть и приятным, но малополезным делом.

Гермиона поджала губы, расстроившись, но ничего не возразила.

— Анди! Зелья…

Эльфийка появилась в комнате с серебряным подносом, на котором стояли пять фиалов одинаковой формы, но разных цветов: двое красных, один фиолетовый, один полностью белый и один зелёно-желтый, постоянно мерцавший то одним, то другим свечением. Гарри среагировал практически моментально, открыв и полностью опустошив фиал с красной жидкостью, после чего проделал ту же операцию с зелёно-желтой.

— Эти три для тебя.

— Что это? — спросила Гермиона, не спеша пить неизвестные эликсиры.

— Ты бери и пей. А пока ты будешь пить, я расскажу, какое зелье для чего предназначается.

— Хорошо, — неуверенно кивнула она и откупорила красный фиал.

— Это Укрепляющее зелье. Эдакий витаминный коктейль с магическим усилением. У тебя сейчас по расписанию занятие с Беллой, а чтобы ты смогла его пережить, не раздумывая о своём пустом желудке и не грохнулась в голодный обморок, если Белла решит тебя погонять, тебе и нужно выпить это зелье.

Гермиона кивнула, показывая что услышала и запомнила объяснения Гарри, после чего взялась за фиолетовый фиал. Зелье в нем было не безвкусным, как прошлое, а кислым, да и в целом имело запах цитруса с едва заметными нотками корицы.

— Это так называемый «бальзам Бенелли». Никто не знает автора этого эликсира, а Джузеппо Бенелли лишь нашел его в каких-то дневниках. Обычно его дают магам с поврежденными энергоканалами, чтобы последние быстрее исцелялись и зарастали. У тебя конкретных открытых повреждений нет, однако Метка — новая часть твоей энергосистемы и место, где произошло их соединение — тоже своеобразное повреждение. Чем быстрее твой организм полностью свыкнется с клеймом, тем лучше, поэтому ты и пьешь сей бальзам.

— Понятно… — пробормотала она.

Из оговорок Гарри она сделала вывод, что носит на себе Метку, подобную тем, которую носили приспешники Волдеморта. Это открытие было неприятным и свыкнуться с этим фактом оказалось довольно сложно.

Наконец, Гермиона вскрыла последний флакон, и в нос тут же ударили запахи мускуса, кофе и хвои. Аромат был невероятно сильным и, уже через секунду, разнесся по всей комнате. На вкус белая жидкость оказалась ещё более странной: первое, что пришло девушке в голову было сравнение с солёным шоколадом. С последним глотком этого странного деликатеса, Блэк перевела вопрошающий взгляд на своего хозяина.

— Противозачаточное.

Щеки Гермионы предательски заалели, а Гарри, как будто ничего не замечая, продолжил свой монолог:

— Нет, я, конечно, доверяю своим чарам, которые наложил в процессе, но будет лучше, если гарантия будет двойной.

Её губы, такие горячие и маняще-мягкие слились в поцелуе с его холодными и жесткими. Он ответил ей. Нехотя, проклиная себя, и всё глубже проваливаясь в забытье страсти. Рык звериной сущности горгульи из глубин подсознания вывел Гарри из ступора. Несмотря на то, что они объединились, абсолютно монолитным сознание юноши не было, и подобие некоего прото-ядра разума горгульи всё же сохранилось в подсознании.

Теперь же, когда сознание Поттера потеряло всякую сосредоточенность из-за неимоверно приятного поцелуя, рык анимагической сущности помог возвратиться в реальность и отпрыгнуть назад, под стенку, спешно разрывая расстояние.

— Я же говорил! — почти что прорычал Гарри, тяжело дыша.

— Прости… — только и смогла произнести Гермиона, — Мне казалось, что ты хочешь этого.

— Хочу, — не стал отпираться Поттер, — Однако я предупреждал тебя. Ты же умный человек и хорошо должна понимать, что есть большая разница между «хочу» и «надо». Будь аккуратна, прислушиваясь к моим желаниям!

— Почему? — недоуменно переспросила она.

— Некоторых… разумных мне хочется убить при разговоре, но это не значит, что нужно сразу же отправлять в них Аваду.

— Ну… да, — Блэк было тяжело сознаться самой себе, что она иногда поступает будто капризный ребёнок.

— Так… Ещё раз! Для всех посторонних наши отношения те же. Тебе понятно?

— Да, понятно.

— Тогда палочку в чехол, чехол на предплечье и вперёд к Белле на урок, — кивнул в сторону дверей Поттер.

— А где она? — спросила юная Блэк, придавленная приказом своего Хозяина.

Девушка быстро застегнула на руке кобуру с волшебным инструментом внутри. Мимолётно её разум отметил, что Гарри нет нужды озвучивать слово «приказ»: достаточно было повелительным нотам появиться в его голосе и девушка тут же бросалась исполнять, а иначе… Что ж, если она медлила хоть секунду после окончания формулировки приказа, то ощущения были такие, будто гравитация неожиданно возросла в десяток раз и непокорную рабыню вот-вот раздавит о мраморный пол, оставив лишь большую красную лужу.

— Не знаю, если честно, — пожал плечами юноша, специальным платочком протирая свою палочку и не сводя с последней внимательного взгляда, — Поищи в спальне, а если ее там не окажется, то в библиотеке. Не найдешь — придешь ко мне в столовую.

Гермиона кивнула и пулей вылетела из спальни, а Поттер неспешно пошел следом, откинув платок на прикроватный столик и размышляя о том, что у них дальше в графике дня.

* * *

Блэк Хаус, спальня Блэка.

— Ну наконец-то! Ты ещё ничего не ел? — спросил у Гарри Сириус, когда тот вошел в гостиную.

— Как ты и сказал, я лишь выпил зелье. Вопрос, для чего необходимы такие жертвы? Я уж надеялся, что Кикимер приготовит сегодня очередной деликатес на завтрак.

Отвечая крестному, Поттер осмотрелся. Первое, что бросалось в глаза — сам Сириус, одетый в черную ритуальную мантию Блэков. Второе — несколько толстенных томов и свитков пергамента, лежавших на столе и занимавших добрую половину его поверхности. Третьим заметным фактором был запах Настойки Дюпри, одного из сильнейших зелий, улучшавших память и концентрацию. Запах был настолько сильным и специфическим, что использовать этот усилитель решались только тогда, когда не имели дела с другими разумными и находились в хорошо проветриваемом помещении.

— Да не морщись ты так! — хлопнул крестника по плечу Блэк, — Знаю, что воняет, будто сдохший тролль, оставленный на месяц на солнцепёке, но поделать ничего не могу. Сегодня, если ты знаешь, Йоль.

— Знаю, — подтвердил Поттер.

— Ну так вот. Сегодня всем не-детям необходимо оставаться голодными вплоть до конца вечерних ритуалов. Да, неприятно, но что поделать!

— Понимаю. А зачем тебе настойка?

— У Блэков для ритуалов Колеса Года есть специальная поляна, находящаяся вне маггловских земель.

— В свёрнутом пространстве… — пробормотал Гарри.

— Именно. Поляна эта долго стояла закрытой и если проход на неё я расчистил, то там, на месте, необходимо обновить ритуальный рисунок вокруг костра и дуба, а рисунок такой сложности, что с ума сойти можно. Было бы проще, конечно, если бы мы праздновали одни, но ведь будут гости! А значит, энергию ритуалов необходимо сделать более универсальной, чтобы остальных не порвало. Да и этот праздник будет уж очень специфичным… — на последних словах Сириус оскалился недоброй ухмылкой.

— А гости…?

— Те же, о которых я тебе говорил: Малфои с вассалами, Гринграссы, малышка Дора и вассалы Блэков.

— Знаешь, я бы тебя удавил, если бы ты мне сказал о гостях только сегодня, — мрачно произнес Гарри.

— Это почему же? — удивился Блэк.

— На Йоль подарки приносят не только Магии, но и тем, с кем празднуют. Я чуть голову себе не сломал, пока выдумывал всем индивидуальные подарки.

— Ну, извини! — произнес Сириус, в голосе которого не было ни грамма раскаяния — Род необходимо усилить и проще всего это сделать, схлестнув его Магию с Магиями других Родов. Твоему Роду и тебе лично это тоже пойдет на пользу. Впрочем, радости мало — после стольких лет застоя это будет адская процедура. А ещё это очень сильно может помочь мне… Да и вообще, принято дарить безделушки, и только близким друзьям — нечто ценное.

— Помочь? Чем же? — удивился Поттер.

— Не забивай себе голову. Пока что. Я расскажу, но позже. И будь так любезен, не начинай сегодня ничего важного — нам с тобой надо будет провести парочку подготовительных ритуалов и сделать это ОЧЕНЬ быстро.

— Да без проблем.

* * *

Блэк хаус, главный Дуэльный зал.

Тем временем в Дуэльном Зале Блэков проходил очередной урок и Гермиона изо всех сил пыталась доказать, что достойна этой фамилии. Около пятнадцати минут длился допрос, во время которого Беллатриса успела пройтись одиночными заковыристыми вопросами по всем темам, которые только изучала под её руководством Блэк-младшая: от этикета и гербов разных Родов до ритуалов Колеса Года и базиса магии Тьмы. Когда же с этим было покончено, женщина приказала Кикимеру принести два кресла, а по исполнении приказа, усадив в одно из кресел Гермиону, она, положив ногу на ногу, заняла второе и спросила:

— Перед тем, как мы начнем сегодняшний урок, ты желаешь задать какие-либо вопросы?

— Да. Насчет этих мантий, — девушка двумя пальцами подцепила рукав своего одеяния, демонстрируя предмет вопроса, — Г… Хозяин сказал, что их необходимо носить, но не объяснил зачем. И ещё вот… Сириус в мантии, Гарри тоже, а…

— Хочешь узнать почему я не в мантии, а в своём любимом платье с корсетом? — улыбнулась Белла и Гермиона будто бы увидела на миг женщину такой же красивой, какой она была много лет назад, — Мантии имеют специальные руны, помогающие лучше взаимодействовать с энергией источника. Слышала такое выражение: «Дома и стены помогают»? Так вот, запомни, малышка, дома у грамотного мага ему помогает ВСЁ. На своей земле каждый маг — Мерлин.

Помолчали. Гермиона медленно кивала, переваривая услышанное.

— А…

— А мой корсет — артефакт. Да и необходимые руны на нём есть. И ношу я его опять-таки на голое тело. — Белла хохотнула и поправила подол платья, — Вышивать все эти рунные цепочки долго и нудно, да ещё и настрой особенный нужен. Вот и не пользуются маги обычно лишним бельём, пока у себя дома находятся — от него только энергопотери.

— Довольно разумно. А если я захочу, я смогу сама…

— Нанести необходимые узоры на ткань своих трусиков? Да. В библиотеке пара книг по этому поводу есть. Правда не думаю, что в этом доме твоё бельё будет полезным. Только лишние трудности и потеря драгоценного времени, не правда ли?

— Вы о чем? — густо покраснев, спросила Гермиона.

— Ты всё верно поняла. Каков он? Каков наш юный Лорд в постели? — хищно оскалилась Белла, заметив румянец, проступивший на щеках своей подопечной.

— Очень… очень хорош.

— Я и не сомневалась! — вскинула голову женщина, — А ты? Думаешь, ты достаточно его удовлетворяешь?

— Не знаю… Я уверена, что отторжения не вызываю, но и четкой похвалы я не получила. Он очень боится сорваться, когда я его целую! — на одном дыхании выпалила Гермиона.

— Ну хоть что-то… «Отторжения не вызываю»! — воскликнула она возмущенно, — Ты сама себя слышишь?! Ты понимаешь, что должна служить ему не просто хорошо, а так, чтобы он был без ума от тебя?

— Понимаю.

— А хочешь? Или ты считаешь, что и этого хватит?

— Хочу… Сегодня ночью мне было так хорошо, как никогда.

— А ещё тебя на клочки порвёт твоя же магия, если ты будешь отлынивать от служения ему. Это ясно?

— Да.

— Ну, тогда, раз уж ты ЖЕЛАЕШЬ служить ему, то мы поговорим, как можно повысить качество твоего служения при помощи того, что уже есть в тебе.

— Как? — встрепенулась Гермиона.

Даже самой девушке было сложно различить, что именно её так задело в предложении наставницы и что стимулировало побыстрее освоить то, что ей предлагали: её собственное желание или паттерны мышления, навязываемые рабской меткой. Белла же и вовсе восприняла подобное рвение за искренний интерес.

— То, в чем Блэки считаются мастерами по праву рождения. То, в чем Нимфадора Тонкс опережает тебя, пускай и неосознанно, на сто миль. То, что сам Гарри ещё не освоил и сможет рассчитывать на тебя, как на более опытную. То, за что Блэков боятся до мокрых штанов даже сейчас, когда от прежнего могущества остались лишь смехотворные крохи. Могущественная и опасная… Магия Крови во всей своей красоте и величии!

На мгновение воцарилась тишина и девушка почувствовала, как её кожа покрывается мурашками. Вдохновенность, с которой Белла говорила о преподаваемой ею теме всегда пугала Гермиону, но сейчас… Это был верх фанатичности, абсолют восхищения и трепета в голосе женщины! Юная Блэк и сама трепетала от жара в речах своей наставницы.

— Овладеть Магией Крови так же непросто, как приручить дракона: невозможно без посторонней помощи, но даже с нею смертельно опасно. Впрочем, если авантюра удастся, то в смертельной опасности окажутся уже те, кто был к тебе негативно настроен. Любая ошибка в Магии Крови имеет немалый шанс убить самого колдуна, ведь Кровь, подобно Смерти, имеет очень выраженные сектора применения. Их всего два и каждый из них называется по традиции Путь: Путь Защитника и Путь Убийцы. Первый направлен в основном на пассивное постоянное усиление своего тела, а также имеет несколько узконаправленных исцеляющих заклятий, чтобы помочь себе или своему ближнему. Второй, который некогда избрала я — Путь Убийцы — подразумевает разные невероятно неприятные заклятия, как, например, Кипящая Кровь. Ну, или Кровяной Кнут, оставляющий практически незаживляемые раны. Сюда же входят несколько щитов. Однако не забывай, что оба пути, как и сама Магия Крови нейтральны. Да, Убийца немного темнее Защитника, но в целом… Название Пути лишь определяет самые известные его применения и заклятия, тогда как внутри есть много альтернатив. Например, можно провести аналогию с мечом и щитом. Меч заточен под то, чтобы разрубить противника, однако можно и парировать вражеский удар, защищая себя. А щит может не только прикрыть от вражеского удара, но и травмировать противника, а то и вовсе вскрыть тому горло незащищенным краем. Просто щит, то бишь Защитник, рассчитан на более личностное применение, а Убийца — на более открытое.

— То есть, — подняла руку Гермиона, — Защитник манипулирует кровью внутри своего тела, а Убийца снаружи?

— Если очень упростить, то да. Однако, во-первых, Защитник, исцеляя, манипулирует кровью внутри чужого тела. Как и Убийца, используя Кипящую Кровь. Во-вторых, существует ряд заклятий и способностей Мага Крови, не лежащих внутри ни одной из этих дисциплин и одинаково подвластных Идущим по каждому из Путей. Пример: колдовство, используя свою собственную кровь, вместо магии. Полезная вещь, когда бой ещё не завершился, ты не ранена, а резерв маны практически пуст. Один надрез на коже, пара капель крови, и ты можешь послать несколько неплохих взрывных во врагов, после чего сбежать с поля боя. Но стоит помнить, что чем мощнее заклятие, тем больше крови ты потеряешь. Это, кстати, ещё одна вечная опасность для Мага Крови — превратиться в иссушенный труп.

— А какие есть недостатки у этого направления, не считая относительно узкой специализации и опасности?

— Хороший вопрос! Ну, во-первых, как только ты выберешь один из Путей, пойти вторым станет… Очень сложно. Я вот очень много времени посвятила направлению Защитника, но дальше базиса не продвинулась, несмотря на то что теорию знаю до уровня Мастера. Во-вторых, Магия Крови имеет весьма ограниченный радиус применения. Темный Лорд в лучшей своей форме мог иссушить кровь в чужих жилах на расстоянии в пятнадцать метров, ценой невероятных потерь магии. Я могу сделать то же самое с семи метров, а у тебя вряд ли получится и с двух. Идеальный вариант для Магии Крови — прямой физический контакт с раной субъекта, но такое бывает редко. Гораздо чаще — заклятие с расстояния метра или мельком прикоснувшись к цели.

— Тогда мне, наверное, лучше стать Защитником, да?

— Молодец, поняла мой намёк. А знаешь, почему лучше?

— Ну, догадываюсь, но лучше Вы расскажите…

— Не мямли, сколько раз тебе говорить! — возопила Беллатриса, однако принялась объяснять — Во-первых, ты будешь помогать Гарри учиться. Атакующих направлений у него хоть отбавляй, а вот хорошей защиты пока что нет. Во-вторых… — она сделала паузу, глубоко вдохнула и продолжила, — Он сильный маг. Исключительно за счет своей силы он легко может прожить больше двух сотен лет. И это в том случае, если продлевать жизнь никакими ритуалами не станет. Чтобы ты прожила хотя бы примерно столько же, тебе необходимо усилить своё тело. Например, идя Путем Защитника. В-третьих, это поможет тебе пережить те многочисленные покушения на его жизнь, которые, несомненно, будут происходить. Возможно, ты даже сможешь спасти ему жизнь, пережив одно из нападений и принеся его целителям. Этим ты сможешь сильно облегчить не только свой Долг, но и всего Рода. Ну, и последнее. Я не уверена, что он решит зачать с тобой ребёнка и признает его, когда тот родится, но, чтобы ты смогла выносить это дитя, и оно тебя не убило ещё в утробе, тебе также необходимо усилить своё тело. Да и рожать будет легче. Хочешь что-то спросить? — спросила женщина, видя, что Гермиона подняла руку.

— А можно рассказать немного больше о том, что мне даст Путь Защитника? Хотелось бы знать больше деталей о таком судьбоносном выборе.

— Ты права… — после небольшой заминки ответила Белла, — Выбор и впрямь судьбоносный, ведь стала бы я Защитницей и сейчас не… Так. Забудь! Выбор важный, но и только. Я тебе ничего не говорила. Понятно?

— Да.

— Хорошо. На этом Пути ты укрепишь свои кости и кожу. Твои мышцы удвоят свою силу, и это в самом худшем случае! В лучшем же, сила утроится. Начнешь лучше видеть. Раны будут заживать очень быстро, а месячные практически исчезнут. Тебя станет гораздо сложнее ранить магией, а одиночный «Остолбеней!» перестанет лишать тебя сознания. Яды, кроме самых сложных и сильных, утратят свою силу для тебя. Сможешь меньше спать и лучше высыпаться. Усталость станет редкой гостьей в твоём теле, а в постели… Уж поверь мне, своего Хозяина ты порадуешь! В конце занятия я тебе дам дневник Кассиопеи Блэк. Оттуда ты многое узнаешь о правильном развитии этого направления Магии Крови, и обо всех улучшениях, в частности. Но до того мы проведём малый ритуал, который и направит тебя на Путь Защитника. Ещё Защитники хорошо чувствуют окружающий их мир, а также тех, в ком есть хоть капля живой или мертвой крови. Упомянутая Леди Кассиопея могла чувствовать людей на расстоянии до ста пятидесяти шагов, но этому тебя я буду учить позже. А сейчас начнём подготовку! Ты знаешь Водяной щит?

— Только читала о нём.

— Контроль над кровью очень схож с контролем водных заклятий, так что именно на воде мы будем вначале отрабатывать практически каждый магический конструкт Крови. Покажи-ка мне движения палочки для создания Водяного щита…

* * *

Блэк хаус, где-то в дуэльных залах.

Основы Магии Крови и аналоги базовых заклятий в аспекте воды явно были не самой простой темой для освоения, и если бы не зелье памяти, Гермиона ни за что бы не усвоила весь поток материала, подаваемый Беллой в последние два часа. Такая нагрузка, при которой разум не успевает обрабатывать всю информацию была новым и необычным опытом для Блэк-младшей, а вдвойне необычным было то, что наставница сама предложила ученице вышеозначенное зелье.

— И ещё раз! Учись комбинировать щиты! Помни, что Водный защищает от земли и пламени, воду пропускает, а воздух ослабляет. Кровь прикроет от тьмы и некромантии. От всего остального уходи в сторону, ведь твоё Протего можно пробить одним чихом!

— Да понимаю я! — ответила Гермиона.

Лицо девушки было в кровоподтёках, а мантия порвана в нескольких местах. Впервые Белла настолько жестко учила девушку. Конечно, женщина использовала ослабленные версии заклятий, чтобы девушка имела хоть какие-то шансы укрыться за щитом, с её-то ядром, которое до сих пор растет и никак не равноценно ядру взрослой, пускай и ослабленной Беллы. С другой же стороны, старшая Блэк запрещала пользоваться лечебной магией и зельями, мотивируя это тем, что крайней необходимости в этом нет, а грядущий ритуал вступления на Путь Защитника гораздо быстрее и легче пройдёт, если Магия Крови тут же возьмется за исцеление тела юной девушки.

— Понимаешь?! Понимаешь?! Тогда какого черта так подставляешься?! Поднимай чертов щит и покажи мне, что понимаешь!

— Aquaclipeum! — вокруг Гермионы с шелестом взметнулась прозрачная водяная сфера, закручивающаяся подобно воронке.

— Aqua flagellum! — сверкнул в воздухе водяной хлыст Беллы.

Девушка резко отскочила в сторону, уходя от атаки наставницы.

— Ignissagittaminima!

Небольшая огненная стрела ударила в водяную сферу и исчезла, вызвав облачко пара.

— Хорошо! А если быстрее? Lapissagitta! Aeroflagellum!

Острый обломок камня рассыпался в пыль, ударившись о водяной щит, а вот воздушный хлыст оставил на левом предплечье Гермионы очередной кровоподтек, заставив ту поморщиться.

— Ignis sphaeros minima! Mortem sagitta! Igniseructo!

И вновь Гермиона приняла огненный шар на щит, увернулась от достаточно сильного темного проклятия и пригнулась, чтобы огненный вал прошел над её головой.

— Хорошо! А если так? Lapisspinae! Tenebrae flagellum! Ignis sagitta! Aero malleo maxima!

Каменные шипы, на мгновение выросшие из пола, заставили Гермиону рывком на пределе сил уйти в сторону, кнут, сотканный из тьмы, едва не попал ей по лицу, огненная стрела практически разбила щит девушки, а усиленный воздушный молот разрушил остатки защитного заклятия и тот тысячами брызг разлетелся во все стороны. Девушка, которую сильно ударило в грудь, полетела в стену спиной вперед и только властный окрик «СТОП!», соединенный с волей и магией Сириуса Блэка, позволил юной ведьме не расшибиться. Она рывком остановилась и повисла в воздухе, а её приёмный отец, вошел в зал и, на ходу доставая палочку, занялся диагностикой её бессознательного тела.

Из тёмной арки входа позади вошедшего послышались одиночные хлопки, а через мгновение, едва Белла перевела туда взгляд, во тьме загорелись два зелёных огонька — глаза Гарри. Ещё секунду спустя он, не переставая хлопать, вышел ко свету Дуэльного зала.

— Это было эффектно! Опасно, да, но эффектно! — произнес он, — Крестная, можно тебя попросить об услуге?

Белла подобралась, будто пантера перед прыжком, и, склонив на бок голову, промурлыкала:

— Слушаю?

— Не. Ломай. Мои. Игрушки, —произнес он, разделяя слова, произнося по одному, на каждый свой шаг.

Это звучало странно от парня, который выглядел, как самый обыкновенный подросток. Вот только энергия, плотным коконом окружавшая его, создавала такое впечатление, будто говорил не юноша, а взрослый боевой маг, проложивший свой жизненный путь по трупах врагов.

— А может Вы прервётесь?! — вклинился раздраженный Сириус, — Я понять не могу, что с Гермионой! Диагностические заклинания показывают нечто на грани бреда!

— Гермиона сильно опустошена и я передаю ей свою энергию, чтобы она смогла хоть немного исцелиться, — увидев удивление, смешанное с недоверием на лице крестного, он объяснил, — Метка. Мне нет нужды использовать диагностические или трансферные заклятия, ведь сквозь неё я имею связь на пару порядков лучше. Положи её в кресло и дай пару минут. Потом Энервейтом приведём в сознание, и она вступит на Путь Защитника, как и должна была.

— Как долго ты был там в темноте? — устало спросила Белла.

— Почти час. Правда не видел смысла вмешиваться. А Сириус подошел десять минут назад. Так что успел всё понять.

— Умный весь такой… — пробурчал Блэк, — И когда ты только успеваешь узнавать обо всём.

— Читаю. Быстро и много, — усмехнулся Гарри.

Белле почудилось, что радужки у крестника блеснули красным, но когда она моргнула, то они уже были зелёными.

— Как успехи с подготовкой? — спросила она, переведя взгляд на своего кузена.

— Рисунок нанёс… Чтоб его изобретателю в посмертии хорошо было за такую простоту мордредовой схемы! Проведём с Гарри один ритуал на нашем Камне Рода, а дальше он с мелкой отправится в Поттер-мэнор, проводить там ещё парочку. Ну, а дальше будет самое время принимать гостей.

— Понятно, братишка. Надеюсь, что ритуалы пройдут как надо.

— Пора! — в воцарившейся тишине голос Гарри был похож на громовой раскат, — Энервейт!

Гермиона дернулась и судорожно вдохнула, после чего закашлялась.

— В порядке? — спросил юноша.

— Да, кажется, — прохрипела юная Блэк.

— Анди, воды!

Услужливая домовушка через несколько секунд подала Гермионе стакан с водой, и та выпила его с благодарностью глядя на своего… хозяина. Её мысли всё ещё запинались на этом слове, но она заставляла себя использовать его, понимая, что должна привыкнуть.

— Белла… — Гарри неопределенно махнул в сторону своей рабыни.

— Бери в руки свою палочку, — в руке быстро подошедшей Беллатрисы появился, будто бы из ниоткуда ритуальный нож, — Открой ладонь с палочкой и пусть та останется на твоих пальцах.

Когда холодное лезвие коснулось девичьей ладошки, Гермиона вздрогнула, но, крепко сжав зубы, не отдернула руку. Гарри услышал едва уловимый свист, с которым лезвие рассекло кожу. Ярко-алая кровь залила всю ладонь и начала капать на пол.

— Повторяй за мной: На Путь Защитника вступаю я…

— На Путь Защитника вступаю я…

Да пробудится кровь моя!

Несокрушимою стеною,

Стань магия передо мною!

Услышь, прошу, мою молитву,

Когда отправлюсь я на битву.

Когда я силы растеряю,

На кровь свою я уповаю!

Услышь, Мать-Магия меня,

В Крови Защиту прошу я!

С каждым словом, что срывалось с уст Гермионы, её кровь всё светлела, или так казалось тем, кто смотрел на неё. Все прочие светильники погасли, только ладонь девушки ярко светилась алым, страшными кроваво-черными тенями наполняя зал. Гарри и Сириус боялись даже моргнуть, внимательно смотря на младшую Блэк. Белла закрыла глаза и лишь чеканила строчку за строчкой, едва только её подопечная успевала выговорить предыдущую. Взявшийся из ниоткуда порыв ветра растрепал волосы всех присутствующих, захлопал полами мантий, загудел, будто пытаясь погасить незримое пламя… На последней строчке ветер взревел, будто они попали в центр торнадо, а сияющая кровь превратилась в алый туман, завившийся спиралью вокруг ладони и палочки, лежавшей на ней. Пробыв в воздухе всего десяток секунд, этот туман медленно втянулся в колдовской инструмент девушки, а оттуда потянулся к порезу, который стал отчетливо виден, на очистившейся от крови ладони. За пару мгновений эта рана срослась и остался лишь едва заметный белый шрам, толщиной с леску.

Алый свет исчез, светильники загорелись вновь, а Гермиона медленно отошла спиной вперед к креслу. Сев, она откинулась на спину, и вся будто бы обмякла.

— Спит, — констатировал Гарри, почувствовавший это сквозь Метку.

— Но почему? — ошарашенно спросил Сириус.

— Она новая кровь, помнишь? — с иронией в голосе ответила ему Белла, — У неё сильные задатки к этому направлению, что сейчас и подтвердилось. Она сможет хорошо послужить, искупая Долг нашего Рода.

— Надеюсь, что ты права, Белла, — мрачно заявил юноша, снова подавая ману в опустошенное ядро Гермионы.

— Она права! — торжественно заявил Сириус, — Моя кузина фактически никогда не ошибается.

На последнее заявление Гарри никак не отреагировал. Он молча смотрел на свою рабыню и, казалось, прислушивался к чему-то невообразимо далёкому.

* * *

Малфой Мэнор, Малый зал. Тот же день, утро.

Нарцисса Малфой сидела и, как ни странно, вязала небольшой подарок для своего сына. Да она не была сильным артефактором, но до уровня мадам Малкин она точно дотягивала, так что всегда считала, что это моветон покупать мантии именно у нее. Только нищие и плебеи могли позволить себе ее мантии. Но вот незадача, для школы мантии шила только она. Это Дракусику только на старших курсах сделают послабление в том, что мантия школьная или нет. Ну да ладно, это пока не беда. Но вот все что под мантией Малфои закупают в лучших магазинах.

Она не понимала, как другие могут одеваться у Малкин, но раз есть спрос, то получается и предложение. Раньше Малкины всегда шили только униформы для работников разных сфер жизни. А последнее время стали шить и для обычного люда, но более простую одежду, менее защищенную, хотя многие могут сами такую сотворить.

От таких мыслей ее отвлек ее муж, который сел в соседнее кресло.

— Как думаешь, Нимфадору Андромеда точно отпустит? — спросил Люциус, попивая какой-то черный чай, аромат которого щекотал ноздри Нарциссы.

Не поняв откуда чай, Нарцисса перестала перебирать магическими спицами и посмотрела на своего мужа. Тот едва не подавился от подобного взгляда.

— Я не знаю. Должна бы… Да она не любит нас, но с Медой вообще много чего стало не так и началось это ещё со старших курсов школы. Местами мне кажется, что её подменили. И поэтому сейчас я даже не могу предположить, только надеюсь на её благоразумность. Все же это честь быть на Йоле и в доме семьи.

— Мать же не изгнала её, а лишь ограничила статус, если я правильно помню твой рассказ.

— Да, — кивнула Нарцисса.

— Хорошо, тогда Блэку можно ограничиться лишь малым ритуалом, а то мне кажется, что расторгли слишком много договоров и отсекли слишком много ветвей Рода, чтобы всё прошло так просто. Скорее всего ему придётся привлекать всех обитателей дома, даже временных.

— Сириус задумал вернуть Нимфадору в род? — без удивления переспросила миссис Малфой. — Похвальная инициатива.

— Да, — Люциус вновь отпил из чашки, а затем спросил, реагируя на немой укор, читаемый в глазах жены — Тебе чай принести что ли? Может с десертом? — голос его звучал как-то менее уверенно, чем обычно.

Она знала, что он любит её, любит сына, но терпеть не может Блэковскую родню. Хотя, судя по тому, что сейчас он помогает тому же Сириусу, то Род Малфой скорее всего получил, или ещё получит из этого много приятных бонусов.

Как вариант, немного раньше Люциус смог получить хоть и не контроль, но некое важное влияние на Визенгамот, так как там ему теперь, хоть и временно, принадлежат голоса Поттеров и Певереллов. А с недавнего времени его поддерживает владелец ещё трех голосов. Да и за Блэками многие пойдут «по старой памяти». И это лишь самая очевидная выгода. А ведь есть ещё второе и третье дно в этом деле: например, разморозки активов Поттера и Блэка, что косвенно повышает прибыль Малфоев благодаря упрощенному взаимодействию и доверительным отношениям в плане ведения бизнеса.

— Да, принеси, а лучше, — щелчок пальцами и такая же чашка чая парит перед Нарциссой— Просто попроси это сделать наших эльфов.

— Да, — произнес задумавшийся Люциус, возвращаясь в кресло рядом с супругой.

Он сжал её руку в своей и рассеянно перебирал пальцами вычерчивая узоры на её ладони и предплечье. Он думал о своём. Чай стоял на столике, но вот Нарцисса всё никак не отпускала кружку, почему-то предпочтя её вязанию, которое было незаметно убрано эльфами.

— Джинни мы отправим портал, а вот Нимфадору пойдёшь забирать ты. Все же Андромеда лучше переваривает тебя, чем меня. Надеюсь, ты сможешь прогуляться в Литл Уингинг, — наконец вымолвил Люциус.

— Я-то смогу, но вот что с младшей Уизли? Просто портал? Это несерьёзно, как по мне.

— Я наблюдал за ними целый день — та ещё семейка. Так что я просто отправлю совиной почтой письмо. Оно как раз к обеду сегодня успеет, и девочка просто исчезнет с него. Да, конечно, родители будут ругаться, но я приложу довеском тот портал, который можно активировать лишь добровольно, да и объект, небольшой браслетик, на который наложены чары, зарегистрирован в Министерстве чин по чину, а текст я написал на отдельный листок. Так что родители не смогут нас обвинить в похищении девочки, ведь она сама приняла решение, да и весь текст письма останется у них.

— Надеюсь не на гербовой бумаге?

— Нет, что ты, дорогая, — ответил Малфой, приосанившись, — Я же не дилетант. Но вот несколько рун все же нанёс. Чтобы перестраховаться.

Нарцисса кивнула. Она понимала мужа. Вначале все хотели, чтобы гостей собирал сам Блэк, но, вспомнив, что он давно не проводил долженствующих ритуалов у Камня Рода… Малфои решили помочь, по мере возможностей: лучше пускай вплотную займутся технической подготовкой, а администрирование с логистикой оставят тем, кто лучше в этом разбирается.

— Дорогой, я тогда пойду собираться. Это всё же родня, а значит — необходимо быть готовой. Насколько бы Меда не хотела с нами общаться, но всему есть разумный предел, — Нарцисса встала, аккуратно выбравшись из полуобъятий своего мужа и направилась вглубь особняка.

— По крайней мере, она меня понимает, — вздохнув, пробормотал Люциус.

Допив чай, он велел эльфам прибраться, а затем пошел в свой кабинет. По дороге успел отругать Драко, так как тот не подготовился к походу на праздник, а занимался какой-то своей очередной забавой. Только если можно назвать забавой разучивание заклинания защиты земли.

— Ну и почему ты разучиваешь это тут? У нас же была договоренность, или я зря открыл тебе доступ к дуэльному залу мэнора? — голос Люциуса был спокоен, но вот в интонациях отца Драко отчетливо почувствовал сильное недовольство.

Надо сказать, что беспокоился Малфой-старший небезосновательно, ведь пораниться плотными камнями, формирующими куполообразную защиту было проще, чем порезаться крайне острым ножом.

— Прости, отец, — опустив глаза, сказал Драко.

— Иди собираться. Скоро, по крайней мере я на это надеюсь, мы отправимся к Блэкам.

— Хорошо, — ответил Малфой-младший, — а как же…

— Мы потренируемся позже, как будет время, но точно не сегодня. Всё-таки праздник. И ты должен помнить, какие ритуалы нужно сегодня совершить.

— Конечно, — ответил Драко уже более весёлым голосом, заметив, что отец не держит зла.

Люциус проследовал дальше по коридорам к своему кабинету, а Драко, обрадованный тем, что отец потренирует его снова, направился в свою комнату.

Потрепав голову своей собаки, Люциус вошел в кабинет. На столе в кабинете Малфоя уже лежал приготовленный им бланк, и началось заполнение граф для создания портала. Министерские чинуши очень любили крючкотворство, и все же сейчас нужен официальный портал, чтобы Уизли не смогли вновь наехать на его семью и провести очередной обыск.

Письмо отправлено, а значит, можно и немного отдохнуть. Но ответ Люциус получил практически сразу же с возвращением одной из своих сов.

Он быстро написал письмо Джинни на одном из гербовых пергаментов и указав цели визита и запросы произнес: «Портус». Браслетик, на который была направлена палочка, засветился голубоватым светом. Когда свечение наконец угасло, Лорд Малфой запаковал украшение и пергамент и отправил той же совой.

— Лети к Уизли… Думаю, Джинни будет рада такому подарку.

Он отпил ещё немного чая из чашки. Четвёртая чашка, а ведь ещё и полудня не пробило…

— Жаль, что нельзя чего-нибудь покрепче, а то что-то очень хочется, — с ленцой протянул мужчина, чувствуя как его волосы развевает ветерок из открытого настежь окна.

* * *

Дом семьи Уизли «Нора», то же утро.

Джинни уже давно не спала. Она слушала как ругаются ее мама с папой. Снова. Как и каждый день. Это стало лишь заметнее после её, Джинни, поступления на Слизерин. А когда они узнали, что их дочь дружит с Малфоем… Был скандал. И вновь они ругались из-за неё. Прямо сейчас.

— …ты прекрасно знаешь, что из неё сделают на этом факультете! Тёмную колдунью! — вопила миссис Уизли.

— Ты не знаешь, что там точно происходит, да и если бы там было так плохо, то Альбус давно бы сказал нам об этом. Это он позволил случиться тому, что наш Рон не дружит с Гарри Поттером! Зато Джинни смогла втереться к нему в доверие, и это уже плюс. Подумай сама, наш план был не идеален: поддержки Дамблдора мы не увидели, но судьба помогла исполниться части плана. Ты же помнишь, как вздыхала, когда не получилось уговорить директора на перераспределение парня в Гриффиндор.

Молли Уизли, судя по звукам, села на диван и стала что-то быстро и резко перебирать, слушая своего мужа.

— Заметь, что этого хотела ТЫ. Я вообще не настаивал. Это было нужно тебе… Да и вообще.

Было слышно, что Артур повернулся на каблуках и пошел к двери.

— Она сможет заполучить кого-то из чистокровных к себе в мужья и снимет с себя проклятие, что на тебя наслала Магия. Ведь из-за него у седьмого сына не родился седьмой сын, а появилась она. Так что дай возможность хотя бы каждому члену семьи уйти из-под гнета проклятья так как сможет.

Хлопнула дверь.

Джинни задумалась. Здесь, в Норе, ей почти всегда было плохо, и она не понимала почему. От старшего поколения семьи всегда исходил негатив. Джин не знала никого из бабушек и дедушек, только тётку Мюриэль и то, с ней тоже давно перестали общаться. Детям говорили, что все старейшие Уизли погибли во время эпидемии драконьей оспы, но как-то не верилось в подобное. Джинни много искала и читала, но не находила даже имен своей семьи.

Из глубоких мыслей ее вырвал едва слышный хлопок и ощущение чего-то чужеродного появившегося на одеяле. Джинни взглянула на предполагаемый источник «чужеродности», затем на потолок и в приоткрытую дверь. На повороте лестницы быстро мелькнул Рон.

— Вот болван, — сказал, заглядывая в комнату, один из близнецов — Не будь он таким болваном и мог бы узнать, что ты научилась защищать свою кровать пока ты спишь. Фините Инкантатем.

Какая-то слизь исчезла со стен комнаты и потолка, лишь на мгновение проявившись.

— Не думай, что мы перестанем шутить или как-либо иначе уймемся. Особенно после того, как твои дружки над нами поиздевались. Мы приняли во внимание все твои умения, и их тоже.

Сказав это, он снова скрылся за дверью.

Джинни же, встав с постели, направилась в ванную, чтобы привести себя в порядок перед новым днём.

Встретившийся в коридоре Перси погладил Джинни по голове, после чего ушел в свою комнату. Девочка не заметила, что глаза её старшего брата были полностью в черной поволоке, без малейшего белого пятнышка.

— У всех вас ставка в этой игре только одна — жизнь, — еле слышно произнес металлическим голосом Перси, поднимаясь по лестнице. — Нужно лишь дать вам свободу выбора, а дальше всё сами сделаете. Или проиграете.

Закончив водные процедуры, Джинни, с ещё влажными волосами, спустилась на завтрак.

Во время этого действа, по негласной традиции, за столом собралось всё семейство. Только Артур, как глава семьи, мог или вообще не появиться или опоздать на какое-то время.

В углу тикали часы, которые показывали состояние всех Уизли, будь они в опасности или в каком-то конкретном месте. Большинство стрелок указывало на дом.

Молли хлопотала у плиты. Яичница и сосиски, как обычно. На столе, кроме прочего, был ещё домашний хлеб и какой-то соус.

Перси ругался с одним из близнецов, вроде с Фредом. На Джинни же смотрел Джордж. Он был похож на гончую, которая замерла перед броском к добыче, найденной по запаху: вел себя слегка настороженно и отслеживал её действия.

В другом углу комнаты стояла наряженная елка. Яркие гирлянды и шары. Всё переливалось различными цветами радуги, иногда вспыхивая такими яркими магическими огоньками, что глаза слепли на пару мгновений.

Девочка посмотрела на украшенное дерево и пошла к столу. Рон подсунул под её стул что-то похожее на серо-коричневую пластину. Джинни, парируя сей демарш, наколдовала небольшую подушку и положила на стул. Молли не увидела, что девочка колдует, или же сделала вид, что не заметила, так как почти все дети колдовали в доме.

Подушка покрылась какими-то странными фурункулами и так как была сотворена из воздуха растаяла вместе с проклятьем, которое на себя приняла.

— Тварь, — сказал довольно громко Рон.

Перси посмотрел на брата с осуждением. Мать не отреагировала, просто поставив перед Джинни тарелку с яичницей и двумя сосисками.

— Не опаздывай, — после этих слов Молли отвернулась от них и пошла к своему магическому очагу, — Сегодня поможете мне прибраться дома.

— Я буду писать домашнюю работу, — ответила Джинни.

Близнецы, что-то проблеяли в ответ, и только Перси ответил утвердительно.

— В обед к нам приедут Билл и Чарли.

Дети вроде бы и пропустили мимо ушей ее слова, но все явно сделали для себя нужные выводы и поправки в планах. Джинни ухватилась за идею спросить помощи у старших братьев, чтобы отправиться на празднование Йоля к Блэкам.

Быстро закончив с едой, девочка отнесла свою часть приборов в раковину и уже практически достигла лестницы, когда её окликнула мать:

— Джинни, я надеюсь ты будешь дома на Рождество.

Перси слегка скривился, но ничего не сказал вслух. Рон уплетал за обе щеки так яростно, что вряд ли услышал бы даже пушечный выстрел, а близнецы переглянулись, соблюдая тишину.

— Мам, меня вроде как пригласили…

Её речь прервалась вышедшим из камина отцом. У него в руках был какой-то странный магловский прибор, извергающий страшные ругательства.

— Простите, я не смог в Министерство с этим попасть, придется ждать авроров тут, просто оставить ее у маглов я не мог. Это монитола или катетник.

С этими словами он вышел из "Норы", стремясь побыстрее лишить своих детей выслушивания подобных вещей.

Джинни, воспользовавшись всеобщим шоком, развернулась и убежала в свою комнату. Слёзы застилали ей глаза. Ей снова хотелось плакать. Она стала парией в собственном доме. Никто кроме самых старших братьев с ней нормально не разговаривал.

Получасом позже, немного проплакавшись, Джинни стала писать эссе по трансфигурации. На смену печали и отчаянию пришли скука и одиночество. Младшая Уизли очень ждала приезда своих старших братьев, и хотела хоть немного пообщаться, ведь обычной переписки, что она вела с ними было как-то недостаточно. Она скучала по тем временам, когда они могли разговаривать и играть вместе долго-долго. А ещё она всегда знала, что старшие братья смогут ее защитить, пока они рядом.

За такими делами и мыслями пролетело несколько часов и Молли Уизли вновь собрала всё семейство за обеденным столом. Еды на тарелках не было — все ждали Чарли и Билла.

Рон пробежав к своему месту, бросил в Джинни какой-то странный мешочек, но девочка сумела от него увернуться. Неизвестно, что стало бы, если бы Чарли не подхватил его заклятием левитации, едва выйдя из камина.

— Рональд! Опять за старое? — вместо приветствия начал парень.

Рон молча бухнулся за стол, проигнорировав вопрос.

Хлопок трансгрессии за дверью, пара мгновений и рядом с Чарли стоит немного встрёпанный Билл.

— Рон снова обижает малышку Джинни? — спросил новоприбывший, смотря на безмолвную сцену.

— Я краем глаза увидел, как он бросил что-то из изобретений близнецов в неё, — пояснил драконолог.

— Ой, да успокойтесь вы уже! Он не хотел ей ничего плохого сделать, да и она увернулась вроде, — сказала миссис Уизли — И вообще… Садитесь за стол. Тут уже всё готово.

Возникла неловкая пауза. Даже близнецы затихли, что в принципе было им несвойственно. Первым нашелся Перси. Он встал из-за стола и подошел к новоприбывшим:

— Мы забыли поприветствовать друг друга, — пояснил свои действия тот, — Здравствуй, брат мой, — он крепко сжал ладонь вначале Чарли, а затем и Билла.

— Ой! — прикрыла рот рукой миссис Уизли, — С этими нервотрёпками я совсем забыла!

Все заулыбались, а двое старших сыновей рыжеволосого семейства обняли свою мать. Пускай отношения между ними были довольно натянутыми, но она пока что ещё была их матерью и они должны были с ней правильно вести себя.

Близнецы тоже встали из-за стола, с двух сторон обняв всю троицу. Джинни встала парой мгновений позже, но не решилась присоединиться к этому столпотворению. Ещё через несколько секунд Фред и Джордж уже сидели на своих местах, а Билл и Чарли отпустили Молли. Вот тогда, когда все расходились по своим местам, Билл провел рукой по голове младшей сестренки. Они знали, что большего пока что позволить себе не могут. Да и Чарли понимал, что «малютке Джин-Джин» очень хочется обняться со своими старшими и самыми любимыми братьями, но делать этого нельзя. «Проклятые интриги!» — мелькнуло в голове у драконолога.

— Как здорово, что вы пришли. Надолго ли? Может поможете немного разума добавить некоторым…? — она не закончила фразы, но всем и так стало всё понятно.

Чарли и Билл переглянулись. Они уже давно не доверяли своей матери. Слишком давно, чтобы не видеть её таких поверхностных, но властных манипуляций своей семьёй. Они нашли свои пути, но всё ещё старались вырваться из оков древней родовой магии Пруэттов. Лицо Билла превратилось в нейтральную маску, и только несколько живых существ в этом мире знали старшего сына Уизли достаточно хорошо, чтобы понимать какая лавина эмоций сейчас пытается прорвать эту плотину безмятежности. Молли Уизли к этим немногим не относилась.

— Мам, мы ненадолго, — начинает взломщик проклятий, — Мне нужно в Гринготтс заглянуть.

— А у меня еще дела в заповеднике. Если практическая работа и отпускает меня, то вот бумажной волокиты полно всегда и везде. А ещё меня просили прийти посмотреть на новую кладку… — быстро подхватывает Чарли.

Они, то бишь Чарли и Билл, изредка виделись тет-а-тет, обсуждая свои достижения и неудачи на пути очищения. Где-то шесть месяцев назад у Чарли, постигавшего какие-то особенности внутренней циркуляции магии в драконах, начали проявляться повадки этих рептилий. В том числе — откусывание крупных кусков горячего мяса и проглатывание без жевательного процесса.

— Всё же может останетесь? — спросила Молли.

— Мы подумаем, да, Билл? — спросил Чарли брата. Тот в ответ просто кивнул. Он посмотрел на те самые, необычные часы, что висели на стене и показывали состояние всей семьи Уизли. Сейчас все стрелки указывали на дом, но только две стрелки с именами Чарли и Билл почему-то раз в минуту-полторы колебались в сторону неизбежной смерти.

— Стало совсем весело с этими часами, да, мам? Тебе их кто-то подарил ведь?

— Сам ведь помнишь, как я рассказывала про них, — хмыкнула Молли, — Старый семейный артефакт.

Будь у него возможность, Билл бы постучал по одной из боковин этих напольных часов, чтобы определить состояние манопроводов артефакта. А там, где краска чуть облупилась, он провел бы пальцем по неприметному знаку Даров Смерти, в узких кругах известному, как Гербовый Треугольник Певереллов.

— Артефакты, основанные на крови, делала только одна семья, — будто невзначай подметил Билл.

Близнецы перестали стучать ложками о тарелки, стараясь вести себя как можно тише, чтобы лучше услышать об этой скользкой теме. Джинни, кое-как ковырявшая мясо, и вовсе замерла. Один лишь Перси, погруженный в какие-то свои мысли, не отреагировал.

— Да, но, возможно, мои предки их просто купили. А может и выиграли или ещё что. Но теперь они наши, так что какая разница? Так ведь?

— Возможно, — нахмурился Чарли.

Едва заметно кивнув друг другу, они с Биллом продолжили есть. Лишь пять минут спустя, когда с блюдами было покончено, старшие Уизли сели рядом с Джинни.

— Джин, ты как? Держишься? Как на Слизерине? Не сложно учиться? — стал мягко задавать вопросы Чарли.

Билл магией подтянул к себе одну из булочек, которые спекла миссис Уизли, а вторую такую же подал своему брату-драконологу. От Перси не укрылось, что братья проверили еду на наличие всяких вредных примесей. А это уже говорило о многом.

Когда работаешь с артефактами, автоматически учишься соображать на несколько тем одновременно. Особенно, если артефакты прокляты и могут одарить какой-нибудь стойкой черномагической дрянью. Именно поэтому, пока Чарли расспрашивал сестру, Билл слушал лишь в пол-уха, откладывая ответы сестрёнки в отдельную каморку памяти. Однако основной задачей его мозга был ныне анализ обстановки, что царила в семье. «Понимание сути — залог выживания», так говорил обучавший некогда Билла, мастер Белиз. К сожалению, уроки старого взломщика проклятий, помогавшего стать на этот путь старшему из сыновей Уизли, всё чаще пригождались последнему в семейной обстановке. И всё реже — в рабочей.

То, что видел и понимал Билл огорчало его, особенно когда он связывал происходящее в настоящий момент, с тем, что он уже знал. Так, для Молли Уизли не было ничего необычного в происходящем. Она попросту не хотела замечать раскола в их семье.

Или вот эти часы… Они были ее приданным, и это всё что она знала. То же самое знали и Билл с Чарли, как и то, что у неё, их матери, должен был быть другой муж, но они с Артуром пошли против воли своих родителей. Против заключённых брачных договоров.

Именно поэтому они и потеряли свои семейные дары. К семье Уизли и так относились предвзято, но после расторжения контрактов при помощи брака, всё стало ещё хуже. Вот только они, Артур и Молли, не знали, что договорённости между семьями были заключены так, что связь между теми, кому суждено, всё равно возникнет. Магия проследит, как бы это ни звучало.

На мгновение тёмная поволока заволокла глаза Перси, и он едва заметно ухмыльнулся, будто читая мысли Билла и зная нечто такое, чего взломщик проклятий знать ещё не мог.

Джинни тем временем рассказывала Чарли и Биллу, как ей хорошо учиться на Слизерине, что даже для неё самой поначалу было неожиданностью; как она нашла там друзей, даже несмотря на старания ее брата; и как удивительно правильными бывают иногда даже самые старшие из представителей змеиного факультета. Рон, слушая рассказ своей сестры то зеленел, то серел, а то и умудрялся покрыться обоими цветами одновременно.

К середине рассказа девочки, близнецы покинули столовую под предлогом незаконченной варки зелья. Парой минут спустя ушел и Перси. Ронни, пытаясь не отсвечивать, молча скрылся из виду ещё до близнецов, так что на кухне, кроме двух прибывших, а также Джинни и Молли не оставалось никого. Миссис Уизли, слушая рассказ своей дочери, сильно хмурилась, но продолжала молчать, изредка помахивая волшебной палочкой, чтобы заколдованная мочалка начинала мыть следующий прибор. Конечно, она могла воспользоваться Эванеско, однако от этого заклинания стирался верхний слой эмали на тарелках, отчего те становились неприятно шершавыми. Так что приходилось чистить все приборы более длинным путём.

Наконец, когда энтузиазм Джинни в рассказе о своём факультете иссяк, Билл, молчавший всё это время и позволявший заниматься расспросами своему брату-драконологу, произнес:

— Все будет хорошо, я в этом уверен. Если уж ты там прижилась, то вряд ли произойдет нечто такое, из-за чего тебя невзлюбят твои товарищи по факультету, в отличие от… прочих, — он выразительно посмотрел в сторону Молли Уизли, которая продолжала мыть посуду и делать вид, что не слышит, о чем идет речь, — Пускай твой следующий год, сестрёнка, будет таким же удачным, как и этот.

Джинни поперхнулась водой, захотев сказать своё мнение об «удачности» этого года, как вдруг, в закрытую комнату, сквозь незажженный камин впорхнула сова и, слегка встряхнувшись, стараясь очиститься от налипших пыли и пепла, подлетела к Джинни, протягивая ей лапу с привязанным к ней письмом.

Молли, с задержкой отреагировав на хлопки крыльев, раздавшиеся за её спиной, не успела ни сказать, ни сделать что-либо, как Джинни уже отвязала письмо и вскрыла конверт.

Это было приглашение к Блэкам и Поттерам на праздник. Поверенной стороной были Малфои, а письмо было снабжено официальным порталом со столь же официальными заверениями для семьи.

Билл и Чарли сразу поняли по виду бумаги, и свечению углов, что это предмет, заверенный магическими печатями Министерства. Они посмотрел на улыбающуюся сестру и расслабились — такой поворот событий был им только на руку, ведь малютка Джин-Джин отправлялась на правильное празднование, при этом без необходимости для старших сыновей Уизли, «вставать под удар» разъяренной матери.

— Джинни, быстро положи эту вещь на стол, — крикнула Молли Уизли.

— Нет, мам. Прости, но так будет лучше для меня, — с этими словами девочка крепко сжала браслетик портала и исчезла из комнаты, лишь листок с Министерским разрешением на портальное перемещение остался висеть на том же месте. Он провисел несколько мгновений, пока все осознавали произошедшее, а затем опустился на стол, точно обычный листок бумаги.

* * *

Малфой-мэнор, парой мгновений позже.

Драко сидел в углу портальной комнаты и читал какой-то журнал по квиддичу, когда в ней появилась Джинни Уизли. Если точнее, то вначале, чуть в стороне от центра помещения появилась синяя искра, зависшая в воздухе. Затем, за каких-то две секунды она набралась яркости до такого состояния, что смотреть на неё уже не было сил. Раздался хлопок и на месте искры появилась дочь рыжеволосого семейства. Малфой-младший хмыкнул, закрывая своё чтиво, и перевёл взгляд на новоприбывшую:

— А мы тебя уже заждались, — произнес он.

— Привет, Драко. Мне столько нужно вам рассказать!

— Зачем рассказывать? Я могу попросить отца дать нам Омут Памяти и научу тебя сливать туда воспоминания. А мы просто посмотрим!

Драко был уверен, что эта маленькая девочка очень хорошо знает основы магии и в принципе она очень даже сильна, но не может выйти за границы, которые установили её родители, точно так же, как слепец не может осознать значения слова «красный». Малфой-младший, как и все его друзья, хотели ей показать какая магия есть в этом мире, и сегодня они наконец смогут ей продемонстрировать как мать-Магия отвечает на зов своих верных слуг.

На стене загорелись несколько факелов. Это отвлекло детей от их мыслей. Мальчик подал руку девочке, та её приняла, и они пошли по немного тёмному в это время суток имению Малфоев. В тенях, что в обилии заполняли пространство, вокруг прятались слуги-эльфы, спешащие по каким-то делам. На улице, под деревьями, на подходах к дому, находились специально дрессированные собаки, сторожившие дом (блеск их глаз был отчетливо виден в густом полумраке теней. На самом деле собаки лишь были подстраховкой и защитой от особо умелых взломщиков защиты, хотя Драко представить себе не мог, кто и как может обойти ТАКОЕ количество защитных чар и ловушек с ядами и проклятиями.

Малфой-старший, в свою очередь, следил за своим сыном и гостьей с помощью одного из магических контуров, что отображал на картине в его кабинете людей, местоположение которых он хотел увидеть, и что были в его замке.

— И вот как теперь восстановить знания о подобной магии? — задумавшись, спросил сам у себя Люциус. — Когда-то Темный Лорд говорил, что можно восстановить знания, но сейчас я всё больше понимаю, что мы слишком многое потеряли. Ведь в этой картине искусно сплетены Магия крови и Высшая артефакторика. Знак Певереллов на этой картине тоже есть, как и на многих других семейных реликвиях. Представители этого Рода в своё время очень хорошо потрудились, обеспечивая магический мир разными артефактами. А Поттеры продолжили их дело. Нужно поговорить с Гарри по поводу его семьи. Может, он уже открыл что-то такое, что, наверное, поможет им в… в этой жизни. Нужно надеяться. А ведь ещё предстоит поговорить с Джинни и Драко и объяснить, что сегодня будет! Мерлин и Моргана, дайте мне сил!

* * *

Блэк-Хаус.

— Мы должны были уже все подготовить, — сказал Гарри, не смотря на своего крестного. — Мы что, зря мотались в моё родовое гнездо? Зря я опять вылил кровь на свой алтарь, да ещё и забил невинное животное? До сих пор слышу его чертово блеяние.

— Не зря, но это было всего-то подготовкой к главному происшествию. Не кипятись — я и сам не ловлю кайфа от этой подготовки, которая больше похожа на каторгу. Впрочем, лучше подстраховаться и потратить время на ритуалы сейчас, чем потом получить обширные повреждения энергоканалов. Да и не так уж долго готовились: шесть минут на ритуал внешней запитки Камня Рода; четыре минуты на ритуал упрочнения связи тебя и Камня Рода; семнадцать минут на подготовку камня к принятию больших объемов энергии; и полчаса на укрепление твоих энергоканалов при помощи жертвенной овечки. Так что это мелочи, а вот важное… Надеюсь что Малфои успели забрать младшую Уизли и смогли огородить нас от посягательств Министерства, да и от Молли тоже. Не люблю её семейку, как Пруэттов, так и Уизли, и саму Молли. Что-то со школы это всё пошло, если вспомнить…

— Опять тайны, крестный? — спросил Гарри, пытаясь не впадать в бешенство от скоростных приготовлений сегодняшнего дня, которые, если верить самочувствию, никаких результатов не приносили.

— На этот раз, никаких. Просто не переношу ее нрав, — пожав плечами, ответил Сириус.

— Открывай камин. Думаю мы готовы, — из дальнего угла комнаты появилась Белла — Дерево украшено, вы нарисовали весь узор. Мы долго смеялись, как ты ползал на карачках, очерчивая место для Ёлки.

«Опять балуется заклинаниями отвода глаз», — мелькнула мысль в голове Гарри.

— Ты сама когда-нибудь такое рисовала, а, Бель?

— Нет, но не менее энергоемкое и почти такое же сложное точно рисовала, да и, думаю, крестник тоже.

Гарри отвёл взгляд в сторону. Не признаваться же, что он давно тренируется в зале Тайной Комнате Хогвартса, а там выполнены все необходимые условия для изучения ритуалистики и экспериментов с ней. Сам Мерлин велел, как говорится.

— Это ведь сразу видно, что Хо… Гарри не в первый раз рисует такие руны, — поддакнула младшая Блэк своей наставнице.

— Ладно, открываем камин. Раньше начнем, раньше закончим.

Блэк взмахнул палочкой и в камине вспыхнуло красное свечение, которое постепенно стало гаснуть.

— Гарри, разожги огонь, — попросил Сириус.

— Инсендио, — поленья в камине занялись неуверенным синим огоньком, который постепенно перерастал в бушующее пламя.

Вся каминная залилась мягким светом от огня, что полыхал в камине. Когда большая часть дров загорелась, по периметру комнаты зажглись четыре факела, что сигнализировали о активации камина и подключении его к каминной сети, а также об активации защитных чар дома, укрывающих его обитателей от нежеланных посетителей из каминной сети. Тут же дрова вспыхнули и превратились в угли, ровным слоем лежащие на дне камина. Праздник должен был вот-вот начаться.

---

Примечания:

Пока не бечено, но вычитано на 85%, а остальные 15... (Стас Ай как просто)

На вороньем крыле мне всегда снится ночь,

Я проваливаюсь в дупло, в нору, короче, к чертям,

И подземный твой мир всегда готов мне помочь,

Только я не всегда к его готова дарам.

Хелависа альбом Люцефираза — Поверь

* * *

Только-только всё изменилось и вновь... Тонкс не понимала почему так происходит и что руководит этими изменениями. Гарри вроде с ней, но не с ней. Он вроде бы всё уже знает, но иногда словно это и вовсе не он — такой рассеянный и несобранный, что забывает взять какую-нибудь книгу, или пергамент для занятий. А последнее время, когда они иногда засиживались допоздна с преподавателями по избранным предметам, стало понятно, что без Гарри Тонкс просто скучно. Да и занятия тяжелее без него, словно он находит какие-то закономерности и объясняет ей там, где она ни понять, ни описать ничего не может.

— Ты сегодня какая-то сама не своя, — сказала миссис Тонкс.

— Я всё ещё боюсь, что ты меня не отпустишь, — выпалила девочка, а затем добавила немного тише — И мне всё ещё не пришло приглашение в Блэк-хаус.

— Да? — слегка удивленно сказала Андромеда.

Они находились в гостиной дома Тонксов, и Доре постоянно казалось, что что-то не так. Они с матерью уже довольно давно не ругались, а из неловких моментов осталось лишь то, что Андромеда иногда странно смотрела на свою дочь.

Нимфадоре казалось, что её мать надеялась, что приглашение так и не придет. Эти мечты, даже если имели место в реальности, не имели шансов сбыться. Раздался звонок входной двери, и на запорошенном снегом крылечке обнаружилась Нарцисса Малфой.

Нарцисса и Андромеда долго смотрели друг на друга. Они стояли по разные стороны порога и подошедшей Нимфадоре было явно видно, сколь они схожи и сколь разнятся. Как им не повезло и повезло. Как они, точно лето и зима — близки по духу и далёки в жизни.

— Нарцисса, — с лёгкими вопросительными нотками в ледяном безэмоциональном голосе произнесла миссис Тонкс.

— Андромеда, -ответила миссис Малфой со столь же явным холодом в голосе и с едва заметным кивком.

— Ты за Нимфадорой? — голос Андромеды чуть дрогнул.

Всё же она не хотела отпускать свою дочь в компанию тёмных магов, но присутствие родной сестры немного успокаивало — она то столько лет в этом крутится, и всё ещё похожа на человека. Да она понимала, что вроде как ничего не меняется, тьма есть тьма и так далее, но это была её сестра. А сёстры Блэк это посильнее разногласий тьмы и света. Это как смертельный диагноз. Это навсегда.

— Да. Мы пойдём? Дора, надеюсь, уже собрала вещи?

После этих слов своей... тёти, Тонкс опрометью понеслась в комнату.

— Может чаю попьем хотя бы? И поговорим? — голос Андромеды дрожал и тихо звенел от напряжения.

— Можно, — согласилась её сестра.

Они прошествовали в кухню и Андромеда взмахнула несколько раз палочкой — без магии пришлось бы отвлечься от сестры. Нельзя...

За окном же стояла прекрасная погода, что было удивительно в это время года. Хотелось пойти на улицу, чтобы пожмуриться на солнце, полюбоваться его отсветами в лежащем на улице снеге, и вновь, в мечтах став ребёнком, подурачиться со сверстниками и поиграть в снежки.

Снежная баба на небольшом пригорке, рядом с соседними домами, еще больше заставляла окружающих думать о веселье и отдыхе. Украшенные магловские дома светились светом разноцветных лампочек, что были на окнах, деревьях и даже крышах. И среди этого великолепия вряд ли кому-либо удалось бы понять, что здесь, среди всех этих домов, находится один магический домик, который тоже старался подражать всему тому убранству, что было на его обычных собратьях. Мимикрия удавалась, но не до конца, и внимательный человек, знающий что искать, нашел бы.

— Андромеда, ты давно не обновляла маглоотталкивающие чары? — вдруг спросила Нарцисса.

— С момента как Дора пошла в школу, — чуть задумавшись ответила та.

Нарцисса кивнула каким-то своим мыслям...

— Тогда, будь добра, обнови их сегодня. Думаю, им недолго осталось.

— Я хотела после праздников, — немного неуверенно сказала Меда.

— Ты же сама мне когда-то говорила, что высчитано и доказано, что в праздники, особенно в такие как сейчас, сила колдовства будет больше, да и сил уйдёт меньше.

— Да, было такое, но что-то у меня... самой сил нет. Я чувствую усталость почти постоянно. Не могу выспаться, сколько бы ни спала, и всё чаще употребляю стимуляторы.

— Меда, — голос Нарциссы дрогнул, — Ты ведь так же как и я училась по классической программе, и знаешь, что это — откат за нарушение обетов.

Андромеда, уставшим, но оттого не менее строгим взглядом, посмотрела на свою сестру.

— А ты знаешь, что большинство из того, чему нас учила Вальпурга не является истиной в последней инстанции? Мы доказали, что магические обеты не есть нерушимое и не есть истина! Так что и сама магия не имеет ни воли, ни сознания. И потому мне сложно поверить, что это именно потому мне так плохо.

Ни одна из сидящих на кухне женщин не заметила чёрную фигуру в сюртуке, прошедшую около окна и скрывшуюся где-то за поворотом у соседнего дома. Солнце всё так же светило, и свет его отражался от снега. В конце улицы весело перекрикивались дети, видимо, играя в снежки. На кухне две женщины, две сестры, молча пили чай и старались не глядеть друг на друга — им не хотелось ссориться, даже не смотря на ту, что каждая считала другую по меньшей мере глупой и взбалмошной.

В таком напряженном чаепитии их и застала Нимфадора, когда спустилась по лестнице с платьем и другими принадлежностями для праздника, упакованными в довольно небольшую сумку с расширенным пространством.

— Меда... А ты всё же подумай над моими словами. Я не отрицаю сказанного тобой сейчас, но... Возможно, ты что-то нарушила, и всё ещё можно исправить? Большим шагом будет уже то, что ты всерьёз поразмыслишь над возвращением в семью. Тёти Валь больше нет. Всё изменилось, моя дорогая. Подумай, прошу.

Андромеда пристально посмотрела на свою сестру и кивнула. Она оставалась при мнении, что директор Дамблдор куда более прав в своём восприятии мира, чем такие замшелые консерваторы, как её сестра, но...

Но...

Черная фигура вновь заглянула в другое уже окно и посмотрела на Андромеду. Это длилось какую-то долю секунды, а после этого фигура развоплотилась тенью, будто рассосавшись в тени ёлки, стоявшей неподалёку; тени забора, огораживавшего участок Тонксов; тени от вазы для цветов, на которой высокой шапкой лежал снег.

— Нимфадора, надеюсь на твое скорейшее возвращение, — спокойным, практически безэмоциональным голосом сказала Андромеда, — И будь осторожнее. Сама знаешь...

— Конечно, мам, — юной метаморфке не очень хотелось опять слушать про "опасное сборище тёмных", и удивительно было то, что её мать сама это поняла.

— Ты всё взяла, Дора? — спросила Нарцисса.

Она ласково посмотрела на девочку и даже приобняла ту, когда Дора подошла ближе.

— Думаю да, — девочка, на удивление, совсем не стеснялась своей тети, но матери никогда не позволяла обнимать её на улице, или при других людях.

Андромеда заметила это, и, немного поморщившись, кивнула. Она чувствовала неправильность ситуации, будто что-то вопило внутри неё. Будто какая-то деталь должна была быть иной.

Если бы кто-то мог в тот момент читать мысли миссис Тонкс, то почти наверняка услышал бы скрип и хруст. Что-то ломалось, и что-то тихо восстанавливалось. Что-то кончалось, что-то начиналось. В глубине разума, там, откуда проистекают начала всех мыслей и действий, что-то меняло свою форму. Так глубоко, что недалеко рождаются сны и заветные мечты, нечто возвращало себе исходную форму, утраченную много лет назад.

Это не было изменением личности в целом, или какого-то её заметного фрагмента. Это был камушек. Крохотный камушек на склоне. Такой, с которого однажды может начаться лавина.

— До встречи, мам, — сказала Дора, и просто обернулась к ней спиной.

Девочка не ожидала того, что произойдет дальше. Андромеда подбежала к дочери, и, развернув ее к себе лицом, поцеловала в лоб, будто благословляя. И было в этом поступке столько истовой любви матери, сколько бывает разве что когда женщина берёт только что рожденного первенца на руки.

У Нарциссы от этой сцены всё внутри дёрнулось и резко потеплело.

— Прости... — шепнула Андромеда на ухо дочери.

Женщина часто моргала и старалась не смотреть на сестру, чтобы та не увидела слёзы. Отстранившись, она отвернулась, и поправив своё платье, вновь взглянула на двоих самых родных её крови людей.

Меду сильно тянуло сказать, что да, она, наверное, сглупила когда-то давно, но женщина глушила в себе это желание, взявшееся неизвестно откуда. Как минимум потому, что какая-то маленькая часть миссис Тонкс, пережившая долгие годы с тех пор, как Андромеда была ещё подростком, понимала... Понимала, что Магия наказывала её за ошибки, но в тоже время и не наказывала, так как знала, что они неумышленные ею, не её собственные.

И пока Андромеда в таком состоянии, Магия не может наказать, ту, что предала её законы. Да, силы покидают женщину, и чары слабеют, как и её связи с семьей, её ощущение дочери, но... слишком всё неоднозначно; слишком невнятно; слишком многое прощает Магия своим заблудшим детям. Больше, чем они порой того заслуживают. Так, как и всякая мать, что как бы сильно не ругала своего ребёнка, всё равно знает, что он исправит свои не слишком значительные огрехи, просто ему нужен ещё один шанс.

Андромеда, с лёгкой улыбкой на устах, кивнула Циссе и Доре:

— Идите же…

— Пойдём, дорогая, — Нарцисса потянула к выходу Нимфадору.

Задержавшись перед самыми дверьми, миссис Малфой пристально осмотрела свою сестру. Ей казалось, что она смогла достучаться до Андромеды, и что хотя бы её дочь сможет вернуться в Род Блэк. Она бы очень сильно хотела в это верить.

— Мы пошли, ма, — пробубнила Нимфадора, всё ещё пребывая в лёгком шоке.

Женщина и девочка вышли из дома в одном из Лондонских пригородов. Дверь тихо щелкнула, закрываясь за ними. Они прошли мимо нескольких домов и свернули в глухой переулок возле кондитерской лавки.

— Мы трансгрессируем, вначале к нам в Малфой-мэнор, а затем уже, как откроется камин, пойдем к Блэкам, но тут нам нужно дождаться прибытия Джинни Уизли.

— А её тоже пригласили? — шокировано прошептала Дора, — Как она сможет попасть на празднование?

— Мы позаботились об этом, — с лёгкой улыбкой самодовольства кивнула Нарцисса.

Женщина покрутила головой, пытаясь определить, есть ли кто-то рядом, но того кто был она точно не могла заметить, а остальных рядом не было.

Хлопок трансгрессии и разговор тёти и племянницы продолжился в другом месте, а вот наблюдавшая за ними Тень направилась к дому Тонксов, приобретая на лету метаформу молодого человека с карими глазами, в изящных прямоугольных очках, и в чёрном классическом костюме-тройке. Только вблизи и приглядевшись можно было заметить, что человек одет вовсе не в костюм-тройку, как могло показаться издали, а в очень тёмные джинсовые штаны, светлую рубашку в небольшую клетку, вязанный жилет, и тёмно-синий пиджак из последней коллекции. Очки его, казалось, жили собственной жизнью: они то были прозрачными, то тёмными солнцезащитными. За спиной у парня был небольшой рюкзачок, такого же синего цвета, как и пиджак, а на руках можно было заметить какие-то цифровые часы с надкушенным яблоком. На ногах были броги, подобранные под ремешок часов, такие же тёмно-коричневые, да и ремень с логотипом надкушенного яблока был того же цвета.

Этот человек, если он им когда-либо был, постучался в двери дома Тонксов.

Андромеда, подошла быстро, так как почему-то надеялась, что её дочь передумает и вернётся домой, и они смогут отпраздновать Рождество.

— Доброго дня. Миссис Тонкс, как я полагаю?

— Да, а вы, кто такой? И почему интересуетесь мной?

— Позвольте представиться. Меня зовут Поул. И вы интересны не лично мне, но моему работодателю.

— И кто же он?

Андромеда сжала свою волшебную палочку — это начинало походить на попытку завербовать её, ведь подобным образом ей более десяти лет назад предложили вступить в Пожиратели.

— Он... Пожалуй я немного некорректно выразился, и это местоимение тут немного неверно... Можно сказать, что это Она или ОНО, — он помолчал, склонив голову, будто прислушиваясь к чему-то,- Я пришел предупредить Вас, об ошибках, Вами совершенных. О поведении, которое не очень-то нравится моей работодательнице. Вы нарушаете правила, которые не следует и в Ваших же интересах выслушать меня.

Андромеда, прерывает собеседника, практически тыкая ему в лицо палочкой, из которой вылетает оглушающее заклятие... Которое тут же бессильно стекает по лицу гостя и рассыпается красными искрами.

— Не размахивайте вашей палочкой, пожалуйста, чары вам не помогут против слуги Магии. Собственно, я и пришел предупредить вас о нарушении ЕЁ законов. Конечно, де-факто законы не её, а Демиурга, создавшего эту реальность, но де-юре... Впрочем, Вас это не касается.

Пока Поул говорил, Андромеда бросала в него одно заклятие за другим, но всех их постигала судьба первой оглушалки.

—Убедились, что не можете меня заколдовать? — обезоруживающе улыбнулся он ей, будто школьной подруге, а не человеку, бросавшему ему только что в лицо боевые проклятия, и пытавшемуся забраться в голову ментальной магией, — Тогда, пожалуй, поговорим как здравые люди.

Порыв ледяного ветра открыл двери в дом настежь и буквально унёс Андромеду в кресло в гостиной, куда, неспешно оглядываясь по сторонам, прошествовал и Поул.

— Вы нравитесь лично мне, а у моей работодательницы Вы зависли посередине между "Наказать по-полной" и "Простить и отпустить". Это образно выражаясь. Именно поэтому я сейчас здесь. Уверен, Вы сейчас раздумываете над тем, демон ли я. Скажу сразу — нет. У вас хорошая защита от демонов и она довольно искусно спрятана в основной защите вокруг дома, но я — не они в той же мере, что и Вы. Я слуга, лакей и посыльный. Один из многих на службе у НЕЁ. Мне позволено Вас наказать за нападение на меня, но я прекрасно понимаю Ваш страх. Чего я хочу? Вы ведь это хотели бы спросить. Я хочу подсказать и помочь, не более того. Вы сомневались в ЕЁ существовании и разумности? Я — прямое доказательство того, что Вы заблуждались. Так что советую впредь не заблуждаться и чтить её законы — иначе ничто Вас не защитит. Ну а в качестве подсказки... Проведите сегодня ритуал укрепления наложенных чар. Сделайте это и получите небольшой подарок лично от меня.

Этот Поул умел заболтать, и к концу его монолога, от собственных мыслей у Андромеды ничего не осталось. Только простые слова, простые приказы этого "слуги", и больше ничего: ни страха, ни удивления от того, что заклинания не сработали...

— Помните, — сказал он наконец, — Пока что Ваш долг не выплачен и де-юре Вы всё ещё предательница, а де-факто — в двух шагах от пропасти. Помогите своей дочери возвратиться в Род, ну или хотя бы не мешайте. Защитите свою дочь от тех, кому ДЕЙСТВИТЕЛЬНО нельзя доверять, а не от кровных родственников, которые и пальцем её не тронут. Откройте глаза и поймите в конце концов, что красиво выглядит но имеет плохую суть, а что хорошо и правильно для Вашей дочери. Научитесь разделять сказанное и сделанное.

После этого он просто растаял в воздухе будто мираж, и только очки зависли там, где прежде располагалось лицо неожиданного визитёра. Спустя мгновение, пространство свернулось, из него появилась рука по локоть, схватила очки и исчезла. Только широкая улыбка Поула ещё пару мгновений висела в воздухе подобно миражу, после чего растаяла и она.

Когда Андромеда пришла в себя, она опрометью бросилась к своим книгам по защитным чарам для дома. Незванный гость изрядно её напугал, но дал внезапно дельный совет относительно защиты.

Позже, в голове у миссис Тонкс пару раз мелькнули мысли о безопасности Нимфадоры, но... Нарциссе Андромеда доверяла, и если та дала слово, что с девочкой всё будет в порядке, то скорее Цисси погибнет, чем Доре что-то начнёт реально угрожать.

* * *

Малфой-мэнор

Нарцисса появилась вместе с Тонкс в комнате для трансгрессии.

Они продолжили свой разговор, о том как же к ним присоединиться Джинни, и что ей нужно будет подобрать на этот... званный ужин, а может даже светское мероприятие. Дора не знала как подобное классифицировать.

Вот только Нарцисса и её племянница не знали, что Драко уже ведёт Джиневру в выделенную для нее спальную комнату. И в одном из коридоров, эти две процессии столкнулись.

— Нимф… Тонкс, — почти что вскрикнула Джинни, а Тонкс же в свою очередь ускорив шаг обняла подругу.

— Как хорошо, что ты смогла вырваться, — прошептала Нимфадора.

Джинни же просто уткнулась ей в плечо и тихонько всхлипнула раз, а затем ещё пару.

Драко и его мать стояли чуть в стороне около окна. Солнечный свет заливал коридор, так что было видно все вокруг, а на самом стекле мороз рисовал узоры, так что солнечные лучи преломлялись в причудливые формы, создавая на стенах красивые цвето-теневые переливы.

Драко старался не смотреть и не слушать то, о чем говорили две девчонки. Как только Джинни пришла в себя и перестала всхлипывать, то рассказала про письмо с порталом. А Дора, в ответ, рассказала, про планы матери и её разговоры с ней.

Когда все четверо наконец добрались до места назначения (комнаты подготовленной для Джинни), Драко тихонько ушел в неизвестном направлении, а Люциус, парой минут позже вошедший в комнату, в своей привычно-чопорной манере со всеми поздоровался, и пригласил за собой даму.

Даме было далеко за сорок, но несмотря на свои седые волосы, она сияла жизнью. Чуть выше Нарциссы, она была столь же худой, как миссис Малфой, а её наряд... Судя по тому, что успела отметить Джинни, основой было платье сливового цвета, однако поверх него были пришиты лазурные, бирюзовые и белые ленточки из какой-то донельзя воздушной материи, переплетавшиеся тут и там такими причудливыми способами, что в глазах начинало приятно рябить.

Дама представилась Матильдой ЛяСадри, профессиональным стилистом-имиджмейкером и учительницей "того самого Криса Макмиллана", после чего, при помощи зачарованной измерительной ленты в мгновение ока сняла с Джинни десяток разных мерок и начала призывать из въехавшего за ней в комнату саквояжа разные платья. Одни отправлялись обратно в саквояж, едва эта почтенная леди их видела, а другие падали на кровать. Дора и Джинни разглядывали это действо с практически благоговейным трепетом и отвалившимися челюстями, а миссис Малфой, видимо привыкшая к подобному, вместе со своим супругом сели на диванчик и стали негромко о чём-то беседовать. Тема их беседы девочек занимала мало, так что те и не вслушивались в смысл.

Когда на кровати оказалось примерно два десятка платьев, поделённых на две разных стопки, мадам Матильда из всё того же саквояжа, очевидно магически расширенного, выставила две довольно большие ширмы в разных точках комнаты так, чтобы никто из присутствующих не мог заглянуть за них, не пройдя хотя бы десяток шагов. Краем сознания Джинни отметила, что даже ширмы выглядели как произведения искусства: одна с золотой рамой и тканью, расшитой разными львами, крестами, щитами и прочими знаками геральдики; вторая же имела серебряную раму с зелёным полотном, через которые, будто живые, протягивали свои стебли разные травы и вьющиеся растения, и даже казалось, что это не ширма, а небольшая часть живой изгороди из какого-то жутко старого и тщательно ухоженного сада.

— Ну, юные леди, — женщина говорила с едва заметным акцентом, вытягивая гласные, — прошу вас примерить подобранные платья.

Дора и Джинни перевели изумлённые взгляды на хозяев дома:

— Примеряйте, — правильно истолковав выражения лиц девочек сказала Нарцисса.

— Но ведь это жутко дорого... — попыталась отказаться Уизли-седьмая.

— Сегодня принято дарить друг другу подарки. Особенно важных подарков удостаиваются самые важные или близкие. Нимфадора, — Нарцисса взглянула на юную метаморфу, — ты моя племянница и много лет не получала от меня никаких подарков, так что позволь загладить эту вину и подарить платье. Ну а ты, Джинни... Ты важна по причине сегодняшнего ритуала. Ты — самая юная кровь своей семьи и единственная её представительница на предстоящем празднике, а потому просто обязана выглядеть первоклассно.

— Да и сомневаюсь, что тебе когда-либо дарили настолько дорогие вещи прежде. Кто-то должен начать традицию драгоценных подарков, — немного отстранённо заметил Люциус, больше разглядывая искусно отделанные ширмы, чем свою юную собеседницу.

— Спасибо, — в один голос выдали девочки и юркнули каждая за свою ширму.

* * *

Блэк-мэнор; Ночь Зимнего Солнцестояния, так же называемого Солнцеворотом. Полчаса до начала ритуальных мерояприятий

— Инсендио, — шепот Гарри был тихим настолько, что даже обострённый слух Сириуса едва уловил слово.

В камине заплясали отблески оранжевого пламени. Юноша повернулся к стоявшим позади него Беллатрисе, Гермионе и Сириусу, молча кивнул и сделал шаг в сторону. Энергия, пронизывавшая дом в преддверии ритуала, не слишком располагала к разговору, а потому мужчина, не произнося ни слова, сделал шаг вперёд и медленно взял с каминной полки уложенный туда утром атам.

Кончик острия ритуального кинжала уперся в подушечку указательного пальца правой руки, после чего был убран на полку: согласно неписанным правилам, гости должны пройти под ножом добровольно. И это было правильно. Как сказал бы Кигнус Блэк, один из предков Сириуса: "Истинный ритуал начинается задолго до своего собственного начала".

Тем временем, на пальце выступила капля крови и нынешний Лорд Блэк не замедлил этим воспользоваться: он размазал кровь по металлу своего перстня власти над Родом. Ещё мгновение волшебник медлил, но затем взмахнул сжатой в кулак ладонью так, будто ударяет длинным посохом об пол. Дом тряхнуло. Гермиона тихо взвизгнула от неожиданности, но обуздала себя, когда ногти Беллы впились в кожу руки ученицы.

— Праэзодиум! — выкрикнул Сириус, покрасневший так сильно, будто держал целый небосвод на плечах.

Дом снова тряхнуло да так, что присутствующие дамы едва не упали на пол. Гарри и Белла почувствовали, как вокруг дома разворачиваются щиты титанической мощи: Блэк-Мэнор, волею, силой и каплей крови Рода, перешёл в осадный режим. Теперь не может быть иного входа в дом, кроме того, что сам хозяин проделает изнутри. Теперь никто не может войти, кроме тех, кто был приглашен на этот день и этот час.

Сириус почувствовал, как из древних камней дома по капле начала утекать энергия — полная защита стоила немалых затрат, но всё было рассчитано так, чтобы побочные эфиры ритуала наполнили до краёв Мэнор и усилили Камень Рода. И потому, если всё выйдет так, как надо... Сириус боялся даже думать о таком счастье.

А затем мужчина почувствовал кое-что ещё: его крестник на мгновение полностью развернул скрытую было ауру. Волна силы затопила магическое пространство, чтобы тут же исчезнуть.

— Что ты сделал? — удивился Лорд Блэк.

— Извини, не удержался, — ухмыльнулся Гарри, — просто это было будто... вздохнуть полной грудью. Мне, как понимаешь, "не хватает кислорода".

— Могу лишь догадываться насколько мерзко тебе большую часть года ходить со свёрнутой аурой.

— Отвратно, конечно, но не стоит задерживать гостей.

Повинуясь мысленной команде хозяина дома, пламя в камине дёрнулось, затем выросло ввысь и вширь, занимая практически всю доступную территорию, после чего опало до полутора метров, приобретя при этом насыщенный изумрудный оттенок.

Уже через пять секунд на пол посыпались первые зелёно-белые искры — Люциус Малфой стал открывающим гостем вечера.

— С добрыми пожеланиями в Ваш дом, лорд Блэк, — согласно традиции поздоровался блондин.

— С открытыми объятиями принимаем Вас, — ответила вместо своего кузена Беллатрикс, исполнявшая в этот вечер обязанности леди Блэк, жены Лорда и хозяйки Мэнора.

Затем гость подошел к Гарри, стоявшему третьим по старшинству. Гермиона же и вовсе не учитывалась в этой схеме рангов, так как не была официальным представителем дома.

— Удачного праздника, лорд Поттер, — выдал блондин.

Малфой-старший взглянул собеседнику в глаза, а затем его метка на мгновение пробудилась. По телу пробежала волна холода, и аристократ, ещё в юношестве приученный подавлять естественные реакции организма, не удержался и зябко повёл плечами.

— Взаимно, лорд Малфой, — безэмоционально выдал Поттер.

Затем из камина вышла Нимфадора. Её платье было зелёным с золотыми вставками, что, вместе с прямыми светло-русыми длинными распущенными волосами метаморфа создавало удивительную ауру лёгкости и придавало девушке пару дополнительных лет внешне.

— Рад тебя видеть, — почти что удивлённо хмыкнул Сириус.

— Как и я, — тут же выдала Белла.

Люциус "открывал делегацию" Малфоев и их гостей, а потому с ним всё было согласно обычаю. Нарцисса, по той же логике, была "замыкающей" и ей тоже полагались четко оговорённые слова. А вот с теми, кто шел между ними, можно было вести себя в некотором роде фривольно.

Гарри, при виде своей подруги-метаморфа, одетой в красивое платье, глубоко вдохнул сквозь нос. Спрятанная до поры аура, каким-то чудом резонировала с этой юной особой и потому требовала немедленного высвобождения, расшатывая волевые барьеры парня. Он хотел было подойти, но не захотел искушать судьбу, и, улыбнувшись одними губами, кивнул Доре, показывая что рад её видеть.

Тем временем, к Нимфи подлетела Гермиона и крепко обняла. Судя по той сумятице, которую Гарри ощущал в своей рабыне — встреча с юной колдуньей-метаморфом была для бывшей Грейнджер сильным психологическим подспорьем.

Да, метка легла хорошо и психика изменилась, но стабильней она от этого не стала. Так что явление Доры практически с любой стороны было крайне приятным и выгодным. А отчитать рабыню за слом правильного построения для встречи гостей он ещё успеет. Тем более что...

Лорд Поттер задумался так глубоко, что не сразу заметил, когда в зале появилась Джинни Уизли — ещё одна важная гостья вечера. Важная, если не с ритуальной, то с прагматической стороны.

— Долгожданный гость, из семьи Уизли, — сказал Блэк, приветственно кивая и поворачиваясь к блондину, — Люциус, надеюсь из-за этого не будет неприятностей? Разъяренные родители, или, допустим, Министерство?

Рыжеволосая, вполуха слушая разговор взрослых, и пикнув "Здрасте" Беллатрикс, тут же бросилась к подругам в объятия. Вся троица, следуя взмаху руки Беллы, тут же переместилась за спину Гарри.

— Маловероятно. Бумаги оформлены согласно всем законам, девочка тут по своему искреннему желанию и под мою ответственность перед Министерством и Магией, — ответил ему Лорд Малфой.

Потом был Драко, который отделался лишь дежурными фразами. Гарри, который как и Сириус, и Белла, знал куда смотреть, легко и явно видел, что Малфой-младший боится предстоящего ритуала, но тщательно это скрывает. Очевидно, что Драко прочитал необходимую литературу о происходящем из секции 14+, и скорее всего, сделал это по велению отца, который не стал скармливать отпрыску сказки для младшеньких. Впрочем, просветителем могла оказаться и Нарцисса, которая в полной мере осознавала вероятные риски и трудности предстоящего действа.

Последней в комнате появилась и сама бывшая Блэк, а ныне миссис Малфой.

Её превосходное и дорого изукрашенное платье имело расширенный подол, подобно мантии, изящно подчеркивая точеную фигуру женщины и скрывая менее пышные, чем у Беллы формы, выставляя всё так, чтобы оставаться в рамках приличий и норм, но при этом демонстрировать всем желающим красоту супруги Люциуса Малфоя.

— Приветствуем кровь от крови, в дом пришедшую, — первой заговорила Белла.

— Приветствую кровь родную, возвратившись в родные пенаты. Да примет нас Мать-Магия! — ответила Нарцисса, не любившая, но придерживающаяся всех правил.

— Да не отвергнет дары! Да воздаст и наградит! — торжественным тоном завершил Сириус.

Свет от лампад и свечей, а также от пляшущего в камине пламени странно мерцал, придавая мистических отсветов мудрости лицам старшего поколения, и наполняя жизнью, силой и отвагой взгляды младших. Все, от остро ощущающего колебания энергий Сириуса, до необученной таким премудростям и навыкам Джинни, ощущали, как с каждой минутой воздух наполняется силой, концентрирующейся в пределах дома перед предстоящим праздником Магии.

— Надеюсь, что все женщины и девочки провели ритуалы ночи матери, как их просили, — обратилась Беллатриса Блэк к присутствующим, — Также, предполагаю, что мужчины совершили свою подготовку к получению и разделению сил, а мальчики прошли укрепляющие ритуалы.

Драко нервно кивнул, Гарри, Люциус и Сириус также кивнули, но более спокойно, подтверждая свою готовность. Нарцисса улыбнулась сестре, Тонкс быстро закивала, как и Гермиона. А вот Джинни засмущалась — её никто ни о чём подобном не просил. Да и в принципе ничего необычного она не совершала накануне.

— Для нас это должна быть уборка, — шепнула Тонкс подруге.

Гермиона нервно сглотнула, осознавая, что к ней это "нас" уже не относится, но её разум тут же затопило удовлетворение этим фактом. Она ведь теперь женщина...

Младшая Уизли не обратила внимания на колебания бывшей Грейнджер, и вспомнила, как мать вчера заставила её помогать ей убираться дома, хотя рыжеволосая слизеринка не хотела этого.

Впрочем, в конечном итоге, ей это даже понравилась, ведь Молли показала несколько заклинаний, что она использует в быту. Да, матриарх Уизли не учила как пользоваться этими чарами, но достаточно явно их продемонстрировала, чтобы Джинни смогла запомнить и самостоятельно повторить у себя в комнате.

— Если так, то прошу пока подождать остальных гостей. Гермиона, отведи всех в гостиную. Там есть доступные всем вода и лёд. Если сильно мучит жажда или голод, то их, напоминаю, можно нынче утолить только этим. Полноценный ужин, если он понадобится, можно будет устроить после ритуала.

Блэк-младшая кивнула наставнице и позвала всех за собой. Гости двинулись за Гермионой, так что Сириус, Белла и Гарри остались одни у полыхающего изумрудными языками камина.

Гарри стоял и смотрел на Сириуса, не отрывавшего взгляда от пламени. Крёстный ждал ещё кого-то или чего-то в гости. Как понял из сегодняшних разговоров юный Поттер, на праздник были приглашены ещё более десяти человек. Точнее, в основном, должны были прибыть вассалы рода Блэк: как новоприобретённые и сохранившие верность, так и те, кто успели отступиться от Блэков за то время, пока последние представители этого Древнейшего и Благороднейшего Дома сидели в Азкабане.

— Так или иначе, мы сегодня встретим из этого камина ещё минимум пятерых людей. У них нет иного выхода, кроме как прийти или расстаться с жизнью, — не оборачиваясь сказал Сириус крёстнику.

— Понятно, — без излишеств ответил юный маг, получив информацию.

Он уже хотел было задуматься поглубже и вывести логические последствия из ответа Сириуса, но тут затылка Гарри будто коснулся кусочек горящего угля — на юношу внимательно смотрела Белла и взгляд её был крайне задумчивым.

"Почему всё именно так?" Вроде бы она предаёт своего хозяина, но в тоже время она и служит ему... Как можно одновременно верно служить и предавать? И ведь магия не лжет — иначе женщину точно бы раздавило откатами. Белла была преисполнена радости служения и в то же время, была сильно подавлена предательством. Но что?.. Как?... Ощущение было такое, что её подцепили и тянут в разные стороны на дыбе. Ей было холодно и жарко, влажно и сухо, она задыхалась от обилия и недостачи воздуха. А сверху на это всё ложились нарушенные обеты, невыполненные обязанности и тяжелый, несмываемый долг крови.

Волнение практически рвало её на части, но аристократическая выдержка позволяла держать себя в руках, пока Белла не одна. И сегодня ей предстояло очень долго держаться, так что бывшая Лестрейндж просто таки молилась, чтобы Магия облегчила её муки и скрепила волю.

Волновалась Белла не зря. Она задумала то, что остальные не одобрят, пока не станет слишком поздно. Она чувствовала, что Гарри догадывается о её замыслах. А затем случилось то, чего она боялась и страстно желала несколько последних дней: их взгляды встретились и Белла замерла.

Он содрогнулся, ведь от неё пришла волна опаляющего жара. Она содрогнулась, ведь от него пришла волна могильного холода. В этот момент в руке Гарри будто бы появился полупрозрачный, сотканный из теней поводок, что тянулся к Белле. Иногда казалось, что этот поводок кожаный, а иногда в глубине теней мелькала кровавая нить-вспышка. Эта связь была видна лишь одно мгновение. Одно бесконечно долгое мгновение Белла плавилась от власти ЕЁ ГОСПОДИНА, а затем всё исчезло. Исчез нечеловеческий взгляд Лорда Поттера, исчез поводок в его руке, исчезла сладкая власть, сжимающая горло Беллатрикс. Вспыхнул изумрудным пламенем камин — прибыл ещё один гость.

— С добрыми пожеланиями в Ваш дом, лорд Блэк, — произнёс уже не молодой, но ещё и не старый на вид мужчина, появившийся из перехода.

"Ох уж эти силы Магии..."- мелькнуло в голове юного Поттера, — "Ему может быть от сорока до девяноста лет — в зависимости от мощи его внутренних сил."

И вправду, ни густые, средней длинны волосы пепельного цвета, ни несколько морщин на серьезном лице — ничто не выдавало истинного возраста мужчины.

— С открытыми объятиями принимаем Вас, — ответила тем временем Беллатрикс.

— Рад тебя видеть, Рей, — слабо улыбнулся Сириус.

— Взаимно, мой Лорд.

— РЕЙ! — рявкнул Сириус, — Ты же меня новорожденным видел! Давай без официоза при своих.

— Как пожелаете, мой Лорд, — ухмыльнулся пришедший.

"Значит ему пятьдесят-шестьдесят лет минимум, чтобы этот Рей видел Сириуса при сознательном возрасте, и, к тому же, смущал крёстного разницей в возрасте."

— Лорд Поттер? — новоприбывший отвернулся от медленно закипающего Лорда Блэка, — Я Рэй Хафнер. Один из немногих вассалов рода Блэк, который не предал клятву и пришел сюда по велению сердца, а не по принуждению.

— Лорд Хафнер? — уточнил юноша.

— Да. Младшая аристократия — наш уровень со времён моего прадеда, пришедшего под руку Арктуруса Блэка Второго.

— Приятно познакомиться, Лорд Хафнер. Счастливого праздника.

— И мне приятно, Лорд Поттер, — мужчина обозначил поклон, показывая, что признаёт Лорда из Старшей Аристократии, — Великой силы Вам и крепкого терпения на сегодняшнем празднике.

— Благодарю, — принял наилучшее пожелание на предстоящий ритуал юноша.

Наконец, Гарри отвёл глаза от вассала и вновь взглянул на Беллу. Ничего не происходило ровно до тех пор, пока он не сжал пальцы в кулак. Стоило только сформироваться сжатой кисти, как он вновь увидел тьму с багровой жилой внутри, что соединяла его и ...

Он мысленно запнулся. Кто она? Язык не поворачивался назвать её крёстной. В тысячу раз было бы проще назвать её слугой или наставницей, но... Кровь. Кровь среди магов значит так много, но иногда так мало... Взгляд его затуманился, а поводок долга, клятвы и силы натянулся так, что женщине пришлось судорожно вздохнуть.

— Рей, а Лидия придёт? — поинтересовался Сириус.

— Конечно. Ты же знаешь этих двадцатилетних... Всегда в последнюю секунду необходимо либо изменить что-то в гардеробе, либо взять что-то в сумочку, либо наложить ещё какую-то пудру.

— Надеюсь, — слегка задушенным голосом произнесла Белла, — про пудру была шутка. На ритуале важно, чтобы не было никакого непредусмотренного макияжа.

— Так я понимаю, ты удовлетворён молодой женой? — ухмыльнулся Блэк.

— Если тебе так сильно хочется — за бокалом вина после ритуала расскажу. Меньше разговоров, не сбивай настрой, — отрезал Хафнер, показывая свою осведомлённость и приверженность ритуалам Рода.

— Приветствую кровь младшую, под рукой Рода идущую, — первой отреагировала Белла на прибывшую эффектную блондинку.

— Приветствую кровь старшую... — она умолкла, будто забыла слова, но быстро опомнилась, — в тени Рода, да возвышусь. Да примет нас Мать-Магия!

— Да не отвергнет дары! Да воздаст и наградит! — завершил Сириус чуть спокойнее, чем когда приветствовал Нарциссу.

— Не засматривайся, — ткнул своего Лорда Рей.

— Сильно постараюсь.

— Гермиона, проводи гостей к остальным, — крикнула Беллатрикс так, чтобы девушка за дверью услышала.

Блэк-младшая появилась в комнате, безмолвно кивнула чете Хафнеров и снова скрылась за дверьми, которые оставила приоткрытыми, приглашая за собой. Вассалы ушли, а Блэк-старшая усмехнулась — нет смысла проверять, очищалась ли эта Лидия — Рей следовал традициям неукоснительно и всех убеждал это делать. Что неудивительно — если бы мужчина захотел, то получил бы степень мастера Ритуалистики ещё полтора десятилетия назад, но он не хотел признания, и это было его право.

Спустя три минуты в комнате появилась чета Пратчетов — Ингвар и Эмма. Эти не были полноценным Родом, а Сириусу присягнули совсем недавно, уже после его выхода из Азкабана. После ритуальных приветствий и коротенького диалога они были отправлены в гостиную.

Наконец, появилась одна из последних ожидаемых групп людей. Полноватый мужчина лет сорока-пятидесяти, низкая и довольно худая женщина лет тридцати пяти, четырнадцатилетняя девушка и пятилетняя малышка. Все приветствия были подобными к тем, которые прозвучали при Хафнерах и Пратчетах, но при этом в воздухе буквально чувствовалось напряжение. Трое старших выглядели какими-то затравленными и только самая маленькая девочка с любопытством оглядывалась по сторонам и крепко держалась за руку своей, как стало чуть позже понятно, сестры.

— Брюеры, — произнёс Сириус, когда эти люди скрылись за дверьми.

— Что это должно мне сказать? — удивился Гарри.

— Похоже, список бывших вассалов, ты читал невнимательно. Брюеры предали Род после смерти моей матери, когда я сидел в Азкабане. На них и до этого было несколько мелких грехов, а после предательства... Они почувствовали откат. Почувствовали как угасают их силы, как ядро практически гниёт внутри них и пришли на покаяние. Они — "добровольные жертвы". Таких стараются привлекать к самым тяжелым ритуалам, чтобы они ушли на перерождение и искупили свои грехи, при этом сохранив собой жизнь более важным для мира личностям. Впрочем, Брюеры — не гарантия того, что Магия не решит забрать себе кого-то ещё помимо или вместо них. Сегодня мы все играем в "русскую рулетку", Гарри, но вместо одной пули, в барабане их как минимум три.

Юный Поттер немного не понял при чём тут «русская рулетка», но концепцию понял. Радовало лишь одно: за ним, как за Певереллом по крови, стоит сама Смерть. Быть может, она защитит его от высшей цены очищения.

— Гарри, гаси камин. — сказал Сириус, когда прошла половина часа с прибытия Малфоев, — Похоже, что больше никто не придёт. Предатели думают ускользнуть от наказания, а ещё одна семья вассалов скорее всего захотела получить благословение плодородия и... Впрочем, это уже их дело. Я пригласил, а не приказал, так что пусть. Чем больше у них детей, тем крепче стоит на ногах Род.

— Главное, чтобы и эти не предали, — немного отстранённо произнес лорд Поттер.

— С оставшимися как раз самый жесткий вассальный контракт и они уже более трехсот лет под нашим крылом, — заверил его Сириус.

Взмах палочки Поттера и зелёное пламя гаснет. Только вот и гасло оно как-то по-особому, словно втягиваясь в светильники на стене, а не опадая к полу. Когда погас последний рунный контур, Лорд Блэк удовлетворённо кивнул выжидающему крестнику: теперь защита была полностью активирована в этой комнате. Блэк-менор вновь стал неприступной цитаделью без единого входа.

— Пошли, Гарри, нам пора провести гостей в устроенную нами "небольшую" заготовку.

Громкий смех Сириуса собственной шутке чисто и громко разносился по дому, так что Гарри сложно было не заулыбаться.

К нужной гостиной пришли быстро. Сириус вошел в залу первым, Гарри же встал за его плечом.

— Повторюсь, рад всех вас здесь видеть, — улыбаясь произнёс мужчина, — И хотелось бы немного поговорить о том и о сём, но время поджимает, так что нам пора отправляться к месту проведения ритуала.

— А разве это мероприятие не должно проходить здесь, в этой зале? — спросил Люциус, чуть удивленно.

— Нет, у нас готово более подходящее место, — ответила Белла. — Сегодня Лорд Поттер, вместе с Лордом Блэком вместе подготовили его. Лорд Поттер потратил много магических сил, но результат, я уверена, всех нас потрясёт, ведь так?

Беллатриса чуть не сказала «Ведь так, мой лорд?», но вовремя опомнилась и сдержалась. Что, впрочем, не помешало Гермионе заметить это намерение. Остальные же, не зная о таких тихих и запретных тонкостях, просто уставились на мальчика, которого только что явно возвели НАД хозяином дома. Если бы Беллатрикс ненавидела Лорда своего Рода, то скорее всего она бы так попыталась унизить Сириуса, но...

Рей Хефнер начал понимать, что собираются сделать Блэки. Он улыбнулся на мгновение, но потом озадаченно нахмурился: "Какими заслугами, кроме так называемой "избранности" обладает мальчик, если ему начинают возводить такой пъедестал?"

Гарри же, не уловив изящного политического намёка от Беллы, величаво кивнул, выходя из-за спины Сириуса.

— Я и мой крёстный отец проделали поистине большую работу, но уложились в срок. Это было непросто, но теперь ещё одна традиция Йоля соблюдена и... Лучше Вам увидеть всё собственными глазами. Прошу за нами.

— Идёмте, — сказал Блэк, будто дублируя приказ Гарри.

---

Примечания:

Часть писалась долго и... частично бесполезно. Точнее полезно, но не эту минуту. Почему? Да потому что то, что вы видите выше — МЕНЬШЕ ПОЛОВИНЫ от запланированного на эту главу. Но, во-первых, было решено не тянуть дальше с выкладкой. Во-вторых, написанное переместилось в следующую главу для более явного разделения идеологических вех. В-третьих, Артём, то бишь я, немноооожечко просрал все тайминги по редактуре этого фанфика, и ещё одного. В то время как главный автор сего произведения писал главу долго из-за проблем в реальной жизни. Как результат — глава выходит черт знает когда и она немножко обрезанная.

Вот как-то так. Каемся, но обещать что так больше не будем — просто не можем. Это жизнь и, как бы ни хотелось, но творить в ущерб своей работе и/или обучению мы не можем ни морально, ни физически.

Примечания:

Дискорд сервер — https://discord.gg/DtY3K7e

Залетайте пообщаемся.

И да прода появилась, но мы ее вновь задержали... Ну так получилось, приносим извинения.

Соавтор: Да, это по моей вине на 80%. Я сосредоточился на другом соавторстве. Рекомендую всем, не знающим что бы почитать, пробежаться после этой главы взглядом по проектам авторским и соавторским. Вам ведь нравится то, что мы пишем? Тогда Вам могут понравиться и другие работы из-под нашего пера.

Оставляйте лайки и комменты. Каждый коммент ускоряет выход новой главы на сутки — проверено ;)

Ещё раз сорри за задержки.

П.С. Всех с наступающими праздниками))) Не болейте и пишите комментарии!!!

П.П.С. Приятного чтения!

---

Я иду — через осень иду к тебе по темным шпалам,

Каждый шаг — дорога в огонь, дорога к огню —

Мне тебе необходимо сказать, что времени так мало,

И что я тебя люблю.

Я меняю дни на расстояния

От Москвы до Константинополя-поля-полями,

Мне доступно тайное знание,

Как свернуть пространство-время желанием.

Успеваю на повороте вынуть иглу из Вены,

И вперед по дороге в огонь, по дороге к огню,

Рассказать ли немного тебе об устройстве той вселенной,

В которой тебя люблю?

Где меняют километры на месяцы

От Невы до Вечного Горо-горо-городами,

Бесконечные рельсы и лестницы,

Что никак не могут не встретиться…

Хелависа альбом Люцефираза — Дорога в огонь.

* * *

Все вышли вновь в темные коридоры Блэк-мэнора, которые почему-то в этот раз были чуть менее темными и холодными, будто их подсвечивало изнутри самой реальности подсвечивал свет далёких звёзд.

Собравшиеся быстро оказались на заднем дворе поместья. Точнее, задним двором это не было, ведь позади дома на Гриммо, 12 располагался другой дом, построенный практически впритык. Нет, то место, куда их вывела одна из довольно обычных, для дома Блэков дверь, было ИНЫМ. Пространственный коридор, незаметный, для большинства собравшихся, в один шаг переносил на крайне необычную лесную поляну и это сильно бросалось в глаза. Часть деревьев была в зимнем одеянии, а другая часть уже в летнем.

По центру поляны располагался круг из плотно подогнанной и выровненной под единый уровень каменной брусчатки, практически превращенной в плитку. В этом кругу не было ни снега, ни слякоти, что несет с собой осень — только сложенный костер на центре поляны. Общее ощущение было такое, будто они попали в весенний или летний лес, но вид некоторых деревьев, укрытых снегом вносил сильный диссонанс во внутренние ощущения.

— На сегодня это наше общее место силы. — голос Беллатрисы немного дрогнул на слове «общее», и все содрогнулись одновременно.

Магия места давала каждому не-Блэку доступ к себе, что порой сопровождалось необычными ощущениями. Сириус, тем временем, подошел к сложенному в центре круга костру, и положил на него несколько вещей, которые тут же затерялись где-то между брёвен.

— Теперь всем надлежит пожертвовать что-то магии этого места и будущему ритуалу. Вы сами решаете что это должно быть, как и было оговорено в приглашениях, за единым исключением. Я хотел бы попросить вас не жертвовать что-либо, в чем есть кость человека или животного. Это может негативно сказаться на всех последующих событиях.

Волшебницы и маги довольно организованно стали подходить и оставлять между веток будущего костра различные вещи. Гарри почти не видел что положили остальные: сам он положил в костёр небольшой, размером с пол-ногтя, изумруд, который до этого неделю носил с собой в мешочке на шее; также юноша видел, что Гермиона положила туда крохотную книжицу-миниатюру; а Драко воткнул между деревяшек две спицевидные заколки для волос, выполненные из какого-то светлого металла (возможно серебра, но с расстояния было не видать). Молодому Лорду Поттеру оставалось только сопровождать взглядом каждого, кто присутствовал, а это, надо сказать была немаленькая толпа: Малфои в полном составе, а также их вассалы-сквайры — семейства Гойл и Крэбб; три поколения Гринграссов — от бабушки Эммы Гринграсс, матери нынешнего Лорда и до Дафны с Асторией, дочерей того самого Лорда Алистера Гринграсса; Блэки, вместе с вассалами, в том числе упомянутыми Хефнерами, Брюерами и новопринятыми Пратчеттами. В итоге, считая ещё Нимфадору и Джинни, бывшими единственными представительницами своих семейств на празднике, набиралось без малого сорок человек. Сорок палочек, большинство из которых имеют непонятные намерения по отношению к нему — весомый повод, чтобы внутренняя горгулья напряглась.

Когда дары были сложены, Гарри и Сириус встали с северной и южной стороны от костра и, взмахнув палочками словно шпагами, наискось от левого плеча вправо вниз, указали на костёр. Следующими с запада и востока встали — Малфой и Хафнер, повторившие действия присутствовавших Крёстного и Крёстника.

— Первые дары у алтаря твоего, Магия, — низким голосом одновременно произнесли Сириус и Гарри.

— Осуждай или милуй, благословляй или проклинай, — отозвались Люциус и Рей.

— Мы вверяем себя в твои руки, — вновь произнесли Блэк и Поттер.

— Чтобы ты увидела нас, — закончила вторая пара.

Из четырёх палочек вырвались искры разных цветов, синего, зелёного, красного и жёлтого, но не падали вниз, нет… Они кружились, застывали в воздухе, чуть подпрыгивали или опускались и вновь кружились, создавая непередаваемый рисунок воздушного танца. И танец этот был одновременно хаотичен и упорядочен, явен и неявен, реальный и в то же время нечеловечески потусторонний. Они танцевали и танцевали, и танцевали, а все присутствующие неотрывно смотрели на это действо, пока искры единомоментно не упали вниз, поджигая костёр.

— Да заберет Магия причитающиеся ей дары, да покарает отступников, и да воздаст каждому за дела их.

Завороженные поднявшимся до небес столбом пламени, волшебники и волшебницы не видели, КТО стоял позади них между деревьями.

— Только Хранителя нет, — устало вздохнула девушка в белом.

— Он как всегда в работе, — ответил ей мужчина в черном одеянии, походящем не то на длинное пальто, не то на странно скроенную мантию, — Он будто богом себя возомнил, а ведь на деле обычный судья, взятый почти случайно из толпы кандидатов.

— Я всё это время был тут, с самого начала, — послышался голос «Поула», немного ранее навестившего Андромеду, — Просто работал, как кое-кто подметил. Это у вас двоих работы нет: ни оценивать ничего не надо, ни рапорт наверх посылать, ни размышлять над тем что, как и почему; посмотрели какой человек — и тут же определили к кому он отойдёт и подходит по вектору движения. Ну и я конечно, как всегда остаюсь ни с чем…

— Интересно, это старческий маразм, или просто ты зануда редкостный? — поинтересовался «черный».

— Давай уже жги, Хранитель, — хихикнула «белая».

Поул кивнул и в единое мгновение вынул из костра подношения всех тех, кто собрался на празднование в Блэк-мэноре. Тёмный и светлая долго копались в вещах, пока не выбрали женщину, что пришла в этот дом впервые.

— Можно и попугать девочку. Всё нам веселее. Тем более вердикт ты уже ощутил, — мягко улыбнулась та, что в белых одеяниях.

— А мне это нужно? — ответил Хранитель вопросом.

Из-под его синих очков блеснули черные провалы глаз, после чего он с широкой, почти маниакальной ухмылкой на губах, произнёс:

— Я не хочу играть в вашу игру. А поиграю в свою.

Черный и Белая удивленно посмотрели на него.

Тем временем, четверо магов, возжегших ритуальное пламя, начали декламировать на четыре голоса, каждый со своими интонациями, ритмами и особенностями речи:

В Круге Силы место равным,

В Круге Силы нет нам сна,

Сквозь века в сим месте славным,

Признаём, что есть вина.

Есть вина за нами всеми,

Смели Магию забыть,

Грязным, мерзостным деянием,

Все законы осквернить.

Первый раз к тебе взываем,

Кровь невинной отдаём,

И готовы отдать силу,

Если Ты стоишь на том.

О, Мать-Магия прости нас,

Что границ не стерегли,

Что теряли свои души

И лишь тлели как угли.

Второй раз взываем к Солнцу,

К ясну Сыну-и-Отцу,

Прими кровь сего вассала,

Даже если возьмёшь всю.

В Круге Силы искупления,

Ждём и сильно жаждем мы.

Получить бы нам прощение

Что мутны были умы.

Просим Силы, избавления,

Что не справились с собой,

Что нарушили обеты,

Потеряли Вечных кровь…

Мать-Магия и Ясно-Солнце,

Возьмите плоть и смертных кровь,

Детей сквозь пламя проведите,

Чтоб мы служили правдой вновь.

Мы знаем цену всякой силы,

И трижды вам клянемся в том,

Что принимаем тяжесть крови,

От тех, кто сам пришел в наш дом.

Судьбы чернила смойте кровью,

Огнём зажгите нашу суть,

Лишь просим взять не смертью — болью,

В Роду последних нам вернуть.

Мать-Магия и Ясно-Солнце,

Мы в Круге Силы ждём вердикт,

Клянемся чтить ваши законы,

Достойно прожить каждый миг!

— Ваша жертва принята, — раздалось над присутствующими, как только прозвучали последние Слова Силы.

И вспыхнула одна из женщин, что пришла вместе с Брюерами, вассалами-предателями Блэков. Она сияла изнутри, будто её подсвечивал чудовищной силы Люмос-Максима, а её волосы медленно опадали невесомым пеплом, пожираемые серо-зелёным пламенем. Изнутри засветились рот, нос, глаза и уши, откуда немедленно вырвались точно такого же цвета языки огня, как и те, пожиравшие волосы. Спустя пару мгновений, пламя уже вилось вокруг всей её фигуры. Лицо, на котором застыло выражение удивления, осыпалось всё таким же пеплом, превращая женщину в безликую огненную колонну. Спустя ещё полминуты, пламя взвилось до небес, а затем, оплатившая чужие и свои прегрешения женщина, окончательно разлетелась в стороны невидимой для глаз пылью и копотью.

Гарри смотрел на происходящее «искупление», стараясь сосредоточиться на своей руке и не отвести палочку от костра. Как он понимал, тем же занимались и другие мужчины, что сегодня принимали участие в ритуале — это был один из самых сложных, но и важных моментов во всём происходящем: не дать угаснуть магии, соединяющей магов и их Мать-прародительницу Магию.

Внезапно всё застыло: язычки огня прекратили свой танец; крошки пыли от жертвы ритуала зависли на месте; а остальные перестали дышать, если верить своим глазам. Рядом с Гарри появился та же сущность, что Белая и Черный называли Хранителем:

— Я тебя уже благословлял, — кивнул тот Поттеру, как старому знакомому, — Что не мешает мне открыто объявить тебе о твоих новых возможностях и дарах: теперь ты официально достоин быть Наследником Певереллов. Только одно предупреждение, лично от меня: это ответственность, которая гораздо больше, чем ты считал прежде. Не облажайся, а иначе…

Что «иначе», Поул не договорил — исчез, а Гарри почувствовал, что в нем что-то начало меняться. Будто бы были сломаны какие-то заслонки, и теперь в его организм, сквозь закрытые прежде пути начала проходить магия. Подобно огромной змее, магия сворачивалась в кольцо, но не удушающее, а защитное, ведь теперь вся эта энергия — его сила тоже, и если кто-то нападёт, то эта сила сможет защитить и помочь отомстить.

Кому и как ещё являлся Поул, Гарри не знал, но ему это и не было важно — его внимание полностью занимали его собственные, изменившиеся ощущения.

В то же время остальные собравшиеся смотрели на то, как огонек, отделившийся от костра и взмывший ввысь, пробежал по рукам девочки, что была сквибом. Там, где он пробегал, будто синей краской нарисованные, проступали вены. Этот странный светлячок бегал и бегал, становясь всё меньше, пока последняя оставшаяся его искорка не впиталась где-то под сердцем крохи.

Поул держал какой-то странный прибор подключенный к его венам на правой руке и венам на правой руке девочки, на мониторчике бегали руны и непереводимые символы, что вроде как устраивало это странное существо.

— Как видишь Белая, теперь она сможет быть кем захочет, а не то твое решение, попугать девочку. Прибор втянул в себя проводки и трубочки, после этого был отправлен в рюкзак за спиной Хранителя.

— Я откланиваюсь, — и исчез, только два провала, говорили, что здесь было это существо.

белая и черный тоже исчезли, махнув в сторону исчезнувшего синего и что-то между собой продолжая обсуждать.

— Мать-Магия наградила её, дала шанс стать одной из волшебников, — произнесла Белла, явно знающая больше многих присутствующих.

— Когда тебе исполнится одиннадцать, дитя? — удивлённо, но в то же время ласково спросил Люциус, присаживаясь на корточки возле девочки.

— Через три месяца, — чуть дрожащим голосом произнесла Девочка.

— Мы поможем тебе, — сказал Лорд Блэк.

— Основной ритуал на сегодня окончен, так что можем расходиться. Главам Родов следует остаться и провести очистку ритуального круга, а всех остальных прошу на выход, — говоря громче обычного, дабы прервать начавшийся гомон, отправила всех в сторону дома Беллатрикс.

Все четверо, проводившие основную часть обряда, а также Гойл-старший, Крэбб-старший, Лорд Брюер, Лорд Пратчетт и Лорд Гринграсс, остались — у них была ещё одна необходимость, помимо упомянутой для всех очистки круга…

* * *

Нимфадора была в странном смятении, ведь только что они принесли в жертву женщину, живого человека. А еще пугало то, что любой из них мог быть этой жертвой. Возможно только мужчины, что проводили ритуал, не могли исчезнуть, но и тут она не знала подробностей, а в том о чем догадывалась — не была уверена.

— Дора… — услышала девочка тихий напуганный голос сзади, — Это мы получается…

Джинни, а это была именно она, была сильно напугана: её лицо было белее мела, руки сжаты в кулаки, а голос дрожал, будто рыжеволосая вот-вот собиралась разрыдаться.

— Мы все убили человека.? — прошептала наконец она.

— Не знаю. Я слышала, что жертвуют еду, дорогие вина, артефакты, животных в конце-концов, но чтобы человека?!

— Всё ты правильно слышала, племянница, но не знаешь всей картины, — на ходу накладывая Полог Тишины, произнесла Беллатрикс, подходя к девочкам, а затем добавила, но уже в сторону, — Гермиона, хватит ходить за мной точно хвост! Развлеки гостей, поспрашивай об их самочувствии — это важно. Всё, брысь!

Младшая Блэк быстро, но не нарушая рамок приличия, умчалась к ближайшей группке гостей. Блэк-старшая повернулась к Нимфадоре и Джинни:

— Кстати, вы двое как себя чувствуете?

— Н-нормально, — с лёгким заиканием произнесла рыжеволосая, — Вроде даже стало как-то легче дышать.

— А ты что скажешь? — кивнув, спросила женщина у племянницы.

— Да, то же самое… И теплее как-то стало что ли.

— Это хорошо, — улыбнулась Беллатрикс несвойственной ей, тёплой улыбкой, — Что же касается той женщины, девочки, то вот что я вам скажу. Сегодня все без исключения прошли по тонкой грани. Род Блэк слишком давно не проводил ритуалов, и, пускай не по своей вине, но был виновен перед Магией. Чтобы очиститься была необходима уплата этого, с позволения, «долга», а уж что Мать-Магия посчитает уплатой? Никто не знал. Известно, что оплата снимается по тяжести грехов и первым платит самый бесчестный и беззаконный из присутствующих магов. Она могла поплатиться и сильно заболеть. Могла стать сквибом. Но её вина, видимо, была столь морально велика, что Магия забрала эту женщину целиком вместо того, чтобы ослаблять и без того обескровленную аристократию Британии.

— Женщина, женщина. У неё что, имени нет? — как-то устало и грустно возмутилась Джинни.

— Больше нет. Даже те кто знали её имя — больше не вспомнят его. Магия буквально выжгла предательницу отовсюду. Брюеры ведь предали Блэков, не стали проводить обряды вместо нас; возможно всё это, и предательство, и сгорание, случилось из-за того, что как раз эта матрона подзуживала своего мужа предать и продать.

— Но это всё равно как-то… — тяжело выдохнула Дора.

— Пойми, Магия могла забрать абсолютно любого: меня, тебя, Лорда Малфоя, мою сестру или даже Гарри. Все мы рискнули сыграть в игру со смертельным исходом и выжили. Более того, получили новые дары, новую кровь, не стали сквибами или ещё более больными чем прежде. Я считаю, что разменять одну жизнь предателя и продажной шкуры на более чем три десятка жизней иных магов — более чем достойный курс.

— Гарри и впрямь рисковал точно также сгореть? — услышала Нимфадора только ту часть, которую желала услышать.

— Ну… — на мгновение замялась Белла, — Для него шансы на это были гораздо ниже чем у остальных, но, да, он тоже рисковал выгореть из нашего мира.

На полминуты воцарилось молчание. Оставлять девочек в таком подавленном состоянии было нельзя, так что Белла решила немного подсластить пилюлю:

— На следующие ритуалы человеческих жертв быть не должно. Да и животные вряд ли понадобятся, — сказала женщина, мысленно добавив «Точно не в общей части ритуала».

— Надеюсь, — несмело улыбнулась Джинни, — Я бы точно не хотела видеть как какому-нибудь кролику отрубают голову.

* * *

«Лорды…» — Нимфадора мысленно посмаковала слово, пытаясь осознать его, проникнуть в суть. «Лорд…» Тонкс содрогнулась под тяжестью этого слова. Оно было до смешного тяжелым. В голове всплывал образ человеческой фигуры, статного мужчины. Очертания были неясными, но девочка раз за разом прокатывала по сознанию одно и то же слово, и фигура становилась всё четче, будто неведомый художник тонкими, едва заметными мазками оживлял эту картину. Двумерная тьма человеческого силуэта сменялась тьмой объемной. Картина приобретала всё более реальный вид, добавлялись ощущения, несвойственные ни маггловским фотографиям, ни магическим снимкам. «Лорд…» — слово будто огромный валун прокатывается и новая деталь становится различима…

Пасмурно. Воздух замер в ноябрьских сумерках. Солнце уже скрылось за горами. Ветра нет. Кожу едва-едва пощипывает — холодный воздух всё ещё не настолько продрог, чтобы наполняться паром при каждом вдохе и выдохе, но всё идёт к тому. На каменистом плато черная фигура Лорда. Его плащ — крылья тьмы, устало обвисшие за спиной. Его плащ — танец звёзд в бесконечном мраке космоса под перезвон невидимых солнечных ветров. Ботинки, выделанные из неизвестной кожи, не то серые, не то черные, а иногда на их поверхности бликуют странным светом руны давно забытого языка. Штаны из плотной ткани, явно часть снаряжения боевого мага, что видно и по узорам всё тех же рун, и по плотным кожаным наколенникам, и по поясу, который заменяет металлическая цепь, с окончанием в виде головы дракона, что прикусывает собственный хвост, затягиваясь на талии Лорда. Плотный жилет без рукавов оставляет руки беззащитными, но и не сковывает движения; взамен тяжелыми даже на вид пластинами прикрывает тело. Меж пластинами вьётся тонкий ручеёк серебра — защитная магия укрепляет даже неприкрытые стыки, позволяя магу двигаться так, как он только пожелает, не замедляя. Руки Лорда, пускай и не бугрятся мышцами, но видно, что это руки воина, где каждая жилочка, каждый пучок мышечных волокон наполнен энергией до предела. Наручи из неизвестного материала тёмно-серыми змеями обвивают предплечья от локтей и до запястий. Длинные, сильные пальцы до белизны в суставах сжимают волшебную палочку. Кажется, что через мгновение эта палочка отнимет чью-то жизнь… Вся фигура Лорда пышет силой, яростью и грацией высшего хищника, вышедшего на охоту. Эманации энергии от мужчины исходят такие, что хочется упасть, не то преклоняясь, не то прячась от его взора.

Нимфадора медленно, боясь сделать что-то лишнее, подняла взгляд. Более всего остального её интересовало лицо её Лорда. Взгляд золотистых глаз метаморфа встретился со взглядом ярко-зелёных светящихся глаз. Гарри… Только старше, опытнее и ещё более усталый чем сейчас. Привычная бледная кожа, бесцветные губы, тени залегшие под глазами — всё до боли знакомое, и в то же время чужое. Вокруг губ едва заметная сеточка морщин и такая же, совсем на грани видимости человеческих очей, у глаз парня. На нижней губе справа виднеется белёсый шрам, чуть искривляющий кожу вокруг себя. По левой щеке, от уха вниз и немного вперёд тянется ещё один шрам, более глубокий. Черные длинные волосы собраны в высокий «конский хвост» на макушке, в том время как голова с боков подстрижена накоротко. Тут и там в шевелюре цвета воронова крыла виднеются несколько переплетающихся прядей седых волос.

Нимфадора ахнула, оседая на пол и лишь в последние секунды измученное сознание всё же ощутило хватку чьих-то сильных рук, не дающую приложиться головой об пол.

* * *

Гарри шел последним в веренице Лордов, остававшихся на поляне для завершающих ритуалов. Кто-то совершил один обряд, кто-то два, Гарри, Сириус и Люциус — по четыре отчего все трое посерели лицом и изрядно замедлились в своих движениях.

Никто не спрашивал у других что они совершали, что просили у Магии, за что извинялись. Полог Тишины просто не дал бы подслушать, даже если кто и захотел бы это сделать, а таких не было. Индивидуальный ритуал был ещё тем казино, если просчитаться в своих возможностях, так что ДО него все молчали, в сотый раз прогоняя в памяти необходимые слова, движения и просто те мысли, которые присутствуют у каждого, кто готовится расстаться с жизнью. ПОСЛЕ же молчали, не желая сбить другим настрой или же на волне эйфории выболтать то, чего другим знать не положено.

В таком же молчании, часом позже, все выдвинулись с поляны. Сириус впереди, за ним Люциус, потом вассалы Малфоя… Гарри шел замыкающим и не мог собраться с мыслями. Четыре обряда за едва ли дюжину минут опустошили его практически досуха. Если бы магический резерв парня был металлической флягой, то сейчас, как Гарри казалось, в этой фляге был бы слышен стук каждой капли что ещё осталась. И в то же время, новая сила рвалась наружу. Будто бы и не было никакого истощения, а сам Поттер сейчас спокойно может колдовать что угодно и как угодно. Вот только… Это было неправдой. «Двойственность… Грёбанная двойственность» — мысленно рычал Гарри, сдерживая новые силы, рвущиеся изнутри. Интуиция подсказывала, что ослабь он сейчас хоть на мгновение хватку своей воли, и черный вихрь сорвется с ладони, сминая всё на своём пути, покрывая железо ржавчиной, разрушая магические связи, превращая людей в прах и пепел…

Нужно было успокоиться, взять себя в руки. Джинни, Нимфадора, быть может Белла — пожалуй на этом и заканчивался список тех, кто мог бы помочь с этим. Хотя… Гарри задумался и чуть отстал от процессии, пытаясь определить свои дальнейшие действия. Ведь все трое могли как успокоить его, так и разогреть его эмоции до состояния взрыва; и то что случится после него — точно не принесёт никому выгоды, нет… Было остро необходимо найти кого-то более нейтрального.

Едва переступив порог комнаты, Гарри заметил глубоко задумчивое выражение на лице Нимфадоры. Застывший взгляд фокусировался, скорее всего, на том месте где Лорды вошли в комнату, рассредоточиваясь и спеша узнать самочувствие своих близких. «Ну да ничего, я ещё подойду» — подумал Поттер, напрягая свою силу воли, чтобы оторваться от созерцания и направить свои стопы к Гринграссам. Именно это семейство было достаточно нейтральным, чтобы парень мог не держать перед ними стальную маску безэмоциональности, и в то же время, не скатиться в пожар чувств, что может обуять тело переполненное гормонами и новой силой.

Дежурный двухминутный разговор о самочувствии каждого из прибывших Гринграссов, Гарри провёл едва слыша своих собеседников — чья-то магия тонко резонировала в воздухе, выводя внеземную мелодию, которая, будь она в тысячу раз примитивней, сошла бы за сводный оркестр струнных, смычковых и духовых инструментов. Сначала Поттер противился этому перезвону, лишь зябко поводя плечами от особенно сложных «аккордов», холодными мурашками пробегавших по спине. Однако симфония всё звучала, и звучала. Пока он не повернулся, чтобы встретиться взглядом с Нимфадорой, чьи глаза ярко светились, будто расплавленное золото.

Магия Певереллов, едва-едва осевшая в теле, рванулась наружу, желая захватить, подмять, забрать. Сжимая зубы так, что вот-вот бы раскрошилась эмаль, Гарри сдержал черный смерч, возникший на ладони и быстро впитал его обратно в кожу, а затем рванул вперёд, на пределе возможностей своего тела. Сражаясь с самим собой, он не увидел, как закатились глаза Доры, и она начала оседать, понемногу заваливаясь назад.

* * *

В себя Тонкс пришла всё там же, на руках у поймавшего её Гарри. Тьма исчезла, едва Поттер коснулся самой Доры.

— Что это было?

— Обратный резонанс от ритуала. Собратья-Лорды наверняка слышали о подобном. Редкая и довольно незначительная досадная мелочь, которая иногда случается в массовых ритуалах, — объявил громче обычного Поттер, чтобы все интересующиеся узнали ответ на незаданный вопрос, а затем обратился уже к девушке в своих руках, — Что с тобой было? Видение? Формирование заклинания? Может чуждое сознание вторглось в твой разум?

— Я видела тебя, Гарри, — выдохнула Нимфадора, заливаясь румянцем.

— Меня? — переспросил парень, не понимая услышанного.

— Да. Только ты был старше, сильнее, только ещё более уставший, и красивый…

Сказав последнее, Дора резко захотела провалиться под землю или исчезнуть куда-нибудь, лишь бы не смотреть на реакцию Гарри, но девушка не могла отвести взгляд от его лица. Поттер, неожиданно мягко улыбнулся и ответил фирменным тоном Драко:

— Представить себе подобного не могу. Я и так хорош!

Дора коротко хохотнула и тут же ощутила, как будто её за цепь на шее потянуло вверх, к своему другу, или, может, уже больше…

— Гарри, Беллатриса велела привести тебя к ней. Сказала, что дело срочное и отлагательств не терпит, — послышалось из-за спины Поттера.

— Гермиона, — сквозь зубы процедил парень, разворачиваясь к Блэк-младшей.

— Ой… — только и выдала удивленная девочка, осознавая возможную тонкость прерванного момента.

— Потом разберёмся, — беззлобно, но твёрдо произнес Гарри, давая понять что вопрос ещё не закрыт.

— Гарри, я… — Дора сделала слабую попытку подняться на ноги.

Поттер, четко уловивший намерение подруги, помог ей со второй попыткой подъема:

— Ну как? Стоять можешь?

Появившаяся невесть откуда Джинни тут же аккуратно подхватила свою подругу-метаморфа под локоток с другой стороны от Гарри:

— Можешь идти. Я помогу ей.

— Да, Гарри, иди, — кивнула Дора, успокаивая его, и тут же добавила с неожиданной, даже для себя самой, ноткой сарказма, — Дело ведь срочное.

Поттер кивнул и, потеряв остатки положительных эмоций на лице, повернулся к Гермионе:

— Веди.

* * *

Едва все Главы Родов вернулись с ритуалов, Беллатриса оттерла в сторону Сириуса, ввязавшегося в разговор с Пратчеттами, и, извинившись, потащила его в отдельную комнату.

— Ну? — нетерпеливо выпалила она, едва наложив заглушающие.

Сириус, за спиной кузины успевший сделать четыре мощных глотка виски из своей фляги, только покачал головой:

— Ритуал на здоровье прошел хорошо, сама наверное знаешь. Какое-то время я выпросил, выгадал, выиграл, зубами вырвал у этого мира. Себе может полгода добавил. Тебе… Не знаю. Мелкой ещё пару недель, не больше.

— А крепость души? — если бы у Беллы были силы, она бы со всей доступной мощью сжала кузена, чтобы тот не тянул с ответом.

— Этот сработал едва ли в четверть мощи. Последние такты я платил уже своей жизнью.

— Блять! — вырвался у Беллатрикс крик бессилия.

Стоявшая на столике ваза разорвалась тысячей осколков от всплеска стихийной магии. Сириус, даже не обратив на это внимание, снова приложился к фляжке. Белла утёрла тонкую струйку крови, что потянулась из её носа, и сделала пару шагов влево-вправо, немного расшатываясь и пытаясь что-то для себя решить. Покачав головой, она подошла к Сириусу и вырвала фляжку из его рук, сама сделав пару небольших глотков, после чего вернула заветную ёмкость обратно.

— Значит поступаем, как и думали, — начала рассуждать вслух Беллатрикс, будто бы пропечатывая каждое слово в реальности, — В ближайшее время на видных местах Гарри найдёт несколько книг по Некромантии и, в особенности, Магии Души. Ему придется их освоить. Только он может помочь. Надеюсь, что хоть как мало у нас нормальных книг по этому направлению, но того что есть хватит, чтобы найти хоть один выход. Черт, почему же только четверть? — риторически спросила она, адресуя свой вопрос куда-то вверх.

Со стороны двери послышался стук.

— Наставница, — Гермиона склонила голову, — Гости спрашивают о хозяевах дома и я не знаю что отвечать.

— Вызываем? — спросила Белла у кузена.

Сириус вальяжно взмахнул рукой, что можно было бы воспринять и как знак безразличия, и как знак одобрения.

— Тогда так, — женщина повернулась к своей ученице, — Вызывай сюда Гарри, срочно! А я подойду через пару секунд.

За Гермионой, ушедшей с распоряжением, захлопнулась дверь, а Белла тут же повернулась к своему непутёвому братцу-Лорду.

— Значит так, Сириус! Ты — быстро трезвеешь. Когда приходит Гарри — рассказываешь ему о том, что вполне возможно он скоро останется один и будет тянуть ещё один Род. Намекаешь, что помочь может едва ли пара колдунов в мире и он сам, если постарается. Дальше направишь его помыслы в библиотеку — пусть носом роет. Магия будет подавать ему в своё время нужные книги.

— Тебе не кажется, — затуманенный алкоголем и смертельной усталостью разум Сириуса сильно замедлял его речь, отчего казалось, что слова он тянет с издёвкой, — Или может это я так всё понял… Крестнику не понравится, что мы разыграем его карту «втемную».

— Ага. А если вывалить всю информацию скопом, то он разовьёт такую деятельность, что его моментально объявят врагом Альбиона и наш ещё не образованный союз станет сразу против и Министерства, и против Дамблдора, с его карманными армиями, и против Тёмного Лорда.

— Волдеморта.

— Что? — озадаченно переспросила Белла.

— Существует только один Тёмный Лорд. И он сейчас среди наших гостей. Заканчивай уже называть Волдеморта Тёмным Лордом, — взгляд Сириуса был колючим и холодным, а командный тон в голосе не оставлял сомнений, что Лорд Блэк прояснил своё сознание концентрированной энергией от Камня Рода, сильно влияющей на тех, кто её испивает.

— Хорошо, — ошеломленная таким напором, будто кошка почувствовавшая крепкую руку на своём загривке, Белла согласно закивала.

— Скажи имя нашего врага, — приказал Сириус, за плечами которого, казалось, встали все Лорды Блэк от самого первого и до самого последнего из живших когда-либо.

Белла молча покачала головой, не в силах отворить уста.

— Скажи. Его. Имя.

Она зажмурилась и закрыла уши ладонями.

— Скажи. — Сириус, не церемонясь, горстями зачерпывал магию и власть из родового источника.

Белла захрипела. Неисполненная воля Лорда Блэк прижимала её к земле, сгибая в рабской позе и заставляя сдаться.

— СКАЖИ. — припечатал Сириус, четко осознавая, что если не выйдет сейчас, то дальше кузина либо умрёт, либо придется ему отменить свой приказ.

— Волдеморт, — чуть слышно произнесла Белла.

Небесная твердь перестала давить ей на плечи будто легендарному Атланту, и Беллатрикс смогла встать, вначале на колени, а затем и в полный рост. Правда, в процессе она выдала солидную часть лексикона боцмана, которому на ногу уронили ящик, а затем, давясь и хрипя, выплюнула два кровяных сгустка одного за другим.

Ничего не говоря кузену, который не то поиздевался над ней, не то уберёг от ошибки в будущем, она покинула комнату, чтобы сперва привести себя в порядок за пару минут, которые позволяет ей хороший тон, а затем отправиться к гостям. В конце концов, состояние здоровья одной женщины, не должно стоить жизней членов ещё не созданного альянса.

Едва заметным движением палочки, Сириус убрал кровь с пола и сел на диван ровно, не сползая по нему как несколькими минутами ранее.

— Это здесь… — послышался голос Гермионы.

— Я тебя понял. Возвращайся к остальным. Насчет твоего поведения поговорим потом, — Гарри зашел в комнату и закрыл за собою двери, — Меня вроде Белла вызывала.

— Она звала ко мне. Заходи, и, будь так добр, наложи защиту от прослушивания.

Поттер исполнил волю своего Крёстного и, пускай и не был обязан этого делать, но всё же повиновался просьбе и простым правилам хорошего тона.

— Хорошо, — тихо сказал Сириус, из которого будто бы в секунду выдернули стальной стержень.

Гарри насторожился — он знал про тяжесть ритуалов этой ночи, но вряд ли они сами могли так сильно измотать Сириуса, имевшего прямую подпитку от алтаря.

— Что произошло? — спросил юноша, немного опережая ход беседы.

— Этим ты мне нравишься, Крёстник, — хохотнул мужчина, — Не забываешь что в этом проклятом мире всё ещё существуют прямые вопросы и столь же прямые ответы.

Гарри только приподнял бровь, в ожидании продолжения речи Сириуса.

— И вот тебе прямой ответ, — кивнул тот, — Мы все в заднице.

— Это слабо походит на новость, — попытался улыбнуться Поттер, присаживаясь в кресло практически напротив собеседника.

— Ну да… Тогда вот и новость: я медленно умираю. И прежде чем ты пошутишь про то, что это происходит со всеми, скажу так: я умираю быстрее прочих. Проведённые сегодня ритуалы четко показали картину происходящего, — Сириус отвинтил, зажатую было крышку фляги, но не решился пока приложиться губами, — Азкабанские твари оборвали часть связей моей души и тела. Не будь я уверен в своей прямой невиновности, не проходи в детстве ритуалы защиты от нашего Рода — загнулся бы за пару лет. Но и сейчас моё время истекает. Через несколько месяцев, а может и пару лет мне хана. Сначала несколько недель агонии, затем кома и смерть. И даже в посмертии моём хорошего будет мало — все тексты говорят о том, что надорванная душа не затягивает свои раны, а медленно растворяется там, за гранью.

— Что… с Беллой? — выдал наконец парень после нескольких минут задумчивого молчания.

— Наверняка то же самое — отсидели мы одинаковый срок. Но я не знаю четкой ситуации: за прямой вопрос она и кастрировать может, а юлить… Это не по мне. Не при моих навыках тягаться с ней в этом гиблом деле.

— Понятно. И что делать? — разум Гарри метался, в поисках хоть какого-то выхода из этой западни.

— Я почти наверняка бесплоден. Дети Беллы, если появятся, не факт что смогут принять мой титул — слишком сложный будет их кровный статус. Так что я собираюсь передать Род тебе.

— Мне… — будто отзвук брошенного в колодец камня, прозвучал голос Поттера.

— Да. Тебе. Это страховка, на случай если я умру прежде, чем ты используешь основной вариант.

Гарри вскинулся, но не задал повисший в воздухе вопрос.

— Певереллы известны своей тонкой связью со Смертью, что, скорее всего свидетельствует о способностях к Магии Душ. Несколько фолиантов в библиотеке Блэков по этой теме есть. Ну и у Поттеров, если библиотека открылась, можно поискать. Думаю хотя бы диагностические чары по профилю там найдутся, и ты сам сможешь понять и моё состояние, и состояние кузины.

— Я… понял, — чуть заторможенно выдал Гарри, — Пойду? — и не дожидаясь разрешения, рванул на выход.

— Не забудь возвратиться к гостям, — хмыкнул Блэк, сомневаясь что будет услышан, а затем, ещё тише, добавил, — Ничего ты не понял, Крестник.

* * *

— Дамы, господа, — Белла была на удивление собрана, несмотря на моменты своей слабости в прошлых полчаса, а её голос звучал как и подобает хозяйке Мэнора, пускай и на один вечер, торжественно и чуточку властно, — Не один год прошел в Британии с момента падения Того-Кого-Нельзя-Называть, и, тем не менее, что мы видим на политическом Олимпе нашей страны? Партия Света и Партия Пожирателей, в пароксизмах своих убеждений рвут страну на части, принимая то один радикальный закон, то другой, шатая весы хрупкого магического равновесия и превращая жизни целых поколений театры абсурда. Можно ли… Стоит ли… Можем ли мы, — голос её снизился практически до шепота, который всё равно, подобно раскатам пушечного боя, разрывал царящую в комнате тишину, воцарившуюся среди присутствующей знати, — Можем ли мы позволить себе такую роскошь? Можем ли наплевать на то, в какой стране будут жить наши дети, наши племянники и племянницы, золотая кровь едва-едва залечившей свои раны аристократии Альбиона?

— Что же ты предлагаешь, Бель? — послышался в звенящей тишине голос Нарциссы.

— Я? Всего лишь идею, и, в то же время, выгодное соглашение. Необходимо создать некую Партию Порядка. Ту, что будет создавать перевес при принятии здравых законов. Ту, к которой на поклон будут ходить и тёмные, и светлые, пытаясь заполучить частицу власти.

— Во главе каждой партии должен кто-то стоять. И этот кто-то должен подкреплять своё право голоса, правом силы. У светлых Дамблдор. У тёмных, до поры, стоял Неназываемый, — осторожно подал голос Лорд Гринграсс, — А кто станет во главе этой предполагаемой партии? Уж не Вы ли, дражайшая Беллатриса? — в его голосе послышались одновременно нотки сарказма и паники.

— Что Вы… — скромно потупилась женщина, чтобы тут же поднять пылающий взор, — Я говорю о моём Крестнике, Гарри Поттере. В четырнадцать лет стоять во главе такого ритуала, как сегодняшний. К тому же, под его рукой не один Род, и, может так случиться, что их будет больше двух. В четырнадцать, напоминаю, лет. После окончательного взросления и вхождения в силу, как думаете, сколько заклинаний ему потребуется, чтобы посадить на задницу весь Визенгамот одновременно?

— Одно, — послышался неожиданно тихий голос Люциуса Малфоя, который, прикрыв глаза, прокачивал в своём разуме всю эту ситуацию по максимуму.

— Думайте, делайте выводы. Мы никого не заставляем присоединяться, но, как вы все помните, ни слова о происходящем здесь не сможет уплыть от вас к другим существам, любого пола, возраста и силы. Разве что вмешаются Изначальные… Думайте, дамы и господа.

Вальяжной, чуть вихляющей походкой, Белла покинула затихших аристократов наедине с их мыслями.

* * *

Иллюзорный череп, повисший в воздухе, расплывался на части. Древние тексты рассказывали, что такое может произойти, но Том Марволо Реддл был выше глупых предупреждений магических пустышек, что некогда считали себя магами!

И вот теперь он презираемый всеми паразит. Низшее магическое создание. Боггарт, в сравнении с ним, гораздо более многосложен и полиструктурен. Так не должно было быть! Его план был совершенен, но что-то, а точнее кто-то вмешался в него. Бестелесные сущности гораздо более тонко ощущают прикосновения чуждой магии, так что не заметить грубых вмешательств и коррекций, перехватов и уничтожений, Лорд Волдеморт не мог, даже потеряй он остатки рассудка.

Бестелесный дух некогда великого мага метался по местности, медленно опознавая её. Череп таял в воздухе, теряя остатки своей заякоренной силы. Текущей местностью была та самая деревушка, где он провел последний ритуал, и где оставил свою любимицу.

Нагайна. Ползи к своему хозяину. Ты нужна мне. — улетела в пространство не то мысль, не то затихающая просьба, но никак не жесткий указ, как Лорду бы того хотелось.

Албания, а точнее Охридское озеро было покрыто льдом. Плотно населённая деревня на его берегу гудела на разные голоса и светилась в вечерней тьме сотнями огоньков. Внезапно время замерло, да так резко, что даже тонкосенсорный дух не ощутил ничего. Глядя на вплавленного в пространство и время паразита, Поул произнёс:

— В этот раз ты послужишь нам, — этот человек-не-человек в синем костюме, джинсах и очках с надушенным яблоком на дужке, взглянул на свои сверхтехнологичные часы, сплав магии и технологий будущего — Тебе осталось недолго ждать. Твой неудачный эксперимент приведёт тебя к такому же неудачному концу, или, быть может началу. Многие бы завидовали возможности, что будет у тебя. Или есть у тебя. Грёбанная неопределённость времени этого мира… Можно сломать даже бессмертные мозги.

Фигура растаяла. Время потекло так, как и должно. Череп вспыхнул, собираясь развалиться на сотни обрывков рун, но тут… Энергия вихрем загудела. Череп налился красками. Нагайна щедро делилась энергией с колдовством своего хозяина, и, будто яркий маяк в ночи, направляла и показывала путь к себе.

Даже мысли «что это было?» не мелькнуло в разуме паразита — слишком сильно он упивался своим кратким триумфом.

Шипящие звуки приветствия, и дух оборачивается вокруг змеи. Ему нужно восстановить силы. Ему нужно материализоваться в этом мире. А пока хотя бы выжить и не стать обычным привидением.

Если бы нашелся хоть один сочувствующий тому, что осталось от Волдеморта, ему бы стало жаль, что тот не знает — от него уже осталось слишком мало. Его путь был предопределён Смертью. Путь героя из прошлого, ставшего на сторону тьмы и не увидевшего в ней хоть капли спасительного света — только бездну. Героя, ставшего злодеем, лично того не желая, который разрушив себя, едва не разрушил мир, и без того зависший над пропастью.