Ученик чародея (джен)

Хогвартс — графство Гэмпшир

1

Гарри обернулся. Впервые он видел своего врага так близко. На колдографиях в «Пророке» Волдеморт, казалось, не представлял собой ничего особенного — вблизи он был ужасен.

Перед Гарри стоял высокий тощий маг, который сжимал в бледных пальцах волшебную палочку. Он был полностью лыс, нос его казался словно сплюснутым, а в глазах блестели красные искры.

Гарри задрожал от ненависти. Сейчас он скажет в лицо этому ублюдку всё, что он о нём…

— Прекрасно! — преувеличенно бодрым тоном воскликнул Людо Бэгмен. — Мистер Поттер, прошу вас, опуститесь на левое колено перед своим будущим наставником.

Гарри повиновался, как во сне; он плохо понимал, что происходит, а взгляд красноватых глаз не отпускал его ни на секунду.

Рука Волдеморта оказалась прохладной, но внутри неё словно таился скрытый жар.

— Вы забыли слова клятвы, молодой человек? — поинтересовался Волдеморт, глядя сверху вниз.

Гарри открыл рот:

— Я, Гарри Джеймс Поттер, клянусь быть верным учеником Волдеморта…

— Лорда Волдеморта, — поправил его холодный голос. — Начните сначала.

Сгорая от стыда и унижения, Гарри произнёс клятву заново. До последнего он надеялся, что Дамблдор остановит этот фарс, скажет, что происходит событие, ужасное по своей циничности, но нет.

Огненные кольца оплели его руку и руку Волдеморта и погасли.

В Большом зале стояла гробовая тишина.

Гарри поднялся и посмотрел в красные глаза, понимая, что никакая клятва не остановит его. Он отомстит за родителей — и пусть сам погибнет, но проклятие магической Британии умрёт вместе с ним!

— Отлично, — бесстрастно произнёс Волдеморт и повёл в воздухе палочкой. — Следуйте за мной, молодой человек. Или вы хотите остаться на бал?

Гарри, как под Чарами подвластия, отрицательно помотал головой. Он не знал почему, но ему не хотелось никого видеть, он только собирался испить до дна чашу позора и унижения. Наверняка Дамблдор счёл его предателем и просто дал возможность выбора. Настоящего выбора, первого в жизни. И Гарри выбрал…

— О чём вы задумались? — спросил Волдеморт.

Обнаружив, что они уже вышли из замка и направляются к воротам, Гарри немного растерялся, но потом вспомнил, что нужно отвечать.

— Я… э… — промямлил он.

— Красноречиво, — усмехнулся Волдеморт. — Дайте руку, сейчас мы аппарируем.

Гарри было неприятно снова держаться за руку, которая убила его родителей; некстати он подумал, что Волдеморт взял его в ученики лишь для того, чтобы закончить начатое много лет назад, и ему стало очень холодно.

После аппарации он едва устоял на ногах и встретил равнодушный взгляд своего нового учителя.

Они стояли в просторном светлом холле какого-то здания. Наверняка это и был тот самый дом, про который писали в «Пророке»: несколько лет назад много говорили о том, что самый могущественный политик Британии поселился в довольно скромном жилище.

Волдеморт снял чёрную верхнюю мантию и остался в нижней, простой, безо всяких украшений. Он повесил её на вешалку и обернулся к Гарри.

— В этом доме вам предстоит прожить три года, — сообщил он. — Не сказал бы, что мне очень нужен ученик, тем более что вы, по моим сведениям, редкостная бездарность. Однако я не мог отказать себе в удовольствии полюбоваться физиономией дорогого директора…

У Гарри внутри словно кипел котёл со взрывоопасным зельем, но он пока сдерживался.

— Итак, — продолжал Волдеморт, — вы будете обязаны учиться всему, чему мне захочется вас научить, появляться со мной там, куда я пойду. Это ясно?

Гарри кивнул.

— В остальное время можете быть совершенно свободны. Если что-то понадобится — обращайтесь к домовику, его зовут Добби.

Они стояли в холле, откуда на второй этаж вела широкая лестница, и Гарри рассмотрел вокруг несколько плотно притворённых дверей. Внезапно одна из них открылась, и появился черноволосый волшебник, одетый в застёгнутый до горла сюртук. Он резко остановился, не ожидая, очевидно, увидеть кого-то в холле, но быстро совладал с собой и почтительно поклонился Волдеморту. Вот, значит, как тот приучил обращаться к себе! Но ничего, уж Гарри ему кланяться не будет никогда в жизни!

— Это Северус Снейп, — представил Волдеморт. — Мой личный зельевар и поверенный.

Каменное лицо Снейпа осталось совершенно бесстрастным. Он рассматривал Гарри, и тому показалось, что взгляд чёрных глаз презрителен и тяжёл.

— Зелье готово, милорд, — наконец произнёс он невозмутимо.

— Хорошо. Будь добр, проводи моего ученика в приготовленные комнаты и возвращайся, — велел Волдеморт.

Шагая за Снейпом по лестнице, Гарри мрачно размышлял, что соседство ему досталось не самое лучшее. У личного зельевара наверняка было тёмное прошлое.

— Ваши комнаты, — произнёс Снейп, открывая перед ним дверь. — Располагайтесь, мистер Поттер. И вот ещё что. Если увидите змею — не пугайтесь. Она принадлежит милорду.

— Змею? — тупо переспросил Гарри. Но дверь уже закрылась за его спиной.

— Змею… — повторил он и сел на постель, застеленную багряно-золотым покрывалом. — Только этого ещё не хватало!

2

Люпин давно отвык от уюта, и даже предложенную ему Августой Лонгботтом чашку чая держал за ручку двумя пальцами. Тайком он оглядывался по сторонам, отмечая, что бабушка его ученика очень щепетильна в вопросах быта. Интересно, щепетильна ли в остальных?

— Не хотите ли виски, мистер Люпин? — осведомилась мадам Лонгботтом. — Я всегда добавляю его в чай, и выходит очень вкусно.

— Нет, благодарю вас, — откликнулся тот. Он и так плюхнулся на светлый диванчик в своей заношенной одежде, доставляя хозяйке неудобство.

— Итак, пока мой внук развлекается на выпускном балу, я хотела бы с вами поговорить, — произнесла мадам Лонгботтом. — Мне известно о вашей сделке с гоблинами…

— И как вы к ней относитесь? — не сдержался Люпин. Неужели сейчас ему намекнут, что он продался за пятьсот галлеонов?

— Скажем так, это не самая большая проблема. Гораздо больше меня волнует то, как вы сможете найти подход к Невиллу.

— Неужели это будет так сложно? И неужели вам неизвестно о моей… проблеме?

— То, что вы оборотень, не играет никакой роли, пока у вас есть зелье, — заявила мадам Лонгботтом. — Подозреваю, вам было бы любопытно узнать, что именно затеяли гоблины. Вы знаете, мне тоже.

Поражённый этим признанием Люпин смог вновь сосредоточиться на происходящем оттого, что на колени ему запрыгнула пушистая пёстрая кошка и громко заурчала. Она чувствовала в нём зверя, и ей это нравилось. Люпин погладил её.

— Не опасно ли это всё? — спросил он словно про себя.

Мадам Лонгботтом махнула рукой:

— А даже если и опасно… Обещайте только, что позаботитесь о Невилле. Кроме него, мне терять нечего. Впрочем, я вижу, что вы устали…

— Скорее, ошарашен, — вежливо улыбнулся Люпин.

— Вы можете заночевать у нас, — предложила мадам Лонгботтом. — Меня это не стеснит. А утром поговорите с Невиллом на свежую голову.

— Весьма вам благодарен, — искренне сказал Люпин.

В отведённой ему на ночь комнате он привычно сбросил заплатанную мантию на спинку стула и тяжело опёрся о стол. Не может всё в его жизни быть так хорошо. Чем он это заслужил? Он, оборотень, который считает, что разделяет взгляды Дамблдора, но при этом ничего не сделал для того, чтобы ему помочь?

Он долго не мог заснуть, а проснулся от неясного шума. Он дотянулся до палочки и зажёг Люмос. Свои ботинки он оставил возле кровати, и теперь рядом сидела неизвестно как пробравшаяся в комнату кошка и то и дело пыталась сунуть лапу в левый ботинок.

— Акцио! — шепнул Люпин. Ботинок оказался неожиданно тяжёлым и отозвался возмущённым писком. На одеяло выпал сжавшийся комок, развернулся. На Люпина взглянули крохотные блестящие глазки. Кошка недовольно заворчала, но он не обратил на неё внимания, присматриваясь к крысе.

— Питер? — изумлённо спросил он.