Гермиона Ватсон (джен)

— Да уж, мне ни к чему громкая слава, — сказала Гермиона. — Что-то не хочется быть вторым Гарри Поттером.

— А что ты знаешь о Поттере? — спросила Тонкс.

— Как-то встретила его на улице — впечатление жуткое. Oн живёт у своих родственников-маглов в качестве домашней прислуги. Мальчика недокармливают, поколачивают...

— Да ты что?! — Тонкс приложила руку ко рту. — Может, это другой Гарри Поттер?

— Нет, тот самый, я проверяла, сын Лили Эванс и Джеймса Поттера. Слушай, ты не знаешь его родственников среди магов?

— Знаю. Я его родственница. Ближе на свободе нет. В Азкабане сидит ещё дядя Сириус. В смысле, мой дядя, для Гарри он — крёстный отец.

— Так, так. — задумался Холмс в голове Гермионы. — Значит, сидит... И за что же он сидит?

Гермиона переадресовала вопрос Тонкс.

— Считается, что он предал семью Поттеров, — пожала плечами та. — Но непонятно, как крёстный отец мог предать крёстного сына? Тогда ведь магия должна была его наказать, это же серьёзный магический обет... Да — он ещё каких-то маглов убил, когда гнался за Петтигрю.

— А кто такой Петтигрю?

— Петтигрю — это друг семьи Поттеров, который геройски погиб от руки дяди.

— А в чем его героизм заключался? Он тут, вообще, при чём? Почему за ним Сириус так гнался, что аж не разбирал, кого ещё при этом убивает?

— Кто его знает...

— Дело явно пахнет подставой, но кому и зачем понадобилось подставлять Сириуса? — спросила Гермиона.

— Не знаю.

— Если это сложить с тем, что мы знаем о Гарри, смотри, что получается: кто-то зачем-то очень хотел, чтобы Гарри вырос у маглов, которые его ненавидят. И Сириуса посадили как потенциальную помеху этому плану... Похоже, здесь задействована какая-то большая политика.

— Это уже паранойя! Так не бывает. — не захотела верить Тонкс.

— Когда я встретила Гарри и посмотрела на то, как он живёт, то тщательно проанализировала все, что увидела. Вывод был очевиден — вся ситуация неестественна. Так не бывает, чтобы люди непонятно почему вдруг перестали интересоваться жизнью самого известного ребёнка магического мира, а тот все это время, оказывается, живет и воспитывается у маглов, которые его терпеть не могут. Думаю, его там прячут и гнобят намеренно, с определенными целями. Смотри: предположительно, он скоро пойдет в Хогвартс, то есть вновь появится в волшебном мире. Ясно, что его с его славой победителя Волдеморта удобно использовать в большой политике как послушное орудие. И тем, кто собирается его использовать таким образом, очень выгодно, чтобы ребёнок был голодным, тихим и забитым: тогда им будет легче управлять. Но, по-моему, они там перестарались. Такими темпами как бы Гарри вообще не стал инвалидом, слишком уж ненавидят его родственники.

— Надо его украсть! — разозлилась Тонкс.

— Я тоже сначала так подумала. Но потом поняла, что так Гарри можно только навредить. И мне ещё хочется пожить, да и ты вряд ли захочешь судьбы Сириуса, — ответила Гермиона. — Надо постараться помочь Гарри, но как-то тонко, осторожно, чтобы самим не подставиться под удар.

Мы можем в виде девочек, которые никому не внушат подозрений, ещё раз наведаться к Гарри и все разузнать: кто там за ним присматривает, какая сигнализация на доме, какие заклятья на родственниках...

И на психику маглов надавить можно... Слушай! Ты видела портрет матери Гарри?

— Кажется, видела, рыженькая такая. — ответила Тонкс.

— Надо будет найти фото получше и перевоплотиться в неё! Тебе, конечно, — вдохновенно сказала Гермиона. — И представь, вечером к Петунье, которая мучит Гарри, является её покойная сестра и грозит пальцем. Вот она испугается! А испугавшись, начнёт получше вести себя с Гарри.

— А что? Может сработать. Ты голова! Стриженая! — обрадовалась Тонкс. — Я пойду, поищу дома колдографии Лили Эванс. Когда думаешь начать?

— Ты не забывай о Горбине, с которым тоже придется разбираться неофициально. Но завтра воскресенье, у меня весь день свободен, утро можно потратить на осмотр Литл-Уингинга и общение с Гарри, а вечер — на явление призрака к Дурслям. А для Горбина придётся другое время найти, там подготовка нужна будет посерьёзней... Так что, давай завтра утром встретимся и съездим к Гарри!

* * *

Утром, когда Гарри подстригал газон, ему помахали две блондинки-близняшки его возраста.

— Привет, Гарри!

Он удивился, вначале не узнав Эми Ватсон. Но она ему напомнила о себе и представила свою сестру — Лили Ватсон.

— Ух ты! У тебя есть сестра-близнец? А почему у тебя теперь светлые волосы? — спросил Гарри, не выключая газонокосилку, чтобы Вернон не услышал и не выскочил.

— Мы обе подстриглись и перекрасились! — похвасталась девочка. — А ты как? Можешь потом выйти погулять с нами? Мы тебя будем ждать на детской площадке. А то мы только на один день приехали к родственникам. У нас целая сумка печенья! Угощаем.

— Попробую! — нахмурился Гарри, думая, как бы смыться от Дурслей. Мысль о печенье грела ему душу. Да и девочки интересные... Но после стрижки газона ему пришлось мыть машину, убирать в доме, чистить овощи для обеда... А Дадли уже давно убежал гулять. Когда, наконец, через два часа, под предлогом выноса мусора Гарри все же сбежал из дома, он уже не наделся встретить сестёр Ватсон.

Но они его ещё ждали — и не одни. С ними на площадке была вся банда Дадли. Хулиганы были привязаны к карусели, и девочки развлекались тем, что вертели их со страшной скоростью, время от времени лупя палкой того, кто попадался под руку. Гарри осторожно остановился, не выходя на площадку, боясь потом мести Дадли и его уродов. Но девочки, увидев его, побежали ему навстречу, а хулиганы продолжали крутиться на карусели.

— Не бойся, Гарри! На такой скорости они тебя не разглядят. Пойдем куда-нибудь в другое место, — сказала Эми (или Лили). Они подхватили его под руки и повели в сквер.

— Давайте устроим пикник. У нас корзинка с едой и сок, — радостно крикнула одна из сестёр. — Может, хоть здесь нам никто не помешает? Эти мальчишки были такие наглые и противные. Они нас даже хотели побить и обокрасть. Но мы им наподдали! Я ведь говорила, что знаю приёмы борьбы? А Лили еще лучше меня дерётся.

— А ты всё не шёл. Mы и решили их пока на карусели покатать. Они там целый час уже катаются! Дважды проблевались друг на друга, — засмеялась вторая блондинка.

— Фу! Лили! Не порти мне аппетит! Не хочу об этом вспоминать, — сморщилась Эми.

Погода была необычно ясной для октября, и они расположились на травке среди деревьев, перекусили и обменялись новостями. В основном, сестры спрашивали Гарри о том, как он живёт. А Гарри ужасно стеснялся, что объедает их. Но девочки его настойчиво пичкали и продолжали расспрашивать. Выспросили даже, как устроен дом Дурслей, какое там расположение комнат, кто где живёт и как стоят кровати. Гарри смущало такое подробное изложение его жизни, но сёстры объяснили, что хотят сделать из картона модель дома для кукол, и им нужно знать, какие бывают дома. Они даже рисовали подробные планы домов в блокноте.

Ушел Гарри сытым и довольным, за что дома сразу получил нагоняй. Дурслей к тому же беспокоило, что Дадлик так и не вернулся, хотя уже начинался вечер.

На площадку, где были привязаны хулиганы, никто не заходил, потому что дети видели там банду Дадли и не хотели с ней связываться. Поэтому бедняги ещё три часа провели там связанными. Когда кто-то все же пришёл, они обрадовались, что их, наконец, развяжут, но вместо этого опять увидели страшных сестёр Ватсон, которые снова раскрутили карусель и принялись лупить их палками. Через полчаса, когда уже темнело и начал накрапывать дождик, сёстры остановили карусель, и одна сказала жутким голосом:

— В полночь, если их никто не отвяжет, мы придём и выпьем их кровь.

И перепуганные пацаны увидели, как у другой сестры изо рта начали расти длинные клыки, а глаза стали кроваво-красными.

— Да! Мы придём за ними! — прошипела вторая, и вся банда дружно обделалась от страха. Сёстры со смехом убежали.

— Теперь понятно, почему они такие сильные! — простонал Дадли дрожащим голосом, — ОНИ ВАМПИРЫ!

— Нам конец! — завыл дурным голосом Пирс Полкисс.

Под вечер Вернон и Петунья отправились было искать Дадли, и тут навстречу им вышла рыжеволосая девушка с зелёными глазами.

— Петунья! Как ты обращалась с моим сыном? Почему ты его обижала? — прошипела она.

— Ли-или-или?!! — проржала внутренняя лошадь Петуньи. — Ты жива?

— Я мертва! Но я и мёртвая тебе горло перегрызу за своего сына, если обидишь его ещё раз! — зашипела Лили, лицо которой стало меняться в сторону вампирского. Дурсли, заверещав, бросились домой, но по дороге оба хлопнулись в обморок.

Потом две хохочущие блондинки сели на последнюю электричку в Лондон.

Банду Дадли только на следующее утро отвязал дворник. Для Дадли эта ночь окончилась заиканием, а Пирс Полкисс местами поседел. Слишком страшно было ждать вампиров. А когда Дадли узнал, что дома тоже была вампирша, мать Гарри, с ним тоже случился длительный обморок.