Червь (джен)

По крайней мере, она прекратила кричать.

Симург парила в воздухе, погрузившись в некий стазис, вроде того, в котором она находилась, когда мы подлетели к ней, но сейчас её окружал целый арсенал устройств. Практически ореол из пушек и орудий, расположенных на равных расстояниях. Небо над ней было затянуто, облака проносились мимо нас, влекомые сильным ветром, серо-коричневая пыль, смешанная с дымом, медленно проплывала под ней. Этот соседство было жутким: облака на небе двигались быстрее дыма и пыли, а Симург между ними была абсолютно неподвижна.

По телевизору — в те дни, когда у нас ещё было телевидение — часто шли разнообразные ток-шоу, выпуски новостей и интервью, в которых поднимались вопросы Губителей. Я нередко их смотрела, хотя и не любила телевидение. Люди рассуждали о крике Симург, задавались вопросом, в какой мере происходившие после её появления катастрофы действительно созданы именно ею, а в какой — приписывались ей из чувства паранойи.

Мне пришлось напомнить себе о том, что не я одна обсуждаю возможные последствия. Я слушала пение достаточно долго. Я скомпрометирована? Если всё это было лишь ловушкой, тогда во мне могли быть посеяны семена разрушений или катастроф. Следует ли мне повысить бдительность? Или не стоит напрягаться?

После нападений Симург эти мысли мучили миллионы людей. И каждый раз правильного ответа не было. Если она захотела сыграть с моим разумом, то я ничего не смогу сделать. Все мои действия будут соответствовать её плану.

Речь шла не только обо мне. Я ни на секунду не забывала о присутствии Луна и Призрачного Сталкера.

О Янбань можно не беспокоиться. Судя по цвету их масок, у них было две основных группы нападающих, и ещё три или четыре подгруппы для других функций. Одна из групп была уничтожена, и я надеялась, что присутствие Губителя отпугнёт вторую.

Нам ещё повезло, что у Янбань не было доступа к создающему двери кейпу Котла. Так что они могли передвигаться исключительно по порталам, разбросанным по Земле Бет — тем самым, которые использовали беженцы. Через них всё ещё проходили отстающие. Различные фракции и правительства собирали вокруг оставшихся порталов небольшие армии. Одна из земель была уже потеряна для нас. Уничтожена Сыном в первый день, когда он отправился странствовать между мирами. Беженцы из Южной Америки, укрывавшиеся там, вероятно, были перебиты или близки к тому. Земля Заин тоже недоступна — её присвоил Спящий.

И всё же оставались десятки Земель, и люди продолжали по ним разбредаться. Одну из них занял И.С.К., они возводили оборону и готовились удерживать позиции.

Я сомневалась, что оборона устоит, если там окажется Губитель. Нет, они собирают силы, в ожидании возможного нападения. Хорошо.

Я осмотрела окрестности. Одно неказистое поселение, наполовину уничтоженное бомбами. На общем фоне ущерб, нанесённый Симург, не выглядел чем-то серьёзным.

Психологический ущерб? Вполне возможно. Симург была орудием устрашения, самим своим присутствием способная обращать в бегство целые армии, а эти люди армией не были. Боевой дух был низким с самого начала.

Я вздохнула. Мы напугали людей, и они ушли в горы. Сбежали. В кино сейчас заиграла бы торжественная музыка и они начали возвращаться, преодолевая страх.

Нелепо в наших обстоятельствах. Они будут прятаться много дней и снова разбегутся, как только увидят Симург.

Здесь не выйдет устранить непосредственную угрозу, а затем воспользоваться помощью некоторых выживших.

— Ты как? — спросила Сплетница. Она разбежалась, несколькими быстрыми шагами преодолела последний крутой подъём и оказалась рядом со мной на верхушке небольшого холма, возвышающегося над главным поселением земли Тав.

— Норм, — ответила я.

— Что за кислый вид? Сейчас можно и чувства проявить!

— Я и проявляю. Тихий ужас — это ведь тоже чувство, не находишь? Сердце колотится, поджилки трясутся и я настолько напряжена, что болит голова и даже думать почти боюсь!

— Блядь, ты думаешь, что со мной всё как-то иначе? В этом мире есть всего пара вещей, которые действительно меня пугают, и именно одна из них прямо сейчас что-то сооружает над нами, и я даже не могу прочитать её, так что она из тех немногих, кто способен меня по-настоящему удивить.

Сооружает? Я подняла голову.

Действительно, Симург вытянула руки и манипулировала обломками между ними.

— Что она...

— Не знаю! — прервала меня Сплетница. — Что ты предлагаешь? Взять и спросить её?

Я покачала головой:

— А как дела у пассажиров Пендрагона?

— Корабль в порядке, но Отступник хочет ещё раз всё проверить и перепроверить. Немного забавно было замечать за ним такую осторожность.

Я пожала плечами. Удивительно, что Сплетница заметила изменения в его поведении. Всё-таки именно я с ним общалась последние два года, а она виделась всего пару раз.

— Они будут готовы, если прямо сейчас придётся сражаться?

Сплетница пожала плечами:

— Наверняка. У них царапины, синяки, но не более того. Сражаться мы готовы в любой момент. По правде говоря, самое худшее, что может сделать Сын, это выждать пару месяцев.

— Действительно, — согласилась я.

Не самая приятная мысль. Если он устроил себе отпуск, пока мы пытаемся приручить Губителей, то велики шансы, что нас уничтожит кто-то другой, хоть те же самые Губители.

— Ну не знаю, — неожиданно сказала Чертёнок. Мне даже удалось не вздрогнуть из-за её появления. — Убить нас всех — куда уж хуже?

— Думаешь, лучше позволить человечеству уничтожить себя своими же руками? — заметила я. — Дать нам придумать план, пригодный для ответного нападения, а затем исчезнуть? Дождаться, пока план рассыплется на куски и добить нас?

Чертёнок пожала плечами:

— И что мы в итоге будем делать?

— То, что сможем, — сказала я. — Давайте пойдём и обсудим план действий с остальными.

Втроём мы спустились с холма через участок, на который отбрасывали тень крылья Симург. Из-за облачности света и так было бы немного, так что без разницы. Я подняла голову. Свет окаймлял её, подчёркивая форму тела, волосы, перья и кольцо из сконструированного на скорую руку оружия.

Отступник снял шлем. Он всё ещё был коротко пострижен, хотя волосы и стали несколько длиннее, как и щетина на лице. О том, что часть лица заменена протезом, можно было догадаться только по тому, что на ней не росли волосы. Подарок от Девятки.

— Сработало, — сказал он.

— Более или менее, — ответила я. — Погиб один гражданский, ещё семеро получили ранения. Смерть и два ранения по вине Симург.

— Всего лишь, — заметил Отступник.

— Она дала нам понять, что́ она может, — сказала Сплетница. — Это именно то, на что нам надо обратить внимание, если мы хотим разобраться в психологии Губителей. Не кажется ли вам, что у них только очень деформированное Суперэго, никакого Эго и совершенно неразвитое Ид? Ими управляют не социальные нормы, а коды и наборы правил. И всё же, это правила, определённые создателем.

— Зигмунд Фрейд, — ответил Отступник. — Будто в университет вернулся. Факультативный курс психологии на втором году обучения. Стоило профессору сказать слово «Фрейд», как вся аудитория взрывалась смехом.

Сплетница улыбнулась:

— Неужели мой анализ ставится под сомнение?

— Если он основывается на работах Фрейда, то да.

— Фрейд серьезно разобрался с Эдиповым комплексом и комплексом Электры. Проблемы отношений с отцами, проблемы отношений с матерями. Если мы вообще хоть что-то понимаем про Губителей, то это определённо оно, не в сексуальном смысле, конечно, но вы поняли, о чем я.

— Ты сильно преувеличиваешь мой интеллект, — сказала Чертёнок. — Я вообще не понимаю, о чём ты.

— У Губителей крайне запутанные отношения с их создателем, — сказала я. — Не важно, Эйдолон это или кто-либо ещё.

— Это я понимаю.

— Итак, если они потеряли ориентиры, которые связывали их с реальностью, — начала Сплетница, — чем они сейчас руководствуются?

— Куда более важный вопрос, — спросила я, — за кем она вообще, блядь, следует?

— За нами, — сказала Чертёнок. — Вы что-то всё слишком усложняете.

Я вздохнула:

— Да, скорее всего, за нами. Левиафан и Симург следовали за Азазелем и Стрекозой соответственно, оба сохраняли скорость и темп, поддерживали короткую дистанцию. Я спрашиваю, за кем именно из нас она следует?

— Кто сейчас её контролирует? — подытожила вопрос Сплетница.

— Это можно легко проверить, — пробормотал Отступник. Странно, что у его голоса даже без шлема оставался механический отзвук. — Каждый из пассажиров Стрекозы должен пойти в своём направлении, а мы увидим, за кем она идёт.

Я нахмурилась и посмотрела на небо. Никаких признаков движения или реакции от Симург.

— Что? — спросила Сплетница.

— Мне не кажется, что кто-то управляет Симург, — сказала я. — Потому что вряд ли кто-то мог бы ею управлять, вот только…

Я замолчала.

— Что? — снова спросила Сплетница.

— Когда она впервые напала на поселение, и я размышляла вслух о возможности предательства, она вполне сознательно посмотрела на меня. Это само по себе было формой общения. Она дала мне знать, что все эти мысли насчёт предательства были вполне реальной возможностью, что у неё есть своя воля. Она дала мне понять, что она слушает.

— Мы знаем, что она слушает. Мы знаем, что она в курсе всего, что происходит вокруг неё в настоящем и в будущем. Симург, стандартный протокол, — сказала Сплетница.

— Я знаю, — сказала я. — Но имею ввиду, что она не просто меня слышала. А то, что она слушала. Она слушает каждое произнесённое нами слово и она уделяет им внимание: анализирует, и возможно как-то использует.

— Ты делаешь слишком много выводов из секундного зрительного контакта, — сказала Отступник. — Я прямо сейчас просматриваю видеозапись того момента… и да. Я вижу о чём ты говоришь.

— Всё правильно? — спросила я. — Значит ты согласен?

Однако он покачал головой.

— Подозреваю, что это плохой знак, если это вызвало в тебе приступ паранойи. Это контрпродуктивно. В тот момент, когда твой страх или сомнения начнут приносить вред, тебе стоит отступить и уйти.

Я глубоко вдохнула, затем выдохнула.

— Я в порядке.

— Если это проблема…

— Никаких проблем. Я подняла этот вопрос только потому, что я не хочу её разозлить. Я буду весьма вам признательна, если мы отнесёмся к ней с должным уважением. Давайте не будем её расстраивать. Комплекс Электры, разговоры о том, кто ею управляет, или эксперименты над ней. Я думаю понять её не так просто, а если мы будем продолжать в том же духе, то только разозлим.

— Она не умеет злиться, — сказал Отступник. — Разве мы не потратили только что прорву времени, обсуждая отсутствие у Губителей общепринятых эмоций?

— Лучше перестраховаться, — сказала я.

— Да, — вздохнул он. — Да, конечно. Я сильно измотан. И излишне упрям.

— Мы все измотаны, — сказала я и взглянула на Симург, — не стоит об этом забывать.

Все вокруг кивнули.

— Пендрагон не сможет взлететь, пока я не закончу ремонт, — сказал Отступник, вставая на ноги. Он натянул шлем, который со щелчком соединился с костюмом. — Мне нужно принести запчасти. Это означает, что кому-то придётся остаться. Все не влезут в Стрекозу.

— А мы, тем временем, сделаем нечто сравнительно безопасное, — сказала я. — Меньшим размером группы.

— Разумно. Я пойду посмотрю, что там у остальных. Подходящее время, чтобы подкрепиться, пополнить запасы или воспользоваться другими удобствами.

Отступник не был склонен к формальным прощаниям. Он сказал, что уходит, и ушёл. Его ботинки издавали при ходьбе тяжёлые звуки.

— Ну, а я пойду облегчусь, — сказала Сплетница, указав большим пальцем в сторону одного из строений. — В соответствии с девчачьими формальностями, мне следовало бы пригласить вас с собой, но вы мне слишком нравитесь, чтобы я заставляла вас погружаться в ту атмосферу.

— Спасибо, — сказала я.

Когда Сплетница исчезла, Чертёнок и я неспешно побрели к остальным.

Ближе всех была Канарейка. Шлем снят, мокрые от пота волосы прилипли в голове, отчего перья стали гораздо более заметными.

— Это безумие, — сказала она.

— Для нас это обычный вторник, — ответила Чертёнок настолько обыденно, что это прозвучало неестественно.

Я увидела, как напряглась Канарейка.

— Вообще-то, нет, — поспешила я успокоить её. — Не обращай на неё внимания.

Канарейка кивнула.

— Держишься нормально? — спросила я.

— Вполне. Есть один вопрос, но это… это довольно неважно и по большому счёту глупо.

— Мы просто убиваем время, пока ждём общего сбора, — сказала я. — Продолжай.

— Я разговаривала с двумя девушками. Забыла их имена. Одно легко забывается, у второй просто невыразительное.

— Рапира и Кукла, — сказала я.

— Да, точно. Да. Я говорила с ними, и мы нашли много общего, а потом они вдруг в одно мгновение стали холодны как лёд, и я не понимаю почему.

— Это не похоже ни на одну из них, — нахмурилась я.

— Они вообще ничего не сказали. Они обсуждали не отправиться ли им куда-нибудь, и я спросила можно ли мне с ними, а они посмотрели на меня, словно у меня три головы.

— Они скорее всего хотели побыть одни, — сказала я.

— Да, это я поняла, — ответила Канарейка.

— Одни-преодни, — вставила Чертёнок. — Конец света, каждая минута на счету… Пих, пих, миг, миг.

Чертёнок взяла маску в руки и сопровождая свои слова дважды ткнула ею в Канарейку и дважды подмигнула.

— Ой. Ой! — Канарейка широко распахнула глаза.

— Чувиха, они всё время вместе и постоянно обнимаются, как вообще мог возникнуть этот вопрос?

— Я не слежу за событиями в мире кейпов. Я не знаю, насколько близки могут быть товарищи. Я просто подумала, дерьмовая ситуация, жизнь и смерть, может быть, во время шторма крепче прижимаешься к буйку… О господи! Я спросила, не могу ли пойти с ними!

— Я понимаю, что тебя смутило, — глубокомысленно изрекла Чертёнок. — Мы тоже, в конце концов, очень близки.

Канарейка покраснела, розовая кожа контрастировала с жёлтыми волосами.

— В конце концов, — продолжала Чертёнок, — Рой… Шелкопряд и я… ну…

Она попыталась состроить кокетливый взгляд, вытянула плечи и руки вперёд, картинно изобразив влюблённую школьницу.

Подшучивания Чертёнка заставили лицо Канарейки покраснеть ещё больше.

Чертёнок же, со своей стороны, не смогла продолжать более двух-трёх секунд.

— Блядь. Я не могу. Шелкопряд кувыркалась с моим братом, и из-за этого всё кажется мерзким и смахивает на инцест.

— Вот почему у нас никогда не было отношений, — сказала я ровным голосом. — Потому что это было бы странно и слишком бы смахивало на инцест.

Чертёнок захихикала. Она была одной из тех немногих моих знакомых, которые умели хихикать. Она весьма наслаждалась собой. Это была её стихия. Одна из стихий.

— Со Сплетницей или Рейчел у тебя получается получше.

— Спасибо, — сказала я прибавив голосу сарказма, — за мысленную картинку, которую ты только что создала.

Она снова захихикала.

Желая сменить тему разговора, я посмотрела на остальных. Неподалёку были Стражи. Крутыш, Голем, Виста и Окова сидели рядом. Окова латала костюм Голема.

Мне было неловко подходить к ним. Технически, я всё ещё была в Стражах, хотя мне уже исполнилось восемнадцать. Я должна была перейти в Протекторат, однако так и не перешла, не дала клятвы и не подписала бумаги.

Бойня номер Девять, Сын, полномасштабная эвакуация с Земли Бет вроде как были уважительной причиной, но я всё равно не хотела отвечать на возможные вопросы.

Я взглянула на Святого, который сидел между Нарвал и Мисс Ополчение. Они обе явно были готовы к бою.

Лун стоял в одиночестве. В руках у него был шампур, весь унизанный мясом. Я огляделась, но не нашла, откуда он его взял.

Зато нашли насекомые. В нескольких десятков метрах стоял мангал, который потух после нападения Янбань. Лун, явно нисколько не смущаясь, позаимствовал пищу.

— Лун… — пробормотала я почти рассеянно.

— Ты знаешь его? — спросила Канарейка.

— Ага, — ответила я.

— Он был весьма известен в Клетке. Многие люди, когда приходят, делают что-то в качестве заявления. Убивают кого-то, выбирают кого-то подходящего и заявляют на него права, вызывают кого-то заметного на бой, что-то типа такого.

— И что сделал Лун? — спросила я.

— Он отправился в женскую часть тюрьмы, убил свою подчинённую, затем убил или покалечил кучу других, пока лидеры блоков не приказали людям отступить. Меня потом тоже вызвали на совет, где люди, которые руководили блоками, хотели узнать, что мне о нём известно, ведь мы прибыли одновременно.

— Но ты ничего не знала, — кивнула я.

— Нет. Мне кажется, многие из них серьёзно испугались. Я думала, они нападут на меня, но Люстрация, ну… глава моего тюремного блока, вступилась за меня и взяла под защиту.

— Господи, — заметила Чертёнок. — Это просто пиздец.

— В Клетке это был, как ты там выразилась? Обычный вторник, — пожала плечами Канарейка.

— Не. Я говорю не об этом, — возразила Чертёнок. Я хочу сказать, что твоим тюремным блоком руководила феминаци Люстрация, и ты всё равно не поняла, что между Куклой и Рапирой. Разве это не как у Сапфо?

«Сапфо?»

— Я… э-э-э…

Канарейка снова покраснела.

— Нет, ну серьёзно, — напирала Чертёнок.

— Полегче, — предупредила её я.

— Я… живу и даю жить другим, — сказала Канарейка. — Я просто не хотела никому мешать.

— И у тебя никого не было?

— Был кое-кто, но как я и сказала…

Они всё ещё продолжали, когда я сосредоточилась на своём рое. Я отдала несколько команд Стрекозе, которая стояла в паре километров от города, и направила её к нам.

Используя стрекоз-ретрансляторов, я могла ощущать и большую часть поселения, и окружающий ландшафт, всё на земле и в воздухе. И это используя только половину из них.

Остальные плодились, откладывали яйца.

Я переключила их организмы в режим размножения и позаботилась о том, чтобы им хватало тепла и еды. Нужно будет подождать, пока яйца не вылупятся, и посмотреть, получил ли молодняк способность расширять зону действия моих сил. Если придётся ждать, пока они вырастут, ну… Возможно мир столько не протянет.

Возвращался Отступник. Я отступила от Чертёнка и Канарейки, чтобы приветствовать его.

— Вперёд, — сказал он.

* * *

Пендрагон был пока неисправен. Меньшая команда — меньшая задача.

Те, кто оставался, присмотрят за поселением, убедятся, что выжившие смогут продержаться несколько следующих ночей.

Сплетница была рядом. Чертёнок и Рейчел пошли по тем же причинам, что и Лун. Они были по природе своей неугомонны и не хотели расслабляться, если существовала вероятность конфликта. Мне хотелось верить, что намерения Рейчел были по сути несколько добрее, чем у Луна, что она хотела защитить своих друзей, однако я не хотела спрашивать, как не хотела и возлагать на это слишком больших надежд.

Приятная мысль, не более того.

Лун стал зловеще тихим. Он не дал Призрачному Сталкеру напасть на меня, однако не проявил и проблесков своей силы.

После того, как мы определились, кто полетит, перед самым взлётом, Канарейка нашла возможность поговорить со мной. Закончить то, о чём она говорила перед тем, как над ней начала подшучивать Чертёнок.

Информация о Луне.

Некоторое время он продержался на созданной им репутации. Не использовал силу, не дрался, просто запугивал. Никто не хотел рисковать, поскольку никто не знал, что тот из себя представлял. Пока не появился парень из Броктон-Бей, который сумел сообщить некоторую информацию. Вот только к тому времени Лун закрепился в тюремном блоке Маркиза, и даже если кто-то и хотел на него напасть, то не решался связываться с Маркизом.

Лун не использовал свою силу. Почему? Была ли на это причина?

Возможно, глубоко укоренившееся беспокойство о пассажире? Нет. Что может оправдать это поведение?

Теперь, когда я кое-что о нём узнала, мне нужно было поговорить со Сплетницей, однако сейчас не представлялось возможности сделать это наедине.

С нами полетела Призрачный Сталкер, которую нисколько не увлекла перспектива ремонтировать и перестраивать. Отступник тоже был здесь, он собирался время от времени удалённо проверять Святого. Остальным занималась Нарвал.

Мисс Ополчение тоже участвовала, никто не обратил на это внимания, но у меня появилось чёткое ощущение, что она полетела ради Отступника.

И, конечно же, с нами была Симург. Летела следом. Она закончила постройку того, над чем работала, зависнув над полем боя поселения Тав.

Короткий меч, полтора метра длиной, безо всякой гарды. Оба края лезвия чёрные и покрыты зазубринами.

Отступник назвал его Гладиусом.

Отступник и Мисс Ополчение заняли места пилотов, так что мне пришлось улечься в кабине, рядом с Рейчел. Ублюдок и Охотница спали у её ног.

Я восхищалась её способностью отдыхать в настолько напряжённой ситуации. Я взглянула на Призрачного Сталкера, которую, кажется, переполняла нервозность. Когда мы похитили её и отдали под контроль Регенту, Рейчел тоже спала.

Мне казалось, что каким-то образом на мне теперь лежит ответственность. Я взяла с нами три весьма опасных личности, с репутациями от кровожадной линчевательницы до Губителя, и я понимала, что стану себя винить, если что-то пойдёт не так. И я не могла спать до тех пор, пока поступала новая информация, которую нужно было обрабатывать, пока рядом были люди, за которыми нужно было следить, люди, которых нужно было отслеживать, и личности, которых нужно было держать под контролем.

Угрозы и конфликты, внутри и снаружи.

Множество мониторов показывали Боху, Губителя-башню, высокую настолько, что её голова достигала уровня облаков. Приблизительно восемь километров высотой. Тощая, ничего не выражающая, лишённая ног. Она двигалась словно каменный блок, который кто-то толкал. Не рывками, но ровно и неотвратимо. Ландшафт позади был уничтожен. О её передвижении говорили и накладывающиеся друг на друга круги — она переключалась между своими обычными режимами боя: изменение территории, возведение стен, создание ловушек и капканов, создание архитектуры.

Картинка внезапно сменилась. Дрожащее изображение от одного из операторов с подходящей точкой наблюдения.

Золотой свет, возникнув из ниоткуда, прочертил вечернее небо.

Все в Стрекозе напряглись. Я судорожно вдохнула и замерла, пытаясь понять, нужно ли мне начать отдавать приказы и призывать к оружию.

Однако золотой свет исчез так же быстро, как и появился. Словно реактивный след от самолёта высоко в небе, вот только это был свет, а не дым, и он появился лишь на короткое мгновение, когда Сын пролетел через наш мир на своём пути к другим местам.

Мы расслабились.

Рейчел даже не проснулась. Она была вымотана, пускай мы и не участвовали ни в каких боях.

Когда мы подлетели к порталу, Стрекоза снизилась. Портал был ниже и шире, и на первый взгляд был способен пропускать большое количество наземного транспорта, однако пролететь через него было сложнее.

Как и Сын, мы покинули этот мир и полетели через землю Бет к следующему. Мне вспомнился разговор с Панацеей. Те, кто строит, и те, кто разрушает. Мы пытались делать первое, Сын — второе.

Стрекоза пролетела через портал.

Вокруг нас шёл мощный ливень. Стрекоза на мгновение качнулась, едва не зацепив носом землю и переключилась на другой режим полёта.

Отступник направил судно выше.

«Семирамида», — подумала я. При подготовке к концу света мне приходилось изучать всех основных игроков. Я помнила состав Элиты, и я знала, кто построил это.

Её способности были чем-то средним между способностями Лабиринт и Зиккурат из Янбань. Растущие органические сооружения. Семена, которые в присутствии своей хозяйки и при наличии достаточного времени вздувались колоннами, лестницами, домами и чем-то ещё более крупным. Древоподобная субстанция после окончания роста становилась прочнее камня и принимала самую разную окраску.

Всего за два с половиной дня она вырастила город, окружённый стеной. Город с причудливым замком в северной части, с безопасными укрытиями и с чем-то, похожим на систему ливнёвки, судя по идеально круглому отверстию на крутом обрыве справа и внизу от нас, откуда сейчас извергался поток воды.

Два дня, чтобы это построить.

Левиафану понадобилось меньше часа, чтобы всё разрушить.

Стена, превышающая высотой некоторые небоскрёбы, была в трёх местах пробита, повреждена настолько, что перестала выполнять свои функции. Небольшая речка вытекала там, где разлом достигал земли.

Левиафан взгромоздился на вершину самой высокой башни замка, ширина которой едва-едва позволяла ему опираться на плоскую вершину двумя когтистыми лапами и двумя ступнями. Он обвил хвостом строение, кончик хвоста нырял в одно окно и выглядывал из другого.

Даже в потоках дождя было видно свечение его пяти глаз.

— О нет, — сказала я. — Гражданские. Беженцы.

— Относительно мало, — сказала Сплетница. — Это… ну да. Я не думаю, что мы прикончили сколько-нибудь значимое число людей.

«Сколько-нибудь значимое число людей», — подумала я.

— Никогда бы не подумала, что они построят подобное сооружение вовремя, — сказала я.

— Семирамида растит сооружения экспоненциально, — сказала Сплетница.

Она нахмурилась.

— Растила экспоненциально.

Раз так, мы потеряли ценного кейпа. Блядство. Элита, нахера было до этого доводить?

— Там была тысяча людей, — сказал Отступник. — Многие занимались транспортировкой припасов и ресурсов для дальнейшего строительства и устройства поселений.

— Я бы объяснила, — сказала Сплетница. — Но не хочу делать это дважды.

— Дважды? — уточнила Мисс Ополчение.

Сплетница показала направление.

Азазель устроился на вершине башни у края стены, практически напротив того места, где был Левиафан. Вокруг него собралась небольшая толпа.

Слишком много для Драконьих Зубов. Чересчур много.

Я сглотнула.

Камеры фокусировались на отдельных личностях. Трудно было различить посреди дождя, но я могла придти к определённым выводам.

Стрекоза приземлилась, и намного мягче, чем это сумела бы сделать я.

— Пора расхлёбывать последствия, — сказала Сплетница.

Перед выходом под проливной дождь я тщательно проверила костюм и подняла воротник, чтобы защитить голову. Отступник шагал справа, Сплетница — слева.

Дождь не лил. Он бил. Самый мощный ливень, который я когда-либо видела.

Прибыли остальные основные игроки. Танда, Трещина, Эксцентрики, Мейстеры, остатки Мастей… Котёл.

И всё же среди них не хватало многих бойцов. Погибли или пропали в результате катастрофы на нефтяной платформе или в последующих боях. Несмотря на это, по сравнению с ними нас было совсем мало.

Понадобилось время, чтобы все выбрались из Стрекозы. Рампа за нами закрылась, группа перед нами оставалась совершенно неподвижной. Слышен был только шум дождя, настолько оглушающий, что я, наверное, не услышала бы их, даже если бы они начали кричать. Я сжала руки, пытаясь не начать дрожать. Если начнёшь, потом слишком сложно будет остановиться. Остаться спокойной, остаться уверенной, внимание только на насекомых, это помогает снять напряжение… это стало почти дзеном.

Именно в это мгновение Симург спустилась вниз.

Спустилась — неверное слово. Она упала. Она словно вознеслась высоко в воздух, а затем обрушилась вниз. Её крылья направляли падение, помогали ей держаться лицом вперёд. В полумраке дождя и под тяжёлыми штормовыми тучами, несложно было различить её серебристо-белое тело. Даже если бы собравшиеся кейпы и так уже не следили за ней, стремительное движение привлекло бы их внимание.

Белая полоса, несущаяся с неба и бьющая в Левиафана.

Ударная волна прокатилась по башне. Сначала разрушились наружные части, затем внутренние элементы потеряли устойчивость. Конечным результатом было постепенное, словно в замедленной съёмке, обрушение. Вид Симург и Левиафана, застывших в момент столкновения.

Они наклонились вместе с верхушкой башни, однако никто из Губителей не двигался. Симург обеими ногами стояла на животе Левиафана, одна из рук протянулась и ухватилась за его лицо, вторая рука удерживала созданный ею гладиус, который настолько глубоко вонзился в грудь Левиафана, что только рукоять торчала снаружи.

Отдельные части её ореола начали падать, включая изготовленные ею пушки и множество плавающих вокруг неё обломков. Они осыпались на землю словно густой метеоритный дождь, поражая замок, основание башни, стену и Левиафана.

Симург, несмотря на обширный разлёт её крыльев, удалось не попасть под удар. Она подпрыгнула, отскочила от Левиафана, уселась на стене и, словно защищаясь от дождя, сложила крылья вокруг себя и вершины стены.

Примерно шесть или семь секунд спустя обрушение башни закончилось и массивное плотное тело Левиафана ударилась о землю, протаранило несколько зданий и неподвижно замерло. Рукоять меча всё ещё торчала из раны.

Он не встал. Лишь содрогнулся, хлестнул хвостом, превратив три уже повреждённых соседних здания в груды обломков, затем, не двигаясь, испустил поток воды, создав объём в четыре или пять раз превышающий его тело.

Предсмертные судороги?

Она поразила ядро.

Рядом со мной Чертёнок протёрла линзы маски, потом ещё раз, затем полностью её сняла. Она взирала на сцену, разинув рот, затем взглянула на Сплетницу и произнесла три слова. Слишком тихо, чтобы я смогла расслышать под проливным дождём.

Волосы Сплетницы насквозь промокли, по спине стекали ручейки. Тени вокруг глаз внутри маски потекли.

Промокшая до последней нитки Сплетница глубоко задумалась, потирая подбородок и прижимая к себе другую руку, чтобы согреться.

Левиафан был совершенно неподвижен.

Я взглянула на лица остальных. Все присутствующие смотрели на тело Левиафана. Кажется, никто не хотел или не мог оторвать взгляд.

Мучительно медленно Левиафан поднял руку с непропорционально длинными когтями и опустил её на землю. Затем то же он сделал второй рукой. Хвост предоставил опору и силу, необходимую, чтобы встать на ноги.

А это, как ни странно, удивило Сплетницу. Она опустила руку и, будто в поисках уверенности, заткнула за пояс большой палец.

Левиафан с поникшей головой встал вертикально на обе ноги, хвост обвился вокруг рукояти меча.

Он выдернул его, вырвал вместе с куском собственной плоти. От меча мало что осталось, разве что рукоять и начало лезвия, из которого торчали длинные металлические иглы, основная же часть лезвия исчезла.

Левиафан, продолжая двигаться с мучительной медлительностью, развёл руки в стороны, словно распятый.

Рана была поверхностной, однако он вёл себя так, словно был ранен сильнее, чем когда-либо раньше.

Ветер переменился, и теперь стена уже не защищала от большей части дождя. Через мгновение стал виден лишь силуэт Левиафана.

Я увидела, как его фигура деформируется.

Прежде, чем я увидела, что изменилось, остальные отреагировали. Счетовод, Сплетница, Дина, Трещина… они увидели что-то, чего я не разобрала за потоками проливного дождя. Счетовод сказал что-то Доктору Маме, и я ощутила, как Дина отступила назад всего за секунду до того, как Трещина дала сигнал своей команде. Они приняли боевые стойки.

Они что, серьёзно считают, что если до этого дойдёт, мы сможем драться? Против двух Губителей?

После, наверное, двадцати секунд, в течении которых ничего не происходило и под потоками ливня были видны лишь расплывчатые контуры Губителей, ветер переменился снова. Я получила возможность увидеть, что сделала Симург.

Я услышала позади сдавленный писк. Мне показалось, что это Чертёнок, но это была Призрачный Сталкер, которая обеими руками сжимала арбалет.

Плавники. У Левиафана появились плавники.

Они напоминали лезвия с направленными назад острыми кончиками. Один вдоль руки, от запястья до локтя. Не будь он таким мягким, что волочился по земле, он бы доставал до плеча. Точно такие же штуки шли двумя накладывающимися рядами по бокам шеи и вдоль позвоночника. Вероятно, они были и на ногах тоже. Плавники росли вдоль всего хвоста, а на конце собирались в пучок, вроде кисточки на хвосте льва, но во много раз больше.

Он согнул лапу, и я увидела между пальцев пёстро-чёрное и радужно-зелёное плетение под цвет его глаз. Это напомнило мне биолюминесценцию медуз в глубинах океана.

Несколькими синхронными движениями Симург развернула свои крылья, вытянула их во всю ширь, и Левиафан выгнул плавники, позволяя им развернуться. Каждый плавник обладал таким же узором, пёстро-чёрным и зловеще-зелёным, а водяное эхо, сопровождавшее все его движения, касаясь плавников, превращалось в туман. Это почти полностью скрывало его из виду, и хотя дождевая вода смывала туман, она, в свою очередь, касалась плавников.

Видимость прояснилась не сразу, и только потому, что Левиафан снова сложил плавники. Когда мы опять его увидели, он перешёл в сидячее положение, одна необычайно длинная рука лежала на ногах, подбородок расслабленно опустился на плечо.

Симург над ним медленно сложила крылья, словно цветок, свернувшийся обратно в бутон.

Доктор Мама повернулась к нам.

— Что… это… — выдавила она, заикаясь от холода.

Контесса, которая удерживала зонтик так, что им обеим удалось остаться сухими, положила руку на её плечо. Доктор замолчала, кинула взгляд на Левиафана, затем снова повернулась к Сплетнице.

Сплетнице удалось ухмыльнуться.

— Я бы сказала, что нет худа без добра, но за последнее десятилетие эта фраза как-то потеряла смысл.

Она неопределённо махнула в сторону Симург, затем обняла себя обеими руками.

— Он, вероятно, стал сильнее, — продолжила она. — Это поможет нам, если он будет драться с Сыном, верно?

— Я думаю… — сказала Доктор Мама и сделала многозначительную паузу. — С этого момента будет благоразумнее держать Губителей подальше друг от друга.

— Вероятно, нам предстоит с ними драться, до или после сражения с Сыном, — сказал Король Мечей, лидер подразделения Мастей, выразив озабоченность, которую испытывали все остальные.

Следующим заговорил Лун.

— Что она сделала?

— Модернизировала Левиафана, — сказала Сплетница. — Навела некое устройство на нужную частоту или настройку, затем влезла в его ядро, не слишком сильно повредив. Скормила ему информацию. Знания, данные, нанотехнологии.

Голова Отступника повернулась, словно Сплетница сказала что-то важное.

— Да, — добавила Сплетница. — Нанотехнологии. Как, по-твоему, плавники превращают воду в туман?

— Это что, моя технология? — спросил Отступник.

— Одно из двух-трёх улучшений. Если действуют те же правила плотности, то готова поспорить, что эти плавники так же трудно перерубить, как его руку или торс. Дезинтегрирующий эффект, может быть, что-то ещё.

— Меха-Левиафан? — пробормотала Чертёнок.

— Это не… не совпадает ни с чем, что мы о них знаем, — сказал Отступник.

Сплетница развела руки в стороны в преувеличенном жесте «кто знает?»

— Это ёбаная Симург, — сказала Рейчел.

— Я надеюсь ты понимаешь, почему мы… обеспокоены тобой, — сказала Доктор.

— Идите на хуй, — возразила Сплетница. — Справитесь.

Я положила руку ей на плечо. Она не смягчилась, не выпустила внутреннее напряжение.

— Вы уничтожили две оборонительные силы, — сказала Доктор. — Мы потеряли поддержку Янбань, когда вы перебили их отряды, а теперь и Элита уничтожена.

Я сжала плечо Сплетницы. Она раздражённо на меня посмотрела, но промолчала.

Я глубоко вдохнула. Доктор Мама сложила руки на груди. Словно мать или школьная учительница, которая ждёт извинений от непослушного ученика.

— Иди на хуй, — сказала я.

— Такие враги, как мы, вам не нужны, — сказала Доктор.

— У нас ёбаная Симу… — начала Чертёнок, но Сплетница ткнула её локтем.

— От Янбань было больше вреда, чем пользы, — сказала я.

— Они нападали только на гражданских. Я этого не одобряю, но когда на кону Земля — все Земли — я бы пожертвовала двумя-тремя тысячами жизней, чтобы получить двести тренированных паралюдей И.С.К.

— Они опустили руки, — сказала Сплетница. — Они захватывали территорию, только чтобы сбежать и спрятаться.

— Контесса могла заставить их передумать.

Сплетница пожала плечами.

— Не стоит винить нас в том, что мы не учли твои планы, раз уж ты своими планами ни с кем не делишься.

— Это здравый смысл. Неважно. Но Элита?

— Они напали на гражданских.

— Они не нападали. Беженцы были эвакуированы из окрестностей портала. Элита связалась с возможными поселенцами, которые, как они полагали, были заинтересованы дополнительно платить за хорошее жильё, ресурсы и запасы. Платить если не деньгами, то навыками. Доктора, талантливые артисты, учёные.… это была одна из наших лучших попыток дальнейшего восстановления среди всех Земель.

— Они нарушили перемирие, — сказала Сплетница.

— Ещё раз: они были ценным активом. Они сотрудничали. Перемирие едва ли можно считать действующим в эти суровые дни.

— Они нарушили перемирие, — повторила я слова Сплетницы. — Правила были озвучены с самого начала. Если появляется серьёзная угроза, мы объединяемся. Мы не отвлекаем друг друга нападениями и попытками убийства, мы не пользуемся ситуацией, чтобы надавить на гражданских. Перемирие создано не просто так, и его уважают, поскольку все знают, что не смогут справиться с проблемами, которые неожиданно постучатся в двери тем, кто от него откажется.

— Использование Губителей может рассматриваться как нарушение, — сказала Королева Жезлов. — Мне кажется, я припоминаю, что вы уже когда-то принимали участие в борьбе с одной бандой, которая слишком быстро и слишком агрессивно набирала влияние.

Она посмотрела в сторону Луна.

Они что, серьёзно?

— Не ведите себя как идиоты, — сказала Трещина. — Если вы нападёте на Неформалов и Гильдию за то, что они попытались найти огневую мощь против Сына, то вообще никто не сможет вступить в бой.

— Ого, — сказала Сплетница. — Трещина, ты заступилась за меня? Это впервые.

— Значит ты согласна с нами? Насчёт использования Губителей? — спросил один из Танда.

— Согласна? — оскалилась Сплетница. — Да это была её идея!

— Нет, — крутанула головой Трещина. — Нет, не моя.

— Заболтать чудовищ. Ну да, ты говорила про Сына, но это было почти то же самое. Так что заслуга частично твоя.

— Мне этого не нужно. Я не спорю с вашей идеей, но и не способствую ей. Это план Неформалов, они пожнут последствия, если всё пойдёт не так.

Сплетница улыбнулась, не своей обычной ухмылкой, а уверенно и спокойно. Я сомневалась, что кто-то, кроме умников с повышенным восприятием мог это заметить, однако Сплетница сжимала челюсти, чтобы зубы не начали стучать.

Благодаря капюшону, мне было немного теплее. Я начала говорить, чтобы Сплетнице не пришлось бороться с дрожащими зубами.

— Справедливо. Мы разберёмся с последствиями, и неважно, будет ли это удар в спину от Губителей, или наказание за другие реальные проблемы, которые за всем этим последуют. Однако мы будем преследовать любого, кто нарушит перемирие.

Рейчел шагнула вперёд и прижалась рукой к моему плечу, словно усиливая меня своим физическим присутствием. Через насекомых, которых я разместила на Луне, я ощутила, как тот сложил руки на груди.

— Вы не будете командовать всеми Губителями, — сказала Доктор. — Появился Учитель с небольшими силами. Он победил отряды Протектората, которые были высажены в некоем пустом месте…

— В том месте, где должны были появиться Хонсу или Тоху, — сказала Сплетница.

— Именно так. Это был Хонсу. Губитель связал себя с группой Учителя, который предложил продать подразделение вместе с Губителем любому достаточно состоятельному покупателю. Мы согласились, хотя бы только ради того, чтобы избежать монополии на Губителей.

Сплетница слегка улыбнулась, но не заговорила.

— Как мило с вашей стороны, — сказал Отступник.

— Мы настоятельно рекомендуем оставить Тоху другим, — сказала Доктор. — Сосредоточьтесь на тех трёх, что у вас есть.

Отступник взглянул на Сплетницу и на меня. Я посмотрела на Сплетницу, пытаясь, прежде чем придти к решению, расшифровать выражение её лица.

— Хорошо.

— Значит, мы на один шаг ближе к решению, — сказала Доктор Мама. — Намного лучше, чем альтернатива.

Завуалированные угрозы? Сейчас? Насколько же сильно мы испортили её планы?

— Это гораздо большая огневая мощь, чем мы ожидали на этой стадии, — сказала Доктор. — Но одной её не достаточно. Без должного отвлечения Сын поступит с Губителями так же, как поступил с Бегемотом. Мы приступим к действиям и раскроем наши собственные планы Б и В во время битвы.

— Армии, — сказала Сплетница. — Вы не случайно собирали людей, и вы отпускали не все случаи пятьдесят-три, которые создали.

— В общем и целом, — ответила Доктор.

— Пять групп, — сказала я и посмотрела на Дину, которая стояла рядом с Трещиной. — Мы должны разделиться, чтобы отреагировать в тот же момент, как появится Сын. Мы должны убедиться, что каждая из групп способна занять его, или задержать, пока остальные придут на помощь.

Дина медленно кивнула.

— Четыре Губителя, а также Дракон и Учитель в качестве последней группы. — сказала Доктор. — Если появится Тоху, она сможет усилить самую слабую группу, вероятно Боху.

— Да, — сказал Отступник, который настолько сильно сжимал копьё, что мне показалось, что оно сейчас сломается. Затем он посмотрел на Мисс Ополчение, ожидая замечаний.

— Я обсужу это с Шевалье, — сказала она. — Но я не вижу здесь никаких проблем.

Люди вокруг кивали.

Недостаточно. Людей здесь не хватает. Отсутствуют целые команды. Многие всё ещё прячутся. А некоторые, вроде Янбань, предпочитают драться с нами, а не помогать нам.

Я слишком хорошо осознавала присутствие Симург и Левифана, за которыми следила периферийным зрением, а также Луна и Призрачного Сталкера, которых ощущала через рой.

Слишком многие готовы были воткнуть нож нам в спину.

— Я бы рекомендовала, — медленно сказала Доктор Мама. — Чтобы вы нашли время встретиться с теми, кого любите, попрощаться и закрыть нерешённые вопросы. Я не думаю, что после этого будет ещё один бой.