Червь (джен)

Мы продвигались внутрь по коридорам, освещённым мерцающими лампами. Помещение было похоже на пустую больницу. Пустую, но не заброшенную. Всё было совершенно новым, а белоснежные стены и плитка пола — безупречно чистыми. За этим местом явно следили. Но сейчас застывшая чистота этого места была нарушена: в стенах попадались выбоины, на полу валялись предметы, сорванные с потолка и стен. Встречались подпалины от кислоты и от огня, разломанные стулья и шкафы.

Я обратила внимание на содержимое опрокинутых шкафов. Пустые стеклянные ампулы, прозрачные жидкости, запечатанные медицинские инструменты в одноразовых пластиковых упаковках с отрывными бумажными клапанами. Но при всём этом беспорядке, они были в отличном состоянии. Похоже, что к ним никто не прикасался.

Чем дольше я смотрела, тем больше отличий от больницы находила. Тем менее реальным всё выглядело. Как будто кто-то взял больницу, убрал палаты пациентов и станции дежурных медсестёр и оставил только коридоры и герметичные двери без единой щели. Можно было бы подумать, что чистота лишь для видимости, но проверка насекомыми показала, что пыли было мало даже там, где люди не могли её увидеть.

Зачем так тщательно убирать в тех местах, которыми никто никогда не воспользуется?

— Сплетница? — спросила я. — Как связь?

— Стрекоза передаёт сигнал через башни, которые транслируют с Гимель, — зазвучал её голос. — Довольно впечатляет, если задуматься.

— Я думаю, что всё это может кое о чём поведать. Можешь просветить нас? Информация — ключ к победе.

Сзади раздался звук. То ли ворчание, то ли смешок. Я обернулась, но не поняла, кто это был. Лун? Призрачный Сталкер? Голем? Окова? Все они могли, но каждый по-своему. Лун среагировал бы пренебрежительно, Окова бы пожаловалась, что я опять твержу одно и то же. Я постоянно повторяла эту фразу, когда отстаивала необходимость наружной слежки, и нескольких тайных проникновений.

— Я вижу, как они шли, — сказала Сплетница. — Эксцентрики направились туда, куда вы смотрите. Чем дальше они заходили, тем больше нарастало возбуждение. Волнение, гнев — куча разных отрицательных эмоций. Всё, что накопилось за многие годы, получило теперь выход.

Я кивнула. Это было легко представить, я почти видела их, бегущих по этим коридорам.

— Сорок три человека. Все — пятьдесят третьи. Вся группа Сталевара целиком.

— У нас есть по ним информация? — спросила я. Мой взгляд упал на одну из дверей. Она выглядела совершенно непримечательно, вот только кто-то по ней сильно ударил, но сумел лишь оцарапать. Металл, причём хорошо укреплённый. И похоже, что заметная часть двери оставалась скрытой внутри стены.

— Уже открыла досье. О большинстве мало что известно, они не слишком часто появлялись на публике. Только редкие случайные встречи и, похоже, несколько отчётов из СКП. Членов Протектората иногда посылали проверить, всё ли с ними в порядке. А остальные… ну, ты же знаешь Сталевара, Канаву и Доброго Великана. Могу повторить для тех, кто с ними не знаком.

— Я знаю достаточно, — сказал Лун. — Лучше если никто не будет лепетать мне в ухо, пока я слушаю, нет ли опасности.

— А, эй! — сказала Чертёнок. По насекомым, сидящем на Луне, я заметила, как он дёрнулся от её внезапного появления. — А я бы послушала, что у тебя есть. Вкратце.

— Ты специально меня раздражаешь, — сказал Лун.

«А он иногда неплохо соображает», — подумала я.

— Не поджимай гонады! Я просто хочу узнать, что нас ожидает.

Раздался рык, и моей первой мыслью было, что Чертёнок зашла слишком далеко. Я развернулась, хватаясь за нож.

Но это была собака Рейчел, Охотница. Она прижалась носом к двери.

Остальные приготовились к бою. Или не приготовились. Лун остался расслабленным и почти спокойным, а Канарейка попятилась, стараясь оказаться как можно дальше от двери. Её броня была лучше, чем у большинства из нас — один из костюмов Драконоборцев, в конце концов, — но она всё ещё считала себя уязвимой.

Да даже я считала её уязвимой!

Насекомые просканировали периметр двери, но следы повреждений обнаружились только около ручки. Дверь была такая же герметичная, как и предыдущие.

Я вытащила нож и кивнула Рейчел.

Она пнула ручку, и дверь распахнулась.

Кровь, трупы. Три мёртвых Эксцентрика. Двое мужчин и женщина. Мужчина-кот, во рту слишком много зубов: они покрывали даже нёбо и область под его длинным узким языком. На предплечьях — что-то вроде панелей с клавишами. Рептилоид, немного похожий на Тритона, но без рта и без носа. Только два огромных глаза. Девушка, кожа которой напоминала лоскутное одеяло: куски кожи перемежались ткаными вставками, вместо рта — дыра в материи. Им аккуратно перерезали глотки — лоскутная девушка истекла кровью как обычный человек — а тела перетащили в эту комнату. Кровавый след резко обрывался, очевидно, что кто-то его вытер.

— Отбились от группы. Эксцентрики двигались все вместе, стараясь держаться плотнее, но Сатирик с командой сумели застать врасплох тех, кто был сзади. Убили, отволокли сюда, потом один из них подчистил улики. Цветочек, скорее всего.

— И Сатир, видимо, принял облик кого-то из этих трёх, — сказала я. — Сейчас он в группе Сталевара.

— Вероятно.

— Тогда нам надо поторопиться, — сказала я. — Рейчел, Охотница, молодцы!

В качестве благодарности, Рейчел лишь что-то пробурчала.

— Ты что, собаку благодаришь?! — недоверчиво спросила Сталкер.

— Я благодарю тех, кто приносит пользу, — ответила я строго. — Если хочешь попасть в их число, разведай, что ли, комнаты, мимо которых мы проходим.

Она подчинилась не сразу, но всё же подчинилась и прошла сквозь одну из дверей.

На секунду свет погас. Мне пришла в голову мысль, что Призрачный Сталкер наткнулась на провод, и её убило током. Затем свет снова загорелся.

Здесь не было ни окон, ни других естественных источников света. Лишь лампы, которые с высокого потолка заливали помещение ровным освещением. Когда свет погас ещё раз, темнота стала абсолютной, всепоглощающей. Секунды шли, но свет не возвращался. Я задумалась, стоит ли продолжать движение в темноте.

Лун вызвал пламя в руке. Оно давало мало света — его едва хватало, чтобы осветить нас. Голем поднял руку к шлему, но остановился.

— Давай, — сказала я ему.

Фонари, установленные на его шлеме, зажглись. Затем зажглись лампы и на шлеме Оковы. Они повернули головы, стараясь осветить оба конца коридора.

— Я никого не чувствую — сказала я.

Нет. Стоп. Кто-то тут всё-таки был.

Или что-то.

Я уже ощущала это раньше, на встрече с Доктором. Дух, призрак. Потоки воздуха, тончайшие крупицы пыли, которые смещались там, где она двигалась… я не обращала на всё это внимание. Воздух ведь постоянно движется. Странными они были только потому, что мы были в закрытом пространстве без кондиционеров и без перепадов температур.

Если следить за движением, то можно было заметить закономерность. Периодические повторы дуновений воздуха, настолько слабые, что и пёрышко не шевельнулось бы.

Свет снова появился, затем пропал, и наконец, остался в промежуточном состоянии. За матовыми прозрачными панелями на потолке горели отдельные случайно разбросанные лампы. Где-то треть от полного количества.

— Мы здесь чтобы помочь, — обратилась я.

Мой голос эхом прокатился по коридорам.

— Я думала, ты никого не чувствуешь, — сказала Канарейка.

— Не чувствую.

— Тогда с кем ты разговариваешь?

— Не думаю что это «кто», — сказала Чертёнок, — Спроси лучше «с чем ты разговариваешь?»

Я шикнула на них, чтобы они помолчали.

Воздух снова двигался, совсем рядом… Нет, это поток от огня Луна.

Дальше по коридору. Если возьму побольше насекомых, попытаюсь оценить размеры...

Голова, часть торса. Я ощутила контуры узких плеч, талию. Женское тело.

Она исчезла или, возможно, утратила форму. Воздух продолжил движение, но утратил схожесть с человеческим телом. Позади нас появилась ещё одна фигура, примерно на том же расстоянии. Ни рук, ни ног. Лишь искажённый силуэт.

— Сплетница, нужна помощь, — попросила я.

— Касательно чего?

— Хранительница.

— Не вижу ничего, что можно использовать, — сказала она. — Недостаток видеокамер.

— Ладно, — сказала я и добавила чуть громче: — Мы здесь чтобы помочь Доктору. Тут ещё две группы, одна явно враждебна и разрушительна, а к другой, мне кажется, стоит отнестись с подозрением.

Движение. Реакция на последнее предложение.

Я пояснила:

— Возможно, они и кажутся дружелюбными, но они слишком любят прокручивать сложные комбинации и наносить удары в спину. Думаю, Доктор со мной согласится. Если она с ними и сотрудничает, то прекрасно знает о том, что они могут воспользоваться первой же проявленной ею слабостью. А она ещё никогда не была так уязвима.

Фигура обернулась и ненадолго исчезла.

Я обнаружила её всего в тридцати сантиметрах от себя, осознав, что она уже некоторое время там стояла.

— Твои враги — не мы, — сказала я, не поддавшись искушению сделать шаг назад. — Я хочу остановить Сына, а лучший, самый простой способ — это вернуть сюда порядок.

На мгновение она оказалась в четырёх местах одновременно. Потом в трёх.

Я остро вспомнила, что никогда не умела противостоять скрытникам.

— Если это важно, — сказала я, — то я разозлена. Доктор называла тебя Хранительницей, так что видимо ты присматриваешь за этим местом. И если ты не полностью лишена эмоций — то тебе больно видеть, как они рвут его на части. Если тебе небезразлична доктор, то ты наверняка волнуешься. Возможно, чувствуешь себя так же, как и я. Хочешь ударить в ответ, но вот что-то тебе мешает…

И тут она пропала.

— Так. Э… начальник, что-то ты напряглась, — сказала Чертёнок.

— Она, похоже, исчезла, — сказала я.

— Вопрос в том, действительно ли здесь бродит сумасшедшая вахтёрша, — спросила Чертёнок, — или же всё-таки Рой окончательно спятила?

— Если препятствий больше нет, надо идти, — сказал Лун.

Я кивнула и направилась вперёд, поддерживая хороший темп и направляя рой изучать коридор впереди.

Дверей восемь подряд справа от нас были теперь распахнуты. В конце коридора стояла Призрачный Сталкер. Очевидно, пока не было света, она прошла сквозь них и открыла.

— Кстати, — продолжила говорить Чертёнок. — Зная кое-что о твоём триггере… Невидимая вахтёрша… И про доктора ты всё время говоришь… если подумать… а что если мы все?..

— Чертёнок! — прервала я её, помня о том, что нас слышат Лун и Призрачный Сталкер. — Не здесь и не сейчас.

— Ладушки.

«Она нервничает», — сказала я себе прежде, чем поддаться раздражению. Но подавляет своё волнение за мой счёт, а я не хотела, чтобы мне напоминали о моментах слабости.

Сейчас однозначно не лучший момент выслушивать подъёбки, неважно, намеренные или нет.

Теперь, когда двери были открыты, стало видно, что находится внутри. Офисы, безлюдные и идеально убранные. Рабочие столы, держатели для папок, скоросшиватели, шкафы с книгами. Всё ровно расставлено и упорядочено. Никаких торчащих страниц, никаких недостающих книг на полках.

— Чертёнок, тебе ещё нужна вводная? — произнесла Сплетница.

— А? Вводная?

— По Эксцентрикам.

— А, ну да.

— Буду считать, что нет.

Я отослала насекомых принести мне кое-что. Пару брошюр — максимум, что они могли поднять и утащить.

— У них не должно было получиться, — сказала Сплетница.

Мне вспомнились Контесса и Хранительница.

— И всё же у них получилось, — ответила я. — В самый неподходящий момент.

— Сталевар не дурак, — сказала Сталкер. Она вышла из комнаты и пересекла зал. — Разве что, при общении с людьми. Помню, как ляпнет иногда что-то своим металлическим языком. Но в силах и в стратегии он разбирается, и у него было несколько лет на подготовку.

— Эй! — сказала Чертёнок, — Тебе нельзя говорить про людей хорошее! Ты ранила стрелой моего брата, строила пакости людям, которых я уважаю. Я столько ждала этого драматического момента, когда мы останемся вдвоём, и я свершу свою месть! Не порть всё это, не вызывай симпатию.

Призрачный Сталкер, не двигаясь с места, уставилась на Чертёнка. Мы все, включая Чертёнка, подошли к ней.

— Раздражаешь, — прошипела Сталкер, её голос сочился снисходительностью. Затем она исчезла, пройдя сквозь ближайшую дверь.

— Так-то лучше, — пробормотала Чертёнок.

Я подхватила принесённые насекомыми брошюры манипуляторами ранца. Каждая из них состояла из нескольких разделов.

Я пролистала брошюры. На обложке первой было: «Обязанности сотрудника ASDEC01, ситуация C-2-6». На второй — «Обязанности сотрудника ASDEC01, ситуация F-4-7». На первый взгляд содержимое в обеих было очень похожим.

Я взглянула на внутреннюю обложку: «Ситуация C-2-6. Переселение».

Страницы, заполненные жаргоном. Ссылки на другие документы, упоминания мест и организаций, о которых у меня не было никакого представления, либо о которых я слышала, но не в этом контексте. «Смотрители», «терминал» и снова слово «переселение».

Текст был не слишком связным, скорее напоминал техническую инструкцию. По структуре становилось понятно, что всё было набрано на основе компьютерного шаблона, куда добавляли обязанности конкретного сотрудника и информацию, которую ему необходимо было знать.

Я пролистала инструкцию, пока насекомые продолжали разведывать пути и искать возможные угрозы. Ничего, лишь бесконечные коридоры.

— Ты читаешь, Сплетница? — спросила я. У меня была камера на маске.

— Да.

— Думаешь то же, что и я?

— Баланс наставил нам рога, — сказала Сплетница. — Играл на две стороны, чтобы при любом раскладе иметь ресурсы для осуществления своих планов.

— При любом раскладе, кроме, ну, ты знаешь… когда коньки отбрасываешь, — добавила Чертёнок.

— Сплетница, ты примерно понимаешь, о чём тут речь? — спросила я.

— Местами. Я бы попросила целиком её просканировать и дать мне доступ ко всем остальным брошюрам, но это, наверное, перебор?

— Дай просто тезисы.

— План на случай, если победят Губители. План на случай, если победит Сын. План, если мы сумеем что-то придумать и их всех победим. Во всех планах повторяются одни и те же темы.

— Ни один план не выдерживает встречи с противником, — прогрохотал Лун. — Глупо.

— У Баланса охеренно хорошие планы, — сказала Сплетница.

— Я не знаю, кто такой этот Баланс, и верю только тому, что испытал сам, так что для меня это просто болтовня.

— И как там всё завершается? Котёл правит миром?

— Если честно? Не думаю. Похоже, что Котлу важнее всего человечество. Чтобы мы продолжили существовать, чтобы меньше было войн и конфликтов. Здесь всё нацелено на это. Сделать так, чтобы ни в какой ситуации нам не пришёл пиздец.

— Понятно, — сказала я. — А как сюда вписываются силы?

— Мне кажется… Ну, я не знаю достаточно, чтобы сказать определённо… Но здесь предполагается, что паралюди рано или поздно захватят власть, и Котёл хотел устроить так, чтобы это произошло естественным путём. Они отбирали клиентов, искали тех, кто подойдёт лучше всего. Они упоминают клиентов только по номерам, но… Похоже, что одним из таких экспериментов был Выверт.

Я кивнула.

— Как и мы, — закончила мысль Сплетница.

— Мы догадывались, — ответила я.

— Ага. Но тут ещё кое-что. Не знаю насколько много. Пока что. Можешь пролистать вперёд? На три четверти от начала, там должно быть про «смотрителей» и «переселение». Листай дальше… Медленнее… Покажи больше страниц… Я потом просмотрю запись с камеры, сама всё прочитаю и разберусь.

Дальше по коридору из очередной комнаты вышла Призрачный Сталкер. Я посмотрела на неё, стараясь не слишком менять положение головы и продолжая листать, так чтобы разворот брошюры всё ещё попадал в поле зрения камеры.

Призрачный Сталкер на что-то указывала.

Мой рой догнал её и заполнил комнату.

Проходя мимо, я заглянула туда. Ещё два тела. Двое мужчин, крупных, оба с рогами. У одного спиральные, как у барана, у другого бычьи.

— Сатир, — подтвердила Сплетница. — Снова.

— Хмм, — пробормотала Призрачный Сталкер. Она стояла, прислонившись к дверному косяку и сложив руки. — А он эффективен.

Она что, одобряет его?

Я оторвалась от брошюры и серьёзно на неё посмотрела.

Она лишь тихо фыркнула. Кажется, она была весьма довольна. Довольна собой. Она развернулась и, взмахнув плащом, ушла сквозь стену.

— Эта штука с местью становится всё легче и легче, — отметила Чертёнок.

— Никакой мести, — сказала я. — Не хочу заострять на этом внимание, но ты становишься гораздо меньше похожа на Чертёнка, и гораздо больше на… ну…

— Регента, — сказала она.

Я кивнула. Желание отомстить, подначки, которые заводят куда-то не туда: в опасную или неприятную сторону…

— Вот бы он был здесь, — всё, что она ответила.

Я снова кивнула.

Коридор дошёл до Т-образного перекрёстка, слева был проход, а справа — лестница, уходящая вниз, в глубины здания. Я ощутила, каким толстым был пол. У большинства зданий этажи разделяло всего полметра-метр, здесь же толщина перекрытий была сопоставима с высотой потолков.

Крепость? У крепости должны быть защитники.

Убежище? Было странным делать убежище в таком месте.

Из-за этой толщины перекрытий спуск на один этаж занял так много времени, что стало казаться, будто что-то пошло не так. Спиральная лестница словно не хотела заканчиваться.

— Тут есть запасные планы на случай, если вся эта штука с паралюдьми как лидерами не сработает. Воздействие на разум лидеров, по той же схеме, как они обрабатывали пятьдесят третьих. Чтобы лидеры были абсолютны и им можно было доверять. Мм… Распределение поставок и организация восстановления, в зависимости от того, сколько угроз останется после нашей победы. Они не знали, каким будет финал, против чего нам придётся сражаться, так что это только оценки. Все эти офисы Котёл собирается наполнить служащими. Здесь будет администрация, полиция, много ещё чего, пока человечество снова не научится справляться самостоятельно.

— Эти замыслы не могут не развалиться на части, — заметил Голем.

Я слегка кивнула.

— Сила губит всё, к чему прикасается, да? — спросил он.

— Кстати насчёт губительства: Сын ударил по Земле Далет. Ситуация мерзкая. И с каждой атакой всё хуже. Он всё более жесток, играет с отдельными людьми, ломает их, прежде чем убить их друзей. Если закономерность сохранится, через полчаса-час он снова нападёт на наше поселение.

Я вздохнула. Мы могли только надеяться, что защитники продержатся. Я перевела взгляд на Луна.

— Что? — спросил он.

— Ты решил пойти с нами. Странный выбор.

— Я пытался, но так и не смог ничего изменить. Мне не нравится…

— Снова ощущать бессилие? — предложила Чертёнок.

— Оставаться в стороне, — прорычал Лун.

Мы дошли до двойной двери. Сплошные створки тридцатисантиметровой толщины, сконструированные так, чтобы не сходиться, а накладываться друг на друга, чтобы толщина оказывалась вдвое большей. И всё же их разломали и выдрали. Впечатляет, учитывая что их, похоже, создавали, чтобы сдерживать разъярённых слонов.

Или паралюдей.

«Это тюрьма», — пронзила меня мысль, когда, пройдя в двери, мы смогли увидеть панораму нижнего этажа.

Ряды и ряды камер, соединённых последовательно штук по десять. Большая часть — заняты.

И не случаями пятьдесят три, судя по информации от насекомых. Пятьдесят третьи здесь были редкостью. Большинство не отличались от тех, кого я могла бы встретить на улицах Броктон-Бей. Все в одинаковой одежде. Мужчины, женщины, дети. Все молодые, не старше двадцати пяти. Все, похоже, здоровые, хоть и худоваты. В попытке сосчитать их, я каждого коснулась роем.

— Они здесь! — прокричал кто-то.

«Но ведь они не могут нас оттуда увидеть», — подумала я, но тут же осознала, что у них у всех есть способности, и некоторые позволяют почувствовать нас.

— Получилось?! — прокричала та же женщина, что и в первый раз. — Эй! Получилось?

— Это не те люди, что в прошлый раз, — отозвался мужчина.

Нужно было идти дальше. Двойные двери к следующему лестничному пролёту тоже были разломаны, а значит Эксцентрики, Фестиваль, Порыв, Перевес и вполне вероятно Доктор ждали нас внизу.

Но шум с каждой секундой нарастал. Крики ободрения, вопли, плач, даже угрозы, чтобы мы двигались быстрее, на десятке различных языков, а то и больше. Шум становился громче, к нему присоединялись всё новые голоса. Люди орали изо всех сил.

И этим они могли привлечь к нам внимание. Я воспользовалась стрекозами-ретрансляторами, отправила рой вниз, выяснить, заметил ли нас Сталевар и остальные.

— Они думают, что мы пришли их спасти, — сказал Голем.

— А разве нет? — спросила Окова. — В смысле, мы пришли не для этого, но мы же не можем их тут оставить. Мы же не сволочи?

То, что последняя её фраза была вопросом, говорило о многом.

А то, что она задала этот вопрос мне… У меня даже слов не нашлось, чтобы выразить всё, что я думала.

— Да, — сказала я. — Да, ну разумеется.

— Если мы их спасём, будут сложности. Их слишком много, не уследить, — сказал Лун.

— Неразбериха может сыграть нам на руку, — заметила Призрачный Сталкер.

— Мы обязательно их вытащим, — сказала я, — вопрос только, когда. И как.

Я шла дальше, пока не увидела камеры и их обитателей.

Сотни ничем не ограждённых камер. Входы открыты, не видно ничего, что могло бы удержать заключённых внутри. Большая их часть — три стены и белая линия на полу. Рядом с каждой камерой — металлическая табличка с номером.

— О Господи! — произнесла Окова. В её голосе звучал тихий ужас, почти неразличимый в поднявшемся шуме. — Посмотрите какие они бледные! Сколько времени они тут провели?

— Эти — недолго, — сказала Сплетница. — Они из самых недавних. Здесь, думаю, две тысячи пятьдесят камер, примерно половина заняты. Все эти усиленные конструкции, мощные двери, ловушки в потолке — это чтобы не дать пленникам сбежать. Но нет смысла ставить двери на пути, ведущем вниз, если там — тупик. Значит внизу тоже камеры, с более давними пациентами. И, как мне кажется, центр управления Котла.

— Не может быть, чтобы они творили это ради человечества, — сказал Голем.

— И всё же это так, — сказала Сплетница, — Всё, что они делали — ради нас. Производство более удачных рецептов, чтобы выставить больше солдат на самые большие и важные битвы, выбраковка плохих рецептов, чтобы они не достались никому важному…

— А случаи пятьдесят три? — спросила я. — Их выбраковывали как неудачные?

— Возможно, поначалу. Но и от них есть польза. Они, как правило, крепче и сильнее. Если нам придётся сбежать, рассеять человечество по мирам и выживать остатками, пятьдесят третьи смогут заселить места, где не выживем ты или я. Мне кажется, дело не только в этом, но я пока не понимаю… давай ещё гляну. Тут должны быть намёки. Может быть, тебе придётся сбегать наверх, прихватить документ или что-то такое...

Сплетница не закончила фразу, замолкла и только периодически бормотала что-то себе под нос.

Это была та армия, которую Котёл хотел привести на битву? Мужчины и женщины с силами, которых они не просили, выпущенные под какие-то условия, или даже просто выброшенные на поле боя, чтобы сражаться или бежать?

Даже при таком количестве кейпов этого казалось недостаточно. Они не тренировались, не учились пользоваться силами. Они будут просто пушечным мясом.

Я остановилась, ощущая масштаб. Сотни клеток, сотни голосов…

— Тихо! — выкрикнула я.

Мой голос затерялся в гвалте.

— Тихо! — проговорила я роем.

Кто-то прислушался, видимо ожидая, что я скажу дальше.

Но я не знала, что говорить. В поисках идеи я взглянула на остальную команду, потом мне пришла в голову мысль:

— Поберегите силы! Не тратьте их на крики.

Они прислушались и начали затихать. Поначалу.

Но возбуждение взяло верх. У них не было другого способа его выразить, кроме как говорить с соседями или с людьми в камерах напротив, а по мере возрастания шума им самим приходилось повышать голос, чтобы их услышали. Кроме того, у этого помещения была отличная акустика.

— Я могу спеть, — сказала Канарейка, повысив голос, чтобы её услышали, — но, думаю, вас я тоже успокою.

Рейчел свистнула. Да так пронзительно, что даже мои насекомые только что не поёжились от боли. Совсем не успокаивающая песня.

В наступившей тишине Ублюдок потряс головой и попытался укусить воздух зубами. Видимо, слишком громко для его волчьего слуха?

— Хорошо, — сказал Лун. В ответ на его похвалу Рейчел только нахмурилась. Но он продолжил: — Теперь надо сделать что-то, чтобы прояснить для них расклад сил.

— Заставить их нас бояться? — спросила я. Мне вспомнились ремарки Бакуды об уроках, которые она усвоила от Луна.

— Не бояться. Уважать! — сказал Лун.

— Одно и то же, — ответила Призрачный Сталкер.

Лун пожал плечами.

Мне не хотелось спорить, а толпа очень терпеливо ждала. Теперь они не издавали практически ни звука. Хорошо, конечно, но какие были гарантии, что они снова не придут в возбуждение, как только мы спустимся на следующий этаж?

Ублюдок снова помотал головой. Мы с Рейчел одновременно посмотрели на него, потом встретились взглядами.

Я рассеяла насекомых по большой площади, и тут же ощутила, как в воздухе плывёт Хранительница, несколько быстрее, чем раньше.

Она полетела ко мне, и я, вздрогнув, отступила на шаг.

Она повторила действие: отлетела и снова полетела на меня.

В этот раз я отошла на шаг уже намеренно. Она сделала это специально, чтобы я сделала второй шаг. И третий, и четвёртый.

— Скорее, — сказала я. — Сюда. Вперёд!

Мы побежали. Я сконцентрировалась на рое, рассредоточив его как можно шире за нами и перед нами.

В конце коридора были особые камеры. Большие, установленные так, чтобы вход был повёрнут в противоположную от центрального прохода сторону. Чтобы войти внутрь, нужно было пройти прямо, затем направо, затем снова направо в комнату.

Два-девять-три. Пустая камера без таблички. Два-шесть-пять. Ещё две пустых камеры без табличек.

Ублюдок снова потряс головой и открыл рот в почти зевающем, ленивом укусе. Это Хранительница скользнула по его щеке.

Я переместила рой, чтобы остальные заключённые не могли нас увидеть.

— Иди… — начала я, но Рейчел уже заходила в одну из пустых камер. Она сама всё поняла. — ...направо.

Я осталась сзади, подождала, пока остальные тоже войдут в камеры, затем прошла дальше по коридору и пнула дверь. За ней был лестничный спуск, такой же как тот, по которому мы сюда пришли.

Тогда я развернулась и юркнула в тот же коридор, что и остальные. Пусть заключённые думают, что мы ушли.

Не уверена, что это лучшая мысль — вместо выхода зайти в тупик. Но так нам посоветовала Хранительница.

Мне на секунду стало тревожно. Зачем?

— За вами кто-то шёл, — сказала Сплетница.

Я помотала головой. Насекомые ничего не ощущали.

Может быть, это ловушка? Может быть, сейчас Хранительница захлопнет какую-то дверь и замурует нас здесь?

Нет. У неё нет на это причин. Как бы нам ни было сложно её понять.

Я сняла с маски видеокамеру, прикрепила её к стене снаружи камеры, там, где было крепление для таблички, и снова спряталась внутри.

— Сплетница?

— Я поняла, поняла. В этот раз, похоже, придётся попросить о помощи. Ничего не предпринимайте.

В камере никого не было, но там стояла двойная кровать, телевизор, компьютер, небольшая полка с дисками — игры и видео — и странное окно с двойным остеклением, которое выходило на стену щебня.

Я присоединилась к остальным и вытащила из кармана телефон. Через некоторое время к нему подключилась Сплетница.

— И-и-и вот и видео! Признайте мою гениальность!

— Ты гениальна, — сказала я.

Если бы эта мысль пришла мне раньше, я бы установила камеру в место получше. Ну а так мы вынуждены были наблюдать за событиями издалека. Я держала телефон экраном вверх, остальные обступили меня со всех сторон и смотрели.

Шум толпы превратился в рёв, однако стены камеры заглушали его почти полностью. Похоже, обитателю этой комнаты не приходилось выслушивать вопли остальных заключенных, разве что в исключительных случаях. С того же направления откуда мы пришли, в помещение вошла группа Эксцентриков. За ними следовала толпа.

Случаи пятьдесят три. Или кто это?

Нет. Другие. Издалека, когда с расстояния в сотню метров были видны лишь силуэты, они выделялись своим измождённым видом и тем, как они держались в стороне. Теперь, когда они подошли ближе, стало видно, чем они отличались. Их тела не приобрели схожесть с животными, у них не было простых мутаций или гипертрофированных черт. Мужчина, охваченный пламенем, который судорожно брёл вперёд, словно испытывая невероятные муки, но не сгорал. Женщина, парящая в воздухе, каждая часть тела которой была отдалена на некоторое расстояние, из-за чего она выглядела вдвое выше. А ещё было… нечто, что медленно передвигалось вперёд, временами переходя на бег, чтобы догнать остальных. Похожие на плавники ладони и ступни, а вместо лица — отверстие, из которого высыпались тонкие черви. Они расползались по телу, покрывая его так густо, что под ними нельзя было разглядеть кожу.

Видимо, те случаи пятьдесят три, которых Котёл держал в резерве. Было видно как они злы, как напряжены, как насторожены после… сколько они здесь? Судя по волосам, по длине бород, возможно, целые годы заточения. Может быть, даже заточения в одиночных камерах.

Я видела их на экране телефона.

А вот насекомые их не чувствовали: не видели и не слышали. Рой сообщал мне переработанную, отредактированную картинку, как будто кто-то сумел удалить всю группу с помощью аккуратной фотокоррекции. А ещё видимо аудиокоррекции и коррекции осязания?

— О, кстати, — сказала Сплетница, — ни у кого больше нет проблем с восприятием этих ребят?

— Я говорю себе, что, возможно, скоро мы будем сражаться, — прогрохотал Лун, — но моя сила отвечает не так хорошо, как обычно. Я смотрю на них и вижу в них достойных противников, которым нечего терять, моя сила должна расти, давить изнутри.

— Насекомые их не видят и не слышат, не говоря уже об осязании, — сказала я Сплетнице.

— Он подавляет всю область. Покров, — сказала Сплетница. — Это тот, со встроенным плащом, в самом центре.

Я посмотрела, но толпа уже пришла в движение.

Они разговаривали, однако аудио у нас не было. Мы лишь слышали, как нарастали и спадали крики толпы, из чего мы могли понять, что кто-то говорил, а остальные реагировали на высказывания.

На видео люди начали покидать свои камеры.

— У него многослойная сила, — сказала Сплетница. — Чем ближе, тем сильнее защита. Вот только в досье написано, что радиус его блокировки сил всего пять метров. В полутора не работают никакие органы чувств. На тридцать метров он распространяться не должен!

— Увеличенный в шесть раз радиус, — сказала Окова.

— Как-то так.

Я поджала губы:

— А Доктор?

— Скорее всего, внизу. Посмотрите, как стоит вон та группа в тылу. Они следят, чтобы никто не поднялся по лестнице. Думаю, Доктор там, в ловушке.

Мы тоже в ловушке.

Я не произнесла этого вслух. Канарейка казалась напуганной, а Лун и Рейчел нервничали.

— Вот этот парень, кажется, это он их возглавляет, — прозвучал из наушников голос. — Видите его?

Но это была не Сплетница.

— Дура! — воскликнула Сплетница. — Я тебя обожаю, но ты дура!

— Кто? — спросила я.

— Чертёнок, — ответила Сплетница.

Чертёнок? Что за Чертёнок?

Блядь! Чертёнок! Мрак меня убьёт!

Она подошла достаточно близко, чтобы подслушивать, а ведь там столько паралюдей… столько возможных способов её обнаружить.

— Мистер красавчик, — сказала Чертёнок. — Он говорит, что они свободны… оба-на. Пошло-поехало.

Камеры опустели. Отданный приказ, словно камень, брошенный в воду, породил расходящиеся круги. Заключённые покидали клетки. Те, кто не услышал сам, отреагировал на действия соседей, и цепная реакция продолжалась. Сотни людей.

Сотни жертв.

Рёв толпы стал громче. Даже пол завибрировал. И сверхспособности тут были ни при чём. Просто очень многие одновременно топали и радостно кричали.

Хранительница немного переместилась и замерла. Теперь я ощущала её лучше, как искажение в воздухе. Она была взволнована.

Это она держала всех этих людей в камерах без дверей. Теперь… то ли Покров, то ли кто-то из необычных пятьдесят третьих мешал ей, не позволял продолжать выполнять её обязанности.

Свет снова моргнул, чуть сильнее, чем раньше.

— Они придут сюда, — сказала Призрачный Сталкер. — Я была в колонии для несовершеннолетних, там зависть и нападки, даже если у тебя всего лишь зубная щётка нормальная, или если мама прислала печенье.

Я слегка кивнула.

А уж иметь такую комфортную камеру…

— Они придут, — сказал Лун. Радужки его глаз стали оранжевыми, а кожа бугрилась, образуя узор в виде сот, на тех местах, где вот-вот должна была прорезаться чешуя. — Я сумею их победить, но вы за это время, скорее всего, умрёте.

— Он говорит, что ему нужны все, способные прорваться через сплошную сталь, — раздался из наушников голос Чертёнка.

— Пусть план Луна будет планом А. Предлагайте план Б, — сказала я.

— Сбежим, — сказала Призрачный Сталкер. — Дверь прямо здесь.

— Я могу заблокировать вход, — сказал Голем.

Гул затих. Мужчина снова что-то говорил. Дверца шкафчика под большим телевизором задребезжала.

— Хранительница говорит… дверь?

Она замерла.

— Барьеры, — пояснила Сплетница. — Нам придётся пройти множество укреплённых дверей, с которыми ещё не разобрались Эксцентрики. Возможно, встретятся и другие методы обеспечения безопасности.

В наушниках зазвучал голос Чертёнка:

— Красавчик говорит… «Предатели нашего дела. Убедитесь, что они получили по заслугам». Вот… чёрт!

Я взглянула на телефон.

Вперёд вынесли Сталевара. Сейчас он был больше похож на груду металлолома, чем на человека. Его бросили на землю.

Рядом с ним выкатили сферу. Внутри под цветным прозрачным покрытием что-то извивалось. Кто-то из толпы поднял сферу, и руки его засветились. Огонь? Нагрев материала? С такого расстояния было непонятно, но движение того, что было внутри ускорилось, стало судорожным.

Сталевар протянул руку к сфере, но его конечность была так повреждена, что не могла поддерживать свой вес. Она согнулась в неправильном направлении и отломилась. Он рухнул и перекатился на спину, предплечье прилипло к верхней части руки, а ладонь — к плечу и шее.

Будь он человеком, он не пережил бы и половины того, что они с ним сделали.

— Ничего нет хуже вот такой разъярённой толпы, — тихо сказала Призрачный Сталкер. — Я-то, наверное, смогу прорваться и убежать. Обычно я не настолько добрая, но... может быть, передать какие-то сообщения? Последние слова? Я хреново запоминаю, но могу попытаться.

Толпа неиствовала, содержимое комнаты содрогалось от звуков. Рёв снаружи был, наверное, просто оглушающим.

Потом они пришли в движение. Люди расступались в стороны. Освобождали путь к нашему краю коридора.

На видео мы смогли увидеть центральную часть их отряда. Мальчик с шипами и жёлтой кожей. Мужчина, в чьём облике сочетались как преувеличенные мужские, так и женские черты, настолько покрытый мускулатурой, что походил на карикатуру. Там была и Траншея, мощная девушка с лопатой, косичками и сильно выдающейся верхней челюстью, которая помогала нам против Ехидны. Она явно была не в своей тарелке. Парень с красной кожей. Сангвиник.

Они приближались, и я чувствовала, как моя сила начинает мне лгать: «в этой области никого нет». Образовалась странная пустота посреди толпы людей. Там хватало народа, чтобы задевать моих насекомых, где бы те ни находились, но мой мозг перекраивал всё так, чтобы продолжало казаться, что там пусто. Это было достаточно странно, чтобы я это заметила, но ничего с этим поделать я не могла.

— Нет желания спеть? — спросила я Канарейку.

— Они ранят меня раньше, чем я чего-то добьюсь, — сказала она. — Наверное. Я попробую.

Я закрыла глаза. Рой оставался под моим контролем, как снаружи, так и внутри силы Покрова, но я не могла сделать с толпой ничего осмысленного.

— Где-то там Сатирик, — сказала я. — Его люди…

Мне ответила Сплетница:

— Они, скорее всего, с теми, кто роет ход к Доктору. Здесь в группе Сатирика нет никого, кто смог бы что-то сделать с этой толпой. Скорее всего, в группе Доктора таких тоже нет.

Я кивнула и достала нож. Подарок Отступника.

Чтобы пробиться на свободу, его не хватит. Судя по щебню снаружи окна, мы на глубине, под слоями горной породы. С помощью ножа можно пробраться в соседнюю камеру, может ещё в одну, но от толпы мы так не убежим.

— Значит, план А, — мрачно произнёс Лун. — За вашу жертву, я окажу одну услугу. Скажите, если хотите, чтобы я кого-то убил. Имя врага, которого вы хотите, чтобы не стало.

— Мы. Не. Умрём, — прорычала я, начиная собирать рой в обманку.

Отвлечь их. Если удастся привлечь внимание толпы, вывести их наверх…

Красавчик снаружи заговорил, и камера чётко передала движения его губ. Нужды в переводе не было.

«Месть».

В этот раз кровожадные крики раздались совсем рядом с нашей камерой. Толпа приближалась.