Червь (джен)

Я погрузилась во тьму. Всё потеряло смысл.

Меня окружили. Я не могла думать связно — я вообще не могла думать. Будто вязнешь в зыбучем песке: попытки понимать людей, интерпретировать их поведение, отличать друг от друга ни к чему не приводили, я медленно и неизбежно погружалась всё глубже.

Тридцать, сорок, пятьдесят человек, и с каждой секундой их становилось всё больше, они всё появлялись и появлялись из порталов. Все выжившие возвращались на поле битвы, желая увидеть всё своими глазами. Они смотрели на меня, потому что единственным свободным пространством был пятачок вокруг меня, радиус моей силы, и он привлекал взгляд. Люди обращали внимание, а остальные замечали, что те куда-то смотрят.

Взгляды были враждебны. И ещё хуже было то, что они были чужими. Сотни людей, которые не испытывали ко мне никаких дружеских чувств.

Чужаки. Не просто незнакомцы. Скорее те, с кем у меня были какие-то связи, но теперь для меня они всё равно стали чужими. Вроде человека в маске, который вломился в дом. Или навязчивого преследователя. Или суда, готового огласить приговор.

Тьма вокруг меня была следствием отсутствия света, даже малейшего лучика, способного прояснить и помочь мне осмыслить окружение. Я не могла никого узнать, не могла указать на человека и сказать, был он мне знаком или нет, был ли другом или врагом.

Всё… всё было угрожающим, смутно зловещим. Случайные прохожие на улице даже не взглянули бы в мою сторону. Здесь же практически у каждого была причина смотреть на меня, и эти взгляды были недружелюбными.

Каждый из них, да в общем-то все они вместе, могли атаковать меня в любое мгновение. Причинить невероятные мучения, убить, или даже что похуже. Есть много вещей, которые страшнее, чем смерть. Я почти завершила своё превращение. Я это знала, и теперь отчётливее видела границы. Что я ещё могла делать, а что уже нет.

Действовать, двигаться… стало легче, пока у меня была цель.

Цели тоже стали проще. Я всё ещё была способна анализировать. Могла осмотреть поле битвы, рассмотреть силы, сложить два и два. Могла составить общую картину, вспомнить, какие силы мне противостояли, придумать стратегии.

Моя голова поникла, но я могла видеть глаза людей вокруг себя через ясновидца. Они уставились на меня, и я почувствовала, как внутри растёт паранойя. Сокрушающая тяжесть этих взглядов сдавливала меня со всех сторон.

Я не узнавала лиц, только силы. Каждый был потенциальным врагом.

Силы каждого из них были способны навредить мне.

Чёрт! После всего, что я сделала, после всего, что я принесла в жертву — они стоят вокруг и угрожают!

Все хранили молчание. За исключением голоса, продолжавшего петь. Песня несла послание тем, кто ещё только прибывал. Могли существовать лишь две причины для такой тишины. Одна заключалась в том, что битва была полностью и безнадёжно проиграна и больше не было смысла ни в приказах, ни в разговорах или криках боли и воплях отчаяния. Выжившим не оставалось бы ничего, кроме как сдаться.

Но мне пришлось себе напомнить, что всё было не так. Мы действительно победили! Все вокруг были потрясены, не решаясь в это поверить, а молчание выражало определённое уважение к павшим.

И ещё, весьма возможно, оно выражало также некое молчаливое согласие. Тишина была передышкой, но давление взглядов окружающих усиливалось. В каждой паре глаз читалось одно и то же.

Теперь я представляла собой следующую большую угрозу. Угрозу, которую требовалось устранить навсегда, прежде чем всё это наконец закончится.

Я напряглась. Я едва могла двигаться, но всё равно могла подготовиться к реакции бей-или-беги. Пусть я и не смогла бы стоять, но броситься на первого приблизившегося противника, используя устройство на спине, я вполне бы сумела.

Я находилась в очень необычном состоянии умопомрачения, но могла анализировать эту ситуацию. Могла взглянуть на свои способности и на то, что сила забрала у меня, и понимала, что в обоих случаях действуют схожие мотивы.

Кон… конфликт. Я была работоспособна только пока существовал конфликт, пока я создавала или разрешала его. Встав перед выбором между параличом и конфликтом, я задавалась вопросом: неужели кто-то мог навсегда предпочесть первое? Паралич — страшная штука. У него было много форм, некоторые — хуже смерти.

Конфликт был лучше. Привычнее.

Рой подсказал, что нож всё ещё при мне. Маленькие ножки пробежали по рукояти.

Один технарь прошёл через дверь, видимо желая оценить ситуацию. Тяжёлые бронированные ботинки зазвенели по стеклянистой спёкшейся земле в зоне поражения. Человек выпрямился, осмотрелся. Он увидел разрушенные здания и пыль, облака которой вместе с воздухом всё ещё двигались к месту, где атмосферное давление было понижено, после уничтожения Сына и всего, что там находилось.

Технарь нацелил оружие. Остальные технари стали организованно, по двое, проходить в этот мир.

Почти все направлялись сюда. Уже тысячи.

Чужаки. Все они, если бы позволили обстоятельства, встали бы у меня на пути, попытались бы меня остановить, подвергнуть сомнению мои действия, осудить меня, возненавидеть, искалечить, пытать или убить. Я видела прежде, как хорошие люди становятся плохими, и не могла никому доверять.

Воспоминания были бессвязны, но я помнила общие темы и знала всё, что они сделают при первой же возможности. Пирокинетики могли жечь, телекинетики — крушить. Но не они меня пугали, как бы ни были болезненны ожоги и другие повреждения. Умники — вот кто меня беспокоил, наряду с властелинами и технарями.

Я следила за толпой одним глазом.

Некоторые из них убьют меня в ту же секунду, как только решат, что это сойдёт им с рук. Другие будут плести интриги. У меня была сила, и они хотели заполучить эту силу. Они бы забрали её так же, как у меня забрали человека с порталами. Они бы забрали её всю целиком.

Я стиснула кулаки так сильно, что боялась что-нибудь сломать.

Нужно сохранять спокойствие. У меня было несколько солдат, рой из шестнадцати человек, которые…

Я оттолкнула их, и здесь были те, которых я оставила. Почему я отпустила остальных?

На меня что-то подействовало? Нападение уже началось, и кто-то мной манипулирует?

Перррее…

Я немного тряхнула головой. Мысли рождались незаконченными. Я почувствовала небольшую тяжесть на плече, услышала голос. Успокаивающий, ободряющий.

Такой незначительный по сравнению со всем, что я сейчас видела, со всем, что мне противостояло. Голос ничем мне не помог.

Я застыла. Жертва при виде хищника. В дуэли снайперов тот, кто выстрелил первым, оказывался в невыгодном положении. Другой увидит вспышку выстрела и узнает, где его цель. Сейчас было так же. Враг поймёт, куда я направляюсь и что хочу сделать — и примет меры.

Быть маленькой и неподвижной. Это поможет. Я хотела накрыть себя, спрятаться в своём рое — большом или малом, но не могла позволить себе пошевелиться.

Снова голос. Я сдвинула захват ясновидца, скользнув его рукой со своей кисти на плечо. Перерезала нити, чтобы он мог двигаться свободно. Когда он положил ладонь мне на плечо, я задвинула её под лямку рюкзака, и закрепила отрезанными нитями.

Теперь у меня была свободная рука.

Это пение… Пение — плохо!

Но это была не… не то крылатое создание, которое восседало на крыше в дальнем краю поля битвы. Та хранила молчание, её крылья были сложены вокруг плеч и лежали на краю крыши. Потрёпанная, со сломанными крыльями, но всё такая же безупречно белая. Её волосы развевались на ветру.

Пение… это была одна из моих подчинённых. Раньше слова лились в более высоком темпе, теперь они были… Я даже не смогла бы сказать какими.

Пение же плохо, разве нет?

Я остановила её.

Так странно — быть в центре города и не слышать дорожного шума вдалеке, разговоров и всего такого прочего. Даже ветер был едва слышен, и не было мусора, которым этот ветер мог шуршать.

Был только лишь мой рой. Глухое жужжание самых мелких из моих подчинённых. Я могла ощутить толчки сердец, почувствовать дыхание. Я так отчётливо представляла все звуки, что не могла отличить их от того, что слышала на самом деле. Периодически я слышала голос, каким-то образом один и тот же. Это было у меня в голове или в ушах?

Мускулы скрипели в движении. У некоторых даже хрустели кости. Щёлкали суставы. Бурлили животы.

Рой образовал вокруг меня неплотный круг, скорее случайно, чем с умыслом с моей стороны. Прямо за ними находился промежуток, расстояние, которые люди боялись пересекать. Звуки их тел, ощущения, восприятие… они были островком вынужденных знакомых в океане враждебности.

Если даже единственная волна этого океана ударит меня или мой островок… если они набросятся, если найдётся повод…

Трясущимся, неловким движением я передвинула ладонь на рукоятку ножа.

Последний из телефонов закончил передавать музыку. Что, прошло всего две секунды? Если не меньше. Колокол прозвенел.

Кто-то закричал.

Началось.

Крик подхватили другие. Люди начали хвататься друг за друга, руки обхватывали шеи, пальцы впивались в костюмы и кожу. Они хныкали, кричали, вопили. Были видны слёзы, искажённые эмоциями лица. Люди в группах повернулись, оглядывая друг друга, одиночки попятились, освобождая себе пространство для манёвра. Безумие, истерика, хаос. Взрослые и дети, в костюмах и без, одетые в яркое, в белое или в чёрное — никто не остался в стороне.

Они совершенно не сдерживали эмоций. В воздухе взрывались огненные шары. Люди взмывали в небо, испуская лучи света.

Но именно крики, отголоски того, первого крика, потрясли меня больше всего. От них дрожало всё вокруг. Здесь звук гасили только тела людей, а каждый человек создавал ещё больше шума. Тысячи отзвуков одного крика.

Меня совершенно не удивило, что они напали друг на друга, как только ушла главная угроза. Так действовал наш вид. Мотив, раз за разом повторяющийся в моей памяти. Вспомнить конкретные случаи не удавалось, но выводы из них я отлично усвоила.

Я уже встала — с помощью ясновидящего, устройства на спине и манипуляторов.

Двигаться проще, когда есть что делать. Драться. Защищаться.

Мои движения привлекли внимание. Я потянулась за ножом, но что-то меня остановило, не давая вытащить его из ножен. Я оставила его и обратилась к рою. Люди в нём начали смещаться, готовые применять силы, защищать меня от угроз. Насекомые заполнили промежутки. Чужаки ответили мне тем же, приготовившись к бою. Тридцать, пятьдесят человек, которые ждали моих действий. В отдалении таилось ещё больше тех, кто был готов вмешаться.

Ничего нового — быть посреди хаоса, противостоять в неравной борьбе. Для того, чем я стала, для того, что от меня осталось, такая ситуация казалась естественной. Всё как я и ожидала.

Они разговаривали, обменивались торопливыми словами, вопросами. Пытались выработать стратегию. Мне в этом не было необходимости. Моему рою нет нужды в общении. Он и так идеально скоординирован.

Каждый здесь мог быть врагом, и так к ним и нужно относиться. Надо просто собраться, сфокусироваться и выделить главные угрозы. Если устранить их или захватить, то я смогу методично перебить всех остальных.

Эта мысль… не успокаивала. Но ободряла.

Я слегка не в себе. Восприятие изломано. Это понятно. Но если мне придётся жить так вечно, если каждый будет угрозой до конца моих дней, то можно окончательно пойти вразнос. Остановить их всех, истребить и подчинить…

Только так мы все сможем добиться хоть какого-то покоя.

Как же давно я хотела покоя.

После всего, чем я пожертвовала, я его заслужила.

Кто-то проталкивался сквозь окружавшую меня толпу. Я напряглась и снова потянулась к ножу, и снова что-то меня остановило.

Я опять слышала тот голос. Он старался звучать мягко и успокаивающе, но у него не получалось. В нём чувствовался страх, и меня это обнадёживало. Значит, я была права, что миром правят ужас и насилие. Значит, я поступаю верно, готовясь к драке, ожидая удара в любую секунду.

Безумие вокруг меня продолжалось. Крики стихли, потом начались заново, их подхватили другие люди, другие группы, те кто ещё не успел сорвать связки.

Я не стану слушать этот голос, когда против меня столько разных сил. Прислушиваться к нему будет глупо и безрассудно, понимаю я его или нет.

Остальные спорили между собой, выкрикивали оскорбления, кричали, показывали на меня. Я совсем недавно брала их под контроль, неудивительно, что они в ярости.

Один человек дошёл до края толпы. Мужчина с бородой, окружённый небольшой свитой людей в белом.

Когда он заговорил, его голос звучал успокаивающе. Постоянный поток слов, как будто он говорил не с человеком, а с раненым животным. Он остановился на краю круга, и окружающие меня чужаки напряглись и насторожились.

Они знали этого мужчину и он им не нравился.

Если мне придётся устранить их всех, то можно воспользоваться тем, что они не все дружат. Пусть начнут драться друг с другом, измотают себя…

Но сначала надо сосредоточиться вот на нём.

Он показал на рот, двигая рукой в то же время, когда говорил. Он показал на меня, потом на одного из подчинённых. Повторил три жеста: речь, я, подчинённый.

Я не была глупа и ухватила суть. Люди вне моего радиуса немного успокоились.

Не до конца. Но они расслаблялись, напряжение сходило с их плечей и рук. Направленное на меня оружие слегка опустилось.

Он говорит, что у него есть способ со мной общаться? Но ему, судя по моим ощущениям и реакции остальных, нельзя до конца доверять.

Он послал в мою область одного из подчинённых. Мальчишку с бритой головой и густыми бровями.

Я ощутила его силы и тело и сразу поняла, что что-то не так.

Глаза говорили мне одно, а сила — другое.

Глазами я видела, что мужчина стоял прямо за пределом моей силы, а мальчик следовал его приказам.

А сила говорила, что, как бы мальчишка ни выглядел, на самом деле он был сантиметров на тридцать выше, бородат и с кучей устройств и приспособлений. Я узнала мужчину по его силе. Он создавал умников и технарей, даровал способности.

За ним были ещё трое, они наблюдали. Наверняка помогают организовать эту ловушку, в чём бы она ни заключалась. Проверяют, нет ли тех, кто может её понять, прикрывают ему спину.

Он хочет оказаться под моим контролем. Что бы он ни заставил сказать свою вторую личность, подчинённого или клона, его предложение было очевидным. Он даст мне применить его силу на себе.

Возможность общаться, что-то исправить.

Я почувствовала, как сдвинулись насекомые, сместились, не двигая ни лапкой, ни крылом. Я начала двигаться раньше, чем даже поняла, что происходит. Я ударила ножом, ощущая, что как сумасшедшая атакую пустое место.

Чуть спереди от меня возникла девушка. Она что-то кричала или говорила. Сначала она стояла спиной ко мне. Я продолжила бить ножом, резкими, неловкими, неуклюжими движениями, гораздо более размашистыми, чем имело смысл. Её тело появилось в моём восприятии и я захватила над ней контроль.

По команде она подняла руку к маске, так чтобы её собственный нож мог коснуться нёба. Один хороший толчок, подавить рефлексы — и она пронзит себе мозг. Я так и буду её удерживать, чтобы не дать её союзникам помешать мне.

Я запыхалась, рука с ножом дрожала. Кто-то прицелился в меня из пистолета, но парни в белом закрыли меня с этого направления своими телами. Девушка… она проявлялась — хотела чтобы другие её увидели — и я заметила это на секунду раньше остальных.

Мужчина застыл передо мной. Всё ещё под моим контролем.

Ловушка? Скорее всего. Люди не любят, когда ими управляют. Наверняка у него есть контрмеры. Может быть, подчинённые, может, надетое на нём устройство.

Было ли предложение соблазнительным? Да.

Я заставила его протянуть ко мне руки в предлагающем жесте.

Иногда надо демонстрировать. Хочешь мной манипулировать? Истекай кровью.

Я резанула.

Мой нож дважды без паузы вспорол его ладони. Взмахи были такими же дикими и яростными как раньше. Целилась я хорошо, а вот контроль хромал. Ещё один надрез появился на обратной стороне его запястья, глубоко прорезав ткань, кожу и мышцы.

Следующий был относительно неглубоким, но это было не важно. Появился барьер, хрустальная стена, и нож отскочил от неё.

Люди вокруг отреагировали. Мой рой поменял позицию и целиком оказался погребён в призмах того же самого висящего в воздухе прозрачного кристалла.

Я заставила одну из моего роя снова начать петь, но в ту же секунду в неё выстрелили, молнии пробежали по её броне, и она упала без сознания.

У меня были насекомые, но...

Я остановилась. Эти реакции, крики тревоги и — иногда — визг, раздавались за пределами того кольца людей, которые меня окружили.

Что-то не так. Хаос за пределами этого кольца должен был помешать им сосредоточиться на происходящем здесь. Они не должны были поворачиваться к остальным спиной.

Я… что-то поняла неправильно. Одно не складывалось с другим.

У людей в этой обезумевшей толпе не текла кровь. Девушка, которую я порезала, не истекала кровью, люди в толпе не умирали… кровь шла только из протянутой ко мне руки и из ран, оставшихся после уже закончившейся битвы.

Люди обхватывали друг друга, но не было ни сломанных костей, ни вывихнутых суставов. Крики не были направлены на кого-то конкретного, никто активно не разбрасывался силами. Слёзы были, но при этом те же самые люди улыбались.

Я не ожидала, что придётся иметь дело с таким количеством людей. У слишком многих — незнакомые мне силы. Я понимала тех, кто был рядом, кого я только что контролировала. Но не остальных.

На мгновение мне стало страшно.

Моё восприятие работало гораздо хуже, чем я думала. Я не понимала, что происходит за пределами моего роя, я вообще едва понимала, что происходит прямо здесь.

Я пошла вперёд. Одна моя нога плохо работала, так что приходилось опираться на двух человек. Другая, правда, тоже была не в лучшем состоянии. Двое, и ясновидящий, который шёл сзади с привязанной к моему плечу рукой…

В толпе я разглядела женщину с силовыми полями. Выше большинства, с изогнутым хрустальным рогом на лбу.

Люди, окружающие мой рой, отступали назад по мере моего приближения, но сопротивление толпы не давало им сбежать.

Когда моя сила достигла переднего края толпы, передо мной возникло силовое поле. Я направила самых новых членов роя вокруг, сосредотачивая их на тех, кто хотел меня остановить.

Мои насекомые направились ей в глаза, заползали в уши.

Я ощутила как она рассекла их силовыми полями. Я уже активировала устройство на спине, чтобы преодолеть это поле сверху. Те двое, которые меня поддерживали, помогли мне поднять с собой ясновидящего.

Он оказался сверху, и приземление вышло жёстким, но мы оказались с другой стороны силового поля. Воспользовавшись мгновениями, пока женщина ничего не видела, я сумела приблизиться на достаточное расстояние.

Теперь я уже сама опустила силовые поля, расставила их кругами вокруг себя и толкнула. Разделила толпу, чтобы выгадать пространство для манёвра.

Мне нужно сбежать. Нужно время и ресурсы, чтобы понять, чему мне придётся противостоять, осознать всё. Я перестала деградировать, теперь можно начать создавать… восстанавливать понимание. Теперь, когда мой разум работает по-новому и с новыми приоритетами, нужно будет представить происходящее в том контексте, который я смогу осознать.

Тогда я смогу подчинить всех. Тогда смогу устранить проблемные элементы.

И тогда наступит покой.

Цель. Я лучше всего функционирую, когда у меня есть цель. Когда у меня есть миссия, задача, мысли и действия проходят эффективнее.

Я передвинула рой. Половина исходных шестнадцати. Они будут моими телохранителями, защитой. Орудиями.

Я заметила лица в толпе. Молодая женщина верхом на чудовище преградила мне путь. Они были ещё большими чужаками, в том же смысле, что и остальная толпа. Люди, с которыми у меня когда-то была связь, но которые стали ещё более чужими из-за того, что я перестала их узнавать.

Людей так и тянет встать у меня на пути.

Она бы меня не остановила, но на мгновение я ощутила беспокойство. Эта чуждость, сила этой связи между нами. Они были моими врагами, друзьями или чем-то ещё, но они точно были важны.

Этим нельзя пренебречь. Нельзя просто забыть о них. Если они так важны, значит слабаками они быть не могут, а значит они — потенциальная угроза.

Женщина протянула руку. С руки что-то свисало. Короткая цепочка, чёрная трубка с красной кнопкой.

Беспокойство усилилось. Я не понимала, почему.

Тревога достигла максимума. Я взглянула на них в последний раз, убедившись что они не нападают, потом, пригнувшись, взлетела в воздух на силовом поле. Рой последовал за мной, облетая все поставленные мной барьеры. Мужчина в синем и белом не отставал, он петлял вокруг всех моих препятствий. Царственная женщина в синем…

Слишком много неизвестных.

Я повернула, и увидела стоящую женщину с расправленными бесчисленными крыльями. Рядом с ней было какое-то орудие.

Мои преследователи отставали, стараясь держаться от неё подальше или облететь по большому радиусу. Может быть, получится прорваться тут? Может быть, если я наберу достаточно сил, то смогу пробиться мимо неё?

Я была напугана, но мой страх был не таким, как раньше. Почти полная противоположность. Обычно мне удавалось сохранить самообладание, даже когда не получалось скрыть чувства. Использовать страх, как ресурс. А сейчас всё было по-другому. Я была не способна выплеснуть наружу свои эмоции. Страх только накапливался и влиял на меня всё сильнее. Как и многое другое, он ощущался чужеродным, как будто я не совсем понимала что делаю, и он угрожал сбить меня с курса.

Страх достиг апогея, когда я приблизилась.

Она нацелила на меня небольшое орудие. В последнюю секунду я свернула.

Теперь за мной следовала уже небольшая армия. Я старательно мешала её предводителям, устанавливая силовые поля или направляя на них выстрелы. Первыми среди них были мужчина в сине-белом и женщина в синем царственном облачении.

К ним присоединялось всё больше людей. Враги повсюду.

Неудивительно. Ожидаемо.

Мужчина с огромными костяными крыльями с перепонками из костяного кружева оторвался от земли и полетел в моём направлении.

Нет, он пытался перехватить одну из моего роя.

Рой попытался окружить его, но тот двигался очень ловко и не сдавался. Крылья казались массивными, но их форма перестраивалась при каждом взмахе, кружево открывалось, пропуская воздух, потом закрывалось, если он хотел подняться выше или уйти в сторону.

В конце концов, одно из силовых полей пронзило ему крыло, и он опустился метров на десять, прежде чем успел остановить падение. Это дало мне возможность действовать.

Путь наименьшего сопротивления… Было ещё одно место, где оставался только один человек. Прореха в защитной линии.

Молодая девушка загораживала мне путь. Её светлые волосы развевались на ветру, а её просторный чёрно-зелёный костюм не выглядел практичным, ленты и банты плыли в воздухе так, что она выглядела ожившим произведением искусства.

Но она не была произведением искусства. Хотя моё понимание людей пострадало, я понимала, что значили её слёзы. Она не улыбалась.

Другие остановились чуть поодаль. Не хотят вмешиваться, даже боятся.

Она взглянула мне в глаза, и в её выражении было что-то, что я не совсем смогла понять.

Мужчина в бело-синем обращался к остальным. Не приказы, но что-то вроде того. Побуждения к действию.

Я посмотрела на блондинку. Вокруг неё начали возникать три тени.

Мой рой собрался сзади меня, поднявшись на парящих хрустальных осколках. Некоторые на корточках, некоторые стоя, некоторые сидели, свесив ноги. Кому как удобнее, на автопилоте.

Она приблизилась, и я не отвела взгляд.

Она снова вошла в мою область, и — снова — я почувствовала как связь соскальзывает. Я продолжала ощущать её саму и её духов, но контроль перешёл на одну из её теней. Тень мужчины с повязкой на глазах и гвоздями в ладонях, запястьях и плечах.

Силы двух других были мне знакомы. Мужчина с доступом сразу ко многим способностям — гибкая и изменчивая сила, и худой невзрачный мужчина без костюма, с поникшей головой, способный создавать двери в пространстве.

Она приблизилась и коснулась моей щеки. Я отшатнулась.

У меня был нож. Если я не могу ей управлять…

Она поклонилась и отошла.

На мгновение я ощутила страх. Хотя это было неподходящее слово. Симптомы были похожими, пусть и приглушёнными. Дрожь, ощущение в животе, мысли, начинающие дробиться, лёгкая тошнота.

Но чего мне бояться?

Нет, это что-то другое, и я начала понимать, что же именно.

Мне были знакомы моменты, когда моя сила действовала сама. Вот и здесь было что-то похожее. Моя сила сейчас занимала большую часть меня, и всё остальное было лишено основы и действовало само по себе. Чувства. Тело.

Пассажир.

Нет, зачем ему обо всём этом беспокоиться? Какое ему дело до крылатой женщины? До тех двух девушек, которые ехали верхом на монстре?

Но это было самое близкое к тому чувству, которое у меня ещё получалось испытывать.

Она заговорила, но я не смогла понять слова.

Она заметила это, улыбнулась и обвела взглядом мой рой.

Позади неё открылся проход. Она чуть-чуть отлетела, будто приглашая меня.

Вначале, из подозрительности, я замешкалась. Были целые миры, полные моих врагов, миры, которые мне нужно подчинить прежде чем я смогу расслабиться хоть на секунду.

Я подавила беспокойство.

Ещё один укол этого не-совсем-страха. Замешательство со стороны пассажира.

Другие вокруг нас приближались. Откуда-то раздавались рассерженные крики. Среди моего роя были люди как-то связанные с ними. Я подняла силовые поля. Мужчина в сине-белом тут же разрушил их мощным лазером.

Мы так и смотрели друг на друга. Я не могла направиться вперёд, но не могла и вернуться.

Противоречия, противостоящие силы. Некоторые угрожают если я попытаюсь уйти, другие — если останусь. Такие же противоречия и внутри меня. Странный диссонанс.

Я посмотрела на портал. Точка невозврата. Я могла пройти, и могла начать восстанавливать контроль, выполнять свой план.

И снова этот диссонанс.

Он был неприятен. Отвлекал. Мешал мне спокойно следовать своим целям.

Я направилась к порталу и снова беспокойство остановило меня, угрожая лишить самоконтроля.

Закрыв глаза, я против всех стремлений постаралась расслабиться.

Забыть о миссии, о цели.

Дрожь и неустойчивость начали возвращаться.

«Ч-ч-т т-ты х-х-хоч-че-шь?»

Мой контроль ускользал, остальные спускались, силовые поля теряли высоту. Женщина с полями почти выскользнула из области действия моей силы.

Я перехватила контроль.

Снова я постаралась передать контроль пассажиру, переключить всё на автопилот.

И снова остальные начали спускаться. Но на этот раз женщина с силовыми полями осталась на месте.

Я не стала мешать, и они продолжили дрейфовать вниз, к земле. Чужаки собрались вокруг меня. Мужчина в сине-белом и мужчина с костяными крыльями держались в отдалении. Витавшая в воздухе агрессия начала рассеиваться.

Некоторые всё ещё злились, всё ещё хотели отомстить. Женщина в синем при всём своём молчании выглядела скорее разъярённой на меня, чем пытающейся кого-то защитить. Но теперь у неё было меньше поддержки.

Хорошее решение, в короткой перспективе. Странное, но хорошее.

В долговременной будет сложнее взять всё под контроль, но выжить — тоже неплохо.

Мои подчинённые ступали на землю. Девушку с исцеляющей силой я специально опустила перед лужей живой плоти с несколькими золотоволосыми головами. Целительница закрыла лицо ладонями, но не отступила.

Её руки медленно опустились, и она перевела взгляд на чудовище, которое стремилось, тянулось к ней, но не могло достать.

Остальные без разбору опустились в толпу подо мной. Рой вернулся туда, откуда пришёл.

Я отвернулась, чтобы уйти, и на этот раз сопротивление было куда слабее.

Автопилот взял под контроль внимание ясновидца. Он обратил моё внимание на лица. Блондинка. Девушка с каштаново-рыжими волосами. Девушка в рогатой маске, на которую я так безуспешно нападала с ножом.

Остальные. Рыжая девушка в другом мире, которая кричала на людей, раздавая приказы на какой-то стройке, девушка, стоящая на улице под дождём и взгляды детей, глядящих на неё из окна.

Прежде чем это зашло ещё дальше, я отобрала контроль. Легче. Как будто он становился слабее с каждым действием, которое я предпринимала.

Я перешагнула порог.

И снова этот дискомфорт.

Мы будем учиться, приспосабливаться, притираться. Я узнавала, чего же ему хочется.

Он всё хотел, чтобы я приносила жертвы в краткосрочной перспективе. Отвечая на его запросы, я ощущала большую уверенность, последующее сопротивление всё слабело. Подразумевалось, что уступки будут вознаграждены более надёжной опорой. Опорой, которую я смогу использовать. В каждый из миров были открыты двери. Если у меня найдётся время, чтобы исцелиться, окрепнуть. Хорошее питание, отдых… Я смогу продолжить, исполнить свой план.

Вопрос лишь в том, не была ли цена слишком высока.

Это было авантюрой. Я рисковала собой, теряла преимущество. Они придут по мою душу.

Но это даст мне больше контроля, всё в конце концов сводилось к контролю.

Я позволила ясновидящему пройти сквозь портал, ступить на кристалл, с которого только что сошла. Женщина с полями поддерживала его, сохраняла его равновесие.

Я разорвала контакт.

Последнее, что я увидела, прежде чем потерять сознание, была закрывающаяся дверь.

* * *

Я открыла глаза. Луна светила чересчур ярко, звёзды были словно мелкие осколки стекла, впившиеся в глаза. Когда я приподнялась и села, мои одеревеневшие мышцы шеи, спины и плеч свело судорогой. Мир вокруг качался, словно я находилась в лодке, но я находилась на холме посреди леса.

Я проголодалась. Не ела целый день, а может и два.

Я услышала как кто-то взводит курок.

Я закрыла глаза.

Проходили долгие секунды. Ушло некоторое время, чтобы сориентироваться, перевести дыхание и подождать, пока мир перестанет кружиться. Когда прошло несколько минут и мне полегчало, я повернулась, чтобы взглянуть на нападавшего.

Метрах в семи от меня на камне сидела женщина в белой рубашке и брюках, рядом лежала небольшая курьерская сумка. Пистолет — маленький револьвер — был в руке, лежащей на колене. Сложенный пиджак перекинут через то же колено.

Каким-то странным образом я не почувствовала того необычного страха со стороны пассажира. Даже, скорее, наоборот.

Женщина заговорила. Слова не несли смысла, но я их тем не менее понимала.

Хотя сами по себе они были бессмысленны, но мозг всё равно пытался их обработать, и они находили отклик в моей голове.

«Ты знала что к этому всё и придёт».

Я не пошевелилась и только смотрела на неё.

Речь. Даже возможность слышать её тронула меня больше, чем я готова была признать, пусть я и с трудом понимала сказанное. Я чуть-чуть стала собою.

«Ты меня не помнишь, но если не будешь слишком напрягаться, то сумеешь ухватить смутное воспоминание того, кто и что я есть. Ты должна знать, что получила шах и мат. Никаких увёрток, обходов, никакого выхода».

Я глянула по сторонам и последовала её совету. В памяти всплыло общее впечатление от наших с ней прошлых столкновений. Наши дороги пересекались прежде, и тогда я однозначно проигрывала.

Если мы сразимся и здесь, то я опять проиграю. Особенно вот так. Я попытаюсь что-нибудь провернуть, она выстрелит. Пуля убьёт меня раньше, чем рой убьёт её.

На меня навалилась горечь поражения.

«Воды? Говори, я пойму».

«Да», — сказала я.

Она засунула руку в сумку и вытащила термос. Бросила его мне, и он воткнулся в землю между моих колен.

Я жадно отпила.

«Тебе — той, кто ты сейчас, — нельзя давать свободу действий. Может, ты этого не помнишь, но ты встречалась с подобными существами. Ехидна, Королева Фей. Ты видела Пепельного Зверя».

«Д… два первых имени вызывают какие-то отголоски эмоций...» — говорить было трудно.

«Могу себе представить», — отозвалась она. — «Мы прошли схожий путь. Творили ужасные вещи ради общего блага».

«Ты до сих…» — начала я. Закрыла рот. Зачем я вообще заговорила? Ведь я не хотела.

Она подняла бровь. Я не понимала, что это выражение должно было означать.

«Продолжай», — сказала она.

«Я не…», — начала было я. Что я вообще говорила?

Не я. Пассажир. Мне нужно расслабиться. Позволить себе говорить.

«Ты до сих пор делаешь уж… ужасные вещи. Я видела тебя с У… Учителем. Ты теперь работаешь с ним. Как раньше, так и сейчас».

«Я не была бы так уверена в этом», — сказала она. — «Теперь передо мной не стоит миссия. У меня больше нет оправдания, и, надеюсь, это означает, что теперь я не потеряю из виду определённые мелочи».

На это я не смогла ответить.

Она продолжала:

«Думаю в будущем попробовать сделать кое-что безо всякой помощи».

Я уставилась на свои колени. Тело всё ещё ныло от позы, в которой я лежала на твёрдой земле без сознания. Она говорила о будущем, которого у меня не было.

«Я всё задаю себе одни и те же вопросы, снова и снова», — сказала она, — «Может, ты сможешь ответить? Стоило оно того?»

Я посмотрела на свою руку. Она тряслась, но не от страха.

«Ты бы поступила так же, если бы пришлось начинать всё сначала? Зная то, что знаешь сейчас? Зная, что ты закончишь всё здесь, под прицелом пистолета?»

«Я… я знаю, ожидается, что я отвечу “да”», — сошли с моих губ слова, — «Но нет. Где-то по… по пути ответ стал “нет”».

«Почти все рано или поздно приходят к этому перепутью», — сказала она. — «У некоторых на это уходит семьдесят лет, у некоторых лишь пятнадцать. Достаточно времени, чтобы вырасти, понять себя. Достаточно времени, чтобы совершить поступки, о которых пожалеешь, когда время выйдет».

«Не… не жалею об этом. Надо… пришлось. Спасала людей. Но сделала бы по-другому, будь у меня возможность».

Она улыбнулась, едва покачала головой вверх-вниз.

«Всё всегда сводится к людям, верно?»

«Некоторых защитить, на некоторых обращать меньше внимания».

Её улыбка исказилась. Небольшая грусть.

«Выбирала бы союзников получше».

Я имела в виду другое.

«Давала слишком много власти не тем людям. Садистам. С силами и без».

Она немного удивлённо посмотрела на меня.

«Не понимаю, как это относится к Сыну».

«Никак».

«Он не имеет значения? В итоге ты не берёшь его в расчёт?»

«Воевать с ним… дело всегда было не в нём, а в нас. Не имеет значения».

«И та, кто сыграла самую большую роль в победе над Сыном, даже особо и не думает о нём», — сказала она.

В её голосе сквозило какое-то чувство. Она сжала рукоятку пистолета так сильно, что побелели костяшки пальцев, но выражение её лица не было сердитым.

Я не стала отвечать. Мне показалось, что это может оказаться нетактичным. У всех были свои демоны, свои тяжкие ноши, и её ноша была вот такой.

Затянулась тишина. Я отхлебнула из термоса, протолкнув воду через комок в горле.

Я посмотрела на деревья. Это напомнило мне о… трудно было нащупать это воспоминание. О доме спустя небольшое время после того, как он перестал быть домом.

Или всё было наоборот? Когда я представляла себе гниющий, затопленный город, пахнущий мусором и водорослями, то чем он был для меня?

Или я просто разделяю две части, которые составляют во мне одно целое?

«Под амнистию попадают все, кроме нескольких человек».

Я не удивилась.

«Королеву Фей допросили. Ты должна её помнить. Ту, которая дала тебе уйти».

«Да», — ответила я.

«После битвы за ней и за тобой следили очень многие. Она сделала так, что ты отпустила захваченных, и это хорошо на ней сказалось».

Это было неверно, но я не стала объяснять. Всё равно эта женщина наверняка всё знает.

«Ей задавали вопросы о тебе. Герои надеялись получить информацию, как тебя найти. Я получила расшифровку интервью», — сказала женщина в костюме. Она постучала по сумке, — «Я могу получить ответ, задав вопрос своей силе, но всё же путь сюда был неблизкий, и торопиться нам некуда. Ты помнишь… слово “якорь” имеет для тебя какой-нибудь смысл?»

Не сразу, но я немного кивнула.

«Что ты в итоге выбрала?»

Я открыла рот чтобы ответить, но, покопавшись в памяти, обнаружила в ней только пустоту и закрыла рот.

«Ааа», — протянула она, и это само по себе было ответом.

«Ааа?»

«Она на многое пошла, чтобы тебя защитить», — сказала женщина. — «Она и так ступает по тонкому льду, но… я думаю, она увидела себя в тебе. Она хранила надежду, что ты нашла себя. Что ты будешь ей родственной душой. Возможно даже, что в конце она воспротивилась именно поэтому. Увидев тебя, осознав, что она построила себя на лжи и слишком часто шла на компромиссы со своим агентом, в решающий момент она поступила честно. Возможно, её вдохновила именно ты».

Была ли я честна?

«Была ли ты достаточно честна, чтобы вдохновить её?» — спросила женщина, словно услышав мои мысли. — «Это… это, возможно, самый важный вопрос, который я тебе сегодня задам».

Я начала свою карьеру со лжи, как агент под прикрытием. И это закончилось тем, что я предала то, во что верила.

«Я думаю, ты способна на это ответить», — сказала она. — «Ты сейчас куда больше в себе, чем была».

«Разговор… он помогает».

«Отчасти поэтому я и спрашиваю, Тейлор Эберт. Шелкопряд, Рой, Хепри. Я думаю, что ты ещё не совсем потеряна. Зелёная Госпожа сказала тебе держаться за якорь. И те другие, малые якоря… возможно, они помогли тебе пройти через события, время от времени придавали тебе сил… Но у тебя было нечто большее. Что-то более фундаментальное, что было на месте ещё даже до того, как началась эта битва».

Я знала, что она права, но…

«Оказалась ли ты в итоге монстром? Криминальным лордом, инопланетным администратором? Злобной убийцей с садистскими замашками, истязательницей своих врагов, втайне наслаждающейся их муками? Или, прости за выражение, любительницей поиздеваться над уязвимыми?»

Я посмотрела на свою ладонь.

«Или ты и в самом деле была героем? Хорошие намерения перевесили? Чья сила — твоя или её собственная — удержала Зелёную Госпожу от спасения Сына в те последние мгновения?»

«Почему… почему это важно?»

«Потому что, думаю, у тебя есть шанс вернуться оттуда, где ты сейчас. Не очень большой. Частично это зависит от меня. Я могу помочь тебе, а могу навсегда исключить проблемы с твоей стороны. И частично это зависит от тебя, выиграешь ли ты эту битву, перехватишь ли управление или же администратор отнимет у тебя всё, оставив лишь пустую оболочку».

Я ощутила холодок. Ощущения моего пассажира? Или наши общие?

Я открыла рот, чтобы ответить, и не смогла.

В любом случае, я не заслуживала права на ответ.

«Ладно. Я получила ответ сама».

Я отвернулась.

Я посмотрела вверх. На глазах проступила влага.

Так много звёзд. Вселенная так огромна.

«В конце концов, мы такие крохотные».

Первая пуля попала в меня сзади, там, где не прикрывала маска, и я медленно начала оседать. Вторая ударила до того, как я упала, ещё до того, как я успела почувствовать боль.