Червь (джен)

«Выше голову. Выпрями плечи. Шагай так, как будто ты знаешь, куда идёшь, как будто ты здесь свой».

У него были лучшие преподаватели. Ораторы, совратители, аферисты, актёры, воры, фокусники и головорезы. Он изучил историю, дипломатию, менеджмент и управление государством, разведку и криптоанализ. Он обучался у лучших по бухгалтерскому делу и торговле, по изучению паралюдей, по работе с правительственной бюрократией и крупным бизнесом, по естественным наукам, военной стратегии и тактике, медицине и ядам. Он знал, как создавать вещи и как их подделывать.

Он до некоторой степени овладел даже теми навыками, которые для подобных ему авантюристов могли быть лишь хобби и практически никогда карьерой: музыка, пение, рисование, проза, танец. Всё, что необходимо — это правильный учитель, пылкое стремление к учёбе и время.

В конце концов, нельзя быть лидером, когда смотришь лишь вполглаза. Некоторые могли бы вести других за собой, смирившись с определённым невежеством в тех или иных областях, но он был не из их числа.

Он был мастером во всём, хотя в совершенстве владел лишь немногим.

Двое из этих немногих сопровождали его. Женщина в белом облегающем костюме шагала слева. Он выбрал её, потому что она обладала естественной грацией и уверенностью в себе, впрочем, имя её он запамятовал. Он помнил, как нашёл её: она была героиней и видела, как во время атаки погибла вся её команда. Потерянная, беспомощная, сломленная. Теперь она шла, гордо выпрямив спину, смеясь и подшучивая над своим компаньоном.

Её истинное «я» оцепенело, отключилось от мира, но это, впрочем, не имело значения.

Второго тоже можно было назвать оцепеневшим, но в совершенно другом смысле. Он вполне оставался самим собой. А если и был отстранён, то по естественным причинам. На протяжении истории человечества подобное случалось уже миллиарды раз.

И всё же он был одарён. Ему не требовалось притворяться своим, он стал своим по-настоящему. Он был свободен духом, и весь мир принадлежал ему. Он мог надеть другую личину, и это была бы не маска, а настоящая роль.

Сейчас он был воином в тяжёлой броне. Грубоватый, суровый, с бородой, в костюме викинга с полосками натурального меха. Когда женщина в белом запиналась и теряла нить разговора, он искусно подбирал слова, возвращая разговор в прежнее русло, поддерживая их взаимодействие. Он легко подшучивал, оставляя место для простых и недвусмысленных ответов, чтобы включить её в разговор и заставить смеяться.

Одними только своими усилиями он питал и поддерживал диалог, который со стороны выглядел как естественная беседа между старыми друзьями.

Пара героев вышла из-за угла и посмотрела на них. «Викинг» как раз заканчивал очередную шуточку:

— …шесть разных вкусов сосисок.

Женщина нахмурилась.

— Но это же не логично… Аа! Оо!

Наблюдая, как она заливается краской, а викинг громко хохочет, он не сумел сдержаться и усмехнулся тоже.

Викинг обхватил его за плечи рукой в броне, да так, что он запнулся.

— Смотри-ка, ты тоже засмеялся!

— Признаю, это и вправду было немного смешно.

— Немного? — возмущённо переспросил викинг, кивнув проходящим мимо героям: — Эй, как жизнь, Броненосец?

— Я тебя знаю? — остановился один из них посреди коридора.

Не сбавляя шага, викинг развернулся к нему, и продолжая идти спиной вперёд, громко ответил:

— Для новой эпохи нужен новый костюм, дружище! Ты должен догадаться сам, или я буду в тебе очень разочарован!

Они завернули за угол.

— Ты его знаешь? Этого Броненосца?

— Броненосца? Нет. Видел когда-то фото в досье. Но у меня хорошая память.

«Лжецам по-другому нельзя».

— Это было опасно, дразнить его. Лучше не привлекать к себе внимания.

— Пытаться избегать внимания ещё более подозрительно. Ты взял меня с собой ради моих навыков, Учитель. Так доверься мне, когда я их применяю.

— Справедливо, — вздохнул Учитель.

— Ты нервничаешь, — улыбка исчезла с лица викинга.

— Я склоняюсь к мысли, что я параноик. Пытаюсь себя в этом разубедить, — сказал Учитель.

— Почему?

— Перед тем как объяснять, я должен задать вопрос, — сказал он, — какова разница между паранойей и нервозностью?

— Первое — это состояние ума, а другое — временное эмоциональное состояние?

— Первое — это форма безумия, — произнёс Учитель. — Массовая культура исказила образ параноика, но массовая культура исказила и само понятие безумия. Они находят его забавным, романтизируют или преувеличивают его. Но в подлинном умственном расстройстве нет ничего смешного. Я провёл в Клетке достаточно времени и видел весьма страшные вещи. Многие из них уже давно не пугают меня, но я до сих пор считаю, что, пожалуй, нет ничего страшнее, чем сойти с ума.

— И всё же ты поправил меня, когда я сказал, что ты нервничаешь, — сказал викинг на удивление мягким голосом, который совершенно не вязался с его манерами и недавним поведением.

— Возможно, стать безумцем — это не самый худший вариант, — сказал Учитель и потряс головой, как будто сгоняя наваждение. — О чём мы говорили?

— Это твой первый опыт внедрения?

— В качестве действующего лица? Да, — признал Учитель.

— Ты мог бы и остаться.

— Я хотел бы провести беседу лично, наладить взаимопонимание.

— Ты мог бы позволить мне самому наладить для тебя взаимопонимание.

— Я думаю, что это скользкая дорожка. Сделаем это и в следующий раз? И опять? Снова и снова?

— Почему бы и нет?

— Нельзя быть вождём и не вести за собой. К тому же я тебе не доверяю.

— Считаешь, я ударю тебе в спину? — спросил викинг.

— Я считаю, любой может ударить мне в спину, — сказал Учитель и вздохнул. — Опять же, паранойя.

— Если ты будешь продолжать в том же духе, то тебя, скорее всего, и в самом деле ударят в спину. Та старая шутка, о том, что даже если у тебя паранойя, то это не значит, что за тобой не следят — она в твоём случае может оказаться самосбывающимся пророчеством. Возможно, ты даже специально этого добиваешься.

— А ты можешь быть даже умнее, чем кажешься, — сказал Учитель. — Я рад, что не промыл тебе мозги.

Мужчина усмехнулся.

— Я собираюсь сменить курс, — покачал головой Учитель. — Если они этого и ждут, то ждать им придётся долго.

— Это легко сделать, когда у тебя всего лишь один враг. Но когда их столько, сколько у тебя…

— Требуется более радикальная смена курса, чтобы сбросить их с хвоста.

— Как скажешь. Похоже, у тебя все схвачено, по крайней мере, сейчас. Нам сюда. Мы входим на особо охраняемую территорию, так что будь начеку.

Учитель взглянул вверх на камеру.

— Ты подозреваешь, что твои люди с этим не справились? — поинтересовался викинг.

— Я им доверяю,— Учитель отрицательно потряс головой. — Этим заданием занимались многие, и единственная, кто может их обойти — это Дракон, но её здесь нет, да она и не способна работать против меня.

— Ты так думаешь.

— Я так думаю. Не будем недооценивать Большую Сестру.

— На случай, если тебе интересно, я думаю, это признак ума, а не паранойи, — произнёс викинг.

Викинг приложил телефон к панели у двери. Учитель напрягся. Ожидание.

Загорелся зеленый, послышался звук движения ригелей. Он позволил себе расслабиться.

— Первый уровень безопасности, — тихо заговорил викинг, когда они вошли. — Камер заключения здесь фактически нет, потому что те, кто здесь находится, формально ничего плохого не сделали, кроме того, их защищает амнистия. Но им нельзя свободно бродить по зданию, полному конфиденциальных материалов и героев без масок.

— Ну да, не могут же они разрешить этим смутьянам свободно тут разгуливать?

— Люди на первом уровне безопасности, если хотят куда-то пойти, получают сопровождающих, и за ними следят камеры… в обычных обстоятельствах.

Учитель огляделся. Если раньше вокруг них были офисы, то этот район комплекса был жилым. Некоторые двери были открыты, за ними располагались чистые и опрятные квартиры, ожидающие жильцов.

Некоторые, впрочем, были заселены. Каждый постоялец пытался обжиться по-своему. Один воспользовался мусором — крышки бутылок и осколки стекла складывались на стенах причудливыми калейдоскопическими узорами. Другой предпочитал чёрную кожу и хром, а комната пахла дорогим одеколоном.

Они остановились перед входом в очередную квартиру. Когда они увидели интерьер, сомнений не осталось. Складная ширма с напечатанным изображением дракона и женщин в кимоно, чуть выше — современные фотографии вперемежку с более старыми изображениями в стиле пинап: девушки 50-х рядом с последними современными знаменитостями. Они были организованы и собраны по группам, отчего становилось понятно, что это не украшение, а что-то вроде… собрания эскизных набросков личностей.

Отсюда они могли видеть угол кровати с балдахином.

— Инженю, — позвал Учитель.

Ноги соскользнули с кровати, и через мгновение девушка уже стояла. Когда она увидела его, то надула губы и упёрла кулак в бедро. Драматизм, наигранность. Это проявлялось даже в её одежде, шёлковый халат, короткий почти до неприличия. Всегда готова показать себя. Не в смысле оголить кожу, а отыграть роль, надеть маску.

— На это я и надеяться не могла. Это и вправду ты, — сказала она. — Оделся словно волшебник, но маскировка не так уж и хороша.

— От неё этого и не требуется.

— Как не стыдно, даже не позвонил девушке, прежде чем неожиданно нагрянуть… но галантности в тебе никогда не было.

— Нет, боюсь, что нет. Если захочешь, можешь пообщаться с Маркизом, я уверен, что он сумеет тебе в этом угодить.

— Когда ему удобно, он перестаёт быть аристократом и становится простолюдином. Раздвоение личности. Так всё ради этого? Ты решил снова нас всех собрать? Цепляешься за прошлое, Учитель?

— Я собирался навестить его, но не ради прошлого, и не ради того, чтобы кого-то там собирать. Не с этой целью. Я просто налаживаю связи с кое-какими людьми, не более того.

— Зачем?

— Провожу рекогносцировку, — сказал он, но увидев её ошарашенное выражение лица, не дал ей перебить себя: — Просто оцениваю ситуацию, Инженю! Происходит множество событий, а я бы предпочёл иметь дело с известными величинами, прежде чем связываться с неизвестными.

— Должна ли я спросить, почему именно сейчас?

— Для человека, который симулирует отсутствие интереса, ты задаёшь слишком уж много вопросов.

— Мне скучно, Учитель. Я даже теряю интерес к Шевалье. Он не находит на меня времени, разве что заходит изредка, чтобы проверить, что я всё ещё хорошая девочка.

— Не хочешь ли ты тогда отправиться на развлекательную экскурсию? На прогулку снаружи?

— Мои тюремщики, которые, кажется, тратят массу усилий, чтобы доказать, что они не тюремщики, могут затаить обиду.

— Я верну тебя обратно к комендантскому часу, если ты всё ещё будешь этого хотеть.

— Так ты всё-таки что-то замышляешь, — сказала она.

— Разумеется.

— Рассказывай, — сказала она, и засунула руки в карманы, которые были слишком маленькими для её ладоней. — Может быть, я с тобой и прогуляюсь.

— Время, — наклонился ближе викинг. — Если они что-либо заметили…

Он не закончил. Произносить это вслух не было необходимости.

Учитель слегка кивнул, затем продолжил, словно никто его и не прерывал:

— Я ищу способ создать нечто большее.

— Большее чем что?

— Чем любая действующая в настоящее время команда. Чем любая сила, которую мы до сих пор видели. Назови это манией величия, если хочешь.

— Зачем? И прежде чем ты что-либо скажешь, напоминаю: «потому что я могу» — это не ответ.

— Это никогда и не было ответом.

— Ты натворил много дел, и всё говорит о том, что каждый раз именно это и было причиной. Кас Рауль? — спросила Инженю. Сейчас она расслабилась, притворство отброшено.

— Я натворил много дел, согласен, но у меня всегда была иная мотивация. Признаю, тогда я был моложе, мои планы — грубее. Но всё же они работали, и у каждого плана всегда была цель. Я долгое время собирал информацию и расставлял пешки по местам. Начал ощущать, как всё между собой взаимосвязано. Как взаимодействуют люди и группы, какие действующие силы имеют значение, какие решения они принимают и почему.

— И каким же образом всё это привело к убийству вице-президента?

— Убийство столь высокопоставленного человека привело систему в движение. Это позволило мне увидеть происходящее под новым углом, заполнить пробелы. Мне необходимо было сделать что-то крупное, чтобы нарушить привычный ход событий в достаточной степени, чтобы я смог увидеть проблески по-настоящему полной картины.

— Полной картины. Ты снова говоришь о серьёзных делах. Это что-то вроде убийства вице-президента или премьер-министра?

— Это несколько более впечатляюще. Во всех этих событиях я собирал нужную мне информацию. Сначала смерть национального уровня, затем международного. Чтобы оценить эффекты и планировать на глобальном уровне. В тот момент, когда меня арестовали, я приготовил всё к действию. У меня были годы на размышления, учёбу и самосовершенствование. Я спланировал наше освобождение, чтобы сохранить рассудок, и чтобы моё дело продолжалось. Кстати говоря, я приглашаю тебя принять в нём участие.

Инженю пожала плечами.

— Я освободился и, вооружённый новыми знаниями, начал действовать. Почти сразу подвернулась удобная возможность, и сейчас я обустроился уже весьма основательно. Я нашёл недостающую часть головоломки и сделал её своей, со всеми её загадками. Кое-какие из её активов сейчас стали моими активами, и теперь у меня есть всё необходимое, чтобы сделать нечто совершенно другое.

— Ты всё продолжаешь ходить вокруг да около.

— Ничего особенно преступного, веришь ты или нет. Но было бы глупо рассказывать тебе подробности, если ты собираешься отвергнуть моё предложение и при первой же возможности доложить обо всём твоему избранному приятелю.

— Мы ведь знаем друг друга, Учитель. Ты же не думаешь, что я настолько проста?

— Нет. Нет, не думаю.

— И всё же ты мне не говоришь. Ты просто дразнишь меня, Учитель.

— Я…

Его телефон выдал два высоких писка в короткой последовательности.

— Тревога? — спросил викинг.

— Возможно, я переоценил способность моего коллектива спрятать нас от надзора, — сказал Учитель. — Мисс?

Женщина в белом подняла бровь.

— Непосредственной угрозы нет. Но трудно сказать точнее.

Он кивнул и взглянул на дверь. «Сотрудников полиции в силовой броне пока нет», — подумал он.

— Мы уходим, — сказал он. — Инженю…

Он повернулся и замолчал. Инженю нигде не было. Невидимость не входила в список её умений, но…

Халатик взмыл в воздух и повис на ширме с драконом. Инженю находилась за ней.

— Вижу, ты решила пойти.

— Мне скучно, — сказала она из-за ширмы. — Я могу заниматься своим искусством, здесь хорошая еда, развлечения, провожатые, с которыми можно поиграть, но я хочу только одного, а его они мне не дадут.

— Если ты собираешься устроить переполох только ради того, чтобы заставить его отправиться за тобой…

— С ним всё кончено, — объявила Инженю. Она вышла из-за ширмы, облачённая в платье с высоким кружевным воротником. — Ему же хуже. Знаешь ли, я в курсе, что у моих парней начинается полоса неудач. Не так уж я и забывчива.

— Ты проклята, — заметил викинг.

Она улыбнулась, вытащила губную помаду и наклонилась над комодом, чтобы заглянуть в овальное зеркало.

— Я бы так не сказала. Хорошая любовная история всегда заканчивается трагедией, разве нет? И если забыть о последствиях, разве это по-своему не прекрасно? У меня было множество таких историй. Я даже бывала несчастна, но я прочнее, чем выгляжу.

— Так значит, Шевалье выскользнул из петли? — спросил Учитель.

— Точнее сказать, что он спрыгнул со сковородки, — заметила Инженю, пробегая расчёской по волосам. — А хуже, чем мои парни, заканчивают только мои бывшие. Это так печально.

Закончив прическу и макияж, она повернулась. В глазах сверкал холод.

— Как ты и сказала, ему же хуже, — заметил Учитель.

Она слегка нахмурилась, но слёз не появилось, и холод в глазах ни на секунду не исчез.

— К нам идут, — сказала его ученица. — Двое, тем же путём, каким пришли мы.

— Пройдёмся? — он указал на дверь.

Они вышли из комнаты. В ту же секунду дверь в конце коридора открылась.

Драконьи Зубы. Обученные гражданские в силовой броне.

Здесь его сила не могла помочь. Он создавал умников и технарей, но низкого уровня, ограниченного масштаба. Предсказатель, который мог предупредить об опасности за несколько секунд до её появления, был не так уж и полезен.

И тем не менее, это означало, что Драконьи Зубы удивились больше, чем они. Это давало шанс броситься наутёк.

— Я так много работала, чтобы оказаться на первом уровне безопасности, — надула губки Инженю. — Всё насмарку.

— Я думал, ты не собиралась возвращаться? — произнёс Учитель с вопросительной информацией, повернув за угол.

«Лестничные пролёты будут заблокированы, но если найти помещение, где можно укрыться, то сможем ускользнуть», — размышлял он

— Девушки предпочитают держаться за свою репутацию, — сказала Инженю. — Даже если эта репутация лишь «опасна», а не «разрушительна».

«После блокировки дверей и лестниц, у нас остаётся девять путей отхода».

— Когда я разведывал местность, — сказал викинг. — Я слышал, как некоторые шумели по твоему поводу. Говорят, ты строила глазки одному из тюремщиков, ковыряя при этом ножкой землю, так что они хотят вернуть тебе статус «разрушительна». Ну, точнее, они говорили про второй уровень безопасности, так что, наверное, это что-то менее суровое. А что вообще находится между «опасна» и «разрушительна»?

— Думаю, неразумно будет говорить, из страха оскорбить нашу коллегу, — заметил Учитель.

— Я тоже так думаю, — согласилась Инженю.

— Если тебя это утешит, я думаю, они очень серьёзно тебя недооценивают, — сказал Учитель.

— Очень любезно с твоей стороны, но я не опасна. Всё это лишь ложь и клевета.

«Одержимость и самообман. Её личная форма безумия? Или она играет лучше, чем я подозревал? А может быть, она так часто лгала себе, что сама в это поверила?»

Они нашли свободную комнату и прикрыли за собой дверь.

Учитель запустил руку в переднюю часть своей мантии и выудил металлический диск, который бросил на землю.

Освещение погасло. Не просто отключение электричества — по полу и стенам помещения пробежались мощные разряды.

Устройство телепортации не активировалось. Броня вокруг мужчины в костюме викинга мигнула и исчезла, панель за панелью, поскольку являлась лишь простой голограммой. На нём остались только облегающие шорты до колен.

— А они более расторопны, чем мы предполагали, — произнёс полуголый викинг.

— Задействуешь отвлечение?

Мужчина кивнул, и его плоть начала искажаться.

Осмос всего человеческого существа.

— Я надеюсь, что не в этом заключался твой план побега, — сказала Инженю. — Если из-за твоей дурацкой выходки — попытки побега, которая не продлилась и пяти минут — меня переведут на другой уровень безопасности, я начну психовать. А я ненавижу психовать.

— У нас осталось… семь вариантов, — ответил он. — Я всё спланировал. Блокировка не полная, так что у нас есть некоторая свобода…

Окна начали закрываться металлическими роллетами. Помещение погрузилось в темноту. Света не было, лишь тонкие светлые полоски в местах сочленения пластин.

— Блокировка всё-таки полная, — поправился он. — И всё же у нас остаётся семь вариантов.

— Надеюсь, ты об этом знал, — произнесла Инженю.

— Я же сказал, что знал об их мерах безопасности, — огрызнулся Учитель. — Это не проблема. Полагаю, в данный момент наиболее чистым будет мой план, предусматривающий неожиданную блокировку.

— И в чём же заключается этот твой рабочий план?

— Нам нужно не дать схватить себя, — он взглянул на часы. Они остановились. — В течение неопределенного периода времени. Меньше пяти минут. Это не проблема.

— Не проблема? Даже когда мы внутри комплекса, в котором располагается самая мощная группа героев крупнейшего из городов известных миров? — воскликнула Инженю.

— Не проблема, — повторил он.

— Прости, пожалуйста, но я тебе не верю. Я могла бы использовать на тебе свою силу, — предложила Инженю. — Но ты мне даже не нравишься.

— Чтобы упростить процесс, я мог бы предложить мою силу, — сказал Учитель. — Но все, кто со мной знаком, воспринимают подобное предложение лишь как оскорбление.

— Потому что оно предполагает, что твой собеседник идиот, — сказала она. — Или совершенно отчаялся.

— Мне показалось, что в некотором роде так и есть.

— Если нас арестуют — нас всего лишь арестуют, — сказала она, наблюдая, как от бывшего викинга отпочковывается очередная его копия. — Я лучше сдамся и перееду в камеру поменьше, чем дам повод пристрелить себя при попытке к бегству.

— Мы не собираемся дать себя пристрелить или дать себя арестовать. Я горжусь тем, что мои планы работают. Запасные планы нужны ради гибкости и удобства, а не потому что я считаю, что не сработает основной замысел.

— Кажется, ты чем-то раздражён?

— Суперзлодействуешь больше десяти лет кряду, запускаешь в дело большие и малые планы всегда с неизменным уровнем успеха, — ответил Учитель, — но стоит только на пути возникнуть первой кочке, как в тебе начинают сомневаться.

— Но тебя всё-таки арестовали.

— Это было между планами! — парировал Учитель.

Клоны викинга менялись. Один мужчина, одна женщина, азиат и чёрнокожая соответственно. Начал меняться третий, его кожа набухала и растягивалась, словно он принимал форму крупного человека.

Оригинал вытащил какой-то диск, проверил его с обеих сторон и нахмурился.

— Проблемы?

— Питание отсутствует. Если начнётся драка, я буду драться голышом, — ответил викинг, но вопреки его словам, клоны начали отращивать одежду, формируя её из плоти. Начал меняться цвет.

— С противниками в броне? — уточнил Учитель.

— Скорее всего, я не смогу остановить их, только отвлечь.

Учитель кивнул.

— Оборотень? — сказала Инженю. — Может быть, я знаю тебя под другим лицом?

— Я не был в Клетке, — ответил викинг. — Сатир.

— Очаровательно.

«Нимфа и сатир», — подумал Учитель, но отбросил эту мысль.

— Двое подходят ближе, — сказала женщина в белом.

— Хорошо, — ответил Учитель. — Подойди сюда.

Она выполнила указание. Он мог бы усилить её способности, разогнать, пожертвовав её личностью, но способности эти не представляли ничего особенного. Лучше ему будет помогать разумный человек, а не инвалид. Хорошо, что она была сломлена, когда они встретились. Благодаря этому она была более послушна, не потеряв своей полезности.

«Сейчас она даже счастливее», — подумал он. Она была потеряна, а теперь у неё есть цель. Пусть это даже его цель.

Едва закрепившиеся способности к предвидению было легче отменить. Он мысленно прикоснулся к бесчисленному количеству способностей, выстроенных в его сознании по столбцам и рядам.

Встречались затруднения, проблемы. Он мог даровать специальность в некоторой сфере деятельности, мастерство в заданной дисциплине. Именно так он нашёл экспертов, которые учили его, как бы это ни было иронично. Именно так он создавал технарей, выводя их мастерство далеко за привычные пределы теоретических познаний. Делая это со множеством людей и поручая им одно задание, он фактически сам неким окольным путём становился технарём. Существовала обратная сторона — ему требовались кадры, и конечное изделие отличалось низким уровнем надёжности, если только он не контролировал каждую ступень производства, и всё же он оставался технарём низкого уровня в любом прикладном направлении.

Кроме того, он мог даровать умственные способности. Силы восприятия, силы, которые позволяли оценивать будущее, а также особые формы гениальности, которые подчинялись иным законам.

Именно этот род сил он дал ей.

Драконьи Зубы подошли ближе. Они могли видеть сквозь стены, они обладали физической силой и прочностью, и они способны были выиграть бой благодаря компьютерным системам. Костюмы нельзя было взломать, и у них не было удобных уязвимых мест.

Он продолжал поддерживать контакт, и женщина в белом изменялась, её сила подстраивалась. Ясновидение. Способность на небольшой дистанции видеть всё насквозь.

Он закончил, вытащил из мантии записную книжку и протянул её женщине в белом.

— Рисуй карту. Обозначь людей и всё остальное, чего не было на чертежах, которые я тебе показывал.

Она принялась чертить, в тусклом свете лицо было всего в паре сантиметров от бумаги.

— Сидим в темноте в центре здания супергероев и к нам приближаются люди в бронированных костюмах, — заметила Инженю. — Кажется, я озабочена..

— Ты говорила, что не беспокоишься.

— Я беспокоюсь вовсе не из-за них. Я беспокоюсь, почему ты делаешь всё это ради меня. Ты ведь ожидал чего-то подобного.

— Да, ожидал.

— Значит, тебе нужна или я, или моя сила, или и то и другое. Настолько сильно, что ты готов пойти на этот риск.

— Слово «риск» предполагает, что результат не гарантирован.

— Результат никогда не гарантирован.

Он покачал головой:

— Возможно, два слова утешат твою тревогу.

— Два слова?

— Стокгольмский синдром.

— Когда заложники влюбляются в похитителей? Красавица и Чудовище, — сказала Инженю. — Мне всегда нравились фильмы про принцесс.

— Я даю людям силы, и мне кажется, в том, чтобы быть рабом, чтобы стать оцепеневшим, есть некая смиренная форма поклонения. Некоторые привязаны ко мне так же, как алкоголики привязаны к выпивке. В некотором роде тоже форма любви. В твоём случае, это практически защитный механизм.

— Защитный механизм? Я влюбляюсь в тебя, ты получаешь достоинства моей силы…

— Как правило, для твоих приятелей всё заканчивается плохо, — заметил Учитель. — Психоз или навязчивая идея. Нет. Я не ставлю целью подчинить тебя. Я хочу достичь чего-то противоположного.

— Тебе придётся пояснить, что ты имеешь ввиду.

— В своё время, — слегка улыбнулся он. — Сатир, готов? Ты помнишь план?

— У меня хорошая память, — кивнул Сатир.

— Давайте предстанем перед нашими оппонентами, — сказал Учитель.

Сатир кивнул. Его клоны вышли вперёд. Учитель держался сзади, подобрав с пола телепортационный диск.

Они направились прямиком к людям в бронированных костюмах. Здесь их было пятеро. Остальные были где-то поблизости.

— Прошу прощения, — заговорил Учитель.

Люди в костюмах направили на него оружие, выделив его в составе группы. Клоны шагнули ближе к Учителю, закрывая его своими телами.

— Через несколько минут мои последователи собираются привести в действие разработанный мною план, — произнёс он. — Они собираются предпринять четыре действия. Больше всего вам следует беспокоиться о притягивающем луче. Он установлен совсем рядом, и он выстрелит по этому зданию, чтобы вырезать и медленно извлечь цилиндрическое сечение. Я уверен, что в детстве вам доводилось играть в разные игры, возможно, вы даже играли в такую игру, где из башни нужно извлекать деревянные блоки. Они извлекут большую часть этого этажа. Когда его не будет, верхние этажи рухнут. Некоторые части упадут на соседние здания. Насколько я припоминаю, там была небольшая больница.

— Руки за голову, повернись спиной, — произнёс один из Драконьих Зубов.

— Люди, которые управляют притягивающим лучом — все бывшие герои. Кейпы, которые пришли ко мне в минуту отчаяния, кто не смог заплатить, и тому подобные невинные. Не советую нападать. Я предусмотрел меры, чтобы для всех причастных всё закончилось весьма плохо.

— Сейчас же! — выкрикнул сотрудник ДЗ.

Учитель повернулся, бросил диск в сторону и положил руки за голову.

— Я знаю, что прямо сейчас у вас есть неподалёку корабли, задача которых — перехватить транспортные средства, способствующие побегу. Я знаю точно, сколько их у вас. Я знаю количество людей в здании, и знаю, что вам понадобятся все эти корабли, чтобы всех вовремя эвакуировать.

Драконий Зуб повернулся и залил диск пеной.

— Все до единого. Секция здания, которую вытащит притягивающий луч, будет подхвачена моим кораблём вместе со мной внутри. Затем здание рухнет. Возможно, вы попытаетесь остановить процесс, но я гарантирую, что жертвы будут.

Сотрудник ДЗ пнул его под коленку, вынуждая согнуть ногу. Учитель упал на колени. Он слышал, как звякнула цепь. Наручники.

— Альтернатива очень проста. Я знаю, что меня слушают герои. Шевалье. Возможно, Легенда. Может быть, даже Отступник, учитывая, что кто-то всё-таки сумел обойти моих хакеров. Если вы прекратите блокировать моё оборудование, я и мои коллеги воспользуемся телепортационным устройством. Я уйду, и вам больше не придётся обо мне беспокоиться, и здание останется невредимым. Можете оставить себе людей, которые управляют притягивающим лучом. Это мой вам подарок.

Он ощутил, как на одном из запястий защёлкнулись наручники. Сотрудник обошёл его, глядя сверху вниз. Напичканная компьютерами чёрная броня. Зловеще.

— Инженю хочет уйти, и если вы решили её остановить, то мы повстречаемся в суде, где вам придётся объяснить, почему против неё были использованы подобные меры безопасности. Скорее всего, вы выиграете процесс, но широкой публике станет известно, что вы не придерживаетесь духа амнистии. Это первый удар. Второй? Потеря этого здания. Сейчас совершенно неподходящее время, чтобы терять недвижимость и основу власти. Это произойдёт на глазах десятков миллионов, населяющих эту территорию, а также тех, кто увидит это издалека. Подобный удар по боевому духу вам не нужен.

Он ждал. Второй сотрудник ДЗ занялся остальными.

Всё ещё стоя на коленях, Учитель встретился взглядом с стоящим перед ним сотрудником ДЗ. Глаз не было видно, но сбоку мигала красная лампочка.

— Третий удар? — продолжил Учитель. — Даже если вы упрячете меня за решётку — а гарантий этому у вас нет — у меня повсюду множество учеников. Вы обречёте их на гибель, если не дадите мне возможности позаботиться о них, добраться до мест, где я их оставил. Вы не достигнете ничего существенного. Запрёте меня — прекрасно. Но что это даст вам? С учётом амнистии, всё, в чём вы можете меня обвинить, это взлом и проникновение. Потеря этого здания, десятки жизней, репутация… и это всё, только чтобы остановить меня?

— Возможно, ты недооцениваешь собственную важность, — пробормотала Инженю.

— Тссс, — сказал он. — Я веду переговоры, не подрывай мои усилия.

— Я получил указания, — произнёс сотрудник ДЗ, — сообщить, что мы не ведём переговоры с террористами.

— Взвесьте это математически, сколько жизней будет разрушено этой глупостью? Сравните это количество с жизнями, которые лишь по вашему мнению я разрушу, если продолжу действовать. Подумайте об этом на уровне чувств…

Мигание красной лампочки на краю маски сотрудника ДЗ ускорилось. Учитель оглянулся. Сатир и Инженю задержаны, руки связаны. Сейчас сотрудник занимался клонами. Остальные наблюдали, стоя в коридоре.

Мигающая лампочка стала жёлтой, затем зелёной. Над диском появился туман. Пена, покрывающая его, осела. Диск скользнул по полу, ведомый небольшими колёсиками.

Учитель дал себе упасть. Его плечо ударилось в телепортационный диск. Искры побежали по всему телу.

Когда он появился на другой стороне, ожидающие ученики оттащили его в сторону.

Следом по очереди появились Инженю, Сатир и женщина в белом.

Понадобилось некоторое время, чтобы со всем разобраться. Повсюду сновали его ученики, сканируя прибывших на отсутствие следящих устройств и проверяя сигнатуры. Чтобы никто не сумел последовать за ними, были использованы устройства контроля.

Они находились в обширном помещении с высоким потолком, большую часть которого занимала одна единственная машина. Лучшее, что он смог сделать, не имея собственного Привратника. Здесь было шестьдесят его учеников, каждый из которых занимался своим делом.

— Как? — спросила Инженю.

— Мы провели исследования, — сказал Учитель. Один из его учеников разрезал цепь между наручниками. — Они были вынуждены использовать бронированные костюмы, поскольку это предусмотрено протоколом взаимодействия с Инженю. Подавление устройств не распространялось на костюмы, потому что костюмы должны работать в ста процентах случаях противодействия кейпам. Как только устройство оказалось достаточно близко к одному из них, команда с этой стороны получила возможность вмешаться.

— Если бы они уничтожили диск…

— И снова протокол. Нельзя стрелять в технарские устройства. Всё что они могли — это залить его удерживающей пеной, а я использовал доступ к Дракону, чтобы раздобыть рецепт нейтрализатора.

— Не мог же ты предусмотреть всё, — сказала Инженю.

— Мои планы работают, — возразил он, стряхивая пыль.

— Тебе нужна моя помощь, ладно, — её голос стал жёстким. — Но не надо впутывать меня в свои безумные схемы.

Он замолчал. Безумие, помешательство. Кстати о…

— Как там наш отвлекающий манёвр?

— Лун закончил работу десять минут назад, — ответил ученик.

— Он нашёл? Я хочу посмотреть запись, я чувствую себя, словно ребёнок на Рождество.

— Сейчас я её выведу, сэр.

— Происшествий не было?

— Было одно происшествие, — тупо ответил ученик. На лице не отражалось никаких чувств. Невозможно было понять, шла ли речь об ошибке, включающей в себя уничтожение континента, или гибель ученика от рук Луна.

— Покажи.

Монитор осветился.

Лун работал наёмником. Это было хранилище, повсюду валялись павшие кейпы. Камера повернулась, и стала видна часть лапы Луна. Он был так высок, что его рука висела, кажется, на уровне плеча ученика, который шёл рядом.

Мужчина отказался подвергнуть себя воздействию силы Учителя, но согласился на хрустящие наличные и группу из учеников Учителя, которые сопроводят его, чтобы убедиться в том, что работа выполнена. Они были облачены в белые одежды и несли с собой оборудование, за которое ему пришлось выложить кругленькую сумму. В придачу к способностям, которые даровал он, у каждого была своя собственная сила. Они были преданы и готовы по его приказу умереть.

Сцена представляла собой почти комический вид. Повсюду были развешены предупредительные знаки, на камнях выгравированы черепа и скрещенные кости, то тут, то там встречалась жёлтая полицейская лента.

Лун ничего этого не замечал. Сражаясь с последней оборонительной линией, он изменился.

Каждый план должен приводить к победе, подумал Учитель. Это хорошая привычка. Использовать Луна, использовать его здесь и сейчас. Это позволило оттянуть к нему сильнейших героев.

А Лун либо будет вычеркнут с большой картины, и больше не нужно будет беспокоиться о хаотическом элементе, либо достигнет желаемого, и Учитель сможет успокоить одно тревожащее сомнение, сможет легче засыпать по ночам.

Он вложил много сил в подготовку, приказав своим подчиненным разыскать все существующие видеозаписи. Он заставил их проанализировать материал, а потом лично всё проверил.

Но обоснованное предположение — это всё равно всего лишь предположение.

Лун набросился на последнюю бронированную дверь, разрывая петли, разогревая металл и отрывая куски конструкции.

— Они не прислали одного из основных кейпов? Шевалье? Валькирию?

— Слишком далеко, сэр.

В этом новом будущем, слишком далеко имело совершенно другое значение. Возможно, в другом мире, в другой вселенной.

— Значит, нам повезло… или же исключительно не повезло, если этот инцидент…

Он замолчал, когда Лун вошёл в хранилище. Камера осветила то, что было внутри.

Сатир выпрямился и сложил руки на груди.

— Что это? — спросила Инженю.

— Карантинная зона. Это было оружие, которым пользовался Губитель.

Пушка. Тёмно серая, мерцающая зелёными искрами в тех местах, где материал был повреждён и сплавился с чем-то ещё. С одной стороны, где перо прорезало корпус, осталась глубокая царапина, всё остальное было цело.

Снова и снова Симург защищала это оружие. Он сам видел это, он пересмотрел записи, осознал, на что она шла, чтобы укрыть его своими крыльями. Большую часть времени она делала это скрытно, умудряясь подгадать всё так, чтобы её действия выглядели случайными.

Она не могла сделать технарское устройство сама. Она должна была копировать проекты технарей вокруг себя. Он выяснил, кого она копировала — покойного ныне кейпа из Броктон Бей, и он выяснил, что это был за проект.

Но были и расхождения.

Он очень хорошо понимал, что возможно, шагает в ловушку. Вокруг него было достаточно предсказателей, как и в этом видео вокруг Луна, чтобы Симург не могла использовать свою силу в полную мощь, но она могла приготовить ловушку, не зная, кто в неё попадёт, и последствия все равно могли быть суровыми.

Во время битвы оружие было утеряно, и герои решили минимизировать контакт с этой штукой, поместив её под карантин.

— Пожалуйста, тише.

Работающие вокруг него ученики замерли.

В полной тишине он услышал позади шаги. К нему, Сатиру и Инженю присоединился кто-то ещё.

— Я так понимаю, — сказал не оборачиваясь Учитель, — ты уже посмотрела видео?

— Да, — ответила Контесса.

Лун разорвал кожух так же легко, как и бронированную дверь.

Там, где его лапа коснулась стекла, осталась царапина.

От разорвал металл, высвобождая стеклянный контейнер.

Внутри была жидкость.

Сначала свет отразился от поверхности, не давая разглядеть содержимое.

Младенец. Мужского пола. Большие глаза и крупный круглый нос. Не слишком привлекательный, как и все младенцы.

Год или два от роду. Ускоренное взросление? Когда это Симург контактировала с технарём, который обладал подобными технологиями? Ампутация?

Это пугало само по себе. Обладало ли знаниями это дитя-технарь?

— Это и есть те серьёзные дела, о которых ты говорил? — спросила Инженю широко распахнув глаза.

— Собственно говоря, нет. У меня были некоторые подозрения, но о Губителе, сотворившем ребёнка, я и не думал.

Лун прикоснулся горящей рукой к стеклу, расплавляя его. От контакта вода превращалась в пар.

— Нет, — произнёс Учитель. Глупо, учитывая, что Лун не мог слышать, и что события эти уже произошли. И всё же он не мог промолчать: — Не надо.

К тому моменту, как Лун одёрнул руку, вода кипела и стала розовой.

Чудовище повернулось уходить, а жидкость всё ещё пузырилась позади него.

— Не знаю, что и чувствовать — облегчение или страх, — заметил Сатир.

— Это… происшествие? — спросил Учитель.

— Десять минут назад, — сказал ученик. — Он что-то проревел, но мы ничего не смогли разобрать. Он просто ходил, и камера следила за ним.

— Значит, перемотай вперёд.

Видео пропустило часть событий. Сейчас Лун был в тёмном лестничном пролёте из армированного бетона и стальных балок. Над ним горел свет.

Он поднялся на поверхность, когтистые ноги соскальзывали, поскольку были слишком длинными и широкими, чтобы стоять на ступеньках.

Симург ждала.

Лун был одного с ней роста, весь покрытый чешуёй. Из них двоих она больше походила на человека. Бледная с волосами развевающимися на ветру. Непостижимая.

Чудовища, и один, и другая.

— Неплохо, — сказал Сатир. — Возможно, ты убил нас всех.

— Она двигалась? Она не спит? Она атаковала цель?

«Я только что возобновил цикл?»

— Она вернулась на орбиту.

Учитель кивнул, но хотя опыт и приучил его к ужасам мира, он не мог не ощутить, как болезненно скрутило живот.

Это ничего не значит. Она снова впала в спячку или она ждёт?

Или она занята чем-то совершенно другим?

— Я не понимаю, — сказала Инженю.

«Я тоже», — подумал Учитель, но не сказал этого вслух.

— Она может попытаться сделать это ещё раз, — сказала Контесса. — Сейчас трудно сказать, когда она не вовлечена в происходящее.

Учитель кивнул.

— Так что мы будем делать? — спросила Контесса.

— Если она попытается сделать это снова, я это выясню и предприму действия, чтобы этому помешать. Мне придётся подключить других. Возможно, героев. Изучить ошибки моих предшественников. Делать одно и тоже, ожидая других результатов — это безумие, не так ли?

— Да, есть высказывание на эту тему, — заметила Контесса.

— Вы говорите, она попытается сделать это снова. Попытается что? — спросила Инженю.

— Это я тоже выясню, — сказал Учитель. — Хотел бы я, чтобы Лун сохранил труп. Если нам повезёт, герои не поместят хранилище под карантин и возьмут анализ ДНК.

— Я смогу это узнать, — сказала Контесса.

— Ты будешь помогать?

Она задумалась на мгновение.

— Скорее всего.

Затем она ушла.

Не верный пёс, всего лишь кошка, которая гуляет сама по себе.

И всё же она в его лагере. По крайней мере, сейчас.

— Хорошо, — кивнул он. — Это что касалось дела. Что нибудь ещё?

— Лун позвонил и оставил сообщение, сэр, — сказал ученик. — Оно понятно лишь наполовину. Он сказал, что если вы собираетесь расценивать это как разрыв соглашения, значит, так тому и быть.

— Заплатите ему. Это сохранит возможность для будущего найма.

— Да сэр. И у вас сообщение от Маркиза. Он примет вас сегодня в любое время.

— У вас есть координаты?

— Да, сэр.

— Я, видимо, иду с тобой? — уточнила Инженю.

Учитель кивнул. Как бы ему не хотелось отдохнуть и прийти в себя, он должен продолжать действовать.

— Святой?

Ученик в углу повернулся. Ему потребовалась секунда, чтобы сосредоточиться и сформулировать ответ:

— Сэр?

— Код Дракона. Есть какие-то изменения? Что-то значительное?

Святой медленно покачал головой.

— О чём ты думаешь? — спросил Сатир.

— Просто мысль, — покачал головой Учитель.

Кто одолел его команду хакеров? Отступник не был настолько уж хорош. Либо что-то пошло не так с его командой, либо Дракон начала действовать и скрывает от него этот факт.

Паранойя.

Он и Инженю шагнули к телепорту.

Маркиз сидел на ступенях широкого летнего дома. Перед ним стоял графин чая со льдом, а также тарелка с печеньем.

— Чай со льдом? — спросил Учитель.

— Слишком жаркое место я выбрал, чтобы переждать зиму, — произнёс Маркиз. — Здравствуй, Инженю. Как дела на любовном фронте?

Она слегка нахмурилась.

— Присаживайтесь, — предложил Маркиз, указывая на ступени.

Учитель сел. Сидеть было неудобно, у него не было даже намёка на способности оборотня.

— Итак. Обсудим сначала дела, или начнём с бессмысленного обмена любезностями?

— Несколько минут назад я бы сказал «с дела», — произнёс Учитель. — Но дел и так навалилось достаточно. Как поживает твоя семья?

Маркиз потянулся, взял печенье и предложил одно Инженю.

— Чай со льдом? Учитель? Инженю?

Учитель взглянул в небо. Солнце беспощадно пекло.

— Воспользуюсь твоим предложением.

— Пожалуйста, — сказала Инженю.

Маркиз наполнил два стакана и протянул их гостям, затем налил себе.

— Кстати говоря, если ты снова заговоришь о моей дочери, Учитель, я сделаю тебе лоботомию.

— Я понял, — кивнул Учитель.

— Иголкой вверх по ноздре, прокалываешь переднюю часть мозга, соскребаешь… я отклонился от темы. Ты не можешь говорить о ней так, чтобы это не напоминало угрозу, так что будет лучше, если ты совсем не будешь затрагивать эту тему.

— Я способен так и сделать, — сказал Учитель.

— Впрочем, раз уж ты спросил, — улыбнулся Маркиз, — она распрощалась со своей семьёй.

— Что это значит?

— Значит то, что значит. Отправила всё плохое на покой. Движется вперёд, ну… к плохим вещам. Но хорошим путём, я надеюсь.

— Полагаю, плохие вещи, которые будут у неё в будущем — это ты. Значит, ты продолжаешь работать? — спросил Учитель.

— А ты смог бы завязать?

— Нет, но увяз в делах, и я никогда не прекращал ими заниматься. Я задавался вопросом, смог бы ты бросить, после такого длительного перерыва.

— Я был лидером тюремного блока. Едва ли это можно назвать отдыхом от суперзлодейства.

— Но ты остался и без своих дел, и без партнёров, а через одиннадцать лет в Клетке у тебя не осталось ничего, к чему можно было вернуться.

— А я сразу же вернулась в дело, — тихо сказала Инженю. — Было чудовищно одиноко.

— Возникает вопрос, — произнёс Маркиз. — Может ли человек измениться? Полагаю, если бы это и произошло со мной, то причиной могла бы стать моя дочь. В конце концов, ведь именно из-за работы её и забрали у меня в самом начале.

— Но ты собираешься вернуться?

— Можешь считать это нарциссизмом. Я слишком сильно люблю «Маркиза», чтобы с ним распрощаться.

— Настоящий Нарцисс любил себя так сильно, что умер от жажды, — сказал Учитель. — Возможно, это форма расстройства личности. Форма безумия.

— Странный взгляд, — заметил Маркиз.

— Разве нет? Я очень долго сосредоточен на большой картине, и я занимаю положение одного из самых могущественных злодеев. Мои планы приносят результат. Я получаю то, что хочу. Я ищу что-то на ином уровне. Чего мы хотим?

— Человечество как целое, или мы как отдельные люди?

— И то, и другое, — ответил Учитель.

— Ты долго над этим думал. Сначала выскажи свои идеи.

— Ты спрашивал, может ли человек измениться. Я смотрю на нас, на людей, с которыми мы взаимодействуем, и вижу безумцев и чудовищ. Дело в нас, как личностях, или дело в самом человечестве? Я могу использовать свою силу, могу создать команду для решения этого вопроса, но не уверен, что мне понравится ответ. Я бы хотел измениться, и это во сто крат проще, потому что я могу лгать себе, невзирая на результат.

— Что ведёт, я полагаю, к сути твоего делового предложения.

— Кейпы. После раскрытия информации о Сыне, появилась теория, о том, что все силы — это часть целого. Мы видели, насколько некоторые силы могут быть сообща разрушительными. В некотором смысле, именно так мы, в конце концов, и победили.

— Более или менее верно, — сказал Маркиз.

— Я достиг всего, чего хотел достичь. Я продаю силы, я богат, в моём распоряжении небольшая армия. У меня есть враги, и, довольно странно, этого я тоже хотел, чтобы жизнь оставалась интересной. Но я чувствую необходимость стремиться к чему-то большему. Можем ли мы собрать обратно это целое? Хотя бы в некоторой степени?

— Так вот зачем ты хотел, чтобы я пришла, — сказала Инженю.

— Все чего-то хотят. Я думаю, если найти нужных людей, верную комбинацию, собрать единство, мы сможем достигнуть того, чего мы больше всего хотим. Альянса, и не ради злодейских целей, а чтобы достичь чего-то большего. Сразиться с энтропией и со всем неправильным в мире. Сатир в деле, но он хочет очень многого. Не думаю, что мне нужно спрашивать, хочешь ли чего-то ты, Инженю.

— Не нужно, — сказала она, растерявшись на мгновение. Затем она подняла взгляд. — Но не понимаю, как это может помочь.

— Обычно мы ищем денег и престижа, — сказал Учитель. — Почему? Потому что это власть в абстрактном смысле, а власть нужна, чтобы изменять мир. Я думаю, мы можем получить власть более прямолинейным путём. Существует определённая закономерность в том, что паралюди занимают высокие посты. Что, если мы можем шагнуть дальше? Забыть о деньгах и постах. Все в нашей группе получат то, чего больше всего хотят, мы установим форму кооперации, объединение и разделение сил. Мы поставим себя выше любого правительства или вождя.

— Все получают то, чего больше всего хотят, — повторил Маркиз. — Не могу представить ничего более ужасного. Если я откажусь, станешь ли ты планировать, как убить меня?

— Нет. Но я бы предпочёл, чтобы ты не распространялся об этом.

— Я должен молчать, пока ты будешь строить тайное общество и начнёшь играть с вещами, которые лучше не трогать?

— Назовём это профессиональной вежливостью.

— Кстати о вежливости, что-то мне подсказывает, что тебе нужна моя дочь, в этой твоей группе.

— Твоя дочь уже взрослый человек. Способный принимать собственные решения. Я собирался привлечь её позднее.

— Ты не переубедишь меня, Учитель.

— Давай договоримся. Позволь мне сделать ей это предложение. Она сама согласится или откажется. Если она скажет нет, я отступлю и найду кого-нибудь ещё. Так или иначе, своим молчанием ты проявишь уважение. Я не стану предпринимать никаких действий против тебя, но не могу поручиться, что мои партнёры будут столь же любезны.

— Хм. Встречное предложение. Предложение сделаю я, так как ты всё описал, и дальше решать будет она.

Учитель кивнул.

— Власть и контроль, — сказал Маркиз, затем вздохнул и откусил печенье.

— Ты не можешь от этого сбежать, — сказала Инженю. — Сможешь ли ты прожить без обаяния, запугивания или какой-либо формы влияния на других? Без того, чтобы остальные на каком-то уровне играли в твои игры? Ты флиртуешь, они так или иначе реагируют. Всё вокруг — это манипуляция.

— Я думаю, есть такое понятие, как чрезмерность, — сказал Маркиз. — И, кстати, наглядный пример…

— Мне кажется, я знаю, о ком ты сейчас думаешь, — сказал Учитель.

— Она получила всё, и посмотри, куда её это привело, — закончил Маркиз. — Ценный урок для тебя, Учитель.

Этого оказалось достаточно, чтобы Учитель замолчал.