Жестокие драбблы (джен)

— Вчера наш друг Лунатик, покончив с сочинением по истории магии, убедительно доказывал, что хроноворот позволяет только присутствовать в ином времени, но изменить время при этом невозможно, — протяжно сказал Джеймс Поттер, поигрывая крылатым мячом.

Если он хотел спровоцировать Ремуса Люпина, то оказался прав. Люпин немедленно откликнулся:

— Именно так. И я всегда буду утверждать это. Хроноворот служит только для возможности присутствовать при том или ном событии, быть свидетелями, но трогать там ничего нельзя и попадаться на глаза кому-то — тем более. Хроноворот — это только транспортное средство вроде автобуса, но остановки у него во времени, а не в пространстве.

— Всё это очень интересно, — сказал Сириус Блэк и зевнул.

— Рем, ты вправду считаешь, что если я окажусь в другом времени и увижу там, как кого-то ведут на казнь, то я не имею права спасти его? — спросил Джеймс.

— Если ты его спасешь, ты изменишь ход истории. Может, в результате через двести лет твои родители не встретятся и ты не родишься, понимаешь?

— Но я уже родился, Рем. Значит, что бы я ни делал, но они встретились.

— Может, они потому и встретились, что Сохатый отбил того парня у полицейских, — сказал Блэк. — Он отбил парня, устроил драку и там в толпе из-за давки встретились бабушка и дедушка Поттеры и влюбились с первого взгляда. В общем, Сохатый сам себя и родил.

— Это антинаучно, — сказал Ремус.

— А если отправить хроноворот не в прошлое, а в будущее? Чему в будущем я могу помешать, оно же еще не случилось?

— Оно для тебя будущее, Джим, только для тебя, потому что ты живешь в ХХ веке, — вздохнул Ремус. — А объективно это точно такое же время, как все остальные времена. Хроновороту плевать, что для тебя оно будущее, это же машина, понимаешь? Ты запустил его в ХХ веке на ХХI, это для тебя будущее; запустил бы кто-нибудь из ХХII — было бы прошлое. И его нельзя менять, потому что для тех, кто из ХХII, ты меняешь прошлое, их уже не будет, понял?

— Нет, — сказал Джим.

Люпин застонал.

— На самом деле мы не о том спорим, — лениво заметил Бродяга. — Джим долго и безуспешно пытается донести до тебя, что ты вчера так распинался, что обидел его в лучших чувствах и Джим сегодня утром спёр хроноворот у Линды Джонсон и хочет проверить, кто из нас прав. Приглашаются все желающие.

— Джонсон? У нее есть хроноворот? — переспросил Люпин и выронил учебник из рук.

— Ну да, Джонсон. Заучка такая очкастая, прости меня Сохатый, — пискнул Петтигрю. — Круглая отличница. Ей директор разрешил выдать хроноворот, и Макгонагалл его дала, чтобы она могла учиться на всех факультативах сразу. Она же на все курсы записалась, прикинь?

— Она ненормальная, — изумленно сказал Люпин.

— Глядите, наш Лунатик влюбился.

— Лунатик, ты дурак, а еще староста, — сказал Поттер. — Ты даже не знаешь, что творится на твоем факультете. Позор!

— А вы откуда знаете? — жалобно спросил Люпин.

— Посмотрите на эту неблагодарную скотину! — возопил Поттер. — Мы трудимся не покладая рук, чтобы помочь ему старостить факультет, создаем, понимаешь, в поте лица своего карту Мародеров, чтобы Лунатик мог оперативно следить за всеми своими подопечными…. И что? Мы вместо Лунатика раскрываем тайны Гриффиндора.

— Ты ни разу не замечал, что Линды Джонсон в этом году множатся, как амебы? — сказал Блэк. — В четверг на первой паре их три : на магловедении, на прорицании и на нумерологии? Во вторник на третьей паре их две: на древних рунах и на уходе за магическими существами?

— И вы проследили за Джонсон и сперли у нее хроноворот, — вздохнул Люпин.

— Не волнуйся, она ничего не заметила, — успокоил Поттер.

— И мы не сперли. Мы взяли на время.

— А потом вернем обратно. И она опять ничего не заметит.

— Рем, не убивайся так. Сам посуди: разве мы могли оставить без внимания твои возмутительные теории?

— Мы должны были взять хроноворот и проверить.

— А у Заучки Джонсон нам просто повезло, что как раз хроноворот был. Как можно упустить такой шанс?

— И вы хотите запустить его? — слабым голосом спросил Люпин.

— Ага. Прямо сейчас. Давай впряжемся в него и проверим, а Хвост будет свидетелем.

— Давай открутим будущее, раз ты прошлого так боишься, — сказал Блэк. — Чтобы ты не боялся, что мы залезем не туда и твои родители в результате не встретятся. Давай запряжем на двадцать лет вперед.

— Нет, — сказал Люпин.

— Давай, и это классная идея, Бродяга. Будущее интереснее прошлого. Я хочу знать, как выглядит мир через двадцать лет! Это вам не шарлатанка-прорицательница в чаинках нагадала, это правда.

— Ага, а заодно проверим, что сбудется из всего, что наша профессорша прорицаний наговорила. Прикольно же, Лунатик, а?

— Нет! — закричал Люпин, пока на его шею надевали цепь от хроноворота и пока ухмыляющийся Бродяга отсчитывал на часах двадцать лет.

— Нет, — сказал Люпин снова.

— Ты оглянись лучше, — посоветовал Бродяга. — 1976-1996. Блин, вон как наш Хогвартс будет выглядеть двадцать лет спустя! Даже не верится.

— Никак, — буркнул Лунатик. — Он ничуть не изменился.

— По-моему, он какой-то мрачный стал.

— Это потому что ты поставил время на полночь, болван.

— Еще скажи спасибо, что не на полнолуние.

— Еще скажи спасибо, что на июль, а то сейчас вывалилась бы толпа школяров и завалила нас вопросами.

— Июль, — мечтательно повторил Поттер. — Давно хотел посмотреть на школу летом. Как там она держится без нас на каникулах, а?

— Карту Мародеров включи, — прошипел Люпин. — Чтобы не напороться на кого-нибудь, кто спросит, что мы здесь делаем летом!

— Да на кого напороться, Лунатик? Летом в школе никого нет.

— Есть, — возразил Люпин, глядя на Карту. — Хагрид есть, Снейп есть, Филч, Норрис… Еще какие-то Трелони и Флоренц. И привидения. Нам повезло, что Карта еще работает.

— Снейп? Что он делает в школе через двадцать лет?

— Бродяга, ты прикинь: это сколько раз надо остаться на второй год, чтобы и через двадцать лет торчать в школе?

Все засмеялись.

Сохатый решил, что это замечательный шанс посмотреть школу сверху донизу. Редкая возможность пройтись по ней, когда она пустая и никто не застукает вас в неподходящем месте...

Спорным моментом было то, что Хвост предлагал залезть и в кабинет директора, поскольку Карта показала, что он пуст, Дамблдора в школе лет.

Спорным потому, что Люпин от этого пришел в ужас, а остальные — от его ужаса в восторг. Ужас их убедил окончательно, что дело стоящее. Ведь действительно, когда еще выпадет шанс пролезть в святая святых, в пустой кабинет директора?

Что может быть проще: через открытый (спасибо Карте!) кабинет завхоза прыгнуть в его камин и выпасть через него в камин директора?

Выпали и осмотрелись.

— Класс, — сказал Сохатый, плюхнувшись в директорское кресло.

Люпин с интересом осматривал приборы, стоящие на соседнем бюро.

Бродяга строил рожи портрету своего прадедушки.

И тут Хвост, стоявший на стреме, предупредил:

— Через камин кто-то идет.

Два срочных дела: Силенцио на портреты, чтобы не выдали лишнего, жалобная мольба фениксу, что они хорошие и не надо на них доносить, мантию-невидимку на бедовые головы — и …

… из камина вывалился Альбус Дамблдор.

В ту же секунду Люпин забыл свои строгие предупреждения, что надо молчать и не шевелиться, что бы ни случилось, и ни во что не вмешиваться. Потому что он готов был первым сбросить мантию-невидимку и броситься на помощь директору.

Директор выглядел страшно. Его одежда была всклокочена, лицо покрыла тень смерти, правая рука обуглилась; выпав из камина, он выронил на ковер тяжелый меч Гриффиндора, покрытый какой-то слизью, и обугленное разбитое кольцо.

Из последних сил директор нащупал горстку летучего порошка, бросил его в камин и позвал:

— Северус!

И упал без сознания.

Трое Мародеров рванулись к нему, но Хвост удержал их и зашипел:

— Сейчас войдет Северус, вы куда?!

В ту же секунду камин осветился и вышел Северус, так что пришлось подчиниться неприятному, но здравому решению.

Северус подбежал к директору и стал колдовать, затем нырнул в камин и вернулся с кучей склянок, которые стал вливать директору в рот — пришлось затаиться и молча смотреть на это. Да и шок, что вот этот сорокалетний мужчина в мантии декана Слизерина — это известный им Сопливчик через двадцать лет; это был неожиданный удар для них — увидеть, как страшно постарел их ровесник… Неужели они в свои сорок выглядят так же?!

Но пришлось признать, что дело свое Северус знает, потому что директор скоро очнулся.

— Зачем? — сказал Снейп без всяких предисловий. — Зачем вы надели это кольцо? На него наложено заклятие, вы не могли этого не знать… Зачем вам вообще понадобилось его трогать?

Дамблдор поморщился:

— Я… сделал глупость. Не устоял перед искушением…

— Каким искушением?

И они начали говорить.

А невольные слушатели — слушать…

При словах:

— Вы намерены позволить ему вас убить?

— Нет, конечно. Меня должны убить вы, — Хвост тихо икнул.

— Спасибо, Северус…

Они поговорили еще немного: про Орден феникса, про Волдеморта, шпионаж и Гарри Поттера, — затем Снейп снова поил Дамблдора зельями и колдовал над рукой, а потом Дамблдор сказал, что вечер окончен и пора идти спать, но не смог встать с кресла, и Снейп помог ему подняться на второй этаж в личные комнаты.

Снейп уложил больного в спальню и вернулся, и только когда он ушел из кабинета окончательно в свои подземелья, невольные свидетели сбросили мантию и сели поговорить.

Конечно, умнее было бы поскорее ретироваться отсюда, но переварить услышанное было трудно.

— Я правильно понял, что Дамблдор приказал Снейпу убить себя, и Снейп согласился? — спросил Сохатый

— Это наше будущее? — спросил Бродяга.

— Я не верю. Это не Дамблдор, Дамблдор бы никогда… И Снейп тоже… Это какой-то испорченный хроноворот, он привел нас в параллельный мир, — сказал Хвост.

— Наш Дамблдор был не такой. Может, на него так проклятие подействовало? — с надеждой спросил Сохатый.

— Вот-вот! — закивал Петтигрю.

— Кстати, Снейп говорил, что ты Пожиратель смерти и ты шпионишь за ним по приказу Сам-Знаешь-Кого, — добавил Люпин.

Хвост стал зеленого цвета.

— А Дамблдор сказал, что ты предал Волдеморту Сохатого и его жену и Волдеморт их убил, — сказал Бродяга. — А я сел за это в Азкабан на тринадцать лет. А потом меня тоже убили.

— Знаете что? Мне не нравится это будущее, — сделал открытие Сохатый.

— Глубокая мысль. Мне тоже.

— Мне тоже.

— Мне тоже.

— Рем, ты говорил, что будущее должно сбыться, если ему не мешать, — сказал Сохатый. — Мне почему-то страшно хочется вернуться в прошлое и сделать там что-нибудь, чтобы взять и помешать. Вот этому будущему. Чтобы оно не сбылось.

— Мне тоже этого хочется, — признался Люпин.

Хвост напряг слух и объявил:

— Дамблдор там, наверху не спит и разговаривает с каким-то портретом. Он ему говорит, что нужно убить Гарри Поттера и что его должен убить Сами-Знаете-Кто.

— Гарри Поттер — это мой сын? — спросил Сохатый.

— Да, — сказал Люпин.

Компания молча вышла из Хогвартса на пустынный ночной простор, молча повернула хроноворот.

Так же молча очнулись они в своем времени, осенью 1976 года, в спальне пятого курса Гриффиндора.

— Значит, так, — сказал Сохатый.

— Значит, так, — сказал Блэк.

— Значит, так: сначала верните Джонсон хроноворот, — сказал Люпин.

— Сейчас.

— А потом что?

— А потом придется мириться с Сопливчиком, заниматься Хвостом и что-то сделать с Дамблдором. Что-то мне не нравится, как он руководит Орденом феникса.

— Нам, что ли, свой Орден основать? — спросил Хвост.

— Или Ордену феникса руководство сменить.

— Блин, — с тоской сказал Поттер.

— Или блин, Сохатый, или тебя с Лили сдают Сам-Знаешь-Кому, да и школу ему же.

— «— Темный лорд думает, что школа скоро будет в его руках.» — «А если она и правда окажется в его руках?» — передразнил Люпин. — И это говорит сам Дамблдор. Он сам сдает школу Волдеморту?

— Не произноси его имя! — пропищал Хвост.

— Мы изменим будущее, — сказал Люпин. — Мы что-нибудь придумаем.

— Обязательно. А если кто не поверит, мы опять стащим хроноворот у Джонсон и покажем им… Очень удачно мы попали в будущее, Лунатик, такую сцену понаблюдали…

— Ага. Лили покажем. И Сопливчику.

— Макгонагалл покажем. И Флитвику, он очень разумный человек. Он что-нибудь придумает.

— Хвост, только преподов не вмешивай… Сами разберемся.

— Сами разберемся! — закончил Сохатый. — Шалость Дамблдора не пройдет.