История Мародеров (джен)

Снег выпал на удивление рано, и уже в середине ноября вполне можно было играть в снежки, чем и занималось большинство студентов Хогвартса в свободное от учебы время. Лили же сидела на подоконнике в своей спальне и смотрела во двор, где развернулась снежная баталия.

Уже много дней, с того первого занятия в кружке, ее мучил неразрешимый вопрос. Вопрос, касающийся прозвищ Мародеров. Ее и раньше удивляли эти прозвища, непонятно с чем связанные, но она не особо обращала на них внимание. После же того раза, когда они учились создавать Патронусов... Нет, поначалу величавый олень, вырвавшийся из палочки Джеймса, не пробудил никаких ассоциаций. Ровно до тех пор, пока Сириус не окликнул друга: «Сохатый».

Сохатый... олень... Уж очень подходило это прозвище к Патронусу. Но ведь до того дня парни не владели этим заклинанием, это было заметно, следовательно, знать форму своего Патронуса не могли. Так откуда же взялись такие имена? Лили была уверена, что случайностью это не являлось. Да и остальные прозвища, похоже, не так бессмысленны, как ей казалось. Ну, Лунатик — это понятно. Если прав был Северус, и Рем действительно оборотень, а все указывает на то, что это так, то смысл этого прозвища вполне прозрачен. А вот остальные...

Бродяга. Патронусом Сириуса было какое-то крупное животное, вроде собаки. Собака? Что ж, Бродяга — вполне собачья кличка. Что касается Питера, раньше Лили думала, что Хвост — это из-за того, что он постоянно таскается хвостом за остальными. Но, судя по всему, она ошибалась. У Пита Патронусом была мышь, или крыса, во всяком случае, что-то небольшое и хвостатое...

Как же они могли узнать заранее, ведь форму Патронуса, не вызывая его, вычислить нельзя? И тут Лили пришла в голову мысль, чрезвычайно ее поразившая: нельзя вычислить форму Патронуса, зато вполне можно вычислить свою анимагическую сущность. Анимаги? Да нет, не может быть. Они же еще подростки, невозможно в таком возрасте стать анимагами! Лили тряхнула головой. Вдруг перед ней материализовался тот самый серебристый олень и голосом Джеймса произнес:

— Лили, хватит сидеть в помещении. Выходи к нам играть в снежки.

Лили улыбнулась. Он теперь постоянно пользовался этим способом связи, с тех пор как профессор Мэндос велел им тренироваться. Что ж, ей тоже надо тренироваться. Правильно? И Лили послала ответ со своим Патронусом:

— Иду.

Серебристая лань цокнула копытами и растворилась, пройдя сквозь стену. Из окна Лили видела, как ее лань материализовалась рядом с мальчишками. Выслушав сообщение, Джеймс поднял голову и помахал ей. Хотя чисто теоретически, с такого расстояния он не мог увидеть ее в окне. Лили снова улыбнулась. Нет, точно, хватит сидеть в замке целыми днями. И она побежала одеваться.

На улице творилось нечто невообразимое. Это было натуральное побоище. Даже две снежных крепости имелись. С удивлением Лили обнаружила, что и Алиса уже участвует в сражении. Заметив ее, подруга закричала:

— Лили! Давай к нам. Теперь мы их точно одолеем!

— Ха! Это мы еще посмотрим! — заявил Сириус, запуская снежком в высунувшуюся из-за крепости Алису.

Та ойкнула и скрылась за стеной. Лили засмеялась и рванула к засевшим в крепости подругам, пока ее не закидали, а то, вон, мальчишки уже целиться начали. Пара снежков все-таки в нее попала, пока она добежала до укрытия. Лили с разбегу рухнула на землю, а точнее на снег, и угрожающе закричала:

— Ну, все — готовьтесь к страшной смерти!

Ответом ей был дружный хохот. Лили насупилась и запустила в мальчишек снежком. Судя по удивленному возгласу, в кого-то даже попала.

Перестрелка длилась с переменным успехом довольно долго, пока Марлин не заявила:

— Нет, так дело не пойдет. Надо разработать тактику, чтобы взять их крепость.

— Точно, — согласилась Алиса, стряхивая снег с головы. — Надо, чтобы кто-то один прикрывал, постоянно их обстреливая, а остальные пойдут на штурм.

На том и порешили. После некоторых споров прикрывающей оставили Алису. Девушки наготовили побольше снежков, и Алиса начала безостановочный обстрел мальчишеской крепости, а Лили с Марлин пошли на приступ. Однако противник умудрялся отбиваться, несмотря на алисин огонь, и время от времени в нападающих попадали снежные снаряды — добравшись до крепости, они были в снегу с ног до головы. Но это не помешало им прорваться к цели и рухнуть всем весом на снежную крепость, таким образом погребя парней под снегом. Получилась невероятная куча мала — все барахтались в снегу, пытаясь подняться, смеялись, отплевывались от снега. Но девушки на этом не успокоились. С криком: «Банзай!» они начали засовывать снег парням за шиворот. К ним присоединилась и Алиса, подбежавшая к разрушенной крепости, пока они валялись на земле.

— Девчонки, вам не жить!

Парни, наконец, сумели подняться на ноги и угрожающе двинулись на них, захватив полные пригоршни снега. Девушки, завизжав, бросились от них прочь.

Лили изо всех сил неслась вперед, куда глаза глядят. Однако бежать быстро не получалось, поскольку ее душил смех, да к тому же парни все равно бегают быстрее. Джеймс быстро догнал ее и щедрой рукой всыпал ей снег за воротник. Лили взвизгнула от ощущения обжигающего холода на спине и, отпрыгнув в сторону, начала закидывать Джеймса снегом, не заботясь даже как следует слепить снежок. В результате ее бурной деятельности он оказался под напором настоящего снежного вихря. Помотав головой, он двинулся на нее сквозь этот буран, и Лили снова бросилась бежать, но далеко убежать не успела. Сбив ее с ног, Джеймс принялся закапывать ее в снег. Она смеялась и с криком отбивалась, но не слишком успешно. Волосы выбились из-под шапки и все время лезли в лицо, так что Лили уже ничего не видела. Тогда она решила сменить тактику: она перестала сопротивляться, закрыла глаза и сделала вид, что ей плохо. Тактика быстро принесла плоды: закапывать в снег ее перестали, и тут же раздался встревоженный голос Джеймса:

— Лили? Что с тобой?

Она не ответила, продолжая изображать несчастную жертву. Джеймс легонько встряхнул ее за плечи.

— Лили?! — в его голосе послышались легкие истерические нотки.

Она открыла глаза с намерением, воспользовавшись замешательством противника, вскочить и убежать, но наткнулась на обеспокоенный взгляд карих глаз, которые были так близко, что кроме них Лили не видела уже ничего. Несколько мгновений, долгих, словно вечность, они смотрели друг на друга, и Лили поймала себя на мысли, что не прочь всю жизнь смотреть в эти глаза. Все ее планы о бегстве бесследно испарились, и она уже не чувствовала ни холода, ни снега, а просто лежала и, как завороженная, смотрела на Джеймса. А он на нее. Весь в снегу, мокрый и встрепанный — шапка слетела с него в ходе баталий — и невообразимо привлекательный. Вдруг он тряхнул головой, будто заставляя себя очнуться, и резко отстранился. Лили захлопала глазами. И что это было?

Она поднялась — Джеймс молча протянул ей руку, чтобы помочь встать, при этом старательно не глядя на нее. С трудом отведя от него взгляд, девушка осмотрелась. Снежная битва закончилась ничьей: все были в снегу с ног до головы, будто снеговики, но при этом страшно довольные и счастливые. Кажется, никто не заметил, что между Лили и Джеймсом что-то произошло. Хотя, строго говоря, ничего ведь и не произошло.

В замок в тот день Лили вернулась еще более озадаченная, чем вышла. Правда, теперь уже другим вопросом.

* * *

Как всегда, после занятий Сириус отправился встретить Марлин, у которой в тот день последним уроком было зельеварение. Он пошел обходным путем, чтобы быстрее добраться до нужного кабинета. Но быстрее не получилось: уже спустившись в подземелья, в одном из пустынных коридоров Сириус наткнулся на Снейпа.

Пару мгновений они молча смотрели друг на друга, пока Снейп не протянул:

— Блэк! Ну, надо же, как мне везет!

— Я бы не назвал это везением, — усмехнулся Сириус. — Дружки твои все школу закончили. Не боишься один?

— Твоей свиты тоже здесь сейчас нет. Ступефай!

— Протего! Решил дуэль устроить? Таранталлегра!

— Протего! Ты сделал большую ошибку, Блэк, когда сбежал из дома, — вкрадчиво сообщил Снейп.

— Тебе-то что до этого? — Сириус раздраженно прищурился. Его отношения с семьей никого не касаются. Тем более Нюниуса.

— А то, что теперь за твоей спиной нет влиятельной семьи, которая всегда тебя защитит.

— Ну, надо же, как страшно! Я весь дрожу! — Сириус издевательски рассмеялся.

— Смейся-смейся. Хорошо смеется тот, кто смеется последний. Сектумсемпра!

Сириус отпрыгнул от траектории незнакомого заклинания и на всякий случай выставил щит. Как оказалось не зря: в следующую секунду щит пошел рябью от попавшего в него невербального заклинания, но выстоял. Довольно долгое время в зловещей тишине только сверкали вспышки от невербальных, как вдруг неподалеку раздался еще один голос:

— Инкарцеро!

Сириуса опутало веревками, и из-за поворота появился Забини.

— Нужна помощь, Снейп? — спросил он лениво.

— Конечно, Забини, — съехидничал Сириус, одновременно пытаясь освободиться от пут. — Один он ни за что не справится!

Снейп зашипел и заявил, что ни в чьей помощи не нуждается, на что Забини только иронично вздернул бровь, и, пока Сириус был занят попытками выпутаться из веревок, воспользовался моментом и стрельнул в него чем-то невербальным. Сириус почувствовал резкую боль в груди, точно тело резанули ножом, и, перед тем как потерять сознание успел заметить, что мантия вмиг пропиталась кровью.

Выйдя из кабинета зельеварения, Марлин подождала некоторое время Сириуса, но он все не появлялся. Странно. Обычно он всегда приходил ее встречать. Марлин села на подоконник и подождала еще. Никого. Она уже начала беспокоиться.

— Что, МакКиннон, не пришел твой ухажер? Может, решил, наконец, бросить тебя? — раздался сзади ехидный голос одной из однокурсниц.

— Отвали, Льюис, — резко ответила Марлин, даже не посмотрев на нее.

Она-то думала, что все уже давно ушли. И чего этой Льюис все неймется? Однако Сириуса так и не было. Ну, что опять с ним случилось? Небось, сцепились с каким-нибудь слизеринцем, а она тут волнуйся. Марлин, теперь уже начиная сердиться, спрыгнула с подоконника и пошла прочь от кабинета. Она прикинула, каким путем мог бы идти Сириус от кабинета трансфигурации, которая была последним уроком у шестого курса, и решительно завернула направо в неприметный коридор.

Коридором редко пользовались. Он был пустынным и не слишком хорошо освещенным. Возможно, поэтому Марлин не сразу заметила, что на полу лежит что-то большое. А когда заметила, не сразу поняла, что это. И потому приблизилась осторожно — мало ли на что можно наткнуться в подземельях. А когда поняла... Вскрикнув, Марлин рухнула на колени:

— СИРИУС!

Он был весь в крови и бледен до синевы. Марлин судорожно всхлипнула и тут же оборвала себя — не время разводить истерику, надо что-то делать. Она выхватила палочку и попыталась залечить раны, но ничего не получилось. Неожиданно в коридоре послышались торопливые шаги.

— Помогите! — отчаянно вскрикнула Марлин.

В следующую секунду к ней подбежала мадам Помфри.

— О, Боже! — выдохнула она, увидев безжизненного Сириуса.

Медсестра попыталась затянуть раны, но и у нее ничего не вышло. Тогда она быстро наколдовала носилки и чуть ли не бегом направилась к Больничному крылу. Марлин поспешила за ней.

Когда девушка удивилась, как мадам Помфри здесь так вовремя оказалась, та объяснила, что к ней прибежал какой-то первокурсник со Слизерина с вытаращенными глазами и умолял ее поспешить в этот коридор.

— Видимо, тот, кто это сделал, испугался и раскаялся, увидев результат. Но сам прийти ко мне побоялся и послал первого попавшегося под руку сокурсника.

По прибытии в Больничное крыло, медсестра тут же выставила Марлин за дверь. Девушка не стала спорить, хоть ей и хотелось остаться, просто потому что на споры уйдет время, а кровь у Сириуса почему-то не свертывалась, так и текла из множества ран на груди. Еще неизвестно, сколько он там пролежал до ее прихода. Если так дело дальше пойдет, он просто умрет от потери крови. При этой мысли Марлин начало трясти. Она чувствовала, что у нее начинается натуральная истерика.

За дверями Больничного крыла раздались голоса. Марлин замерла и прислушалась. Один из них был мадам Помфри, это понятно. А второй... Дамблдор! Что же такое случилось с Сириусом, что медсестра не может справиться сама и пришлось вызывать директора?! Марлин заметалась туда-сюда по коридору. В голове билась только одна мысль: Сириус, Сириус, Сириус!.. В какой-то момент она поняла, что если еще немного побудет здесь одна, то сойдет с ума от охватившего ее ужаса. Она сделала было шаг, чтобы побежать в Гриффиндорскую башню, но тут же вернулась. Уйти отсюда даже на секунду она не могла. На ее счастье мимо проходил второкурсник с Гриффиндора.

— Стой! — Марлин схватила его за руку.

Бедный ребенок посмотрел на нее с ужасом — видимо, выражение лица у нее было то еще, да и в крови она перемазалась. Она попыталась успокоиться и успокоить мальчика:

— Не бойся. Мне надо, чтобы ты передал записку Джеймсу Поттеру. Знаешь его?

Мальчик все еще напряженно кивнул. Марлин вздохнула и, выудив из сумки клочок пергамента, принялась быстро писать: «Джеймс, срочно приходите все к больничному крылу. Объясню на месте. Марлин». Второкурсник взял записку и рванул прочь с явным облегчением. Марлин невесело усмехнулась: «Дожили. Уже на малышей ужас навожу!» Она снова принялась метаться по коридору. Хотелось начать биться головой об стену.

Наконец, послышались торопливые шаги, и в коридор влетели Мародеры, а с ними и Лили.

— Наконец-то! — с облегчением выдохнула Марлин.

Облегчение сыграло с ней дурную шутку: тут же брызнули слезы из глаз.

— Марлин, что случилось? — обеспокоено спросил Джеймс.

А Ремус с тревогой добавил:

— Ты ранена? У тебя кровь.

— Это не моя, — Марлин всхлипнула и мотнула головой. — Это Сириуса.

Джеймс мгновенно побелел и уставился на нее расширенными глазами:

— Что с ним?!

Не дожидаясь ответа, он метнулся к двери Больничного крыла, но Ремус схватил его за руку, не дав ворваться туда.

— Я не знаю, — простонала Марлин сквозь слезы.

Ремус, не менее бледный, чем Джеймс, мягко обнял ее и погладил по волосам.

— Успокойся-успокойся. Расскажи, что случилось, — голос у него явственно дрогнул.

Марлин, постоянно всхлипывая, принялась рассказывать. К концу рассказа все смотрели на нее с ужасом.

— Узнаю, кто это сделал, на куски порву! — со злостью процедил Джеймс.

— Джеймс! — мягко упрекнула его Лили. — Почему ты сразу решил...

— Да потому! — перебил он ее. — Пару лет назад Питер слышал весьма любопытный разговор неких слизеринцев. Помнишь, Пит? — и, получив утвердительный кивок, яростно продолжил: — В частности, некий Мальсибер говорил, что Блэка нельзя трогать, поскольку, случись с ним что, его семья виновников живьем съест. А теперь, когда Сириус сбежал из дома, семья не будет вступаться за отщепенца. И они, видимо, решили, что могут отыграться. Блэк в Гриффиндоре ведь им давно покоя не давал!

Джеймс начал метаться по коридору, как до этого Марлин. Ремус сел прямо на пол, напротив двери, прислонившись спиной к стене. Питер безмолвной тенью замер рядом с ним. Лили растеряно на нее посмотрела:

— Марлин?..

— Скорее всего, Джим прав, — ответила она на невысказанный вопрос. — Это явно какое-то темное заклинание.

Лили потрясенно вздохнула и сжала ее руку:

— Я... я представляю, как тебе сейчас тяжело.

Марлин горько улыбнулась. Она не стала этого говорить, но вряд ли Лили действительно представляла себе, что это такое, когда самый дорогой тебе на свете человек вот-вот может умереть, а ты ничего, ничегошеньки не можешь сделать. Это можно понять, только испытав.

Минуты казались часами, но вот дверь открылась, и из Больничного крыла вышел Дамблдор. Вид у него был уставший и какой-то печальный. Все тут же подскочили и бросились к директору.

— Как он?!

Кажется, этот вопрос они задали все хором. Директор слабо улыбнулся такому единодушию и успокаивающе произнес:

— Жизнь Сириуса вне опасности.

Все опять-таки одновременно дружно выдохнули.

— Сейчас он еще без сознания, но вы можете войти, если будете вести себя очень тихо.

Они закивали и тут же кинулись в палату. Выглядел Сириус ужасно: бледный, чуть ли не прозрачный, под глазами синяки, черты лица заострились. Марлин закусила губу, чтобы снова не разрыдаться. Лили судорожно вздохнула и прижала ладонь к губам. У парней сжались кулаки, а Джеймс аж зубами скрипнул.

Мадам Помфри сделала им знак, чтобы садились, и велела вести себя очень тихо. Впрочем, последнее предупреждение было излишним — они и так потрясенно молчали. Тревожное молчание, казалось, можно было ощутить физически. Чувство было, что сидишь у постели умирающего. Но Дамблдор сказал, что жизнь Сириуса вне опасности, и это утешало.

Они не пошли ужинать, хотя мадам Помфри пыталась их прогнать, но они так уперлись, что, в конце концов, она махнула рукой и ушла. А пару минут спустя перед ними появились два домовика с подносами с едой.

За окном уже совсем стемнело, когда Сириус пошевелился и открыл глаза. Все тут же подпрыгнули, точно подброшенные пружиной, и столпились у его кровати. Оглядев их встревоженные лица, Сириус чуть нахмурился, пытаясь понять, что он здесь делает. Никто не успел ничего сказать, как в палате появилась мадам Помфри, которая отогнала посетителей, осмотрела больного, заставила его выпить какое-то зелье и деловито спросила:

— Как ты себя чувствуешь?

— Нормально, — отозвался Сириус.

Медсестра кивнула, еще что-то проверила и объявила:

— Придется тебе побыть здесь, по крайней мере, неделю.

— Как — неделю?! — тут же вскинулся Сириус. — У нас матч послезавтра!

— Молодой человек! — сурово отрезала мадам Помфри. — Ты чудом избежал смерти — еще чуть-чуть, и даже Дамблдор не смог бы тебе помочь.

Сириус открыл рот, чтобы начать спорить, но Джеймс его опередил:

— Я договорюсь, чтобы матч перенесли. Уверен, профессор МакГонагалл согласится.

Сириус сердито сверкнул глазами — оставаться в Больничном крыле ему явно не хотелось — но возражать больше не стал.

Как только мадам Помфри оставила их, Джеймс первым делом спросил:

— Кто это сделал?

Сириус задумчиво глянул на него, перевел взгляд на Лили и совершенно неожиданно ответил:

— Не знаю. Я не успел его разглядеть.

Марлин прищурилась. Почему-то у нее возникло стойкое ощущение, что он говорит неправду. Но вот зачем? Никогда прежде Сириус не лгал друзьям. А потом вспомнила этот взгляд — на Джеймса, на Лили — и поняла. Снейп! Зная, что Джеймс сейчас горит жаждой мести, Сириус, похоже, не захотел портить его отношения с Лили, которые только-только начали налаживаться. Судя по выражению лица Ремуса, он пришел к такому же выводу. Питер не разбираясь, поверил на слово. Лили не настолько хорошо знала Сириуса, чтобы уловить недосказанность. А вот Джеймс с одной стороны почувствовал что-то неправильное, но с другой стороны, привыкший абсолютно доверять другу и к тому же сам слишком прямолинейный, в его словах не усомнился. Он только вздохнул разочарованно и взлохматил себе волосы.

— Сволочи! — зло процедил он. — Думают, если ты сбежал из дома, то им теперь все можно! — и, подумав, решительно добавил: — Надо бы им устроить что-нибудь эдакое, чтобы впредь не повадно было.

— Джеймс! — возмутилась Лили.

— Что?! Скажи еще, они не заслужили!

Джеймс сейчас уже не способен был реагировать на недовольство Лили, целиком захваченный пережитым только что страхом за друга и желанием отомстить за него. Ведь разругается с ней сейчас, будет потом жалеть. Марлин уже хотела вмешаться, но Лили вдруг тихо произнесла, опустив глаза:

— Может, ты и прав...

На несколько секунд воцарилась пораженная тишина. Лили нервно передернула плечами, не поднимая взгляда.

— Давайте только без членовредительства, — вставил Ремус.

— Ну, что ты, Лунатик! — в один голос протянули Джеймс и Сириус, ухмыльнувшись друг другу и состроив невинные физиономии в стиле «Да чтобы мы?! Да никогда!»

Марлин хмыкнула, Ремус страдальчески возвел глаза к небу (ну, ладно, к потолку), Питер предвкушающе потер руки, а Лили вдруг улыбнулась едва заметно и, как бы между прочим, заметила:

— Как ты с ними справляешься, Рем? Не постигаю...

* * *

Планирование демарша против Слизерина длилось все время, что Сириус провел в Больничном крыле. Еще на некоторое время операцию пришлось отложить из-за квиддичного матча.

В результате длительных совещаний был составлен план мести: заколдовать спальни шестого-седьмого курса, поскольку те, что младше, вряд ли могли использовать заклинание подобное тому, которым едва не убили Сириуса. Так как операция была довольно сложная, подготовка к ней заняла немало времени. К тому же надо было еще подслушать пароль в Слизеринскую гостиную.

Когда все было готово, поздно ночью Джеймс и Сириус под мантией-невидимкой отправились на дело. Остальные ждали их в гриффиндорской башне. Осталась ждать даже Лили, которая заметно нервничала, хоть и скрывала это; и даже Алиса, которую проинформировали о великом плане.

Оказавшись в слизеринской гостиной, Джеймс с Сириусом огляделись и тихонько поднялись по лестнице к спальням. При свете Люмоса из темноты выплывали двери с табличками: «1 курс», «2 курс»... И вот, наконец, нужные двери. Переглянувшись, парни разделились: Джеймс направился в спальню седьмого курса, Сириус — шестого.

Осторожно зайдя в комнату, предварительно погасив свет на палочке, Сириус огляделся и прислушался. Со всех четырех кроватей раздавалось размеренное спокойное дыхание — все спали. Сириус довольно ухмыльнулся и начал накладывать чары.

План состоял в использовании иллюзий. Одна из них представляла собой Волдеморта, который своим фирменным холодным тоном заявлял:

— До меня дошли сведения, что вы переметнулись к маглолюбцу Дамблдору. Вы знаете, что я не прощаю предательства?..

Сделано это было с расчетом на то, что старшекурсники Слизерина либо уже Пожиратели, либо готовятся ими стать. В ответ на такое обвинение они должны либо начать оправдываться, либо решить, что это боггарт и применить Ридикулус. А когда заклинение не подействует, опять же начать оправдываться. И следующей репликой иллюзорного Волдеморта была:

— Не пытайтесь меня обмануть! Круцио!

Тут они инстинктивно должны отшатнуться и поскользнуться на ставшем ледяным полу. А, проехавшись к противоположной стене, наткнуться на иллюзорного Дамблдора, который в отличие от настоящего директора, выглядел не менее грозно, чем его оппонент, и громовым голосом возвещал:

— Как вы могли предать то, чему вас учили в этих стенах? С этого дня вы исключены из Хогвартса! Таким место в Азкабане!

Пока не слишком быстро со сна соображающие слизеринцы разберутся, что к чему, нервное потрясение им обеспечено. Все это веселье активизировалось от первого произнесенного вслух слова.

В коридор Сириус вышел одновременно с Джеймсом, и, обменявшись заговорщицкими улыбками, они поспешили покинуть вражескую территорию.

В гостиной они были встречены дружным вопросом:

— Ну что?

— Все запущено, — ухмыльнулся Джеймс. — Эх, жаль, нельзя полюбоваться на их физиономии, когда иллюзия начнет действовать!

— И все-таки, я считаю — это нечестно, — произнесла Лили. — А если среди ваших жертв есть невиновные?

— Лили, невиновные ничем не рискуют, — терпеливо объяснил Сириус. — Вся штука в том, что иллюзия рассчитана именно на тех, кто связан с Волдемортом. Если кто среди них не имеет к нему отношения, он, может, будет слегка ошарашен спектаклем, но не более. Но среди них таких нет, я тебе точно говорю.

Полюбоваться на физиономии слизеринцев они смогли за завтраком. Те явились в Большой зал позже обычного и выглядели несколько... потрепано. Мародеры удовлетворенно переглянулись, не обращая внимания на подозрительные и откровенно злые взгляды от слизеринского стола.

Лили же внимательно изучала Северуса, который явно был в не менее потрепанных чувствах, чем его сокурсники. Значило ли это, что он тоже в числе поклонников Волдеморта? Верить в это не хотелось.