Дамы семьи Паркинсон (джен)

Они сидели на полу небольшой террасы, жавшейся к «Норе», и играли в «правда или действие». Терраса была заставлена старой скрипучей мебелью: пара огромных кресел, между которыми они впятером уместились, шкаф с посудой в углу, комод темного дерева с печальными засохшими гвоздиками в стеклянной вазе… Кресла были накрыты шерстяными пледами в красно-зеленую клетку и украшены безвкусными вязаными салфеточками. Над садом повисли душистые летние сумерки, в траве надрывно стрекотали цикады, и казалось, что завтра никогда не наступит, что этот ленивый вечер будет длиться целую вечность…

Панси присела на корточки и лихо раскрутила стеклянную бутылку из-под лимонада. Та стремительно закружилась под восторженный писк Джинни, постепенно замедлилась и наконец остановилась, указывая узким горлышком на Драко. Он тяжело вздохнул.

— Правда или действие? — с хитрой улыбкой спросила Панси и оперлась спиной на основание кресла.

Драко задумался, глядя на предвкушающие лица честной компании. Сказать правду при Уизли? Вот еще, давать ценную информацию в руки всяким шантажистам!

— Действие, — решил он, и Рон тут же заулюлюкал, как по команде:

— Струсил сказать правду, твое высочество? Так и знал, что у тебя целый шкаф скелетов!

— Подожди, придет еще твоя очередь выбирать, — посулил Драко и выжидательно взглянул на Панси. — Итак, что потребует мисс Паркинсон?

— Мисс Паркинсон потребует, чтобы ты… — подруга наклонилась к сидевшему рядом по-турецки Гарри, пошушукалась с ним и продолжила: — Достал нам всем пирожных из Фортескью! И прямо сейчас!

— Легко, — Драко улыбнулся и повелительно щелкнул пальцами. Рядом тут же возник один из домашних эльфов, кажется, Шилли. — Коробку пирожных от Фортескью, большое ассорти!

Домовик важно поклонился и исчез, а через несколько секунд явился обратно с внушительной картонной коробкой, украшенной замысловатым лиловым бантом. На боку коробки виднелся золоченый вензель «Ф».

— Спасибо, — поблагодарил его Драко, и вышколенный домовик тихо растворился в воздухе. Подруга усмехнулась его находчивости, но все же пожурила:

— Ай-яй-яй, Малфой, какой же ты жулик! Эльфов использовать нельзя, это неспортивно.

— Что не запрещено, то разрешено, — довольно пропел Драко и жестом фокусника потянул за шелковую ленту, развязывая бант. — Прошу! Сначала дамы, Рональд, не тяни свои загребущие лапы.

Панси взяла пирожное с заварным кремом и клубникой, а Джинни долго не могла определиться (скорее всего, видела такое разнообразие впервые), но наконец достала что-то вроде воздушного безе. Коробка пошла по кругу: сначала выбрал десерт по вкусу Рон, затем Гарри. Сидевший между ними Драко великодушно отказался от своей порции — накануне он опять объелся малиной, и его уже тошнило от сладкого.

— Моя очередь, — он азартно потер руки и крутнул бутылку. Та указала на Джинни, и Драко едва удержался от того, чтобы не закатить глаза: преданная поклонница уже порядком его достала. Сначала ее влюбленность была занятной и даже приятной: как тут устоять, когда на тебя смотрят глазами, полными обожания, будто на спустившегося к смертным бога? — но всего бывает чересчур. Их диверсионная операция наконец подходила к завершению, и Драко не мог дождаться, когда он снова окажется дома, обнимет родителей и просто посидит в своей комнате молча, один, — оказывается, ему могло не хватать тишины и спокойствия, кто бы мог подумать… — Итак, правда или действие?

— Правда, — Джинни зарделась. Яркий свекольный румянец покрыл ее веснушчатые щеки и нос, а сквозь огненно-рыжие волосы маяком заполыхали кончики ушей, и Драко вздохнул про себя: может, гадкий утенок и вырастет в прекрасного лебедя, но пока смущение отнюдь не красило мисс Уизли. Что бы такого спросить, чтобы не спровоцировать ее? Осенью Джиневра поедет в Хогвартс, и не хотелось бы шарахаться от излишне настойчивой поклонницы по коридорам. Пора было постепенно понижать накал страстей, поэтому Драко безукоризненно вежливым тоном задал исключительно скучный вопрос:

— Что ты предпочитаешь есть на завтрак?

Джинни надула щеки, как хомячок, скопивший запасы на суровую зиму, и обиженно скрестила руки на груди.

— Гренки, — буркнула она, становясь очень похожей на своего старшего брата. — Почему ты не спросил меня что-то… ну, серьезное?

Романтичное, угадал Драко невысказанный намек и улыбнулся своей лучшей улыбкой. Джинни растерянно захлопала глазами и робко улыбнулась в ответ, на глазах теряя запал. Нет, с этим точно надо что-то делать, озабоченно подумал Драко и коротко взглянул на сидевшую напротив Панси. Надо посоветоваться с подругой, вот уж кто умеет отказывать не обидев.

Тем временем Джинни раскрутила бутылку, поглядывая на Драко из-под золотистых ресниц, и он насторожился: не хватало вляпаться в глупое «действие» вроде поцелуя, фу! Но бутылка, к заметному разочарованию Джиневры, указала на Рона.

— Правда или действие? — расстроенно спросила она брата, и тот немедленно ответил:

— Правда! Вот еще, стану я ваши задачки выполнять.

Драко усмехнулся про себя: он начинал потихоньку понимать стратегию Панси в отношении семьи Уизли — держи друзей близко, а врагов еще ближе, причем на четко выверенном расстоянии. Приглашать Джинни и Рона на их вечерние посиделки было ее идеей, и благодаря этому умасленные рыжие перестали искать их компании в другое время дня: Рон больше не зыркал на Драко так, словно желал увидеть его голову на пике, а Джинни не поджидала его в засаде у ванной комнаты. Воистину, Панси была дипломатом от Мерлина. Что бы ни стало с их личной дружбой в будущем, с Паркинсонами нужно поддерживать хорошие отношения, сделал себе мысленную пометку Драко.

— Где ты прячешь заначку на новую палочку? — с прищуром спросила Джинни, и Рон вскочил со сжатыми кулаками.

— Так я тебе и сказал, да еще и при них! Ууу, коварная!

— Ты выбрал правду, Рон, — тихо, но веско сказал Гарри со своего места рядом с Панси. — Мы ведь договаривались.

Еще одна идея подруги: допустить к игре истосковавшегося по общению Рона при условии, что тот пообещает держать бескостный язык за зубами и следовать правилам. Драко был вне себя от восхищения: ему самому стратегия давалась со скрипом, зато в тактике Малфой чувствовал себя как рыба в воде. Надо как-нибудь сыграть с Панси в шахматы, подумал он. Драко бы не удивился, если уже через пару партий подруга начала бы побеждать.

— Ладно, — процедил рыжий, садясь обратно на пол, и метнул яростный взгляд на сестру. — За шкафом в моей комнате, в носке. Но я сегодня же ее перепрячу!

Он со злостью крутнул бутылку, так что та закрутилась волчком, подпрыгивая на дощатом полу, и ее горлышко указало на Панси. Рон разулыбался в предвкушении, и Драко тут же подобрался, заметив, как-то же самое сделал Гарри, — все-таки они по-прежнему ни на кнат не доверяли Рональду, несмотря на вполне цивилизованное общение в последнее время.

— Правда или действие? — мерзким голоском протянул Уизли, и Драко попытался поймать безмятежный взгляд подруги, чтобы намекнуть выбрать «правду». Панси мельком посмотрела на него и, переведя взгляд на Рона, спокойно улыбнулась.

— Правда, Рональд.

Запал Уизли поугас, и он крепко задумался. Драко мельком подумал, что если Рон хоть словом оскорбит Панси, он все-таки вызовет того на дуэль — и дракклы с ней, с позицией отца в Визенгамоте.

— Вам кто-то нравится, мисс Паркинсон? — перекривливая Драко, пропищал Уизли, и Малфой понял: честной дуэли конопатый мерзавец не заслуживает, и надо просто по-маггловски набить ему морду.

У приличных девушек такое не спрашивают, да еще и у всех на глазах! И тем более у Панси — потому что… ну потому что это личное, вот, к тому же Драко совсем не хотел узнать именно эту правду: он не готов был отказываться от их дружбы на троих, начни Панси по кому-то вздыхать. Напротив опасно заледенел Гарри.

Драко открыл было рот, чтобы поставить наглеца на место, но Панси его опередила:

— Конечно, — улыбнулась подруга, обводя их ласковым взглядом. — Вы все мне нравитесь. Исключительно платонически, — со смешком добавила она, разряжая обстановку.

Рон побагровел и начал что-то бубнить себе под нос, но Джинни ткнула его в бок острым кулачком, и он затих. Драко удивился, как им не пришло в голову заранее, что пошляк Рональд обязательно вставит свои пять кнатов и переведет разговор именно в это русло — среди них он был самый старший и, как Драко помнил по школьному году, все эти «любови» Рона уже весьма интересовали. Панси крутнула бутылку опять.

— Правда или действие, Гарри? — спросила она, когда бутылка указала на Поттера. Тот улыбнулся, но Драко видел, что его взгляд, устремленный прямо на Рона, оставался колючим и злым.

— Правда.

Панси задумалась. Она сидела, обняв колени, будто защищаясь от чего-то, и Драко почему-то показалось, что подруга только притворяется веселой.

— Почему ты не хочешь больше заниматься лингвистикой? — тихо спросила Панси, и Гарри напрягся. Драко тоже весь обратился в слух: он успел заметить, что приятель старательно избегает темы парселтанга.

— Лингвистикой? — переспросил Рон. — И что за язык ты учишь, Поттер?

— Гоббледук, — отрезал Гарри и перевел немедленно смягчившийся взгляд на Панси. — Я… я постараюсь нагнать. Обещаю.

Подруга кивнула и улыбнулась неожиданно радостно.

— Спасибо, — серьезно сказала она. — Спасибо, Гарри.

Летний вечер плавно перетекал в ночь, на кухне под завывания Селестины Уорлок гремела поварешками Молли, близнецы крались мимо ставить свои загадочные опыты в саду, на террасе было уютно и светло, и Драко поймал себя на неожиданной мысли, что их импровизированные каникулы удались на славу.

* * *

Северус сидел в зеленых гостевых покоях Малфой-мэнора и в очередной раз пересматривал воспоминания Поликсены за второй семестр третьего курса. В этот раз он старался не увлекаться и даже поручил приставленному к нему камердинеру стучать в дверь каждый час, на случай, если опять потеряет над собой контроль.

Было отчего переживать — позабытое прошлое манило не хуже наркотика, было интереснее самого увлекательного романа. Казалось бы, что тут такого — трое подростков дружат, ходят вместе на занятия, делают уроки в библиотеке, пикируются и дурачатся… но для Северуса эти незамысловатые картины обладали поистине магнетическим притяжением.

Тогда они были счастливы, и все было намного проще — так просто, как не будет уже никогда. Северус тряхнул головой и, придвинув ближе думосбор, снова погрузился в одно из воспоминаний.

— Мне сегодня четырнадцать! — Поликсена радуется, но он слышит в ее голосе какую-то настороженность, будто она ожидает от жизни скорого подвоха. Они сидят на диванчиках возле панорамного окна, выходящего в глубины Черного озера. Свернувшись калачиком, Каролина следит взглядом за важными рыбами, медленно проплывающими мимо, а сам Северус что-то черкает в конспекте. Спустя множество чужих воспоминаний — просмотренных, изученных до последней детали и, наконец, прожитых — он наконец начинает принимать, что этот паренек в дорогой мантии, с ломающимся голосом и на удивление приличной стрижкой, — это он сам, такой, каким был на самом деле, в их общем с Поликсеной прошлом. Где тот забитый мальчишка в маггловских обносках, которого помнит сам Северус? — Жаль, что он выпал на среду, даже в Хогсмид не пойти.

— Можем устроить пикник на Астрономической, — не поднимая головы от пергамента, говорит Северус-в-прошлом. — Сначала рейд на кухню за едой, потом возьмем плед с термосом и будем сидеть на верхушке до самого отбоя, любоваться Запретным лесом. Очень торжественно.

— Язва, — беззлобно хмыкает Поликсена, и Северус видит, как она опускает глаза на свои руки — те нервно крутят конверт с гербовой печатью. — Мордред, боюсь открывать. Каро, будь другом, глянь вместо меня.

— Почему боишься? — удивляется Северус-в-прошлом. Он поднимает голову и смотрит на Поликсену очень пристально. — Я могу чем-то помочь?

— Не можешь, Север, это дела рода, — ровным голосом говорит Поликсена и, потянувшись, передает конверт подруге. Каро открывает, разворачивает письмо и какое-то время молча читает. Затем поднимает на нее свои удивительные лучистые глаза и улыбается.

— Все в порядке, родители просто поздравляют тебя с днем рождения. Никаких новостей, — со значением добавляет она, и Северус-в-настоящем замечает, как он-в-прошлом начинает злиться. Он уже знает, как злился когда-то — холодной бескомпромиссной яростью, полностью сохраняя остроту и ясность ума.

— Да что там такое? Что за страшные новости? Поликсена?

— Помолвка, Север, — вздыхает Каро, откладывая в сторону конверт, и опять возвращается к созерцанию озерных вод: видимо, ей тоже невесело. — Теперь нашей подруге придется каждый раз вздрагивать, когда будет приходить почта. Мне тоже, начиная уже с конца августа… А может, и раньше, и деться от этого некуда, не бежать же на край света… Только и надежды, что жених окажется не так уж и плох…

Северус-в-прошлом понимающе кивает, выражает сочувствие и возвращается к своему конспекту. Подруги продолжают что-то говорить и строить планы, но Северус-в-настоящем смотрит только на себя-прошлого. Он больше не пишет, а его пальцы, стискивающие перо, едва заметно дрожат.

Северус вынырнул из воспоминания, отодвинул думосбор и задумчиво забарабанил пальцами по столешнице, невидяще глядя вдаль. Что за эмоции он тогда испытывал? Обиду за подруг? Злость? Или, может, ревность к будущему высокородному жениху Каролины? Тому самому, с которым он спустя несколько лет попытается сойтись в дуэли — уж не за руку ли и сердце своей синеглазой подруги? В этом вопросе думосбор помогал слабо — воспоминания были как фильм, не более, и Северусу только и оставалось, что складывать обрывки фраз, жесты и взгляды вместе, пытаясь докопаться до сути.

В дверь несмело постучали, и он пошел открывать. За дверью топтался камердинер — все как по часам.

— Спасибо, Марси, — поблагодарил Северус и вышел, закрыв за собой дверь. — Хозяин просил мне что-то передать?

— Что лаборатория готова, — пропищал домовик и указал на лестницу сухонькой лапкой. — Господин проследует за мной, Марси покажет.

— Я помню, где лаборатория, — отмахнулся Северус. — Скажи мне лучше, когда возвращается твой молодой хозяин?

Эльф оглянулся по сторонам и прошептал:

— Марси слышал, как Телли сказал, что сегодня.

— Спасибо, это отличные новости. Можешь быть свободен.

Эльф исчез, а Северус размашисто зашагал к лестнице. Слева вместо стены была изящная мраморная балюстрада, а внизу Нарцисса обустроила оранжерею: посреди огромного зала бил фонтан с величественной статуей Посейдона в центре, а вокруг в кадках стояли финиковые пальмы, возвышались апельсиновые и банановые деревья, росли спатифиллумы, кливии и душистые амариллисы. Под сенью деревьев тут и там были живописно расставлены кушетки с бархатными подушками и ажурные кофейные столики со стульями. Сверху все это великолепие накрывал огромный стеклянный купол.

Северус любил этот флигель и всегда предпочитал его роскошной основной части мэнора. В нем было все, что ему требовалось: апартаменты на втором этаже и лаборатория на первом, выходившая прямо в оранжерею, где можно было разжиться кое-какими растительными ингредиентами. Кроме того, в относительном уединении от семьи Малфоев Северус не чувствовал себя приживалой, назойливо крутящимся под носом у хозяев.

Спускаясь по ступенькам, он вдруг подумал, была ли такая же оранжерея в Паркинсон-мэноре. Каков он сам внутри? Похож ли на дом Малфоев — белоснежный, изысканный, не то дворец, не то свадебный торт? Бывал ли Северус там хоть раз помимо той злосчастной дуэли? Ему почему-то казалось, что дом Поликсены должен быть похож на нее саму: глубокие темные цвета, мягкая обволакивающая тишина и уютное пламя камина вместо холодных мраморных плит. И он должен быть не белый, а цветной: с мозаичными окнами до потолка, бросающими разноцветные блики на пол, и гобеленами на стенах — грозные битвы прошлого и мирные картины вперемешку…

Северус сбился с шага, когда понял: он уже не фантазирует, а вспоминает. Он помнил. Темные коридоры с подсвечниками-драконами, резные панели на высоких потолках, розетки с полудрагоценными камнями, здание оранжереи в саду, мимо которого Северус проходил, спеша на дуэль. И сам зал — огромный, с расчерченной площадкой на возвышении, и с амулетами, которые они расколотили вдребезги…

Северус покачнулся и схватился за перила, потому что очередное воспоминание нахлынуло, захлестывая его и унося в прошлое…

Он аппарирует домой, чудом не расщепившись, и дрожащими пальцами пытается справиться с завязками на мантии. Те никак не поддадутся, и Северус срывает мантию, специально причиняя себе физическую боль, чтобы заглушить ту, другую, отныне навсегда поселившуюся внутри.

Все, к чему он прикасается, рушится, как карточный домик, повторяет Северус про себя как заведенный. Все, все становится проклятым, запятнанным, оскверненным… Зачем он пожал руку Каро на далеком третьем курсе? Зачем назвал ей свое имя? И зачем, ну зачем он пришел в Паркинсон-мэнор? Каролина могла бы жить, если бы Северус опять уступил, опять позволил судьбе взять над собой верх. Как он теперь взглянет ей в глаза — ей или Поликсене?

Он дышит судорожно и рвано, но даже в таком состоянии удивляется собственной слабости — Северус ведь убивал, и не раз, так в чем же дело? Почему после рейдов, наполненных кровью и дымом, его не тошнило, не слезились глаза и не хотелось выйти в окно — как сейчас? Наверное, что-то с ним сильно не так, раз ему плевать на тех, других, оставшихся лежать на земле после его заклинаний. Такой уж он уродился — или, вернее, таким уж он стал…

Северус медленно выдохнул, возвращаясь в настоящее. Сначала появились звуки — звонко пели птицы в малфоевском регулярном парке, переливчато журчал фонтан. Затем на него навалились запахи: влажная почва, озон как после грозы, нотки цитруса и выпечки — так пахнут красные соцветия амариллиса… Северус уже почти приспособился к этим всплывающим из подсознания воспоминаниям, они уже не заставали его совсем уж врасплох, как в первые дни. И даже невыносимые поначалу боль и вина со временем притупились — привык, человек ко всему привыкает.

Где же чертов Люпин с его заветным письмецом и колдофото Лили? Может, ответ ждет в Коукворте? Северус сбежал по ступеням вниз и решительно направился к выходу — лаборатория никуда не денется, сперва нужно наведаться домой.

* * *

Паркинсон-мэнор встретил Панси сильным запахом лимонной вербены и оживленной суматохой. По лестницам с энтузиазмом носились домовики: отмывали до скрипа окна, начищали серебряные канделябры, обмахивали длинными перьевыми метелочками огромную хрустальную люстру в холле… Панси непонимающе огляделась по сторонам и обернулась к тете, вошедшей следом, — они только что распрощались с Гарри, которого пообещала отвезти к опекунам Молли, и аппарировали в Малфой-мэнор истосковавшегося по дому Драко.

— Что-то случилось? — осторожно спросила она. — Мы ждем гостей?

— В некотором роде уже дождались, — фыркнула Поликсена и пояснила: — У нас гостят Забини — Розабелла с сыном. Я хотела обсудить это после ужина, это непростой разговор.

Панси кивнула и направилась к одной из двух мраморных лестниц, ведущих на второй этаж. Внезапно с ажурного балкончика между ними послышались торопливые шаги, и ей навстречу, как чертик из табакерки, выскочил Блейз. Однокурсник широко улыбался и тянулся к ней, как к родной, и Панси остановилась и в замешательстве оглянулась на тетю — та стояла внизу со скрещенными на груди руками и внимательно глядела на них, но молчала.

— Я тоже рада видеть тебя, Блейз, — Панси приветливо улыбнулась и протянула ему руку. Забини ухмыльнулся и поцеловал тыльную сторону ладони, отказавшись от идеи заключить ее в свои крепкие итальянские объятия.

— Mamma mia, ты изумительно выглядишь, — пропел он, сопровождая Панси в ее комнату. Он даже галантно вызвался нести чемодан, хотя тот совсем ничего не весил благодаря чарам уменьшения веса. — Загорела, похорошела — песня, а не девочка! Где ты была — на Лазурном берегу, да? Так и вижу тебя на набережной в белой широкополой шляпе — а на горизонте яхты!

Панси улыбнулась и покачала головой: уж таков был Блейз — крутился юлой, раздавал направо-налево экзотические комплименты и, казалось, всегда был одной ногой на пляже в Сицилии. Воспринимать его серьезно было абсолютно невозможно, она и остальные девочки поняли это еще в первые дни на Слизерине. Что при этом Блейз на самом деле думал, оставалось загадкой, ответ на которую был скрыт за блеском карих глаз и размашистыми темпераментными жестами.

— Паркинсоны рады гостям, — обтекаемо сказала Панси и метнула на его выразительный профиль взгляд из-под ресниц. — И все же… Я удивлена — в последнее время мы редко кого-то принимали… Не подскажешь, что происходит?

— Секрет, — загадочно улыбнулся Блейз. — Даже от меня, хотя обычно мама всем со мной делится — однако не в этот раз. Есть пара догадок, но веских доказательств пока нет, так что я смиренно жду, когда случится оказия меня просветить. Официально мы тут в гостях.

— Официально, — задумчиво повторила Панси. Они дошли до двери в ее спальню, и она забрала у Блейза чемодан. — Тетя собиралась поговорить со мной сегодня, так что я точно что-то узнаю. Могу потом поделиться информацией.

— Что хочешь взамен? — прищурился он, и Панси с улыбкой покачала головой.

— Слизерин это диагноз. Мне ничего не нужно, это просто жест доброй воли — раз уж ты официально у нас гостишь.

— Ну тогда, в качестве жеста доброй воли, я тоже поделюсь кое-чем, — сказал Блейз и понизил голос до заговорщического шепота. — На днях к маме наведывалась портниха, и у этой портнихи было с собой очень много роскошного белого шелка. Белого, смекаешь?

— Смекаю, — медленно проговорила Панси, крепче сжимая ручку чемодана. У нее вдруг похолодели пальцы рук. — Мне надо отдохнуть, Блейз. Увидимся за ужином.

Однокурсник кивнул на прощание и двинулся прочь по коридору, мурлыча себе под нос какую-то итальянскую песенку, а Панси вошла к себе и, оставив чемодан у двери, легла на кровать прямо в дорожной одежде.

Белый шелк… почему-то она никогда не задумывалась о том, что отец может захотеть жениться снова — не после мамы… он ведь даже из кабинета почти не выходил, и тетя говорила, что он тоскует по маме, что он так ее любил… как же так — неужели успел совсем ее забыть? Панси почувствовала, что вот-вот расплачется от нелепой детской обиды, и до боли закусила губу.

Белый шелк и радостный Блейз Забини в «официальных» гостях, скорее всего, означают скорую свадьбу. Дом уже меняется, пахнет по-новому, отряхивается от пыли и дремы, а вскоре им будет управлять новая хозяйка — Розабелла Забини… мачеха. Панси никогда не думала, что у нее может появиться мачеха, и лавры Белоснежки ее совсем не прельщали: в сказках мачехи оказывались худшим злом, которое только могло поджидать осиротевшую героиню. Может, хотя бы мадам Забини окажется хорошим человеком и отнесется к Панси с теплотой? Бывают же на свете чудеса.

Ну а внезапно обретенный сводный брат, да еще и ее собственный однокурсник, — как прикажете быть с ним? Панси давно привыкла к тому, что она единственный ребенок, и даже не мечтала о сестре или брате — просто потому что с раннего детства знала: мама умерла, а отец не собирается жениться заново. И вот, пожалуйста: Блейз Забини вот-вот станет ей сводным братом… А может, вскоре появится и не сводный — отец ведь женится не просто так, у него наверняка есть веская причина… к примеру, единственная дочь в наследниках. Девочка, годная возглавить семью только в самом крайнем случае, если крупно не повезло с сыновьями…

И тогда Панси все-таки расплакалась.

* * *

— Я все понимаю, — сказала племянница спокойно и вдумчиво, этим разрывая Поликсене сердце. Ее девочка сидела на кровати, сложив на коленях руки, как прилежная ученица в школе, и тон у нее был ровный и бесстрастный, совсем не подходивший ребенку неполных двенадцати лет, который недавно плакал навзрыд, — Панси убрала следы слез, и глаза уже не были красными, но хрипотцу в голосе она спрятать не сумела. — Я правда все понимаю, тетя. Отцу нужно жениться, ему нужен наследник.

Она говорила очень умные и правильные вещи, ее слишком быстро повзрослевшая племянница, а Поликсене хотелось обнять ее и покачать, как маленькую, как она делала давным-давно. Очередная жертва очередной маленькой девочки на алтарь благополучия семьи — ну сколько можно-то?!

— Патрокл по-прежнему тебя любит, — вслух сказала Поликсена, подсаживаясь на кровать к Панси и приобнимая ее за плечи. — Для него это очень тяжелый шаг, я точно знаю. Ты мне веришь?

Ее голос все-таки дрогнул. Что Поликсена станет делать, если услышит «нет»?

— Да, — тихо сказала Панси, низко опустив голову и занавесив лицо волной каштановых волос. — Я верю тебе, тетя. Я все понимаю. Сыновья идут прежде дочерей, и роду нужен второй наследник, иначе риск слишком велик. Я понимаю.

— Панси, — Поликсена накрыла маленькую ладошку своей рукой и попыталась заглянуть племяннице в глаза, но та упорно прятала лицо. — Он тебя любит. И Каролину тоже очень, очень любил. Просто… просто время лечит, — помявшись, сказала она словами самой Каро, которые когда-то давно, в другой жизни, та произнесла, лежа на больничной койке в Мунго. — Вот и Патрокла вылечило.

— Он… он ее любит? Розабеллу? — спросила Панси упавшим тоном, поворачиваясь к Поликсене.

Как же она похожа на Каролину, привычно подумала та. Не чертами, не внешностью, но чем-то другим, каким-то тихим внутренним светом…

— Он действует в интересах рода, — обтекаемо ответила она, и племянница кивнула, хотя Поликсена сомневалась, что Панси действительно понимает, что это значит: жить с нелюбимой женщиной, спать с ней и растить вместе детей… видеть ее каждый день, каждую ночь, до самого конца. — Золото Розабеллы Забини обеспечит семье спокойное существование без необходимости ужиматься еще сильнее. Я почти не упоминала о наших затруднениях, потому что полагала, что для этого слишком рано, но тебе пора разбираться в таких делах.

— Зачем? — безразлично спросила Панси, глядя на свои руки. Часы в углу начали гулко бить — было уже десять вечера. — Я ведь не возглавлю семью, правда? Как только у отца и мадам Забини родится сын, именно он станет наследником. Разве что у них будут одни дочери…

— Если дочери — тоже, — скрепя сердце призналась Поликсена и вздохнула.

В такие моменты ей очень не хватало Каро: подруга легко нашла бы правильные слова, сумела бы согреть дочку своим теплом и убедить, что в итоге все обязательно будет хорошо… Поликсена так не умела, но она просто не могла позволить Панси узнать об этом официальным образом, как когда-то узнала сама — в кабинете у отца, между пятичасовым чаем и ужином, в минутном отрыве от важных бумаг. Такой подход граничил бы с предательством.

— Есть еще кое-что, что тебе нужно знать, — собравшись с мыслями, сказала Поликсена. — Когда ты родилась, Патрокл был очень дружен с Люциусом Малфоем, он даже попросил Люция стать твоим крестным, и тот не отказал в просьбе. Нарцисса Малфой, его супруга, — урожденная Блэк, и как все женщины этой семьи, она специалист по брачным расчетам.

Поликсена остановилась, вспоминая те странные дни. Патрокл почти не разговаривал с ней, как раньше, — не мог простить предательства и того, что из-за них с Севером пострадала Каро. Он до конца не верил в то, что последствия несчастного случая неизлечимы, все надеялся на чудо…

— Твоя мама, хоть уже и была больна, но тогда выглядела и чувствовала себя вполне здоровой, и твой папа был убежден, что колдомедики ошиблись, — продолжила Поликсена, собирая силы в кулак, — сколько лет прошло, а сердце продолжало ныть, стоило вспомнить то время. — Патрокл надеялся, что у них с Каролиной еще будут дети, и когда Нарцисса предложила рассчитать вашу с Драко совместимость, он согласился. Они с Люцием все смеялись, думали, это такая удачная шутка: у меня дочка, а у тебя сын, вот будет здорово, если когда-то они поженятся… Но когда Нарцисса провела расчеты, стало понятно, что это была совсем не шутка.

Блэки… они всегда чуяли, где можно поживиться, со злостью подумала Поликсена и с тревогой взглянула на племянницу. Панси сидела молча, почти не дыша, и смотрела на нее широко распахнутыми глазами — уже все поняла, вот умница. Какая была бы глава семьи — ну просто загляденье…

— Ты ведь знаешь, что у Малфоев проблемы с наследованием, — мягко сказала Поликсена. — В каждом поколении рождается только один ребенок, их род уже много лет ходит по грани. Если бы я не видела своими глазами, как Люциус любит Нарси, то решила бы, что он женился на ней исключительно из-за знаний…

Она замолчала — слова не шли из горла. Поликсена невольно вспомнила историю собственной помолвки и стиснула зубы — у Панси все будет по-другому, она будет сокровищем своей новой семьи, а не запасным вариантом, как Поликсена, полу-рабыней, которую можно передать младшему брату по наследству… так почему ей так сложно об этом говорить, будто каждым словом она предает свою девочку?

— В общем, у вас с Драко почти идеальная совместимость, а в случае Малфоев это большая редкость, — быстро закончила она. — Для них это шанс отступить от края пропасти, сломать привычный ход вещей. И, разумеется, когда Люций об этом проведал, то вцепился в Патрокла мертвой хваткой и уговорил дать предварительное согласие на ваш брак.

— Почему я об этом не знала? — спросила Панси, подтягивая колени к груди и обнимая себя руками, будто ее бил озноб. — Почему я слышу об этом только сейчас? Тетя? А Драко знает? Нет, вряд ли, он бы сказал… наверное…

— Вам не говорили, потому что после смерти Каролины Патрокл забрал свое слово, закрылся в мэноре и оборвал все контакты с Малфоями. Люциус счел это предательством, впрочем, так сделал бы любой глава рода на его месте. Его можно понять — он печется о будущем семьи, и для него ставки очень высоки. Он даже в сердцах обвинил Патрокла в попытке извести Малфоев, — сказала Поликсена и замолчала, позволив племяннице додумать самой.

— Отец отказал другу, потому что я осталась единственной наследницей, — подумав, медленно произнесла Панси. — Он отменил помолвку, потому что теперь уже наш род оказался под угрозой исчезновения.

— Да, — подтвердила Поликсена и нежно погладила племянницу по голове, по мягким темным волосам, так похожим на ее собственные. — Но время лечит, и по нашим меркам Патрокл еще очень молод. Он взял себя в руки, извинился перед Люцием и в обмен на взаимную поддержку пообещал все-таки заключить помолвку, если в новом браке у него родится еще один ребенок. Если у тебя будет брат или сестра, ты не станешь леди Паркинсон, но зато станешь леди Малфой. Не такой уж и плохой обмен — и не такой уж и плохой жених, — лукаво добавила она, поглядывая на племянницу. Та слабо улыбнулась.

— Мы просто друзья, тетя.

— Это уже немало, — с нарочитым энтузиазмом заметила Поликсена и прижала ее к себе, уткнулась носом в макушку, сладко пахнущую не молоком, как совсем недавно, а шоколадом. Когда Панси начала пользоваться духами? Она и не заметила… — Тебя не зря возили к Малфоям в детстве: хотели, чтобы вы с Драко выросли вместе, притерлись друг к другу. Впрочем, вы и так подружились, сами по себе. Это большая удача, Фиалка: мы с женихом были как кошка с собакой, никак не могли найти общий язык. В чем-то это была моя вина — тяжело привыкать к ярму.

Панси отстранилась, пытливо заглянула Поликсене в глаза. Подумав, жестом завела шкатулку, стоявшую на туалетном столике: из нее полилась нежная и грустная мелодия, «К Элизе» Бетховена, а светловолосая фарфоровая балерина внутри закружилась в нескончаемом фуэте.

— Ты никогда мне о нем не рассказывала, — помолчав, сказала Панси. — Наверно, потому что я была маленькой, но сейчас ты ведь можешь рассказать. Пожалуйста, тетя… Почему ваша свадьба не состоялась? Он умер? Но тогда почему ты не вышла за кого-то другого? Ты его слишком любила, да, как отец — маму?

Поликсена вздохнула и отвела глаза, повозилась немного, усаживаясь поудобнее: намечался еще один долгий разговор.

— Меня отдали в род Блэк вместо младшей сестры, — буднично сказала она, автоматически крутя перстень на пальце. — Пандора сбежала из дома и нарушила договоренность между нашими семьями, а меня посчитали достойной заменой. Правда, условия были куда хуже, чем у нее: я должна была выйти за любого из братьев Блэк. Случись что с одним, я по-прежнему имела бы обязательства перед вторым.

Панси слушала молча, и Поликсена была за это благодарна — ей все еще было тяжело вспоминать ту историю. Она мельком подумала, что мать никогда не секретничала с ней вот так, наедине, на женские темы: хотела ли Кассиопея замуж за Приама Паркинсона? Любила ли она жениха?

Следующая мысль была совсем уж обидной: что если maman все же делилась этим, но не с ней, а с Пандорой?

— Оба брата не дотянули до свадьбы, — сухо продолжила Поликсена. — Сириус Блэк, крестный твоего друга Гарри, загремел в Азкабан. Его младший брат пропал без вести. Но пока жив Сириус, род не прервался, и по условиям обета это значит, что я по-прежнему не могу выйти замуж ни за кого другого.

Она подняла руку, отягощенную старинным ониксовым перстнем, и посмотрела на него с отвращением.

— И до тех пор никуда не исчезнет вот эта дрянь — символ моего обета. Я даже с пальца его снять не могу… Вот и все, конец моей печальной и поучительной истории.

Они помолчали, а затем Панси сама крепко обняла ее, и Поликсена с благодарностью ответила на объятие, поцеловала девочку в макушку.

— Я привыкла, — бодро сказала она. — Не переживай за меня. У тебя все будет по-другому, Фиалка, — я не позволю выдать тебя за Драко, если ты сама того не захочешь. Но… если честно, вряд ли нам выпадет более привлекательный вариант. Малфои будут носить тебя на руках, а дружба — это прекрасный фундамент для прочного союза, даже если пока так и не кажется. Ничем не хуже любви, а то и лучше — Патрокл едва умом не тронулся после смерти Каролины… Люби он жену чуть меньше — может, всем было бы немного проще, и в первую очередь тебе…

Поликсена помолчала и добавила то, чем в свое время убеждала саму себя:

— И еще кое-что, Панси. Ты ведь заметила, что вблизи Молли Уизли не производит впечатление счастливой замужней дамы? А ведь она сбежала из дома, вышла за Артура против воли отца. Где теперь та любовь, где те бабочки в животе?

— Я понимаю, тетя. А твой жених… ну, старший брат, Сириус… расскажи о нем, — попросила Панси, отстраняясь. Ее глаза азартно блестели, и Поликсена усмехнулась: хорошо все-таки, когда человек отходчив нравом.

— Хочешь поделиться с Гарри? — понятливо спросила она, и племянница закивала. Поликсена вздохнула: ну если уж с Гарри — то нужно рассказывать тщательно отцензурированную версию, чтобы парнишка не разочаровался. Всем нужен пример для подражания, особенно сиротам… — Он был отличным бойцом, одним из лучших, кого я знала, и ужасно красивым — девицы по нему просто с ума сходили. Сири Блэк был таким… крутым парнем, знаешь? Носил маггловскую кожанку, бандану с черепами — и где только взял? Такой весь принц среди черни, но при этом шебутной, наподобие принца Хэла у Шекспира: какие-то вечные розыгрыши, шалости, ночные отлучки, дуэли на ровном месте…

А еще он был редкостный кобель и гнусный шантажист — но эту историю, детка, мы прибережем для старших курсов.

— В общем, таким крестным Гарри может смело гордиться, — закончила Поликсена на позитивной ноте.

— А почему он попал в Азкабан?

— Там очень мутная история, — вздохнула она, вспоминая, как убивалась по своему первенцу Вальбурга, как раздирала в кровь лицо и выла, выла, выла, словно зверь… — Леди Вал, моя несостоявшаяся свекровь, все пыталась разобраться, но так и не смогла, а потом, на фоне череды потерь, сошла с ума… Позже я тоже пыталась выкупить Сири, как и всех наших, но мне дали от ворот поворот — слишком политически ценный заключенный.

Главная задача Поликсены после войны, почти идея-фикс, обернувшаяся сокрушительным поражением…

— Я отступилась, — вслух продолжила она, — но по-прежнему не верю, что Сириус виновен. Блэк мог убить, мог напасть из засады или вчетвером на одного, а еще мог серьезно покалечить, особенно когда впадал в эту свою кровавую ярость… Он мог бы предать свои идеалы — но по-настоящему близкого человека Сири предать не мог. По крайней мере, не того, кого считал лучшим другом, ближе родного брата.

— Я расскажу Гарри, он интересовался крестным, — задумчиво сказала Панси. — Спасибо, тетя.

— Ложись спать, Фиалка, — Поликсена притянула ее к себе и поцеловала в лоб. — А завтра расскажешь мне о своих каникулах у семьи Уизли во всех подробностях.

Она встала и направилась к выходу, но у порога ее догнал решительный голос Панси:

— Тетя, если так нужно, то после выпуска я выйду замуж за Драко. Ты права — дружба ничем не хуже любви, а он отличный друг.

Поликсена кивнула и вышла, осторожно прикрыв за собой дверь. Дружба ничем не хуже любви, строго повторила она сама себе, сглатывая комок в горле. Ничем, ну вот абсолютно ничем не хуже.

Примечания:

PayPal, чтобы скрасить мои суровые будни: ossaya.art@gmail.com

Карта для тех же целей: 2200700436248404

Буду очень благодарна, если вы порекомендуете "Дам" кому-нибудь, кому они могут понравиться ❤️

Блейз: https://ibb.co/fpv2Zcx

Варианты оранжереи (добавьте малфоевский размах):

https://71015.selcdn.ru/media/media_article_cover_image/5463982/original.jpg

https://pro-dachnikov.com/uploads/posts/2021-10/1633336344_16-p-domashnyaya-oranzhereya-foto-16.jpg

https://idei.club/uploads/posts/2022-03/1646138207_1-idei-club-p-oranzhereya-v-chastnom-dome-interer-krasiv-2.jpg

Музыка из шкатулки: https://www.youtube.com/watch?v=5h8Fxwnshyw