Лекарство для демона (джен)

На следующее утро в камеру Алессиона вошёл один из инквизиторов в плаще с глубоким капюшоном, прикатив тележку с едой. Она была скромной, но выглядела вполне сносно. Однако Вилламайн с подозрением посмотрел на неё. Он не боялся, что его отравят, хотя и это могло бы быть. Его смерть вполне могли объявить самоубийством. Таким образом выставив виновным в том , что случилось с Кармином. Но вот какое-нибудь одурманивающее зелье вполне могли подмешать. Проверить присутствие в еде чего-то постороннего, как он делал это дома, когда был там, сейчас не было возможности из-за антимагических оков.

Через полчаса в камеру вошли двое инквизиторов и грубо подняли его на ноги.

— Идём, принцесса. У тебя свидание, — ехидно произнёс один из них.

Его вытолкали в коридор и повели мимо множества дверей. Свернув за угол, они оказались в другом коридоре, затем опустились на пару этажей ниже. И очутились в таком же, только дверей было намного меньше. Из помещений изредка доносились приглушённые стоны и крики. Алессион сразу понял, где находится. Его остановили напротив одной такой же двери и, открыв, втолкнули внутрь. Парень огляделся. Железный стол, цепи с наручниками, свисающие с потолка. Крупная решетка из железных трубок с оковами для рук и ног. По всполохам зеленых рун на кандалах Алессион понял, что все оковы в помещении блокируют магию. Там так же было множество всяких приспособлений, о назначении которых он боялся даже подумать. Всё это выглядело весьма многообещающе. Его провели вглубь комнаты. Вскоре её дверь открылась и в сопровождении ещё двух инквизиторов в камеру вошёл Зекалис.

— Доброе утро, мальчик мой. Надеюсь, спал ты хорошо, — улыбаясь, ласково произнёс архимаг.

Алессион не ответил, только исподлобья посмотрел на него.

— Что ж, тогда перейдем к делу. Ты уже, наверное, догадался, что через пару дней тебе предъявят обвинение в покушении на убийство наследника Кармина. Из свидетеля ты превратишься в обвиняемого. Я предлагаю тебе признать свою вину, и судья назначит тебе минимальный срок, как за непреднамеренное нанесение тяжкого вреда здоровью. Мол, хотел подшутить над братом. Но шутка обернулась трагедией, — озвучил свои требования Зекалис.

— Не дождешься, урод. Тебе придется доказать мою вину, — огрызнулся Алессион.

Верховный довольно улыбнулся, как-будто ожидал чего-то подобного.

— Что ж, не хотелось бы прибегать к радикальным мерам, но раз ты так просишь. Я не могу отказать сыну светлейшего князя, — сказал он, злорадно улыбаясь. Его карие глаза сияли предчувствием триумфа.

Он вскинул руку по направлению к Алессиону. И из появившейся пентаграммы в его тело ударил едва заметный зеленый луч. Тут же по его телу стала разливаться невыносимая слабость. Парень, не в силах больше стоять на ногах, рухнул на пол.

— Разденьте его и подвесьте на цепях, — коротко приказал своим подручным Зекалис.

Тут же, склонившись над ним, они стали снимать с него рубашку и развязывать шнурки на брюках. Освободили от наручников. Сопротивляться не было сил. Вскоре его, совершенно обнажённого, подняли на ноги и приковали к цепям, свисающим с потолка. Те не давали ему упасть. Такими же, только прикованными к полу, заковали его лодыжки.

— Теперь все вон! — приказал Архимаг инквизиторам. И те покинули пыточную.

После их ухода Зекалис подошёл близко к Алессиону, который постепенно приходил в себя. Видимо, заклинание слабости было наложено ненадолго. Только для того, чтобы он не сопротивлялся действиям инквизиторов.

Взгляд Зекалиса скользнул по его немного худощавому телу. По светлой, прозрачной, с легким розовым подтоном коже. Литым мышцам груди, косым мышцам и мышцам пресса, которые были ярко выражены и плавно переходили в талию, стройные литые бедра. По в меру широким плечам, гладким небольшим бицепсам, плавно непреходящим в пропорциональные предплечья и тонкие пальцы широких ладоней. Но, встретившись с ненавидящим взглядом светло-лазурных глаз, его взгляд посерьезнел.

— Мне и правда не хочется причинять тебе вред, — сказал, наконец, Архимаг.

— Хватит претворяться хорошим дядюшкой. Ты всегда меня ненавидел. С самого первого момента, как увидел, — сказал Алессион.

— Я последний раз предлагаю тебе сделку, — повторил он своё предложение.

— Да пошел ты! — упрямо усмехнулся Алессион.

Зекалис вздохнул и отошёл от него к противоположной стене камеры. Вскинул по направлению к узнику руку. От его ладони начала формироваться пентаграмма, сияющая синим светом. По появившимся рунам и их перемещению Алессион понял, что за заклинание применит Верховный. Парень вдохнул полной грудью и задержал дыхание. Шквал холодной воды ударил в его тело. Ему показалось, что его били молотом в торс. Парню еле хватило воздуха, чтобы не захлебнуться, прежде чем шквал прекратился. Парень закашлялся, всё-таки слегка наглотавшись воды. Это повторялось ещё не один раз, и время для него перестало существовать. Только холод, впивающийся острыми кинжалами в кожу. Только боль, пронизывающая всё тело. Погружаясь в водный столб, направленный на него, он всё реже успевал набрать в легкие воздуха. И все чаще захлебывался. Тело начинало трясти крупная дрожь и зубы то и дело отбивали дробь от холода.

В конце концов, Архимаг прекратил использовать воду, так как она уже поднялась ему по щиколотку. Отводы не успевали справляться с большим количеством воды и он всерьез забеспокоился за сохранность своей замшевой обуви. Убрав оставшуюся воду из комнаты другим заклинанием, он подошёл к дрожащему от холода парню и, взяв его за подбородок, заставил поднять голову.

— Упрямый мальчишка. Ты до тошноты похож на своего деда. Тот тоже был красавцем-сердцеедом. Женщины были без ума от него, но этот кретин даже этим не пользовался. Ты такой же до отвращения чистенький. Ну что ж, оставайся здесь. Думаю, некоторое время прибывания в пыточной поубавит твою решимость, — сказал Архимаг и покинул камеру, оставив узника висеть на цепях. Сознание Алессиона затуманилось, и его немилосердно начало клонить в сон.

Через некоторое время он услышал скрип двери и еле слышный звук шагов.

— Ты в курсе, что вход сюда воспрещён, — послышался тихий мужской голос.

— С чего ты взял, — ответил голос с более высоким тембром, но тоже принадлежащем мужчине.

— Магистр не давал таких указаний. И по головке за это тоже могут не погладить, — возразил другой.

— Да ладно. Не каждый же день представляется возможность увидеть княжьего отпрыска в таком соблазнительном виде, — полу насмешливо произнёс второй.

— Ну, это да, — подтвердил первый.

Звуки шагов начали приближаться. И вскоре он почувствовал прикосновение теплой руки к своей груди, показавшейся ему обжигающей. Узкая ладонь мужчины с длинными пальцами скользнула по ложбинке на его груди, описала круг вокруг соска, немного поиграв с ним, затем спустилась к торсу. Достигнув талии, переместилась на ягодицы. Развратные действия незнакомца заставили узника быстро очнуться.

— Убери свои руки, иначе я тебе их вырву, — хрипло произнёс Алессион. Мужчина отдернул руку.

— Черт, я то думал он без сознания, — произнёс первый.

— Чего ты боишься. Ведь он сейчас беспомощнее котенка, — напомнил ему его напарник, а сам склонился к лицу Алессиона.

— Когда магистр позволит, мы с тобой поиграем. Возможно, я буду у тебя первым, и возможно, тебе это понравится, — тихо сказал он, и инквизиторы, посмеиваясь, удалились.

Алессион вздохнул, понимая катастрофичность своего положения. Что мешает Зекалису приказать унижать его и насиловать. Охотников на это, как он уже понял, будет предостаточно. После этого он сам наложит на себя руки, и это будет безусловной победой Верховного. Ведь его месть свершится. И сколько бы он не искал выход из положения, ничего не приходило в голову. Постепенно им начало овладевать отчаяние, которое он упорно отгонял, пытаясь оставаться спокойным и безучастным.

В небольшой городок, находящийся у подножья холма, на котором располагалась Магическая башня, Анцифер приехал верхом на Вихре уже после обеда. Найдя вполне приличный постоялый двор, снял комнату на мансарде. Разговорившись с хозяином, спросил о достопримечательностях.

— Кроме Магической башни и светящегося фонтана на площади, никаких диковин у нас нет. Вы, если хотите, можете подняться на смотровую площадку и полюбоваться на огромный кристалл на верхушке башни, — ответил трактирщик.

— Обязательно посмотрю, — сказал Анцифер и покинул таверну.

По пути к смотровой площадке ему встретились несколько демонов, спешащих по своим делам.

"Хорошо, значит, моё появление не вызовет подозрений”, — подумал он, отметив,что он не единственный демон в городке.

Поднявшись на смотровую площадку, возвышающуюся над домами, он увидел на верхушке башни огромный голубоватый кристалл. От него в периодичностью в один час расходилось несколько гигантских защитных пентаграмм. И при этом становился заметен защитный барьер, окружающий башню.

"Так час, значит”, — вспомнил он предупреждение Алавиуса.

Позже, ещё погуляв по городку, он вернулся на постоялый двор, поел и сказал служанке, что пойдет в свою комнату отдыхать. На город опускались сумерки, когда он вылез на крышу таверны из окна своего номера и, расправив крылья, полетел по направлению к башне. Высокие зубчатые стены, окружающие её, надежно скрыли его в тени. Он подобрался ближе к высоким воротам.

"Так, я у башни. И что теперь”, — подумал Цири, ведь никакого плана у него не было.

Из небольшой двери в воротах начали выходить люди в длинных плащах с глубоким капюшоном, скрывающим лицо, удаляясь от башни. Другие, наоборот, заходили внутрь. Прошло некоторое время, и из дверей вышли двое. Распрощавшись с коллегой, один из них направился в сторону Анцифера. Тот еле успел укрыться за кустом, растущем неподалёку. Инквизитор прошел мимо, затем, остановившись, пошарил по карманам и, испугавшись, направился обратно. Проходя мимо укрытия демона, он почувствовал, как тяжелая рука легла на его плечо.

— Что нужно? — возмутившись, произнёс инквизитор, но вместо ответа получил прямой удар кулаком в лицо. Маг упал как подкошенный. Анцифер затащил его в кусты. Снял с него плащ, сапоги и, немного помедлив, кольцо с руки. Понадобилось массу усилий, чтобы сделать крылья как можно меньше и уложить их на спине так, чтобы было не заметно. Но они все равно немного выпирали. Поэтому казалось, что инквизитор немного горбат. Сапоги были слегка широки, но это было не страшно. Анцифер надвинул на глаза капюшон и двинулся по направлению к калитке в воротах. Минуя их, он услышал:

— Приветствую тебя, брат Рофлин.

Анцифер не сразу сообразил, что обращаются к нему, удивляясь, как они различают друг друга. Потом резко остановился, преодолевая нарастающий шум в ушах, и, обернувшись, коротко кивнул привратнику в знак приветствия. Затем торопливым шагом направился к башне. Оказавшись внутри, немного перевел дух.

"Так, и что дальше? Где искать Лесси”, — растерянно подумал он.

— Эй, Рофлин, ты что здесь делаешь. Ты же вроде домой собирался. Твоё дежурство окончено,— сказал ему проходящий мимо инквизитор.

— Да я кошель забыл, — тихо ответил Анцифер, чтобы разницы в голосе не была так заметна.

— А, слушай на счёт долга. У меня к тебе есть предложение. Я пущу тебя к принцессе на пол часа, а ты мне его простишь. Я знаю, ты такое любишь. Будешь у него первым. Ну так что идёт,— произнес инквизитор.

Поначалу его речь показалось Цири какой-то бессмыслицей. Но когда до него дошло, что предлагал инквизитор, то его лицо залилось румянцем.

— А он что, настолько хорош,— еле собравшись с мыслями, произнёс Цири.

— Его холеное тело тебе определенно понравится, — ответил инквизитор. Из-под его глубокого капюшона была видна только его кривая ухмылка.

— Хорошо, веди, — ответил Анцифер, сознавая, что выбора у него нет. Тот повел его за собой. Цири подумал, что с жертвой ему не особо повезло. Однако то, каким видам пыток здесь подвергают, понял прекрасно.

Проходя по коридорам и опускаясь этажами ниже, Анцифер старался запомнить обратный путь. Вскоре провожатый остановился около одной из широких дверей и открыл её.

— Запомни пол часа, — напомнил маг. Демон вошёл в пыточную.

— Хорошо, — ответил Цири. И дверь за ним закрылась.

Он некоторое время, оторопев, смотрел на обнаженного Алессиона, весящего на цепях. Потом торопливым шагом подошёл к нему почти вплотную и стал расстегивать длинный плащ инквизитора. Анцифер прикоснулся к его плечу, ощутив мелкую дрожь его тела. Узник вздрогнул и медленно поднял голову, с ледяной злобой посмотрел на него.

— Прикоснешься ко мне, и ты труп! — пригрозил ему Лесси.

— Странно, раньше тебе нравились мои объятья, — усмехнулся Цири, чуть приподнимая капюшон и подмигивая брату. Глаза Алессиона расширились от ужаса.

— Ци... — договорить он не смог, так как Анцифер обнял его за талию, прижимая к себе, одновременно зажимая ему рот.

— Прошу тебя, тише. Возможно, нас подслушивают, — тихо прошептал Анцифер ему на ухо. Лесси укусил его за руку.

— Ай! Перестань кусаться! — возмутился Анцифер.

— Безумец, что ты здесь делаешь. И как ты сюда попал. Ты хоть знаешь, что с тобой будет, если тебя поймают, — с укором произнёс Алессион.

— Как я сюда попал, лучше не спрашивай. А вот что я здесь делаю? Тебя спасаю, что же ещё. Так сейчас я тебя освобожу. Бери мою одежду и беги отсюда, — сказал Анцифер, потянувшись к оковам.

— Нет,— тихо возразил Алессион, опустив взгляд.

— Что значит нет, — возмутился Анцифер, приняв решение княжича за каприз.

— Ты же собираешься остаться здесь вместо меня, верно, — догадался Алессион.

— Ну, думать было некогда. Да и ничего лучше мне не пришло в голову. Главное — это вызволить тебя до того, как с тебя снимут печать Академии, — признался демон.

— Ты ещё больший глупец, чем я думал. Ты даже не представляешь, каким истязаниям и унижениям тебя подвергнут. Я уже не говорю про насилие во всех его смыслах. Кроме того, инквизиция намерена выдвинуть против мне обвинение в покушении на убийство Кармина. И если я сбегу, то как бы признаю себя виновным. Мне придется скрываться до конца моих дней, а я этого не хочу, — говорил Алессион.

Анцифер печально вздохнул. Он и сам поступил бы так же. Поэтому отговаривать его не стал.

— Ладно. Давай я хотя бы тебя согрею, — сказал Анцифер, распахивая полы плаща и заключая Лесси в горячие объятия. Жар его тела показался Алессиону обжигающим. Он почувствовал, как его начало трясти крупной дрожью.

— Почему ты такой холодный? И волосы мокрые, — произнес Анцифер.

Лесси не мог ничего ответить, так как у него зуб на зуб не попадал от холода. Он уткнулся лицо в шею демона. Так они простояли недолго.

Вскоре послышался громкий предупреждающий стук в дверь.

— Поторопись там, — услышал он голос инквизитора и нетерпеливый скрип двери.

— Ещё пять минут! — сказал Анцифер.

Он постарался незаметно развязать кисет, висевший у него на шее.

— Магистр Алавиус передал тебе вот это на тот случай, если ничего не получится. — сказал он, вынимая из него белую пилюлю, — Это поцелуй какой-то феи. И это избавит тебя от страданий.

— Морфея, поцелуй Морфея, — поправил его Алессион, глядя на снадобье.

Он вспомнил, как Алавиус рассказывал ему одну давнюю историю. В бытность, когда директор Академии был ещё первокурсником, четверо студентов с алхимического факультета старших курсов изобрели снадобье. Они повсюду трубили, что это должно стать прорывом в магической науке. Снадобье погружает человека в глубокий сон примерно на три-четыре дня без вреда для здоровья, и он не будет ничего слышать и чувствовать. Это должно было помочь в медицине проводить более длительные хирургические операции на человеке и помогать ему восстанавливаться некоторое время, не чувствуя боли. Алавиус очень загорелся тогда этой идеей и даже присоединился к ним на правах их ученика и помощника. Но когда первые образцы пилюль были готовы. Они решили испытать его действие на себе. И всё закончилось плачевно. Трое из них впали в кому, из которой так и не вышли. Один же очнулся спустя полгода, превратившись в живой скелет, но через три дня умер от истощения. Академия наложила запрет на это исследование, но Алавиус втайне продолжал его, пытаясь найти ошибку. И вот перед Алессионом были плоды его трудов. Зачем директор рассказал об этом Лесси, тот и не догадывался.

"Что ж, если я ничего не буду слышать и чувствовать, то какая разница, что будет с моим телом. Не плохой конец”, — подумал Алессион, улыбаясь, представив вытянувшуюся физиономию Зекалиса.

Дверь камеры приоткрылась, и туда заглянул инквизитор.

— Давай быстрее,— сказал он.

Анцифер быстро сунул пилюлю себе в рот.

— Секунду! — сказал он и, обняв Алессиона, поцеловал его, вытолкнул языком в полость его рта снадобье. Алессион проглотил его.

— Спасибо, — прошептал Лесси.

Анцифер отпустил брата и вышел за инквизитором.

— Ну, как всё прошло? — нетерпеливо поинтересовался его провожатый, шагая по коридорам башни к выходу.

— Ты оказался прав. Мне понравилось, — ответил Анцифер.

— А что на счёт долга, — поинтересовался маг.

— Он прощён, — ответил Анцифер.

Он уже подходил к пропускному пункту, как послышался оглушительный гул среагировавшей на постороннего сигнала тревоги. Маги тут же стали прочесывать территорию башни. На башню стал опускаться блокирующий купол, чтобы никто не мог покинуть территорию Магической башни до выяснения о постороннем проникновении. Заметив это и воспользовавшись всеобщей суматохой, Анцифер быстро вышел за ворота.

После пары часов бесполезных поисков все решили, что это какое-то животное забрело на территорию башни. Тем более, что периодически такое случалось. Анцифер вернулся в гостиницу тем же путем, что и покинул её через окно.

Когда спустились сумерки. Дверь камеры Алессиона открылась, и вошли трое инквизиторов.

— Вот и настал твой звездный час, принцесса, — сказал первый вошедший.

Парень висел на цепях, опустив голову к груди, и даже не шелохнулся. Инквизиторы со злорадными улыбками окружили его, решив, что княжич просто крепко спит. Кто-то, посмеиваясь, трогал его за грудь, Кто-то за спину, плавно переходя на талию, ягодицы, грубо сжимая их. Парень не шевелился. Один из них подошёл к нему и, взяв за волосы, приподнял голову и наклонился к его уху.

— Помнишь меня, сладкий. Я обещал, что буду у тебя первым. Я выполняю своё обещание, — сказал он и впился в его губы жадным поцелуем.

Через некоторое время он отстранился, испуганно глядя на закрытые веки Алессиона.

— Он... не дышит, — побледнев, произнёс он.

— То есть как, — не поверили остальные, прервав свое, безусловно, приятное занятие.

Даже после нескольких звонких пощёчин Алессион не пришел в себя.

— Смотри, шкуру не попорть, а то на его месте окажешься, — сказал один из них.

— Лучше думайте, что делать теперь будем. Ведь спишут всё на нас, — сказал третий.

— Уходим отсюда, — сказал первый, решив, что парень уже мертв.

И все спешно покинули пыточную.

Как только забрезжил рассвет, дверь в его камеру открылась, и вошёл Зекалис в сопровождении двух инквизиторов.

— Доброе утро, мальчик мой. Надеюсь, прошлая ночь тебе понравилась, и мои люди были достаточно ласковы и обходительны с тобой, — слащавым тоном, злорадно, произнёс он.

Алессион не отреагировал на его слова.

— Что ж, похвальное упрямство. Но вот интересно, на сколько тебя хватит, прежде чем ты сломаешься, — говорил Верховный, уже празднуя победу, подойдя к нему вплотную и взяв его за волосы, поднял голову. Через пару мгновений взгляд Зекалиса посерьёзнел. Парень явно не подавал признаков жизни.

— Кретины! Что вы с ним сделали?! — заорал Архимаг на своих подчинённых.

— Да мы вообще к нему не прикасались, — оправдывался один из сопровождающих.

— На стол его! Живо! — скомандовал Зекалис.

Парня отстегнули от цепей и уложили на широкий железный стол. Архимаг занес над ним руку, и около неё образовалась голубая светящаяся пентаграмма. Он стал водить ей вдоль тела Алессиона. При этом руны в пентаграмме менялись. Остановившись напротив его сердца, в центре пентаграммы появилась линия с редкими всполохами.

"Он жив, но процессы в его теле сильно замедлены, снижена температура тела. Что это могло быть? Он не мог наложить на себя заклятие. Что же тогда? Что?" — лихорадочно соображал он. Положение грозило серьезными проблемами.

— Вчера случалось что-то необычное? — спросил Зекалис.

— Был сигнал тревоги, но мы никого не нашли, — сказал один из инквизиторов.

Зекалис побледнел, когда догадка озарила его.

— Будь ты проклят, Алавиус!!! — заорал он. И от звука его возмущённого голоса притихли даже птицы.