Лекарство для демона (джен)

Она сидела в большом чане ванны, наполненной ароматными настойками. Её служанка старательно терла её спину, как-будто стараясь стереть всю ту грязь, что появилась на её теле за время её отсутствия.

— Бедная госпожа. Страшно представить, что вам пришлось пережить на ужасных улицах столицы,— приговаривала она.

— Не такие уж они и ужасные, — отозвалась Милагрос.

— Если бы не Император, долгих лет ему править. Кто знает, что бы с вами случилось,— взволнованно продолжала служанка.

— Не стоило беспокоить Императора по пустякам,— ответила княжна.

— Пустякам!!! Что скажет батюшка, если узнает,— говорила служанка.

— А вот ему как раз знать и не обязательно,— сказала Милагрос, вставая из ванны.

Служанка обернула её длинным мягким полотном, и они вернулись в комнату. Юную госпожу надо было одеть к ужину, так как завтрак и обед она благополучно пропустила. Но стоило княжне подумать о том, что надо будет есть в компании неумолкающих ни на минуту соседок, и настроение резко ухудшилось.

Одев платье желтого цвета с небольшой накидкой, влажные волосы пришлось просто расчесать и чуть подобрать с висков заколкой. И внезапный стук в дверь стал для девушки неожиданностью. Вошёл камердинер.

— Его императорское величество желает ужинать с вами,— чеканя каждое слово, произнёс он.

— Почту за честь,— ответила Милагрос.

— Будьте готовы через пол часа,— сказал он и удалился.

"Не было печали," — печально вздохнула она.

Девушку посетило плохое предчувствие. Воображение тут же нарисовало портрет разгневанного Чариоса. Но отказать Императору она не могла.

Толпа демонов, одетых в лохмотья, окружила двоих, катающихся в придорожной пыли. Они то и дело обменивались хлесткими ударами. И оба были в синяках и ссадинах.

— Сволочь. Всё-таки ты шпион Императора,— сказал Азазель, нависая над Цири и прижимая его запястья к земле.

— Нет. Ты не прав. Я не шпион, — оправдывался Анцифер.

— Тварь, я убью тебя! — не унимался Азазель, занеся руку для очередного удара.

— Прекратите!!! — услышал он строгий голос Бельфегор. Она появилась из туннеля в сопровождении нескольких крепких на вид демонов. Они вмиг растащили дерущихся.

— Что вы опять сцепились? — строго сверля их алыми глазами, спросила она.

— Он предатель! — не унимался Азазель.

— Ты ошибаешься! — спорил Цири.

— Так давайте для начала уйдём отсюда и всё выясним,— предложила демоница. И им ничего не оставалось, как вернуться в убежище.

— Отвечай, кто вы такие? Откуда девчонку знают Орлеанские рыцари? — говорил Азазель, схватив за одежду Анцифера, когда они оказались в главном зале.

— Она...Милагрос Илерия Эстрелла София Вилламайн, младшая дочь правящего князя Лаведании Альдо Вилламайна. Прибыла в Анатей по приглашению императора Чариоса на бал в честь Дня столицы, — нехотя ответил Анцифер.

— Значит, ты раб принцессы,— уточнила Бельфегор.

— Княжны, — поправил Цири.

— Принцесса в одиночку отправилась искать своего раба по незнакомому и опасному городу? — недоверчиво произнес Азазель.

— Можешь мне не верить, но я более чем уверен, что у тебя во дворце есть свои люди и им ничего не стоит это проверить. К тому же тебе сообщали, что одна из гостий исчезла из дворца. Это и была Милагрос,— объяснял Анцифер.

— Ладно, мне по сути, плевать, кто вы и откуда. Главное, что ты теперь принадлежишь мне, и я сам решу, как тебя использовать,— ответил Азазель, и его холодный взгляд очень не понравился Анциферу.

Открывающиеся высокие двери обеденного королевского зала немного поскрипывали, выводя девушку, стоящую перед ними, из тяжелой задумчивости. Желтое легкое платье и простая прическа на слегка влажноватых, не успевших высохнуть волосах. Вполне соответствовала, по её мнению, случаю.

Медленной, но величавой поступью она вошла в зал. Перед обеденным столом уже сидел мужчина. Его расслабленная поза и строгий взгляд его золотистых глаз вселял беспокойство. Девушка прошла к столу и медленно села на обитый бархатом стул.

— Рад видеть вас в добром здравии, леди Вилламайн, — произнёс он.

При звуке его голоса она вздрогнула, как от удара.

— Я тоже рада видеть вас в добром здравии, Ваше Императорское Величество,— тихо ответила она, стараясь не смотреть ему в глаза.

Ужин проходил в относительном молчании. Император вёл себя так, как-будто её не было вовсе. И это заставляло полагать, что буря миновала. После ужина он пригласил её на террасу.

Милагрос вышла к парапету, а Чариос задержался у двери, сверля её недовольным высокомерным взглядом.

— Я хотел бы верить, что ваш необдуманный поступок больше не повторится. Как бы то ни было, пока вы находитесь в столице, я несу ответственность за вашу жизнь и здоровье,— холодно говорил он.

Милагрос обернулась и встретилась с ним взглядом.

— Мне жаль, что я доставила вам столько хлопот. Но отвечать за мои поступки я буду сама,— с ноткой упрямства в голосе произнесла она.

— Что ж, хорошо. Не знаю, что за срочное дело заставило вас покинуть дворец, но отныне и до конца праздника я запрещаю вам покидать его,— строго сказал Чариос.

— Но вы не можете...— пыталась возразить Милагрос.

— Ещё как могу. Отныне вы не только не покинете дворец, но и свою комнату. Выходить из которой будете только по моему повелению,— неумолимо продолжал император.

— Хотите, чтобы ваш дворец стал моей тюрьмой, — возмутилась княжна.

— Если так угодно, то я могу показать вам разницу между вашим заключением и настоящей тюрьмой. Тогда вы поймёте, что ваше положение не настолько плачевно. К тому же это ради вашего же блага,— отвечал Чариос, и в его голосе скользило пренебрежение.

Милагрос отвернулась, посмотрев на раскинувшийся внизу город, который уже начинал жить ночной жизнью. И её всего лишь на миг охватила тоска по той самой каморке, в которой держал её Азазель. Она бы с удовольствием променяла бы шикарный ужин с императором на похлебку и отвар из ягод, которыми кормили её демоны. Ностальгия сменилась тревогой за Анцифера. Какие у Азазеля намерения по отношению к нему.

— Вам угодно наказать меня, но я не сделала ничего плохого,— продолжала защищаться княжна.

— Вы заставили меня отвлечься от важных государственных дел и заняться вашими поисками, и при этом поставили в неудобное положение. Разве этого не достаточно для наказания,— спокойно произнес Император.

Милагрос посмотрела на него и поняла, что он нашел бы любую причину для наказания. Потому что хотел её проучить.

— Что ж, я могу проследовать к месту своего заключения,— сказала она, гордо вздернув носик.

— Как вам будет угодно, миледи,— со ставшим уже привычным холодом в голосе ответил Чариос.

Девушка прошла мимо Чариоса, миновав обеденный зал, и покинула его, выйдя в коридор. Следуя за камердинером, ещё издали увидела рядом с дверью в свою комнату двух Орлеанских рыцарей.

"А вот и надзиратели", — тяжело вздохнула она и прошла мимо них в свою комнату.

— Ну что, как всё прошло? — спросила взволновано служанка.

— Всё отлично. Император посадил меня под домашний арест,— сказала девушка и плюхнулась на кровать.

— Как...за что? — всплеснула руками девушка.

— За то, что посмела нарушить покой Великого Императора людей. Интересно, кормить меня будут или посадят на хлеб и воду...— размышляла вслух княжна с весьма безмятежным видом, как-будто её вовсе не волновало её затруднительное положение.

— Боже мой, какой ужас! Я то думала, император благоволит вам, раз приглашает к себе на ужин. Ведь никого, кроме вас, он не одаривал своей милостью,— тяжело вздохнув, произнесла служанка.

— Что значит никого. Я то думала, это в порядке вещей. Знак вежливости, что ли,— удивилась Милагрос.

— Нет, я поспрашивала слуг других приглашенных барышень. Только к вам он проявил подобный интерес. Есть ещё пара принцесс, с которыми он прогуливался. Но приглашал на обед и ужин только вас. И когда вы пропали из дворца, всех своих рыцарей заставил побегать по городу. Я так и полагала, что он остановил свой выбор на вас,— объяснила служанка.

— Выбор...какой выбор? — спросила Милагрос, испытывающе посмотрев на девушку.

Та заметно побледнела, сообразив, что сболтнула лишнего. Ведь князь строго на строго приказал молчать о цели визита его дочери в Анатей.

Анцифер лежал на соломе в темнице. Он не был прикован к стене, да это было и не нужно. Гнев Азазеля не особо пугал его. Если он ему нужен, то вредить Анциферу тот не станет. Но от того, что его доверие было потеряно, было как-то не по себе. Ведь Азазель был героем его детства. Это его появления он ждал каждый раз, когда его везли на невольничий рынок, кроме того случая, когда они чуть не погибли в ущелье. Тогда вера в то, что откуда ни возьмись появится демон в маске, серьёзно пошатнулась. Но проведение всегда почему-то хранило его. Вот и сейчас, не смотря на все перипетии, он всё-таки жив.

Скрипнула тяжелая дверь и открылась. В темнице появился факел и несущая его демоница. Она воткнула его в держатель на стене и, печально вздохнув, посмотрела на Анцифера. Лицо и тело демона было в синяках и ссадинах после драки.

— И чего вы опять не поделили? — спросила она.

— Ничего,— хмуро сказал он, не желая вдаваться в подробности.

Бельфегор прошлась по камере и села около него на соломенную подстилку. Затем тронула его за плечо и повернула к себе лицом. И внимательно посмотрела ему в глаза.

— Ты знаешь, для чего в этом году бал в честь Дня Анатей проводится с таким размахом? Почему именно в этом году во дворце Чариоса собралось столько гостьей из соседних государств? Родовитые, а некоторые и королевских кровей. И большинство из них молодые девушки, — говорила Бельфегор.

— Откуда мне знать, — буркнул Цири, не оборачиваясь.

— В этом году Император должен выбрать себе невесту. Он несколько раз откладывал это. И все попытки его советников подсунуть ему какую-нибудь местную аристократку не увенчались успехом. Поэтому они и решились на подобные кардинальные меры. Видимо трону срочно нужен наследник, — продолжала Бельфегор.

Он вскочил с места, как ошпаренный и со страхом посмотрел на нее.

— Этого не может быть! Милагрос слишком юна для замужества. Альдо не мог...— не веря её словам, произнёс демон.

— Скорее всего, у вашего князя не было выбора. Или у него есть ещё одна дочь постарше? — говорила демоница.

— Нет. Мили — единственная дочь князя, — упавшим голосом ответил он.

Бельфегор некоторое время наблюдала за ним. В его желтых глазах металось отчаяние и понимание того, что он не может ничего изменить.

— Ты ведь солгал о себе, так ведь. Ты не раб этой девушки,— сказала она.

— Думай, как хочешь,— отмахнулся Анцифер и снова отвернулся от неё.

Проницательность демоницы могла всё усложнить. Даже если это будут всего лишь предложения. Ему бы очень хотелось избежать недоверия с её стороны.

Демон почувствовал, как рука демоница обвила его талию, и он услышал её шепот у самого уха:

— Кто ты, Цири?

Он снова обернулся и посмотрел на неё.

— А ты как думаешь? — вопросом на вопрос ответил он.