Лекарство для демона (джен)

Спустя пару дней стояла ненастная погода, не смотря на позднюю осень, когда было ещё по-летнему тепло. Резкие порывы ветра сгоняли тяжелые тучи и шевелили листву в верхушках редких вековых деревьев. В любой момент мог пойти дождь. Перед воротами Магической Башни стояли Алавиус и его секретарь, который заметно нервничал и то и дело кутался в плащ, стараясь скрыть своё волнение. Всё-таки о Верховном Архимаге он знал только понаслышке. И встречаться с ним воочию совершенно не горел желанием. Ибо слава о непостоянном характере Верховного бежала впереди него. Сегодня он оказывал милость, завтра мог объявить чуть ли не личным врагом. А такие, как правило, долго не живут и погибают при загадочных обстоятельствах или бесследно исчезают. Странное чувство испытывал Алавиус. Он не трепетал перед званием Зекалиса. Но то, что он находился здесь для того, чтобы лишить Алессиона защиты Академии, ему нравилось меньше всего. Будь его воля, он бы не сделал этого вплоть до вынесения обвинительного приговора.

Их встретил один из магистров инквизиторов и проводил в башню. Гостей завели в кабинет, обставленный дорогой резной, оббитой красным бархатом мебелью. Секретарь, сидя на диване, стал активно просматривать составленные им документы, проверяя в очередной раз их правильность. Теперь его заметно трясло. Директор же старался сохранять ледяное спокойствие. Он прекрасно понимал, что ничего сделать не сможет. Закон в отношении магов непреложен и был намного строже, чем в отношении обычных людей.

Ждать им пришлось сравнительно не долго. Вскоре в помещение вошли трое инквизиторов. Один из них сел за стол, достал из ящика стола несколько листов исписанного пергамента.

— Господин защитник, магистр Алавиус, в ходе предварительного следствия мы пришли к единодушному мнению и решили изменить статус магистра Алессиона со свидетеля на подозреваемого. Так же мы готовы выдвинуть Алессиону Вилламайну обвинение в покушении на убийство, — сказал следователь.

— Обвинение? Вы что, забыли закон. Обвинение должно быть выдвинуто в присутствии обвиняемого! Совсем совесть потеряли! — возмутился внезапно осмелевший защитник.

— Лорд Алессион сейчас не в состоянии присутствовать на нашем заседании, — не смотря на то, что нарушает процедуру, совершенно спокойно ответил инквизитор.

— Вот как, он разучился ходить? Тогда идёмте к нему и выдвинете обвинение там, где он сейчас находится, — продолжал раздраженно секретарь.

Алавиус заметно напрягся. Недоброе предчувствие накатило холодной волной.

— Что ж, хорошо. Будь по вашему, — сказал инквизитор, жестом попросив следовать за собой. Они прошли по коридору, поднялись на пару этажей и остановились у одной из дверей. Инквизитор открыл её и все вошли внутрь. Убранство комнаты было впечатляющим. Богатая мебель, мягкие ковры на полу. Посередине, недалеко от окна стояла кровать с прозрачным балдахином. Лёгкий ветер, проникая в большие открытые окна, слегка колыхал его полы. На постели лежал Алессион, одетый в просторную белую, отделанную кружевом рубашку, накрытый тонким одеялом. Он был бледен и недвижим. Алавиус подошёл к нему и взглянул на парня. Выражение светлого спокойствия было на лице княжича. В этот момент он был особенно прекрасен, похожий на безмятежно спящего ангела. Сердце Алавиуса ёкнуло от понимания того, что произошло.

“Он всё-таки сделал это. Что же я, старый дурак, натворил”, — мысленно сокрушался он, не предполагая, что княжич согласится использовать его снадобье. В каком же надо было быть отчаянии, чтобы выбрать верную гибель. Слезы затуманили его взор. Наверняка Зекалис использовал все доступные ему средства, в том числе и запретные, чтобы разбудить его. Но это ещё задолго до него пытались сделать и сильнейшие маги. И оказались бессильны перед изобретением студентов-выпускников.

"Интересно какого это сознавать, что какие-то недоучки обошли самого Верховного Архимага", — с иронией подумал Алавиус.

Он тихо произнес заклинание. Недобрая весть полетела в поместье князя. Магический шар, стоящий у Альдо в кабинете в поместье, окрасился алым, и сообщение, которое на нём появилось, заставило князя, который ждал вестей от Алавиуса, смертельно побледнеть. Маг невольно вспомнил, как его вчерашний студент волновался перед своим первым уроком, как боялся что-то забыть или перепутать. Сам Алавиус опасался, что из-за своей молодости Алессиону будет трудно добиться уважения учеников. Но как же он ошибался. Старший княжич быстро завоевал симпатию как первокурсников, так и студентов старших курсов, не смотря на то, что они были ненамного младше его самого. Хотя он имел репутацию довольно требовательного учителя. Все стремились попасть к нему на дополнительные занятия. А происхождение позволило смело не выделять из всех прочих учеников студентов из богатых семей. Так за пару недель преподавания он стал одним из любимых преподавателей. И как же теперь Алавиус объяснит его студентам причину его отсутствия.

— Как видите, лорд Алессион здесь. Теперь мы можем огласить обвинение в его присутствии, — цинично заявил инквизитор.

— Конечно, можете. И оно будет официальным, если лорд Алессион в состоянии ответить на вопрос: понял ли он, в чем его обвиняют. И распишется в протоколе, — усмехаясь, произнёс защитник, парируя выпады инквизитора.

Обвинитель злобно замолчал. Ведь княжич явно не мог этого сделать.

Тут дверь комнаты с шумом распахнулась и вошёл разъяренный Зекалис.

— Это ты! Это твоих рук дело! — заорал он, указывая пальцем на Алавиуса. Тот спокойно посмотрел на него.

— Можете попробовать выдвинуть этот аргумент, когда будете объясняться с князем. Не думаю, что он примет твои доводы как разумные. Алессион находился здесь, а не в Академии, — спокойно ответил Алавиус.

Зекалис побагровел от злости. Он прекрасно понимал, что весь этот инцидент грозит ему серьезными неприятностями.

— Клянусь, ты ответишь за это! — прошипел Верховный.

— Не думаю. Отвечать за содеянное придется тебе. Я уже послал магический вестник князю. Он, видимо, уже скоро будет здесь. Так что я бы на твоём месте придумал правдоподобное оправдание, а не сыпал бессмысленными обвинениями. Преступление против княжеской семьи. За это и казнить могут. И твои магические способности здесь не помогут. Ты же давал непреложную клятву верности князю, — напомнил Алавиус.

Зекалис, злобно сверкая взглядом, смотрел на директора Магической академии и, как не прискорбно, сознавал, что тот прав. Верховный был в весьма затруднительном и безвыходном положении.

"Алессиона бы позабавило то, как Зекалис бесится от бессильной злобы, пыхтит, как закипевший чайник. Если бы он мог это увидеть", — усмехаясь про себя, подумал Алавиус.

И действительно, через пару часов у Магической башни уже спешивались князь и его гвардейцы. Вид у него был помрачневший и серьезный, что не сулило ничего хорошего. Их впустили по первому требованию.

— Ваше Величество, всё не так плохо, как может показаться на первый взгляд, — залепетал один из инквизиторов, еле поспевая за тяжелой поступью князя. Его проводили в покои, где находился Алессион.

Альдо некоторое время стоял в дверях, безотрывно смотря на тело своего сына. Потом подошёл к нему, сел на край постели, взял Алессиона за руку. Она была прохладной, как-будто он только что вернулся с утренней прогулки. Князь коснулся его лица. Ни одна ресница не дрогнула на закрытых веках княжича. Он вспомнил, как увидел его спустя несколько минут после рождения, войдя, не смотря на протесты повитухи, а комнату роженицы. Хотя должен был терпеливо ждать, когда она вынесет ему ребенка. Великосветские дамы понимали, что после родов выглядят не эстетично и всячески избегали показываться мужьям в таком непримечательной виде. Но Альдо было на это наплевать. Он вошёл, как только услышал плач ребенка. София была во влажной от пота сорочке, прилипшей к телу. Слабость и усталость были на её красивом лице. Она пыталась хоть как-то принять вертикальное положение и прикрыться покрывалом. Альдо улыбнулся ей, давая понять, что всё в порядке.

— У вас мальчик, господин, — сказала повитуха, подавая ему кряхтящий свёрток.

Альдо настороженно посмотрел на ребёнка и как можно аккуратнее взял его на руки, боясь навредить младенцу. Розовый комочек со сморщенным личиком открыл большие глазки, посмотрел на молодого мужчину и беззубо улыбнулся. Два огромных голубых озера. Так он подумал тогда, глядя в его глаза, улыбаясь в ответ. Альдо сел на край постели жены и с немым восхищением посмотрел на Софию. Как будто случилось чудо, которое не способен сотворить ни один волшебник.

— И как мы его назовем? Ты же думала над этим, — сказал Альдо.

— Я хотела назвать его Леонардо. Как твоего отца, — сказала София.

— У моего отца печальная судьба, как и у моего брата, — возразил Альдо.

— Ну, тогда можем назвать Алессион, как моего деда, — предложила княгиня.

— Он был хорошим человеком. Алессион Вилламайн. Мне нравится. Да будет так. Спасибо, любовь моя, — ответил Альдо, целуя жену.

Князь очнулся от воспоминаний. Теперь он с болью видел своего повзрослевшего сына, больше похожего на покойника. Того, чьему рождению он безмерно радовался, кем бесконечно гордился. И все это теперь рушилось, как карточный домик. Сначала Кармин, потом Алессион. Как будто кто-то проклял его семью.

— Он мёртв? — дрогнувшим голосом наконец-то осмелился спросить Альдо.

— Нет, Ваше Величество. Он жив, — поспешил ответить Зекалис.

— Господин Зекалис, потрудитесь объяснить, почему мой сын в таком состоянии, — холодно произнёс князь.

— Мы пытаемся выяснить причину его состояния, но это пока не удалось, — замялся Зекалис.

— Магистр Алавиус, что вы скажете по этому поводу? — обратился Альдо к директору Магической академии, игнорируя лепет Верховного.

Тот подошёл к постели. Коснулся лба молодого человека, его запястья, прощупав пульс.

— Он находится в глубоком сне, Ваше Величество, — сказал он.

— Как разбудить его? — спросил Адьдо, с надеждой глядя на мага.

— Сложно сказать, Ваше Величество. Я бы мог попробовать выяснить, что с ним случилось, но в более подходящей обстановке, — сказал Алавиус.

— Позвольте, я не могу так просто выпустить Алессиона. Ему собирались выдвинуть обвинение в покушении на наследника, — вмешался Зекалис.

— Что?! Вы собирались обвинить Лесси в попытке убийства Кармина, — не поверил своим ушам Альдо.

— Все свидетельства указывают на это. Так что если бы ни этот досадный инцидент, он бы был не свидетелем, а обвиняемым, — уверенно сказал Верховный и наткнулся на холодный взгляд голубых глаз Альдо.

— Вы в своем уме,— произнес князь.

— Я понимаю, вы его отец и будете защищать в любом случае. Но в княжестве все равны перед законом, не так ли? — напомнил Архимаг, стараясь прижать князя к стенке.

— Верно. Тогда предъявите протокол, подписанный Алессионом, — холодно продолжал Альдо.

— Мы не смогли официально предъявить ему обвинение из-за того, что он в таком состоянии. Но это не освобождает его от ответственности, — настаивал Зекалис.

— Может, вы уже и виновным его заочно признали, — начинал злиться Альдо. Потеря самообладания была редкостью для правителя.

— Ваше Величество, я добиваюсь справедливости, — оправдывался Верховный, сбавив обороты.

— Кстати о справедливости. Раз вы не выдвинули моему подзащитному обвинение, то не имеете права удерживать его более трёх дней. И магистр Алавиус не обязан снимать с него печать. Думаю, магистр Зекалис не будет возражать против того, чтобы Алессиона забрали домой, — вмешался секретарь Алавиуса.

Зекалис недобро покосился на защитника. Тому почудилось, что сердце у него остановилось, и молодой маг заметно побледнел.

— Что ж, если это не противоречит закону, то я забираю Алессиона, — решительно сказал князь.

— Позвольте вам помочь, Ваше Величество, — предложил Алавиус.

Альдо согласно кивнул.

Алавиус подошёл к спящему на постели парню и занёс над ним руку. Вмиг от ладони мага стали расходиться лучи пентаграммы. Вокруг Алессиона начал вырастать стеклянный саркофаг. И вскоре он лежал в подобие прозрачного гроба. Алавиус коснулся его прозрачной поверхности, мысленно произнеся другое заклинание. Тот медленно взмыл в воздух и поплыл к дверям. Так князь, директор Академии и его секретарь миновали коридоры башни, вышли на улицу. За воротами башни саркофаг плавно опустился в крытую повозку, которую подогнали рыцари. Альдо и Алавиус сели рядом с гробом. И печальная процессия двинулась по направлению к столице.

Когда повозка миновала ворота княжеского поместья и подъехала к парадному входу. Алавиус снова произнес то же заклинание, и гроб взмыл в воздух, плавно залетая в двери холла поместья. Спустившаяся по лестнице София остановилась, не сводя ошарашенного взгляда с плывущего по воздуху стеклянного гроба с телом Алессиона. Она прикрыла лицо рукой и стала оседать на пол. Альдо быстро подошёл к супруге и поддержал её, обнял.

— Альдо, что это? Наш сын...Почему он.— скомкано говорила она, вцепившись в его камзол. Её глаза наполнились слезами.

— Нет, милая, успокойся. Наш мальчик жив, — произнёс он, прижимая её к себе и стараясь успокоить.

— Тогда почему... — дрожащим голосом произнесла она и разрыдалась.

— Успокойся, возьми себя в руки. Прошу тебя, — тихо просил её Альдо.

— Что этот проклятый колдун с ним сделал? — спросила София, заглянув в глаза мужу.

— Мы постараемся это выяснить. И если Верховный хоть как-то виновен в его состоянии, он ответит за это. Клянусь тебе, — пообещал Лорд Вилламайн.

— Неужели ты думаешь, что Зекалис не знает, что творится у него в башне, — не поверила София.

Тем временем стеклянный саркофаг под изумлённые взгляды прислуги оказался в комнате Алессиона. Алавиус опустил его на заранее подготовленные стулья.

Анцифер ездил в город по поручению отца. Тот просил забрать кое-какие документы из резиденции. Минуя ворота поместья, от привратника он узнал, что привезли Алессиона. Но, появившись дома, он не увидел радости на лицах родных и прислуги, а наткнулся на рыдающую княгиню на плече князя. Служанки тоже время от времени вытирали слёзы, стоя у окон.

— Матушка, что случилось? — насторожился демон.

Она взглянула на него и только прошептала:

— Лесси.

Неприятный холодок пробежал по его спине. Сердце болезненно сжалось от плохого предчувствия. Он стремглав помчался в комнату Алессиона. Рывком распахнув дверь его комнаты, наткнулся взглядом на стеклянный гроб с его телом. Все похолодело у него внутри, и ноги подкосились. Он прислонился к косяку двери, чтобы не упасть. Воспоминания вихрем проносились перед его затуманенным взором. Их первая встреча за обедом в поместье, его советы, их сражения на мечах, совместные конные поездки в город, его болезнь, его заточение в башне.

— Я что... убил его. Я убил своего брата, — произнёс Анцифер, считая себя причастным к гибели старшего княжича.

Алавиус, находящийся в комнате, который остался незамеченным, быстрым шагом подошёл к нему и поддержал за плечи.

— Не глупите, Ваша Светлость. Алессион знал, что делает. Он прекрасно осознавал все риски, связанные с этим. Не стоит винить себя из-за его решения. Алессион сам сделал свой выбор. Ясно одно, то, что с ним собирались сделать или сделали, было хуже смерти, раз он предпочёл это, — говорил он, помогая демону дойти до дивана и усадив его. Тот в отчаянии посмотрел на него.

— Но что теперь делать? — упавшим голосом произнёс Анцифер.

— Молиться, чтобы хотя бы через неделю он проснулся, — ответил Алавиус.

— А если не проснется,— говорил Анцифер.

— Молиться, чтобы приготовленный мной антидот сработал, — сказал маг. Он посмотрел на спящего беспробудным сном княжича с надеждой и страхом сознавая, что всё теперь зависит от него.