Путь волшебницы. История в зеркалах (гет)

"Ваше величество"?! — Сивилла во все глаза уставилась на того, кого держала под руку. Потом, не веря своим ушам, перевела взгляд на портрет короля над зеркалом. Определенное сходство между изображенным там монархом и стоящим рядом с ней рыжеволосым дворянином, безусловно, имелось. Но мужчина на портрете был гораздо более суровым и надменным. И намного более красивым и холеным. И не таким неприлично молодым. А главное, не таким ярко-рыжим... Сивилла не знала, что придворные живописцы обычно сильно льстят своим венценосным моделям.

Она осторожно вытащила свою руку из-под руки короля и, развернувшись к нему, посмотрела ему прямо в лицо, разглядывая так, словно хотела насмотреться впрок. Да, в жизни он совсем не такой, как на портретах — именно поэтому его лицо хоть и показалось ей смутно знакомым, но она так и не смогла тогда признать в нем правителя их страны. А сейчас уже слишком поздно. Для всего уже поздно — и для мечтаний, и надежд, и даже для извинений за недавнее вопиющее обращение с монаршей особой...

В голове девушки мелькнула картинка, которая была горше любых мыслей: их с рыжеволосым совместное отражение в зеркале, треснув, рассыпалось на бесчисленные осколки.

Сивилла невольно обернулась влево, на зеркало между двух лестниц — оно было на месте и ничуть не изменилось за последние несколько секунд. Но это ничего не меняло: только что, прямо сейчас, в ее, Сивиллы, жизни, что-то непоправимо треснуло и разбилось на кусочки, которые впивались в душу и ранили ее до крови.

Король. Его величество. Правитель всей их страны. Вот оно что, значит. Ну что ж, вот и всё...

"Надо бы реверанс сделать, а то стою как последняя деревенщина, без всякого почтения к монарху", — отстраненно подумала Сивилла, словно со стороны глядя на происходящее. Она медленно, словно пересиливая себя, наклонила голову, опустила негнущиеся руки к складкам юбки, чтобы церемонно подхватить ее с боков — и опустилась в ноги королю. Но не в реверансе, а в обмороке...

События последующих нескольких дней Сивилла запомнила так, словно не сама их прожила, а в книжке о них прочитала. Слишком уж быстро завертелась карусель ее жизни, в то время как сама королевская волшебница все эти важные и даже, без преувеличения, переломные для ее судьбы дни провела почти неподвижно — лежа в постели и постепенно приходя себя после всего, что свалилось на нее за последнее время.

Выяснилось, что несколько дней назад король с небольшой свитой — несколькими придворными (теми самыми стариками, которых Сивилла видела во дворце наместника) прибыл сюда, не объявляя о своем визите заранее, то есть неофициально. Ему хотелось без шума и лишних сплетен, не привлекая внимания общественности ни в своей стране, ни за рубежом, лично выяснить положение дел в этой отдаленной приграничной провинции. А заодно — застать врасплох ее наместника, о котором в столице поговаривали, что он больше печется о своих нарядах и украшениях, нежели о благе государства на вверенной ему территории.

Что ж, второй пункт плана его величество выполнил блестяще — ему удалось-таки застать наместника врасплох... Но во многом лишь потому, что он практически не сумел выполнить первый пункт. Еще не успев осмотреться в этой провинции, молодой король в самом начале своего путешествия по ней попал в странную историю. Его конь внезапно понес и устремился в густую чащу, свернув с того тракта, по которому двигалась их маленькая кавалькада. Очень скоро спутники короля потеряли его из виду. После бесплодных поисков вплоть до самой темноты дворяне из королевской свиты приняли решение вернуться на дорогу и как можно скорее добраться до центрального города этой провинции, чтобы запросить помощи у наместника. Тем временем конь, в своей бешеной скачке совершенно не слушаясь хозяина, заплутал в лесу и, в довершение всего, споткнувшись, упал и сломал ногу.

Дальнейшее Сивилле было известно. Однако было кое-что, что ей хотелось бы узнать у короля. И было кое-что, что она сама хотела ему сообщить. Нет, не как девушка, чьи надежды были разбиты. А как королевская волшебница, стоящая на страже интересов государства.

И Сивилла направила письмо во дворец наместника, испрашивая аудиенции у короля, который ненадолго задержался в их краях, вынужденно превратив свой тайный визит в официальный. Сейчас, через три дня после тех бурных событий, Сивилла уже могла вставать с постели, хотя все еще пошатывалась от сильного головокружения. Но учитывая, что днем раньше, по свидетельству врача, она вообще не приходила в сознание и металась в бреду, волшебница сочла, что сегодня она чувствует себя достаточно хорошо, чтобы явиться с визитом во дворец наместника. Ведь то, что она хотела узнать у короля и сама сообщить ему, не терпело отлагательств.

Но случилось иначе — король сам пришел к ней. Запросто, словно рядовой посетитель. Без всякого предупреждения и без всякой помпы. Прозвенел колокольчик в прихожей, и старая горничная открыла дверь. Вообще-то это полагалось делать лакею, но тот как раз был послан хозяйкой с письмом, в котором излагалась просьба об аудиенции.

"Наверное, лакей вернулся... Интересно, что ответил наместник на мою просьбу? — думала Сивилла, стоя в ночной рубашке у зеркала в спальне и закалывая длинные волосы шпильками. — Или это посетитель? Как не вовремя... Я сейчас еще не в состоянии толком помочь кому-то. Кроме того, мне нужно срочно переговорить с королем!"

В этот момент в коридоре послышались твердые быстрые шаги, кто-то очень коротко постучал, и вслед за тем дверь спальни резко распахнулась. Изумленная Сивилла так и застыла с поднятыми к прическе руками, не в силах обернуться и глядя в зеркало на короля, который ворвался к ней с совершенно безумным выражением лица.

За порогом послышался шум, и в проеме двери мелькнули лакей, горничная и один из тех столичных дворян, которых Сивилла видела во дворце. На лицах у всех троих читалась странная смесь испуга и любопытства. Его величество лишь слегка обернулся в ту сторону — и дверь спальни тут же затворила чья-то рука. Очень тихо и очень плотно.

Только теперь Сивилла нашла в себе силы повернуться к своему гостю. Он подошел к ней совсем близко и, улыбнувшись, тихо спросил:

— Как вы себя чувствуете?

— Спасибо, ваше величество... Уже хорошо, — ответила Сивилла и невольно покачнулась.

Дальнейший разговор они вели уже на кровати, куда король отнес ее на руках — бережно, как ребенка. Он уложил ее в постель, накрыл одеялом, а сам присел рядом и сказал, что получил ее письмо и готов выслушать всё, что она ему собиралась сказать на аудиенции.

Оказалось, что все эти дни король с нетерпением следил за самочувствием своей спасительницы, требуя доклада от лечащего ее врача по несколько раз в день. И примчался сюда сразу же, как только наместник, получив ее письмо, известил короля о просьбе волшебницы насчет аудиенции.

Ни король, ни Сивилла не знали, что наместнику совершенно не хотелось этого делать. Властитель провинции очень боялся, что до проклятой девчонки дошли слухи о том, что деньги, выделяемые королевской казной на развитие вверенной ему области, чудесным образом превращаются в драгоценные камни, усыпающие его роскошные наряды. И был уверен, что теперь эта выскочка собирается доложить королю о его, наместника, казнокрадстве.

Он предпочел бы утаить от государя письмо Сивиллы, но побоялся пойти на такое. Опытный во всяческих интригах, наместник сразу понял, что их волшебница попала в фавор к королю. Он сообразил это даже раньше, чем его величество приказал ему не только отменить наказание для двух госслужащих, нарушивших устав и взявших Сивиллу в свой служебный экипаж, но и щедро наградить этих обоих — и почтового чиновника, и кучера.

Наместник очень удивился бы, если б узнал, сколь малое место было отведено его персоне в разговоре, ради которого королевская волшебница просила встречи с королем...