Напарники (гет)

На следующий день в штабе авроров вновь висела гнетущая тишина.

Каждый человек незаметно для себя самого старался делать все как можно тише.

Мракоборцы в одночасье превратились из тигров в мышей.

Джей сидела в своей комнатке, и оттуда доносились звуки чего-то твердого, постоянно бьющегося о стену.

Шон и Алан сидели вдвоем мрачнее туч и о чем-то отрывисто переговаривались. Глаза у обоих были красными.

Наконец, Гарри не выдержал и постучал в дверь комнаты Джей.

— Входи, Гарри, — донесся до него тихий голос.

— Откуда ты узнала, что пришел именно я? – спросил юноша, открывая дверь.

— Только ты можешь стучать так деликатно, словно боишься разбудить меня, — ответила Джей без тени улыбки.

И тут Гарри заметил, что ее правая рука разбита в кровь.

— Джей, что с тобой? – обеспокоено спросил он, взяв тонкое запястье девушки в свою ладонь.

В следующую секунду взгляд Гарри упал на небольшой теннисный мяч, зажатый в ее левой руке, и стало абсолютно ясно, что с таким глухим тяжелым звуком ударялось о стену.

— Со мной? – горько переспросила Джей. – Я в порядке. Я жива. Он – нет.

Гарри немного помолчал, а потом задал вопрос, который напрашивался сам собой:

— Джей, кем он был для тебя? Не просто другом, это сразу заметно. Но… все же… кем?

Девушка тяжело вздохнула и прошла в противоположный конец комнаты.

— Он был действительно не просто другом, — кивнула она, присаживаясь на край своего рабочего стола. – Он был моей первой любовью. Первой и… последней.

— Нет! – воскликнул Гарри. – Ты еще слишком молода, чтобы говорить о последней любви. Тебе только девятнадцать, и у тебя есть друзья, которые помогут тебе не сломаться.

— Не сломаться? – вновь переспросила Джей и подняла на юношу свои карие глаза, полные слез. – А зачем мне не ломаться? Зачем мне жить, когда ушел еще один человек из тех, кто мне дорог? Зачем мне ждать, когда один за другим погибнут все мои друзья, мои родители, мои коллеги? Не проще ли сразу умереть, уйти вслед за Эддом, Джимом и Дэни?! Мы с Дэни были не просто друзьями. Я его любила. Любила по-настоящему, как никого и никогда не смогу полюбить. Не лучше ли сразу уйти, оставив всем вам шанс жить счастливо?

Джей вновь опустила голову.

— Не говори так, — негромко, но решительно, сказал Гарри. – Никогда так не говори, что бы ни случилось. Ты, как никто другой, достойна счастливой жизни.

— Чем, интересно, я ее заслужила? – криво усмехнувшись, спросила Джей. – Кому я подарила хоть что-то хорошее?

— Мне, — не контролируя своих слов, сказал Гарри. – Ты подарила мне то, что для меня действительно важно, — и тут он осекся, поняв, что может наговорить лишнего.

— Тогда я рада за тебя, — пожала плечами Джей.

— Вот видишь, — улыбнулся Гарри. – А кто-то минуту назад говорил, что не способен больше радоваться.

— Я не говорила этого, — Джей покачала головой.

— Но думала так, верно?

— Ты настоящий психоаналитик, Гарри Поттер, — вытирая слезы тыльной стороной ладони, печально улыбнулась Джей. – Знаешь, в тебе есть что-то, заставляющее доверять и выкладывать начистоту те свои мысли, о которых мало кому можно рассказать.

— Ну, так расскажи мне что-нибудь, — пожал плечами Гарри и сел рядом с девушкой на стол.

Разговор, казалось, перешел на нейтральную тему. Но следующие слова Джей разрушили эту иллюзию.

— Знаешь, в моей жизни не так уж много светлого, как может показаться со стороны, — начала девушка. – Конечно же, у меня есть друзья детства, с которыми я прошла все семь лет обучения в Хогвартсе. Но мои друзья имеют одно очень негативное свойство – они умирают один за другим. Начало этому положил Эдд, а потом эстафету перехватил Джеймс. Господи, как долго это будет длиться?

— А кто такой Эдд? – осторожно спросил Гарри.

— Это мой брат. Мой любимый старший брат, человек, ради которого я могла отдать все, что у меня когда-либо было, — сказала Джей. – Но он ушел… Ушел, как и множество ему подобных. Мой брат был оборотнем.

Лицо Гарри окаменело. Неужели ликантропия – семейное проклятье Люпинов?

— Началось это уже давно, когда мы с братом учились на третьем курсе. Мне было одиннадцать, а ему – тринадцать. Не удивляйся, я действительно попала в Хогвартс в девять лет. Как тогда усмехнулся отец: «Похоже, для членов нашей семьи всегда будут исключения из правил Хогвартса». В девять лет я не понимала этих слов, но позже, когда узнала, что Римус Люпин – оборотень, осознала весь их смысл. Для него ведь тоже сделали огромное исключение из правил. И по счастливой случайности (а, может, и по закономерности) мы оба, Эдд и я, попали в Когтевран. Так мы и учились вместе: малышка Джей и старший брат-защитник Эдвард. Ты не замечал, что все мои друзья по Хогвартсу старше меня на два года?

Гарри покачал головой. Кажется, здесь его наблюдательность сдала позиции.

— А на третьем курсе произошло то, что навсегда перечеркнуло судьбу Эдда и оставило след еще на многих людях, — сказала Джей, смотря куда-то вдаль, словно сквозь стену. – Будучи глупыми еще детьми, мы с братом решили посмотреть, почему раз в месяц наш дядя Римус запирается в подвале. И досмотрелись…

Джей замолчала, давая Гарри время осмыслить сказанное ею.

— Более полугода мы учились жить по-новому: Эдвард Люпин, я, Джеймс О’Коннор, Шон Спиннет, Алан Смит, Дэнфорт Льюис и, конечно, наши родители. Всем было тяжело, но, в конце концов, все мы смирились с тем, что у Эдди теперь есть еще одна особенность. Все, кроме самого Эдда. Он пытался бороться – сначала лекарствами, а потом… Он читал много книг об оборотнях, и в одной из них узнал о том, что если бета-оборотень победит альфа-оборотня (то есть такого человека, который стал оборотнем не из-за укуса, а из-за проклятья), он сможет излечиться. И вот, после того, как профессор Римус Люпин ушел из школы Хогвартс, мой брат отправился в лес – искать того, кто уже очень давно укусил нашего дядюшку. Это было пять лет назад, а год спустя к нам пришел человек из отдела, занимающегося магическими животными, и сказал, что они обнаружили тело Эдварда Люпина, погибшего от множественных рваных ран. Он нашел альфа, но не смог победить. Я никогда не смогу простить Римуса за это…

Слезы катились из глаз Джей, словно хрустальные бусины. В этот момент она казалась настолько ранимой, что Гарри потерял самообладание.

Он встал со стола и, повернув к себе лицо Джей, прильнул своими губами к губам Джей. Девушка, не ожидавшая такого от своего напарника и не сообразившая вовремя остановить его, отстранилась с опозданием в пару секунд.

Она подняла на Гарри свои золотисто-карие, влажные глаза и сказала негромко, но четко и холодно: «Никогда больше так не делай».

И в следующее мгновенье ее фигурка промелькнула мимо лица Гарри и исчезла за дверью комнаты.

Гарри, застонав, прижал ко лбу стиснутый кулак.

«Какой же я дурак! — думал он, кусая нижнюю губу. – Она доверяла мне, а я собственными руками угробил ее доверие! Чертов психоаналитик».

И, резко выпрямившись, Гарри вышел из комнаты – догонять Джей Люпин.