Crescent (джен)

В свете полицейского проблескового маячка ночь за стеклом казалась даже более черной и непроглядной, чем была на самом деле. Пассажирский салон машины по сравнению с улицей выглядел уютным и теплым, чего не скажешь о ситуации в целом. Вместо того, чтобы обрадоваться знакомому лицу, мальчик поздоровался и остался сидеть на своем краю, тихо и напряженно.

— Как тебя зовут, напарник? — Катлер развернулся к нему, гадая, не назовет ли тот свою фамилию по простоте.

Мысль привлечь его родственников к ответственности еще теплилась где-то в подкорке, пусть и забитая подробностями дела, которое только что вручил Белройз, но напрямую спрашивать о семье или фамилии было запрещено. Другое дело, если мальчик сам проболтается, тут никто виноват не будет.

— Бен.

Продолжения не последовало. Одно из самых популярных в Урсуле за последнее десятилетие мужских имен не давало никаких наводок на семейку Аддамс, в качестве оплаты за свою прихоть отстегнувшую обычному полицейскому участку новейший автомобиль-лабораторию, да еще в комплектации с пассажирским салоном повышенной комфортности.

Беспилотный автомобиль свернул с проспекта на скоростной диаметр и с воем понесся по выделенной полосе.

— А я Джон Катлер, офицер полиции.

— Я помню, вы приходили к нам в школу.

— Знаешь, куда мы едем, Бен?

Если сумасшедшая родня скрыла от мальчика свои планы, есть шанс обмануть его и просто покатать в машине по ночному городу.

— В общих чертах, — кивнул Бен. — Убийство?

— Да, вроде того. — Катлер про себя чертыхнулся и, чтобы скрыть досаду, нажал какую-то кнопку на панели в борту: открылся встроенный в спинку сиденья кофейный автомат, и уже через пару секунд оттуда выскочил горячий стакан с крышкой. — Надо же, какая тут техника. Раньше я на ночное дежурство брал с собой термос, чтобы не заснуть и не замерзнуть. Спать не хочешь?

Может, заснет по дороге? Признаваться, что все проспал, не захочет, скажет — не понравилось, и дело с концом. Хороший был бы вариант.

— Выспался. — Мальчик пинком ноги открыл под сиденьем холодильник, о котором Катлер понятия не имел, и вытащил себе банку лимонада.

Катлер приложился к стакану, соображая, как сделать так, чтобы ребенок остался в машине, когда они приедут на место. Или хотя бы посидел внутри до того момента, как тело накроют чем-нибудь непрозрачным.

— У тебя, наверное, будет лучшее сочинение в классе о том, как ты провел каникулы, — натянуто пошутил он. — На полицейской машине катался, в участке был, преступников ловил.

— А что, у вас уже есть подозреваемый? — Мальчик ожил и на секунду стал обычным ребенком, а не маской, застывшей в модусе вежливого внимания. — Откуда? Мы же еще ничего не видели. И мне сказали, что труп свежий.

Катлер обжегся кофе.

— Хочешь увидеть труп?

— А как еще расследуют убийства? — удивилось невинное дитя.

На это Катлер не придумал, что возразить, достал из внутреннего кармана куртки свернутую пластиковую папку и протянул ее Бену.

— Тогда вот, держи, здесь поступившее заявление и все подробности дела, которые у нас с тобой есть на текущий момент. Читай, потом скажешь свое мнение.

Бен забрал себе папку, включил свет над головой и погрузился в чтение. Катлер тем временем искоса рассматривал его профиль.

Полгода назад мальчик показался ему малышом. Не то чужие дети быстро растут, не то кадетский корпус использует какие-то особенные программы физического развития, но сейчас он выглядел старше, может быть еще и потому, что у него теперь была взрослая стрижка, а его майка с капюшоном, джинсы и ботинки на толстой подошве, все хорошего качества и без каких-либо модных логотипов, были непроницаемо черными. Слава богу, неуемная детская фантазия не толкнула его купить себе карнавальную форму полицейского в магазине «Все для Хэллоуина». Как родственники отпустили его ночью в такой легкой одежде? В машине тепло, но солары Аякса переведены в осенний режим, на улице прохладно. Хотя если им плевать на его психическое здоровье, то на одежду — тем более.

— Убийство в Ботаническом саду? — Бен сложил листки в папку, папку пристроил на сиденье между собой и Катлером. — Звучит как название детектива. А кто эта женщина, обнаружившая тело?

— Сотрудница одной из лабораторий Ботанического института при саде, — припомнил Катлер, продолжая его разглядывать. — Собиралась выйти с работы через дальнюю калитку, от ее лаборатории туда ближе, чем до главного входа, ну и по дороге увидела. Непонятно только, почему решила, что это убийство. Человек мог умереть от естественных причин: сердце остановилось, печень отказала, лекарство вовремя не принял.

— Она — свидетель. — Бен привстал, подогнул под себя ногу и уселся на собственный ботинок, став почти одного роста с Катлером, теперь они смотрели друг другу прямо в лицо. — Может быть, что-то видела или слышала из своей лаборатории, потому и говорит про убийство, а не про несчастный случай.

— Обязательно спросим у нее. Есть хочешь?

— Нет.

В разговоре возникла пауза, но машина уже свернула на съезд, ведущий в центр города, оттуда было рукой подать до конечной цели.

Сам по себе Ботанический сад Аякса был невелик, но довольно эффектен. Вдоль узорного забора росли пальмы, напоминавшие хвост павлина, с ними чередовались невысокие деревья на толстых слоновьих ногах, вторым рядом возвышались стройные стволы с соцветиями на длинных ветках. Внутри гравийные дорожки рассекали на геометрические части буйство невообразимых растений и кустарников всевозможных форм и размеров: сад накрывало поле климат-контроля, позволяющее поддерживать идеальную температуру для экзотической флоры.

Машину пришлось оставить снаружи и пройти в вестибюле через рамку. Катлер положил в корзину свой пад, Бен отстегнул с майки небольшой значок. Что это было за устройство, Катлер не понял. Пада у мальчика с собой не оказалось, это Катлера удивило. Если уж парень уговорил родственников отправить его на настоящее полицейское расследование, неужели не хочет поразить друзей в школе? Хотя все может быть прозаичнее — пад забыл дома впопыхах. Тогда есть шанс предложить ему сделать снимки на свое устройство и отправить на почту. По номеру телефона или адресу установить владельца, там и фамилия перестанет быть тайной. А если не получится, то по фото всегда можно задать поиск в сети, ребенок наверняка где-нибудь засветился — на семейном групповом снимке, у матери в блоге. Надо будет его отснять, когда будет посветлее.

Встретивший их на территории пожилой охранник пальцем указал место на план-схеме сада, размещенной на лайт-боксе.

— Вот здесь, сэр, почти до конца нужно пройти, — сказал он. — Ориентир — бамбуковая роща, в ней есть арка. Держитесь правой стороны дорожки, не ошибетесь.

— Спасибо.

— Эй, малыш! Подожди-ка!

Бен замер. Охранник вытащил из кармана леденец.

— Вот, держи, — добродушно сказал он, протягивая сладость мальчику. — И хватайся за отца, тут у нас настоящие джунгли, в темноте можно потеряться.

Катлеру показалось, что Бену стало неловко, но леденец он взял и вежливо поблагодарил.

После холодной улицы внутри сада их окатила тропическая жара. До Катлера дошло, что в отличие от него мальчик как раз успел узнать про место преступления, отсюда и легкая одежда. Интересно, как он это сделал, если заявление поступило только что? Или Белройз проболтался, когда звонил его родне? Последнее было наиболее вероятно.

Дорожки после ночного полива отсырели, приходилось перепрыгивать лужи, не успевшие впитаться в грунт. Когда бамбуковая арка вынырнула перед ними из темноты, Катлер остановился.

— Не хочешь погулять тут, возле бассейна с кувшинками? — спросил он у Бена. — Я быстро вернусь, не успеешь соскучиться. Могу дать тебе свой пад, поиграешь.

— Мы же на задании!

— Да, конечно. Просто забыл.

Прозвучало фальшиво. Бен обогнул его, как фонарный столб, и в одиночестве направился под бамбуковыми сводами туда, где мелькали фонари и слышались разговоры.

Застенчивость была чужда этому странному ребенку, как и страх. Подумав, Катлер списал это на влиятельность семьи. Видимо, мальчишке даже в голову не приходит, что можно помешать взрослым или быть обузой, — все только сюсюкают и раскрывают объятья, а тот считает это само собой разумеющимся.

Идея родни показать ребенку труп неожиданно перестала выглядеть такой уж глупой. Помнится, на юного Гаутаму подобное зрелище произвело судьбоносное впечатление, а кто знает, кем вырастет этот Бен. Помнить о том, что любой человек смертен, никому не повредит, а уверенности в силе родительских денег поубавится.

Но даже после этой мысли относиться к его родственникам лучше Катлер не стал.