Вампир, который… (джен)

В Тевите было множество разнообразных праздников и поводов для массовых гуляний. И каждое имело свой набор традиционных шуток и шуточек, некоторые из которых были забавными, иные — жестокими, а другие и вовсе дурацкими. А на середину октября приходился прямо-таки апофеоз этого… Этого. День Шуток. И, надо заметить, преимущественно дурацких.

Я этот день, мягко говоря, недолюбливала. Ещё во времена Хайнриха он мне не нравился, когда традиция только зародилась, и спустя сотни лет ситуация никак не поменялась. Тогда живые почему-то считали, что разыграть каким-нибудь особо изощрённым образом вампира — дело просто святое, а потому упражнялись в изобретательности и изощрённости за мой счёт. Такую бы энергию да в мирное русло… Но в те времена я могла просто отсидеться где-нибудь и не отсвечивать, чтобы избегать нелепых ситуаций. А после окончания службы у императора я вернулась к наёмничеству и работе в гильдии ассасинов, и при такой моей работе желающих рискнуть здоровьем просто не было. И вот теперь… И вот теперь, в школе, шутить надо мной считали своим долгом и ученики, и учителя. В меру своей изобретательности.

С утра я не обнаружила, что мой гардероб странным образом изменил цвет, как в прошлом году благодаря шутке магов — тогда буквально все мои вещи, за исключением преподавательского плаща, стали розовыми. Даже доспехи. Даже меч. Всё. И вид мой в нежно-розовом вводил в ступор буквально всех, кто мне в тот день встречался. А маги ещё и картинок наделали, а потом и продали. Хотя тут стоит отметить, что выручкой поделились, и я сочла, что если когда-нибудь припрёт, смогу себе и так заработать.

А ещё я не обнаружила, что от моих прикосновений к чему бы то ни было ничего не вырастает, как пошутили надо мной в первый год работы. И придумали же заклинание, чтобы под моими руками распускались розы. Опять же, буквально на всём. Избавиться от цветочков на одежде, оружии, столе, ушах потом оказалось довольно утомительным мероприятием. В этом же году ничего подобного не происходило, однако я даже надежды не лелеяла на то, что маги вообще ничего не сделают. В это никак не верилось.

В целом, с утра и до обеда набор происшествий был довольно стандартным: состояние песка на плацу менялось перед каждым занятием от гладкого льда до грязного болота. Класс Миргаила снова устроил мне кровавый душ — и где только взяли? И веселья эти шутки мне как-то не добавляли, а только портили настроение. С каждой новой шуткой я только мрачнела, чего нельзя было сказать обо всех остальных.

Занятия после обеда у меня не было, и я сидела в своём классе, куда, поев, пришёл Тристан. Нам с ним надо было обговорить работу клуба, который мы курировали вместе. В этом году он оказался довольно популярен, и пока погода позволяла, мы проводили собрания на плацу, но теперь становилось холоднее, и нам надо было что-то придумать с помещением и каким-то разделением потоков студентов. В разгар беседы пришёл Миргаил, мрачный и почему-то с венком полевых цветов на голове. Он принёс извинения за проделку своего класса и наконец вернул одолженное золото. И как только он договорил, в классе повисло неуютное и озадачивающее молчание, потому что какой-то общей темы на троих у нас с ходу не нашлось, а уходить никто не собирался. Я — потому что это был мой класс; Тристан — вероятно, потому что обсуждение мы с ним ещё не закончили; а Миргаил — пёс его знает почему. И вот когда я уже почти набрела на какую-то мысль, чтобы заговорить, помещение заполнилось ослепительно яркой вспышкой.

Маги… Треклятые, чтоб их, маги! Магичилки бы им пооткручивать! Потому что никто другой подобное мероприятие провернуть не мог. В прошлые разы их проделки были дурацкими, но хотя бы в какой-то степени милыми или даже прибыльными, но на этот раз… Они просто превзошли сами себя. Как им это вообще удалось? Меня и тех, кто оказался на свою беду в зоне поражения, вышвырнуло в другую реальность. И очевидно это стало буквально сразу: мало того, что у меня внезапно забилось сердце, а через мгновение после того, как вспышка погасла и глаза вновь обрели способность видеть, я осознала, что и мой класс внезапно исчез. А заменил его лестничный пролёт в колодце, стены которого были увешаны движущимися картинами. И лестница под ногами тоже двигалась. Поворачивалась.

— Это же… — протянул мальчишка лет двенадцати, до ужаса похожий на Франкенштейна. И, вероятно, он это и был. И более того, место узнал.

— Какого умертвия? — рыкнул другой, исключительно похожий на Тристана, только волосы у него были не красными, как я привыкла, а рыжими.

— Маги, — мрачно вздохнула я. — Шутки у них, конечно… Вас, полагаю, не планировалось.

— Тиранис? — очевидно, Тристан озадаченно посмотрел на меня.

— Она самая, — кивнула я, кисло скривившись.

— И где мы? — спросил оборотень, осматриваясь.

— Без понятия, — солгала я. — Очевидно только, что в какой-то школе. Потому что мы с вами дети и в одинаковой форме. И, полагаю, в школе волшебной, потому что… — я обвела рукой колодец. — Ну, потому что вот так всё выглядит.

— Это пробуждает не самые радужные воспоминания, — на удивление дружно протянули парни, хотя было у меня подозрение, что они имели в виду совершенно разные вещи.

Лестница наконец остановилась, и мы втроём ссыпались вниз, быстро перебирая ногами. Откровенно говоря, если бы в «Регалионе» хоть одна лестница вела себя подобным образом, да ещё и бессистемно, её бы и студенты, и преподаватели обходили седьмой тропой. Даже если бы по ней можно было полдороги срезать. Потому что можно срезать, а можно и оказаться умертвие знает где. Но тут нам повезло: внизу обнаружилась стайка таких же, как мы, детишек. Они были тоже одеты в школьную форму и черные мантии поверх, а на груди у каждого красовался красно-золотой герб с изображением льва.

— Идёмте скорее! — выпалила нам в лицо девчонка с копной каштановых волос. — Профессор будет вне себя, если опоздаем!

Задаваться вопросами, куда, зачем и почему, можно было и на бегу, тем более про себя. И три преподавателя школы меча и магии и сами карали опоздунов так, что мало никому не казалось. Отработки у каждого были суровыми, и, например, просеять песок на плацу и убрать все мелкие камушки было ещё не самой кошмарной из них. А потому нам совершенно не хотелось проверять, какое именно наказание можно было получить от профессора здесь.

Коридоры были… Знакомыми. Мы с Франкенштейном не так уж давно по ним болтались, он тогда, впрочем, был в другом статусе. А я вот — в том же самом. И по тому, по каким коридорам мы неслись, я довольно быстро поняла, куда именно. Это же надо было так попасть… Занятие, на которое мы так торопились, вёл профессор, у которого на студентов факультета, которому мы принадлежали, была натуральная аллергия. И вот уже на последнем пролёте лестницы, ведущей в подземелья — я всё ещё не разделяла идеи, что кабинет зельеварения должен находиться именно там — меня посетило малодушное желание прогулять. На секунду я замедлила ход, но быстро отбросила ерунду из головы: мало ли как он отыграется на тех, кто к нему всё-таки явится. К счастью, до аудитории мы добежали примерно за минуту до того, как урок должен был начаться, а потому вошли в класс вместе с профессором.

А он, профессор, смерил нас с высоты своего роста мрачным и весьма недовольным взглядом антрацитовых глаз, чуть сощурившись. И его почти ничем не прикрытая неприязнь заставила задуматься: это детки, в чьи тушки нас занесло, чем-то ему не угодили или важен был герб на груди, а не лицо. Мысль о том, что таких троих студентов до этого момента здесь вообще не было, я отбросила сразу: как бы этот конкретный профессор не недолюбливал детишек, всё же внезапное возникновение совершенно новых учеников должно было его как минимум озадачить. Но никто не удивился нашему появлению. А это означало, что детки такие здесь были. Или магия наших магичил как-то убеждала в этом всех вокруг.

И… Ещё в груди кольнуло, когда я увидела профессора. Ну, не сказать, чтобы в прошлое наше знакомство мы с ним как-то особенно и исключительно подружились, но всё же у нас с ним сформировались достаточно тёплые отношения. И вот уж точно они были дружескими с Франкенштейном тогда. А теперь декан — а мы знали, что профессор был деканом — смотрел на нас, как на назойливых и крайне неприятных субъектов. Неприятно…

— Разделитесь на группы по трое и приготовьте до конца урока пристойного вида зелье со страницы двести девяносто семь, — произнёс профессор, обведя класс хмурым взглядом. — За него вы сможете получить от нуля до пятнадцати очков на группу. Впрочем, я сомневаюсь, что хоть кто-то из вас способен приготовить его даже на десять.

Студенты зашуршали. Потому что не заговорили в голос, не засуетились и не забегали, а просто, негромко переговариваясь, разбились на тройки и стали готовить столы к практической работе. Мы, очевидно, тоже составили свою тройку. Тут и думать было не о чем. Отыскав нужную страницу в учебнике, мы с Франкенштейном переглянулись и пошли к столу с ингредиентами, а Тристан остался. Я обернулась на него уже от стола и с удивлением отметила, что оборотень довольно умело устанавливал котёл над горелкой, как будто зелья были его едва ли не специализацией. Более того, делая это одной рукой, в другой он держал учебник и внимательно его читал. Я только пожала плечами и вернулась к сбору всякой всячины.

Нам предстояло сварить зелье для восстановления цвета ткани. Не самое сложное, но и простым его было не назвать. В его состав входила вода на жемчуге и множество разнообразных лепестков, какие полагалось засыпать в разном состоянии, в разных пропорциях. И времени на него требовалось как раз столько, чтобы успеть за сдвоенное занятие. Когда мы с Миргаилом вернулись к Тристану, он задумчиво постукивал пальцем по таблице в учебнике, в которой значился порядок всыпания ингредиентов.

— Занятно, — наконец тихо протянул оборотень, откладывая учебник и беря пальцами несколько жёлтых лепестков хризантемы. — Этот учебник… Он даёт усреднённое значение. Хотя в самом конце есть таблица учёта факторов ингредиентов.

— А ты бы предпочёл, чтобы были указаны интервалы значений? — я тоже говорила тихо, изогнув бровь.

— Я — да, — он кивнул. — Но это я. Полагаю, для большинства такой вариант понятнее.

— Ну, для точной науки составы зелий весьма вариативны при одинаковом результате, — пожал плечами Миргаил.

— Вот-вот… — протянул Тристан.

За следующее мгновение в моей голове пронеслось столько мыслей, что я даже потеряла связь с реальностью. Ладно мы с Франкенштейном — первый раз, что ли, в другой мир вынесло? Мы столько раз оказывались непонятно где и занимались вместе непонятно чем, что очередное попадание уже просто «очередное попадание». Но вот Тристан… Он-то в такой ситуации впервые. Наверное. И тем не менее легко и быстро принял ситуацию и просто не стал сопротивляться. Надо идти на занятие — хорошо, зелье варить — сейчас. И от этого я даже растерялась. Хотелось засыпать его вопросами, вот только здесь это было не только неуместно, но и глупо. Пачка странных вопросов, которые я могла выпалить, только внимание бы к нам привлекла. А вот этого стоило бы избежать…

Переговаривались мы в итоге только по зелью. И очень тихо. Потому что и эльф, и оборотень, да и я тоже выдавали относительно ингредиентов такие сентенции, что услышь их кто, оказался бы как минимум озадачен. Лепестки при этом мы все трое терзали нещадно — растирали в пальцах, резали, обнюхивали и даже облизывали. Правда, стараясь делать всё это незаметно. Выглядело наше изучение ингредиентов нелепо, а потому и вопросы относительно этого тоже могли возникнуть только нелепые.

Наконец зелье было закончено, и после всех манипуляций с последним помешиванием и взмахом палочки над котлом, оно было аккуратно процежено и выглядело как жидкий полупрозрачный опал консистенции мёда — густой и тягучий. Довольно красивое зелье, надо признать. И стоило только нам закончить, как у нашего стола как из-под земли вырос профессор. Он склонился над котлом и некоторое пристально всматривался в него, потом зачерпнул и вылил обратно половничек, потом принюхался и, наконец, выпрямился, сложив руки на груди, глядя на означенное зелье, как на врага народа. Будто испепелить его взглядом хотел. Только зелье его почему-то игнорировало.

— Слишком хорошее зелье, — наконец произнёс он. — Пятнадцать очков.

— Ого, — негромко донеслось из-за соседних столов.

— Посмотрим, произошло ли нечто столь же поразительное ещё хоть в одном котле, — сощурился профессор и пошёл проверять дальше.

Мы переглянулись и принялись убирать со стола. На самом деле, при строгом следовании указаниям из учебника можно было пристойно приготовить не так много зелий. И что примечательно, чем сложнее были зелья, тем чётче прописывалось их приготовление и тем строже были пропорции ингредиентов. Но и пойти в них что-то не так тоже могло намного больше вещей. Так что отсутствия чего-то хотя бы близкого к тому, что должно было получиться, профессор ожидал вполне справедливо. А вот того, что у нас получилось, не менее справедливо не ожидал. И собирая со стола остатки — и останки — лепестков, я думала о том, что нам, возможно, не стоило варить его таким вот исключительным образом. Но профессор даже не задержал нас после занятия, хотя мне показалось, что он продолжал задумчиво на нас смотреть, пока мы не вышли прочь.

В коридоре от остальных студентов мы немного отстали, но из виду их не теряли. Я задумалась о том, чего это никто не прилип к нам с вопросом «Как вам троим это удалось?». Версий на этот счёт у меня возникло две: либо наше трио здесь было и раньше и в зельях показывало такой результат плюс-минус всегда, либо что-то занимало студентов в большей степени, чем наши успехи. Ну, и ещё магия магичил тоже могла как-то влиять. Может быть. Однако, разгадать эту загадку здесь и сейчас было невозможно, и потому я заглянула в лицо Тристана.

— Не знала, что ты так хорош в зельях, — заметила я.

— То есть, к нему вот нет вопросов? — он кивнул на Миргаила.

— Я, вообще-то, эльф, — поморщился он. — Всё, что про растения, как бы моя стихия.

— То есть, если бы не лепестки в составе, у тебя вышло бы хуже? — не поверил оборотень.

— Не знаю, — пожал плечами эльф.

— Не уходи от ответа, друг мой, — улыбнулась я. — Мы жаждем разгадать хоть эту тайну.

— Чутьё, — Тристан просто пожал плечами. — Моя природа… Ну, она здесь притупилась, конечно, но я всё равно могу чувствовать… э… многое. А в учебнике было написано, как выглядит каждый этап… И потом, мой народ, вообще-то, немагические составы разрабатывает и готовит. Или ты не знала?

— Про народ знала… — протянула я. — Про тебя конкретно — не знала…

В принципе, очень скоро оказалось, что причина для торопливого побега из подземелий была. И была она не только в том, что там было прохладно, но и в том, что пришло время обеда. А потому все ученики устремились в столовую, разумеется. Большой зал с магической имитацией отсутствия потолка полнился ароматами еды, щекотавшими ноздри. Мы втроем сели в самом дальнем от стола преподавателей конце зала, за вытянутый стол, где сидели по большей части студенты с нашего же факультета. Парни сразу приступили к трапезе, хоть и совершенно без энтузиазма, а я пару минут просто таращилась на аппетитно сложенную еду. А потом до меня дошло. Прямо Дошло. У меня в этом мире билось сердце. А значит, у меня было очень даже живое тело. А живое тело могло есть обычную человеческую еду. Даже нуждалось в этом. Так что к трапезе я приступила резко и с большим удовольствием.

Только когда вокруг нас не осталось ничего, что бы я не попробовала, я обратила внимание, что сидим мы в полной тишине. Я посмотрела на Миргаила и Тристана и осознала, что они оба внимательно на меня таращились. Как будто смотрели не на человека, который просто ест, а на кого-то, кто внезапно обратился питоном и заглатывал нечто больше него самого размером.

— Ну, ты, конечно… — наконец протянул Миргаил, слегка качая головой.

— Что не так опять? — недовольно фыркнула я.

— Откуда такой зверский аппетит? — он склонил голову набок.

— Я бы на твой посмотрел после тысячелетней жидкой диеты, — почти неслышно заметил Тристан. — Вот только в чём-то наш песнопевец прав. Куда только влезло-то? Плохо не будет?

— Не будет, — я мотнула головой. — И я наелась, так что ещё только вот сок буду.

— Не понимаю, как ты вообще можешь так просто сидеть и есть в такой ситуации, — поджал губы эльф.

— А что не так-то? — я склонила голову набок. — Маги подшучивают надо мной ежегодно, и больше одного дня их шутки не затягивались. Отсюда мы самостоятельно выбраться всё равно не сможем — здесь, очевидно, магия другая. И потом, как и сказал Тристан, я здесь могу есть, что куда больший бонус, чем ты думаешь. А потому думать над тем, как отсюда выбраться, я буду только в том случае, если к вечеру мы ещё не вернёмся назад. Более того, — я задумчиво повертела в руке печеньице, но с сожалением положила обратно — не хватало ещё и в самом деле обожраться. — Я уверена, что шутники сейчас и сами в поте лица ищут способ сделать как было. И если я верно оцениваю их способности, они его найдут.

— А если нет? — сощурился Тристан.

— Тогда у них, очевидно, проблем будет куда больше, чем у нас, — я пожала плечами. — Нам-то что? Юность вернулась, мы в школе — чем не повод насладиться жизнью? Что мы теряем?

— Это… — оборотень вдруг покачал головой. — Ты понимаешь, что там осталось… осталась вся наша жизнь?

— Если шутка не закончится за пару дней, мы с вами попробуем найти способ самостоятельно выбраться отсюда, — я скривилась. — А если и это окажется невозможным, наша жизнь теперь будет здесь. И лично для меня это будет всё-таки жизнь, а не посмертие.

Миргаил, кажется, хотел ещё что-то сказать, но как открыл рот, так и закрыл. Возможно, он хотел сказать что-то, что могло быть понятно только нам с ним двоим, а возможно, решил, что аргумент его не аргумент. Однако тему больше не поднимали. Да и парни решили, что раз уж такое дело, то надо бы поесть: вдруг домой вернёмся — там ведь магов лупить, а мы голодные. Точнее, я понятия не имела, о чём они подумали, но куриную ножку Миргаил поглощал с исключительно зверским выражением лица. И теперь уже я не мешала им наслаждаться пищей.

Тристан, сидевший напротив нас с Миргаилом, доев, некоторое время смотрел в свой стакан с соком и задумчиво крутил его в пальцах, будто собираясь с мыслями, но стоило ему поднять глаза и сделать вдох, как ровно за его спиной материализовался давешний профессор зелий. Нет, он не соткался из воздуха, просто я не заметила, как он подошёл — моё внимание было сосредоточено на оборотне.

— Вы трое — за мной, — резко произнёс профессор.

Не дожидаясь, пока мы хотя бы дёрнемся, чтобы встать, он развернулся и пошёл к выходу из Большого зала. Как будто был уверен, что мы точно последуем за ним. Впрочем, мы молча переглянулись, поднялись и пошли. Мало ли зачем мы ему понадобились — вдруг решил узнать, как это у нас так зелье получилось, а после урока не оставил, потому что обеденный перерыв. А вот теперь, когда все были сыты, можно было и пытать с особым пристрастием.

Профессор уверенно спускался в подземелья, ни разу даже не обернувшись. Казалось, что если мы отстанем и куда-нибудь сбежим, он даже не заметит. Но проверять мы не стали, а покорно плелись следом, пока не оказались в его кабинете. Это было небольшое помещение с высоким потолком и полукруглой стеной, явно не рассчитанное на большое количество посетителей. Вдоль стен тянулись стеллажи с книгами и банками с чем-то самым разным, слева была ещё одна неприметная тёмная дверь, как будто старавшаяся слиться со стеной. А подальше от входа стоял массивный стол, на котором аккуратными стопками лежали бумаги. Профессор, впрочем, не уселся в кресло, а опёрся на стол так, чтобы между нами и ним ничего не было. Некоторое время он просто рассматривал нас троих, переводя взгляд с одного на другого. И теперь в его взгляде не читалось ни неприязни, ни недовольства. Скорее, это было любопытство. Рассматривал он нас не меньше минуты, а потом сощурился и спросил:

— Что такое «Регалион»?

— Простите, что? — я нашлась первой, не дав парням сразу и полностью нас разоблачить.

— «Регалион», — терпеливо повторил профессор. — Не делайте вид, будто не понимаете, мисс. Я могу читать ваши мысли.

— А… — я глубоко вздохнула и ударила себя ладонью по лбу. Ведь точно — там, где мы с ним были знакомы, он и правда это умел. — И как много в наших мыслях вы прочли?

— Недостаточно, чтобы понять значение этого слова, — он сощурился. — Пока вы варили зелье, в ваших мыслях было больше именно о нём, а в остальном всё было до крайности обрывочно. Я смог понять только, что вы не ученики из этой школы. Более того, мне показалось, что вы трое даже не из этого мира.

— Не ученики, а учителя, — пробормотал Тристан.

— И ещё и не люди, — добавил и Миргаил.

— И по местным меркам довольно древние, — поморщилась я. — «Регалион» — это школа. Школа меча и магии, в которой мы трое работаем.

— И надолго вы к нам? — сощурился профессор, как будто прикидывая, какую пользу можно извлечь из нашего вторжения.

— Не думаю, — я пожала плечами. — Это вроде как шутка наших коллег-магов. Обычно их шутки не длятся больше одного дня.

— В таком случае, какие магические дисциплины вы преподаёте в своей школе? — он снова обвёл нас взглядом.

— Я не маг и преподаю фехтование, — я пожала плечами. — Я вампир. И прежде, чем вы шарахнетесь, здесь я не нежить, во-первых, а во-вторых, мне и там для пропитания убивать не требуется.

— Рукопашный бой, — усмехнулся Тристан. — Я тоже не владею магией. Но я оборотень. И… профессор, кажется, оборотни есть и в вашем мире. И я не знаю, как тут у вас, но там я не только могу оборачиваться в любой момент по собственному желанию, но и полностью сохраняю рассудок в любой форме. Даже говорить могу вполне сносно.

— Музыка, — вздохнул Миргаил. — Я учитель музыки. Я эльф, и если исключить безусловный для моего народа талант к стрельбе из лука и владению мечом, моя магия способна только на целебные песнопения.

— Но приготовленное вами зелье… — протянул профессор. — Оно было сварено на довольно профессиональном уровне. Как будто вы готовили его далеко не в первый раз.

— А в чём проблема смешать травы по инструкции? — озадаченно склонил голову набок Тристан.

Лицо профессора надо было видеть. Если бы он был мне по какой-то причине неприятен, это выражение меня бы позабавило. Но так его даже как-то жаль стало. Потому что оборотень безо всякой задней мысли как будто обесценил дело всей жизни этого человека, сообщив, что сварить превосходное зелье способен всякий дурак, если только он умеет читать.

— Но… — наконец собрался профессор. — Но вы же не следовали инструкции строго. Вы же изменили пропорции, иначе зелье на таком уровне не получилось бы.

— Как уже было сказано, в своём мире мы даже не люди, — я покачала головой. — Нам на троих больше пяти тысяч лет. И самый молодой — вот он, — я ткнула пальцем в Тристана. — Ему всего-то чуть за триста. Так что ума накопить успели.

— А, ой! — до оборотня дошло, как прозвучало то, что он сказал. — Я просто… Я не имел в виду ничего такого. Просто для нас это не проблема. И потом, мы же не просто так в лучшей школе континента преподаём. И хотя мой народ с подобным зельем связываться бы не стал, но большинство из нас некоторые составы приготовить более чем способны. И если есть инструкция, то, в принципе, и другие не проблема.

— А зачем вам зелья? — я озадаченно изогнула бровь, переводя взгляд на Тристана.

— Ну, регенерация у нас, конечно, не угнаться, но бывает и так, что она не справляется, — оборотень улыбнулся. — А не у всех и всегда есть вампир под рукой, чтобы… э… подлечить.

— А, ну да, — я отвела глаза. И тут же покраснела, потому что вспомнила, что «подлечивают» вампиры путём облизывания.

— Понятно… — протянул профессор. Хотя по его тону очевидно было, что непонятно в гораздо большей степени. — И вы уверены, что вы здесь временно? Что вернётесь вы без проблем?

— Хм… — Я нахмурилась. — Вот теперь, когда вы спросили, я уверенность несколько растеряла. Обычно шутки наших магов направлены на меня одну. Но вышло так, что сработало оно как уж сработало, и я понятия не имею, чем это может обернуться. Я в магии нашего мира не очень хорошо разбираюсь, так что даже приблизительно понять, что именно они делали и как им это теперь развернуть обратно, не смогу. Но, к счастью, коллеги у нас не идиоты.

— Да, не идиоты, а придурки, — фыркнул Тристан.

— И вы не намерены искать выход в свой мир здесь самостоятельно? — профессор снова озадаченно нахмурился.

— Даже если нам удастся выжать из памяти всю теорию магии, которую каждый из нас когда-либо изучал, мы вряд ли сможем определить, каким именно образом нас отправили сюда, — вздохнул Миргаил. — Да ещё и так, чтобы мы все стали человеческими детьми. Особенно… — он покосился на меня, но имени даже не назвал. — Не важно. Я не уверен, что даже если каким-то чудом разобраться всё же получится, в этом мире этот метод сработает.

— Или сработает, но не туда, — мрачно поддержал его Тристан.

— И вы готовы просто сидеть и ждать, не зная даже, пытаются вас вернуть назад или нет? — удивлённо округлил глаза профессор.

— Ну… да? — меня перекосило. — Что нам ещё-то делать? Если послезавтра мы всё ещё будем здесь, тогда действительно надо будет думать, как вернуться.

— И так ли оно нам надо, — тихо проворчал оборотень.

— Понятно, — снова протянул профессор так, как будто ничего в действительности не было понятно. — Идёмте.

И мы снова пошли. Только теперь не вниз по лестницам, а вверх. И я шла и думала, а закончились ли у школьников уроки. Потому что в коридорах было до странного тихо, и там никто не шатался. Впрочем, в этих самых коридорах было ещё и довольно свежо, так что, если занятия действительно закончились, студенты наверняка искали места, где потеплее. Ну, или уроки были ещё в разгаре, и все сидели по кабинетам. Вот неудобно без памяти персонажа! Нет, головная боль — это, конечно, неприятно, но это недолго и один раз. А самостоятельно вот так выяснять, кто ты, где ты и как тебе дальше жить и себя вести, с кем и как общаться… Вот уж точно испытание не для слабых духом.

Наконец прогулка по замку внезапно закончилась большим круглым кабинетом, в котором нас встретил благообразный старец с длинной седой бородой и в очках-половинках. Впрочем, был он там не один, ещё там была немолодая, но и не старая, строгая женщина, высокая, худая и статная. Они оба внимательно смотрели на нас, когда мы вошли. И хотя взгляды были скорее дружелюбными, мне они не понравились. Потому что смотрели на нас, как на детей, которые чуточку напроказничали, но до крайности удачно, так что ругать особо не будут, но немного с высоты жизненного опыта пожурят. Мда…

— Итак? — ласково поинтересовался старец.

— Я был прав, — сообщил пришедший с нами профессор. — Они в самом деле не из нашего мира.

— Вот как, — улыбнулся ему директор — а это, очевидно, был именно он — и покивал, а потом посмотрел уже на нас. — И как же вы оказались в нашей школе, юные дарования?

— Слышал? — Тристан обратился к Мирагилу, и чтобы заглянуть ему в лицо, вынужден был немного нагнуться, заглядывая за меня, поскольку я оказалась между парнями. — Ты у нас, оказывается, юный.

— Да уж, — кисло отозвался эльф. — Но и ты даже по нашим меркам на юного как-то не тянешь. Даже при том, что самый молодой из нас.

— Мне кажется, нам сейчас не годами надо мериться, — поморщилась я. — Вряд ли мы здесь для этого.

— И всё же… — несколько растерялся старец.

— Что нам делать в сложившихся обстоятельствах? — строго спросила женщина.

— Они говорят, что их должно вернуть в течение нескольких часов, — ответил за нас профессор зелий.

— И в этом можно быть уверенными? — уточнил директор.

— Не знаю, — честно призналась я. — Но, думаю, вероятность этого довольно высока. Потому отсутствие сразу трёх учителей в школе, двое из которых ведут обязательные дисциплины, та ещё проблема. Так что наши шутники, скорее всего, сейчас очень стараются сделать всё как было.

— И обвешиваются защитными амулетами, — кровожадно добавил Тристан.

— Постойте, так вы трое — волшебники из другого мира? — старец аж привстал.

— Вообще нет! — единодушно и громко отозвались мы хором.

— Что ж, — директор разочарованно опустился в своё кресло. — Тогда мы попробуем придумать, как нам проделать то же самое уже из нашего мира. Если, конечно, вас не выдернет и вы сами не захотите здесь остаться.

— А как?.. — начала было я, но меня внезапно ослепило.

Я хотела спросить, как они поймут, что остались мы, а не просто ученики. Да и были ли вообще те ученики до нашего появления, но когда яркий свет рассеялся, я оказалась стоящей в своём кабинете. Одна. И сердце снова не билось. Я снова была Тиранис, преподавателем фехтования, вампиром и дальше по тексту. И определённо была в «Регалионе». Вот только выбросило нас из одного и того же места, а эльф и оборотень со мной не вернулись. Впрочем, и я теперь стояла не там, где была, когда выдёргивало, так что и они могли оказаться в своих кабинетах. И в этом надо было убедиться.

Обратившись мышью, я вылетела из кабинета и помчалась искать товарищей. Но не нашла. Ни в учебных зданиях, ни в общежитии, ни на плацах, ни в саду… Их не было нигде. И я занервничала. То есть меня, выходит, вытащить получилось, а парней нет? Я поднялась повыше и прислушалась. В гвалте я различила взволнованные голоса магов и тут же полетела к ним. Открытого окна они мне не оставили, так что я влетела в небольшой зальчик прямо через стекло, с громким звоном его расколотив. Осколки ещё осыпаться не успели, а я уже стояла в своей человеческой форме и осматривала бледных как… как я магов.

— Ну и где? — сощурилась я, глядя больше не в лица, а на шеи коллег.

— Что — где? — проблеял Джордано, преподаватель пространственной магии.

— Не что, а кто, — поправила я. — Где Тристан и Миргаил и где тот… — я поджала губы, подбирая слово. — Тот умник, который придумал эту шутку?

— Госпожа Тиранис, это просто небольшое недоразумение… — осторожно произнёс маг стихий Лансе.

— Ага, как с лестницей на пятый этаж, — я скептически скривилась.

— Н-нет… — проблеял Джордано. — Мы уже закончили расчёты. Пару минут, и они будут здесь.

— В самом деле? — я склонила голову набок и сложила руки на груди. — Что ж, я подожду. Пару минут.

И я отошла к стене, картинно подперев её спиной. Маги засуетились и, периодически нервно косясь на меня, начертили большой круг, а в нём какое-то непонятное и сложное плетение. Они, интересно, и в моём классе такое же художество оставили или там как-то по-другому было сделано? Значений линий, точек, кружочков и чёрточек я не понимала, но выглядело всё это действительно сложно. Тем более что маги время от времени ещё сверялись с какими-то исписанными листами бумаги. Впрочем, как и было обещано, через пару минут заклинание было активировано, и художество засветилось, заискрилось и запереливалось. Яркость света быстро нарастала, и даже через чуть прикрытые веки меня ослепило вспышкой. Третий раз за день… Надо будет проверить потом, как это на глазах у меня скажется.

Свет рассеялся, и посреди круга оказались Тристан и Миргаил. В том, что это были именно они, я не сомневалась, хотя… Там оказались не вполне взросло выглядевшие оборотень и эльф, а двое мальчишек на вид лет двенадцати. Одетых, впрочем, именно в то, в чём эти двое пришли в обед ко мне в класс. Что ожидаемо привело к падению штанов с ног. И Миргаил умудрился ещё подхватить их и придержать, хоть они и висели мешком, а Тристан и вовсе остался в одной рубахе, оказавшейся ему почти до колена. Я не сдержалась и засмеялась, хотя вообще-то надо спросить, точно ли это они.

— Тиранис, хватит ржать, — обиженно произнёс Миргаил. — Это не смешно.

— Это уморительно, — отозвалась я, унимая смех. — И ты бы с этим согласился, если бы мы поменялись местами. Эй, господа маги, — обратилась я к коллегам, пытавшимся прикинуться ветошью. — Мне кажется, или что-то пошло не так?

— Э… Это просто… Просто… — залепетал Лансе.

— Госпожа Тиранис, мы просто… — подхватил Джордано.

— Просто что? — я склонила голову набок.

— Понимаете, когда мы планировали переправить вас, хотели, чтобы вы стали живой в том мире, а при возвращении… — он судорожно вздохнул. — Вы же высшая нежить. Вас просто должно было вернуть в то же тело. Мы не рассчитывали, что образ оттуда к вам закрепится. И… В общем…

— Короче, — оборвала я.

— Обратный перенос с вами сработал, как должен был, но вот с живыми тело вернулось неправильно, — протараторил Лансе.

— О, вот как… — протянула я и снова обвела взглядом шеи. — А теперь быстренько ответили мне, кто из вас хотел бы завтра проснуться личом?

— Только не это, госпожа Тиранис, — хором завыли маги.

— Тогда вам следует до заката вернуть всё как было, — я отлипла от стены и подошла к краю круга. — Или я буду мстить. Со вкусом и наслаждением, — и я развернулась к окну. — До заката, кстати, полчаса. Тристан, я прилечу в твою комнату.

И я обратилась мышью и вылетела в осенний вечер. На самом деле, никого превращать в лича я не планировала. Обращение вообще так себе мероприятие, и даже за подобную ошибку так наказывать я бы не стала. Но жуткий ужас должен был хорошенько простимулировать коллег побыстрее разобраться с тем, что они натворили. И пока они решали задачку, я просто полетела за вином. Не признаваться же, что розыгрыш в этом году мне даже понравился. Лишь бы только никто из учеников любимых преподавателей в таком нелепом виде не встретил.

Однако когда я вернулась из города с бочонком вина в сумке, совершенно нормальные Тристан и Миргаил сидели в комнате оборотня и… И ржали. Ну, хохот Тристана всегда был именно хохотом, но вот эльфы обычно смеялись мелодично, будто перезвоном колокольчика… Но нет — Миргаил именно ржал, причём до слёз. Я простояла в комнате с минуту, прежде они меня заметили вообще.

— Знаешь, что там в итоге случилось? — едва восстанавливая дыхание, спросил Тристан. — До заката они не успели. Пяти минут не хватило. И когда поняли, в ужасе стали просить, чтобы я их просто как-то не очень больно разорвал, лишь утром личами не проснуться.

— И ты разорвал? — я изогнула бровь.

— Конечно, нет, — он мотнул головой, улыбнулся, посмотрел на Миргаила и снова заржал.

— А что тогда? — я изогнула бровь.

— Ну, я их отшлёпал, — сообщил эльф.

— Что, прости, ты сделал с магами? — вытаращилась я на него.

— Отшлёпал. Ремнём по голым задницам, — он снова начал давиться смехом. — И они просили быть построже, чтобы можно было как-то доказать тебе, что наказание за проделку было основательным и вдумчивым.

— М… — усмехнулась я и достала вино из сумки. — Кажется, некоторое время нам стоит упоминать об этом при каждом удобном случае.

И едва успокоившиеся парни снова разразились смехом.