Свет истины (джен)

Ночью, должно быть, шёл дождь. Утро пахло водой, но не той, что зеленела под стеной форта, а свежей и чистой. Ветер дул с востока, и смрад от мёртвого чудовища уносился в залив, прочь от берега. Лучи рассветного солнца вонзались в бойницы и призрачным золотом ползли по стене. В пустом воздухе мерно уносилось под сводчатый потолок ровное дыхание спящих, изредка прерываемое стонами, когда кому-то из раненых случалось неудачно шевельнуться.

В углу у входа, отгороженном развешенными на верёвке плащами, прямо на накрытых чистым полотном операционных столах спали врачи во главе с доктором Зельге. Их с того места, где расположился Рейк, было не видно и не слышно. Сам он, час назад заступивший на пост, сидел на стуле, подтянув под ноги табурет, и, полуприкрыв глаза, слушал утро. В одном из углов кто-то уже проснулся и перешёптывался — там лежали легкораненые, которым, пока они не шумели, можно было такое позволить. А вот за восемью койками совсем рядом с Рейком наблюдать требовалось особенно внимательно. Но пока они все дышали.

Пока. Одно слово, будто капля росы, упавшая в тихое озеро, или первая капля дождя, заставило Рейка вздрогнуть. Табуретка под ногами скрипнула, и этот звук показался в тишине слишком громким. Спящие забеспокоились.

С минуту Рейк сидел неподвижно и вслушивался в их дыхание. Мало-помалу они успокоились, и в лазарете восстановилась сонная тишина. Тогда он встал, размял затёкшую спину — та тоже громко хрустнула — и направился проверять раненых.

Начал Рейк с дальнего угла, где шикнул на разболтавшихся охотников и сменил всем повязки. В основном раненые спали, может быть, приоткрывая глаза, чтобы убедиться, что их лечат, а не убивают, и тут же заново заснуть. Кое с кем он перемолвился парой фраз: «Больно! — Терпите», «Не отрежут? — Если заражения крови не будет, то нет».

Краем глаза Рейк заметил доктора Зельге, который вышел из-за занавеса и направился к тяжелораненым. Первым делом он, конечно же, принялся осматривать командора.

— Энглей, подите сюда, — тихо позвал Зельге.

— Одну минуту.

Сменив повязку одному из болтунов, Рейк пересёк лазарет и остановился рядом с койкой командора. Зельге снял повязку с его ноги и теперь задумчиво рассматривал рану.

— Что вы видите, лейтенант?

Рейк пригляделся. Он помнил рану и ждал отёка, возможно, разошедшихся швов или нагноения, но точно не ровно стянутых краёв и нормальной белой кожи. О Ассиль, за что?.. Нет, он был рад за господина Гелига, но вид раны грозил неприятности уже самому Рейку.

— Кажется, что прошла неделя, если не больше, — наконец сказал он.

— Немногим меньше суток. — Зельге испытующе посмотрел на него. — Признавайтесь: что делали?

— Мох…

— Мох я видел, — нетерпеливо перебил Зельге, махнув рукой. — Что вы сделали со мхом?

Рейк почувствовал, как замерло, а затем заколотилось его сердце. Признаться или солгать? Если первое, придётся объяснять, где он взял эликсир, а значит, подставить Орветт и келласова колдуна, которого он сам же и спас. Солгать… А зачем? Почему он вообще думает об Орветт и Дрейсере?

Доктор Зельге издал тихий смешок и сказал:

— Ладно, вернёмся к этому вопросу, если командору станет хуже. Постарайтесь впредь воздержаться от подобных опытов.

— Я приложу все усилия, чтобы ему не стало хуже, — пообещал Рейк.

— Тогда перейдём к делу.

Зельге кивнул и направился к соседней койке, оставив командора заботам Рейка. И, видит Асилль, он постарается вылечить господина Гелига вовсе не из-за намёка на угрозу. Рейк сделает это потому, что это его работа. Его долг.

Но Зельге… Зельге, думал Рейк, очищая швы от сукровицы, определённо знает или догадывается, что именно он сотворил. Впрочем, почему бы одному из старших лекарей Ордена не разбираться в колдовских эликсирах? В любом случае, он что-то заподозрил, а значит, обязан был сообщить, если не раненому командору, то хотя бы капитану Доссу. Но вместо этого доктор Зельге просто сказал больше так не делать.

Получается, жизнь командора Гелига стоила того, чтобы поступиться незыблемыми правилами Ордена? А если бы на его месте оказался кто-нибудь парой званий ниже? Кто-нибудь из роньезского гарнизона? Что Зельге сделал бы в иных обстоятельствах? Искать ответы на все эти вопросы совершенно не хотелось.

Тихое утро сменилось суетным днём. Часть лекарей в составе своих отрядов покинула форт Роньез — они служили на севере Фрагнара, куда было далеко добираться. Работы сразу ощутимо прибавилось, а Рейка — видимо, в качестве наказания — ещё и отправили осматривать раненых, которым не хватило места в лазарете. Он часа два носился по форту, отлавливая всех ушибленных и защемлённых, чтобы раздать им лекарства и мази.

Когда Рейк возвращался в лазарет, его перехватил Шантандэ.

— Доктор, проводите его, пожалуйста, — попросил он, указывая на юношу рядом с собой.

Рейк присмотрелся. Юноша, одетый в чёрно-зелёную форму вайклемских кадетов, сдержанно смотрел в ответ. Бледное лицо со знакомыми, но чуть более мягкими чертами, вьющиеся чёрные волосы, яркие, даже сияющие голубые глаза…

— Прошу. — Рейк повёл рукой и направился в сторону лазарета. — Не уверен только, что командор Гелиг уже очнулся…

— Так он ранен? — Голос юноши остался спокойным, но он так поспешно дёрнулся следом, что едва не запнулся о ступень.

— Да, и довольно серьёзно.

— В любом случае… я хотел бы его увидеть, если это возможно.

Остаток пути они молчали. Рейк пытался вспомнить, как зовут старшего сына господина Гелига, но безуспешно. Перед дверьми лазарета они остановились, и лекарь, попросив юношу подождать, вошёл внутрь.

Командор всё-таки очнулся и теперь о чём-то говорил с доктором Зельге. Подойдя поближе, Рейк понял, что Зельге докладывал о прошедших сутках. Увидев его, старший лекарь скупо улыбнулся и сообщил:

— Ваш спаситель, Реол. Лейтенант Рейк Энглей из крепости Люнц.

Командор благодарно кивнул — у него едва ли были силы на разговоры. Рейк коротко поклонился и заговорил:

— Господин командор, прибыл ваш старший сын. Доктор Зельге, можно ему войти?

Рейку показалось, что, спроси он самого командора, тот бы не позволил. Почему-то при вести о сыне господин Гелиг помрачнел. Доктор Зельге, однако, благосклонно кивнул.

Рейк выглянул за дверь и позвал гостя. Глаза юноши радостно блеснули в полумраке, но он не рванул вперёд, а ровно, даже немного нарочито ровно, вошёл и приблизился к койке отца.

Зельге удалился, а Рейк остался поблизости, исподтишка наблюдая за ними. Сын почему-то держался так, словно боялся отца, но очень не хотел этого показывать. Отец… отец ответил на его «Здравствуй!» вопросом:

— Зачем ты приехал, Каис?

Так вот как его зовут! Но… почему оба ведут себя так, словно совсем недавно смертельно поссорились?

— Мы видели бой с чудовищем, — сказал Каис. — Видели, что Орден проигрывал, но чудовище всё равно пало… Я хотел убедиться, что ты жив.

— Как видишь, жив. Уходи.

Каис на миг сжал его руку в своих и, не став спорить, поднялся.

— Как скажешь, отец. Я напишу матери, что с тобой всё хорошо.

— Лейтенант, проводите его, — приказал командор. — Заблудится ещё…

Каис гневно сверкнул глазами, однако опять промолчал.

Рейк вновь повёл его по прохладным сумеречным коридорам. Что-то было не так. Оба Гелига относились друг к другу гораздо теплее, чем могло показаться по первым их словам. Так почему командор не хотел видеть сына?

— Скажите, доктор, насколько серьёзными могут быть последствия ранения? — спросил Каис.

— Пока рано об этом говорить.

Рейк заглянул ему в глаза, словно извиняясь, и его вдруг осенило: вот! У Каиса очень яркие глаза. Такие Рейк видел только у одного человека, и это был отнюдь не командор Гелиг.

— Что ж… Спасибо вам, доктор, и до свидания.

— Прощайте, Каис. Надеюсь, нам не придётся встретиться снова.

Юноша смутился.

— Ваши глаза вас выдают, — пояснил Рейк. — Будьте осторожны.

— Буду. Спасибо вам!

Каис Гелиг приложил руку к сердцу и, развернувшись, направился к воротам форта. А Рейк смотрел ему вслед, надеясь, что он единственный служитель Ордена, настолько глубоко заглянувший в колдовские глаза. Подумать только, сын командора Гелига — колдун! И его отец, несомненно, об этом знает.

— Храни его Асилль! — попросил Рейк и поспешил обратно в лазарет.

* * *

Прошло почти две недели, прежде чем оставшаяся в Роньезе часть Ордена получила приказ покинуть крепость. За то время лекари отпустили почти всех раненых; командор уехал, едва смог стоять на ногах. Рейк не знал, к семье ли тот отправился или получать выволочку от главы Белого пламени.

Служители стыдливо молчали, но слухи расползались подобно новорождённым змеям: Орден должен был проиграть. Да, это именно командор Гелиг убил чудовище, отрубив его «человеческую» часть. Однако ему не удалось бы даже подобраться на расстояние удара — ранение тому свидетель, если бы в разгар боя не появился колдун-еретик. Он отвлёк чудовище на себя и позволил командору убить тварь.

Можно было бы подумать, что слухи распускают враги Ордена, те же колдуны, однако Рейк точно знал, что Дрейсер действительно был у форта в тот день. Быть может, он и натравил чудовище на Марнонский залив? Водяной колдун, водное чудовище… Зачем? Рейк не представлял. Победа над Белым пламенем не стоила таких жертв, тем более на родине Дрейсера, происходившего как раз из Марноны.

К несчастью Рейка, ему представилась возможность задать этот вопрос самому колдуну.

Накануне отъезда Рейк выбрался в город. Он хотел зайти в лавку Орветт и расплатиться за эликсир, раз уж вернуть его не получится. Хотелось надеяться, что столь простое в ингредиентах зелье стоит не слишком дорого для обычного лекаря.

У Орветт было по-прежнему светло и даже, можно сказать, уютно. Призрак стола для вивисекции, всё ещё нависавший над лавкой в воображении Рейка, пока не казался таким уж ужасным. А вот полковник Дрейсер, сидевший у стола, — очень даже.

— Рад вас видеть, Энглей! Часто мы видимся в последнее время.

— Да, иногда чересчур часто, — пробормотал Рейк. — Добрый день, Орветт, полковник.

— Вы снова за травами? — спросила аптекарша, поднимаясь из-за стола.

— Нет, я… вернуть долг, можно сказать. — Он неловко усмехнулся и пояснил: — В прошлый раз, разбирая сумку после визита к вам, я наткнулся на флакон с эликсиром Наны Эсимской. Видимо, случайно попал.

«Или подбросили, но не обвинять же их в этом?»

— То-то я недосчиталась, а печать на двери вора не заметила! — Орветт всплеснула руками.

— Я хотел бы расплатиться за него. Сколько я должен?

Орветт задумалась и вдруг спросила:

— Вы его использовали? Если бы нет, то вернули бы сам флакон, не так ли?

— Да, использовал, — признался Рейк. — Мне пришлось — сами понимаете.

— А на ком? — вкрадчиво уточнил Дрейсер, тщательно пряча предвкушающую улыбку.

— Вы угадали, полковник: на командоре, — мрачно сообщил Рейк.

Колдун расхохотался.

— Орветт, за эликсир плачу я! Энглей оказал мне такую услугу, что в противном случае я не знаю, чем ему за это отплатить!

Рейк скривился. Да он издевается! Впрочем, испортить жизнь командору Белого пламени, наверное, любому колдуну за радость, а знать про Каиса Дрейсеру вроде как неоткуда. Значит, он мог применить своё коварство…

— В таком случае надеюсь, что вы не имеете никакого отношения к появлению флакона в моей сумке.

Скорее всего. Даже подкинув флакон, Дрейсер не мог быть уверен, что Рейк вообще его использует, а уж именно на командоре…

Колдун оскорблённо выпрямился и произнёс:

— Я не подбрасывал вам флакон с эликсиром Наны Эсимской и даже не думал этого делать, клянусь душой, Энглей!

На слове «душой» колдовские глаза ярко блеснули: Енц Дрейсер не лгал, иначе тут же перестал бы существовать. Какими бы ни были колдуны лжецами и чудовищами, обмануть такую клятву они были не в силах. Чем бы ни являлась душа, клятвопреступлений она не переносила.

— Поверю. Извините.

Рейк почувствовал себя обиженным дураком. Колдун его, вероятно, таким и видел.

— Мне кажется, это вмешалось провидение, — сказала Орветт, урвав миг тишины. — Платы не нужно. Тем более… за колдовство, знаете ли, нельзя брать монеты.

— Но вы продаёте зелья! — удивился Рейк.

О такой особенности колдовского мира он никогда не слышал.

— Мне платят услугами, новостями и собранными травами. И вот за травы я беру плату, как и положено.

— А колдуны на службе императора? — Рейк повернулся к Дрейсеру.

— Возможны варианты, — уклончиво ответил тот. — Оргосский Лебедь, например, берёт принцессами. Вам, как служителю Белого пламени должен понравиться этот ответ, верно?

— Я ухожу из Ордена, — выпалил Рейк неожиданно даже для себя.

Дрейсер и Орветт уставились на него, ожидая разъяснений. Но он молчал. Это решение, дошедшее до языка раньше, чем до разума, вдруг показалось ему верным. Да, он уйдёт. Но уйдёт не в пустоту.

— Я ухожу из Ордена Белого пламени, — повторил Рейк, — потому что… хочу понять истоки ненависти Ордена к колдунам. Потому что не все колдуны должны сгореть. Потому что колдовство может быть полезно.

Подспудно он ожидал торжества в глазах колдуна, однако тот выглядел — или старался выглядеть — виноватым.

— Удачи вам, Энглей! — искренне пожелала Орветт. — С чего начнёте?

— Советую — со святого Эсара, — вставил Дрейсер.

— Начну с того… — Рейк усмехнулся: по-настоящему он начнёт с того, что вернётся в Люнц, напишет прошение об отставке и заберёт свою ненаглядную лампу, а пока… — Орветт, скажите, что такое троелунник?

Аптекарша улыбнулась и заговорила:

— Троелунник — это многолетнее цветковое растение из семейства лилейных, род — иргийские лилии. Произрастает на трёх материках, а именно…

Весна-лето 11 года Восьмой эпохи