История Мародеров (джен)

Джеймс с Сириусом вечером, как обычно, куда-то исчезли, и Ремус устроился с очередным учебником в кресле у камина. Питер тоже пытался что-то читать, но скоро сдался и ушел в спальню.

Гостиная постепенно опустела, в ней не осталось никого, кроме Ремуса и Лили Эванс. Она часто, закончив с уроками, доставала большой альбом и принималась рисовать. Интересно, что она рисует в гостиной? Портреты сокурсников, что ли? Ремус с любопытством покосился на нее, но тут Лили подняла взгляд, и он быстро отвернулся, уткнувшись в книгу.

— Ремус? — вдруг нерешительно позвала она.

Ремус вздрогнул и поднял голову.

— Почему ты всегда один?

Он неопределенно пожал плечами. Ну, что он может ответить на этот вопрос? Но Лили таким ответом не удовлетворилась:

— Может, мальчики не хотят с тобой дружить?

— Нет, что ты! — Ремус даже улыбнулся: они-то как раз хотели.

— Тогда что?

— Ничего, — Ремус нахмурился. — Лили, зачем тебе это?

Теперь уже она неопределенно пожала плечами:

— Я просто подумала, может, тебе нужна помощь?

Сердце Ремуса сжалось. А на это что ответить? Он грустно покачал головой:

— У меня все в порядке. Правда. Меня все устраивает.

Лили внимательно посмотрела на него, и на мгновение показалось, что ее зеленые глаза видят его насквозь.

— Ну дело твое, Ремус, — она закрыла свой альбом и поднялась в девчачьи спальни.

Ремус протяжно вздохнул и снова уткнулся в учебник. Однако он уже не мог вникнуть в то, что читал. Вдруг раздался знакомый голос, зовущий его по имени. Ремус подпрыгнул и огляделся — да, как он и думал, гостиная была пуста. Рядом послышался тихий смех. Ремус ошалело завертел головой. Смех стал громче, и перед ним прямо из воздуха материализовались Джеймс и Сириус.

— Ой, Рем, ну и лицо у тебя! — сквозь смех простонал Джеймс.

— Как… вы... — выдавил Ремус, обретя дар речи.

— Это мантия-невидимка, — снисходительно объяснил Сириус; он явно был доволен произведенным эффектом.

Джеймс гордо продемонстрировал полупрозрачную легкую мантию:

— Мне отец подарил. Он говорит, это единственная в своем роде мантия — без срока действия. Передавалась в нашей семье из поколения в поколение.

— Так вот почему вы никогда не попадаетесь… — Ремусу многое стало понятно.

— Именно. Пошли — погуляешь с нами.

— Не-е, мне еще эссе по трансфигурации дописывать.

— Да брось ты учиться. Сколько можно? Нужно же и отдыхать когда-то, — беспечно возразил Сириус.

— Но если я не успею…

— Мы тебе поможем.

На это сказать уже было нечего. Да и не хотелось, если честно. И Ремус сдался:

— Ну ладно.

— Йес! — Джеймс и Сириус впечатали друг другу в ладонь.

Трое мальчишек крались по ночному Хогвартсу, накрывшись одной мантией. Коридоры освещались лишь неровным светом факелов, от которого по стенам и по полу плясали рваные тени. От этого было немножко страшно, но жутко интересно. Кругом ни души, только портреты на стенах — впрочем, большинство из них спало — да доспехи и статуи в нишах.

Доспехи были самыми обыкновенными, а вот статуи и картины встречались весьма интересные. Так в одном из коридоров шестого этажа они минут пять разглядывали картину с рыцарем верхом на ослике. Ослик был упитанным и лоснящимся, рыцарь же, напротив, худым и изможденным — доспехи на нем висели, если можно такое сказать про доспехи. Рыцарь спал в седле, склонив голову на шею своего ослика, и пика, которую он держал в руке, волочилась по густой траве, сшибая головки цветов. А на пятом этаже они наткнулись на статую горбатой одноглазой ведьмы, невероятно уродливой. Зачем вообще она здесь нужна такая страшная?

Поглазев на картины и скульптуры, мальчики занялись изучением траекторий перемещения лестниц. Они просто вставали на первую попавшуюся и ждали, пока она начнет перемещаться — пытались выяснить закономерность. В итоге, накатавшись и насмеявшись, пришли к выводу, что перемещаются они абсолютно хаотично, без всякой логики.

Когда они уже собирались возвращаться, в коридоре раздались шаркающие шаги. На секунду мальчишки замерли.

— Прячемся! — шепотом скомандовал Сириус и потянул всех к ближайшей нише.

Вжавшись в нее под мантией-невидимкой, они наблюдали, как по коридору прошел завхоз Филч — не слишком приятный человек, особенно для нарушителей правил. Перед ним, задрав хвост, гордо шествовала его кошка Миссис Норрис — дико худая и дико вредная. Рядом с их нишей кошка остановилась и стала подозрительно обнюхивать воздух. Мальчишки затаили дыхание. Миссис Норрис повернулась к хозяину и мяукнула с такой интонацией, что создавалось впечатление, будто она с ним разговаривает.

— Что там, моя хорошая? — проскрипел Филч, приблизившись к нише.

Кошка тоже подошла, снова понюхала воздух, и вдруг, зашипев, отпрыгнула назад. «Почуяла оборотня», — догадался Ремус: животные часто так реагировали на него. Филч, не понимавший, что так обеспокоило его спутницу, протянул руку, ощупывая воздух. Еще чуть-чуть и он коснется их. И тут Джеймс выдохнул:

— Бежим! — и, схватив их за руки, рванул прочь от Филча.

— Стоять! — раздался позади крик завхоза. — Шпана малолетняя!

Они неслись по коридору, что было сил, и только мантия развевалась позади. Разбуженные картины провожали их сонными недоуменными взглядами. Заскочив в первую попавшуюся дверь, мальчики привалились к ней спиной и без сил сползли вниз. Пару минут они пытались отдышаться, а потом, посмотрев друг на друга, расхохотались. Все трое. Ремус чувствовал, как между ними протянулись невидимые нити, связывающие сердца троих мальчишек. Нити дружбы.

— Куда это мы попали? — первым начал осматриваться Сириус.

Помещение действительно было странное. Явно не класс, но и не чулан: небольшая комнатка, в которой не было ничего, кроме двух дверей, в одну из которых они влетели.

— Предлагаю посмотреть, куда ведет вторая дверь, — внес предложение Джеймс.

— Вам что, мало? — попытался остановить их Ремус.

— Ну, обратно мы сейчас выйти не можем: Филч наверняка нас еще ищет. Не сидеть же здесь, как дураки.

Сириус покивал, соглашаясь с другом. Ремус усмехнулся: неугомонные! Но самое забавное — в их обществе у спокойного и рассудительного Ремуса тоже просыпалась авантюрная жилка. Впервые в жизни захотелось пошалить.

За дверью обнаружилась лестница.

— Интересненько! — хором произнесли Джеймс и Сириус.

Ремус снова усмехнулся: они и мыслят-то одинаково. Чисто близняшки.

Лестница оказалась длинной и крутой, покрытой пылью и паутиной. Они совсем выдохлись, пока добрались до небольшого люка, который, к счастью (или к несчастью, это уж как посмотреть), оказался незапертым. Первым наружу вылез Сириус и замер в проходе.

— Ты чего? — подтолкнул его Джеймс и, отодвинув друга, сам встал как вкопанный.

Ремус вылез последним и в свою очередь застыл. От восторга. Лестница привела их на крышу Хогвартса. Перед ними расстилался школьный двор, на который желтыми пятнами падал свет из окон замка; квиддичное поле, едва различимое в темноте; далеко простиралась черная громада Запретного леса. С другой стороны вдали светился огнями Хогсмид. А над ними… Над ними в темном ночном небе сияли мириады звезд. Если поднять голову, казалось, что ты медленно плывешь в звездном море.

— Вау! — выразил Джеймс общие эмоции.

Несколько минут они просто смотрели на звезды, не говоря ни слова. Восхищенное молчание прервал Сириус:

— Надо исследовать новую территорию, раз уж попали сюда, — в предвкушении приключения глаза у него сияли, что те звезды.

— Точно! — согласился Джеймс с точно таким же блеском в глазах.

— А если мы отсюда навернемся? — засомневался Ремус.

— Не навернемся, — беспечно отмахнулись ребята.

По крышам они лазили чуть ли не всю ночь — в спальню вернулись под утро, как следствие, не выспались, опоздали на завтрак и чуть не опоздали на трансфигурацию. Явились они одновременно со звоном колокола — сонные и с синяками под глазами, чем вызвали подозрительный взгляд профессора МакГонагалл. Но все трое были бесконечно довольны своим ночным приключением.

* * *

Питер в одиночестве брел по коридору. С той ночи, когда Ремус бродил вместе с Джеймсом и Сириусом неизвестно где до самого утра, он как-то естественно влился в их компанию. Теперь они всегда ходили втроем, после уроков куда-то исчезали, а Питер оставался в одиночестве. Он уже не смел ходить за Ремусом, как делал это поначалу. Хоть и сидели они по-прежнему вместе, Питер был уверен, что мальчишки сели бы втроем, если бы могли поместиться за одной партой. Стало еще обиднее: чем этих шумных авантюристов привлек тихоня Ремус, вечно сидящий за книгой? И чем Питер хуже?

Уроки закончились, но возвращаться в гостиную не хотелось. И Питер просто шел куда глаза глядят, а когда очнулся от своих невеселых размышлений, понял, что забрел в незнакомую часть замка и заблудился. Одно было ясно: судя по холоду и темноте, это были подземелья. Что само по себе не слишком хорошо, поскольку подземелья — территория Слизерина.

И это бы еще пол беды. Но не везет — так не везет. Его угораздило нарваться на компанию слизеринцев, из которых только один был первокурсник — Питер помнил его с распределения, — двое остальных курса с третьего, не меньше.

— О-о, — протянул один из них, — кто это тут к нам забрел? Неужто львенок?

Компания нехорошо захихикала. Питер сжался и начал отступать назад.

— Петрификус Тоталус! — выкрикнул первокурсник.

Питер споткнулся и застыл, обездвиженный заклятием, и только мысленно удивился: «Откуда он знает это заклинание? Он же тоже на первом курсе!»

— Молодец, Снейп, — с легким удивлением в голосе, но одобрительно протянул темноволосый неприятный третьекурсник. — А еще какие заклинания ты знаешь?

Ответить он не успел. Из-за угла раздалось тройное: «Экспеллиармус!» Палочки слизеринцев оказались в руках трех гриффиндорцев. Питер с облегчением перевел дыхание, однако не удержавшись от зависти — он и такого заклинания не знал.

— Вы! — прошипел Снейп.

— Мы, — спокойно ответил Сириус, небрежно поигрывая его палочкой. — Дальше что?

— Вы бы не лезли не в свое дело — целее будете, — ласково посоветовал им один из третьекурсников.

— Да ну? — театрально изумился Джеймс. — И что вы нам сделаете без палочек?

Слизеринец засопел и двинулся на них, но не успел он сделать и двух шагов, как Сириус что-то прошептал и у того взвилась вверх мантия, закрыв ему лицо. Он запнулся и замахал руками, пытаясь сбить мантию вниз. Гриффиндорцы засмеялись. Его товарищ уже хотел броситься на них, но не успел: в коридоре раздались чьи-то шаги. Тяжелые шаги — это был явно не студент. Все замерли.

В следующую секунду из-за поворота появился профессор Слизнорт. Увидев их живописную компанию, он удивленно остановился.

— Что здесь происходит?

— Этот, — Джеймс презрительно кивнул на Снейпа, — заколдовал Питера.

Все еще обездвиженный Питер утвердительно хлопнул глазами.

— Это правда, мистер Снейп? — поинтересовался Слизнорт, поспешно расколдовав мальчика.

— Они врут, профессор, — спокойно и презрительно ответил Снейп. — Мы с Эваном и Кевином просто мимо проходили. Сами устроили между собой разборки. А тут слизеринец попался. Конечно, как на него все не свалить?

— Что?! Ты, змеюка слизеринская!

— Мистер Поттер, следите за языком! А с вами что, мистер Эйвери?

— Это Блэк меня заколдовал, сэр! Без всякой причины! И они отобрали наши палочки!

Отменив и это заклинание, профессор велел вернуть палочки хозяевам. Гриффиндорцы неохотно подчинились. Слизнорт собирался снять баллы со всех участников инцидента, но Ремус возмущенно вступился за Питера, справедливо указав, что тот вообще был жертвой. С этим Слизнорт не мог не согласиться. И все же при виде Снейпа, горделиво удаляющегося в компании старших товарищей, возникло чувство, что они были наказаны несправедливо.

— Он ведь наверняка понял, кто тут был зачинщиком! — проворчал Сириус, когда они отошли достаточно далеко от преподавателя. — Старик явно покрывает своих змеенышей. Знает же, что они виноваты!

— Мне вот интересно, откуда Снейп такие заклинания знает? — вопросил Джеймс в пространство.

Сириус фыркнул:

— Слизерин, что ты хочешь?! Небось темные искусства с рождения изучал. Ну и те старшекурсники поспособствовали. Я давно их знаю: Розье и Эйвери — частые гости на приемах у моих родителей. А он, похоже, с ними сдружился.

— Знаешь, Питер, — задумчиво произнес Ремус, — тебе лучше не ходить одному.

— Точно-точно, — поддержал его Джеймс. — Будешь теперь с нами.

Сириус просто кивнул, и у Питера потеплело внутри.

— Слушай, Сириус, а что это за заклинание было, которым ты того слизеринца шарахнул? — заинтересовался Ремус.

— А-а это… — Сириус ухмыльнулся. — У нас с братом игра такая была, когда к нам кузины в гости приезжали. Само заклинание я вычитал в одной книге из нашей семейной библиотеки, а палочки мы у тех же кузин таскали.

Все четверо рассмеялись.

— Интересно, — хитро прищурился Джеймс. — А еще какие заклинания ты знаешь? Которые можно использовать, чтобы проучить Нюниуса?

— Хм, это надо обдумать, — в глазах Сириуса вспыхнула заинтересованность.

— Может, не стоит затевать войну? — попытался вразумить друзей Ремус.

— Что ж, пусть так и нападают на тех, кто слабее? — неожиданно для самого себя вмешался Питер и тут же смущенно примолк.

— Правильно, Пит. Их обязательно надо поставить на место.

Ремус обреченно вздохнул, но спорить больше не стал.

А Питер был абсолютно счастлив. Рядом со своими теперь уже друзьями он чувствовал себя в полной безопасности. И чтобы сохранить их расположение, готов был поддержать их в чем угодно.

На следующий день на завтраке мальчики появились вчетвером. И с тех пор их всегда и везде видели вместе.

* * *

Воспользовавшись солнечным деньком, Лили с Алисой устроились на траве возле озера. Это место под раскидистым деревом успело стать их любимым. У ног расстилалась спокойная гладь озера, в глубине которого временами что-то вспыхивало. Земля уже покрылась желто-красным ковром опавших листьев, но и на деревьях их оставалось еще немало. В сочетании с желтыми деревьями прозрачное синее небо выглядело особенно красиво. Летом, когда все вокруг зеленело, оно никогда не производило такого завораживающего впечатления. Было в этом сочетании желтого и синего что-то не совсем естественное, что-то сказочное. И за эту сказочность Лили особенно любила ясные осенние дни, тем более что выдавались они так редко.

С домашними заданиями девочки справились быстро. Подружившись, они стали вместе делать уроки, в случае необходимости помогая друг другу, что существенно ускоряло процесс. Лили достала свой неизменный альбом, и Алиса с интересом покосилась на нее.

— А можно мне посмотреть? — наконец, решилась она спросить.

Секунду Лили колебалась — до сих пор свои рисунки она показывала только родным — но тут же с улыбкой протянула альбом подруге. Алиса открыла первую страницу и ахнула:

— Вау! Лил, ты замечательно рисуешь!

— Спасибо.

— Нет, правда здорово!

Пейзажные зарисовки чередовались с портретами однокурсников и даже учителей.

— Ой, и я здесь! — воскликнула Алиса.

Лили улыбнулась и кивнула.

При виде портрета Северуса Алиса поморщилась, но ничего не сказала. У них установился молчаливый договор: Алиса ничего не говорит Лили про ее дружбу со слизеринцем, а Лили не пытается подружить ее с Северусом.

Теплый осенний денек выманил из замка не только двух подруг. На школьном дворе собралось множество студентов. Лили, забрав альбом, принялась высматривать объект для зарисовки. И вскоре нашла: четверо мальчишек затеяли битву, кидаясь охапками опавших листьев. Они со смехом и криками носились по двору, зарывали друг друга в кучи листьев, благо их нападало достаточно много, а порой вверх взмывал целый красно-золотой вихрь. Гриффиндорская осень. Лили улыбнулась и начала рисовать.

— Все-таки здорово, что Ремус нашел друзей, — произнесла Алиса, проследив за ее взглядом.

— Ага. А то все один, да один…

— И он отлично вписался в их компанию.

— Это точно. Надеюсь, хоть он сможет немного приструнить этих шалопаев.

— Да ладно тебе, Лил, — рассмеялась Алиса. — Они забавные!

— Я и не спорю. Но как-то чересчур шумные. Чтобы узнать, где они, надо только посмотреть, где побольше столпотворение — и можешь быть уверена: Блэк и Поттер — там. И учебой они, по-моему, вообще не озабочены.

Алиса усмехнулась:

— Но это не мешает им получать высшие баллы.

— Вот это-то и раздражает больше всего, — сокрушенно вздохнула Лили, правда, возмущение ее было немного слишком наиграно, чтобы ему поверить.

Алиса сдавленно хихикнула, и через секунду они уже смеялись вместе.

— Признайся, что ты всего-навсего завидуешь.

— Вот еще. Мне просто жаль, что такие таланты пропадают зря. Они же их совсем не развивают!

— Почему? Развивают. Просто не для учебы.

Лили возмущенно фыркнула:

— Только не говори мне про их антислизеринские выходки! Из-за этих обормотов Гриффиндор теряет столько же баллов, сколько благодаря им же зарабатывает.

— Вот и получается равновесие, — улыбнулась Алиса. — И потом, согласись: слизеринцев следует проучить. Они в последнее время совсем обнаглели. Не тебя ли недавно Эйвери обозвал грязнокровкой? И это еще самый невинный из их поступков.

— Ну… может быть, — уступила Лили. — Но не такими методами.

— А какими? Лили, очнись — эти змеи других не понимают!

— Ладно, ты права, — Лили вздохнула. — Но все равно… Вот ты мне скажи, чего они прицепились к Северусу?

— Ли-и-или, — простонала Алиса, — я все понимаю: он твой друг и все такое… Но открой глаза: в половине случаев он сам нарывается.

— Да брось ты, Л?са…

— Так, закрыли тему, — перебила ее подруга, передернув плечами.

Лили кивнула и вернулась к своему рисунку, а Алиса легла на спину и, закинув руки за голову, стала любоваться глубоким синим небом, просвечивающим сквозь еще оставшуюся листву.

Неподалеку по-прежнему раздавались веселые крики и смех. Лили улыбнулась: нет, при всей их раздражающей самоуверенности и задиристости, они бывают милыми. Вот как сейчас.

— Привет, Лили.

— Привет, Сев, — Лили быстро закрыла свой альбом.

— Здравствуй, Снейп, — насмешливо произнесла Алиса.

Лили бросила на нее умоляющий взгляд. Северус же молча кивнул. Алиса поднялась на ноги.

— А вслух поздороваться — язык отвалится? Ладно, можешь не стараться. Пойду я, пожалуй, — с этими словами она направилась в сторону отряхивавшихся от листьев мальчишек.

— Привет, мальчики, — помахала она им рукой, проходя мимо.

— Привет, Лис, — мальчишки помахали ей в ответ.

— Твоя подруга меня ненавидит, — произнес Северус, проводив ее взглядом.

— Ничего подобного, — быстро ответила Лили.

Северус скептически хмыкнул.

— Ну правда, она нормально к тебе относится. Ей просто не нравятся твои друзья, — Лили помолчала и тихо добавила: — И мне, если честно, тоже…

Северус насупился, но промолчал. Вначале Лили радовалась, видя, что у нелюдимого Северуса появились товарищи. Пусть даже все они были старше него. Но чем дальше, тем больше эти друзья ей не нравились. Однако разговоры с Северусом на эту тему ни к чему не приводили. И она постаралась смириться с этим фактом. В конце концов, ему ее подруга тоже не нравилась, но он же терпел. Хотя Алису, конечно, нельзя сравнивать с Эйвери и Розье.

* * *

Каждый месяц, когда вечером за Ремусом приходила профессор МакГонагалл, чтобы вместе со школьной медсестрой проводить его до Дракучей Ивы, он внутренне съеживался под вопросительными взглядами друзей. До сих пор они удовлетворялись его притянутыми за уши объяснениями о больной матери, тете, бабушке... Но это не могло длиться вечно: мальчики слишком умны, чтобы рано или поздно не заметить некую закономерность. И что тогда?

Каждый раз, лежа после полнолуния в больничном крыле и глядя в белый потолок, Ремус с ужасом думал о встрече с друзьями, о новой лжи, которая ему самому казалась все менее и менее убедительной. Каждый раз он внутренне молил: «Только не сегодня! Пожалуйста, только не сегодня!» И каждый раз облегченно переводил дыхание — они приняли объяснение его очередного отсутствия, не усомнились. Но, с другой стороны, от этого становилось еще хуже: они так верили ему, а он раз за разом предавал эту веру. Однако сказать правду Ремус тоже не мог, поскольку помимо слова, данного Дамблдору, это значило бы потерять друзей. А он не мог, не мог, не мог их потерять! Не мог снова остаться один. Только теперь было бы хуже, чем раньше. Ведь теперь он знал, каково это, когда у тебя есть друзья. Друзья, которые готовы ради тебя на все — даже конспектировать историю магии, на которой обычно спали. Только ради того, чтобы у Ремуса были записи по пропущенным лекциям. Зная мальчишек, Ремус считал это подвигом с их стороны.

В этот раз Ремус обнаружил всех троих в гостиной на ковре у камина. Сириус и Джеймс играли в шахматы, Питер выступал в роли болельщика.

— Рем! — первым заметил его Джеймс. — Как мама?

— Нормально, — Ремус слегка улыбнулся и поспешил сменить тему: — Кто выигрывает?

— Да я, конечно, — Сириус ухмыльнулся. — А ты сомневался?

Ремус покачал головой, улыбка стала шире. В шахматах Сириус не знал себе равных. С ним давно уже никто не соглашался играть. Никто, кроме Джеймса, который с упорством, достойным лучшего применения, раз за разом пытался обыграть друга и раз за разом проигрывал. Правда, его это нисколько не огорчало.

Ремус сел рядом с друзьями, и Джеймс, взлохматив себе шевелюру, таинственно прошептал:

— Ну вот, Ремус вернулся, можно приступать к воплощению в жизнь нашего плана…

— Какого плана? — Ремус попытался припомнить, что они замышляли до полнолуния, но ничего не вспомнил.

— Плана исследования Хогвартса, — ответил вместо Джеймса Сириус. — Пока тебя не было, нам пришла в голову гениальная идея…

— Впрочем, все наши идеи гениальные, — вставил Джеймс.

Ремус скептически хмыкнул, но их это не смутило.

— В общем, мы решили составить карту Хогвартса…

— А для этого надо как следует изучить замок…

— В нем ведь наверняка полно тайных ходов…

— Пока это будет простая карта…

— Но когда-нибудь…

— Когда мы будем больше знать и уметь…

— Мы сделаем эту карту живой — с обозначениями всех обитателей замка.

Закончив свою речь, в ходе которой они по обыкновению заканчивали мысли друг друга, Сириус с Джеймсом выжидательно уставились на Ремуса.

— А что, интересная идея, — одобрительно кивнул он.

— Ура! В кои-то веки Рем нас поддержал. Итак, начало операции назначается на завтрашний вечер.

В который раз Ремус подумал, что он самый счастливый человек на свете. До следующего полнолуния.