Волчья ягода (джен)

Так давайте выпьем за то, чтобы каждый человек,

как бы высоко он ни летал,

никогда не отрывался от коллектива.

К/Ф «Кавказская пленница»

Тридцатого августа около пяти часов дня миссис Помона Спраут суетилась вокруг нарядного круглого столика, собственноручно заваривая чай. Слева и справа террасу, где готовилось угощение, окружали теплицы; сзади её подпирала могучая, увитая плющом каменная стена, в которой едва заметно виднелись очертания небольшой двери, ведущей из южной галереи. Все это завершал чудесный вид на Хогвартскую долину, простиравшуюся до самого горизонта. Спраут была чистокровной колдуньей, на факультете которой училось достаточное количество магглорожденных волшебников. Именно поэтому она посчитала удачной шуткой тот факт, что подаренный ей выпускниками сервиз был точной копией забавных чашек из знаменитого мультфильма «Красавица и Чудовище». «Вот и узнаем, кто у нас тайный поклонник маггловского творчества», — улыбалась про себя она, поглаживая пузатый чайник. Тот присвистнул, выпуская пар, и заботливая хозяйка поспешила залить кипятком приготовленную травяную смесь, щедро добавив в неё порцию бергамота. На площадке появился Филиус Флитвик.

— Помона, душенька, — расшаркался он, — как приятно тебя видеть!

— Ты сегодня первый, Филиус, — радушно улыбнулась Спраут.

— Как говорят магглы, точность — вежливость королей, — профессор огляделся и, выбрав место лицом к долине, уселся на высокий стул. До пола ногами он не доставал, зато голова, непропорционально большая по отношению к телу, красиво возвышалась над чашками и блюдцами.

— Я тут кое-что принёс, — заговорщицки подмигнул он, левитируя на стол небольшую оплетённую лозой бутылку.

— О, что-то вкусненькое?

— Ром, дорогая, отличный ямайский ром. Ещё с Рождества берег для сегодняшнего вечера.

Уже с добрый десяток лет декан Хаффлпаффа устраивала посиделки на свежем воздухе, отмечая последний спокойный день перед учебным годом. Традиционно все старались дополнить общий стол, принося что-то изысканное, дабы удивить коллег. Здесь не говорили о текущих делах, а интересовались новостями, сплетничали и просто радовались друг другу.

Мадам Хуч ворвалась на террасу со стремительностью хорошей метлы.

— Вы уже слышали новость? — вместо приветствия начала она.

— О чем же? — Спраут пододвинула учительнице полётов стул, на который та и плюхнулась, переводя дыхание.

— О чемпионате мира по квиддичу, разумеется. Он пройдёт у нас, в Англии, следующим летом! — от возбуждения мадам Хуч едва переводила дух. — Неужели вы не знали?

— Потрясающая новость, — согласно закивал Флитвик.

— А я думаю, чего ты так разволновалась? Вот, выпей чаю с ромом, тут как раз Филиус принёс. Я слышала, он немного расслабляет.

— Примерно пару капель на чашечку, — поспешил уточнить Флитвик, увидев, как загорелись глаза спортсменки, откупоривавшей бутылку.

— Добрый вечер всем, — Поппи Помфри бесшумно опустилась на свободное место. Работа в госпитале приучала не издавать лишних звуков. — Я принесла овсяное печенье, Помона.

— Сама пекла?

— А как же иначе, — улыбнулась медсестра, — есть и миндальное, и с шоколадной крошкой, и просто ванильное. Угощайтесь.

— О, я совсем забыла! — мадам Хуч выдернула из кармана и увеличила небольшой свёрток. — Лично выбирала, национальное болгарское блюдо, — и она передала хозяйке чаепития пакет, словно не доверяя себе раскрыть его. Внутри был белый, слегка пахнущий чесноком и пряностями сыр*, который тут же оказался на столе.

— Как оригинально, — похвалила Спраут. — А что ты делала в Болгарии?

— Меня включили в состав делегации на финальный отборочный тур стран-участниц, — отважная покорительница мётел скромно опустила глаза в чашку с чаем.

Разговор оживился, и к моменту, когда закат коснулся верхушек запретного леса, почти весь коллектив был уже в сборе.

— А где Минерва? — поинтересовалась Помфри.

— Она все ещё у директора, — ответил Флитвик, — расписание, счета,... Сами понимаете, — поморщился он, — сплошная головная боль.

— Ох, хоть бы год прошёл спокойно... — вздохнула преподаватель Нумерологии мадам Вектор. — Сибилла, вы не пробовали заглянуть в будущее на этот счёт? — с лёгким оттенком иронии спросила она.

— Для этого никуда и заглядывать не надо, — учитель Предсказаний была занята серьёзным выбором между сортами овсяного печенья, — главное, чтобы Гарри Поттер не нашёл очередных приключений на свою голову.

Учителя переглянулись. Все же до начала занятий Сибилла Трелони была вполне способна рассуждать здраво. Жаль, что с началом учебного процесса эта способность несколько притуплялась.

— Бедному ребёнку и искать ничего не надо, — понизила голос мадам Помфри, — уж какая защита в Хогвартсе, а все шишки так и летят в него, бедняжку.

— До сих пор с трудом верится, что второкурсник открыл Тайную комнату, — в том же тоне продолжила Вектор. — Сколько сильнейших магов её искали...

— Тут ещё и стечение обстоятельств, дамы, — возразил Флитвик, — как-никак, мисс Уизли сестра его лучшего друга. Кто удержит гриффиндорца от подвигов, если товарищ в беде?

— Все-таки я не понимаю, как дети оказались там одни.

— Не совсем одни, а с профессором Защиты от Темных Искусств, — тон мастера заклинаний повысился до высокопарного.

— С тем же успехом они могли захватить носовой платок, — прыснула Вектор. — А как он в прошлом году тут распинался, помните? Я все удивлялась, как Северус его терпит.

— Ну, он неплохо его приложил, в конце концов, кхе-кхе, — поперхнулась чаем мадам Хуч, вспоминая знаменитый полет Локхарта через помост дуэльного клуба. — Я прямо чувствую себя обязанной Снейпу после того, как этот пустомеля решил поучить меня летать!

— Известно уже, кто у нас в этом году по Защите? — спросила мадам Вектор.

— Пока нет. Надеюсь, Альбус уладит это дело в срок.

— Да, директору не позавидуешь, — вздохнул декан самого умного факультета, — досадно, что студенты не получают знаний на должном уровне. У Северуса есть потенциал, но два предмета одновременно не уложатся в его расписание. — мастер заклинаний разглядел в глубине аллеи высокую фигуру, быстрыми шагами сокращающую расстояние от леса до замка.

Примерно в это же время по боковой тропинке, идущей от южного крыла через теплицы, спешила МакГонагалл, на ходу просматривая большую кипу бумаг. Едва не столкнувшись со Снейпом, она выпустила из рук несколько листков, которые зельевар подхватил прежде, чем профессор Трансфигурации успела вынуть палочку.

— Здравствуй, Минерва, — произнёс он, возвращая документы.

— Здравствуй, — сухо поздоровалась МакГонагалл и продолжила путь к террасе.

Было ясно, что памятный вечер их последней встречи еще не скоро сотрется из её памяти.

— Только не говори мне, Северус, что ты тут ни при чём! — набросилась тогда на него волшебница-анимаг, едва Гарри поднялся в свою комнату.

— Я не ожидал, что у мистера Поттера что-нибудь получится, — почти не покривил душой Снейп.

— Не стоит недооценивать людей, Северус, однажды это плохо для тебя кончится.

— Непременно приму во внимание.

— Уж постарайся! — окончила разговор МакГонагалл и, не прощаясь, повернулась к выходу.

— Даже не пойдёшь проверить своего драгоценного золотого мальчика?

— Зачем? Он теперь под надёжной защитой, если, конечно, твои чары продержатся дольше моих, — ехидно ответила волшебница, и только безупречное воспитание не позволило ей напоследок громко хлопнуть дверью.

Снейп слегка пожал плечами, сохраняя невозмутимый вид, и продолжил дорогу, пропустив женщину вперёд.

— Наконец-то, Северус, мы как раз о тебе вспоминали, — приветствовала его миссис Спраут, пока зельевар следом за МакГонагалл занимал место за столом.

Со Снейпом профессор Травологии была в хороших отношениях, чему немало способствовали взаимные одолжения на профессиональной почве. Кроме того, её факультет отличался добротой и уступчивостью, качествами, которые были присущи и самой профессорше. Злые языки часто называли эти качества глупостью и недальновидностью, но мудрая женщина не обижалась. Она-то знала, что пока Слизерин и Гриффиндор ломают копья, её выпускники делят с рэйвенкловцами три четверти всех должностей в Министерстве Магии. При таком раскладе о какой глупости может идти речь?

— Благодарю, Помона, — ответил Снейп, делая глоток чая. — Могу я узнать, чем обязан?

— Интересовались здоровьем мистера Локхарта, — пряча улыбку, объяснила та.

— О, на сей раз вопрос не ко мне, — любезно ответил Снейп.

— Да, Северус, кто бы мог подумать, что мистер Уизли тебя превзойдёт, — Флитвик отсалютовал зельевару чашкой.

— Надеюсь, в этом году мальчику купят новую палочку, — озабоченно произнесла мадам Помфри, — иначе не избежать проблем. Я слышала, колдомедики пытаются вернуть профессору Локхарту память буквально по крупицам!

— Главное, Поппи, чтобы они вовремя остановились! — фыркнула мадам Хуч. — До того, как он вспомнит, что был профессором!

Дружный смех в ответ на это меткое замечание объединил чудесную во всех отношениях компанию. Даже Снейп позволил себе улыбнуться. Такие разные, учителя были едины в одном — любви к своей школе и её авторитету. Дилетантство Локхарта вызывало искреннее возмущение у лучших мастеров своего дела. После смерти Квиррелла желающих занять пост учителя ЗОТИ было немного, поэтому волей-неволей приходилось терпеть удачливого сочинителя, но по-настоящему частью коллектива он так и не стал. А вот Снейп, будучи среди них самым юным, тем не менее вызывал если не любовь, то настоящее уважение. Во-первых, его мастерство в зельеварении было хорошей рекомендацией само по себе. Во-вторых, он был одинок и, как тайно все думали, глубоко несчастен, поэтому в коалицию под названием «Женить Северуса» не входил разве что завхоз Филч. Женская часть хогвартского персонала взялась за дело с поистине волшебной изобретательностью. Естественно, кандидатуры учениц в роли невест даже не рассматривались, зато молодому профессору пришлось изнывать в неожиданных командировках на скучнейшие научные симпозиумы, где изобиловала возможность случайных и неслучайных знакомств. Он долго терпел и злился, пока однажды удачно взорвавшееся зелье близнецов Уизли не отправило заменявшего зельевара подмастерье в больничное крыло. Снейп срочно вернулся в школу, порядок был восстановлен, виновные наказаны, а он добился возможности лично решать, нужно ему повышение квалификации или нет. С тех пор зельевар почти безвылазно сидел в подземельях, доводя до совершенства свой преподавательский стиль. Одно время среди учителей даже ходили слухи, будто он употребляет небезызвестные составы, дабы противостоять искушениям молодости. Именно на этой почве и состоялся его первый разговор с профессором Травологии, положивший начало их своеобразным отношениям. Добрая миссис Спраут тогда тактично поинтересовалась, знает ли молодой человек о побочных эффектах определённых трав.

Северус приподнялся, эффектным движением снял заклинание невидимости с красивой коробки, перехваченной красной с золотым лентой, и вручил хозяйке.

— Прошу.

— Северус, право, не стоило, — смутилась волшебница, с восхищением рассматривая надпись «Mon Cheri de Paris». Коробка с шоколадом, под ахи и охи всех сидящих, сделала круг вокруг стола, и вернулась в её руки.

— Меня заверили, что начинка внутри изменяется в соответствии с желаемым вкусом.

— Неужели лично покупал? — с оттенком легкой зависти спросила мадам Хуч.

— Да, — коротко ответил Снейп. — Представилась возможность.

— Ты был в Париже?! — всплеснули руками дамы.

— В Страсбурге, на международной конференции по экспериментальному зельеварению.

— Так тебя можно поздравить? — подключился Флитвик.

— Увы, моё изобретение ещё не готово пройти полное тестирование, так что поздравлять рано.

— Я не сомневаюсь, что это скоро случится, Северус.

— Благодарю.

— И как тебе француженки, — гнула своё мадам Хуч, — лучше наших девушек?

— Не обратил внимания, мне больше по нраву немки.**

— А подробнее? — оживились все.

— На мой взгляд, они лучше придерживаются правил и традиций. Лично я на конференции ни одной не видел.

— Северус, — разочарованно протянула Вектор, — вы неисправимы. Неужели скучная учёная компания может быть лучше приятного женского общества?

— Помилуйте, дамы, вы к себе слишком самокритичны, — слегка усмехнулся Снейп, закидывая ногу на ногу, — в вашем лице я имею и то, и другое.

«И это говорит наш вредный зельевар, — думала профессор Травологии, подливая коллегам чай. — Почему же студенты не видят его лучшую сторону...»

«Много званых, да мало избранных», — в тон ей мысленно процитировал легиллимент. Нет, Снейп не злоупотреблял своими талантами читать мысли, просто иной раз люди думали так «громко», что не слышать он просто не мог. Для получения глубинной информации требовалось применять заклинание, а вот текущую опытный мастер при желании умел читать по глазам.

— Минерва, отвлекись от своих бумаг, — обратился Флитвик к МакГонагалл, почти не принимавшей участия в общем разговоре. — Что-то Альбус совсем тебя загрузил.

— Да-да, — вдруг вступила в разговор до сих пор молчавшая Трелони, — я вижу вокруг тебя какую-то тёмную ауру, Минерва. Поешь шоколаду, он заряжает нас полезной энергией.

— Я не люблю шоколад, — ответила помощник директора, но все же спрятала бумаги и положила себе на тарелку пару кусочков сыра.

— Это оказывает влияние твоя вторая сущность, — провозгласила учитель Прорицаний.

— А на тебя, Сибилла, оказывает влияние Луна в Марсе или в более сильном градусе? — ответила за МакГонагалл мадам Вектор.

— Что? — предсказательница непонимающе захлопала ресницами.

— Вы хотите спросить, — продолжил мысль Снейп, — что на кого больше влияет: Луна на нас или мы на Луну?

— Можно сказать и так, — улыбнулась достойная дама.

— По-моему, больше всего на нас влияет то место под Луной, что мы занимаем, — Флитвик мечтательно поднял голову к небу, где уже бледнело незабвенное светило. — Посудите сами: Сибилла живёт на башне, Северус в подземельях, Помона недалеко от кухни...

— И как же это на меня влияет? — проворчала пухленькая профессор Травологии, — на себя-то посмотри, грамотей, весь рост пошёл в голову...

— Это генетика, душенька, наследственный дар, так сказать, — ничуть не обидевшись, рассмеялся декан Рэйвенкло.

— Кстати о наследниках, — деловым тоном Минерва разрушила всю красоту момента, — мистер Малфой сообщил, что попечительский совет в этом году вынужден сократить финансирование школы. Якобы за прошлый мы потратили вдвое больше обычного.

— Это куда же мы больше потратили? — возмутилась Хуч. — Студенты как летали на старых мётлах, так и летают!

— Таким образом, некоторые учебные пособия и инвентарь не будут вовремя обновлены, — продолжила заместитель директора. — Естественно, ингредиентов для лаборатории это не касается, — поддела она зельевара.

Учителя заволновались. Многое можно наколдовать, но есть вещи, не поддающиеся магии.

— На чем же собираются экономить? — Снейп задал вопрос, делая вид, что не заметил мелкой шпильки в свой адрес.

— Как обычно: на мётлах, ремонте и, — она понизила голос, — Маггловедении. Мол, незачем волшебникам изучать изобретения простецов.

— Лучше пусть растут невеждами. Мда, куда катимся, — покачала головой Спраут.

— А метлы для слизеринцев Малфой за чей счёт покупал? — зло спросила мадам Хуч. — Лично я при таком раскладе за безопасность полётов отвечать отказываюсь! А потом ещё удивляются, что Англия не выходит в финал! Да мне детей учить не на чем!

— Поговорил бы ты с ним, Северус, — попросила Спраут.

— Не преувеличивайте моё влияние, — раздражённо ответил Снейп. Упоминание о новых мётлах для слизеринской команды по квиддичу испортило ему настроение. — Мистер Малфой передо мной не отчитывается.

— Но он исполняет все твои просьбы, — подлила масло в огонь Минерва.

— А когда я его о чем-либо просил?

— Тише, тише... Я уверен, что решение этого вопроса в компетенции директора, — постарался закрыть неприятную дискуссию Флитвик, гадая, какая муха укусила обычно столь сдержанную МакГонагалл.

— Пора бы ему уже появиться.

— Он встречается с очередным учителем ЗОТИ, — сказала МакГонагалл.

— Ты знаешь, кто это? — быстро спросила ёё Помфри.

— Нет, пока нет.

На этом разговор затих. Флитвик о чем-то размышлял, Снейп с безразличным видом смотрел в сторону горизонта, мадам Вектор тихонько переговаривалась со Спраут и Помфри; Хуч, все ещё сердито хмурясь, жевала печенье, а Трелони, всецело завладев бутылкой рома, разглядывала её содержимое в поисках одной ей ведомых знамений. Потихоньку завели свою песню сверчки, и красный солнечный диск окончательно скрылся за верхушками Запретного леса. В наступившей тишине волшебники особенно отчётливо услышали тихий хлопок аппарации.

— Добрый вечер, отчего сидим в темноте?

Появившийся на площадке директор взмахнул палочкой, и поздние соцветия вистерии, обрамляющей террасу, превратились в изящные фонарики, лившие вниз потоки нежного света. На столе откуда ни возьмись зажглись ароматные свечи, а вокруг от земли медленно начал подниматься лёгкий серебристый туман.

— Альбус, — почти по-детски выдохнул кто-то из дам, — вы настоящий волшебник.

Директор сел за стол и приветствовал коллег доброй улыбкой. Когда ещё он мог порадовать их, как не сейчас? Учебных, повседневных и даже боевых заклинаний в их жизни применялось достаточно, а вот подарить друзьям настоящую сказку удавалось крайне редко. Дамблдор был прежде всего мастером трансфигурации. Этот важный раздел магии изучал возможность превращать одни предметы в другие. Постепенно продвигаясь от формы и цвета к функциям, юные волшебники учились трансфигурировать шапки в носки или шишки в пуговицы, выбирая сходные по форме или качеству предметы. Самым сложным считалось превращение неживого в живое. Подобные превращения часто применялись в боевой магии, где от умения трансфигурировать нередко зависел исход магического поединка.

* * *

Анимагия тоже была частью этого объёмного раздела волшебства. Трансфигурация самого себя была редким и опасным явлением, поэтому Минерва по праву гордилась способностью превращаться в кошку. И все же при трансфигурации был очень важен талант. Только обладая отличным воображением, волшебник мог действительно создать то, что магглы называют сказкой.

— Какой удачный выбор посуды, Помона, — сделал комплимент Дамблдор, принимая от неё чашку ароматного чая. — Где-то я видел нечто похожее...

Дамы засуетились, наперебой предлагая директору угощения. Он не спеша пробовал всего понемногу, не желая обижать их отказом и одновременно делая свои наблюдения, заметив и сердитый взгляд мадам Хуч (впрочем, засветившийся надеждой, стоило появиться директору), и слегка сконфуженный вид Минервы, и недовольный — Снейпа. «Люблю постоянство», — подумал директор.

— Завтра прибудут новые метлы, — решив не тянуть, начал он, обращаясь к учительнице полётов.

— О, — у той на секунду пропал дар речи, — но Минерва сказала, что средства...

— Личный фонд школы располагает нужными средствами. Мы, к счастью, не полностью зависим от попечительского совета, и мне, как и всем вам, не хотелось бы видеть несчастные случаи на квиддичном поле из-за неисправной метлы.

— Это правильно, Альбус, — одобрила школьная медсестра, — нам и без того забот хватает. Что ни матч, то травмы!

— Сегодня уже высказывалась надежда на то, — промолвил Снейп, — что нынешний учебный год окончится без чрезвычайных происшествий.

— Конечно, — покивал Дамблдор, — но как говорится, верь-верь, а мандрагоры сей. Хорошо бы начать уже сейчас, Помона.

— Обязательно, Альбус, — в качестве хозяйки она обхаживала дорогого директора со всех сторон. — Ты ещё не пробовал шоколад, Северус привёз его из Страсбурга. Он изумительный.

— Благодарю, — Дамблдор положил в рот конфету и опустил веки, выражая этим полное блаженство. — А шоколада в этом году нам понадобится много, — произнёс он, — по настоянию Министерства школу буду охранять дементоры.

Воцарилась тишина. Каждый переваривал услышанную информацию.

— Неужели все так серьёзно, Альбус? — задала общий вопрос мадам Помфри. — Ты же понимаешь, что их присутствие плохо скажется на детях.

— Я понимаю, Поппи, я пробовал говорить с министром, но, по его мнению, это как раз в интересах детей.

— Глупости! Найти Сириуса Блэка они не смогут, а дементоры вокруг замка не принесут ничего хорошего! — Сибилла Трелони отличалась способностью называть вещи своим именами в самый неподходящий момент. Она не преподавала Блэку, в то время как большинство учителей помнили красивого длинноволосого мальчика, дружившего с теми, кого он впоследствии так жестоко предал. Каждый чувствовал невольную вину за случившееся. Они спрашивали себя, где и что упустили, как не заметили... Отчасти этим и объяснялось неравнодушное отношение к Гарри, осиротевшему сыну тех, кто погиб, как думалось, из-за их недосмотра. Что ни говори, а учителя Хогвартса не покупались на дешёвую газетную шумиху.

— Что с новым профессором Защиты? — сменил тему Снейп. — Удалось найти хорошую кандидатуру?

— Да, в этом году нам повезло.

— И кто же это? — поинтересовался Флитвик.

— О, пусть это будет сюрпризом, — не спешил раскрывать карты директор.

— Но студенты могут рассчитывать на более полезную информацию, чем предпочтения учителя в выборе цвета и запаха? — уточнил зельевар.

— Могут, Северус, — ответил директор, но по тому, как он отвёл взгляд, Снейп понял, что лично его ничего приятного не ждет.

~*~*~*~

Ремус Люпин аппарировал в «Дырявый котёл» сразу, как расстался с директором. Через несколько минут, надёжно скрытый за газетой и кружкой сливочного пива, он жадно разглядывал вихрастую чёрную голову, склонившуюся между рыжей и каштановой. «Так вот ты какой, Гарри Поттер, — думал он. — Как же давно я хотел на тебя посмотреть!» Сын друзей, рождение которого изменило и его жизнь, сидел в двух шагах от Люпина, не подозревая, какие страсти бушевали в сердце еще не старого, но отмеченного ранней сединой мужчины. «Как ты похож на Джеймса...» Многие годы Люпин мечтал помочь маленькому сироте, за которого отдали жизнь самые дорогие для него люди, а придумать так ничего и не смог. Оборотень, бездомный и почти нищий маг, друживший только с книгами да собственной тенью... Кто бы стал его упрекать? Никто, кроме него самого. «Я боюсь за Гарри, Ремус. Похоже, я становлюсь слишком стар, чтобы успевать за ним». Если Люпин и сомневался, то эти слова Дамблдора развеяли все опасения по поводу возвращения в школу. Он нужен Гарри! Он наконец может что-то для него сделать!

— А потом я собрал вещи и ушёл...

Ремус невольно стал прислушиваться к разговору.

— Куда?

— Да просто шёл и шёл по улице, пока не выдохся.

— Надо было сразу вызывать «Ночного рыцаря»! — высказался рыжеволосый мальчик.

«Точно, Артура сынок», — улыбнулся про себя Люпин.

— Я не знаю, кто он такой, — огрызнулся Гарри.

— Ну, ты даёшь, это же волшебный автобус!

— А... — Гарри почесал в затылке таким знакомым жестом, что у Ремуса заныло сердце. — За мной Хагрид прилетел на мотоцикле.

— Вот это здорово!

— А как он узнал? — сделала большие глаза Гермиона.

— От Дамблдора.

— А Дамблдор как? Или у него есть специальные чары?

— Э... Вообще-то, это я сигнал подал: подумал, что кто-нибудь заметит.

— Вот это я понимаю, молодец, Гарри!

— Ничего не молодец, — строго сказала девочка. — Это же было опасно, а вдруг кто-нибудь другой бы заметил?

— Так не заметил же. И потом, я был не один, а с собакой.

— С какой собакой? — удивились друзья.

— С большой такой, чёрной. Я сначала как увидел, то сам испугался, а он ничего, славный был пёс. Кажется, он меня охранял. А когда Хагрид появился, то сразу исчез куда-то.

Ремус застыл. По его спине и вискам потекли противные капельки пота. Дети уже поднялись в комнаты, поздние посетители разошлись, прислуга начищала до блеска пустые деревянные столешницы, а он все сидел, не в силах поднять голову, боясь поверить в свои мысли и подозрения.

_____________________

* Болгарское блюдо, которое принесла на чаепитие мадам Хуч, на деле называется брынзой обыкновенной.

** Страсбург — по этому городу проходит граница двух государств: Франции и Германии.

* * *

«Самым сложным считалось превращение неживого в живое. Подобные превращения часто применялись в боевой магии, где от умения трансфигурировать нередко зависел исход магического поединка» — в поединке с Волдемортом Дамблдор оживил доспехи, защитившие Гарри, а МакГонагалл применила заклинание Пиертотум Локомотор для защиты замка во время финальной битвы.