Тень мракоборца (джен)

You say you don't wanna run and hide

A face that no-one knows

And everyone ya meet, you're gonna show

You're nobody's slave, nobody's chains are holdin' you

You hold your fist up high,

And rule the zoo

Oh, you just got to be

Up high where the whole world's watchin me

Cos I, I got the guts to be somebody

To cry out

I wanna be somebody,

Be somebody soon

I wanna be somebody

Be somebody too

W. A. S. P. “I wanna be somebody”

Появившись в пустом переулке за “Дырявым Котлом”, Гарри пинком по нужному кирпичу открыл выход на Косую Аллею.В Переулке, как всегда, на его вкус было слишком много народу. Разряженные в самого причудливого вида одежду волшебники, создавали невероятную шумиху и толчею, однако, при появлении импровизированной процессии, предпочитали расходиться в стороны.

Еще бы, как Блэки, так и Моуди с Малфоями, обладали довольно специфической репутацией. А уж если они все вместе...

Гарри так и не смог разобраться, кто распугивает зевак сильнее: «бывший» пожиратель, отставной аврор или прадедушка Кигнус, которого мальчик подсознательно считал самым опасным. В конце концов, ему пришлось признать, что по видимости, определяющее значение оказывает вся совокупность факторов.

Делая вид, будто не замечает реакции окружающих, Гарри приветливо всем улыбался, махал рукой и кивал, тем не менее, стараясь идти поближе к прадеду. Драко поначалу кривился, глядя на прохожих, но заметив реакцию Поттера, подошел к Кигнусу с другой стороны, и, взяв его за руку, начал повторять движения Гарри.

Мальчику даже захотелось рассмеяться; Драко действительно быстро учился, к тому же, приветливая улыбка и радость от встречи с незнакомцами в его исполнении смотрелись гораздо достовернее, не смотря на все проведенные перед зеркалом часы. Возможно, потому что, делая это постоянно, Гарри терпеть не мог притворяться. Разумеется, он понимал смысл слова «маскировка», знал, что некоторые вещи следует держать при себе, да и что само понятие притворства довольно эфемерно, но легче от этих знаний не становилось.

Впрочем, справедливости ради, стоит отметить, что он вообще не любил множество вещей. Как временами шутил отец, довольно часто, «заранее» или просто «на всякий случай». Пока что проблему с влиянием ярости на собственное сознание окончательно решить ему так и не удалось.

Вокруг выкупленного на сегодня кафе Флориана к моменту прихода гостей был выставлен низкий деревянный заборчик, исключительно дабы обозначить, что вход закрыт, а вокруг дежурили несколько волшебников из Департамента Магического Правопорядка. Для чего они здесь нужны, Гарри решительно не понимал, поскольку многочисленные «приятели» сэра Малфоя были вполне способны за себя постоять, а если волшебные «бобби» здесь для того, чтобы не допустить беспорядков, оставалось только предполагать, как они будут пытаться остановить разбушевавшегося Кигнуса Блэка или Аластора Моуди. Чтобы остановить этих двоих, вероятно, не хватит и Дамблдора.

Следующие полчаса мальчики провели, встречая все прибывающих гостей. С каждым непременно нужно было поздороваться, поинтересоваться делами, и наконец, приняв подарки, отвести к положенному ему месту. В принципе, Гарри уже мог быть более-менее спокоен за Малфоя; по крайней мере, он надеялся, что Драко не станет интересоваться чужим финансовым положением, не начнет никому давать глупых советов или обвинять в магглолюбии, стоит ему отвернуться. Поттер с ужасом вспоминал месяцы, в течение которых пытался втолковать Драко, что людей стоит оскорблять только намеренно, преследуя какие-либо более важные, чем самоутверждение, цели.

А ведь у него был собственный экземпляр «Правил хорошего тона», где все это черным по белому написано. Хуже всего оказалось то, что кузен вовсе не намеревался кого-либо обижать или настраивать против себя, а наоборот, был почему-то уверен, будто осознавшие свое ничтожество люди тут же исправятся и начнут превозносить Драко Великолепного.

Часто Малфой раздражал его своим непониманием очевидных вещей и бессчетным количеством глупых вопросов, однако, Гарри не мог не признать, что возиться с ним ему, в общем-то, нравилось. Приятно было в кои-то веки почувствовать себя мудрым, умным, всезнающим и могущественным. Многие бы сказали, что это низко потакать собственному самолюбию за счет племянника, однако, Гарри мало интересовало мнение не знакомых ему людей. К тому же, пользы для Драко в данный момент было несравнимо больше.

День рожденья наследника по составу приглашенных гостей хотя и подразумевал присутствие только родственников и «друзей семьи», но на деле мало отличался от рождественского бала. Разумеется, гостей было значительно меньше, чем на приеме, раза так в два, однако, их все равно оставалось больше двухсот человек. Особенно странным выглядело появление маленького, невзрачного человечка с забавной шляпой-котелком в руках, повсюду таскавшегося за сэром Малфоем. Гарри его раньше никогда не видел, но судя по отцовскому описанию, он посчитал, что это был некий Фуджа. Трусоватый и не слишком сообразительный, но вполне добросовестный чиновник из отдела Магического Транспорта. Главное при общении с подобными — во время разговора покрепче держать их за горло.

Сами мальчишки устроились рядом с Диггори, Вудом и Флинтом, поскольку болтать с остальной малышней стало скучно теперь даже Драко. Крэбб с Гойлом, конечно, тоже присутствовали, но они, насколько Гарри успел понять, вообще были ребятами не разговорчивыми.

Для себя мальчик выбрал место за ближайшим к стене кафе столиком, спиной к стене и видом на Переулок. Не то, чтобы он опасался нападения при таком скоплении народа, но бдительность в этом мире еще никому не мешала. Упорно занимаясь окклюменцией, ему, в конце концов, удалось сделать то, о чем ему говорил отец. Теперь подготовка к возможному нападению для него не была следствием паранойи или перенапряженных нервов, а являлась обычной привычкой. Ведь если постоянно думать о вероятном нападении, можно запросто сойти с ума. А так подготовка была чем-то вроде чистки зубов или мытья рук перед едой. Впрочем, несмотря на все насмешки Моуди, в последнее время он все больше делал то и другое при помощи заклинаний. Поскольку, это, во-первых, быстрее, а, во-вторых — можно обойтись без мыла, воды и зубной пасты.

— Отличные чары пространственного расширения, Драко. Сейчас здесь легко поместился бы и торжественный зал вашего поместья.

— Да, дедушка в пространственной магии превосходен.

— А почему не... — наткнувшись на добродушный и жизнерадостный взгляд Поттера, Седрик негромко закашлялся. — Мистер Блэк, значит, действительно, великолепные чары.

Широко улыбнувшись, Гарри, расслабленно откинулся на спинку кресла, и, заложив руки за спину,подставил лицо золотистым солнечным лучам. Недавно он решил, что лишь Гарри Поттер имеет право издеваться над Малфоем.

Вообще, его до ужаса веселило влияние репутации человека на отношение окружающих к его действиям. Услышав, что какие либо заклинания не удаются Люциусу Малфою, люди в первую очередь думали, будто он посредственный маг, что, кстати, было ошибкой. При известии же, что какое-то заклятие не поддается отцу, им казалось, будто ему под силу все, кроме этого.

Правила боя... Гарри видел поединок, как нечто среднее между покером и шахматами. В нем в равной степени необходимо, как уметь просчитывать действия противника на несколько шагов вперед, так и постоянно держать в рукаве пару козырей, желательно, пользуясь при этом крапленой колодой. Никому не показывать границы своих способностей, одновременно поражая противника своим могуществом, так, чтобы никто точно не мог сказать, что ты станешь делать в следующую секунду. В конечном итоге, магглы правы: настоящее волшебство — это в гораздо большей степени дым и зеркала, чем кажется даже самим волшебникам.

Хвала Мерлину, в этот раз праздник не стали затягивать слишком сильно. Дети, даже если они волшебники, остаются детьми и немногие среди них могли веселиться весь день напролет. Конечно те, кто постарше, либо обладающие какими бы то ни было особыми способностями, наподобие Крэбба с Гойлом, могли запросто не спать по несколько суток, но на рождество очень многие к вечеру начали клевать носом.

После длительных поздравлений, вручения подарков и пожелания Драко всяческих благ, у детей начался пир с обилием разноцветной газировки, пирожных и мороженого. Жена мистера Фортескью готовила просто великолепно. И что немаловажно, к счастью, волшебникам не нужно заботиться о состоянии зубов или желудка, так что даже дети могли позволить себе славную пирушку. С удовольствием вгрызаясь в очередное пирожное, Гарри, с некоторым удивлением, понял, что существуют люди, которые действительно умеют готовить. Такое обилие различных кафешек и пабов при небольшом населении и с учетом существования домовиков и различных заклинаний для приготовления пищи, раньше казалось ему странным, но в сравнении с готовкой по-настоящему хорошего повара, эльфийская еда выглядела простым ширпотребом.

Впрочем, безопасность он все же считал важнее вкуса, и восхищение ничуть не мешало ему внимательно принюхиваться, постоянно при этом накладывая диагностические чары на напитки со сладостями, в том числе и малфоевские.

А еще приходилось постоянно одергивать Драко, и следить, чтобы стоящие за оградой журналисты, не сфотографировали его в каком-то глупом положении. Впрочем, это ничуть не мешало ему сейчас наслаждаться жизнью.

— Дальше празднование продолжится в Малфой-мэноре. Гарри, ты с нами? — кивнул Драко на веревку, которую взяли в руки «особенно приближенные».

— Извини, кузен,но у меня еще сегодня занятия, — кивнул мальчик на рассекающего толпу мракоборца. — Увидимся во вторник. Удачного вечера.

— Спасибо, тебе тоже. И еще раз, классный подарок!

Когда часть гостей исчезла в направлении Мэнора, а остальные принялись расходиться по домам, Аластор хмуро осмотрелся по сторонам, и предложил пройтись до дома пешком. По вечерам в парках, хе-хе, опасно, но Гарри справедливо полагал, что в данном случае опасность угрожала вовсе не им.

— Давно хотел с тобой поговорить, Гарри.

— Да, пап?

— Ты быстро впитываешь знания. Даже слишком быстро. Если все продолжится в таком темпе, уже через несколько месяцев учить тебя станет нечему.

— Ха, — когда мальчик скептически хмыкнул, Аластор лишь покаянно развел руками.

— Ты еще слишком мал, чтобы серьезно загружать тебя теорией магии. Для действительно опасных заклинаний, высшей, или магии крови — тем более. Для порталов нужен довольно высокий уровень в теории и арифмантике... — Не дождавшись от сына реакции, мракоборец лишь тяжело вздохнул. — В общем, предлагаю начать учить тебя аппарации.

— Я за.

— Тогда в сентябре и займемся. Но должен предупредить, это будет довольно неприятно.

— Как всегда, — беззаботно пожал плечами мальчик.

— Если бы «как всегда», я бы отдельно не упоминал.

— Драккл!

Проходя мимо ярко раскрашенной вывески «Флориш и Блоттс», он на несколько минут пораженно застыл, рассматривая одно из объявлений для посетителей:

«Уважаемые покупатели! Рады вам сообщить, что третьего июня прошел ежегодный сбор средств для помощи малоимущим и сиротам Волшебной Британии. Счастливы поблагодарить всех откликнувшихся, возможно, вы подарили этим детям будущее. Желаем особенно отметить Альбуса Персиваля Вулфрика Брайана Дамблдора, пожертвовавшего на нужды детей больше половины собранной суммы».

— Возможно, он все же не так уж плох?

— Что ты, Гарри, просто Альбус, чего у него не отнять, прекрасно умеет жертвовать.

— Но дети... — Мракоборец, ускорив шаг, лишь безучастно покачал головой.

— Знаешь, почему большинство волшебников до войны были против политики поддержки магглорожденных? — Уловив неопределенный кивок мальчика, Аластор нахмурился, собираясь с мыслями. — Они не принадлежат нашему миру. Ознакомившись с волшебством, многие тут же понимают, что для того, чтобы комфортно жить среди магглов, достаточно знать лишь «Конфундус» и «Обливиэйт». В итоге такие волшебники очень быстро становятся паразитами, пользуясь тем, что могут предложить оба мира, не давая взамен ничего ни тому, ни другому. Что надо что-то менять — было всем очевидно еще в начале века, вот только с тех времен так и не придумали ничего лучше, чем бесконечно раздувать штат министерства, да выдавливать золото из гоблинов и древних семей. Потому и такое презрительное отношение ко всем, кто с детства не включен в волшебное сообщество. На каждого, кто действительно чем-то занят, приходится до пяти чиновников, и еще столько же вообще не работают. Можешь считать меня параноиком, но если подобное положение сохраняется долгие годы, значит это кому-то выгодно. Кому-то, обладающему властью гораздо большей, чем эти пиявки из министерства.

Через несколько минут, прошедших в молчании, Аластор с ностальгической усмешкой обратился к мальчику.

— Недавно перетряхивал старые заплесневелые воспоминания, и вспомнил один довольно интересный разговор. Как думаешь, Гарри, чем различаются между собой светлые, темные и черные маги?

— Эм, политическими взглядами и положением в обществе? Правда, про черных — думал, будто это синоним к темным, несколько раз встречал упоминания в хрониках, и так называли особенно мерзких, — недоуменно оглянулся мальчик.

— Хех, близко, но не совсем. Светлые — знают, какой ценой дается магия. Темным — это известно еще лучше, а вот если слышишь от кого-то «любой ценой», убей его так быстро, как только сможешь. Это сказал мне дед, когда я был чуть старше тебя. Странно, что я со временем об этом забыл, слишком часто были слышны эти слова с обеих сторон. Наверное, паршивый из меня ученик...

— О, да. Нужно быть редким придурком, чтобы испытать большинство известных заклятий на собственной шкуре, — добродушно подмигнул отцу мальчик.

— Ты так добр, Гарри. Не беспокойся, даже если часть из них все же станут нормальными волшебниками, невозможно наверняка утверждать, что Дамблдор не отправит их на алтарь, чтобы преодолеть засуху, или еще по какому-нибудь бесспорно важному поводу.

Безразлично пожав плечами, Гарри вновь открыл арку в маггловский мир, и угрюмо зашагал к входу в «Котел». Он уже жалел, что завязал этот разговор о директоре. «Величайший маг современности» выглядел настолько безобидно, что в некоторые его поступки Поттеру было очень сложно поверить даже сейчас. К тому же, в отличие от Малфоя, директор Хогвартса занимался благотворительностью явно не для того, чтобы заручиться поддержкой в обществе или уйти от налогов.

И тем сильнее была его ненависть к старику. Стоило его вспомнить, и Гарри тут же вылетал в «боевой режим», с величайшим трудом удерживаясь от желания начать крушить все вокруг. Таких людей просто не должно существовать. Даже Волдеморт всегда держал слово и никогда не предавал союзников. Эмоции можно было подавить при помощи окклюменции, вот только ему не хотелось. Он чувствовал, что желать стереть в пыль подобного человека — правильно, и понятия не имел, что будет делать при встрече с ним.

— Но и позволять гневу менять себя не следует. Дамблдор просто не стоит того. Никто не стоит.

— Почему же ты сам...

— Эх, Гарри. Надеюсь, ты никогда не узнаешь, насколько могут быть приятны чужие страдания. Хруст костей, кровь, мольбы о пощаде и крики. Под “Crucio!” человек кричит, пока у него не закончится воздух. Со временем голос все повышается и повышается, пока, наконец, не перестает быть слышен, но не исчезает.

— А что потом? — Передернув плечами, опасливо спросил мальчик. Конечно, в семейных хрониках он читал всякое, вот только есть некоторая разница между пыльными фолиантами и словами человека, прошедшего через ад.

— Ничего. Только, война давно кончилась, а они все кричат и кричат...