Mutus (джен)

Гарри крепко спал на чуть жестковатой кровати, одной рукой обнимая подушку, а другую свесив с кровати. На стоящей рядом тумбочке сиротливо лежал учебник по зельеварению с примостившимся сверху контейнером для линз. Тут же стоял и специальный раствор для их хранения. На неброских наручных часиках мальчика обе стрелки указывали на цифру восемь.

Черные глаза-бусинки с минуту понаблюдали за путешествием секундной стрелки, а потом их обладатель — летучая лисица по имени Арчи — раскрыл свои тонкие крылья и слетел с высокой серой стойки к спящему мальчику на подушку. Гарри чуть вздрогнул, но не проснулся. Тогда Арчи, цепляясь за ткань наволочки своими острыми когтями, подтянулся к лицу мальчика и ткнулся влажным носом ему в щеку.

Гарри, дернув рукой от неожиданности, распахнул глаза и сонно уставился на нарушителя личного пространства. Разглядев перед носом черненькую мордашку, он улыбнулся лисичке и погладил Арчи, скользя пальцами по шерсти на головке и коже крыльев.

«Пора вставать, наверное», — лениво подумал Гарри, скосив глаза на часы. И тут же резко сел в постели, отчего Арчи возмущенно зафыркал. Мальчик послал ему извиняющую улыбку, и тот сразу успокоился. А Гарри в очередной раз удивился тому, как зверек понимал его — буквально с полувзгляда.

Мальчик подхватил лисичку на руки, посадил на стойку (Арчи сразу же переместился и повис вниз головой) и пошел принимать душ.

Сделав все необходимое и вернувшись в общую комнату, Гарри взглянул на спящих однокурсников. До первого урока оставалось всего пятьдесят минут, а ведь нужно было еще дойти до Большого зала, позавтракать, а потом найти дорогу в кабинет. Нет уж, им точно пора вставать. Гарри неуверенно подошел к Рону, чья кровать располагалась ближе всего к нему, и потряс за плечо. Но Уизли лишь громче всхрапнул и отвернул голову, натягивая на нее одеяло.

Гарри хмуро глянул на остальных спящих однокурсников и сильнее встряхнул рыжего.

— А? Что? — подскочил тот, растерянно щурясь на мальчика. — Гарри? Ты чего? Рано ведь!

Гарри только закатил глаза и сунул тому под нос часы.

— Мерлиновы подштанники, мы же опоздаем! — вскричал Рон и, вскочив с постели, принялся тормошить остальных мальчишек.

Гарри под их шумную возню быстро схватил заранее приготовленную сумку с тетрадями и учебниками и ретировался.

В гостиной было довольно много ребят: сидящих на креслах, выходящих в арочный проем, толпящихся у небольшого стенда с объявлениями.

«Интересно, расписание нам кто выдаст? Или оно висит там же?»

Прорываться сквозь толпу не хотелось.

— Поттер! — раздался громкий голос, и Гарри обернулся. К нему направлялся, лавируя между учениками, высокий рыжий парень. Кажется, Гарри видел его на платформе... Уж не брат ли Рона?

— Ты ведь Гарри Поттер? — юноша подошел почти вплотную и теперь смотрел на него, чуть наклонив голову, высокомерным взглядом. На груди был приколот блестящий значок.

Мальчик кивнул на вопрос, и рыжий продолжил:

— Я староста. Меня зовут Перси Уизли. Собирайтесь поскорее, первый курс, я должен отвести вас в Большой зал, а потом сопровождать на занятия. И чтобы никаких неприятностей, я не хочу, чтобы вы испортили мне репутацию.

Гарри поднял брови от такой суховатой и напыщенной речи, но в этот момент к нему подлетел Рон, что-то бормоча себе под нос, и мальчик ничем больше не выразил своего неприятия подобного поведения. Тотчас подошли и остальные их однокурсники.

Перси недовольно взглянул на младшего брата, но поспешил собрать всех вокруг себя и направиться к выходу из прохода.

Гарри с удивлением разглядывал коридоры и этажи. Вчера он так устал, что почти не обратил внимания на окружающую обстановку, но сегодня, при свете дня, Хогвартс поражал. Взгляд притягивали живые картины, высокие доспехи, как в средневековых замках, движущиеся лестницы и старинные гобелены.

Сейчас, среди такого великолепия казалось, что все еще наладится, все печали обязательно уйдут. Это же школа волшебства, в конце концов!

Однако всевозможные шепотки, преследовавшие Гарри от гостиной всю дорогу, вернули его с небес на землю. Они сильно раздражали и отвлекали, и мальчик всеми силами мечтал быстрее уже дойти до места. Да к тому же Рон, который первую часть пути, раскрыв рот, глазел по сторонам, теперь повернулся к нему и рассказывал что-то про свою любимую команду по квиддичу. Гарри честно старался быть вежливым и слушать, но, когда дело дошло до обсуждения новой метлы третьего охотника, стал просто бездумно кивать и рассматривать старинный замок.

Наконец они подошли к дверям Большого зала, у которого толпились ученики разных возрастов. Здесь тоже висел большой стенд с объявлениями и четыре огромных песочных часов факультетов — мальчик читал о них в купленных книгах. Гарри тоскливо глянул на верхнюю часть ближайших часов, полную поблескивающих изумрудов и отвернулся. Настроение с каждой минутой портилось.

Они как раз проходили мимо стоящих у самых створок слизеринцев, когда Рона кто-то окликнул сзади; рыжий обернулся и, не глядя себе под ноги, толкнул Гарри, отчего мальчик, зацепившись за что-то, полетел вперед. От падения его удержало чье-то твердое плечо.

«Опять чуть не упал», — недовольно подумал Гарри и поднял голову.

На него смотрел непонятным взглядом Драко, чуть сощурив глаза. Отшатнувшись от него, слизеринец резко развернулся и скрылся в толпе, оставив удивленного Поттера смотреть ему вслед.

Мальчик огорченно вздохнул: он не успел даже улыбкой поблагодарить Драко. Да и вообще, что такое со Малфоем? Неужели из-за принадлежности к другому, пусть и враждебному, факультету он теперь будет вечно его избегать? Гарри решил при первой же возможности выяснить, в чем дело, так как в данной ситуации он решительно отказывался что-либо понимать.

— Вот слизняк, да? — стоящий рядом Рон неприязненно смотрел в сторону исчезнувшего Драко. — И не извинился ведь!

Гарри, раскрыв рот от подобного поведения, смотрел на рыжего. У него просто это в голове не укладывалось. Мальчик чуть не упал из-за Уизли, Драко ему помог, и теперь именно Малфой должен извиняться? Железная логика!

Гарри резко развернулся и чуть ли не бегом направился к своему столу, игнорируя что-то кричащего ему Рона.

Он демонстративно остановился около свободного места и начал рыться в сумке. Подошедший Уизли недовольно буркнул и плюхнулся на скамью, хватая тарелку и накладывая себе сразу гору запеченных куриных ножек.

Заметив, что тот начал есть, Гарри, ухмыляясь, прошел дальше и сел рядом с какими-то старшекурсниками. Не смотря на растерянного Рона, он потянулся к ближайшей каше. Ему, в общем-то, было все равно, чем завтракать, так как вкуса он практически не чувствовал. А вот жевать было неудобно, поэтому мальчик отдавал приоритет все же более мягким продуктам, сочным фруктам и холодным напиткам.

— Мистер Поттер!

Подошедшая МакГонагалл одарила мальчика привычным хмурым взглядом и протянула ему два пузырька с какими-то жидкостями.

— Это лекарства. Выпьете, пожалуйста, до завтрака, они повысят ваш иммунитет и восполнят недостаток витаминов.

Гарри, лишь в общих чертах представлявший себе, что такое «иммунитет» и «витамины», осторожно взял пузырьки и бросил взгляд на женщину.

— Пейте, пейте, — проговорила она, сверля его глазами.

Мальчик пожал плечами и опрокинул в себя жидкости.

МакГонагалл забрала склянки и добавила:

— После обеда, мистер Поттер, подойдите в Больничное Крыло.

И ушла.

Гарри, только полезший за блокнотом, чтобы признаться, что он не запомнил дороги вчера, растерянно смотрел на ее удаляющуюся фигуру.

«Вот интересно, если я заблужусь в этом огромном замке, меня найдут через неделю или все же через месяц?» — мрачно подумал мальчик и наконец-то приступил к трапезе, старательно игнорируя чужие взгляды, сверлящие спину, и повторяющуюся в разговорах учеников свою фамилию.

«Им хотя бы говорили, что обсуждать человека за спиной нехорошо? Особенно, когда он может это услышать?!»

— Поттер, поспеши, — раздался резкий голос Перси из-за спины, и Гарри бросил на него тяжелый взгляд через плечо. Тот сразу смешался и уже менее уверенно пробормотал:

— Я должен провести вас на урок.

Мальчик отодвинул тарелку и встал, скользя глазами по фигурам собравшихся вокруг старосты взволнованных первокурсников.

До кабинета Чар, судя по расписанию, выданному ему Перси, добирались они минут пять по разветвленной сети коридоров и лестниц. После восьмого поворота Гарри бросил гиблое дело по запоминанию дороги. И хоть Уизли-старший сказал, что провожать на занятия их будут всю первую неделю, все-таки учиться ориентироваться стоило уже сейчас.

Дойдя, наконец, до класса, гриффиндорец с удовлетворением выдохнул. Наконец-то! Первый урок волшебства.

От волнения ладошки вспотели и чуть подрагивали, но Гарри сжал кулаки и спокойно прошел к свободной второй парте. Перед ним место заняла какая-то девочка с их факультета с густыми каштановыми волосами. Рядом опустил сумку Рон. Мальчик поднял глаза на рыжего, но тот уже раскладывал свои вещи, так что он решил проигнорировать Уизли.

— Он же не заставит нас сразу колдовать, да? — чуть слышно пробормотал Рон, делая большие глаза и показывая рукой на стол преподавателя.

Гарри пожал плечами. Злиться на рыжего желание пропало. Все равно в инциденте виноват не он сам, а его невнимательность и неуклюжесть.

Пока ученики занимали места, около стола профессора встал Перси и предупредил всех не расходиться после занятия, чтобы он мог проводить их на следующий урок.

Вскоре после того как старший Уизли ушел, прозвенел колокол и в класс зашел профессор Флитвик.

Глядя на маленького преподавателя, пытающегося залезть повыше на свои книги, чтобы видеть учеников, гриффиндорцы еле сдерживали смешки и улыбки. Гарри лишь неодобрительно косился на них. В сердце вспыхнула жалость к Флитвику, которого из-за такого роста не только не воспринимали всерьез, но и откровенно посмеивались над ним. Даже Рон рядом с ним прикрывал рукой рот, чтобы не засмеяться.

Профессор, не обратив внимания на шум в классе, широко улыбнулся и поприветствовал учеников. А потом громко хлопнул в ладошки и наконец воцарилась относительная тишина.

Урок Чар Гарри понравился. Профессор Флитвик рассказывал очень интересно, перемежая теоретическую часть лекции различными примерами и смешными историями. С непривычки болели руки, но мальчик хотя бы успевал записывать почти все, в отличие от Рона, который частенько не успевал, и без спроса заглядывал в его пергамент, мешая Гарри. К концу лекции Уизли и вовсе перестал слушать преподавателя, все списывая из его конспекта.

— Итак, на этом я свой рассказ об основах волшебства и простейшем заклинании Люмос заканчиваю. Перейдем к практике! — заявил спустя час после начала занятия Флитвик и взмахнул палочкой. Тотчас в классе погас весь свет, стало настолько темно, что нельзя было разглядеть лицо соседа. Ученики сразу испуганно зашумели, но Флитвик поспешил всех успокоить:

— Не волнуйтесь, не волнуйтесь! Это чтобы вы имели стимул тренироваться. Все в руках держат свою палочку? Хорошо! Как вы помните, это самое простое заклинание, потому оно должно получиться у всех — если не с первого, то со второго раза уж точно. На счет «три» представляем свет на конце палочке и говорим «Люмос!». Все готовы? — услышав разноголосое «Да», профессор начал отсчет. — Один. Два. Три!

Гарри что есть сил сжал палочку и проговорил про себя заклинание. В темноте внезапно раздались многочисленные возгласы и вспыхнули десятки маленьких огоньков, освещающих взволнованные лица учеников. Это было бы безумно забавно, если бы и палочка Гарри хоть чуть-чуть его послушалась. Но, увы, она оставалась такой же обычной отполированной деревяшкой, безо всяких огоньков на конце. Гарри попробовал еще раз — никакого результата.

«Даже у Рона получилось», — с обидой подумал мальчик, косясь на улыбающегося соседа. Но потом одернул себя. Только вот зависти ему не хватало. Нет уж, он всего добьется, обязательно! Просто ему, наверное, нужно потренироваться больше.

— Отлично! — воскликнул Флитвик и взмахнул палочкой, чтобы снова загорелся свет. — А теперь скажите «Нокс», что огонек погас. Потренируйтесь зажигать его и гасить.

Маленький профессор слез со своей стопки книг и стал ходить между рядами. Пока он ничего не говорил, а только одобрительно кивал. Судя по тому, что он ни разу не остановился, заклинание получилось у всех.

Гарри отчаянно стал пробовать еще и еще, но огонек так и не появился.

Рядом наконец остановился Флитвик.

— О, мистер Поттер! У вас не получается?

«Это же очевидно», — раздраженно подумал Гарри, мотая головой.

— Вы должны четко говорить заклинание про себя: «Люмос!». Невербальные заклинания вообще невероятно сложные, но, так как вы немой, вам придется учиться им уже сейчас, — ровно проговорил профессор и пошел дальше, добавив только:

— Пробуйте. Практика в изучении чар — самая главная вещь.

Оставшиеся до конца занятия двадцать минут ученики, поупражнявшись с простейшим заклинанием, посвятили разговорам и знакомствам. Рон было тоже повернулся к нему, но Гарри, отмахнувшись от болтовни Уизли, все пытался добиться от палочки хотя бы тусклого огонька. Но ничего не получалось.

* * *

Северус ворвался в класс и взмахом палочки написал на доске рецепт Амортенции и инструкцию по ее приготовлению.

— Вы сами знаете, что нужно делать! Неужели за все эти годы вы не научились даже зелье сварить самостоятельно?! — рявкнул он на учеников.

Шестикурстники, при его появлении повскакивавшие со своих мест, тут же принялись готовить рабочее место, доставать необходимые ингредиенты, бросая на него испуганные взгляды.

Северус прошел к своему столу, сел в кресло и прижал пальцы к ноющим вискам. Сумасшедший день.

Сначала эти дурацкие воспоминания. Как? Как вообще можно было отдать ребенка таким садистам? Этого Дурсля не оправдывает даже то, что он выпил. Он должен был понимать возможные последствия своих действий, даже если и был пьян в стельку! Непроходимый идиот. Налить кипяток в горло... Хорошо еще, что Поттер успел выплюнуть воду. А если бы она попала в желудок? Так мальчик еще многого не помнил. А ведь пока он был без сознания, магл бил его. Пряжкой от ремня, что ли? С такими ранами оставить ребенка на сутки в каком-то темном пыльном месте! Странно, что мальчишка не умер. При таком раскладе вполне был бы возможен летальный исход. Добраться бы до воспоминаний этого Дурсля...

Северус откинулся на спинку кресла и устремил взгляд в пространство.

Ну ладно, мальчишку-то они вылечат. Но покоя не давал вопрос о том, почему Поттера оставили в этом доме? Разве у маглов не более жесткие законы касательно исполнения своих родительских обязанностей. Его должны были как минимум забрать у Петуньи и отдать в приют, лучше — для детей, пострадавших от домашнего насилия. Но никаких специальных мер не приняли. Почему? Нет уж, это как-то непохоже на щепетильных маглов...

Северус, закончив урок и задав шестому курсу эссе намного больше привычного объема, перед этим, конечно, отругав несколько балбесов за невнимательность и доведя одну особо мнительную пуффендуйку до слез, почувствовал себя лучше. Однако все-таки необходимо было кое-что предпринять...

Дальше у него было окно, поэтому зельевар решил обговорить волнующий его вопрос сейчас же.

Поднимаясь по лесенке к двери директорского кабинета, Северус вдруг вспомнил подозрительное поведение Дамблдора на летнем собрании. Почему он не позволил вылечить Поттера сразу? Показать, что в волшебном замке можно сделать, что угодно, и осуществить любые желания? Да глупо это! Для мальчишки Хогвартс стал бы ожившим чудом в любом случае... как когда-то стал для него самого. И местом, куда хотелось вернуться — домом.

Интуиция просто кричала: что-то здесь не так. А своей интуиции зельевар привык доверять.

Потому он сразу, конечно, сперва обменявшись парой необходимых фраз, заявил Дамблдору:

— Альбус, я приношу свои извинения, но в эту субботу мое присутствие требуется одному старому приятелю. Ему необходим зельевар, и я просто не могу отказать.

— Но, Северус, — начал директор, растерянно поднимая брови, — как же без тебя обойдемся? Твои слизеринцы...

— Мои слизеринцы в полном порядке, зелья для Поппи будут готовы к четвергу, по субботам занятий нет, так почему вы против, Альбус?

Северус присел на стул и устремил взгляд на Дамблдора. Удочку закинули, теперь осталось подождать, пока рыбка схватит наживку. Три, два...

— Конечно, я не возражаю, Северус, о чем ты говоришь! — директор склонил голову и подергал бороду. Ох уж эта его привычка, так у него скоро этой самой бороды не останется. — Просто я беспокоюсь, но если ты так говоришь — разумеется, поезжай.

— Спасибо, Альбус, — наклонил голову зельевар и перешел к другому интересующему его вопросу. — Вы ведь видели воспоминания Поттера?

— Конечно, — директор погрустнел. — Мне очень жаль, что семья, которая должна была позаботиться о мальчике, послужила причиной его немоты.

— Они ведь не впервые так обращаются с ним? — прищурился Северус. — В воспоминания Поттера попал и эпизод о том, как Петунья дает ему затрещину, посылает в чулан и говорит, что не будет давать ему есть неделю. Директор, вы знали об этом?

— О, нет, я надеялся, что Петунья будет более лояльной к Гарри, несмотря на ее чувства.

— То есть, о том, что она его ненавидит, вы знали? — спросил Северус.

Дамблдор лишь легко пожал плечами.

— Северус, это было необходимо для Гарри. Ради его безопасности я оставил его там. И я не жалею о своем решении.

Снейп стремительно встал и прошелся по кабинету.

— Альбус, вы представьте, каково это — жить в том доме, где тебя лишили голоса. Где тебя все время унижают. Где тебя не любят...

— Северус, — прервал его Альбус, поднимая ладонь. — Не думал я, что ты станешь так переживать из-за мальчика.

— Я не переживаю! — отрезал зельевар. — Я всего лишь не понимаю, почему его оставили с Петуньей после всего случившегося. Почему не нашли для него более подходящую семью?

Дамблдор молчал, и Северус продолжил:

— Альбус, почему бы не отдать его хотя бы Уизли? Они бы смогли обеспечить его безопасность и заботиться о нем, как о сыне.

— Нет, — возразил директор. — Северус, я оставлю его там, где он должен быть. Там, где действует кровная защита его матери. Давай не будем больше обсуждать этот бессмысленный вопрос, мальчик мой.

Северус импульсивно сжал руки и взмахом головы откинул назад волосы.

— Не будем, Альбус. Я пойду, в таком случае.

Дамблдор кивнул и отпустил его.

Зельевар вылетел из кабинета и, широко шагая, направился в свои подземелья. Голова гудела от мыслей.

Разумеется, он совсем не беспокоился о паршивце! Ему просто было любопытно, согласится ли директор на такое, вполне разумное, предложение. Да какая может быть кровная защита, когда можно на любое место наложить столько охранных заклятий, что даже привидение не просочится! Просто нелепые отговорки.

Северус вошел в свои покои и толкнул дверь в лабораторию. В нескольких котлах с ночи настаивались зелья для Поттера. Это еще подождет, а вот в это уже нужно было добавить перья болтрушайки.

Зельевар приступил к работе, все еще обдумывая сложившуюся ситуацию. Хорошо, что он отпросился у Дамблдора до того, как приступил к разговору. Знал бы он, куда собрался Северус, ни за что бы не отпустил.

Ему было просто необходимо разобраться в этой ситуации, а для этого нужно поговорить с Петуньей. Хотя, кто с ней разговаривать-то будет? Два заклинания — и ее мысли у Северуса, а сама она ни о чем не помнит. Да, так он и поступит.

* * *

— Кто мне скажет, какое правило из перечисленных на странице пять, является самым важным для волшебника? — спросила МакГонагалл, обводя взглядом класс, останавливая его на каждом ученике.

В воздух поднялось две руки. Первой оказалась все та же девочка с каштановыми волосами, которая и здесь сидела перед ним. С прошлого урока он так и не запомнил ее фамилию. Вторым руку поднял сам Гарри. Не то, чтобы он мог ответить вслух, но хотя бы написать на доске был способен. После неудачи на Чарах мальчик горел желанием хоть где-нибудь проявить себя.

— Да, мисс Грейнджер? — проговорила профессор, даже не взглянув на Гарри.

Разочарованный, мальчик опустил руку и стал слушать звонкий голос ученицы.

Почему его не спросили? Ну, показал бы на пальцах, какое правило он считает важным.

На следующий вопрос о сущности трансфигурированных предметов он снова поднял руку. В этот раз он оказался единственным, кто знал ответ: Грейнджер лихорадочно листала учебник. Да нет этого там. Мальчик прочитал об этом в том дополнительном томике, что он доставал в поезде.

— Почему на первом уроке она задает нам эти дурацкие вопросы? — еле слышно пробурчал сидящий рядом Рон. Как и Чарах, он снова самовольно сел с Гарри, хотя тот не выражал ни малейшего желания к подобной компании.

МакГонагалл помолчала и, проигнорировав Гарри, стала объяснять сама.

Мальчик так резко опустил руку, что нечаянно стукнул ею по столу. Зло растерев место удара, он упер взгляд вниз.

«Да что же это такое?! Я что, вообще никак не смогу ответить? Вот не подниму больше руку!»

Гарри, верный своему слову, так и просидел весь урок, сложив руки на груди и не записав ни строчки. Как ни странно, МакГонагалл продолжала его игнорировать. Да что он ей сделал? Всего лишь не захотел пойти в ее расчудесный факультет? Гарри чувствовал, что уже закипает от злости.

Наконец профессор перешла к практической части урока, как и Флитвик, выделив на него оставшиеся до звонка полчаса. Она раздала всем спички и объяснила, как превратить их в иголки.

— Самый легкий путь к решению задачи — просто вообразить перед собой иголку, — проговорила МакГонагалл. — Сложность же состоит в том, как представить себе все ее шероховатости, ее металлический блеск, ушко и толщину. Как следует сосредоточьтесь — и у вас все получится.

Гарри взял в руку палочку и зажмурился. Так, иголка. Какая она? Длиной всего несколько сантиметров, тоненькая, с малюсенькой ушком. Представив перед собой цельный образ предмета, не открывая глаз, мальчик взмахнул палочкой. Затаив дыхание, он взглянул на... спичку.

С досады Гарри отбросил палочку. Та покатилась по столу.

— Да ладно тебе, дружище. Смотри, ни у кого ведь не получилось, — попытался приободрить его Рон.

Мальчик глубоко вздохнул, пожурил себя за вспыльчивость и снова потянулся к палочке.

Он тренировался все оставшееся время, сжимал пальцы на дереве почти до боли, представлял и представлял себе иголку, но у него так и не вышло трансфигурировать спичку. Не утешило его и то, что получилось у одной Грейнджер, да и то не полностью. Ее полуиголку МакГонагалл демонстрировала классу чуть ли не пять минут.

К концу урока пришел Перси, и Гарри, заметив его, быстро накропал коротенькую записку.

Рыжий быстро собрал первокурсников вокруг себя, и мальчик еле успел просунуться сквозь обступивших того учеников и сунуть листочек в руки.

— Поттер? — поднял брови Перси. — Что ты... — тут он пробежал глазами написанное и кивнул. — Да, провожу всех на обед, а потом отведу тебя в Больничное крыло.

Гарри растянул губы в улыбке. Он жалел, что нет иного способа выразить свою благодарность, ведь не прибегать же к записке ради простого «Спасибо». Оставалось лишь улыбнуться, только вот унылое настроение повода для радости не находило. Не удивительно, что рыжий на его фальшивую улыбку отвернулся. Или это все Гарри себе накручивает...

Весь путь до Большого зала мальчик плелся в конце длинной шеренги, снова отмахнувшись от навязчивого присутствия Рона. Ну не мог он больше слушать его жизнерадостную болтовню. Рыжий в кой-то веки обиделся и замолчал. Гарри, к своему стыду, почувствовал облегчение.

По многочисленным коридорам, увешанными живыми портретами, они добрались до огромных дверей в Большой зал.

— Пошли, — тихо проговорил рыжий, когда первокурсники потрусили к своему столу, и повел Гарри в противоположную сторону.

На сей раз мальчик внимательно смотрел по сторонам.

«Здесь направо, прямо, где стоят эти большие доспехи»

«Какая большая картина с этими странными существами. Нужно идти прямо в ее сторону на перекрестке»

«Ага, левая дверь с зеленой ручкой»

Смутно запомнив дорогу, Гарри отпустил Перси у дверей Больничного крыла.

— Тебя точно не нужно подождать? — переспросил староста.

Мальчик энергично помотал головой и отвернулся, делая шаг в запомнившееся с вечера большое помещение, полное больничных коек.

— О, мистер Поттер, — воскликнула мадам Помфри, разбиравшая что-то у стола в углу. — Вы вовремя.

Она взяла какую-то склянку и подошла к нему, беря его за плечо и подталкивая к ближайшей кровати.

— Ложитесь, я закапаю вам специальное зелье, которое излечит вашу близорукость. Не сразу конечно, но дня за три точно.

Гарри удивленно уставился на волшебницу. Вот уж чего он не ожидал — так это того, что его зрение можно вылечить. Все врачи говорили, что это невозможно. Правда, то были маглы. Наверняка волшебники могли с помощью магии и зелий излечить любые раны. Но постойте же, если близорукость можно вылечить, почему тогда Дамблдор и МакГонагалл ходят в очках? Для красоты?

Гарри вывернулся от сжимавшей плечо руки и полез за блокнотом, чтобы задать свой вопрос.

Помфри, прочтя поданную ей записку, улыбнулась.

— А вы у нас умненький, мистер Поттер. И внимательный. На самом деле зельями можно вылечить именно близорукость. Специальное зелье воздействует на глазное яблоко, уменьшая его в размерах, — видя непонимание мальчика, она пояснила:

— Ваше глазное яблоко удлинилось в размерах. Из-за этого вы видите хуже. Чаще всего близорукость развивается в школьные годы, но у вас она наследственная, как у вашего отца. Он так всю жизнь и проходил в очках. А зелье было изобретено совсем недавно — всего восемь лет назад. И его главный эффект — приведение размера глазного яблока в порядок. К сожалению, у людей в возрасте происходит немного другое явление, которое и приводит к дальнозоркости. У профессора МакГонагалл и директора как раз такая ситуация. Излечить их зрение этим зельем невозможно, поэтому они и продолжают носить очки.

Гарри кивнул и снова протянул записку.

Я понял. Но, мадам Помфри, это зелье нужно выпить или закапать в глаза? Просто я ношу линзы и не уверен, не помешают ли они.

— О, — удивленно протянула волшебница, прочитав фразу. — Настоящие контактные линзы? — восторженно проговорила она и подскочила к Гарри, беря его за подбородок и заглядывая в глаза.

Простояв так целую минуту, она отступила и разочарованно пожала плечами.

— Я ничего не вижу. Зелье необходимо закапать. Но я думаю, их все-таки лучше снять, чтобы избавиться в будущем от всяких неприятных неожиданностей.

Гарри кивнул и снова потянулся к блокноту.

Мне нужно будет их положить куда-нибудь, чтобы донести потом до спальни. Иначе они могут потеряться.

Помфри задумалась на миг и принесла какую-то маленькую металлическую коробочку.

— Подойдет?

Мальчик кивнул, присел на кровать и быстро снял линзы. Помфри долго рассматривала их и удивленно качала головой. Наконец она вернула ему коробочку, и он, засунув ее в сумку, растянулся на кровати.

Волшебница подошла к нему и присела рядом.

— Постарайся не моргать. Нужно закапать по три капли.

Гарри очень старался терпеть и не двигать ресницами, но на пятой капле все-таки не выдержал и, закрыв глаза, подождал немного. Справившись с собой, он кивком разрешил мадам Помфри продолжить.

— Полежи с закрытыми глазами немного, — закончив, проговорила она и встала, чтобы унести зелья. — Ты молодец, Гарри, — сказала она напоследок.

Мальчик расслабился на кровати, прислушиваясь к звукам вокруг себя. Через некоторое время Помфри разрешила ему встать. Как раз в этот момент хлопнула дверь, и в Больничном крыле появился Снейп.

Гарри улыбнулся зельевару, отчего тот сразу скривился. Прошагав к волшебнице, он протянул ей какой-то пузырек.

— Готово.

— Ой, Северус, это замечательно! — воскликнула она, рассматривая жидкость. — Вот прямо сейчас мальчику и дадим!

Помфри отвернулась от хмурого мужчины и стремительно подошла к удивленно поднявшему брови мальчику.

— Гарри, это зелья вернет тебе способность говорить! Действие мгновенное, так что можешь выпить его прямо сейчас!

Гарри расширенными глазами смотрел на заветный пузырек, который она протягивала ему. Это правда? Он сможет? Сможет говорить? Сердце билось как сумасшедшее. Разум говорил, что пока радоваться преждевременно, нужно сначала выпить его, а потом уже прыгать до потолка. Надежда твердила, что все получится.

Завороженный мальчик протянул руку, сжал холодную склянку. Чувствуя себя как в тумане, он взглянул на улыбающуюся Помфри, перевел глаза на голубоватую жидкость и... опрокинул в себя пузырек.