Mutus (джен)

Гарри Поттер сидел один в купе Хогвартс-экспресса и, прижавшись лбом к стеклу, безучастно смотрел на оживленный перрон. Еще минут двадцать назад волшебников практически не было, а сейчас, за пять минут до отправления, место рядом с поездом наполнилось многочисленными фигурами, закутанными в мантии всех цветов и фасонов. Меньше было людей, одетых как магглы. Маги поглядывали на таких с неприязнью, которую даже не пытались скрыть. Ну да, все так, как и написано в «Новейшей истории Магического мира». Интересно, к кому причислят Гарри, к магглорожденным, потому что он жил с магглами до этого года, или к чистокровным? Наверное, все же последнее, если для волшебников так уж важна кровь. Хотя вот к Уизли, предателям крови, относились так же брезгливо, как и к магглорожденным, несмотря на то, что они все чистокровные... Да, нужно будет подумать потом об этом или спросить Драко. Хотя у него, скорее всего, будет субъективное мнение. Что ж, придется, видимо, в Хогвартсе поближе присмотреться к отношениям между чистокровными, полукровными и магглорожденными.

В глазах чуть кольнуло, и Гарри испуганно схватился за зеркало, чтобы вытащить соринку, если такая имеется в наличии. Но все было хорошо, контактные линзы никуда не сместились, так что он успокоился.

Хорошо, что Гарри все-таки взял тогда лишние деньги из сейфа, несмотря на бормотание Хагрида. Ну, а что? Деньги-то все равно его. И плевать ему, что уважаемый всеми директор Дамблдор, получив ежегодный отчет о содержании сейфа Гарри, увидит это. Сам-то снял порядочную сумму, будучи магическим опекуном Гарри, только вот сам Гарри не видел этих денег, как своих ушей. Так что он невозмутимо взял в три раза больше оговоренной суммы, да еще и с Крюкохватом премило побеседовал о своем наследстве и опекуне. Ну, как, побеседовал... так, как получилось, то есть в письменной форме.

Гарри, нахмурившись, снова вспомнил тот день, изменивший его жизнь четыре года назад, точнее, превративший ее в кошмар...

* * *

В тот день, четырнадцатого августа, Гарри остался один дома, что бывало крайне редко. Тогда тетя Петунья и Дадли отправились на море на неделю, а дядя остался, потому что ему на эту неделю перенесли особо важную сделку. Поэтому Вернон ходил злой, как черт. Вот и в тот день он, приказав племяннику полить цветы, пропылесосить, помыть полы и приготовить ужин, уехал. Гарри, переделав практически всю работу и очень устав, как раз заканчивал поливать цветы, неудобно держа тяжелую лейку, когда дядя приехал. Сделка сорвалась — это Гарри понял по почти безумному виду мужчины и явственному запаху алкоголя. Он испугался: если дядя бил его и в трезвом состоянии, то, что же будет сейчас, когда тот не контролирует себя... Поэтому Гарри постарался как можно быстрее закончить поливку и юркнуть в свой чулан. Но... не получилось. Не получилось, потому что дядя, увидев племянника, взревел: «Ты еще не закончил, паршивец?», а Гарри, испугавшись окрика, неловко оступился и упал с табуретки, на которой стоял, чтобы полить стоявшие на шкафу цветы. Только вот, падая, он зацепил рукой большую хрустальную вазу, отчего та, покачнувшись, рухнула на пол, разбившись на мелкие осколки. К несчастью, он упал прямо на них. Тетя с этой вазы чуть ли не пылинки сдувала и всегда запрещала Гарри даже приближаться к ней. Лежа на полу, весь в осколках, он с ужасом смотрел на покрасневшее от бешенства лицо дяди.

— Ах ты, ублюдок, — прохрипел тот, вытаскивая из брюк ремень. — Сейчас я проучу тебя, маленький гаденыш.

— Простите, дядя. Пожалуйста, я не хотел, — начал бормотать Гарри, вставая. И почему он так дрожит? В глаза тут же бросились хрустальные осколки, глубоко вошедшие в кожу на боку и, наверное, на спине.

— Ах, ты еще возражать удумал! — взревел дядя. — Да еще и своим поганым языком! — выплюнул он. — Ну, ничего, после сегодняшнего ты говорить долго не сможешь.

И он, подхватив за воротник легкого мальчика, протащил его к кухне. Потрогав электрический чайник, который Гарри только недавно выключил, он удовлетворенно кивнул. Гарри в ужасе распахнул глаза, когда дядя взял чайник и наклонился к нему. Он забился в крепких руках, но хватка не ослабла, а Вернон, ухмыляясь, одной рукой разжал челюсть сопротивляющегося Гарри и наклонил носик чайника надо ртом мальчика. Тот почувствовал резкую боль во рту и горле, его саднило и как будто резало. Гарри выплюнул обжигающую воду и снова начал вырываться, а потом вдруг потерял сознание.

После этого он несколько раз приходил в себя. Первый раз Гарри очнулся в своем чулане. Он лежал на животе рядом с кроватью, горло нещадно горело, резкая боль чувствовалась также в спине и руке, которая как-то безжизненно лежала прямо под ним, неестественно согнувшись. Но он не мог пошевелить ею и как-то сменить позу. Сил не было совсем, даже чтобы переползти на кровать, и он продолжил лежать на полу, через некоторое время снова отключившись.

В следующий раз он очнулся, слыша какие-то голоса и вой проезжающих мимо машин. Его чуть потряхивало, как будто его везли. Интересно, куда он едет и где дядя? Гарри попытался прислушаться, но смысл сказанных слов ускользал, и он через некоторое время снова погрузился в темноту.

* * *

— Но... но Вернон не хотел... он никогда не трогал мальчиш... мальчика. Гарри нам как сын, мой муж просто не мог этого сделать! — услышал Гарри знакомый голос. Говорила тетя Петунья, но он не спешил показать, что уже очнулся. Нужно было выяснить, что же произошло, так как помнил он очень мало.

— Миссис Дурсль, — устало возразил женский голос, — мистер Поттер получил сильнейший ожог ротовой полости, глотки и гортани. Хорошо еще, что желудок практически не пострадал. Помимо этого, у мальчика сломана рука, многочисленные порезы по всему телу и явственные следы от ударов ремня, точнее, железной пряжки. И плюс к этому он провел сутки... слышите, сутки!... в бессознательном состоянии без медицинской помощи в грязном пыльном месте. И вы хотите меня убедить, что эти увечья мальчик нанес себе сам? Вы меня за дуру держите? Нет, никакие бумаги я подписывать не буду, даже не просите. И вообще, час приема посетителей закончился, не могли бы вы...

В ответ донеслось удаляющееся шарканье ног. Странно, тетя так раньше не ходила. И что за бумаги? И откуда взялся ремень? Гарри точно его не помнил.

Он собрался с силами и раскрыл глаза. Ох, какие сейчас ресницы показались ему тяжелыми! Гарри находился, видимо, в больнице, судя по убранству помещения и стоящей рядом капельнице. Он попытался пошевелить левой рукой, но, к сожалению, конечность его совсем не послушалась, а осталась лежать неподвижно. «Да что же это такое», — нахмурился он и дернул правой рукой. Та, к его большой радости, повиновалась, но отозвалась такой резкой болью, что Гарри вскрикнул, правда, получился какой-то хрип.

На звук подбежала женщина, видимо, врач, и, увидев, что мальчик очнулся, тут же стала поить его какими-то лекарствами и сделала укол.

— Обезболивающее, — усмехнулась она на гримасу Гарри после болезненной и неприятной процедуры. — Лежи, малыш, восстанавливайся, — она мягко погладила его по волосам. Гарри от неожиданной ласки вздрогнул: никто и никогда так не делал. Но когда он попытался что-то сказать, женщина прикрыла его рот рукой. — Не говори, молчи, тебе нельзя сейчас, у тебя сильнейшие ожоги в ротовой полости и дальше... не знаю даже, сможешь ли ты вообще говорить, — вздохнула она и отошла, оставив мальчика в ужасе размышлять над ее последними словами.

Его страхи подтвердились через некоторое время: кипятком был причинен такой ущерб гортани и ротовой полости Гарри, что он не мог выговаривать почти никакие звуки. Только хрипел или мычал. Ни логопед, ни лекарства так и не помогли, и мальчик остался немым[1].

А дядю Вернона приговорили к десяти годам исправительной колонии и лишению родительских прав за умышленное причинение тяжкого вреда здоровью ребенка, да еще и в состоянии алкогольного опьянения[2]. Тетя потом с полгода оплакивала свою горькую судьбу и ругала племянника. Но трогать его опасалась, даже работу по дому не давала и Дадли запретила задевать кузена. Так что немой Гарри Поттер был полностью предоставлен самому себе.

Социальные службы и Петунье пригрозили лишением родительских прав за «недостаточную заботу об опекаемом ребенке», так что тетя почти сразу перевела Гарри во вторую спальню Дадли и накупила ему вещей и недорогих игрушек.

Мальчик понадеялся, что вот теперь, когда ни Дадли, ни тетя Петунья не будут портить ему жизнь, у него все-таки получится наладить отношения со сверстниками или даже подружиться, пусть без голоса, но хоть как-нибудь. Но как только ребята узнали про его немоту, они как будто поделились на два лагеря: одни всячески дразнили и обзывали полуслепого немого худенького мальчишку, а другие только ахали и охали и сочувственно спрашивали, не болит ли у него там. Гарри, ненавидевший проявление жалости к себе, тут же разворачивался и уходил. И через некоторое время снова стал изгоем.

Мальчик, полностью отдалившийся от ребят своего возраста, стал искать себя в чтении. Книги стали его друзьями, и, по мнению Гарри, это были самые лучшие друзья. Они не упрекали и не жалели его, а лишь милостиво раскрывали перед ним все новые тайны, дарили ему новый мир, в который он погружался с головой, забывая о реальности и своей немоте.

* * *

В то памятное утро, когда почтальон принес письмо из Хогвартса, Гарри и тетя Петунья были дома одни: Дадли гостил у своего друга, Пирса Полкисса. Поэтому за почтой пошел Гарри, так как Петунья стояла у плиты и не могла отойти. А Гарри, только увидев толстый желтоватый конверт, адресованный ему, тут же сложил его пополам и сунул в растянутый карман. Какой бы терпимой ни была тетя, но вот письмо точно отберет, Гарри был в этом уверен.

Поэтому после завтрака он заперся в своей комнате наверху и дрожащими руками распечатал конверт. Только вот увиденное сильно его разочаровало. Очевидно, чья-то глупая шутка. А Гарри-то надеялся, что это пишет какой-нибудь его родственник, который, только сейчас узнав о существовании мальчика, решил забрать его к себе.

«Глупые мечты», — отшвырнул конверт Гарри и улегся на кровать, обреченно вздыхая. Ну, вот зачем было так разгораться? Знал же, что никого у него нет, иначе его бы давно нашли, почти десять лет ведь прошло. Ан нет, надежда умирает последней, и в сердце Гарри она еще жила — надежда на то, что когда-нибудь он уедет из этого душного дома, от тети с ее вечными причитаниями о сидящем за решеткой муже, от школы, в которой учителя вечно бросали на него сочувственные взгляды, а ученики сторонились, от всего этого!

Гарри в расстроенных чувствах схватил со стола очередную книгу о путешествиях и углубился в нее, стараясь тем самым успокоиться и отвлечься от неприятных мыслей.

Дни снова потекли однообразные и немного скучные. Гарри в основном сидел в своей комнате, уткнувшись взглядом в очередной томик, или гулял, выбирая наименее оживленные места.

Вскоре наступило 31 июля, его одиннадцатый день рождения. От праздника Гарри не ждал ничего особенного. Опять будет находиться в своей комнате весь день, и тетя только лишь недовольно буркнет: «С праздником», как она делала это вот уже четыре года.

Она все еще винила Гарри в том, что случилось с ее мужем, поэтому вечно ходила хмурая, часто бормотала себе под нос и одаряла всех злобными взглядами, даже родного сына. Гарри не нравилось поведение тети, но что он мог сделать? Дадли все еще от Пирса не вернулся — сынок сам маму избегал.

Гарри тяжело вздохнул и начал одеваться. Не то что бы он собирался куда-то идти, но мало ли, кто тетю знает?

Спустившись вниз, он осторожно сел за стол и получил тарелку с яичницей, хмурое поздравление и просьбу побыть пока у миссис Фигг, так как тетя собралась навестить дядю Вернона. Гарри пожал плечами и, выйдя во дворик, стал ждать тетю. Не то что бы он не мог сам дойти до соседки, но тетя считала, что нужно передать племянника из рук в руки. Странная она: то есть гулять, где попало, ему можно, а самому дойти до соседнего дома — нет?

Он присел на ступеньки и посмотрел в пасмурное небо. Опять дождь, видимо, будет? Ох, только не сегодня, Гарри не радовала перспектива промокнуть и подхватить простуду в свой день рождения.

Вдруг совсем рядом раздался громкий хлопок. Гарри от неожиданности подскочил и взглянул в сторону неясного звука. Прямо посреди двора Дурслей стоял огромный человек, вдвое выше обычного мужчины и раз в пять шире. Гарри, испугавшись, осторожно, чтобы его не услышали, встал и только собирался отступить в дом и предупредить тетю Петунью, как гигант развернулся и, радостно вскрикнув, направился к нему.

Парализованный страхом, Гарри стоял, не двигаясь, глядя в спутанные черные волосы и бороду великана. Его рот странно кривился. Улыбается он так, что ли?

— Гарри, это ведь ты? Ты чего, испугался, небось? — и маленькие черные глазки уставились на него.

Гарри помотал головой. Этот великан что, не собирается с ним ничего делать? Да и в самом деле, ну чего он испугался? Ну, подумаешь, гигант... заросший весь... всякое бывает....

Тут, на его счастье, из дома вышла тетя Петунья. Заметив великана, она вскрикнула и уставилась на него, ее руки дрожали.

— В-вы кто? — заикаясь, спросила она.

— Так Хагрид, — человек пожал плечами, как будто одно это имя должно было все им объяснить. — Смотритель и хранитель ключей Хогвартса. К Гарри вот приехал, — добавил он, видя, что его слова ясности не вносят. А Гарри замер: какой еще Хогвартс? Это ведь была шутка! Ведь правда?... И что за странная должность — хранитель ключей?

— Пойдемте в дом, — дрожащая Петунья махнула в сторону двери.

Гарри нахмурился: тетя никогда не приглашала незнакомых людей к ним в дом. А потом он вспомнил про соседей. Ох, ну конечно! Репутация Дурслей и так пострадала, когда дядю посадили, поэтому тетя теперь пуще прежнего избегала всяких казусов.

Пройдя в гостиную, Гарри махнул гиганту на диван, а сам устроился в кресле. Тетя заняла соседнее, а гигант, прежде чем усесться, успел раз пять удариться о потолок и пару раз чуть не смахнул цветы в горшках.

— Ну так, Гарри, — обратился радостный великан к нему. — Письмо-то ты получил?

После кивка Гарри, он выглядел немного растерянным, но быстро взял себя в руки.

— Какое письмо? — напряглась Петунья. — Ты что, получил письмо из этой дрянной школы, мальчишка? — закричала она.

Гарри только снова кивнул и заинтересованно посмотрел на тетю. То есть, если даже она знает об этой школе, то Хогвартс на самом деле существует?

Мальчик быстро вытащил блокнотик и ручку, что вечно таскал с собой, и, нацарапав большими буквами записку — мало ли какое зрение у великана — сунул ее удивленному Хагриду.

Простите, сэр. Вы хотите сказать, что Хогвартс действительно существует? Получив письмо, я решил, что это шутка.

— Это еще зачем? — бросил великан, держа маленький листок бумаги на пальце.

— Он так общается, — ответила Петунья, бросив хмурый взгляд на записку. — Он говорить не может.

— Как не может?! — взревел Хагрид, отчего и Гарри, и Петунья инстинктивно сжались.

Но великан быстро осекся и теперь только изумленно разглядывал мальчика, который отвечал ему спокойный взглядом. Вдруг Хагрид начал подозрительно всхлипывать, и по его лицу потекли слезы размером с грецкий орех.

— Гарри... миленький... как же так, — ревел великан, — я ж тебя вот этими руками сюда принес... и вон оно как... я ж не хотел, чтоб так вышло... Дамблдор сказал, а значит, надо так...

Гарри встал и начал поглаживать гиганта по руке, успокаивая. Ему было очень неприятно, что и Хагрид начал жалеть его. Неужели, кроме жалости и сочувствия, Гарри ничего не вызывает? Да и что за Дамблдор, интересно. Почему великан говорит о нем с таким уважением и даже преклонением? Гарри точно где-то видел это имя... Не в пригласительном ли письме из волшебной школы? Да, вроде бы Дамблдор был ее директором. Тогда еще любопытнее: какое отношение имеет директор Хогвартса к Гарри и тому, что его оставили у Дурслей?

Хагрид тем временем достал из одного из многочисленных карманов своей куртки огромный носовой платок и громко высморкался. Немного успокоившись, он посмотрел на Петунью.

— А как это случилось-то? — махнул он рукой в сторону вновь севшего в свое кресло Гарри.

— Несчастный случай, — спокойно ответила тетя, одарив вздрогнувшего племянника хмурым взглядом.

Но Хагрида, казалось, удовлетворило такое объяснение. Он только кивнул. А Гарри, видя, что великан позабыл о записке, снова указал на нее.

— Ах, да, — великан смотрел на листок, задумчиво расчесывая спутанную бороду. — Конечно, Гарри. Хогвартс существует. Твои мама и папа его закончили. Великие волшебники были, да-а-а.

Гарри тем временем начеркал еще одну записку.

То есть, и я волшебник? Я смогу творить магию?

— Конечно, — снова кивнул Хагрид. — И станешь сильнейшим волшебником, помяни мое слово, — хохотнул он. — И сегодня нам с тобой это... за учебниками нужно будет сходить...

Тут Петунья неожиданно встала, и Гарри, уже позабывший про нее, теперь глядел на тетю с опасением.

— Ну и забирайте его, — фыркнула она. — Видеть его больше не могу. Забирайте и уходите!

Хагрид, казалось, был ошарашен таким отношением, но Гарри, знавший, что с тетей в таком настроении лучше не спорить, быстро кивнул и понесся наверх. Схватив письмо из Хогвартса со списком необходимых для учебы вещей, он быстро переоделся в парадную одежду: почти новые брюки и бежевую рубашку.

Спустившись, он наткнулся на Хагрида, стоявшего в прихожей, и тетю, злобно зыркавшую глазами на великана.

Взяв гиганта за руку, он повел его к выходу, чтобы тетя смогла закрыть дом.

Очутившись на улице, Хагрид смущенно посмотрел на Гарри. Тому казалось, что великан просто не знает, как ему вести себя с ним в связи с его немотой, и от этого было еще неприятней.

— Тут это... далеко до станции-то...

Гарри наклонил голову.

— Может, мы... это... аппарируем? — и, заметив вопросительно поднятые брови мальчика, добавил:

— Переместимся сразу на место?

Гарри радостно закивал, и Хагрид взял его за руку. Через мгновение он почувствовал, как его будто протягивают через узкий шланг. Вскоре неприятные ощущения кончились, и Гарри огляделся. Они стояли перед маленьким невзрачным баром, вывеска которого гласила: «Дырявый котел». Гарри поднял брови. Кто в здравом уме будет называть так свое заведение? Но Хагрид, не дав больше мальчику времени на размышления, потянул его внутрь.

Внутри бар был темный и неприглядный. Гарри даже показалось немного странным, что кто-то может питаться или даже снимать комнату в таком заведении. Но мало ли, кто этих волшебников знает. Когда они вошли, все голоса сразу смолкли, Хагриду махали руками и приветствовали.

Но великан, почему-то не задерживаясь, потянул мальчика за руку куда-то в глубину бара, по пути отмахнувшись от бармена со словами: «Извини, Том, сейчас не могу, дела, дела». Прежде чем выйти в другую дверь, Гарри услышал ответ бармена: «Постой, Хагрид... это что, Гарри Поттер?!» Но его вопрос остался без ответа, и дверь за великаном и мальчиком захлопнулась.

Гарри удивленно смотрел на Хагрида. Вопросы роились у него в голове, и он не знал, как задать их великану. Наконец он достал блокнотик и, пока гигант сосредоточенно считал кирпичи в стене, начеркал записку. Хагрид уже постучал своим розовым зонтиком по какому-то примечательному месту, и стена раздвинулась, формируясь в арку и открывая за собой мощенную булыжником извилистую улицу.

Как только они ступили на нее, Гарри протянул Хагриду записку. Тот хмуро прочитал ее. Было видно, что ему неудобно с ним, Гарри чувствовал какую-то внутреннюю неловкость великана и стремление быстрее покончить с его делами.

Простите, сэр, у меня есть несколько вопросов. Не могли бы мы посидеть где-нибудь в спокойной обстановке, чтобы я мог задать их вам, прежде чем совершать покупки?

— Хорошо, пойдем, — пробурчал Хагрид, как-то обреченно потянув Гарри в сторону какого-то заведения. — Мороженое как раз поедим, ты не против?

Гарри против не был. Они прошли в ближайшее непримечательное здание, и он успел увидеть вывеску: «Кафе-мороженое Флориана Фортескью». Хагрид завел мальчика в самый уголок зала, огороженный от остальных. Пока великан делал заказ, Гарри сосредоточенно крапал список вопросов, стараясь не упустить даже самые мелкие. Закончив, он протянул его Хагриду.

Мои мама и папа правда были волшебниками?

Но как тогда они погибли? Тетя говорила, что они разбились в автокатастрофе... Откуда тогда у меня шрам в виде молнии на лбу?

Дамблдор — это ведь директор Хогвартса? Как он связан с тем, что я оказался у Дурслей?

И как я смогу купить все предметы для школы, если у меня нет денег?

И что это у вас за зонтик, сэр? Извините, если я спрашиваю что-то личное, но маги же колдуют волшебными палочками? Где же ваша?

Почему бармен знал мое имя?

Великан, прочитав записку, сразу нахмурился, а потом и смутился. Гарри стало даже интересно, что же так его взволновало.

Но Хагрид начал свой рассказ, и, по мере того, как Гарри слушал, ему становилось все тоскливей и тоскливей. Он узнал про злого волшебника, который пришел к ним в дом десять лет назад в Хэллоуин и, убив его родителей, попытался наслать и на Гарри убивающее проклятье, только вот не вышло у него, вместо этого он исчез. И поэтому Гарри Поттер знаменит — потому что стал первым человеком, пережившим смертельное проклятье, и шрам его оттуда же взялся, как след от него.

— Я тебя вот этими руками из развалин вынес, Дамблдор меня туда послал. А потом я привез тебя этим Дурслям, — Хагрид снова заглянул в листок. — Ах да, сейчас как раз Дамблдор... — и великан начал рассказывать про самого великого волшебника этого столетия, которого даже Тот-Кого-Нельзя-Называть боялся и к которому сам министр магии все время за советами обращается. Потом великан переключился на тот самый день, Хэллоуин, когда Дамблдор приказал Хагриду привезти маленького Гарри к Дурслям и оставил его на пороге.

А Гарри слушал эти хвалебные речи и все больше недолюбливал «великого волшебника», как-то уж это все звучало ненатурально, возникало впечатление, что Хагрид долго репетировал этот рассказ. А уж когда речь зашла про оставление его, маленького, на пороге дома глубокой ночью в начале ноября, так Гарри вообще начал внутренне ненавидеть Дамблдора. Почему именно тот решал его судьбу? Неужели помимо родителей никто не согласился бы его забрать? Неужели у них не было близких друзей или других родственников? И почему именно Дурсли, люто ненавидевшие любое проявление колдовства? И почему смертельное проклятье его не убило? Ох, казалось, вопросов только прибавилось, но больше расспрашивать верного директору великана он не стал.

— Есть у тебя деньги, Гарри, — говорил дальше Хагрид. — Родители тебе оставили, не волнуйся. Зайдем сразу в Гринготтс, банк наш, и возьмем. Хм... про свою палочку... э-э-э... не могу тебе сказать... О, а про Тома — бармена ты, как я понимаю, уже понял?

Дождавшись ответного кивка, Хагрид расслабился.

Гарри, тем временем доев мороженое, достал из кармана черный шейный платок, который вечно носил с собой — подарок одного из учителей. Он перевязал им голову, чтобы ткань закрывала лоб, и на удивленное лицо Хагрида только пожал плечами. Он не хотел, чтобы его замечали и узнавали, а его шрам, как он понял, служил самой яркой приметой Мальчика-Который-Выжил.

Расплатившись за мороженое, гигант потянул Гарри дальше за покупками.

Гарри вертел головой по сторонам, стараясь не упустить из вида ничего интересного. Всюду друг на друга нагромождались большие и маленькие магазинчики, аптеки, мрачного вида заведения... Он просто не успевал все рассмотреть, поэтому, когда они наконец подошли к гигантскому по сравнению с остальными белоснежному зданию, судя по табличке, Гринготтсу, он вздохнул с облегчением.

Подойдя к свободному гоблину, Хагрид поздоровался и протянул тому золотой ключик. А Гарри снова нахмурился: почему его, судя по всему, ключ оказался у Хагрида? И не Дамблдор ли дал его ему? Это было неприятно, особенно, если вспомнить о том, что до семи лет у Гарри вообще не было своих вещей, лишь старые растянутые предметы одежды и сломанные игрушки кузена. Но еще большую обиду и злость на директора Хогвартса Гарри почувствовал, когда увидел находящееся в его сейфе богатство: горы золотых монет, кучи серебряных и колонны бронзовых. И имея все это, он недоедал у Дурслей целых десять лет?

Гарри решительно выхватил блокнот и, нацарапав записку, протянул его сопровождавшему их гоблину.

Сэр, дело в том, что я немой и не могу разъясняться обычным способом. Но у меня к Вам есть несколько вопросов, и желательно, чтобы о них не узнал Хагрид. Не могли бы Вы ответить мне также в письменной форме, если это вас не затруднит?

Крюкохват удивленно прочитал записку и, вернув Гарри блокнот, важно кивнул. Пока Хагрид стоял у входа и отходил от головокружительного путешествия на тележке, мальчик начал строчить, а гоблин, взяв у него ручку, отвечал ему там же широким каллиграфическим почерком. Гарри стало даже немного стыдно за свои каракули.

Сэр, до этого момента я рос у людей, не являющихся волшебниками, и не знал о Вашем мире. Во сколько у магов наступает совершеннолетие, то есть когда я смогу полностью пользоваться данным сейфом, или же я и сейчас имею такое право?

Совершеннолетие наступает в семнадцать лет, и до этого момента Вы, мистер Поттер, можете пользоваться сейфом только в пределах, оговоренных банком с Вашим магическим опекуном. И, кстати, простых людей волшебники называют магглами.

Да, спасибо. Каков этот предел, и кто является моим опекуном?

Профессор Альбус Дамблдор, директор школы Хогвартс, является опекуном всех несовершеннолетних волшебников Британии, у которых нет родственников среди магов, либо тех, у кого эти родственники отказались от опеки, в том числе и Вашим. Но предел суммы, которую вы могли бы изымать из сейфа, им не оговорен, а потому в данный момент Вы можете снимать, сколько считаете нужным.

Разве у Вас нельзя оформить опеку над сиротой, к примеру, друзьям погибших родственников?

Такая возможность имеется. Подобное дело рассматривает Визенгамот, магический суд, при наличии желающих магов, но, видимо, в Вашем случае желающих не было.

При этих словах Гарри как-то сник. Никто его не захотел... никто... почему?

Но ему нужно было спросить у гоблина еще кое-что, пока Хагрид рылся в своей куртке.

Скажите, сэр, мой магический опекун ведь имеет право снимать деньги с этого сейфа? Если да, то сколько он снял за истекшие десять лет?

На этих словах гоблин достал откуда-то из складок своей одежды толстенный фолиант, который физически ну никак не мог там уместиться, и, что-то шепнув ему, начал внимательно изучать первую страницу. Потом он начеркал ответ.

Да, Альбус Дамблдор имеет право снимать деньги с Вашего счета. За десять лет он снял около ста тысяч галеонов, это примерно двадцатая часть сейфа.

Такой ответ возмутил Гарри, и он стал, зло надавливая ручкой на бумагу, писать дальше.

Опекун как-то узнает о снимаемой мной сумме?

Да, в предоставляемом ему ежегодном отчете о содержании сейфа.

Я больше ничего не унаследовал, кроме этого сейфа? Я имею в виду недвижимость.

Помимо этого сейфа у рода Поттеров также имеется в наличии другой сейф, который они закрыли паролем. Насколько я знаю, они хранили там золото на черный день. Это особый вид сейфов, с них нельзя ничего брать, а класть можно. Собрав определенную сумму, волшебник консервирует его и открыть сможет либо при помощи пароля, либо кровью. Вы сможете сделать это только при достижении совершеннолетия вторым способом, если не знаете пароль, в чем я практически уверен. Что касается недвижимости, Вы унаследовали разрушенный дом в Годриковой Впадине, где произошло убийство Ваших родителей. Но жить там невозможно, одни руины, из которых маги сделали своеобразный мемориал.

Все ясно, спасибо Вам огромное.

Начеркал Гарри последние слова и показал гоблину, который снова кивнул и даже чуть улыбнулся. Он нравился мальчику все больше и больше.

— Гарри, ну, ты чего? Идти ведь надо... — видимо, Хагриду наскучило стоять и ждать, пока мальчик пообщается с Крюкохватом.

Гарри послушно кивнул и взял протянутый гоблином красивый черный мешочек с вышитой эмблемой банка. Он удивленно взглянул на Крюкохвата, и тот, усмехнувшись, выдал:

— За счет банка, мистер Поттер. Мы надеемся, что вы станете нашим частым клиентом... теперь.

Мальчик радостно улыбнулся и стал собирать монетки разного номинала в мешочек. Когда Хагрид заявил, что для покупки учебников и школьного инвентаря этого достаточно, тот только выразительно помотал головой и продолжил свое занятие. Наконец, собрав монет, казалось, раза в три больше, чем сказал великан, Гарри удовлетворенно кивнул и повернул к выходу.

Навестив сейф номер семьсот тринадцать и захватив какой-то маленький сверток, они наконец-то оказались на улице. Хагрид повел мальчика покупать мантии. Пока они шли, Гарри засунул руку в полный денег мешочек и на ощупь вытащил три разные монетки. Положив их на ладошку, он подергал великана за край куртки и показал на них. Тот сначала нахмурился, не понимая, чего от него хотят, а потом просветлел:

— А, так ты о номинале спрашиваешь? — Гарри энергично закивал. — Ну так, золотые — это галеоны. Один такой галеон — это семнадцать сиклей, серебряные такие монетки. А один сикль — двадцать девять кнатов.

Гарри задумчиво рассматривал монетки. И зачем такие сложности? Пойди, сосчитай сразу сдачу, в уме, что ли, такое цифры перемножать? Нет, конечно, Гарри был хорош в математике, но не настолько же! «Ну ладно, — решил он, — дома потренируюсь».

Наконец, они подошли к магазину с вывеской «Мантии на все случаи жизни», и Хагрид отпросился в «Дырявый котел». Гарри, разумеется, согласился отпустить великана, но он немного беспокоился, поймет ли его продавщица. Не очень хотелось и с ней объясняться на бумаге.

К счастью, опасения Гарри не подтвердились. Как только он вошел в магазин, к нему тут же подскочила чуть полненькая улыбающаяся волшебница.

— Едем учиться в Хогвартс? — и, прежде чем Гарри успел кивнуть, проводила его вглубь магазина и поставила на высокую скамеечку рядом с бледным мальчиком с тонкими чертами лица. Вокруг Гарри сами собой закрутились измерительные ленты.

Его сосед с любопытством взглянул на соседа.

— Привет! Тоже в Хогвартс? — дружелюбно начал он.

Гарри только кивнул, разрываясь между двумя желаниями: пообщаться с ним и показать свою немоту или же сделать вид, что не хочет разговаривать. Но белокурый мальчик ему понравился, и Гарри решил все же попробовать наладить с ним контакт.

— Мой отец сейчас покупает мне учебники, — в голосе мальчика явственно слышалась гордость. — А мать смотрит волшебные палочки. Жаль только, первокурсникам нельзя иметь метлы, я все же думаю убедить отца купить мне новую модель, может, и получится протащить ее в школу... А ты играешь в квиддич?

Что такое квиддич, Гарри не знал, но в том, что в него он точно не играл, был уверен, а потому энергично помотал головой.

— А я играю. Я не столько люблю саму игру, сколько ощущение полета. Если я и буду пробоваться в команду, то только на позицию ловца! А ты уже знаешь, на какой факультет попадешь?

Гарри снова отрицательно покачал головой.

— Ты чего молчишь-то? — глаза у мальчика расширились. — Ты что, немой?

Гарри спокойно посмотрел на него и кивнул.

— Понятно, — протянул мальчик и, казалось, задумался, о чем же теперь можно сказать. Но, так как портниха пока оставили мальчиков в покое и готовила одежду в соседней комнате, он слез со скамейки и протянул Гарри руку. — Я Драко Малфой. Будем знакомы.

Гари тоже спустился на пол и крепко пожал его руку.

— Давай, я тебя буду спрашивать, а ты в зависимости от ответа кивай или мотай головой, хорошо? Если не хочешь говорить, жми плечами. Ты не против пообщаться таким образом?

Гарри против не был, а потому с радостью согласился. Драко ему нравился. Прежде всего тем, что не жалел его, не кудахтал над ним, а с достоинством принял как равного.

— Твои родители — магглы?

«Нет», — Гарри стало интересно, почему он спросил вначале об этом, и мальчик выразительно кивнул на Драко.

— Что, мои? Нет, я чистокровный. Но, судя по твоему виду, ты впервые услышал мою фамилию, а она довольно известна в магическом мире, из чего я делаю вывод, что о волшебном мире ты не знал?

«Нет».

— Хм, получается, ты полукровка, — и, заметив вопросительно поднятые брови Гарри, пояснил:

— Значит, у тебя один из родителей — маг, а другой — маггл. Хм, снова нет? Да ты полон сюрпризов. Получается, ты чистокровный. Ты о магическом мире узнал только в этом году?.. Но, если да, то я вообще ничего не понимаю, — Драко задумчиво потер затылок и бросил чуть обидчивый взгляд на веселящегося соседа. — Ну, ничего, сейчас разгадаем тебя... М-м-м, прости за такой вопрос, но твои родители живы? О, нет? А воспитывали тебя волшебники? Нет? Магглы? О, все, теперь я понял! Воспитывали тебя магглы, но ты чистокровный. Хм, ладно оставим семью. Факультет-то ты выбрал? — и, заметив вопрос на лице Гарри, снова стал пояснять:

— Ну, в Хогвартсе существует деление на четыре факультета: Слизерин, Когтевран, Пуффендуй и Гриффиндор. Я знаю, что буду в Слизерине, вся моя семья там училась, так что другой вариант даже не рассматривается... Ой, посмотри на него! — внезапно воскликнул Драко и указал на стоящего за окном Хагрида. Тот, видимо, ждал Гарри.

Мальчик кивнул ему и бросил взгляд на мадам Малкин, которая уже начала упаковывать предназначенную ему одежду.

— Это с тобой, да? — спросил Драко.

Гарри кивнул и неуверенно уставился на него.

— Слушай, до учебы еще куча времени... может, мы могли бы пообщаться остаток лета? У меня есть сова, так что я напишу тебе? Ты не против?

Гарри понятие не имел, причем тут сова, но так радостно закивал, что Драко сразу почувствовал себя счастливей. Чем-то ему приглянулся этот странный мальчик, одетый в магловскую одежду. Может, спокойным и выразительным взглядом, как будто все понимающим, или каким-то внутренним стержнем? Но Драко чувствовал, что с ним нужно дружить, а своим чувствам он привык доверять.

— А как тебя зовут-то? Моя сова найдет тебя только по имени.

Вместо ответа Гарри только подвинул повязку на лбу, открывая шрам. И усмехнулся, глядя на шокированное лицо Малфоя. Потом расплатился с мадам Малкин и, захватив упакованную одежду и легонько хлопнув взирающего на него во все глаза Драко на прощание по плечу, пошел к выходу.

[1] Честно, не знаю, могут ли ожоги кипятком причинять именно такой ущерб, у меня нет медицинского образования. Но так как мальчик провел еще сутки в чулане без медицинской помощи, то вполне можно ожидать осложнений, в моем случае — немоты.

[2] Тоже в точности не уверена, какие в Англии законы и какое наказание могли дать за такое, так что всё придумано автором.

Оказавшись на улице и дружелюбно кивнув Хагриду, Гарри решил, что неплохо бы для начала приобрести какой-нибудь рюкзак или сундучок. И потому сразу потянул великана в магазин напротив с вывеской «Всевозможные чемоданы, сумки, сумочки с чарами расширения и облегчения».

Внутри мальчик долго ходил между рядами и разглядывал представленные товары. Хагрид все время тянул его в сторону объемных, обитых кожей, сундуков, но Гарри усиленно сопротивлялся. Не очень-то ему хотелось ехать с таким в школу. А вот эта небольшая черная сумка, похожая на магловскую спортивную, была очень даже ничего. Мальчик осторожно снял ее с вешалки и нашел рядом табличку: «Ранцы, портфели и сумки на каждый день с чарами облегчения веса. Чары действуют в течение десяти лет. Материал обработан специальным раствором, не позволяющим вещам изнашиваться, пачкаться и рваться. Цена: 20 галеонов».

«О, кажется, я нашел отличную вещь для ношения учебников», — радостно подумал Гарри, представляя, как будет складывать в эту сумку новенькие книги и пособия. Хм, правда, их нужно было сначала приобрести.

Мальчик отнес предполагаемую покупку на прилавок и обратил свое внимание на стоящие рядом аккуратненькие небольшие чемоданчики, что-то вроде дипломатов. Он открыл один, но внутри тот оказался самым обычным и неглубоким. Вдруг к нему подошел продавец — пожилой волшебник в длинной лиловой мантии.

— Могу ли я вам чем-то помочь, мистер? — обратился тот к нему.

Гарри показал тому на чемоданы.

— О, это очень хорошая вещь! Они только-только поступили в продажу. В каждом бесчисленное количество отделов. Когда, например, вы заполнили чемоданчик, вы его закрываете, кладете руку во-он на то углубление и придумываете кодовое слово. Если открыть без него, то он вновь окажется пустым, и можно снова его заполнять. А чтобы найти нужную вещь, нужно лишь коснуться того места и сказать про себя это слово. Таким образом, в одном чемодане может умещаться огромное количество вещей в, сколько пожелаете, отделах! На экстренный случай, если вы забыли либо дать отделу название сразу, либо какое-нибудь из кодовый слов, то нужно коснуться палочкой углубления и проговорить или вслух, или про себя свое полное имя. Правда, тогда в углублении появятся все ваши вещи и могут немного вас завалить, — усмехнулся продавец.

Гарри перевел взгляд со старика на волшебные чемоданы. Это именно то, что ему нужно! Судя по остальным табличкам, все эти безразмерные сумки были не для немых: чтобы что-то достать, нужно было обязательно назвать эту вещь. А здесь такое решение проблемы!

Мальчику приглянулся темно-зеленый чемодан, и он остановил свой выбор на нем. Подошедший Хагрид буркнул продавцу полное имя Гарри, и тот зачаровал покупку на магическую подпись мальчика.

Гарри все оплатил и положил одежду и сумку в первый отдел «Магическая одежда», а мешочек с монетками — в «Деньги». Теперь можно было с одним небольшим чемоданчиком налегке идти дальше.

Следующим приобретением стали всевозможные принадлежности для письма. Гарри очень удивился, узнав, что волшебники пишут на пергаменте, да еще и перьями, макая их в чернила. Он даже попробовал начеркать что-нибудь на листе, прикрепленном к прилавку, но перо совершенно не слушалось мальчика, и чтобы получить корректную надпись, нужно было очень сильно на него нажимать. Гарри уже совсем разочаровался в своих силах, да и в волшебных писчих принадлежностях, когда продавец, видя его потуги, предложил ему что-то вроде магловских перьевых ручек, только сделанных в виде перьев, так что нельзя было их различить. Чернил, встроенных в них, как сказал он, должно было хватить минимум на пару месяцев активной письменной работы. Такие ручки, по его словам, покупали в основном магглорожденные, не привыкшие использовать чернильницы. Гарри с радостью приобрел два комплекта таких ручек и большой запас пергамента.

Дальше, к великой радости мальчика, они с Хагридом пошли за учебниками в магазин под названием «Флориш и Блоттс», где книги заполняли, казалось, каждый сантиметр помещения — так их было много. Гарри сразу подошел к продавцу и отдал ему список необходимых для Хогвартса учебников. Тот принес готовую стопку, так что мальчик, оставив ее на прилавке, принялся бродить по магазину, впитывая, как губка, всевозможные названия стоящих на пыльных полках томов. К сожалению, Гарри не нашел практически ни одной книги, говорящей о путешествиях или хотя бы описывающих быт волшебников. Ведь как лучше всего понять новый мир, новую культуру? Правильно — из художественной книги. Правда, маги, видимо, не любили описывать свои злоключения, а если все же делали это — читать было невозможно.

Так Гарри напоролся все-таки на книгу о приключениях. На обложке был изображен красивый мужчина с золотистыми волосами и голубыми глазами. Заинтересовавшись названием — «Встречи с вампирами» — мальчик открыл первую страницу и попытался понять, о чем идет речь. Правда, через минуту Гарри захотелось швырнуть книжку куда-нибудь подальше. Но он сдержал свой порыв и даже еще полистал ее. Везде было одно и то же: восхваление автора книги и ни слова ни о самих вампирах, ни о способах их нейтрализации. Это ведь читать невозможно! Мальчик снова глянул на обложку и обратил внимание на имя автора — Злотопуст Локонс. Теперь Гарри стало абсолютно ясно, что его книги он не возьмет в руки никогда в жизни.

Отчаявшись найти что-нибудь для легкого чтения, мальчик обратил свое внимание на другие, нехудожественные, тома. В итоге, он набрал с дюжину книг различной тематики: о квиддиче, традициях и обычаях Магического мира, несколько пособий по истории, а также несколько дополнительных книг по учебным предметам.

Оплатив все приобретения, Гарри сложил их в чемодан и стал искать Хагрида, который, пока мальчик выбирал, куда-то исчез. Тот обнаружился в секции особо опасных магических зверей и при появлении Гарри неохотно отложил в сторону какой-то огромный том: великан с его большими ручищами и то еле держал эту гигантскую книгу.

После магазина «Флориш и Блоттс» они пошли покупать котел, хрустальные флаконы, телескоп и весы. Гарри, несмотря на отговаривание Хагрида, все же приобрел помимо стандартного, еще и котелок самого маленького размера, а еще специальное волшебное приспособление, вроде магловской горелки. Такое ставишь под котел, дотрагиваешься волшебной палочкой и вуаля — горит огонь. И заклинаниями пользоваться никакими не нужно. Так что Гарри вполне мог попробовать приготовить какое-нибудь зелье до конца каникул. Поэтому в следующем магазине — аптеке — мальчик накупил ингредиентов в три раза больше нужного количества. Выйдя на улицу, он смущенно взглянул на Хагрида. Тот только тяжело вздохнул и махнул рукой. Судя по его недовольному виду, он просто мечтал отделаться от немого Гарри как можно скорее.

— Пойдем, что ли... волшебную палочку тебе купим. Последняя вещь осталась, да-а. И самая нужная!

Мальчик в предвкушении последовал за гигантом. Волшебную палочку он мечтал купить с того момента, как поверил, что письмо из Хогвартса не шутка.

Правда, войдя в маленький обшарпанный магазин, заваленный продолговатыми коробками, Гарри несколько приуныл. Неужели торговля палочками не процветает? Или вырученных денег не хватает даже на то, чтобы содержать помещение в порядке? Вообще волшебники казались мальчику все более странными: носят что-то наподобие платьев и остроконечные шляпы, при знакомстве сразу обращают внимание на происхождение, да и магазины свои содержат в очень запущенном состоянии. Вот захотел бы кто-нибудь по доброй воле зайти сюда, если бы, например, рядом тоже продавали волшебные палочки, только в сияющем чистотой и порядком магазине? Однозначно нет. Хотя, кто их знает, магов этих.

Вскоре появился и продавец — высокий худой старик с бесцветными глазами и в длинной зеленой мантии, который представился мистером Олливандером.

— Мистер Поттер, — волшебник приветливо улыбнулся, показав чуть желтоватые зубы. — Да-да, помню ваших родителей, кажется, только вчера они приходили, чтобы купить свои первые волшебные палочки. У вашего отца была палочка из красного дерева, гибкая и мощная. А вот палочка вашей матери была сделана из ивы. Итак, — он взглянул на великана, — ах да, и вас я тоже помню, Хагрид. Дуб, очень прочная была палочка.

Гигант как-то смутился и чуть пожал плечами.

— Да, так и было.

— Ну что ж, — чуть более сурово проговорил Олливандер, — начнем, пожалуй.

Он взмахнул рукой, и к мальчику приблизилась измерительная лента, извивающаяся подобно змее. Она повисла в воздухе перед удивленным Гарри.

— Мистер Поттер, какой рукой вы держите палочку?

Мальчик показал волшебнику правую руку, и тут же лента принялась крутиться вокруг его локтя, пальцев, головы и плеч, измеряя только ей самой ведомые величины. Олливандер в это время объяснял мальчику суть волшебной палочки и роль ее сердцевины. Когда, наконец, танец измерительной ленты вокруг Гарри закончился, волшебник стал доставать узкие коробочки и попеременно давать мальчику подержать ту или иную палочку.

— Это не подходит, — то и дело бормотал он, выхватывая у мальчика очередную палочку. Казалось, с каждой неудачной попыткой волшебник все больше радуется и веселится. Отложив огромную кучу не подошедших палочек, он и вовсе будто впал в экстаз, носясь туда-сюда и суя Гарри то ту, то иную волшебную палочку.

Наконец, одна из них, попав в руки мальчика, выпустила из своего конца сноп ярко зеленых и серебряных искр. Гарри чувствовал тепло, струящееся по дереву и проникающее через кожу в него, будто устремляющееся к самому сердцу.

Восторженный, он поднял голову на Олливандера, но тот радостным не выглядел. Наоборот, в его нахмуренных бровях сквозила откровенная досада. Он протянул руку и попытался вытянуть палочку из рук Гарри, но тот держал крепко, не желая выпускать ту из ладони. Волшебник потянул сильнее, но вдруг отдернул руку, тихо вскрикнув. Мальчик с удивлением смотрел на покрасневшую кожу Олливандера. Палочка что, обожгла его? Вот это палочка, так палочка! Теперь Гарри точно купит только ее, не упускать же такую прекрасную помощницу!

— Мистер Поттер, — волшебник раздосадовано потирал ладонь. — Эта палочка абсолютно вам не подходит. Я дал ее вам по ошибке. Отдайте, мы подберем вам другую.

Но Гарри, уже полюбивший именно эту, совершенно черную палочку с несколькими белыми нитями, протянувшимися вдоль нее и с удобной ручкой, отдавать ее не хотел. Да что там, она ведь ему подошла. Почему Олливандер уверен в обратном?

Мальчик вопросительно посмотрел на Хагрида. Но великан лишь развел руками.

— Отдай ты ее, Гарри. Мистер Олливандер дело говорит.

«Предатель», — обреченно подумал Гарри.

Он всем сердцем чувствовал, что эта палочка его, так почему же так не думают взрослые? Написать вопрос? Но для этого придется положить палочку, а этого делать не хотелось. Наконец его раздумья прервал волшебник, взмахнувший собственной палочкой, отчего та, которая находилась в руке Гарри, как-то странно дернулась, будто противясь. Но Олливандер повторил свое движение, и палочка мальчика послушно полетела прямо в ладонь мага. Гарри огорченно смотрел на волшебника. Ну, разве так делают? Правда, мальчика утешило то, что тот опять тихо айкнул, когда взял ее в руку. Видимо, она все еще жгла его.

Волшебник, затемно успокоившись, отошел куда-то вглубь магазина. А Гарри расстроено стоял и ждал следующую попытку. Теперь ему вообще ничего не хотелось, лишь бы вернуть ту черную палочку. В голове у него даже промелькнуло, что он бы назвал ее Чернушкой. Интересно, маги дают имена своим палочкам?

Наконец Олливандер вернулся, неся очередную узкую коробочку. Гарри безо всякого желания взял палочку и взмахнул ею. Из конца тотчас посыпались красные и золотые искры, только вот мальчик чувствовал, что та, другая, палочка намного мощнее этой. И потому он сразу невзлюбил и само дерево остролист, и феникса, перо которого находилось в сердцевине.

Старичок с радостным видом тут же стал упаковывать эту палочку, даже без просьбы со стороны Гарри. А ведь это именно он покупатель. Почему он не может сам выбрать понравившийся ему товар? Нет уж, так легко он не сдастся.

Достав из чемодана блокнотик, мальчик опять принялся писать вопросы. Как же ему надоело так изъясняться, кто бы знал! Каждый раз, как Гарри общался с кем-нибудь письменно, он чувствовал свою ущербность и отчаяние от своего состояния. Поэтому прибегал к этому как можно реже.

Мистер Олливандер, почему мне нельзя купить ту палочку, черную? И вы даже не сказали, из чего она сделана.

Волшебник удивленно посмотрел на записку, но спрашивать ничего не стал. Вместо этого он как-то обреченно вздохнул и присел на стоящий рядом стул, крепко сжав руки.

— Понимаете, мистер Поттер, та палочка вам совершенно не подходит. Она сделана для темного мага, но вы ведь светлый. Вы — Герой Магического мира, Мальчик-Который-Выжил, вы просто не можете пользоваться такой палочкой!

Гари нахмурился: почему опять все решают за него? Может он просто мечтает, как станет темным магом и будет убивать неугодных ему лиц? Нет, конечно, все это не так, но все-таки...

Мальчик вырвал из блокнота еще один лист.

Мне хотелось бы купить черную палочку. Сколько бы она ни стоила.

— Нет, простите, мистер Поттер, — Олливандер очень похоже изобразил сожаление. — Я не могу продать ее вам. Я вообще не должен был давать вам ее в руки, извините старика. Палочка из остролиста прекрасно вам подходит.

Гарри некоторое время упрямо сверлил взглядом волшебника, но тот только спокойно ему улыбался и был непреклонен. «Не уступит», — с болью понял мальчик. Сердце сжалось, и он сам удивленно прислушался к своим ощущениям. Разве мог он за столь короткое время привязаться к палочке? Он ведь держал-то ее в руках всего минуты три. Как такое возможно?

«Это ведь не просто палочка. Это Чернушка. И она будет моей!»

Гарри снова взял ручку и блокнот.

Мистер Олливандер, скажите хотя бы, из чего она сделана. Я согласен купить палочку из остролиста.

Тот недоверчиво взглянул на мальчика, но вроде расслабился и стал говорить:

— Для ее создания, мистер Поттер, были использованы два вида дерева: черное эбеновое дерево и белый дуб, очень редкий, его практически невозможно отыскать. Из него как раз и сделаны те тоненькие полоски, тянущиеся вдоль всей палочки. Сердцевина представляет собой растертый коготь дракона. Должен сказать, что это единственная палочка с такой магической сердцевиной. И длина ее очень удобна — тринадцать дюймов, — Олливандер говорил воодушевленно, смотря куда-то в пространство и немного жестикулируя руками. — Похожую палочку я продал мистеру Северусу Снейпу, вот это сильный волшебник, да-а. Правда, он и темный маг, так что... — старик внезапно прервался и посмотрел на Гарри. — С вас семь галеонов, мистер Поттер.

Мальчик отдал ему деньги, засунул узкую коробочку в один из отделов, даже не потрудившись запомнить, в какой. В расстроенных чувствах он вышел из магазина, чувствуя, что сердце его осталось там — вместе с эбеновой палочкой. Гарри твердо решил забрать ее, чего бы это ему ни стоило.

Хагрид хмуро топал за ним к выходу из волшебной улицы. На ходу мальчик достал список необходимых для школы вещей и пробежал его взглядом. Да, они все купили, теперь можно было ехать домой. Но Гарри, снова просмотрев весь листок, вдруг споткнулся, так как его глаза остановились на фразе: «Студенты также могут привезти с собой сову, или кошку, или жабу». У мальчика никогда не было домашнего питомца, что, конечно, не мешало ему мечтать о котенке или щенке. Да, решено, раз уж у него не получилось купить Чернушку, то он обязательно поедет домой с питомцем. И ему все равно, что скажет тетя. Бить она его не будет, побоится после событий четырехлетней давности, выгонит животное — Гарри пригрозит, что пойдет в отдел опеки. Тетя эти социальные службы боялась больше всего на свете. Да, так он и сделает!

Мальчик резко остановился и стал дергать Хагрида, чтобы показать ему волшебную фразу про домашних питомцев. И не поверил своим глазам, когда великан прямо расцвел на глазах: заулыбался, и глаза его заискрились неподдельной радостью.

— Так ты животину хочешь? — переспросил гигант все-таки. И после того, как мальчик закивал, схватил того за плечо и чуть ли не силком потащил в противоположную сторону, твердя при этом:

— Ой, Гарри, животное — это же прекрасно. Они ведь самые лучшие друзья, не предадут никогда, и вообще... Сейчас мы тебе кого-нибудь выберем! Самого необычного, ты ведь у нас необычный! Жабу! А нет, лучше не жабу, а кошку, например. Хотя у меня на них аллергия... Короче, сообразим что-нибудь!

А Гарри, еле успевая идти за великаном, думал, причем тут аллергия Хагрида, если питомца собирается покупать он сам?

Наконец они подошли к большому магазину с вывеской «Волшебный зверинец». Внутри было мало света, но отовсюду раздавалось уханье сов, мяуканье кошек, шорох других различных животных. Завороженный таким разнообразием зверей, Гарри стал ходить между рядами. Сколько Хагрид не зазывал его в отдел с совами, тот ответил категорическим мотанием головой. Не хотел он сову. Совсем. Да и кошку или жабу тоже. Крыс мальчик также отмел. На секунду его привлекли змеи в дальнем отделе, и Гарри уже хотел пойти туда и выбрать одну из них, как вдруг услышал какое-то странное тиканье. Мальчик повернул голову и увидел... это... Гарри с восторгом подошел поближе к высокой стойке, на которой вниз головой висели забавные летучие мыши. Они потихоньку раскачивались и перелезали с места на место, иногда выдавая странный звук, привлекший внимание мальчика.

Гарри оглянулся кругом, но продавца не обнаружил. Таблички здесь тоже не было. Он снова посмотрел на зверьков. Один из них, со смешной мордашкой и глазками бусинками, непоседливо крутился на одной лапке и раскачивался, вертя головкой. Мальчик шагнул еще ближе, и тотчас неугомонный зверек перелез на его рубашку, зацепившись за воротник, растягивая его своим весом.

«Ну, нет, мой хороший, так не пойдет», — решил Гарри и поднял руки, чтобы снять нахала. Но погрузив пальцы в его мягкую шерстку, передумал. Подумаешь, рубашка. Теперь у него есть деньги, и он может их сколько угодно купить. А вот это доверчивое чудо... такого больше нет.

Придерживая летучую мышь, Гарри пошел к прилавку. Он твердо решил купить этого красавца, даже если его станут отговаривать. Хватит. Итак с палочкой уступил, а сейчас — ни за что.

Продавец — усталый молодой мужчина, сидевший за прилавком — тотчас вскочил при приближении Гарри. Увидев прицепившегося к его рубашке зверька, он только усмехнулся.

— Вы выбрали этого сорванца, мистер? Что же, я рад. А то все почему-то пугаются его неуемной энергии.

Гарри улыбнулся и погладил животное в своих руках. Сейчас он рассмотрел, что зверек имеет большие тоненькие крылья, темно-рыжую шерстку на теле и черненькую мордочку с такими же черненькими глазами-бусинками.

Подошедший Хагрид выбор мальчика одобрил и обратился к продавцу за разъяснением породы животного.

— Это — мальчик, индийская летучая лисица, — начал охотно рассказывать мужчина. — У нас в магазине лисиц-то всего три, остальные — летучие мыши, их охотнее берут. А этот зверек у нас вообще один, порода-то редкая, его еле поймали, когда он малышом совсем был, больно верткий он. Вырос здесь, в магазине, и никто его брать не хочет. Но зверек еще совсем молодой, ему года два всего. А Лисицы лет по пятнадцать живут, а то и больше. Питается в основном фруктами, как свежими, так и засушенными. В отличие от своих сородичей, этот приучен к биологическому ритму человека. То есть, — пояснил он, — ночью спит, а днем — нет. И почту вашу тоже сможет носить, даже довольно тяжелые предметы. Цена — тридцать галеонов. Вы не пожалеете, уверяю вас!

Гарри без возражений отцепил лисицу и, отдав ее Хагриду, полез в чемодан за деньгами. Тут продавец стал расписывать еще и различные приспособления для летучих животных, и мальчик, помимо зверька, приобрел коробку засушенных кусочков тропических фруктов, большую клетку, высокую стойку и волшебную сетку на потолок, которую Гарри собирался зацепить в своей комнате. Как разъяснил мужчина, концы сетки сами собой крепились к потолку, нужно было лишь коснуться ими его, и зверек мог сколько угодно путешествовать по потолку и висеть вниз головой, так как сетка выдерживала очень большой вес, что уж говорить о какой-то двухлетней летучей лисице. Клетка и стойка же при касании палочкой сжимались до размеров карандаша, что было очень удобно для перевозки.

Мальчик еле засунул неугомонную лисичку в клетку и, положив все остальное в чемодан, потянул Хагрида к выходу. Гарри ужасно устал за этот день и стремился как можно быстрее добраться до дома.

Они с великаном опять прошли сквозь стену и очутились в «Дырявом котле». Хагрид снова предложил аппарировать, и мальчик согласился, не раздумывая: любые неприятные ощущения меркли по сравнению с перспективой мгновенного перемещения.

Оказавшись в нужном дворе, великан как-то скомкано попрощался, сунул в руки Гарри билет на поезд и тут же исчез. Мальчик задумчиво рассматривал листочек. Хм, разве бывает платформа девять и три четверти? Мальчик был уверен, что нет.

«Ладно, на месте разберусь. Или у Драко спрошу. Если он напишет, конечно».

— Вернулся? — послышался недовольный окрик.

Гарри поднял глаза на как всегда хмурую тетю и полез за блокнотиком. Петунья вдруг заметила клетку и начала возмущенно кричать:

— Это что еще за животное? Я не позволю тебе взять его в дом!

Мальчик протянул ей записку и сразу стал писать следующую.

Это летучая лисица. Тетя, пожалуйста, можно мне ее оставить? Она совсем тихая, ничуть не помешает, а ухаживать я сам за ней буду.

Тетя раздраженно прочитала записку и фыркнула.

— Нет уж, этой дряни в моем доме не будет! Избавься от нее, живо, мальчишка!

Гарри вздохнул и решил, что пора переходить к угрозам.

Не разрешите — я пойду в социальные службы и скажу, что вы со мной плохо обращаетесь. Мне поверят, тетя. Также я это сделаю, если вы причините вред лисице.

Просмотрев листочек, Петунья задохнулась от возмущения. Она вся побледнела и только, тяжело вздыхая, переводила взгляд с Гарри на зверька в клетке. Наконец она выдавила:

— Ты не посмеешь. Тогда тебя заберут в приют, и ты точно не сможешь держать ее там.

Гарри хмыкнул и стал писать дальше.

Зато вам будет хуже, чем мне. У вас заберут еще и Дадли, если вообще не посадят в тюрьму, как дядю.

Тетя вздрогнула и бросила на мальчика разъяренный взгляд.

— Чтоб тебя, паршивец! Оставляй свою зверюгу. Только если она будет мне мешать — скормлю соседской собаке!

Петунья резко развернулась и проследовала в дом, а счастливый Гарри, улыбаясь до ушей, схватил вещи и понес в свою комнату.

* * *

После обеда — точнее, это больше походило на ужин — мальчик у себя долго пытался приладить сетку к потолку, только вот его рост никак не позволял ему дотянуться даже со стула, а просить тетю Гарри не решался. Лисичка все это время, громко вереща, билась о прутья клетки.

Тяжело вздохнув, мальчик все же решил выпустить ту, предварительно закрыв окно и дверь. Однако, какое он испытал удивление, когда зверек, вместо того, чтобы бестолково носиться по комнате, вдруг подлетел к одному концу сетки, схватил его задники лапками и прижал к дальнему углу потолка. Потом он проделал это с остальными концами сетки, отчего та оказалось очень ровно прилеплена над головой Гарри.

«Умный какой, — восторженно подумал мальчик и поднял руку, на которую тотчас опустилась лисичка. — Я назову его Арчи».

Зверек наклонил головку и ткнулся носиком в щеку Гарри, отчего у того на душе сразу потеплело. Он нравился ему все больше и больше. Только мальчику очень хотелось пообщаться с ним, но не будет же Арчи читать записки. И как тогда посылать его с почтой, если не можешь сказать имя адресата? Хотя никому пока писать нужды не было.

Гарри поднялся с кровати, на которой сидел, пока зверек прилаживал к потолку сеть, и стал разбирать покупки.

Он как раз просматривал новенькие учебники, когда вдруг услышал странное царапанье. Подняв голову на Арчи, он увидел, что тот спокойно себе ползает по сетке. Может, он зацепил когтями потолок? Вдруг странный звук повторился со стороны окна, и мальчик посмотрел в ту сторону. И ахнул. Было, в общем-то, от чего. За стеклом сидела большая серая сова и скреблась в окошко. Гарри подскочил и поскорее впустил птицу в комнату, та сделала круг и приземлилась к мальчику на плечо, протягивая лапу. Только сейчас он заметил, что сова принесла письмо.

Дрожащими руками мальчик отвязал веревочку и вскрыл конверт. Птица перелетела на стоящую рядом клетку Арчи и принялась смотреть на лисицу своими огромными глазами.

Гарри в это время достал сложенный листик, его сердце стучало как ненормальное, мысли путались. Это ведь его первое письмо. И скорее всего, от Драко. Так чего же он так нервничает? От этих мыслей мальчик совсем не успокоился, но присел на стул и попытался выровнять дыхание. Наконец, когда ему это удалось, он развернул чуть желтоватый лист.

Здравствуй, Гарри Поттер!

Я честно не знаю, что мне написать, кроме как «Ты правда Гарри Поттер?», уж очень сильно я удивился: Герой Магической Британии и немой. Это странно, особенно если учитывать, что ты вдобавок живешь с магглами. Но не мучаю тебя неудобными вопросами, лучше напишу, как я сам.

Отец так и не купил мне метлу, представляешь? Говорит, что, видите ли, не нужно на первом же курсе нарушать правила, протаскивая ее в школу. А старую модель брать в Хогвартс мне не хочется. Так что я уступил, но заставил отца пообещать купить метлу на следующий год, если меня возьмут в команду. А ты собираешься пробоваться? На первом курсе, кстати, всех учат летать, если ты не умеешь, да и я могу помочь, если что не будет получаться.

Как насчет факультета? Давай со мной в Слизерин! Он, правда, стоит немного особняком по отношению к остальным, но зато там к тебе никто не будет приставать с вопросами, да и слизеринцы своих в обиду не дают. А вот гриффиндорцы и пуффендуйцы совсем без принципов, говорят то, что думают, даже если могут тем самым обидеть человека. На твоем месте я бы туда не пошел. Остается, конечно, Когтевран, то там учатся одни заучки, которым кроме учебы ничего не нужно. Хотя, если ты любишь учиться, то можно и туда.

Если есть какие-нибудь вопросы — пиши, ты ведь с магглами рос, значит, многого о волшебном мире не знаешь.

Пока. Драко

P. S. Сову зовут Зигер, он подождет, пока ты напишешь ответ. Только по клюву его не гладь, а то укусит.

Гарри тут же принялся крапать ответное письмо, правда, перед этим все же прочитав в одной из книг, что же такое квиддич и описание правил игры.

Здравствуй, Драко!

Очень рад твоему письму. Зигер, кажется, понравился Арчи, это моя летучая лисица. Она такая умная, просто поразительно. Мне кажется, она и речь понимает, только вот я не могу ей ничего сказать.

Что касается квиддича, я как-то не особо люблю командные виды спорта. Точнее, я вообще ни во что не играю, хотя летать, наверное, здорово.

Драко, а если я не подойду ни для одного из факультетов, меня отправят обратно домой? Да и как ты можешь их выбрать? Судя по Истории Хогвартса, распределением первокурсников занимается заколдованная Шляпа. Или я ошибаюсь?

Из вопросов пока только один: можно ли как-то заказать книги из магазина «Флориш и Блоттс»? Я просто хотел прочитать про создание волшебных палочек, выбор дерева и сердцевины.

Гарри

P. S. Кстати, а можно ли как-то без слов дать понять моему Арчи, куда нужно доставить письмо?

Гарри быстро привязал конверт к лапке Зигера и выпустил того в окошко. Через несколько часов птица, к удивлению мальчика, принесла большой сверток, который тут же бросила на кровать и уставилась недовольным взглядом на Гарри. Арчи тотчас стал тикать, перелетел на свитер мальчика и распластался на груди, будто защищая его от совы.

Гарри, еще больше изумившись поведению лисички, осторожно отцепил ее, посадил на руку и пошел смотреть, что за странный сверток принес Зигер. Внутри оказался большой том в бархатной зеленой обложке — «Волшебные палочки и их создание». Драко прислал ему книгу? И не просто книгу, а это сокровище? Наверняка она стоит целое состояние. Пораженный, мальчик проверил разорванную бумагу на наличие письма и нашел сложенный листик.

Гарри!

Ты не можешь не подойти ни к одному из факультетов, ты же волшебник! Иначе ты просто не получил бы письмо из Хогвартса. И никто не отправит тебя домой, не волнуйся. Насчет Шляпы, я уверен, ее можно уговорить. Хотя отец говорит, что чаще она распределяет по роду. У нас в роду, например, почти все учились в Слизерине, только один или два человека в Когтевране. Как видишь, исключения бывают. Твои родители, я знаю, были в Гриффиндоре, но ты-то вполне можешь поступить и в Слизерин!

Насчет твоего Арчи: это правда летучая лисица? Отец не купил мне такую, говорит, из моды вышли. Но они очень умные. Только читать не умеют, а ты ведь по-другому им не сообщишь. Но я еще пороюсь в библиотеке, может, найду заклинание какое. Только вот нам все равно на каникулах нельзя колдовать. Ладно, придумаем что-нибудь.

Чтобы что-то заказать из магазина, нужно взять его магический каталог. Они есть везде на Косой Аллее и представляют собой небольшую книжицу в мягкой обложке, перечисляющую имеющиеся в наличии товары. Обновляются они сами собой раз в месяц. Сомневаюсь, что ты такой захватил, иначе бы не спрашивал у меня. Так что я решил одолжить тебе нужную книгу из семейной библиотеки. Прости, но отец разрешил только до конца лета, думаю, за это время ты успеешь ее прочитать?

Драко

Обрадованный, Гарри быстро написал ответ с благодарностями и стал просматривать книгу, присланную блондином.

Через некоторое время он приуныл: создать волшебную палочку очень и очень сложно, этим занимаются только признанные мастера артефактов, получившие на то специальное разрешение. И к тому же создатели волшебных палочек ведут специальный реестр своих творений, описывая все их свойства и использованные материалы, чтобы не повторяться. Выходило, что Чернушка всего одна на белом свете, и законным путем получить ее Гарри никак не мог.

Тут мальчик вспомнил, что похожая палочка принадлежит некоему Северусу Снейпу. А если уговорить его купить ту для Гарри? Но тогда ему придется соврать, что свою палочку он потерял, к примеру. Какой нормальный человек станет лгать ради чужого тебе мальчика? Правильно, никакой. Значит нужно сначала подружиться с этим мистером, может, для друга он это и сделает? Так, план потихоньку зрел в голове Гарри.

Чтобы с ним подружиться, нужно сначала узнать вообще, кто он такой. Этим и решил заняться мальчик за оставшееся до учебы время, попутно изучая купленные книги. Вначале он написал Драко, и тот ответил, что Северус Снейп является... ну надо же!.. преподавателем зельеварения в школе Хогвартс! Это ж надо, такое совпадение.

Следующим пунктом плана стояла дружба с мистером, то есть профессором Снейпом. А вы знаете, какой наиболее короткий путь лежит к сердцу учителя? Правильно, его предмет. Вот Гарри и стал штудировать сначала учебник по Зельям, а потом и дополнительную литературу.

Вызубрив имеющиеся книги, мальчик обратился к Драко, и тот прислал еще несколько томов, описывающих различные аспекты зельеварения, от многообразных видов ингредиентов до категорий ядов. Гарри старался запомнить все, что можно, а, понабравшись теории, даже попробовал сварить свое первое зелье. Хорошо, что он тогда работал в лесу недалеко от дома, иначе взорвавшийся котел точно бы привлек внимание тети. К счастью, варево все лишь выплеснулось на траву и сам котел не разъело, так что мальчик, еще раз перечитав правила безопасности, стал варить снова.

В следующий раз у него получилось вполне сносное зелье, и, воодушевившись, Гарри стал изо дня в день изготавливать по два-три зелья из учебника за первый курс. Девать их было некуда, только в ямку какую выливать, и мальчик спросил совета у Драко. Тот описал действие заклинание Эванеско. Но для того необходима была палочка, и Гарри, вспомнив о своих ранних стихийных выбросах, стал пытаться заставить зелье исчезнуть так. Не получалось у него где-то с неделю, пока однажды мальчик так разозлился на ни в чем не повинный котел, что тот вдруг пропал. Да, вместе с варевом. Хорошо хоть горелка осталась.

Раздосадованный, Гарри не решился брать стандартный котел для школы и подумал о перспективе еще разочек съездить на Косую аллею. К счастью, в числе купленных им книг оказался и «Атлас магических мест Великобритании», и мальчик без проблем отыскал там «Дырявый котел» и его магловский адрес.

Путешествие выдалось довольно долгим. Оказавшись на волшебной улице, Гарри сразу направился в «Гринготтс», так как еще с прошлого его посещения задумался о возможности обмена волшебных денег на магловские и наоборот. К счастью, гоблины вопросов не задавали, мальчику нужно было лишь подойти к пункту обмена денег, который он заметил в углу залы, и протянуть существам мешочек ранее приготовленных галеонов. Те быстро пересчитали деньги, и вскоре Гарри получил порядочную сумму фунтов стерлингов. Потом мальчик купил несколько видов ножей для зелий, так как до этого дня он мог готовить только те, для которых вид металла необязателен. А попробовать приготовить хотелось все. Далее он направился, конечно, за новым котлом, пополнил запас ингредиентов в аптеке и зашел в книжный магазин. Прикупив там еще с десяток заинтересовавших его книг и захватив магический каталог, Гарри наконец пошел к выходу из Косой аллеи.

В магловском Лондоне мальчик зашел в оптику и подобрал для себя контактные линзы: не очень-то ему улыбалось ехать в волшебную школу в треснутых очках-велосипедах.

И вот сейчас, сидя в одиночестве в купе Хогвартс-экспресса, Гарри потихоньку перебирал в памяти порядок ингредиентов для того или иного зелья. В последние дни лета он и вовсе навострился варить их, у него получалось все лучше и лучше. Да и заставить приготовленное варево исчезнуть он тоже научился. Сам процесс успокаивал, зелья скоро вообще стали ассоциироваться у него с чем-то безмятежным и размеренным. Поэтому и сейчас, стараясь преодолеть волнение, мальчик вспоминал порядок приготовления противоожогового зелья.

Вскоре раздался гудок, и поезд тронулся.

Через некоторое время дверь в купе открылась и на пороге показался рыжий мальчик, видимо, из того семейства, которое Гарри видел на маггловской платформе. Пока они громко разбирались, кто же пойдем первым через стену, мальчик прошмыгнул мимо. Хорошо еще, что он не поленился сначала прочитать об этой необычной платформе — девять и три четверти — а потом еще и разузнать подробности у Драко.

Пока Гарри размышлял, рыжий мальчуган с пятном на носу смущенно улыбнулся и спросил:

— Привет. У тебя не занято? А то больше свободных мест нет.

Черноволосому мальчику как-то не верилось в это утверждение, но он только пожал плечами, и тот, облегченно вздохнув, присел на сиденье.

Гарри наблюдал за рыжим мальчиком. Какой-то он слишком энергичный: сначала вертелся на сиденье очень долго, потом стал рыться в старом потрепанном рюкзаке, затем почему-то уставился на него. Гарри запоздало вспомнил, что у него совсем вылетело из головы прикрыть шрам. Ну как можно было такое забыть? Он скинул обувь, подтянул ноги к груди и сложил на коленях руки, попутно пригладив челку на лбу.

Вдруг в своей клетке на верхней полке затикал Арчи, и незнакомец аж подскочил от неожиданности.

— Ух ты! А кто это? Это твой, да? — он с интересом переводил взгляд с летучей лисицы на Гарри.

Мальчик только кивнул и уставился в окно.

— А как тебя зовут?

Ну и как тут ответишь? Гарри только вздохнул.

— Не хочешь говорить, да? — рыжий неприязненно покосился на него. — Ты что, из этих... детей Пожирателей? Ну, тогда понятно. Высокомерный? С такими, как я, не общаешься? — и незнакомец, одарив его еще одним злым взглядом, поднялся, чтобы выйти из купе.

Гарри еле успел вскочить, сунув ноги в ботинки, и схватить того за руку. Ну что за нетерпеливый человек! И что это за Пожиратели, интересно? Наверное, он говорил про последователей Темного Лорда, мальчик читал про них в одной из книг, только вот сведений было не так уж много, а Драко на его вопрос как-то уклончиво и неохотно отвечал.

— Отпусти меня, ты, мерзкий Пожиратель! — закричал рыжий и выдернул руку, но Гарри успел откинуть челку, и тот заворожено уставился на шрам.

— Т-ты... что... Гарри Поттер? — в его глазах плескался ужас и чуть ли не раболепие, отчего Гарри поморщился. Может, стоило отпустить его на все четыре стороны?

— А почему ты не сказал? — рыжий все еще глазел на шрам.

Гарри снова тяжело вздохнул и полез в карман, где у него было приготовлено несколько записок на разные случаи. Он протянул одну из них незнакомцу, и тот, чуть нахмурив брови, пробежал ее глазами.

Я немой. То есть, не могу разговаривать.

— К-как это? — снова стал заикаться рыжий. — Гарри Поттер и немой? Это же невозможно! Ты шутишь, да? Скажи, что эта такая дурацкая шутка, ну!

Гарри выдернул записку у того из рук, резко развернулся и опять уселся к окну, вперив взгляд в проплывающий мимо пейзаж.

— Ну, ты прости, — рыжий, смущенно улыбаясь, занял сиденье напротив. — Просто это неожиданно... Меня Рон Уизли, кстати, зовут.

Гарри удивленно поднял голову. Уизли? Те самые Уизли, предатели крови, о которых писал Малфой? Правда, это было в последнем письме, и мальчик не совсем понял, почему те такими считались. Драко очень скомкано описал отношение чистокровных к магглорожденным, полукровкам и предателям крови, что Гарри очень не понравилось. Но он собирался спросить — письменно, разумеется — у Драко при встрече. Что за предубеждения? Как будто они живут веке в шестнадцатом!

— А как это произошло? — Рон кивнул на мальчика. — Ну, что ты стал немым. Не с рождения же ты такой!

Даже если бы Гарри мог говорить — рассказывать Уизли о таком он не стал бы ни в коем случае. Откуда такие нескромные вопросы? Желание пообщаться с кем-нибудь в поезде сошло на нет. Мальчик почему-то думал, что волшебники такие же толерантные и вежливые, как Драко. А оказалось, что они все разные, как и магглы.

Так что Гарри только пожал плечами и отвернулся.

— Ты чего, не хочешь говорить? — Уизли, казалось, удивился такому жесту.

В ответ мальчик выразительно кивнул и снова уставился в окно. Этот Рон уже стал ему надоедать. Ну не хочет он говорить об этом, зачем так настаивать?

— А как ты вообще общаешься? Все время с помощью записок? — рыжий подался вперед, заинтересованно глядя на Гарри.

А тот, подавив раздражение, снова пожал плечами и сунул руку в свою черную сумку. Где-то там завалялась книга, посвященная основам Трансфигурации. Так как он почти весь август посвятил Зельям, то решил при наличии свободного времени хотя бы просмотреть это пособие.

— Ты что, читать будешь? — Уизли вытаращил на него глаза, как будто он делал что-то несусветное. Для него чтение, что, такая редкость?

Подавшись секундному импульсу, Гарри протянул раскрытую книгу Рону. Но тот аж отшатнулся от нее, как будто это была гадюка какая.

— Не-е, спасибо, конечно, но я не хочу, — забормотал он, увидев прищуренные глаза соседа. — Извини, но я совсем не люблю читать.

Гарри задумчиво наклонил голову набок и все-таки полез за блокнотом и ручкой.

Зачем же ты тогда едешь в Хогвартс? Учеба по умолчанию предполагает чтение литературы.

Уизли, прочитав записку, сконфузился, но выдал:

— А я так подготовлюсь. По минимуму. И вообще, я вот в практике хорош! Меня братья научили заклинанию одному, хочешь, покажу?

Получив энергичный кивок в ответ, Рон полез за волшебной палочкой. К удивлению Гарри, она оказалась старой на вид, вся потертая и в царапинах.

— Это палочка моего брата Чарли, — смущенно проговорил Уизли и достал большую серую крысу.

Гарри ничего не имел против мышей, да и крыс тоже, но вот эта почему-то была до безобразия отвратительной и сверкала злыми глазами. Мальчик чувствовал исходившие от нее волны негатива. Но с чего домашнему питомцу не любить своего хозяина? Не бьет же тот ее! Гарри чуть напрягся и теперь явственно почувствовал агрессию и злость. Только, к своему удивлению, не к Уизли, а к себе. Странная крыса.

Рон прокашлялся и вдруг направил палочку на животное:

— Жирная глупая крыса, перекрасься ты в желтый цвет и стань, как масло, как яркий солнечный свет.

Он помахал палочкой, но ничего не случилось. А Гарри еле поборол желание улыбнуться наивности Уизли. Ага, братья его научили. Уж не те ли самые близнецы, которые подшучивали над рыжим на перроне?

— Эм, — сконфузился Рон. — Может... ммм... махать по-другому надо?

Гарри только вздохнул и отвернулся. Если уж Уизли не знает даже основ структуры заклинания, то как вообще он собирается, по его словам, быть хорошим в практике? Даже Гарри нашел время в августе, чтобы хотя бы просмотреть учебник по Чарам. Правда, он не пытался еще колдовать, потому что Драко предупредил о запрете на волшебство для несовершеннолетних. Хорошо, что этот запрет относился только к палочкам. А вы пойдите, докажите, что он умеет применять «невербальное беспалочковое Эванеско», как выразился Малфой. Он тогда чуть ли не на целом свитке просил научить этому фокусу, только вот как объяснить то, что получается почти стихийно? Хотя Гарри, конечно, попытался описать свои действия как можно подробнее, но у Драко все равно не получалось.

Вдруг его размышления прервал стук в дверь. В купе заглянул круглолицый мальчик и неуверенным голосом спросил, видели ли они его жабу. Ребята покачали головами, и тот, тяжело вздохнув, исчез.

Некоторое время они ехали молча, видимо, Уизли отходил от своего неудачного заклинания, а потом снова принялся болтать о своей семье и жаловаться на то, что ему не купили новую палочку. Гарри сначала вежливо слушал, но потом не выдержал эти потоки нытья и недовольства и снова взялся читать, проигнорировав обиженный взгляд Рона. Он уже горел желанием, чтобы поскорее пришел Драко: тот сказал, что сам найдет его в поезде. С ним-то уж точно будет интереснее.

* * *

Драко Малфой с недовольным видом сидел в заполненном купе и пожирал глазами дверь.

«Ну, пусть придет хоть кто-нибудь! Мерлин, да любой гриф! Можно завязать драку и быстро ретироваться», — думал он про себя, держа на лице маску из равнодушия. Конечно, у него получалось не так, как у отца, но он учился — держать себя в руках, не показывать людям свои эмоции и чувства, манипулировать ими, наконец! К его огорчению, домашнее обучение протекало совсем не так, как хотелось бы Драко, а точнее, абсолютно не так. Отец всячески одергивал его, заставлял выслушивать язвительные комментарии, а эти его постоянные окрики!

«Драко, не показывай своего раздражения! Малфой всегда держит лицо!»

«Драко, почему ты отказываешься от общества Винсента и Грегори? Я выбрал для тебя твоих будущих друзей. Тебе нужно проводить с ними больше времени»

«Выпрями спину, Малфой никогда не сутулится!»

«Малфой всегда хозяин положения! Поэтому впредь больше никогда никого ни о чем не проси! Ты должен был просто приказать ей!»

«Малфой никогда не ошибается...»

«Малфой...»

«Малфой...»

— Драко! — он вздрогнул и поднял глаза на Пэнси. Остальные ребята удивленно глазели на него. Ну, что стряслось-то?

— Что? — грубо спросил он и девочка смутилась.

— Ты, кажется, был где-то далеко, — неуверенно ответила она.

— Где я был, там меня уже нет, — процедил Драко и резко встал.

— Эээ... друг, ты куда?

— В туалет, Грег. Надеюсь, отец не приказал тебе сопровождать меня еще и туда?

Гойл почесал в затылке, а потом все же поднялся, собираясь последовать за ним.

— Сядь, я быстро, — Драко усадил парня и вышел из купе.

Свобода! Наконец-то! Если честно, он и не надеялся, что его так легко выпустят, надо было давно это сделать.

Сейчас нужно быстрее найти Гарри и забаррикадироваться в каком-нибудь купе. И можно открыто наслаждаться поездкой. А то в обществе этих... даже дышать спокойно невозможно!

О том, как он проводил все это лето с ними рядом, и вспоминать не хотелось. Хорошо хоть до этого года они встречались только по праздникам. Но эти три месяца... сплошная мука. Ну, а как можно вытерпеть эти постоянные: «Драко, твой отец приказал нам поиграть с тобой в шахматы», «Драко, твой отец разрешил нам полетать, пошли скорее», «Драко, что ты пишешь? Твой отец зовет тебя, торжество начнется через полчаса!»

Как будто кто-то спрашивал его, хочет ли он играть в шахматы, летать или изображать из себя галантного кавалера, приглашая глупо хихикающих девчонок на танец. Бррр, и вспоминать не хочется.

Единственной его отдушиной в августе стали письма Гарри.

Драко вспомнил, как он впервые его увидел. Если бы тот не держался так уверенно и твердо, Малфой бы даже не стал разговаривать с этим, одетым в маггловские тряпки, мальчуганом. Но спокойный взгляд и чуть сжатые челюсти... Драко и сам не знал, почему тогда обратился к нему, может, потому что ему до ужаса надоели искусственный улыбки «друзей», которых выбрал отец? Результат его удивил: немой и волшебник. Честно, Драко сначала просто стало любопытно, откуда же взялся такой... экземпляр. Сейчас он и думать не хотел о том, что бы случилось, если бы Гарри оказался магглорожденным, очень уж тот ему понравился. Захотелось выбрать друга самому, без подсказок и приказов. К сожалению, все планы и надежды полетели в тартары, когда он увидел знаменитый шрам. Гарри Поттер. Привыкший все рассказывать отцу, он пошел к нему в тот же день. И пожалел о том разговоре, только когда каким-то маниакальным безумством загорелись глаза отца.

— Ты писал ему? — спросил он.

— Нет еще, я хотел посоветоваться, — промямлил Драко, проклиная себя, родителя, да и весь мир в придачу. Только тогда до него дошло, что отец, скорее всего, найдет применение этой зарождающейся дружбе, чего ему совершенно не хотелось.

— И правильно, — ответил отец и резко встал из-за стола, смотря куда-то вдаль и со всей силы сжимая трость. — Напиши ему что-то пустяковое... о чем-то же вы говорили в магазине? Вот. Никаких намеков, никаких подсказок о нашей роли в войне — ничего. Сначала нужно, чтобы Поттер привязался к нам, а потом... можешь пригласить его в Мэнор, Драко. Да, — кивнул он, чуть улыбаясь уголками губ. Только вот Драко знал, когда тот так улыбается — когда задумал свернуть кому-то шею. В переносном смысле, разумеется, что значит, провернуть весьма выгодное дельце с целью устранения какой-либо мешающейся фигуры в Министерстве.

Драко пошел писать Гарри, благодаря Мерлина, что отец не стал требовать показать письмо до отправки. И, разумеется, приглашать в Мэнор Поттера он не собирался. Вот еще! Гарри только его, Драко, друг, и запудрить тому мозги отцу не удастся. Малфой не хотел, чтобы и Поттер превратился в послушную марионетку в его руках, какими были Грегори, Винсент, Пэнси и Забини, выполняющие все желания отца и следящие за Драко в восемь глаз.

Вначале каждую строчку письма приходилось буквально выдавливать из себя. Строчки то казались ему слишком сухими, то — слишком развязными. А вдруг Поттер его пошлет? Вдруг уже знает о роли Малфоев в войне?

«Да прекрати, Драко! — сам на себя кричал Малфой. — Откуда бы он узнал? Наше имя нигде не упоминалось, а протоколы допросов Пожирателей вряд ли могли попасть ему в руки».

В общем, с горем пополам, Драко отослал свое первое письмо Поттеру. И долго ходил из угла в угол, ожидая ответа. Когда же Зигер принес конверт, радости Малфоя не было предела. Теперь можно было приступать к его грандиозному замыслу: дружбе с Гарри, которая могла бы освободить его из-под гнета отца. Люциус хотя бы поверил бы в него и перестал бы так давить, говоря, что Драко недостоин носить имя Малфоев. Конечно, он не часто так говорил, но иногда все же это можно было прочесть в его недовольных взглядах, резких движениях и хмурящемся при виде сына лице. Хотя, первое время все вроде наладилось, как-то Люциус даже улыбнулся ему, когда Драко впервые тогда выиграл в шахматы у своего учителя. Даже «друзья» почти перестали мешать, и Драко в свое удовольствие мог читать ночи напролет или в одиночестве летать над садом. Но потом все началось снова, как по замкнутому кругу, и он только уверился в своем решении иметь в Гарри настоящего друга. И он будет только его другом и ничьим больше!

Погрузившись в такие невеселые мысли, Драко шел по проходу Хогвартс-экпресса, попутно приоткрывая двери купе и проверяя их на наличие черноволосого товарища.

«Да где же этот Поттер!»

Наконец, зайдя в очередное купе, он увидел Гарри и незнакомого рыжего мальчугана.

— Привет, Гарри, — улыбнулся он, не обращая внимания на приподнявшиеся брови незнакомца. Для него было важнее посветлевшее лицо Поттера, который сразу же отложил книгу.

Драко присел рядом с ним и бросил взгляд на название.

— Трансфигурация? Слушай, такими темпами ты станешь книжным червем!

Гарри, ухмыляясь, помотал головой и, видимо, вспомнив правила приличия, махнул ему на рыжего. Драко послушно перевел на него взгляд. А тот, прищурившись, смотрел на него. Чем-то он был ему знаком...

— Драко Малфой, — высокомерно кивнул Драко, не подавая руки.

Рыжий, изумленно приоткрыв рот, начал подниматься.

— Малфой? Гарри, ты что, дружишь с Малфоем? — видя, что тот удивленно хмурит брови, рыжий продолжил. — Да у него отец — Пожиратель Смерти, как ты можешь даже воздухом одним с ним дышать?!

— Моего отца не трогай, — почти прошипел Драко и тоже вскочил на ноги. — А тебя я, кажется, знаю. Рыжий и в обносках. Уж не Уизли ли, а? Что, твой отец так мало зарабатывает, что даже нормальную мантию тебе купить не может? О, я забыл, прости. Ему ведь нужно обеспечивать весь ваш гадюшник, да и... — он не договорил, так как Гарри в этот момент просто зажал ему рот рукой.

Уизли, весь красный, воспользовался тем, что Драко замолчал и бросился на него, повалив их с Поттером на пол и молотя рукой его груди.

— Ты ответишь! Ответишь! Не оскорбляй мою семью! Мерзкий Пожиратель! — кричал рыжий.

Драко с позиции лежачего не очень получалось не то чтобы нанести удар — даже встать. Поэтому он только старался прикрыть лицо и шею: если кто-то увидит побитого Малфоя, отец ему устроит веселый деньки.

К счастью, Гарри, успевший вскочить на ноги, так как внимание Уизли сосредоточилось не на нем, схватил того поперек груди и оттащил от Драко.

— Пусти, Гарри, как ты можешь его защищать! — орал рыжий, пока блондин пытался встать.

Вдруг раздался громкий звук, как будто... Драко удивленно поднял глаза, не веря собственным ушам. Гарри нависал над сидевшим на скамье Уизли, который изумленно смотрел на него и прикрывал краснеющую щеку рукой. Вот это да! Гарри Поттер дал пощечину Уизли. Это надо отметить! Как минимум, шоколадной лягушкой!

Драко наконец поднялся на ноги, зло смотря на рыжего. Он отомстит за унижение. Никто не имеет право даже прикасаться к Малфою против его воли, но чтобы бить...

Гарри в этот момент, сжал плечо Уизли, выразительно смотря на него. Видимо, он просто боялся отойти с позиции огня, опасаясь, что рыжий снова кинется в драку. Или он.

Драко сел на сиденье к окну и постарался не скривиться от боли. Наверное, Уизли все же многовато наставил ему синяков. Значит, месть будет жестче...

Поттер обернулся к нему, обеспокоенно заглядывая в лицо.

— Я в порядке! — немного резко ответил Драко на взгляд Гарри и уставился на хмурящегося Уизли, которого тот все еще держал за плечо.

— Пусти, Гарри, — промямлил рыжий, и Поттер обернулся к нему и выразительно помотал головой, кивая на Драко.

— Ладно, я не буду больше бить его, — так сказал, что Драко скривился.

Но Гарри вроде успокоился и, присев рядом с Малфоем, принялся что-то строчить в блокноте. Вскоре он протянул записку Уизли.

— Гарри, да ты не понимаешь! — запричитал тот, пробежав ее глазами. — Его отец был сторонником Того-Кого-Нельзя-Называть! Как ты можешь называть его другом?

Драко удивленно приподнял брови. Поттер так его назвал? В груди потеплело. Друг. Его друг. И ничего этому Уизли не выпадет.

Гарри ответил тому твердым кивком. Рыжий, казалось, растерялся. Потом он снова вскочил на ноги.

— А может ты вообще с ними заодно? Ты и Пожиратели... Я не стану общаться с человеком, который считает другом сына Пожирателя Смерти!

Драко затаил дыхание. А вдруг сейчас Гарри выгонит его, только чтобы не уходил Уизли? Нет, он не может, он же...

Его размышления прервал Гарри, который абсолютно спокойно улыбнулся и... указал Уизли на дверь. Рыжий задохнулся от возмущения, весь покраснел и стремительно вылетел из купе. Его громкий топот был слышен по всему вагону а потом раздался возмущенный вскрик. Видимо, Уизли кого-то сбил. Хорошо бы это был какой-нибудь старшеклассник из Слизерина.

— Ну, вот, классно мы избавились от этого предателя крови? — усмехнувшись, спросил Драко Гарри. Но тот вдруг резко развернулся и устремил сердитый взгляд на Малфоя. Его кулаки были сжаты.

— Гарри, ты чего?

Поттер полез за блокнотом и через минуту Драко вынужден был читать чуть ли не полноценное сочинение.

Драко, чем ты думал? Зачем ты его дразнил? И про его отца... Ведь ты знал, что для него это больная тема! Как можно вообще попрекать человека недостатком в деньгах! Он же в этом не виноват! У него большая семья, а отец один работает, естественно, что на жизнь им не всегда хватает, и приходится экономить на тех же мантиях! Как ты мог ставить это ему в упрек? Я согласен, он первым стал оскорблять твоего отца, но ты же Малфой! Ты сам мне писал, что Малфои всегда держат себя в руках, хвастал своим самоконтролем. Ну и где был твой контроль сейчас? Я разочарован. Вы ведь оба веселые и хорошие, зачем было ссориться? Особенно из-за такого пустяка, как происхождение? И кстати, что он имел в виду, говоря про твоего отца? Это правда? Он, правда, поддерживал того, кто убил моих родителей?

Драко держал записку в чуть подрагивающих руках и оттягивал момент, когда придется посмотреть на Гарри. Вот все и открылось. Теперь Гарри перестанет с ним дружить. И все из-за отца... Не то, чтобы Драко не разделял его убеждения относительно магглорожденных, но в данный момент он горел желанием, чтобы его родитель оказался обычным работником Министерства.

Драко почувствовал прикосновение к плечу и поднял взгляд. В глазах Гарри не было ни отвращения, ни страха — ничего такого, что он боялся увидеть в них. Только спокойствие и твердость. И Драко решился. Впервые решил довериться постороннему человеку.

«Это же Гарри. Он ведь не предаст»

— Да, это правда.

Три слова.

Драко не стал отвечать на остальные упреки, главным было мнение Гарри относительно его отца и его самого. А остальное... это остальное.

Гарри снова схватил свой блокнот.

Почему?

Одно слово. И внимательный, как будто все понимающий, взгляд из-под темной челки.

— Темный Лорд хотел очистить мир от гря... магглорожденных. Из-за них мы вырождаемся, магия уходит из нашей крови. С каждым годом волшебники становятся все слабее. Отец тоже так думает... эээ... думал. Потому и поддерживал идеи Темного Лорда.

Драко попытался как можно более развернуто объяснить эти самые идеи, но нужные слова не шли, и все получилось скомкано и вяло. Но Гарри вдруг кивнул и протянул ему очередной листик.

А ты их поддерживаешь?

Драко замер, вглядываясь в короткую надпись. Какое вообще это имело значение? Хотя, может для Гарри это и важно, но... Что ответить? Правду? Тогда Гарри перестанет с ним общаться, судя по его гневным возражениям относительно Уизли. Солгать? Это слишком низко. Конечно, не для Драко, но... Вот вечно это «но». Не мог он сказать правду, не мог! И солгать тоже не мог.

Он молчал уже довольно долго, но Гарри не торопил его. А Драко просто разрывался от противоречивых мыслей и главного вопроса: «Что ответить?»

Тут, к его облегчению, открылась дверь купе, и перед их взорами предстала девочка с растрепанными каштановыми волосами. Она внимательно оглядела купе, а потом вперила взгляд в Поттера.

— Привет, — наконец произнесла она. — Там мальчик по имени Невилл потерял жабу. Я ему помогаю. Вы ее не видели?

Они синхронно помотали головами, и девочка, тяжело вздохнув, ушла.

— Слушай, я ужасно проголодался! Может, мы поедим? — заявил Драко, но внимательный взгляд Гарри подсказал ему, что тот понял маневр Малфоя. К счастью, Поттер чуть неуверенно улыбнулся и полез в свою сумку, видимо, за провиантом. А Драко стал доставать из кармана уменьшенный рюкзак, благо отец научил его увеличивающим и уменьшающим чарам.

Они перекусили, и всю оставшуюся дорогу болтали о разном: школе, факультетах, учителях, прошедшем лете... часто Гарри писал интересующие его вопросы, и Драко рассказывал все, что знал по этой теме. И чем ближе были они к Хогвартсу, тем больше он боялся распределения. Только не своего, а Гарри. Наконец, не выдержав, он спросил у Поттера:

— Так что ты там решил с факультетом? Слизерин или Когтевран?

Гарри заулыбался и показал ему кулак с одним поднятым пальцем.

— Что один? Первое, в смысле? Слизерин?! — Драко аж подпрыгнул от радости, когда тот ему энергично закивал. И чуть не бросился обнимать Поттера, хорошо хоть в ответственный момент вспомнил о самоконтроле.

«Спокойно, Драко. Все хорошо. Теперь у тебя точно появится друг»

Но улыбка так и просилась на лицо, и он не стал ее сдерживать. Ребята продолжили общаться, только теперь Драко рассказывал Гарри все, что знал о факультете Слизерин в общем и известных слизеринцах в частности. Правда, большую часть про этих самых слизеринцев пришлось опустить, чтобы Поттер не передумал.

Пока Драко вспоминал самых знаменитых представителей змеиного факультета и их достижения, Гарри внимательно слушал. Но вдруг он подался вперед и расширенными глазами взглянул на блондина. Тот нахмурился.

— Что? Ты же сам спрашивал о Северусе Снейпе. А он, между прочим, сделал несколько открытий в зельеварении и колдомедицине.

Гарри полез за блокнотом, и через секунду протянул ему записку:

Драко, я все это знаю. Я прочитал летом несколько книг по Зельям. Меня больше интересует, какой он человек. Ты встречался с ним?

— Ну да, конечно, — ответил Малфой, заинтересованно поглядывая на Поттера. — Они с отцом друзья, и профессор Снейп часто приезжает к нам в поместье. Знаешь... он очень строгий. Брови хмурит постоянно. И не терпит глупости, даже от детей, — Драко улыбнулся, вспомнив внушительную тираду того, когда мальчик случайно перепутал эффект двух зелий и заявил, что Амортенция лечит насморк. — А еще, как я выяснил из их бесед, он никогда не снимает баллы со своего факультета. А вот с других дерет очень сильно. Профессор очень принципиальный и жесткий, и не идет на контакт, как говорит отец. А еще он говорит, что Снейп самый умный и расчетливый человек, которого он встречал.

Гарри задумчиво кивнул и вперил взгляд за окно.

— Ну, ты чего? Ты же будущий слизеринец, а значит, Снейп по умолчанию будет более лоялен к тебе.

Тот только пожал плечами и, тяжело вздохнув, полез за блокнотом.

А если я ему не понравлюсь? Если он меня возненавидит?

— Гарри, не мели чепухи. Я же сказал: он нормально относится к своим, к слизеринцам. Так что тебе незачем волноваться.

Но мальчик только неуверенно повел плечом и отвернулся.

Некоторое время спустя за окном потемнело, и Драко понял, что они приближаются к станции.

Он сообщил об этом Гарри, и они начали переодеваться в школьную форму.

Наконец, поезд тряхнуло и он стал замедлять ход.

* * *

Гарри, крепко сжимая локоть Драко, пытался пробиться к Хагриду, который громогласно объявлял на весь перрон:

— Первокурсники! Все сюда!

В этой толпе можно было легко потеряться. Все толкались и пытались разделиться на два потока: маленькие первокурсники, которые должны были подойти к великану, и остальные ученики, стремившиеся к далеким каретам. Наконец Гарри удалось прошмыгнуть мимо какого-то старшекурсника и добраться, наконец, до великана.

Тот заметил его и воскликнул:

— Гарри! Ты как, в порядке? — дождавшись ответного кивка и бросив непонятный взгляд на Драко, Хагрид стал пересчитывать собравшихся вокруг него первокурсников.

Удовлетворенно кивнув, великан объявил:

— Теперь все за мной! И под ноги смотрите! Первокурсники, все за мной!

И поскальзываясь и спотыкаясь, они пошли вслед за гигантом по узкой дорожке, уходящей вниз.

Дорогие читатели, мне очень хотелось поскорее выложить главу, но, к сожалению, гамма сейчас занята, поэтому окончательно вычитает текст после выходных. Извините за возможные ошибки. Если же вы все-таки хотите указать мне, где именно я напортачила, очень прошу, пишите в личку, а не в комменты. Хотя после вычитки, я уверена, ошибок не будет, беты и гамма у меня просто замечательные.

Приятного (надеюсь) чтения!

________________________

Северус Снейп сидел на своем обычном месте за обеденным столом и, скривившись, смотрел на черноволосого мальчика в шеренге первокурсников. Поттер. Как бы Северус ни желал оттянуть этот момент, он наступил. Эти девять лет он жил относительно спокойно: снимал баллы, хвалил слизеринцев, готовил зелья для Больничного крыла, выполнял мелкие поручения Альбуса. Теперь вот его спокойствию пришел конец — вместе с вошедшим в Большой Зал мальчишкой с глазами Лили. Немым мальчишкой.

Северус просто горел желанием узнать, как же это произошло. Хагрид ничего толком не объяснил, только лишь отмахнулся: «Дык, несчастный случай». Да уж, несчастный. Не верил в это Северус. Да и Дамблдор молчит, где держал все это время Поттера. А ведь именно Снейпу придется всячески выкручиваться, чтобы с золотой головки Героя не упал ни один волосок. Значит, он имеет право на чуть больший объем информации.

Зельевар вспомнил, как 31 июля, в день рождения Поттера, Альбус объявил вдруг экстренный педсовет. Северус в это время как раз планировал отправиться за редкими ингредиентами в Лютный переулок. Пришлось отложить это дело, из-за чего в Хогвартс он приехал невероятно раздраженный.

— Что случилось, Альбус? — с порога спросил ехидным тоном Северус, одаривая хмурым взглядом собравшихся учителей. Те только укоризненно покачали головами и отвернулись.

— Северус, мальчик мой! — заулыбался Дамблдор и махнул ему на свободный стул.

— Что ж, я рад, что все вы приехали сегодня в Хогвартс. — он обвел жизнерадостным взглядом недовольных преподавателей и продолжил уже более грустным голосом. — Я хотел посвятить это собрание Гарри Поттеру...

— Что? — вскочил на ноги Северус. — Альбус, и из-за этого меня оторвали от очень важного дела? Что там обсуждать?

— Сядь, мальчик мой, пожалуйста, — Дамблдор чуть нахмурился, когда тот с бурчанием занял место, но заговорил снова. — Дело в том, мои дорогие коллеги, что с Гарри Поттером случилась неприятность. Хагрид, который должен был отдать ему письмо и сопроводить за учебниками, рассказал, что произошло. Хагрид, может ты сам? — обратился он к присутствующему здесь великану.

Гигант поднялся на ноги, хотя его итак было прекрасно видно со всех концов кабинета, и шмыгнул носом.

— Нем Гарри, да-а...

Тут же послышалось недоверчивое бормотание учителей.

— Что значит нем, Хагрид? — задал мучающий всех вопрос Северус. — Он что, не может разговаривать?

Подобная идея очень не нравилась зельевару, ведь тогда бы получилось, что Поттер ущербен, а Северус уже привык думать о нем, как об избалованном мальчишке, таком же наглом и высокомерном, как и его отец.

Но Хагрид подтвердил его опасения, кивнул косматой головой.

— К-как это возможно? Как это вообще могло произойти? Не с рождения же он такой... — возмущенно проговорила Миневра, сканируя взглядом великана.

Но тот только хмыкнул, достал носовой платок и громко высморкался.

— Миссис Дурсль сказала Хагриду, что это был несчастный случай, — спокойно проговорил Альбус. — Гарри спокойно изъясняется на бумаге, так что я не думаю, что это большая уж катастрофа.

— Не катастрофа? — взорвалась МакГонагалл. — Мальчик не может говорить. О каких вообще тогда заклинаниях может идти речь?

— Ну, он мог бы колдовать невербально, — успокаивающе проговорила Стебль.

— Вы, пожалуйста, не забывайте, Помона, — возразил Флитвик, — что невербальное волшебство невероятно трудное. Оно еле удается ученикам шестого курса, которые знают уйму заклинаний. И требует огромных магических затрат, первокурсник просто не сможет его осуществить! Не говоря уже о том, что мы не сможет проконтролировать, правильно ли мистер Поттер произносит про себя заклинание.

— А вы не думали, мои уважаемые коллеги, — язвительно начал Северус, — что можно просто вылечить Поттера?

Все неуверенно переглянулись и чуть смущено посмотрели на зельевара.

— Северус, мы не знаем, какой именно ущерб был нанесен мальчику. Поэтому необходимо предусмотреть все варианты, — проронил Альбус.

— Какие все варианты? — взорвался Снейп. — Вы что, позволите Поттеру оставаться до начала учебы немым? Ведь можно его вылечить хоть сейчас, у меня есть несколько готовых зелий на разные случаи. Главное — узнать о первоначальной причине немоты. Я бы мог...

— Нет, Северус, — прервал его директор, подняв руку. — Займемся Гарри, когда он приедет в Хогвартс. Так будет лучше для всех. Да и тебе не придется тратить время на путешествие туда.

Снейп только открыл рот, чтобы возразить Дамблдору, но его прервала Миневра:

— Альбус, почему? Ведь понятно, что мальчику будет легче, если вылечить его сейчас.

— Нет, — только и ответил тот, сверкнув голубыми глазами из-под очков-половинок. — Им займется мадам Помфри по приезде мальчика в замок. Это не обсуждается.

— В таком случае, — вскочил на ноги Северус, — я не хочу терять драгоценное время. Возможно, я еще успею туда, куда собирался.

И, кивнув коллегам и недовольному Альбусу, он покинул собрание.

Все было не так, все его стереотипы относительно Поттера рушились при одном слове «нем». Снейп просто горел желанием поехать к мальчишке, напоить зельями, да хоть язык отрастить, но вылечить его. И можно было бы со спокойной совестью обзывать его всеми возможными словами, потому что это стало бы правильным. А вот то, что происходило сейчас, было НЕправильно. Абсолютно.

Это мучило Северуса весь остаток лета, не давало покоя и окатывало волной какой-то безнадежной тоски и разочарования. Поттер должен быть испорченным, капризным, наглым подростком, должен огрызаться и одаривать злым, ненавидящим взглядом. Такие мысли поддерживали Снейпа на протяжении девяти лет. Они помогали найти равновесие, притягивали к жизни, к твердой земле, помогали не скатиться в безумие и отчаяние, не принять смерть от маленькой бутылочки мгновенного яда, которую Северус таскал в кармане. Злость баюкала, прятала где-то в глубине души, в коконе других чувств, единственное, во имя чего он жил — любовь к Лили. И необходимость уберечь ее сына.

И вот теперь он был вынужден испытывать к Поттеру даже что-то похожее на сочувствие, что просто выворачивало зельевара наизнанку. Это было невозможно, немыслимо, никогда эти мысли не должны были иметь даже намека на существование. Но они были. И единственный способ избавиться от ненужных чувств и эмоций — это вылечить Поттера. И он это сделает.

* * *

Гарри стоял рядом с Драко и слушал песню Шляпы. Он пытался расслабиться, но у него ничего не получалось. Волнение так и окатывало его, заставляя сердце сбиваться с размеренного ритма и безумно колотиться в груди. Началось распределение, и мальчик еле заставил себя стоять спокойно и не вертеться. А поелозить очень хотелось.

— Малфой, Драко!

Гарри ободряюще сжал его локоть, но Драко только усмехнулся и уверенно пошел к табурету.

— Слизерин! — выкрикнула Шляпа, и блондин, высокомерно хмыкнув, проследовал к столу змеиного факультета.

«И моему будущему столу», — с надеждой подумал Гарри. Он был практически уверен, что поступит именно туда и был готов чуть ли умолять Шляпу об этом.

— Поттер, Гарри! — наконец объявила высокая женщина со старомодным пучком на голове, и мальчик шагнул вперед.

Шляпа оказалась слишком большой для него, впрочем, как и для всех первокурсников. Так что ее края опустились чуть ли не до подбородка.

«Только в Слизерин, — подумал он сразу, как Шляпа закрыла ему обзор. — Пожалуйста, уважаемая Шляпа, определите меня в Слизерин!»

«Хм, а ты уверен? — раздался в голове негромкий голос. — Храбрости тебе не занимать, отвагой полно твое сердце и силой великой. Почему же не факультет Годрика, а?»

«Я не хочу туда, — отчаянно подумал Гарри. — Пожалуйста, очень вас прошу, не нужно туда!»

«Но там ты обретешь настоящих друзей! — возразила Шляпа, — Самых преданных и верных»

«Слизерин, я хотел бы только туда!»

«Зачем оно тебе? Разве тебе бы хотелось оказаться среди хитрых и изворотливых людей?»

Гарри рассердился. Ну, сколько можно. Не переубедит его Шляпа, не переубедит!

«Да, хотел бы, — твердо ответил мальчик. — Уважаемая Шляпа, не могли бы вы объявить уже мой факу...»

— Гриффиндор!!! — вдруг взревела та, и Гарри застыл. МакГонагалл сняла с него Шляпу. Зал неистово ревел, но мальчик не мог пошевелиться.

Как такое возможно? Нет, он просто отказывался в это верить. Все еще сидя на табурете, он нашел взглядом Драко. Тот, побледнев, растерянно смотрел на него. А потом вдруг злобно искривил губы и отвернулся.

«Нет. Невозможно!»

Он обернулся к удивленной женщине и молитвенно сложил руки, указывая на Шляпу.

— Что, мистер Поттер? — не поняла его МакГонагалл. — Вон стол вашего факультета, чего вы сидите?

Но Гарри повторил свое движение. Скоро в зале стало тихо, все удивленно смотрели на него. В этой почти оглушающей тишине резко раздался сухой голос поджавшей губы женщины:

— Нет, мистер Поттер, распределение можно пройти только один раз.

Мальчик услышал удивленные вздохи и возгласы, но ему было плевать. Он просительно смотрел на МакГонагалл. Та в свою очередь, нахмурившись, обернулась к сидевшему в небольшом троне посередине преподавательского стола белобородому старику.

— Займите, пожалуйста, свое место, мистер Поттер, — негромко проговорил тот, и Гарри уже ничего не оставалось сделать, кроме как встать и на ватных ногах пройти к своему столу. Не смотря ни на кого, он сел и уперся взглядом в сверкающие чистотой приборы, проигнорировав несколько протянутых рук. Хотя, он просто их не заметил.

Распределение продолжилось, и скоро рядом неуверенно примостился Рон.

— Ну, друг, ты прости меня. Я немного погорячился в поезде, — пробормотал Уизли.

Гарри поднял брови. Немного? Это называется «немного»? Обозвал их с Драко, устроил драку, да и вообще...

Мальчик лишь отвернулся. Он не хотел общаться с Роном. Он не хотел ничего! Только повернуть время вспять и снова пройти распределение. И уговорить эту... Шляпу!

Вскоре со своего места поднялся Дамблдор и начал, улыбаясь и широко разведя руки, что-то говорить. Но Гарри не слушал. Ему не было никакого дела до приветственной, или какой там еще, речи. В ушах стоял шум, а перед глазами плясали блики света, отражающиеся в начищенных тарелках и кубках.

На столах сама собой появилась еда. Но Гарри не притронулся к ней. Горы жареного картофеля и запеченных куриных ножек, тыквенный сок, ростбиф, свиные и бараньи отбивные — все это вызывало лишь отвращение и желание снести еду на пол и посмотреть на лицо директора. Но он сдержался. Сжав руки и наклонив голову, Гарри так и сидел, вперив взгляд в свою пустую тарелку.

— Гарри, — неуверенно проговорил Рон. — Почему ты не ешь?

Мальчик лишь мотнул головой.

— Может, он не голоден? — спросил кто-то справа.

«Отстаньте все от меня, оставьте меня в покое!»

Он был уверен, что сможет убедить Шляпу. Почему же у него не получилось? Наоборот, это она стала уговаривать его поступить именно сюда. Почему не другие факультеты? Разве он не подходит хотя бы для Пуффендуя? Труда не боится, но может он недостаточно верный и преданный для этого? Ну ладно, а Когтевран? Он же тянется к знаниям, грызть гранит науки готов, почему нет? А может дело все-таки в родстве? Но ведь были исключения, Драко сам говорил... Нет, возникало ощущение, что Шляпа была вынуждена отправить его именно в Гриффиндор. Интересно, как связана Шляпа с директором Хогвартса? Это ведь артефакт, обладающий хоть каким-то, но сознанием. Или же нет? Можно ли ему приказать? Но зачем это кому бы то ни было, а особенно — директору?

Его размышления прервал поднявшийся со своего места Дамблдор и снова начавший говорить. Слушать старика не хотелось, поэтому мальчик опять погрузился в свои невеселые мысли.

Вдруг он услышал свое имя и поднял голову.

— ...Гарри Поттер, который теперь является учеником факультета Гриффиндор. Мальчик не может говорить. Он немой. Прошу вас, проявите сочувствие и милосердие, подставьте ему дружеское плечо, потому что это действительно страшно — быть таким ущербным. Особенно его факультет, вы, ребята, должны с большим вниманием относиться к Гарри. И, мальчик мой, подойди, пожалуйста, после пира к своему декану — профессору МакГонагалл.

Гарри с неверием и ужасом смотрел на директора, специально игнорируя оборачивающихся к нему учеников.

Как он мог? Как Дамблдор осмелился сказать такое? Это ведь крах всего, чего хотел добиться Гарри в школе. Ни друзей, ни нормальных товарищей у него теперь не будет. Директор призвал всех к жалости к нему, назвал его ущербным...

У мальчика начали дрожать руки, он опустил взгляд и сжал кулаки под столом. Глаза защипало, но Гарри только еще сильнее впился ногтями в кожу ладоней. Он не заплачет. Он же не девчонка какая. Просто здесь повторится то же самое, что и в прошлой школе: он станет одиночкой, изгоем по собственной воле. Вот и все.

«Хотя, остается же еще Драко. Да, он сможет понять, почему я не поступил на Слизерин, и поверит мне. Точно поверит»

Гарри не заметил, как неуверенно что-то говорил ему Рон. Как девочка с каштановыми волосами, та самая, которая помогала круглолицему мальчику Невиллу искать жабу в поезде, одарила его укоризненным взглядом. Как воздух вдруг наполнился сотней голосов, поющих гимн. Как задумчиво рассматривал его полупрозрачный призрак на другом конце стола. Как исчезли различные блюда с тарелок. Как староста звала первокурсников, чтобы показать им путь в гостиную.

Он очнулся, только когда чья-то сильная рука сжала его плечо, и посмотрел наверх.

На него недовольно смотрела МакГонагалл.

— Мистер Поттер, разве вы не помните, что профессор Дамблдор попросил вас подойти ко мне после ужина?

Он только помотал головой.

— Ну, разумеется, он и не заметил этого, — протянул вдруг язвительный голос. — Поттер, видимо, упивался своей значительностью в этот момент. Как же, на его маленькую проблему обратил внимание всего зала сам директор Хогвартса!

Говорил высокий худой мужчина со свисающими почти до плеч темными волосами и крючковатый носом, закутанный в черную мантию. Он стоял неподалеку и рассматривал хмурым взглядом Гарри.

Мальчик встал со скамьи и чуть пошатнулся, успев схватиться за стол, чтобы не упасть.

— Северус, ну что ты такое говоришь! Вероятно, мистер Поттер просто задумался, — отрезала МакГонагалл, и Гарри с удивлением уставился на мужчину. Северус? Насколько он знал от Драко, в этом замке только один взрослый с таким именем, а значит...

— Поттер, торопитесь! Я не намерен простоять здесь весь вечер!

Мальчик вздрогнул, но покорно кивнул, чем заслужил удивленный взгляд Снейпа. Возникало ощущение, что тот ожидает от него чего угодно, но не послушания. Значит, тактика выбрана верно.

Гарри, преодолевая слабость в ногах, шел за профессорами по темным коридорам. Он не знал, куда они ведут его и зачем, да ему это было и неважно.

Главное, произвести как можно более благоприятное впечатление на Снейпа. Если уж его планы относительно Слизерина провалились, то с зельеваром уступать Гарри не собирался. Только вот тот не походил на человека, готового хотя бы нормально посмотреть на него, не хмуря брови. И как, скажите на милость, с таким дружить? Даже профессор МакГонагалл не разговаривала с Мастером Зелий без крайней на то необходимости. Молчание угнетало, и Гарри мечтал уже добраться скорее до места.

Наконец они подошли к большой белой двери с резными ручками и вошли внутрь.

Гарри удивленно приподнял брови, увидев ряды кроватей и уловив необычные запахи, витавшие в воздухе. Больница? Почему они привели его в больницу? Он же не болен... немота! Они смогут вылечить его? Мальчик даже не думал об этой стороне мира волшебников, но может у них действительно более эффективные лекарства, чем у простых людей? И почему он не узнал об этом заранее? Возможно, к приезду в Хогвартс Гарри уже смог бы найти волшебную лечебницу и вылечится!

— Поппи, — тихо позвала МакГонагалл, и вскоре к ним подошла худая женщина в белой мантии с прихваченными рукавами. Видимо, чтобы они не мешали при работе.

— О, Минерва, Северус, добрый вечер! — воскликнула она и обратила взор на Гарри. — Мистер Поттер, я полагаю?

Мальчик только кивнул, в то время как кто-то из профессоров, стоящих сзади, подтолкнул его ближе к женщине.

— Меня зовут мадам Помфри, — подмигнула она и взяла Гарри за руку. — Пойдем, мне нужно тебя осмотреть, — и она повела его в дальний конец залы.

Мальчик очутился в какой-то небольшой комнатке с одной кушеткой и несколькими шкафами, заставленными разнообразными бутылочками и колбочками — зелья.

— Раздевайся, пожалуйста, полностью, я хочу провести общее обследование. А диагностирующее заклинание может немного сфальшивить, если наложить его на вещи. Конечно, когда необходимо действовать как можно быстрее, это не играет особой роли, но сейчас-то мы не очень торопимся, — проговорила мадам Помфри, и Гарри послушно начал стягивать одежду, помедлив перед тем, как снять еще и трусы: все-таки она женщина, и он немного стеснялся. Наконец мальчик обнажился, решив закончить с неприятной процедурой поскорее, и прилег на кушетку, вытянув руки и ноги. Он чувствовал слабость во всем теле, мурашки бегали по коже. А в комнате вроде не было холодно.

Женщина стала неторопливо водить палочкой по его телу, то и дело шепча что-то на непонятном языке. Проверив все ниже головы, она приказала Гарри открыть рот и стала проверять и его, а потом перешла на глаза и лоб.

Закончив с головой, она удовлетворенно кивнула и отвернулась, чтобы мальчик мог спокойно одеться.

— Гарри, ты сегодня ужинал? — спросила она, выводя его из комнаты.

Мальчик помотал головой.

— Почему? — нахмурилась она.

Они уже подошли к преподавателям, так что Гарри только пожал плечами и отвернулся.

— Ну, что там, Поппи? Он сможет говорить? — спросила МакГонагалл, а Снейп только одарил ее недовольным взглядом.

— В общем, пожалуй, я начну сначала, — проговорила волшебница и тяжело вздохнула. — У мистера Поттера когда-то была сломана рука и несколько ребер. Они срослись хорошо, хвала Мерлину. Шрамы на спине и ногах, я его не переворачивала, но тут даже диагностическое заклятье показало явственные остаточные следы, им года четыре, не больше. Пара застаревших синяков, причем могу сказать, что били довольно сильно. Ну, или сам ударился, хотя я в этом сомневаюсь, — она перевела дыхание, не глядя на шокированных преподавателей и смущенного мальчика. — Потом, общее состояние — ребенок очень хрупкий и недоразвитый для своего возраста, ему явно не хватало в детстве витаминов. В данный момент испытывает головную боль и слабость по всему телу, скорее всего, стресс, плюс мальчик не ужинал, вот и получаем. Что касается головы, мозг стабилен, здесь все в порядке. Зрение плохое — близорукость, минус шесть. Теперь самое важное — немота. Диагностическое заклинание показало, что примерно года четыре назад Гарри получил сильнейший термический ожог ротовой полости, глотки и гортани. Образовались рубцы, язык очень пострадал. Шевелить им он вообще не может, вкус еды практически не ощущает, так как нервные окончания пострадали очень сильно. Все вместе как раз привело к немоте. Но, тут начинается кое-что странное: я попробовала ликвидировать раны во рту обычным Рионтио Нестра. И ничего, как будто я и не применяла заклятье вовсе. Попробуем, конечно, и специальное зелье, но все это уже по меньшей мере необычно.

Она закончила свою речь и бросила грозный взгляд на учителей.

— Может, вы мне объясните, откуда у мальчика такие раны? Странно, что он вообще приехал в Хогвартс живым! Летальный исход при его иммунной системе и образе жизни должен был наступить с вероятностью в девяносто пять процентов! — женщина почти перешла на крик.

Мадам Помфри тяжело дышала, ее руки чуть подрагивали, и Гарри с удивлением понял, что до этого состояния ее довело его обследование. Мальчик не все понял из речи женщины, но вот странную ситуацию с его немотой уловил. Ее что, не получится вылечить? Не то чтобы он сильно верил в это, но когда взрослые привели его сюда, искорки надежды все же вспыхнули в его сердце и гаснуть не желали. И как он сам не догадался об эффективности магической медицины? Ведь наверняка она лучше магловской. Теперь Гарри жалел о потраченном практически впустую августе. Нет, разумеется, он не валял дурака, но ведь это время можно было потратить на лечение, и тогда мальчик приехал бы в Хогвартс уже здоровым.

Возмущенный голос Помфри отвлек его от размышлений. Ох, кажется, он так глубоко задумался, что пропустил что-то...

— То есть, как это вы не знали? — сердито говорила женщина. — Директор что, ни разу не удостоверился, что с мальчиком нормально обращаются? Бросил его на магглов, ненавидящих волшебство, и хотел, чтобы Гарри вырос здоровым и развитым ребенком? Да магглы вообще не умеют заботиться о детях! Чего только стоят постоянные проблемы то с желудком, то с зубами, то со зрением у магглорожденных студентов...

— Поппи, может, я позову Альбуса, и ты выскажешь свои возражения ему? — сварливо заметил Снейп, недовольно кривя губы.

Гарри, в общем-то, был согласен с профессором. Он устал, слаб, глаза слипались, а сердце все еще колотилось в груди от одних воспоминаний о пережитом в Большом Зале. И было бы хорошо, если бы взрослые завершили свои разговоры и отправили его спать. И лучше — до появления директора, видеть которого Гарри сейчас просто не мог. А ведь придется потом — будут и завтраки, и обеды, и ужины. Да и вряд ли получится избегать Дамблдора вечно, когда-нибудь мальчику придется посмотреть ему в глаза. Но он надеялся, что этого не случится еще как можно дольше, так как сама мысль об этом человеке причиняла боль. Казалось, все беды Гарри из-за него: по его приказу его отдали Дурслям, он онемел, теперь вот Шляпа отправила его на Гриффиндор, а на десерт — сеанс жалости и сочувствия всего Зала. Если раньше мальчик очень сильно недолюбливал Дамблдора, то теперь он его почти ненавидел. Почти — потому что ненависть вообще была ему чужда. Он не хотел испытывать это чувство ни к одному живому существу на свете. Оно ослепляет, будоражит кровь, заставляет делать такие вещи, которые в здравом уме человек никогда не сделает. И у Гарри был яркий пример этому — Дурсли. Ненависть к мальчику превратила их в низких, подлых, вечно чем-то недовольных и жалующихся на жизнь людей. И Гарри не хотел бы быть похожим на них. Хотя, может, он не прав, и они просто такие сами по себе, а не из-за ненависти к нему?

Мальчик утомленно зевнул и обратил внимание на взрослых. Ох, опять он так погрузился в размышления, что пропустил что-то важное.

Рядом с ним стояла только профессор МакГонагалл, хмуря брови и гипнотизируя глазами большой камин в человеческий рост. Гарри тоже уставился туда, и через некоторое время там вдруг завращались две человеческие фигуры. Мальчик открыл рот от удивления и, не веря своим глазам, смотрел, как Снейп и Дамблдор делают шаг из камина на ковер перед ним. В руках старик держал какую-то большую каменную чашу.

Гнев на директора вспыхнул в сердце мальчика с новой силой, и он поспешно отвернулся. Ему не хотелось ни смотреть на того, ни вообще находиться в одной комнате.

— Северус, — услышал Гарри и повернулся к подошедшей мадам Помфри. В руках волшебница держала какие-то квадратные листы. Она протянула один исписанный листик Снейпу, а второй — МакГонагалл. — Вот, здесь список необходимых зелий для Гарри, у меня в запасах из необходимых только общее укрепляющее и снимающее синяки. А здесь, Минерва, перечислено, когда, что и в каких дозах должен принимать мистер Поттер. Вы же за этим проследите?

Оба преподавателя кивнули. Правда, МакГонагалл с неохотой, а Снейп с кислой миной на лице.

— Альбус, а к вам у меня отдельный разговор!

— Поппи, может все-таки, когда мы закончим с Гарри?

Мадам Помфри недовольно наклонила голову и сложила руки на груди.

— Ну что же, — улыбаясь, провозгласил Дамблдор, поставив чашу на наколдованный зельеваром стол и потирая ладони. — Теперь нужно что-то решать с немотой Гарри. Я предлагаю сначала понять, что явилось ее первопричиной. Если это какое-то проклятье, мешающее устранить шрамы, то мы сразу же подберем контрзаклятье.

— А не легче просто применить легилименцию, директор? — лениво спросил зельевар, переводя тяжелый взгляд на Гарри.

А мальчик насторожился: что это такое? Что с ним хотят делать? Из четырех взрослых доверие вызывала только мадам Помфри, так что он шагнул поближе к ней на всякий случай, как вдруг она заявила:

— В его возрасте легилименцию, тем более, насильно, применять нельзя, ты же прекрасно знаешь это, Северус. Наиболее оптимальный вариант — Омут.

Гарри нахмурился: его хотят куда-то окунуть? Зачем? Чтобы он выздоровел? Как окунали Ахиллеса в священную речку, чтобы он был неуязвим? Может, у волшебников тоже существуют такие реки? Странно, что ни в одной книге об этом не сказано[1].

Тем временем Дамблдор обратился к нему, отчего задумавшийся Гарри вздрогнул, но директор не придал этому значения.

— Гарри, мальчик мой, нам необходимо, чтобы ты вспомнил тот день, после которого ты онемел. Мы хотим тебя вылечить, доверься нам, — старик наклонился к нему и говорил успокаивающим, чуть ли не заискивающим голосом, потихоньку подходя еще ближе, хотя он и так стоял на расстоянии вытянутой руки.

Почему он ведет себя с ним, как с маленьким? Как будто Гарри понимает только вот такую несложную речь, и ему нужно все разжевывать. Нет уж. Если им нужно что-то сделать с ним, то Гарри предпочтет, чтобы это был Снейп: никакой жалости, никаких успокаивающих слов или жестов. Так было намного лучше. И привычнее.

Мальчик быстро увернулся от директора и подошел к зельевару, стоявшему чуть поодаль.

— Поттер, сделайте, что просит директор, наконец! Сколько можно вас ждать!

Гарри кивнул и взял того за руку, отчего Снейп как-то странно дернулся и вырвал ладонь.

— Что вы себе позволяете! — вскричал он, отходя на пару шагов от мальчика.

— Северус, может, он хочет попросить тебя это сделать? — задумчиво спросила мадам Помфри.

Зельевар сердито зашипел на женщину, но чуть не поперхнулся, когда Гарри энергично закивал.

— Ну ладно, — Мастер Зелий взял мальчика за плечо, подтолкнул к стоявшей чаше на столике и приставил к его виску палочку.

«Он меня что, убивать будет?» — запоздало испугался Гарри. Неизвестность страшила. Все-таки нужно было сначала выслушать директора и решить, хочет он этого или нет. Даже если это и вылечит немоту.

— Поттер, успокойтесь, вы весь дрожите, — сквозь зубы прорычал зельевар, и это странным образом подействовало на мальчика, принося покой и решимость вытерпеть все, что нужно. — Вспомните тот день, когда вы онемели. То, из-за чего это случилось. Сосредоточьтесь на этом воспоминании. Когда будете готовы, махните рукой.

Гарри, зажмурившись, сделал все, как просили, и Снейп вытащил из его виска какую-то странную белесую ленту и опустил в чашу.

— Все, мистер Поттер, — насмешливо проговорил зельевар, пряча палочку в рукав.

Мальчик неуверенно смотрел на мужчину. Что значит «все»? Ведь говорить он не может до сих пор, шрамы во рту прекрасно чувствовались.

— Мистер Поттер, пойдемте, я провожу вас в гостиную, вам давно пора спать, — проговорила МакГонагалл. Но мальчик все еще вопросительно переводил взгляд с зельевара на мадам Помфри, и она добавила:

— Мы просмотрим ваши воспоминания и либо дадим вам необходимое зелье, либо подберем контрзаклятье. Не волнуйтесь, завтра, в крайнем случае, послезавтра, вы сможете говорить.

Гарри кивнул и начал отходить от зельевара, но вдруг неловко пошатнулся, и только сильная рука, поддержавшая его под локоть, не дала ему упасть.

— Минерва, ты что, не знаешь, что твой подопечный сегодня не взял в рот ни крошки? Может, ты хотя бы накормишь его, чтобы впредь мистер Поттер не вис на моей руке вследствие недостаточного питания и слабости? — раздался сверху сварливый голос Снейпа, и мальчик поспешно отступил от него.

Гарри не понимал, почему его так невзлюбил зельевар, но он все-таки не дал ему упасть. Даже такая помощь, пусть и сопровождающаяся резкими, жалящими, как укусы змеи, словами была намного лучше и предпочтительнее, чем открытая забота и жалость Помфри или фальшивая улыбка Дамблдора. Мальчик смотрел в лицо Мастера Зелий, и даже короткого времени хватило на то, чтобы понять: сжатые губы, хмурые брови, чуть сощуренные глаза — все это как будто маска, искусственная гримаса, не позволяющая увидеть то, что скрыто за ней. Гарри хотел бы приоткрыть завесу тайны жизнь этого человека, увидеть его хоть разочек в расслабленной обстановке, а не в окружении людей, терпящих его по необходимости. Да, Драко много писал про Хогвартс и преподавателей, и Гарри знал, что Снейпа не любят ни ученики, ни коллеги. Кем нужно быть, чтобы настроить против себя чуть ли не всю школу? Ну, конечно, исключая слизеринцев. Все равно, зельевар был непонятен для мальчика, и Гарри вдруг понял, что, даже если бы он получил свою Чернушку, и необходимость в дружбе с профессором отпала, он бы все равно попытался разгадать одетого в черные одежды, вечно чем-то недовольного, но поистине загадочного Мастера Зелий.

Мальчик перевел взгляд на МакГонагалл и с удивлением заметил, что она покраснела на слова Снейпа. Женщина отрывочно склонила голову и, сжимая плечо Гарри, вывела из комнаты. Он едва успел кивками попрощаться с мадам Помфри и зельеваром, старательно игнорируя мерцающие глаза директора. Мальчик понимал, что ведет себя по-детски, но просто не мог иначе.

* * *

Драко лежал на неудобной кровати и вертелся с боку на бок. Взбудораженные мысли все никак не давали заснуть. Сначала это распределение, про которое и вспоминать не хотелось, потом — долгий путь в гостиную, все повороты и спуски которого у мальчика так и не получилось запомнить, несмотря на все его старания. Еще и декана пришлось ждать довольно долго. Когда же Снейп все-таки пришел, Драко чуть ли не спал на кресле, свернувшись в клубок и положив голову на подлокотник. Зельевар быстро пробормотал под нос приветственную речь, озвучил правила поведения и погнал всех спать.

Драко послушно поднялся в их спальную комнату, почистил зубы, переоделся и лег в расстеленную кровать. И все — сна ни в одном глазу. Каждый раз, когда мальчик смыкал веки, он вспоминал Поттера под шляпой, и сердце затопляло разочарование. Он не поверил в тот фарс, устроенный Гарри после выкрика артефакта. Не могла же Шляпа отправить Поттера туда, куда он идти отказывался. И два раза распределять его тоже никто бы не стал, как будто тот не знал об этом! Значит, все это представление устроено лишь для того, чтобы обелить поступок Гарри в глазах Драко. и расстроенный вид во время ужина — тоже. А Малфой оказался просто болваном, который повелся на его ложь.

«А я еще расписывал, как в Слизерине хорошо. Дурак! — ругал мальчик сам себя, в который раз перевернувшись на другой бок. — Он просто использовал меня. Сейчас наверняка смеется со своим рыжим дружком над моей глупостью. Еще и директор его отметил, Поттер точно на седьмом небе от счастья!»

Правда, зачем ему было использовать Драко, Малфой не знал. Но для чего-то ведь это было нужно, верно?

«Ну, ничего, — подумал мальчик, засыпая. — Я покажу ему, как можно смеяться над Малфоем. И лгать. И устраивать спектакли. И вообще... Завтра обязательно!»

[1] Я знаю, что по-английски это звучит как Pensieve, но я исходила из русского перевода. Так что простите мне плиз эту маленькую погрешность.

Гарри крепко спал на чуть жестковатой кровати, одной рукой обнимая подушку, а другую свесив с кровати. На стоящей рядом тумбочке сиротливо лежал учебник по зельеварению с примостившимся сверху контейнером для линз. Тут же стоял и специальный раствор для их хранения. На неброских наручных часиках мальчика обе стрелки указывали на цифру восемь.

Черные глаза-бусинки с минуту понаблюдали за путешествием секундной стрелки, а потом их обладатель — летучая лисица по имени Арчи — раскрыл свои тонкие крылья и слетел с высокой серой стойки к спящему мальчику на подушку. Гарри чуть вздрогнул, но не проснулся. Тогда Арчи, цепляясь за ткань наволочки своими острыми когтями, подтянулся к лицу мальчика и ткнулся влажным носом ему в щеку.

Гарри, дернув рукой от неожиданности, распахнул глаза и сонно уставился на нарушителя личного пространства. Разглядев перед носом черненькую мордашку, он улыбнулся лисичке и погладил Арчи, скользя пальцами по шерсти на головке и коже крыльев.

«Пора вставать, наверное», — лениво подумал Гарри, скосив глаза на часы. И тут же резко сел в постели, отчего Арчи возмущенно зафыркал. Мальчик послал ему извиняющую улыбку, и тот сразу успокоился. А Гарри в очередной раз удивился тому, как зверек понимал его — буквально с полувзгляда.

Мальчик подхватил лисичку на руки, посадил на стойку (Арчи сразу же переместился и повис вниз головой) и пошел принимать душ.

Сделав все необходимое и вернувшись в общую комнату, Гарри взглянул на спящих однокурсников. До первого урока оставалось всего пятьдесят минут, а ведь нужно было еще дойти до Большого зала, позавтракать, а потом найти дорогу в кабинет. Нет уж, им точно пора вставать. Гарри неуверенно подошел к Рону, чья кровать располагалась ближе всего к нему, и потряс за плечо. Но Уизли лишь громче всхрапнул и отвернул голову, натягивая на нее одеяло.

Гарри хмуро глянул на остальных спящих однокурсников и сильнее встряхнул рыжего.

— А? Что? — подскочил тот, растерянно щурясь на мальчика. — Гарри? Ты чего? Рано ведь!

Гарри только закатил глаза и сунул тому под нос часы.

— Мерлиновы подштанники, мы же опоздаем! — вскричал Рон и, вскочив с постели, принялся тормошить остальных мальчишек.

Гарри под их шумную возню быстро схватил заранее приготовленную сумку с тетрадями и учебниками и ретировался.

В гостиной было довольно много ребят: сидящих на креслах, выходящих в арочный проем, толпящихся у небольшого стенда с объявлениями.

«Интересно, расписание нам кто выдаст? Или оно висит там же?»

Прорываться сквозь толпу не хотелось.

— Поттер! — раздался громкий голос, и Гарри обернулся. К нему направлялся, лавируя между учениками, высокий рыжий парень. Кажется, Гарри видел его на платформе... Уж не брат ли Рона?

— Ты ведь Гарри Поттер? — юноша подошел почти вплотную и теперь смотрел на него, чуть наклонив голову, высокомерным взглядом. На груди был приколот блестящий значок.

Мальчик кивнул на вопрос, и рыжий продолжил:

— Я староста. Меня зовут Перси Уизли. Собирайтесь поскорее, первый курс, я должен отвести вас в Большой зал, а потом сопровождать на занятия. И чтобы никаких неприятностей, я не хочу, чтобы вы испортили мне репутацию.

Гарри поднял брови от такой суховатой и напыщенной речи, но в этот момент к нему подлетел Рон, что-то бормоча себе под нос, и мальчик ничем больше не выразил своего неприятия подобного поведения. Тотчас подошли и остальные их однокурсники.

Перси недовольно взглянул на младшего брата, но поспешил собрать всех вокруг себя и направиться к выходу из прохода.

Гарри с удивлением разглядывал коридоры и этажи. Вчера он так устал, что почти не обратил внимания на окружающую обстановку, но сегодня, при свете дня, Хогвартс поражал. Взгляд притягивали живые картины, высокие доспехи, как в средневековых замках, движущиеся лестницы и старинные гобелены.

Сейчас, среди такого великолепия казалось, что все еще наладится, все печали обязательно уйдут. Это же школа волшебства, в конце концов!

Однако всевозможные шепотки, преследовавшие Гарри от гостиной всю дорогу, вернули его с небес на землю. Они сильно раздражали и отвлекали, и мальчик всеми силами мечтал быстрее уже дойти до места. Да к тому же Рон, который первую часть пути, раскрыв рот, глазел по сторонам, теперь повернулся к нему и рассказывал что-то про свою любимую команду по квиддичу. Гарри честно старался быть вежливым и слушать, но, когда дело дошло до обсуждения новой метлы третьего охотника, стал просто бездумно кивать и рассматривать старинный замок.

Наконец они подошли к дверям Большого зала, у которого толпились ученики разных возрастов. Здесь тоже висел большой стенд с объявлениями и четыре огромных песочных часов факультетов — мальчик читал о них в купленных книгах. Гарри тоскливо глянул на верхнюю часть ближайших часов, полную поблескивающих изумрудов и отвернулся. Настроение с каждой минутой портилось.

Они как раз проходили мимо стоящих у самых створок слизеринцев, когда Рона кто-то окликнул сзади; рыжий обернулся и, не глядя себе под ноги, толкнул Гарри, отчего мальчик, зацепившись за что-то, полетел вперед. От падения его удержало чье-то твердое плечо.

«Опять чуть не упал», — недовольно подумал Гарри и поднял голову.

На него смотрел непонятным взглядом Драко, чуть сощурив глаза. Отшатнувшись от него, слизеринец резко развернулся и скрылся в толпе, оставив удивленного Поттера смотреть ему вслед.

Мальчик огорченно вздохнул: он не успел даже улыбкой поблагодарить Драко. Да и вообще, что такое со Малфоем? Неужели из-за принадлежности к другому, пусть и враждебному, факультету он теперь будет вечно его избегать? Гарри решил при первой же возможности выяснить, в чем дело, так как в данной ситуации он решительно отказывался что-либо понимать.

— Вот слизняк, да? — стоящий рядом Рон неприязненно смотрел в сторону исчезнувшего Драко. — И не извинился ведь!

Гарри, раскрыв рот от подобного поведения, смотрел на рыжего. У него просто это в голове не укладывалось. Мальчик чуть не упал из-за Уизли, Драко ему помог, и теперь именно Малфой должен извиняться? Железная логика!

Гарри резко развернулся и чуть ли не бегом направился к своему столу, игнорируя что-то кричащего ему Рона.

Он демонстративно остановился около свободного места и начал рыться в сумке. Подошедший Уизли недовольно буркнул и плюхнулся на скамью, хватая тарелку и накладывая себе сразу гору запеченных куриных ножек.

Заметив, что тот начал есть, Гарри, ухмыляясь, прошел дальше и сел рядом с какими-то старшекурсниками. Не смотря на растерянного Рона, он потянулся к ближайшей каше. Ему, в общем-то, было все равно, чем завтракать, так как вкуса он практически не чувствовал. А вот жевать было неудобно, поэтому мальчик отдавал приоритет все же более мягким продуктам, сочным фруктам и холодным напиткам.

— Мистер Поттер!

Подошедшая МакГонагалл одарила мальчика привычным хмурым взглядом и протянула ему два пузырька с какими-то жидкостями.

— Это лекарства. Выпьете, пожалуйста, до завтрака, они повысят ваш иммунитет и восполнят недостаток витаминов.

Гарри, лишь в общих чертах представлявший себе, что такое «иммунитет» и «витамины», осторожно взял пузырьки и бросил взгляд на женщину.

— Пейте, пейте, — проговорила она, сверля его глазами.

Мальчик пожал плечами и опрокинул в себя жидкости.

МакГонагалл забрала склянки и добавила:

— После обеда, мистер Поттер, подойдите в Больничное Крыло.

И ушла.

Гарри, только полезший за блокнотом, чтобы признаться, что он не запомнил дороги вчера, растерянно смотрел на ее удаляющуюся фигуру.

«Вот интересно, если я заблужусь в этом огромном замке, меня найдут через неделю или все же через месяц?» — мрачно подумал мальчик и наконец-то приступил к трапезе, старательно игнорируя чужие взгляды, сверлящие спину, и повторяющуюся в разговорах учеников свою фамилию.

«Им хотя бы говорили, что обсуждать человека за спиной нехорошо? Особенно, когда он может это услышать?!»

— Поттер, поспеши, — раздался резкий голос Перси из-за спины, и Гарри бросил на него тяжелый взгляд через плечо. Тот сразу смешался и уже менее уверенно пробормотал:

— Я должен провести вас на урок.

Мальчик отодвинул тарелку и встал, скользя глазами по фигурам собравшихся вокруг старосты взволнованных первокурсников.

До кабинета Чар, судя по расписанию, выданному ему Перси, добирались они минут пять по разветвленной сети коридоров и лестниц. После восьмого поворота Гарри бросил гиблое дело по запоминанию дороги. И хоть Уизли-старший сказал, что провожать на занятия их будут всю первую неделю, все-таки учиться ориентироваться стоило уже сейчас.

Дойдя, наконец, до класса, гриффиндорец с удовлетворением выдохнул. Наконец-то! Первый урок волшебства.

От волнения ладошки вспотели и чуть подрагивали, но Гарри сжал кулаки и спокойно прошел к свободной второй парте. Перед ним место заняла какая-то девочка с их факультета с густыми каштановыми волосами. Рядом опустил сумку Рон. Мальчик поднял глаза на рыжего, но тот уже раскладывал свои вещи, так что он решил проигнорировать Уизли.

— Он же не заставит нас сразу колдовать, да? — чуть слышно пробормотал Рон, делая большие глаза и показывая рукой на стол преподавателя.

Гарри пожал плечами. Злиться на рыжего желание пропало. Все равно в инциденте виноват не он сам, а его невнимательность и неуклюжесть.

Пока ученики занимали места, около стола профессора встал Перси и предупредил всех не расходиться после занятия, чтобы он мог проводить их на следующий урок.

Вскоре после того как старший Уизли ушел, прозвенел колокол и в класс зашел профессор Флитвик.

Глядя на маленького преподавателя, пытающегося залезть повыше на свои книги, чтобы видеть учеников, гриффиндорцы еле сдерживали смешки и улыбки. Гарри лишь неодобрительно косился на них. В сердце вспыхнула жалость к Флитвику, которого из-за такого роста не только не воспринимали всерьез, но и откровенно посмеивались над ним. Даже Рон рядом с ним прикрывал рукой рот, чтобы не засмеяться.

Профессор, не обратив внимания на шум в классе, широко улыбнулся и поприветствовал учеников. А потом громко хлопнул в ладошки и наконец воцарилась относительная тишина.

Урок Чар Гарри понравился. Профессор Флитвик рассказывал очень интересно, перемежая теоретическую часть лекции различными примерами и смешными историями. С непривычки болели руки, но мальчик хотя бы успевал записывать почти все, в отличие от Рона, который частенько не успевал, и без спроса заглядывал в его пергамент, мешая Гарри. К концу лекции Уизли и вовсе перестал слушать преподавателя, все списывая из его конспекта.

— Итак, на этом я свой рассказ об основах волшебства и простейшем заклинании Люмос заканчиваю. Перейдем к практике! — заявил спустя час после начала занятия Флитвик и взмахнул палочкой. Тотчас в классе погас весь свет, стало настолько темно, что нельзя было разглядеть лицо соседа. Ученики сразу испуганно зашумели, но Флитвик поспешил всех успокоить:

— Не волнуйтесь, не волнуйтесь! Это чтобы вы имели стимул тренироваться. Все в руках держат свою палочку? Хорошо! Как вы помните, это самое простое заклинание, потому оно должно получиться у всех — если не с первого, то со второго раза уж точно. На счет «три» представляем свет на конце палочке и говорим «Люмос!». Все готовы? — услышав разноголосое «Да», профессор начал отсчет. — Один. Два. Три!

Гарри что есть сил сжал палочку и проговорил про себя заклинание. В темноте внезапно раздались многочисленные возгласы и вспыхнули десятки маленьких огоньков, освещающих взволнованные лица учеников. Это было бы безумно забавно, если бы и палочка Гарри хоть чуть-чуть его послушалась. Но, увы, она оставалась такой же обычной отполированной деревяшкой, безо всяких огоньков на конце. Гарри попробовал еще раз — никакого результата.

«Даже у Рона получилось», — с обидой подумал мальчик, косясь на улыбающегося соседа. Но потом одернул себя. Только вот зависти ему не хватало. Нет уж, он всего добьется, обязательно! Просто ему, наверное, нужно потренироваться больше.

— Отлично! — воскликнул Флитвик и взмахнул палочкой, чтобы снова загорелся свет. — А теперь скажите «Нокс», что огонек погас. Потренируйтесь зажигать его и гасить.

Маленький профессор слез со своей стопки книг и стал ходить между рядами. Пока он ничего не говорил, а только одобрительно кивал. Судя по тому, что он ни разу не остановился, заклинание получилось у всех.

Гарри отчаянно стал пробовать еще и еще, но огонек так и не появился.

Рядом наконец остановился Флитвик.

— О, мистер Поттер! У вас не получается?

«Это же очевидно», — раздраженно подумал Гарри, мотая головой.

— Вы должны четко говорить заклинание про себя: «Люмос!». Невербальные заклинания вообще невероятно сложные, но, так как вы немой, вам придется учиться им уже сейчас, — ровно проговорил профессор и пошел дальше, добавив только:

— Пробуйте. Практика в изучении чар — самая главная вещь.

Оставшиеся до конца занятия двадцать минут ученики, поупражнявшись с простейшим заклинанием, посвятили разговорам и знакомствам. Рон было тоже повернулся к нему, но Гарри, отмахнувшись от болтовни Уизли, все пытался добиться от палочки хотя бы тусклого огонька. Но ничего не получалось.

* * *

Северус ворвался в класс и взмахом палочки написал на доске рецепт Амортенции и инструкцию по ее приготовлению.

— Вы сами знаете, что нужно делать! Неужели за все эти годы вы не научились даже зелье сварить самостоятельно?! — рявкнул он на учеников.

Шестикурстники, при его появлении повскакивавшие со своих мест, тут же принялись готовить рабочее место, доставать необходимые ингредиенты, бросая на него испуганные взгляды.

Северус прошел к своему столу, сел в кресло и прижал пальцы к ноющим вискам. Сумасшедший день.

Сначала эти дурацкие воспоминания. Как? Как вообще можно было отдать ребенка таким садистам? Этого Дурсля не оправдывает даже то, что он выпил. Он должен был понимать возможные последствия своих действий, даже если и был пьян в стельку! Непроходимый идиот. Налить кипяток в горло... Хорошо еще, что Поттер успел выплюнуть воду. А если бы она попала в желудок? Так мальчик еще многого не помнил. А ведь пока он был без сознания, магл бил его. Пряжкой от ремня, что ли? С такими ранами оставить ребенка на сутки в каком-то темном пыльном месте! Странно, что мальчишка не умер. При таком раскладе вполне был бы возможен летальный исход. Добраться бы до воспоминаний этого Дурсля...

Северус откинулся на спинку кресла и устремил взгляд в пространство.

Ну ладно, мальчишку-то они вылечат. Но покоя не давал вопрос о том, почему Поттера оставили в этом доме? Разве у маглов не более жесткие законы касательно исполнения своих родительских обязанностей. Его должны были как минимум забрать у Петуньи и отдать в приют, лучше — для детей, пострадавших от домашнего насилия. Но никаких специальных мер не приняли. Почему? Нет уж, это как-то непохоже на щепетильных маглов...

Северус, закончив урок и задав шестому курсу эссе намного больше привычного объема, перед этим, конечно, отругав несколько балбесов за невнимательность и доведя одну особо мнительную пуффендуйку до слез, почувствовал себя лучше. Однако все-таки необходимо было кое-что предпринять...

Дальше у него было окно, поэтому зельевар решил обговорить волнующий его вопрос сейчас же.

Поднимаясь по лесенке к двери директорского кабинета, Северус вдруг вспомнил подозрительное поведение Дамблдора на летнем собрании. Почему он не позволил вылечить Поттера сразу? Показать, что в волшебном замке можно сделать, что угодно, и осуществить любые желания? Да глупо это! Для мальчишки Хогвартс стал бы ожившим чудом в любом случае... как когда-то стал для него самого. И местом, куда хотелось вернуться — домом.

Интуиция просто кричала: что-то здесь не так. А своей интуиции зельевар привык доверять.

Потому он сразу, конечно, сперва обменявшись парой необходимых фраз, заявил Дамблдору:

— Альбус, я приношу свои извинения, но в эту субботу мое присутствие требуется одному старому приятелю. Ему необходим зельевар, и я просто не могу отказать.

— Но, Северус, — начал директор, растерянно поднимая брови, — как же без тебя обойдемся? Твои слизеринцы...

— Мои слизеринцы в полном порядке, зелья для Поппи будут готовы к четвергу, по субботам занятий нет, так почему вы против, Альбус?

Северус присел на стул и устремил взгляд на Дамблдора. Удочку закинули, теперь осталось подождать, пока рыбка схватит наживку. Три, два...

— Конечно, я не возражаю, Северус, о чем ты говоришь! — директор склонил голову и подергал бороду. Ох уж эта его привычка, так у него скоро этой самой бороды не останется. — Просто я беспокоюсь, но если ты так говоришь — разумеется, поезжай.

— Спасибо, Альбус, — наклонил голову зельевар и перешел к другому интересующему его вопросу. — Вы ведь видели воспоминания Поттера?

— Конечно, — директор погрустнел. — Мне очень жаль, что семья, которая должна была позаботиться о мальчике, послужила причиной его немоты.

— Они ведь не впервые так обращаются с ним? — прищурился Северус. — В воспоминания Поттера попал и эпизод о том, как Петунья дает ему затрещину, посылает в чулан и говорит, что не будет давать ему есть неделю. Директор, вы знали об этом?

— О, нет, я надеялся, что Петунья будет более лояльной к Гарри, несмотря на ее чувства.

— То есть, о том, что она его ненавидит, вы знали? — спросил Северус.

Дамблдор лишь легко пожал плечами.

— Северус, это было необходимо для Гарри. Ради его безопасности я оставил его там. И я не жалею о своем решении.

Снейп стремительно встал и прошелся по кабинету.

— Альбус, вы представьте, каково это — жить в том доме, где тебя лишили голоса. Где тебя все время унижают. Где тебя не любят...

— Северус, — прервал его Альбус, поднимая ладонь. — Не думал я, что ты станешь так переживать из-за мальчика.

— Я не переживаю! — отрезал зельевар. — Я всего лишь не понимаю, почему его оставили с Петуньей после всего случившегося. Почему не нашли для него более подходящую семью?

Дамблдор молчал, и Северус продолжил:

— Альбус, почему бы не отдать его хотя бы Уизли? Они бы смогли обеспечить его безопасность и заботиться о нем, как о сыне.

— Нет, — возразил директор. — Северус, я оставлю его там, где он должен быть. Там, где действует кровная защита его матери. Давай не будем больше обсуждать этот бессмысленный вопрос, мальчик мой.

Северус импульсивно сжал руки и взмахом головы откинул назад волосы.

— Не будем, Альбус. Я пойду, в таком случае.

Дамблдор кивнул и отпустил его.

Зельевар вылетел из кабинета и, широко шагая, направился в свои подземелья. Голова гудела от мыслей.

Разумеется, он совсем не беспокоился о паршивце! Ему просто было любопытно, согласится ли директор на такое, вполне разумное, предложение. Да какая может быть кровная защита, когда можно на любое место наложить столько охранных заклятий, что даже привидение не просочится! Просто нелепые отговорки.

Северус вошел в свои покои и толкнул дверь в лабораторию. В нескольких котлах с ночи настаивались зелья для Поттера. Это еще подождет, а вот в это уже нужно было добавить перья болтрушайки.

Зельевар приступил к работе, все еще обдумывая сложившуюся ситуацию. Хорошо, что он отпросился у Дамблдора до того, как приступил к разговору. Знал бы он, куда собрался Северус, ни за что бы не отпустил.

Ему было просто необходимо разобраться в этой ситуации, а для этого нужно поговорить с Петуньей. Хотя, кто с ней разговаривать-то будет? Два заклинания — и ее мысли у Северуса, а сама она ни о чем не помнит. Да, так он и поступит.

* * *

— Кто мне скажет, какое правило из перечисленных на странице пять, является самым важным для волшебника? — спросила МакГонагалл, обводя взглядом класс, останавливая его на каждом ученике.

В воздух поднялось две руки. Первой оказалась все та же девочка с каштановыми волосами, которая и здесь сидела перед ним. С прошлого урока он так и не запомнил ее фамилию. Вторым руку поднял сам Гарри. Не то, чтобы он мог ответить вслух, но хотя бы написать на доске был способен. После неудачи на Чарах мальчик горел желанием хоть где-нибудь проявить себя.

— Да, мисс Грейнджер? — проговорила профессор, даже не взглянув на Гарри.

Разочарованный, мальчик опустил руку и стал слушать звонкий голос ученицы.

Почему его не спросили? Ну, показал бы на пальцах, какое правило он считает важным.

На следующий вопрос о сущности трансфигурированных предметов он снова поднял руку. В этот раз он оказался единственным, кто знал ответ: Грейнджер лихорадочно листала учебник. Да нет этого там. Мальчик прочитал об этом в том дополнительном томике, что он доставал в поезде.

— Почему на первом уроке она задает нам эти дурацкие вопросы? — еле слышно пробурчал сидящий рядом Рон. Как и Чарах, он снова самовольно сел с Гарри, хотя тот не выражал ни малейшего желания к подобной компании.

МакГонагалл помолчала и, проигнорировав Гарри, стала объяснять сама.

Мальчик так резко опустил руку, что нечаянно стукнул ею по столу. Зло растерев место удара, он упер взгляд вниз.

«Да что же это такое?! Я что, вообще никак не смогу ответить? Вот не подниму больше руку!»

Гарри, верный своему слову, так и просидел весь урок, сложив руки на груди и не записав ни строчки. Как ни странно, МакГонагалл продолжала его игнорировать. Да что он ей сделал? Всего лишь не захотел пойти в ее расчудесный факультет? Гарри чувствовал, что уже закипает от злости.

Наконец профессор перешла к практической части урока, как и Флитвик, выделив на него оставшиеся до звонка полчаса. Она раздала всем спички и объяснила, как превратить их в иголки.

— Самый легкий путь к решению задачи — просто вообразить перед собой иголку, — проговорила МакГонагалл. — Сложность же состоит в том, как представить себе все ее шероховатости, ее металлический блеск, ушко и толщину. Как следует сосредоточьтесь — и у вас все получится.

Гарри взял в руку палочку и зажмурился. Так, иголка. Какая она? Длиной всего несколько сантиметров, тоненькая, с малюсенькой ушком. Представив перед собой цельный образ предмета, не открывая глаз, мальчик взмахнул палочкой. Затаив дыхание, он взглянул на... спичку.

С досады Гарри отбросил палочку. Та покатилась по столу.

— Да ладно тебе, дружище. Смотри, ни у кого ведь не получилось, — попытался приободрить его Рон.

Мальчик глубоко вздохнул, пожурил себя за вспыльчивость и снова потянулся к палочке.

Он тренировался все оставшееся время, сжимал пальцы на дереве почти до боли, представлял и представлял себе иголку, но у него так и не вышло трансфигурировать спичку. Не утешило его и то, что получилось у одной Грейнджер, да и то не полностью. Ее полуиголку МакГонагалл демонстрировала классу чуть ли не пять минут.

К концу урока пришел Перси, и Гарри, заметив его, быстро накропал коротенькую записку.

Рыжий быстро собрал первокурсников вокруг себя, и мальчик еле успел просунуться сквозь обступивших того учеников и сунуть листочек в руки.

— Поттер? — поднял брови Перси. — Что ты... — тут он пробежал глазами написанное и кивнул. — Да, провожу всех на обед, а потом отведу тебя в Больничное крыло.

Гарри растянул губы в улыбке. Он жалел, что нет иного способа выразить свою благодарность, ведь не прибегать же к записке ради простого «Спасибо». Оставалось лишь улыбнуться, только вот унылое настроение повода для радости не находило. Не удивительно, что рыжий на его фальшивую улыбку отвернулся. Или это все Гарри себе накручивает...

Весь путь до Большого зала мальчик плелся в конце длинной шеренги, снова отмахнувшись от навязчивого присутствия Рона. Ну не мог он больше слушать его жизнерадостную болтовню. Рыжий в кой-то веки обиделся и замолчал. Гарри, к своему стыду, почувствовал облегчение.

По многочисленным коридорам, увешанными живыми портретами, они добрались до огромных дверей в Большой зал.

— Пошли, — тихо проговорил рыжий, когда первокурсники потрусили к своему столу, и повел Гарри в противоположную сторону.

На сей раз мальчик внимательно смотрел по сторонам.

«Здесь направо, прямо, где стоят эти большие доспехи»

«Какая большая картина с этими странными существами. Нужно идти прямо в ее сторону на перекрестке»

«Ага, левая дверь с зеленой ручкой»

Смутно запомнив дорогу, Гарри отпустил Перси у дверей Больничного крыла.

— Тебя точно не нужно подождать? — переспросил староста.

Мальчик энергично помотал головой и отвернулся, делая шаг в запомнившееся с вечера большое помещение, полное больничных коек.

— О, мистер Поттер, — воскликнула мадам Помфри, разбиравшая что-то у стола в углу. — Вы вовремя.

Она взяла какую-то склянку и подошла к нему, беря его за плечо и подталкивая к ближайшей кровати.

— Ложитесь, я закапаю вам специальное зелье, которое излечит вашу близорукость. Не сразу конечно, но дня за три точно.

Гарри удивленно уставился на волшебницу. Вот уж чего он не ожидал — так это того, что его зрение можно вылечить. Все врачи говорили, что это невозможно. Правда, то были маглы. Наверняка волшебники могли с помощью магии и зелий излечить любые раны. Но постойте же, если близорукость можно вылечить, почему тогда Дамблдор и МакГонагалл ходят в очках? Для красоты?

Гарри вывернулся от сжимавшей плечо руки и полез за блокнотом, чтобы задать свой вопрос.

Помфри, прочтя поданную ей записку, улыбнулась.

— А вы у нас умненький, мистер Поттер. И внимательный. На самом деле зельями можно вылечить именно близорукость. Специальное зелье воздействует на глазное яблоко, уменьшая его в размерах, — видя непонимание мальчика, она пояснила:

— Ваше глазное яблоко удлинилось в размерах. Из-за этого вы видите хуже. Чаще всего близорукость развивается в школьные годы, но у вас она наследственная, как у вашего отца. Он так всю жизнь и проходил в очках. А зелье было изобретено совсем недавно — всего восемь лет назад. И его главный эффект — приведение размера глазного яблока в порядок. К сожалению, у людей в возрасте происходит немного другое явление, которое и приводит к дальнозоркости. У профессора МакГонагалл и директора как раз такая ситуация. Излечить их зрение этим зельем невозможно, поэтому они и продолжают носить очки.

Гарри кивнул и снова протянул записку.

Я понял. Но, мадам Помфри, это зелье нужно выпить или закапать в глаза? Просто я ношу линзы и не уверен, не помешают ли они.

— О, — удивленно протянула волшебница, прочитав фразу. — Настоящие контактные линзы? — восторженно проговорила она и подскочила к Гарри, беря его за подбородок и заглядывая в глаза.

Простояв так целую минуту, она отступила и разочарованно пожала плечами.

— Я ничего не вижу. Зелье необходимо закапать. Но я думаю, их все-таки лучше снять, чтобы избавиться в будущем от всяких неприятных неожиданностей.

Гарри кивнул и снова потянулся к блокноту.

Мне нужно будет их положить куда-нибудь, чтобы донести потом до спальни. Иначе они могут потеряться.

Помфри задумалась на миг и принесла какую-то маленькую металлическую коробочку.

— Подойдет?

Мальчик кивнул, присел на кровать и быстро снял линзы. Помфри долго рассматривала их и удивленно качала головой. Наконец она вернула ему коробочку, и он, засунув ее в сумку, растянулся на кровати.

Волшебница подошла к нему и присела рядом.

— Постарайся не моргать. Нужно закапать по три капли.

Гарри очень старался терпеть и не двигать ресницами, но на пятой капле все-таки не выдержал и, закрыв глаза, подождал немного. Справившись с собой, он кивком разрешил мадам Помфри продолжить.

— Полежи с закрытыми глазами немного, — закончив, проговорила она и встала, чтобы унести зелья. — Ты молодец, Гарри, — сказала она напоследок.

Мальчик расслабился на кровати, прислушиваясь к звукам вокруг себя. Через некоторое время Помфри разрешила ему встать. Как раз в этот момент хлопнула дверь, и в Больничном крыле появился Снейп.

Гарри улыбнулся зельевару, отчего тот сразу скривился. Прошагав к волшебнице, он протянул ей какой-то пузырек.

— Готово.

— Ой, Северус, это замечательно! — воскликнула она, рассматривая жидкость. — Вот прямо сейчас мальчику и дадим!

Помфри отвернулась от хмурого мужчины и стремительно подошла к удивленно поднявшему брови мальчику.

— Гарри, это зелья вернет тебе способность говорить! Действие мгновенное, так что можешь выпить его прямо сейчас!

Гарри расширенными глазами смотрел на заветный пузырек, который она протягивала ему. Это правда? Он сможет? Сможет говорить? Сердце билось как сумасшедшее. Разум говорил, что пока радоваться преждевременно, нужно сначала выпить его, а потом уже прыгать до потолка. Надежда твердила, что все получится.

Завороженный мальчик протянул руку, сжал холодную склянку. Чувствуя себя как в тумане, он взглянул на улыбающуюся Помфри, перевел глаза на голубоватую жидкость и... опрокинул в себя пузырек.

От неожиданной боли во рту Гарри выронил склянку, та покатилась по его постели и упала на пол, отдавшись тихим звуком разбитого стекла в висках. Мальчика затрясло, горло невыносимо жгло, сознание уплывало. Он едва успел отметить, как к нему подскочил перепуганный Снейп и грубо отстранил Помфри, едва успевшую ему что-то возразить.

«Вот и сорвалась маска», — растерянно подумал Гарри, прежде чем перед глазами все потемнело.

Но сознание мальчик не потерял, он чувствовал все, что происходило: как нарывали раны во рту, как будто заново открывались шрамы, как чья-то прохладная ладонь дотронулась до лба и скользнула по виску в своеобразной ласке. Гарри сосредоточился на этих пальцах, чуть подрагивающих и холодящих кожу, потому что думать о чем-то другом в таком состоянии было просто невозможно.

— Северус, да дай мне ему помочь, наконец! Ты же видишь, в каком он состоянии?!

— Сейчас нельзя! У зелья может быть такой эффект, правда, вероятность его наступления крайне мала.

— Но ему же больно! Нужно...

— Так ты сделаешь только хуже!

Голоса. Зачем они кричат? Ему не так уж и больно. Главное, не упускать из мыслей чужую ладонь, теперь перебежавшую на спину, сжавшую плечо. Потому, что если он упустит, хотя бы на секунду подумает о другом — волна боли захлестнет его, подавит его сознание, и тогда уже ничто не удержит его самого здесь, на этой кровати... Это было страшно. Не допустить этого, нет...

Наконец, боль стала потихоньку стихать, и Гарри смог разлепить веки и пошевелить языком. Мальчик замер. Он смог что? Гарри осторожно ощупал языком шрамы... которых больше не было! Не смея поверить своему счастью, он поднял взгляд на Снейпа, почему-то сидящего на его постели, совсем рядом. Заметив, что мальчик открыл глаза, зельевар резко поднялся и шагнул назад.

— Ваши шрамы? — поднял брови он.

Гарри осторожно помотал головой.

— Тогда, может, вы попробуете что-нибудь произнести, мистер Поттер? — осведомился Снейп.

Мадам Помфри, стоявшая за мужчиной, подалась вперед.

Страшно. Но попробовать надо... Он ведь наконец сможет говорить!

Гарри открыл рот и попытался вспомнить, как он произносил звуки раньше.

— Я... — захрипел он, но вдруг боль во рту поднялась новой, оглушающей волной, и в этот раз руки, резко схватившие его за плечи, не помогли — мальчик потерял сознание.

* * *

Северус осторожно уложил Поттера на покрывало. Разжал безжизненный рот. И от вспыхнувшей в сердце злости пнул ни в чем не повинную ножку кровати. К счастью, мальчишка пока не пришел в себя.

— Северус, что? Да говори же, наконец!

Зельевар развернулся и бросил взгляд на разозленную Поппи, уперевшую руки в бока и сверкающую глазами.

— Шрамы появились вновь. И это не результат зелья. Здесь что-то другое.

Помфри враз растеряла весь свой грозный вид. Ее глаза округлились, а рот изумленно приоткрылся.

— Как появились? Этого не может быть, они ведь должны были исчезнуть...

— Они и исчезли, — нетерпеливо буркнул зельевар. — И возникли снова.

Поппи закусила губу.

— Я не знаю, — повела она плечами. — Я все проверила! Мистер Поттер не находится под действием заклинания, а что еще могло нейтрализовать зелье?

Северус открыл было рот ответить, но тут послышался слабый стон, и зельевар отвернулся к мальчишке.

Гарри, часто моргая, смотрел на него, по щекам текли слезы.

— Поттер... — начал Северус, но замолчал, когда тот отвернулся от него. Видимо, догадался... Да какой там догадался: вновь появившиеся шрамы наверняка прекрасно чувствуются.

Зельевар отступил и зыркнул на Поппи, которая под его тяжелым взглядом тут же шагнула к мальчику.

— Гарри, не расстраивайся, — она погладила его по плечу и потянулась к склоненной голове. — Мы обязательно тебя вылечим!

Лохматая макушка дернулась в сторону, избегая ласкающей руки.

— Мистер Поттер, — вмешался зельевар. От звука его голоса мальчишка вздрогнул и обернулся, устремив блестящие зеленые глаза на него, руки были сжаты в кулаки, и вместо язвительного окрика Северус вдруг тихо пробормотал себе под нос:

— Мы вылечим вашу немоту. Я вылечу. Проведу сколько угодно исследований, приготовлю сколько нужно зелий, но я это сделаю...

Хоть его голос и был еле слышен, мальчик его понял и кивнул, дернув уголками губ.

Тут зельевар вспомнил о старом заклинании, которое могло бы помочь в этом случае, и выругался с досады.

— Северус! — возмущенно прикрикнула Помфри, но ему было не до этого.

Он шагнул к Поттеру, снова оттеснив с дороги женщину.

— Прости, Поппи, у меня есть идея. Только ничего не говори.

Помфри возмущенно посмотрела на негои только раскрыла рот, но, заметив вид зельевара, решила повременить со своим недовольством.

— Поттер, дайте свою руку, — грубо прошипел Северус, и мальчик, замерев на миг, все-таки протянул подрагивающую ладошку.

Зельевар схватил ее левой рукой и, приставив ко лбу Гарри палочку, зашептал длинное заклинание, стараясь придать напев своим словам. Он закрыл глаза, и в сознании начал прорисовываться магический образ Поттера.

«Так, посмотрим...»

Северус пригляделся к голове, магические нити около рта ребенка были странно натянуты. Зельевар мысленно придвинулся ближе, и перед его взором предстал сложный узел переплетающихся нитей, дрожащих от напряжения, сверкающих и переливающихся всеми цветами радуги. Северус осторожно дотронулся до него, и он задрожал еще сильнее. Нет, распутать это было просто невозможно. Ладно бы нитей было три, да хоть пять! Но здесь, похоже, переплелись все магические составляющие, а у Поттера их было много, что говорило о высоком магическом потенциале.

Он отменил заклинание и открыл глаза.

Мальчишка внимательно смотрел на него, кусая губу. Что за дурацкая привычка!

— Мистер Поттер, я выяснил причину, по которой зелье не помогло, — он перевел дыхание. — Вы. У вас стоит магический блок на лечение. Вы своей магией этому препятствуете.

Мальчик смотрел на него, округлив глаза, и медленно мотал головой.

— Северус, — зельевар перевел взгляд на нахмурившуюся мадам Помфри, стоящую рядом, — ты уверен? Это очень маловероятно...

— Уверен! — отрезал мужчина. — Если сомневаешься — предлагаю позвать Альбуса. Я в любом случае не смогу самостоятельно снять его.

— Все так серьезно? — спросила женщина.

— Да, — кивнул Северус.

— Хорошо, тогда я сейчас сообщу ему через камин.

Пока Помфри ушла связаться с директором, зельевар перевел взгляд на сжавшегося на кровати Поттера, медленно раскачивающегося туда-сюда.

— Поттер, — позвал зельевар, но тот только мотнул головой, будто отгоняя муху.

«Ну и ладно. Сейчас Альбус разберется с нашим героем», — презрительно подумал он.

Через некоторое время раздались торопливые шаги, и к ним подошел Дамблдор, наряженный в очередную мантию со звездочками.

Зельевар, внутренне скривившись от отвращения, коротко пересказал произошедшее.

— Н-да, Северус, — Альбус задумчиво рассматривал мальчика, упрямо отводящего взгляд. — Давай я попробую, возможно, у меня получится...

И директор сделал шаг по направлению к Поттера, однако внезапно тот соскочил на пол и, по-прежнему мотая головой, отступил от старика.

— Гарри? — Дамблдор, удивленно раскрыв глаза, развел руками. — Что с тобой? Я всего лишь хочу помочь...

Но мальчишка все так же, упрямо мотая головой, отступал от директора.

Северус, теряя терпение, подошел к нему и схватил за плечи, разворачивая лицом к Дамблдору. Тот попытался вырваться, и зельевару пришлось прикрикнуть на мальца:

— Поттер, да сколько можно! Стойте смирно, наконец! Директор пытается вас вылечить, неблагодарный вы мальчишка!

Хрупкие плечи опустились, но все равно остались в напряжении, а сам Поттер теперь упрямо сверлил взглядом бороду Альбуса.

— Северус, ну ты что? Это, мне кажется, слишком крайняя мера...

— Альбус, примените, наконец, заклинание. Мне не доставляет удовольствия терять здесь время, да еще и в столь неудобной позе.

Дамблдор, неодобрительно покачивая бородой, все же осторожно взял ладонь мальчика в свою и, направив палочку на Поттера, стал тихонько шептать заклинание. Скоро он закрыл глаза и замер. Мальчишка тоже окаменел и упал бы, не держи его Северус.

Через некоторое время Поттер вздрогнул и зашевелился, но зельевар отпустил его, только когда удостоверился, что Альбус больше не держит гриффиндорца под заклинанием.

Северус бросил пронзительный взгляд на директора, вопросительно поднимая бровь.

Тот сконфузился, покачал головой и наконец тихо выдохнул: «Это невозможно».

— Гарри! — вскрикнула вдруг Поппи, и мужчина стремительно развернулся, чтобы увидеть, как глаза Поттера наполняются слезами, а сам он, бросив какой-то отчаянно-злой взгляд на директора, срывается с места и несется к выходу из Больничного крыла.

— Поттер! — чуть ли не прорычал Северус, но мальчишка уже скрылся за дверью.

— Что ж, — в полной тишине проговорил Дамблдор, подергивая бороду, — нужно дать ему время. Северус, не согласишься ли ты на чашечку чая? Денек сегодня холодный.

Денек-то, разумеется, был невероятно теплый, начало сентября. Только с каких пор Альбусу понадобились такие идиотские обоснования для вызова в кабинет?

Вместе они переместились через камин в башню директора и заняли места за большим дубовым столом.

* * *

Гарри бежал, ничего не видя перед собой. Не обращая внимания на усталость в ногах, на застилающие глаза слезы, он несся по замку, перепрыгивая через ступеньки, лишь бы оказаться подальше от Больничного крыла. Только в голове все равно билась одна фраза: «Это невозможно».

Да как будто этот Дамблдор прямо все на свете знает! Вот Снейп же пообещал вылечить его, значит, вылечит! И этот бред про блок на лечение магией Гарри... Разве такое может быть?

«Это невозможно...»

«Невозможно...»

Гарри зажмурил глаза на бегу, но вдруг споткнулся обо что-то и кубарем покатился с лестницы, так неудачно подвернувшейся по пути.

Очутившись внизу, мальчик осторожно приоткрыл глаза. Огнем горела правая нога: оказывается, он застрял ею прямо в ступеньке, куски дерево кое-где воткнулись в кожу. Все тело ломило, видимо, он наставил порядочное количество синяков. Гарри тревожно коснулся груди: лишь бы опять ребра не сломать.

Он попытался вытащить ногу из ступеньки, но ее пронзила такая боль, что Гарри резко выдохнул. Чуть передохнув, он снова потянул колено, но впившееся в кожу дерево не пускало.

Слезы от боли и безысходности полились по щекам.

«Вот нытик, — стал ругать себя Гарри. — Ты же третий раз за сегодня плачешь! Соберись! Нужно позвать на помощь»

Но от этих мыслей горло снова сдавило, и слезы потекли еще сильнее.

Он ведь не может даже крикнуть. Может только один звук «а-а»... Гарри попробовал произнести хоть его, но от бега и долгого молчания изо рта вырвался лишь негромкий хрип.

Мальчик уткнулся носом в руку и закрыл глаза, боль накатывала мягкими волнами, иногда резко дергая.

«Интересно, меня кто-нибудь ищет? Хоть кто-нибудь? Это же огромный замок, меня могут не найти за неделю! Дурак, зачем убежал...»

В этот момент Гарри сильно пожалел, что тяготился компанией Рона. Так хотя бы он был бы уверен, что рыжий даст знать о его отсутствии преподавателям.

А теперь... теперь он здесь один с застрявшей в ступеньке ногой и обволакивающей его болью...

* * *

— Нет уж, Альбус, я не буду нянькаться с Поттером! — Северус чуть ли не кричал.

За последние пятнадцать минут он привел массу аргументов, но директор все равно стоял на своем: дополнительно заниматься с мальчишкой должен именно он.

— Северус, ну кто, как не ты? Ты наиболее компетентен...

— Минерва намного более компетентна меня в отношении детей!

— ... магически устойчив...

— Да любой человек старше двадцати пяти магически устойчив, Альбус!

— ... терпелив...

— Альбус, вы меня случайно с Помоной не путаете?

— ... и владеешь легилименцией! В крайнем случае, ты сможешь воспользоваться ею.

— Как вы помните, применять легилименцию к детям не рекомендуется...

— Ерунда! — Дамблдор махнул рукой. — У Гарри устойчивая психика, ничего с ним не случится.

— Устойчивая психика? А кто в слезах убежал из Больничного крыла? Хагрид?

— Ну, — директор улыбнулся в бороду, — у всякого человека случаются временные психические расстройства...

— Альбус, — Северус устало потер переносицу, — в любом случае, я в этом фарсе участвовать не собираюсь. Я не его декан, у меня хватает своих забот. Доверьте это дело Минерве!

— Ладно, — Дамблдор примирительно поднял руку. — Хорошо. Но ты все-таки подумай, Северус.

— Здесь нечего думать, — отрезал зельевар и, попрощавшись кивком головы, вышел.

«Обучать немого... да еще и Поттера... я ему не нянька!»

Северус быстрым шагом направлялся к себе в подземелья, когда услышал тихое сопение и странное сморкание, как будто...

Мужчина пошел на звук и через некоторое время, завернув за угол, наткнулся на предмет своих мыслей. Правда, предмет находился в несколько непотребном состоянии.

— Поттер, — тихо окликнул Северус и присел рядом с мальчиком, окидывая взглядом видимые повреждения.

Тот вздрогнул и попытался повернуться, но у него не вышло.

«Голень застряла... И угораздило же его попасть ногой прямо в исчезающую ступеньку!»

— Не шевелись.

Зельевар взмахнул палочкой, и ступенька вместе со всеми торчащими деревяшками исчезла.

— Так, осторожно ее подтяни.

Мальчик повиновался, и Северус помог ему присесть на пол.

— Поттер, тебе не надоело вечно влипать в неприятности? Наверняка ты несся сломя голову! В коридорах Хогвартса бегать запрещено!

Черная макушка уныло опустилась, а руки сжались в кулаки.

«М-да, нашел время его ругать. Ничего, что ему больно, нет?»

Зельевар выругался сквозь зубы и начал шептать заклинание на быстрое заживление, так как снова возвращаться с мальчишкой в Больничное крыло не было никакого желания.

Раны на голени быстро затянулись, и вскоре Поттер, осмотревший ногу, поднял на него сияющий взгляд.

— Рано радуешься, — хмыкнул Северус и взмахом палочки проверил общее наличие ран и ссадин. Сняв с мальчишки порванную местами и запачканную кровью одежду, он залечил оставшиеся синяки и ранки и восстановил одежду.

Поттер, быстро натянувший все обратно, теперь смог встать, облокотившись на зельевара.

Северус достал из кармана пузырек.

— Выпей.

И увидев вопросительный и немного подозрительный взгляд Поттера, неохотно пояснил:

— При залечивании ран заклинанием расходуются магические и физические силы волшебника. Поэтому сейчас ты чувствуешь слабость. А общее укрепляющее, — он кивнул на склянку в своей руке, — эту слабость ликвидирует. Понятно?

Поттер кивнул, чуть улыбнувшись, и залпом выпил зелье.

— Ах, да. Мистер Поттер, за бег по коридорам минус десять баллов Гриффиндора и обработка завтра вечером со мной в восемь. Без опозданий.

Нет, Северус, конечно, много ожидал: того, что мальчишка одарит возмущенным взглядом, закричит (ну, не в этом случае, разумеется), затопает ногами и так далее. Но вот того, что Поттер шагнет к нему и с высоты своего небольшого роста обхватит своими ручонками его за талию... — нет уж, увольте.

— Поттер, — прошипел окаменевший зельевар, не зная, куда деть руки. Ну, не на плечи же ему класть! И вообще, что за дурацкая привычка то хватать за руку, то лезть к нему обниматься?

Не успел Северус придумать достойный выход из неудобной ситуации, как мальчик отошел сам, развернулся и побежал прочь.

«Вот болван! Сказал же ему не бегать...» — запоздало подумал зельевар, встряхнул головой, будто прогоняя ненужные мысли, и зашагал к себе в кабинет с твердым намерением забыть только что произошедшее, как страшный сон.

* * *

Гарри направлялся в Башню Гриффиндора, то и дело переходя на бег. Снейп его вылечил! И нашел! Нашел и вылечил! Да еще и зелье дал, заботится о нем... Может, с ним все-таки получится подружиться... Разумеется, Гарри приложит все усилия для этого!

Мальчик остановился на очередном перекрестке, тяжело вздыхая. Ну вот. Эта ситуация повторялась уже несколько раз за последний час. Интересно, он хотя бы к вечеру доберется до Башни?

Мимо проплыл призрак, и Гарри бросился к нему, забегая спереди, чтобы тот обратил на него свое внимание. Призрак безмолвно поднял брови, и мальчик указал на свой галстук, моля про себя, чтобы этот небольшого роста мужчина оказался все-таки умнее прошлой дамы с кларнетом, которой он битых пятнадцать минут на пальцах объяснял, чего он от нее хочет.

— Молодой человек? — призрак непонимающе склонил голову. — Вы что-то хотели?

Энергичное кивание и дерганье галстука.

— Ах, это же вы, мистер Поттер, — вдруг проговорил призрак, приглядевшись к нему. — Сэр Николас к вашим услугам. Вы же, кажется, не можете говорить? Я не могу вас понять... Вам нужно в вашу гостиную?

Гарри заулыбался и кивнул. Сэр Николас благосклонно ухмыльнулся.

— Ну, пойдемте, я провожу вас.

Обрадованный таким поворотом, Гарри пристроился сбоку от призрака и, слушая неторопливую болтовню призрака, старательно запоминал дорогу. Карту что ли начать рисовать, а то он вовек все эти переходы не запомнит... хм, а что, хорошая идея...

Сэр Николас рассказывал очень много всего: от смешных историй проказ Пивза до проблем поставки блюд на местные праздники.

— Вообразите только, эльфы никак не согласятся дать нам хотя бы кусочек просроченной курицы! Видите ли, они испорченные продукты не хранят. Да что же это такое! Знаете, как невероятно трудно организовать банкет по случаю юбилея? В прошлый раз пришлось заказывать все необходимое в Хогсмиде!

Гарри, чуть улыбаясь, неуверенно склонил голову. Его так и подмывало спросить, зачем призракам испорченная еда, но...

К счастью, когда мальчик задумчиво показал на свой рот и его, призрак понял и поспешил пояснить непонятный момент:

— Ох, мистер Поттер, конечно, призраки ничем не питаются. Просто когда еда испорчена, ее характерный запах для нас очень приятен. Аромат прокисшего творога для меня... м-м-м... это как для вас, например, запах того же пирога с брусникой или какое вы блюдо предпочитаете... Запахи и ароматы — это все, что у нас осталось.

Гарри задумчиво кивнул, размышляя над незавидной перспективой подобной жизни. Или недожизни, ведь полноценной ее считать никак нельзя. Определенно, выбирая между смертью и возможностью стать призраком, мальчик бы выбрал смерть.

— Ну, вот мы и пришли, — прервал его размышления голос сэра Николаса.

Мальчик поблагодарил призрака улыбкой и легким поклоном. Тот поднял шляпу, кивнул и поплыл прочь.

Гарри развернулся к Полной Даме и замер.

Пароль. Который он знает, но не может сказать. И как?!

Женщина на портрете заметила застывшего мальчика.

— Мистер Поттер? — Гарри кивнул. — Профессор МакГонагалл просила вам передать, что для вас пароль будет состоять из цифр: на правой руке десятки, а левой — единицы. На этой неделе: двадцать два, — Полная Дама замолчала и, расправив складки платья, уставилась на него.

Гарри с минуту таращился на портрет, а потом его осенило: два и два. Это же элементарно. С каких пор он стал так тормозить?

Мальчик быстро показал женщине по два оттопыренных пальца на руках и прошел в открывшийся проем.

В гостиной было очень шумно: то тут, то там ученики в голос разговаривали, учили уроки, взрывали хлопушки.

Гарри быстро прошмыгнул в темный угол гостиной и занял невысокой, обитое приятной на ощупь тканью кресло. Он прикрыл глаза, откидываясь на спинку.

Какой это был все-таки тяжелый день: слишком много всего. Хотелось забыть все тревоги и лечь спать. Так, что у него завтра? Кажется, полеты и Травология. Значит, сегодня можно просто потренироваться в заклинаниях, а заданные домашние задания сделать в другой день. Кстати, о заданиях...

— Сэр Гарри Поттер? — раздался вдруг тоненький голосочек, и мальчик открыл глаза. Перед ним стоял домовой эльф! Гарри сразу узнал его по той иллюстрации, что была в одной из книг по истории Магии. Эльф был одет в белоснежную наволочку с вышитым гербом Хогвартса. И в руках он держал сумку Гарри!

— Сэр Гарри Поттер забыл это в Больничном крыле, — пробормотал эльф. — А Нитти попросили отнести сэру Гарри Поттеру его вещь. Это ведь нужно Гарри Поттеру? — эльф смешно захлопал ушами.

Гарри тепло улыбнулся и кивнул, беря из тоненьких рук свою сумку. С негромким хлопком эльф исчез.

Мальчик быстро достал палочку и закрыл глаза, представляя те потоки энергии, которые он чувствовал в своей Чернушке. Может, получится хотя бы так?

— Гарри!

Он недовольно распахнул глаза. Перед ним стоял долговязый мальчик с песочного цвета волосами и голубыми глазами, сейчас чуть прищуренными. В руках он крутил палочку из какого-то светлого дерева.

— Я Симус, — представился тот. — Мы учимся вместе.

Гарри настороженно кивнул.

— Слушай, — Симус уселся в стоящее рядом кресло, — я хотел у тебя спросить... — он замялся на секунду. — Ты совсем не можешь говорить?

Мальчик помотал головой, несмотря на то, что все-таки отдельные звуки произносить он мог, но не говорить. А мычать или акать всю жизнь ему не хотелось. Лучше просто молчать.

— А тебе во рту больно? У тебя там шрамы, да?

Гарри сжал кулаки. Ну вот опять. То же, что и в прошлой школе. Ну почему все его сверстники столь бесцеремонны? И откуда вообще Симус узнал об этом? Он даже Драко не говорил, почему он нем. А тут совершенно посторонний человек... Надоело! Позже, он все выяснит позже.

Мальчик достал из сумки листик, быстро написал: «Извини. Кое-что забыл. Мне нужно бежать» и, сунув записку Симусу и подхватив сумку, пошел прочь.

Выходя из гостиной, он поймал взгляд Рона, но рыжий сразу отвернулся. Ну и пусть обижается.

«Найти бы хоть библиотеку... Кажется, та девочка с каштановыми волосами упоминала, что она где-то на первом этаже»

Побродив по коридорам, Гарри ее все-таки нашел.

Быстро заполнив все необходимое для читательской карточки, мальчик стал разглядывать корешки книг. Отобрав несколько заинтересовавших его томов по Зельям, Гарри отыскал свободный стол.

К его удивлению, рядом заняла место, обложившись кучей книг, та самая девочка с густыми каштановыми волосами. Бросив на нее пытливый взгляд, Гарри раскрыл «Яды на водяной основе» и погрузился в чтение.

— Привет.

«Да что за день такой...»

Мальчик поднял взгляд на застывшую у его стола Грейнджер.

— Эм-м... я Гермиона. Можно присесть?

Гарри кивнул, и девочка плюхнулась на соседний стул, устремляя взгляд на обложку его книги.

— Мы же не начали Зелья! А уж яды мы будем проходить только курсе на третьем, — удивленно протянула она.

Гарри только пожал плечами.

— Ой, а я уже столько всего прочитала! Правда, Зелья мне не очень нравятся, но вот История магии кажется очень интересным предметом! И Трансфигурация! Ты видел, какая иголка сегодня у меня получилась? Превращения невероятно трудные.

Снова пожатие плечами.

— А о тебе я тоже прочитала много книг... — Гермиона начала перечислять названия, говорила и говорила о первой войне, о смертельном проклятии, о его шраме, и терпение Гарри лопнуло. Не будет он слушать, в каких книгах, написано, как и когда он стал сиротой. Это уж слишком.

Написав почти аналогичную предыдущей записку и захватив книги, Гарри оставил растерянную девочку в одиночестве.

Мальчик погулял немного по замку и вскоре наткнулся на довольно широкий подоконник. А из окна открывался просто потрясающий вид на окрестности замка. Забравшись на подоконник с ногами, Гарри уставился на темнеющую вдали полоску Запретного леса.

Вдруг он увидел в небе какую-то темную точку, все приближающуюся и приближающуюся. И через секунду радостно заулыбался: это летел Арчи. Гарри быстро распахнул окно и впустил лисичку вместе с порывом холодного воздуха. Зверек, зацепившись за его мантию, подтянулся к лицу и ткнулся влажным носом в щеку Гарри. Мальчик уже догадался, что это своеобразное приветствие, так что он с удовольствием расслабился, откинув голову и прижимая к себе Арчи, и снова погрузился в невеселые размышления.

Делать ничего не хотелось, общаться с кем-либо — тоже. Может, только если с Драко... вот со слизеринцем действительно интересно, он не задает глупых вопросов и не вспоминает события гибели его родителей. Несмотря на различные стороны баррикад их родителей, на разные точки зрения на некоторые вопросы, общаться с ним, с Драко, на самом деле как-то легко и просто.

«Нужно с ним помириться! Записку что ли написать... И отдать завтра утром»

Придя к решению, Гарри, стараясь не тревожить повисшего на его мантии Арчи, достал листок и ручку и начал строчить письмецо.

Нужно помириться с Малфоем.

Потому что без Драко Гарри просто загнется в этой школе, на этом факультете — от уже надоевшего ему до злости одиночества.

Заиграла тихая тоненькая мелодия. Драко вздрогнул и сел в постели, щурясь на висящие в воздухе цифры. Мерлин его дернул сидеть вчера в гостиной допоздна. И ведь даже уроки не делал, просто смотрел на огонь!

«Отец бы точно дал пару партий в шахматы за такое бессмысленное времяпрепровождение», — сонно подумал мальчик, взмахом палочки отменяя звон магического будильника.

Он оглянулся на соседей по комнате, благо, они еще спали.

«Вот и отличненько»

Драко быстро принял душ, почистил зубы, бесшумно собрался и вышел.

В гостиной пока было немноголюдно: видимо, никто еще не встал.

Из коридора, ведущего в спальни девочек, высунулась тоненькая брюнетка, оглядев мальчика с головы до пят, кивнула, направляясь к гобелену, прикрывающему вход в гостиную Слизерина. Драко поспешил за ней.

— Ты Драко Малфой? — спросила она, когда он молчаливо присоединился к ней, пристраиваясь сбоку и замедляя шаг.

— А ты Дафна Гринграсс? — таким же тоном спросил мальчик.

— Приятно познакомиться, — важно кивнула девочка, улыбнувшись уголками губ.

— Взаимно.

Они еще немного помолчали.

Драко, за неимением повода начать разговор, погрузился в размышления.

«Мерлин, жаль, с Поттером так ничего вчера и не вышло. И зачем я его поддержал? Лучше бы сам ему подножку подставил. Нет, надо бы что-нибудь сегодня придумать... Заклинание Смеха? Дурацкое. Щекотки? Тоже. Петрификус? Толку от него...»

— Твой шанс, — услышал он тихий голос Дафны и поднял голову.

В десяти шагах от них на корточках сидел младший Уизли и, чертыхаясь, завязывал шнурок. Мерлин, какой идиот доверил ему такую обувь? Судя по неловким и резким движениям, рыжему легче убиться, чем завязать нормальный узел. Так, стоп... Уизел один... в коридоре... В памяти всплыли слова, брошенные в поезде.

«Ну что ж, ты сам напросился, я предупреждал»

Драко осторожно взглянул на девочку, но она лишь тихонько стояла рядом. Перехватив его взгляд, она кивнула на стоящие рядом доспехи. Вместе они быстро спрятались за ними, и мальчик, выглянув на миг, направил палочку на Уизли.

— Танталлегра, — почти выдохнул он. Заклинание пришло на ум мгновенно, а желание посмотреть на пляшущего рыжего только возрастало.

Уизли вздрогнул всем телом, выпрямился и стал отплясывать какой-то неведомый танец, то и дело наступая на так и не завязанный шнурок.

— А, да что же такое! — начал он возмущаться, тяжело дыша.

Слизеринцы, холодно улыбаясь, понаблюдали, как рыжий протанцевал по коридору и скрылся из вида.

— Здорово, — проговорила Дафна, вылезая из укрытия.

Драко кивнул. Он сам готов был петь и плясать: месть оказалась сладка. Но, к сожалению, мала. Разумеется, за брошенные слова и удары Уизли должен отплатить еще...

— Откуда ты знаешь? — мальчик в упор взглянул на Дафну. Но она только пожала плечами.

— Я шла по проходу и видела, как он тебя ударил.

Мальчик сжал кулаки, стараясь подавить вспыхнувшую в сердце злость. А он-то считал, что свидетелем его позора стал лишь Поттер...

— Но никого больше не было, это видела одна я, — будто читая его мысли, проговорила девочка.

Драко дернул плечом, желая уйти от неприятной темы.

— Думаю, нужно идти, — протянул он, и, не оглядываясь, зашагал в сторону Большого зала. Дафна молча последовала за ним.

Довольно быстро они добрались до зала и заняли места за слизеринским столом. Учеников было очень мало, большинство из присутствующих сонно хлопали глазами или сидели, положив голову на руки. Какой смысл им так рано вставать, если они ведут себя как вареные рыбы? Вот у Драко был повод: смыться поскорее из гостиной, дабы избежать ненужного общества соседей по спальне.

Мальчик приступил к завтраку.

Постепенно Большой зал наполнялся учениками. Приходили и аккуратные слизеринцы, и когтевранцы с книгами подмышкой, и добродушно улыбающиеся пуффендуйцы, и растрепанные гриффиндорцы. Не было лишь Поттера, и вскоре Драко просто надоело сидеть на жесткой скамье, отложив приборы, и смотреть на двери. Правда, через минуту он возблагодарил Мерлина, что не пропустил появление Пэнси и остальных: хоть бы успел морально подготовиться к...

— Драко! Как ты мог уйти и не подождать нас?! — девочка вперила руки в боки и уставилась на него в лучших традициях ревнивой жены, ждущей неверного мужа. Только вот это немного не тот случай.

Мальчик невинно похлопал глазами и глянул на стоящих рядом Грегори и Винсента, грозно сложивших руки на груди.

— А вас нужно было подождать? Мне казалось, вы сможете найти дорогу к Большому залу.

— Так ведь мы ж друзья, не? — пробасил Гойл.

Драко поморщился. Его уже до печенок достала эта ситуация.

— Конечно, Грег, — вытянул он губы в улыбке. — Просто я слишком рано встал и был голоден.

Такое объяснение, слава Мерлину, их успокоило, и они заняли места за столом.

Драко поймал сочувственный взгляд Дафны, сидящей справа от него, и тихо усмехнулся.

Мальчик снова бросил взгляд на стол Гриффиндора.

«Да где же этот Поттер?!»

Драко и сам не знал, почему так ждет этого лохматого «героя». Может, потому что его алчная на месть душа не удовлетворилась посланным заклятьем в Уизли. А может, он хотел еще раз убедиться, что его выводы о Гарри верны, что тот действительно хотел поступить так, как поступил с самого начала...

Мальчик так задумался об этом, что пропустил не только появление Поттера, но и потянувшиеся по залу шепотки, когда лохматый гриффиндорец, вместо того чтобы сесть за свой стол, остановился около Драко.

— Все проспишь, — тихо протянула Дафна, и он вздрогнул, мыслями возвращаясь за молчащий стол Слизерина, рядом с которым неуверенной тенью застыл Поттер.

Драко поднял на него взгляд. Гарри протягивал ему сложенный листок обычной магловской бумаги.

В звенящей тишине Малфой разглядывал краснеющего от неловкой ситуации Поттера.

«И? Он рассчитывает, что я вот так сразу побегу читать его писанину? Нет уж, мы немного подождем»

В тот момент, когда Гарри, казалось, готов был опустить руку и отойти, Драко все же протянул ладонь и взял листик.

Драко, я не понимаю, что происходит. Почему ты так себя ведешь? Из-за того, что я поступил на Гриффиндор? Я просил Шляпу, я ее умолял отправить меня на твой факультет — она все равно поступила по-своему! Зачем ты говорил о дружбе и поддержке, если при любом малейшем препятствии ты отступаешь? Скажешь, нет? Как же еще назвать твое поведение? Теперь ты, повинуясь этой дурацкой вражде между факультетами, сложившейся еще, когда нас не было, будешь оскорблять, ставить подножки, насылать проклятья на меня, да? Только потому, что я — гриффиндорец? Если бы была возможность перейти на другой факультет — я бы без промедления ею воспользовался. Но это невозможно. Поэтому мой вопрос: пожертвуешь ли ты мнением окружающих ради дружбы со мной?

Малфой смешался, все еще пялясь на закругленные буквы. Разве это возможно? Выходит, это Драко ошибся, посчитал Поттера предателем и расчетливым подлецом. Мальчик почувствовал, как краснеют от стыда уши, и постарался взять себя в руки.

Взгляд остановился на последней фразе. Пожертвует? Да и думать нечего! Мнение окружающих для Драко давно ничего не значит — уж сверстников точно.

Мальчик поднял взгляд. Гарри стоял, расправив плечи, высоко задрав голову и смотря куда-то в пространство. Он казался достаточно расслабленным, если бы не вцепившиеся в края мантии пальцы, выдававшие его напряжение.

Вопрос, что ответить и как, отпал сам собой.

— Да, — твердо проговорил он, глядя на расплывающуюся по лицу Поттера неуверенную улыбку. — Только я хотел бы и тебе задать тот же вопрос. Сядешь? — мальчик освободил место, взглядом заставив Пэнси подвинуться. Хоть какая-то с нее польза.

— Малфой, — недовольно прошипел один из старшекурсников, но одного взгляда серых глаз оказалось достаточно, чтобы тот замолчал, поджав губы.

«Ну что ж, Поттер, решай. Согласишься: там не то, что мнение окружающих — там появится неприкрытая ненависть со стороны гриффов. Готов ли к такому ради меня?»

Гарри бросил осторожный взгляд вокруг. Чуть ли не все ученики глазели сейчас на него, раскрыв рот, большинство — враждебно. Он вдруг раздраженно дернул плечом, еще выше поднял голову, будто говоря, что ему наплевать не всех и вся, и... занял место рядом с Драко.

* * *

Малфой чуть улыбнулся и одобрительно кивнул. Постепенно ученики отводили глаза от стола Слизерина, но шепотки и колючие взгляды до конца не исчезли. Все же Гарри смог расслабиться рядом с Драко и осторожно приступить к завтраку.

Правда, только он потянулся к прибору, рядом выросла МакГонагалл.

«Как она так умудряется так тихо ходить?» — удивился мальчик, пока профессор грозно смотрела на него, подняв брови.

«Я мысли читать не умею», — Гарри поднял брови в ответ, и МакГонагалл, тихо фыркнув, начала говорить:

— Мистер Поттер, сидеть за столом чужого факультета запрещено. Пересядьте немедленно!

Гарри растеряно посмотрел на напрягшегося Драко. Тот в ответ лишь осторожно пожал плечами. Видимо, он сам до конца не был уверен.

«Вот и пообщался с Драко», — недовольно подумал мальчик и только собрался подняться, как заговорила черноволосая девочка, сидевшая с другой стороны от Малфоя.

— Профессор, в правилах нигде не сказано, что нельзя садиться за стол не своего факультета, — ее спокойный голос прорезал тишину, воцарившуюся при появлении преподавателя.

— Мисс Гринграсс, — нахмурилась МакГонагалл, бросая недовольный взгляд на девочку, — вы не можете знать сей факт, потому как вы...

— Извините, профессор, но я знаю, — перебила ее та, игнорируя поджавшую губы женщину. — В первый день в Хогвартсе я прочитала весь его свод правил и указаний для учеников. Там нет ни слова об этом.

— Разумеется, там нет этого, — раздраженно проговорила МакГонагалл. — Это подразумевается самим делением всех учеников на факультеты!

— Ну, — пожал плечами Драко, — подразумеваться может многое. А раз нет прямого указания в правилах, с какой стати вы можете запретить ему сидеть здесь? К тому же, никто из нас не против, правда, ребят?

Слизеринцы хмуро переглянулись, но открыто возражать Малфою не стали, отделавшись неразборчивым бурчанием.

— Что ж, я сообщу об этой ситуации вашему декану, мистер Малфой. Мистер Поттер, выпейте лекарства. И к Поппи сегодня зайдите.

Гарри кивнул, быстро опрокинул в себя пузырьки и выжидающе уставился на МакГонагалл. Та, бросив последний недовольный взгляд на него, наконец отошла.

— Фух, хорошо хоть Снейп уже ушел. Он бы это так не оставил, — пробормотал Драко.

— Он все равно ничего не смог бы сделать, — проговорила черноволосая девочка.

— Не скажи, — протянул Малфой. — Кстати, это Дафна Гринграсс, — представил он брюнетку. — А это великий и ужасный Гарри Поттер!

Гарри улыбнулся девочке и шутливо стукнул Драко по плечу.

— Взаимно, — кивнула она, и мальчик удивился легкости, с которой Дафна его понимала. Да уж, проницательные и внимательные слизеринцы — это вам не бесцеремонные гриффиндорцы. Разница налицо.

— Ты ешь давай, мы ждем только тебя, — проговорил Малфой.

Гарри торопливо приступил к завтраку.

— Драко, вообще-то мы уже давно ждем. И ждем тебя! — высунулась полная девочка из-за спины мальчика, одарив его неприязненным взглядом.

Малфой, чуть дернув уголками губ, вдруг широко улыбнулся.

— Пэнс, я вас не держу. Мне все равно еще нужно зайти в одно место, да и Поттера подождать, так что нет никакой необходимости для вас ждать меня.

— Но как же мы пойдем...

— Идите, идите!

Драко, казалось, задействовал все свои актерские таланты. Интересно, то, что он чуть фальшивит, видел только Гарри? Ответ на этот вопрос мальчик получил, взглянув на Дафну, которая заговорщицки ему подмигнула и кивнула на Пэнси, закатывая глаза.

Мальчик подавился смешком и закашлялся, старательно игнорируя подозрительный взгляд полной слизеринки с непонятным цветом волос — то ли рыжим, то ли светлым.

Наконец, Драко убедил их идти без него, и только трое ребят скрылись в проеме дверей, как он стер с лица улыбку.

— Как же они надоели...

— Почему ты их терпишь? — спросила Дафна.

Малфой неопределенно пожал плечами, отводя взгляд.

— Ты закончил? — спросил он у Гарри.

Мальчик кивнул, и они втроем поднялись и зашагали к большим резным дверям.

Первым занятием и у Слизерина, и у Гриффиндора стояли полеты, поэтому ребята вместе пересекли высокий холл, вышли на парадное крыльцо и неторопливо двинулись по сочной зеленой траве к квиддичному полю.

— Ты как, Гарри, не передумал насчет факультетской команды? — Драко бросил на него внимательный взгляд.

Мальчик помотал головой.

— Почему ты не хочешь играть в команде? — мгновенно ухватила суть разговора Дафна.

Гарри скривился и сделал вид, что его сейчас вырвет.

— Боишься высоты? — дернула уголками губ девочка. Малфой громко фыркнул, а Поттер, улыбнувшись, кивнул на громко переговаривающихся однокурсников.

— Да поняла я, — отмахнулась Дафна. — Мы могли бы организовать свою команду...

— Эм-м, Дафна, — Драко удивленно глазел на девочку. — Мы не сможем этого сделать.

— Почему? — подняла она брови.

— Во-первых, — стал загибать пальцы Малфой, — мы даже не знаем, кто как играет.

— Нетрудно узнать, — пожала она плечами.

— Во-вторых, нас всего трое...

— Найдем еще ребят.

— В-третьих, нам запрещено иметь метлы...

— А школьные на что?

— В-четвертых и последних, зачем нам это нужно?

Гарри еле сдерживал смех, Малфой раскраснелся и стал размахивать руками, а Дафна, сложив руки на груди, невозмутимо ответила:

— Чтобы играть в квиддич вместе.

— Ладно, — махнул рукой Драко. — Предлагаю обсудить это позже.

Наконец, троица подошла к остальным ученикам, и им пришлось разъединиться, чтобы встать в шеренги своих факультетов.

Гарри, прежде чем занять свое место, с огорчением увидел, какими взглядами смотрят на него товарищи по факультету.

«Такое чувство, что они меня съесть готовы. Интересно, они в курсе, что я невкусный? Надо бы предупредить...»

Проигнорировав враждебные шепотки и колючие взгляды, мальчик стал ждать появления учителя. Драко и Дафна напротив него стояли с настолько каменными и серьезными лицами, что он прыснул от смеха. Те, добившись его улыбки, тут же скинули маски и заулыбались в ответ.

По команде мадам Хуч слизеринцы и гриффиндорцы встали каждый справа от лежащей на земле метлы, подняли над ней руку и прокричали «Вверх!». Кроме, Гарри, разумеется, который, к своему огорчению, опять столкнулся со вчерашней проблемой: ничего не получалось. Его метла как лежала спокойно на траве, так и продолжила лежать. Даже не покатилась и не задрожала, как у некоторых ребят. Мальчик поднял голову. Драко и Дафна держали в руках древки своих метел и смотрели на него. Гарри расстроенно пожал плечами. Он увидел, как Малфой опустил метлу и собирался подойти к нему, как вдруг раздался громкий голос мадам Хуч:

— Мистер Лонгботтом! Мистер Лонгботтом, спускайтесь немедленно!

Гарри поднял взгляд и заметил полного мальчика — Невилла, вспомнил он — со страхом в глазах вцепившегося в древко быстро набирающей высоту метлы. Он что-то кричал, видимо, звал на помощь, но из-за поднявшегося ветра не было слышно ни слова. Наконец, метла, несколько раз порядочно брыкнувшись, сбросила незадачливого седока.

— Ох!

— Какой кошмар!

— Он жив?

Ученики окружили упавшего Невилла и громко перешептывались, пока мадам Хуч проверяла его состояние. Женщина помогла ему подняться и, поддерживая, медленно повела мальчика в замок, наказав никому не садиться на метлы в ее отсутствие.

— Он сам виноват, — фыркнул Драко, стоящий рядом с Гарри.

Поттер поднял брови в удивлении.

— Он боится летать. И боится метлу, — объяснила Дафна. — А она это чувствует.

Гарри недоверчиво хмыкнул.

— Ой, смотрите! — Драко вдруг наклонился и поднял какой-то небольшой стеклянный шар. — Его напоминалка.

— Напоминалка — это специальный стеклянный предмет, дымка в котором становится красной, если человек, держащий ее в руках, что-то забыл, — пояснила Дафна на вопросительный взгляд Поттера, и Гарри благодарно кивнул девочке.

— Давайте ее спрячем! — воодушевленно спросил Малфой. — И пусть Лонгботтом ищет!

Гарри возмущенно дернул того за рукав.

— Что? — невинно похлопал ресницами Драко.

Поттер выразительно помотал головой и протянул руку ладонью вверх.

— Ох, ну ты точно зануда, — вздохнул Малфой, отдавая ему напоминалку.

Гарри ухмыльнулся и опустил шарик в карман.

— Смотрите, да они же заодно! — раздался громкий шепот.

Мальчик оглянулся. На него неприязненно глядел Рон, сложив руки на груди. Рядом стояли Симус и Дин.

— Поттер, отдай напоминалку! Мы ее Невиллу передадим! — заявил Дин.

Гарри помотал головой и показал пальцем на себя.

— Отдай, не то мы за себя не ручаемся!

«Что за детский сад и пафосные слова!», — раздраженно подумал мальчик, тоже складывая руки на груди.

— Гарри сам отдаст напоминалку Лонгботтому, — спокойно проговорила Дафна за его спиной.

— А что ты за него говоришь? — открыл рот Рон. — Ах да, он же немой!

Гриффиндорцы хором засмеялись, некоторые слизеринцы довольно громко хихикнули.

— Заткнись! — прошипел Драко и сделал шаг в направлении Уизли. Гарри придержал его за плечо, мотая головой. В его горле стоял ком от обиды, но поддаваться ей он не собирался. Так же как и уподобляться Рону и устраивать драку.

— Что здесь происходит? — мадам Хуч грозно оглядывала вмиг успокоившихся учеников.

— Ничего, профессор, — протянул Малфой.

Женщина бросила подозрительный взгляд на слизеринца и махнула рукой в сторону валявшихся на траве метел.

— Продолжим урок.

* * *

— Они просто не ожидали. Данный факт привел к шоку, спровоцировавшему агрессию по отношению к тебе, — Дафна чуть дотронулась до плеча Гарри и отвела руку.

— Да они просто сборище тупых опоссумов, — фыркнул Драко и рассмеялся на удивленное лицо Поттера.

— Твой отец знает, как ты выражаешься? — подняла брови девочка.

— Прошу милейшую даму меня простить, я позволил себе использовать слишком экспрессивно окрашенные слова, которые оскорбили ваш слух, — мальчик изобразил галантный поклон.

— Дурак,— беззлобно отозвалась Дафна.

Гарри, улыбаясь, следил за их шутливой перепалкой. Мальчик оперся руками на подоконник. Все уроки уже прошли, и после обеда слизеринцы провели его к мадам Помфри, где она снова закапала ему глаза, пообещав восстановление зрения уже на следующий день. Но и сейчас он уже намного лучше видел. После Больничного крыла ребята решили пройтись по коридорам Хогвартса, благо пока еще было тепло для прогулок по неотапливаемым коридорам.

«У меня ведь еще сегодня отработка», — вспомнил мальчик и расплылся в улыбке. Настроение становилось все лучше и лучше.

— Чего это ты лыбишься?

— Драко! — возмущенно проговорила Дафна, отчего Малфой снова рассмеялся.

— Ладно-ладно, мисс! Что же, дорогой Гарри, послужило причиной твоей радости?

Поттер полез за блокнотом, отчего Драко скривился.

— Надо бы найти более быстрый способ для общения, — пробормотал он, пока Гарри строчил записку.

Я просто вспомнил, что Снейп назначил мне отработку на восемь.

— И? Это что, хорошо? Ты же гриффиндорец, он, говорят, к вашему брату вечно придирается.

Поттер пожал плечами.

Я хочу это исправить.

— Ну, очень надеюсь, что у тебя получится, — фыркнул Драко, передавая записку Дафне. Девочка скользнула по ней взглядом и склонила голову:

— Куда же Снейп денется.

По коридору раздались торопливые шаги, и ребята повернули головы на звук.

Громко дыша от быстрой ходьбы, в их сторону спешил Невилл Лонгботтом. Правда, заметив их, мальчик замер и попятился.

— Испугался? — расплылся в зловещей ухмылке Драко.

Гарри раздосадованно хлопнул того по плечу и бросился вдогонку за гриффиндорцем. Забежав перед ним, он остановился, вынуждая Невилла встать напротив. Тот трясущимися руками полез в карман, видимо, за волшебной палочкой.

«В Гриффиндоре что, учатся одни остолопы? — недовольно подумал Гарри, доставая из кармана напоминалку. — Или Невилла добрые люди уже просветили насчет меня?»

Он протянул шарик мальчику, который с недоверием вытаращился на него.

«Ну и долго мне так стоять?»

Гарри чувствовал себя человеком, который протягивает еду пугливому оленю, готовому при малейшем резком движении ускакать прочь, сверкая копытами.

Наконец, Невилл протянул дрожащую руку и сжал стеклянный шарик.

— Эм... спасибо... Я думал, вы его спрятали...

— Никто и не собирался его никуда прятать, — раздался спокойный голос Дафны. Оказалось, слизеринцы уже подошли поближе и смотрели на них.

Невилл вздрогнул и оглянулся на девочку.

— Ну, мне так сказали...

— Ага, — мерзко протянул Драко, — что мы такие ужасные, отбираем у детей игрушки, прячем их, чтобы никто не нашел. А еще мы питаемся кровью младенцев, об этом тебе упомянуть не забыли?

— Забыли, — вдруг твердо ответил Лонгботтом, выпрямляясь.

— А мы-то питаемся, — показал зубки Малфой, сделав большие глаза.

— Ой, перестань, — отмахнулась от него Дафна.

— Все нормально, — чуть дрогнувшим голосом сказал Невилл.

Гарри осторожно опустил руку ему на плечо, и гриффиндорец благодарно улыбнулся ему.

— Ну, что я могу сказать, — проговорила Дафна, — сейчас только полчетвертого. А у Гарри отработка в восемь. И завтра у нас совместные Чары, никто не забыл? Флитвик, видимо, дал нам одинаковое задание. Можно пойти куда-нибудь и сделать его.

— Хорошая идея, — кивнул Драко. — Лонгботтом, ты с нами? Или в свою гостиную пойдешь?

— Меня зовут Невилл, и да, я с вами, — мальчик еще чуть заикался, но говорил все увереннее.

Гарри вопросительно поднял брови, и Малфой фыркнул:

— Тебя, Поттер, мы точно никуда не отпустим, тем более, к твоим чересчур отважным львам.

Гарри улыбнулся. В душе потеплело от этих простых слов. Он очень дорожил Драко, но и Дафна показала себя весьма сообразительной девочкой, которая понимала все его взгляды и движения на лету. Он понимал, что знает ее меньше одного дня, но ему больше всего хотелось, чтобы эти ребята стали ему друзьями... настоящими друзьями.

— Давайте найдем какую-нибудь пустую аудиторию? — предложила Дафна. — В таком большом замке они просто обязаны быть.

Ребята согласились, и через некоторое время наткнулись на незанятый класс. Сдвинув парты, чтобы можно было заниматься за одним большим столом вчетвером, слизеринцы отправились в свою гостиную за учебниками по Чарам.

Гарри и Невилл пока что сели писать эссе по Травологии. Поттер долго ломал голову над началом описания цветка ургунтюры, пока не догадался письменно спросить у работавшего рядом гриффиндорца. Невилл тут же согласился помочь и вылил на Гарри столько информации, начиная от истории выведения и заканчивая окрасом кончиков лепестков растения, что мальчик просто не успевал за ним записывать.

Вскоре вернулись слизеринцы, и ребята приступили к заданию по Чарам.

— Флитвик велел тренировать Люмос. Кому может это понадобиться? Он же у всех получается! — закончив писать, Драко откинулся на спинку стула.

Гарри тяжело вздохнул и показал на себя.

— Как? — Малфой сделал круглые глаза. — У тебя не получается Люмос?!

Мальчик печально помотал головой.

— Так, Поттер, вставай, доставай палочку, будем пытаться! — Драко вскочил и, дождавшись, пока Гарри встанет напротив, заговорил:

— Так, закрой глаза. Закрыл? Палочку свою чувствуешь? Ага, молодец, что киваешь. Ты должен почувствовать не просто кусок дерева, а магию, которая по нему струится. Вспомни, что ты чувствовал у Олливандера, когда впервые взял ее в руки. Вспомнил? — Гарри сосредоточился и ощутил легкий отголосок того чувства, что испытал, когда дотронулся до Чернушки. Боясь развеять легкое тепло, он кивнул. — Так. Хорошо. А теперь представь на конце палочки свет. Не открывай глаза! Представил? Отлично. А теперь направь всю имеющуюся внутри тебя магию через палочку к ее концу... Скажи про себя заклинание!

— Ну вот, а кто-то говорил, что у него не получается, — раздался через секунду голос Дафны, и Гарри, вздрогнув, распахнул глаза.

На конце его палочки светился маленький, блеклый огонек! Он смог!

Мальчик, не смея поверить, что у него получилось, поднял глаза на усмехающегося Драко.

«Спасибо! Спасибо! Спасибо!», — кричал он про себя, не зная как выразить свою благодарность словами, улыбался до ушей.

— Ладно тебе сиять как начищенный кнат, — махнул на него Малфой. — Теперь нужно сказать «Нокс».

На этот раз получилось сразу, но Гарри, не останавливаясь на достигнутом, стал пробовать снова и снова, пока не добился более-менее яркого огонька.

Вскоре ребята доделали все заданное и начали просто разговаривать или подшучивать друг над другом.

Настало время ужина. Решив, что при Снейпе Гарри пока не следует садиться за слизеринский стол, четверка разделилась пополам.

— Глядите-ка, кто пожаловал. А чего это ты не со своими любимыми змеями ешь? — съехидничал при их появлении Уизли. Сидящие рядом гриффиндорцы подняли головы и чуть ли не синхронно скривились, будто увидели ядовитого слизня. Репетировали?

— Ты не прав, Рон, — тихо проговорил Невилл, плюхаясь на скамью рядом с Гарри.

— Что? — Уизли удивленно смотрел на однокурсника. — Ты что, с ними? Да тебя явно провели, как хаффлпафца! Что они тебе наговорили?!

— Они хорошие, — отрезал Невилл. — Они вернули мне напоминалку, хотя ты говорил, что они спрятали ее. Я буду с ними дружить. Как и с Гарри. И мне плевать, что ты подумаешь!

Рон, казалось, от возмущения не знал, что сказать. Он открывал и закрывал рот, как рыба, выброшенная на берег.

— Я считаю, вы не должны себя так вести, — раздался тихий голос Грейнджер, и Гарри повернул голову, воспринимая эти слова на свой счет. Но к его удивлению, Гермиона неодобрительно смотрела на Уизли.

— Да что ты в этом понимаешь! — зашипел Рон. — Ты же маглорожденная, ты понятия не имеешь, сколько мы натерпелись от этих змей.

— А ты имеешь? — спросил Невилл, перебивая открывшую рот возмущенную девочку. Уизли снова не нашелся, что сказать, лишь смотрел на него, сжав челюсти. — Все, хватит. Мы будем дружить с ними, да, Гарри?

Поттер уверенно кивнул и бросил твердый взгляд на гриффиндорцев. Те еще возмущенно побурчали, некоторые демонстративно встали и пошли прочь, но многие и остались, не глядя на них.

Гарри пожал плечами и приступил к еде, торопясь вернуться в более уютное общество слизеринцев. Невилл хмыкнул и последовал его примеру.

После трапезы ребята вчетвером снова отправились в облюбованный пустой класс, который располагался очень удобно для всех: на одинаковом расстоянии от гостиных Слизерина и Гриффиндора.

Проведя оставшийся час за наколдованными Драко картами, Гарри засобирался на отработку. Отпустив Невилла, они втроем засеменили в Подземелья.

— Ну что, Поттер, — Драко остановился возле кабинета Зелий. — Здесь обитает наш декан. Надеюсь после сегодняшней отработки увидеть тебя хотя бы живым...

Гарри фыркнул, и слизеринцы, махнув ему на прощание, пошли дальше по коридору в свою гостиную. А мальчик, застыв на миг и собравшись с силами, поднял руку и постучал в неприметную черную дверь.

Всем моим читателям доброго времени суток! Спустя два месяца я выкладываю проду и, должна сказать, волнуюсь, так как у меня стойкое чувство, что писать фанфики я немного разучилась. Но я все же надеюсь, что перерыв ни на стиль, ни на содержание не повлиял. Спасибо всем-всем, кто дождался проды, для меня очень важна ваша поддержка.

Итак, всех Татьян я поздравляю с Татьяниным днем, а студентов — с нашим общим праздником — днем студентов!

Приятного (надеюсь на это) чтения!

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — -

На стук раздалось громкое «Войдите!» и Гарри толкнул тяжелую дверь, и поискал взглядом профессора Снейпа. Кабинет был бы довольно просторным, если бы его не загромождали столы, шкафы и стеллажи. Все горизонтальные поверхности занимали большие и маленькие, новенькие и довольно потрепанные книги, придававшие помещению почти захламленный вид.

«Он что, совсем тут не прибирается?» — удивился мальчик, проходя к столу, за которым сидел преподаватель, и отмечая слой пыли на ближайших к нему томах.

Отвернувшись, он выжидающе уставился на Снейпа, который коротко бросил ему:

— Подождите, мистер Поттер. Отработка будет проходить не здесь, — и снова уткнулся носом в свои записи, которые читал перед этим.

Гарри пожал плечами и вновь принялся разглядывать диковинную комнату.

«Столько книг... Интересно, он прям все их прочитал? Так, что тут у нас? Зелья... зелья... зелья... О! «Применение зеркальных проклятий», это, видимо, по ЗОТИ... Да, и все остальное по Защите...Он ее так любит? Тогда нужно еще и по ней что-нибудь почитать... дополнительное»

— Поттер, пойдемте, — прервал его размышления голос зельевара, и вместе они прошли в неприметную узкую дверь и очутились в классе Зельеварения, сбоку от широкого стола преподавателя. Здесь, по крайней мере, было намного чище. Становилось ясно, что работает зельевар точно не в классе, судя по скупому количеству перьев и чернил на столе.

Гарри прошел вперед и встал перед первой партой, выжидающе глядя на задумчиво рассматривающего его Снейпа.

— Как вам даются Чары, мистер Поттер? — внезапно спросил зельевар. Он прошел на свое рабочее место и сел в неброское кресло, откидываясь на спинку и складывая руки на коленях.

Гарри хотел было достать блокнот, но Снейп остановил его:

— Нет, пишите на доске. Мел в той небольшой коробке.

Мальчик подошел ближе, подхватил мелок и вытянул руку как можно выше, записывая получающиеся чуть корявыми слова.

Очень трудно, сэр. Люмос дался мне чуть ли не с сороковой попытки.

Гарри бросил взгляд на Снейпа. Тот, чуть нахмурившись, крутил в руках черную палочку. Так похожую на его Чернушку.

— Трансфигурация? У вас ведь она была вчера?

Мальчик кивнул и поспешно записал:

Да, только превратить спичку в иголку у меня тоже не выходит.

— Плохо, — отрезал зельевар, заставив Гарри вздрогнуть. — Магический потенциал у вас велик. Значит, вербальное заклинание подобного рода при должном старании должно получиться максимум с третьей попытки. Невербальное — с десятой. Вы не стараетесь, Поттер.

Гарри опустил голову, страстно желая запротестовать. Он ведь все делает, но заклинания не выходят!

Снейп внезапно взмахнул палочкой и в классе вдруг раздался оглушительный взрыв, отчего не ожидавший ничего подобного Гарри присел на пол, со страхом крутя головой в поисках шума.

Профессор, как ни странно, даже не пошевелился, и осмелевший чуток мальчик поднялся на ноги, смущенно поглядывая на него. Если Снейп так спокоен, то что это вообще было?!

— Это заклинание «Экспложио». Действует так, как вы только что видели. Хотите научиться?

Гарри неуверенно покосился на преподавателя? Зачем ему это? Такой громкий взрыв нужен разве что только напугать кого-то, но ведь он вряд ли будет... Тут его осенило: позвать на помощь! Он же немой, а такой громкий взрыв бы точно привлек так необходимое ему вчера внимание. Его бы нашли намного быстрее!

Гарри согласно закивал, и Снейп начал рассказывать про это заклинание, то и дело повторяя необходимое движение.

— Пробуйте! — наконец сказал зельевар, и немигающе уставился на Гарри.

Мальчик неуверенно достал палочку и взмахнул ею, делая резкий крюк — все, как показал профессор. Но у него опять ничего не вышло!

— Еще.

Мальчик делал и делал требуемое движение, но никакого результата не добился. А Снейп сидел с невозмутимым видом, то и дело повторяя «Еще!», которое Гарри уже возненавидел. От напряжения заболела рука, он вспотел, но профессор не разрешал ему останавливаться. Постепенно мальчик стал делать все автоматически, уже не думая о результате, в голове осталось лишь одно слово: «Экспложио!»

Вдруг, неожиданно, раздался уже знакомый взрыв, и Гарри снова присел на пол, а потом неуверенно поднялся и взглянул на Снейпа.

— Да, — кивнул он, — у вас получилось. Ну же, попробуйте еще раз, мистер Поттер.

И Гарри в очередной раз поднял палочку и, в полной уверенности, что у него получится — ведь оно уже получилось! — мысленно выкрикнул заклинание, чувствуя, как вся его сила устремляется по палочке наружу... как будто выплескивается. И в ту же секунду раздался тихий звук взрыва. Не обратив внимания на громкость, мальчик стал пробовать снова и снова, и вскоре добился желаемого результата.

Он очень вымотался, еле стоял на ногах, но улыбался, глядя на свою палочку, но видя не ее, а черную с белыми линиями. Переведя взгляд на Снейпа, он с удивлением заметил, что тот делает какие-то движения своей палочкой. Несколько желтоватых листов поплыли по воздуху и плавно опустились на первую парту.

— Садитесь, мистер Поттер. Теперь будете отрабатывать наказание. Сто строчек. Фраза: «Я никогда больше не буду бегать по коридорам Хогвартса».

«Что, что?! Какое наказание, я на ногах еле стою!» — хотелось крикнуть Гарри, но он, помня о помощи профессора, не показал даже вида, что недоволен. В конце концов, он это заслужил.

Тяжело упав на твердый стул, пододвинул к себе пергамент и принялся писать как можно быстрее. Глаза слипались, нестерпимо хотелось спать, и Гарри приходилось несколько раз мотать головой. В конце концов, он просто уткнулся лбом в парту и закрыл глаза.

— Поттер, спать будешь в башне! Немедленно встань!

Гарри подскочил и некоторое время недоуменно разглядывал стоящего перед ним профессора.

— Свободен, — внезапно проговорил Снейп.

Мальчик бросил взгляд на пергамент, ожидая, что уже закончил, раз его отпускают. Но, оказалось, что он написал только двадцать строчек!

— Иди, завтра доделаешь. В то же время, — буркнул Снейп, и Гарри радостно повиновался.

В замке было пусто, и Гарри с трудом нашел дорогу до башни. В гостиной было всего несколько гриффиндорцев, которые при его появлении скривились, будто от зубной боли. Не обращая ни на что внимания, он поднялся в спальню и, только оказавшись в постели, мгновенно уснул.

* * *

«Наглец! Спать он собрался! И так пришлось помочь ему с этим заклинанием... — Северус мешал черпаком зелье, то и дело бросая взгляд на часы. — Так, еще пять минут... А ведь что нужно было? Всего лишь, чтобы он поверил в свои силы! Маленькое движение — и вуаля: Поттер убежден, что это он сотворил тот первый взрыв. Хотя вполне можно догадаться по громкости: она ведь совершенно разная. Да и звук немного другой, самую малость, но все же...»

Онснял с огня зелье и бросил последний ингредиент, тут же накрывая котел крышкой.

«Готово... Только пусть настоится денек, останется лишь отнести Поппи, и пусть мальчишка пробует... Хоть бы получилось...»

Северус быстро убрал рабочий стол и, устало вздыхая, доковылял до постели.

«Так, еще нужно сварить зелье от головной боли... И Костерост... И провести собрание старост... Заполнить бумажки...И написать Малфою... Да и...»

Мысли роились в голове, переплетаясь и преобразовываясь в затейливые сны, которые вскоре в очередной раз превратятся в кошмары. Но это позже, это под утро он снова проснется от сковывающего сердце ужаса и чувства потери и вины, и долго будет лежать, глядя в темный потолок, и уговаривать себя, что все еще наладится, что все забудется. К сожалению, эта отговорка никогда не помогала, и он много лет подряд видел во снах девушку с длинными рыжими волосами, задающую один и тот же вопрос: «Почему ты убил нас?» А потом раздавались два слова, в ее глазах отражалась зеленая вспышка, и они стекленели...

Но нет, все это будет потом, а сейчас Северусу снился Люциус, который надел крылья ангела и красные рожки и с белозубой улыбкой проводил собрание старост...

* * *

Гарри проснулся от шума разговоров, и обнаружил, что соседи по спальни в голос переговариваются и чуть ли не кричат, нарочно не сбавляя тона. На своей постели сидел Невилл и демонстративно закрывал уши руками. Заметив, что Гарри проснулся, мальчик подошел к нему.

— Доброе утро, — смущенно проговорил он. Гарри кивнул в ответ и бросил взгляд на часы. Семь утра?! Он перевел глаза на Невилла, и тот слабо ухмыльнулся:

— Они специально.

Гарри только удивился мелкости мести, и встал, отправляясь в душ. Когда он вернулся, троица сидела на ковре и играла в карты. Невилл кивнул на дверь и вопросительно поднял брови. Гарри быстро покидал вещи в сумку, и они вышли из спальни.

— До урока два часа, — протянул Невилл, зевая. — Куда пойдем?

Гарри не стал ничего писать, просто уверенно направился во вчерашний класс, где парты все еще стояли в виде большого стола. На остальных лежал толстый слой пыли, и он задумался над тем, что этот кабинет вряд ли используют по назначению. А потому вполне можно пристроить его под свои нужды — сделать своеобразную «их» комнату. Он быстро накропал записку Невиллу, и тот радостно согласился с его предложением. Вдвоем они передвинули остальные парты и стулья к стене, освободив большую часть помещения. Теперь можно было, не теснясь, всем одновременно отрабатывать заклинания или еще чем-нибудь заниматься... варить зелья, например.

Вдруг дверь открылась, и в кабинет влетела девочка, чуть полноватая, с длинными прямыми волосами. Она, видимо, не ожидала, что в классе кто-то будет, потому неуверенно замерла на пороге, уставившись на двоих друзей. На щеках блестели слезы, но она одним движением руки вытерла лицо.

— Вы что здесь делаете? — грубо спросила она, сложив руки на груди. На шее виднелся синий с серебром галстук — Когтевран. Гриффиндорцы переглянулись.

— Мы тут... просто... — промямлил Невилл смущенно.

— Извините, что помешала, — процедила она и вышла так же внезапно, как и вошла.

Гарри удивленно смотрел на место, где она только что была.

«И что это только что было?»

— Странная, да? — спросил Невилл и Гарри согласно кивнул.

— Она плакала вроде, обидел ее кто-то, наверное? — продолжал тот, все еще глядя на дверь.

Гарри пожал плечами. Девочка была какая-то слишком грубая, вызывающая... Не любил он таких.

— Гарри! Сколько времени? Мы не опоздали?

Мальчик бросил взгляд на часы, и помотал головой. Но завтрак уже начался, и им нужно было поторопиться. Вместе они вышли из класса и с сожалением закрыли за собой дверь как можно плотнее: не хотелось, чтобы сюда опять наведались незваные гости.

* * *

— Северус! Я хотела с тобой поговорить! Твои слизеринцы ведут себя просто возмутительно!

Ну вот. И так каждые один-два дня. Интересно, эта фраза ей самой не надоела?

Северус лениво поднял взгляд на стоящую перед ним, возмущенно сжавшую губы Минерву.

Так, еще немного, и...

— Что ты молчишь? Это наказание какое-то!

Теперь нужно откинуться в неудобном кресле и посмотреть в потолок.

— Ты меня слушаешь?!

Он медленно перевел взгляд на стоящие перед ним блюда.

— Северус, я с кем разговариваю?!

Еще немного помолчать, и она все же вспомнит, что разговаривает с деканом Слизерина. И использует совершенно не тот тон, который надо бы на виду у всего зала.

— Северус Снейп, я сейчас жду тебя в преподавательской! Срочно, слышишь?

Минерва еще раз окинула его грозным взглядом и удалилась в дверь за столом профессоров.

Ну вот, а он только собрался выпить чашку кофе.

«Ничего, время еще есть», — подумал зельевар, поднимаясь и окидывая взглядом сонных учеником. К слову, многих еще даже не было. Лишь слизеринцы практически в полном составе присутствовали с самого начала завтрака, остальные позволяли себе вольность прийти попозже.

В преподавательской, как только он вошел и закрыл за собой дверь, Минерва тотчас начала причитать, грозно глядя на него.

— Северус, ты должен поговорить со своими учениками! Вчера, когда ты ушел с завтрака, появился мистер Поттер. И он позволил себе наглость сесть за стол Слизерина!

Зельевар сложил руки на груди и прислонился к двери, недоуменно поднимая брови.

— Не понимаю, почему ты говоришь это мне. Да еще и устраиваешь сцену на виду Большого Зала из-за поведения Поттера. Ведь это твой ученик, а не мой.

— Да, но это твои ученики встали на его защиту, когда я сделала ему замечание!

— А почему ты его сделала? — осведомился Северус, криво ухмыляясь.

— Потому что в правилах Хогвартса...

— ...ничего про это не сказано, — договорил он за нее и развернулся, открывая дверь. — Раз мои слизеринцы не выгнали его, значит, они знают, что делают. Не понимаю, почему ты отвлекла меня от завтрака.

Он вышел, не обратив внимания на гневный окрик Минервы.

В Большом Зале было теперь намного больше учеников, чем когда он выходил. Северус отметил на фоне моря зеленых галстуков парочку красно-желтых. Поттер и Невилл спокойно сидели среди слизеринцев и поглощали завтрак. К своему удивлению, зельевар заметил Малфоя, сидящего рядом с Поттером и что-то ему активно объясняющего.

«Вот это уже интересно»

Вдруг девочка рядом с Невиллом — Гринграсс — бросила взгляд в сторону стола преподавателей и наклонилась к гриффиндорцам, что-то проговорив. Оба вздрогнули, резко поднялись и чуть ли не бегом направились к выходу. Через пару секунд Малфой с Гринграсс последовали за ними.

«Теперь еще интереснее. Как вообще образовалась эта четверка? Они же все разные...»

Северус выбросил из головы учеников, решив обязательно осведомиться в письме у Люциуса об этом. Если это его приказ, то Поттеру однозначно следует быть осторожнее.

* * *

— Ух, кто вообще решил, что декана сегодня не будет?

— Так ведь его и не было, — пожала плечами Дафна.

— Нам конец, — всхлипнул Невилл, закрывая лицо руками.

— Да ладно тебе, ты чего? — Драко осторожно положил ему руку на плечо. — Он совсем не выглядел злым, верно, Даф?

— Не сокращай мое имя! — вздрогнула девочка. — Да, конечно. Все еще обойдется, Невилл.

Гарри устало прислонился к стене, страх сковал сердце, и мальчик всеми силами старался не показать, как он расстроен сегодняшним происшествием и боится вечера, когда Снейп получит возможность на нем отыграться. Ведь он явно был разозлен... Судя по ходившим по школе слухам и историям о Летучей Мыши Подземелий, которые он мельком слышал от Малфоя и однокурсников, профессор терпеть не может все факультеты, кроме своего собственного, но особую нелюбовь питает именно к гриффиндорцам. И Драко думает, что все обойдется?!

— Нам пора на Чары, — раздался голос Дафны, и он отлепился от стены, следуя за друзьями в кабинет.

В классе царила тишина, два факультета заняли противоположные ряды и бросали подозрительные взгляды друг на друга. Вошедшие ребята переглянулись, и молча уселись на средний ряд, Драко — с Гарри, а Невилл — с Дафной.

Гарри видел, как покраснело от злости лицо Рона, как недоверчиво косились на него слизеринцы, но ему было все равно. Он невозмутимо раскладывал вещи, а когда пришел профессор, стал записывать лекцию, не обращая внимания на неутихающие шепотки, раздававшиеся то с одной стороны, то с другой.

На практической части урока они снова тренировали световые чары. Проверив, как каждый из учеников применяет простейший «Люмос» (рядом с Гарри он долго стоял, переводя удивленный взгляд с огонька на конце его палочки на лицо мальчика и обратно, а потом шепотом, так, чтобы слышал только Гарри, добавил Гриффиндору пять баллов), профессор Флитвик показал всем заклинание «Люмос Колорум», которое могло изменить цвет света. У обоих факультетов снова получилось это заклинание, если не с первой, то с третьей попытки точно. Один Гарри мучился до конца урока, чтобы со звонком, наконец, получить блеклый зеленый свет.

* * *

Второй парой у слизеринцев стояла Трансфигурация с Пуффендуем, так что четверке пришлось разделиться. Гарри с Невиллом отправились на Историю Магии, а Драко с Дафной пошли по направлению к кабинету декана Гриффиндора.

Заняв третью парту, слизеринцы стали записывать скучную лекцию: уж они-то уж точно умели превращать не только спички в иголки, но и более объемные вещи, благодаря домашним урокам. К слову, на факультете Слизерин лишь некоторые семьи — среди них Малфои и Гринграсс — позволяли себе нанять домашних учителей раньше срока, остальные же следовали традиции волшебного мира: начинать обучение только по достижении ребенком одиннадцати лет. Именно поэтомусейчас Драко и Дафна предпочитали скрывать свои знания, чтобы не выделятся среди остальных, так что ребята сделали вид, что у них ничего не получилось, и ушли, получив задание как следует потренироваться в свободное время.

По дороге к Большому залу Драко вдруг услышал приглушенный то ли крик, то ли плач, и остановился.

— Ты слышишь?

Дафна прислушалась и махнула в сторону узкого ответвления от основного коридора.

— Это оттуда.

Драко молча пошел на звук, и Дафна, глубоко вздохнув, проследовала за ним.

С каждым шагом звук становился все громче, но все еще нельзя было понять, что именно они слышат. За очередным поворотом они вдруг уперлись в тупик и переглянулись: звук шел из-за стены.

Драко подошел к ней и приложил ухо к холодному камню. И явственно услышал девчачий голос: «Кто-нибудь! Помогите! Меня кто-нибудь слышит?!»

Дафна подошла поближе.

— Да! — крикнул в ответ Драко, и девочка на секунду притихла, чтобы снова закричать еще громче:

— Наконец-то! Слава Мерлину! Это какой-то кошмар! У вас палочка с собой? Скажите «Эванеско», очень вас прошу!

Дафна взмахнула палочкой, стена с тихим шелестом исчезла, и перед ними предстала взлохмаченная девочка с темной кожей, большими карими глазами и прямыми черными волосами. Она с минуту смотрела на них, а потом громко выдохнула, как будто долго-долго задерживала дыхание и нервно поправила синий галстук.

— Это вы. Слизеринцы. Спасли. Спасибо.

Она прошла мимо них и начала шарить в каком-то темном углу.

— Ты как тут оказалась? — не удержался от вопроса Драко.

Она выпрямилась, сжимая в руке светлую палочку.

— Просто мне не повезло. Как обычно, — усмехнулась она и пошла вон из коридора. На повороте она все же оглянулась:

— Не советую колотить в дверь на шестом этаже в конце южного коридора. И не советую размахивать палочкой, когда окажетесь в этом закутке, — на этих словах она ушла.

— Что делать? — спустя некоторое время спросил Драко, все еще глядя на то место, где исчезла когтевранка.

— Видимо, она постучала в дверь, которая порталом вела сюда, а оказавшись здесь, нечаянно отбросила палочку. Стена опустилась. Ну, или просто иллюзия.

Драко кивнул, соглашаясь с ее выводами, и медленно двинулся к выходу. Дафна проследовала за ним.

* * *

Гарри с Невиллом пришли раньше своих слизеринских друзей, потому им пришлось сесть со своим факультетом. К тому же, за столом преподавателей сидел Снейп, и они тем более не осмелились бы на это.

Однако ничто не помешало подошедшим Драко и Дафне невозмутимо усесться между ними, поспособствовав тому, что половина сидящих рядом гриффиндорцев поперхнулись от удивления, а другая половина — вытаращились на пришельцев, словно те напялили костюмы стрекозы и муравья и распевали гимн Хогвартса.

— Подай салат, пожалуйста, — обратился Драко к сидящему напротив Симусу, но тот только похлопал глазами.

— Видимо, он решил, что ты привидение, — с милой улыбкой проговорила Дафна, а Гарри с Невиллом еле удерживались от того, чтобы расхохотаться в голос.

Тут подлетел Перси и, размахивая руками, начал что-то говорить и бурно доказывать, упоминая правила, декана Гриффиндора, декана Слизерина, директора Хогвартса... ну и далее по возрастающей.

Ребята не спеша доели, поднялись и, обойдя покрасневшего старосту с двух сторон, пошли вон из Зала, снова преследуемые ставшими привычными шепотками.

* * *

— Постойте! Подождите!

Четверка остановилась, и ребята недоуменно оглянулись. Их догоняла все та же когтевранка, которую видел Гарри сегодня утром. Она добежала и остановилась, опершись о колени и тяжело дыша.

— Это ты, — удивленно протянул Драко, разглядывая девочку, будто узнал ее.

Та выпрямилась и внимательно их оглядела.

— Возьмите меня к себе.

— Что?!

Она насупилась.

— Вы же дружите. Вместе везде ходите. О вас даже на Когтевране говорят...

— И что же о нас говорят? — спросила Дафна с любопытством.

— Что вы дружите, — повторила та. — И что вы все разные.

Гарри в это время быстро вытянул листочек и карандаш и, написав пару слов, протянул девочке.

— Меня Падма зовут, — улыбнулась та, скользнув по ней взглядом. — Падма Патил.

— А, так это твоя сестра учится с нами, да? — подал голос Невилл.

Падма кивнула.

— Так что?

— А зачем тебе это? — подозрительно сощурился Драко.

Она пожала плечами и отвернулась.

Тогда Гарри, которому это все уже немного надоело, взял ее за руку и потянул за собой. Остальные молча потянулись следом.

* * *

— Так вот зачем вам класс, — протянула Падма, оглядывая кабинет.

Она на глазок прикинула расстояние до выставленных в конце парт и решила, что было бы неплохо поставить здесь пару книжных шкафов: куда же без книг?

— Ну да, — ответил ей Невилл, и снова воцарилось молчание.

У слизеринцев, оказалось, была еще третья пара, на которую они ушли после обеденного времени, а она осталась с этими мальчишками. Один нем, другой слишком застенчив. А она не любит молчание и тишину... Только если наедине с книгой.

Вообще, это большая удача, что они ее приняли... вроде как приняли. Она все еще не была уверена, что в ее присутствии им будет комфортно. Особенно с этим ее невезением. Ну, вот как так можно было попасть впросак с этой дверью? Ты ведь знала, Падма, что за ней скорее всего, стена, но все равно колотила в нее. Это все Парвати. Если бы не они с сестрой не поссорились, она бы не расплакалась, не стала бы метаться по замку, и не тарабанила бы в эту дурацкую деревяшку от обиды и злости. А потом, когда дверь внезапно подалась, она от неожиданности выронила палочку, да так, что та отлетела к противоположной стене, которую мгновенно загородила каменная кладка. Хорошо, хоть Драко с Дафной ее услышали, иначе она не могла бы сказать, сколько бы просидела там. А ведь она уже пропустила Травологию и Историю Магии... Кто вообще сделал там внутренний портал? Это же надо: была на шестом этаже, а очутилась по дороге в Большой Зал. Так можно было бы срезать путь, если бы не та стена... Обследовать бы ее...

— Здесь можно повесить карту, — она указала на доску. — А ее перевесить на другую стену.

— Зачем нам карта? — удивился Невилл.

— Ну, — она смутилась, — карта Хогвартса... Могла бы пригодится... наверное...

Гарри в это время оказался у доски и начал писать что-то зеленым мелком.

Мне кажется, это отличная идея.

Падма улыбнулась. Ее всегда за это ругали родители: она вела себя не так, как нужно. Пока Парвати играла в движущиеся куклы, пробовала краситься, училась танцевать, Падма гоняла на метле, лазила по деревьям, делала шалаши из веток и подолгу читала там магловские книги, которые покупала тайком от родителей. Хотя они все равно узнавали об этом и вскоре махнули рукой на поведение одной из близняшек. Вот и сейчас жадная до приключений натура требовала обязательно нанести на бумагу план такого большого и интересного замка. Хорошо, хоть трое из компании все-таки мальчишки: такие быстрее согласятся на какие-нибудь проказы... исключительно безвредные, разумеется.

Она по-особому щелкнула пальцами и приказала появившейся Шели — своей личной домовихе, которую ей подарили родители на десятилетие — перевесить доску и убрать большую часть стоявших в конце кабинета парт.

— Еще мне нужна бумага... большой-большой кусок... размером со стену. Есть?

Эльфийка закивала головой.

— Хорошо. Шели, и попроси у эльфов Хогвартса... — она неуверенно покосилась на мальчиков. — Мм, может, поставим здесь пару шкафов? Я с собой много книг интересных привезла...

Гарри согласно закивал и снова начал свои предложения по перестановке писать на доске. Невилл тоже присоединился к обсуждению, так что в итоге домовихе приказали доставить один большой стол вместо сдвинутых парт, пару диванов и четыре книжных шкафа. Эльф исчез на десять минут, и вскоре появился вместе с мебелью, которую и расставил, повинуясь приказам ребят.

— Проблем не возникло? — спросила Падма.

Шели покачала головой и улыбнулась.

— В Хогвартсе добрые эльфы, маленькая госпожа. Как только они узнали, для кого нужна мебель, — тут она смутилась и легко кивнула в сторону Гарри, — сразу согласились предоставить все, что нужно.

Девочка отпустила эльфа. И как только Шели, оказавшись здесь всего на секунду, узнала знаменитого Гарри Поттера... Да и откуда, если всю свою жизнь она прожила в их поместье... Видимо, эльфы как-то общаются между собой.

Падма, улыбаясь, оглядела преобразившуюся комнату. Теперь рядом со входом расположился большой стол, доска висела на противоположной от окон стене, а ее место освободили под карту. Шкафы поставили параллельно ей, отделив эту часть комнаты от второй, где в углу располагались диваны, но для большей части пространства еще назначение не придумали.

Пока они занимались перестановкой, подошли слизеринцы, сразу одобрившие обновившийся кабинет.

— Здорово придумали, — улыбался Драко, оглядываясь. — Только нам бы теперь как-то дверь запереть, чтобы, кроме нас, больше никто войти не мог.

— Это довольно сложные чары, однако, если мы их применим одновременно, то может получится, — ответила довольная Падма. — Но я еще поищу что-нибудь поэффективнее, без больших затрат энергии.

Дафна вызвалась ей помочь, и ребята отправились в библиотеку, оставив Невилла «сторожить». Девочки набрали литературу, а мальчики донесли все до класса.

В тот же вечер в одном из кабинетов Хогвартса раздалось длинное витиеватое заклинание хором прочитанное четверкой. Вспыхнул зеленый свет и ребята довольно переглянулись: теперь войти в класс мог лишь тот, кого они проведут за руку через дверной проем. После этого Гарри побежал на отработку, а остальные, измученные заклинанием, развалились на диванах и стали вяло читать заданные на следующий день параграфы.

* * *

Постучав, Гарри вошел сразу в учебный класс. Снейп сидел за столом и что-то писал. Он сделал ему знак подойти, и мальчик неуверенно приблизился. Профессор откинулся в кресле и махнул ему на первую парту.

Гарри увидел свои вчерашние каракули и только наклонился над пергаментом, чтобы закончить задание, как над ним раздался сухой голос Снейпа:

— Поттер, а вы не хотите рассказать, что вы сегодня утром делали за столом Слизерина?

— — — — — — — — — — — — — — — — — — -

Нагло воспользуюсь возможностью и сделаю то, что собираюсь сделать уже давно: поблагодарю всех, кто желал мне удачи, когда я заморозила фик, кто поддерживал и чьи отзывы вдохновили меня на написание главы.

Итак, спасибо этим пользователям ПФ: Alanna2202, Поклонница поттерианы , violetsoul94, herry23, Фурия, Аврора Дамблдор, ItDangerousToGoAlone, София Риддл, DarkSud.

Пользователи СФ: JuliFa и Krissstall7171

За поддержку спасибо моему хорошему другу с ником Lord_Potter.

Благодарность самой лучшей бете elent.

И спасибо за теплые слова и помощь Delfy.

Ах да, чуть не забыла, отзывы, которые меня вдохновили: это Hitaichin и с СФ также пользователи Cola, GeflügelSuppe и Lalizzz

Если кто-либо против того, чтобы его ник висел здесь — пишите в личку.

Всем читателям доброе время суток! Извиняюсь, что снова так задержала новую выкладку, честно, быстрее просто не получалось! Глава вышла меньше, чем остальные, но больше в ней и сказать нечего.

Еще одно объявление: я изменила ник, так что не пугайтесь "новому" автору)))

Ах да, в прошлый раз в благодарностях позабыла про двух поддержавших меня пользователей: Микки Маус и Регина. Спасибо Вам)

Что ж, приятного (надеюсь) чтения!

* * *

Северус ворвался в кабинет и захлопнул за собой дверь, отчего ученики непроизвольно вздрогнули и чуть ли не одновременно оглянулись на него.

Зельевар прошел к своему столу и окинул взглядом класс.

«Так, так. Гриффинорцы отдельно, слизеринцы отдельно, все как обычно. А это еще что? Какого гиппогрифа Невилл снова забыл рядом с Гринграсс? Несносный мальчишка! Как будто он не понимает, что вот так явно общаться с противоположным факультетом нельзя! Придется все же написать Августе... А Малфой почему сидит один?.. Стоп. А Поттер где?! Ну, получит, поганец...»

— Итак, приступим, — он уселся в свое кресло и открыл журнал. — Я называю ваши имя и фамилию и хочу услышать лаконичное «Здесь». Никаких «Тут», «Я» и «Присутствует», вам ясно? Не слышу!

Раздалось согласное бурчание. Он медленно скользнул по списку взглядом.

«Поттер, да где же тебя носит?! Если ты опоздаешь на проверку...»

Тут, будто читая его мысли, мальчишка все же почтил своим присутствием урок: дверь громко заскрипела и из-за нее показалась лохматая макушка. Встретившись с Северусом взглядом, Поттер-таки решил постучать.

* * *

«Как? Как можно было попасть в такое глупое положение?! И зачем я пошел за этим дурацким учебником? Драко бы точно поделился, а так я опоздал... Мне крышка...»

— Ну-с, Поттер, что вы имеете нам сказать? — осклабился Снейп, и Гарри понял, что все хуже, чем он думал. Намного хуже. Мальчик смущенно шагнул вперед и просительно взглянул на профессора. — И не подумаю, — отрезал преподаватель, как будто понял, что именно Гарри хотел ему сказать. Снейп подождал еще минуты две, и все это время Гарри готов был сгореть со стыда, переминаясь у двери и слыша, как оба факультета злорадно переговариваются.

— Минус десять баллов Гриффиндору. Садитесь, — наконец произнес профессор, и мальчик, красный, как рак, стремглав бросился к Драко, который, к несчастью, сидел прямо перед столом преподавателя.

— Ты чего опоздал? Вроде время еще было...— сразу шепнул Малфой, бросая взгляд на Снейпа — тот уткнулся в носом в журнал и начал зачитывать фамилии и имена учеников.

Я на привидение напоролся, злое какое-то. Полтергейст, кажется.

— Это же Пивз, мне про него...

— Малфой Драко!

— Здесь!

Снейп одарил его злым взглядом

— Будете разговаривать — выгоню из класса, мистер Малфой.

Драко смущенно кивнул и покосился на Гарри. Тот отмахнулся, будто говоря «потом».

— Поттер!

«Почему без имени-то?», — обиженно подумал мальчик, поднимая руку. Но Снейп даже не взглянул на него.

— Мистер Малфой, пока вы с мистером Поттером сидите за одной партой, попрошу именно вас сообщать о его явке.

— Он здесь! — тут же среагировал Драко.

Профессор закончил знакомиться с классом и захлопнул журнал. Некоторое время он задумчиво рассматривал Гарри, отчего мальчик почувствовал себя не в своей тарелке. Наконец профессор встал и произнес вступительную речь, которая показалась Гарри неожиданно прочувственной, казалось, Снейп говорил не просто о науке, а о том деле, которое именно для него стало чем-то большим, чем просто увлечение, хобби или работа. Стало смыслом жизни. Но вот профессор закончил говорить, и Гарри отругал себя за лишние мысли — просто профессор Снейп слишком хорошо умеет управлять своим голосом, вот и все.

Далее последовала лекция по технике безопасности, то и дело чередующаяся с вставляемыми преподавателем историями о том или ином безобразном поведении и его последствиях.

Наконец, теоретическая часть закончилась, и Гарри облегчённо выдохнул: у него снова устали руки. Еще бы — пойди, успей под диктовку Снейпа хоть что-то написать.

— Страница десять. Зелье для исцеления от фурункулов. Это самое простейшее зелье из курса Зельеварения, — он криво усмехнулся. — И если кто-нибудь не справится, — многозначительная пауза, — я буду глубоко разочарован... За работу!

Ученики синхронно вздрогнули от неожиданности и поспешили начать выполнять задание.

Драко пошел за ингредиентами, а Гарри начал ставить котел. К своему удивлению, он порядочно волновался. Именно это зелье он варил больше всего раз, и мог приготовить с завязанными глазами, но перспектива неусыпного наблюдения со стороны Снейпа выбивала из колеи: позориться очень не хотелось.

— Ну что? — вернувшийся Малфой свалил ингредиенты на стол и разложил на две аккуратные кучки. — Приступаем?

* * *

Северус бродил по классу и чувствовал, что настроение неуклонно портится. Нет, ну каждый год одно и то же! Эти олухи даже не удосужились пролистать учебник, а ведь на первых страницах очень четко показано, как держать нож, как зажигать огонь, как гасить, под каким углом следует бросать ингредиенты в котел, как их нарезать... Для кого, спрашивается, рисовали эти цветные движущиеся иллюстрации?! Из тех, кого он обошел, только Малфой более-менее правильно нарезал слизняков... Ну и Поттер его удивил тем, что пока не допустил ни одной ошибки. Это было странно, поэтому Северус при любой возможности поглядывал на подозрительно уверенно варящего зелье мальчишку. До ушей донесся возмущенный шепот Гринграсс, которая только что помешала Невиллу добавить в котел иглы дикобраза.

«Идиот», — привычно подумал Северус и окинул брезгливым взглядом котел Гойла и Крэбба.

Тяжело вздохнув, он обернулся.

— Работу следовало бы уже закончить. Возьмите один из флаконов, которые стоят на моем столе и влейте туда ваше зелье. Не забудьте подписать их.

— А куда же полную пробирку, профессор Снейп? — раздался сзади туповатый голос.

Северус оглянулся и с трудом подавил вспыхнувшее раздражение:

— Заполненную пробирку, мистер Гойл, вы должны поставить на мой стол, видите, вон тот, который в самом начале класса. Поставить в специальную подставку на правой стороне моего стола. И, наконец, не забудьте зелье, которое вы должны поставить на правую половину моего стола, стоящего в начале класса, заткнуть пробкой и подписать, разумеется. Вам понятно, мистер Гойл?!

Тот ошалело переводил взгляд со Снейпа на стол и обратно. Зельевар резко развернулся и только собирался вернуться к своему креслу и чуть отдохнуть перед следующими разгильдяями, как вдруг четко увидел Поттера. Мальчишка только что отдал закупоренный фиал Малфою, чтобы тот сдал работу, а сам небрежно махнул рукой, и его зелье исчезло!

— Поттер, задержитесь! — от рыка вздрогнули почти все студенты, но ему было все равно.

Северус устремил взгляд на побледневшего мальчишку, и еле дождался момента, когда остальные бездари выйдут. Взмахнув палочкой, он наложил заглушающее заклятье и встал перед Поттером, сложив руки на груди.

— Ну-с, вы не хотите мне ничего рассказать? — гриффиндорец помотал головой, неуверенно пожав плечами. — Ваш котел, Поттер, — подсказал Северус, кивнув на единственный пустой котел в классе. — Первокурсники еще не знают такое заклинание, как «Эванеско», поэтому первые полгода мне приходится убирать за ними, как няньке. Вы же каким-то чудесным образом смогли очистить свой котел — невербально и без палочки. Я повторяю: вы ничего не хотите мне рассказать?

* * *

Гарри отвел глаза и опустил голову. С одной стороны, он не сделал ничего плохого, тренируясь в зельеварении летом. С другой, причиной всему был как раз Снейп, и мальчик не хотел рассказывать об этом раньше времени. Нужно было сначала еще больше подружиться с зельеваром, только сделать это с каждым дней казалось все труднее и труднее.

— Вы оглохли, Поттер?

Он помотал головой, все также разглядывая свои ботинки. Почистить бы...

— Северус! — в класс ворвалась профессор МакГонагалл, и мальчик облегченно перевел дух. Декан Гриффиндора недоуменно посмотрела на Гарри и перевела взгляд на Снейпа. — Дамблдор объявил экстренное совещание.

— Опять? — скривился Снейп, как от зубной боли. — Ну что? — спросил он, видя, что МакГонагалл осуждающе качает головой. — Он проводит экстренные совещания каждые два дня. А что в итоге? Мы сидим и разговариваем о теплицах!

— В любом случае, я тебя предупредила, — отрезала женщина и, развернувшись, вышла.

— Свободен, Поттер. Договорим на отработке, — буркнул Снейп, выпроваживая Гарри, и мальчик с радостью повиновался. Хоть будет чуть-чуть времени придумать, что отвечать на его расспросы.

* * *

Драко нетерпеливо мерил шагами узкий коридор. Да что это такое, Снейп его съел там? Прошагавшая мимо МакГонагалл одарила его подозрительным взглядом, и мальчик ответил ей таким же. Поджав губы, она без стука толкнула дверь в класс Зелий. Старая карга.

Еще через некоторое время наконец показался Гарри с чуть усталым видом. Он вопросительно поднял брови, и Драко понял, что именно тот спрашивает.

— У тебя Трансфигурация сейчас с Когтевраном, Невилл обещал занять тебе место. А у меня История Магии.

Гарри кивнул, будто о чем-то раздумывая.

Драко хотел спросить, зачем задержал его Снейп, но они опаздывали на урок, а ответ занял бы много времени. Значит, потом...

* * *

Невилл сидел за столом и неуверенно поглядывал в сторону Дафны. Сейчас они были вдвоем, как ни странно. Остальные из их пятерки ушли бродить по коридорам Хогвартса и захватили с собой кучу пергамента для будущей карты. Ребята и их звали с собой, но Невиллу совсем не хотелось соваться в холодные помещения и что-то там исследовать, а Дафна, вздернув носик, заявила, что она по пыльным подвалам уж точно ходить не собирается. И вот сейчас их оставили одних, и воцарилось неуютное молчание.

Невилла просто распирало извиниться за происшествие на Зельях, но он боялся, что эта слишком проницательная девочка что-либо поймет. Наконец, через некоторое время, не выдержав чувства вины, он все же позвал:

— Дафна...

Она подняла глаза.

— Эм... — под этим взглядом сразу стало неуютно, — ну... я это... прости...

— За что? — удивилась она, отложив перо.

— Ну, я же чуть не подставил тебя...

— Когда? — казалось, она не понимает, что он имеет в виду.

— На Зельях...

Дафна нахмурилась.

— Невилл, ничего такого не произошло. Ты просто перепутал ингредиенты, такое могло случиться с каждым.

Мальчик смутился, щеки вспыхнули.

— Ну, все равно извини.

— Все в порядке, — холодно улыбнулась она.

Невилл кивнул и вновь уткнулся в свои тетрадки. Сердце колотилось, как ненормальное, а атмосфера снова стала давящей. Ему хотелось что-то сказать, разбить эту абсолютную тишину, но ничего в голову не приходило, а говорить какую-нибудь чушь не хотелось...

Он только открыл рот, чтобы спросить, как у слизеринцев прошла История Магии, как вдруг дверь резко распахнулась, впуская улыбающегося Гарри, смеющегося Драко и Падму, что-то без умолку им растолковывающую.

* * *

— Глядите! — Падма бросилась к сидящим Невиллу и Дафне и опустила перед ними огромный кусок пергамента. — Вот это — наш класс. А это, — она указала чуть ниже, — тайный ход! — девочка чуть ли не прыгала на месте от возбуждения.

— И куда он ведет? — осведомилась Дафна, бросив лишь беглый взгляд на карту.

— Он опоясывает замок спиралью, — заявил Драко и начал рисовать на чистом листе линию, опоясывающую центральную точку. — Коридор широкий, он ведет вверх, заметно, правда. Идти сюда было легко, а вот подниматься по такой «горе» будет трудновато.

— Так ведь ты не ответил, — заметила Дафна. — Если это, как ты говоришь, спираль, то где она начинается и где кончается?

— Ну, — мальчик смутился, — это Гарри подумал, что это спираль. Наткнулись мы на нее на третьем этаже и стали спускаться. Но до центра мы не дошли, Падма устала и умудрилась облокотиться прямо на дверь, которая находится за поворотом, — он мотнул головой в сторону выхода. — Ну и свалилась она удачно, — ухмыльнулся он.

— Так ведь, может, это и не спираль вовсе, а просто круг.

— Это спираль, — уверенно ответила Падма. — Мы несколько раз натыкались там на окна, по ним и поняли, что мы обходим замок по кругу.

— А обследовать до конца вы собираетесь? — спросила Дафна.

— Хм, а вы что, не хотите? — Драко смерил их обоих недоуменным взглядом.

— Я хочу, — поспешно вставил Невилл, поднимаясь. — Еще ведь есть время до ужина? А давайте прямо сейчас пойдем?

Дафна с неохотой присоединилась с ребятам, и вскоре пятерка уже входила в запыленный, темный коридор. Подсвечивая себе путь палочками, они решили вначале добраться до центра «спирали» и зашагали по покатому полу вниз. То тут, то там встречались самые разнообразные двери: большие и маленькие, круглые, прямоугольные и квадратные, деревянные, железные и из какого-то странного черного материала. Они попадались, в основном, с правой стороны, иначе — с внутренней стороны «спирали». Царила тишина, но не абсолютная, давящая, а скорее спокойная, умиротворяющая, и ученики уверенно и быстро двигались вперед.

Наконец впереди показался тупик, и они ускорили шаг. Но, к своему разочарованию, нашли не исходную точку спирального коридора, а лишь аккуратно сложенные грудой камни, загораживавшие проход.

— Ну вот, — разочарованно протянула Падма, осматривая завал со всех сторон. Девочка расстроено пнула камень, отчего нога отозвалась болью. Ойкнув, она присела на корточки.

— Назад? — хмуро спросил Драко.

Остальные кивнули, и только повернули в противоположную сторону, как Гарри удивленно хмыкнул. Мальчик разглядывал потолок и недоверчиво качал головой.

— Что такое? — спросил Невилл, прищуриваясь.

— Смотрите! — звонко вскрикнула Дафна, и все, привыкшие к ее негромкому голосу, удивленно глянули на девочку. — Потолок совсем целый, плиты выложены ровно, и нигде ничего не отвалилось, никаких дыр! Значит, эти камни сюда принесли специально!

— Чтобы скрыть то, что находится там дальше! — догадался Драко и с новым интересом уставился на завал.

— Значит, если мы его разберем, на нас ничего не свалится? — подвела итог Падма, высказав овладевшею всеми идею.

Ребята переглянулись, все думали об одном и том же: как было бы здорово приступить разбирать его прямо сейчас!

— Пойдемте, — наконец сказала Дафна, беря Гарри за рукав, и потянула его в противоположную сторону.

— Но... но ведь... — попробовал остановить ее Драко, но девочка упрямо покачала головой.

— У нас куча времени на этот завал и остальные двери. Придем сюда завтра. Разумеется, после того, как сделаем уроки.

Невилл согласно кивнул и, бросив напоследок изучающий взгляд на завал, повернулся к нему спиной. Пятерка учеников медленно потянулась в обратный путь. Теперь идти нужно было вверх по наклонной, и они быстро устали, поэтому шли все медленней и медленней.

— Кто-нибудь помнит, как выглядит дверь, через которую мы вошли? — через некоторое время спросил Драко, останавливаясь, и все испуганно переглянулись, словно удостоверяясь, что хоть кто-нибудь запомнил дорогу. Но его вопрос повис в воздухе без ответа.

— Так. Без паники, — взяла на себя руководство Дафна. — Кажется, она была небольшой, деревянной...

— Кажется? — поднял брови Драко, и Падма заметила в его тоне панические нотки.

— Я тоже так думаю, — вступила в разговор девочка. — По времени мы не должны были ее пройти, значит, смотрим на левую стену и разглядываем каждую дверь.

Мальчики кивнули, и ребята снова двинулись в путь.

* * *

— Эта?

— Нет, та больше.

— Эта?

— Она же металлическая!

— Эта?

— Драко, это вообще не дверь!

Так, все больше раздражаясь и уставая, ребята поднимались по опоясывавшему замок спиральному коридору. Времени прошло довольно много, и Гарри уже отчаялся успеть не то, что на обед — на отработку. Представляя себе в красках, как именно и в каких выражениях будет кричать на него Снейп, мальчик совсем пал духом.

— Может, эта?

— Нет.

— Даф, так мы хотя бы выйдем из этого кошмарного коридора и пойдем по нормальной, ровной поверхности! Какая разница, где мы окажемся, оттуда в любом случае будет легче добраться до гостиных!

Гарри подергал хмурившуюся девочку за рукав и кивнул ей в знак согласия с Драко. Она тяжело вздохнула и посмотрела на Невилла и Падму.

— Да, давайте уже выберемся отсюда, — пробормотала Падма, а Невилл тоже наклонил голову в ответ.

— Ну ладно, — Дафна подошла к большой двери, обшитой кожей, и потянула ручку. Через некоторое время, когда к ней присоединился Драко, та поддалась и ребята один за другим шмыгнули в открывшийся проем.

* * *

— Выберемся, говорите? — иронично осведомилась Дафна.

«Вряд ли», — разочаровано подумал Гарри, убирая упавшую челку с глаз.

Они стояли на нешироком балкончике и глядели на располагавшееся невдалеке поле для квиддича. Гарри оглянулся, стремясь увидеть окна замка с этой стороны, но стена была гладкая и ровная, без единого окошка.

— Мы же не могли оказаться на внешней стороне спирали! — крикнула Падма, но сильный ветер почти заглушил ее слова. — Мы ведь левую дверь толкнули!

Драко только покачал головой и кивнул в сторону двери. Ребята постарались быстрее убраться с этой не защищенной от непогоды площадки. Снова оказавшись в спиральном коридоре, они внимательно осмотрелись.

— Очень странно, — проговорил Драко. — Она же на внутренней стороне спирали, она не может вести на балкон!

— Давайте попытаем счастья с противоположной? — предложила Падма, указав взглядом на древнюю черную дверь.

Гарри первым потянул за ее ручку, не дожидаясь остальных: мальчик понимал, что безнадежно опоздал к Снейпу, и от этого на душе словно кошки скребли. А тут еще этот странный коридор, с пологим полом, не выпускающий их из своих объятий, да и растущее чувство голода внутри... Да, сегодня был явно неудачный день.

Шагнув в открывшийся проем, он на миг опустил веки, ослепленный внезапным светом, и чуть подождал, пока глаза привыкнут. А потом изумленно уставился на открывшуюся ему картину.

* * *

— Ух ты... — приговаривала то и дело Падма, вышагивая мимо начищенных кубков, медалей и значков.

Зал Наград сверкал, переливался, искрился мягким золотистым светом, который, в сравнении с полумраком спирального коридора, показался ребятам чересчур ярким.

— Нам пора, — в который раз сказала Дафна. Девочка сложила руки на груди и упрямо провожала глазами каждого оказавшегося к ней близко ученика. — Ну же Гарри, скоро же отбой! Нам нужно идти!

Гарри как раз в это время с недоумением разглядывал значок ловца в квиддичной команде, почему-то там было выгравировано имя «Джеймса Поттера». Значит, его отец играл в квиддич, и не просто играл, а занимал самую важную позицию, от него зависел исход игры. И Гарри впервые за долгое время постарался представить себе его... К несчастью, подошедшая Дафна с упорством стала дергать его за рукав. Мальчик тяжело вздохнул и отошел от наград. Дафна тем временем уговаривала остальных участников их маленькой команды «взять себя в руки и оторваться от блестящих побрякушек». Уже на выходе Драко было начал возмущаться таким наименованием кубков, медалей и значков, но Дафна только холодно улыбалась ему в ответ: видимо, поставленную перед собой задачу по вытаскиванию ребят из Зала Наград она считала выполненной.

Очутившись в холодном коридоре, к счастью, теперь уже с совершенно прямым, горизонтальным полом, пятерка снова почувствовала голод. Ужин давно закончился, так что ученики поспешили в свой обжитый класс, где все, кроме Гарри, вызвали своих домовиков с приказом принести что-нибудь перекусить. В итоге, четыре домовика притащили столько всевозможных блюд, что ребята вряд ли бы съели их и за неделю.

Гарри, которого не оставляли тревожные мысли о пропущенной отработке, забросил в рот первую попавшуюся булочку и, написав ребятам, куда он собирается, поспешил вон из их уютного класса. Слизеринцы предлагали пойти с ним, но мальчик отказался: сам напортачил, ему и разгребать. Мог же он не идти в тот злосчастный коридор, знал ведь, что скоро у него отработка...

К несчастью, до отбоя оставались считанные минуты, поэтому Гарри почти бежал к Снейпу, чтобы успеть хотя бы постучать до колокола. Ведь если отбой наступит, а ученик будет в это время с преподавателем, это же не считается?

На робкий стук Снейп открыл сразу, да так резко, что чуть не пришиб дверью Гарри. Мальчик смущенно глядел на сжавшего губы профессора, который, сложив руки на груди, немигающе уставился на него, загораживая ему проход. Протяную дрожащей рукой мальчика записку с извинениями он не взял, даже пальцем не пошевелил. Гарри не знал, что ему делать. Снейп и не впускал его, и не отчитывал. Наконец, когда Гарри уже почти потерял терпение и собирался развернуться и уйти, раздался звон колокола, оповещающий об отбое.

— Мистер Поттер, — презрительно протянул зельевар, скривившись. — После отбоя нахождение вне гостиной строго карается. Вы можете как-то объяснить свое поведение?

Сердце Гарри ухнуло вниз, ладони вспотели. Ну зачем? Зачем он это сделал? Гарри же не специально! А он даже не хотел принять объяснения. И вот так, в молчании, ждать до отбоя, чтобы отчитать...

Мальчик снова протянул ему записку, но Снейп опять даже не взглянул на нее. Вместо этого он зло ухмыльнулся:

— Раз вам нечего сказать, я снимаю у факультета Гриффиндор пятьдесят баллов. И назначаю отработку с Филчем завтра, в восемь часов.

Он резко захлопнул дверь, оставив Гарри растерянно смотреть ему вслед. У мальчика просто не укладывалось в голове то, что произошло... Ведь это была такая шутка, правда?

* * *

Северус устало прошел к креслу и буквально упал в него. Каких только трудов ему стоило вот так твердо стоять, выпрямившись, перед этим недоноском, пока у него ломило спину, шею, болела голова, и общее состояние изнеможения просто требовало сна. Но нет же! Он ведь знал, что на отработку должен прийти этот дрянной мальчишка. И вместо того, чтобы отдохнуть, он пять часов провел, стоя над новым зельем, которое могло вылечить Поттера. Варево было невероятно сложным, некоторые ингредиенты необходимо было добавлять с особой осторожностью, поэтому приходилось, близко наклонившись к булькающей жидкости, отмерять их по чуть ли не по крупицам. Да и потом еще сидеть над программой занятий для Поттера, которые бы помогли ему расшевелить в себе зачатки магии... И что в итоге? Он треклятый час ждал Поттера, как... как... А сейчас является это «чудо», за несколько минут до отбоя. Ну, Поттер, ты сам напросился...

Зельевар, наконец набравшись сил, тяжело поднялся и медленно побрел в спальню. Завтра суббота, а значит он отправляется к Петунье... Знал бы, что этот паршивец так себя поведет, не стал бы отпрашиваться у Дамблдора, но раз уж дело сделано... Да, и ситуация в самом деле странная, необходимо проявить самостоятельное участие, а не ждать, пока на блюдечке подадут тщательно отшлифованный кусочек информации.

Северус закатал рукав мантии и взглянул на блеклый знак мрака.

Завтра, все завтра.

Дорогие читатели. К сожалению, этот год я не писала, поэтому заранее извиняюсь, если будут какие-то ошибки или фик стал хуже. Также сюжет тоже, скорее всего отклонится от первоначального замысла. Помимо перечисленного размер также изменился: он стал меньше. Но ведь лучше так, чем не выкладывать ничего?

* * *

Гарри лежал без сна и смотрел в потолок. Всю ночь он ворочался с боку на бок, прокручивая в голове поступок Снейпа. С одной стороны, конечно, Гарри сам виноват, но ведь он не специально опоздал… на несколько часов. Тем более, он все-таки пришел и готов был объяснить свое поведение. Зельевар же не только не стал его слушать, но еще и снял полсотни баллов и назначил отработку! Несправедливость такого решения, обида и разочарование не дали Гарри уснуть ночью, и теперь он, разбитый и усталый, решил не мучиться бессонницей дальше и встать с постели. Быстро застелив кровать, Гарри направился к двери. Тут он услышал тихий писк и вздрогнул от неожиданности. На плечо приземлился Арчи и прижался теплым бочком к его виску. Гарри улыбнулся такой милой поддержке и, осторожно придерживая лисицу, вышел из спальни.

В их общем с ребятами классе никого не было, но на столе остались принесенные вчера эльфами блюда. Гарри, почувствовал голод, быстро перекусил и угостил Арчи кусочками сушеного ананаса. Делать было решительно нечего, поэтому он решил прогуляться по пустынным коридорам замка.

Обойдя несколько этажей, Гарри повеселел: таким чудесным свежим утром просто не хотелось думать о грустном. В голове сами собой стали формироваться картины будущего. Гарри любил мечтать, представляя себе успешную, без забот и тревог, жизнь. В ней он всегда занимался любимым делом – будь то поимка преступников или врачевание. В последние годы он часто представлял себя писателем – сидишь в своем уютном домике на берегу озера за пишущей машинкой, ну или компьютером, – погруженный мыслями в созданный тобой мир и переживаешь вместе с героями все приключения, который валятся им на голову. Во всех этих мечтах Гарри давно видел себя в одиночестве – в людях он разочаровался. Но теперь… теперь вокруг него вдруг стало их слишком много. И дело было не только в их пятерке, но и в остальных учениках Хогвартса, не обделявших его вниманием, выражавшимся зачастую в шепоте за спиной, бесконечных сплетнях, ходивших по школе, и восхищенных или неприязненных, а еще хуже жалостливых, взглядах. Но Гарри старался не замечать их, всеми силами сосредоточившись на учебе, друзьях и Снейпе. И во всех этих трех аспектах наметились довольно крупные проблемы…

С не получающимися заклинаниями в принципе ничего поделать было нельзя, кроме того, что учить теорию и часто практиковаться.

Друзья… Мог ли Гарри называть их так? Каждый из них вроде оставался рядом с ним не из-за его известности или жалости, а просто потому что хотел. Но почему хотел?

Драко… с ним ясно, что ничего не ясно. Малфой дал понять, что, как и отец, придерживается взглядов Волдеморта насчет маглорожденных и грязнокровок. Но вполне возможно сам Драко об этом не задумывался, а делал так, как привык, считал так, как научили в детстве. Однако сейчас большую часть года он будет проводить в школе и, вполне возможно, эти взгляды поменяются. Гарри не знал, почему тогда Драко заговорил с ним в первый раз – с его-то отношениям к маглам. Шрам был скрыт, значит, узнать его Драко не мог. Почему же тогда? Хотя… может быть, Драко просто хотел что-то сделать наперекор отцу.

Про Невилла Гарри знал не так много, но тоже понимал, что он присоединился к ним под влиянием момента. А потом уже было поздно идти на попятную: гриффиндорцы настроились и против него тоже.

Присоединение к их маленькой команде девочек и вовсе было непонятным. Почему Дафна, слизеринка, девочка из уважаемой, судя по слухам, семьи, отдалилась от факультета ради их компании? Разве по логике она не должна наоборот, стараться ничем не выделяться, и общаться со своими, особенно учитывая сложившуюся ситуацию межфакультетской неприязни? Это следовало обдумать. Как и личность Падмы – вот уж совершенно неожиданная союзница. Вот так подойти и присоединиться… Вполне возможно, что она не останется с ними надолго, уйдет так же импульсивно, как и пришла. Но, все-таки, Гарри надеялся, что этого не произойдет: открытость и эмоциональность Падмы ему нравилась, и он не хотел прекращать с ней общаться.

Их команда сформировалась как-то странно и быстро – всего за пять дней. Даже нашли и оборудовали своеобразный штаб.

«Впору создать какой-нибудь орден по борьбе со злом, — усмехнулся Гарри, вспоминая о сюжетах прочитанных книг. – Драко и Падма будут организовывать и совершать военные операции, на Дафне продумывание стратегии и плана избегания всяческих неприятностей в лице преподавателей и учеников, Невилл… ну, грубая сила какая-нибудь, а я буду летопись вести, ну и помогать по мере сил… Хм… дурацкая идея, чего только в голову не придет! О, а что если…»

Дальше Гарри был бы явно потерян для общества минут на сорок точно, если бы в этот момент его не нашел Драко, отвлекший от вдохновляющих мыслей и потянувший его завтракать.

* * *

Северус медленно шел вдоль улицы и разглядывал дома. Ему хотелось задержаться тут, постоять немного там, лишь бы оттянуть момент встречи с Петуньей. Что он мог ей сказать? Сразу проникнуть в мысли? А может вообще оглушить?

Наконец, дом №4 по Тисовой улицы предстал перед ним во всей своей обыкновенности. Он ничем не отличался от других.

Северус осторожно постучал в дверь. Послышалось громкое топанье.

— Ну кто там еще?

Дверь открыл крупный широкоплечий мальчик. Сын Петуньи?

— Мне необходимо увидеть Петунью Дурсль.

— Да, проходите, на кухне она, — мальчик впустил Северуса, махнул в нужном направлении, а сам потопал вверх по лестнице.

Петунья ему не обрадовалась. Она одарила его мрачным взглядом.

— Выкладывай, зачем пришел, и проваливай.

— Поттер, — тихо проговорил Северус.

Она вздохнула.

— Так и знала. Что тебе сказать? Ну поранился он. Я тут при чем?

— Поранился? Мальчишка не может говорить! – он специально почти крикнул на нее, хотя больше всего ему хотелось хорошенько ее встряхнуть и добиться вразумительного ответа.

— Он виноват сам! Вернон всего лишь…

— Всего лишь всячески издевался над ним все эти годы, а в потом влил кипяток в горло! Ты хоть понимаешь, о чем говоришь?

Петунья промолчала.

Немного успокоившись, он продолжил:

— Почему его не смогли вылечить маглы? Вы что, даже не попытались найти хорошую лечебницу?

— Я сделала куда большее! – вдруг выкрикнула Петунья. – Я написала этому вашему директору!

Северус немигающе уставился на нее.

— Знаешь, пожалуй, конструктивной беседы не выйдет. Легилименс!

Погрузившись в ее воспоминания, он помедлил, осваиваясь. Потом потянулся к самым ранним, когда мальчишку оставили у них. Да уж, таких родственников никому не пожелаешь: постоянные тычки и грубости, иногда мальчика били, оставляли в чулане без еды. Потом наступил тот момент. Северус уже видел его в воспоминаниях Поттера, а потому лишь мельком просмотрел и быстрее перешел к дальнейшим. Тюремное осуждение Вернона, лечение Гарри. Письмо Дамблдору.

Гарри поранился и не может говорить. Врачи говорят, что лечению он уже не поддается. Надеюсь, ваши смогут вернуть ему способность к речи. Да и если бы вы совсем его забрали, я бы только была рада.

Тяжелый разговор с Альбусом.

— Тунья, мы не можем его забрать. Более того, вы не можете требовать этого, ведь вы согласились взять его тогда.

— Я проверил на нем несколько заклинаний. К сожалению, они также не сработали. Боюсь, ему придется оставаться немым еще как минимум до 11 лет…

Северус вынырнул из воспоминаний Петуньи и, не дожидаясь, пока она придет в себя, вышел. Ему там больше нечего было делать. Теперь у него появилось еще больше вопросов, ответов на которые найти невозможно. Что увидел Альбус? Почему он не забрал мальчика, несмотря на просьбу Петуньи? Проверял ли он его и какими заклинаниями? И почему не показал врачевателям еще тогда?

Северус решил поскорее вернуться в замок и приступить к индивидуальной программе для Поттера. Так он сделает хоть то, что сможет.

* * *

— Гарри!

За ними бежал Перси.

— Твою отработку перенесли. Снейп вернулся и просил передать тебе, чтобы ты в три был у него.

Гарри кивнул, все еще не отойдя от удивления. У него были вопросы, но он не стал задавать их Перси. Прежде всего, какую из отработок? Сегодняшнюю с Филчем? Или ему нужно отработать вчерашнюю? Он понадеялся, что Снейп ему объяснит сам.

— У тебя всего полчаса, — напомнила Дафна, и Гарри поблагодарил ее жестом.

Болтая, они провели его к кабинету. На мгновение воцарилось молчание.

— Ну, удачи что ли, — ухмыльнулся Драко. – Не съест же он тебя.

— Но поругает, — боязливо проговорил Невилл.

— Тогда к чему тянуть с этим, — бордо сказала Падма и, не успев никто ответить, подскочила к двери, громко постучала, а потом схватила Драко и Невилла за руки и потянула к выходу из коридора. Дафна подмигнула Гарри и последовала следом.

Гарри остался один, борясь с желанием броситься наутек. Но было поздно – дверь резко распахнулась.

— Входите, Поттер.

Снейп показал на первую парту у доски.

— Садитесь.

Гарри занял место и вопросительно посмотрел на зельевара.

— Итак, Поттер, в прошлый раз мы изучали заклинания. Сегодня поговорим о их невербальном произношении.

Снейп стал диктовать лекцию, Гарри старался записать как можно больше. Ему нравились такие отработки. Другие ребята рассказывали, что зельевар заставлял их чистить котлы, или перебирать слизней, или делать еще какую-то отвратительную работу. Но с Гарри Снейп проводил отработки в форме урока. Расскажет материал, потом даст какое-то заклинание практиковаться. О вчерашнем он не упоминал, и Гарри был благодарен ему за это.

— Заклинание Левиоса, позволяет поднимать предметы в воздух. Для первого раза достаточно попробовать поднять это перо.

Снейп наколдовал длинное черное перо и показал движение. Гарри старательно повторял снова и снова. Наконец зельевар разрешил ему попробовать. Конечно, с первого раза опять ничего не вышло, но Гарри не бросал усилий, повторял и повторял про себя заклинание, а рука уже стала ныть от напряжения. Вдруг ему показалось, что неподвижное ранее перо шевельнулось. Он попробовал снова и – чудо! – перо чуток поднялось над партой!

— Достаточно, — проговорил Снейп сухо, но Гарри казалось, что вот-вот, и он улыбнется. – Запишите задание к завтрашнему дню.

Он продиктовал главы из учебника Заклинаний, наказал практиковать изученные заклятья и отпустил его.

— И да, Поттер, ваша сегодняшняя отработка с мистером Филчем отменяется. Приходите завтра в три. И не забудьте о домашнем задании по Зельям на следующую неделю.

Гарри улыбкой поблагодарил его. Ему очень хотелось обнять профессора, но он побоялся разрушить то хрупкое взаимопонимание, которое, как ему казалось, установилось между ними. Он вышел за дверь в приподнятом настроении и начал мычать себе под нос какую полузабытую магловскую песенку.

* * *

Дорогая доченька! То, что ты пишешь, вселяет в мое сердце надежду! Мы сможет отомстить смутьяну, наказав его сына за все прегрешения, допущенные его отцом…

Дафна поморщилась: ее мать всегда объяснялась чересчур пафосно, хотя непонятно, откуда она набралась таких слов.

Пока не предпринимай ничего, нужно подождать, пока он к тебе еще больше привяжется. Ты у меня отлично умеешь держать лицо, так воспользуйся своим умением! Лги, обманывай, потому что его отец поступил с нами намного хуже. Возлагаю на тебя большие надежды!

Мама

Дафна отложила письмо и взяла другое – от Астории.

Сестренка, очень скучаю по тебе. Мама только и говорит о мести, иногда мне кажется, что она съедает ее изнутри. Ну, а я терпеть не могу месть! Разве она может принести кому-то добро? Иногда мне кажется, что бы человек ни сотворил, я не смогу ненавидеть его, я постараюсь его понять.

«Понять всех невозможно, Асти, — хмуро подумала Дафна. – Особенно, если события, в которых ты стремишься разобраться, произошли задолго до твоего рождения»

Ну, а у меня никаких новостей нет. Папа купил мне еще книг, сама знаешь о чем. Нет сил больше их читать, но родители говорят, что знание поможет мне. Разве знания помогли им тогда? Дафчик, я жду не дождусь, когда вырасту, не терпится уйти отсюда, уйти далеко — к морю. Я останусь там жить. Полюблю какого-нибудь магла, тогда родители прогневаются на меня и оставят без их постоянного контроля и внимания. А я буду жить среди маглов и вдыхать соленых воздух. Но до этого нужно мне поступить в Хогвартс и закончить его. Не понимаю, почему родители отказываются отправить меня в Дурмстранг, там мне было бы легче. Неужели они совсем меня не любят?

Астория

Дафна взяла чистый лист бумаги и написала ответ. В конверт она вложила маленький пахучий кусочек картона. Запечатала конверт и отложила его.

«Отправлю вечером», — решила она и тяжело вздохнула.

Хоть мама и наказала ей ничего не предпринимать, Дафна не могла сидеть сложа руки. Если врагу ее семьи сейчас она ничего не сможет сделать, то хоть поискать в библиотеке информацию о том, что случилось, вполне может.

Дафна встала, поправила кровать, на которой писала письмо, и вышла из спальни.

Гермиона захлопнула учебник и потерла лицо ладонями. Она жутко устала за эту неделю. Новые предметы, совершенно иной уровень прикладываемых усилий, новое место здорово ее вымотали. Помимо этого, ей очень не хватало общения. Другие ребята почему-то предпочитали обходить ее стороной. Поттер ушел, когда она хотела с ним поболтать. Уизли все время обзывал зубрилой, да и остальные их сокурсники были с ним солидарны. Но ведь что плохого в том, что она все учит? Для нее, наоборот, было удивительно, что многие дети — и маглорожденные, и чистокровные — совершенно не хотят прикладывать никаких усилий для учебы. Но ведь они учатся магии, самой настоящей магии, чудесам, как можно обделить вниманием хоть один предмет?

Гермиона вздохнула. Быть одной было тяжело. Но она не собиралась бросать учебу только ради того, чтобы другие с ней общались. Правда, не все ребята требовали это. Когтевранцы всегда были рады поговорить о каких-то серьезных вещах. Проблема в том, что Гермионе представители этого факультета казались… скучными, что ли. Они не о чем другом, кроме учебы, не думали. Так ведь тоже нельзя. В общем, Гермиона пока не нашла тот тип людей, с которыми хотела дружить. Хотя нет — нашла, только с ней дружить не сильно рвались.

Она с завистью покосилась на склоненную головку Гринграсс. На столе перед Дафной лежали какие-то подшивки газет, а сама она листала толстый том. Вот уж кто быстро нашел себе друзей — причем из трех факультетов. Гермиона прищурилась и разглядела название книги: «Проклятия: правда и вымысел». Им такую тему точно ни по какому предмету не задавали. Гринграсс очень быстро листала том, скользя взглядом по страницам, из чего Гермиона сделала вывод, что та что-то ищет.

Компания Поттера привлекала Гермиону. Было видно, что в ней собрались умные и разносторонние ребята. Они были столь разные, что по школе уже легенды ходили о том, что же их объединило. Гермиона с грустью думала, что ей бы тоже хотелось с ними дружить. Может, попробовать для начала сблизиться с кем-то одним из них?

Еще не осознав, что собралась делать, Гермиона поднялась со своего стола и остановилась возле Дафны. Та удивленно посмотрела на нее. Гермиона почувствовала, что начинает краснеть под этим холодным взглядом.

— Эм… можно присесть?

Дафна подняла брови.

— Мне казалось, что места за твоим столом предостаточно.

Гермиона замялась.

— Я… просто хотела поговорить… познакомиться.

— Тебя я знаю, а меня зовут Дафна Гринграсс. Это все?

— Нет, — Гермиона все-таки присела на краешек стула. — Ты, кажется, что-то ищешь? Я могу помочь.

— Разве я дала повод подумать, что мне нужна помощь? — чуть ли не прошипела девочка, закрывая ладонью название книги, что держала в руках.

— Нет, но… Мадам Пинс показала мне, как пользоваться волшебным каталогом… Я могу найти информацию по любому вопросу…

— Я умею им пользоваться, — перебила ее Дафна. — Проблема в другом, — совсем тихо сказала она.

С минуту она молчала, но, наконец, спросила:

— Что ты хочешь взамен?

Гермиона опешила.

— Н-ничего.

— Не ври. Я видела, как ты на меня смотрела. Могу назвать этот взгляд, как минимум, расчетливым.

— Ничего такого не было!

Дафна помотала головой, как будто Гермиона несет чушь, которую та слушать не желает.

— Хорошо. Если ты хочешь помочь безвозмездно, то я палец о палец не ударю, когда ты попросишь меня о помощи.

Гермиона чуть со стула не свалилась. И это расчётливая девчонка дружит с Гарри Поттером? Да он слепец или глупец, если до сих пор ее не раскусил. И все-таки жажда узнать, что же такое ищет Дафна, пересилила возникшую антипатию к девочке.

— Ну ладно, — наконец сказала она. — Я согласна.

Дафна улыбнулась.

— Мне действительно нужна помощь. От стороннего человека. Я бы сказала, помощь от маглорожденной, которой еще не забили головой всякой фигней о чистоте крови. Но… — она сделала паузу, — ты должна поклясться магическим потенциалом, что никому не расскажешь. Сейчас! — она вдруг подскочила и чуть ли не побежала в сторону стеллажей.

Гермиона еще не успела осмыслить необходимость принесения какой-то клятвы, как та уже вернулась с книгой.

— Вот, смотри. Это «Магические клятвы: добровольные и неосознанные».

Гермиона как раз начала размышлять о, к примеру, недобровольных и осознанных клятвах, как Дафна открыла книгу и пододвинула к ней.

— «Простейшая магическая клятва является самым распространенным видом клятв среди добровольно принесенных волшебником. В случае нарушения клятвы последствия для принесшего ее мага будут самые незначительные: полная потеря сил физических и магических, с последующим восстановлением в срок от трех до десяти недель в зависимости от природного магического потенциала волшебника» — прочитала вслух Дафна. — Таким образом, если ты кому-то расскажешь о том, что узнаешь от меня, то проваляешься в Больничном крыле несколько недель, но останешься жива. По-моему, вполне справедливо за разглашение семейной тайны… даже мягко, но большего требовать я не могу. Решай.

У Гермионы кружилась голова от всей навалившейся на нее информации. Хотелось просто уйти и не давать никаких страшных клятв. Хотелось узнать, что же это за тайны, разглашения которых боится Дафна. Хотелось доказать хоть кому-то, что Гермиона чего-то стоит, что она не из пугливых. Хотелось помочь этой уверенной черноволосой девочке, серьезно готовой ради своей тайны взять с однокурсницы магическую клятву.

— Я согласна, — наконец хрипло пробормотала Гермиона и придвинула к себе книгу с текстом клятвы. Нужно было соединить палочки ее и Дафны, произнести требуемый текст, и дотронуться кончиком палочки сначала до лба оппонента, а потом до своего.

После совершения всего требуемого обе облегченно вздохнули.

— Тебе бы отдохнуть, полежать. Нам по одиннадцать, даже такие несерьезные клятвы здорово утомляют. Давай мы сегодня с тобой не будем ничего предпринимать, а завтра начнем?

Гермиона, чувствуя нарастающую головную боль, согласилась.

Перед тем, как исчезнуть, Дафна еще предупредила ее, чтобы Гермиона не шла за лекарством в Больничное крыло, потому что боль от принесения клятв лечению не поддается — она должна пройти сама.

И Гермиона, в который раз согласившись, снова засомневалась в правильности своего решения.

* * *

Дафна шла в их с ребятами класс и не могла подавить счастливую улыбку. Она нашла человека, который поможет им с сестрой! Это чудесно. О большем она и мечтать не могла. Поиски нужной литературы всегда вызывали у Дафны сложности. Училась она хорошо, и дома, и здесь, но пользовалась только теми источниками, на которые указывали учителя. Прочитать что-то другое, дополнительное… нет, она никогда за это не бралась. Ей все-время казалось, что этот источник может содержать ошибочные суждения, или еще хуже, совершенно ее запутает. В тех ситуациях, когда ей нужно было что-то найти, Дафна всегда шла к взрослым знающим людям, специалистам в нужной области, и спрашивала о книге, которая освещает интересующую ее тему. Но сейчас она не могла воспользоваться этим способом, чтобы добыть информацию, а волшебный каталог просто даст перечень всей имеющейся в библиотеке литературы по теме. А Грейнджер, по слухам, может найти в книгах что угодно. Чем не выгодное предложение сделала ей девочка? Завтра она ей все расскажет, и Грейнджер приступит к поискам!

— Что случилось с твоим лицом? Кто-то пролил на него тонну солнечного света? — со смехом спросил Драко, когда она зашла в их общий класс.

— Да, нет, ты слишком широко мыслишь, — донесся от другого угла голос Падмы, — Девочки сияют, когда влюбляются! Это так, Дафна?

— Что за глупости вы говорите? — рассмеялась Дафна, не имея сил перестать улыбаться, несмотря на остаточную боль от принятия клятвы. — И всем привет кстати! Какие на сегодня планы?

До нее донеслись приветствия ребят, а Гарри просто улыбнулся.

— Да никаких, вот, уроки делаем, — ответил Драко, делая подозрительно хитрое лицо.

— Уроки? — Дафна подошла поближе и увидела, что весь стол перед Драко занял черновик карты Хогвартса. — Ну-ну, я вижу.

Она отошла от сокурсника и подошла к Гарри. У него в руках она увидела книгу. Заметив ее заинтересованный взгляд, мальчик сам показал ей название. «Невербальное общение». Понятно.

— Нашел что-нибудь? — спросила она, усаживаясь рядом с ним.

Гарри кивнул и показал ей разворот с описанием заклинаний для создания букв в воздухе или на какой-то поверхности.

— Может, поискать все-таки что-то для озвучивания твоих мыслей? Буквы создавать очень сложно, для каждой нужно прикладывать уйму сил, а если это несколько предложений, то ты устанешь быстрее, чем сообщишь то, что хочешь.

Гарри понуро пожал плечами и закрыл книгу. Дафна ощутила стыд. Не то, чтобы он о чем-то просил, но эти несколько часов в библиотеке Дафна могла посвятить поиску способа общения для него, чем столько времени безрезультатно листать запутанные тома. В конце концов у мадам Пинс спросить об этом было можно.

Она неуверенно положила руку ему на плечо.

— Мы найдем то, что нужно. Не сомневайся.

Он улыбнулся и кивнул. Дафна вздохнула. Бедный мальчик, все-таки. Странно, что мама живет мыслями о мести к немому мальчишке. По ее мнению, если его отец и сделал что-то плохое, он уже наказан, как и его сын тоже. Но разобраться в том, что произошло, Дафна все еще хотела.

— Может, еще раз в тот спиральный коридор сходим? — спросила Падма.

— Неужели жить надоело? — осведомился Драко серьезным тоном. — Так быстро?

— Дурак, — рассмеялась девочка. — Просто, какой смысл рисовать карту, если мы еще с тем коридором не разобрались?

— Знаете… — подал голос Невилл, — а я уже разобрался…

— Что?

— Как?

— Я ослышался?

Они все обступили Невилла, который неуверенно показал им разворот в «Истории Хогвартса».

— Тут написано, что школа пронизана скрытым коридором, его действительно называют спиральным. «Спираль Фредерика» или «спираль Фреда», так это называется. По легенде, Фредерик был самым умным учеником Кандиды Когтевран и женихом ее дочери Елены, правда, они так и не поженились. После обучения в Хогвартсе он стал преподавать темные искусства, но позже нашел призвание в артефактологии и пространственной магии. Когда школа стала вмещать все больше учеников, за которыми стало сложно приглядывать, Кандида попросила его придумать что-то, что помогло бы наставникам контролировать перемещения учеников, особенно, в неположенное время. И тогда он скрыл некоторые коридоры Хогвартса и соединил их в спираль, опоясывающую школу. По ней можно очень быстро добраться до любого места, которое ты захочешь. Через заколдованные окна она показывает любые виды Хогвартса по твоему желанию и любые коридоры, спальни, все, кроме душевых и туалетов. А еще в этом коридоре невозможно встретиться с тем, кто тоже им пользуется в одно время с тобой. Например, если два мага зайдут в него отдельно, хоть и одновременно, пусть они будут направляться в одно место, коридор все-равно скроет их друг от друга. Если группа волшебников заходит вместе, они будут вместе, пока кто-то не потеряется из виду остальных. Чуть замешкался, и ты никогда не догонишь товарищей, потому что коридор посчитал, что ты хочешь скрыться от них. Ну вот, как-то так…

Невилл замолчал, и на несколько минут воцарилась тишина. Ребята обдумывали услышанное. Наконец Драко озвучил общие мысли.

— Получается, мы так долго в нем блуждали, потому что не имели определенной цели, куда мы хотим прийти?

— Получается так.

— Но как же множество странных дверей? — вспомнила Дафна. — Куда они ведут?

Невилл повернулся к книге и стал вести пальцем по странице.

— Где-то здесь было… Вот. «Если волшебник, попавший в «спираль Фреда» не знает о конечной цели прохождения коридора, то «спираль» предстанет длинным изгибающимся коридором со множеством непонятного вида запертых дверей. Поговаривают, что таков настоящий вид коридора, но поскольку коридор никогда не выглядит одинаково в этих ситуациях, то некоторые маги склоняются к мысли, что таким образом «спираль» показывает очутившемуся в ней волшебнику тщетность его пути, понуждая повернуть назад».

— Но почему другие ученики о нем не говорят? Я бы сказала, не знают, потому что за неделю я наслушалась о движущихся лестницах и скрытых за портретами дверях, но никак не о спиральном коридоре. Почему? — спросила Падма

— Наверное, про него, кроме преподавателей, никто не знает. Ученики идут себе в определенное место, а если заблудились в этом коридоре, так решат, что это один из коридоров Хогвартса. В любом случае, у них появится цель из него выбраться, что и произойдет, — сказала Дафна.

— Теперь понятно, — кивнул Драко. — Проверим его?

Все, кроме Гарри, выразительно показавшему на часы, и Невилла, который сослался на не сделанную Травологию, согласились. Все вместе они вышли из класса и разошлись в разные стороны. Падма, Дафна и Драко отправились исследовать «спираль», Невилл пошел в библиотеку, а Гарри отправился на очередную отработку.

* * *

— А, Поттер, заходите. Вы уже второй раз… не опоздали. Это необычно для представителей вашего факультета.

Гарри удивлено посмотрел на Снейпа. Профессор сегодня был какой-то странный. Глаза лихорадочно блестели, а волосы были еще грязнее, чем обычно.

— Нет, нет, не садитесь. Идите сюда.

Гарри подошел к учителю и увидел, что тот держит пустой фиал.

— Мне нужна капля вашей крови. Всего капля. Это не больно…

Еще на слове «нужна» Снейп схватил его за руку, сделал несколько взмахов палочкой, и из пальца потекла кровь прямо в фиал, Гарри даже испугаться не успел, тем более, что боли совсем не было.

Закупорив фиал и не говоря ни слова, учитель исчез за дверью кабинета, оставив Гарри удивленно переводить взгляд с двери на уже залеченный палец и обратно.

Вскоре Снейп вернулся и сразу сунул Гарри еще один фиал, на этот раз с густым зеленоватым зельем.

— Пейте. Да поживее.

Он не отрывал глаз от Гарри, пока тот не выпил все до капли. Через какое-то время спросил:

— Ну что? Есть изменения?

Гарри непонимающе взглянул на него и отрицательно помотал головой.

— Эх, — Снейп тяжело вздохнул, отобрал у Гарри склянку и заскрежетал зубами.

Гарри догадался, что тот, видимо, приготовил для него лекарство, и оно не подействовало. Он читал, что зелья с использованием крови пациента выходят в несколько раз сильнее обычных, поэтому этот момент его не удивлял. Но вот то, что профессор так расстроился, вызвало у него теплые чувства. И хорошо, что Снейп перед этим ничего не сказал самому Гарри, ведь тогда у него возникла бы надежда, которой не суждено исполниться. А так будто бы ничего страшного не произошло, все так, как и было. Кроме расстроенного профессора.

Гарри подошел к Снейпу и аккуратно положил ладонь тому на предплечье, стремясь утешить. Тот уже предсказуемо вздрогнул и отошел от него, убрав гаррину руку.

— Сегодня я хотел обсудить один инцидент, произошедший на самом первом уроке Зелий. Вы же знаете, о чем я?

Гарри почувствовал, как сердце уходит в пятки. Как же не знать, если прошлое объяснение необычных способностей сорвала МакГонагалл? Он не знал, что можно сказать в свое оправдание, не знал вообще, можно ли ученикам варить зелья за пределами школы, и уж тем более не хотел преждевременно упоминать Чернушку. Поэтому решил признаться только в части правды.

— Вижу, что знаете, — сказал Снейп, наблюдая за ним. — Итак, где вы узнали о таком необычном заклинании «Эванеско»? Это первый вопрос. Второе: как вы научились выполнять его невербально? И третье: где была ваша палочка, когда вы его выполняли?

Гарри полез в сумку за пергаментом и перьями, но Снейп протянул ему длинный мелок.

— Я заколдовал его на чтение ваших мыслей. Произнесите про себя, что хотите написать, и это появится на доске. Для активации необходимо слово «Пишу», для дезактивации — «Ставлю точку». Начинайте.

Гарри в ступоре смотрел на мел, и на Снейпа, и снова на мел, и снова на профессора. Его так и подмывало обнять зельевара, и он тратил много сил, чтобы удержать себя от этого. Ведь именно что-то подобное искал Гарри. Если Снейп отдаст ему мелок или хотя бы разрешит пользоваться на уроках Зелий, это будет просто чудесно! Можно еще спросить у него об этих чарах и наколдовать себе еще мелков и ручек для ответов на уроках и общения с друзьями! Открывшиеся перспективы заполнили его мысли, и он еле заставил себя сделать то, о чем просил профессор. Нужно было сосредоточиться и подготовить необходимый текст в уме, чтобы случайно не подумать о том, что сообщать Снейпу еще рано.

Наконец, необходимый текст стал появляться на доске.

Об этом заклинании мне в письме рассказал Драко. С ним мы познакомились еще в Косом переулке. Купив учебники, я заинтересовался варкой зелий и попробовал сварить несколько самостоятельно. У меня получалось, но сливать сваренные зелья было некуда, так как я варил их в лесу, далеко от канализационных решеток. Я спросил у Драко совета, и он рассказал мне об «Эванеско». Только запретил пользоваться палочкой, поэтому я учился беспалочковому заклинанию. Очень долго у меня не получалось, а потом я его освоил.

Гарри вовремя прервал течение мыслей и очень гордился, что у него получилось для этого сконцентрироваться.

— Понятно, — протянул Снейп, все еще глядя на текст и задумчиво крутя в пальцах палочку. — Что ж, могу поздравить, мистер Поттер. Это заклинание, хоть и довольно простое, но в невербальном и беспалочковом исполнении приближено по сложности к заклинаниям курса пятого. Я бы сказал, что у вас высокий магический потенциал, очень высокий, — Снейп уже говорил ему это, но, видимо, решил сказать еще раз. В любом случае, Гарри было очень приятно.

Оставшееся время Снейп проверял выполнение заданных на проработку заклинаний, диктовал новую лекцию и показывал новые движения палочкой. Наконец, часа через два зельевар его отпустил. Гарри кивком попрощался с учителем и вышел за дверь. От усталости он еле передвигался, но был рад такой успешной отработке. Под конец заклинания получались у него все лучше, поэтому ему не терпелось уже показать свои умения на занятиях по Транфигурации и Чарам. Уже почти выходя из класса Гарри спросил о заколдованном мелке, который пока лежал у него в кармане. Снейп объяснил, что чары не вечные, их нужно обновлять примерно каждые три-четыре месяца, но ни у кого из учеников на это сил не хватит, после чего предложил Гарри приходить для этих целей к нему, да еще и вручил заколдованную тем же способом перьевую ручку. Гарри был счастлив.

Когда он вернулся, ребята наперебой стали рассказывать о своих впечатлениях. Они несколько раз прошли «спиралью Фреда», побывали в противоположных концах замках всего за десять минут, а также нашли заколдованные окна, показывающие разные места школы. Оказалось, эти окна показывали все с позиции живых картин, висящих по всему Хогвартсу, видимо, Фредерик магически связал их с коридором. Ребята видели происходящее во всех четырех гостиных, в совятне, библиотеке и даже кабинете Дамблдора. Оказалось, картины действительно висят везде, где только можно. Еще очень долго ребята обсуждали открывшиеся перед ними возможности. Потом Гарри показал им заколдованные Снейпом мелок и ручку. Они тут же позвали домовиков и попросили имеющуюся у них доску заменить на еще большую, чтобы Гарри мог писать на ней целые предложения. А после устроили чаепитие с пирожными. Первые выходные в Хогвартсе заканчивались, и ребята были довольны прошедшей неделей. Жизнь налаживалась.

Читатели, поздравляю вас с наступившим 2016 годом!

«Волшебная палочка — орудие волшебника, с помощью которого он творит заклинания…»

«Волшебная палочка — проводник магии волшебника…»

«Волшебная палочка — мощный артефакт для…»

Гарри захлопнул очередной фолиант. Нигде. Ни-где нет ни слова о том, что палочка может обладать своей душой или даже именем. По всему выходило, что палочка — лишь инструмент. Но почему тогда Гарри почувствовал такую силу, такую энергию в Чернушке? И почему маги использовали именно палочки для колдовства? А как же посохи? Или колдовства без палочки? Снейп сказал, что беспалочковое колдовство очень сложное, но ведь возможное. Почему бы не учиться сразу колдовать без палочки, чтобы в случае ее утери не чувствовать себя беспомощным?

За этот месяц Гарри прочитал практически все тома о палочках, которые нашел в библиотеке. Он даже заказал пару отсутствовавших там книг совиной почтой — с помощью Драко, конечно, — но ни одна книга не содержала ответов на его вопросы.

Разумеется, Гарри очень много узнал о палочках, их сердцевинах, древесине, пригодной для производства; даже прочел древний трактат о степени влияния роста волшебника на длину палочки. Продравшись сквозь заумные объяснения, он понял, что влияния нет никакого. Спрашивается, и зачем писать двести страниц о том, что можно сказать одним предложением?

— Гарри, ты опять? Ты превращаешься в книжного червя! — Падма в шутку забрала у него книгу и кинула на стол.

Гарри вздохнул. Если вначале дружба на пятерых его радовала, то теперь все чаще приводила в уныние. Он не мог полноценно участвовать в их обсуждениях и спорах. Пока он вставляет ремарку, ребята, перебивая друг друга, начинали говорить не то что о втором — уже о третьем. А просто посидеть почитать ему тоже не давали — либо Падма, либо Драко постоянно его отвлекали, намеренно, причем. Гарри предпочитал, чтобы эти двое были заняты друг другом. Правда, тогда Хогвартс еле оправлялся от их проделок. Кто бы мог подумать, что серьезный, уравновешенный Драко будет терять все остатки разума рядом с этой девчонкой. Что бы она ни предлагала — он всегда соглашался. Сходить в Запретный лес — пожалуйста. Вылить клей на пол перед Большим залом — да, разумеется. Подсыпать соль в блюда преподавателей — почему нет. Гарри даже жалел, что их еще не поймали. Всему виной, конечно, спиральный коридор. В нем-то они и скрывались, и с его помощью осуществляли все свои проказы. Гарри не мог втолковать Драко, что такое поведение не пристало наследнику благородного рода. Драко, конечно, соглашался. Пока Падме не приходила в голову очередная затея. И все труды Гарри проходили насмарку.

Дафна все больше времени проводила либо в библиотеке, либо с Невиллом. Мальчик краснел, бледнел, но было видно, что общение с Дафной он не променяет ни на что. В итоге все чаще Гарри был одинок в кругу друзей. Иногда он мог нормально общаться с кем-то одним из них. Тогда собеседник был полностью поглощен чтением гарриных ремарок. Но если к общению присоединялся третий… Гарри предпочитал оставить их друг на друга.

С другими ребятами он так и не сдружился. Гриффиндорцы частенько задевали словами, но никто не лез к нему драться. Гарри не знал, что стало этому причиной — то, что он немой или то, что один единственный раз хорошенько отшвырнул от себя Симуса, начавшего его оскорблять. Ребята, видимо, пришли к выводу, что «Поттер ненормальный», и Гарри это полностью устраивало. Одна -единственная Грейнджер смотрела на него, как бездомная собачка. Он понимал, что ей одиноко и плохо без друзей, но брать ее в их компанию не спешил — отпугивали излишняя эмоциональность и порывистость. Хотя за последний месяц Грейнджер вроде стала вести себя не так импульсивно, и Гарри все чаще обращал внимание на ее стол, заваленный книгами в общей гостиной.

На уроках Гарри успевал средне. Единственным предметом, по которому он стал лучшим, были полеты. Даже Драко, как выяснилось, летал хуже него. Вуд, капитан факультетской сборной, посмотрев их урок полетов, сразу предложил Гарри место ловца на следующий год, но Гарри отказался. Летать и наслаждаться высотой и скоростью — да. Но тратить свое время, чтобы поймать какой-то неуловимый шарик ради нелюбимого факультета — нет уж, увольте. После его отказа к Гарри в Гриффиндоре стали относиться еще хуже. Не то чтобы это как-то выражалось, но Гарри чувствовал это в поведении и взглядах сокурсников.

Преподаватели по другим дисциплинам все еще смотрели на него с опаской, особенно, когда видели его поднятую руку. Чаще его не спрашивали. Это не относилось к Флитвику, который, к радости Гарри, всегда спрашивал его первым. Остальные предпочитали по большей части делать вид, что Гарри Поттера не существует на опросах. Особенно рычал на него Снейп. Позже Гарри понял тактику зельевара: на уроке он рычал на всех, кроме слизеринцев, и делать исключение для Гарри не собирался. Однако на их отработках-занятиях профессор проявлял большую лояльность. Кажется, он думал, что у Гарри снижена самооценка, поэтому на каждом уроке говорил, что у него высокий магический потенциал. Самому Гарри такая тактика уже приелась. Он старался как-то сблизиться с зельеваром, выполнял все задания, варил зелья без ошибок, никогда не опаздывал, но Снейп все равно держался подчеркнуто вежливо и с некоторой прохладой. Почти каждую неделю он давал Гарри выпить очередное зелье. Результатов не было, но Снейп не прекращал попытки, за что Гарри был ему очень благодарен.

Пока дружбы с профессором не складывалось, Гарри решил как можно больше узнать о волшебных палочках. Как нет двух одинаковых людей, так нет и двух одинаковых палочек. На характер (если можно так сказать) палочки влияет уйма всяких величин — длина, толщина палочки, внутренняя составляющая, древесина, вес, украшения на ручке, рисунки и зазубрины. Создать палочку, идентичную уже созданной, можно только в одном случае — если эта первоначальная палочка утратила магическую составляющую. Во всех остальных случаях этого не допускала сама магия. История знала примеры экспериментов, когда два волшебника пробовали создать абсолютно одинаковые палочки — взяли дерево с одного ствола, сердцевину с одного магического существа. Вымеряли толщину и длину палочек. В конечном итоге всегда происходил непонятный взрыв, в результате которого одна из палочек приобретала свойства совершенно отличные от свойств другой.

Гарри думал, что каждая палочка предназначена магией определенному волшебнику. Она ждет его и не подойдет никакому другому, по крайней мере, не подойдет идеально. Обычно, если палочка не подходит, то, когда маг притрагивается к ней, она остается холодной. Если подходит либо дерево, либо сердцевина — нагревается. Если подходит идеально — выпускает искры. Нигде Гарри не видел упоминания о том, что магу могут идеально подойти одновременно две палочки. Один маг — одна палочка. Про себя он даже называл это притяжением двух душ — волшебника и палочки. А ему, Гарри, подошли две палочки: эбеновая и из остролиста. Причем остролистовая вроде и не совсем. Колдовать можно, но это не идеал. Хотя она выпустила искры. Значит, признала в Гарри хозяина? Но он чувствовал, что идеально подходит ему та, черная палочка. А это противоречило всем догмам, что описывались в книгах.

* * *

— Нашла что-нибудь?

Гермиона недовольно посмотрела на Дафну. Та подходила к ней с этим вопросом каждый день — вот уже месяц.

— Нет.

— …

— И сейчас нет.

— …

— А сейчас тоже нет!

— Да ладно тебе, не злись!

— Я не злюсь, — ответила Гермиона. — Просто я сама уже на взводе. Казалось бы, проклятие. Но почему о нем нет нигде? Я просмотрела уже, наверное, дюжины две книг. Ни в одной нет упоминания о проклятиях такого рода. Как будто их не существует вовсе!

Дафна пожала плечами.

— Я была бы счастлива, если бы их не существовало. К сожалению, именно такое проклятие отравляет жизнь моей сестре.

Гермиона удрученно опустила голову. Об Астории Дафна рассказала ей на следующий день после принесения клятвы. Оказалось, что ее младшая сестра страдает от редкого вида проклятия. Дафна даже не знала его названия. Видимо, никто не знал, раз уж состоятельная семья Гринграссов до сих не пор не нашла лечения. На все вопросы о том, как Астория получила это проклятие, Дафна молчала. Все, что Гермионе удалось выяснить, умещалось по содержательности в нескольких предложениях: Астория больна с рождения. Проклятие проявляется в периодической нехватке воздуха. Чтобы просто дышать, Астории приходится вдыхать соленый морской воздух. Их родители пока обходятся специальными пахучими предметами, но переехать к морю наотрез отказываются. Дафна объяснила это тем, что они боятся осложнений, если Астория будет дышать соленых воздухом постоянно. Помимо этого, с каждым годом Астория слабела физически. Она выглядела младше своих лет, постоянно заражалась магловской простудой и почти никогда не спала без кошмаров.

Долгие поиски не дали результатов. Гермиона подозревала, что Дафна просто не раскрыла ей всей нужной информации. Например, как Астория получила это проклятие? От этого же очень многое зависит! Без этих данных невозможно было его определить, а без этого нельзя и вылечить. Но на все ее вопросы Дафна молчала. Хотя уже не так уверенно, как месяц назад — бесплодные поиски пошатнули ее холодность, и с каждым днем она расстраивалась все больше. Гермиона думала, что долго так Дафна не протянет и все-таки расскажет ей остальное. Ведь Гермиона дала клятву о неразглашении ее секрета, к чему что-то скрывать дальше?

* * *

— О, Мерлин, да сходи уже к нему, — Дафна укоряюще покачала головой. — Как тебе не стыдно, он тебя уже пятый раз в гости зовет.

Гарри хотел в пятый раз объяснить ей, почему не идет к Хагриду, но говорить, а точнее, писать одно и то же, ему надоело. Он решил все-таки сходить к лесничему. Может, если Хагриду будет снова неуютно с Гарри, тот не станет больше звать его?

Гарри не знал, уместно ли брать с собой остальных ребят, ведь их не приглашали. Оттого одним субботним вечером потопал к Хагриду один. Какое же было его удивление, когда он обнаружил у лесничего в гостях Грейнджер. Девочка выглядела грустной, под глазами синяки, спутанные волосы перевязаны лентой. Когда Гарри пришел, Хагрид что-то ей втолковывал.

Увидев его, Гермиона сразу поднялась.

— Я пойду…

Гарри помотал головой и махнул ей, чтобы она осталась. Хагрид тоже поддержал его, и Гермиона, смущенно улыбнувшись, присела обратно.

— Ну как ты, Гарри, поживаешь? — спросил Хагрид, сунув ему большую чашку с чаем и корзинку с печеньками.

Гарри пожал плечами. Хагрид предсказуемо насупился.

— Это… гм… а ты обычно… каким способом общаешься?

Гарри показал принесенные с собой пергамент и перьевую ручку, которую дал ему Снейп и написал на пробу пару предложений, мысленно диктуя фразы ручке. Гермиона пришла в восторг и стала выпытывать у него, что это за артефакт такой и как его получить, на что Гарри, ухмыляясь, посоветовал ей обратиться к Снейпу. Девочка заметно охладела, но Гарри был уверен, что из упрямства и любопытства Гермиона все-таки подойдет с вопросом к зельевару.

После Хагрид все еще иногда с неуверенностью начал расспрашивать Гарри о том, о сем, и так они проболтали около часа. К концу встречи Гарри выпил весь чай, но бросил попытки найти среди печений то, которое можно разгрызть.

Одновременно с Гермионой они попрощались с Хагридом, вышли на улицу и потопали к замку. Гарри, ближе познакомившись с ней, был даже не против показать ей их с ребятами класс, но не стал без их согласия, все-таки над чарами сокрытия они трудились вместе, каждый внес свою частичку магии.

* * *

Гермиона шла по коридору, прижимая к груди две книги. Одну из них она получила совой из дома буквально десять минут назад, а другую в прошлый понедельник доставили ей из книжного магазина на заказ. Она искала Поттера или кого-то из его компании и невероятно трусила. Встреча с Гарри у Хагрида показала ей, что он все еще хороший и добрый, но Гермиона не могла забыть, каким жестким он мог быть при желании. К тому же, Гермиона очень надеялась, что сможет помочь ему так, что Гарри пригласит ее в их компанию, и теперь, когда настал час «икс», боялась, что ничего не получится.

Никого так и не встретив до самого Большого зала, Гермиона, вздохнув, заглянула туда. С некоторых пор компания Поттера обедала вместе — без разницы, за чьим столом. Как это случилось впервые, Гермиона помнила очень хорошо. На один из ужинов они пришли впятером, что-то горячо обсуждая, и не захотели рассаживаться по разным столам даже на короткое время. Окинув взглядом столы Гриффиндора и Слизерина, за которыми в этот вечер было особо много учеников, они замерли в нерешительности. И тогда одна из Патил, которая дружила с ними — Падма — потянула их в сторону своего стола — Когтевранского. Вороны удивленно посмотрели на них, пожали плечами и вернулись к прерванной трапезе. С тех пор компания всегда садилась вместе — за тем столом, где было место. В выходные по утрам обычно за стол Гриффиндора — потому что все грифы просыпали завтраки. В остальное время — за стол Слизерина или Когтеврана. А как-то раз, когда нигде не было подряд пяти мест, к удивлению всех остальных факультетов, их позвали за свой стол пуффендуйцы. Компания Поттера стала чем-то уникальным — ребят, которые, несмотря на принадлежность к разным факультетам, оставались верны своему маленькому кругу, любили все. С ними здоровались, им помогали, показывали короткий путь через Замок и даже угощали домашними гостинцами. Исключением стали гриффиндорцы, которые не могли простить Поттеру дружбу со слизеринцами и отказ Поттера играть в квиддич за сборную. Остальные факультеты приняли Поттера и его компанию. За глаза их иногда называли поттеровцы, правда, как относятся к этому сами ребята, Гермиона так и не знала. Она общалась только с Дафной и не решалась спросить ее о столь деликатной вещи.

Сейчас в Большом зале много многолюдно, а значит поттеровцы сядут точно не за стол ее факультета. Придется отлавливать их после ужина. Гермиона села за свой стол и, положив рядом книги, приступила к еде.

По изменившему шуму разговоров она поняла, что в зал вошли Поттер и компания. Ребята направились к столу Когтеврана, и Гермиона все же расстроено вздохнула.

Она прождала полчаса пока пятерка не поужинает и выскользнула вслед за ними из зала.

— Гарри! — крикнула она, и ребята остановились, полуобернувшись к ней.

— Эм, — под их взглядами, особенно, холодными взглядами слизеринцев ей стало неуютно. — Привет, Гарри, Невилл, Дафна, Драко и Падма.

Они тут же ответили нестройным приветствием. Гермиона чуть расслабилась.

— Гарри, я хотела с тобой поговорить. Точнее, кое-что показать. Лучше найти какой-нибудь класс…

Поттер повернулся и кивнул Малфою. Тот скрылся в коридоре, а они потихоньку последовали за ним. Наконец Драко нашел старый пыльный класс и позвал их.

Как только они зашли, Драко, Дафна и, к удивлению Гермионы, Невилл начали шептать заклинания очистки, и уже через пять минут класс заблестел.

— Нам, наверное, лучше выйти, — проговорил Малфой, и Гермиона запоздало вспомнила, что она просила разговора именно с Гарри.

— В этом нет нужды, — быстро проговорила она, — это не секрет.

Она присела за парту, положила на стол книги и подозвала Гарри.

— Гарри, я, конечно, лезу не в свое дело, но мне очень захотелось тебе помочь. Эту книгу мне прислали родители. Это самоучитель языка жестов в магловском мире. А это — она указала на вторую книгу, — словарь магического языка жестов. В отличие от магловского он… он содержит заклинания…

* * *

Сказать, что Гарри был в шоке, значит не сказать ничего. Он во все глаза смотрел на книги и покрасневшую Гермиону.

Язык жестов Гарри знал — он ходил на специальные курсы для немых. Вместе с ним социальные службы обязали ходить на них и Петунью, но та так ничего и не выучила, вернее, отказывалась понимать жесты Гарри. Ей было проще и понятнее читать записки. Да и у Гарри было мало поводов для общения с ней.

Но вот магический словарь — это же чудо! Почему раньше ему никто об этом не сказал?!

Гарри достал пергамент и под восторженные охи остальных ребят, разглядывавших картинки магловской книги написал свои вопросы Грейнджер. Девочка с готовностью начала рассказывать.

* * *

— Я так и знала, что язык жестов ты знаешь, потому решила, что если твои друзья научатся ему тоже, им будет легче и быстрее с тобой общаться. А эту книгу, — она показала на словарь магического языка жестов, — я нашла в библиотечном архиве. Но там содержались только несколько страниц для ознакомления. Там не то чтобы все-все заклинания, но самые нужные и полезные. Вингардиум Левиоса, например, там есть, а Алохоморы почему-то нет. Ну и упор больше на бытовые заклинания. Да их там и не много. Это колдовство не относится к беспалочковым, потому что, — она открыла третью страницу книги, — вот здесь написано, как надо колдовать, чтобы палочка проводила магию. Я не уверена, что тебе пригодится, ведь палочкой ты пользуешься, но эти заклинания, если правильно выполнять, легче даются, чем невербальные палочковые, и…-

— Грейджер, остановись, — Малфой поднял вверх руки, — мы сдаемся перед лицом твоих знаний, но дай Гарри немного прийти в себя!

Гермиона перевела взгляд на Гарри и мысленно охнула: он улыбался. Широко и открыто, и очень светло, его глаза как будто искрились. Таким она видела его впервые. Не тратя времени на правописание, Гарри подскочил к ней и чмокнул в щеку. Все засмеялись, а Гермиона прижала холодные ладони к пылающим щекам.

* * *

С того дня, как Гермиона принесла Гарри книги о языке жестов, начались счастливые будни. Счастливые для Гарри, потому что его друзья все разом вдруг засели за самоучитель и теперь с каждым днем все больше объяснялись с ним при помощи жестов. Гарри было приятно, и радостно, а еще он постоянно улыбался, листая свой словарь жестовых заклинаний, и снова улыбался, глядя, как ребята вместе с Гермионой разучивают новый язык специально для Гарри или придумывают жесты для обозначения слов из мира магии. Все чаще прямо на уроках они общались безмолвно и даже начали разрабатывать свой язык жестов для подсказывания на контрольных. Гермиона сначала была против, пока Дафна не выручила ее на зельеварении, показав на пальцах, в чем ее ошибка, в результате чего Гермиона смогла исправить зелье и больше не ворчала на пятерку.

Теперь они все чаще общались вместе — впятером или вшестером, если присоединялась Гермиона. Гарри садился куда-нибудь повыше, чтобы всем было его видно, и объяснялся жестами. Домашние задания они тоже привыкли делать вместе, и преподаватели все чаще выделяли их среди тех, кто отличился на уроке или хорошо написал работу. Вскоре после того, как профессор МакГонагалл заметила, что общение с Гермионой плодотворно отразилось на его успехах, Гарри пришла в голову очередная сумасбродная, но не менее захватывающая идея. Он предложил ребятам разделить школьные предметы среди них, чтобы каждый помогал другим в том, в чем хорошо разбирается. Так, Невиллу без разговоров отдали Травологию, Драко — Зельеварение, Гермионе — Трансфигурацию, а Дафне — Заклинания. Гарри взял на себя Защиту, но не стал ограничиваться рамками дисциплины, благо Квирелл преподавал предмет отвратительно. Гарри изучил учебник за первый курс и программы подготовки к ежегодным экзаменам и разделил подготовку на два блока: защита от существ и боевые заклинания. Он по каждой теме писал конспект, в котором объяснял основы и делал ссылки на те учебники и главы в них, которые необходимо изучить, после чего вручал остальным для самостоятельного изучения. В итоге, ребята намного обогнали программу обучения, и, когда однажды Квирелл заболел и занятие проводил Снейп, сумели достойно показать свои знания и даже заработать у него баллы.

Когда Гермиона сказала, как их называют за глаза, Гарри был, мягко сказать, в изумлении. Ведь он не лидер, они все равны и все друзья друг для друга. Но Драко словечко понравилось, и теперь он частенько в заполненных коридорах кричал: «Дорогу! Поттеровцы идут!». Разумеется, все расступались и провожали их глазами, что Гарри нравилось еще меньше. Но, когда он подошел с этим к Драко, тот только пальцем покрутил у виска.

— Гарри, не мели чепухи. Именно ты нас объединил, твоя идея взять к нам Невилла и Падму, и ко мне ты первый подошел мириться, именно ты организовал нам программу обучения, ты… Да, да, не делай такие глаза. Лично я не желаю брать на себя ответственность за нашу компанию, а тебе не повредит… — Драко похлопал его по плечу и ушел, оставив Гарри смотреть ему вслед.

Сначала он был в растерянности, а потом понял, что и до дурацкой клички все ребята равнялись на него, с новыми идеями сначала шли к нему, если нужно было решить какой-то вопрос, то именно на него смотрели в ожидании указаний.

Несколько дней Гарри мучился этим вопросом, а потом просто махнул рукой и смирился. И начал продумывать программу подготовки к экзаменам. Какая разница, что на дворе конец октября? Зато планирование всегда помогало ему успокоиться и прийти в себя.

— Гермиона! Почему я должен ходить за тобой по всему Большому залу? — рядом с ней остановился хмурый Перси.

Гермиона смущенно пожала плечами. В этот раз она обедала с поттеровцами за столом Когтеврана, хотя перед этим все-таки проштудировала школьные правила и убедилась, что никаких нарушений здесь нет.

— Вот, держи.

Он сунул ей листок бумаги.

— Что это? — спросила Падма, не делая попыток прочитать записку через плечо Гермионы, как без стеснения поступили бы гриффиндорцы.

— Вызов к Дамблдору, — ответила Гермиона, чувствуя, как все внутри похолодело. — Но я же ничего такого…

— Конечно, нет, — ответила Дафна.

— Может, он похвалит тебя за учебу, — предположил Драко.

Гермиона пожала плечами. Она была уверена, что учеба здесь ни при чем. Гарри, сидевший напротив нее, как-то весь понурился. Поймав ее взгляд, он сказал жестами:

«Это из-за меня»

— Да не, не может быть, — ответила Гермиона.

— Почему, вполне возможно, — сказал Драко. — Отец предупреждал меня не доверять директору.

— Но почему? Он кажется добрым волшебником…

— Грейнджер, с историей его назначения не все так чисто и гладко. Отец говорил, что Дамблдор всегда все делает на собственное благо, он играет людьми, как шахматными фигурами.

— Ладно, посмотрим, — ответила Гермиона. Она очень не хотела верить Драко, но ей все же казалось, что в чем-то он прав. Ведь что-то такое Гермиона наблюдала совсем недавно — поступок директора, который привел ее в недоумение, но привел к вполне логическому результату. Только она никак не могла вспомнить, что же это было.

После обеда Перси провел ее к кабинету Дамблдора. Прошептав пароль горгулье, она проехала вверх на винтовой лестнице и вошла в круглое помещение, наполненное всевозможными жужжащими, фыркающими, тикающими и прочими предметами. На стенах висели портреты, видимо, предыдущих директоров Хогвартса, догадалась Гермиона.

За столом сидел Дамблдор и лучезарно улыбался ей.

— Проходи, девочка моя, присаживайся!

Гермиона послушно села на край стула. Директор протянул ей чашку с чаем и коробочку с засахаренными мармеладными дольками.

— Нет, спасибо. Родители запрещают мне сладости.

— О, ну ничего страшного! — директор отставил коробочку, сложил руки в замок и посмотрел на Гермиону.

Его взгляд оказался очень тяжелым и каким-то холодным, поэтому Гермиона опустила глаза.

— Так, ты дружишь с Гарри, верно?

— Да… Но не только я, сэр. Многие ребята его очень любят, — Гермиона решила сообщить о Гарри как можно больше положительного. — Он хороший, общительный, успевает по учебе, а еще прилежный, и всегда выполняет домашнюю работу в срок… — она запнулась, размышляя о дальнейшем, но Дамблдор перебил ее:

— О, это прекрасно, моя девочка! Но я боюсь, что Гарри, в силу своего возраста и неопытности, еще не способен выбрать для себя круг общения. Видишь ли, — он отправил в рот мармеладку, — мальчик почти не общается со своим родным факультетом. Дружба со слизеринцами же может навредить ему больше, чем полное одиночество.

— Но Гарри общается со мной и Невиллом, а Драко и Дафна… они совсем не плохие, не такие, как обычно думают о слизеринцах…

— Боюсь, девочка моя, что ты еще не познала всю хитрость и расчётливость представителей этого факультета. Для своей выгоды они перевернут горы. Ваша дружба с мистером Малфоем и мисс Гринграсс лишь показывает, что им что-то нужно от вас, а точнее, нужно именно от Гарри.

Гермиона промолчала. Она не могла поверить этим словам, но доля правды в них все же была. Самая малюсенькая.

— Возможно, вы правы, сэр, — вслух проговорила она.

— Я рад, моя девочка, что ты это поняла. Постарайся поговорить с Гарри, он должен прислушаться к твоим словам.

На этом директор отпустил ее, и Гермиона медленно побрела в их общий класс. Голова гудела от напряжения. Гермиона продумывала каждый поступок Дафны и Драко, вновь и вновь не приходя к однозначному выводу. Возможно ли, что они просто хотят общаться с Гарри? Да. Возможно ли, что он им нужен лишь для чего-то определенного. Тоже да. Возможно ли, что Дамблдор специально сказал обо всем этом Гермионе, чтобы она поссорила друзей? Да тоже да, ведь директор вполне может не одобрять круг общения Гарри.

Так ни к чему в итоге не придя, Гермиона решила оставить все как есть и понаблюдать за пятеркой, так сказать, со стороны.

* * *

В один из свободных вечеров, когда вся их пятерка, точнее, уже шестёрка, сидела в общем классе и скучала от безделья, Драко предложил снова сходить в спираль Фреда.

— Просто гулять? — разочарованно спросила Дафна.

— Ну да, — ответил Драко. — Чего тут сидеть-то?

— Я не пойду. Терпеть не могу всякие пыльные коридоры.

— Ладно. Гарри?

Тот кивнул, хотя и без особого воодушевления.

Невилл с Гермионой тоже согласились, а Падма, к изумлению Драко, осталась с Дафной.

— Я не важно себя чувствую, — проговорила она.

— Тогда может мы проведем тебя в Больничное крыло?

— Нет, нет, не то чтобы…

— Давай я с тобой схожу, — сказала Дафна, вставая. — И не возражай, ты вся бледная. А вы идите в спираль, потом нам расскажете.

* * *

В этот раз, несмотря на то, что они вчетвером имели целью именно погулять по спирали, перед ними очень быстро встала одна дверь.

«Вы о думали о конкретной вещи?» — спросил Гарри жестами, но все отрицательно помотали головой.

— Ну что ж, раз дверь есть, то стоит зайти, — сказал Драко и потянул на себя ручку. Дверь не подалась. Они обернулись, но сзади оказался тупик.

— И что теперь делать? — испуганно спросил Невилл.

— Хм, это странно. Спираль Фреда так себя вести не должна, — проговорила Гермиона, которая, как только ребята рассказали ей об этом, тут же изучила все, что нашла в библиотеке на эту тему.

— Помнится, мы на чарах изучали заклятье, отпирающие замки. Может, здесь такое нужно? Грейнджер, ты вторая по Заклинаниям, попробуй.

Гермиона, хмурая от того, что Малфой назвал ее второй, хотя она на самом деле чуть уступала Дафне, все же достала палочку и проговорила «Алохомора!»

Замок тихо щелкнул, и дверь открылась. Они шагнули внутрь, первой оказалась Гермиона, которая первой и увидела огромного трехголового пса. Тот вначале, видимо, спал, но почуял их запах и зафыркал.

— Что такое? — в комнату шагнули остальные, а дверь сама вдруг захлопнулась с той стороны, толкнув внутрь Гарри. Он упал как раз в метре от одной из голов.

— Поттер! — крикнул Драко, подбежал и схватил Гарри за капюшон мантии, с силой дернув на себя. Гермиона к этому моменту как раз снова смогла открыть дверь заклинанием, Невилл, споткнувшись о подбежавших ребят, упал, потянув за собой остальных, и они успели вывалиться из комнаты большим восьминогим и восьмируким существом. Драко первый вскочил на ноги и захлопнул тяжелую дверь, прежде чем одна из гигантских пастей высунулась вслед за ними.

— Что это? — в ужасе спросил Невилл, сидя на полу и не делая попыток подняться.

— В мифологии трехголового пса называют цербер… — голос Гермионы дрожал, а сама она тоже сидела на полу, обняв колени.

Гарри, поднявшийся на ноги, стал помогать ей, а Драко поддержал Невилла.

Теперь стена напротив двери исчезла, и они вяло пошли по коридору, гадая, куда же он выведет их теперь. В счастью, они оказались совсем рядом с их общим классом и пошли туда. Девочек внутри не оказалось, и ребята повалились на стулья. Невилла била дрожь, а Гермиона похоже уже оправилась.

— Он стоял на люке. Цербер, — вяло проговорила она

— Сторожевой пес оказался, чтоб его, — откликнулся Драко и вызвал своего домовика. Через несколько минут все они пили горячий шоколад и закусывали пирожными.

Скоро вернулись Дафна и Падма, которую напоили укрепляющим зельем и отпустили — у нее было обычное переутомление. Ребята рассказали им о своих приключениях, и девочки от удивления вытаращили глаза.

— Зачем цербер в школе?

— Так охраняет же что-то.

— Не глупи, — махнула рукой Дафна, — ты же знаешь, есть множество мощных заклинаний, наложи любое из которых — и комар не подлетит. Взять хотя бы те, которые мы наложили на этот класс.

— А помните, — вспомнил Невилл, — Дамблдор говорил что-то о запретном третьем этаже?

— И что? Ты думаешь, это он и есть? — спросил Драко.

— Да. Просто я слышал, как Рон Уизли хвалился, что подходил к этой двери на третьем этаже. Открыть ее он не смог, но слышал рычание. И не обычное, а будто умноженное на две или три пасти — он так и сказал.

— Ничего себе, — воскликнула Падма. — Цербер в школе за дверью, которую открывает простенькое заклинание для отпирания механических замков? Это шутка?

— Ага, если бы, — фыркнул Драко. — Вы еще вспомните, как мы туда попали. Ни один из нас не имел желание проникнуть на третий этаж или к церберу, а это значит что?

«Дамблдор» — показал жестами Гарри.

— С чего ты взял? — удивился Невилл

— Сам посуди, — ответила за него Гермиона, — спираль Фреда подчиняется тому, кто в нее входит и главе Хогвартса. А глава школы — директор. Даже у профессор МакГонагалл нет полномочий на управление спиралью.

— Превосходно», Грейнджер, — ухмыльнулся ей Драко. — Теперь следующий вопрос: на кой ему это надо?

Дафна укоризненно посмотрела на него, как смотрела всегда, если он начинал выражаться неподобающим образом. Он развел руками. Дафна фыркнула.

— Знаете, — медленно проговорила Гермиона и тяжело вздохнула, — я должна вам сказать… Он вызвал меня тогда к себе не просто спросить о делах Гарри. Он сказал, что Гарри не может выбрать для себя круг общения и что ему не стоит общаться со слизеринцами, потому что вы хитрые, изворотливые и что вы дружите с ним только из-за своей выгоды. Я думаю, он сделал это специально из-за Гарри…

Гарри был ошарашен, а Дафна, злая, подскочила к Гермионе. Драко впервые видел ее в таком состоянии.

— Тогда почему ты нам сейчас это говоришь? Почему не переубедила Гарри общаться с нами? Делала свои выводы, не так ли?

— Так, — ответила Гермиона, не отводя взгляд от Дафны. — И решила, что Дамблдор ведет свою игру, потому что прекрасно знает, что нельзя вешать ярлыки на людей по факультету. Я читала биографии многих слизеринцев, и скажу, что подлыми и злыми была малая их часть.

Драко рассмеялся. Дафна покачала головой.

— Не, ну что еще взять с Гермионы? Дафна, не злись. Грейнджер все-таки маглорожденная, у нее нет предубеждений против директора и нет предубеждений против Слизерина. Вот она и провела свое исследование. Вполне на нее похоже ведь.

Тут вдруг раздался оглушительный взрыв, отчего они от неожиданности присели, а потом повернулись к Гарри, который один остался стоять с палочкой в руке. И смотрел на них очень зло. Он начал жестикулировать:

«Гермиона, как ты могла не сказать об этом мне? Это ведь напрямую меня касается. Если Дамблдор не добился бы результата от тебя, он вызвал бы меня, а я даже не знаю, к чему должен быть готов. И решать, подходит мне человек или нет ни ты, ни Дамблдор не имеете права. Решать могу только я. И очень жаль, что ты так поступила. Я разочарован»

Сделав последний жест, Гарри развернулся и вылетел из класса.

— Ох, что я натворила, — Гермиона спрятала лицо в ладони.

— Сама виновата, — холодно ответила Дафна. — Дружба подразумевает доверие, а ты показала, что нас в грош не ставишь.

— Простите…

— Поздно. С Гарри нужно разговаривать, а не с нами. Как он решит, так и мы.

— Ладно, — Гермиона вышла из класса, чувствуя, как по щекам бегут слезы. Все насмарку. Из-за ее собственных подозрений.

В тот вечер она долго искала Гарри: и в библиотеке, и в коридорах, и в гостиной, и даже в спальне для мальчиков. Вконец устав, она пошла спать, дав себе обещание поговорить с Гарри завтра же.

* * *

Гарри сидел на подоконнике в дальней части замка, где обычно мало кто появлялся. Как только он выбежал из класса, сразу нырнул в спираль, где найти его было невозможно. Он нашел пустой более-менее чистый класс, окна которого выходили на Запретный лес и залез на подоконник. Вскоре к нему присоединился Арчи, и Гарри расслабился, глядя в окно и поглаживая летучую мышь. Думать не хотелось ни о чем. Но мысли все равно лезли в голову. Он устал. От всех этих проблем, что свалились на него: попытки вылечить немоту, ребята, жаждущие его внимания, директор, который беспардонно лез в его жизнь, нескладывающиеся отношения со Снейпом, частые провалы на занятиях, трехголовая собака в запретном коридоре, а еще ведь есть Волдеморт, который вроде как должен вернуться…

«Дома все было намного проще», — подумал Гарри. — «И намного скучнее».

Он поднялся на ноги и помог Арчи перелезть с его колен на плечо.

«Пожалели себя и хватит», — Гарри направился в класс. Ребята должны быть все еще там.

К его удивлению, в классе сидела только Дафна. Да еще как сидела — вся скрючившись в кресле, она подтянула ноги к груди и обхватила их руками, уткнувшись носом в колени. Гарри впервые видел ее такой.

Подойдя к девочке, он тронул ее за плечо. Она вздрогнула и резко села прямо, поднимая голову.

— Это ты, — Дафна выглядела удивленной, — Грейнджер пошла тебя искать, а остальные разошлись уже.

«Как ты?» — спросил Гарри жестами

— Мм, со мной все хорошо. Просто задумалась, — Дафна встала и шагнула в сторону, спрятав лицо. Через мгновение она превратилась в себя обычную, непроницаемую девочку с холодными глазами.

— Гарри, — начала она и снова замолчала, будто не в силах решить что-то для себя.

«Продолжай» — показал жестами Гарри. По Дафне он всегда видел, что ее прельщала не дружба, а нечто другое. Дафне вообще никто был не нужен для общения, она прекрасно проводила время наедине с самой собой, ну еще с Невиллом, главным образом потому, что мальчик в ее присутствии в основном молчал.

— Ты из детства... с настоящими родителями… что-нибудь помнишь?

Гарри удивился вопросу и отрицательно помотал головой, разглядывая Дафну. Она снова замкнулась на каких-то своих мыслях.

— Твой отец… — снова начала она неуверенно. — Ты знаешь, что он был аврором?

Гарри кивнул. Ему часто говорили, что он похож на отца — учителя, Хагрид, даже Дамблдор один раз. По их словам, быть похожим на Джеймса Поттера — просто невероятная удача и счастье. Гарри как-то расспросил Хагрида о родителях, а потом нашел в библиотеке подшивки старых газет. Джеймс Поттер — молодой аврор. Лили Поттер — талантливый зельевар и начинающий колдомедик.

— Ты слышал что-нибудь про Ночь плача? — после отрицательного ответа Дафна продолжила, — Это было летом перед тем Хэллоуином, когда он исчез. Авроры устроили облавы на несколько домов предполагаемых Пожирателей.

Гарри напрягся при этих словах. Дафна не зря упомянула, что точных сведений о принадлежности Волдеморту этих людей не было.

— Один из домов принадлежал…

Она снова умолкла. Гарри не сводил с нее глаз. Неужели случилось именно то, о чем он подумал? Неужели одними из попавших под облаву была семья Гринграссов? Девочка только открыла рот, чтобы продолжить, как вдруг в класс ворвался Драко.

— Дафна, я тебя не дождался и… Гарри, ты здесь! Вы в курсе, что до отбоя осталось семь минут?

— Да, идем скорее, — проговорила Дафна и взяла сумку, готовая выйти из класса.

Гарри перехватил ее за руку.

«Мы договорим завтра?»

Она внимательно посмотрела на него и наконец кивнула.

Драко не стал комментировать увиденное.

— Пока, Гарри, — попрощались слизеринцы, и они направились в подземелья, а Гарри поплелся в гостиную Гриффиндора, придерживая Арчи на плече.

* * *

Утром Гарри встал рано и поспешил на завтрак. Сегодня был Хэллоуин, Большой зал был украшен тыквами и летучими мышами.

«Арчи сюда хорошо бы вписался», — с ухмылкой подумал Гарри, но настроение у него было подавленное. Сказывалась ссора с Гермионой, а еще сегодня была годовщина смерти родителей, и Гарри не хотелось что-то праздновать. Было бы хорошо сбежать с ужина. С помощью спирали Фреда Гарри надеялся отыскать кухню, ведь должна же она быть в этом огромном замке. Ну а потом он бы сидел в каком-нибудь пустом классе вместе с Арчи и читал книгу — совсем как раньше, когда ему было грустно или не хотелось делать что-либо другое.

Наскоро поев, Гарри побрел в сторону кабинета Заклинаний. Там рядом он как-то находил пустой класс. Сгодится, чтобы подождать начала урока. Еще сегодня нужно было поймать Дафну, чтобы продолжить вчерашний разговор — Гарри чувствовал, что это важно для них обоих.

— Гарри, подожди, — его нагонял Драко, держа в каждой руке по паре пирожных. — Я только пришел, а ты уже убегаешь, — усмехнулся он. — Ты чего так рано?

«Просто хотелось поесть без остальных» — объяснил Гарри, наблюдая, как Драко на ходу поглощает прихваченные пирожные. В школе у Малфоя будто сорвало крышу — он без зазрения совести делал то, что запрещалось ему дома. Гарри был уверен, что Драко привили этикет поведения за столом, и тот действительно прилично себя вел, но иногда случались вот такие казусы: с Падмой похулиганить, поесть на ходу, показать неприличный жест, а уж что говорить о его словарном запасе… Гарри оставалось только поражаться тому, где Драко мог слышать все эти словечки и выражения.

— Понятно с тобой все.

С Драко было легко — намного легче, чем с остальными. Вдвоем они нашли пустой класс рядом с классом Заклинаний и провели время до урока, разучивая новые жесты для магических слов. Драко даже хотел придумать язык жестов для обозначения ингредиентов для Зелий, но Гарри, смеясь, отговорил его.

Прозвенел звонок, и они поспешили в класс. Флитвик объявил, что сегодня они будут практиковать заклинание левитации. Он разбил их на пары, поставив Гарри с Невиллом. Гермиону, которая не сводила с Гарри глаз, поставили в пару с Роном. Урок начался.

Дорогие читатели! Несмотря на частые заморозки фанфика, уверяю вас, что, если я буду жива, здорова и буду в состоянии писать, Mutus обязательно будет дописан. Чтобы развеять ваши сомнения, скажу, что мной уже придумана концовка и расписаны события по курсам и по главам. С этой выкладки я постараюсь сделать обновления регулярными.

Касаемо сюжета, будьте готовы к тому, что появится еще одна сюжетная линия, которая вскоре станет основной.

Также хочу предупредить, что я планирую частично переписать начало фанфика. Сюжет затронут не будет.

____________________________________________

Заклинание левитации оказалось сложным. У Гарри все не получалось поднять роскошное перо в воздух. Впрочем, не получалось пока ни у кого, и расстраиваться было рано, поэтому Гарри произносил заклинание снова и снова, но не так, как Рон — часто и сквозь зубы — а медленно проговаривая его в уме по слогам и следя за техникой взмаха. Драко, сидевший через проем от него, даже не приступил к выполнению упражнению, из чего Гарри сделал вывод, что Малфой уже и это умеет. Драко умел многое, но не любил афишировать это на уроках, поэтому на уроках махал палочкой, только если его об этом попросил преподаватель.

«Вингаридиум…»

Голова у Гарри пылала, должно быть, из-за недосыпа, ночью он долго думал о Гермионе и вмешательстве Дамблдора. И, наверное, поэтому не получалось заклинание.

«Вингаридиум Левиоса…»

Перо не шелохнулось. Сзади пыхтел Рон и недовольно сопела Гермиона.

«Вингаридиум Левиоса!»

Ему показалось, или перо шевельнулось? Нет, это порыв ветра — окно открыто.

«Вингаридиум…как же болит голова»

Гарри приложил ко лбу холодную руку. Легче. Но долго так сидеть нельзя — заметят и опять отправят в больницу.

«Вингаридиум…»

— Рон, ты не так произносишь заклинание! — раздался сзади звонкий голос Гермионы. У Гарри в голове будто взорвался фейерверк боли.

— Делай сама, раз такая умная!

— Вингаридиум Левиоса!

Раздался радостный голос преподавателя — у Гермионы получилось. Гарри хмуро уставился на собственное перо, пытаясь безмолвно поднять его хотя бы взглядом.

— Мистер Поттер, как успехи? — это Флитвик подошел к нему.

Гарри аккуратно помотал головой. К сожалению, она разболелась еще сильней. Профессор повторил свои объяснения и попросил продемонстрировать заклинание. Гарри сделал все, как тот сказал, то толку не было снова. Драко, когда очередь дошла до него, с легкостью поднял перо в воздух и заставил его сделать пару кругов над классом.

— Замечательно, мистер Малфой! Пять баллов Слизерину!

К концу урока заклинание получилось у половины класса, так что Гарри успокаивал себя этим. Прозвенел колокол, и они вышли с кабинета. За спиной он расслышал, как Рон что-то бурчал про Гермиону, но в этот момент голова отозвалась очередной волной боли, и Гарри сосредоточился сначала на том, чтобы дойти до Большого зала, а потом все же решил пойти в Больничное крыло, пропустив обед. К чему еда, если в висках бьет набат.

Гарри придержал за плечо Драко, за ними тут же остановились Невилл и Дафна и вопросительно посмотрели на него. Гарри показал жестами, что он идет к мадам Помфри и попросил идти на обед без него.

— Не, Гарри, я с тобой. Ты бледный весь. Еще свалишься на полпути, что тогда я скажу общественности? — несмотря на шутку, Драко не улыбался. — А вы идите обедать, да и нам захватите чего-нибудь.

Толпиться в Больничном крыле толпой было глупо, поэтому Невилл с Дафной ушли, договорившись встретиться в их общем кабинете после обеда.

В течение всего пути Гарри приходилось несколько раз останавливаться, чтобы темнота в глазах рассеивалась. Но спустя десять шагов снова все темнело, и вскоре Гарри стало казаться, что он вовсе не идет, а плывет… нет, не плывет, он летит… или все же плывет… и музыка какая приятная играет… чудесное ощущение… но вот его куда-то тащат, вот Гарри почувствовал, что глаза сами собой открылись, а сверху бьет белый свет… странно, ведь свечи, а так ярко горят…

— Мистер Поттер, вам лучше? В глазах не темнеет? — мадам Помфри суетилась рядом, разливая по колбам разноцветные жидкости.

Гарри помотал головой.

— А голова не болит?

«Нет»

Гарри огляделся. Он лежал на кушетке в Больничном крыле, чуть поодаль стоял Драко, по виду невероятно уставший. Ах да, Гарри же свалился в коридоре ему под ноги, видимо, все-таки сам тащил, вместо того чтобы оставить Гарри на месте и позвать помощь.

Гарри жестами спросил, что с ним. Драко подошел поближе.

— Гарри спрашивает, что с ним, мадам Помфри, — перевел Драко.

Ведьма подозрительно оглядела их обоих, но все-таки ответила:

— Никаких нарушений функций организма я не обнаружила, кроме последствий плохого обращения в детстве. Мистер Поттер здоров. Могу лишь предположить, что головная боль и обморок вызваны нервными переживаниями и вашим собственным магическим блоком. Выпейте лекарства, которые в этих трех фиалах, они для общей стабилизации организма. Сейчас каждое по глотку, через три часа еще по глотку.

— Гарри можно идти? — спросил Драко, но женщина покачала головой.

— Нет, до вечера я должна следить за его состоянием.

Гарри расстроенно пожал плечами. Помфри вышла, напоследок сказав, что ему сейчас лучше всего поспать. Драко она выпроводила, так что Гарри, чувствуя накатившую сонливость, откинулся на подушку и погрузился в сон.

* * *

Его разбудил хлопок двери и громкие голоса.

— Скорее, Поппи, у нее, кажется, сломана нога.

— Ох, что же это, тролли разгуливают по Хогвартсу. Безобразие!

— Тише, тише, милая, ложись сюда.

Гарри спустился с кровати и выглянул за ширму. В дальнем углу Больничного крыла толпились преподаватели, окружив кровать и того, кто на ней лежал.

Кто же пострадал?

В этот момент, будто отвечая на вопрос Гарри, мадам Помфри воскликнула:

— Мисс Грейнджер, потерпите чуть-чуть, пока я накладываю мазь, будет щипать… Теперь выпейте эти зелья… Молодец. Постарайтесь поспать, костерост лучше действует, когда организм расслаблен.

Гермиона! Гарри неотрывно смотрел на ее кровать, теперь взрослые расступились, и стали видны густые волосы Гермионы. Но что с ней произошло?

Гарри подошел поближе, и его заметила мадам Помфри.

— Мистер Поттер, вам лучше?

Гарри кивнул.

— Пройдемте к вашей кровати, я вас еще раз осмотрю.

Осмотр снова не выявил никаких новых нарушений, поэтому Помфри снова дала ему по глотку каждого из трех прошлых зелий и разрешила уйти. Но, прежде чем сделать это, Гарри за руку подвел Помфри к кровати Гермионы. Все профессора уже покинули Больничное крыло к тому времени.

— Вы спрашиваете, что случилось с мисс Грейнджер? Ох, это ужасное происшествие. Откуда-то в замке появился горный тролль. А бедная девочка попалась этому зверюге. Тролль разнес один из женский туалетов, когда там была мисс Грейнджер. Слава Мерлину, девочка сумела за себя постоять. Применила чары левитации и дубинкой тролля оглушила его! Впервые вижу, чтобы ребенок смог победить это чудовище. Тролль, хоть и глупый, но сильный. Мисс Грейнджер — настоящая героиня!

Гарри кивнул. Тролль в замке, надо же. И сколько еще таких зверюг могут сюда забрести? Надо бы поспрашивать у ребят, часто ли такое случается и как можно победить тролля, не прибегая к чарам левитации, которые Гарри пока не давались.

Оказалось, что Гарри проспал больше, чем вначале подумал. К тому моменту, как он вышел из Больничного крыла, прошел уже час с праздничного банкета. Хорошо, что мадам Помфри накормила его, прежде чем отпустить.

В гриффиндорской гостиной Гарри встретил Невилл, который утянул его на один из диванов и рассказал обо всем, что произошло. Оказывается, тролля обнаружил Квирелл, который, вместо того, чтобы самому ликвидировать чудовище, побежал в Большой зал, где как раз шел праздничный банкет по случаю Хэллоуина. А еще учитель Защиты от темных искусств, называется! Да ведь заклинания от троллей, как сказал Невилл, должны проходить на пятом курсе. Уж преподаватель должен был их знать!

Гарри был очень зол на школу вообще и Квирелла, в частности, которые не смогли обеспечить безопасность учеников. Он решил утром обязательно навестить Гермиону.

* * *

К сожалению, утром это сделать не получилось. У ребят просто не хватило времени, они еле успели позавтракать и разбежаться по классам, но в конце обеденного перерыва собрались всей пятеркой и отправились в Больничное крыло.

К их удивлению, Гермиона вся сияла и широко улыбалась, иногда переходя на хихиканье. Рядом с ней на тумбочке лежала гора всевозможных волшебных сладостей.

— Привет! Как я рада вас видеть! — воскликнула девочка, увидев ребят. — Смотрите, сколько всего мне подарили!

— Привет, — отвечал Драко. — А кто подарил?

— Однокурсники и другие ребята, — она засмеялась. — Ко мне постоянно кто-то заходит, это так приятно. Все хотят услышать про тролля, — она пожала плечами.

— Мы тоже пришли узнать, как ты себя чувствуешь, — сказал Невилл. А Гарри долго пытался найти место на тумбочке для коробки шоколадных лягушек, что они принесли Гермионе, но в итоге просто положил у нее в ногах.

— О, спасибо! Я отлично себя чувствую. Ночка, правда, выдалась не очень, — она поморщилась. — Но уже все в порядке.

— Это хорошо, — протянула Дафна и пристально посмотрела на Гермиону. Но та, видимо, не заметила ее взгляд или не придала ему значения.

В этот момент в Больничное крыло ввалились сразу пятеро или шестеро старшекурсников-гриффиндорцев, и ребята спешно попрощались и ушли.

* * *

После происшествия с троллем Гермиону наконец приняли на факультете и стали относиться к ней, как к местной знаменитости со своими причудами в виде постоянной зубрежки учебников. Так что после ее выписки Гарри и ребята долго не могли застать ее одну, чтобы поговорить. Наконец, Драко махнул рукой.

— Если мы ей нужны, она сама придет. Она знает, где мы собираемся.

Но Гермиона не спешила ни подходить, ни извиняться перед Гарри. Так что Гарри и сам скоро махнул рукой на всю эту ситуацию. Видимо, Гермионе просто нужна была компания, а что за люди станут с ней общаться — не все ли равно? Зато именно благодаря Гермионе они все стали общаться на языке жестов, поэтому Гарри чувствовал небольшое сожаление, что девочка отдалилась.

Дафна пока тоже избегала оставаться с Гарри наедине, и он решил подождать немного. Все-таки Дафну тревожило что-то важное, и это было связано именно с Гарри. Ничего, пусть подготовится к разговору, до конца года он точно состоится.

Через несколько уроков Чар заклинание левитации наконец получилось у Гарри, что спровоцировало новую вспышку боли. В этот раз она была не столь сильной, поэтому Гарри перетерпел ее, стиснув зубы. К сожалению, Драко это заметил, и чуть не закатил скандал по этому поводу. Гарри отговорился тем, что сейчас же пойдет поспит, а если боль снова появится — тотчас же отправится к мадам Помфри.

* * *

Драко очень беспокоило поведение Гарри. Уже прошел месяц с Хэллоуина, и за это время Гарри раз пять потерял сознание и еще дюжину раз Драко замечал, что он внезапно бледнел и сжимал кулаки, как будто пережидал вспышку боли. Несколько раз у Драко получалось оттащить его в Больничное крыло, но мадам Помфри только плечами пожимала — Гарри был относительно здоров. В очередной раз Гарри наотрез отказался заниматься бесполезной тратой времени, и Драко больше не настаивал, с тревогой ожидая следующего «приступа». Остальные в их пятерке тоже заметили неладное, но Гарри взял обещание с Драко, что тот не станет им ничего рассказывать. Драко скрепя сердце согласился, о чем потом не единожды пожалел. Но Гарри бы не простил предательства, особенно после поступка Гермионы, поэтому Драко молчал, внимательно следя за состоянием друга. За это время они вдвоем проштудировали сотни книг, но ничего толкового о внезапных приступах боли не нашли.

Сегодня на уроке Чар они отрабатывали ожоговые чары. Хотя, как казалось Драко, эти заклинания они должны были проходить не на уроке Чар, а на Защите. Все парты Флитвик убрал, и теперь они стояли парами напротив друг друга и насылали самый легкое из ожоговых чар, не причиняющее физических увечий, а лишь создающее иллюзию секундного ожога.

Гарри, стоящий напротив, видимо, никак не мог сосредоточиться. Драко уже раза три наслал на него чары и теперь просто наблюдал за успехами других, получив от Флитвика свои десять баллов за выполненное задание.

Вдруг правую ладонь полоснуло огнем, и Драко от неожиданности выронил палочку.

— Мистер Уизли! Минус пять баллов с Гриффиндора! Как же можно бездумно размахивать палочкой, произнося заклинание!

Это был идиот Уизли, наславший на него заклинание. Какая разница, что это вышло случайно! Сейчас Драко разберется с придурком.

Палочка Драко отлетела к ногам Гарри, и Драко шагнул к нему. Друг как раз наклонился и поднял его палочку, чтобы отдать ему. Но в этот миг Драко понял, что что-то не в порядке. Гарри весь побледнел, стоя истуканом, глядя в пространство и даже не моргая. Снова приступ!

— Гарри!

Тот начал заметно дрожать, все еще сжимая его палочку и смотря перед собой.

— Профессор Флитвик! — позвал кто-то. — Поттеру плохо.

Драко осторожно вытянул свою палочку из рук Гарри, и в этот момент тот вздрогнул всем телом и начал заваливаться на бок. Драко еле успел его поймать. Кто-то из девочек закричал, поднялся шум, Флитвик пытался всех успокоить, а Драко еле удерживал Гарри в вертикальном положении. Наконец Флитвик наколдовал носилки и, распустив класс, пошел в Больничное крыло, левитируя перед собой Гарри. Невилл с Драко, конечно, отправились следом.

Всем доброго времени суток! На самом деле я написала здесь целых два больших абзаца, но сайт, зараза такая, не сохранил, поэтому не стану уж утомлять вас длинными речами. Если интересно, часть я написала в комментах в конце октября.

Приятного чтения!

На этот раз мадам Помфри оставила его в Больничном крыле на целую неделю, но так и не обнаружила причину головных болей. Гарри всю неделю смотрел в потолок, прокручивая те события в классе Чар. Он не мог заставить себя ни заниматься, ни просто о чем-то разговаривать. Гарри было стыдно перед навещавшими каждый день его друзьями. Но он не мог ничего с собой поделать.

Что же случилось тогда? Почему? Как это произошло? Гарри никому не рассказал правду. Ему еще нужно было проверить кое-что, и, если его подозрения подтвердятся, то при открытии правды никто не захочет с ним видеться, даже близко подходить. Гарри хмыкнул. Кому же захочется дружить с человеком, который одним прикосновением руки к чужой палочке может видеть ее прошлое.

Тогда, на уроке Чар Гарри поднял палочку Драко. Он даже взял ее не за рукоятку, а посередине. Но то, что он почувствовал и увидел… Это было не объяснить…

Невысокое раскидистое дерево, ветви покачиваются на ветру. Звук электропилы.

Единорог медленно идет сквозь чащу, иногда встряхивая гривой, оставляя длинные белые волосы на веточках кустарников.

Светловолосый мальчик — Драко — сжимает палочку. Радость встречи, счастье, зеленые искры. Призрачный единорог скачет и подпрыгивает вокруг Драко, а тот с любовью поглаживает палочку.

Мужчина с такими же светлыми волосами кричит на Драко. Единорог гневно фырчит и, опустив голову, угрожает мужчине острым рогом, но тот его не видит.

Драко поднимает палочку и произносит заклинание левитации, а из кончика палочки уже вылетает призрачный единорог…

И еще много воспоминаний палочки Драко. Гарри не мог поверить в то, что видел. Ему оставалось лишь спросить у Драко, какая у его палочки сердцевина, и все станет ясно. Но Гарри так до сих пор и не решился. Он боялся этой новой непонятной силы. Вдруг, это была случайность? Или, наоборот, это нормально для волшебников? Что если любой может взять чужую палочку и увидеть образы, пережитые самой палочкой? Да и потом, что есть палочка? Предмет, артефакт или… существо? Она живая? Это объясняло необъяснимую тягу Гарри к Чернушке и то, что он сразу дал ей имя. Он всегда думал о ней, как о живом существе, ждущем его в этом пыльном магазине. Он прав? Но тогда почему во всех книгах о волшебных палочкам, что проштудировал Гарри, об этом нет ни слова? Не сходится! Поэтому Гарри который день, не переставая, думал о случившемся. Поэтому до сих пор ни о чем не спросил ребят. Он чувствовал, что произошедшее не рядовой случай, что в волшебном мире люди не могут видеть воспоминания чужих палочек, а это лишний раз докажет, что Гарри отличается от остальных. Сколько можно? Немота, шрам, а теперь еще и это! Нет, пока никому говорить не стоит. Гарри должен сам разобраться.

* * *

Гермиона была первой, с кем Гарри встретился после выписки. Мадам Помфри отпустила его утром в субботу, и он сразу направился в библиотеку. Там за одним из столов и сидела Грейнджер, обложившись стопками книг.

— Гарри! — она выглядела радостной и чуть настороженной. — Я как раз хотела тебя навестить! Не знала, что тебя выпишут пораньше. Я хотела извиниться. Прости за ту ситуацию с директором. И что так долго не подходила к тебе. И что не навестила в Больничном крыле. Понимаешь, мне нужно было в себе самой разобраться, а тут еще гриффиндорцы не отпускали ни на шаг. Будто, раз я победила тролля, то теперь должна играть с ними в плюй-камни! — она фыркнула.

Гарри пожал плечами. Он для себя решил, что в их группе Гермионе не место и зла теперь на нее не держал. Присев за ее стол, он какое-то время пообщался с ней. Гермиона готовила очередной проект для Чар, а после собиралась заняться эссе для Снейпа. Гарри решил, что его исследования чуть подождут, сейчас главное выполнить домашние задания, так что до вечера они вместе занимались.

Когда Гермиона, закончившая работу, наконец, ушла, Гарри позволил себе воспользоваться каталогом по интересующей его теме. На слова «волшебная палочка», как и в прошлые раз, каталог предложил пару десятков книг. Но все Гарри уже либо просмотрел, либо полностью прочитал, и ни в одной не было информации о способности считывать воспоминания палочки. Может, нужно оформить запрос как-то по-другому? Но добавленные слова «способность», «дар», «мысли», «воспоминания» толку не принесли. Гарри перешел к каталогу по Запретной секции. Тот, к его удивлению, выдал всего пять книг, но, судя по названиям, это было то, что нужно. Гарри выписал себе авторов и заглавия и теперь думал, как можно достать пропуск в Запретную секцию. По правилам, младшие курсы туда не допускались. С третьего курса можно было с письменного разрешения преподавателя ознакомиться с одной книгой. С пятого курса учитель мог выдать разрешение на ознакомление с одной темой — по ней можно было взять до десяти книг. Шестые и седьмые курсы могли пользоваться Запретной секцией неограниченно — но только в определенные часы. У Гарри, по крайней мере, до третьего курса не было никакой возможности прочитать хотя бы одну книгу из этих пяти. Хотя, книги ведь есть не только в Запретной секции. Решив отправить запрос во «Флориш и Блоттс», Гарри направился в их общий с ребятами класс.

* * *

Драко как раз направлялся в библиотеку в поисках Гарри. Вчера Помфри сообщила, что отпустит Гарри сегодня в обед, после обеда же заявила, что выписала его еще утром. Ну, кто так делает? В итоге Драко обыскал коридоры, заглянул на кухню, в общий класс, даже в совятню, пока Невилл проверял гриффиндорскую башню. Наконец, Драко решил проверить и библиотеку, хотя сильно сомневался, что Гарри после выписки сразу отправится искать что-то в книгах. К его удивлению, Поттера он встретил как раз по пути оттуда.

— Привет. Мы тебя уже обыскались!

Гарри, зажав подмышкой исписанные пергаменты, показал на пальцах, что занимался домашней работой.

— Делать тебе нечего! Ты же только с Больничного крыла. Пойдем, наши очень по тебе соскучились.

Гарри пожал плечами. Он выглядел уже не таким угрюмым, как во время лечения, но все равно чувствовалось, что его гложет какая-то проблема.

— Может, признаешься, что случилось? Ты из-за этих приступов? — Драко старался не переступать черту, но со странной болезнью Гарри нужно было что-то делать.

Тот рассеянно мотнул головой.

— О чем ты думаешь? — помолчав с минуту не выдержал Драко.

Гарри остановился и в упор посмотрел на него, Драко даже стало как-то не по себе. Потом на пальцах Поттер спросил у него, какая сердцевина его палочки. В магическом мире было не принято спрашивать о подобных вещах, это считалось слишком личной информацией. Поэтому Драко ненавидел Оливандера, который даже при чужих людях мог сболтнуть лишнее. Полукровка, осознанно игнорирующий традиции магического мира. Но Гарри, должно быть, просто не знал об этом.

— Волос единорога. Но, Поттер, об этом не принято спрашивать.

Гарри поднял брови в удивлении.

— Так, почему ты спрашиваешь?

Но Гарри оставил вопрос без ответа.

* * *

Гарри оказался прав, в книжном действительно можно было заказать все нужные ему книги. Хозяин магазинчика прислал ему весь каталог — тот, к слову, был исписан мелким шрифтом и занимал страниц 200 — и Гарри, помимо прочего, приобрел еще 3 томика, заинтересовавшись их названиями.

К удивлению Гарри приступы больше не повторялись, но с каждым днем способности его росли в устрашающей прогрессии. Теперь ему не нужно было касаться чужой палочки, чтобы узнать, какая у нее сердцевина или из какого дерева ее сделали. Гарри чувствовал все это на расстоянии двух метров. Заполненные школьные коридоры и трапезы в Большом зале стали настоящей проблемой. Гарри ни с кем это не обсуждал, но их пятерка очень подозрительно перестала задавать ему вопросы о самочувствии. Возможно, Драко что-то объяснил им, но Гарри был счастлив окружавшему его спокойствию хотя бы в их общей комнате.

С Гермионой он общался редко, да она и сама не стремилась сблизиться. Вокруг нее все еще крутились остальные гриффиндорцы, неодобрительно относившиеся к Гарри и его друзьям. На словах его нередко задевали, но только если превосходили числом их пятерку, которая по традиции почти всегда ходила в полном составе.

По учебе Гарри успевал средне. Больше всего ему нравились занятия Зельями со Снейпом и вечерние отработки с ним же. Снейп учил его самым разным вещам. Иногда они повторяли программу Чар или Трансфигурации, а иногда даже обсуждали будущие темы. Каждую неделю зельевар давал ему пузырек с лекарством, но пока никаких особых сдвигов не было. Гарри смирился с этим и старался не подаваться надежде, когда Снейп угрюмо вручал ему очередной фиал.

В конце ноября Гарри пришел объемный пакет с книгами, и он закопался с ними на все выходные. Драко пришлось посылать филина к нему в спальню, чтобы хоть как-то вытащить из гриффиндорской башни. По итогу Гарри узнал много интересного о производстве палочек, восприимчивости их к колдовству, даже критериях подбора палочки волшебнику, включая рост, вес и количество зубов. К сожалению, это было совершенно не то, что искал Гарри. В расстроенных чувствах он взял в руки последнюю книгу. Она оказалась совсем тоненькая, Гарри приобрел ее только из-за заманчивого названия: "Видеть воспоминания живых артефактов: дар или проклятие". К удивлению Гарри книга, похоже, описывала именно его дар, которым обладают очень немногие. Дар видеть души волшебных вещей. Далее описывалось само восприятие таким волшебником вещи — заколдованного кресла. Что-то подобное видел и Гарри. Гарри в шоке смотрел на иллюстрацию волшебной палочки. Прозрачный феникс описывал круг над ясенем, а перед деревом мальчик взмахивал палочкой. Это было так похоже! Гарри с головой погрузился в чтение, но, к его разочарованию, ничего конкретного там не оказалось. Описания только завораживали, но что делать с этим даром? И почему проклятье? Это слово упоминалось лишь в названии, в тексте же способность именовали «даром».

Гарри перелистнул последнюю страничку и на бумаге на его глазах начала появляться надпись рубиновыми чернилами:

Очень давно мой учитель взял с меня клятву обучить первого волшебника с этим даром, которого я встречу, но вот уже триста лет я не встретил ни одного. Если вы это читаете, значит, такой дар есть у вас. Наконец-то моя миссия близится к завершению. Я не обладаю этим даром, но мой учитель обладал. Моя цель — передать его знания вам, после чего я смогу спокойно умереть. Если честно, жду этого с нетерпением. Напишите письмо на мое имя сегодня же, сейчас! Не откладывайте, без контроля с моей стороны ваш дар может поглотить вас самих или даже убить. Такое уже случалось, поверьте мне.

Патрик Джим Клэристон

Прошло долгих десять минут, прежде чем Гарри отмер и перестал пробегать глазами надпись. Он захлопнул книгу и резко открыл ее на том же месте. Рубиновая надпись появлялась заново, слово за словом, каждое из которых въелось в память Гарри намертво. Он должен написать письмо. Обязан. Прямо сейчас.

Сорвавшись со своей кровати, Гарри схватил пергамент, перьевую ручку и написал короткую записку, вместо своей подписи поставив подпись кузена.

Уважаемый мистер Клэристон,

Недавно я приобрел книгу "Видеть воспоминания живых артефактов: дар или проклятие", на последней странице появилось ваше письмо. Похоже, такой дар есть у меня, и это меня пугает. Буду счастлив вашей помощи.

Хорошего дня,

Дадли Дурсль

Весь путь до совятни Гарри размышлял. Все было очень странно, но ему просто необходима помощь взрослого волшебника, понимающего то, что с ним происходит. Больше, к сожалению, никто на эту роль не подходил. Даже Снейп. Только вчера Гарри решился задать ему вопрос. Невинный, казалось бы. Он спросил, есть ли какие-то способы узнать, из чего сделана палочка другого волшебника. Зельевар помрачнел, затем скрылся в своем кабинете. Гарри удивленно смотрел ему вслед. Через пару минут — Гарри уже не знал, что и думать — Снейп вернулся, неся в руках книгу по обычаям волшебного мира. Никакого способа не существовало. То, что это делал Гарри, уже превращало его в необычного волшебника.

В совятне была отдельная небольшая комната для остальных маленьких почтальонов. Здесь располагались летучие мыши, голуби, даже бабочки с размахом крыльев в две ладони — все необычные летучие создания, которых так не любили совы. Когда Гарри вошел, к нему сразу слетел Арчи. Он часто проводил здесь время, ведь в общей спальне ему было скучновато. Гарри погладил его, а тот ткнулся мордочкой ему в ладонь. Потом Гарри привязал конверт с письмом к лапе Арчи и взмахнул палочкой. Механический голос воспроизвел написанный им адрес, и Арчи, последний раз тихо урлыкнув, сорвался с места. Вскоре он превратился в маленькую черную точку на небе.

* * *

Ответ пришел через двенадцать дней. К удивлению Гарри Арчи принес небольшой сверток. В нем оказалась толстая шерстяная мантия, упакованная в дополнительный прозрачный пакет. Гарри не сразу заметил письмо.

Уважаемый мистер Дурсль,

Чары, наложенные на книгу, вот уже полторы сотни лет отчаянно барахлят. Они реагируют на всякого мало-мальски отличающегося от среднестатического волшебника, будь это хоть сам Мерлин, хоть безнадежный сквиб. За все прошедшее время с момента наложения чар мне написали около семидесяти магов, но никто из них не подтвердил обладание даром. Посему надеюсь, вы простите мне желание окончательно убедиться, что вы человек, который мне нужен и который нуждается во мне. В пакете вы найдете элемент одежды, я надеюсь, вы не трогали его голыми руками. Опишите все, что почувствуете от него. Конечно, не дотрагиваясь.

С нетерпением жду вашего ответа,

Патрик Клэристон

Письмо немного испугало Гарри, но попытка не пытка. К тому же впервые Гарри мог опробовать свои силы по своему желанию. Он аккуратно разорвал пакет. Сначала он не чувствовал ничего. Разозлившись на свои не вовремя притихшие способности, Гарри постарался "нащупать" то ощущение, которое так его пугало эти дни. Поводил над мантией руками. И действительно, в ней что-то жило. Что-то очень страшное и смертельно опасное. Омерзительное. Первое, что Гарри определил — накидка питалась кровью. Этот запах проник в его ноздри, а перед глазами стояла картинка растекшегося по покрывалу бурого пятна. Но это было не все. Оттолкнув в сознании страшный рисунок, Гарри нырнул глубже.

Огромная белая лошадь много выше обычных скакунов. Она радуется наступившему лету, носится по волнам, взмахивая длинной золотой гривой. Вдруг ветер приносит запах крови животного. Лошадь голодна. Без промедления она ныряет в морскую воду и несется в ту сторону, откуда пришел аппетитный запах, порой высовывая из воды ноздри и проверяя, на верном ли она пути. Вскоре она замечает свою жертву. Две босые ступни в воде. Человечьи. Кровь человека много вкуснее на вкус крови других животных, и лошадь удовлетворенно зажмуривается. Сегодня ее ждет пир. Не медля больше, он выпрыгивает из воды, открывая пасть с сотней острых клыков. Внезапно ее ослепляет вспышка света. Человек держит в руках огонь. Он взмахивает им, произносит что-то на своем смешном языке, и огонь летит прямо к лошади. Все происходит почти мгновенно, она не успевает отклониться. После нет ничего. Только не насыщаемая жажда крови, постоянная, тянущаяся уже долгие десятки лет. Как только поблизости оказывается теплая человечья шея с бьющейся жилкой, из воротника появляются острые клыки, впиваются в кожу поглубже и не отпускают жертву, пока в ней еще остается хоть капля крови. И целую минуту потом длится блаженство насыщения. И снова обрушивается жажда.

Гарри вышвырнуло из видения резко. От неожиданности он свалился с кровати и долго откашливался, пытаясь заставить себя успокоится и начать дышать. Все увиденное стояло перед глазами, и Гарри без промедления схватил пергамент, чтобы написать письмо Клэристону. Ему пришлось трижды переписывать его, но, когда он наконец закончил, то смог успокоиться окончательно. Эмоции выплеснулись на бумагу, теперь пережитое превратилось в неприятное воспоминание, не больше того.

Уважаемый мистер Клэристон,

Эта мантия много лет назад была волшебной лошадью кельпи. Она питалась кровью животных и людей тоже. Жила в море. Но однажды какой-то волшебник превратил ее в мантию. Она не помнит себя. Единственное, что она чувствует, это жажда крови.

Пугает, что вы прислали мне столь смертоносную вещь, даже не смотря на то, что убивает она, только если ее наденешь.

Жду с нетерпением ваш ответ. Прав ли я?

Дадли Дурсль