Торнадо (гет)

Тетка требовала, чтобы он поливал сад в строго определенное время: с пяти до шести часов вечера. Если поливать в середине дня, твердила она, когда солнце еще высоко, то капли воды послужат своего рода солнечными линзами, и ее драгоценные огурцы и цветочки «сгорят». Если же поливать позже, «как поступают ленивые мальчишки, не умеющие ничего сделать вовремя», то вода не успеет впитаться до наступления вечерней прохлады, и растения «простудятся». Может, в этих требованиях и был глубокий садоводческий смысл, Гарри не знал. Наверняка был: теткин сад вызывал зависть у всей округи.

В любом случае, сейчас важным было не это. Важным было, что до назначенного времени оставалось меньше десяти минут, а он по-прежнему находился возле дома Грейс, в добрых двадцати кварталах от пресловутого сада.

Если бы Кейсли не задержал его со своей хромой ногой, он успел бы сбегать к Харт и вернуться домой вовремя. С другой стороны, Гарри мог получить своего рода вознаграждение за ужин, которого, не исключено, лишится в наказание за свое «наглое, безответственное, беспардонное поведение, свойственное неблагодарному эгоисту с дурной наследственностью, каким он всегда и являлся», отправившись с Роном купаться. В такую жару казалось неимоверно заманчивым окунуться в прохладную речную воду.

Несмотря на рано установившуюся теплую погоду, Гарри еще ни разу не удалось в этом сезоне добраться до пляжа. Обычно он старался не нарушать теткины правила: «без ужина» было ее любимым наказанием, а его тело, начавшее быстро расти, постоянно требовало пищи. Можно было бы подрабатывать ради карманных денег, как Рон, если бы тетка не заваливала его работой по дому, не оставляя ни секунды свободного времени.

Слава богу, в начале года Гарри уверил ее, что уроки кончаются позже, чем они кончались на самом деле. Это давало возможность каждый день провожать Грейс до дому и потом пешком идти к себе. Сорок пять минут в день, которые принадлежали только ему. Гарри нравились эти прогулки почти через весь город с разглядыванием чужих домов, окон, лающих дружным хором собак, машин, палисадников, деревьев, людей, большинство из которых было уже знакомо в лицо, выход к широкому мосту с двумя боковыми дорожками для пешеходов... Семейство Петунии Дурсль жило на левой стороне реки, в богатой северной части города, в то время, как школа и дома большинства остальных учеников находились в южной. Он шел мимо магазинов, на витринах которых висели объявления "требуется грузчик" или "нужен продавец", и размышлял о том, что, если он пойдет работать, окончательно отказавшись от обедов и ужинов у Дурслей, это может оказаться выгоднее — на зарплату можно будет покупать больше еды, чем то, которое ему выделяла Петунья. Если бы только он не смотрелся таким хлюпиком! Рону Кейсли можно было дать на вид добрых двадцать лет, Гарри выглядел максимум на четырнадцать. К тому же тетка глубоко оскорбится его попыткой ускользнуть от роли бесплатного садовника и домработника. В случае открытого конфликта его попросту вышвырнут из дома, — дядя Вернон и так с начала года твердит о том, что в шестнадцать лет сидеть на шее родственников неприлично. Действовать надо осторожно.

И все-таки жара сегодня была настолько ярой, что выкроить десять минут ради быстрого купанья показалось ему крайне соблазнительной идеей. Его больше не напрягало общество Кейсли, — рыжий так забавно смущался, говоря о Грейс. Гарри сам только вчера заметил, что та выглядит привлекательно со своими карими в крапинку глазами и тоненькой шеей, и то, что такой парень, как Рон, оказался задет красотой его подруги, ему странным образом польстило. В порыве легкомысленной удали он отправился с ним к реке... однако уже через несколько минут голод заставил его пожалеть об этом решении. Потом он оглянулся, заметил маячившего у дома Грейс соглядатая, и желание купаться пропало окончательно.

Он вынырнул из проулка между домами так быстро, что полный юноша, стоявший напротив дома Грейс и задумчиво глядевший вверх, не успел среагировать. Он было дернулся в сторону, тут же понял, что обнаружен, напрягся и посмотрел на Эванса с вызовом. Гарри тоже бросил короткий взгляд в небо и подошел к соглядатаю.

-Ты уже заходил? — спросил он.

Тот помотал головой.

— И не заходи, — сказал Гарри, — мы спрашивали. Она спит. Болеет.

Теренс Хоук наклонил голову.

— П-понятно.

— Ну, — сказал Гарри, — ты шел за нами? Оглянулся, смотрю, ты маячишь. Следил за Кейсли или волнуешься за Харт?

Хоук промолчал, вместо ответа дернув подбородком вверх. В этот раз они посмотрели на оживший кошмар в небе одновременно.

— Может, сходство мне только мерещится, — с надеждой подумал Гарри. В последний год из-за всех этих снов он уже не мог быть ни в чем уверен. Все казалось похожим на все, ощущение сильнейшего дежавю мучило его с утра до вечера. Порой казалось, что тетку тоже стала посещать мысль, будто они с Гарри проводят вместе не первую жизнь, ругаясь и ненавидя друг друга. Иногда во время ссоры она останавливалась, растерянно взглядывала на дядю Вернона, как будто искала подтверждения или опровержения своих подозрений, прикладывала руку ко лбу и продолжала скандал, снизив темп, словно через силу. Дядя Вернон, впрочем, был слишком толстокож, чтобы чем-либо ей помочь.

— Забавная форма у этого облака, — сказал Теренс, — если бы я не был с-сумасшедшим Хоуком, который б-бросается на людей и на с-слова к-которого никто не обращает внимания, я позволил бы себе сделать пару замечаний о п-природе данного ф-феномена и его возможной связи с тем ф-фактом, что...

Даже если не мерещится, твердо решил Гарри, главным является то, что Грейс сейчас дома с бабушкой, за этими белыми чистыми стенами, а значит, не происходит ничего страшного. Он и так опоздал — придется бежать всю обратную дорогу. Желудок сводило от голода. Только такие психи, как они с Хоуком, способны обращать внимание на какое-то облако.

— К-крайне нехарактерна д-для п-подобных образований, не г-говоря о высоте, на которой оно висит...

— Что ты видишь? — перебил его Гарри.

На улице все еще было пусто. Кейсли, надо думать, как раз дотопал до пляжа. Ослепительно сияли круглые телевизионные антенны на крышах коттеджей, занавески на всех окнах были опущены, собаки, если были, спасались от жары в будках. Ни движения, ни малейшего признака жизни. Странное облачко по-прежнему маячило над крышей дома Грейс. Хотя форма его медленно менялась, оно все еще до отвращения походило на...

— Д-да то же, что и ты, Эванс, — ответил Хоук, — ч-череп, ч-то же еще? Д-должен заметить, что цвет и к-консистенция д-данного воздушного объекта т-тоже к-кажутся мне весьма п-подозрительными.

— Просто дым, — мрачно произнес Гарри.

— Т-тебе ведь с-снились именно т-такие облака? — Теренс повернул в его сторону покрасневшее от жары лицо с мелкими бисеринками пота, подслеповато сощурил глаза, но смотрел с уверенностью. Гарри пожал плечами. Спасибо Грейс, теперь только ленивый в классе не слышал о его снах! Хоук неприятно усмехнулся, снял очки, вытер несвежим носовым платком толстые щеки и надел очки обратно.

— Ты п-правда думал, Эванс, что никто не обращает на т-тебя внимания? Скажу т-тебе п-по секрету, т-ты и Харт — самая заметная п-парочка на школьном д-дворе, т-там больше и смотреть-то не на кого. Этот т-твой рыжий п-придурок вчера на м-меня н-набросился за то, что я всего лишь...

— Потом объяснишь, — сказал Гарри, — смотри, оно тает.

Хоук был прав, цвет у облака был неприятным, каким-то зеленоватым. Впрочем, теперь, когда оно снизилось почти до уровня крыши и уменьшилось, облачко вообще потеряло право называться так — скорее оно напоминало сгустившийся дым из печной трубы... правда, только идиот будет топить камин в подобную погоду.

Через секунду все окончательно рассеялось. Гарри бросил взгляд на солнечные часы на доме напротив. Пять минут шестого. Если очень быстро бежать, он успеет к половине, и тогда, если поливать сад так же быстро, дело может обойтись одной руганью, без голодовки. Ладно, облако исчезло, Грейс спит, все нормально, так?

— Г-глупо это все, — непонятно сказал Теренс, и, отвернувшись, побрел в сторону центральной улицы. Гарри обогнал его, буркнув что-то прощальное, добежал до угла и в последний раз оглянулся на белый тихий домик. Ничего подозрительного рядом с ним больше не висело, небо было синим, но духота с каждой минутой становилась все более невыносимой.

— Ночью точно будет гроза, — подумал он, сворачивая за угол, — по-хорошему, этот чертов сад можно сегодня и не поливать.

**

Был миллисекундный зазор между тем моментом, когда Рон увидел, и тем, когда узнал и понял. Мельчайшее мгновение, когда мир оставался прежним. Еще светило солнце, и с прогулочного катера на реке неслись песни "Spice Girls".

В следующую секунду все стихло. Внезапно оглохнув, он рассматривал темно-красный ранец, рассыпавшиеся ворохом тетрадки, на которых только что чуть не поскользнулся, и отлетевшие в сторону книги. Выглядело так, будто кто-то со всего маху бросил вещи Грейс в сторону от тропинки.

Он наклонился. Учебники, ее школьный дневник, обернутый в прозрачную обложку, сквозь которую видна наклейка с надписью: Грейс Аннабель Харт, Стоунволл Хай, Литтл-Уиндинг, Йоркшир. Он потянулся, чтобы взять его в руки, пока внутренний голос неостановимо выл «Я знал это с самого начала». Растрепавшийся, запачканный землей, дневник выглядел униженным, словно неопознанный труп в морге. «Но бабка сказала...» — «О, заткнись, ради всего святого!! — заорал внутренний голос, — ты действительно ей поверил?!»

На этот раз дверь открылась не сразу. Ему пришлось минут десять колотить в покрытую белым лаком деревяшку прежде, чем за матовым стеклом возникла неторопливая тень.

— Да? — сказала старушка, появляясь на пороге и улыбаясь долговязому рыжему мальчику.

— Грейс, — сказал Рон, чувствуя, как начинает плясать нижняя челюсть, — она дома?

— Конечно, — ответила бабушка, — тебя как зовут?

Рон промолчал, стараясь проглотить ком, прочно застрявший в горле.

— Что вы с ней сделали? — спросил он наконец, глядя прямо в прозрачные, приветливо сияющие глаза. Старушка высоко подняла короткие седые бровки.

— Мальчик... как, ты сказал, тебя зовут?

— Что вы сделали с Грейс? — заорал Рон так, что, казалось, услышать его должны были на другом конце реки, — Она не была сегодня в школе! Вы, старая ведьма!

— Грейс спит, — удивленно повторила старушка. И с укором покачала головой. — Не кричи так, ты можешь ее разбудить.

— Я ХОЧУ ее разбудить! — сердито ответил Рон, чувствуя, тем не менее, как напряжение опять начинает его отпускать, сменяясь надеждой. Может быть... да наверняка существует какое-то нормальное объяснение тому, что школьная сумка Грейс валяется сейчас в квартале от ее дома, в дикой части парка... Бабулька оглянулась назад, в глубину коридора, откуда слышалось еле слышное ворчание телевизора и доносился запах выпечки.

— Я думаю, тебе лучше зайти внутрь, — сказала она ласково, открывая дверь шире и чуть отступая назад. Мягкие ямочки на ее улыбающихся морщинистых щеках стали глубже.