Подлинное пророчество (гет)

Класс защиты от темных искусств был как всегда (после воцарения здесь Снегга) наглухо зашторен. Гарри отодвинул край шторы и сосредоточенно наблюдал предзимние игры ворон. Все что угодно, лишь бы не слышать тот бред, что несет Снегг... Профессор, похоже, не понял молчаливого намека, поэтому полез на рожон.

– А мистер Поттер, наверное, уже заранее знает все о теме сегодняшнего урока... – Вкрадчиво произнес он.

– С Вашего позволения, да, сэр. – Вежливо ответил Гарри, не отрываясь от своего занятия.

– Тогда просветите нас, что Вы будете делать при встрече с василиском?

– Знание о том, что буду делать я, для Вас совершенно бесполезно. – Гарри, наконец, удостоил профессора взглядом.

По классу пронеслись шепотки "Змееуст!" Об этой особенности Гарри знали, но со времен событий, имевших место в Тайной Комнате, изрядно подзабыли. Сегодня вспомнили.

– Гхм... – Такого поворота событий Снегг ни как не ожидал. После некоторого размышления он понял, что этот чертов Поттер может знать что-то особо эксклюзивное, имеющее хождение только в гадючьей среде, и решил не рисковать своим авторитетом. – Тогда расскажите, откуда берутся василиски.

– А, это просто. Сначала надо пойти к Хагриду и выпросить куриное яйцо. Потом одолжить у Невилла его Тревора, отнести все это в Тайную Комнату и там посадить Тревора высиживать яйцо. Через месяц змееныш вылупится, и Вам придется прятаться от Хагрида, потому как, если он узнает, во что Вы его впутали, будет бить, и даже Дамблдор не поможет.

По классу прокатился смех. Гарри тем временем продолжал.

– А если Вы не сможете уследить, и вылупившийся василиск сожрет Тревора, то прятаться придется и от Невилла. Он бить не будет, но может подпустить какую-нибудь кусаче-ядовитую лозу.

– Да, Поттер. Уважать преподавателей и своих товарищей Вы так и не научились. Радует только то, что Вам не пришла в голову мысль выводить василиска под своей кроватью.

– Пришла. – Скромно сказал Гарри. – Но не получилось. Условия не подходящие. Вот в Тайной Комнате...

Договорить ему не дали, ибо в классе раздался звук похожий на сдавленное рычание. Все обернулись. Невилл Лонгботтом медленно поднимался из-за стола, красный, как Рон, в минуту наибольшей ярости. Он даже раздулся вдвое, как жаба, завидевшая ужа.

– Поттер... – Наконец выдавил он из себя. – Ты... ты...

– Все в порядке, Невилл. За три дня до вылупления змееныш скребется в яйце и с ним можно разговаривать... Я бы уследил.

Этот день вошел в историю. Поттер в наглую стебался над Снеггом, а тот не снял с Гриффиндора ни одного очка! И только два человека во всей школе думали о другом. Малфой и Грейнджер как-то синхронно подумали, что все у этого чертова Поттера получилось. И сидел Тревор никак не под кроватью... Гермиона даже навела справки у Хагрида, не брал ли у него Гарри куриное яйцо. Добродушный полувеликан долго и сосредоточенно вспоминал, наконец, объявил.

– А! Да! Прямо в первый день занятий. Сказал, что для какого-то зелья, а вот для какого, я не помню. А что?

Гермиона отбрехалась какой-то чушью и убежала.

И только Джинни точно знала, что и разговор этот Гарри устроил, и яйцо у Хагрида брал, только для отвода глаз. Сидел Тревор как миленький, в Тайной Комнате, и сидел не на одном курином, а на двух яйцах какой-то мелкой и очень молчаливой австралийской птички. Гарри рассудил, что если на василиска, выведенного из куриного яйца, пагубно действует петушиное пение, то если вывести его из яйца птиц другой породы, на такого гада будет действовать их песня, вот и подобрал для опытов очень редкую и молчаливую птицу. В результате получилось два компактных и петухоустойчивых змееныша. Взглядом они убивать не могли, только парализовывали, зато по ядовитости превосходили стандартного василиска, как Эверест превосходит навозную кучу. Кстати, Вольдеморт узнал об этих опытах по своим каналам, у него, как Вы понимаете, тоже есть свои эксклюзивные источники в гадючьей среде.

Естественно, вопрос о Поттере поднимался на ближайшем педсовете.

– Я, конечно знал, что Поттер дурак, – завершил свое выступление Снегг. – Но ни когда не предполагал, что настолько. Думаю, он опасен для окружающих. Предлагаю стереть ему память и отправить жить к магглам, пока не поздно.

– Если я правильно понимаю, Северус, тебя больше всего расстроило то, что василиск так и не вылупился? – Подала голос МакГонагалл.

Снегг побледнел, даже позеленел, и разразился длинной фразой на тему "вы еще дождетесь! У него еще ТАКОЕ вылупится! И василиск покажется вам избавлением!"

– А чо? – Вставил свое веское слово Хагрид. – Может и вправду завести парочку этих, как их... василисков? И на уроках ребятам будет что показать, и в хозяйстве пригодятся, замок стеречь.

Снегг со стоном опустился в кресло и закрыл лицо руками. "Бежать! Бежать подальше! Пока не поздно!" – Вертелось у него в голове.

– Да ладно, Сев! – Успокоил Снегга директор. – Парень способный, любопытный, вот и интересуется сверх программы. Вспомни, какие зелья сам-то варил в его возрасте. А? И ничего.

– Давайте, давайте, отшучивайтесь! Сегодня у него не получилось, а завтра ему еще что-нибудь в голову взбредет, и получится. Что тогда делать будете?

– Хорошо, Сев. В чем-то ты прав. – Дамблдор посерьезнел. – Я поговорю с Гарри, чтобы он был осторожнее и прежде, чем что-то испытывать, советовался бы с преподавателями.

Снегг с сомнением посмотрел на собравшихся, в особенности на Хагрида. "Да, такие насоветуют..." Но, все-таки решил повременить с бегством. "Может Темный Лорд успеет разгромить этот сумасшедший дом до того, как в голову Поттера придет очередная идея?"

Дамблдор с Гарри поговорил. Тот внял всем директорским внушениям и клятвенно обещал в следующий раз обязательно с ним проконсультироваться, буде придет ему в голову какая-то сомнительная мысль. Что Гарри думал на самом деле, Дамблдору узнать не удалось...

Гарри казалось, что дальше можно ни о чем не волноваться. "Теперь точно никто не станет выяснять, зачем мне потребовался жаб на целый месяц." Неучтенным осталось только одно: въедливое любопытство Гермионы.

Та решила зайти к проблеме с другого бока, конкретно со стороны Джинни, ибо чутье подсказывало ей, что опыты лучшего друга с василиском – это только вершина айсберга, под которой скрываются ого-го какие глубины. И, судя по всему, хорошего в этих глубинах мало, ибо Гарри умудрился ни единым словом не обмолвиться о них ни ей, ни Рону.

Подловив момент, когда Джинни будет одна в спальне пятикурсниц, Гермиона зашла туда, якобы по делам старосты.

– Привет! – Обратилась она к рыжей, которая сидела на кровати по-турецки и что-то читала.

– Привет. – Ответила та, отрываясь от книги. – Как у тебя с Малфоем?

Огорошенная Гермиона села на ближайшую кровать.

– А... как?... Почему?...

Джинни усмехнулась.

– У Гарри есть карта... – Дальше Гермиона не слышала. Как она могла забыть про карту мародеров?! Естественно, Джинни и Гарри постоянно отслеживают кто где ходит и давно заметили, что она прогуливается по ночному Хогвартсу в паре со своим злейшим врагом.

– Джин, только ты никому, пожалуйста...

– О чем речь! Только ты о нас тоже помалкивай, и Малфою скажи.

Чего-то подобного Гермиона ожидала, поэтому сделала наигранно-удивленное лицо и произнесла заранее заготовленный вопрос:

– Как скажешь. Я только не понимаю, чего вам-то прятаться? Понятно, что я с Малфоем стараюсь не светиться, но вы-то?

– Жить хочу!

А вот это было что-то совершенно непонятное.

– У тебя чего, паранойя?

– Правда? Тогда смотри: как только у Сириуса появилась перспектива выйти из подполья, его убили. У Гарри наладились отношения с Дурслями – их убили. Предлагаешь мне быть следующей?

– Думаешь, Вольдеморт убивает близких Гарри людей? Он уже знает о вас. Малфой настучал, но утверждает, что Вольдеморт знал и раньше. Тем более здесь, в Хогвартсе...

– Вот именно здесь, в Хогвартсе опасней всего. А на Вольдеморта нам немножечко наплевать.

Гермиона вообще ничего не понимала. Джинни это поняла.

– Герми, дорогая, пожалуйста, просто поверь мне. И никому ничего! Особенно Рону, моим предкам и директору. И Малфоя тоже предупреди.

– Как скажешь, Джин. Только я все равно не понимаю. Рон только обрадуется, что вы встречаетесь, Твои родители тоже...

– Они, может, и обрадуются но... – Джинни безнадежно махнула рукой. – Ты даже не представляешь, что происходит на самом деле!

– Ну так расскажи.

– Не расскажу. Если узнают, что тебе что-то известно, тебя уберут.

– Ладно, сиди на своих тайнах, как кура на яйцах. Только объясни мне: кто такой завелся в Хогвартсе, что по сравнению с ним и Вольдеморт не страшен?

– Герми, ты же не дура! Неужели ты и в самом деле веришь, что все эти безобразия дело рук одного Вольдеморта? – Джинни кивнула на лежащую на тумбочке газету.

– Но как же? Черные плащи, белые маски, черная метка?

– Ну и что? Сказать Морсмордре может любой дурак, плащ и маска тоже не проблема.

– М...может... только зачем?...

– Мало ли... кто-то хочет свести счеты, кто-то добраться до чужого наследства, кому-то надо еще раз ткнуть пальцем в Вольдеморта и сказать "Бяка!"

– Твоему Вольдеморту грех жаловаться.

– А при чем здесь Вольдеморт? Дело не в нем. Дело в тебе.

– При чем здесь я?

– Что ты будешь думать, если завтра убьют твоих родителей и над домом будет черная метка?

– А что здесь думать?

– Вот то-то и оно, что ты думать не будешь.

– Хорошо, кому еще могут понадобиться мои родители?

– Они? Никому. Вообще. В том числе и пожирателям смерти. А вот ты...

– Что я?

– Может кто-то захочет, чтобы ты захотела срочно бежать и убивать пожирателей смерти?

– Я?!!

– Ты, ты. И что делать с тобой, если ты вдруг усомнишься в правильности этого решения?