Многоглавая гидра (джен)

— Просыпайся, парень!

Майлза выдернули из сна, как рыбу из воды. У него в голове вовсю барабанили... а, нет. Не в голове. Кто-то колотил по металлической спинке его кровати.

— Дедушка? — невнятно выдавил он, прощаясь со сном.

— Нет, идиот! Вставай! Если человек моих лет способен встать в этот проклятый богом час, так и ты должен быть в состоянии вылезти из кровати. Бог свидетель, в мои дни мы не валяли дурака в теплой постельке, когда находилась работа для мужчин!

О, боже. Это генерал Форпарадис. Генерал Форпарадис у него в спальне. Барабанящий тростью по его мебели... Майлз осторожно, с болезненным ощущением сел.

— Я... да, сэр, — выдавил он. — Сейчас встану. Не могли бы вы, э-э, подождать в гостиной?

Старый генерал неодобрительно оглядел голый торс Майлза, покрытый паутиной давних шрамов.

— Хмпф. Три минуты, парень. Даю тебе три минуты.

И, опираясь на трость, удалился.

Добрых десять секунд из этого щедрого срока Майлз сидел, уронив лицо в ладони и приходя в себя. Вчерашний день оказался практически пустышкой. Коронер не прибавил к отчету ничего необычного. Место преступления не дало ни единой подсказки, в каких направлениях желательно вести расследование дальше. На крыше отеля не обнаружилось ни одной улики или следа. Никто из подчиненных Барли не рассказал ровным счетом ничего интересного. Майлз отправился спать поздно, уже после того, как просмотрел записи допросов Барли и Шевалье... точнее, через пять часов после этого.

Скрипнула, приоткрываясь, дверь, и в щели показалась сонная физиономия Роика:

— Простите, милорд. Он просто оттолкнул меня и прошел мимо.

"Но парализатор-то был у тебя!". Этого Майлз говорить не стал.

— Ты не виноват, оруженосец, — он вздохнул. — Мне нужен депилятор. И найди мне какую-нибудь одежду.

Он явился в гостиную, уложившись точно в отведенные три минуты, и попросил Роика принести кофе.

— А вам, генерал?

— Еще бы! — подтвердил старик, стукнув себя кулаком в грудь. — Кофе — самое оно для потрохов. Работают как часы. Но только не после обеда, а то я всю ночь пускаю ветры. Черт знает, отчего. Нынче мне это пойло особенно необходимо: с тех пор, как я здесь, я словно что-то негодное съел. В мои годы у человека с кишками уже уйма проблем, и дальше — только больше.

Майлз тупо моргнул и перевел молящий взгляд на Роика, который без разговоров пошел за кофе.

— Подозреваю, это все чертов мэр виноват, — продолжал Форпарадис, слишком громко для столь раннего часа. — Из него изливается столько всякого дерьма, что мое собственное отказывается выходить наружу. Берегись дурной компании, да! Этот мэр прилип ко мне, как банный лист к заднице — вот пусть бы и посмотрел повнимательней, что там с ней. Уверен, этот прохвост полез смотреть и еще благодарить бы стал. Не представляю, как он вообще получил должность мэра... Все стандарты катятся в чертям собачьим. Во времена Эзара он бы и заявиться на такой пост толком не успел — его бы живьем сожрали те, у кого хребет покрепче. Сожрали бы, а потом еще сблевали. Тьфу!

Явился Роик с кофе, и Майлз, обжигаясь, выхлебал этот волшебный напиток, точно нектар жизни. Лишь тогда он смог поинтересоваться:

— Э-э... генерал, не то, чтобы был я не рад вас видеть, само собой, но, гм, может вам от меня что-то конкретное нужно?

Форпарадис фыркнул:

— Я уж точно явился сюда не за тем, чтобы развлечь тебя бодрящей беседой, парень. Ванн сказал, что по результатам вскрытия в крови у молодого Джозефа обнаружили высокое содержание алкоголя.

"Молодому" Джозефу в момент смерти было шестьдесят четыре года.

— Семь десятых промилле, — кивнул Майлз. — Чересчур пьян он не был, но опьянение явно ощущал.

— Позволь, я кое-что тебе расскажу, парень. На своем веку я провел расследований больше, чем ты в сортире сидел. И уж если во время какого-то напивался настолько, чтобы это почувствовать, у меня всегда были на то причины. А Джозеф был не из пьющих. Может, это все касается его следствия, может, нет. Но это уже кое-что, и я считаю, это ниточка, торчащая как раз с твоей стороны дела.

Майлз осторожно отпил кофе, обдумывая новость.

— Это... весьма убедительное соображение, генерал. Спасибо. — Он повертел новый факт в голове, изучая его с разных углов. — Я... я об этом подумаю.

— Только не перенапрягись, парень, — фыркнул Форпарадис и поднялся на ноги, тяжело опираясь на трость. — Ну вот, сегодня поеду с осмотром на шахту. Это что, достойное меня занятие, скажи на милость? Ковылять там внутри как чертов идиот и слушать льстивые бредни тупиц, которых в Первую Цетагандийскую взяли бы разве что в погонщики мулов? Ха! Я бы рассказал им кое-что дельное про шахты и туннели. А ты знаешь, парень, что твой дед...

— М'лорд?

Майлз воззрился на Роика с отчаянной благодарностью.

— Да, оруженосец?

— Звонок по комму от лорда Аудитора Форлеснера.

— А! — "Благодарение всем богам". — Мои извинения. генерал, мне нужно ответить.

Он вскочил на ноги, криво улыбаясь старику.

Форпарадис хмыкнул:

— Разбит и бежишь, да, парень? Жалкое зрелище. Ладно, я тебя оставлю, — и он наконец-то развернулся и вышел.

Майлз яростно потер щеки.

— Там на самом деле Форлеснер? — уточнил он у Роика.

— Да, м'лорд.

— Отлично. — Майлз дохромал до стула возле комм-пульта и уселся. — Алистер. Доброе утро.

— Доброе утро, Майлз. Ты сегодня выглядишь немного лучше.

— Не только выгляжу, но и чувствую себя. Хотя я все равно бы обошелся без утренней побудки силами генерала Форпарадиса.

Форлеснер деликатно усмехнулся:

— Мои соболезнования.

— Что ж, зато он кое-что принес. Задал мне направление поисков, во всяком случае. У вас там не сидит под замком кто-нибудь из ресторана, где прошлым вечером ел Форховиц?

Форлеснер нажал несколько клавиш, посмотрел.

— Нет. У нас здесь был один человек — тамошний помощник повара — но его уже проверили и отпустили.

— Ладно. А кто-нибудь в курсе, почему Форховиц решил поужинать там, а не в ресторане собственного отеля?

— Нет. Думаешь, это существенно?

Майлз пожал плечами — "кто знает?".

— Возможно, днем я к вам загляну. Подозреваю, у меня найдутся вопросы к кое-кому из ваших гостей.

Форлеснер скривил физиономию при этом вежливом эвфемизме.

— Я вообще-то звоню сообщить, что почти всех местных констеблей мы уже проверили.

— Почти? — ухватился Майлз за это слово.

— Именно. Один из младших патрульных показал естественную аллергию к фаст-пенте. Похоже, она у него наследственная. Мы обследовали его семью: у сестры и двоих кузенов тоже нашлась сильная аллергия, а у его дочери — легкая чувствительность. Его все равно допросили и сочли, что он отвечал прямо и честно, однако допросная команда не может утверждать, что он полностью чист. Его зовут Эшли Бабкок.

— Бабкок... Кажется, я уже где-то слышал эту фамилию.

— Это здоровенный семейный клан. Лично я уже видел здесь по меньшей мере десяток Бабкоков.

— Хорошо. Я обращу особое внимание на патрульного Бабкока. Можете прислать мне записи его допроса?

— Конечно. Доброй охоты.

— И вам.

Экран комма погас.

Имперской СБ понадобилось около пятнадцати секунд, чтобы получить номер комма управляющего "Шато Монкриф". Майлзу — две минуты на то, чтобы разбудить этого человека, учитывая, что вчера тот не работал допоздна. Еще за тридцать секунд искомый субъект дошел до комм-пульта и наконец-то сообщил имя официантки, обслуживавшей Форховица. Вот так.

Майлз решил нанести ей визит по всей форме, поэтому ухватил на кухне плитку быстрого завтрака. Подумать только, дома он мог бы полакомиться жучиным маслом. Но плитка рациона? Неужели кто-то мог бы ей обрадоваться? Он содрогнулся.

— Э-э, милорд? — снова появился Роик, и во всей его рослой фигуре сейчас недвусмысленно читался трепет. — Только что пришло сообщение от миледи вашей матери.

— И? — Майлз поднял брови.

— Она сообщает, что Янковский и Кович летят сюда, милорд, чтобы дежурить при вас посменно. Она говорит, гм, что если вы вздумали при такой опасности разгуливать тут в одном только моем обществе, вам следует подумать еще раз. И она намеревается серьезно поговорить с вами, когда вы вернетесь домой.

— А-а. Гм. Значит, Пим остался с Катериной и детьми; отлично. Когда они приземляются?

— В девять, милорд, они прилетают коммерческим шаттлом в Нью-Эйвонли. Оттуда они возьмут флайер. Будут здесь примерно в десять тридцать.

— Ну и славно, — подсчитал Майлз. — К этому времени я собираюсь уже вернуться сюда и лично их встретить. А теперь вперед — нас ждет Одри Волкавиц.

* * *

Одри Волкавиц еще спала. Разбудить девушку Майлз отправил наверх ее отца и тем самым заодно искусно избавился от его нескончаемой перепуганной болтовни и вопросов. Явно, что интерес самого Имперского Аудитора к его дочери лежал для этого человека где-то далеко за рамками обычного опыта.

Мисс Волкавиц оказалась ширококостной молодой женщиной двадцати с лишним лет, с модно подстриженными, но взлохмаченными со сна волосами. Она зашла в комнату так нерешительно, словно ей приходилось себя заставлять делать каждый шаг. Девушка была определенно напугана.

— Милорд Аудитор? — она присела в неуверенном книксене.

Майлз автоматически поклонился в ответ.

— Мисс Волкавиц, я — лорд Аудитор Майлз Форкосиган. Я изучаю последние шаги лорда Аудитора Форховица. Я знаю, что позавчера вы одной из последних говорили с ним в "Шато-Монкриф". Пожалуйста, опишите мне события того вечера.

Волкавиц на глазах расслабилась.

— Ох! Ну, да, конечно. Я видела его тем вечером. Он заказал салат из спаржи, жиго "о-Жюс", крем-брюле и почти полную бутылку Шато-Пьер-де-Сет-Сапен.

Майлз поднял брови:

— Однако, ну и память!

Девушка пожала плечами. Теперь, расслабившись и присев на диван, она выглядела слегка сонной. Майлз сел напротив нее, оставив Роика подпирать стену.

— Его было бы сложно забыть. Я первый раз в жизни видела Имперского Аудитора.

Майлз понимающе кивнул.

— Итак, он заказал... — ее подвиг с перечислением меню наизусть был Майлзу не под силу, поэтому он назвал просто: — ...вина? Оно было дорогим?

— Шато-Пьер-де-Сет-Сапен? Среднего класса. Это вино из Округа Форташпулы, в последнее время оно очень популярно. Сомелье может рассказать вам подробнее.

— Это сомелье рекомендовал этот сорт Форховицу?

— О, нет. Лорд Аудитор выбрал его сам.

— А не похоже было... гм. — Майлз задумался, как бы ему сформулировать вопрос. — Как вам показалось, он сразу намеревался выбрать именно это вино или просто искал хороший сорт и выбрал из имеющегося у вас?

Мисс Волкавиц явно не понимала, в чем дело, но спросить не решилась и сказала только:

— Ну... он провел над винной картой какое-то время. Не похоже было, что он всю ее бегло пролистал, нашел этот сорт и сказал "ага!". Ну, понимаете?

— Понимаю. Он разговаривал с вами о чем-то, помимо сделанного заказа?

— Нет. Ну, то есть, он все же спросил, что я посоветую, и я рекомендовала ягненка, потому что у шеф-повара это блюдо дня, и тогда он сказал, что его и возьмет. Жиго — это ягнятина, — поспешила добавить она.

— Да. Я знаю.

Официантка покраснела и отвернулась, неуверенно теребя прядь волос.

— Вот, он заказал жиго, салат и вино, и я отошла от его столика. Когда он обращался ко мне, то улыбался, но не похоже, что ему было слишком радостно. И у него с собой была какая-то бумага, он ее разглядывал.

— Он... что? — Майлз резко подался вперед. — Что за бумага? Что в ней было?

— Гм... что-то написано от руки? — Одри, наоборот, отодвинулась еще глубже, вжавшись в спинку дивана. — Я же ее не читала.

— Конечно, не читали, — Майлз заставил себя расслабиться.

Проклятье. При Форховице никаких документов не нашли. Передал ли он эту бумагу кому-то? Или кто-то ее забрал? Целых шесть минут между звонком в полицию и появлением Барли на месте преступления. Проклятье!

Одри Волковиц робко его разглядывала. Майлз вспомнил, что при разговоре с людьми ему стоит улыбаться. Когда он закончит беседу с официанткой, надо будет непременно съездить к Форлеснеру. Возможно, кто-то подобрал эту бумагу, и она до сих пор находится в отеле. "Или уже уничтожена". Черт, черт, черт!

— Разговаривал ли он при вас еще с кем-то?

— Вряд ли, — с сомнением ответила она.

— Вы подумайте, — настаивал Майлз.

Она послушалась, но, поразмышляв, добавила только:

— Я ничего такого не видела. Но он один раз выходил, наверное, в уборную — и мог там кого-то встретить, правда? — Похоже, такой сценарий и ей самой казался маловероятным. — Но он вернулся быстро, через минуту, может, две.

— Ладно. — Майлз вздохнул и задал стандартный вопрос: — Вы согласны повторить ваше свидетельство под воздействием фаст-пенты?

— Я так и ждала, что до этого рано или поздно дойдет, — безропотно согласилась она. — Почти всех моих знакомых сейчас допрашивают.

— Это так, — согласился Майлз. Он чуть было не добавил "не уезжайте пока из города", но, учитывая, что все пути выезда перекрыты, это предупреждение было бы излишним. — Спасибо большое, что уделили мне время, мисс Волкавиц. Если вы вспомните что-то еще, позвоните мне.

— Ой, конечно.

Она поднялась с дивана, едва встал Майлз, и устало и встревоженно глядела ему вслед, когда он уходил.

Выйдя на улицу, Майлз раздраженно выдохнул.

— Ну, где может быть эта чертова бумага? — спросил он Роика. — И что в ней такое было? Если целью преступления было именно забрать ее у Форховица, значит, сообщников было как минимум двое: один на крыше и один на площади. Или кто-то просто прикарманил ее? Увидел, как Форховиц упал, заметил бумагу, подобрал и засунул в карман?

Он досадливо пнул камешек на мостовой.

Пущенный сверху солнечный зайчик заставил его поднять голову. Солнце бликовало на металлическом корпусе старого флайера. Майлз прищурился:

— Для Ковича с Янковским рановато. Кто еще мог сюда прилететь?

В эту секунду что-то прозвучало в наушнике Роика, потому что тот прижал его пальцем. Изумление, быстрый взгляд на флайер, который набирал скорость у них над головами...

— Милорд! На землю!

Прежде, чем Майлз успел хотя бы шевельнуться, Роик сбил его всем корпусом прямо на твердые камни мостовой. Полыхнула такая яркая вспышка, что мир словно выцвел в черно-белое, и тут же приглушенный удар взрыва сотряс землю.