Положительный результат (джен)

— С чего бы? — удивился Абраксас. — В моей просьбе нет ничего дурного. К тому же я отговорился школьным проектом. И ещё... Мистер Гойл рассказал мне, что неподалёку от лачуги Гонтов находится богатое маггловское поместье.

— И?.. — нетерпеливо спросил Том, ощущая, как висках начинает стучать кровь.

— И фамилия его владельцев... Риддл.

— Риддл... — прошептал Том. — Полагаешь, это мои родственники?

— Думаю, да, — ответил Абраксас. — Мистер Гойл видел их и отдал мне свои воспоминания. Если хочешь, можешь посмотреть. К тому же, сына владельцев поместья зовут Том Риддл. И он... Он очень похож на тебя. И по возрасту годится тебе в отцы.

— Ну да... — задумчиво произнёс Том. — Всё сходится. Моя мать, умирая, дала мне два имени. Том — по имени своего мужа. И Марволо — по имени своего отца. Но почему она оказалась в Лондоне, если её муж был богат? И почему он не искал её и меня?

— Посмотри воспоминания мистера Гойла, — вздохнул Абраксас. — Мне кажется, кое-что ты узнаешь. Идём. Омут Памяти в библиотеке.

— Ладно, — согласился Том, чувствуя, что это знание ни к чему хорошему не приведёт, но отказаться... Это было свыше его сил.

* * *

Омут Памяти в библиотеке был под стать всем вещам в поместье Малфоев. Большой, украшенный искусно, но без перебора, он стоял на мраморной подставке в одном из уютных уголков, которыми изобиловала библиотека.

Абраксас вынул из кармана серебристо-перламутрово переливающийся флакон и переместил воспоминание в Омут Памяти.

— Ну что, — изобразил Абраксас подобие улыбки. — Давай!

И Том погрузился внутрь Омута, сразу же оказавшись в какой-то грязной лачуге. Бардак там был феерический, казалось, грязь не убирали со времён Основателей, и мальчик недовольно поморщился. Он сам по себе был чистоплотным и тщательно следил за собой, к тому же в приюте строго смотрели за тем, чтобы дети не выглядели неряшливыми и тщательно выполняли правила личной гигиены. С чего вдруг? А с того, что так дети меньше болели, особенно желудочно-кишечными инфекциями — бичом каждого приюта. Миссис Коул рассудила, что моющие средства для воспитанников обойдутся ей гораздо дешевле, чем постоянные визиты доктора и расходы на лекарства.

Во всяком случае, к порядку в приюте были приучены все. Розги и линейка по рукам — очень мощный стимул, если что. И сейчас Том подумал, что хозяину этой лачуги не помешали бы методы воспитания миссис Коул.

Сам же хозяин этого помещения выглядел ещё отвратнее, чем его жилище. Невысокий и коренастый, одетый в немыслимо грязное тряпьё, этот индивидуум, казалось, с рождения не мылся, не расчёсывал волос, не стриг ногтей, а состояние его зубов могло вызвать шок и трепет у любого целителя.

Тем не менее, хозяин лачуги восседал у еле дымящего, век не чищеного камина в высоком кресле с облезшей позолотой, обитом когда-то дорогой, а теперь грязной, засаленной и выцветшей тканью, с видом короля в изгнании.

— Ну? — спросил он полуобернувшись. — Кто вы такой?

— Я здесь по поручению Визенгамота, — ответил ему низким густым басом собеседник, видимо, это и был помянутый Гойл-старший.

— И что от меня нужно этим старым пердунам? — язвительно спросил старик, сидевший в кресле.

— Могу я удостовериться, что вы принадлежите к Роду Гонт? — поинтересовался Гойл.

— Доказательства? Сшхххссссс... — прошипел в ответ старик. Том его шипение понял. "Вонючие грязнокровки!" — вот что было сказано. Но тут старик взял себя в руки и поднял правую, так что на одном из пальцев стал заметен перстень с матово-чёрным камнем.

— Вот! — провозгласил он. — Это легендарный родовой перстень Гонтов!

— О, — с некоторым благоговением в голосе произнёс Гойл. — Тот самый?

— Да, тот самый! — рявкнул старик. — И я — Марволо⁽¹⁾ Гонт!

— Последний из Рода? — уточнил Гойл.

— Да! — рыкнул старик и закашлялся. — Мои дети... Мой сын в Азкабане, пожизненно... Это всё равно, что смерть... И это только за то, что он посмел показать магглам их настоящее место! А моя дочь, Меропа... Позор... Эта грязная девка спуталась с магглом, женила его на себе... Но даже маггла не смогла удержать, дура стоеросовая... Маггл сбежал от неё... А где она сейчас — не знаю и знать не желаю, наверное, сдохла в грязной канаве, где ей самое место, раз она осмелилась смешать драгоценную кровь наследников самого Слизерина с кровью мерзкого маггла!

Гойл промолчал в ответ. Похоже, он растерялся от такого напора... и от ненависти, звучавшей в голос старика. А тот снова откашлялся и хрипло сказал:

— А теперь ответьте, что понадобилось от меня этим старым пердунам из Визенгамота?

— Меня просили узнать, — выдавил Гойл, — не будете ли вы подавать прошение о вспомоществовании... ввиду тяжёлых жизненных обстоятельств...

— Что? — взвизгнул старик. — Чтобы Гонт что-то просил? Ашш-сххарррашшша!

«Мерзкие твари!» — мысленно перевёл Том.

А старик Гонт между тем распалился до предела:

— Убирайтесь! Убирайтесь и больше не возвращайтесь! Мне не нужно никаких подачек!

— Хорошо, мистер Гонт, хорошо... — успокоительным тоном проговорил Гойл и воспоминание завершилось.

Том вынырнул из Омута Памяти с колотящимся сердцем. Так этот мерзкий, грязный старик — его дед? Бедная Меропа... Неудивительно, что она бежала от такого родственника, как от смерти и готова была женить на себе первого попавшегося маггла... Честно говоря, Том пожалел, что не владеет Авадой. Он просто сердцем почувствовал, каково приходилось в этом доме его несчастной матери.

— Возьми, — Абраксас заботливо подсунул другу фиал с Успокоительным. — Прости. Я тоже видел это, и понимаю твои чувства. Но в этом есть и положительный момент. Ты Наследник Гонтов и Слизерина.

— Да ты шутишь.. Как я смогу предъявить свои права? Я же бастард.

— С какой стати? — хмыкнул Абраксас. — Я так понял, что твои родители всё же заключили брак.

— Но даже если это и так — это был не магический брак, — возразил Том.

— А с магглом бы и не вышло заключить магический брак — пояснил Абракас. — Так что, когда станешь совершеннолетним — сможешь предъявить свои права на наследство.

— Что там наследовать? — горько усмехнулся Том. — Эту жуткую вонючую дыру?

— Не скажи, — тонко улыбнулся практичный Абраксас. — Думаю, что последние представители Рода Гонт были почти сквибами и мэнор просто закрылся от них. Видишь ли... На поступок твоей матери можно смотреть с разных точек зрения. Можно — как этот старикашка Гонт, а можно... Посмотри на себя, Том! Ты очень сильный маг, на тебе нет Родовых проклятий, ты здоров и весьма симпатичен. Думаю, что Меропа Гонт нашла себе маггла не просто так. Браком с ним она обновила кровь и спасла своего ребёнка от печати вырождения. Так что она достойна похвалы, а не осуждения. А твой так называемый дед — просто дурак, помешанный на чистокровности.

— Но разве не все благородные семьи помешаны на чистокровности? — удился Том.

Абраксас хихикнул:

— На словах — да. Блэки, вон даже девиз себе взяли: «Чисты навек». А на самом деле необходимость периодического обновления крови понимают все, кроме тех, у кого длительные кровосмесительные браки отбили последние мозги. Кстати, учитывая милые нравы семейки Гонтов, возможно, Меропа бежала из дома не только из желания обновить кровь, но и от кое-чего похуже.

— Что? — покраснел Том, мерзкий подтекст дошёл до него не сразу. — Ты думаешь, что старый Гонт... Он мог...

— Или он, или его сынок, — хмыкнул Абраксас. — Поверь, в семействе Гонтов кровосмесительные браки были делом обычным. Так что мисс Меропа проявила просто редкостную сообразительность, сбежав подальше от своей семейки.

— Только вот счастья ей это не принесло... — опустил голову Том. — Она умерла. Я оказался в приюте. Маггловской родне я не был нужен, магической — тем более.

— Но она боролась до конца. Она родила тебя, и ты выжил, — серьёзно сказал Абраксас. — Ты окончишь школу и сможешь претендовать на наследие Гонтов... а то и Слизеринов. Ты самый сильный маг из всех, кого я знаю, и, поверь — это не комплимент, а констатация факта. Ты ещё покажешь, чего стоишь, поверь мне. Мой отец иногда повторяет слова одного маггловского философа⁽²⁾. «Всё, что нас не убивает, делает нас сильнее». Так вот, ты жив. И ты — сильный.

— Спасибо, Аби, — вздохнул Том. — У меня никогда не было такого друга, как ты. Как ты думаешь, мне стоит сейчас посетить мою маггловскую родню?

— Не знаю. — ответил Абраксас. — Мистер Гойл оставил мне ещё кое-что. С магглами он в контакт не вступал, просто понаблюдал за ними под чарами невидимости.

И с этими словами он ловко забрал воспоминание из чаши и откупорил второй флакон.

Том вновь погрузил голову в чашу и оказался в ухоженном саду, окружающем старинный, но отлично отреставрированный особняк. Ровные дорожки, посыпанные белым песком, беседки, клумбы и куртины с красиво подобранными цветами, ровно подстриженные деревья и кусты — всё ненавязчиво шептало о достатке хозяев этого дома.

По одной из дорожек пожилой мужчина катил инвалидное кресло, в котором сидела столь же немолодая женщина, чьи ноги были укутаны мериносовым пледом. И мужчина, и женщина выглядели ухоженными, несмотря на возраст, в ушах женщины сверкали бриллианты, на руке мужчины была видна массивная золотая печатка с гравировкой. Сразу было заметно, что это супруги, состоящие в многолетнем браке и живущие в полном согласии. Том припомнил грязного старикашку Гонта и скрипнул зубами. Его маггловская родня выглядела куда представительнее.

— Как хорошо, дорогой, что ты уговорил меня прогуляться, — между тем сказала женщина мужчине. — Мне кажется, я чувствую, как ко мне возвращаются силы. Может быть, мне стоило взять трость и не напрягать тебя?

— Ты ещё достаточно слаба, Джейн, — ответил мужчина. — А меня совсем не напрягает прогулка с тобой. К тому же тебе стоит поберечь сердце, ему ни к чему лишняя нагрузка.

— Ты же знаешь, Том⁽³⁾, — вздохнула женщина, — что я не могу не переживать о собственном сыне.

— Он оправился после своего необдуманного поступка, Джейн, — ответил мужчина. — Он давно не пьёт, не транжирит денег, занимается делами поместья вполне успешно, у него вполне приличное хобби — лётный клуб.

— Всё это так, милый... — вздохнула женщина. — Но ты знаешь, о чём я. Поместью нужен наследник, а с тех пор, когда Том вернулся... после этого инцидента... Он даже смотреть не может ни на одну женщину. Так, словно эта... эта мисс Гонт и в самом деле околдовала и прокляла его. Я уже опасалась, что Том...

— Стал играть за другую сторону? — вздохнув, подсказал мужчина. — Нет, дорогая. Никаких встреч с мужчинами или юношами, кроме сугубо деловых. Меня тоже беспокоил этот вопрос, и я распорядился проследить. Наш сын не педераст⁽⁴⁾. Он просто утратил интерес к любовной стороне жизни.

— Но это же ненормально, милый! Он молодой, здоровый мужчина! Поверь, сейчас я даже интрижке с горничной была бы рада! Я бы даже согласилась принять бастарда от неё! Увы...

— Джейн, милая, дай ему время. Наш сын справится.

— Я... я кое-что слышала, Том, — грустно сказала женщина. — Думаю, что это наказание Божье.

— Джейн? — мужчина удивлённо остановился. — За что? Его связь с мисс Гонт, конечно, глупость несусветная, но при чём здесь Божье наказание?

— Я не говорила тебе, но недавно я узнала кое-что... одна из наших горничных, Глэдис Бигелоу... у неё тётушка держит небольшую гостиницу... из дешёвых. Так вот, Глэдис рассказала мне, что Том и Меропа одно время жили там. Потом съехали, когда с деньгами стало совсем плохо.

— Том нам рассказывал об этом, — проворчал мужчина. — Не понимаю. Причём здесь свидетельство тётушки Глэдис?

— Том не рассказывал нам о том, что Меропа Гонт была беременна, когда он расстался с ней! — отрезала женщина. — Не знаю, появился ли этот ребёнок на свет. Но поступив так, наш сын оставил беременную женщину, мать своего ребёнка в незнакомом городе без средств к существованию! Это недопустимо!

— Да, ему следовало рассказать нам обо всём. Я бы снял для мисс Гонт квартиру и назначил бы ей небольшое содержание. Как бы то ни было — это наш внук, Джейн. Но не сердись на мальчика. Сама помнишь, в каком состоянии он приехал из Лондона. Нам еле удалось вернуть ему интерес к жизни.

— Я не сержусь, — вздохнула женщина. — Я люблю своего сына и готова простить ему всё. Но... Том...

— Да, дорогая?

— Разыщи этого ребёнка, если он жив. Если Том так и не оправится до конца — это будет наша единственная надежда. У тебя ведь есть связи среди детективов.

— Не волнуйся, дорогая. Я так и сделаю. Только ведь этому ребёнку уже лет четырнадцать... И если он или она выросли на улице... Ты представляешь себе все последствия?

— Да. Но этот ребёнок не виноват в своём положении. Мы можем попробовать, Том. Возможно, всё не так плохо.

Мужчина склонился к руке женщины и поцеловал её.

— Хорошо, дорогая. Я всё сделаю, лишь бы ты была спокойна.

— Папа! Мама! — раздался голос, и Том увидел, как к супружеской паре подходит мужчина лет тридцати-тридцати пяти. Том вздрогнул, разглядев его. Да, черты лица Тома Риддла-младшего... точнее, теперь — среднего... были схожи и с отцовскими, и с материнскими. Только вот Том подумал, что будет видеть это лицо в собственном зеркале. Лет через двадцать.

Сын подошёл к отцу и матери, обнял отца, поцеловал мать в щёку, что-то спросил... но на этом воспоминание кончилось.

Вынырнув из Омута Памяти, Том не сразу понял, почему перед глазами всё вдруг стало расплываться. И только ощущение ползущих по щекам капель вернуло его к реальности. Он не помнил, когда плакал в последний раз. Он вообще не плакал.

— Мистер Гойл всё рассказал твоему отцу, конечно же? — спросил он Абраксаса, незаметно убрав непрошеные слёзы. Позор. Какой позор.

— Нет, — ответил Абраксас. — А надо?

Том покачал головой.

— Ты уверен, что это так? — спросил он.

— Конечно, — отозвался Абраксас. — Я попросил его. Скажем так — мистер Гойл снисходителен к некоторым моим просьбам, а я поклялся ему, что эта моя просьба не причинит вреда Роду Малфой и его вассалам. Мистер Гойл никому ничего не скажет, можешь быть уверен. И... и кроме него об этом знаем только ты и я.

— Спасибо, Аби, — выдохнул Том. — Ты всё хорошо продумал.

Абраксас улыбнулся:

— Конечно. Я вообще такой... продуманный. Кстати, ты понял, что твои дед и бабушка намерены искать тебя? А ведь они богаты. Может, тебе стоит объявиться? Мне кажется, они тебя примут и тебе не придётся возвращаться в этот гадкий приют.

Том некоторое время молчал, а потом тихо сказал:

— Нет. Не сейчас. Я не хочу приходить к ним нищим просителем. Понимаешь?

— Понимаю, — согласился Абраксас. — Но приют...

— Переживу, — отрезал Том. — Если они найдут меня сами — так тому и быть. Но просить... Просить я не буду.

Абраксас снова кивнул. Гордость. Иногда это всё, что есть. Малфои разбираются в гордости, как никто другой.

* * *

Том отчаянно пожалеет о своём решении через год. В военном Лондоне, который всё ещё периодически бомбили немецкие люфтваффе.

Четвёртый курс был самым успешным из всех. Том стал старостой факультета, второй старостой стала тихая Вальпурга Блэк, и Том сначала побаивался, что ей будет слишком тяжело справляться с мальчишками, которых на Слизерине было большинство. Но, как выяснилось, Вальпурга в полной мере обладала блэковским характером, к тому же её поддерживали её родичи, и скоро авторитет старосты стал непререкаем.

Тому она нравилась, она была начитанной и очень умной, с ней было о чём поговорить и помолчать. Вдвоём они столь успешно справлялись со всеми обязанностями, что декан Слагхорн не мог на них нахвалиться. А ещё Вальпурга была настоящей красавицей — черноволосая и черноокая, с белоснежной, как у дорогой фарфоровой куклы, кожей. Том был почти влюблён в неё. Почти. Он прекрасно понимал, что гордые и буйные Блэки не примут его в качестве зятя, чтобы там ни говорил Абраксас об обновлении крови. Конечно, Том намеревался достичь многого... но вряд ли Вальпурга сможет дождаться его предложения. Невесты в знатных семьях были наперечёт, девушки обычно выходили замуж сразу после Хогвартса... к тому же Вальпурга как-то проговорилась, что родители прочат ей в мужья двоюродного кузена — Ориона.

— Но ведь это очень опасно, Вэл... — сказал тогда Том.

— Думаешь, я не понимаю? — досадливо дёрнула плечом Вальпурга. — Будь моя воля — я бы выбрала кого-нибудь вроде тебя — полукровку с большой силой и хорошими задатками. Это гарантировало бы мне сильных и умных детей. Но не подчиниться Главе Рода я не могу. Меня просто изгонят. Лишат родовой поддержки. Я — чистокровная. Для меня нет ничего страшнее этого.

— Но почему именно Орион? — спросил Том. — Неужели нельзя было подобрать тебе жениха... с менее близкой степенью родства?

— Поклянись... — вздохнула Вальпурга, а когда Том поклялся, стала рассказывать.

— Понимаешь, сама Кассандра Трелони предсказала Роду Блэк упадок и гибель. Не пройдёт и ста лет, сказала она, и Род наш исчезнет с лика Земли. Но этого можно избежать, если одна звезда выйдет замуж за другую и родит двух сыновей. Старший из них воочию увидит погибель Рода, но уцелеет и вернёт Блэкам былое могущество. И в этом ему поможет его крестник.

— Бред какой-то... — растерянно произнёс Том.

— Кассандра Трелони ни разу не ошиблась в своих предсказаниях, — покачала головой Вальпурга. — Поэтому мне придётся выйти замуж за Ориона.

— Но... Она сказала про звезду... — возразил Том. — А твоё имя... оно красивое, но не звёздное.

— Я Вальпурга Вероника⁽⁵⁾, — вздохнула девушка. — Так что все условия соблюдены.

— Как жаль, — вздохнул Том.

— Всё будет в порядке, — улыбнулась Вальпурга. — Мы дружны с кузеном Орионом и он уважает меня. Не всем так везёт.

Том кивнул и перевёл разговор на другое. Привязанность к Вальпурге он пронесёт через долгие годы, дав её имя своей первой тайной организации. И среди его тогдашних соратников никто этому особо не удивится.

1) Именно Марволо. Морфин не умел разговаривать иначе, как на парселтанге, а мне хотелось, чтобы его слова понял бы и Абраксас. Простите этот авторский произвол.

Вернуться к тексту

2) Фридрих Ницше.

Вернуться к тексту

3) Полагаю, что имя Томас носили все старшие сыновья в семье Риддл. Традиция.

Вернуться к тексту

4) Не гей, если кто не понял.

Вернуться к тексту

5) Вальпурга имеет в виду созвездие Волосы Вероники.

Вернуться к тексту