Гарри Поттер и потерянный демон (гет)

Когда Гарри предложил Тонкс более быстрый и удобный способ вернуться в Англию, она сразу же с благодарностью согласилась. Нимфадора была готова закрыть глаза на незаконно созданный портключ; она была уверена, что он использует его для возвращения в Британию. Она испытала шок, когда полностью одетый Гарри вышел из ванной, крепко взял ее за руку и аппарировал их обоих. Они приземлились на темной улице, в том месте, где находился вход для посетителей министерства магии.

* * *

Крошечная коричневая сова наконец-то вылетела из зоны, где бушевал шторм, и направилась на юг. Сычик был уверен, что приближается к тому месту, куда он должен был доставить сообщение. Его крылья ужасно болели от долгого полета против ветра. Перья совёнка почти полностью высохли, но неожиданно он потерял пункт назначения. Сычик сделал несколько кругов, пытаясь сориентироваться. Он издал яростный возглас «УУХ!», изменил курс и направился на северо-восток.

* * *

И Гарри, и Тонкс не были готовы к тому, что они увидели по прибытии в Лондон. Первое, что бросилось в глаза, это холодный, пронизывающий воздух вокруг. Улицу усеивало множество тел магглов. Они лежали неподвижно, и на их окаменевших лицах застыло выражение жалкого отчаяния.

Рука Гарри инстинктивно потянулась к карману, и он в очередной раз обнаружил, что там нет его палочки, которую Амбридж так безжалостно сломала несколько дней тому назад. Он почувствовал, что его грубо оттолкнули к стене, и Тонкс встала перед ним, заслонив собой; она взмахнула своей палочкой и выкрикнула: 

— Expecto Patronum!

Из её палочки вылетел большой серебристый волк и свирепо бросился вперед против орд дементоров — казалось, они были повсюду. Стая серебристых призрачных зверей выплывала из отверстия под разрушенной телефонной будкой, отражая атаку дюжины дементоров, которые пытались попасть внутрь.

Патронус Тонкс смог отогнать трех приближающихся дементоров, прежде чем растворился в воздухе, но, похоже, это лишь разозлило множество других тварей, приближавшихся к ним. Тонкс глубоко вздохнула, уже готовясь повторить заклинание, но Гарри схватил ее сзади за талию и аппарировал обратно на остров, увидев, что к ним потянулась пара дементоров, спускавшихся сверху. Два парящих демона испустили пронзительный вопль, раздраженные тем, что они упустили целых две души и в этот вечер те не стали их добычей.

* * *

Маленький совенок на этот раз даже не ухнул. Ему было очень трудно удерживать свое тело против ветра, и в его маленьких легких почти закончился воздух. Он лишь смиренно в очередной раз изменил курс на юго-восточный.

* * *

Вернувшись на остров, они рухнули на песок прямо перед входной дверью пляжного домика. Руки Гарри все еще крепко удерживали талию Тонкс.

Гермиона и Котоне вышли из дверного проема и увидели, как Тонкс вытирает слезы, пытаясь оправиться от эмоционально истощающего воздействия дементоров. У Гарри были плотно закрыты глаза, но он сильно дрожал — то ли от пронизывающего холода, то ли от кошмаров, всплывших в его голове из-за близости дементоров.

— Что, черт возьми, случилось? — обеспокоенно спросила Гермиона. — Вас не было всего несколько секунд!

Тонкс быстро взяла себя в руки и, высвободившись из объятий Гарри, неуверенно встала на ноги и сказала: 

— Дементоры… Их сотни. Они не теряют времени даром, а направляются прямо к зданию Министерства.

— И у меня не было палочки, — сердито воскликнул Гарри, позволив Гермионе и Тонкс помочь ему встать. — Но их было так много. И они были так близки. Я не уверен, что смог бы что-то сделать, даже если бы она у меня была.

Гермиона многозначительно посмотрела на Котоне, которая сразу поняла, к чему клонит старшая ведьма. Котоне без слов зашла в дом и через несколько секунд вернулась с небольшим, просто упакованным свертком. Вежливо поклонившись, она протянула его Гарри и произнесла своим грубым хриплым голосом: 

— С днем рождения, Шиши-сан. Я сделала для тебя нечто особенное.

Гарри взял сверток, с любопытством осмотрел его и сказал: 

— Знаешь, тебе правда не нужно было беспокоиться и что-то мне дарить. Но большое тебе спасибо!

С легкой улыбкой Гарри осторожно разорвал бумажную обертку и увидел странную перчатку с деревянными чешуйками. Он взял ее в руки и несколько раз осмотрел со всех сторон. Еще раз пошуршав оберточной бумагой, Гарри убедился, что перчатка действительно одна. Он приготовился надеть её на правую руку, но понял, что она слишком мала для него, ведь последней её надевала Гермиона. Через силу продолжая улыбаться, он вопросительно взглянул на Гермиону, и она ободряюще кивнула ему в ответ.

Гарри почувствовал, как чешуйки на перчатке раздались в сторону и его пальцы свободно вошли в отверстие; затем они вновь сжались, идеально облегая руку Гарри. Он слегка забеспокоился, когда раструб перчатки плотно сомкнулся вокруг его запястья, создавая ощущение, что он не сможет вытащить руку. Но стоило ему чуть надавить на него, как отверстие вновь расширилось, и Гарри наполовину вытащил ладонь. Поняв, что перчатка не станет для него ловушкой, он надвинул её поплотнее. Гарри согнул пальцы, а затем потер руки друг о друга. Он был поражен тем, что чувствовал сквозь перчатку свою вторую руку. Хоть он уже и понял, что это очень хорошая перчатка, он по-прежнему задавался вопросом — почему она только одна и каково же ее назначение?

Увидев озадаченное выражение лица Гарри, Гермиона наклонилась к нему и тихонько прошептала: 

— Это замена твоей палочке. Мы с Котоне и Хагридом принесли немного веток, и Котоне сама ее изготовила, вырезав каждую чешуйку вручную и связав их собственными волосами, — затем она ободряюще улыбнулась ему и сказала: — Попробуй.

Гарри посмотрел на Котоне с немалым удивлением в глазах. А Котоне выжидающе смотрела на него. Было очевидно, что она очень хотела, чтобы ему понравилось то, что она для него сделала. Он протянул руку в перчатке в сторону пляжа и произнес: 

— Aguamenti!

Поток воды, подобный тому, что бьет из пожарного шланга, вырвался из ладони его протянутой руки и ударил в песок; ручеек от него потек прямо к урезу воды, находящемуся примерно в двадцати метрах от Гарри. Гарри был удивлен огромным количеством воды, вытекающим из перчатки, но еще больше он был удивлен тем, что этот мощный поток не оказывал на его руку абсолютно никакого давления. Он прервал заклинание, резко сжав руку в кулак, и наблюдал, как остаток воды скользит к воронке, образовавшейся в песке.

Гарри обернулся и увидел, что Тонкс смотрит на него с открытым ртом, а Гермиона стоит рядом с ней и лучезарно улыбается. Он взглянул на Котоне и увидел в её глазах немой вопрос.

— Ты сама её сделала? — спросил Гарри.

Котоне опустила глаза на песок, кивнула и сказала: 

— Мой отец научил меня делать палочки, — затем она посмотрела на него с надеждой в глазах и спросила: — Тебе… Тебе понравился мой подарок?

Гарри просто протянул руку в перчатке и произнес: 

— Orchideous! — и в его ладони появился букет ярко-желтых цветов. Он опустился на колени перед Котоне и вложил цветы ей в руки, а затем сказал: — Мне очень нравится твой подарок, большое тебе спасибо!

Котоне рванулась вперед и крепко обняла Гарри. Затем она отпустила его и отступила на шаг назад; Котоне прижимала цветы к груди и счастливо улыбалась.

— Ну, раз уж мы раздаем подарки… — сказала Гермиона, подходя к Гарри и протягивая ему пергамент, который принесла Тонкс. — Я собиралась отдать это тебе зав…

— Подожди!

Гермионе пришлось замолчать, когда Котоне выхватила из ее рук пергамент, прежде чем Гарри успел до него дотянуться. Маленькая ведьма выглядела так, как будто она вот-вот упадет в обморок. Затем она взглянула на Гермиону и сказала дрожащим голосом: 

— Пожалуйста… Объясни Шиши-сану. Я… Я не могу этого допустить. Ты должна ему это показать.

Котоне склонила голову и распахнула своё кимоно, обнажив свой покрытый шрамами обнаженный торс; когда Тонкс увидела многочисленные уродливые шрамы, покрывающие тело маленькой ведьмочки, это привело её в ужас.

Гермиона одарила Котоне легкой понимающей улыбкой, прежде чем повернуться к Гарри и сказать: 

— Я попросила Тонкс подготовить для тебя этот документ. Это заявление об усыновлении Котоне. Оно даст тебе право официально стать её отцом. Она на законных основаниях станет твоей дочерью и единственной наследницей семьи Поттеров. По закону этот документ не может быть выпущен до совершеннолетия усыновителя, но есть одно небольшое непредвиденное обстоятельство.

Гарри взглянул на Гермиону после того, как он поспешно запахнул кимоно Котоне, пытаясь справиться с неловкостью от вида ее обнаженного тела.

Гермиона сконфуженно взглянула на Тонкс, затем вздохнула и продолжила: 

— Похоже, что реестр родословных в Министерстве считает, что тебе уже исполнилось семнадцать. Ты уже совершеннолетний и являешься главой семьи Поттеров. И, конечно же, семьи Блэков.

— Но как… — начал было Гарри, но Гермиона его перебила.

— Действительно, сегодня утром тебе исполнилось семнадцать — в десять сорок пять. Кажется, время, которое мы проводим в наших «состояниях», старит наши тела быстрее. Как будто к каждому дню добавляется время, делая нас старше нашего реального хронологического возраста. Вот, позволь мне тебе показать.

Гермиона вытащила свою палочку, потянулась и приподняла переднюю часть рубашки Гарри за подол, обнажив его торс. Она невольно остановилась, когда ее взгляд скользнул по его обнаженной груди. Гермиона несколько раз моргнула, затем глубоко вздохнула и провела кончиком своей палочки по его груди, произнося заклинание: 

— Aetasaevum!

Она увидела, как его тело слегка задрожало. Затем она взмахнула палочкой в воздухе, и появились сверкающие золотые слова:

— Семнадцать лет, девять часов, три минуты, две секунды.

— Мне уже девять часов как семнадцать? — тихо спросил Гарри и задумался.

В этот момент он пытался понять, чем же он занимался, когда достиг своего совершеннолетия. Он закончил возиться с рыбой в четверть одиннадцатого. Потом они недолго поговорили, прежде чем совершить ритуал для восстановления душевной связи. Затем…

— Это еще не все. Хронологически мне семнадцать, и «официально» мне исполнится восемнадцать только в сентябре, — сказала Гермиона, прервав его мысли. Она сунула палочку себе под сарафан и провела ею по телу, произнося заклинание, раскрывающее её возраст. В воздухе появились слова: — Восемнадцать лет, один месяц, двадцать два дня, восемь часов, двадцать три минуты, две секунды.

— Я постарела чуть меньше чем на пять месяцев в сравнении с моим истинным возрастом. Моя разница в возрасте более существенна — из-за того, что я начала использовать маятник времени еще на третьем курсе Хогвартса.

Тонкс внимательно слушала, хотя и не понимала большей части из того, о чем она сейчас говорила. Она могла понять разницу в возрасте, возникшую из-за маятника времени, но понятия не имела, что Гермиона имеет в виду под «состоянием». Но вроде Гарри всё же понял, о чем она говорит — Нимфадора увидела, как он задумчиво смотрит на Котоне.

— Итак, сейчас ты пытаешься мне сказать, что Котоне старше, чем кажется.

Котоне, не отрывая глаз от песка, повернулась к Гермионе и снова расстегнула своё кимоно. Гермиона повторила заклинание, а затем показала в воздухе слова: — Шестнадцать лет, девять месяцев, двадцать семь дней, восемь часов, одиннадцать минут, пятьдесят пять секунд.

В воздухе на несколько секунд повисла тишина, а затем она была нарушена восклицанием Тонкс: 

— Боже мой, ты совсем не выглядишь на шестнадцать лет!

— Гарри, ты должен понимать, что она должна была находиться в своем «состоянии», чтобы иметь возможность общаться. Она не знает английский, поэтому она не могла ни с кем разговаривать, не говоря уже о тех случаях, когда она нам помогала. Я имею в виду, что она правда не…

Гермиона замолчала, когда увидела, что Гарри наклонился и взял пергамент из дрожащих рук Котоне. Девочку так сильно трясло, что с букета цветов, который Гарри наколдовал для нее несколько минут назад, падали лепестки. Затем она наблюдала, как Гарри поднял руку, на которую была надета перчатка, и щелкнул пальцами. Тишину нарушил пронзительный свистящий звук, и из дома вылетело перо, лежавшее до этого момента в сумке Гермионы. Он схватил его с отработанной легкостью, словно это был квиддичный мяч, и, даже не читая документа, быстро написал на нем свое полное имя. Пергамент вспыхнул синим светом, тем самым юридически подтверждая факт усыновления. Котоне не поднимала глаз с тех пор, как Гарри вырвал пергамент у нее из рук, и понятия не имела, что происходит. Она была шокирована, когда Гарри протянул ей пергамент, и медленно взяла его из его руки, не поднимая глаз.

Даже не взглянув на него, она прижала пергамент и цветы к груди и зарыдала: 

— Мне очень жаль, Шиши-сан. Я не собиралась тебя обманывать… Я не знала…

— Котоне Поттер! — строго сказала Гермиона. — Разве ты не хочешь обнять отца?

Глаза Котоне, из которых градом катились слезы, медленно поднялись от песка и остановились на Гермионе. Как только была установлена связь, Гермиона поняла всю тяжесть ужасного отчаяния маленькой девочки. Волны страха и печали были настолько сильны, что Гермионе казалось, что она вот-вот потеряет сознание. Через эту связь она услышала голос Котоне, который больше не был спокойным и размеренным, а стал настойчивым, и в нем явно слышались нотки отчаяния. — Пожалуйста, не дай ему меня отослать! Я не могу вернуться на родину! Я не могу позволить ему умереть! Пожалуйста!

Гермиона поняла, что Котоне решила, что Гарри её не простил, и пытается сказать ей о том, что Гарри нуждается в её защите. Но она ошибалась! Гермиона практически закричала ей через эту связь: — Он тебя не отсылает! Он подписал пергамент! Теперь ты его дочь!

Котоне внезапно замолчала. Ее безумные фиолетовые глаза, которые так отчаянно смотрели на Гермиону, внезапно расширились еще больше, когда она услышала слова Гермионы.

— Да, — заверила её Гермиона, — теперь твое имя госпожа Котоне Оутэ-Блэк-Поттер. Гарри теперь твой приемный отец. У тебя снова есть семья!

Для Гарри и Тонкс трансформация Гермионы длилась всего долю секунды. Это произошло так быстро, что они наверняка ничего бы и не заметили, если бы не смотрели прямо на нее. Конечно, Тонкс понятия не имела, что происходит, но Гарри понял, что его девочки ведут между собой какой-то разговор.

Сразу после того, как Гарри увидел, что некромантичный образ Гермионы исчез, он почувствовал, как маленькая девочка бросилась ему на грудь. Ее растрепанные волосы мгновенно обвили его плечи, а хвост оплел его левую руку; ее руки и ноги тоже были обвиты вокруг его туловища, насколько это вообще было возможно. Котоне уткнулось лицом ему в грудь, и он услышал ее сдавленный шепот: 

— Отец!

— Что ж, поздравляю тебя с пополнением семьи, Гарри, — сухо сказала Тонкс, направляясь к дому, — но мне действительно пора возвращаться. Ты видел, что там происходит — не знаю, как долго смогут продержаться Артур и все остальные. Мне придется вернуться в свой кабинет, чтобы оттуда попасть в Атриум.

По мрачному выражению лица Нимфадоры Гарри понял: она понимала, что попала в безнадежную ситуацию. Он задумался, а сможет ли он аппарировать в Атриум, учитывая тот факт, что в Косом переулке антиаппарационные чары на него не действовали.

— Подожди, Тонкс… — сказал Гарри и поставил Котоне на песок. Он подошел к Нимфадоре. — Позволь мне кое-что попробовать.

— Я тоже пойду, — быстро сказала Гермиона, схватив Гарри за руку, — Котоне, пожалуйста, подожди нас здесь.

Гарри умоляюще посмотрел на Гермиону, безмолвно прося ее остаться, но он понимал, что ничто из того, что он скажет, ее не убедит. Смиренно вздохнув, он протянул Тонкс руку и аппарировал их всех четверых в короткой вспышке синего света. Они не заметили, как Котоне тихонько обернула свой хвост вокруг лодыжки Гарри за мгновение до того, как он исчез.

* * *

Излишне говорить, что у Сычика выдался очень и очень плохой день.

* * *

Через мгновение после того, как все четверо приземлились в холодном Атриуме, все вокруг замерли. Гарри увидел Артура Уизли и Кингсли Шеклболта, лежащих на полу и рефлекторно дрожащих — над каждым из них угрожающе парил дементор. Трое других авроров лежали рядом со входом, и в этот момент через него влетели два других дементора. Один из авроров стоял на коленях и дрожащей рукой держал свою палочку. Из её кончика вырвалось лишь несколько слабых серебристых облачков.

Когда они появились в Атриуме, все дементоры моментально повернулись в их сторону. Они оставались устрашающе неподвижными, словно внимательно изучали вновь прибывших. Когда Гарри сосредоточился на дементорах, то увидел, что они смотрят не на них, а, как будто в потолок прямо над ними. Странность их действий, или точнее, отсутствие любых действий со стороны дементоров, заставили вновь прибывшую группу остановиться. Вдруг Гарри почувствовал, как кто-то задел его ногу. Он посмотрел вниз и увидел, что Котоне спокойно прошла мимо него и направляется прямо к дементорам.

Ближайший дементор — тот, что держал Артура за голову — вдруг резко отпустил его и начал пятиться от приближающейся ведьмочки. Она громко и торопливо заговорила на японском языке.

— Гарри, — прошептала Гермиона, — войди в свое «состояние»!

Гарри закрыл глаза и сосредоточился на септаграмме, которая появилась практически сразу. Еще до того, как его глаза вновь открылись, он услышал, что голос Котоне стал глубоким и звучным, и эхом разносился по Атриуму. Он открыл глаза и увидел ангельскую форму души Котоне, парящую под потолком и смотрящую вниз на сжавшихся призраков, которые сейчас казались ничем иным, как просто черными сгустками. Он внезапно осознал, что понимает, о чем говорит маленькая ведьмочка. Кроме того, он даже смог услышать хриплый ответ дементора.

— …Отказались от соглашения? К вам больше не применяются древние законы?

— Мы устали питаться искорёженными, гнилыми душами, они едва поддерживают в нас жизнь! У них отвратительный вкус. Нам их недостаточно. Это вы, старейшины, нарушили своё обещание!

— Вам ничего не обещали. Это было вашим наказанием! — закричала Котоне. — Так же, как существует наказание для оставшихся в живых неверных слуг, должно быть и наказание для вероломных мертвецов!

— Мы медленно умирали. Голодали. Черная змея обещала нам…

— Ты знаешь, что ты не можешь умереть, пока твоя судьба не принадлежит тебе! Твой голод — это наказание за твое бесконечное зло! Обещание смертного не освобождает тебя от закона, который ты поклялся соблюдать!

— Да… Мы не связаны обещаниями, данными смертным, — прошипел дементор с невероятной злостью. — Но разве ты сама не являешься смертной?

— Я могу быть смертной, но я являюсь представительницей бессмертных! Я Котоне, дочь Мстителя Кюсю, Хранительница Освободителя! Уходи сейчас же обратно в изгнание, или ты пострадаешь от ярости Они!

Гарри по неестественно медленным движениям Тонкс понял, что диалог между Котоне и дементором произошел за очень малую долю «реального» времени. Он взглянул в другую сторону и увидел Гермиону, трансформировавшуюся в свое «состояние» и пристально наблюдающую за этим противостоянием. Когда он услышал ответ дементора, его глаза остановились на Котоне.

— Мы столкнемся с яростью Они, но ты же не до конца Они, верно? Ты и правда прелестно выглядишь…

Если бы Гарри не находился в своем «состоянии», то движение дементора показалось бы ему молниеносным; но поскольку сейчас для него время текло гораздо быстрее, то он увидел, как дементор вяло подался вперед, нападая на Котоне. Он махнул в сторону дементора рукой, на которую была надета перчатка, и выкрикнул:

— Expecto Patronum!

Гарри боялся, что его патронус будет двигаться в том же замедленном темпе, как и все остальные существа вокруг него; он испытал огромное облегчение, когда увидел, как огромный золотой олень бежит к ничего не подозревающему дементору. В прошлом, когда он вызывал патронуса, Гарри всегда казалось, что дементоры отступали задолго до того, как олень приближался настолько, что мог их коснуться; это было похоже на два магнита с одинаковыми полюсами, отталкивающихся друг от друга. Он с изумлением наблюдал, как его патронус приближается к дементору, и его скорость была явно больше, чем скорость, с которой дементор от него улетал. В результате острые рога оленя пронзили гниющий саван, в который был облачен дементор. Секунду спустя по Атриуму раздался ужасный пронзительный вопль, и мерзкое существо вспыхнуло адским черным пламенем. В считанные секунды дементор превратился в тлеющую кучку серого пепла. Гарри видел, как то же самое произошло и со вторым дементором, которого атаковала золотая выдра, которую он заметил только что.

Два других дементора, видя, что их собратья убиты, бросились к выходу, в то время, как толпа других дементоров пыталась проникнуть внутрь. Их движения были неестественно медленными по сравнению с двумя патронусами, которые молниеносно врезались в их ряды и исчезли в разрушенной шахте лифта, оставляя за собой тучи дымящегося черного пепла. Атриум был наполнен воплями и предсмертными криками обреченных дементоров.

Как только Гарри и Гермиона вышли из своих «состояний», они тут же почувствовали, как в Атриум возвращается тепло, вытесняя леденящий холод, окружавший отступающих дементоров.

— Expecto… Да что за!

Гарри обернулся и увидел Тонкс с палочкой в руке, неподвижно смотрящую на мужчин, неуверенно поднимавшихся на ноги.

— О боже! Куда они подевались? — воскликнула Тонкс, оглядываясь вокруг в тщетных поисках повергнутых дементоров.

Гермиона помогла Артуру подняться, а Гарри обходил остальных авроров. Котоне стояла в одиночестве, глядя на усыпанный пеплом пол, и выглядела очень разочарованной. Убедившись, что дементоры не «поцеловали» никого из мужчин, Гарри подошел к Котоне и встал перед ней на колени.

— Ты в порядке, малышка? Почему ты отправилась с нами? Я знал, что это будет нелегко, и хотел, чтобы ты оставалась в безопасности.

Котоне не могла не улыбнуться, услышав от Гарри это ласковое слово — «малышка». Она тихонько вздохнула и посмотрела Гарри в глаза. Она аккуратно установила с Гарри связь, и он даже не заметил, как все его окружение растворилось во тьме.

— Их время было недолгим. Мучители не осознавали, насколько они близки к выплате своего старого долга. Они выбрали печальный путь, и сейчас близки к окончательному искуплению своих грехов.

— Котоне, тебе не нужно этого делать. Я не против того, чтобы ты просто разговаривала.

Гарри почувствовал благодарность, которую испытала Котоне.

Она ответила ему:

— Мне очень жаль, но я просто не знаю слов, сейчас я надену маску.

Котоне плавно вышла из своего «состояния» и надела маску. Она с беспокойством посмотрела на Гарри, а затем неуверенно протянула к нему руки. Он не мог не улыбнуться, когда поднял ее с пола, и она заняла свое место у него на руках. Он почувствовал, как ее волосы мягко обвились вокруг него, и она прижалась головой к его плечу.

Гарри раздумывал над множеством вопросов. Что Котоне имела в виду, когда назвала себя «Хранительницей Освободителя»? Может быть, это просто еще один титул ее отца? И все опять сводилось к его первоначальному вопросу, оставшемуся без ответа: 

— Так почему ты отправилась с нами, когда Гермиона попросила тебя остаться на острове?

— Но мы же семья. Ты и я…

Котоне вздохнула, поудобнее устроилась у него на плече и повторила: 

— Да, отец… Мы семья. Пойдем домой.

Группа волшебников в течение нескольких минут опечатывала вход, фактически заблокировав доступ в здание Министерства. Один камин оставался рабочим, чтобы команда смогла выйти из здания, а после он будет доступен лишь самому министру магии — до тех пор, пока эта чрезвычайная ситуация не будет улажена.

Авроры исчезали один за другим, пока в здании не остались лишь Кингсли, Тонкс и Артур. Кингсли благодарно улыбнулся Гарри, а затем исчез во вспышке зеленого пламени.

Артур энергично пожал Гарри руку и сказал: 

— Гарри, мальчик мой, я опять обязан тебе жизнью… — он взглянул на Котоне, затем на Гермиону и добавил: — Я очень горжусь тобой, но пока не буду сообщать Молли эту радостную новость. Я не знаю, когда мы снова увидимся и сможем поговорить. Просто позаботься о себе и об этих двух прекрасных ведьмах.

С этими словами Артур вошел в камин и исчез в зеленом пламени.

Гарри повернулся к Тонкс, держа Гермиону за руку и прижимая Котоне к себе: 

— Мы возвращаемся на остров. Пожалуйста, передай Ремусу привет и скажи ему, чтобы он за нас не беспокоился.

Нимфадора даже не успела ответить, когда Гарри, Гермиона и Котоне растворились во вспышке пламени. Она покачала головой, повернулась, шагнула в камин и исчезла.

* * *

Где-то над Атлантическим океаном жалобно плакал маленький коричневый совенок.