Гарри Поттер и потерянный демон (гет)

Главный зал Хогвартса был заполнен людьми до отказа; в отличие от учебного года, большинство людей, находящихся здесь, были вовсе не студентами, а беженцами. По всему коридору и холлу эхом разносились приглушенные разговоры, которые лишь иногда нарушали плач ребенка или случайный громкий кашель. По мере того, как увеличивалось количество нападений Пожирателей Смерти на магглорожденные семьи, эти семьи стали искать убежище в стенах древней школы. Даже несмотря на слухи об угрозе нападения великанов, это все равно было намного безопаснее, чем оставаться у себя дома. Но здесь были не только семьи магглорожденных, но и множество полукровок и чистокровных волшебников — они искренне сочувствовали низшим слоям волшебного мира.

Рон сидел в Главном зале перед множеством тарелок, наполненных самыми разнообразными вкуснейшими блюдами, которые приготовили трудолюбивые домашние эльфы. Эльфы, похоже, знали, кто сидит в каждом конкретном месте за столом Гриффиндора, потому что еда сама собой расставлялась на тарелках по столу еще в тот момент, когда появлялись из кухни, находящейся внизу. Но Рон до сих не положил еду себе на тарелку. Он был увлечен разглядыванием двух испуганных магглов, сидевших за главным столом — там, где обычно сидели профессора.

Полумна, сидевшая рядом с ним, толкнула Рона локтем, пытаясь отвлечь, когда он пытался послать как можно больше ненавистных взглядов двум жалким магглам.

— Они должны гнить в Азкабане, а не сидеть там наверху, наслаждаясь пиршеством, — пробормотал Рон, продолжая бросать угрожающие взгляды в сторону Петунии и Дадли.

— Ты не должен быть с ними так жесток, Рональд, — сказала Полумна, снова пытаясь обратить на себя его внимание. — Они пережили очень тяжелое потрясение, и, в конце концов, они родственники Гарри.

— Хм-м, родственники, значит! — проворчал Рон. — Если ты хочешь знать моё мнение — они должны были пережить еще более тяжелые потрясения! И они не заслужили такой радушный прием после того, что они сделали с Гарри, и я уже не говорю о том, что они украли все его деньги. Они…

— Что? — удивленно воскликнула Полумна, и Рон безуспешно попытался заставить ее понизить голос. Во всем зале сразу воцарилась тишина. Ее возглас привлек всеобщее внимание, но она, похоже, этого даже не заметила и продолжала говорить чересчур громко: — Что ты имеешь в виду, говоря, что они украли деньги Гарри?

Рон нервно оглядел любопытные лица, пытаясь придумать способ как-то замять эту сцену. Меньше всего он хотел, чтобы остальные знали о финансовом положении Гарри. Он заметил, что двое магглов, на которых он пристально смотрел, тоже обратили на них внимание, и Рон был слегка удивлен шокированным выражением лица тети Гарри.

— Не обращайте внимания, она говорит о своем… м-м… дяде, Гарри Лавгуде… — сказал Рон, обращаясь к тем, кто сидел рядом с ним, — его в прошлом месяце ограбили в Косом переулке.

— Нет, никакого Гарри Лавгуда не существует, а я говорю о Гарри Поттере! Ты сказал, что они украли все его деньги! — воскликнула Полумна, указывая на Петунию и Дадли, которые смотрели на странную девушку с ошеломленным выражением лица.

Рон оперся локтями о стол и закрыл лицо руками. Как он и ожидал, со всех сторон на него обрушился шквал вопросов. Не желая мириться с тем, что он позволил финансовым проблемам Гарри выплыть на всеобщее обсуждение, он закрывал свое покрасневшее лицо руками, пока не услышал у себя за спиной странно встревоженный голос.

— Что случилось с деньгами моего племянника?

Рон опустил руки и обернулся. Петуния Дурсль стояла посреди толпы вместе с другими людьми, задающими Рону этот же вопрос. Рон решил, что все уже и так хуже некуда, и ничего страшного, если он выскажет ей все, что он о ней думает.

Рон не смог скрыть злобы в своем голосе, когда он ответил: 

— Вы чертовски хорошо знаете, что случилось с его деньгами! Вы — те, кто опустошили его хранилище в Гринготтсе, оставив его без средств к существованию! Да что вы за люди такие, если украли деньги у своего собственного племянника и заставили его голодать? Я знал, что вы кучка высокомерных мерзавцев, но я не думал, что вы посмеете встать и начнете расспрашивать меня о Гарри — после того, как ограбили его у него за спиной! Вам лучше отойти от меня, потому что я не знаю, как долго еще смогу держать себя в руках!

В зале наступила гробовая тишина. Петуния зажала рот рукой; слезы текли из ее широко распахнутых от шока глаз. Она огляделась на окружавшие ее хмурые лица, а затем сделала несколько шагов назад и пролепетала: 

— Нет… Вернон сказал, что выиграл в лотерею. Он сказал, что получил повышение и премию за свою работу! Он никогда не… Он не смог бы…

В глубине души Петуния подозревала, что Вернон лукавил по поводу того, как он получил такие огромные деньги; но новый дом, машина, мебель и все другие вещи, которые были куплены в последнее время, как-то затмили собой эту мысль. Она знала, что что-то происходит, когда поймала Вернона на лжи о том, что Гарри должен оставаться в школе, и о том, что он будет жить с семьей мальчика, который сейчас сидел перед ней, но она думала, что муж умалчивает только о том, где сейчас Гарри. Узнав о богатстве Гарри, она была шокирована, как и все остальные.

— Откуда ты это знаешь? — спросила она Рона. — Как кто-то мог забрать деньги из хранилища?

Угрожающий взгляд Рона снова вспыхнул яростью: 

— Хорошо… Я развлеку тебя этой историей. Когда Гринготтс отправил сову с финансовым отчетом о счете Гарри его «законным опекунам» — да, именно вам, уродам — чтобы сообщить о приближающемся совершеннолетии Гарри, сова была отправлена обратно с требованием, чтобы все его галлеоны были поменяны на маггловские фунты и доставлены вам. Когда Гарри открыл свое хранилище после того, как вышел из больницы, оно было совершенно пустым!

Рон повысил голос, и его лицо стало еще краснее: 

— Я надеюсь, что вы, чертовы негодяи, гордитесь собой. Скажи мне, каково было морить его голодом все те годы, когда вам капали деньги из хранилища его родителей? Каково это — наряжать его в старые, потрепанные обноски, когда тебе платили за то, чтобы ты его одевала? Я полагаю, ты чертовски довольна собой, ведь вы держали его запертым в кладовке, зная, что это именно он хозяин этого проклятого дома и вы живете там бесплатно! Черт, с его денег вы даже платили за коммунальные услуги! Мне трудно поверить, что вы заставляли маленького ребенка — своего собственного племянника — спать в вонючей… кладовке для хранения вещей в его собственном доме! Что ж, я просто счастлив, что дом, который вы купили на все деньги, которые у него украли, был разрушен. Вы заслуживаете гораздо худшей участи, змеиный клубок!

— Я… Я не знала! — воскликнула Петуния, все еще зажимая рот руками. — Я понятия не имела! Вернон сказал, что продал дом на Тисовой улице! Он говорил мне, что все счета за коммунальные услуги шли в наш банк и автоматически оплачивались с нашего счета!

В голове Петунии закрутились самые разные мысли. Если все это было правдой, то что случилось со всеми деньгами, которые, как она считала, были потрачены на ипотеку, на еду, на одежду и коммунальные услуги? Куда делись все эти деньги? Он без ее ведома откладывал эти деньги на пенсию? В ее голове внезапно возникло озарение. Мардж Дурсль никогда не была замужем, и у нее никогда не было работы, кроме разведения стаи паршивых собак. Как она могла позволить себе жить в таком огромном шикарном доме и ездить отдыхать, просто разводя бульдогов? Затем в измученный разум Петунии начали приходить совсем уж безумные мысли… Вернон все это время содержал две семьи? Почему он чувствовал себя обязанным содержать свою сестру и не рассказывал об этом собственной жене? А Мардж действительно его сестра?

— ВЕРНОН! — яростно взвизгнула Петуния, заставив окружающих вытащить палочки.

МакГонагалл быстро вышла из-за главного стола и вывела испуганного Дадли и бьющуюся в истерике Петунию из Большого зала до того, как у толпы появился шанс осыпать их проклятьями; вряд ли она смогла бы осуждать тех, кто попытался бы это сделать.

— Вы должны мне поверить! — отчаянно закричала Петуния, когда МакГонагалл вытащила её в холл. — Я никогда ни о чем не знала! Пожалуйста, скажите ему! Я ничего не знала!

Рон в последний раз взглянул на спины удаляющихся магглов и пробормотал Полумне: 

— Конечно, я ему скажу. Как только найду его. Я отправил к нему Сычика несколько дней назад, но пока так и не получил от него ответа. Я надеюсь, что с ним все в порядке.

* * *

Когда все трое вернулись в домик на пляже, Гарри поставил Котоне на пол и увидел, как Гермиона сразу же бросилась в ванную. Гарри не мог не взглянуть на ее удаляющуюся попу и успел оторвать взгляд, когда она поспешно закрыла дверь в ванную. Окунувшись в воспоминания о сегодняшнем утре, он даже не заметил, как Котоне оказалась на медвежьей шкуре перед камином; она уже крепко спала. Он подумал о том, чтобы снова перенести ее на кровать в детской, но уже знал, что она не останется там надолго.

Гарри молча подошел к дивану, уселся на него и стал наблюдать за своей спящей дочерью. Он смотрел, как спокойно вздымается ее грудь, любовался безмятежным спокойствием ее закрытых глаз над фарфоровой маской. Он заметил, что ее мантия-кимоно чуть распахнулась, обнажив верхнюю часть груди. Глаза Гарри вспыхнули, когда его взгляд упал на зазубренные розоватые шрамы, пересекавшие ее бледную кожу, а также на пятна от заживших ожогов. Его охватил гнев на всех тех людей, которые мучили ее на протяжении всей ее жизни. Эта девочка была такой милой, такой доброй. И такой загадочной. Она продолжала говорить им о своей миссии. О своей ответственности. И об «инструкциях», которые она получала во сне. Он отверг идею о том, что она защищает его, хотя она ему так и заявила, показывая видения, которые предположительно были видениями самого Гарри. Или, может быть, она сама не заметила, как показывала ему воспоминания о частичке души Волдеморта, и ее воспоминания смешались с его собственными.

Он не мог отрицать, что то, что она показала ему, не соответствовало действительности… Взять хотя бы палочку Ровены Рейвенкло в магазине Олливандера — это было очевидным доказательством. Ему все еще нужно было узнать наверняка, действительно ли существует этот хоркрукс. И чаша Хельги Хаффлпафф, лежащая в русалочьей деревне на дне Черного озера.

Начав размышлять о видениях, которые ему показывала Котоне, Гарри вспомнил самое первое видение, в котором она оставила свое тело и «полетела» к нему на кладбище. Он внезапно подумал — а может ли он сделать то же самое? Он уже однажды покинул свое тело, но это было сделано лишь для того, чтобы воссоединиться с душой Гермионы, чтобы восстановить их связь. Затем ему пришло в голову, чем именно он занимался, когда ему исполнилось семнадцать. После короткого мгновения, проведенного в воспоминаниях о том, что они с Гермионой делали этим утром, он вытряхнул эти мысли из своей головы.

Его первым побуждением было аппарировать к берегу озера на окраине Хогсмида, но затем он подумал — если он сможет сделать это оттуда, то почему не может так же легко проделать это из дома? Что может быть безопаснее, чем покинуть свое тело здесь, рядом с Котоне и Гермионой? Он взглянул на дверь ванной и услышал, как из крана полилась вода.

И снова его мысли вернулись к образу Гермионы, стоящей под струей воды. Мыльная пена, стекающая по ее обнаженной спине.

Гарри выбросил эти мысли из своей головы. Он уже чувствовал шевеление в штанах и намеревался не позволить своим гормонам снова выйти из-под контроля. Он все еще не был уверен в том, что Гермиона думала о сексе, который у них случился этим утром. Ни она, ни он не обсуждали эту тему, но, опять же, у них не было возможности побыть наедине.

Гарри откинулся на подушки, приняв удобную позу. Он закрыл глаза и увидел, что перед его внутренним взором появилась септаграмма. Странное ощущение замедления времени охватило всё его существо, и он внезапно почувствовал все предметы, находящиеся вокруг, хотя его глаза все еще были закрыты. Он почувствовал, как его душа поднимается над телом. Он посмотрел на себя, неподвижно сидящего на диване, и на Котоне, все еще спящую у его ног.

«Хорошо, тогда…» — сказал он мысленно, заставляя себя сконцентрироваться на Черном озере. Мгновенно все вокруг растворилось в тумане. Все, что он осознавал — это нечеткий зеленовато-голубой ковер внизу и странно движущиеся звезды сверху. Он пронесся через туман, которая оказался довольно сильным атлантическим штормом. Внезапно причудливо размытый ковер океана превратился в водоворот искрящихся огоньков.

Постепенно его окружение начало приобретать жутковатые формы. Гарри чувствовал, что замедляется, и уже смог начать различать пейзаж вокруг себя. Лес… Поля… Мелькнула река… Опять деревья… Горы…

Гарри внезапно обнаружил, что он парит над Черным озером. Он мог видеть редкие огни, горящие в нескольких окнах почти пустого Хогвартса. В то же время он так же мог видеть огни из различных окон в магазинах и домах Хогсмида, расположенных на противоположном берегу. Это было странное ощущение — видеть сразу во всех направлениях.

Гарри сосредоточился на далекой белой гробнице, стоявшей на берегу озера недалеко от замка. Даже с такого расстояния в темноте ночи он мог различить извивающуюся «форму» фрагмента души Волдеморта, который был прикреплен к телу Дамблдора, заключенному в гробницу. И, конечно, Гермиона снова оказалась права.

Гарри посмотрел в воду и инстинктивно попытался сделать вдох, готовясь к погружению, но почувствовал себя глупо, когда понял, что бестелесной душе дыхание не требуется.

Он чувствовал себя странно — легко скользил в воде и не ощущал никакого сопротивления. Он мог ясно видеть все, что находилось вокруг него. Небольшие группы рыб, которые, как ему казалось, летели по воздуху. Он видел устрашающе движущиеся тростники… и племя русалок, скользящих среди странных зданий, окружавших центр деревни, где стоял странный памятник. Даже на расстоянии он мог различить его, весь в траве и слизи.

Когда его душа приблизилась к главной площади, ни один из жителей деревни не заметил его появления. Он был уверен, что это действительно тот самый древний фонтан. Он понятия не имел, как этот фонтан появился на дне озера. Возможно, в этом месте когда-то находился древнеримский форпост или храм друидов — до того, как озеро появилось в результате какого-то естественного геологического сдвига. Гарри не знал ответа.

При беглом осмотре самого верхнего яруса он заметил блеск золота и гравировку с символом барсука. Он узнал чашу по воспоминаниям из Омута памяти, которые ему показал Дамблдор. В центре самого верхнего яруса стояла она — чаша Хельги Хаффлпафф, точно такая же, какой он запомнил ее в видении, показанном ему Котоне. А еще Гарри заметил два змеиных глаза, светящихся, как раскаленные угли; змей выглядывал из-под края чаши и, казалось, наблюдал за каждым движением Гарри.

«Попался», — подумал тот про себя.

Он подумал, что, раз уж он все равно в этом районе, то ему также следует заглянуть в магазин Олливандера, чтобы бегло осмотреть палочку. И снова все вокруг него размылось, и он двинулся на юг; мгновение спустя он обнаружил, что парит над Косым переулком. То, что он увидел затем, заставило Гарри остановиться.

Все магазины, которые раньше были заколочены, теперь были распахнуты настежь и разорены. В воздухе густым темным туманом висела пелена дыма. Похоже, что большинство витрин были взорваны, а их содержимое разлетелось по всей улице. Сломанные стеллажи, разбитые стекла и испорченные товары валялись по всей аллее. Казалось, что все, что не нельзя было украсть, было выброшено на улицу. Некоторые магазины выглядели так, словно они недавно сгорели. Он заглянул в ближайший зоомагазинчик и увидел дымящиеся останки сов, которые были застигнуты пожаром в своих клетках.

Перед «Флориш и Блоттс» валялись сотни испорченных книг. Он был рад, что Гермиона не увидела эту сцену. Еще Гарри увидел несколько безжизненных тел и, к счастью, никого не опознал. Несколько тел были в одежде Пожирателей Смерти, а на некоторых была форма авроров. Гарри обеспокоенно подумал — а не было ли здесь Бена во время нападения?

Лишь немногие магазины остались нетронутыми. Среди тех, кто избежал разрушения, было здание Гринготтса и магазинчики, расположенные вокруг него. Похоже, Пожиратели Смерти мудро решили не трогать грозных пещерных огров и злобных хобгоблинов.

Достигнув конца переулка, Гарри увидел, что здания, стоящие внизу, остались нетронутыми, в том числе лавка близнецов и магазин Олливандера. Он легко прошел через заколоченное окно и внимательно осмотрел палочку, которая все еще лежала на выцветшей синей подушке. Гарри увидел выгравированных вдоль древка птиц и буквы «Р Р». И черную эфирную змею с тлеющими красными глазами, обвившуюся вокруг нее.

Он увидел достаточно — все, что ему было нужно. В мгновение ока он поднялся над Косым переулком и промчался через континент, через бескрайнюю Атлантику и, в конце концов, вернулся обратно в свое тело как раз в то время, когда Гермиона выходила из ванной, обернутая одним лишь влажным полотенцем и неся свою одежду, перекинув её через руку.

Взгляд Гарри остановился на её одежде. Он увидел желтый сарафан под синими выцветшими джинсовыми шортами. Поверх них лежал кружевной кремовый лифчик, который он достал из ее ящика для белья в доме Гермионы в Сент-Осите. Гарри вспомнил такие же трусики, которые он упаковывал вместе с бюстгальтером; наверное, сейчас они были у нее под полотенцем. Сейчас это было неважно, ведь его разум уже отключился из-за нахлынувших гормонов. Все эти эмоции вихрем пронеслись у него в голове и улеглись; на первый план вышли воспоминания о том, что он видел в Косом переулке.

Когда Гермиона вышла из ванной, она снова увидела его взгляд, который заставил ее почувствовать себя самой красивой девушкой в мире. После этого ей было трудно вымолвить хоть слово, и она почувствовала, как жгучий румянец мгновенно покрывает ее грудь и лицо; она рассеянно сказала: 

— Я… Я оставила для тебя в душе мыло и шампунь, еще там… м-м… Есть чистое полотенце на вешалке… Если ты вдруг захочешь… — затем она увидела, как его лицо мрачно нахмурилось, и выпалила: — Что случилось?

— Я только что вернулся из Косого переулка. Магазины, которые там находятся…

— Ты аппарировал туда один? — прошипела Гермиона сквозь стиснутые зубы, и вся страсть, которую она испытывала за мгновение до этого, мгновенно испарилась. — Разве ты не знаешь, насколько это опасно?

— Я не аппарировал… — Тихим шепотом успокоил её Гарри, стараясь не разбудить Котоне. — Я использовал свое «состояние» и покинул тело, как тогда, когда мы восстановили нашу связь. Чаша действительно там. И змея тоже. А затем я решил заглянуть к Олливандеру, чтобы поближе рассмотреть палочку. Похоже, что это действительно палочка Ровены Рейвенкло, и это точно хоркрукс.

— Хорошо, ну и что тогда тебя беспокоит?

— Косой переулок весь в руинах. Похоже, Пожиратели Смерти совершили на это место нападение, но большинство магазинов закрылись еще за несколько дней до этого, поэтому, наверное, в них было не особо много товаров. Они уничтожили все, что не забрали.

Лицо Гермионы стало непроницаемым. Гарри чувствовал, как у нее в голове одна за другой проносятся мысли. Минуту спустя на ее лице появилось выражение решимости, и она подняла с пола груду своей одежды, из-за чего полотенце ненадолго распахнулось, и Гарри мельком увидел все, что было под ним.

Гарри не заметил, что Гермиона наблюдала за ним краем глаза в тот момент, когда она наклонилась; и, конечно, не заметил улыбку, которая на долю секунды появилась на ее губах.

Гермиона поднялась по лестнице на чердак, прекрасно понимая, что Гарри наблюдает за каждым ее движением. Поднимаясь по ступеням, она старалась не слишком раскачивать бедрами. Это оказалось невероятно трудным делом, когда знаешь, что за тобой наблюдают… И уже от того, что она знала, что его глаза прикованы к ней, в ней вдруг вспыхнуло бурлящее желание.

Гермиона внутренне выругалась, что у нее так не вовремя начались месячные, а все ее вещи дома в комоде. Она зашла в ванную комнату, расположенную на чердаке, и быстро оделась. Затем она вернулась в гостиную, порылась в сумке, и вытащила книгу «Магия души».

Гарри продолжал за ней наблюдать с тех пор, как она вышла из ванной. Он был так поглощен этим занятием, что даже испугался, когда она встала перед ним, держа книгу в руках, и сказала: 

— Ну что, давай… Давай уже покончим с этим.

Гарри встал с дивана и последовал за Гермионой на пляж. Хотя в Британии, где он был несколько минут назад, уже наступила ночь, на острове только начинало садиться солнце. Он взглянул на запад и увидел алый горизонт в том месте, где его ждала Гермиона. Красота острова и той девушки, что стояла перед ним, укрепили веру Гарри в то, что это — действительно райское место.

* * *

Когда закрылась входная дверь, в комнате вспыхнул луч синего света, возвестивший о прибытии посетителя.

Возле дивана появился очень высокий мужчина с невероятно красивым лицом; он стоял и смотрел на спящую Котоне. Его длинные распущенные белые волосы ниспадали ему на плечи, а у него за спиной выступали огромные белые перистые крылья.

Котоне словно почувствовала его появление; её глаза открылись, и она посмотрела на своего родного отца. Она немедленно поднялась с пола и встала перед ним. Котоне почтительно поклонилась и молча ждала, пока он заговорит.

— Я очень горжусь тобой, дитя моё. Твоя работа здесь окончена. Тебе пора исполнить свой долг, — сказал Кюсю ⁽¹⁾ своим мягким, почти женским голосом на языке Они. — Тебе осталось лишь исполнить свою последнюю обязанность, и тогда ты получишь свою награду.

— Так скоро, отец? — спросила Котоне печальным голосом. — Мне осталось так мало времени, чтобы побыть вместе с Шиши и Ваши…

Кюсю сочувственно улыбнулся дочери и сказал: 

— Я знаю, что это лучший выход и для них, и для тебя. Ты будешь свободна от проклятия Они, а у них не будет такой дочери, как ты. Они станут изгоями, которых будут презирать за то, что они взяли в свою семью кого-то вроде тебя. Даже их собственные семьи и друзья отвернулись бы от них, и они страдали бы от несправедливости и фанатизма. Ты всегда знала, что должно произойти, и ты будешь.

Кюсю остановился, когда увидел, как по лицу Котоне покатилась слеза. Он почувствовал подкативший к горлу комок и сказал уже гораздо мягче: 

— Я знаю, что ты чувствуешь, дитя моё, и знаю, что будет чувствовать он. Твой Шиши не единственный, кто потеряет дочь; в отличие от него, я бессмертен, и я больше никогда тебя не увижу. То, куда ты попадешь, и то, кем ты будешь, гораздо лучше того, где ты находишься сейчас и кем ты сейчас являешься. Пожалуйста, не печалься, ты же знаешь, что произойдет.

Котоне тихонько кивнула и торжественно сказала: 

— Я должна попрощаться, и еще я должна рассказать моей Ваши о подарке.

Котоне нашла лист пергамента и перо и аккуратно нацарапала короткое письмо. Она запечатала его в конверт, прикрепила к камину над медвежьей шкурой и повернулась к отцу.

Кюсю ласково улыбнулся дочери, протянул ей руку и сказал:

— Пора… Ты знаешь, что делать.

Мгновение спустя комната уже была пуста.

* * *

Когда Гарри подошел к Гермионе; его глаза скользили вдоль горизонта, и он восхищался яркими красками неба. Вдруг он заметил на фоне неба цвета индиго маленькую черную точку. Гарри остановился, наблюдая, как черная точка растет и увеличивается в размерах, приближаясь к ним с какой-то невероятной скоростью. Он едва успел пригнуться, когда огромный монгбат⁽²⁾ спикировал с неба и уронил на песок к его ногам запечатанный металлический тубус. Гарри наблюдал, как крылатый зверь покружился у них над головами и улетел обратно в том же направлении, откуда и появился. Он взглянул на тубус и сразу же узнал красовавшуюся на нем золотую эмблему Волшебного банка Гринготтс.

Они с удивлением переглянулись, а затем Гарри наклонился и осторожно поднял тубус с песка. Он открыл его и вытащил пару ключей и туго свернутый свиток пергамента. Пергамент вспыхнул синим светом, как только его коснулась рука Гарри. Они вновь вопросительно переглянулись, затем Гарри развернул пергамент и прочитал.

Уважаемый господин Блэк-Поттер,

Поздравляю Вас с достижением совершеннолетия. Я рад сообщить, что теперь Вы имеете доступ к хранилищу ваших родителей — Хранилище № 24. Мы взяли на себя смелость расторгнуть договор с доверительным хранилищем — это Хранилище № 1073, а также необходимо решить вопрос о размещении Хранилища № 1122, так как оно заполнено до отказа. Кроме того, мы решили провести оценку финансовых вложений и инвестиций в недвижимость, сделанных вашими родителями, но это может занять некоторое время, поскольку мы собираем данные о различных предприятиях и фондах. Как уже упоминалось ранее, мы с Вами должны договориться о встрече, и чем раньше, тем лучше; нам необходимо обсудить состояние вашего капитала и, если Вы мне позволите, задать вам еще один вопрос. Если Вы мне на него ответите, это может быть полезно нам обоим.

Из-за недавних событий встречаться в Гринготтсе, пожалуй, совершенно нецелесообразно. Тубус, в котором было доставлено это письмо, представляет собой двусторонний портключ, который доставит вас в безопасное место, где мы сможем встретиться и все обсудить. Поместите свою палочку на цилиндр и скажите «Гринготтс», и Вы будете доставлены в назначенное место.

Еще раз поздравляю вас с достижением совершеннолетия и надеюсь на наше дальнейшее сотрудничество.

С наилучшими пожеланиями,

Рагнок

Директор Волшебного банка Гринготтс.

Гермиона читала вместе с Гарри, и она с недоверием прокомментировала текст письма: 

— Наверное, это самое вежливое письмо от гоблина, о котором я когда-либо слышала! Гоблины никогда не бывают такими вежливыми!

— Интересно, что находится в хранилище № 1122? Это точно не хранилище Блэков, потому что Дамблдор как-то сказал мне, что его содержимое было перенесено в мое собственное хранилище.

— Что ж, сегодня уже слишком поздно, так что подумаем об этом завтра. У нас есть кое-что, чем нужно заняться прямо сейчас. Мы и так уже откладывали это слишком долго.

Гарри с любопытством посмотрел на Гермиону, убирая ключи и пергамент обратно в тубус, и спросил: 

— Ну и что же это может быть?

— Нам пора выяснить, насколько сильны твои способности, — сказала Гермиона. Взмах палочки — и перед ними на песке возникло широкое одеяло. — Ты собирался выполнить ритуал для усиления своих способностей Чернокнижника, но прежде, чем мы до этого дойдем, мне нужно тебе кое-что рассказать о различных типах магии и о том, как они работают.

И она начала объяснять. К тому времени, когда Гермиона закончила свой рассказ о магии души, и о том, как она работает с помощью гармонического сочетания других типов магии, у Гарри кружилась голова. Гермиона видела, что он ее почти не слушает, и решила описать этот процесс как-нибудь по-другому, попроще.

Гермиона щелкнула пальцами перед лицом Гарри пальцами и сказала: 

— Обрати на это внимание, это очень важно. Я хочу, чтобы теперь ты рассказал мне пошагово, как накладывать заклинания.

Поразмыслив несколько секунд, Гарри ответил: 

— Какое именно заклинание? Они же все разные!

Гермиона лучезарно улыбнулась и сказала: 

— Отлично! Ты обратил на это внимание. Так чем же они отличаются?

— Ну-у… Важно не только то, что я пытаюсь наколдовать, но и обстоятельства, влияющие на то, как произносятся заклинания.

— Хорошо, предположим, ты участвуешь в дуэли с одним противником, и ты атакуешь. Что нужно сделать, чтобы его атаковать?

— Ну, конечно, нужно произнести заклинание. Я взмахнул бы рукой и сказал…

Гермиона перебила его: 

— А что ты сделаешь перед этим?

Прошло несколько секунд, и на лице Гарри появилось смущенное выражение. Затем он сказал: 

— Я не совсем понимаю, что ты имеешь в виду.

— Хорошо, а как ты выбираешь нужное заклинание?

— Гермиона, на дуэли я обычно действую инстинктивно. Я просто накладываю первое заклинание, которое приходит мне в голову. То, которое, как мне кажется, может сработать.

— Вот… Ты ничего не обдумываешь. Заклинание просто возникает в твоей голове, а затем ты совершаешь движение палочкой и произносишь заклинание. Так почему же заклинание просто приходит тебе в голову? Подумай, как же нужное заклинание приходит в твое сознание?

И опять Гарри совершенно не понимал, к чему она клонит. Увидев на ее лице выжидающее выражение, он понял, что ему надо попробовать ей что-то ответить. Так, она же что-то намекнула ему про подсознание?

— Визуальные образы и звуки проникают в мое сознание с помощью восприятия, — начал размышлять вслух Гарри, — если я вижу или чувствую брешь в защите противника, я полагаю, мой разум решает, какое заклинание будет наиболее эффективным и…

— Хорошо, — снова перебила его Гермиона. — Ты на правильном пути. А что, если я скажу тебе, что кое-что происходит перед тем, как начинает работать восприятие, и перед тем, как твой разум принимает решение о конкретном заклинании? Другими словами, почему тебе в голову приходит попробовать именно ошеломляющее заклинание, а не, например, колющее заклинание или смертоносное проклятие? Что тебе подсказывает, как именно тебе нужно действовать?

Пока Гарри обдумывал то, о чем его спросила Гермиона, его глаза переместились на книгу, лежащую у нее на коленях. Его осенило, когда он прочитал слова на обложке.

— Моя душа, — прошептал Гарри, — моя душа… то, что у меня внутри. Это управляет тем, какие я предпринимаю действия.

Гермиона ослепительно улыбнулась, протянула Гарри руку сказала: 

— Я знаю, что это сложная концепция, но тебе нужно было это понять, прежде чем мы продолжим. Теперь ты точно знаешь, откуда берется выбор заклинания, когда ты используешь магию. Намерение, которое диктует твоя душа. А теперь подумай об этом. Как ты сказал, человек может манипулировать палочкой, произносить текст заклинания для наложения проклятья. Так нас всех учили. В прошлом году мы начали изучать невербальные заклинания, когда человек концентрируется на заклинании и совершает движения палочкой, заменяя слова своей концентрацией. Теперь скажи, почему кто-то другой не может проникнуть в твое подсознание и заменить эту самую концентрацию во время заклинания?

— Я полагаю, что, наверное, это возможно… Неужели магия и правда может так работать?

Гермиона похлопала по книге, лежащей у неё на коленях, и сказала: 

— Согласно этой книге, мы можем использовать эту теорию на новом уровне. Эта книга говорит о том, что человек, владеющий Магией Души, может вызывать заклинание — любое заклинание — только лишь с помощью намерения. Без всякой сознательной мысли… Ты позволяешь своей душе накладывать заклинания вместо тебя. Как только эта сила будет разблокирована, движения палочки станут ненужными. А в некоторых заклинаниях даже сама палочка будет не нужна, хотя из книги не ясно, какие именно заклинания можно накладывать без палочки. Разблокировка этой силы — вот зачем нужен ритуал Чернокнижника. Ты готов?

Гарри решительно кивнул и поудобнее устроился на одеяле.

— Так, и что мне нужно делать?

— Во-первых, постарайся забыть все, что ты знаешь о магии. На самом деле, тебе сейчас было бы намного проще, если бы ты никогда не изучал магию. Я хочу, чтобы ты вошел в свое «состояние» и просто поглядел на все, что тебя окружает. Не покидай свое тело, просто постарайся достичь точки, в которой ты сможешь почувствовать то, что тебя окружает. Как можно быстрее осмотрись и опиши мне, что ты испытываешь.

Гарри сделал то, что она ему сказала. Он закрыл глаза, медленно вошел в свое «состояние» и постепенно ощутил вокруг себя замедление времени. Он почувствовал ту точку, в которой он мог «видеть» окружающую среду, и сосредоточился на том, чтобы оставаться в этой точке, не позволяя своей душе отделиться от тела. Справа от него был темный океан, слева — дом, за ним — лагуна, еще дальше — участок пляжа, где перед ним сидела Гермиона, которая теперь выглядела как какой-то призрачный гибрид человека и птицы.

— Так, я «поймал» точку, из которой я могу видеть во всех направлениях.

Гарри запнулся, увидев, что Гермиона вошла в свое «состояние». Вид ее темных длинных волос в этот момент всегда приводил его в восторг. Не говоря уже о том, что ее кожа становилась идеально фарфоровой, как у куклы, а ее глаза в это время были темнее и привлекательнее. А ее одежда. Но сейчас все это было скрыто за эфирной призрачной формой ее души — огромной орлицей.

Гарри пришел в себя от голоса Гермионы: 

— Извини, ты говорил слишком быстро. Я не поняла, что ты сказал, поэтому мне пришлось войти в свое «состояние», чтобы «наверстать упущенное». Находясь в «состоянии», ты должен помнить об этом, когда рядом другие люди.

Гарри снова сосредоточился на том, чтобы «почувствовать» то, что его окружает. Он знал, что он сидит на одеяле, а оно, в свою очередь, лежит на песке. Да, он знал, что под ним лежит одеяло, но он его совершенно не чувствовал под собой… Постепенно он начал осознавать некоторые новые странные ощущения; самым очевидным из них было то, что его словно бы толкала в правый бок какая-то сила. Ему потребовалась минута, чтобы понять, что это была сила океанских волн, омывающих берег. Гарри смог почувствовать пульсирующее давление волн на воздух; он был удивлен, обнаружив, что также чувствует силу волн сквозь песок под собой.

Гарри не понял, в какой момент Гермиона поднялась на ноги, но внезапно он заметил, что она ходит вокруг него и по кругу вычерчивает на песке какие-то руны. Он слушал ее голос, пока она работала, и он казался ему каким-то мягким мелодичным гудением. Гарри стал внимательнее прислушиваться к окружающим его звукам. Он видел краба, бегущего по мокрому песку у береговой линии, и мог почувствовать его шаги сквозь песок — еще до того, как он услышал звук от движения его когтистых клешней. Он внезапно услышал звуки различных насекомых, ползающих в зелени, окружающей лагуну и дом; Гарри мог бы поклясться, что может различить каждый отдельный звук, издаваемый каждым отдельным насекомым.

Осведомленность. Тотальное восприятие. Как будто он мог чувствовать все вокруг, не глядя. Гарри мог ощутить движение листьев растений и деревьев вокруг себя, мог улавливать едва слышные звуки движения стай рыб под поверхностью океана… Он мог слышать даже воздушные потоки, проходящие под крыльями морских птиц. Гарри почти видел движение ветра. Он был обо всем осведомлен. И фоном к этому всему было тихое, сладкоголосое пение, которое было заклинанием Гермионы.

Заклинание Гермионы закончилось, как только она завершила чертить на песке последнюю руну. Мгновенно все руны вспыхнули ярким бело-голубым светом, и неожиданно к небу поднялся столб энергии.

Гарри издал хриплый крик от неожиданной боли, пронзившей его тело. Он поднялся с одеяла и повис в столбе этой белоснежной энергии. Его веки распахнулись, и два пронзительных луча белого света рассекли тьму, которая его окружала.

Гарри чувствовал себя так, словно его сжигают заживо. Каждый нерв на каждом сантиметре его тела испытывал адскую боль, и, казалось, что даже его душа ныла от боли. Однако, даже несмотря на мучительную боль, Гарри все еще был в этом состоянии «осведомленности».

Когда его сознание приспособилось к боли, он понял, что «осведомленность» не только никуда не делась, а, казалось, лишь многократно усилилась. Он мог видеть движение ветра в воздухе, видеть рыб под водой, мог даже определить породу и цвет каждой рыбки. Гарри слышал шуршание двустворчатых и моллюсков, зарытых в песке; он знал, где ползут насекомые, и чувствовал с запада нарастающее давление быстро приближающегося шторма. Он мог слышать.

Он мог слышать. Незнакомый женский голос. Тихий шепот на странном незнакомом языке. Внутри дома…

Столб энергии, окружающий Гарри, резко расширился, а затем взорвался, всколыхнув огромную волну песка, и сбив с ног ошеломленную Гермиону. Гарри тяжело упал на одеяло, но тут же вскочил на ноги и бросился к входной двери дома.

— Котоне! — крикнул Гарри, но не получил никакого ответа.

Гарри в отчаянии оглядел пустую комнату. Котоне не было на её обычном месте — на коврике из шкуры белого медведя. Гарри быстро распахнул дверь в детскую, но она тоже была пуста. В панике он обследовал кухню, ванную и чердак, но нигде ее не нашел.

— Гарри… — раздался из гостиной нервный голос Гермионы.

Он посмотрел вниз через перила чердачного ограждения и увидел, как Гермиона дрожащими руками поднимает с каминной полки какой-то конверт.

На конверте неровными буквами было написано лишь одно слово: «Отец».

1) Интересный факт: Кюсю — это название острова в Японии (главный и самый южный остров), и имя мифического демона Они, которое так же переводится как «злейший враг», «месть», или «древние обычаи». (Вы можете сами выбрать то, что относится к отцу Котоне)

Вернуться к тексту

2) Монгбат — химера, помесь обезьяны и летучей мыши.

Вернуться к тексту