Лекарство для демона (джен)

В катакомбах под улицами Антей. В обширном зале над столом склонился Азазель. Его внимательный взгляд скользил по карте расположения личных покоев Чариоса. Не секрет, что у императора было несколько спален, и что он не ночевал в одной и той же дважды подряд. И определенной очередности у его предпочтений не было. Предугадать, в какой комнате он проведет ночь, было невозможно. Этого не знала даже его личная охрана.

— Ты серьёзно хочешь напасть на него ночью, — с сомнением произнесла Бельфегор.

— А есть другой выход? — спросил Азазель.

— Это безумие, — заметила демоница.

— У меня есть сведенья, где он будет следующей ночью. Он даже не заметит, как умрёт, — уверенно произнёс Азазель.

— Ты уверен в источнике. А вдруг это ловушка, — насторожилась Бельфегор.

— Наш информатор из дворца. Сведения не точные, но надо рискнуть. Чем скорее Чариос исчезнет, тем легче будет освободить демонов от его гнёта, — сказал демон.

"Даже если это ловушка..." — решил демон.

— Не ополчит ли это всех людей против демонов. Ведь Чариос для них герой-освободитель, — напомнила Бельфегор.

— Мне плевать, кто он для людей. Главное, кто он для демонов, — упрямился Азазель.

Бельфегор тяжело вздохнула, помня об неуступчивости беловолосого демона.

Этой ночью при нарождающейся луне царило безветрие. Неслышно, словно тень, он взлетел с крыши одного из домов, одетый в рваный темный плащ. Его лицо было закрыто широкой полоской ткани, дабы не быть узнанным. Азазель направился ко дворцу Императора. Это самое высокое здание в столице, да и, пожалуй, во всей Мистарсии. Под покровом ночи ему удалось проскочить мимо всадников на драконах незамеченным, и он опустился на один из балконов. Все опочивальни Императора были оснащены ими. Он достал из-за пояса нож и осторожно поддел крючок, закрывающий двери, ведущие в комнату.

Демон тихо проник внутрь. Пройдя к кровати, закрытой бархатным балдахином, он тихо раздвинул их и обнаружил, что она пуста.

"Видимо Чариос изменил решение в последний момент", — разочарованно решил Азазель, раздосадованный тем, что его замысел в очередной раз не удался. Но он не привык отступать и решил проверить ещё пару комнат, расположение которых выучил буквально наизусть. Но и они оказались пусты. Открывая балконные двери третьей комнаты, он решил, что это будет последняя. Тихо войдя внутрь, Азазель двинулся к кровати и застыл, насторожившись. В постели, спиной к нему лежал светловолосый мужчина. Он неслышно подошёл к нему почти вплотную.

"Вот ты где. Пробил твой смертный час кровавый тиран", — подумал Азазель, занося над ним нож, злорадствуя, что Чариос даже не узнает, от чьей руки он погиб. Он метил в шею. Надо было бить наверняка, чтобы смерть настигла быстро и бесшумно, чтобы Чариос не смог закричать и позвать на помощь.

Но стоило ему замахнуться для фатального удара, как его тело буквально парализовало. Вокруг него появилась магическая сфера, наполнившаяся молниями, пронизывающими тело демона. Тот закричал от боли и выронил нож, осыпая Императора проклятиями. Вмиг комната наполнилась ониксовыми рыцарями. Чариос поднялся с кровати и посмотрел на плененного демона, корчившегося от боли.

— А я то думал, когда ты решишься на что-то подобное. Напасть на меня в открытую не получилось, так решил из-под тишка. Это ожидаемо от таких ничтожеств, как ты.Наконец-то я узнаю, кто скрывается под маской, — произнёс он холодным тоном.

Азазель, стиснув зубы, ответил ему ненавидящим взглядом. На него одели ошейник и оковы. Грубо поставили на колени. Сорвали с лица полоски ткани. Император некоторое время вглядывался в лицо с бледной кожей, в фиолетовые глаза. И черты лица демона показались ему знакомыми. Через некоторое время он вспомнил, что видел его практически каждый день на арене. Это тот самый гробовщик, что забирал доспехи, оставшиеся от поверженных демонов.

"Труднее всего найти врага, когда он близко к тебе", — подумал Чариос, удивляясь, почему Азазель ни разу не воспользовался этой возможностью. Император считал, что демоном двигало отчаяние, так как ни один его план не увенчался успехом и не был как следует продуман. Кроме того случая с желтоглазым демоном, которого он так ловко подсунул ему вместо себя. И если бы он не оказался названным братом его гостьи, то, пожалуй, он мог и казнить его вместо настоящего демона в маске. Как-бы некрасиво получилось, когда правда выплыла наружу. И оказалось, что настоящий демон в маске жив. Можно сказать, что вся эта ситуация спасла репутацию Императора. Чариос вспомнил юную княжну. Темно-русые волосы, что иногда были в беспорядке. Видимо, она редко прибегала к услугам парикмахера и делала укладку. Живой интерес и упрямство в синем взгляде. Она не старалась сделать свою фигуру стройнее, заковав её в корсеты. В разговоре была тактична и в то же время прямолинейна. Это, пожалуй, больше всего в ней и нравилось.

Император одёрнул себя, прервав поток собственных мыслей. Удивляясь, почему он вспомнил о принцессе из какого-то провинциального княжества. Чариос злорадно улыбнулся, в последний раз посмотрев на демона, и приказал увести его.

* * *

Он медленно падал в чёрную пустоту, и с каждой минутой этого свободного падения он ощущал холод. Сначала то была легкая прохлада, но потом он ледяными иглами начал пронизывать всё его тело. Откуда-то со стороны он услышал сильный грохот.

"Что это?" — подумал Алессион.

Падая, он закрыл глаза и глубоко вздохнул, не зная, как долго продлится этот полёт. Затем почувствовал сильный толчок и боль во всем теле. Он медленно открыл глаза. Вокруг царила всё та же тьма. Маг огляделся. Он находился в своей комнате. Молодой человек сел на кровати и резкая боль пронзила его позвоночник. Он лёг обратно. Боль потихоньку стала утихать, но Алессион засомневался, стоит ли подниматься на ноги. Затем всё таки медленно слез с кровати и опираясь на неё, встал. Получилось это не с первой попытки, но всё-таки получилось. Ступни стало колоть словно иголками и мышцы сводить судорогой. Алессион невольно поморщился от боли, протянул руку в сторону. И из его ладони появились светящиеся шарики. В комнате стало немного светлее. Мерцающий блеск привлек его внимание. Хрустальный гроб стоял прислоненный к стене. Алессион долгое время смотрел на него. Стеклянная поверхность ловила светящиеся блики, многогранно отражая их, и легкий иней на поверхности хрусталя украсил его незатейливым рисунком. Теперь ему стало понятно, почему он чувствовал холод. Заклятье, не дающее телу разложиться, наложенное на гроб, которое перестало на него действовать, как только его перенесли на кровать. Если бы этого не сделали, он мог бы серьезно простудиться или замерзнуть на смерть. И тогда его пришлось бы действительно похоронить.

"Видимо, не надеялись, что я очнусь. Готовились к моим похоронам", — догадался Лесси. Он не испытывал по этому поводу негодования или страха. Однако, если они посчитали его мертвым, как они отреагируют на его воскрешение. Всё это может показаться забавным со стороны, но ведь такого потрясения могут и не пережить.

Его тело было истощено за эти дни, и мучила сильная жажда. Если он даже позвонит в колокольчик, вряд ли кто из слуг отважится пойти на вызов к призраку. Это скорее нагонит страху. Алессион огляделся. На тумбе стоял кувшин с водой. Он, как мог, добрался до него на непослушных ногах и пил воду жадными глотками. На тело накатилась сильная усталость. И ему ничего не оставалось, как медленно вернуться в постель, решив до утра не предпринимать никаких действий.

Сколько не думал над тем, что же его пробудило, вразумительного ответа он так и не нашёл. Может быть, те голоса, которые он слышал всё это время, что был в том странном месте. Одно было ясно, что без вмешательства Алавиуса тут не обошлось. И чувство вины перед Анцифером, который невольно стал пешкой в чужой игре, немного беспокоило. С этим он как-нибудь разберётся. Но вот Кармин. В памяти снова и снова всплывали кадры того взрыва под днищем кареты. И взгляд брата после того, как его отшвырнуло в сторону. В его взоре не было физической боли, была только душевная. Он взглянул на него, как на предателя. Страшно подумать, что он решил тогда и как с этим быть теперь. Ведь Кармин наверняка не поверит ни одному его слову.

"За что?"— вспомнил он его слова.

"Кто же мог подстроить всё это?" — думал Алессион.

Наверняка, кто-то из Академии помог установить взрывной камень под каретой. Завистники? За короткое время ему удалось завоевать уважение и любовь студентов, на что некоторым его более зрелым коллегам потребовался не один год. Но решиться на убийство наследника из-за зависти и ненависти вряд ли. Тут задействован рычаг посерьезнее.

"Такое можно сделать только от отчаяния. Значит, не обошлось без шантажа", — размышлял Вилламайн-старший.

В одном он точно не сомневался. В участии во всем этом Зекалиса. Это его месть за неподчинение. Алессион лишил его эффективного рычага давления на князя. И теперь, если всё это выяснится, из обвинителя Верховный маг может превратиться в обвиняемого. Но о нём он позаботится потом. Обязательно позаботится. Даже если дойдет до сражения. Он этого не боялся. Проверить свои силы и силы Зекалиса. Это будоражило воображение и поднимало настроение. Привыкнув действовать грязными методами: шантажом, подкупом и угрозами. Так ли Верховный силен, как был когда-то на магическом турнире. Ему не терпелось это проверить, хотя Зекалис мог и не довести до открытого поединка, если почувствует угрозу своему положению. Изворотливости на это хватит. Но это будет ещё раз доказывать, что Верховный слаб.

Веки начали тяжелеть, и его всё больше и больше клонило в сон.

"Неужели я мало спал", — с иронией подумал он, всё дальше проваливаясь в спокойный, размеренный, обычный сон.