Проклятие клана (джен)

Вырваться из-за забытья было тяжело. Пробуждение было тяжелым... Тяжело было открыть глаза и посмотреть перед собой. Почему все настолько тяжело?

Саске недовольно засопел и разлепил веки.

За короткий промежуток времени его уже дважды погрузили в гендзюцу, против которого он ничего не смог противопоставить. Ничего... Из-за этого на кончике языка чувствовался горький привкус поражения. А так же эфемерное чувство слабости, от которого Саске становилось наиболее тошно с каждой секундой, пока он об этом думал.

Но, как бы он ни хотел окунуться с головой в свои переживания, прежде всего, сейчас стоило определиться, где он находится. Саске провел рукой по футону и понял, что лежит не в госпитале, так как там были достаточно неудобные кровати, с которыми, за последнее время, он успел в достаточной мере познакомиться. Однако, это и не его дом, а значит...

У Саске вдруг на мгновение перехватило дыхание, а сам он зажмурился, пытаясь подавить острое чувство тоски.

Дом. Вспомнив о доме, в сердце мертвой хваткой вцепилось горе. В уголках глаз проступили слёзы. Но Саске не стал плакать, он упрямо поджал губы и постарался успокоиться. Его нытьё ничего не изменит. Он не хочет быть слабым...

Но он слаб... Эта Ясу сказала, что он слаб. Назвала его трусом. Но она не знает, о чём говорит! Он не прятался от них! Он был на территории кланового квартала! Он прибежал сюда, как только смог, после того, как пришел в себя в больнице! Но когда Саске оказался на месте, то... увидел только тень былой оживленности клана. Он застал тишину. Пустоту. Одиночество.

Тогда он ещё не знал, да и было не до этого, что, помимо него, кто-то выжил. Потому, когда он медленно брёл под дождем к дому, у него не было даже мысли, что он делает что-то не так...

Она забрала его наследство. Его право... Но прав ли он, говоря, что она не достойна?

Она говорила, что он ничего не сделал для клана... И неужели это правда?

Она сказала, что он уклонялся от защиты клана, пока она... Неужели это правда?..

Всё это правда?! Со стороны его действия (или бездействие) выглядели именно так, как она сказала?

Да даже если и так! Она не имела право так с ним поступать! Она не имела права говорить ему подобных вещей! Ведь он... он...

Саске, в порыве внезапно нахлынувшей ярости, хотел было со всей силы садануть по полу кулаком, но замер, занеся руку над головой, как только услышал шаги. Тихие, на грани слышимости, они приближались все ближе к комнате, в которой лежал Саске. Он не знал кто там, но предполагал, что он находится в доме семейства Ясу. И, вполне возможно, это именно она. Потому надо собрать все мысли в кучу и придумать, что ей говорить и как продолжить выяснение кто прав... И главное: не смотреть ей в глаза...

Саске немного приструнил эмоции и передернул плечами. В голову сразу полезли неприятные картины прошедшего дня. Его гложили сомнения и... страх. Да, почему-то сейчас он стал осознавать свой страх перед Ясу.

Почему? Чем это обоснованно? Неужели из-за одного единственного проявления силы и характера?

Саске грустно усмехнулся и уткнулся в подушку лицом, крепко вцепившись в нее руками.

Все намного проще. Саске боится её потому, что, увидев её глаза... увидел глаза брата. Да, звучит глупо, но в ту ночь, после того как Итачи применил на нем Цукиёми, он пришел в себя и на чистом упрямстве, и силе переполняющей его ярости, погнался за ним... Когда он сбил его протектор кунаем... В его глазах он увидел... Что?

Безмерную тоску. Необъятную боль. Сожаление и, кажется, даже слёзы.

Теперь, вспомнив это, Саске задался вопросом: почему глаза Ясу так похожи на глаза брата?

Откуда в её глазах тоска, долго думать не надо. Сначала у нее погиб брат, а после, в ту ночь, все они единовременно лишись семьи и клана. Но почему в её глазах отражалась такая боль, чуть ли не большая, чем он видел в глазах брата? Откуда в них сожаление?

Да... Саске многое не понимал и он полагал, что еще нескоро поймет. Однако сейчас, он всё же смог кое-что осознать. Он боится Ясу, потому что она такая же, как и Итачи... Гений?

У нее в восемь лет полностью пробужденный шаринган. Итачи... Саске стиснул зубы, в очередной раз, вспомнив брата... Он тоже в этом возрасте полностью освоил доудзюцу их клана. Неужели она такая же, как и брат?

Он боится, что она пойдет тем же путем, что и он. Что она оставит его... их одних. Что бросит их, придерживаясь каких-то призрачных целей. Он боялся, что она так же будет стремиться к силе... Он боялся, что ради силы она убьет своих братьев...

Ведь, чтобы получить силу, нужно убить дорогого тебе человека.

А кто может быть дороже, чем родные братья?..

Саске вздрогнул и сглотнул комок в горле.

Или убьёт его. Ему страшно, потому что он не хочет умирать? Но ведь это же естественно?

Все слишком сложно... Саске слишком больно размышлять обо всем этом. Ему больно раз за разом вспоминать ту ночь. Ему и кошмаров хватает. Так почему бы не позволить себе хотя бы днём отдохнуть?

Опять отговорки. Опять проявление слабости. Опять Саске стискивает зубы, осознавая всю правдивость слов сказанных Ясу...

В комнате было темно, но в коридоре горел свет, так как через щели темноту комнаты разрезали его тоненькие лучики. И вот сейчас было видно, что возле сёдзи кто-то остановился и терпеливо ждал. Саске постарался как можно быстрее привести себя в порядок и попытался собраться с мыслями.

Спустя минуту сёдзи медленно отъехало в сторону. На пороге стояла Ясу. Саске удивился, что она больше не смотрела на него с презрением и толикой ненависти. Сейчас в её глазах обитала только непонятная грусть и усталость, а еще... сожаление? Опять оно?

Она прошла в комнату и остановилась в метре от лежащего на полу Саске и медленно обвела помещение взглядом, а затем вновь вернулась к Саске и выразительно на него посмотрела, чуть приподняв левую бровь.

Саске встал после того, как удосужился убедиться, что он одет в привычную одежду. Он подошел к Ясу практически в упор и с вызовом уперся в ее переносицу взглядом. Он решил не показывать перед ней слабость. Не сейчас. Он не хотел стать еще большим слабаком, чем показал себя в Академии.

— Ну и зачем ты притащила меня в свой дом? — против воли в его голосе было не показное неудовольствие и даже уязвлённость. — Тебе было мало того, что ты опозорила меня у всех на глазах? Решила закрепить успех?

Но Ясу не ответила ему. Она просто медленно села на колени там же, где и стояла, и выжидающе посмотрела на Саске, прося взглядом сделать тоже самое. Но он упёрся рогом, скрестив руки на груди, и смотрел на неё сверху вниз. Саске уже хотел сказать нечто язвительное, но услышал её холодный и непреклонный голос, которым она скомандовала:

— Сядь.

И он сел. Потому что таким тоном с ним разговаривал отец... а из-за этого секундного замешательства он не заметил, как подчинился. А когда он понял это, то хотел вновь вскочить, но был остановлен тяжелый взглядом угольно-черных пронзительных глаз.

Несколько минут они сидели в тяжелой тишине, в которой было слышно громкое дыхание Саске. Он нервничал. Нервничал, потому что не понимал что происходит. Саске было неуютно в обществе Ясу. После осознания своих страхов и проблем, он уже не мог спокойно смотреть на неё. Как бы он ни старался удержать на ней взгляд, глаза предательски пытались зацепиться за что-то в стороне от ее фигуры.

Но это ведь не причина подобного, чуждого ему, ощущения?

— Первым делом, хочу попросить прощения, — первой нарушила тишину Ясу и тут же, следом, шокировала Саске. Она поклонилась ему, и даже взгляд опустила.

— Погоди, что ты... — Саске и сам не понял, почему ему хотелось остановить её, но его проигнорировали.

— Вторым, — она не стала прерываться, — я хочу признать свою недальновидность. Хочу признать, что поддалась эмоциям и судила тебя так, как ты не заслуживаешь. Я признаю, что ошибочно называла тебя трусом и слабаком, потому что неосознанно сравнила тебя с собой и твоим братом. И последнее, за что я хочу попросить прощения, так это за то, что испытывала к тебе неприязнь за деяния, которые совершил твой брат.

— Что? — Саске смотрел на неё непонимающе. Шокировано. Он был выбит из колеи настолько сильно, что даже не стал инстинктивно дергаться при упоминании брата.

— Помня, что твой брат — Итачи, я неосознанно для самой себя проецировала на тебя свою неприязнь. Если бы не произошедшее вчера, то я бы этого не поняла и даже, возможно, возненавидела тебя.

— Почему... Почему ты говоришь мне это?

Она неуютно поелозила на месте. Опустила взгляд и тяжело вздохнула. Но затем, видимо на что-то решившись, она подняла уверенный взгляд на Саске и сказала то, от чего у него неожиданно из глаз потекли слезы.

— Потому что мы семья.

Саске показалось, что ему послышалось. Неверие заполнило его разум, но сердце пело от облегчения:

«Я больше не одинок?»

Глупые мысли, глупого ребёнка. Так он считал. Он только что признался себе, что он всего лишь ребёнок, чью семью совсем недавно уничтожил собственный, любимый, старший брат. После вроде бы простых слов от девочки его возраста с серьёзными и взрослыми глазами он дал слабину. Он вцепился в неё и проливал слезы, так же как и тогда, когда вернулся в пустой дом... Когда осознание того, что он остался один затопило его разум и стальной хваткой схватилось за душу. Он плакал настолько же сильно и отчаянно, только на этот раз все было немного по-другому. Он плакал от облегчения.

Ясу не стала его отталкивать, противиться или проявлять брезгливость. Когда он крепко обнял и прижался лбом к ее хрупкому, на первый взгляд, плечу, она просто обхватила его голову и медленно поглаживала, пытаясь успокоить. Эти движения напоминали ему те, что делала мама, когда утешала Саске после очередной неудачи в тренировках. В объятьях Ясу было почти так же хорошо...

— Знаешь, — она задумчиво сказала, нежно гладя его по голове, — я не очень хочу бередить твои раны. Но думаю, что тебе стоит выговориться. Я вижу, что тебя гложет что-то серьёзное.

Саске долго молчал, согреваемый теплом её тела. Но затем он отстранился, рукой вытер дорожки слез и посмотрел на нее тяжелым взглядом, но затем вдруг осунулся и пробормотал:

— Выговориться... Зачем? Разве это что-то изменит?

— Может да, а может и нет, — туманно ответила Ясу, откинув за плечо свои волосы. — Однако ты этого не узнаешь, если не попробуешь. Я не хочу настаивать и заставлять переступать через свою гордость. Да и кто я для тебя, чтобы требовать что-то? Так что Саске, все зависит только от тебя.

Саске криво улыбнулся. Затем он поднял взгляд и серьёзно посмотрел на девочку подле себя. Он колебался. Его одолевали сомнения в том, нужно ли ему что-либо говорить. Стоит ли перед ней изливать душу. Ведь велика вероятность, что она станет такой же, как и Итачи. Кто знает, сможет ли Саске пережить ещё одно предательство, если привяжется к Ясу... Но если он не уверен в целесообразности своего рассказа, то почему он хочет этого? Почему всем сердцем хочет довериться ей?

Непонятно.

Немыслимо.

Но ведь так хочется...

Он вздохнул и запрокинул голову, уставившись в незнакомый потолок так, будто пытался найти там ответ. Но его там не было. Ну, тогда может, стоит пойти лёгким путем и оставить все свои переживания и боль внутри? От этой боли будет зарождаться ненависть. От ненависти будет стимул становиться сильнее. А сила позволит ему однажды отомстить... брату...

Он вздрогнул.

А хочет ли он мести? Желает ли он её? Внутри теплилось какое-то непонятное, чуждое ему чувство, которое как будто нашёптывает ему, что... что-то связанное с его братом. Нашептывает настолько тихо и неразборчиво, что если бы Саске не прислушался к себе, то ни за что бы не услышал.

Он потряс головой и посмотрел на терпеливо ожидавшую ответ девочку.

Странно. Все очень странно. Что это может значить? Неужели он сходит с ума? Возможно. Саске не глупый. Ему хватает понимания того, что после всего пережитого и после применения на нем столь мощного гендзюцу у него может что-то случиться с головой.

Это... страшно. Ему страшна сама мысль, что он может сойти с ума... Так что решено. Может, после того, как он выговорится, то ему станет легче?

— Ты назвала меня слабаком, — начал Саске, — и, наверное, ты права. Сколько себя помню — чтобы я не делал, как бы я не старался, отец всегда сравнивал меня с братом: «Старайся и когда-нибудь станешь таким же сильным, как и твой брат; твой брат особенный; однажды ты станешь таким же шиноби, как и твой брат». Все время я был в его тени. Но ведь я любил его! Я желал, чтобы он был рядом, тренировался вместе со мной... Но он предал меня! Он обещал, что мы всегда будем вместе! А что в итоге... он предал... убил маму, папу... клан. Всех! И ради чего?! Силы! Он сказал, что убил всех ради силы! Ради того, чтобы проверить себя и свои возможности! Как ради чего-то такого можно пожертвовать всем! Отказаться от семьи! Почему сила настолько важна, что стоит выше семьи!.. Выше меня?! Тогда, когда я вернулся в клановый квартал, то застал ужасную картину: реки крови, струившиеся вниз по улице и множество трупов. Я застал эту картину, но вместо того, чтобы ужаснуться их судьбой, я испугался за свою семью. Не знаю, считается ли это эгоизмом, но тогда мне было важнее знать: все ли в порядке с моими родителями... и братом. И какой же шок меня ожидал, когда я застал своего брата в окровавленной одежде с окровавленным мечом в руках над телами родителей. Я не верил... я отказывался верить в то, что видел. Потому я попытался спросить своего брата... попытался опровергнуть очевидное. Я хотел верить, что все это ошибка — иллюзия. И что мой братик сейчас подойдет ко мне, обнимет и заверит в том, что все это ложь.

Саске стиснул зубы и ударил кулаком по полу и закричал.

— Но нет! Он ранил меня сюрикеном! Заверил, что всё это правда! Сказал, что это всё ради силы, а в качестве подтверждения своих слов погрузил меня в гендзюцу, где раз за разом показывал, как убивал всех: клан, маму, папу... Раз за разом... Раз за разом... Раз за разом, пока я не закричал. Он оставил меня там. Слабого, испуганного, одинокого, лежать в луже крови собственных родителей... Именно тогда, меня одолевала ярость. Именно тогда, я смог преступить через эффект гендзюцу. Именно тогда, я впервые смог его задеть...

Он остановился, чтобы перевести дух. Несколько секунд он молчал, смотря в пол, но затем он судорожно вздохнул и уже спокойнее продолжил:

— Знаешь, а ведь он сказал мне, почему не стал меня убивать. Он сказал, что я настолько слаб, что не хочет марать об меня руки. Он сказал, чтобы я не смел к нему приближаться, пока не стану сильным и не получу такие же глаза, как у него. Пока я не получу Мангекьё.

Саске опустил голову, ссутулился еще больше и заговорил шёпотом.

— Он сказал, что я смогу получить эти глаза, если убью своего друга. Если пожертвую кем-то, кем буду дорожить... Но ведь это не правильно? Я не хочу получить силу таким же образом, как и он. Убить друга? Итачи получил свою силу, убив Шисуи? Я не хочу... не хочу идти его путём... Разве эта сила стоила всего этого? Разве она стоила одиночества? Я не понимаю. Я не хочу понимать. Я запутался... Я запутался и не знаю, что мне делать... Ясу, что мне делать? — умоляюще прошептал Саске.

Он замолчал. Саске не ожидал того, что услышит ответ. Сейчас ему было практически всё равно на окружающий его мир. Сейчас он вновь окунулся в те ужасные воспоминания, которые безостановочно преследуют его после того, как он очнулся в больнице. Он вновь пытался перебрать всё то, что он знал. Он безрезультатно пытался понять, что стало предпосылкой произошедшей трагедии. Он знал, что Итачи перед устроенной им бойней становился всё мрачнее и неразговорчивей. Он помнил, как Итачи поссорился с отцом. Как он побил полицейских, пришедших обвинить его в убийстве Шисуи, он помнил как Итачи вогнал кунай в клановый моно на стене...

«Почему брат?»

«Разве нельзя было решить все иначе?..»

«Почему ты так ненавидишь свой клан?»

Но думать об этом больше не дал тихий, но уверенный голос девочки, что сидела перед ним и молча выслушивала его всё это время. Ясу сказала то, что в очередной раз выбило Саске из колеи. Те слова, которые вогнали его в ступор... Те слова, которые он опасался услышать. Он услышал свои мысли, озвученные другим человеком... Он услышал:

— Убей его.

— Что? — глупо переспросил Саске и поднял взгляд, пытаясь проверить, не послышалось ли ему.

— Убей его, — терпеливо повторила Ясу, смотря на Саске со сталью в глазах. — Получи силу и убей. Убей его за все то, что он сделал. Убей его за предательство. Убей за то, что оставил тебя одного. Он не заслуживает жизни. Он не заслуживает называться Учихой. Единственное чего он заслуживает — это смерть. Стань его палачом. У тебя есть право вынести ему приговор. Стань тем, кто отомстит за наш клан. Стань сильным. Я могу дать тебе силу. Ты должен стремиться к ней. У тебя есть цель, ради достижения которой нужна сила. У тебя есть цель...

Ясу подобралась, и с непоколебимостью в голосе и полной уверенностью в своих словах, она окончательно вбила последний гвоздь в крышку гроба Итачи.

— ...и эта цель — убить брата.