Хогвартс тебя ждет (гет)

Гарри так бы и не откликнулся, если бы кто-то столь настойчиво не звал его с кухни по имени. Вздохнув, он, наконец, покинул гостевую комнату и осторожно спустился вниз по лестнице, чтобы затем проследовать на кухню, откуда доносились звуки громкой беседы.

Если бы кто-то помимо миссис Уизли или Сириуса позвал его, то Гарри даже не стал бы их слушать. Он ничего не должен Ордену. Конечно, они верили в него, но обращались с ним так, словно он опасен, или он какой-то прокаженный — что характеризовало их не лучшим образом.

Дверь кухни была открыта, и Гарри сразу увидел, что все спешно собирают свои вещи, едят свои завтраки, и иногда кричат друг на друга, чтобы им не мешали на пути. Гарри миновал членов семьи Уизли и забрал свой школьный сундук, который, к счастью, ждал его — Молли любезно оставила его здесь — и постарался вырваться из царившего здесь всеобщего хаоса. Было странно вновь увидеть миссис Уизли после того, как он позавчера видел ее плачущей. Казалось, она что-то ищет. Гарри заметил, что лицо женщины осунулось еще больше прежнего.

— Ох, Гарри, — громко сказала миссис Уизли, дабы быть услышанной в шуме множества голосов. Она наконец-то заметила его присутствие. — Вот ты где! Мы отправляемся через час. Ты готов?

Гарри потупился: у него была его одежда и школьный сундук. И это все. Он кивнул.

— Хорошо, хорошо, — рассеянно пробормотала она.

Внезапно прозвенел дверной звонок, и, как поначалу показалось Гарри, ему послышались крики миссис Уизли, но затем он осознал, что голос доносится из коридора. Он осторожно отошел от двери, и в следующий момент миссис Уизли выбежала из комнаты, пытаясь перекричать поток отборной брани — на этом фоне запас ругательных слов Гарри выглядел весьма бледно.

— Что это было, черт подери? — поинтересовался Гарри. Может, это был гость? Ему тут рады?

— Это портрет мамаши Сириуса, — ответил парень по имени Рон, покачав головой. — Всякий раз, когда ее тревожат, она начинает орать как…

— Портреты могут говорить?

— О, да, — просто ответил Рональд, словно отмечая само собой разумеющийся факт. — Хотя они иногда сильно действуют на нервы. Особенно, когда ты слышишь это от покойника. Немножечко жутковато, не находишь?

— Звучит как преуменьшение, — пробормотал Гарри, все еще чувствуя острую необходимость в поддержании приличной дистанции между ним и коридором.

— Эй, хочешь занять со мной место в одном купе? — неловко поинтересовался Рон, игнорируя крики портрета в коридоре. Его уши покраснели от смущения.

Поезд. Дамблдор обмолвился, что все студенты добираются до Хогвартса на поезде, а Гарри повидал уже достаточно поездов вместе со своей бандой. По крайней мере, тут не чувствовалось никакого безумия, как, например, в магической транспортной системе ковров-самолетов или чего-то вроде этого. С поездом, во всяком случае, он мог еще смириться.

— Да, конечно,— нерешительно произнес Поттер и пожал плечами. Ведь ему все равно придется ехать с кем-то в купе. Так почему бы и не с Роном?

— Где вас черти носили? — до них донесся голос миссис Уизли, перекрывающий вопли портрета. Послышались другие голоса, которые пытались что-то сказать, но она быстро взяла над ними верх. — Впрочем, неважно. Неважно. Заходите внутрь, и мы выберем лучший маршрут до вокзала Кингс-Кросс. Нам необходимо отбыть через несколько минут… Что значит — Грозный Глаз не смог прийти? Ладно, хорошо, очень хорошо… Да, все готовы… Да, Гарри в полном порядке… Да заходите уже! Хватит стоять на пороге!

Люди, на которых кричала миссис Уизли, видно, послушались ее и прошли в дом, потому что в следующий момент двери захлопнулись. Гарри нетерпеливо ожидал, что произойдет дальше. Он посмотрел на Рона.

— Это была команда авроров, которые будут сопровождать нас на вокзал, — пояснил тот. Поттер, которому Сириус вчера поведал кое-какие детали их путешествия на Кингс-Кросс, просто кивнул.

Миссис Уизли вернулась вместе с группой людей. Все они были в мантиях и, увидев Гарри, немедленно впились взглядами в его шрам на лбу. Иногда Поттер желал стать невидимым.

* * *

— Ты все собрала, дорогая?

— Да, мам, — тихо ответила Гермиона.

Джейн и Карл стояли рядом с новенькой машиной — зарплата обоих вполне могла покрыть такие расходы, хотя для их дочери это не имело особого значения. Гермиона забралась на заднее сиденье автомобиля и прижалась лбом к холодному стеклу.

— Мы доберемся до вокзала в считанные минуты… — заметил Карл.

«Спасибо, папа», — подумала она, но не произнесла вслух.

Панорамы за окном мелькали, пока они ехали по дороге, и мысли Гермионы проносились в ее голове с точно такой же скоростью. Ее думы состояли из школы, школы, и еще раз школы. Это слово крутилось в ее мыслях, дразнило и смеялось над ней. Она почти слышала смех других учеников у себя в ушах… К сожалению, она запомнила его так, что он впечатался в ее сердце.

Не было никакой возможности избежать того, что будет дальше. Пути назад нет. Ей предстоит прожить еще один год в школе. Никто не сможет спасти ее от этого. Как не смогут и родители, которые сейчас улыбались ей в зеркало заднего вида.

Тихие слезы медленно скатывались по ее лицу — ей придется вернуться в место, которое она ненавидела больше всего на свете. Она смахнула их, но они продолжали течь, не спрашивая ее разрешения, скатываясь по невероятно темным кругам под глазами, по лицу, подбородку, капая на футболку. Но ей было все равно.

— Мы на месте, — сообщила Джейн, когда они оказались на парковке. Худшие слова, которые она когда-либо слышала. Слова, вызвавшие у нее холодок вдоль позвоночника.

Ее сердце тяжело билось в груди, словно прощаясь с последней надеждой остаться с родителями вместо того, чтобы ехать в школу. Она хотела в последний раз спросить их позволения пропустить этот семестр, но слова словно застряли у нее в горле, и она так и не произнесла ни слова.

Они вместе покинули салон автомобиля. Гермиона вышла последней. Она медлила, наслаждаясь временем, которое у нее было, пока она доставала сундук из багажника машины. Этот чертов сундук возвращал ее в реальность. Все происходит по-настоящему… Она действительно возвращается в Хогвартс…

— Пойдем, дорогая, Невилл уже, наверное, ждет тебя на платформе, — тихо произнесла Джейн с грустной улыбкой. Конечно, она была грустна, поскольку ее дочь пробудет в школе весь учебный семестр и сможет приехать только на каникулы. — Ты ведь взяла с собой то платье, не так ли?

Гермиона кивнула — она все еще не могла найти в себе силы произнести хоть слово. Она не могла и помыслить, что действительно когда-то наденет то глупое платье, но все же положила его в сундук. Джейн вновь грустно улыбнулась. Она обняла ее рукой за плечи и повела к вокзалу, потому что Гермиона не смогла бы самостоятельно преодолеть этот путь.

Карл забрал сундук из ее дрожащей руки и тащил его за собой, пока они шли на вокзал Кингс-Кросс.

Платформа один…два…три…

Гермиона почти слышала голоса других студентов в своей голове, они бормотали про нее ужасные вещи. Она просто не может вернуться обратно…

Шесть…семь…восемь…

Когда она увидела платформу номер девять, то уже была готова пройти сквозь нее.

— Вот мы и пришли, дорогая, — произнес Карл, опуская сундук на землю, чтобы обнять свою дочь.

Гермиона крепко обняла отца, не желая его отпускать. Не желая покидать их с матерью. Джейн умиленно ахнула — так, как умеют только матери — вызывая в Гермионе желание расплакаться. Ее шея дрожала, пока она обнимала Джейн. Она уловила запах парфюма, тот самый запах, который напоминал ей о летних каникулах, о времени, когда она все еще была со своими родителями, где-то вдалеке от школы.

Но все хорошее когда-нибудь заканчивается. Джейн нашла в себе силы и отстранилась от дочери со слезами на глазах. Слезы портили ее безупречный макияж, но ей было все равно, как она сейчас выглядит.

— Ты ведь будешь нам писать, не так ли? — спросила Джейн.

Конечно, Гермиона будет писать им. Она постоянно писала своим родителям, пока находилась в школе. Для нее чтение слов было своего рода спасением. Чтение настоящих слов, которые писали ей родители. А иногда она чувствовала запах духов своей матери на письмах.

— Я буду писать вам, — пообещала Гермиона с вымученной улыбкой. Она далась ей с большим трудом, поскольку тяжело улыбаться с теми чувствами, которые она сейчас переживала. — Конечно, я буду вам писать.

— Мы любим тебя, — произнесла Джейн и обняла свою дочь в последний раз. Она смахнула слезы и пробормотала: — У тебя… у тебя все есть, да?

— Да, — просто ответила Гермиона, вместо того, чтобы произнести «к сожалению», но она так не сказала, чтобы не усугублять ситуацию.

Карл нагнулся и поднял сундук, помогая дочери взять его, пока позади них к барьеру между платформами десять и девять прошла группа людей. Ученики Хогвартса уже здесь. Гермиона постаралась не встречаться ни с кем взглядом… Она пока не желала узнавать знакомые лица.

— Что ж…— тихо пробормотала она, смотря себе под ноги. — Думаю, мне пора.

Джейн приложила ладони к губам и кивнула, Карл грустно улыбнулся. Пора. Гермиона повернулась к ним спиной и направилась к барьеру — несколько человек уже прошли сквозь него и исчезли. Она обернулась, чтобы в последний раз увидеть своих родителей, но не смущать их лишний раз притворной улыбкой. Для этого более нет причин.

Она повернулась к барьеру лицом, глубоко вдохнула, а затем направилась к границе, разделяющей два мира. Мир, где ей было место, и мир, куда она направляется сейчас.

* * *

Гарри только-только начал привыкать к дневному свету, когда они прибыли на вокзал Кингс-Кросс.

Нескольких дней, проведенных в доме номер двенадцать на площади Гриммо, было достаточно, чтобы сейчас дневной свет почти ослеплял его, но в какой-то мере это приносило облегчение. Было что-то такое… что-то очень правильное в том, чтобы вымокнуть под дождем. И яркое солнце поддерживало его душевное состояние на приемлемом уровне — ведь Сириуса сейчас с ним не было.

Его расставание с единственным человеком, которому он по-настоящему доверял, было достаточной причиной, чтобы остаток дня провести мрачнее тучи — по крайней мере, так было, пока он в центре группы людей шел на вокзал Кингс-Кросс. Гарри пообещал написать Сириусу сразу же, как только окажется в Хогвартсе. Сириус назвал ему кодовое слово «Нюхалз», а также посоветовал использовать другие названия для некоторых важных вещей. Им следовало быть осторожнее, считал Сириус, и Гарри не подвергал его слова сомнению.

Для Сириуса было слишком опасно идти с ними, как сказал ему мистер Уизли, даже под чарами. Гарри хотел было поинтересоваться, что это за чары, но никто ему не ответил… потому что он боялся магии.

И правда, выглядело это достаточно глупо. Ему предстоит посещать Хогвартс, школу чародейства и волшебства, а он боится магии. В этом не было смысла. И все же, он здесь. На пути к платформе девять и три четверти. Вот платформа девять, которая ему знакома, а вот десятая, но платформа девять и три четверти? Он не спросил об этом вслух. Гарри понял, что легче просто приспособиться ко всему, что сейчас происходит вокруг него… и принять это дерьмо. Он не был до конца уверен в том, что когда-либо привыкнет к этому.

— Мы на месте! — произнесла миссис Уизли, обращаясь к группе, которую большей частью составляли авроры. Гарри посмотрел на платформу номер девять, затем перевел взгляд на платформу номер десять. Платформы девять и три четверти нигде не было видно, как он и предполагал.

Они прошли мимо группы из трех человек — очевидно, семьи. Магглов — для Гарри это было огромным облегчением — разговаривающих между собой. Они выглядели грустными, особенно красивая девушка, стоящая рядом со своими родителями.

— Итак, Гарри, все, как я и говорила… ты должен идти в стену. Звучит глупо, я знаю, но… Что ж…давай начнем с демонстрации. Рон!

— Понял, — незамедлительно откликнулся Рональд. Он улыбнулся Гарри, а затем побежал навстречу стене и…исчез. Гарри распахнул глаза от удивления. Какого черта?

Другие Уизли последовали за ним, к большому удивлению Гарри. Потом прошли авроры, оставив позади Гарри и миссис Уизли. Все они оставили его одного с миссис Уизли… Все они ушли.

— Ты первый, Гарри, — настойчиво сказала она с доброй улыбкой, явно подгоняя его.

— Что? Почему?

— Я буду позади тебя. Даю слово, — пообещала миссис Уизли. Ее улыбка словно слегка поблекла. — Ты мне доверяешь?

Нет. Сириус — единственный человек, которому он доверяет. Гарри обязан ему написать сразу же, как только прибудет в Хогвартс…

Гарри закрыл глаза и побежал навстречу стене, ожидая, что она закроется и отвергнет его, но прежде, чем он успел что-то понять, он почувствовал изменение атмосферы вокруг себя… и услышал… поезд? Гарри открыл глаза, и — да, перед ним действительно был поезд. Хогвартс-экспресс. Красивый, красный, сияющий поезд, стоящий перед толпой людей, которые провожали и поторапливали детей. Гарри огляделся — вокруг были толпы народа. Одни провожали своих детей, другие встречались со старыми друзьями.

И теперь он здесь. Все еще живой.

Гарри сперва не осознал того, что дрожит. Само ощущение прохождения сквозь стену было столь сюрреалистично… Миссис Уизли появилась рядом с ним, заставив его подпрыгнуть от удивления.

— Ты отреагировал не столь плохо, как я думала! — обратилась она к нему, не замечая разговоров вокруг.

Так или иначе, это совсем не улучшило его настроение.

— Вон там все остальные. Давай посадим тебя на поезд, хорошо? — Гарри поторопился к группе людей, которые потихоньку начинали расходиться в разных направлениях, но миссис Уизли быстро остановила их.

— Ох, нет, не разойдетесь. Фред, Джордж, и Джинни, вы же не собираетесь уйти, так и не попрощавшись со своей собственной матерью, не так ли?

Джинни густо покраснела и, подбежав к Молли, крепко ее обняла. Фред и Джордж внесли свою порцию комментариев по этому поводу и были заключены в крепкие объятия матери — казалось, она их сейчас задушит.

— Рон, почему бы тебе и Гарри не занять свои места в купе прежде, чем люди…ты понял? — она так и не договорила того, что хотела сказать, заставив Гарри приподнять брови в немом удивлении, но он не проронил ни слова. Вскоре он понял, что она имела в виду. Некоторые люди в толпе уже смотрели на них.

— Понял, — произнес Рональд, все еще таща за собой школьный сундук. — Пока, мам. —Мать обняла и его, и Гарри, который уже хотел уходить, когда она схватила его за руку.

— Ты даже не попрощаешься? — усмехнулась Молли. Казалось, она почти сломала ему все ребра, и, хотя ее объятия причиняло ему некоторые неудобства, они были… такими… такими материнскими. На прощание миссис Уизли поцеловала его в щеку.

— Ладно, что ж, я буду писать Рону и ожидаю увидеть тебя на Рождество, — застенчиво пробормотала она, утирая слезы.

С тяжелым чувством где-то глубоко внутри Гарри последовал за Роном в поезд.

— Я уж думал, что она убьет тебя своими медвежьими объятиями, — прокомментировал Рональд. — Но она всегда такая. Она быстро к тебе привязалась, знаешь ли. Ты для нее теперь как еще один сын, или что-то вроде того…

Гарри не знал, что на это ответить, поэтому решил хранить молчание, пока они шли вдоль ряда одинаковых дверей по коридору поезда. Многие выглядывали из своих купе или прижимались лицами к стеклу, чтобы лучше разглядеть его. Ему отчаянно хотелось сказать им всем, чтобы отстали от него — если бы только они могли его услышать сквозь толстое стекло.

Поезд выглядел точно так же, как и обычный маггловский, и Гарри немного расслабился. Он ожидал, что здесь будут двери, открывающиеся сами по себе, или говорящая мебель. Но ничего такого не было. Он даже увидел, как женщина просто толкает перед собой тележку. Без магии.

— Черт подери, все купе заняты, — раздосадованно заявил Рональд, пока они искали свободные места, поглядывая сквозь стекла дверей. — Мы всегда опаздываем…

Люди смотрели на Гарри так, словно у него выросло три головы. Некоторые разрывались между восхищением и отвращением, другие не скрывали своего любопытства.

— Эй, да это же Гарри Поттер!

— Что? Где? Как ты узнал?

— Я видел его шрам! Вот это да, он здесь! Смотри!

— Я думал, что он сбежал!

Ученики беззастенчиво пялились на него, и Гарри смотрел на них — и даже на Рональда — мрачным взглядом.

Студенты в поезде разделились на две большие группы: одни встречались со старыми друзьями, которых не видели все летние каникулы, другие пялились на Гарри. Поначалу ему даже нравился его шрам, пока он не выяснил, что он означает. Шрамы всегда привлекали девушек, и, хотя у него никогда не было надлежащей подружки, он часто замечал, что шрам притягивает взгляды девушек, как магнит. Но сейчас он хотел его скрыть ото всех, даже от глаз девиц.

— Гарри Поттер!

Он слышал со всех сторон свое имя и отвечал, вызывая тем самым огромное удивление:

— Да, так меня зовут.

Наконец, они нашли пустое купе, и радостно прошли внутрь, закрыв за собою дверь. Воцарилась долгожданная тишина. Весь поезд был залит светом… в тенях не скроешься.

— Что сейчас было, черт подери? — поинтересовался Гарри у Рональда, усаживаясь на сиденье, когда они убрали свои сундуки. За дверьми стояли младшие ученики, смотревшие на них широко распахнутыми глазами. Гарри старался не обращать на них внимания.

— Безумие, знаю, — просто ответил Рон.

— То есть, мне говорили, что я знаменитый, но настолько?

— У людей нет понятия личных границ, я думаю, — пожал Уизли плечами.

— Да уж. И не говори, — пробормотал Поттер, бросая беглые взгляды на стеклянную дверь. Как он сейчас желал, чтобы она была менее прозрачной…

Несколько друзей Рональда заглянули в купе, пытаясь не выглядеть слишком удивленными, когда увидели Гарри, сидящего напротив Уизли. Дин как-то его там, и Финниган или вроде того…

После них в купе зашла женщина со строгим выражением лица. Она так резко открыла двери, что испугала мальчиков. Судя по выражению лица Рона, он был не слишком рад ее видеть. Она напомнила Гарри его старых учительниц, которые хорошо знали о его репутации. И, как ему показалось, она тоже в курсе его прошлого… она смотрела на него, как орел на свою жертву.

— Мистер Поттер? — строго спросила женщина, сжимая губы в тонкую линию.

— Эээ… да? — неловко произнес Гарри.

Ее маленькие глаза сосредоточенно разглядывали его, словно он находился под обозрением гигантского микроскопа. Через несколько мгновений она сосредоточила свой взгляд на его шраме. Просто здорово.

— Идите за мной, — приказала она.

Выражение ее лица ясно говорило, что спорить с ней — себе дороже. К тому же, Гарри не хотел раньше времени получить наказание за непослушание. Он поднялся и последовал за ней, у дверей повернувшись к Рону и пожав плечами.

Только когда они шли вдоль других купе, он узнал эту женщину. Он видел ее в доме на площади Гриммо. И, хотя они формально не встречались, он видел, как она частенько входила в дом и выходила из него. Его мозг подкинул ему воспоминание о том, как другие члены Ордена обращались к ней… Минерва? Так?

Таким образом, она была на его стороне, хотя и не показывала этого в открытую. Гарри не стал поднимать тему Ордена вслух, но нашел такое молчаливое путешествие по поезду приемлемым.

— Меня зовут профессор МакГонагалл, и я преподаю трансфигурацию в Хогвартсе, — наконец представилась женщина, оглянувшись через плечо, чтобы затем продолжить свое движение черт-знает-куда.

— Распределяющая шляпа определит вас на один из факультетов, — поведала она ему, так и не оглянувшись на него. Он внутренне напрягся. Дамблдор что-то такое ему говорил. — Она прямо здесь…она находится здесь до того момента, когда поезд с первокурсниками прибудет в Хогвартс.

Они вошли в достаточно причудливо обставленное купе, которое весьма отличалось о тех, в которых ехали студенты. В нем никого не было, только старая потрепанная шляпа на табуретке. Она показалась ему странно знакомой — пригодной для использования в качестве порт-ключа. И он должен надеть эту вещь? Ему не хотелось даже прикасаться к ней, не говоря о том, чтобы надеть на голову. Дамблдор говорил, что она вполне способна общаться. Но когда Гарри увидел ее перед собой, ему стало неприятно.

— Что ж, вперед, — произнесла профессор, указав рукой на шляпу.

— Эээ… я не хочу…

Она хмыкнула и подошла к шляпе, чтобы взять ее. Гарри в глубине души хотелось закричать «нет».

— Поттер, — строго произнесла она, подходя к нему. — Я понимаю, что вы у нас немного чувствительный, когда дело касается магии, но это магическая школа. Вам придется приспосабливаться. Все, что вам необходимо — это небольшая помощь.

— Я не могу, — честно ответил Гарри, поглядывая на демоническую шляпу.

— Поттер, — твердо сказала она, все еще держа шляпу в руке. Она стояла слишком близко. — Мне жаль, честно, мне очень жаль, но вам придется это сделать. Потребуется всего несколько секунд. Я даю вам слово, что ничего плохого не произойдет.

Гарри тяжело вздохнул, но спорить не стал. Он на всякий случай ухватился за дверную ручку, и МакГонагалл надела на его голову шляпу.

И шляпа заговорила…

— Гарри Поттер, — проскрипела она тяжелым, кудахтающим голосом.

Гарри потянулся, чтобы… снять эту вещь со своей головы, но она не поддалась. Он уже чувствовал себя очень неуютно. Уберите ее от меня… снимите ее с меня…

Она продолжала говорить с ним, словно ничего плохого не происходило, но все шло не так…

— Поттер! Все в порядке! — прикрикнула на него МакГонагалл, но ничто не могло успокоить его… Шляпа все еще нашептывала ему что-то, пока он пытался сорвать ее со своей головы, даже не обращая внимания на ее слова…

— Гриффиндор! — возгласила шляпа, и, наконец, ему удалось сорвать ее с головы. Он отбросил шляпу подальше от себя… Она могла бы улететь куда угодно, и он был бы этому очень даже рад. Гарри схватился за грудь, проверяя, не разорвалось ли его сердце, пытаясь успокоить тяжелое дыхание. Под воротник градом катился холодный пот.

МакГонагалл подобрала шляпу с пола — чертову вещь — и без единого слова вернула ее обратно на табурет, затем снова обратила взгляд к Гарри.

— Они не врали, — тихо произнесла женщина, хотя он был уверен, что прямо сейчас она обращается больше к себе, чем к нему.

— Что ж, Поттер, — прокашлялась профессор. — Ты в Гриффиндоре. Мои поздравления.

Глубоко внутри себя он желал оказаться на том же самом факультете, где когда-то учился его отец, но после такого противостояния со шляпой эта идея уже не так нравилась ему.

— Видите ли, как декан вашего факультета, я… я встречусь с вами позже в школе, чтобы уточнить детали касательно вашего обучения. Также для вас будет проведена экскурсия по замку, когда я назначу старост для этой работы. Ваша приоритетная задача — сдать СОВ — наиболее важные экзамены в конце этого года. Вам будут преподавать основы, и от вас будут ожидать результатов. Добро пожаловать в Хогвартс.

— Вы можете вернуться в ваше купе, чтобы поделиться хорошими новостями с мистером Уизли, —добавила профессор МакГонагалл.

Гарри кивнул, все еще не восстановив дыхание, а затем открыл дверь и вышел. Когда он повернулся спиной к купе, он мог поклясться, что видел, как МакГонагалл спрятала лицо в ладони.

— Я в Гриффиндоре, — поделился Гарри новостью, как только вернулся в купе. Когда он сел, то ему жутко захотелось поспать без каких-либо кошмаров. Он чувствовал себя уставшим после распределения. Веки закрывались сами собой.

— Отлично! — улыбнулся Рон. — Ты знаешь, я один из старост Гриффиндора. Да, старосты есть даже в этом мире, — пояснил Уизли в ответ на недоумевающий взгляд Гарри. — Без понятия, почему выбрали меня… И у меня есть несколько мыслей касательно того, кого из девушек выбрали на роль старосты, к сожалению…

Едва он произнес эти слова, как дверь в их купе открылась. На пороге стояла та самая девушка с вокзала Кингс-Кросс. Она по-прежнему выглядела грустной. Длинные, волнистые каштановые волосы и большие карие глаза. Слишком большие для такого маленького тела. И эти глаза тут же обратили взор на Рона… словно Гарри не было в этом чертовом купе. Она так и не зашла внутрь, оставшись стоять на пороге, словно их разделяла какая-то невидимая линия.

— Что ж, помяни черта, — простонал Рон, явно весьма недовольный ее присутствием. — Мы как раз о тебе говорили. — Он указал на Гарри кулаком. Ее взгляд переместился с него на Гарри, а через секунду вернулся обратно к Уизли. Она даже не взглянула на его шрам. Словно Рон о нем и не говорил.

— Я… я слышала, что ты другой староста Гриффиндора? — тихо спросила она, ее голос почти дрожал.

— Да, и что с того? — резко бросил Рональд. Тон его голоса выбил девушку из колеи, как и Гарри. Она ухватилась за косяк двери, как будто пытаясь удержаться, чтобы не упасть в обморок.

— Они хотят, чтобы мы проследовали в купе для старост, — тихо сказала она.

Под ее глазами были темные, почти пугающие, круги. Они выглядели куда хуже, чем те, что были у Гарри. От нее веяло слабостью. Гарри задался вопросом, почему бы ей не посмотреть Рональду прямо в глаза.

— Да, понял, — мрачно ответил тот, словно она поучала его. — Без разницы. Я приду.

Девушка от такого тона потупила взгляд и посмотрела на Гарри. Только она не пялилась на него, а через секунду вновь смотрела на Рона широко распахнутыми грустными глазами.

— И чего ты тут встала, как вкопанная? — грубо спросил Уизли, отчего она едва не подпрыгнула. Слабая. Хрупкая. — Я же сказал, что приду!

Девушка посмотрела себе под ноги, ее щеки покраснели. Она вышла, мягко закрыв за собой дверь купе.

Гарри сидел на месте, чувствуя себя глупо. Похоже, что эта школа куда больше похожа на маггловскую, чем он думал изначально.

— Это Гермиона Грейнджер, — пояснил Рон, покачав головой. — Полнейшая неудачница, если хочешь знать мое мнение. Она никому не нравится. И я не могу их винить за это. Она только читает свои дурацкие книжки целыми днями. Смешно, да?

— Да, — бездумно согласился Гарри, так и не поняв, что он только что увидел. — Смешно.