Эволюция доверия (гет)

Шли дни. Драко, обозлённый до предела, только и делал, что вставлял палки в колёса самому себе. Распускал слухи, поднимал бунты. Это давало свои плоды, он отмечал это с удовлетворением. Эвелин и Макс первыми оборвали с его копией все контакты, а за ними подтянулись ещё двое или трое когтевранцев и Анри. Драко был собой доволен, но настолько же он был и недоволен пуффендуйкой. Она перестала посещать башню. Совсем. Проводила время в библиотеке с учебниками своего профиля, пару раз он заставал её там. Она совершенно бессовестным образом изучала травничество вместо рун, а Драко исходил желчью, не зная, как заставить её работать ему на благо.

Неудобство доставляла не только неуверенность в собственном будущем, но и постоянные попытки гриффиндорцев вовлечь его в свои беседы и в свой досуг.

Драко отказывался как мог. Вежливо, дабы не вызвать подозрений, но максимально настойчиво. И если Пирс и её парень отставали после первых же слов о том, что Кэти хочет побыть наедине со своими мыслями, то третий, Шон как-то там, никак не хотел понимать ни намеков, ни прямого текста. Волочился следом, как пёс, постоянно предлагая то учебники донести, то ещё как-то поработать «ей» на благо.

Драко устал, ему жутко хотелось сорваться, высказать наконец всё, что он думает об этих людях и о проекте в целом. Удерживала только надежда, что он сможет взять фурию измором и однажды она всё же примет его условия.

Сам он всё свободное время проводил за рунами где-нибудь в закутке, где никто не обнаружил бы его и не потревожил. И всё бы ничего, вот только до него самого вдруг начали доходить не слишком приятные слухи.

Как-то раз перед сном, когда свет уже погасили и разошлись по постелям, Абигейл решила пооткровенничать.

— Он классный, — сказала она, подкладывая под спину подушку. И пояснила: — Драко.

Драко оживлённо поёрзал. Слушать в который раз, как Аби влюблена в него, ему не хотелось. Однако сказала она совсем другое.

— Знаете, он извинился передо мной, — продолжила она. — За всё то, что наговорил. Примерно неделю назад. Сказал, дело не во мне, и он всего лишь пытался оградить меня от себя.

— Смешно, — фыркнула Пирс. — Драко Малфой всегда думал и всегда будет думать только о себе самом.

— Я тоже так думала! — подхватила Абигейл. — Потому и не рассказывала. Но за эту неделю он изменился. Я слышала, в разговоре с Баумом он пару раз сказал «спасибо» и, как минимум, единожды «пожалуйста». И он больше не насмехается над Шуном, хоть Анри говорит, что его всё так же раздражает Кэти. Уж прости, — она повернула голову к постели Драко, — но это так. Он не любит тебя, это все знают.

— Это взаимно, — буркнул он, поворачиваясь на бок.

То, каким выставляла его пуффендуйка, возмущало. Он пытался разрушить собственную репутацию, чтобы ухудшить ей жизнь, а что она? Показывала всем, какой Драко на самом деле милаш? Мысль об этом подняла в Драко просто бурю негодования. Он привык к ненависти, к зависти, к поклонению. Привык к восхищению, подражанию. Но не к пониманию. Не к словам о том, что он якобы «не такой и плохой».

— Чушь, — проворчал он, хоть и понимал, что стоило бы молчать. — Если Малфой ведёт себя мило, значит ему что-то нужно, другого объяснения нет и быть не может.

— Вот, я тоже так думаю, — согласилась Пирс. — От подлеца вроде Малфоя нельзя ждать ничего хорошего просто так. Если он вдруг встал на путь исправления, значит задумал какие-то козни, помяните моё слово. Абигейл, я бы советовала тебе меньше доверять этим его «спасибо» и «пожалуйста» и не терять голову.

— Я… — когтевранка возбужденно поёрзала на постели. — В общем-то и не потеряю. Просто… Я и Анри… Мы… — чересчур резким движением, она заправила волосы за уши. — Он предложил мне встречаться. Ну и… я согласилась.

Её заявление пробудило бурю эмоций в девичьих рядах, молчали только Драко и Ли. Она — потому что в принципе говорила всегда мало и исключительно по делу, а вот он… Он пытался принять тот факт, что ему предпочли другого. И хоть видов на Абигейл Драко более не имел, сам факт, что она легко согласилась на ухаживания Анри, ему очень не понравился. Раздражение, не отпускающее его всю прошлую неделю, только усилилось. И, конечно же, он знал, кто виноват во всех его бедах. Фурия — она выставила его слишком мягким. Именно она дала повод другим списать его, Драко, со счетов. То, что он сам же рушил собственный имидж пересудами и поклёпами, он предпочел не вспоминать.

* * *

Целую неделю Кэти жила в аду. Приходилось много нервничать из-за того, что Малфой никак не шёл на контакт. Она, конечно, не забрасывая выбранных предметов, уделяла внимание также рунам и астрономии, но делала это так, чтобы Драко об этом не узнал. Она хотела, чтобы он волновался, паниковал, уговаривал, но вместо этого лишь видела гнев на лице собственной копии. Малфой был непреклонен.

Астрономия давалась тяжело. Никак не удавалось изучить название и расположение всех созвездий, не говоря уже о том, чтобы помнить, какое влияние они оказывают на волшебников в то или иное время года. Руны шли проще, интереснее, Кэти нравилось разглядывать их. Она пару раз пробовала прочесть по ним древние тексты, однако знаний не хватило.

Трансфигурацией приходилось заниматься, пока никто не видел. Чаще всего она уходила в дальние коридоры с парой листков бумаги и пробовала превратить их в бумажных журавликов. Магозоологию Кэти была вынуждена изучать в теории — едва ли кто поверил бы в искренний интерес Драко Малфоя к зверушкам. Печально глядя в окно на Шона, по дозволению декана Гупта, возящегося на заднем дворе то с одним зверем, то с другим, она лишь тихо вздыхала. В проекте «Чистый лист» она искала другого будущего для себя, а нашла лишь чужую жизнь, чужие интересы и чужую личину. Это огорчало.

Не меньше огорчала необходимость проводить время, очень много времени с другими слизеринцами, и если Анри всю неделю избегал общения с Драко сам, то Баум наоборот лип слишком интенсивно. Говорили они мало, но Арндт всюду таскался следом, отчего у Кэти не было возможности лишний раз расслабиться. Ей всё казалось, что она делает что-то не так. Что все замечают, что Драко изменился. Если бы она могла понаблюдать за ним со стороны, то смогла бы скопировать более убедительно. Но на месте Малфоя теперь была она сама, нервная и раздражённая её копия, и вместо какой-никакой помощи извне она получала лишь очередной повод для уныния — видеть, как ухудшаются отношения у её копии с её друзьями, было тяжело.

Все: и Лана, и Шун, и Шон были Кэти очень близки, с ними она надеялась продолжить общение и после окончания Хогвартса, но если Малфой и дальше продолжит избегать их и всячески шарахаться, ничего, кроме разбитых надежд у неё не останется. Вот если бы он только попытался…

Сама она с исправлением Драко действовала осторожно. Слишком резкие и слишком разительные изменения привлекли бы чересчур много внимания, и потому максимумом на данный момент была элементарная вежливость. А уж потом можно было бы сделать слизеринца участливым и заботливым.

Мысль о том, как сильно он разозлится, хоть немного утешала Кэти, обещая каплю веселья в дальнейшем. Только вот это веселье никак не могло окупить загубленного образования, а шанс на то, что Малфой всё осознает и в итоге примет её условия, таял на глазах.

Она даже думала поговорить с Макгонагалл и попросить ту снять наказание хотя бы за день до экзаменов, и когда уже готова была попросить встречи, плотину под названием Драко Малфой прорвало.

Он перехватил её в коридоре, недалеко от небольшой библиотеки, созданной специально для их группы. Грубо ухватил за локоть и припечатал к стене. Он, хоть и выглядел как она, всё же был явно сильнее. Его преимущество раздражало.

— Чего тебе? — Кэти вывернулась из его хватки и толкнула в ответ. Взаимодействовать с самой собой было странно, но если помнить, что он — это он… — Не смей прикасаться ко мне, фурия.

Она вложила в голос всю возможную насмешку, и хоть рядом никого не было и не возникало необходимости поддерживать легенду, сдержаться и лишний раз не напомнить слизеринцу о его новой роли она не могла.

— А ты не смей делать из меня непойми что, — зарычал он её голосом, отчего Кэти не удержалась и рассмеялась. Роль злобного хомячка ей явно не шла. — Не смей превращать меня в себя.

— Да-а-а? — протянула Кэти насмешливо. — Ты, насколько мне известно, всю неделю настраивал против себя же всю группу, так что не понимаю твоего волнения о репутации. Кстати, спасибо тебе. Делая себя изгоем, ты отваживал от меня нежелательных собеседников. Оставив меня один на один с Баумом, ты значительно облегчил моё существование.

Её копия явно была растеряна. Вероятно, Драко не отдавал себе отчёта, что помогает ей, и теперь понимание этого выбило почву у него из-под ног.

— Чтобы я не слышал от тебя больше никаких «пожалуйста» и «спасибо», — предупредил он, раздувая ноздри.

— Чтобы я не слышала, что ты отказываешься общаться с моими друзьями, — потребовала в свою очередь Кэти. — Уступать, Малфой, так обоюдно.

— Моргана с тобой, — зло выплюнул он. — Но тогда ты должна рассказать, как себя с ними вести. И, — он пригрозил ей пальцем, — чтобы меня уважали, ясно?

Лжец Драко Малфой не блефовал, Кэти ощущала это. Он ещё не был готов к тесному сотрудничеству, но уже совершенно точно принимал некоторые условия. В его руках было её будущее, и сейчас впервые появилась надежда, что он это будущее не сломает.

— Взаимно, Малфой. Меня должны уважать. — Она протянула руку, и слизеринец после секундного сомнения пожал её.

* * *

Драко не любил уступать. Не любил принимать чужие условия. Гордость ли, гордыня — он не знал, как это назвали бы другие, но лично он давал этому довольно незатейливое название: достоинство.

Фурия же, Моргана её забери, не оставила ему выбора. Можно было и дальше раздражать друг друга. Он мог загубить её собственную репутацию, не моргнув, но что-то подсказывало, что за этим последует наказание от Макгонагалл — рисковать Драко не мог. Перекинуться парой слов с друзьями пуффендуйки казалось малой платой за покой. Оставалось только запомнить их имена. Шун, Шон и Лана. Не так уж и сложно, хотя совершенно не стоило того, чтобы забивать этим мусором голову.

И всё же Драко поднапрягся, запомнил пару фактов о каждом из них, получил указания, где можно найти того или другого в определенное время дня, сам же поднатаскал фурию, как именно ждёт, чтобы она в его обличье поступала. Она охотно шла на контакт, хоть и не пыталась скрыть неприязни.

Всю последующую неделю они встречались вечерами в библиотеке и обменивались отчётами и замечаниями. Как ни странно, поведение фурии в его личине, Драко почти устраивало. Она, конечно, всё ещё не приблизилась к создаваемому им долгие годы образу, но хотя бы перестала так явно несоответствовать. Он же нашёл вполне сносного собеседника в Шуне, да и Лана, вопреки всем ожиданиям, говорила не о косметике и парнях, а о вполне нейтральных вещах вроде учёбы и планов на жизнь. Гриффиндорка мечтала стать аврором, Драко это её стремление признал достойным. Насчёт последнего, Шона, всё было несколько сложнее. Понять, в каких отношениях тот состоит с фурией, никак не удавалось. Спросить об этом он мог, на то была масса возможностей, но не стал. Это казалось унизительным, что ли? Самым оптимальным вариантом было продолжать общение, сохраняя некоторую дистанцию, при этом по возможности не отталкивая гриффиндорца, но и не поощряя. Драко старался, правда старался жить чужой жизнью. Ему это неожиданно понравилось.

В жизни фурии, в отличии от его собственной, нашлись настоящие друзья. Те друзья, которые были рядом вопреки, а не ради чего-то. Ощущение доверия было странным, даже диким, но приятным.

Что до пуффендуйки — она помирилась с Анри и Максом, и, кажется, им было весело вместе. Отчего-то у неё выходило находить товарищей там, где он держал свиту исключительно на громком имени. Это её умение раздражало и восхищало одновременно, и Драко был сколь благодарен за её попытки помочь ему, столь и зол, что сам так не может.

До Рождества оставался один день. Лишенные контактов с внешним миром, участники проекта не могли ни ожидать более-менее стоящих подарков, ни готовить их друг для друга. Драко, обычно в это время получающий массу интересных и дорогих вещей, почувствовал разницу. Сам он не дарил ничего и никогда, но без внимания извне было тоскливо.

Впрочем, Друзья пуффендуйки не обделили каким-никаким вниманием: Лана подарила свою подвеску в виде грифона, Шун — полировочное масло для палочки, Шон — набор перьев. Дешёвые подарки, составленные из всего, что у них было. И от этого стало только хуже. Драко вдруг понял, что обязан подарить что-то в ответ, но у него не было ничего, подходящего требованиям.

С этим вопросом, злясь и смущаясь, он пришёл к фурии в библиотеку. На её столе лежали разные интересные вещички. Шоколадные лягушки, бобы Берти Боттс, пара новеньких свитков. То, что можно было наскрести в пределах Хогвартса. Это всё предназначалось ему, ЕМУ, и один вид подарков разозлил и принёс раздражение.

— Нравится быть мной? — рыкнул Драко, падая на скамью рядом, пуффендуйка вскинула на него его собственное лицо и пожала плечами.

— Не знаю. Затратно.

Обведя рукой стол, она вернулась к какому-то списку, лежащему перед ней, и, не глядя на Драко, продолжила:

— Теперь, главное, никого не забыть. Профессор Андерсон заказала по моей просьбе все эти вещи, осталось упаковать и порадовать твоих друзей.

Драко моргнул. Дважды. Непонимающе. Слова пуффендуйки не желали укладываться у него в голове.

— Это подарки от тебя? То есть, от меня? — переспросил он недоверчиво.

Ответом ему послужило пожатие плечами.

— Да, чему ты удивляешься? Праздник на носу, а у меня было немного наличности.

Драко сглотнул, горло отчего-то вдруг стало напоминать пустыню. Паника вперемешку с удивлением и даже лёгкой радостью смешались в нём, и трудно было сказать, какое чувство завладело им сильнее.

— А вот это, — его копия кивнула на край стола, где были сложены уже упакованные коробки, — подарки для моих друзей, которые ты подаришь им. Я подписала, от тебя требуется только вручить их сегодня вечером. Справишься?

Пуффендуйка выглядела увлечённой и воодушевлённой, Драко неожиданно ощутил приятное волнение и желание улыбнуться. Он никогда не прилагал никаких усилий ради кого-либо, всегда только принимал, а не давал, но сейчас увидел, что и оборотная сторона товарищества может приносить удовольствие.

— И что ты им даришь? Я же должен знать, правильно? — Драко подтянул к себе коробки и принялся их рассматривать. И замер. На одной, небольшой, но довольно тяжёлой, оказалось его имя. — Что ты… А… Понял. Ты хочешь, чтобы я подарил этот подарок тебе. При всех, да?

Он тронул букву Д, выведенную красивыми завитушками и поднял на пуффендуйку взгляд.

— Нет, это подарок тебе, — отозвалась она несколько напряжённым голосом и нервным движением сделала очередную пометку в записях. — Потому что, что бы ты себе ни думал, я тебе не враг.

Драко даже спрашивать не стал, можно ли посмотреть подарок, просто разлепил края упаковки и извлёк небольшую картонную коробочку, серую, однотонную.

Его копия перестала писать, следила за его движениями, не поворачивая головы. Драко приподнял крышку и увидел девять ячеек, наполненных руническими камешками. Не самая искусная резьба, дешёвый материал, но для изучения предмета вещь полезная. Стоило бы поблагодарить, если бы Драко умел или хотя бы хотел. Но он лишь хлопнул крышкой и сунул коробочку в карман мантии.

— Сойдёт за компенсацию, — ворчливо проговорил он, подбирая подарки для гриффиндорцев. Он так и не узнал, что в коробках, но оставаться и выяснять не хотелось. Слишком уязвимым он себя ощущал, а это ему совершенно не нравилось.

Драко покинул библиотеку, не оглядываясь, надеясь, что фурия не заметила короткой вспышки сомнений, охвативших его. Он был выше всех праздничков и подарочков, менять это было не лучшей идеей.

* * *

На рождественском небе вспыхнула первая звезда. Небольшая ёлка, наряженная прямо на заднем дворе, зажглась десятками огней.

Кэти любила этот праздник, любила поздравлять, желать счастливого Рождества, однако теперь была вынуждена стоять в стороне, как можно более равнодушно сунув руки в карманы, и просто наблюдать, как остальные веселятся.

— С Рождеством, Драк, — раздалось из-за спины, и Кэти, обернувшись, увидела Баума, несущего в руках набор подаренных ею бобов.

— С Рождеством, — отозвалась она, и к ней протянулась рука.

— Разделишь со мной эту лотерею? — спросил слизеринец, бросая в рот розовый боб. — Черника. Вкусно.

Кэти запустила руку в коробочку и извлекла светло-серый боб. Опасливо понюхала, лизнула. Ожидала она подвоха: вкуса земли, червей — с Берти Боттс ей никогда не везло. Однако в этот раз удача была на её стороне. Корица. Сразу вспомнился вкус домашних маминых булочек или какао, которое любил заваривать её брат-маггл. Пусть ему и не передались силы матери, какао из-под его руки выходило волшебным.

Просто стоять с Баумом, недавним врагом, было неожиданно комфортно. Он более не казался Кэти вредным. Скорее, своеобразным. Она чувствовала, что за показной уверенностью и взбалмошностью скрывается вполне приятный парень, но одному лишь Драко он готов был несколько приоткрыться. Кэти было жаль, что парни лишены общения. Жаль, что Малфой и прежде не воспринимал их общение всерьёз. Хотелось помочь слизеринцам сблизиться. Даже теперь, когда Драко отделяла от этого её личина.

Самой же Кэти очень хотелось оказаться рядом с друзьями. Поздравить их с праздниками, увидеть их реакцию на сувениры, поиграть в снежки, в конце концов. Но она могла лишь жевать корицевый боб и наблюдать за дорогими людьми со стороны.

Веселились до полуночи. Ели праздничные угощения, запускали фейерверки. Это было бы весело, если бы можно было открыто этим наслаждаться. Кэти, соответствуя образу, не могла, а потому, улучив момент, улизнула, вернувшись в стены школы. Бесцельно бродила почти час, вслушиваясь в смех, раздающийся с улицы. Вздыхала.

— Эй, фурия, — её собственный голос нарушил её уединение, отозвавшись и тревогой, и радостью одновременно. Малфой мог быть той ещё занозой, но с ним единственным можно было почувствовать себя собой.

Кэти притормозила.

— С Рождеством, — повторила она ставшую за день дежурной фразу.

— С Рождеством, — отозвался он, подходя ближе.

Кэти вновь ощутила неловкость. Наблюдать за собой со стороны она до сих пор так и не привыкла.

— Я буду готовиться к твоим экзаменам, — сказал слизеринец, становясь возле неё. — Можем начать завтра с утра. Я быстро учусь, так что наверстаем, не сомневайся.

Кэти и хотела бы скрыть удивление, но у неё не вышло.

— Почему ты вдруг решился на это? — спросила она, не выказывая, однако, радости. — Неужели тебе вдруг стало так важно получить аттестат?

— Это всегда было важно, — проворчал Драко, переступив с ноги на ногу. От него всё ещё веяло морозом, но снег на сапогах уже начал превращаться в воду. — Ты — самый последний человек на земле, с кем я бы хотел связываться, но нельзя не признать — мы нужны друг другу. Вот только не смей отпускать шуточки на этот счёт.

Он снова выглядел, как злобный хомячок, и Кэти не смогла сдержать улыбки.

— Абигейл подарила мне, то есть тебе, шоколадную лягушку, а сладости меня уже достали. Хочешь? — В её сторону протянулась ладонь с зажатой в ней коробочкой. По своему собственному лицу Кэти поняла, что слизеринец ощущает неловкость, и потому, дабы помочь ему, она без предисловий взяла подарок.

— Пополам? — предложила, не надеясь, однако, на то, что Драко снизойдет до неё. Однако, вопреки ожиданиям, он кивнул и принял половину лягушки.

Карточку с изображением Северуса Снейпа Кэти также протянула ему.

— Возьми. Он же, вроде, был твоим крёстным?

Драко крепче сжал губы, сунул карточку в карман и отвернулся.

— Был, — ответил он недружелюбно, и Кэти не удержалась и опустила ладонь ему на плечо.

— Сожалею о твоей утрате, — прошептала она тихо.

Драко вдруг увиделся ей совершенно в другом свете. Простым парнем, у которого война отняла очень многое. Его попытка сбежать от пережитых ужасов как никогда показалась Кэти оправданной. Она не помнила, от каких воспоминаний скрывалась сама, но догадывалась, что побудило Драко. Нет, он совершенно точно не был плохим. Вот непонятым — да.

— Хочешь поиграть в снежки? — предложила она, тем самым вызвав явное непонимание.

Слизеринец посмотрел на неё, как на ненормальную, презрительно поджал губы, после чего бросил взгляд в окно и неожиданно согласился.

— Давай.

Задний двор уже опустел, осталась лишь сверкающая сотней огней ёлка. Холодный снег мигом разогнал грустные мысли, и чем ожесточённее становился бой снежками, тем легче становилось на душе. Наконец Кэти и Драко рухнули на снег рядом друг с другом и, шумно дыша, подняли глаза к небу. На тёмном полотне горело сейчас по меньшей мере несколько десятков звёзд. Драко, направив волшебную палочку на ёлку, погасил огни, оставляя их в кромешной темноте. В той темноте, где отчётливо виднелось каждое мельчайшее созвездие.

— Не сочти это за желание натаскать тебя по астрономии прямо сейчас — мне просто хочется рассказать тебе, где какая звезда. — Драко вскинул руку к небу. — Послушаешь?

Кэти и сама уже кое-что знала, а сам предмет начал ей приедаться, но в этот миг звёздное полотно не воспринималось, как часть обязательного курса. Скорее просто как небо, бескрайнее и удивительно красивое.

— Расскажи, — согласилась она, подкладывая под голову руку. Ночь обещала быть долгой, а Драко явно имел, что ей рассказать.