Ты не один (джен)

Чарльз

Практически всю ночь меня грызло сильное желание при помощи телепатии отыскать Эрика и выяснить, что он думает. Вернется он или нет? Но я повязал себя обещанием, нарушить которое не позволяла совесть — пришлось отмести от себя все мысли о проникновении в голову мутанта. Полночи я потратил на прокручивание в голове нашего последнего диалога и анализирование всех эмоций, которые мне удалось выудить, пока в конце концов я не засыпаю.

Утро встречает меня недосыпом. Вставать нет никакого желания, но сегодня у меня запланирована встреча с агентом Слоутоном, который собирается поведать мне об устройстве, созданном специально для меня. А такое мне не хочется упустить…

Бросаю взгляд на будильник на прикроватной тумбочке: до встречи осталось два часа, как раз успею подготовиться. Сажусь и мысленно обхожу здание: Рейвен сидит с Хэнком — у нее хорошее настроение и она явно заинтересована в предмете разговора с ученым, Мойра заполняет документы, всячески пытаясь избавится от мыслей о моем вчерашнем визите, думает об очередном задании, Слоутон еще не прибыл, несколько охранников, агенты Андерсон и Валлес, снова охранники и еще несколько агентов… Эрика нет.

Разочарование заполняет меня изнутри.

Ну, а что еще следовало ожидать?

Конечно, я вчера почувствовал его сомнение, которое вселило в меня надежду, что он передумает. Но Эрик целеустремленный и упрямый — мои слова ничего для него не значат и не могли. Я ему незнакомец, потребовавший от него слишком многого — доверия. Именно этого он не может дать никому кроме самого себя. И это его убьет…

Главное не начинать укорять себя. Я дал ему выбор, и только в его руках было решение: принять его или нет. Не мог же я его заставить. Ну, мог, конечно. Но ни к чему хорошему это бы не привело.

Поднимаюсь с кровати и вхожу в ванную, чтобы умыться. Но как бы я ни пытался отгородиться от мыслей об Эрике, внутри остается неприятное чувство утраты. При первом попадании в его сознание мне удалось узнать о нем все до мельчайшей кровавой подробности: его жизнь с матерью, их разлуку, проявиление его способности, убийство матери на его глазах, долгие унезительные и мучительные эксперименты и опыты проводимые над ним, побег, стремление к мести и жестокие убийства на пути к ней. То, что узнают годами или никогда не узнают о человеке, даже при длительном и тесном проживании с ним, я увидел за пять минут и прочувствовал. Знакомясь с людьми, я принципиально не забираюсь в далекие темные уголки их мозга — это приводит только к тому, что я слишком быстро привязываюсь к ним; они становятся мне близки, когда для них я чужой. То же произошло с Эриком — он стал мне родным, и я желал ему помочь: облегчить его боль, развеять одиночество, пробудить любовь к жизни, показать другой путь. Но я для него чужой. И ничего уже не поделаешь. Ему нужна только месть. Слепая и безрассудная месть.

* * *

— Агент Слоутон, Эрик ушел. С ним у нас было больше шансов против Шоу, а теперь их практически нет. Нам следует найти больше мутантов, — выдаю как можно равнодушнее.

Агент не особо расстраивается, так как Эрик уже начал его напрягать своей отстраненностью и агрессивностью по отношению к власти, в том числе к агентам ЦРУ. Улыбается. Видимо, единственный кто будет жалеть о его уходе — я. Что впрочем не удивительно, Эрик и не пытался с кем-то сблизиться.

— Для этого у нас есть агенты ЦРУ, вы и вот это устройство, — Слоутон указывает на постройку в виде шара на опорах, стоящую посреди огромного поля. Из окна открывается вид на нее во весь рост, словно владелец кабинета желал контролировать процесс возведения данного сооружения.

— Хэнк превратил этот радар в передатчик. Усиливая ваши мозговые волны, он будет увеличивать вашу телепатическую способность. Это поможет нам найти других мутантов.

Пока агент Слоутон говорит со свойственным ему энтузиазмом, я рассматриваю прибор. Он увеличит радиус слышимости людей? И как много мне удасться ухватить разом? Любопытно. Я не прочь испробовать этот радар, даже больше, я хочу его испытать как можно скорее.

— А если они этого не хотят, — голос Эрика звучит неожиданно, притягивая наши взгляды. Только он умеет заглушать свои эмоции до такой степени, что я не чувствую их даже в несколько футах от меня. Он стоит полубоком, словно все еще сомневаясь в своем решении, смотрит на меня. Сказать, что я рад — ничего не сказать. Я уже было смирился с его уходом.

— Эрик! Решил остаться?

В ответ он лишь посылает мне взгляд «как видишь». И продолжает говорить, обращаясь уже только к агенту Слоутону:

— Для поиска мутантов лучше использовать нас. Чарльз и я найдем их без агентов.

Эрик

После моих слов Чарльз пристально всматривается в меня, словно пытаясь понять, почему я так говорю.

Он должен понимать, что никакой мутант не будет рад, если к нему в дом ввалится гора агентов и попросит стать участником мутантного отдела ЦРУ. Да эти тупоголовые агенты только напугают или вызовут недоверие! Будет лучше если к ним придут такие же мутанты, как и они.

Но агент Слоутон, похоже, этого не понимает:

— Во-первых, это мой аппарат, а, во-вторых, это было само решение Чарльза. Он не против участия ЦРУ. Верно?

Теперь все взгляды обращены на телепата, а тот продолжает пристально смотреть на меня. Неужели мысли читает? Да, если и так, пусть уже читает, только бы понял.

Наконец, он твердо отвечает агенту:

— Нет. Извините. Эрик прав, мы сами найдем их.

Слоутону явно не понравились его слова, он надувается от неудовольствия.

— А если я против.

Чарльз поднимает брови и с самым самоуверенным видом отвечает:

— Тогда можете использовать ваш прибор без меня.

Хитрец.

Некоторое время, стоит тишина. Агент смотрит на Чарльза, а тот, понимая, что у Слоутона нет выбора, вежливо улыбается.

— Ну что ж, пойдемте, — обречённо произносит агент.

* * *

На пути к «шару на ножках», мы прихватили Рейвен, а агент, наоборот, куда-то ретировался. Сестра Чарльза, после моих вчерашних слов, относится ко мне отстраненно, но я не обращаю на нее внимания.

Пока мы проходили поле и забирались в шар по узкой лестнице, Чарльз рассказывал мне, что делает этот прибор, и для чего он нам.

Внутри постройки уже находится Хэнк. Как только наши головы появляются из двери в полу, он говорит:

— Я назвал его Церебро.

Посреди помещения стоит пьедестал, вмещающий одного человека, с поручнями, чтобы можно было держаться. Прямо над пьедесталом на уровне головы взрослого человека висит шлем, утыканный проводами. Самая большая трубка ведет прямо в потолок.

— Да? — усмехается чему-то своему Чарльз. Он ведет себя слишком активно. Неужели волнуется?

— Это «мозг» по-испански, — объясняет ученый.

— Да, — кивает телепат.

Все знает… Странно, но кроме способностей я больше ничего о Чарльзе не узнал. Какое у него прошлое? Где его родители? И какое у него образование?

Он поправляет пиджак и подходит к шлему заглядывая в него. Хэнк продолжает:

— Итак, электроды соединяют Чарльза с передатчиком на крыше. Когда он обнаруживает мутантов, его мозг посылает сигналы через реле, и координаты фиксируются здесь. — говорит ученый, указывая на какое-то оборудование с кучей панелей, кнопок и рычагов. Я в этом не разбираюсь. Единственное, что могу сказать, что оно на восемьдесят семь процентов сделано из железа.

Я сразу же теряю интерес к ученому, как только к нему подходит Рейвен и восхищенно спрашивает:

— Это ты сделал?

Оставляя голубков одних, подхожу к Чарльзу, который уже забрался на пьедестал и надел шлем. Это выглядит смешно — его лицо, словно он надел не шлем утыканный проводами, а корону. Да и выглядит он нелепо в этом огромном шлеме.

— Ты отличная подопытная крыса.

— Не порть удовольствие.

Усмехаюсь.

— О, я был на твоем месте, и знаю каково это.

Чарльз не успевает ответить — его прерывает Хэнк:

— Отлично… — он подходит к телепату, что-то поправляет на шлеме и заглядывает в лицо Чарльза. — Ты точно не можешь побрить голову?

— Даже не думай.

Когда ученый подходит к аппаратуре и что-то нажимает, в комнате гаснет свет, а шлем наоборот издавает сначала тускло-синее свечение, затем ярко-белое.

Мне это вообще не нравится. И хоть я толком не знаю Чарльза, внутри поднимается беспокойство. А что если что-то пойдет не так? Кто сказал, что этот ученый, с играющими гормонами, не ошибся в чем-то?

Замечаю, что Рейвен рядом тоже волнуется.

Честно, если я увижу, что Чарльзу больно или, что он передумал, то пошла к черту эта железяка. Не надо будет даже шлем снимать, просто, какой-нибудь винтик открутится…

Чарльз

Эрик так пристально смотрит на меня, что становится некомфортно. Чтобы не отвлекаться на него, я закрываю глаза. Кто знает, что я в ближайшие несколько секунд увижу или почувствую, поэтому стоит расслабится, а его взгляд только напрягает и навеевает неуверенность.

Хэнк приводит в движение механизм. Тихий гул. Кожу головы лёгко покалывает, и я окунаюсь в другой мир — мир мыслей всех людей на планете. Я вижу их всех. Слышу. И чувствую.

Их количество безгранично. Их эмоции сплетаются, проходят сквозь меня, подстраиваясь под мои, разжигая эйфорию. Раньше я мог охватить мысли людей в радиусе нескольких миль, а теперь я чувствую целый штат, если не больше. И это не беспорядочный гул, а симфония. Я могу слушать их разом или отделить одного нужного мне человека, и остальные не будут мешать.

Это… Это восхитительно!

Так надо собраться! Но это не так легко…

Я нахожу ближайший город от отдела и принимаюсь переходить от одного мутанта к другому. Вокруг них образовано легкое пульсирующее свечение, и я сразу узнаю их среди миллионов. Даже нет необходимости читать мысли.

Я и подумать не мог, что их так много. Очень много!

Эрик

Чарльз все еще на пьедестале. Взгляд устремлен куда-то за пределы видимости. Эйфория уже прошла, и он просто стоит со сосредоточенным выражением лица. Машина Хэнка продолжает что-то печатать, а мне уже не нравится, что шлем на парне так долго. А в чем дело я не знаю. Просто интуиция подсказывает, что пять минут достаточно для одного раза. Но, похоже, это волнует только меня. Рейвен и Хэнк всматриваются в строки, которые набираются по мере того, как Чарльз ищет мутантов, и про телепата словно забыли. А я не могу отделаться от чувства, что что-то не так. В белом свете шлема кожа телепата кажется бледной. Или она на самом деле стала такой?

— Сколько уже? — подхожу к ученому, заглядывая за его плечо.

Он смотрит на меня большими от удивления глазами.

— Больше ста…

Не удивительно, что парень в шоке. Я сам не ожидал, что нас так много. А прошло всего пять минут…

— Тогда, на сегодня достаточно.

Хэнк с непониманием смотрит на меня.

— Я сказал хватит на сегодня!

— Конечно.

Начинает суетиться и что-то нажимать. Боится меня? Я не хотел так резко с ним разговаривать, но и объяснять свои действия не должен.

Церебро затихает, свет загорается и Чарльз, сняв шлем, без сил наваливается на поручни.

Примечания:

Бета — исправлены все ошибки (фантомные)