Сказка «Северус Снейп и три...», ну вы и сами уже догадались. (джен)

* * *

Хагрида в хижине по-прежнему не было, впрочем, не было теперь и Мундунгуса. На ступеньках сидел один Грохх и, с тщательностью и усердием, которые сложно было заподозрить в его неуклюжей фигуре, всё ещё плёл свою корзинку. Корзинка была вместительной и добротной и могла послужить домом не менее чем для дюжины поросят. И Северус, с опаской покосившийся на корзину, благоразумно решил не гадать, для чего она понадобилась Хагриду.

— Хаги? — переспросил Грохх, услышав вопрос МакГонагалл о сводном брате, и тут же замахал огромной ручищей в сторону Запретного леса.

"Акромантулы..." — зачем-то вновь подумал Северус и попытался вспомнить всё, что он знает о месте их обитания.

Но Хагрид обнаружился значительно раньше. Он стоял не слишком далеко от опушки леса, возле загона с фестралами, и, с широким замахом рассекая топором воздух, рубил на огромном пне...

Мясо!

Крупные шматы молодой свинины отваливались от остатков туши и с жуткими шлепками падали на дно ещё одной огромной корзины, заполненной уже почти до половины.

«Бах!»

«Шлёп...»

«Бах!»

«Шлёп...»

Кажется, в какой-то момент Северусу всё-таки стало нехорошо. Ненадолго. Всего на пару секунд...

Он почувствовал холодную ладонь МакГонагалл на своём предплечье и понял, что она поддерживает его под локоть.

— Успокойся, Северус, — сказала Минерва, ободряюще гладя его по руке. — Это козлятина!

— Откуда ты знаешь? — не узнав собственного голоса, спросил Снейп.

— Что значит, откуда я знаю? Я же шотландка!

* * *

— Так ведь это... — сказал Хагрид, откладывая в сторону тяжёлый топор и вытирая окровавленные руки о кожаный фартук. — Филч же забрал четверых, самых тощеньких — на пособие для трансфигурации. Прошлые-то, говорит, у них опять издохли...

Школьный лесничий и по совместительству преподаватель Ухода за Магическими Существами явно не одобрял подобной небрежности в обращении со всеми живыми тварями, и Снейп не мог с ним не согласиться.

Новая преподавательница трансфигурации Перпентина Биркин с неизменным постоянством изводила все учебные пособия под ноль — начиная с иголок и ежей, и заканчивая цесарками. Не иначе как от большого усердия, считала МакГонагалл, с благосклонной улыбкой подписывая счета. Или от полной бездарности, в свою очередь не сомневался Северус, однако на педсовете, из уважения к директору, никогда не заострял внимания на этом вопросе. Всё же Минерва была уже далеко не так молода, чтобы тащить на себе двойную нагрузку — директорство и преподавание.

— А где ещё три поросёнка? — требовательно спросила МакГонагалл.

Хагрид виновато развёл руками.

Все в Хогвартсе знали, что госпожа директор не терпела разгильдяйства, халатности и безалаберности. Школа требовала строгого учёта и порядка, и это касалось всего без исключения — от свежевыстиранных простыней до так и не состоявшейся кровяной колбасы.

— Может, затерялись где-то в Запретном лесу? Я ж, это, поищу...

"Акромантулы, фестралы, гиппогрифы..." — вновь не к месту подумалось Северусу.

— Хорошо, что наши кентавры не играют в кок-бору ⁽¹⁾, — словно прочитав его мысли, сказала Макгонагалл и тяжело вздохнув, снова направилась в сторону замка.

Снейп был благодарен Минерве за то, что она не стала рассказывать Хагриду о Поттере — только десятифутовой разнервничавшейся курицы им не хватало, достаточно было и трёх сбежавших поросят.

* * *

Перпентина Биркин вела внеклассные занятия у отстающих третьекурсников. Высокая, худощавая, застрявшая в однообразном безвременье где-то между тридцатью и сорока, лишённая всего, что можно было бы счесть индивидуальностью, ужасно скучная и пресная. Полная противоположность Гермионе Грейнджер. Конечно, подобным образом Снейп позволял себе рассуждать лишь наедине с самим собой. Для общественных же дискуссий ему всегда хватало обычных неодобрительных взглядов.

«Она нуждается в твоём одобрении, — сказал ему как-то Флитвик, заметив, как мисс Биркин без должного успеха пытается заговорить со Снейпом во время завтрака. — Ума не приложу, почему все женщины находят безразличие настолько привлекательным? Возможно, им просто кажется, что с обратной стороны подобной медали всегда скрывается горячая и всепоглощающая страсть?"

Снейп недовольно скривил губы, не удостоив столь странные инсинуации каким-либо ответом, и больше они к этой теме не возвращались, а мисс Биркин, отчаявшись получить хоть крупицу его внимания, сосредоточилась на изведении школьного инвентаря.

Вот и сейчас двое взлохмаченных неопрятных мальчишек в криво застёгнутых мантиях сидели за партой, на которой стояли насесты с цесарками, и, отчаянно размахивая палочками, пытались совершить нечто невообразимое: то ли выколоть бедным птицам глаза, то ли заставить их от страха снести яйца. Техникой, как и осознанием тонкости процесса трансфигурации, тут, конечно, даже не пахло. Впрочем, как поговаривали коллеги, мисс Биркин была за творческий подход в обучении, считая, что юные волшебники должны отыскать в трансфигурации свой собственный стиль. Бебидж и Картер, два знатных болвана и лентяя, явно нуждались скорее в порке, чем в дополнительных занятиях, и уж точно никак не в поисках собственного стиля преобразования — по крайней мере, так считал Северус — но разве кто-то когда-то прислушивался к его мнению?

Заметив вошедших коллег, мисс Биркин ожидаемо покраснела и тут же взволнованно засуетилась, стремясь произвести достойное впечатление.

— Ну, хорошо, — предложила она, с сомнением глядя на взмокших от усердия учеников и на полуобморочное состояние доставшихся им на растерзание цесарок, — давайте попробуем на поросятах, они менее чувствительны, чем пугливые цесарки, поэтому легче поддаются трансфигурации.

И тут Северус увидел ЕГО. В третьей клетке слева, белый, как мел, ОН с такой отчаянной тоской и обречённой решимостью смотрел на Снейпа, что усомниться было невозможно. Наверняка, бедняга уже успел представить себя и табуреткой, и морской медузой, и удобрением для собственных грядок.

«Лонгботтом!» — едва не выкрикнул Северус, внезапно почувствовав, как его накрывает волна невероятного облегчения, однако вовремя спохватился.

— Это... Это НАША свинья! — наконец нашёлся он.

«Прошлые-то, говорят, опять издохли...» — совсем некстати вспомнились ему слова Хагрида.

— Ты уверен? — с сомнением спросила МакГонагалл, окидывая взглядом клетки с животными и явно будучи не в состоянии увидеть хоть какие-то характерные отличия у совершенно одинаковых поросят.

«Если бы Лонгботтом взорвал на твоих уроках столько же цесарок, сколько на моих — котлов, ты бы тоже не сомневалась» — хотелось сказать Снейпу, но вместо этого он просто утвердительно кивнул.

— Эта! Бледная, нескладная, напуганная! — уверенно сказал он.

— Она же розовая и просто лежит? — от чего-то не унимаясь, вновь усомнилась МакГонагалл.

— Это НАША свинья, Минерва, ради Бога! — сказал он, решительно забирая клетку с поросёнком и, не обращая внимания на растерянные взгляды мисс Биркин и учеников, стремительно направился к выходу из класса.

— А остальные? — с сомнением глядя на трёх оставшихся поросят, спросила МакГонагалл.

— А остальных можете съесть или оставить этой варварше на растерзание! — безразлично ответил Северус.

— Профессор Снейп! — возмущённо ахнула профессор Биркин, но Снейпу было совершенно точно наплевать на ее мнение.

1) Кок-бору — популярная у народов Средней и Центральной Азии конно-спортивная игра. В русском языке встречается весьма вольный перевод названия — «козлодрание». Во-время игры всадники верхом на лошадях борются за тушу козла или барана, которую нужно отобрать у соперника, удержать и в последствии как мяч забросить в «казан». И да, в кок-бору конечно же не играют свиньями.

Вернуться к тексту