Авилины игры (джен)

Холод пробирал до костей, ветер хлестал по щекам, но Максим никак не мог понять, откуда тот берется. Да и где он сам находится? Вокруг лишь маленькая комнатка, размером с туалет в доме Пал Палыча, стены её расписаны разными словами, цветами, символами... И чем больше Максим вглядывался в стены, тем меньше мог разобрать. Глаза будто намазали чем-то жирным или надели грязные очки — дальше своего носа Максим видел плохо и расплывчато, словно у него упало зрение до минус шести.

Сзади послышался смех, напоминающий журчание воды, и Максим резко повернулся.

Тихо скрипели ярко-желтые качели с красными сидениями. Прямо перед Максимом. Но он был готов поклясться, что пару мгновений назад их не было. Откуда? Что за чертовщина?

Голова гудела, совсем отказываясь работать, чёрные пятна в глазах заполняли комнату. Максима закрыл их, потер веки, а когда открыл, выпучил ещё сильнее, испуганно отходя назад.

— Ты... Ты кто такая? Откуда взялась? — Максим удивленно смотрел на маленькую девочку лет восьми, беззаботно сидевшую на качелях и болтающую тонкими ножками в белых чулках.

— Зови меня Кирой, — девочка весело улыбнулась, только от её жёлтых зубов, показавшихся из-за толстых губ, Максиму стало не по себе. — Я тут живу. Меня заперла она.

— Кто?

— Авила, кто ж ещё. Больше и некому.

— А за что?

— Не знаю. Я тут проснулась в ожидании следующего Утра и испытания. Думаю, это и есть моё испытание. Но одной мне его не преодолеть. Ты же поможешь мне? — её карие глаза светили янтарным огнём, узкие зрачки пристально уставились на Максима, а лелейно-милый и явно наигранный голос своей приторностью так пугал и колол иглами изнутри, что Максим решил не перечить Кире, кивая головой в знак согласия.

— Ура! Я наконец выберусь отсюда! — Кира захлопала в ладоши. Совсем как ребёнок, которым внешне и была, но почему-то Максим не видел в ней ребёнка. Словно она лишь пряталась за маской детской наивности, скрывая свои истинные намеренья. Но сказать вслух об этом он не решился. — Слушай меня, Максим, внимательно. Я знаю, где тут есть дверь — единственный выход отсюда. Знаю, что она заперта и знаю, где найти ключ от нее. Но сама не могу, как видишь. Тебе нужно найти его самому. Для этого, когда придёт время, когда ключ нужен будет тебе, как кровь, найди самое высокое дерево в поле зрения. На нём увидишь дупло, залезешь рукой в него, и там будет ждать тебя ключик. Поторопись, Максим, ибо время ограничено, а я не хочу вновь остаться одна, — Кира громко топнула ножкой, и от её удара вся комната содрогнулась, зашевелилась, начала менять форму и разрушаться. — Удачи, Максим! Я буду ждать тебя, мой спаситель!

Он не успел задать ни одного вопроса, что нервно кружились в мозге. Голова заболела ещё больше, ноги стали ватными, подкосились. Максим попробовал опереться на стену, но её сзади не оказалось. Перед глазами помутнело, и последнее, что услышал Максим перед тем, как упасть в обморок, был заливистый детский смех, напоминающий журчание воды.

* * *

Душераздирающий крик пронзил воздух молниеносной стрелой, резанул по ушам острым лезвием и разбудил Максима, заставив его подскочить на шерстяном одеяле, больно коловшем его полночи. Впрочем, глаз он не открыл, решив полежать еще немного перед тем, как разобраться, какого чёрта кто-то заорал.

Матрасов и раскладушек на всех не хватило, слишком много в этот раз было детей. Пал Палыч почесал курчавую бороду, вздохнул, даже чуть не всплакнул с того, что так неловко вышло, но делать было нечего — пришлось самым старших улечься на пол, устеленный шерстяными колючими одеялами из сукна. Максим в их число попал, как и Олег, и Ксюша — старше их было лишь трое человек. Спать было жутко неудобно, спина вся болела, но Максим толком и не мог заснуть. Недобрые мысли устроили банкет в голове, на котором орали и кричали, паниковали и пугались будущего. Утра. Авилы. И лишь когда часовая стрелка указала своим кончиком на час ночи, Максим погрузился в тайное озеро сна. Благо, в доме Пал Палыча было тепло, — даже жарко — спали все без вторых одеял.

Но отдохнуть даже во сне оказалось невозможным. Странный сон обрывками летал в голове, гонимый несильным ветром. Ярко расписанные стены, жёлтые качели, покрывшиеся местами ржавчиной, прямо как у Максима во дворе, Кира... Кира. Её белое платьице с пышными рукавами и рюшечками Максим запомнил отчётливо. И медные кудри, волнами ложившиеся на плечи. Пронзительные и глубокие карие — почти чёрные — глаза, закрадывающиеся в самые глубины души, пухлые губы с кривыми жёлтыми зубками и последние слова — мой спаситель. Как Кира их сказала! Они были переполненные надеждой и ликующим счастьем, детской наивностью и полным доверием Максиму, словно Кира знала его много лет. Максиму даже показалось, что в черных безднах у Киры мелькнула искорка надежды. Как можно было отказать ребенку, запертому в одиночестве в комнатке? Что Кира там говорила? Найти ключ в дупле самого высокого дерева, когда он понадобиться как кровь...

"Что за бред? Какой ключ, какое дупло? С каких пор ты выполняешь просьбы незнакомки, которую видел раз в жизни и то во сне. И очень даже просто отказать Кире — её же даже не существует, она лишь плод твоего воображения. Наверное, просто не до конца проснулся, вот и несу ерунду. Совсем уже с ума посходил из-за Авилы и Пал Палыча... Да, это из-за него такие сны странные снятся с незнакомыми девочками и их дикими просьбами!" — Максим фыркнул и перевернулся на бок, собираясь продолжить спать, но... Крик повторился, всё тот же, только теперь к нему добавился тихий шёпот и всхлипывание. Да что же такое происходит?

Максим резко поднялся и открыл глаза, желая высказать всё, что думает, тому человеку, что не даёт ему спать, но вместо этого лишь сам тихо вскрикнул, выпучив глаза.

Где он?

Где они все?

Максим оглянулся. Нет, всё так же рядом с ним вздымалась грудь Ксюши, чуть поодаль Максим нашёл спящего Олежу. И помимо них ещё четырнадцать то слегка поднимающихся, то опускающихся кучки, прикрытые покрывалом. Только одно спальное место было пусто. Его хозяйка прогуливалась по небольшому лугу, по короткой зеленой траве, среди абсолютно одинаковых чёрно-белых берёз. Она то запрокидывала голову к небу, всматриваясь в пушистые облака, то вновь опускала взгляд на шершавую кору деревьев, к которым доверия уже не было. Максим то смотрел, как она старается беззвучно плакать, то вглядывался в самую глубь берёзового леса до такой степени, что глаза начинало резать. Она его не замечала, стояла вполоборота, видимо, находясь далеко в своих мыслях. В конце концов Максим решил её окликнуть:

— Оль, всё в порядке? — он не боялся разбудить остальных. Чем раньше они проснутся, тем лучше. Ольга отпрыгнула и повернула голову в его сторону. Постояла, вытерла рукавом кофты глаза и всё же решила подойти. Сначала неосторожными шажками, то и дело оглядываясь, а потом как побежала к нему, упала на коленки рядом с его одеялом и заплакала в два раза сильнее прежнего.

— В порядке? Ничего не в порядке! Пал Палыч не врал, это всё Авила, новея эта, понимаешь? Максим, как, как такое могло произойти? Почему с нами, почему мы здесь, что за задания? — она тихо шептала, порою шумно втягивая в себя воздух и переходя на полный голос. Её наикрасивейшие длинные волосы были спутаны, они словно помрачнели, как и зелёные глаза, ставшие темно-изумрудными. Как же она сейчас напоминала испуганную Ксению. Девочки, что с них взять.

— Тише, тише. Слезами всё равно ничего не исправишь, — Максим совсем не знал, что сказать Оле, боясь из-за незнания задеть её неловкой фразой, учитывая её эмоциональность. Боялся прикоснуться к ней, даже не так посмотреть, сказать слишком жестко. — Давай успокоимся и разбудим остальных, подумаем вместе, что можно сделать, — его шепот ему самом казался криком среди тишины луга, на котором они проснулись. Золотое солнце весело светило, и можно было представить, что все люди, оказавшиеся здесь, просто ученики одной школы или близкие друзья, устроившие пикник в честь окончания учебы или чьего-то дня рождения. Как было бы хорошо,будь это правдой.

У Максима разрывалось сердце на миллион кусков, но он не мог подать виду, что ему тоже больно, тоже страшно, иначе они просто раскисли бы вместе. Ему тоже хотелось плакать, словно со слезами из него могло вытечь всё осознание того, что он, Оля, Олежа, Ксюша, да все дети, в плену. В одной большой смертельной игре. Их лишили всего: права выбора, свободы, будущего и семьи. И смогут ли они всё это обрести, было неизвестно.

— Ты говоришь совсем также как Олежа. Тот тоже всегда такой умный, — Оля утерла вновь новые соленые следы. — Я вам даже завидую чуть-чуть. Вы поистине сильные, коли так долго держитесь. Я сама так не могу, — она печально усмехнулась.

— Хочешь, раскрою секрет? — спросил Максим и получив утвердительный кивок, сказал: — Я тоже очень сильно боюсь. Боюсь Авилы и всего этого леса. Нового. Неисследованного. Мы не знаем, что нас ждет, и это нормально, что мы боимся неизвестности. Но этого от нас и ждёт она — Авила. Что мы растеряемся и дадим слабину, не выполним задание и умрём. И меня бесит её уверенность в этом. И я хочу доказать, что мы на что-то способны. Именно эта мысль придает мне сил и спокойствия, — какая же это была сладкая ложь. Всё было обманом, эта мысль и не возникала в голове Максима до этого момента. Придуманная только что, она все равно звучала пафосно и подбадривающе. — Ты же тоже хочешь доказать Авиле, что ты чего-то стоишь, так? Ты не хочешь просто умирать, верно? — Оля кивнула. — Так вперёд! Утирай слезы и не бойся, мы выживем, Оль. Неважно, кто наш враг — корни или Авила. Раньше и победить живые корни казалось невозможным, а в итоге что?

— Мы смогли уйти от них. Мы победили, — Максим впервые увидел улыбку на лице Оли. Такую чистую и искреннюю, что он сам не смог сдержать улыбки.

— Выше нос, Оль. Давай-ка разбудим всех и посвятим в правду, — Максим похлопал легонько Ольгу по плечу и встал, отвернувшись. Впервые он так много врал почти незнакомому человеку. Но ведь это ложь во благо, чтобы поддержать, так? Она не считается же за обман?

Глаза начало пощипывать, и Максим усиленно заморгал, вспомнил свои же слова и собрался. Не время плакать. Пора действовать.

Судя по звукам, Оля уже разбудила пару человек. Так чего ждёт он?

Потихоньку утихали всхлипы, дорожки, оставленные слезами, высыхали. Ксюша тупо смотрела на бордовую розу, цветущую около ближайшей берёзы. Своей формой цветок чем-то напоминал кровавый глаз. На фоне бело-черных деревьев и неоново-яркой травы он был тёмным пятном, совсем не вписывающимся в пейзаж. Чуть поодаль Ольга что-то шептала малышне, гладя их по головкам, успокаивая. Олежа ходил по поляне, меря шагами её длину. В самой середине луга Максим вместе с остальными сидел и ждал непонятно чего.

— Коли все успокоились, то чего сидим, штаны просиживаем, — вдруг разорвал тишину один мальчик лет пятнадцати и потянулся, видимо, тоже растягивая спину после весёлой ночки на полу. — Сомнений нет, что мы в полной... Не буду при детях. Но надо как-то выкручиваться из этого дерь...

— О чем я и говорю, — Олежа не дал парню закончить, перебив его, и брезгливо поморщился. Видать, не любил плохие слова. — Мы уже потеряли двадцать минут, рыдая и крича, как ненавидим Авилу. Только толка от этого — ноль, — он сорвал пару травинок и покрутил их в пальцах. — Что за задание, мы понятия не имеем...

— Но зато есть предположение, куда надо идти, — Ксюша словно только что проснулась, встрепенулась и кивнула головой в сторону широкой дороги, приглашающей ступить на неё. Она манила, ждала детей и словно была раскидана для них. Не заметить её масштабы было невозможно, конечно же, она первым делом заинтересовала всех тех, кто не плакал и не успокаивал, не сыпал проклятия в сторону Авилы. Другими словами, только троих: Ксюшу, Максима и Олежу. Олег просто сбагрил все обязанности няньки на Олю, сказав, что она отлично ладит с детьми, умеет успокаивать, и надо бы сказать, что он не соврал. Детки и не только они видели в Оле старшую сестру, любящую их и дарующую тепло, защиту. Они стремились к ней, как цветки к солнцу, а её слова действовали на всех лучше всякого гипноза, несмотря на то, что сама Оля была младше многих. Чем больше Максим наблюдал, тем увереннее в его голове оседала мысль, что сейчас возраст не имеет значения.

— Да, но мы не знаем точно, что это за дорога и куда она ведёт, — возразил Олежа.

— У нас нет выбора. Оставаться на месте и тут ждать задания — единственную нашу отсрочку смерти — глупо. Идти через лес тоже, так только больше устанем, покалечимся. И Авиле точно не понравятся такие действия. Она сделает всё, чтобы вернуть нас на путь, — добавил Максим. Желания делать что-то у него не было, и каждое вымолвленное им слово, каждая мысль была результатом неимоверных усилий. Хотелось просто свернуться клубочком и оставить решение проблемы на других, но шило в одном месте, чувство ответственности и совесть не одобряли такого выбора.

— Тут ты прав. Так чего сидим? — Олежа обратился уже к сидящим людям. — Кого ждём?

Люди молча начали вставать, гонимые лишь мыслью "надо". Складывалось впечатление, что всю их энергию высосал Олежа, ибо только у него она была. Но он на это не обращал никакого внимания.

Непонятной фигурой шестнадцать ребят — почему-то именно в их группе не было ни одного совершеннолетнего человека — двинулись по широкой дороге, покидая луг с темной розой, еле волоча ноги. Впереди всех шли Олежа, Максим, Ксюша и Оля, словно вожди племени. Посередине в основном подростки от тринадцати до пятнадцати. Всё шествие замыкали совсем маленькие дети и два парня лет так шестнадцать. И это была их главной ошибкой.

Резкий хлопок и хор испуганных криков сзади заставил всех обернуться и увидеть страшную картину — на четверых малышей и двоих парней обрушилась гигантская клетка с прочной решёткой. Расстояние между прутьями было настолько узким, что туда могло поместиться максимум два-три пальца. Откуда она взялась?!

— Черт! Взгляните наверх клетки! — зло закричал Олежа и, подчиняясь его указаниям, Максим посмотрел наверх и ужаснулся ещё больше. Внутри клетки к её "потолку" была прикреплена стеклянная коробка, в которой некоторые свернулись клубочком и пока что никого не трогали, некоторые уже быстро расползались, обследуя коробку, а кто-то замер, свои пристальным взглядом прожигая дыру в теле. Кто это был? Змеи. Энергия сразу разлилась по телу, как и желание жить, обжигая своим холодом, смешиваясь с рождающимся страхом.

Желто-бурые змеи с огромными черными глазами высовывали свои темные языки, словно облизываясь перед трапезой.

— Кто-нибудь разбирается в змеях? — закричал Максим, оглядывая людей, дыша через широко открытый рот.

— Я, я их изучаю с раннего детства, — из толпы вынырнула девушка, и Максим узнал ее. Это была та самая "юная девица", которая перечила Пал Палычу и говорила про фей.

— Сможешь определить, что за змеи? — Максим с полными надеждой глазами посмотрел на неё, и она множество раз закивала, подошла поближе. Всматривалась в змей секунд пятнадцать, а потом испуганно прошептала:

— Это тайпаны — самые ядовитые змеи в мире, — она громко сглотнула и посмотрела на покрывшегося мурашками от одного слова "ядовитые" Максима. — Это и есть наше испытание?

— А мне почем знать?

— Ребят, смотрите, что нашла! — Ксюшин крик не принёс радости, только тревога больше запульсировала внутри. Ксения стояла с другой стороны клетки и Максим первый прибежал к ней, застав, как она рассматривала маленький чёрный экранчик, привязанный к прутьям решётки. Четыре цифры цвета крови вели отсчёт минут, секунд. На таймере оставалось три минуты и десять секунд...

— А что будет по истечении времени? — спросил кто-то из толпы, Максим не узнал его голоса.

— Потом эти змеи скорее всего упадут на них, — Максим кивнул на истошно орущих и плачущих детей и не менее испуганных подростков. Малышня уливалась слезами, хваталась за уши и головы, словно змеи уже ползли по их телам, парни кричали, просили их вытащить, трясли клетки, пытались сломать прутья, но безрезультатно. Клетка захлопнула свою пасть и не желала лишаться улова.

— Нужно найти какой-то ключ, и как я понял, судя по пяти скважинам в замке, то всего ключей пять, — Олежа облизнул бледные губы. — Проверьте карманы. Если там не окажется, то, к сожалению, придётся бежать отсюда без шестерых.

— Ты что рехнулся? Как мы можем их бросить? — Максим закричал на Олежу, испугав и удивив того.

— Макс, думаю, тут прав Олег. Сам посуди, через три минуты змеи упадут на добычу. Рано или поздно они разделаются с ней, и если мы останемся здесь, то будет риск, что змеи выползут и нападут на нас. Для них эти щели не препятствие, а путь на свободу, — Ксюша попыталась нежно взяла за руку Максима, но он выдернул свою из Ксюшиной.

— Да как ты можешь такое говорить?! Мы не можем их бросить!

— Не броса-а-айте нас! — эхом завопили пленные.

— Хочешь их спасти?! Ты уже спас одного, Максим! — Ксюша не сдержалась и тоже перешла на крик, стараясь перекричать пиканье таймера и крики, мольбы о помощи.

Как она могла только думать о таком? Бросить своих в плену, только чтобы спасти себя? И ей совсем не было стыдно? Максима трясло только от одной мысли о том, как острые зубы этих тварей впиваются в тела детей, пуская яд, отдирая клочья кожи.

— Ни у кого в кармане нету ключей? — Олежа даже не обращал внимания на ссору Ксюши и Максима. — Нет? Тогда выдвигаемся! Максим, ты с нами?

Олежа посмотрел на Максима. Максим посмотрел на таймер. Оставалось две минуты, сорок секунд...

"Ключи... Ключей... Пять... — Максим напряг все свои извилины стараясь догадаться, где спрятаны ключи. — Ключи...", — дурацкая затея посетила его мысли. Настолько дурацкая, что Максим сначала бы сто раз подумал, прежде чем совершить такое, но сейчас было не до раздумий. Времени не было.

"Плевать, что там говорилось про один ключ".

— Дайте мне минуту и выдвигайтесь. Я хочу попробовать кое-что.

— Ты знаешь где ключи? — холодно спросил Олежа.

— Догадываюсь, — Максим серьёзно посмотрел на Олега и убрал весь свой страх подальше. Повторял: не время, не место...

— Тогда у тебя ровно минута.

Слова звучали как приговор, но Максим был им благодарен. Он кивнул и быстро осмотрел все берёзы. Какая из них была самой высокой?

Вон та левая, тонкая. Среди десятков чёрных пятен Максим разглядел самое большое — дупло. Оставалось две минуты двадцать секунд.

— Эй, кто-нибудь, подсадите меня, чтоб я дотянулся до того дупла! — крикнул Максим и побежал к нужной березе.

Рядом с деревом цвела роза. И Максим догадывался, что она что-то символизирует, но никак не мог понять что.

Мускулистый высокий парень с широкими плечами согласился поднять Максима. Макс ловко удерживал равновесие, стоя на плечах, парень поддерживал его за икры. Руки бесстрашно влезли в дупло, и ничего не могло заставить их вылезти оттуда без добычи.

"Господи, пожалуйста, лишь бы сработало! "

Оставалось ровно две минуты.

Олежа скрипел зубами, но внимательно следил за Максимом. Ксюша закрывала себе рот, молясь, чтоб очередной сумасшедший план Максима сработал. Максим умолял Бога о ключах.

Десять секунд руки рыскали, как казалось, в вечной тьме, а потом:

— Олежа, Ксюша, ловите ключи! — радостно завопил Максим, нащупав холод металла.

— Кидай!

Максим не приглядывался к ключам, которые доставал. Быстро кидал их прямо в руки Олежи, а тот передавал то Ксении, быстро добегавшей и открывающей, видимо, каждую скважину, то Оле, которую Максим не замечал с того момента, как появилась клетка. Видать, потерялась до этого в толпе.

Когда последний ключ был пойман Олежей, Максима принялся слезать и крикнул:

— Кто-нибудь, скажите, сколько времени осталось?

Какая-то фигура побежала к таймеру, крикнула:

— Минута двадцать секунд!

— Замок щелкнул! — крикнула Ксюша, и Максим издалека увидел, как она открыла одну стенку клети. Четыре малыша и два парня молниеносно выскочили из плена, Ксюша закрыла дверь.

Дети вывалились из клетки побежали к Максиму, облепили его со всех сторону и начали повторять одну и ту же фразу:

— Спасибо, наш спаситель!

Максим засмущался, выпутался из рук малышни и сказал:

— Ну всё, побежали!

— Стоять! — в крике Максим узнал голос Олежи. — Таймер остановился. Внимательно осмотрите замок. Там есть какие-нибудь изменения?

Максим присел, чтоб быть на одном уровне с замком и осмотрел это дивное творение — замок и вправду был один. А скважин — пять и из них всех торчали бронзовые ключики с брелками, на которых было что-то написано.

— Олежа, подойди сюда, пожалуйста, — позвал Максим, и Олег явился спустя пару секунд. — Ты видишь это? — Макс указал на черные полосы, которые можно было сложить в буквы и тогда, если прочесть по порядку, учитывая, что на каждом брелке была лишь одна буква, получалось...

— А. В. И. Л. А, — прочитал Олежа. На пяти брелках — пять букв, складывающихся лишь в одно имя, приносящее ледяной ужас в душу. — Ладно, до этого я сомневался, что это проделки именно Авилы. Теперь нет.

— Посмотрите, тут ещё и на обратной стороне что-то написано, — Ксюша перевернула два брелка, Максим тоже перевернул два первых, Олегу остался последний.

На другой стороне брелка была не одна буква, а целое слово.

— У кого что? — спросила Ксюша.

— Первые слова у Максима, пусть он и начинает.

— Оставайтесь. На, — Максим сделал небольшую паузу, показывая, что больше у него ничего не было, — А у вас?

— Ночь. На, — пролжила Ксюша.

— Лугу, — закончил Олежа, вздохнул. — Я так понимаю, это приказ, друзья по беде мои. От самой Авилы.

— Так испытание выполнено? И что делать со змеями? — "юная девица" с пирсингом вышла чуть вперёд. Видимо, в Олеже, Максиме и Ксюше она видела лидеров, сильнейших. Как и все остальные, в том числе и Оля, стоявшая чуть поодаль. И все ждали именно их мнения. Приятно, конечно, но жутко смущало.

— Думаю, да, задание выполнено, — Максим поднялся с карточек, — а со змеями... — но закончить он не успел. На его глазах вся клетка вместе с замком и змеями начала рассыпаться, словно песочный замок от дуновения ветерка. Пару секунд — и от неё не осталось не следа. Максим усмехнулся и продолжил: — А со змеями проблема решена.

— Полная утилизация, — ехидно добавил Олежа. — Ладно, делать всё равно теперь нечего, давайте пока что исследуем окрестности, что ли. Всё равно лишь утро... — начало было Олег, но словно опровергая его слова, небо почернело, солнце спряталось за линию горизонта, а вместо неё зажглась луна и звезды. Мышцы резко заболели так, словно Максим весь день пахал землю на огороде у бабашки в деревне. Усталость заполнили его тело, проникая в каждую клеточку. Как же захотелось спать, но... Какого...

— Она пытается украсть и наше свободное время! — зло воскликнула Оля. — Я так устала...

— Но зачем? — пробормотал Максим и зевнул, потянувшись.

— Это чтобы мы не придумали, как её победить или обойти правила, я уверена, — пробубнила Ксюша. Все посмотрели на Олежу, который присел на траву и вздохнул.

— Думаю, что Ксюша права. Ещё таким образом, она показывает, что хозяйка тут она. Не забывайте, что она-то не знает, что мы многое знаем.

— Может и знает, что знаем, — Ксюша тоже вздохнула. — Но что делать-то?

— Спать, что же ещё. Завтра ждёт не менее трудный день, А спать хочется уже сейчас, несмотря на то, что все встали лишь полчаса назад. Так сказать, незаметно прошёл день, — видно было, как Олежа кипел от злости, Максим это чувствовал. — Но сдаваться всё равно нель... — он сладко зевну, закрыв ладонью рот, и все зевнули вместе с ним. — ...зя. Нам ничего не остается, кроме как продумывать план побега прямо во время заданий, — поймав кучу удивленных глаз, Олег усмехнулся. — А вы что, хотите играть по правилам? Если будете подчиняться Авиле, то проиграете, дорогие. Делайте и думайте, что хотите, а я спать.

Олег доковылял до своего одеяла и лег на него, свернувшись клубочком, и Максим решил последовать его примеру. Последние капли энергии он вложил в шаги навстречу своему колючему одеяло, завалился на него и пропал в царстве Морфея. Сил на печальные и безысходные раздумья об Авиле и слезы не хватило.