Amor spina est (гет)

Энн снова сидела у Северуса в кабинете. Когда его не было несколько дней, относительно спокойно ждать его она могла только там. Из-за этого он не раз ей выговаривал. Он терпеть не мог такие встречи. «Ты же знаешь, — раздражённо сказал он ей однажды, — я сюда притаскиваю то, от чего в этом доме освобождаюсь. Но ты тут маячишь и напоминаешь мне всякий раз, что никакого освобождения быть не может! Ты не даёшь мне сбросить груз!» Вот и в этот раз Энн сидела на диване, накинув на ноги плед, и читала. Кабинет пропитан Северусом, легче терпеть его отсутствие…

Северус вернулся при помощи порт-ключа. Энн решила уйти, но даже не успела слезть с дивана. Северус молча скинул камзол, жилет и ботинки, лёг на диван и положил Энн голову на колени. Ей стало страшно: случилось что-то ужасное, раз он так себя повёл! Она обняла его.

— Я так устал, милая, — сказал Снейп. — Я больше не могу.

Он закрыл глаза. Сердце у Энн заколотилось: раньше он никогда не говорил ничего подобного таким тоном! «Я устал» всегда у него звучало как «Проваливайте, мне не нужны глупые вопросы».

— Не могу, — повторил Северус.

— Что случилось?

— Кажется, я себя выдал. Чёртов Лонгботтом, чёртова Лавгуд, чёртова Уизли! Эти идиоты решили умереть героической смертью и поставить весь план под угрозу. Я застукал их на лестнице, они стащили из моего кабинета меч Гриффиндора. Пароль они, надо думать, узнали от Драко или кого-то из его компании.

— И что ты сделал?

— Напугал идиотов до полусмерти и отправил на отработку к Хагриду — мрачно ответил Снейп.

— Но это же…

Он перебил:

— Без тебя знаю! Если никто из них и не догадается — а в этом я сомневаюсь — то до Хагрида уж точно дойдёт. Или Лавгуд сообразит, что к чему, она одна у них светлая голова. Но пусть даже они и не додумаются. Как только расскажут дружкам, этому долбанному «ОД», за что получили отработку, всё станет ясно. Всякий, кто знаком с этой компанией, отлично знает, что Хагрид — их друг. Школа превратилась чёрт знает во что, студенты друг за другом шпионят!.. Наказанием было бы отправить этих идиотов к Кэрроу…

Он замолчал. Энн перебирала его волосы. Северус вдруг притянул её руку к своим губам и поцеловал. Никогда раньше он так не делал. «Всё куда хуже, чем кажется», — подумала она с ещё большей тревогой.

— И что ты собираешься делать? — Энн постаралась не выдать голосом своего волнения.

— Не знаю. Может быть, пошлю им ключ от дома, — устало сказал он. — И будет вас здесь пятеро.

— Хагрид здесь не поместится.

— Его я иначе уберу. Поживёт в горах вместе с братцем.

Он замолк, но потом опять заговорил:

— Я просто сбежал. Струсил. Если кто-то сейчас стукнет Тёмному Лорду, он тотчас вызовет меня к себе и потребует объяснений. Но предположим, я не явлюсь. Следующий его шаг: вызвать к себе Драко и поставить меня об этом в известность. А может быть, не только Драко. Сойдёт и парочка первокурсников… Я боюсь, Энн… А это убийство… У меня до сих пор перед глазами его лицо…

Северус повернулся на бок и уткнулся лицом Энн в живот. Если б она могла хоть как-то помочь! Даже письмо нельзя отправить! Всю почту просматривают! Если б она могла занять его место! Но ведь есть оборотное зелье…

— Нет! — Северус вывернулся из её рук и сел. — Никогда, Энн!

Энн порывисто обняла его. Так они сидели довольно долго.

— Ты можешь сварить мне кофе? — вдруг бодрым голосом сказал Северус. — Сама, своими руками?

Энн с трудом оторвалась от него. Ей показалось, что едва она выйдет из комнаты, Северус тотчас исчезнет, и она никогда больше его не увидит. Он уйдёт навсегда. Несмотря на эти мысли, она ответила:

— Конечно.

Ей очень хотелось спросить, дождётся ли он её или просто выгоняет из кабинета, чтобы отправиться в Хогвартс, но на это она не осмелилась… и пошла варить кофе. «Только бы Берта не принесло», — подумала она. Хотя накануне Берт был сильно не в духе и не велел себя беспокоить, вдруг по закону подлости он торчит на кухне? Но Энн его не встретила; что-то резкое ответила эльфу и сосредоточилась на турке с кофе.

Опасения её не оправдались: Северус сам открыл ей дверь и забрал поднос. Потом они вдвоём смаковали напиток.

— Когда всё это закончится, ты сможешь открыть кофейню, — заметил Северус. — Побьёшь всех конкурентов.

Энн не в состоянии была говорить. Она смотрела на Северуса, стараясь запечатлеть в памяти каждую чёрточку милого облика.

— Да не смотри ты на меня так. Нечего живого хоронить. Сейчас я думаю, что всё не так уж плохо. Очевидно, у меня паранойя, — Северус усмехнулся. — Какое дело Тёмному лорду до глупых школьников? Спасибо тебе, Энн, ты всегда наполняешь меня силой.

На прощанье он её поцеловал.

Когда он исчез, Энн разрыдалась. «Он никогда так нежно не целовал, никогда! Словно в последний раз!» — плача, она ходила по кабинету и прикасалась к тем предметам, которые только что трогал он. А потом она вдруг начала злиться. Это он во всём виноват! Он, и никто другой!

Энн влетела в библиотеку и встала перед портретом почившего директора Хогвартса. Тот, сидя в кресле, читал какую-то книгу.

— Профессор Дамблдор!

— Да, Энн, — ласково ответил портрет.

Энн разозлилась ещё больше.

— Это вы во всём виноваты! Вы!

Портрет отложил книгу и встал.

— О чём ты, Энн?

— Сами знаете! Это вы нас втравили в дерьмо! Если б вы стали министром магии, сейчас всё было бы по-другому! Не было бы Тёмного Лорда, не было бы его приспешников и сторонников! — орала Энн, не давая портрету ни слова. — А ваш Орден Феникса? Это же клуб по интересам, никакого толку от него нет! Вы всё повесили на одного мальчишку и на одного мужчину! Почему вы не стали драться с Тёмным Лордом в министерстве?! Он же вас боялся! Вы победили бы!

— Энн, успокойся! — прикрикнул портрет. — Ты не понимаешь, что…

— Да куда мне! Зачем вы повесили на Северуса убийство? Раз вам так приспичило умереть, почему вы не покончили с собой, а? Вы даже были против, чтоб Северус дал нам Омут памяти! Чем занят этот ваш хренов Орден? Они только и могут, что болтать по радио!

— Да! — вдруг раздался сзади голос Берта. Энн и не услышала, как он вошёл. — Это вы намудрили, Дамблдор! Если Тёмного Лорда нельзя убить, так можно покалечить! Отрубить руки по локоть и приковать его в тюрьме! Пусть хоть триста лет небо коптит! Без палочки он не опасен! Мои родители были бы живы!

Последнюю фразу Берт проорал в опустевшую картину: портрет ушёл.

— Вам даже сказать нечего! — крикнула Энн бессильно.

На этом её запал иссяк, чего нельзя было сказать о Берте.

— Великий чародей хренов! — орал он. — Тоже мне! Энн, ну скажи, чем моя идея плоха? Два выстрела, и всё! Вот сюда! — Берт ткнул себя в запястье. — И всё! И победа! Победа!

— Вселился же он в Квирелла, — заметила Энн; вспышка ярости миновала.

— Только когда у него не было тела. А когда тело есть, хрен он сможет вселиться в кого-то. Почитай книгу Гибеллина о духах. И вообще, — зло продолжил Берт, — Дамблдор возглавлял Визенгамот, а Крауч завинчивал все гайки. Почему они не приговорили к высшей мере всех сторонников этого гада? Они дали Малфоям, Макнейру, Крэббу, Гойлу и другим мудакам выкрутиться! Они должны были казнить их! Должны были!

— Да что сейчас-то злиться? Сделанного не воротишь, — тоскливо сказала Энн.

— Я убью их, Энн. Убью.

Берт поднялся.

— Я пошёл стрелять.

Через некоторое время до Энн донеслись сухие щелчки: Берт палил по мишеням из своего ненаглядного пистолета. Сама она в очередной раз засела за книги. Она должна найти способ спасти Северуса!

Энн даже «Правдивую историю войны» забросила. Никогда ещё она не читала так быстро и так много, но — увы! — бесполезно! Неожиданно для неё Берт тоже подключился к поиску заклинаний. Очень действенные способы попались им только дважды, но были, как следовало ожидать, сопряжены с огромными трудностями. Требовались либо экзотические ингредиенты, либо активное участие homo salvandus — «того, кого следует спасти». Homo salvandus Северус наотрез отказался от участия в каком-либо магическом действе. Сначала он усмехался в ответ на просьбы, потом стал резко обрывать Энн и Берта. «Нет спасения от авада кедавра!» — «Но Поттер спасся!» — «И думать об этом не смейте!» С отчаяния Энн начала размышлять даже о заклятье безошибочного поиска. «Чтобы причинить вред» — понятие растяжимое, хоть и привязано к крови. Можно слегка ранить и тут же вылечить, но только если человек невредим. Какое-то время Энн прожила в слепой надежде, что Фоукс пожертвует свои слёзы. Не раз она спрашивала совета у Дамблдора, но и тот ничем не смог помочь.

Немного легче ей становилось после бесед с портретом Абигайль. Та умела если не утешать, то вселять надежду. Через некоторое время волшебница с картины сказала:

— Я вижу, что вы оба сильно любите своего учителя. Энн, есть один ритуал. По-английски его можно назвать «кольцом». Это очень красивая романтическая история, впервые я услышала об этом от одного араба. Его прадед нажил много врагов. И было у него две любящие жены, Аиша и Мариам, они очень боялись за жизнь своего супруга. Аиша и Мариам связали свои жизни, приковали их к жизни любимого и спасли его от смертельной раны. Но есть у этого заклятья одна особенность: жизни превращают в «кольцо» раз и навсегда, люди становятся одной семьёй.

Это было как раз то, что нужно! Поэтому Энн заинтересовалась деталями:

— А можно провести ритуал тайно от возлюбленного?

— Да. Но послушай, Энн. Для араба и его жён всё было легко, потому что они и до ритуала были одним целым и очень любили друг друга. Вы с Эгбертом способны ли на такие чувства? Готовы ли вы поступаться своими желаниями, лишь бы Северусу было хорошо? Сможете ли вы любить по-настоящему, когда думаешь не о себе, а своих близких?

— Я спрошу Берта.

Разговор с Бертом лёгким не был: кроме прочего, пришлось обсуждать и щекотливую тему его влюблённости в Энн. Но он повёл себя куда более взросло, чем она ожидала. «Я… я… я люблю вас обоих, Энн. Его как наставника, а тебя… тебя… ну, как девушку. И я хочу, чтобы мы всегда были вместе». Энн, нацеленную на результат, нисколько не смутило, что слова эти она услышала не от умудрённого опытом человека, а от подростка. Она предпочла не думать, во что его втягивает. А Берт, с радостью ухватившийся за идею, даже стал торопить Энн с ритуалом. «Не тормози ты, Энн, — говорил он. — Вдруг мы опоздаем? Или вдруг Сэвэр догадается?»

Всё нужное для ритуала у них было: общий дом, общая трапеза, страстное желание двоих спасти одного и кровь «того, кого следует спасти». Нomo salvandus и вправду не заметил, что в доме провели сложное магическое действо. Портрет Дамблдора тоже был не в курсе, иначе, думала Энн, он обязательно рассказал бы Северусу. Однако периодически у Энн возникало опасение, что никакого ритуала они с Бертом не произвели: изменений не ощущалось, да и сама церемония не показалась трудной, несмотря на длительность и обилие непростых деталей! Энн-то думала, станет чувствовать Северуса на расстоянии — но ничего подобного! Берта это тоже очень сильно смущало, и он какое-то время приставал с расспросами к Энн и портрету: мол, это что, игра была? Почему они с Энн не вымотались, почему так легко всё прошло? Вон в школе-то очень непросто учиться, на освоение простейших заклинаний столько усилий нужно! И тренировки со Снейпом даются нелегко, а тут что? Портрет Абигайль отвечал в духе Дамблдора: «Ради любви мы сворачиваем горы. Вас ведёт любовь, она дала вам силу пройти сквозь препятствия. Если б не сила любви, вы застряли бы на первом же обряде». Энн с Бертом пришлось принять эти слова на веру.