Просвет в Тумане (гет)

Самый беспокойный год моей жизни начался как обычно. Несмотря на все мои страхи, обстановка вокруг царила прямо-таки идиллическая, и я почти позволила ложному чувству безопасности убаюкать свою бдительность.

Я знала, что хаос будет нарастать постепенно и неспешно.

И первый шаг к этому, нужно признать, произошёл по моей вине.

Уроки закончились чуть раньше обычного, так что я пошла встречать свою обожаемую Акулу. Кисаме сидеть в классе никогда не нравилось, так что выходил он всегда первым. Стоило ему показаться в дверях, как я тут же повисла у него на шее. Кисаме только вздохнул — к такому он давно уже привык.

— Конеко, — поприветствовал он меня, одновременно пытаясь отцепить.

— Привет, Кисаме, — я сопротивлялась, желая обеспечить Акуле ещё хотя бы секунд десять обнимашек.

А затем я почувствовала чужие взгляды. Думала, из-за того, что мы загородили выход. Я ошиблась — они все просто шокировано глазели на нас, разинув варежки. Все глазели, даже инструктор. Ни в ком из них я, кстати, важных для истории персонажей не узнала.

— А ещё он разрешает мне играть со своими волосами, — не удержалась я. — Они такие мягкие!

— О-он… и она… до сих пор живая? — кто-то из одноклассников Хошигаки был слишком удивлён, чтобы суметь сформулировать предложение целиком.

— Она не раздражает меня. Не то, что вы, — Кисаме вызывающе оскалился.

Тишина.

— Идём, Конеко. Я и забыл, какое тут сборище придурков, — потянул меня за собой акулий ниндзя.

Этот небольшой выпендрёж перед классом быстро забылся. Но именно он оказался первой упавшей костяшкой, потянувшей за собой остльные.

Экзамены Кисаме приближались, и наши тренировки с каждым разом становились всё более хардкорными. На мне было столько синяков, что те сливались воедино, не успевая сходить.

В арсенале Кисаме появилось множество его фирменных техник. Конечно, их нынешняя мощь ни в какое сравнение пока не шла с будущей, но Акула уже превратился в смертоносного противника.

Я была уверена, что он выживет на экзамене, и в то же время до тошноты волновалась при мысли, что могу ошибаться.

Следующая костяшка упала во время одной из тренировок.

Полигоны были открыты для всех и каждого, так что случайные зрители ни у кого интереса не вызывали.

— В этот раз ты даже немножко продержалась, прежде чем оказаться в грязи, Конеко, — хихикнул Акула, протягивая мне руку. — Твои коготки растут.

— Спасибо, — я приняла помощь, позволяя поставить себя на ноги. — А вы, данна, становитесь эпичнее и смертоноснее с каждым новым спаррингом. На экзаменах ты покажешь им, кто босс.

— Так всё и будет, — ухмыльнулся он.

Ни я, ни он, как обычно, не обращали особого внимания на наблюдателей.

А надо было.

В этот раз здесь были ребята из его класса.

Вообще-то говоря, будущим ниндзя одной и той же скрытой деревни не полагалось нападать друг на друга.

Но то в нормальном селении ниндзя. А мы жили в Киригакуре. Кровавом, мать его, Тумане [1]. Такие вещи, как верность и дружба считались здесь слабостями.

А любой хороший ниндзя использует слабости врага против него.

Двое одноклассников Кисаме, дождавшись, когда мы оба вымотаемся, вдруг сорвались в молниеносную атаку.

Я так и не поняла, — то ли они нас недооценивали, то ли я переоценила их. Как бы то ни было, и я, и Кисаме, увернулись от атак, почти не напрягаясь.

— Смотри, Конеко, живые мишени для командной тренировки, — акула блеснул зубами.

Я нерешительно кивнула. Нападать на живых людей мне по-прежнему не нравилось, но я знала: чтобы стать ниндзя, мне потребуется переступить через свой страх крови. Особенно если хочу стать партнёром акульего ниндзя, обожающего рубить и кромсать.

Новая атака! Кисаме парировал удар и, использовав инерцию своего противника, заставил его столкнуться с моим. Мне оставалось только вновь увернуться.

Урок не пошёл им на пользу — поднявшись, они напали снова и на этот раз оба устремились в мою сторону. Они считали меня слабачкой.

Раздражение и уязвлённая гордость заставили отреагировать молниеносной серией ручных печатей:

— Райтон: Джибаши!

Пока что Земной Всполох получался совсем слабым, но окружившие меня сверкающие разряды заставили обоих противников резко свернуть в сторону и отпрыгнуть...

— Суйтон: Суйкодан-но-дзюцу! — прямо на две Акульих Бомбы Кисаме.

Я скривилась. От такого у них наверняка останутся жуткие синяки. Повезло ещё, что акульи бомбы пока не стали смертельным оружием.

— Покажем им, как надо работать в паре, Конеко, — садистски улыбнулся Кисаме, складывая руки в одну единственную печать. — Суйтон: Бакусуи Шоха.

Я прекрасно понимала, что вокруг серьёзный бой, но как только вижу Кисаме, надувающего щёки для создания водяной техники — ничего не могу с собой поделать — начинаю по-дурацки хихикать.

Техника Сбивающей Волны вышла у Кисаме небольшой — ведь ему было всего девять лет, и на полноценное дзюцу B-ранга замахиваться было рано. Но даже такого удара вполне хватило. Обоих нападавших просто смело. Теперь они оба стояли, промокшие, в огромной луже.

Мой черёд. Не мешкать!

— Хорьё Райка но Дзюцу, — я ударила искрящейся от разрядов рукой по водной дорожке, ведущей к луже. Это была техника Смертоносного Грозового Разряда. Техника, которую можно создать только соединив стихии воды и молнии.

Разряд пробежал по водяной дорожке, соединив мою руку и тела нападавших, и ударил их неслабым таким разрядом. Я подняла руку, не желая убивать придурков.

При осмотре оказалось, что наши противники сильно поранены и парализованы на некоторое время. Но живы.

— Твоё сердечко до сих пор слишком мягкое, Конеко. Однажды тебя из-за него убьют, — вздохнул Кисаме, обозревая тела наших жертв. — Ну, хоть этим двоим неповадно будет.

— Пойдём, Кисаме… Я, кажется, на сегодня уже натренировалась, — я развернулась к выходу с полигона.

— Идём. А вы наслаждайтесь купанием в грязи.

— Они считают меня твоей слабостью, — невесело пробормотала я.

— Ну, ты же показала им, что тебя не стоит недооценивать. И уж конечно ты — никакое не слабое место. Хотя этих двоих, конечно, надо было прикончить, — не согласился Кисаме. — Ты отрастила коготки, Конеко. Просто боишься пускать их в ход.

Он наградил меня удивительно серьёзным взглядом:

— Твой экзамен состоится в следующем году. Тебе придётся убивать, чтобы выжить. Мы оба это знаем. Можешь это отрицать, но ничего хорошего из этого не выйдет. Здесь тебе не какая-то там слюнтяйская Коноха. Это Кровавый Туман. Это свора лжецов, каждый из которых не замедлит вцепиться в глотку товарищу. Ты — честная, Токи. Также как и я. Но если мы хотим выжить, придётся играть в их грёбаные игры. Придётся убивать каждый раз, как появится такая возможность.

— … — я молча глазела на коврик в прихожей его дома. Здесь мы могли поговорить по душам.

— Не вынуждай меня снова тащить тебя на охоту и заставлять убивать животных, — пригрозил он.

Я передёрнула плечами. В прошлый раз он специально выбирал маленьких и пушистых, пытаясь помочь мне преодолеть нерешительность.

— Я не всегда буду рядом, чтобы завершить бой, Конеко. И я не обрадуюсь, если твоя жалость станет причиной твоей смерти, — на этом разговор угас.

Проклятый акула с его проклятой логикой.

Я знала, что он прав.

* * *

Хаос снова притих, убаюкивая ничего не подозревающих обывателей чувством ложной безопасности.

Время шло, Киригакуре продолжала оставаться подозрительно умиротворённой.

Приближались экзамены Кисаме.

Забуза сидел тише воды и ниже травы.

* * *

— Придёшь смотреть? — без особых эмоций осведомился акулий ниндзя.

Этого вопроса я давно уже с ужасом ждала:

— А-ага…

— Справишься с видом крови?

— Заставлю себя справиться. Хочу… тебя поддержать.

— Даже если будешь блевать весь экзамен?

— Да. Обещаю.

Кисаме ухмыльнулся:

— Спасибо, Конеко.

— Вот. На удачу, — я протянула ему коробку.

— Подарок? — он осторожно её принял. Внутри лежала штука, поиск которой занял у меня целую вечность. Амулет из акульего зуба. Точнее, из зуба Большой Белой акулы.

Кисаме выглядел смущённым.

— Надевай, придурок. — вздохнула я. — Оно, кстати, не только круто выглядит, но и ещё одно свойство имеет. Посмотри на обратную сторону зуба.

— Это… печать? Ты знаешь фуиндзюцу?

— Не-а. зато ото-сан знает. Я состроила ему щенячьи глазки, — мой отец был очень суровым и сдержанным мужчиной. Но щенячьим глазкам сопротивляться никогда не умел.

— Удар ниже пояса, — Кисаме состроил сочувствующую рожицу. Он и сам пару раз на них ловился. — Что делает эта печать?

— Вот это вот — камни чакры. Как и следует из их названия, в них можно чакру хранить, — я постучала пальцем по двум небольшим бусинам, вплетённым в амулет.

— Но у меня и так полно чакры.

— Они не для твоей. Сейчас в каждом содержится немного моей. Печать на акульем зубе позволяет тебе её использовать этот заряд. А значит, ты можешь удивить противника каким-нибудь дзюцу стихии Молнии, — ухмыльнулась я. — Раз я не могу драться с тобой бок о бок, приходится выкручиваться.

Я не считала Кисаме слабым. Совсем нет. Просто мне хотелось дать ему что-то сверх его обычных сил.

— Используй его аккуратно. В этих камнях много чакры не запасёшь. Хватит на одну мощную технику или на парочку средних, — добавила я.

— …Токи… — Кисаме зажмурился. Затем усмехнулся и надел амулет. — Благодарю. Но если эта штука выглядит слишком по-девчачьи, я от неё избавлюсь у первого же зеркала.

— Уверяю тебя, очень мужественно выглядит, — улыбнулась я в ответ.

Судя по тому, что амулет так и остался на шее Кисаме, подарок пришёлся ему по вкусу.

По поводу его новой феньки почти никто ничего не сказал. А те, кто всё же рискнули, нарвались на патентованую садистскую ухмылку Хошигаки.

После этого глупых вопросов не возникало.

* * *

Прошло ещё некоторое время. В Киригакуре продолжали царить подозрительные мир и спокойствие.

Забуза всё не показывался.

Наступил день экзамена Кисаме.

Я заставила себя прийти на стадион и с содроганием опустилась на сиденье. Я обещала посмотреть на экзамен и не собиралась отступать от своих слов.

Хотя чувствовала себя просто отвратительно.

Класс Кисаме запустили на арену, каждый ребёнок выбрал позицию на поле и обнажил оружие. Акула держал в руках простой прямой меч, сильно напоминавший тот, с которым он позже перебьёт Отдел Шифрования.

Я во все глаза уставилась на Кисаме. Легкомысленная улыбка, не сходившая у него с лица в моей компании, куда-то пропала. Её место заняла кровожадная ухмылка, характерная для Кисаме-из-Акацки.

Я улыбнулась. Он принимает грядущую битву всерьёз. Хорошо.

Экзаменатор объявил начало боя. Который очень быстро перерос в драку всех против всех.

Я заставила себя не отводить взгляда, несмотря на кровь и смерти.

От творящейся на арене жестокости к горлу подкатываа тошнота.

Вскрытые глотки, выпущенные кишки, разорванные на мелкие клочки тела… способов умерщвления себе подобных было столько, что даже сосчитать не получится.

Кисаме был в самой гуще схватки. Его окровавленный клинок молнией метался от одного противника к другому.

Хошигаки не обошёлся без ранений: из серьёзной раны в боку толчками выплёскивалась кровь — слишком много врагов выбрали Акулу своей целью. Но он продолжал драться, не позволяя себе даже споткнуться от кровопотери.

Круг сузился до нескольких выживших, включая Кисаме. Он наградил последних оставшихся врагов широким оскалом, по-прежнему игнорируя кровоточащий бок. На секунду всё замерло. Выглядел он неважно. Кроме раны в боку было ещё несколько неглубоких порезов по всему телу. Его рубашка превратилась в лохмотья.

Похоже, Кисаме решил закончить бой побыстрее. Он использовал Сбивающую Волну. Поток воды снёс всех его противников в небольшую ложбинку. Звериная улыбка Хошигаки стала шире, руки заметались, складывая печати. Всё ещё контролируемая им вода поднялась вверх, заключая врагов в знакомый шар.

Суиро но Дзюцу, Водяная Тюрьма.

Игра была кончена.

Кисаме оставалось только использовать одну из своих акульих техник и порвать соперников на мелкие клочки.

Он неторопливо подошёл к водяной сфере, из которой безуспешно пытались выбраться соперники.

С моего места невозможно было разобрать, какие ручные печати он использует, но по сверкнувшим на его ладонях электрическим разрядам я поняла, что это будут совсем не акулы.

Нет, это была техника Смертельного Грозового Разряда, которой я угостила хулиганов на полигоне.

Кисаме безжалостно использовал всю чакру, что я запасла в амулете.

Водяная Тюрьма окрасилась в красный.

Хошигаки отпустил технику, и его объявили последним выжившим.

Он победил и получил протектор.

А затем акула рухнул на землю, потеряв сознание от кровопотери. Ирьёнины утащили его в госпиталь техникой телесного мерцания.

Я кинулась следом. Расслабиться мне удалось, только узнав, что с ним всё будет в порядке.

* * *

На следующее утро пришлось идти в Академию. Занятие было обязательным для посещения, потому что нам должны были рассказать, какие предметы нас ожидают в следующем году. Я планировала по-быстрому оттуда свалить.

Странно, но слонявшиеся там и тут ученики выглядели так знакомо…

Ой.

Ой, бля.

Первые крики раздались секундой позже.

Сегодня был день нападения Забузы.

Внезапно я очень обрадовалась, что Кисаме заставил меня повсюду таскать с собой оружие. Мой короткий клинок более-менее подходил только для самозащиты (а моё кендзюцу было не очень-то хорошим), но всё равно пригодится.

Очень хотелось верить, что Забуза ещё не заполучил в свои лапки Кубикирибочо.

Я кинулась к выходу, изо всех сил стараясь избежать встречи с Момочи. Наверняка тот куда слабее себя взрослого, но кто его знает, на что Демон Скрытого Тумана был способен в детстве.

Добравшись до выхода, я замешкалась. Там было столько крови. Тела лежали повсюду.

Я покачнулась. От одного вида накатила тошнота.

— Хмпф, — ой-ой, этот голос был мне знаком. Пятилетний Забуза неторопливо вышел мне навстречу. С его меча (обычного, слава Джашину), на пол падали алые капли.

— У тебя был год. Но ты всё ещё слаба. И в этот раз рыбёшки здесь нет, и защитить тебя некому, — он перетёк в боевую стойку. — Ты сегодня будешь сотой.

И напал.

Почему я так плохо обращаюсь с мечом?!

К счастью, моё тело помнило многочисленные спарринги с Кисаме. Я парировала выпад на автомате.

Ой, как хреново-то… Джашин, у Забузы уже сейчас силушки, как у взрослого убийцы.

Тот факт, что я отбила атаку, чему и сама порядком удивилась, разъярил Забузу. Он кинулся вперёд, взорвавшись вихрем ударов на таких скоростях, которые я представить себе не могла в исполнении пятилетнего ребёнка.

Его клинок нашёл брешь в моей защите, а уклонение запоздало на долю секунды. Я получила глубокий порез от основания шеи до левой ключицы.

Срочно нужно было его отогнать.

— Райтон: Джибаши, — Забуза отскочил назад, но один разряд задел его руку, оставив на плече кровоточащую рану. Почти царапина… но я его достала!

— Ниндзюцу? В эту игру могут играть двое, — Забуза начал складывать печати.

Я среагировала быстрее, чем в голове успела оформиться мысль.

— Рай Кен, — на моём клинке сверкнула молния, и я бросила его, словно кунай, задев щёку увернувшегося Забузы. Разряд был слабый, я паниковала и никак не могла позволить себе убить Забузу.

Он был слишком важен для сюжета.

Но силы молнии хватило, чтобы свести судорогой мышцы и парализовать мальчика.

Тяжело дыша, я наблюдала за прибывающими АНБУ.

— Ты нажила себе врага, девочка, — прорычал Забуза, прежде чем его унесли Шуншином [2].

* * *

— Шрам останется, — констатировал медик, осмотрев мою шею.

— Великолепно, — вздохнула я. Страшенный жуткий шрам в обмен на пару царапин. Хорошо хоть жива осталась. — Кисаме будет очень недоволен, когда узнает.

А ещё он, наверное, подыщет мне оружие, которым я смогу владеть не так удручающе отстойно.

Ведь даже эти две оставленных Забузе царапины были жуткой удачей — я прекрасно это понимала.

Никогда особо не любила кендзюцу.

[1] Игра слов. «bloody», дословно, «кровавый», может также использоваться в качестве ругательства. Поэтому словосочетание «Bloody Mist» может одновременно переводиться, как «Кровавый Туман» и как «Грёбаный Туман».

[2] Шуншин, «техника телесного мерцания». С её помощью ниндзя может перемещаться на небольшие расстояния с огромной скоростью. Для стороннего наблюдателя техника выглядит похожей на телепортацию.

В следующей главе:«Меня будет учить один из Семи Мечников Тумана, Фугуки. Он владеет Самехадой».