Лягушка Волшебная (джен)

Мы провели там ещё несколько дней. Причём там количество дней определить было нельзя, поскольку ночь и день в этом месте не сменяли друг друга. Всё время было светло. Наконец, нужное нам облако приплыло, и мы смогли вернуться домой. Здесь прошло две с лишним недели, и на дворе уже стоял август. Где лето? Нету лета. Мы завели Ветерка в конюшню, где он сразу же удобно устроился спать. Откровенно говоря, спать действительно хотелось. Несмотря на то, что там мы ждали своё облако на холмике посреди травяного моря, спать толком там не особо удавалось. Какие-то короткие придрёмывания урывками. Так что желаний у меня было ровно два — помыться и поспать. Мы направились в особняк, и я планировала именно с этих желаний и начать.

— Извини, — вдруг произнёс Хеймдалль. — Кажется, я не успею написать пейзаж к твоему дню рождения.

Раздался звук эпически смачного шлепка. Почему? Да потому что кое-кто — Фрейя в моём лице — начисто забыла поздравить Хеймдалля с днём рождения. А он, на минуточку, был ещё в июне. И это было совершенно ужасно. Я почувствовала, как кровь прилила к моему лицу, потому что ситуация была, скажем так, неловкая.

— Мерлин, Хеймдалль… — наконец пробормотала я. — Это мне следовало бы извиниться. Твой день рождения…

— Ерунда, — отмахнулся он.

Мы уже подходили к крыльцу, когда к нам подлетела сова. Она принесла письмо из Хогвартса, и как только я отвязала его от её лапки, она улетела в сторону нашей совятни, чтобы отдохнуть и поесть. Входя в холл, я сломала сургучную печать и достала список из конверта. Я пробежала взглядом по списку учебников, и мои глаза полезли на лоб. Большая часть учебников и даже форма для физкультуры удивления у меня не вызвали, но вот полное собрание сочинений Златопуста Локонса, мягко говоря, озадачило. Я протянула бумагу Хеймдаллю, и его выражение лица сделалось примерно таким же.

— Не понял, — изрёк он. — Беллетристика в качестве учебника? Вести ОПТИ будет его фанат?

— Там хоть есть, чему поучиться? — нахмурилась я.

— Ну… Как учебник я бы эти книги не использовал, скажем так, — протянул Хеймдалль. — Но всё зависит от преподавателя.

— Поглядим… — отозвалась я.

В этот момент из библиотеки показался Северус. Он определённо уже обжился, так что в холле он появился в мягких брюках и рубашке поло с собранными в хвост волосами. Это было несколько неожиданно. Ну, не так неожиданно, как тот шокирующий вид в январе, но всё равно. Одежда с коротким рукавом как-то с трудом укладывалась в его образ.

— Успешно? — спросил он, внимательно глядя на нас.

— Вполне, — улыбнулся Хеймдалль. — Это оказалось даже несколько проще, чем ожидалось. Даже вся та куча взятого с собой скарба не пригодилась.

— Вы даже трёх недель не потратили, — чуть улыбнулся Северус. — Письмо из Хогвартса, кстати, не пришло ещё.

— Как раз пришло, — я махнула конвертом. — Как насчёт того, чтобы посетить Косой переулок в субботу? И дни рождения заодно отметим: мороженого поедим, в кино магловское в Лондоне сходим. Купим, чего нет.

— Дни рождения? — переспросил Северус.

— У меня был шестого июня, а у Фрейи к раз в субботу будет, седьмого, — отозвался Хеймдалль.

— А я как-то… — чуть нахмурился Северус. — Почему раньше не сказали?

— Да как-то к слову не пришлось, — я пожала плечами. — Так. Мне нужен отдых. Я в ванну и спать. А завтра надо заняться мечом для Руфуса. Да, Хеймдалль?

— Ага, — он широко зевнул. — Я тем же маршрутом. Вроде столько сидели ничего не делали, а сил вообще никаких.

— Как твои успехи, Северус? — спросила я, повернувшись к нему. — Справляешься?

— Да, вполне, — он улыбнулся. Прямо вот не обозначил, а улыбнулся. — Поначалу казалось, что объёмы неподъёмные, но стоило начать, и дело пошло.

— Дорогу осилит идущий, — кивнула я.

На этом мы и разошлись. Пока я валялась в ванне, осознала, насколько у меня всё задубело. Тот холм, на котором мы ждали облако, был весьма ограничен по площади, так что там даже размяться особо негде было. А сойти с него означало весьма не гипотетическую возможность потеряться к чертям. Так что сидели мы там и дурью маялись. Вот всё и затекло. Горячая вода приятно расслабила, так что сразу после я отправилась спать. Проснулась я аккурат в шесть утра, чтоб выйти на освежающую пробежку и соответствующий комплекс. А после завтрака Хеймдалль ушёл ковать. Я, впрочем, тоже пошла в мастерскую — надо было сделать несколько десятков накопытников, как у Ветерка, для кентавров. Вообще, подковы лошади нужны, чтобы не травмировать ноги при ходьбе по твёрдым или каменистым местам. В дикой природе копытные прекрасно без них обходятся. Хотя травмы всё же случаются. Так что это были штуки отчасти для красоты. Но сделать их всё равно было надо.

Когда я закончила примерно дюжину пар, в мастерскую пришёл Северус. Он бросил быстрый взгляд на Хеймдалля, который занимался у горнила, и подошёл ко мне.

— Я дочитал книгу по преобразованиям, — негромко произнёс он. — Могу я попробовать что-нибудь на практике?

— Да, конечно, — улыбнулась я. — Ты же с трансфигурацией обычной справляешься?

— Разумеется, — Северус кивнул так, как будто более глупого вопроса никогда не слышал.

— Тогда всякую неинтересную ерунду с упражнениями можно пропустить, — кивнула я. — Я делаю предмет для обмена с кентаврами. Ты можешь мне помочь. Надо сделать вот такие штуки, — я протянула ему рисунок.

Северус внимательно посмотрел на него и отложил в сторону, а затем притянул к себе лист бумаги. Некоторое время он задумчиво на него смотрел, а потом нарисовал большой круг. Потом нахмурился и стал осторожно по порядку выводить знаки и символы. Я бросила короткий взгляд на его работу.

— Не усложняй, — негромко заметила я. — Простые схемы, как правило, надёжнее.

Он кивнул и снова посмотрел на свой круг, а потом очистил лист и начал всё заново. Я старалась не следить слишком пристально — это ужасно нервирует и отвлекает, особенно, когда пытаешься сделать что-либо впервые. Минут через десять он закончил. Круг у него вышел не такой, как у меня, но на первый взгляд должен был работать. В этой магии хорошо было то, что разные методы вполне могли приводить к одному и тому же результату.

— Так должно быть? — спросил Северус, заметив, что я смотрю на его круг.

— Похоже на рабочий вариант, — я пожала плечами. — Попробуй. Если что-то сделано неверно, ты сразу это обнаружишь.

— А твой круг такой же? — он заглянул в мой лист, на котором лежал готовый накопытник.

— Нет, но это неважно, — я улыбнулась. — Прелесть метода в многовариантности.

— Да, решение зависит от мага, — подал голос Хеймдалль. — Как ему удобнее использовать преобразование.

— Удивительно художественная магия, несмотря на её строгость, — кивнул Северус.

Он взял материалы, положил на свой пергамент и ткнул палочкой круг. Линии слабо засветились голубым, и материалы поднялись в воздух, медленно и как будто немного неуверенно переплетаясь. Постепенно над кругом сформировался накопытник. Он был такой, как на рисунке, только маленький. Максимум на жеребёнка.

— Весьма неплохо, — заметила я. — Теперь надо сделать ещё три точно таких же.

— Один в один? — уточнил Северус.

— Разумеется, — я кивнула. — Размер маленький, я бы сказала, детский, но и у жеребят четыре ноги, знаешь ли.

Когда он немного освоился, и дело пошло быстрее, мы заговорили о построении кругов и выборе форм и символов. Время от времени в нашу беседу влезал и Хеймдалль с ценными комментариями. Так что нам удалось совместить приятное с полезным.

Хеймдалль всё ещё занимался мечом, когда мы закончили с комплектами для кентавров и вернулись к работе над думосбором. В той запрещённой книжке я вычитала, что предсказание в шаре действительно может видеть только один человек. Это было связано с тем, что процесс заглядывания в будущее был довольно тонким, и ментальные эманации были способны разрушить его или испортить. Или даже перекроить предсказание. Так что предсказательные шары просто отсекали любые внешние каналы, если в них пыталось зреть грядущее больше одного человека. Когда мы настраивали канал между думосбором и шаром, мы полагали воспоминание именно как заглядывание, так что причина проблемы была ясна. Впрочем, её решение в книжке тоже отыскалось: предсказательные шары имели и иное назначение. С их помощью можно было связаться с духами усопших, а при временнóй договорённости — и с живым человеком. И вот при таком использовании в шар могло зреть несколько человек. Так что надо было просто поменять настройки. Хотя звучало, конечно, проще, чем было делать.

Почему мы сразу не кинулись заниматься палочкой из Ясеня? Потому что нельзя просто так взять и сделать палочку из Иггдрасиля. Тем более, что если прутик запороть, за новым просто так не сходишь. Это вам не ёлку с лукотрусами искать. Так что нужно было прямо подготовиться к этому процессу. Определить как минимум правильное время и правильную форму. Как бы не хотелось сделать тонкую палочку со звёздочкой в блёстках на конце. Да и строгать прут Ясеня абы чем попросту бы не вышло. Так что торопиться определённо не следовало. Впрочем, кое-что мы всё же определили — лучшим днём для того, чтобы заняться палочкой, в этом году было двадцать третье сентября, день осеннего равноденствия. Правда, изготовить её за день всё равно бы не вышло, но именно тогда следовало начать.

В субботу утром мы плотненько так позавтракали. Настроение было приподнятое, так что мы отправились в Лондон почти сразу же. Поскольку мы собирались прогуляться по магловскому городу, оделись соответствующе. Постарались, по крайней мере. Северус выбрал для себя чёрный костюм достаточно простого и прямого кроя и белую рубашку — прямо по классике. Хеймдалль — бордовый, точно по фигуре и чёрную рубашку. Никаких галстуков, разумеется. А я довольно долго взирала на свой гардероб, пытаясь выбрать что-то не по магической моде. Остановилась в итоге на розовом брючном костюме и белой блузке с жабо. Потому что все платья у меня были как будто столетней давности. И ободок, конечно, куда без него в такую толпу. И такие вот красивые мы отправились в Косой переулок через камин.

Было на удивление людно. Как будто все студенты Хогвартса выбрали именно этот прекрасный день для того, чтобы приобрести всё к школе. Мы решили тоже начать с моего списка. Так мы и оказались в переполненном до отказа «Флориш и Блоттс». Я не сразу поняла, какого там такая толпа, но потом вопрос разрешился сам собой: в этот несчастливый день вышла новая книга Златопуста Локонса, и он лично презентовал её в магазине. Я собирала свой комплект учебников из тех книг, которых в моей библиотеке не нашлось, и особо не вслушивалась в то, что он там нёс. Я даже подумала, что его собрание сочинений, если не смогу приобрести сейчас, закажу потом почтой. Вообще, хотелось оттуда поскорее уйти — в лавке было тесно и душно. Но вот фиг. Когда я проходила через условный центральный коридор, в котором толпа внимала Локонсу, я оказалась рядом с Гарри Поттером, который был вместе с мистером Блэком и семейством Уизли. Мистер Блэк поздоровался со мной, и я развернулась к нему. Ещё через секунду подошли Северус и Хеймдалль. А ещё через две всю нашу живописную группу увидел звезда дня.

— Это же Гарри Поттер! — громко провозгласил он, и все мы невольно обернулись к нему. — И Фрейя Нильфхейм! Наши юные герои. Давайте-ка сюда.

Судя по лицу Гарри, ему не хотелось туда идти ровно в той же степени, что и мне — то есть абсолютно. Но миссис Уизли аккуратно, но настойчиво подтолкнула нас обоих вперёд, так что мы оказались вынуждены подойти к столу. А там уже фотограф довольно бесцеремонно подтащил нас обоих к Локонсу и поставил по обе стороны от него. Вообще, надо заметить, что Локонс был довольно красивым человеком: безупречно уложенные золотистые волосы, ярко-голубые глаза, правильные черты лица. Одет он был в ярко-синюю мантию и улыбался, как на рекламном плакате стоматологии. Такой вот герой женского романа. На мой вкус ему не хватало стати, как у некоторых в бордовом костюме или чешуйчатых доспехах, но это уже дело вкуса. Фотограф сделал пару снимков, на которых Локонс возложил свои ладони на плечи мне и Гарри. Едва съёмка завершилась, как я попыталась слинять, но вот рука Локонса не дала мне этого сделать. А я заметила скользнувшую по лицу Хеймдалля тень недовольства.

— Мистер Поттер и мисс Нильфхейм пришли сегодня сюда, чтобы приобрести полное собрание моих книг, — широко улыбнулся Локонс. — Но никак не ожидали, что получат все мои книги совершенно бесплатно.

А я подумала, что нам его книги и даром не надь, и с деньгами не надь… Но заставила себя дежурно улыбнуться. Поттер тоже выдавил малоубедительную улыбку.

— Я также счастлив сообщить, что буду преподавать ОПТИ в школе чародейства и волшебства Хогвартс в предстоящем учебном году, — просиял Локонс.

Вот тут я выдавить улыбку уже не смогла. Я бы даже сказала, что физиономию у меня свело судорогой. Я повернулась к Хеймдаллю, и у него на лице явственно прочитала высшую степень неудовольствия. И это при том, что он такую эмоцию себе, как правило, не позволял. Мне хотелось провалиться сквозь землю, но новоявленный профессор на камеру всучил нам с Гарри свои книги и только потом отпустил. Я быстро прошла к Северусу и Хеймдаллю и практически не останавливаясь двинулась к кассе. Задерживаться в лавке мне не хотелось совершенно, так что я пулей влетела оттуда, едва мы рассчитались.

— Он загубит всю мою работу за прошлый год, — тихим низким голосом произнёс Хеймдалль.

— Ну, вдруг всё не так ужасно, — не сильно убедительно отозвалась я.

— Сомневаюсь, — припечатал он, а затем встряхнул головой. — Мы всё купили?

— Да вроде всё, — я кивнула.

— Прекрасно. Тогда давайте…

Его перебила сова. Не в смысле она где-то громко завопила, но практически спикировала на него. Это была крупная неясыть, которая принесла ему довольно небольшое письмо. Едва отдав его, птица улетела, а Хеймдалль вскрыл конверт и быстро прочёл. По мере чтения у него заметно выгнулась бровь.

— Каникулы закончились, — поджав губы, заметил он.

— В смысле? — озадаченно переспросила я.

— Директор МакГонагалл просит меня приехать в Хогвартс в понедельник, — отозвался Хеймдалль. — Пишет, что тебя я могу взять с собой.

— На кой? — нахмурилась я.

— Меня или тебя? — он склонил голову набок.

— Обоих, — я вздохнула.

— Тебя за компанию, а меня — организационные вопросы решать, — Хеймдалль чуть нахмурился.

— Рановато как-то, — заметил Северус. — Я был деканом, и Дамблдор раньше пятнадцатого никогда не вызывал.

— Новый директор — новые правила, — пожал плечами Хеймдалль.

Заесть впечатления от похода во «Флориш и Блоттс» мы пошли в кафе Фортескью. Вкусное мороженное действительно поднимало настроение, так что Локонс постепенно выветрился из головы, и даже хмурая морщинка меж бровей Хеймдалля разгладилась. Разговор плавно переполз к теме того, куда бы нам пойти дальше. Когда мы собирались в Лондон, то говорили о походе в кино, так что с этого и начали.

— Я тут подумал, так ли нам нужно именно кино, — Хеймдалль посмотрел на меня. — Оно никуда от нас не денется. К тому же, ты подсадила на литературу слизеринцев, а там, глядишь, и до кинотеатра в Косом переулке дойдёт.

— Ты не оставляешь идеи допинать думосбор? — я чуть нахмурилась.

— Да, — он кивнул. — Хотя я допускаю, что мы немного застряли в своём подходе. Но я думаю, что после того, как волшебное сообщество оценит использование шаров, кто-то может озаботиться идеей кино.

— Звучит убедительно, — я улыбнулась.

— Так вот, — продолжил Хеймдалль. — Я подумал, почему бы нам не побывать на скачках? — «Раз уж мы в Британии», — мысленно добавил он для меня.

— Красивые животные, азартные игры, интриги… — протянула я. — Мне нравится эта идея.

— И маловероятно встретить знакомых, — добавил Северус.

— И это тоже, — кивнул Хеймдалль. — Только заглянем к Руфусу — я ему меч отдам.

Мы доели своё мороженное и отправились в Аврорат. Я не знала, предупреждал ли Хеймдалль о визите, но мне казалось, что нет, потому что меч прямо в холл он попросил доставить Арчера. Впрочем, глава Аврората оказался на месте и принял нас в своём кабинете. Мы обменялись любезностями, и Хеймдалль вручил ему оружие. Посчитав, что открытое ношение сделает Руфуса более внушительным, Франкенштейн изготовил полноценные ножны из дуба, обитого серебром и кожей. Можно было, конечно, сделать петлю с заклятием, но глава Аврората мог такое и сам. Над клинком Хеймдалль тоже поработал на славу, так что Руфус остался крайне доволен полученным мечом. Задерживаться мы не стали и трансгрессировали из холла сразу к ипподрому где-то неизвестно где. Там стояла чудесная солнечная погода, пели птички и ржали кони. Из укромного места, куда мы перенеслись, мы проследовали вдоль большого загона с лошадьми к невысокому строению, через которое можно было выйти на сам, собственно, ипподром.

В этом строении была толпа народу. Там было очень шумно, душно и не особенно светло. На той стене, где был вход, висело расписание скачек, а справа на чёрной грифельной доске были мелом написаны ставки. Вдоль остальных стен стояли небольшие конторки, в которых клерки в белых рубашках и нарукавниках принимали ставки. Я посмотрела на расписание и таблицу. Ни то, ни другое не дало мне совершенно никакой понятной информации, потому что скачками мы прежде совершенно не интересовались. Однако в заезде, который должен был начаться через полчаса, должен был участвовать конь по имени Ветерок. Разумеется, мне захотелось сделать ставку на тёзку своего слейпнира, о чём я тут же сообщила Хеймдаллю. Он посмотрел на расписание, а потом на таблицу, что-то прикидывая в уме.

— Ты ведь не будешь вмешиваться в ход заезда? — слегка нахмурившись, уточнил он.

— Конечно, нет, — я улыбнулась. — Но без ставки какой азарт?

— Тоже верно, — согласился он. — Северус?

— Я воздержусь, — отозвался он.

— Тогда идите дальше, — кивнул Хеймдалль. — Я сделаю ставку и догоню.

Мы вышли в зрительскую зону. Там оказалось меньше людей, чем во входной, хотя заезд был в самом разгаре. Зрительская зона делилась на две части — слева от выхода располагались ступеньками скамьи, на которых сидели люди, одетые попроще. Многие из них напряжённо следили за лошадьми, сжимая в руках клочки бумаги. Очевидно, это были сделанные ими ставки, и они надеялись сорвать банк. Справа на широких ступенях стояли столики со стульями, и там вальяжно сидели дорого одетые люди. Дамы были в коктейльных светлых платьях и перчатках, с кружевными зонтиками от солнца и изящных шляпках, а мужчины — исключительно в костюмах. Я подумала, что это должны быть аристократы и владельцы лошадей. Все они взирали на забег почти равнодушно, степенно общаясь. Эту зону окружал невысокий заборчик, в воротцах которого стоял лакей в красной с золотой оторочкой ливрее. Пока мы размышляли, куда свернуть, нас нагнал Хеймдалль. Едва он появился, как из зоны со столиками к нам ринулся собственной персоной Люциан Боул. Я озадаченно взирала на него, силясь понять, как это он мог тут оказаться.

— Привет, — широко улыбнулся мне Люциан. — Вот уж не ожидал тебя здесь увидеть. Здравствуйте, профессор Снейп, профессор Эдельштейн.

— Э… Привет, — выдавила я. — А как ты здесь оказался?

— О, это… — он повернулся к лакею. — Пропусти.

Лакей слегка поклонился и открыл воротца. Мы вошли и проследовали за Люцианом к столику, где сидели мужчина и женщина. Люциан быстро представил нас друг другу: за столом сидели его родители, Кастул и Диана Боул. Одеты все трое были по моде магического сообщества, что довольно заметно выделало их. Впрочем, одеты они были дорого, так что особенно на них не косились. Мы расселись, и мистер Боул подозвал официанта, которому наказал принести напитки для своих гостей, сиречь нас.

— Так вот, — продолжил Люциан. — Я читал в одной книге про скачки. Там так интересно было описано, что мы решили посмотреть, как это у маглов происходит. Я вспомнил Бериклотов с их грифонами и подумал, что они могли бы устроить что-то подобное, чтобы найти сочувствующих делу разведения этих животных.

— Люциан очень изменился за последний год, — заметила миссис Боул. — Прежде он думал только о карьере клерка в Министерстве. А этим летом стал всё больше заводить разговоры о том, как сделать магическое сообщество лучше.

— Вот как, — улыбнулся Хеймдалль. — А вы не считаете, что оно и так идеально?

— О, нет, — протянул мистер Боул. — Я помню свои школьные годы. Школа была трудновыносимой — слизеринцев травили постоянно, хотя в те времена ещё даже Тёмный Лорд не появился. И этой травле потакали учителя. Неудивительно, что многие впоследствии… Впрочем, не суть. Во время летних каникул было настолько скучно, что к началу сентября в школу хотелось всем.

— Да уж… — согласился Северус. — Всех развлечений — Чемпионат по квиддичу, если это интересно и есть средства на него попасть. В такое время я даже завидовал маглорождённым — у них-то была какая-то другая жизнь.

— В которую мы не могли попасть, — кивнул мистер Боул. — Но, кажется, грядут перемены. Я не думаю, что стоит отменять статут о секретности, однако мне кажется, что нам стоит обратить своё внимание на мир маглов. Скажем, поезд был весьма недурной идеей. Да и скачки, насколько я могу судить, тоже мероприятие интересное.

— Вы делали ставки? — спросил Хеймдалль.

— Нет, — мотнул головой мистер Боул. — Я не совсем понимаю, как выбрать лошадь. Чтобы не нарушать статут, мы не можем использовать предсказания, а без этого…

— Без этого игра становится интересной, — улыбнулся Хеймдалль. — Я прав, Фрейя?

— Да, всё так, — кивнула я. — Интерес как раз в том, что наверняка ничего неизвестно. В том, что можно попробовать угадать. Ну, или проанализировать все данные по лошадям и наездникам, чтобы понять, кто из них может прийти первым.

— А, вот оно как, — протянул мистер Боул.

— Ты так и не ответила, как здесь оказалась, — посмотрел на меня Люциан.

— Ты и не спрашивал, — усмехнулась я.

— У мастера день рождения, — с какой-то даже гордостью произнёс Хеймдалль. — У нас вроде развлекательная программа.

— В самом деле? — Люциан склонил голову набок. — Сегодня?

— Ну, у всех ведь когда-нибудь должен быть день рождения, — улыбнулась я.

— Разумеется, — он улыбнулся в ответ.

В этот момент объявили старт заезда, на который мы делали ставки, так что наше внимание привлекло беговое поле. Хеймдалль негромко пояснял мистеру Боулу, почему нам так интересно смотреть на лошадей, а он только угукал в ответ. Лошади вышли на старт, и я отыскала глазами Ветерка. Это был арабский скакун гнедой масти, поджарый и изящный. На спине его сидел жокей, едва ли больше меня. Несколько минут они крутились на старте, а затем раздался сигнал к началу гонки. Ветерок взял хороший старт, но к третьему кругу оказался третьим. Хотелось бы сказать, что потом он вернул себе преимущество, но этого не случилось — он так и пришёл к финишу третьим, едва не став четвёртым. А первым пришёл Орион — красивый вороной конь с белым пятнышком на лбу. И судя по крайне довольному лицу Хеймдалля, он поставил на него.

— Обе ставки сыграли, — заметил он, повернувшись ко мне. — Ты не сказала ставить на победу, так что я поставил на то, что Ветерок займёт третье место.

— Ты сам-то в гонку не вмешивался? — я изогнула бровь.

— Ни в коем случае, — убедительно улыбнулся он.

Тут оказалось, что пока мы смотрели заезд, Люциан успел куда-то сходить и принести букет белых лилий.

— С днём рождения, — улыбнулся он, вручив мне цветы. — Лилии для принцессы.

— С-спасибо, — я больше удивилась обращению, чем подарку.

Мы посидели ещё пару заездов, потом мистер Боул по совету Хеймдалля тоже сделал ставку и тоже выиграл. Разумеется. Мы просидели там до вечера и вернулись домой только к ужину. Главным блюдом вечера был гигантский трёхэтажный торт, которого хватило бы человек на тридцать. Но мы управились с ним за каких-то три часа посиделок в столовой под несколько вёдер чая. Чудесный вышел день.